Зощенко играем жизнь сценарий

Цели

• формирование интереса учащихся к творческому наследию М.Зощенко;

• развитие творческих способностей учащихся, их художественного и читательского вкуса;

• Заставить задуматься о человеческой ценности, о настоящей интеллигентности.

Оформление:

портрет М.Зощенко

плакат «Смех исправляет нравы» (Ж.Б.де Сантель)

декорации: скамья, “стол-буфет”, стул, стол.

Ведущий 1. Сегодняшний литературный вечер мы посвящаем Михаилу Зощенко, великому русскому сатирику!

Михаил Зощенко вошёл в литературу на переломе двух эпох. Старый мир ещё не был разрушен, новый только закладывал первые кирпичи в свой фундамент. Прежде чем сесть за письменный стол, Зощенко успел пройти две войны, перепробовать более 10 мирных профессий, исходил в скитаниях по стране сотни дорог.

Зощенко не знал, каким оно будет, новое время. Но каким оно быть не должно – знал. В борьбе за новую жизнь он использовал смех.

Ведущий 2.“О, смех великое дело! Ничего более не боится человек так, как смеха… Боясь смеха, человек удержится от того, от чего бы не удержала его никакая сила”, — сказал Н.В.Гоголь.

Один артист спросил у Зощенко:
— Как я должен читать ваши рассказы, чтобы завоевать у слушателей успех?
— Вслух, — ответил писатель.

 Ведущий 1.     К известному врачу однажды явился пациент с жалобой на апатию, отсутствие аппетита, затяжные приступы меланхолии. Как выяснилось, он перепробовал все средства, все лекарства, но ничего решительно не помогает.
      Внимательно выслушав, тщательно исследовав ипохондрика, врач предложил ему последнее радикальное средство — читать по одному рассказу в день: перед завтраком, обедом или ужином. Правда, добавил врач, произведения Зощенко под запретом, но он, доктор, во имя медицины рискнет дать больному книгу из собственной библиотеки.
      — Увы, — грустно улыбнулся пациент, — мне это не поможет. Я и есть Зощенко.

Ведущий 2.Не распознав в Зощенко сатирика, критика зло и несправедливо приписывает ему обывательский взгляд на вещи. Зощенко на многие годы был предан забвению.

Мучительным и долгим, непростым было возвращение имени писателя в сегодняшний наш обиход.

Когда о ком-то говорят – возвратился, вернулся – значит, человек уходил. А Зощенко никуда не уходил и не отлучался. Его отлучили. От литературы, от читателя.

За что? За какие грехи? Грех был один, Зощенко имел несчастье родиться сатириком. Сколько труда и душевных сил пришлось положить многим энтузиастам нашей литературы, чтобы книги Зощенко стали выходить одна за другой!

Ведущий 1. Сегодня мы приглашаем вас в гости к Михаилу Зощенко.

Ведущий 2. Мы хотим подарить вам смех и хорошее настроение, а от вас ждём бурных аплодисментов.

Ведущий: Жизнь нынче, товарищи, пошла ненормальная. Все время приходится за ней следить! А кем только не приходится в ней быть. Я вот, кем только не был в этой жизни: плотником, монтером, кроликов даже разводил. А сейчас вот актером работаю. В театре играю. Прикасаюсь, так сказать, к этому искусству. А только ерунда. Ничего в этом выдающегося нет. Конечно, если подумать глубже, то в этом искусстве много хорошего. Скажем, выйдешь на сцену, публика смотрит, узнает, и сам гордишься, как никак Жизнь играешь… Товарищи дорогие! Вы куда?

(Ответ из зала: Горло промочить).

Ведущий: Горло промочить? Горло от вас никуда не убежит. Горло завсегда прополоскать успеете. Идемте-ка лучше сегодня в театр, смотреть спектакль «Играем жизнь». Пойдемте… (Оборачивается, обращается к тем, кто за кулисами). Братцы, спущайте занавеску. Спектакль начинается.

(На сцене появляется герой).

Григорий Иванович: Я, братцы мои, не люблю баб, которые в шляпках. Ежели она в шляпке, ежели чулочки на ней фильдекосовые, или мопсик у ней на руках, или зуб золотой, то такая аристократка мне и не баба вовсе, а гладкое место. А в свое время я, конечно, увлекался одной аристократкой. Встретился я с ней во дворе дома. Гляжу, стоит этакая фря. Чулочки на ней, зуб золоченый. И сразу как-то она мне понравилась. Зачастил я к ней. Сначала ходил как лицо официальное, узнать в смысле порчи водопровода и уборной. Дальше — больше, стали мы с ней по улицам гулять. Выйдем, она велит под руку принять. Приму ее под руку и волочусь, что щука. Чего сказать не знаю и перед народом совестно. Ну а раз она мне говорит:

Дама-аристократка: Что это Вы меня все по улицам водите? Аж голова закрутилась. Вы бы, как кавалер, и у власти, сводили бы меня, например, в театр.

Григорий Иванович: Можно. У меня как раз два билетика имеется. Один я получил, а другой мне Васька-слесарь пожертвовал (в зрительный зал): Пошли мы в театр. (Спускаются вниз)

(Сцена в зрительном зале. Участники спектакля, задействованные в других сценах, создают толпу).

Техничка: Граждане товарищи, в театр пришли, польта сымайте.

(Участвуют три героя: Дама №2, Гражданин №1, Гражданин №2. Герои рассказа: “Прелести культуры”).

Гражданин №1: Прямо, товарищи, не знаю, чего и делать. Я сегодня одет неважно. Неловко как-то мне пальто сымать. Все-таки подтяжки там и сорочка опять же ночная.

Гражданин №2: Ну-ка покажись. (Гражданин №1 расстегивает пальто) Да, действительно, видик…

Дама №2 (в ужасе, с возмущением): Я лучше домой пойду. Я не могу, чтоб кавалеры в одних рубахах рядом со мной ходили. Вы бы еще подштанники поверх штанов пристегнули…

Гражданин №1: Я ведь не знал, что в театры иду. Я, может, пиджаки редко надеваю. Может я их берегу, — что тогда?

Гражданин №2: Вот чего. Я, Василий Митрофанович, сейчас тебе свою жилетку дам. Надевай и ходи в ней, будто тебе все время в пиджаке жарко, (расстегивает свой пиджак, щупает и шарит внутри). Ой, мать честная, я сам сегодня не при жилетке (почесав затылок). Во, я тебе сейчас лучше галстук дам, все-таки приличный. Привяжи на шею и ходи, будто тебе все время жарко.

Дама №2 (нервничая): Лучше я, ей богу, домой пойду. Дома как-то спокойнее. А то, один кавалер чуть ли не в подштанниках, а у другого галстук заместо пиджака.

Гражданин №1: Ну, кажись надо домой ползти. Но как подумаю, что деньги заплачены, не могу идти — ноги не идут к выходу.

Гражданин №2: Вот чего. Ты подтяжки отстегни, пущай их Дама понесет заместо сумочки, а сам валяй как есть: будто это у тебя летняя рубаха…

Дама №2: Я подтяжки?!… Не понесу, как хотите. Я не для того в театры хожу, чтоб мужские предметы в руках носить. Пущай Василий Митрофанович сам несет или в карман сунет (озирается кругом). Ой, ей-богу народ кругом смотрит, сядем уж скорее на свои места.

Гражданин №1: Эх, была не была, будь что будет.

(Они усаживаются в зрительный зал. В разговор вступают Григорий Иванович и Дама-аристократка).

Григорий Иванович: Вот наши места. Вы уж на мой билетик садитесь, а я на Васькин сяду (отходит от Дамы. Сам себе). Ну, правильно, ейный-то билет — внизу сидеть, а Васькин — аж на самой галерке (садится). Сижу я на верхотуре и ни черта не вижу. Тут звонки какие-то зазвенели и тихо стало…

(Звонки, аплодисменты, подсветка на сцене, музыка).

Чтение рассказа «Баня».

На сцену входят три героя: муж и жена — самогонщики, милиционер.

Милиционер: Так, что у нас сегодня опять (перебирает листы). Дело о самогонщиках. Ага, муж и жена. Виновата она, Мария Васильевна Пестрикова, муж проходит как свидетель. Ну что ж, послушаем. Введите, пожалуйста, подозреваемых.

Жена: Здравствуйте, гражданка начальница…

Милиционер: Присаживайтесь. Так как же, обвиняемый, значит, Вы не признаете себя виноватым?

Муж: Нету… не признаю… Она во всем виновата. Она пущай и расплачивается. Я ничего не знаю про это…

Милиционер: Позвольте, как же так? Вы живете с женой в одной квартире и ничего не знаете? Не знаете даже, чем занимается Ваша жена?

Муж: Не знаю, начальник… Она во всем…

Милиционер: Странно, подозреваемая, что Вы скажете?

Жена: Верно уж, гражданка начальник, верно… Я во всем виновата… Меня и казните… Он не касается…

Милиционер: Гражданка, если Вы хотите выгородить своего мужа, то напрасно… Вы сами посудите: не могу же я Вам поверить, что муж живет в одной квартире и ничего не знает… Что же Вы не живете с ним что ли?

(Жена молчит, муж кивает головой).

Муж: Не живу я с ней, вот именно. Не живу. Некоторые думают, что живу, а я нет… Она во всем виновата…

Милиционер: Верно это?

Жена: Уж верно. Меня одну казните, он не причастен.

Милиционер: Вот как? Не живете… Что же вы, характером не сошлись?

(Муж кивает головой).

Муж: Характером, гражданка начальник…ца… И вообще… Она и старше меня, и …

Жена: То есть как это старше? Ровесники мы с ним. На месяц-то всего я и старше.

Муж: Это верно, на месяц только… Это она правильно, гражданка начальница, только… для жены моей каждый месяц, что год… и вообще…

Жена: Что вообще? Ты договаривай! Нечего меня перед народом страмить! Что вообще?

Муж: Ничего, Марусечка… Я только так. Я говорю вообще и кожа у тебя уж не та, и морщинки, ежели скажем… (Решительно). Не живу я с ней, гражданин судья!

Жена: Ах вот как! (Кричит). Кожа тебе моя не по скусу? Морщинки тебе не ндравятся? Перед народом меня страмить выдумал… Врет он, люди добрые, живет он со мной, ирод такой! Живет! И самогонный аппарат сам покупал… Я же для него кровь порчу свою, спасаю его, а он вот что! Страмить… Пущай вместе казнят…

(Подсудимая громко сморкается в платок, утирает слезы. Муж смотрит на жену оторопело, потом с отчаянием машет рукой)

Муж: Баба, и есть баба чертова… Пущай уж, начальник, гражданин… Я тоже… И я виновный. Пущай уж… у-у. . .

Милиционер: Ну что ж, граждане самогонщики, пройдемте со мной…

(Герои уходят со сцены).

Музыка. Звонок. Начинается “антракт”. Все действующие лица в зрительном зале встают со своих мест. Аристократка тоже встает, ходит.

Григорий  Иванович: Антракт никак…

(В антракте).

Буфетчица: Покупайте пирожные, вкусные пирожные. . .

Григорий Иванович: Здравствуйте.

Дама-аристократка: Здравствуйте.

Григорий Иванович: Интересно, действуют ли туг водопровод и уборная?

Дама-аристократка: Не знаю. (Сама смотрит на блюдо. Григорий Иванович перехватывает ее взгляд).

Григорий Иванович: Ежели Вам охота скушать одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу.

Дама-аристократка: Мерси. (Подходит, берет пирожное и ест. Она ест, а он смотрит, мысленно пересчитывает деньги в кармане. Она берет второе и ест.).

Григорий Иванович: Ого! Не пора ли нам в театр сесть! Звонили… может быть!

Дама-аристократка: Нет (берет третье, а Григорий Иванович сглатывает слюну).

Григорий Иванович: Натощак — не много ли? Может вытошнить.

Дама-аристократка: Нет, мы привыкшие. (Берет четвертое. Григорий Иванович нервничает).

Григорий Иванович: Ложи взад! (Дама испуганно открыла рот). Ложи, говорю, фря этакая! Сколько с нас за скушанные три пирожные?

Буфетчица: С вас, за скушанные 4 штуки — 4 рубля 84 копейки.

Григорий Иванович: Как за четыре?! Когда четвертое в блюде находится.

Буфетчица: Нету, хотя оно и в блюде находится, но надкус на ем сделан и пальцем смято.

Григорий Иванович: Как надкус, помилуйте, это ваши смешные фантазии.

Буфетчица: Нет уж, надкус сделали, значит, скушано (машет перед носом пирожным, тычет тарелку).

(Собирается народ).

Толпа: Да вот же надкус!

Гражданин №1: Да нет никакого надкуса!

Гражданин №2: Какой стыд!

Дама№2: Боже мой!

Григорий Иванович: Зря, мать честная, спорил, в обрез за 4 штуки (заплатил, обращается к аристократке). Докушайте, гражданка, заплачено. (Дама не двигается, стыдится, Тут один из граждан).

Гражданин №1: Давай я докушаю. (Берёт и ест, Гр. Иванович меняется в лице).

(Звонок. Действующие лица снова усаживаются на свои места).

Иван Павлович: (за кулисами): Товарищи, начинаем 2 действие нашего спектакля.

Григорий Иванович: Звонили. Пора сесть в театр.

Дама-аристократка: Это свинство с вашей стороны. Которые без денег не ездиют с дамами.

Григорий Иванович: Не в деньгах, гражданка, счастье, извиняйте за выражение. А в театр давайте сядем, звонили уже. (Усаживаются на свои места).

(Звонят 2 звонка. Пока герои садятся, на сцену выбегает режиссер Иван Павлович).

Иван Павлович: Вася, Вася … актер, выйти не может, перебрал немножко, его если  выпустить сейчас, он же нам опять все лампочки электрические ногой подавит. Может, ты вместо него сыграешь?

Вася: Я не могу к рампе выйти. Я сейчас два арбуза съел. Неважно соображаю.

Иван Павлович: Выручай, браток! Хоть на одно действие. Может, тот артист после очухается. Не срывай просветительной работы.

Вася: Ну ладно (уходят с Ив. Павлов).

Голос Ивана Павловича за сценой: Все начинаем!

(Музыка, выходит Вася, из зала публика кричит).

Гражданин№2: Ба, братцы, да это же Вася вышедши.

Гражданин№1: Давай, Вася, не робей, дуй до горы!

Гражданин №2: Не подкачай, Вася, не робей!

Вася: Робеть, граждане, не приходится, раз критический момент. Артист основной сильно под мухой… и не может на сцену выйти, плохо ему… очень плохо… Сыграть мне надо за него… Что там… Ах да…купца… Из дальних странствий возвратясь, привёз я товары богатые, да и свои выгодно продал. (Тут появляются на сцене два грабителя, Вася озирается). Братцы, вы кто… Не подходите, честью прошу (они пристают). Караул, грабят!

(Зрители из зала принимают это за игру).

Гражданин №1: Давай, Вася, давай, крой их милый!

Гражданин №2: Крой их, дьяволов, по башкам!

Вася: Не помогает, братцы! Караул! Всерьёз грабят (отбивается молча). Братцы, да что же это? За какое счастье страдать-то приходится?

Иван Павлович: Молодец, Вася, чудно рольку ведёшь. Давай дальше.

(Вася отбивается, грабители уходят. Вася встаёт на колени).

Вася: Братцы! Режиссер Иван Павлович! Не могу больше, последние сбережения всерьёз прут.

Гражданин №1: Кажись, граждане, действительно, у Васи бумажник свистнули.

Вася: Все, не буду больше играть, ищите другого актёра… (уходит).

Иван Павлович (в глубокой задумчивости): Что же делать, братцы? Один в стельку, как
выйдет, так нарочно электрические лампочки давит, другой играть отказывается. Деньги у него свистнули. Кто играть будет!? (Навстречу идёт другой актёр). Вот, то, что надо. Вот, ты-то и сыграешь. Объясняю! Ты, Вася Чесноков, утомлённый, вспотевший, был на вечеринке, она закончилась поздно. После вечеринки тебе нужно проводить девушку. И тебе этого не очень хочется. Понял?

Вася Ч: Понял!

Иван Павлович: Иди, играй! (Уходит за сцену). Всё, начинаем. Приготовиться.

(Музыка, свет. На сцене снова начинается действие).

Вася Ч: Обождите, радость моя… Обождите первого трамвая… Куда же вы, ей богу, в самом деле… Тут и посидеть можно, и обождать, и всё такое, а вы идёте. Обождите нового трамвая, а то и вы вспотевши, и я вспотевши… Так ведь и захворать можно по морозу…

Маша: И какой вы кавалер, и даму не можете по морозу проводить.

Вася Ч: Так я вспотевши же. Какая вы неспокойная дамочка. Не будь вы, а другая — ни за что бы не пошёл провожать. Вот ей-богу, в самом деле. Только из-за любви пошёл.

Маша: Вот ещё, скажешь тоже…

Вася Ч: Вот вы смеётесь, и зубы скалите, а я действительно, Марья Васильевна, горячо вас обожаю и люблю. Вот скажите, лягте Вася Чесноков на трамвайный путь, на рельсы, и лежите до первого трамвая, и лягу, ей богу…

Маша: Да бросьте вы, посмотрите лучше, какая чудная красота вокруг. Луна светит.

Вася Ч: Да, замечательная красота. Действительно, очень красота. Вот многие учёные и партийные люди отрицают чувство любви, а я, Марья Васильевна не отрицаю. Я могу питать к вам чувства до самой моей смерти, ей — богу… Вот скажите: ударься Вася Чесноков затылком об туую стенку — ударюсь.

Маша: Ну, поехали.

Вася Ч: Ей-богу ударюсь, а хотите — брошусь в канал. Вы мне не верите, а я могу доказать…

Маша: Вася! Что вы (появляется мрачная фигура).

Фигура: Чего разорались… (осмотревшись).

(Маша в ужасе припала к стене. Фигура подошла поближе и потянула Васю за руку).

Ну ты, мымра. Скидывай пальто, да живо. А пикнешь — стукну по балде, и нету тебя. Понял? Скидывай.

Вася Ч: Па-па-..позвольте, как же так.

Фигура: Ну! И сапоги тоже сымай! Мне и сапоги тоже требуются.

Вася Ч (с обидой): Даму не трогаете, а меня — сапоги снимай, у нее и шуба, и калоши, а я сапоги сымай.

Фигура (спокойно посмотрел на Машу и сказал): С ее снимешь, понесешь узлом и засыпался, знаю, что делаю. Снял?

(Маша глядит с ужасом).

Вася Ч: У ей и шуба, и калоши, а я отдувайся за всех…

(Фигура все надела на себя).

Фигура: Сиди и не двигайся, и зубами не колоти. А ежели крикнешь или двинешься —  пропал. Понял?

И ты, дамочка… (ушел).

(Вася сидит и молчит, разглядывая свои белые носки)

Вася Ч: Дождались. Я же ее провожай, я и имущества лишайся. Да? Караул! Грабят! (Убегает).

Маша остается одна. Музыка. Маша уходит.

Маша: Вася! Куда же вы?

(Появляется артист).

Вася: Ну и что вы, братцы, думаете? Ну, устроили обыск у любителей. А только денег не нашли… Вот только пустой бумажник кто-то в кусты кинул. Вот вы говорите искусство.

Знаем! Играли! (Музыка).

Ведущий: Ну, а если серьезно! Все мы в этой жизни актеры. Каждому из нас предстоит сыграть свою роль, а оценивать вашу игру будет сама Жизнь!

6

Литература — предмет, который остается “едва ли
не основным полем сражения за духовное развитие
личность”. Для приобщения ребенка к миру
прекрасного, развития художественного вкуса,
эстетического идеала, осознания ценностных
ориентиров необходимо использовать при
проведении уроков литературы нетрадиционные
формы (урок-новелла; урок-концерт;
урок-размышление; урок-спектакль и т.д.)

Цель проведения таких уроков — преподавание
литературы как искусства; нравственное и
эмоциональное воспитание личности, в процессе
которого осуществляется необходимое обучение;
развитие творческих способностей учащихся.

Задачи: развитие познавательного интереса;
формирование коммуникативных навыков; создание
условий для самореализации. При проведении таких
уроков необходимо придерживаться следующих
принципов: урок должен быть четким по структуре и
не выпадать из системы уроков (уроки планируются
заранее, чаще всего это либо вводные уроки как
эмоциональный настрой, либо закрепляющие как
эмоциональная точка разговора); необходим особый
настрой, подготовка; активное участие учащихся,
сотворчество (учителя и ученика).

Результативность таких уроков сказывается в
существенно ином понимании художественного
произведения, его нравственной, идейной основы,
эмоциональной яркости, психологическом
комфорте, педагогике сотрудничества, навыках
самообразования.

Урок-спектакль “Играем жизнь” — это
литературный монтаж на основе художественных
произведений (рассказов М. Зощенко). В основе
сценария лежат: “Аристократка”, “Баба”, “Про
Любовь”, “Артист” и “Прелести культуры”.
Сценарий представляет собой спектакль в
спектакле. Действие разворачивается на сцене и в
зрительном зале.

Оформление: надписи-лозунги, отражающие дух
времени.

Декорации: скамья, “стол-буфет”, стул, стол.

Костюмы отражают тенденции моды 20-30-х гг. XX
века.

Музыкальное сопровождение: музыка начала XX
века.

Данный материал можно использовать как на
самом уроке, так и во внеклассной работе.

Ведущий: Жизнь нынче, товарищи, пошла
ненормальная. Все время приходится за ней
следить! А кем только не приходится в ней быть. Я
вот, кем только не был в этой жизни: плотником,
монтером, кроликов даже разводил. А сейчас вот
актером работаю. В театре играю. Прикасаюсь, так
сказать, к этому искусству. А только ерунда.
Ничего в этом выдающегося нет. Конечно, если
подумать глубже, то в этом искусстве много
хорошего. Скажем, выйдешь на сцену, публика
смотрит, узнает, и сам гордишься, как никак Жизнь
играешь… Товарищи дорогие! Вы куда?

(Ответ из зала: Горло промочить).

Ведущий: Горло промочить? Горло от вас
никуда не убежит. Горло завсегда прополоскать
успеете. Идемте-ка лучше сегодня в театр,
смотреть спектакль «Играем жизнь».
Пойдемте… (Оборачивается, обращается к тем, кто
за кулисами). Братцы, спущайте занавеску.
Спектакль начинается.

(Действие начинается и на сцене, и в зале.
Появляется герой).

Григорий Иванович: Я, братцы мои, не люблю
баб, которые в шляпках. Ежели она в шляпке, ежели
чулочки на ней фильдекосовые, или мопсик у ней на
руках, или зуб золотой, то такая аристократка мне
и не баба вовсе, а гладкое место. А в свое время я,
конечно, увлекался одной аристократкой.
Встретился я с ней во дворе дома. Гляжу, стоит
этакая фря. Чулочки на ней, зуб золоченый. И сразу
как-то она мне понравилась. Зачастил я к ней.
Сначала ходил как лицо официальное, узнать в
смысле порчи водопровода и уборной. Дальше —
больше, стали мы с ней по улицам гулять. Выйдем,
она велит под руку принять. Приму ее под руку и
волочусь, что щука. Чего сказать не знаю и перед
народом совестно. Ну а раз она мне говорит:

Дама-аристократка: Что это Вы меня все по
улицам водите? Аж голова закрутилась. Вы бы, как
кавалер, и у власти, сводили бы меня, например, в
театр.

Григорий Иванович: Можно. У меня как раз два
билетика имеется. Один я получил, а другой мне
Васька-слесарь пожертвовал. Пришли мы в театр, а
народу… Все чего-то толкутся, переговариваются…

(Сцена в зрительном зале. Участники спектакля,
задействованные в других сценах, создают толпу).

Техничка: Граждане товарищи, в театр пришли,
польта сымайте.

Гражданин №1: Прямо, товарищи, не знаю, чего и
делать. Я сегодня одет неважно. Неловко как-то мне
пальто сымать. Все-таки подтяжки там и сорочка
опять же ночная.

Гражданин №2: Ну-ка покажись. (Гражданин №1
расстегивает пальто) Да, действительно, видик…

Дама №2 (в ужасе, с возмущением): Я лучше
домой пойду. Я не могу, чтоб кавалеры в одних
рубахах рядом со мной ходили. Вы бы еще
подштанники поверх штанов пристегнули…

Гражданин №1: Я ведь не знал, что в театры иду.
Я, может, пиджаки редко надеваю. Может я их берегу,
— что тогда?

Гражданин №2: Вот чего. Я, Василий
Митрофанович, сейчас тебе свою жилетку дам.
Надевай и ходи в ней, будто тебе все время в
пиджаке жарко, (расстегивает свой пиджак,
щупает и шарит внутри). Ой, мать честная, я
сам сегодня не при жилетке (почесав затылок). Во,
я тебе сейчас лучше галстук дам, все-таки
приличный. Привяжи на шею и ходи, будто тебе все
время жарко.

Дама №2 (нервничая): Лучше я, ей богу,
домой пойду. Дома как-то спокойнее. А то, один
кавалер чуть ли не в подштанниках, а у другого
галстук заместо пиджака.

Гражданин №1: Ну, кажись надо домой ползти. Но
как подумаю, что деньги заплачены, не могу идти —
ноги не идут к выходу.

Гражданин №2: Вот чего. Ты подтяжки отстегни,
пущай их Дама понесет заместо сумочки, а сам
валяй как есть: будто это у тебя летняя рубаха…

Дама №2: Я подтяжки?!… Не понесу, как хотите. Я
не для того в театры хожу, чтоб мужские предметы в
руках носить. Пущай Василий Митрофанович сам
несет или в карман сунет (озирается кругом).
Ой, ей-богу народ кругом смотрит, сядем уж скорее
на свои места.

Гражданин №1: Эх, была не была, будь что будет.

Григорий Иванович: Вот наши места. Вы уж на
мой билетик садитесь, а я на Васькин сяду (отходит
от Дамы. Сам себе). Ну, правильно, ейный-то билет —
внизу сидеть, а Васькин — аж на самой галерке
(садится). Сижу я на верхотуре и ни черта не вижу.
Тут звонки какие-то зазвенели и тихо стало…

(Звонки, аплодисменты, подсветка на сцене,
музыка. Начинается “спектакль” на сцене.)

Милиционер: Так, что у нас сегодня опять
(перебирает листы). Дело о самогонщиках. Ага,
муж и жена. Виновата она, Мария Васильевна
Пестрикова, муж проходит как свидетель. Ну что ж,
послушаем. Введите, пожалуйста, подозреваемых.

Жена: Здравствуйте, гражданка начальница…

Милиционер: Присаживайтесь. Так как же,
обвиняемый, значит, Вы не признаете себя
виноватым?

Муж: Нету… не признаю… Она во всем виновата.
Она пущай и расплачивается. Я ничего не знаю про
это…

Милиционер: Позвольте, как же так? Вы живете с
женой в одной квартире и ничего не знаете? Не
знаете даже, чем занимается Ваша жена?

Муж: Не знаю, начальник… Она во всем…

Милиционер: Странно, подозреваемая, что Вы
скажете?

Жена: Верно уж, гражданка начальник, верно… Я
во всем виновата… Меня и казните… Он не
касается…

Милиционер: Гражданка, если Вы хотите
выгородить своего мужа, то напрасно… Вы сами
посудите: не могу же я Вам поверить, что муж живет
в одной квартире и ничего не знает… Что же Вы не
живете с ним что ли?

Муж: Не живу я с ней, вот именно. Не живу.
Некоторые думают, что живу, а я нет… Она во всем
виновата…

Милиционер: Верно это?

Жена: Уж верно. Меня одну казните, он не
причастен.

Милиционер: Вот как? Не живете… Что же вы,
характером не сошлись?

Муж: Характером, гражданка начальник…ца… И
вообще… Она и старше меня, и …

Жена: То есть как это старше? Ровесники мы с
ним. На месяц-то всего я и старше.

Муж: Это верно, на месяц только… Это она
правильно, гражданка начальница, только… для
жены моей каждый месяц, что год… и вообще…

Жена: Что вообще? Ты договаривай! Нечего меня
перед народом страмить! Что вообще?

Муж: Ничего, Марусечка… Я только так. Я говорю
вообще и кожа у тебя уж не та, и морщинки, ежели
скажем… (Решительно). Не живу я с ней,
гражданин судья!

Жена: Ах вот как! (Кричит). Кожа тебе моя не
по скусу? Морщинки тебе не ндравятся? Перед
народом меня страмить выдумал… Врет он, люди
добрые, живет он со мной, ирод такой! Живет! И
самогонный аппарат сам покупал… Я же для него
кровь порчу свою, спасаю его, а он вот что!
Страмить… Пущай вместе казнят…

Муж: Баба, и есть баба чертова… Пущай уж,
начальник, гражданин… Я тоже… И я виновный.
Пущай уж… у-у. . .

Милиционер: Ну что ж, граждане самогонщики,
пройдемте со мной…

Григорий  Иванович: Антракт никак…

Буфетчица: Покупайте пирожные, вкусные
пирожные. . .

Дама-аристократка: Здравствуйте.

Григорий Иванович: Интересно, действуют ли
туг водопровод и уборная?

Дама-аристократка: Не знаю. (Сама смотрит на
блюдо. Григорий Иванович перехватывает ее
взгляд).

Григорий Иванович: Ежели Вам охота скушать
одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу.

Дама-аристократка: Мерси. (Подходит, берет
пирожное и ест. Она ест, а он смотрит, мысленно
пересчитывает деньги в кармане. Она берет второе
и ест.).

Григорий Иванович: Ого! Не пора ли нам в театр
сесть! Звонили… может быть!

Дама-аристократка: Нет (берет третье, а
Григорий Иванович сглатывает слюну).

Григорий Иванович: Натощак — не много ли?
Может вытошнить.

Дама-аристократка: Нет, мы привыкшие. (Берет
четвертое. Григорий Иванович нервничает).

Григорий Иванович: Ложи взад! (Дама
испуганно открыла рот). Ложи, говорю, фря
этакая! Сколько с нас за скушанные три пирожные?

Буфетчица: С вас, за скушанные 4 штуки — 4 рубля
84 копейки.

Григорий Иванович: Как за четыре?! Когда
четвертое в блюде находится.

Буфетчица: Нету, хотя оно и в блюде находится,
но надкус на ем сделан и пальцем смято.

Григорий Иванович: Как надкус, помилуйте, это
ваши смешные фантазии.

Буфетчица: Нет уж, надкус сделали, значит,
скушано (машет перед носом пирожным, тычет
тарелку).

(Собирается народ).

Толпа: Да вот же надкус!

Гражданин №1: Да нет никакого надкуса!

Гражданин №2: Какой стыд!

Дама№2: Боже мой!

Григорий Иванович: Зря, мать честная, спорил,
в обрез за 4 штуки (заплатил, обращается к аристократке).
Докушайте, гражданка, заплачено. (Дама не
двигается, стыдится, Тут один из граждан).

Гражданин №1: Давай я докушаю. (Берёт и ест,
Гр. Иванович меняется в лице).

Григорий Иванович: Звонили. Пора сесть в
театр.

Дама-аристократка: Это свинство с вашей
стороны. Которые без денег не ездиют с дамами.

Григорий Иванович: Не в деньгах, гражданка,
счастье, извиняйте за выражение. А в театр
давайте сядем, звонили уже.

Иван Павлович: Вася, Вася … актер, выйти не
может, перебрал немножко, его если  выпустить
сейчас, он же нам опять все лампочки
электрические ногой подавит. Может ты вместо
него сыграешь?

Вася: Я не могу к рампе выйти. Я сейчас два
арбуза съел. Неважно соображаю.

Иван Павлович: Выручай, браток . Хоть на одно
действие. Может, тот артист после очухается. Не
срывай просветительной работы. Ну ладно (уходят
с Ив. Павлов).

Голос за сценой: Все начинаем!

Гражданин№2: Ба, братцы, да это же Вася
вышедши.

Гражданин№1: Давай, Вася, не робей , дуй до
горы!

Гражданин №2: Не подкачай, Вася, не робей!

Вася: Робеть, граждане, не приходится, раз
критический момент. Артист основной сильно под
мухой… и не может на сцену выйти, плохо ему…
очень плохо… Сыграть мне надо за него… пока…
что там… Ах да… Из дальних странствий
возвратясь, привёз я товары богатые, да и свои
выгодно продал. (Тут появляются на сцене два
грабителя, Вася озирается). Братцы, вы кто… Не
подходите, честью прошу (они пристают).
Караул, грабят!

Гражданин №1: Давай, Вася, давай, крой их
милый!

Гражданин №2: Крой их, дьяволов, по башкам!

Вася: Не помогает, братцы! Караул! Всерьёз
грабят (отбивается молча). Братцы, да что же
это? За какое счастье страдать-то приходится?

Иван Павлович: Молодец, Вася, чудно рольку
ведёшь. Давай дальше. (Вася отбивается,
грабители уходят. Вася встаёт на колени).

Вася: Братцы! Режиссер Иван Павлович! Не могу
больше, последние сбережения всерьёз прут.

Гражданин №1: Кажись, граждане,
действительно, у Васи бумажник свистнули.

Вася: Все, не буду больше играть, ищите
другого актёра… (уходит).

Иван Павлович (в глубокой задумчивости):
Что же делать, братцы? Один в стельку, как
выйдет, так нарочно электрические лампочки
давит, другой играть отказывается. Деньги у него
свистнули. Кто играть будет!? (Навстречу идёт
другой актёр). Вот, то, что надо. Вот, ты-то и
сыграешь. Объясняю! Ты, Вася Чесноков, утомлённый,
вспотевший, был на вечеринке, она закончилась
поздно. После вечеринки тебе нужно проводить
девушку. И тебе этого не очень хочется. Понял?

Вася Ч: Понял!

Иван Павлович: Иди, играй! (Уходит за
сцену). Всё, начинаем. Приготовиться.

Вася Ч: Обождите, радость моя… Обождите
первого трамвая… Куда же вы, ей богу, в самом
деле… Тут и посидеть можно, и обождать, и всё
такое, а вы идёте. Обождите нового трамвая, а то и
вы вспотевши, и я вспотевши… Так ведь и захворать
можно по морозу…

Маша: И какой вы кавалер, и даму не можете по
морозу проводить.

Вася Ч: Так я вспотевши же. Какая вы
неспокойная дамочка. Не будь вы, а другая — ни за
что бы не пошёл провожать. Вот ей-богу, в самом
деле. Только из-за любви пошёл.

Маша: Вот ещё, скажешь тоже…

Вася Ч: Вот вы смеётесь, и зубы скалите, а я
действительно, Марья Васильевна, горячо вас
обожаю и люблю. Вот скажите, лягте Вася Чесноков
на трамвайный путь, на рельсы, и лежите до первого
трамвая, и лягу, ей богу…

Маша: Да бросьте вы, посмотрите лучше,
какая чудная красота вокруг. Луна светит.

Вася Ч: Да, замечательная красота.
Действительно, очень красота. Вот многие учёные и
партийные люди отрицают чувство любви, а я, Марья
Васильевна не отрицаю. Я могу питать к вам
чувства до самой моей смерти, ей — богу… Вот
скажите: ударься Вася Чесноков затылком об туую
стенку — ударюсь.

Маша: Ну, поехали.

Вася Ч: Ей-богу ударюсь, а хотите — брошусь в
канал. Вы мне не верите, а я могу доказать…

Маша: Вася! Что вы (появляется мрачная
фигура).

Фигура: Чего разорались… (осмотревшись).

(Маша в ужасе припала к стене. Фигур подошла
поближе, и потянула Васю за руку).

Ну ты, мымра. Скидывай пальто, да живо. А пикнешь
— стукну по балде, и нету тебя. Понял? Скидывай.

Вася Ч: Па-па-..позвольте, как же так.

Фигура: Ну! И сапоги тоже сымай! Мне и сапоги
тоже требуются.

Вася Ч (с обитой): Даму не трогаете, а меня —
сапоги снимай, у нее и шуба, и калоши, а я сапоги
сымай.

Фигура (спокойно посмотрел на Машу и сказал):
С ее снимешь, понесешь узлом и засыпался, знаю,
что делаю. Снял?

Вася Ч: У ей и шуба, и калоши, а я отдувайся за
всех…

Фигура: Сиди и не двигайся, и зубами не колоти.
А ежели крикнешь или двинешься —  пропал. Понял?

И ты, дамочка… (ушел).

Вася Ч: Дождались. Я же ее провожай, я и
имущества лишайся. Да? Караул! Грабят! (Убегает).

Маша: Вася! Куда же вы?

Вася: Ну и что вы, братцы, думаете? Ну, устроили
обыск у любителей. А только денег не нашли… Вот
только пустой бумажник кто-то в кусты кинул. Вот
вы говорите искусство.

Ведущий: Ну, а если серьезно! Все мы в этой
жизни актеры. Каждому из нас предстоит сыграть
свою роль, а оценивать вашу игру будет сама Жизнь!

Для секции филологов школы № 37 от Стребличенко Е. А. (2015 г.)

«Играем жизнь» (по рассказам М. Зощенко, А. Аверченко)

 Одноактный спектакль, рассчитанный на 35-40 минут.

Явление первое.

Действие начинается во время рассаживания зрителей по местам. Артисты и группа ассистентов распределяются по всему залу. Играет спокойная фоновая музыка начала 20 века. В зал заглядывает гардеробщик и громко кричит: «Граждане, польта сымайте!» На сцену выходит человек в пальто (Василий Митрофанович). Стоит, озираясь, с несчастным лицом. Снова голос гардеробщика: «Эй, гражданин! Польта, говорю, сымайте!»

 К человеку подходят двое (мужчина – товарищ Локтев —  в костюме и дама-Нюща Кошелькова —  одетая по моде 20-х годов), мужчина в костюме протягивает руку: «Как хорошо, Василий Митрофанович, что вы пришли в театр. А почему вы не раздеваетесь?»

В. М. — Товарищи, не знаю, чего и делать. Я сегодня одет неважно. Неловко как-то мне пальто сымать. Все-таки подтяжки и сорочка опять же грубая.

Товарищ Локтев: — Ну, покажись.

(В. М. расстегивает пальто, распахивает. Все видят кальсоны с подтяжками   и грязную рубаху с большой пуговицей на вороте, пришитой чёрными нитками).

Локтев: — Да,  действительно, — видик…

Нюша:— Я,   лучше домой пойду. Я,   не могу, чтоб кавалеры в одних рубахах рядом со мной ходили. Вы бы,   ещё подштанники поверх штанов пристегнули. Довольно   вам неловко в таком отвлечённом виде в театры ходить.

 В. М.:— Я не знал, что я в театры иду,— дура, какая. Я, может, пиджаки редко надеваю. Может, я их берегу,— что тогда? Я вообще гулял или горло шёл промочить – не помню, а тут такие же, как и вы уговорили меня пойти в театр — провести культурно вечер.

( сплёвывает с досады, утирается рукавом пальто)

Локтев:— Вот чего… Я,   Василий Митрофанович, сейчас тебе свою жилетку дам. Надевай мою жилетку и ходи в ней, будто тебе всё время в пиджаке жарко. (расстегивает пиджак) — Ой,—   мать честная, я, сам сегодня не при жилетке. Я, тебе лучше сейчас галстук дам, всё-таки приличней. Привяжи на шею и ходи, будто бы тебе всё время жарко.

Нюша:— Лучше, я, ей-богу, домой, пойду. Мне, дома как-то спокойней. А то,   один кавалер чуть не в подштанниках, а у другого галстук заместо пиджака. Пущай, Василий Митрофанович в пальто попросит пойти.

Локтев:— Это,—   не девятнадцатый год — в пальто сидеть. Не разрешат…

В М..— Ну,— ничего не пропишешь. Кажись, братцы, надо домой ползти.

(идёт к выходу, после резко разворачивается и идёт обратно)  Нет! Как подумаю, братцы, что деньги заплачены, не могу идти — ноги не идут к выходу.

Локтев:— Вот чего. Ты, подтяжки отстегни,— пущай их дама понесёт заместо сумочки. А сам валяй, как есть: будто у тебя это летняя рубашка апаш и тебе, одним словом, в ней всё время жарко.

(помогает снять пальто, отстёгивают подтяжки, выпускают рубаху. Протягивает подтяжки даме)

Дама:— Я подтяжки не понесу, как хотите. Я, не для того в театры хожу, чтоб мужские предметы в руках носить. Пущай Василий Митрофанович сам несёт или в карман себе сунет. Лучше я домой сейчас пойду.

Дама пытается уйти, кавалер её уговаривает вернуться в зал.  В. М засовывает подтяжки в карман, ёжится от холода и садится в зал. Начинается спектакль.

Явление второе.

На сцене стол, накрытый красной тканью. Настольная лампа. Телефон. Графин с водой. Стакан. За столом сидит женщина-судья. На стенах плакаты 20-х годов. Участковый милиционер вводит двоих (муж и жена –  семья самогонщиков).

Судья пристально смотрит на обвиняемых: — Так как же,  значит, вы, обвиняемый, не признаете себя виноватым? 
  Подсудимый: — Нету, не признаю. .. Она во всем виновата. Она пущай и расплачивается. Я ничего не знаю про это. . . 
  Судья:  — Позвольте, — как же так? Вы живете с женой в одной квартире и ничего не знаете. Не знаете даже, чем занимается ваша жена. 
 Подсудимый — Не знаю, гражданка судья.. . Она во всем.. . 
Подсудимиая:   — Верно уж, начальник судья, верно.. . Я во всем виновата… Меня и казните. .. Он не касается. .. 
    Судья: — Гражданка,   если вы хотите выгородить своего мужа, то напрасно. Суд все равно разберет. . . Вы только задерживаете дело. .. Вы сами посудите: не могу же я поверить, что муж живет в одной квартире и ничего не знает… Что, вы не живете с ним, что ли? 
     Подсудимая молчит. Муж радостно кивает головой: — Не живу я с ней,   — вот именно: не живу. Некоторые думают, что я живу, а я нет. . . Она во все виновата. . -Характером, гражданин судья, мы не сошлись…и вообще.. Она и старше меня и. . . 
 Подсудимая поднимается (руки в боки):   — То есть, как это старше?  Ровесники мы с ним, гражданин судья….. На месяц-то всего я и старше. 
    Подсудимый: — Марусечка, это верно,   на месяц только. . . Это она правильно, гражданин судья. . . Ну, а для бабы каждый месяц, что год. . . В сорок-то лет. . . а для бабы и тридцать девять — возраст. И волос все-таки седой к сорока-то и вообще. . .   кожа уж не та, и морщинки, ежели, скажем, в сорок-то лет. .. Не живу я с ней, гражданка судья… 
   Подсудимая кричит: — Ах, вот как!   Кожа тебе не по скусу? Морщинки тебе, морда собачья, не ндравятся? Перед народом меня страмить выдумал. . . Врет он, гражданин судья! Живет он со мной. Живет. И самогонный аппарат сам покупал. . . Я ж для него, кровь порчу, спасаю его, а он вот что! Страмить меня. . . Пущай вместе казнят… 
 Судья улыбается. Подсудимая плачет, громко сморкаясь в платок. Подсудимый оторопело смотрит на жену. Потом с отчаянием машет рукой: — Баба, баба и есть, чёртова баба. .. Пущай уж, гражданин судья. . . я тоже. .. И я виноват. Пущай уж… У-у, стерва…  (замахивается)

Судья: — На первый раз аппарат конфисковываем и штраф заплатите. А ещё раз повторится… посажу! кричит:  — Эй, кто там есть? Уведите!
  Подсудимые уходят. Звонит телефон (вызов в коммунальную квартиру). Судья: Да. Слушаю. Будет сделано. —  вздыхает: — До чего ж народ нервный пошёл.  Расстраивается по мелким пустякам. Горячится. И через это дерётся грубо, как в тумане. Вот опять вызов в коммунальную квартиру. (Уходит).

Явление третье.

На сцене со стола снимается скатерть, ставится примус (плиточка) и разная посуда, среди которой ёршик  для чистки бутылок. Выходит дама (Марья Васильевна Щипцова) в халате, в бигудях   и с кружкой в руке. Возится возле посуды, берёт ёршик и пытается прочистить примус. Приговаривает: «С чего бы он, дьявол, не разжигается? Не закоптел ли, провались совсем!»

Входит Дарья Петровна Кобылина: — Ёжик-то, уважаемая Марья Васильевна, промежду прочим, назад положьте.

М. В.:— Пожалуйста,—   подавитесь, Дарья Петровна, своим ёжиком. Мне,—   до вашего ёжика дотронуться противно, не то, что его в руку взять. (Бросает ёршик на стол. Входит Иван Степаныч Кобылин – муж Дарьи Петровны).

 Иван Степаныч (в халате и тапках): — Так, так…Я, ну, словно слон, работаю за тридцать два рубля с копейками в кооперации, улыбаюсь, покупателям и колбасу им отвешиваю, и из этого  на трудовые гроши ёжики себе покупаю, и нипочём то есть не разрешу постороннему чужому персоналу этими ёжиками воспользоваться.

М. В.  – Да пропадите вы со своими ёжиками! Надоела эта коммунальная квартира! (Пытается уйти, но её не пускают). Входит Инвалид Гаврилыч (на костылях):. — Что это за шум, а драки нету?

 Начинается драка. Подбегают ещё жильцы, толкаются, трясут за грудки друг друга. Дамы таскают друг друга за волосы. А инвалид скачет вокруг и подначивает: — Да! Так ей, так. И ему дай, чтобы знал! 

Иван Степаныч: — Уходи, Гаврилыч, от греха. Гляди, последнюю ногу оборвут.

Гаврилыч:— Пущай, нога пропадёт! А только, не могу я теперича уйти. Мне,    сейчас всю амбицию в кровь разбили!

 Под носом у Гаврилыча кровь. Кто-то  ударяет инвалида кастрюлькой по голове. Инвалид падает. Все расступаются.

 М. В. бросается к инвалиду, кричит: Из-за вас всё, из-за вас он лежит, скучает. 

И. С.: Вот те, клюква, с чего же это мы, уважаемые граждане, разодрались? 

Слышен голос из-за кулис: — Запасайтесь, дьяволы, гробами, сейчас стрелять буду! Вбегает милиционер с пистолетом. Всё разбегаются. Инвалид потихоньку поднимается и на четвереньках уползает, волоча за собой костыли.

 Во время всего действия  М. В. делает взмахи руками, иногда приседает. Начинается роптание (ассистенты) и выкрики с мест.

 Мужской голос: «Безобразие! Дамам противно на ночные рубашки глядеть!» Женский: «Да! Это, нас шокирует!» 

Мужской голос:  «Кроме того,   он всё время вертится, отвлекает!»

 М . В. – Граждане! Уважаемые товарищи!  Я верчусь от холода. Посидите-ка в одной рубахе. А я, братцы, и сам не рад. Что же сделать?

Выбегают несколько мужчин, волокут М. В. к выходу. Он упирается и кричит: «Не имеете права! Я культурно отдыхаю! Я рубль двадцать заплатил! Верните деньги!..»

 В зале хохот и улюлюканье. М. В. вырывается и (с досадой, махнув рукой):

-Вот гадость-то! Прямо не угадаешь, откуда неприятности… Пойду лучше горло промочу. (уходит)

                                  Ведущий: АНТРАКТ!

Явление третье.

На стульях сидят борец-тяжеловес Костя Махаев и несколько ребят. Костя очень огорчён.

Подходит товарищ спрашивает:    —— Э… Гм… Чего это он?

Христич: — Обидели его… Не может успокоиться. Даже в театр его затянули, а он в себя прийти не может. Плачет даже. Борьбовый репортер обидел его.— —-Т:—Выругал, что ли?

Муколяйнен: — Еще как! Скажи ему, Костя.

Костя безнадежно отмахивается рукой и, опустив голову, рассматривает пол под ногами с таким видом, который ясно показывал, что для Кости никогда уже не наступят светлые дни, что Костя унижен и втоптан в грязь окончательно и что праздные утешения друзей ему не помогут.

  Т:— Как же он тебя выругал? Ты ведь первый борец в нашем городе. Столько медалей…

.

  Костя: — Тезеем назвал. Это он позавчера… А вчера такую штуку преподнес: «сибиряк, говорит, Махаев, — борется, как настоящий Геракл».

  Джакобс: — Наплюй. Стоит обращать внимание!

  Костя: — Да… наплюй. У меня мать-старушка в Красноярске. Сестра три класса окончила. Какой я ему Геракл?! Да ты знаешь, что такое Геракл?

  Муколяйнен: — Геракл? Нет.  Тезей — еще так-сяк, а Геракл, действительно. Обидно как-то.  А ты подойди к репортеру вечером, спроси. Поговори с ним по душам.

  Быльский: —— Рассобачились эти репортёры очень. Вчера негра в газете назвали   сыном Тимбукту… Спроси — трогал его негр, что ли?

  Костя:  — Негру хорошо, он по-русски не понимает. А я прекрасно понимаю, братец ты мой!..Ладно, пойдём, в буфет.

В это время со сцены убирают посуду, и на столе появляется ваза с пирожными; рядом стоит улыбчивая буфетчица.

По залу начинают ходить люди. Диалог двух мужчин (из Аверченко).

 Толстяк: — А-а! Сколько зим, сколько лет!!

 Колесакин. (вскакивая, оборачивается и с недоумением смотрит на толстого красного человека). Первый трясёт Колесакину руку:— Ну как же вы, батенька, поживаете?

  Колесакин в сторону: — Черт его знает, может быть действительно где-нибудь познакомились. Неловко сказать, что не помню.

Вслух:— Ничего, благодарю. Вы как?

    Толстяк:.— Хо-хо! А что нам сделается?!  Ведь вы меня, наверное, втайне ругаете?

   Колесакин: — Нет. Я вас никогда не ругал.

  Толстяк (подмигивая): А за триста-то рублей!  Кстати, что вспомнил… Позвольте рассчитаться. Большое мерси!

   Толстяк достаёт толстый кошелёк и отдаёт деньги. Колесакин оживляется: — Очень вам благодарен.  А скажите… не могли бы вы — услугу за услугу — до послезавтра одолжить мне еще четыреста рублей? Платежи, знаете, расчет срочный… послезавтра я вам пришлю, а?

   Толстяк:— Сделайте одолжение! Пожалуйте! (даёт ещё деньги)   А, кстати: куда девать те доски, о которых я вам писал? Чтобы не заплатить нам за полежалое.

   Колесакин: — Куда? Да свезите их ко мне, что ли. Пусть во дворе полежат.

   Толстый господин:  — Что вы! Шутить изволите, батенька? Это три-то вагона?

  Колесакин (немного смутившись):— Да! У меня есть свои соображения, которые… Одним словом, чтобы эти доски были доставлены ко мне — вот и все. А пока позвольте с вами раскланяться. Расходятся в разныестороны.

На сцену выходят мужчина  (Иван Гаврилович) и его спутница. И. Г. Одет в чуть помятые брюки и  пиджак, но при галстуке. Дама по моде 20-х годов, не особо ухоженная, но в модной шляпке.

И. Г: — Интересно, действует ли тут водопровод?

Дама: — Не знаю.

(дама смотрит на стойку с пирожными)

И. Г. ловит взгляд дамы:— Ежели  вам охота скушать одно пирожное, то не стесняйтесь. Я заплачу.

Дама:— Мерси.

(дама съела одно пирожное, берёт другое и пододвигает к себе третье, а кавалер вынимает из кармана мелочь и пересчитывает). После подходит к даме: — Не пора ли нам в театр сесть? Звонили, может быть.

 Дама: — Нет.

И. Г. — — Натощак — не много ли? Может вытошнить

Дама: — Нет, мы привыкшие. (тянется за следующим пирожным)

           И. Г.— Ложи, взад! Ложи, к чёртовой матери!

(бросает мелочь на стол буфетчице)

Буфетчица: — Стойте, с вас за четыре штуки, а тут только за три!

 И. Г. — Как, за четыре?! Когда четвёртое в блюде находится.

Буфетчица: — Нет, хотя оно и в блюде находится, но надкус на ём сделан и пальцем смято.

И. Г.— Как, надкус, помилуйте! Это ваши смешные фантазии.

(вокруг люди дают советы, одни кричат, что надкус есть, другие —  что нет)

 И. Г. выворачивает карманы, сыплется всякий мусор и несколько монет. Он поднимает и оплачивает ещё за пирожное. Все смеются. Заплатил. Обращается к даме:— Докушайте, гражданка. Заплачено.

Дама не двигается. Из толпы выходит мужчина: — Давай, я докушаю. (забирает пирожное)

 Дама: — Довольно свинство с вашей стороны. Которые без денег — не ездют с дамами.

И. Г.— Не в деньгах, гражданка, счастье. Извините за выражение.

(уходят)

 Явление четвёртое.

Выходит ведущий из «Артиста» и говорит:

Жизнь нынче, товарищи, пошла ненормальная. Кем только не приходится в ней быть. Я кем только не работал: и плотником был, и монтёром. Теперь вот актёром. Прикасаюсь, так сказать, к искусству. Много в энтом хорошего: скажем, публика смотрит, узнаёт, и сам гордишься. Как- никак, Жизнь играем. (Слышится звон колокола)

  — А ведь я своей жене не верный, и у соседа велосипед украл. Пойду в полицию, напишу на себя заявление и у жены прощения попрошу.

Подходит жена:

Ничего страшного, милый, я давно тебя не люблю.   Живу с тобой из-за большого дома, доставшегося тебе по наследству. Думаю, может, овдовею, и всё моё будет.

В зале то один, то другой поднимаются и правду говорят. Те, кто собирается на себя заявлять, выходят потихоньку к выходу.

Мальчик: — Папа, в третьей четверти у меня поставлены две единицы, а я переправил их на четыре, да и показал тебе.

Ответ папы: — И что? Ты, сынок, думаешь, что я честный предприниматель? Товарищи! Покупатели! Ничего нет настоящего у меня в магазине — всё фальшивое! Мыло, масло, табак, икра — даже хлеб! Как это вы до сих пор терпите!

Покупатель: — Каяться вы все мастера,   а того, что я тебе вчера фальшивую сторублёвку подсунул, этого ты, небось, не знаешь. Эй, господа, не знаете, какой адрес прокурора?

Встаёт человек (нищий): — Люди! Вы мне уже третий год даёте то две, то три копейки при каждой встрече. Где у вас глаза-то были? Да я в сто раз, может быть, богаче вас: у меня есть два дома на Московской улице. И дачу у стариков обманным путём отобрал. Не могу больше! Посадите меня в тюрьму!

Другой человек: — Где тут принимают заявления о побеге с каторги?

Мужчина солидной наружности: —Пойдём вместе.  Мне нужно заявить тоже об уголовном дельце: я чиновник – такие взятки беру…

 Женщина обращается к другой женщине: — А я домработницей к вам устроилась не просто так: продуктов у вас столько перетаскала – а вы и не замечаете.

Ответ: И ладно. Беда большая… Я вчера в ювелирном магазине цепочку спёрла. Пойду сдамся властям.

 Колокол звучит всё тише и тише. Артист со сцены:

Ох уж этот медный колокол. Как завезли его в наш город – одни беды от него. Скоро обещали переплавить, от греха подальше. Уходит.

Занавес опускается. Снова выходит ведущий:

Аркадий Аверченко и Михаил Зощенко написали эти рассказы почти 100 лет назад.            А многое ли изменилось?                        

Сценарий театральной постановки по рассказу М.М.Зощенко

«Кочерга»

Утро. — По лестнице бегают сотрудники учреждения: секретарши, курьеры. Сотрудник 1 — К директору, рукав сожгли, к директору. к директору.

(заталкивает истопника в кабинет директора)

Сотрудницы – Товарищи, туда нельзя, товарищи,. Совещание.

Сотрудник -1 -Что же это у вас тут, товарищ директор происходит. Мы ведь не для

того в учреждение то ходим, чтобы нас раскаленной кочергой, иди

сюдаааа ( тащит истопника) за рукава цепляли. Я не оставлю это

вопиющее безобразие. Я не допущу, чтобы мне при исполнении служебных

обязанностей, рукава прожигали.

(истопник берет стакан с водой и жадно пьет. Директор резко встает и проходит к истопнику).

Сотрудник 1 – (показывает на свой прожженный рукав) Вот, видите???

Директор – Да, да.(подходит к истопнику) Товарищ истопник, в чем дело?

Истопник – Я печи растапливал.

Директор – Так

Истопник – А они тут ходють

Директор – Ну зачем вы растапливаете. Щас ведь лето. Жарко.

Истопник – Жарко. Инструкция. Испытание отопления перед отопительным

сезоном

Директор – Ну что вы бродите с этой горячей кочергой по учреждению?

Выводите и з строя служащих.

Истопник. – У нас в учреждении, у вас товарищ директор, печей шесть.

Директор — Шесть. Ну

Истопник – Ну, печей шесть, а кочерга одна. Вот я и маюсь с ей туда сюда.

Ежели бы на кажную печь была отдельная кочерга, тогда ба и

придерались. А так не гарантирую.

Сотрудник 2 – Видите, товарищи. Истопник не виноват. Печей шесть, а

кочерга то одна.

Сотрудник 1 – Меня это не касается. Я это так не оставлю, я буду

жаловаться.

Директор – (пытаясь задержать сотрудника) Товарищ, не волнуйтесь.

Сейчас этот вопрос мы решим. Товарищ Стройкина, зайдите

сюда.

Стройкина заходит с блокнотом и ручкой.

Сотрудник 1 – (указывает на свой рукав) Вот, полюбуйтесь.

Директор – Так, пишите. Имея шесть печей, при наличии одной кочерги, невозможно

предохранить служащих от несчастных случаев. А по сему прошу в срочном

порядке выделить подателю сего пять кочер.., кочер.. Что за черт.

Четыре кочерги, это понятно. Три кочерги. Это ясно. Тогда пять, пять чего

Сотрудник 3 — Пять кочергов Стойкина усмехается в блокнот

Сотрудник 4 – Кочергей директор присажевается на стул

Сотрудник 5 – Кочерыг

Сотрудник 6 – Кочерыжек.

Директор – Пять чего??? Коч…, коооч,,, коооч,,,,

Сотрудник — Что делать???

Директор — (обращается к машинистке) Вы недавно школу закончили – вспомните.

Машинистка – Я вообще такого слова не знаю. С таким предметом я и не сталкивалась. А в

школе мне не приходилось склонять это слово.

Директор —А ну-ка позовите Татьяну Николаевну с Анной Ивановной.(входят

сотрудницы). Тут такое дело, вообще – то глупо. Не можем вспомнить. —

кочерга 5 штук. 5 коче…????

Татьяна Николаевна —  Кочерг…

Анна Ивановна— Нет, по – моему не так. (думают) Странно, никогда не употребляли это

слово. Надо было в словаре посмотреть.

Машинистка —  А я словари дома оставила, когда печатала вчера.

Директор: — Ну вот, нужно их всегда на месте держать.

Стойкина — Есть отличный выход. Напишем на склад 2 требования: на 2 кочерги и на 3

кочерги. Получим 5.

Директор —  Это не совсем целесообразно. Найдутся пройдохи – скажут, что канцелярщину

развожу. Будут этим колоть.

Татьяна Николаевна — Нужно позвонить в Академию наук и спросить специалистов об

этом.

Анна Ивановна — Нет, это неудобно. Попадется какой — нибудь смешливый ученый, который

фельетон в газету напишет.

Директор —  Да-да, вы правы. Опозоримся только. Скажут, директор малограмотный,

тревожат Академию из-за какой-то чепухи.

Директор – (смотрит на истопника) Товарищ истопник, голубчик. Значит вам нужно

пять.

Истопник – Пять. Тогда можно уберечься, а иначе, хоть под суд.

Директор — Ага, Пять чего???

Истопник – Пять штук

Директор – пять штук чего??? Как чего? Ишо 5 штук. Одна есть, 6 будет. Што не понятно?

Стойкина —: Это понятно. Чего попросить на складе, чтоб вы не ходили туды-сюды. Чего 5

штук?

Истопник – Так ето, сами знаете. 5 этажов, 6 печков, одна кочерга. Ходишь туды-сюды, а

они как угорелые носются.

Директор — Нужно 5 …? Ну…? 5 коче…? Чего? Ну?

Истопник — Не понял. Вы же сами согласились. Одна кочерга – мало, ишо 5 штук дадите.

Директор – Кочергов? Кочергей?

Истопник – Кочееру

Директор – Кочерыг???

Истопник – Пять штук мне надо, этих ( указывает на кочергу)

Директор – (истерично) кочеряг, кочерег, кочерыжек ???????

(Все в изнеможении вздыхают)

Директор — Спасибо, вы свободны.

(Истопник бурчит, уходит

Стойкина — А что мы мучаемся. Думаете на складе грамотнее нас. Да они и не поймут

ничего.

Директор —  Нет, это дело принципиальное. Я не могу допустить, чтобы кто-то заподозрил

меня в безграмотности. Разве мы с вами не справимся с одним словом! Куча

народу, и все считают себя грамотными, образованными. Какая – то глупая

ситуация!

Машинистка —  Позвольте, выйти на минутку.

Татьяна Николаевна — : Послушайте, что я набросала: «До сего времени наше

учреждение, имея 6 печей, обходилось одной кочергой. В силу

этого просьба: выдать еще 5 штук, для того чтобы на каждую

печку имелась одна самостоятельная кочерга. Итого — выдать 5

штук. Я предлагаю послать это требование, а дома пороемся в

словарях, выясним.

Директор — Ну что же, я согласен. Давайте остановимся на этом решении. А то сегодня

нам из-за этой кочерги работать некогда.

Машинистка — Я звонила своей маме. Она у меня машинистка с 30-летним стажем. Мама

сказала, что писать нужно: 5 кочерег.

Секретарша —  Вот-вот! Правильно. Я же знала. Какое – то затмение нашло.

Директор — Давайте печатайте быстрее.

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/474604-scenarij-teatralnoj-postanovki-po-rasskazu-mm

МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 20 Г. ХИМКИ

Сценарий литературного вечера «Красивое никогда не может быть смешным.»

Составители : Ларина Инна Анатольевна, учитель,

Степанова Лада Витальевна,

учитель.

Цель: расширить знания учащихся о творчестве М.Зощенко.

Задачи:

• закреплять знания детей о биографии и творчестве М.М. Зощенко;

• развивать навыки выразительного чтения;

• развивать творческий потенциал учащихся,

• воспитывать чувство справедливости, взаимопомощи, честность.

Оборудование: проектор, экран, презентация слайдов, портрет М.М. Зощенко, музыкальное сопровождение, стол, стул, реквизит для инсценировок

Ход мероприятия:

1-й ведущий. Вы знаете, ребята, какой необычный случай: однажды произошел в медицинской практике одного врача?

2-й ведущий. А что такое, что случилось?

1-й ведущий. В тридцатые годы XX века к питерскому врачу пришел на прием примечательный пациент.

2-й ведущий. А что же в нем было такого примечательного?

1-й ведущий. У него был очень угрюмый вид. Пациент пожаловался врачу на то, что не может найти средства против уныния.

2-й ведущий. Да, это, действительно, противно, когда у тебя постоянно унылое настроение. И что посоветовал ему врач?

1-й ведущий: Врач внимательно осмотрел посетителя и не нашел у него ни одной болезни, кроме постоянной хандры. Тогда он посоветовал пациенту читать веселые книжки, такие, от которых, даже если не хочешь, все равно захохочешь. «Вот, например, — сказал врач, — я очень часто для того, чтобы поднять настроение, читаю смешные рассказы писателя Михаила Зощенко. И вам советую купить его книжку».

2-й ведущий. А что, дельный совет. Ведь Михаил Зощенко до сих пор считается одним из самых веселых писателей. Я думаю, что пациент последовал совету врача и выздоровел.

1-й ведущий. А вот и нет, ты ошибаешься.

2-й ведущий. Неужели пациент отказался читать смешные рассказы?

1-й ведущий. Да.

2-й ведущий. А почему?

1-й ведущий. Ты не поверишь, пациент ответил врачу: «Мне эти рассказы не помогут. Потому что я сам и есть Михаил Зощенко».

2-й ведущий. Вот необычный случай. Писатель-юморист Зощенко и был тем самым угрюмым посетителем! А читая его рассказы, об этом ни за что не догадаешься.

Выходит мальчик, изображающий маленького Зощенко.

Зощенко-гимназист: Я родился в 1895 году в Петербурге в семье небогатого художника Михаила Ивановича Зощенко. В нашей семье было 8 детей. Мои первые литературные опыты относятся к раннему детству, пробовать писать стихи я начал в 7 лет. А свой первый рассказ написал в возрасте 12 лет.

Выразительное чтение учащимся рассказа «Умная кура»

На заднем плане во время чтения идет кукольное представление, разыгрывающее читаемый рассказ.

Одна кура гуляла во дворе с цыплятами. У нее девять маленьких цыплят.

Вдруг откуда-то прибежала лохматая собака.

Эта собака подкралась к цыплятам и схватила одного.

Тут все другие цыплята испугались и бросились врассыпную.

Кура тоже сначала очень сильно испугалась и побежала. Но потом смотрит – какой скандал: собака держит в зубах ее маленького цыпленка.

И наверно, мечтает его съесть.

Тогда кура смело подбежала к собаке. Она немножко подскочила и больно клюнула собаку в самый глаз.

Собака от удивления даже рот раскрыла.

И цыпленка выпустила. И тот сразу поскорей убежал. А собака посмотрела, кто ее клюнул в глаз. И, увидя куру, рассердилась и бросилась на нее. Но тут подбежал хозяин, схватил собаку за ошейник и увел ее с собой.

А кура как ни в чем не бывало собрала всех своих цыплят, пересчитала их и снова стала прогуливаться по двору.

Это была очень умная кура.

Выходит мальчик, изображающий Зощенко-студента.

Зощенко-студент: В 1913 году я поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета. К этому времени относятся мои первые сохранившиеся рассказы. К сожалению, моя учеба была прервана Первой Мировой войной. В 1915 году я ухожу добровольцем на фронт, командую батальоном, становлюсь георгиевским кавалером, но писать не перестаю. Сочиняю письма вымышленным адресатам и эпиграммы на однополчан. В 1917 году демобилизован из-за болезни сердца, возникшей после отравления газами. По возвращении в Петроград пишу рассказы «Маруся», «Мещаночка», «Сосед» и другие. В 1918 году, несмотря на болезнь, ухожу добровольцем в Красную армию и воюю на фронтах Гражданской войны до 1919 года. Вернувшись в Петроград, зарабатываю на жизнь разными профессиями. Я был и сапожником, и столяром, и плотником, и актером, и инструктором по кролиководству, и милиционером, и даже сотрудником уголовного розыска. В это время пишу первые рассказы из тех, что впоследствии были напечатаны. Этим событием был ознаменован мой переход к профессиональной литературной деятельности.

Инсценировка рассказа «Галоша».

Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно.

    Особенно, если сбоку поднажмут да сзади какой-нибудь архаровец на задник наступит, — вот вам и нет галоши. 

    Галошу потерять прямо пустяки 

    С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел. 

    В трамвай вошел-обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая-гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету. Сапог-здесь. И носок, гляжу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету. 

    А за трамваем, конечно, не побежишь. 

    Снял остальную галошу, завернул в газету и пошел так 

    После работы, думаю, пущусь в розыски. Не пропадать же товару! Где-нибудь да раскопаю. 

    После работы пошел искать. Первое дело-посоветовался с одним знакомым вагоновожатым. 

    Тот прямо вот как меня обнадежил. 

    — Скажи, — говорит, — спасибо, что в трамвае потерял. В другом общественном месте не ручаюсь, а в трамвае потерять — святое дело. Такая у нас существует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело. 

    — Ну, — говорю, — спасибо. Прямо гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу. 

    На другой день иду в камеру. 

    — Нельзя ли, — говорю, — братцы, галошу заполучить обратно? В трамвае сняли. 

    — Можно, — говорят. — Какая галоша? 

    — Галоша, — говорю, — обыкновенная. Размер — двенадцатый номер. 

    — У нас, — говорят, — двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы. 

    — Приметы, — говорю, — обыкновенно какие: задник, конечно, обтрепан, внутри байки нету, сносилась байка. 

    — У нас, — говорят, — таких галош, может, больше тыщи. Нет ли специальных признаков? 

    — Специальные, — говорю, — признаки имеются. Носок вроде бы начисто оторван, еле держится. И каблука, — говорю, — почти что нету Сносился каблук. А бока, — говорю, — еще ничего, пока что удержались. 

    — Посиди, — говорят, — тут. Сейчас посмотрим. 

    Вдруг выносят мою галошу. 

    То есть ужасно обрадовался. Прямо умилился. 

    Вот, думаю, славно аппарат работает. И какие, думаю, идейные люди, сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши. 

    Я им говорю: 

    — Спасибо, — говорю, — друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену. Благодарю вас. 

    — Нету, — говорят, — уважаемый товарищ, не можем дать. Мы, — говорят, — не знаем, может, это не вы потеряли. 

    — Да я же, — говорю, — потерял. Могу дать честное слово. Они говорят: 

    — Верим и вполне сочувствуем, и очень вероятно, что это вы потеряли именно эту галошу. Но отдать не можем. Принеси удостоверение, что ты, действительно, потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выдадим то, что законно потерял. 
      Я говорю: 
     — Братцы, — говорю, — святые товарищи, да в доме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги. 
      Они отвечают: 
     — Дадут, — говорят, — это ихнее дело дать. На что они у вас существуют? 
     Поглядел я еще раз на галошу и вышел. На другой день пошел к председателю нашего дома, говорю ему:
     — Давай бумагу. Галоша гибнет. 
     — А верно, — говорит, — потерял? Или закручиваешь? Может, хочешь схватить лишний предмет ширпотреба?
     — Ей-богу, — говорю, — потерял. 
     Он говорит:
     — Конечно, на слова я не могу положиться. Вот если б ты мне удостоверение достал с трамвайного парка, что галошу потерял, — тогда бы я тебе выдал бумагу. А так не могу. 
     Я говорю: 
     — Так они же меня к вам посылают. 
     Он говорит:
     — Ну тогда пиши мне заявление. 
     Я говорю: 
     — А что там написать? 
     Он говорит: 
     — Пиши: сего числа пропала галоша. И так далее. Даю, дескать, расписку о невыезде впредь до выяснения. 
    Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил. Пошел с этим удостоверением в камеру. И там мне, представьте себе, без хлопот и без волокиты выдают мою галошу. Только когда надел галошу на ногу, почувствовал полное умиление. Вот, думаю, люди работают! Да в каком-нибудь другом месте разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да выкинули бы ее-только и делов. А тут неделю не хлопотал, выдают обратно. 
   Одно досадно, за эту неделю во время хлопот первую галошу потерял. Все время носил ее под мышкой в пакете и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну, где ее искать? Но зато другая галоша у меня. Я ее на комод поставил. Другой раз станет скучно, взглянешь на галошу, и как-то легко и безобидно на душе становится. Вот, думаю, славно канцелярия работает! Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются.

1-й ведущий. В середине 20-х гг. Зощенко стал одним из самых популярных писателей, его фамилия была у всех на устах.

2-й ведущий. Да, странная и редкая фамилия. Каково ее происхождение?

Выходит мальчик, изображающий Зощенко-взрослого.

Зощенко –взрослый . Я перерыл подвалы архивов, горы пожелтевших бумаг… Наконец, нашёлся некий Аким Зодченко. Он и оказался родоначальником моей династии. Это был архитектор из Италии, принявший православие и получивший при крещении имя Аким и фамилию – по профессии – Зодченко. Впоследствии фамилия изменилась, стала произноситься как Зощенко.

Фрагмент из художественного фильма «Может быть».

1-й ведущий. Но вот началась Великая Отечественная война. Несмотря на то, что Зощенко просился добровольцем на фронт, из-за болезни сердца его не взяли, а отправили в эвакуацию в Алма-Ату, где он и продолжал писать.

Выходит мальчик, изображающий Зощенко-взрослого.

В городе Берлине, товарищи, очень много липы. Там даже целая улица есть, которая называется Унтер Ден Линден, что означает «под липами». Всей берлинской липы не опишешь в одной только пьесе, и поэтому изобразили мы пока что основную известнейшую, самую, так сказать, явную липу. Один очень крупный бандит захватил в Берлине власть и сразу он понял такой шум, что даже люди неглупые растерялись.

Офицер. Честь имею доложить — принесли военную сводку с восточного фронта.
      Ш у т т. Вот я говорил вам, Адольф Иванович, — сюрприз или приятное известие…
      Офицер. Разрешите сводку отправить в печать?
      Гитлер. Э, нет… Дай сюда эту сводку. Отныне я сам решил ее проверять… Отойдите дальше, господа, мы с генералом посмотрим.
      Генерал. Есть.
      Гитлер (читает). Не может быть! Сколько, сколько? За один день мы потеряли четыреста тридцать танков… Аи, это много, генерал…
      Генерал. А вы первую четверочку скиньте. Вот оно и будет в самый раз.
      Гитлер. И то правда. (Исправляет.) Значит, мы потеряли тридцать танков… А не много ли мы потеряли, генерал?
      Генерал. И то много.
      Гитлер. Вы находите? Тогда нолик сократим. Он в математике ничего не выражает… Ноль — ноль и есть… Итого — мы потеряли три танка. (Исправляет.) Вот теперь бери сводку, пусть печатают. (Дает офицеру.) Погоди, погоди… Ну куда бежишь? Государственное дело, а он бежит. (Генералу.) Может, лучше не мы потеряли три танка, а они?
      Генерал. А в самом деле, мой фюрер, пусть это они три танка потеряли. Что же нам с противником церемониться.

     Гитлер. Правильно. Так им. (Исправляет.) На сводку, бери. Погоди-погоди… (Генералу.) Слушайте, они потеряли только три танка. Как вы это находите?
      Генерал. Это они мало потеряли. Не прибавить ли нам нолик?
      Гитлер. Правильно, прибавим нолик. Потеряли они, значит, тридцать танков.
      Генерал. Если бы они, мой фюрер, еще больше потеряли — это вдохновило бы армию.
      Гитлер. Тогда прибавим впереди единичку… Сто тридцать танков потерял противник.
      Генерал. Тогда уж лучше первоначальную цифру оставить. Зачем же нам искажать действительность?
      Гитлер. Да уж, искажать действительность нехорошо… Поправим… Итого противник потерял четыреста тридцать танков. На, бери сводку.
      Офицер уходит. 
      Генерал. И правильная цифра сохранилась. И авторитет не нарушен.
      Ш у т т. Я же говорил: будет приятный сюрприз с восточного фронта.
      Шорох за дверью.

2- ведущий. В 1946 году Зощенко был исключен из Союза писателей как «хулиган … , глумящийся над советскими людьми». Только спустя семь лет Зощенко был восстановлен в Союзе писателей, но все это время он был лишен права публиковать свои замечательные рассказы и повести, его книги не издавались. Тогда писатель занялся переводами с других языков.

1-й ведущий. Зощенко стал верным последователем гоголевского направления в русской литературе. Если внимательно вслушаться в его смех, нетрудно уловить, что беззаботно-шутливые нотки являются лишь фоном для музыки горечи и боли.

2-й ведущий. Действительно был прав писатель: «Красивое никогда не может быть смешным».

Библиография:

Сборник рассказов М.М. Зощенко, Москва, изд. АСТ, 2005г.

М. Зощенко. Рассказы для детей. НФ «Пушкинская библиотека», АСТ Астрель, Москва, 2006г.

http://www.maam.ru/detskijsad/-vsegda-staralsja-byt-ochen-horoshim-chelovekom-scenarii-prazdnika-po-tvorchestvu-pisatelja-m-m-zoschenko-vospitatel-faizieva-n-n.html

http://www.astromeridian.ru/poetry/

http://www.litra.ru/biography/get/wrid/00069601184773068665

Литературный вечер, посвященный творчеству Зощенко.

Ведущий: В одном столичном городе жил и работал известный профессор-невропатолог. Много грустных людей перевидал он на своем веку. Но однажды к нему в качестве пациента явился человек, который поразил даже его своим унылым, почти трагическим видом.

Зощенко — Профессор, я близок к смерти, хотя по утверждению докторов, ничем не болен. Единственная моя беда – настроение. Кажется, в медицине она именуется черная меланхолия. Никто и ничто не может вывести меня из этого состояния. Я близок к самоубийству. Помогите мне, если сможете.

Врач — Ну что ж, дам вам одно лекарство. Это травы, их привозят из Индии. Вы будете принимать настой из этих трав, и через месяц они превратят вас в человека, довольного жизнью.

Пациент достает точно такую же бутылочку.

— Не помогает. Тоска не проходит.

— Что же мне с вами делать? Непременно сходите в театр. Сейчас там идет очень смешная оперетта. Она вас, надо полагать, выведет из такого состояния. Протягивает билет.

Пациент достает такой же.

— Был я уже в оперетте. Но и это мне не помогло. Стало еще грустнее.

— Ну, что ж. Последнее, что я могу вам предложить — прочитайте книгу Зощенко. У него такие интересные, смешные рассказы, я думаю, что нет человека, которого бы он не рассмешил. Читая его книгу, я и сам хохотал до упаду. Прочитайте рассказы Зощенко. Я уверен, что вы не пожалеете и они обязательно помогут вам выздороветь.

— Увы, доктор, я не могу этого сделать.

— Почему же?

— Потому что я и есть тот самый Михаил Михайлович Зощенко. (Достает книгу)

Звучит музыка. На сцену выходит

Ведущий: Эта история придумана, но почти, потому что подобная вполне могла произойти с великим русским писателем-сатириком Михаилом Михайловичем Зощенко. Нет ничего сложнее, чем написать юмористический рассказ. Всегда автору страшно: а вдруг это не смешно. Тем более, тяжело писать, когда жизнь подчас заставляет горько плакать.

Ведущий: Не случайно учитель Зощенко Корней Иванович Чуковский, вспоминая о рассказах и пародиях, написанных в период студийных занятий, писал: «Странно было видеть, что этой дивной способностью властно заставлять своих ближних смеяться, наделен такой печальный человек».

Ведущий: Итак, дорогие друзья, сегодня мы говорим о Зощенко, играем Зощенко, учимся у Зощенко.

Зощенко: Я родился в 1895 году. В прошлом столетии! Это меня ужасно огорчает. Я родился в 19 веке! Должно быть, поэтому у меня нет достаточной вежливости и романтизма к нашим дням: я – юморист. Я не знаю даже, где я родился. Или в Полтаве, или в Петербурге. В одном документе сказано так, в другом – этак. По-видимому, один из документов – «липа». Который из них «липа», угадать трудно, оба сделаны плохо. Профессий у меня было очень много. Комендант почт и телеграфа, агент уголовного розыска, инструктор по кролиководству и куроводству, постовой милиционер, сапожник.

Сейчас у меня биография скудная. Писатель. Кажется, это последняя профессия в моей жизни. Мне жаль, что я остановился на этой профессии. Это очень плохая профессия, черт меня побери! Самая плохая из двенадцати, которые я знаю.

Из-под каких развалин говорю,

Из-под какого я кричу обвала,

Как в негашеной извести горю

Под сводами зловонного подвала.

Я притворюсь беззвучною зимой

И вечные навек захлопну двери.

И все-таки узнают голос мой.

И все-таки опять ему поверят.

Ведущий: Дети – самые благодарные, но и самые требовательные читатели. Именно им посвящает несколько циклов рассказов Михаил Михайлович. В 1940 году вышла книга рассказов для детей «Самое главное». Здесь речь идет не о выборе профессии, не о том, «кем быть», ибо для Зощенко главное — каким быть. Тема формирования высокой нравственности — та же, что и в произведениях для взрослых, но раскрывается она применительно к детскому уровню восприятия и мышления. Писатель учит детей быть храбрыми и сильными, умными и добрыми.

Ведущий: С ласковой и веселой улыбкой повествует Зощенко о животных, вспоминает эпизоды из своего детства, отовсюду умея извлечь нравственный урок и донести его до юного читателя в предельно простой и доходчивой форме. Вот такое воспоминание из собственного детства Зощенко мы предлагаем вашему вниманию.

Выходит ученик:

ученик только два предмета мне интересны – ботаника и зоология. Остальное нет. Впрочем, история мне тоже интересна, только не потому учебнику, по которому мы проходим. Я очень огорчаюсь, что плохо учусь. Но не знаю, что нужно сделать, чтобы этого не было. Даже по ботанике у меня тройка. А уж этот предмет я отлично знаю. Прочитал много книг и даже сделал гербарий – альбом, в котором наклеены листочки и травинки. А вот, что произошло вчера на уроке.

Звонок. Входит учитель.

Учитель: Здравствуйте, дети. Садитесь. Проверяем домашнее задание. Итак, кто расскажет, почему листочки зеленые?

В классе тишина.

Учитель: я поставлю пять тому, кто знает, почему листочки зеленые.

Ученик в зал: вы не подумайте, что я дурак. Я знаю, почему листья зеленые, но молчу. Я не хочу быть выскочкой. Пусть отвечают отличники. Кроме того, я не нуждаюсь в пятерке. Что она будет торчать среди моих троек и двоек?

Учитель вызывает любого ученика, повторяет вопрос, тот молчит. Тогда Ученик небрежно поднимает руку.

Учитель: Ах, вот как, вы знаете. Ну, скажите.

Ученик:- листья зеленые, оттого, что в них имеется красящее вещество – хлорофилл.

Учитель: Прежде, чем я поставлю вам пять, ответьте, почему вы не подняли руку сразу.

Ученик молчит. Пожимает плечами.

Учитель: Может, вы не сразу вспомнили?

Ученик: Нет, я сразу вспомнил.

Учитель: Может, вы хотели, быть лучше отличников? Как нехорошо!

Ведущий: Но всеобщее признание все же принесли рассказы о взрослых и для взрослых. Маленькие зарисовки жизни, которая кипела в 20 — 30 –е годы в России. Часто свои рассказы Зощенко строит в форме непринужденной беседы с читателем. В цикле сатирических новелл М. Зощенко зло высмеивал цинично-расчетливых или сентиментально-задумчивых добытчиков индивидуального счастья, интеллигентных подлецов и хамов, показывал в истинном свете пошлых и никчемных людей, готовых на пути к устроению личного благополучия растоптать все подлинно человеческое.

Ведущий: Очень образно сказал об обывателях эпохи 20 – 30 годов Маяковский

Утихомирились бури революционных лон.

Подернулась тиной советская мешанина.

И вылезло

Из-за спины РСФСР

Мурло

Мещанина.

Ведущий: Язык рассказов Зощенко уникален. Чуковский заметил, что Зощенко ввел в литературу «новую, еще не вполне сформированную, но победительно разлившуюся по стране внелитературную речь и стал свободно пользоваться ею как своей собственной речью».

Зощенко: Обычно думают, что я искажаю «прекрасный русский язык», что я ради смеха беру слова не в том значении, какое им отпущено жизнью, что я нарочно пишу ломаным языком для того, чтобы посмешить почтеннейшую публику. Это неверно. Я почти ничего не искажаю. Я пишу на том языке, на котором сейчас говорит и думает улица. Я сделал это в маленьких рассказах не ради курьезов и не для того, чтобы точнее копировать нашу жизнь. Я сделал это для того, чтобы заполнить хотя бы временно тот колоссальный разрыв, который произошел между литературой и улицей.

Ведущий: Комического эффекта Зощенко часто достигал обыгрыванием слов и выражений, почерпнутых из речи малограмотного мещанина, с характерными для нее вульгаризмами, неправильными грамматическими формами и синтаксическими конструкциями: «плитуар», «окромя», «хресь», «етот», «в ём», «брунеточка», «вкапалась», «для скусу», «хучь плачь», «эта пудель», «животная бессловесная», «у плите». Вслушаемся в язык Зощенко. Рассказ « Загадочное происшествие».

Действующие лица:

Стрелочник, Его жена, Следователь, Дядя Володя, Минька, Соседка, Доктор медицины, Инвалид, Похититель.

Действие происходит в деревенском дворе.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ты не волнуйся. Ты расскажи подробней. А я с твоих слов составлю протокол, после чего мы сразу найдем вора и отберем от него твою козу.

СТРЕЛОЧНИК: Я стрелочник Фролов. Служу в Лигове. Ночью воры у меня украли козу. Это такая для меня беда, что я весь дрожу от огорчения… Умоляю вас — рас­кройте это преступление и верните мне украденную козу.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ты вот ему все расскажи. (Показывает на дядю Володю)

СТРЕЛОЧНИК: Два дня назад я купил себе козу, чтобы пить молоко и поправляться. Я за эту козу дал мешок му­ки. Это была дивная породистая коза. Я вчера ее на ночь закрыл в сарай на замок, но воры пробрались ко мне во двор, сломали этот замок и украли козу. Что я теперь буду делать без козы и без муки, я и сам не представляю.

Дядя Володя осматривает сарай.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Перед нами, товарищи, типичная картина ноч­ной кражи со взломом. Вор перелез через забор, же­лезным предметом сломал замок и, проникнув в са­рай, увел с собой козу. Сейчас обследую почву, найду следы и доложу вам, какую вор имел наруж­ность.

Дядя Володя разглядывает следы.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Перед нами типичная воровская походка. Вор, судя по следам, высокий худощавый гражданин средних лет. И сапоги у него подбиты же­лезной подковкой.

СТРЕЛОЧНИК: Поскольку у меня сапоги подбиты железной подковкой, то вы там не спутайте меня с вором, умо­ляю вас. А то, чего доброго, я через вас попаду в тюрьму. Тем более — я тоже худощавый и средних лет. Вы наденьте на нос очки и глядите получше — нет ли там еще каких-нибудь других следов.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Кроме этих следов, имеются еще одни обыкно­венные следы. И рядом с этими следами видны отпе­чатки ног маленького мальчика или девочки. Так что перед нами типичная картина ночной кражи. Два во­ра и их маленький помощник, пробравшись во двор, взламывают сарай и втроем угоняют козу…

СТРЕЛОЧНИК (Чуть не плача) Откуда же два вора? Ведь одни следы с под­ковкой мои. Что же, значит, я сам у себя козу украл? Что вы наводите тень на плетень. Нет, я, кажется, зря вас пригласил.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: В таком случае я допускаю, что вор был один со своим маленьким помощником. Причем этот ма­ленький помощник обут в дырявые сандалии на босу ногу и сам он лет шести или семи.

Раздается детский плач. Плачет Минька.

СТРЕЛОЧНИК: Что ты, Минька, плачешь?

МИНЬКА: Я встал утром и зашел в сарай. Я козе дал капустный листочек. Я козу только два раза погладил и пошел по своим делам ловить в пруде рыбок. Но замок я не трогал. И дверь была раскрыта.

СТРЕЛОЧНИК: Как же он, шельмец, мог гладить утром мою козу, если она уже была украдена. Вот так номер!

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Это очень загадочная кража. Или нам с вами вор попался какой-то ненормальный. Ночью он замок сломал, а днем козу украл.

ЖЕНА СТРЕЛОЧНИКА: Может быть, он ждал, чтобы Минька ее покор­мил. После чего он, наверное, ее увел.

ДЯДЯ ВОЛОДЯ: Одно из трех: либо мальчику приснился сон насчет козы, как он кормил ее капустой,— бывают такие сны в детском возрасте,— либо вор свихнулся во время кражи, либо тут хозяева ненормальные.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Есть еще четвертое предположение: вор сломал замок и украл что-нибудь другое. А утром коза ре­шила прогуляться и, выйдя на улицу, заблудилась.

СТРЕЛОЧНИК: Нет, коза не могла сама уйти. У меня весь двор обнесен высоким забором, и все было заперто. И ка­литка у меня на пружине — сама захлопывается. А что касается сарая, то, кроме козы, там ничего не было. Там у меня лежал мешок муки, на которую я променял козу. И эту козу я закрыл в сарае. Это бы­ла породистая коза, и мне ее …