11 октября день республики башкортостан история праздника

День рождения Третьей республики: как Башкортостан завоевывал суверенитет

Размышления башкирского историка в День республики

Алгоритмы башкирской истории

О ранней истории Башкирии сохранились незначительные обрывки сведений, из которых следует, что она на правах вассальной территории входила в состав многих евразийских империй (Тюркский, Хазарский, Кимакский каганаты, Золотая Орда, Московское царство), хотя временами обретала полную независимость. Известно, что башкиры впервые упомянуты в китайской хронике «Суй шу», составленной в 636 году. Хроника «Бэй ши», завершенная к 643 году, также знает их как одно из племен огузской конфедерации, входившей в состав Западно-Тюркского каганата. В известиях средневековых авторов (Гардизи, Масуди, Рашид ад-Дин) упоминается башкирский правитель (малик, падишах), в разные исторические периоды являвшийся то вассалом хазарского кагана, то его противником и союзником печенежского хана, вместе с которым они вели войны с огузами, карлуками и кимаками. После монгольского завоевания Башкирия стала вассальным владением новой евразийской империи — Золотой Орды.

Католический миссионер XIV века Иоганка Венгр пишет о «государе всей Баскардии (Bascardia)», который «совершенно заражен сарацинским заблуждением», т.е. исламом. В дальнейшем ханы Золотой Орды упразднили династию башкирских правителей, но сохранили за башкирами автономию. На месте прежней иерархической структуры возникла акефальная и горизонтально интегрированная полития, состоявшая из самоуправляющихся кланов. В таком виде Башкирия вошла в состав Московского царства, в котором место прежних суверенов в лице Чингизидов заняли Рюриковичи, а ханская ставка, как образно писали философы-евразийцы, переехала из Сарая в Москву.

Башкирия на карте Идриси (XII в.)

В положении башкир существенных изменений не произошло: они по-прежнему обладали автономией и вотчинным правом на свои земли, взамен они должны были выплачивать ясак и нести воинскую повинность. Однако, когда правительство нарушало условия присоединения Башкирии к Московскому царству, башкиры всякий раз восставали. В XVII—XVIII веках произошло шесть кровопролитных башкирских восстаний, некоторые из которых шли под лозунгом реставрации Чингизидов и образования собственного ханства. Однако, следует заметить, что несмотря на титанические усилия Алдар-тархана Исекеева — лидера башкир первой трети XVIII века и наиболее последовательного сторонника отделения от России — осуществить данный проект так и не удалось, так как башкирское общество в целом отрицательно отнеслось к данной идее.

Даже окончательно интегрировав Башкирию в административную систему государства в 40-х годах XVIII века, царское правительство не решилось пойти по пути полного уничтожения элементов автономии. В конце XVIII века было создано Башкиро-мещеряцкое войско, объединившее все население Башкирии под единым войсковым управлением. Таким образом, мировые империи, возникавшие на территории Евразии и поглощавшие небольшие этносы, научили башкир выживать в формате автономии под главенством любой власти, признающей их право на существование и самобытность.

Башкирское национальное движение начала XX века

В начале XX века башкиры наряду с финнами, поляками и украинцами одними из первых среди народов Российской империи включились в борьбу за территориальную автономию в составе демократической и федеративной России. В те дни вся башкирская пресса выходила под лозунгом «Да здравствуют Соединенные Штаты России!» В ноябре 1917 года была провозглашена Башкирская Республика, которую в 1918 году признало белое правительство Комуч (Комитет членов Учредительного собрания), а в марте 1919 года правительство Советской России. Когда башкирские войска перешли на сторону Советов, между большевиками (Ленин, Сталин, Владимирский) и башкирскими представителями (М. Халиков, М. Кулаев, А. Бикбавов) было подписано Соглашение о Советской автономии Башкирии, дававшее первой российской автономии широчайшие права вплоть до содержания собственной армии и милиции.

Башкирские войска в Петрограде, осень 1919 г.

Известный американский советолог Ричард Пайпс писал: «Чисто формально данное соглашение было далеко зашедшей уступкой Советского правительства. Соглашение подразумевало (…) создание автономного государства с гораздо большим политическим и экономическим самоуправлением, чем то, которое Москва вообще была склонна предоставить своим республикам…». Однако, как только на фронтах гражданской войны произошел перелом в пользу Красной армии, В. И. Ленин аннулировал Соглашение, назвав его «клочком бумаги», и в мае 1920 года издал декрет об устройстве Башкирской АССР, согласно которому республика потеряла львиную долю своих полномочий.

Лидеры башкирского национального движения были вынуждены эмигрировать за границу, а их место заняли твердолобые большевики во главе с башкирофобом Гали Шамигуловым, который установил в Башкирии кровавую диктатуру. Лишь последнее башкирское восстание 1920—1921 годов заставило центральную власть пересмотреть методы управления краем и вернуть на руководящие посты лиц коренной национальности. Так или иначе, Башкирская АССР стала той типовой моделью, по которой далее декретировались автономии для других российских народностей.

Национально-государственное строительство Советской России

Распавшуюся было Российскую империю, которую последние Романовы (Александр III и Николай II) пытались превратить в национальное государство западного типа (одно государство — одна нация), большевики сумели собрать в еще более мощную империю. Осуществить эту задачу им удалось в значительной степени потому, что им пришлось признать право нерусских народов на самоопределение. Это была вынужденная уступка, на которую они пошли с большой неохотой, вспомнить хотя бы слова В.И. Ленина, написанные в 1913 году: «Марксисты, разумеется, относятся враждебно к федерации и децентрализации — по той простой причине, что капитализм требует для своего развития возможно более крупных и возможно более централизованных государств». Однако, эмпирическая действительность заставила большевиков отказаться от прежних установок.

И.В. Сталин писал: «За четыре года гражданской войны, когда мы ввиду интервенции вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимцев (…). Мы переживаем такую полосу развития, когда форма, закон, конституция не могут быть игнорированы, когда молодое поколение коммунистов на окраинах игру в независимость отказывается понимать как игру, упорно признавая слова о независимости за чистую монету и также упорно требуя от нас проведения в жизнь буквы конституции независимых республик…».

Одним словом, будущее национально-государственное устройство СССР стало результатом компромисса между центром и национальными окраинами. Союзное руководство, повелевавшее сонмом народностей, не могло не задумываться о единстве этого разношерстного Вавилона, будущее которого всецело зависело от того, насколько успешно удастся слить их в более или менее однородную массу. Поэтому со временем было провозглашено о создании «новой исторической общности» под названием «советский народ», в котором через определенный период времени должны раствориться все «социалистические нации» — украинская, узбекская, литовская, татарская, башкирская и т.д.

Однако в устройстве СССР с самого начала было заложено серьезное противоречие, заключавшееся в ранжирование народов на «союзные» и «автономные» по принципу пограничности с зарубежными странами. В этом делении имплицитно предусматривалась вероятность отпадения союзных республик. В итоге появились народ-генерал (русский народ), народы-полковники (союзные республики), народы-майоры (автономные республики), народы-лейтенанты (автономные области и округа). «Майоры» (татары, башкиры, чеченцы и др.) задавались вопросом, а чем мы хуже «полковников»? Этот вопрос не был риторическим: союзные республики жили припеваючи, так как снабжались по более высоким нормативам, в то же время автономные республики, как и большинство российских областей, перебивались с хлеба на воду.

Движение за повышение статуса БАССР

К концу 80-х годов Башкирская АССР представляла собой регион, имевший мощную промышленность, развитое сельское хозяйство, передовые научные центры. Экономический фундамент республики был заложен при первых секретарях БашОбкома КПСС З.Н. Нуриеве и М.З. Шакирове. Однако, в социальном отношении Башкирия сильно отставала не только от союзных республик, но и от многих соседних областей. Не было дорог, не хватало школ, больниц, в селах дома отапливались дровами, местами не было даже электричества. Эти проблемы, решение которых откладывалось десятилетиями, были сняты в ходе инфраструктурных проектов первого президента Республики Башкортостан М.Г. Рахимова.

С началом перестройки актуализировалось экологическое движение: гиганты нефтехимии (Уфимские НПЗ, Стерлитамакские «СК» и «Сода», «Салаватнефтеоргсинтез» и др.) наносили колоссальный ущерб экологии и здоровью людей, а прибыль получал союзный центр. Выход из сложившейся ситуации общественность республики видела в поднятии статуса автономии до уровня союзной республики, т.е. в расширении полномочий. Во главе зародившегося движения встал Башкирский национальный центр «Урал», который 17 декабря 1989 года провел свой первый съезд, во многом корреспондировавшийся с башкирскими курултаями 1917 года.

Карта Башкирской АССР 1928 г. с Аргаяшским и Ток-Чуранским кантонами

Царившая в партийно-хозяйственной номенклатуре неразбериха и фракционная борьба привела к резкому усилению роли Верховного Совета БАССР, в котором население неожиданно для себя узнало давно позабытый орган народовластия. Советы выглядели несравненно в более выгодном свете по сравнению с БашОбкомом, верным партийной дисциплине и, соответственно, московским товарищам. Как и 70 лет назад был поднят лозунг «Вся власть Советам!» Отмена 6-й статьи Конституции СССР о руководящей роли КПСС III съездом народных депутатов СССР завершила разгром столичной и региональной партократии. 4 апреля 1990 года председателем Верховного Совета БАССР был избран директор Уфимского НПЗ М.Г. Рахимов. Его победу во многом определило то, что его соперниками на выборах были в основном представители надоевшей всем партийной номенклатуры.

Парад суверенитетов

Процесс перехода власти от КПСС в руки Советов вознесла к Олимпу власти народного депутата РСФСР от Свердловска Б.Н. Ельцина, который 29 мая 1990 года был избран председателем Верховного Совета РСФСР и немедленно повел борьбу с президентом СССР М.С. Горбачевым. Поэтому 12 июня 1990 года руководимый им I съезд народных депутатов РСФСР объявляет государственный суверенитет РСФСР, т.е. выходит из подчинения союзному центру. Стремясь заручиться поддержкой регионов, он прибывает в Уфу. Именно здесь 12 августа 1990 года Ельцин произнес свою знаменитую речь: «Мы говорим народу Башкирии, Верховному Совету: возьмите ту долю власти, которую сами сможете проглотить. И мы согласны с этой волей. Верховный Совет России не будет ни в коем случае этому препятствовать».

Начался «парад суверенитетов» внутри России: уже 20 июля 1990 года Декларацию о государственном суверенитете принимает Северная Осетия, 9 августа — Карелия, 29 августа — Коми, 30 августа — Татарстан, 20 сентября — Удмуртия, 27 сентября — Саха-Якутия, 8 октября — Бурятия, 11 октября — Башкортостан и т.д. Именно этот день, 11 октября, считается днем рождения III-й Башкирской Республики. I-й Башкирской Республикой считается буржуазно-демократический («Валидовский») Башкурдистан (ноябрь 1917 — май 1920 года), а II-й Башкирской Республикой — Советский Башкортостан (май 1920 — 11 октября 1990 год).

Нельзя утверждать, что именно заразительный пример Б.Н. Ельцина стал причиной так называемого «парада суверенитетов». Аналогично и большевики в свое время не были бескорыстными дарителями автономий сирым «инородцам». И первый, и вторые поступали, сообразуясь исключительно с требованием исторической ситуации. Ельцин обнажил клубок глубинных противоречий, зревших многие десятилетия и связанных с проблемой управления страной. РСФСР являлась федерацией только на бумаге. Централизация власти достигла предела: любое решение, даже самое незначительное, как, например, строительство детсада или наименование улицы, утверждалось в Москве. Одновременно происходила интеллектуальная деградация правящей элиты.

Борис Ельцин и Муртаза Рахимов, август 1990 г.

Поэтому, когда командно-административная система окончательно пришла в негодность, в стране начался стихийный процесс регионализации. Причем этот процесс шел под знаком перезаключения союзного договора и образования нового СССР, в котором Башкортостан и другие автономии рассчитывали получить статус союзных республик. Однако подписание Беловежских соглашений между Россией, Украиной и Белоруссией 8 декабря 1991 года привело к денонсации союзного договора 1922 года и соответственно к упразднению СССР. Конечно, период «суверенитета» бывших российских автономий был неоднозначным, взять хотя бы вопрос юридической корректности названного термина. Были завихрения и перехлесты, неизбежные при внезапно возникшей свободе действий. Республики словно подростки испытывали пределы возможного, двигаясь по пути избавления от внешней опеки.

Однако, положительных моментов было значительно больше. Российские республики, обретя экономическую самостоятельность, сумели решить многие социально-экономические проблемы, копившиеся десятилетиями. Этот период для многих регионов, задыхавшихся от давления союзного центра, был подобен глотку свежего воздуха. Начавшийся в 2000-х годах процесс укрепления вертикали власти поначалу имел позитивный характер, поскольку необходимость четкого взаимодействия центра и регионов была очевидна всем. Однако где та оптимальная отметка, за которой централизация власти становится избыточной и становится губительной для регионов?

День сегодняшний

Централизация власти привела к тому, что главы республик и областей превратились в чисто технические фигуры, не отвечающие за конечный результат своей деятельности, а потому не пользующиеся ни авторитетом и ни просто уважением со стороны «подведомственного населения», как назвал жителей одного из регионов глава исполнительной власти. Другая проблема заключается в том, что губернаторы-пешки не в силах противостоять вторжению в регионы крупных корпораций, имеющих связи в правительстве и способных продавить любое решение. Как справедливо отметил в своей статье уфимский философ Рустем Вахитов, Башкортостан был отдан на разграбление олигархам.

Если изменение экономических реалий коснулось всего населения республики, то башкирская часть жителей республики в дополнение к этому стала еще объектом этнологических экспериментов, которые нужно рассматривать в русле мер по реализации концепции российской нации, сформулированной В. Тишковым. Сотрудники его института уже в нулевые годы развернули кампанию в СМИ, за которую были привлечены к суду за организацию экстремистского сообщества «Уфагуб». По мнению В. Тишкова, одним из условий формирования российской нации является нивелирование этнической идентичности нерусских народов. Примечательно, что его ситуативными союзниками были некоторые известные татарские идеологи, например, Д.М. Исхаков, которые поддерживали В. Тишкова по башкирскому вопросу, но протестовали, когда дело касалось татар.

Присяга первого президента Республики Башкортостан Муртазы Рахимова, 1994 г.

Тренд на подрыв башкирской идентичности, охарактеризованный некоторыми наблюдателями как «культурный садизм», был усилен с назначением на пост главы республики Р.З. Хамитова. Теперь была избрана тактика дезинформации и дискредитации национальных героев башкирского народа. Причем делалось это очень топорно. Идеологические заготовки администрации Р.З. Хамитова о том, что башкиры на самом деле являются не башкирами, а сарматами, могли вызвать только гомерический смех. Тем не менее в республиканской прессе некоторое время обсуждался вопрос о футбольном клубе «Сармат», будущие фанаты которого должны были составить костяк новой этнической идентичности.

Поскольку на постмодернистскую приманку население не отреагировало, было решено придерживаться более традиционных методов. В республиканских СМИ стали появляться публикации, целью которых была дискредитация национальных героев башкирского народа — Салавата Юлаева, А.-З. Валиди, Мусы Муртазина, легендарных «северных амуров» и др. Результаты подобной политики оказались противоположными ожиданиям ее инициаторов. Резко обострился национальный вопрос, так как свою этническую идентичности башкиры стали чувствовать еще острее, а башкирское национальное движение, зачахшее в условиях патерналистского режима М.Г. Рахимова, возродилось с новой силой. В Уфе прошли многотысячные митинги в защиту башкирского языка и за отставку действующего главы РБ Р.З. Хамитова.

Одной из задач Р.З. Хамитова и его кураторов была дискредитация «этнократического режима» М.Г. Рахимова с тем, чтобы девальвировать саму идею регионализма, а значит настоящего федерализма. Для достижения этой цели нужно было всего лишь воочию показать людям, что после 2010 года стало жить лучше, чем было при «суверенитете». Но на деле все стало гораздо хуже. Хамитовская команда приступила к массовой распродаже госсобственности и нерентабельных активов. С точки зрения либеральной экономической парадигмы такая политика была абсолютно обоснованной, но для тысяч людей это обернулось жизненным крахом. Образовавшуюся пустоту предполагалось заполнить инвестиционными проектами, реализация которых могла дать тысячи новых рабочих мест. Однако, ни один из них, кроме скандально известного «Кроношпана», так и не был осуществлен. Возможно, их реализация изначально не входила в планы Р. З. Хамитова, а все это делалось лишь для информационного шума, призванного заглушить кричащую действительность, в которой происходило массовое закрытие школ, ФАПов, сельхозпредприятий.

Итогом экономического курса хамитовцев стал значительный отток населения за пределы республики, а внутри нее созрел социальный взрыв. Для канализации народного недовольства Р.З. Хамитов обычно вызывает какого-нибудь чиновника, например, министра экономического развития С.В. Новикова и строгим голосом вопрошает, мол, почему народ убегает из Башкирии, как вы такое допустили? «Башлык», вероятно, настолько низко оценивает интеллектуальный уровень «подведомственного населения», коль скоро полагает, что публичные порки могут обмануть общественное мнение. На фоне соседнего процветающего Татарстана значительная часть населения Башкортостана приходит к выводу, что только самостоятельная и ответственная региональная власть способна обеспечить процветание республике. А такое возможно только в условиях реального, а не бумажного федерализма.

Владимир Путин и Муртаза Рахимов

К вопросу о российской нации

Критикуя глобалистскую мировую закулису за стремление уничтожить национально ориентированные правительства в различных странах мира и навязывание им либеральной идеологии, требующей отказа от своих национальных, религиозных и ментальных особенностей, часть российского истеблишмента играет аналогичную роль по отношению к народам России. Стремление ускоренными темпами сформировать единую российскую нацию взамен декларируемого в Конституции Российской Федерации «многонационального народа», т.е. народа, состоящего из отдельных национальностей, является следствием панических страхов за целостность страны, словно ее вот-вот ждет распад. Ссылаясь на опыт американского «плавильного котла» или французской гражданской нации, официальные идеологи в отсутствие ясного плана стараются не замечать исторического пути России как евразийской державы, в которой, за исключением периода последних Романовых, существовала концепция собора народов, а не их «котла». В области национально-государственного строительства ваятели российской нации ориентируются на американцев и французов, однако, во всем остальном хотят следовать «особому пути России». В итоге получается уродливая химера.

Словом, попытки соединить несводимые друг с другом модели в конечном итоге обречены на провал. Многие российские народы имеют значительную численность, устойчивую национальную идентичность, многовековую историю и даже собственную политическую традицию. По этой причине не удается выработать единый исторический дискурс, без которого невозможно существование ни одного проекта по построению нации. Например, для истории России генерал Ермолов является героем, а для кавказских народов — палачом. Для кого-то Иван Грозный является образцом идеального правителя, а для татар он является отрицательной личностью. В Челябинске, Орске, Екатеринбурге, Оренбурге, построенных на отторгнутых башкирских землях, стоят памятники основателям этих городов А.И. Тевкелеву, И.К. Кирилову, В.Н. Татищеву, И.И. Неплюеву. В российской историографии им, как правило, даются положительные оценки. Но для башкир они являются антигероями и злодеями, потопившими в крови восстания 1735—1740 и 1755—1756 годов. Они справедливо считаются палачами, уничтожившими половину башкирского народа, и практиками геноцида.

А как должны относиться к Сталину чеченцы, ингуши, крымские татары, калмыки, карачаевцы, балкарцы, депортированные со своих этнических территорий в 1943—1944 годах? Представители этих народов уж точно никогда не будут испытывать пиетет перед «самым эффективным менеджером» в истории России, как именуют «отца народов» некоторые политологи. Почувствовали ли они себя частью российской нации, когда фигура Сталина едва не победила в конкурсе «Имя Россия»? Очевидно, нет. Уже только по этой причине формирование российской нации сознательными и целенаправленными усилиями представляется проблематичным. Чтобы это состоялось, должны существовать образы, вызывающие у большей части населения одинаковое эмоциональное восприятие. Но таковых образов нет, не говоря уже о единой шкале ценностей в масштабах всей России.

Сформировать единую российскую гражданско-политическую нацию могла бы супранациональная и пусть даже в известной степени утопическая идея типа пресловутой «американской мечты», французской «свободы, равенства, братства» и т.д. Однако, подобные идеи нельзя создать искусственно, так как их вызывают к жизни соответствующие исторические предпосылки. А таковых пока не видно. Поэтому вместо этого нам все время подсовываются охранительные концепции в духе теории официальной народности (самодержавие, православие, народность), которые в регионах, как правило, реализуются в проектах, подобных «Уфагубу».

Остается с сожалением констатировать, что, несмотря на наличие огромного числа историков, социологов, политологов и других специалистов в экспертном сообществе России, при выработке стратегии развития государства по-прежнему господствуют волюнтаризм и доктринерство, не учитывающие исторический опыт распада сначала Российской империи, а затем СССР.

Редакция может не разделять мнение колумнистов.

Салават Хамидуллин, иллюстрации предоставлены автором

ОбществоИсторияВласть Башкортостан