5 ноября праздник анонимус

Guy Fawkes Night, also known as Guy Fawkes Day, Bonfire Night and Fireworks Night, is an annual commemoration observed on 5 November, primarily in Great Britain, involving bonfires and fireworks displays. Its history begins with the events of 5 November 1605 O.S., when Guy Fawkes, a member of the Gunpowder Plot, was arrested while guarding explosives the plotters had placed beneath the House of Lords. The Catholic plotters had intended to assassinate Protestant king James I and his parliament. Celebrating that the king had survived, people lit bonfires around London; and months later, the Observance of 5th November Act mandated an annual public day of thanksgiving for the plot’s failure.

Within a few decades Gunpowder Treason Day, as it was known, became the predominant English state commemoration. As it carried strong Protestant religious overtones it also became a focus for anti-Catholic sentiment. Puritans delivered sermons regarding the perceived dangers of popery, while during increasingly raucous celebrations common folk burnt effigies of popular hate-figures, such as the Pope. Towards the end of the 18th century reports appear of children begging for money with effigies of Guy Fawkes and 5 November gradually became known as Guy Fawkes Day. Towns such as Lewes and Guildford were in the 19th century scenes of increasingly violent class-based confrontations, fostering traditions those towns celebrate still, albeit peaceably. In the 1850s changing attitudes resulted in the toning down of much of the day’s anti-Catholic rhetoric, and the Observance of 5th November Act was repealed in 1859. Eventually the violence was dealt with, and by the 20th century Guy Fawkes Day had become an enjoyable social commemoration, although lacking much of its original focus. The present-day Guy Fawkes Night is usually celebrated at large organised events.

Settlers exported Guy Fawkes Night to overseas colonies, including some in North America, where it was known as Pope Day. Those festivities died out with the onset of the American Revolution. Claims that Guy Fawkes Night was a Protestant replacement for older customs such as Samhain are disputed.

Origins and history in Great Britain

Guy Fawkes Night originates from the Gunpowder Plot of 1605, a failed conspiracy by a group of provincial English Catholics to assassinate the Protestant King James I of England and VI of Scotland and replace him with a Catholic head of state. In the immediate aftermath of the 5 November arrest of Guy Fawkes, caught guarding a cache of explosives placed beneath the House of Lords, James’s Council allowed the public to celebrate the king’s survival with bonfires, so long as they were «without any danger or disorder».^[1] This made 1605 the first year the plot’s failure was celebrated.^[2]

The following January, days before the surviving conspirators were executed, Parliament, at the initiation of James I,^[3] passed the Observance of 5th November Act, commonly known as the «Thanksgiving Act». It was proposed by a Puritan Member of Parliament, Edward Montagu, who suggested that the king’s apparent deliverance by divine intervention deserved some measure of official recognition, and kept 5 November free as a day of thanksgiving while in theory making attendance at Church mandatory.^[4] A new form of service was also added to the Church of England’s Book of Common Prayer, for use on that date.^[5]
Little is known about the earliest celebrations. In settlements such as Carlisle, Norwich, and Nottingham, corporations (town governments) provided music and artillery salutes. Canterbury celebrated 5 November 1607 with 106 pounds (48 kg) of gunpowder and 14 pounds (6.4 kg) of match, and three years later food and drink was provided for local dignitaries, as well as music, explosions, and a parade by the local militia. Even less is known of how the occasion was first commemorated by the general public, although records indicate that in the Protestant stronghold of Dorchester a sermon was read, the church bells rung, and bonfires and fireworks lit.^[6]

Early significance

According to historian and author Antonia Fraser, a study of the earliest sermons preached demonstrates an anti-Catholic concentration «mystical in its fervour».^[7] Delivering one of five 5 November sermons printed in A Mappe of Rome in 1612, Thomas Taylor spoke of the «generality of his [a papist’s] cruelty», which had been «almost without bounds».^[8] Such messages were also spread in printed works such as Francis Herring’s Pietas Pontifica (republished in 1610 as Popish Piety), and John Rhode’s A Brief Summe of the Treason intended against the King & State, which in 1606 sought to educate «the simple and ignorant … that they be not seduced any longer by papists».^[9] By the 1620s the Fifth was honoured in market towns and villages across the country, though it was some years before it was commemorated throughout England. Gunpowder Treason Day, as it was then known, became the predominant English state commemoration. Some parishes made the day a festive occasion, with public drinking and solemn processions. Concerned though about James’s pro-Spanish foreign policy, the decline of international Protestantism, and Catholicism in general, Protestant clergymen who recognised the day’s significance called for more dignified and profound thanksgivings each 5 November.^[10][11]

What unity English Protestants had shared in the plot’s immediate aftermath began to fade when in 1625 James’s son, the future Charles I, married the Catholic Henrietta Maria of France. Puritans reacted to the marriage by issuing a new prayer to warn against rebellion and Catholicism, and on 5 November that year, effigies of the pope and the devil were burnt, the earliest such report of this practice and the beginning of centuries of tradition.^[a][14] During Charles’s reign Gunpowder Treason Day became increasingly partisan. Between 1629 and 1640 he ruled without Parliament, and he seemed to support Arminianism, regarded by Puritans such as Henry Burton as a step toward Catholicism. By 1636, under the leadership of the Arminian Archbishop of Canterbury William Laud, the English church was trying to use 5 November to denounce all seditious practices, and not just popery.^[15] Puritans went on the defensive, some pressing for further reformation of the Church.^[10]

Bonfire Night, as it was occasionally known,^[16] assumed a new fervour during the events leading up to the English Interregnum. Although Royalists disputed their interpretations, Parliamentarians began to uncover or fear new Catholic plots. Preaching before the House of Commons on 5 November 1644, Charles Herle claimed that Papists were tunnelling «from Oxford, Rome, Hell, to Westminster, and there to blow up, if possible, the better foundations of your houses, their liberties and privileges».^[17] A display in 1647 at Lincoln’s Inn Fields commemorated «God’s great mercy in delivering this kingdom from the hellish plots of papists», and included fireballs burning in the water (symbolising a Catholic association with «infernal spirits») and fireboxes, their many rockets suggestive of «popish spirits coming from below» to enact plots against the king. Effigies of Fawkes and the pope were present, the latter represented by Pluto, Roman god of the underworld.^[18]

Following Charles I’s execution in 1649, the country’s new republican regime remained undecided on how to treat 5 November. Unlike the old system of religious feasts and State anniversaries, it survived, but as a celebration of parliamentary government and Protestantism, and not of monarchy.^[16] Commonly the day was still marked by bonfires and miniature explosives, but formal celebrations resumed only with the Restoration, when Charles II became king. Courtiers, High Anglicans and Tories followed the official line, that the event marked God’s preservation of the English throne, but generally the celebrations became more diverse. By 1670 London apprentices had turned 5 November into a fire festival, attacking not only popery but also «sobriety and good order»,^[19] demanding money from coach occupants for alcohol and bonfires. The burning of effigies, largely unknown to the Jacobeans,^[20] continued in 1673 when Charles’s brother, the Duke of York, converted to Catholicism. In response, accompanied by a procession of about 1,000 people, the apprentices fired an effigy of the Whore of Babylon, bedecked with a range of papal symbols.^[21][22] Similar scenes occurred over the following few years. On 17 November 1677, anti-Catholic fervour saw the Accession Day marked by the burning of a large effigy of the pope – his belly filled with live cats «who squalled most hideously as soon as they felt the fire» – and two effigies of devils «whispering in his ear». Two years later, as the exclusion crisis reached its zenith, an observer noted that «the 5th at night, being gunpowder treason, there were many bonfires and burning of popes as has ever been seen». Violent scenes in 1682 forced London’s militia into action, and to prevent any repetition the following year a proclamation was issued, banning bonfires and fireworks.^[23]

Fireworks were also banned under James II (previously the Duke of York), who became king in 1685. Attempts by the government to tone down Gunpowder Treason Day celebrations were, however, largely unsuccessful, and some reacted to a ban on bonfires in London (born from a fear of more burnings of the pope’s effigy) by placing candles in their windows, «as a witness against Catholicism».^[24] When James was deposed in 1688 by William of Orange – who, importantly, landed in England on 5 November – the day’s events turned also to the celebration of freedom and religion, with elements of anti-Jacobitism. While the earlier ban on bonfires was politically motivated, a ban on fireworks was maintained for safety reasons, «much mischief having been done by squibs».^[16]

Guy Fawkes Day

William III’s birthday fell on 4 November,^[b] and for orthodox Whigs the two days therefore became an important double anniversary.^[25] William ordered that the thanksgiving service for 5 November be amended to include thanks for his «happy arrival» and «the Deliverance of our Church and Nation».^[26] In the 1690s he re-established Protestant rule in Ireland, and the Fifth, occasionally marked by the ringing of church bells and civic dinners, was consequently eclipsed by his birthday commemorations. From the 19th century, 5 November celebrations there became sectarian in nature. (Its celebration in Northern Ireland remains controversial, unlike in Scotland where bonfires continue to be lit in various cities.)^[27] In England though, as one of 49 official holidays, for the ruling class 5 November became overshadowed by events such as the birthdays of Admiral Edward Vernon, or John Wilkes, and under George II and George III, with the exception of the Jacobite Rising of 1745, it was largely «a polite entertainment rather than an occasion for vitriolic thanksgiving».^[28] For the lower classes, however, the anniversary was a chance to pit disorder against order, a pretext for violence and uncontrolled revelry. In 1790 The Times reported instances of children «begging for money for Guy Faux»,^[29] and a report of 4 November 1802 described how «a set of idle fellows … with some horrid figure dressed up as a Guy Faux» were convicted of begging and receiving money, and committed to prison as «idle and disorderly persons».^[30] The Fifth became «a polysemous occasion, replete with polyvalent cross-referencing, meaning all things to all men».^[31]

Lower class rioting continued, with reports in Lewes of annual rioting, intimidation of «respectable householders»^[32] and the rolling through the streets of lit tar barrels. In Guildford, gangs of revellers who called themselves «guys» terrorised the local population; proceedings were concerned more with the settling of old arguments and general mayhem, than any historical reminiscences.^[33] Similar problems arose in Exeter, originally the scene of more traditional celebrations. In 1831 an effigy was burnt of the new Bishop of Exeter Henry Phillpotts, a High Church Anglican and High Tory who opposed Parliamentary reform, and who was also suspected of being involved in «creeping popery». A local ban on fireworks in 1843 was largely ignored, and attempts by the authorities to suppress the celebrations resulted in violent protests and several injured constables.^[34]

On several occasions during the 19th century The Times reported that the tradition was in decline, being «of late years almost forgotten», but in the opinion of historian David Cressy, such reports reflected «other Victorian trends», including a lessening of Protestant religious zeal—not general observance of the Fifth.^[29] Civil unrest brought about by the union of the Kingdoms of Great Britain and Ireland in 1800 resulted in Parliament passing the Roman Catholic Relief Act 1829, which afforded Catholics greater civil rights, continuing the process of Catholic Emancipation in the two kingdoms.^[35] The traditional denunciations of Catholicism had been in decline since the early 18th century,^[36] and were thought by many, including Queen Victoria, to be outdated,^[37] but the pope’s restoration in 1850 of the English Catholic hierarchy gave renewed significance to 5 November, as demonstrated by the burnings of effigies of the new Catholic Archbishop of Westminster Nicholas Wiseman, and the pope. At Farringdon Market 14 effigies were processed from the Strand and over Westminster Bridge to Southwark, while extensive demonstrations were held throughout the suburbs of London.^[38] Effigies of the 12 new English Catholic bishops were paraded through Exeter, already the scene of severe public disorder on each anniversary of the Fifth.^[39] Gradually, however, such scenes became less popular. With little resistance in Parliament, the thanksgiving prayer of 5 November contained in the Anglican Book of Common Prayer was abolished, and in March 1859 the Anniversary Days Observance Act repealed the Observance of 5th November Act.^[40][41][42]

As the authorities dealt with the worst excesses, public decorum was gradually restored. The sale of fireworks was restricted,^[43] and the Guildford «guys» were neutralized in 1865, although this was too late for one constable, who died of his wounds.^[37] Violence continued in Exeter for some years, peaking in 1867 when, incensed by rising food prices and banned from firing their customary bonfire, a mob was twice in one night driven from Cathedral Close by armed infantry. Further riots occurred in 1879, but there were no more bonfires in Cathedral Close after 1894.^[44][45] Elsewhere, sporadic instances of public disorder persisted late into the 20th century, accompanied by large numbers of firework-related accidents, but a national Firework Code and improved public safety has in most cases brought an end to such things.^[46]

Songs, Guys and decline

One notable aspect of the Victorians’ commemoration of Guy Fawkes Night was its move away from the centres of communities, to their margins. Gathering wood for the bonfire increasingly became the province of working-class children, who solicited combustible materials, money, food and drink from wealthier neighbours, often with the aid of songs. Most opened with the familiar «Remember, remember, the fifth of November, Gunpowder Treason and Plot».^[47] The earliest recorded rhyme, from 1742, is reproduced below alongside one bearing similarities to most Guy Fawkes Night ditties, recorded in 1903 at Charlton on Otmoor:

Organised entertainments also became popular in the late 19th century, and 20th-century pyrotechnic manufacturers renamed Guy Fawkes Day as Firework Night. Sales of fireworks dwindled somewhat during the First World War, but resumed in the following peace.^[49] At the start of the Second World War celebrations were again suspended, resuming in November 1945.^[50] For many families, Guy Fawkes Night became a domestic celebration, and children often congregated on street corners, accompanied by their own effigy of Guy Fawkes.^[51] This was sometimes ornately dressed and sometimes a barely recognisable bundle of rags stuffed with whatever filling was suitable. A survey found that in 1981 about 23 per cent of Sheffield schoolchildren made Guys, sometimes weeks before the event. Collecting money was a popular reason for their creation, the children taking their effigy from door to door, or displaying it on street corners. But mainly, they were built to go on the bonfire, itself sometimes comprising wood stolen from other pyres—»an acceptable convention» that helped bolster another November tradition, Mischief Night.^[52] Rival gangs competed to see who could build the largest, sometimes even burning the wood collected by their opponents; in 1954 the Yorkshire Post reported on fires late in September, a situation that forced the authorities to remove latent piles of wood for safety reasons.^[53] Lately, however, the custom of begging for a «penny for the Guy» has almost completely disappeared.^[51] In contrast, some older customs still survive; in Ottery St Mary residents run through the streets carrying flaming tar barrels,^[54] and since 1679 Lewes has been the setting of some of England’s most extravagant 5 November celebrations, the Lewes Bonfire.^[55]

Generally, modern 5 November celebrations are run by local charities and other organisations, with paid admission and controlled access. In 1998 an editorial in the Catholic Herald called for the end of «Bonfire Night», labelling it «an offensive act».^[56] Author Martin Kettle, writing in The Guardian in 2003, bemoaned an «occasionally nannyish» attitude to fireworks that discourages people from holding firework displays in their back gardens, and an «unduly sensitive attitude» toward the anti-Catholic sentiment once so prominent on Guy Fawkes Night.^[57] David Cressy summarised the modern celebration with these words: «The rockets go higher and burn with more colour, but they have less and less to do with memories of the Fifth of November … it might be observed that Guy Fawkes’ Day is finally declining, having lost its connection with politics and religion. But we have heard that many times before.»^[58]

In 2012 the BBC’s Tom de Castella concluded:

It’s probably not a case of Bonfire Night decline, but rather a shift in priorities … there are new trends in the bonfire ritual. Guy Fawkes masks have proved popular and some of the more quirky bonfire societies have replaced the Guy with effigies of celebrities in the news—including Lance Armstrong and Mario Balotelli—and even politicians. The emphasis has moved. The bonfire with a Guy on top—indeed the whole story of the Gunpowder Plot—has been marginalised. But the spectacle remains.^[59]

Similarities with other customs

Historians have often suggested that Guy Fawkes Day served as a Protestant replacement for the ancient Celtic festival of Samhain or Calan Gaeaf, pagan events that the church absorbed and transformed into All Hallow’s Eve and All Souls’ Day. In The Golden Bough, the Scottish anthropologist James George Frazer suggested that Guy Fawkes Day exemplifies «the recrudescence of old customs in modern shapes». David Underdown, writing in his 1987 work Revel, Riot, and Rebellion, viewed Gunpowder Treason Day as a replacement for Hallowe’en: «just as the early church had taken over many of the pagan feasts, so did Protestants acquire their own rituals, adapting older forms or providing substitutes for them».^[60] While the use of bonfires to mark the occasion was most likely taken from the ancient practice of lighting celebratory bonfires, the idea that the commemoration of 5 November 1605 ever originated from anything other than the safety of James I is, according to David Cressy, «speculative nonsense».^[61] Citing Cressy’s work, Ronald Hutton agrees with his conclusion, writing, «There is, in brief, nothing to link the Hallowe’en fires of North Wales, Man, and central Scotland with those which appeared in England upon 5 November.»^[62] Further confusion arises in Northern Ireland, where some communities celebrate Guy Fawkes Night; the distinction there between the Fifth, and Halloween, is not always clear.^[63] Despite such disagreements, in 2005 David Cannadine commented on the encroachment into British culture of late 20th-century American Hallowe’en celebrations, and their effect on Guy Fawkes Night:

Nowadays, family bonfire gatherings are much less popular, and many once-large civic celebrations have been given up because of increasingly intrusive health and safety regulations. But 5 November has also been overtaken by a popular festival that barely existed when I was growing up, and that is Halloween … Britain is not the Protestant nation it was when I was young: it is now a multi-faith society. And the Americanised Halloween is sweeping all before it—a vivid reminder of just how powerfully American culture and American consumerism can be transported across the Atlantic.^[64]

In Northern Ireland, bonfires are lit on the Eleventh Night (11 July) by Ulster Protestants. Folklorist Jack Santino notes that the Eleventh Night is «thematically similar to Guy Fawkes Night in that it celebrates the establishment and maintenance of the Protestant state».^[65]

Another celebration involving fireworks, the five-day Hindu festival of Diwali (normally observed between mid-October and November), in 2010 began on 5 November. This led The Independent to comment on the similarities between the two, its reporter Kevin Rawlinson wondering «which fireworks will burn brightest».^[66]

In other countries

Gunpowder Treason Day was exported by settlers to colonies around the world, including members of the Commonwealth of Nations such as Australia, New Zealand, Canada, and various Caribbean nations.^[67]
In Australia, Sydney (founded as a British penal colony in 1788)^[68] saw at least one instance of the parading and burning of a Guy Fawkes effigy in 1805,^[69] while in 1833, four years after its founding,^[70] Perth listed Gunpowder Treason Day as a public holiday.^[71] By the 1970s, Guy Fawkes Night had become less common in Australia, with the event simply an occasion to set off fireworks with little connection to Guy Fawkes. Mostly they were set off annually on a night called «cracker night»… which would include the lighting of bonfires. Some states had their fireworks night or «cracker night» at different times of the year, with some being let off on 5 November, but most often, they were let off on the Queen’s birthday. After a range of injuries to children involving fireworks, Fireworks nights and the sale of fireworks was banned in all states except the ACT by the early 1980s, which saw the end of cracker night.^[72]

Some measure of celebration remains in New Zealand, Canada, and South Africa.^[73] On the Cape Flats in Cape Town, South Africa, Guy Fawkes day has become associated with youth hooliganism.^[74] In Canada in the 21st century, celebrations of Bonfire Night on 5 November are largely confined to the province of Newfoundland and Labrador.^[75] The day is still marked in Saint Vincent and the Grenadines, and in Saint Kitts and Nevis, but a fireworks ban by Antigua and Barbuda during the 1990s reduced its popularity in that country.^[76]

In North America the commemoration was at first paid scant attention, but the arrest of two boys caught lighting bonfires on 5 November 1662 in Boston suggests, in historian James Sharpe’s view, that «an underground tradition of commemorating the Fifth existed».^[77] In parts of North America it was known as Pope Night, celebrated mainly in colonial New England, but also as far south as Charleston. In Boston, founded in 1630 by Puritan settlers, an early celebration was held in 1685, the same year that James II assumed the throne. Fifty years later, again in Boston, a local minister wrote «a Great number of people went over to Dorchester neck where at night they made a Great Bonfire and plaid off many fireworks», although the day ended in tragedy when «4 young men coming home in a Canoe were all Drowned». Ten years later the raucous celebrations were the cause of considerable annoyance to the upper classes and a special Riot Act was passed, to prevent «riotous tumultuous and disorderly assemblies of more than three persons, all or any of them armed with Sticks, Clubs or any kind of weapons, or disguised with vizards, or painted or discolored faces, or in any manner disguised, having any kind of imagery or pageantry, in any street, lane, or place in Boston». With inadequate resources, however, Boston’s authorities were powerless to enforce the Act. In the 1740s gang violence became common, with groups of Boston residents battling for the honour of burning the pope’s effigy. But by the mid-1760s these riots had subsided, and as colonial America moved towards revolution, the class rivalries featured during Pope Day gave way to anti-British sentiment.^[78] In author Alfred Young’s view, Pope Day provided the «scaffolding, symbolism, and leadership» for resistance to the Stamp Act in 1764–65, forgoing previous gang rivalries in favour of unified resistance to Britain.^[79]

The passage in 1774 of the Quebec Act, which guaranteed French Canadians free practice of Catholicism in the Province of Quebec, provoked complaints from some Americans that the British were introducing «Popish principles and French law».^[80] Such fears were bolstered by opposition from the Church in Europe to American independence, threatening a revival of Pope Day.^[81] Commenting in 1775, George Washington was less than impressed by the thought of any such resurrections, forbidding any under his command from participating:^[82]

As the Commander in Chief has been apprized of a design form’d for the observance of that ridiculous and childish custom of burning the Effigy of the pope—He cannot help expressing his surprise that there should be Officers and Soldiers in this army so void of common sense, as not to see the impropriety of such a step at this Juncture; at a Time when we are solliciting, and have really obtain’d, the friendship and alliance of the people of Canada, whom we ought to consider as Brethren embarked in the same Cause. The defence of the general Liberty of America: At such a juncture, and in such Circumstances, to be insulting their Religion, is so monstrous, as not to be suffered or excused; indeed instead of offering the most remote insult, it is our duty to address public thanks to these our Brethren, as to them we are so much indebted for every late happy Success over the common Enemy in Canada.^[83]

The tradition continued in Salem as late as 1817,^[84] and was still observed in Portsmouth, New Hampshire, in 1892.^[85] In the late 18th century, effigies of prominent figures such as two Prime Ministers of Great Britain, the Earl of Bute and Lord North, and the American traitor General Benedict Arnold, were also burnt.^[86] In the 1880s bonfires were still being lit in some New England coastal towns, although no longer to commemorate the failure of the Gunpowder Plot. In the area around New York City, stacks of barrels were burnt on Election Day eve, which after 1845 was a Tuesday early in November.^[87]

See also

• Bonfire toffee
• Gunpowder Plot in popular culture
• Push penny
• Sussex Bonfire Societies
• West Country Carnival

References

Notes

Footnotes

Bibliography

Further reading

Guy Fawkes Night, also known as Guy Fawkes Day, Bonfire Night and Fireworks Night, is an annual commemoration observed on 5 November, primarily in Great Britain, involving bonfires and fireworks displays. Its history begins with the events of 5 November 1605 O.S., when Guy Fawkes, a member of the Gunpowder Plot, was arrested while guarding explosives the plotters had placed beneath the House of Lords. The Catholic plotters had intended to assassinate Protestant king James I and his parliament. Celebrating that the king had survived, people lit bonfires around London; and months later, the Observance of 5th November Act mandated an annual public day of thanksgiving for the plot’s failure.

Within a few decades Gunpowder Treason Day, as it was known, became the predominant English state commemoration. As it carried strong Protestant religious overtones it also became a focus for anti-Catholic sentiment. Puritans delivered sermons regarding the perceived dangers of popery, while during increasingly raucous celebrations common folk burnt effigies of popular hate-figures, such as the Pope. Towards the end of the 18th century reports appear of children begging for money with effigies of Guy Fawkes and 5 November gradually became known as Guy Fawkes Day. Towns such as Lewes and Guildford were in the 19th century scenes of increasingly violent class-based confrontations, fostering traditions those towns celebrate still, albeit peaceably. In the 1850s changing attitudes resulted in the toning down of much of the day’s anti-Catholic rhetoric, and the Observance of 5th November Act was repealed in 1859. Eventually the violence was dealt with, and by the 20th century Guy Fawkes Day had become an enjoyable social commemoration, although lacking much of its original focus. The present-day Guy Fawkes Night is usually celebrated at large organised events.

Settlers exported Guy Fawkes Night to overseas colonies, including some in North America, where it was known as Pope Day. Those festivities died out with the onset of the American Revolution. Claims that Guy Fawkes Night was a Protestant replacement for older customs such as Samhain are disputed.

Origins and history in Great Britain

Guy Fawkes Night originates from the Gunpowder Plot of 1605, a failed conspiracy by a group of provincial English Catholics to assassinate the Protestant King James I of England and VI of Scotland and replace him with a Catholic head of state. In the immediate aftermath of the 5 November arrest of Guy Fawkes, caught guarding a cache of explosives placed beneath the House of Lords, James’s Council allowed the public to celebrate the king’s survival with bonfires, so long as they were «without any danger or disorder».^[1] This made 1605 the first year the plot’s failure was celebrated.^[2]

The following January, days before the surviving conspirators were executed, Parliament, at the initiation of James I,^[3] passed the Observance of 5th November Act, commonly known as the «Thanksgiving Act». It was proposed by a Puritan Member of Parliament, Edward Montagu, who suggested that the king’s apparent deliverance by divine intervention deserved some measure of official recognition, and kept 5 November free as a day of thanksgiving while in theory making attendance at Church mandatory.^[4] A new form of service was also added to the Church of England’s Book of Common Prayer, for use on that date.^[5]
Little is known about the earliest celebrations. In settlements such as Carlisle, Norwich, and Nottingham, corporations (town governments) provided music and artillery salutes. Canterbury celebrated 5 November 1607 with 106 pounds (48 kg) of gunpowder and 14 pounds (6.4 kg) of match, and three years later food and drink was provided for local dignitaries, as well as music, explosions, and a parade by the local militia. Even less is known of how the occasion was first commemorated by the general public, although records indicate that in the Protestant stronghold of Dorchester a sermon was read, the church bells rung, and bonfires and fireworks lit.^[6]

Early significance

According to historian and author Antonia Fraser, a study of the earliest sermons preached demonstrates an anti-Catholic concentration «mystical in its fervour».^[7] Delivering one of five 5 November sermons printed in A Mappe of Rome in 1612, Thomas Taylor spoke of the «generality of his [a papist’s] cruelty», which had been «almost without bounds».^[8] Such messages were also spread in printed works such as Francis Herring’s Pietas Pontifica (republished in 1610 as Popish Piety), and John Rhode’s A Brief Summe of the Treason intended against the King & State, which in 1606 sought to educate «the simple and ignorant … that they be not seduced any longer by papists».^[9] By the 1620s the Fifth was honoured in market towns and villages across the country, though it was some years before it was commemorated throughout England. Gunpowder Treason Day, as it was then known, became the predominant English state commemoration. Some parishes made the day a festive occasion, with public drinking and solemn processions. Concerned though about James’s pro-Spanish foreign policy, the decline of international Protestantism, and Catholicism in general, Protestant clergymen who recognised the day’s significance called for more dignified and profound thanksgivings each 5 November.^[10][11]

What unity English Protestants had shared in the plot’s immediate aftermath began to fade when in 1625 James’s son, the future Charles I, married the Catholic Henrietta Maria of France. Puritans reacted to the marriage by issuing a new prayer to warn against rebellion and Catholicism, and on 5 November that year, effigies of the pope and the devil were burnt, the earliest such report of this practice and the beginning of centuries of tradition.^[a][14] During Charles’s reign Gunpowder Treason Day became increasingly partisan. Between 1629 and 1640 he ruled without Parliament, and he seemed to support Arminianism, regarded by Puritans such as Henry Burton as a step toward Catholicism. By 1636, under the leadership of the Arminian Archbishop of Canterbury William Laud, the English church was trying to use 5 November to denounce all seditious practices, and not just popery.^[15] Puritans went on the defensive, some pressing for further reformation of the Church.^[10]

Bonfire Night, as it was occasionally known,^[16] assumed a new fervour during the events leading up to the English Interregnum. Although Royalists disputed their interpretations, Parliamentarians began to uncover or fear new Catholic plots. Preaching before the House of Commons on 5 November 1644, Charles Herle claimed that Papists were tunnelling «from Oxford, Rome, Hell, to Westminster, and there to blow up, if possible, the better foundations of your houses, their liberties and privileges».^[17] A display in 1647 at Lincoln’s Inn Fields commemorated «God’s great mercy in delivering this kingdom from the hellish plots of papists», and included fireballs burning in the water (symbolising a Catholic association with «infernal spirits») and fireboxes, their many rockets suggestive of «popish spirits coming from below» to enact plots against the king. Effigies of Fawkes and the pope were present, the latter represented by Pluto, Roman god of the underworld.^[18]

Following Charles I’s execution in 1649, the country’s new republican regime remained undecided on how to treat 5 November. Unlike the old system of religious feasts and State anniversaries, it survived, but as a celebration of parliamentary government and Protestantism, and not of monarchy.^[16] Commonly the day was still marked by bonfires and miniature explosives, but formal celebrations resumed only with the Restoration, when Charles II became king. Courtiers, High Anglicans and Tories followed the official line, that the event marked God’s preservation of the English throne, but generally the celebrations became more diverse. By 1670 London apprentices had turned 5 November into a fire festival, attacking not only popery but also «sobriety and good order»,^[19] demanding money from coach occupants for alcohol and bonfires. The burning of effigies, largely unknown to the Jacobeans,^[20] continued in 1673 when Charles’s brother, the Duke of York, converted to Catholicism. In response, accompanied by a procession of about 1,000 people, the apprentices fired an effigy of the Whore of Babylon, bedecked with a range of papal symbols.^[21][22] Similar scenes occurred over the following few years. On 17 November 1677, anti-Catholic fervour saw the Accession Day marked by the burning of a large effigy of the pope – his belly filled with live cats «who squalled most hideously as soon as they felt the fire» – and two effigies of devils «whispering in his ear». Two years later, as the exclusion crisis reached its zenith, an observer noted that «the 5th at night, being gunpowder treason, there were many bonfires and burning of popes as has ever been seen». Violent scenes in 1682 forced London’s militia into action, and to prevent any repetition the following year a proclamation was issued, banning bonfires and fireworks.^[23]

Fireworks were also banned under James II (previously the Duke of York), who became king in 1685. Attempts by the government to tone down Gunpowder Treason Day celebrations were, however, largely unsuccessful, and some reacted to a ban on bonfires in London (born from a fear of more burnings of the pope’s effigy) by placing candles in their windows, «as a witness against Catholicism».^[24] When James was deposed in 1688 by William of Orange – who, importantly, landed in England on 5 November – the day’s events turned also to the celebration of freedom and religion, with elements of anti-Jacobitism. While the earlier ban on bonfires was politically motivated, a ban on fireworks was maintained for safety reasons, «much mischief having been done by squibs».^[16]

Guy Fawkes Day

William III’s birthday fell on 4 November,^[b] and for orthodox Whigs the two days therefore became an important double anniversary.^[25] William ordered that the thanksgiving service for 5 November be amended to include thanks for his «happy arrival» and «the Deliverance of our Church and Nation».^[26] In the 1690s he re-established Protestant rule in Ireland, and the Fifth, occasionally marked by the ringing of church bells and civic dinners, was consequently eclipsed by his birthday commemorations. From the 19th century, 5 November celebrations there became sectarian in nature. (Its celebration in Northern Ireland remains controversial, unlike in Scotland where bonfires continue to be lit in various cities.)^[27] In England though, as one of 49 official holidays, for the ruling class 5 November became overshadowed by events such as the birthdays of Admiral Edward Vernon, or John Wilkes, and under George II and George III, with the exception of the Jacobite Rising of 1745, it was largely «a polite entertainment rather than an occasion for vitriolic thanksgiving».^[28] For the lower classes, however, the anniversary was a chance to pit disorder against order, a pretext for violence and uncontrolled revelry. In 1790 The Times reported instances of children «begging for money for Guy Faux»,^[29] and a report of 4 November 1802 described how «a set of idle fellows … with some horrid figure dressed up as a Guy Faux» were convicted of begging and receiving money, and committed to prison as «idle and disorderly persons».^[30] The Fifth became «a polysemous occasion, replete with polyvalent cross-referencing, meaning all things to all men».^[31]

Lower class rioting continued, with reports in Lewes of annual rioting, intimidation of «respectable householders»^[32] and the rolling through the streets of lit tar barrels. In Guildford, gangs of revellers who called themselves «guys» terrorised the local population; proceedings were concerned more with the settling of old arguments and general mayhem, than any historical reminiscences.^[33] Similar problems arose in Exeter, originally the scene of more traditional celebrations. In 1831 an effigy was burnt of the new Bishop of Exeter Henry Phillpotts, a High Church Anglican and High Tory who opposed Parliamentary reform, and who was also suspected of being involved in «creeping popery». A local ban on fireworks in 1843 was largely ignored, and attempts by the authorities to suppress the celebrations resulted in violent protests and several injured constables.^[34]

On several occasions during the 19th century The Times reported that the tradition was in decline, being «of late years almost forgotten», but in the opinion of historian David Cressy, such reports reflected «other Victorian trends», including a lessening of Protestant religious zeal—not general observance of the Fifth.^[29] Civil unrest brought about by the union of the Kingdoms of Great Britain and Ireland in 1800 resulted in Parliament passing the Roman Catholic Relief Act 1829, which afforded Catholics greater civil rights, continuing the process of Catholic Emancipation in the two kingdoms.^[35] The traditional denunciations of Catholicism had been in decline since the early 18th century,^[36] and were thought by many, including Queen Victoria, to be outdated,^[37] but the pope’s restoration in 1850 of the English Catholic hierarchy gave renewed significance to 5 November, as demonstrated by the burnings of effigies of the new Catholic Archbishop of Westminster Nicholas Wiseman, and the pope. At Farringdon Market 14 effigies were processed from the Strand and over Westminster Bridge to Southwark, while extensive demonstrations were held throughout the suburbs of London.^[38] Effigies of the 12 new English Catholic bishops were paraded through Exeter, already the scene of severe public disorder on each anniversary of the Fifth.^[39] Gradually, however, such scenes became less popular. With little resistance in Parliament, the thanksgiving prayer of 5 November contained in the Anglican Book of Common Prayer was abolished, and in March 1859 the Anniversary Days Observance Act repealed the Observance of 5th November Act.^[40][41][42]

As the authorities dealt with the worst excesses, public decorum was gradually restored. The sale of fireworks was restricted,^[43] and the Guildford «guys» were neutralized in 1865, although this was too late for one constable, who died of his wounds.^[37] Violence continued in Exeter for some years, peaking in 1867 when, incensed by rising food prices and banned from firing their customary bonfire, a mob was twice in one night driven from Cathedral Close by armed infantry. Further riots occurred in 1879, but there were no more bonfires in Cathedral Close after 1894.^[44][45] Elsewhere, sporadic instances of public disorder persisted late into the 20th century, accompanied by large numbers of firework-related accidents, but a national Firework Code and improved public safety has in most cases brought an end to such things.^[46]

Songs, Guys and decline

One notable aspect of the Victorians’ commemoration of Guy Fawkes Night was its move away from the centres of communities, to their margins. Gathering wood for the bonfire increasingly became the province of working-class children, who solicited combustible materials, money, food and drink from wealthier neighbours, often with the aid of songs. Most opened with the familiar «Remember, remember, the fifth of November, Gunpowder Treason and Plot».^[47] The earliest recorded rhyme, from 1742, is reproduced below alongside one bearing similarities to most Guy Fawkes Night ditties, recorded in 1903 at Charlton on Otmoor:

Organised entertainments also became popular in the late 19th century, and 20th-century pyrotechnic manufacturers renamed Guy Fawkes Day as Firework Night. Sales of fireworks dwindled somewhat during the First World War, but resumed in the following peace.^[49] At the start of the Second World War celebrations were again suspended, resuming in November 1945.^[50] For many families, Guy Fawkes Night became a domestic celebration, and children often congregated on street corners, accompanied by their own effigy of Guy Fawkes.^[51] This was sometimes ornately dressed and sometimes a barely recognisable bundle of rags stuffed with whatever filling was suitable. A survey found that in 1981 about 23 per cent of Sheffield schoolchildren made Guys, sometimes weeks before the event. Collecting money was a popular reason for their creation, the children taking their effigy from door to door, or displaying it on street corners. But mainly, they were built to go on the bonfire, itself sometimes comprising wood stolen from other pyres—»an acceptable convention» that helped bolster another November tradition, Mischief Night.^[52] Rival gangs competed to see who could build the largest, sometimes even burning the wood collected by their opponents; in 1954 the Yorkshire Post reported on fires late in September, a situation that forced the authorities to remove latent piles of wood for safety reasons.^[53] Lately, however, the custom of begging for a «penny for the Guy» has almost completely disappeared.^[51] In contrast, some older customs still survive; in Ottery St Mary residents run through the streets carrying flaming tar barrels,^[54] and since 1679 Lewes has been the setting of some of England’s most extravagant 5 November celebrations, the Lewes Bonfire.^[55]

Generally, modern 5 November celebrations are run by local charities and other organisations, with paid admission and controlled access. In 1998 an editorial in the Catholic Herald called for the end of «Bonfire Night», labelling it «an offensive act».^[56] Author Martin Kettle, writing in The Guardian in 2003, bemoaned an «occasionally nannyish» attitude to fireworks that discourages people from holding firework displays in their back gardens, and an «unduly sensitive attitude» toward the anti-Catholic sentiment once so prominent on Guy Fawkes Night.^[57] David Cressy summarised the modern celebration with these words: «The rockets go higher and burn with more colour, but they have less and less to do with memories of the Fifth of November … it might be observed that Guy Fawkes’ Day is finally declining, having lost its connection with politics and religion. But we have heard that many times before.»^[58]

In 2012 the BBC’s Tom de Castella concluded:

It’s probably not a case of Bonfire Night decline, but rather a shift in priorities … there are new trends in the bonfire ritual. Guy Fawkes masks have proved popular and some of the more quirky bonfire societies have replaced the Guy with effigies of celebrities in the news—including Lance Armstrong and Mario Balotelli—and even politicians. The emphasis has moved. The bonfire with a Guy on top—indeed the whole story of the Gunpowder Plot—has been marginalised. But the spectacle remains.^[59]

Similarities with other customs

Historians have often suggested that Guy Fawkes Day served as a Protestant replacement for the ancient Celtic festival of Samhain or Calan Gaeaf, pagan events that the church absorbed and transformed into All Hallow’s Eve and All Souls’ Day. In The Golden Bough, the Scottish anthropologist James George Frazer suggested that Guy Fawkes Day exemplifies «the recrudescence of old customs in modern shapes». David Underdown, writing in his 1987 work Revel, Riot, and Rebellion, viewed Gunpowder Treason Day as a replacement for Hallowe’en: «just as the early church had taken over many of the pagan feasts, so did Protestants acquire their own rituals, adapting older forms or providing substitutes for them».^[60] While the use of bonfires to mark the occasion was most likely taken from the ancient practice of lighting celebratory bonfires, the idea that the commemoration of 5 November 1605 ever originated from anything other than the safety of James I is, according to David Cressy, «speculative nonsense».^[61] Citing Cressy’s work, Ronald Hutton agrees with his conclusion, writing, «There is, in brief, nothing to link the Hallowe’en fires of North Wales, Man, and central Scotland with those which appeared in England upon 5 November.»^[62] Further confusion arises in Northern Ireland, where some communities celebrate Guy Fawkes Night; the distinction there between the Fifth, and Halloween, is not always clear.^[63] Despite such disagreements, in 2005 David Cannadine commented on the encroachment into British culture of late 20th-century American Hallowe’en celebrations, and their effect on Guy Fawkes Night:

Nowadays, family bonfire gatherings are much less popular, and many once-large civic celebrations have been given up because of increasingly intrusive health and safety regulations. But 5 November has also been overtaken by a popular festival that barely existed when I was growing up, and that is Halloween … Britain is not the Protestant nation it was when I was young: it is now a multi-faith society. And the Americanised Halloween is sweeping all before it—a vivid reminder of just how powerfully American culture and American consumerism can be transported across the Atlantic.^[64]

In Northern Ireland, bonfires are lit on the Eleventh Night (11 July) by Ulster Protestants. Folklorist Jack Santino notes that the Eleventh Night is «thematically similar to Guy Fawkes Night in that it celebrates the establishment and maintenance of the Protestant state».^[65]

Another celebration involving fireworks, the five-day Hindu festival of Diwali (normally observed between mid-October and November), in 2010 began on 5 November. This led The Independent to comment on the similarities between the two, its reporter Kevin Rawlinson wondering «which fireworks will burn brightest».^[66]

In other countries

Gunpowder Treason Day was exported by settlers to colonies around the world, including members of the Commonwealth of Nations such as Australia, New Zealand, Canada, and various Caribbean nations.^[67]
In Australia, Sydney (founded as a British penal colony in 1788)^[68] saw at least one instance of the parading and burning of a Guy Fawkes effigy in 1805,^[69] while in 1833, four years after its founding,^[70] Perth listed Gunpowder Treason Day as a public holiday.^[71] By the 1970s, Guy Fawkes Night had become less common in Australia, with the event simply an occasion to set off fireworks with little connection to Guy Fawkes. Mostly they were set off annually on a night called «cracker night»… which would include the lighting of bonfires. Some states had their fireworks night or «cracker night» at different times of the year, with some being let off on 5 November, but most often, they were let off on the Queen’s birthday. After a range of injuries to children involving fireworks, Fireworks nights and the sale of fireworks was banned in all states except the ACT by the early 1980s, which saw the end of cracker night.^[72]

Some measure of celebration remains in New Zealand, Canada, and South Africa.^[73] On the Cape Flats in Cape Town, South Africa, Guy Fawkes day has become associated with youth hooliganism.^[74] In Canada in the 21st century, celebrations of Bonfire Night on 5 November are largely confined to the province of Newfoundland and Labrador.^[75] The day is still marked in Saint Vincent and the Grenadines, and in Saint Kitts and Nevis, but a fireworks ban by Antigua and Barbuda during the 1990s reduced its popularity in that country.^[76]

In North America the commemoration was at first paid scant attention, but the arrest of two boys caught lighting bonfires on 5 November 1662 in Boston suggests, in historian James Sharpe’s view, that «an underground tradition of commemorating the Fifth existed».^[77] In parts of North America it was known as Pope Night, celebrated mainly in colonial New England, but also as far south as Charleston. In Boston, founded in 1630 by Puritan settlers, an early celebration was held in 1685, the same year that James II assumed the throne. Fifty years later, again in Boston, a local minister wrote «a Great number of people went over to Dorchester neck where at night they made a Great Bonfire and plaid off many fireworks», although the day ended in tragedy when «4 young men coming home in a Canoe were all Drowned». Ten years later the raucous celebrations were the cause of considerable annoyance to the upper classes and a special Riot Act was passed, to prevent «riotous tumultuous and disorderly assemblies of more than three persons, all or any of them armed with Sticks, Clubs or any kind of weapons, or disguised with vizards, or painted or discolored faces, or in any manner disguised, having any kind of imagery or pageantry, in any street, lane, or place in Boston». With inadequate resources, however, Boston’s authorities were powerless to enforce the Act. In the 1740s gang violence became common, with groups of Boston residents battling for the honour of burning the pope’s effigy. But by the mid-1760s these riots had subsided, and as colonial America moved towards revolution, the class rivalries featured during Pope Day gave way to anti-British sentiment.^[78] In author Alfred Young’s view, Pope Day provided the «scaffolding, symbolism, and leadership» for resistance to the Stamp Act in 1764–65, forgoing previous gang rivalries in favour of unified resistance to Britain.^[79]

The passage in 1774 of the Quebec Act, which guaranteed French Canadians free practice of Catholicism in the Province of Quebec, provoked complaints from some Americans that the British were introducing «Popish principles and French law».^[80] Such fears were bolstered by opposition from the Church in Europe to American independence, threatening a revival of Pope Day.^[81] Commenting in 1775, George Washington was less than impressed by the thought of any such resurrections, forbidding any under his command from participating:^[82]

As the Commander in Chief has been apprized of a design form’d for the observance of that ridiculous and childish custom of burning the Effigy of the pope—He cannot help expressing his surprise that there should be Officers and Soldiers in this army so void of common sense, as not to see the impropriety of such a step at this Juncture; at a Time when we are solliciting, and have really obtain’d, the friendship and alliance of the people of Canada, whom we ought to consider as Brethren embarked in the same Cause. The defence of the general Liberty of America: At such a juncture, and in such Circumstances, to be insulting their Religion, is so monstrous, as not to be suffered or excused; indeed instead of offering the most remote insult, it is our duty to address public thanks to these our Brethren, as to them we are so much indebted for every late happy Success over the common Enemy in Canada.^[83]

The tradition continued in Salem as late as 1817,^[84] and was still observed in Portsmouth, New Hampshire, in 1892.^[85] In the late 18th century, effigies of prominent figures such as two Prime Ministers of Great Britain, the Earl of Bute and Lord North, and the American traitor General Benedict Arnold, were also burnt.^[86] In the 1880s bonfires were still being lit in some New England coastal towns, although no longer to commemorate the failure of the Gunpowder Plot. In the area around New York City, stacks of barrels were burnt on Election Day eve, which after 1845 was a Tuesday early in November.^[87]

See also

• Bonfire toffee
• Gunpowder Plot in popular culture
• Push penny
• Sussex Bonfire Societies
• West Country Carnival

References

Notes

Footnotes

Bibliography

Further reading

Самым шумным праздником в Англии считается день Гая Фокса, который отмечают каждый год 5 ноября. Единственное, если этот день приходится на воскресенье, то праздник переносится на день раньше и отмечается в субботу и в ночь с 4 на 5 ноября.

Что означает для жителей Великобритании данный праздник, чем прославился Гай Фокс в истории своей страны, почему получила такую популярность маска Гая Фокса, разберемся ниже.

История праздника или Пороховой заговор

Гай Фокс, наверное, единственный преступник в мире, с именем которого связан праздник, отмечаемый практически всей страной. Причем связан этот день не с жизнью Guy Fawkes, а с одним из дней в его биографии. Этот день пришелся на 5 ноября, когда несколько заговорщиков планировали взорвать Парламент Великобритании во время выступления короля Якова I.

Там же должны были находиться представители обеих палат. Хоть Гай Фокс и не был инициатором «Порохового заговора», ему была отведена главная роль в нем – он был единственным, кто умел обращаться с порохом, поскольку имел военный опыт.

Почему заговорщики вообще решили взрывать Короля и депутатов обеих палат – вопрос отдельный. Все дело в том, что на территории Англии в те времена католики подвергались гонениям. В 1603 году скончалась ярая протестантка Королева Елизавета I, при которой католикам жилось совсем не сладко.

После нее трон занял Яков I – сын казненной по воле Елизаветы Марии Стюарт. Он терпимо относился к представителям католицизма, к тому же был женат на католичке, поэтому католики относились к его восшествию на престол с воодушевлением. И сначала Яков был настроен к католикам в Англии вполне лояльно, пока не узнал о готовящемся ими заговоре.

Тогда снова начались гонения и вернулись порядки, установленные Елизаветой.

После этого и был спланирован заговор, называемый «пороховым», инициатором которого стал Роберт Кэйтсби. 5 ноября 1605 года Яков должен был, как всегда, присутствовать на открытии очередной парламентской сессии, когда и предусматривался взрыв, мощность которого позволяла разрушить все здания Парламента и близлежащие территории.

Планировалось, что настолько шумное убийство короля и депутатов пробудит народ, который мигом свергнет правление протестантов. Заговорщикам удалось спрятать в заброшенном подвале, куда они заблаговременно прорыли тоннель, 36 бочонков пороха. Однако их планам не суждено было сбыться.

Один из заговорщиков поделился их планами с лордом Монтиглу, написав ему письмо с предупреждением, чтобы тот не появлялся на этой сессии Парламента. Лорд решил обезопасить не только свою жизнь, но и жизни остальных.

В итоге письмо дошло до самого Якова. Заговор тогда не раскрыли, чтобы поймать преступников на месте преступления. В ночь с 4 на 5 ноября 1905 года Guy Fawkes отправился в подвал, чтобы поджечь фитиль, но был пойман с поличным.

Улики, найденные при нем, не позволяли отпираться. Тогда же Гай Фокс заявил, что если бы его задержали внутри подвала, он бы взорвал и себя, и поймавших, и все здание.

После пыток Гай Фокс выдал своих сообщников и рассказал все тайны заговора. Позже все виновные в заговоре были публично казнены, однако до сих пор в этой истории остается много загадок.

Некоторые историки считают, что спланировал заговор сам Яков I, чтобы укрепить свою власть, поскольку невозможно было незаметно провернуть посторонним людям все свои дела на территории, близкой к Парламенту.

Бочки с порохом были обезврежены, люди, живущие рядом и узнавшие о грозившей им опасности, тут же начали праздновать свое спасение. Они разжигали костры, кто-то изготовил первое в истории чучело Гая Фокса, чтобы сжечь его.

Эта же традиция с повсеместными кострами, дополненная фейерверками и взрывающимися петардами, дошла и до нашего времени.

Ночь Гая Фокса сегодня

Каждый школьник в Англии знает детский стишок «Remember, remember the fifth of November», что в переводе означает «Помним, помним не зря пятый день ноября».

Ночь Гая Фокса не считается государственным праздником, но до 1959 года все жители Великобритании должны были принимать участие в праздновании этого дня.

Сейчас религиозная составляющая этого праздника ушла в прошлое, а день Гая Фокса часто называют Днем фейерверков или Днем костров. Считается, что фейерверки в Англии обрели популярность только благодаря этому празднику.

Уснуть в эту ночь не удается никому, поэтому улицы полны народу. Каждый уважающий себя англичанин в ночь Гая Фокса запускает в небо петарды или фейерверки, возит тележки с костром, сжигает специально сделанное чучело Гая Фокса или просто поддерживает других криками и аплодисментами.

Стоит сказать, что праздник не ограничивается одним днем. Задолго до ночи Гая Фокса люди начинают «репетировать» взрывы и фейерверки. В ближайшие к 5 ноября выходные в парках проводят костюмированные представления и мероприятия для всех членов семьи.

Также день Гая Фокса отмечают и в нескольких бывших колониях Великобритании – в Австралии, Южной Африке, Новой Зеландии, в некоторых провинциях Канады.

Кроме веселой и шумной традиции празднования, сохранилась и еще одна традиция, связанная с днем Гая Фокса. Перед началом каждой сессии парламента теперь проводят особую церемонию осмотра всех подвальных помещений здания.

Шутливой традицией в Англии, связанной с 5 ноября, считается приготовление печенья (рецепты могут быть различными), когда в одно из них кладут острый порошок чили. Тот, кому достанется именно это печенье, получит незабываемый фейерверк еще и во рту.

Распространение символов

Стоит сказать, что просторечное обращение «парень» или «guy» пошло именно от имени отрицательного главного героя этого дня – Гая Фокса. Сначала словом «гай» обозначали его чучело, сжигаемое на 5 ноября, затем – чучело в общем смысле, еще позже – плохо одетого молодого человека, а теперь в разговорном английском часто так называют любого парня или молодого человека.

Большое распространение в современном мире получила маска Гая Фокса, которая известна всем, кто смотрел фантастический фильм «“V” значит Вендетта». Ее также называют маской Анонимуса или маской Вендетта.

Эта маска действительно похожа своими чертами – тонкими усиками и остроконечной аккуратной бородой – на своего прототипа.

Но рассматривается она не в контексте того, что Гай Фокс трусливый и подлый человек и предатель, а человек, который смог бросить вызов власти и бороться за правду.

Создатель образа этой маски – художник Дэвид Ллойд – считает, что создал символ, за который можно спрятаться, но при этом выразить свою индивидуальность.

У современной молодежи в разных странах эта маска символизирует протест против тирании, коррупции, огромных корпораций и вообще нынешнего экономического и политического строя. Хотя есть в этом некоторое противоречие.

Покупая маску Гая Фокса, человек увеличивает доходы огромной корпорации «Warner Brothers», хотя с ней и ей подобными он и борется.

24082Жизнь и культура за границей

Не успели британцы отметить Хеллоуин, как приходит время для другого, не менее впечатляющего праздника — ночи Гая Фокса. Рассказываем, зачем 5 ноября англичане переодеваются, взрывают петарды, запускают фейерверки, и, главное, за что сжигают чучело Гая Фокса. 

Кто такой Гай Фокс?

До того, как стать интернет-мемом, Гай Фокс был историческим персонажем. Уроженец Йорка дворянского происхождения и ярый католик, он принимал активное участие в движении против протестантов. В 1605 году Фокс и его соратники предприняли попытку взорвать здание парламента в Лондоне. Целью мятежников было уничтожение короля Якова I, который оказывал покровительство протестантам. Гаю Фоксу предстояла самая ответственная часть предприятия — поджог фитиля. Но из-за утечки информации план католиков провалился, и все его участники были жестоко казнены. Неудачная попытка свергнуть Якова I вошла в историю как Пороховой заговор. 

Сегодня имя Гая Фокса на слуху у многих, во многом благодаря протестным движениям, выбравшим его в качестве своего символа. Популяризацией своего образа Гай Фокс обязан комиксу «V — значит Вендетта», а также одноименному фильму 2005 года. 

Ночь Гая Фокса: история праздника

После того, как Пороховой заговор был раскрыт, а Гай Фокс и его соратники убиты, английский парламент выпустил специальный закон, согласно которому 5 ноября следовало отмечать как «радостный день благодарения за спасение». Люди выходили на улицы, сжигали соломенное чучело, символизировавшее изменника, и всю ночь запускали фейерверки. И, несмотря на то, что в 1859 году закон отменили, традиция народных гуляний 5 ноября сохранилась. Ведь нельзя просто взять и отнять у людей праздник, особенно такой яркий и шумный, как ночь Гая Фокса.

Празднование ночи Гая Фокса в наши дни

Сегодня праздник также известен как Ночь костров (Bonfire Night) или Ночь фейерверков (Fireworks Night). В ночь на 5 ноября люди наряжаются в старинные костюмы и выходят на улицы с факелами, чтобы отлично провести время под пальбу фейерверков, петард и шутих. И, несмотря на то, что со временем праздник утратил свою политическую подоплеку, иногда вместо чучела Гая Фокса сжигают кого-нибудь из государственных деятелей или просто известных людей. Так, в 2016 году жители ряда британских городов сжигали фигуры Дональда Трампа, выражая свое несогласие с его идеями.

Надеемся, наша статья была вам интересно и вам повезет увидеть празднование ночи Гая Фокса своими глазами!

НОЧЬ ГАЯ ФОКСА

(GUY FAWKES NIGHT)

Самым знаменитым террористом в мировой истории с полным основанием можно признать британца Гая Фокса. В честь него назван ежегодный национальный праздник. Хотя праздник «Ночь Гая Фокса» и является неофициальным, но англичане празднуют его уже более 4 веков. А кроме них в ночь на 5 ноября сжигают чучело Гая Фокса и пускают в небо фейерверки жители Новой Зеландии, Южной Африки, Австралии и еще нескольких государств. А маска Гая Фокса в ХХI веке неожиданно приобрела огромную популярность и стала своеобразным мировым брендом.

НЕ ГЕРОЙ

Столь большая популярность Гая Фокса удивительна, поскольку он не был ни героической личностью, ни выдающимся террористом, а запомнился лишь участием в неудавшемся заговоре и тем, что под пытками выдал своих товарищей.

Гай Фокс родился 13 апреля 1570 года в семье йоркширского дворянина, нотариуса и адвоката Эдварда Фокса. Гай принял католическую веру, но Англией правила протестантка — королева Елизавета I. А потому католикам в Англии в ее правлении жилось несладко. И в 1594 году Фокс уехал из Англии, чтобы служить вместе с собратьями по вере. Он оказался во Фландрии в армии испанского эрцгерцога Альберта и даже взял себе испанское имя Гвидо. В этой связи ничего удивительного, что по возвращении в Англию он примкнул к католикам-заговорщикам, замыслившим убийство английского короля Якова I, сменившего на престоле Елизавету I, но продолжившего ее «протестантскую» политику.

Этот заговор прозвали «Пороховым». Правда, его можно было назвать и пивным. Поскольку план ликвидации короля зародился в одной из лондонских пивных на Стэнде. А его инициатором стал ярый католик Роберт Кэйтсби. Его отец попал в тюрьму за то, что укрывал священника, а сам Роберт бросил университет лишь затем, чтобы не принимать протестантской присяги. Друзья-собутыльники Томас Уинтер, Томас Перси и Джон Райт тоже не любили протестантов и согласились поучаствовать в заговоре. В свою компанию они взяли Гая Фокса, который набрался военного опыта на службе в испанской армии, и единственный из них знал, как обращаться с порохом.

Заговорщики подобрались амбициозные. Просто убить короля им показалось мало. Им хотелось отправить его тот свет с таким грохотом, чтобы сотряслась вся Англия, а потом «вспряла ото сна» и обратилась в истинную веру – католическую. Для этого они решили взорвать здание английского парламента вместе депутатами обеих палат и королем Яковом I Стюартом. Такой выбор убийства короля был весьма символичен. Отец Якова – Дарнлей погиб при взрыве дома Кирк о’Филда в шотландской столице.

Король должен был присутствовать на открытии парламентской сессии вместе с королевой Анной и старшим сыном принцем Генри, которым по замыслу заговорщиков, предстояло погибнуть вместе с ним. После гибели Якова предполагалось, что Томас Перси убьет второго сына короля, а другой участник заговора сэр Эверерд Дигби захватит малолетнюю дочь короля, принцессу Елизавету и объявит королевой, но править страной от ее имени будут регенты из числа знатных католиков. План получился грандиозным, а ключевую роль в нем отвели Гаю Фоксу, который должен был в решающий момент поджечь порох.

ПОРОХ НЕ ВЗОРВАЛСЯ

Картина Генри Перронета Бриггса. «Арест Гая Фокса».

К покушению заговорщики подошли ответственно. Они загодя сняли дом Винегр-хауз, примыкавший к той части Вестминстера, где размешалась палата лордов, и где должно было состояться открытие парламентской сессии. Из Винегр-хауза они планировали прорыть тоннель в заброшенный подвал Вестминстера. Однако не тут-то было, оказалось, что подвал уже сдали под угольный склад. Однако это не остановило заговорщиков, они выкупили подвал в аренду. Потом из лондонского района Ламбет сумели перевезти по Темзе и спрятать в подвале 36 бочонков пороха, закупленного ими в Голландии. Общий вес порохового заряда составил около тонны, этого хватило бы не только разрушить до основания все здания парламента, но и основательно потрясти округу. Вряд ли хоть одно окно уцелело бы в радиусе полумили.

Параллельно с подготовкой теракта осуществлялась и подготовка мятежа. Гай Фокс ездил во Фландрию искать поддержки у тамошних католиков. А Кэйтсби вел переговоры с аристократами. Поскольку количество людей, осведомленных о заговоре разрасталось, то возрастал и риск его раскрытия.

26 октября лорд Монтигл получил анонимное письмо с информацией, что католики собираются взорвать парламент во время сессии 5 ноября 1605 года на которой будет присутствовать король. Монтигл был католиком, и кто-то из собратьев по вере решил спасти ему жизнь. А Монтигл решил спасти жизнь коллегам-парламентариям и королю. Он показал письмо государственному секретарю Роберту Сесилу, а тот — королю Якову I. Информацию было решено оставить в секрете, чтобы задержать злоумышленников с поличным. Однако заговорщики узнали о письме. Правда они не знали — рассказал ли о нем лорд Монтигл кому-либо. Гай Фокс пробрался в подвал под парламентом и обнаружил, что весь порох остался нетронутым под дровами, которыми он был замаскирован. Выслушал его сообщение, заговорщики решили не отменять операцию государственного переворота.

Приближался решающий час. Ночью с 4 на 5 ноября Гай Фокс вновь отправился в подвал, подготовил фитиль, который вел к бочонкам с порохом, и направился наружу. Не успел он выйти, как на него набросились поджидавшие в засаде люди во главе с мировым судьей Ниветом. Задержанный Фокс назвался вымышленным именем и выдал себя за слугу. Но при нем нашли пучок спичек и связку трута – слишком очевидные улики, чтобы запираться. Однако развязать язык Гаю сразу не удалось. Только после пытки на станке для растягивания жил, он выдал и сообщников, и детали заговора. Текст его признательных показаний с неразборчивой и неровной из-за применения пыток подписью и поныне хранится в Национальном архиве Великобритании.

ПРАЗДНИК НА КРОВИ

Заговорщики, узнав, что их план провалился, начали поспешно покидать столицу. Но по иронии судьбы их «пороховой заговор» обернулся «пороховой смертью». Во время короткой остановки в доме одного из заговорщиков Лититона, в графстве Стаффордшир, они решили просушить порох, который подмочили, переплывая реку. От упавшей искры воспламенился целый мешок пороха, который взорвался со страшным грохотом. Те, кто остался жив после взрыва, бежали. Но было уже поздно, их настиг отряд шерифа графства. Активные участники заговора Кейтсби и Перси были убиты в перестрелке, а раненый в руку Томас Винтер взят в плен.

30 и 31 января 1606 года в центре Лондона во дворе собора Св. Павла происходили казни заговорщиков. Одних из них: Дигби, Гарнета, Олдкорна, Гранта и Бетса просто повесили. А других: Фокса, Кея, Роксвуда и Винтера предали более изощренной казни. Их сначала повесили, но умереть в петле не дали, потом выпотрошили на соборной площади и, наконец, четвертовали. Правда, Гаю Фоксу удалось избежать тройных мук. На эшафот он взбирался помощью подручных палача, из-за переломанных в ходе пыток ног. Но когда начался первый акт его казни – повешение, собрал последние силы и так спрыгнул с эшафота так, что веревка сломала ему шею. Таким образом, он избежал оставшихся двух актов. Части тел казненных убирать с лобного места не стали, их оставили на обозрение публики, поедание птицами и полное разложение.

Казнь участников Порохового заговора.

Когда жители улиц, примыкающих к Вестминстеру, узнав, какая опасность угрожала их домам, начали праздновать свое спасение уже в ночь раскрытия заговора. Они разжигали на улицах костры, и кто-то изготовил первое чучело Гая Фокса. Парламент решил, что люди праздную не свое, а его спасение и 21 января 1605 года издал закон, предписывающий отмечать 5 ноября как «радостный день благодарения за спасение». И хотя в 1859 году этот закон отменили, но «Ночь Гая Фокса» остался у англичан неофициальным праздником.

МАСКА ГАЯ ФОКСА

Творцом маски Гая Фокса стал британский художник Дэвид Ллойд, иллюстрировавший графические романы Алана Мура, и нарисовавший ее в комиксе «V – значит вендетта» еще в 1982 году. Поскольку комиксы в основном читают подростки, то известности она не получила. А популярность обрушилась на нее после выхода в 2006 году одноименного фильма.

По сюжету романа-антиутопии Алана Мура в Великобритании устанавливается тоталитарный режим. Против него выступает некий мститель-террорист V — неизвестный в маске, черты которой копируют внешность Гая Фокса – его характерные усы и острую бородку. Как и Фокс, главный герой фильма борется с существующей властью террором. Например, 5 ноября он взрывает здание центрального уголовного суда Лондона — Олд-Бейли, под сопровождение фейерверков и увертюры Чайковского «1812 год», транслируемой на весь город посредством уличных динамиков. Но он — террорист, борющийся за благие цели. И в результате у него появляется масса единомышленников. В финале фильма тысячи людей в масках Гая Фокса устремляются к британскому Парламенту.

Маска Гая Фокса стала культовой после выхода фильма не из-за оригинальности, а из-за идеи, которую она воплощала: личность человека не важна, важны идеалы, за которые он борется. К счастью маска Гая Фокса не пришлась по вкусу реальным террористам, но зато ее сделали своим символом протестанты во многих странах.

Впервые ее использовали полсотни протестующих, которые в 2008 году в знак протеста против церкви сайентологии устроили пикет в Бостоне.  И пошло-поехало. Как кто-нибудь решает устроить демонстрацию против коррупции, принятия новых законов или чего-либо еще, то надевает маску Гая Фокса и отправляется протестовать. Со временем маска стала символом хакерской группы «Анонимусов», которая после своих атак на сайты оставляла картинку этой маски. А потом и вовсе маска Гая Фокса стала одним из самых известных мемов в интернете, которые олицетворяют анонимность пользователя.

На Западе хотя маска гая Фокса и пропагандирует террориста, но в основном используется в мирных демонстрациях. В России у оппозиции она пока не прижилась, зато ею охотно пользуются налетчики. Во всяком случае в Кемерово и Кировской области задерживали грабителей, скрывавших свое лицо под маской V.

Олег Логинов

Статьи по теме:

Февральская революция 

Холерные бунты в России 

Экономический чудотворец Эрхард 

Анархический мировой цифровой разум — лик «Анонимуса»

Через несколько лет с момента выхода фильма в прокат по всему миру популярность персонажа V, самого Гая Фокса и, конечно, его маски взлетела до небес. Она стала символом борьбы против коррумпированной, лживой и ограничивающей свободу системы, и руку к этому приложило мировое движение «Анонимус». Оно представляет собой децентрализованное анонимное сообщество хакеров и активистов из числа интернет-пользователей, а потому доподлинно неизвестна точная дата его основания, предположительно — это 2003 год.

Группа позиционирует себя как борцы за свободу в Сети — свободу слова, действий и, в первую очередь, анонимности. В разных точках мира группы неизвестных, называющих себя «анонимусами», проводили акции протеста, взламывали государственные базы и сайты крупнейших мировых корпораций, сливая в Сеть засекреченные данные и корпоративные тайны — доказательства коррупционных схем. Некоторые влиятельные мировые издания всерьез называют «Анонимус» преемником WikiLeaks.

Известный уфимский правозащитник Эдвард Мурзин совместно с движениями «Левый фронт» и «Самый честный наблюдатель» в 2012 году вооружались масками Фокса, чтобы «припугнуть» местный ЦИК накануне выборов. Фото Олега Яровикова / bashinform.ru

В разные годы организация протестовала против Церкви сайентологии, авторского права и цензуры в интернете и даже террористической группировки ИГИЛ (запрещена в России). В ноябре 2015 года «Анонимус» заявил, что начинает войну против террористов — хакеры взломали и выложили список порядка пяти тысяч аккаунтов членов «Исламского государства» по всему миру. Большую огласку в 2012 году получила и другая спецоперация «Анонимус», уже в России, когда хакеры выложили в открытый доступ личную переписку чиновников из Росмолодежи, доказывающую ряд «серых» схем внутри государственной структуры.

С конца «нулевых» маска Гая Фокса — практически официальный символ «Анонимус». В сентябре 2011-го именно с этим атрибутом призывали активисты выйти людей на улицы Нью-Йорка, поддержав акцию «Захвати Уолл-Стрит» — против имущественного неравенства и тотальной власти корпораций. Тогда тысячи горожан в масках Гая Фокса наводнили центральные улицы. После этого несколько лет подряд маски массово «светились» на улицах Лондона, Парижа, Гонконга и других мировых столиц.

Отклики революционной волны под эмблемой V дошли и до России. В конце «нулевых» и даже начале «десятых» акции протеста и демонстрации совершенно различного калибра и толка не обходились без активистов, чьи лица скрывали маски Гая Фокса. Причем протестующие всякий раз интерпретировали «миссию Фокса» на свой лад — кому как удобнее. Московские студенты, например, отстаивали свободу слова, а вот известный уфимский правозащитник Эдвард Мурзин совместно с движениями «Левый фронт» и «Самый честный наблюдатель» в 2012 году вооружались масками Фокса, чтобы «припугнуть» местный ЦИК накануне выборов.

Забавно, что активисты прихватили с собой еще и маски маньяка из другого голливудского блокбастера — «Крик». Меняя атрибутику, они, как писало агентство «Башинформ», якобы демонстрировали, что «милые и дружелюбные» маски Фокса в любой момент, завидев несправедливость, могут заменить их на устрашающий лик из «Крика». По какой причине протестующие посчитали Гая Фокса дружелюбным персонажем, осталось загадкой

Подводя черту — маска Гая Фокса на десятилетие стала непременным атрибутом любой протестной акции, мало-мальски связанной с требованиями изменений, неважно кого или чего

Весной 2014 года большой резонанс получила серия ограблений в Краснодаре: группа преступников, выряженных в маски, сначала обнесла местную ювелирку, а затем наведалась в продуктовый магазин «Курочка Ряба». Фото ntv.ru

Как же проходит Ночь Гая Фокса?

Каким бы противоречивым не казался этот праздник, к его организации подходят со всем энтузиазмом и скрупулёзностью. За несколько дней до него на улицах можно встретить детей и подростков, которые клянчат у прохожих «монетки для Гая». Определённой суммы не существует, но и попрошайничеством это не считают. Все собранные деньги потом потратятся на петарды и небольшие фейерверки, которые ребята смогут купить в соответствии со своим возрастом.

Несмотря на то, что формально праздник считается ночным, ещё днём в парках и на центральных улицах устраиваются костюмированные представления, ярмарки и соревнования. На сценах актёры местных драмкружков воспроизводят исторические события, иногда устраиваются конкурсы костюмов.

Вечером, с наступлением сумерек, в крупных городах начинаются шествия с крестами и чучелами. Всё сопровождается огнём и часто участники парадов одеваются в средневековые костюмы. Ещё один атрибут внешнего вида – черные пепельные полоски на лице. Чаще всего их наносят на щёки дети, но и взрослые не брезгуют такой атрибутикой.

Чучела, которые олицетворяют Гая Фокса, англичане делают сами или же покупают в магазинах. Отдельные празднующие даже умудряются придать внушительное сходство с настоящим историческим прототипом. На центральной площади чучело сжигают. А сам праздник завершается грандиозным салютом под выкрики и аплодисменты толпы.

А те, кто не любит или не хочет быть частью «горящей толпы», разжигают костёр во дворе дома. Огонь как таковой в этом празднике играет самую центральную и значимую роль. Поэтому порой его метафорически переводят и на другие предметы быта. Так, например, для гостей к праздничному ужину готовят печенье. В некоторые кусочки добавляют красный перец, чеснок или чили – огонь пылает не только на улице.

Как добраться до центра Лондона

Из России до Лондона, где проходит самое красочное огненное шоу, вы можете добраться несколькими способами: на самолете, на поезде с пересадками или на автобусе, также с пересадками. Самым демократичным и выгодным вариантом является перелёт. Прямые рейсы летают из аэропортов Москвы и Санкт – Петербурга, а из регионов можно долететь с пересадками.

Из Москвы можно уехать на поезде Москва – Берлин – Париж, который едет около 40 часов. Однако учтите, что он отправляется лишь несколько раз в неделю. Когда окажетесь в Лондоне, вам нужно будет добраться до Баттерси – парка, где проходит фестиваль. Его адрес: район Wandsworth, Albert Park Bridge Road. Можно воспользоваться услугами такси, или добраться на общественном транспорте.

36 бочонков пороха для разрушения устоев

Участники заговора намеревались взорвать здание английского парламента во время тронной речи Якова I, убив вместе с ним членов парламента и представителей верховной судебной власти.

Статья по теме

Резня Алой и Белой розы. Настоящая история «игры престолов»

Первоначальный план предполагал, что заговорщики арендуют дом рядом с Палатой лордов и из него проделают туннель. Однако затем Томасу Перси удалось взять в аренду помещение, расположенное прямо под залом заседаний Палаты лордов.

Из лондонского района Ламбет на противоположном берегу Темзы заговорщики, не привлекая к себе особого внимания, смогли переправить на лодке 36 бочонков пороха. Они были размещены в арендованной комнате и прикрыты дровами и углём. Всего в комнате было заложено две с половиной тонны пороха — количество, достаточное для того, чтобы не только разрушить здание парламента, но и нанести серьёзный ущерб всем домам в радиусе 800 метров.

Произнесение тронной речи было назначено на 5 ноября 1605 года, тогда-то и должен был прогреметь взрыв.

История Ночи Гая Фокса

В ночь на 5 ноября 1605 года группа католиков решила взорвать здание парламента в Англии, где находился сам король. Главой заговорщиков был тот самый Гай Фокс, имя которого фигурирует в название современного праздника. Что же стало причиной недовольства людей? 

В те непростые времена в Англии развернулось противостояние между протестантами и католиками. Последние были объявлены преступниками, что подняло волну народного гнева.

Вместе со своими соратниками Гай Фокс подготовил несколько бочек с порохом, которые были установлены в подвале здания. Время подрыва было рассчитано так, чтобы в Парламенте находился Яков I, всецело поддерживающий протестантов. Пороховой заговор, как называют эту операцию историки, не достиг своей цели. Он был раскрыт, а его участники арестованы. 

Каждого из католиков ожидала страшная участь – их должны были казнить и четвертовать на площади. Гай Фокс не стал исключением. С петлёй на шее он прыгнул с эшафота и умер до страшной расправы, четвертования.

От себя хочу заметить, что некоторые историки высказывают интересное предположение. Тот самый Пороховой заговор мог быть подстроенным, чтобы в Англии с ещё большей силой поднялись антикатолические настроения, а правительство могло вполне законно совершить казнь неугодных ему людей. Так ли это? Вероятно, тайна заговора 1605 года так и останется в веках.

Исполнитель из Йорка

В начале XVII века не было устройств, позволяющих произвести подрыв дистанционно, поэтому один из заговорщиков должен был остаться в комнате и зажечь фитиль. Оставшегося времени ему должно было хватить, чтобы успеть добраться до Темзы и уплыть на лодке. Затем взрыватель должен был уехать за границу.

Гай Фокс. Фото: Commons.wikimedia.org/ George Cruikshank

Поджечь шнур поручили 35-летнему дворянину из Йорка Гаю Фоксу, имевшему опыт обращения со взрывчатыми веществами.

Так Гай Фокс, являвшийся до этого рядовым участником заговора, стал его главной фигурой.

Между тем информация о готовящемся заговоре стала известна слишком многим. 26 октября лорд Монтигл, который должен был участвовать в заседании парламента 5 ноября, получил письмо, в котором анонимный автор советовал ему не появляться в Палате лордов, поскольку готовится её взрыв.

О существовании письма стало известно и заговорщикам, однако они после некоторого колебания приняли решение довести дело до конца, тем более что Гай Фокс, побывавший в комнате с порохом, сообщил, что никто посторонний в ней не появлялся и взрывчатка по-прежнему на своём месте.

Всех выдал, во всём признался

Стойкости Гая Фокса хватило на четыре дня. 9 ноября он выдал всех своих товарищей, а 10 ноября собственноручно подписал текст признательного заявления. Ещё через пару дней были арестованы все участники заговора.

Столь стремительный и блистательный разгром заговора позволил провести показательный процесс над его участниками, который состоялся в Вестминстерском зале здания парламента 27 января 1606 года. Исход процесса не вызывал сомнений — все заговорщики были признаны виновными в государственной измене и приговорены к смертной казни.

Государственных изменников ждала казнь, именовавшаяся «повешение, потрошение и четвертование». Ужасающая процедура заключалась в следующем: приговорённого сначала вешали, подвергая страшным мучениям, но не давая умереть в петле, затем, сняв с виселицы, кастрировали, потрошили, бросая внутренности в костёр, четвертовали и обезглавливали.

Антикатолическая власть

Католицизм в Англии в значительной степени подавлялся во время правления королевы Елизаветы Первой, особенно после того как Папа Римский отлучил ее от церкви в 1570 году. Во время ее правления десятки священников были казнены, и католики не могли даже легально отмечать свои религиозные праздники или заключать браки в соответствии со своими обрядами. В результате многие католики питали большие надежды на короля Джеймса Первого, который вступил на престол после смерти Елизаветы в 1603 году. Полагается, что жена Джеймса Анна ранее приняла католичество, а его мать Мария Стюарт была католичкой и ярой противницей Елизаветы Первой, пока не была казнена. Ходили даже слухи о том, что сам Джеймс, вдохновленный дипломатическими связями с Папой Римским, был готов стать католиком.

Хитрости отелей по борьбе с неприятным запахом в ванной: нужны вата и аромамасла

“Я бы на такой не женился”: четвероклассник написал сочинение о своей маме

Магия космоса от NASA: объекты, которые можно увидеть с помощью телескопа

Гай Фокс — завсегдатай протестных акций. Начало

Настоящий Гай Фокс (по другим сведениям, Гвидо Фокс) вовсе не был героем. Потомственный английский аристократ родился в 1570 году в Йорке в довольно состоятельной семье приверженцев Англиканской церкви. Несмотря на это, учился Фокс в католической школе и впоследствии стал ярым сторонником католицизма — историки и сейчас расходятся во мнениях, что послужило тому причиной. В 90-е годы 16 века он сражался в восьмидесятилетней войне за католическую Испанию, а после этого принимал участие еще минимум в десятке походов под эгидой Папы.

В начале 17 века на английский престол взошел новый монарх — протестант Яков I, естественно не устраивающий немалую часть сторонников католицизма, многие из которых принадлежали к высшим слоям общества того времени. Гай Фокс всячески поддерживал «католическое восстание» в Англии, считая нового короля еретиком. В 1604 году он связался с небольшой группой английских католиков, возглавляемой Робертом Кейтсби, которая разрабатывала план убийства Якова I и подрыв текущего строя. Основных участников было пятеро, а их «спецоперация» позднее осталась на страницах истории как «Пороховой заговор».

План был прост — подорвать Палату лордов вместе с чуждым католицизму монархом и депутатами обеих палат парламента во время тронной речи 5 ноября 1605 года. Это должно было стать началом масштабного народного восстания, финальной точкой которого предполагалось восхождение на престол нового правителя. В подвалы под Вестминстерским дворцом заговорщики несколько месяцев перетаскивали бочки с порохом, всего их было 36. Гай Фокс был именно тем человеком, которому в решающий момент было доверено поджечь фитиль. Увы, плану не суждено было сбыться, заговорщиков предали и раскрыли, а Фокс был пойман с поличным в ту самую заветную ночь 5 ноября.

Заговорщики на гравюре 1605 года. Фото wikipedia.org

Неудавшегося подрывателя доставили в Тауэр, где под пытками в течение четырех дней выбивали имена всех сообщников. Схвачены были все — и основная пятерка, и еще минимум восемь сообщников калибром поменьше. В последних числах января 1606 года в центре Лондона состоялась череда невероятно жестоких казней — после всех пыток изувеченных заговорщиков по одному доставляли к эшафоту, где сначала заталкивали их в петлю, а затем, полуживых, четвертовали и сжигали. По легенде, плуту-Фоксу удалось избежать столь мучительной смерти — он спрыгнул с эшафота с петлей на шее и умер моментально — от перелома позвоночника.

В конце первого десятилетия 17 века английский парламент постановил каждый год 5 ноября отмечать праздник чудесного спасения короля и государственности — ночь провала «Порохового заговора», которая в народе получила название «Ночи Гая Фокса», или «Ночи костров». В течение почти 150 лет после казни заговорщиков чучело провинциального аристократа символически сжигали на площадях всех крупных английских городов, на улицы выходили тысячи зевак, а в небо запускали сотни салютов. После отмены статуса праздника в 1859 году во многих европейских городах ночь на 5 ноября отмечать не перестали, торжества проходят и до сих пор, правда, с меньшим в разы масштабом.

Предпосылки мятежа

XVII век был периодом жесткого кризиса католической церкви. Ответвления от фундаментальных догм Рима в Реформации рождались тут и там, но самое опасное для церкви заключалось в потере контроля над Британией, когда окончательно при Елизавете I был строго выбран путь на протестантизм. Рим уже не мог диктовать свои условия, его политическая воля сходила на нет. Но даже сейчас в Великобритании проживает чуть более 50% населения, исповедующих протестантизм. А это значит, что позиции католиков все еще весомы. Но они были бы куда значимее, если бы в далеком 1605 году Пороховой заговор во главе с якобы Гаем Фоксом достиг поставленных целей.

Возлагавшие надежды на шотландского короля Якова VI (Яков I на Британском престоле) католические элиты потеряли всякую веру на улучшение собственного положения в стране. Их ставленник решил гнуть свою линию на ограничение роли церкви в государственных делах и следование третьему пути — примирение обеих сторон конфликта. Поэтому обстановка подсказывала – либо смирись, либо борись. А в пору «отчаянных мужей» было кому бороться, с того момента и началось планирование грандиозного террористического акта, который должен был похоронить не только Короля с Парламентом, но и все надежды протестантов на единоличное правление в Британии.

День в православии. Приметы и обряды в этот день

5 ноября в церкви почитают память Иакова Младшего – одного из 70 апостолов, которого прозвали “братом Господним”.

Версий происхождения данного прозвища достаточно много. Наиболее распространена та, согласно которой Иаков, на самом деле, был двоюродным братом Иисуса. Также говорили, что он приходился сыном Иосифу и родился еще до того момента, как тот обручился с Марией.

Предание гласит, что в земной жизни Иаков сначала не признавал Иисуса Спасителем, но после смерти и воскресения Христа изменил свое мнение. По свидетельству древних писателей, Иаков был первым епископом Иерусалима. Его упоминают, в частности, Евсевий Кесарийский и Иосиф Флавий.

Иаков принял мученическую смерть: был сброшен иудеями с крыла Иерусалимского храма и побит камнями.

Приметы:

• Если град 5 ноября пошел, либо мелкая крупица видна – 22 ноября придет самая настоящая зима.
• Много снега выпало, и он не растаял – зима будет теплой, а в следующем году можно будет ожидать хорошего урожая.
• Нужно обязательно 5 ноября выйти в поле и осмотреть его, разложить куски пирога или хлеба для птиц – это позволит привлечь удачу.
• Если человек родился 5 ноября, то его талисманом является хризоправ.
• Если к этому дню парень с долгами не рассчитается, то в следующем году, согласно приметам, точно не женится.
• Дождь идет 5 ноября – год будет урожайным.
• Большой грех – отправиться в путь на повозке с одной оглоблей.
• Обязательно нужно подумать в этот день о будущем урожае, поскольку именно сейчас мысли материальны.
• Если дров много нарубить – по приметам, в доме будет тепло и уютно.
• Чем больше меда съешь – тем больше его соберешь в следующем году.
• Поручаться за посторонних людей в этот день нельзя – плохой знак.

Заговоры

Английские католики организовали несколько неудачных заговоров против Елизаветы и продолжили делать то же самое, когда на престол взошел Джеймс. В 1603 году несколько священников и мирян вынашивали заговор по похищению Джеймса, но их сдали их же братья-католики. Другой заговор того же года заключался в намерении убить Джеймса и передать власть его двоюродному брату. Ну а в мае 1604 года несколько католических диссидентов, таких как Гай Фокс, Роберт Катсби, Том Винтур, Джек Райс и Томас Перси встретились в одной из гостиниц, где Катсби предложил план взрыва здания парламента с использованием пороха. После этого все пятеро мужчин поклялись на молитвеннике в том, что они будут держать план в тайне.

Всегда молодая и горячо любимая: со своей третьей женой Буйнов уже 36 лет (фото)

Закончено исследование по поиску коронавируса у летучих мышей Сибири

“Старый конь борозды не испортит”: узнаете продолжение пословицы – поймете смысл

Ночной арест

Экспериментальный взрыв дымного пороха в количестве, равном тому, что предполагалось использовать при «Пороховом заговоре». Фото: wikipedia.org

Накануне 5 ноября все заговорщики, кроме Фокса, уехали в графство Уорикшир, где было много католиков. Оттуда после гибели Якова I они намеревались начать народное выступление в поддержку католического монарха.

Тем временем лорд Монтигл через государственного секретаря графа Солсбери передал письмо с предупреждением о взрыве королю Якову I. По его приказу, в ночь с 4 на 5 ноября в парламенте прошёл обыск, во время которого в комнате, набитой порохом, был схвачен Гай Фокс.

Взятый с поличным заговорщик около часа ночи 5 ноября был доставлен непосредственно к королю. Фокс, назвавшийся поначалу Джоном Джонсоном, признался монарху, что намеревался убить его и разрушить парламент, дабы вернуть страну на единственно верный путь католицизма.

Яков I, оценив серьёзность намерений задержанного, приказал отправить его в Тауэр, где продолжить допросы с целью выяснения всех обстоятельств и участников заговора. Дабы ускорить процесс, король разрешил пытать арестованного.

Пожар в Лондоне, который так и не состоялся

На рубеже XVI и XVII веков в Англии жил дворянин, который имел военное прошлое и значительно повлиял на ход истории целой страны, звали его Гай Фокс. Согласно историческим записям, мужчина был одним из участников «Порохового заговора». А действие планировалось как способ государственного переворота.

В 1605 году в Лондоне группа католиков собралась для того, чтобы подготовить подрыв здания Парламента. Не удовлетворённые работой правящего короля Якова I, заговорщики хотели, чтобы под обломками погибли заседающие там монарх и все правительство. Однако всё сложилось не самым удачным образом.

Как и в любой клишированной истории о заговоре, в команде протестующих нашёлся изменник. Отступивший от идей коллектива предупредил одного из министров в письменном виде. В тексте значилось, что группа католиков в подземельях Парламента собирает огромные бочки с порохом, которые будут взорваны в тот момент, когда король провозгласит свою тронную речь. Осведомлённый министр передал всю полученную информацию в королевское окружение. И ночью 5 ноября в подземелье был пойман Гай Фокс. Нет, он не был инициатором или координатором этой масштабной акции протеста. Так сложилось, что из всей группы именно Фокс лучше всех умел обращаться с порохом и легковоспламеняющимися веществами. Поэтому именно ему поручалось поджечь фитили и проследить, чтобы план с пожаром осуществился.

Из подземелья Гая Фокса доставили в палаты к самому Якову I. В ходе недолгого допроса монарх узнал, что заговорщики якобы руководствовались указаниями самого Папы Римского. Но официального подтверждения этой информации нет до сих пор. Единственное, что однозначно известно – заключение Фокса в знаменитой тюрьме Лондона, в Тауэре. Через несколько дней арестованный выдал имена всех союзников и подписал чистосердечное признание. Через несколько месяцев всех обвиняемых осудили за измену и казнили в центре города.

Видео — История Гая Фокса

Кто знает, насколько благородной или правильной была идея католиков. Но правительство Англии ещё долго не признавало их полноценных прав. А день, когда Гай Фокс был пойман и обезврежен, превратили в огромный праздник. Все подданные, обрадованные, что король остался в живых, выходили на улицу и жгли костры.

Когда стартует праздник Гая Фокса?

Ежегодно 5 ноября проводится праздник в честь чудесного спасения монарха. Торжество не внесено в список государственных, но является неотъемлемой частью местной культуры.

21 октября 1605 года Парламент принял официальный указ и разрешил устраивать все эти пожары, сожжения и прочие действа. Но уже во второй половине XIX века указ был отменён, но все местные уже привыкли отмечать 5 ноября праздник. Так что традиционные «обряды» осуществляются по сей день.

Стоит отметить, что не все англичане являются сторонниками и поклонниками этого ежегодного огненного шоу. Некоторые жители страны встают на сторону революционера и считают кощунством сжигать его чучело на центральных площадях. Другие же и вовсе называют Гая Фокса позёром и недостойным внимания среднестатистическим злодеем. Но, так или иначе, Ночь Фейерверков – одно из самых странных, но ярких в буквальном смысле событий Англии.

Арест виновников и казнь

Наименее приятная участь ожидала тех, кто положился на благосклонность короля Якова I. Вместо милости преступники получили порцию страшных пыток и не менее страшную казнь.

Основным источником информации, понятное дело, стал Гай Фокс, которого несколько дней пытали в Тауэре, после чего имена всех заговорщиков оказались на столе Короля. Равно как и признательное показание самого Фокса, переломанными пальцами подписавшего заявление об участии в готовившемся государственном перевороте.

Роберт Кейтсби снова избежал ареста и казни, но теперь по совершенно другой причине. Скрываясь вместе с несколькими своими сообщниками в доме Холбич в графстве Стаффордшир, он попал в засаду. В бою с отрядом из 200 человек он был застрелен и пал, сжимая в одной руке оружие, а во второй икону Девы Марии. В назидание будущим протестным силам его труп был выкопан, а голова выставлена на люд возле здания Парламента в Лондоне.

Остальным повезло меньше, их подвергли одной из самых жестоких казней той эпохи: арестантов вздергивали на рее, но не давали задохнуться, потом снимали, кастрировали, вспарывали брюхо, потрошили внутренние органы, четвертовали и только в самом конце отрубали голову. Измученный Гай Фокс сумел избежать этой страшной участи, так как не пережил даже виселицу.

После случившегося более 200 лет позиции католических элит в Британии оставались в тени полнейшего господства протестантских сил. И только спустя два века начались послабления.

В этот день родились

• 1913 — Вивьен Ли (ум. 1967), английская актриса театра и кино.
• 1921 — Дьердь Цифра, венгерский и французский пианист-виртуоз.

Watch this video on YouTube

• 1934 — Кира Муратова (ум. 2018), кинорежиссер, народная артистка Украины.
• 1938 — Джо Дассен (ум. 1980), французский певец, композитор и музыкант.

Watch this video on YouTube

• 1941 — Арт Гарфункель, американский рок-музыкант, участник дуэта “Simon and Garfunkel”.
• 1952 — Олег Блохин, советский футболист, лучший футболист Европы 1975 года, тренер сборной Украины по футболу.
• 1959 — Брайан Адамс, канадский рок-музыкант, гитарист, автор и исполнитель песен.

Watch this video on YouTube

• 1960 — Тильда Суинтон, британская киноактриса.
• 1964 — Фамке Янссен, голландская актриса и фотомодель.
• 1968 — Сэм Рокуэлл, американский актер, лауреат премии “Оскар”.
• 1971 — Джонни Гринвуд, британский музыкант, гитарист группы “Radiohead”.

Watch this video on YouTube

• 1973 — Алексей Яшин, российский хоккеист, чемпион мира.
• 1981 — Ксения Собчак, российская телеведущая и общественный деятель.

Результат заговора Фокса

26 октября анонимное письмо, советующее всем сторонникам католицизма не посещать церемонию открытия парламента, вызвало беспокойство у властей. По сей день никто не знает наверняка, кто именно написал это письмо. Некоторые историки даже предполагают, что оно было сфабриковано, а власти уже знали о заговоре заранее, давая ему развиваться, чтобы получить предлог впоследствии раз и навсегда расправиться с католицизмом. В любом случае, поисковая группа нашла Фокса в подвале около полуночи 4 ноября, со спичками в кармане и 36 баррелями пороха, сложенными рядом с ним. Фокс в провале плана обвинил дьявола, а не Бога. Он был доставлен в лондонский Тауэр, где его подвергли пыткам по приказу самого короля Джеймса. После этого все его сообщники также были арестованы, кроме четырех, в том числе и Катсби, которые погибли в перестрелке.

Гай Фокс и участники порохового заговора

Несмотря на то, что заговорщиков против Короля было с десяток, в памяти англичан неизменно фигурирует имя Гая Фокса, бесспорно ключевого фигуранта событий, но не обладавшего полномочиями абсолютной власти мятежа. Среди самых известных участников сговора числятся Роберт Кейтсби, Томас Уинтер, Томас Перси, Джон Райт и Гай Фокс, Роберт Кейес и Фрэнсис Трэшем.

Они представляли разные прослойки католической элиты, стремившейся к смещению акцента примирения с пуританами на возвращение Англии под крыло Католической церкви. Лояльный к католикам Яков должен был стать ключом к реализации задуманного, но тот решил играть собственную партию.

Сам Гай Фокс был обычным дворянином с замашками на видного политического деятеля. Родом из Йорка он в итоге запомнился неудачной попыткой государственного переворота, сдачей всех своих единомышленников, быстрой смертью во время казни (остальных «коллег» долго и жутко пытали) и увековечиванием в английском языке. Слово ‘guy’ пошло именно от него, обозначая сначала чучело, которое сжигали каждое 5 ноября в память о событиях тех лет, потом просто чучело, а еще позже оно стало обозначать любого молодого человека. Со временем имя Гая Фокса прочно связывалось с любыми мятежами на территории Туманного Альбиона, он стал символом заговора против национальных элит. Культурный вклад его личности был столь весом, что уже наши современники использовали его образ для создания известного персонажа комиксов серии ‘V — значит вендетта’. Главный герой графического романа разгуливает в фирменной маске с изображением лица самого Гая Фокса.

Реальным же лидером заговора считался Роберт Кейтсби, умный и влиятельный религиозный фанатик, мечтавший не столько о политических последствиях заговора, сколько именно о возвращение под крыло Рима (хотя жена и дети у него были протестантами – удивительный парадокс). Кстати он же успел поучаствовать в буче против самой Елизаветы I, так называемый Заговор Эссекса. Являясь невероятно харизматичным и сильным духом, он избежал не только казни от раскусившей мятеж Елизаветы, но даже ареста. А с приходом Якова вообще был реабилитирован.

История праздника

Исконно английский праздник зародился после не очень хорошей истории, произошедшей в Лондоне. Все дело в том, что 5 ноября, когда сегодня отмечается праздничная ночь, заговорщики против короля под предводительством Гая Фокса решили взорвать парламент.

На такие действия заговорщиков подтолкнули непомерно большие налоги для католиков. Ведь сам король Яков Первый католиком не был, и слабо учитывал интересы этой группы населения в политике страны.

Покушение на парламент готовилось в строжайшей тайне. Существует история, согласно которой в подвалы здания парламента поместили бочки с порохом, но то ли порох отсырел и не взорвался вовремя, то ли заговорщиков выдала записка одного из них, направленная знакомому лорду. Вообщем, план мести за налоги сорвался. Многих членов террористической группы поймали, включая и Гая Фокса.

Фокса казнили в том же 1605 году. Горожане, узнав о том, чего им удалось избежать, начали бурно праздновать чудесное спасение от взрыва и пожара.

Существует мнение, где Яков Первый сам нанял заговорщиков для укрепления власти, а также, чтобы не отменять высокие налоги, но исторических доказательств этому нет.

Чучело заговорщика люди в Англии теперь сжигают с завидной регулярностью, его имя помнят, но связывают с праздником, а не с ужасными бедами, которые Гай хотел натворить.

План взрыва Короля и Парламента

Основной целью заговорщиков была Палата лордов, во время заседания которой в одном помещении собирались все самые видные деятели Англии, в том числе и Король. Задумка проста – поднять на воздух всю элиту Лондона тех лет. Для осуществления плана было решено заложить пороховые бочки прямо под Палатой лордов. После успешной сделки по аренде помещения непосредственно под нужным зданием туда стали тайком проносить теми или иными способами как можно больше пороха. Делалось это для того, чтобы шансов выжить не было ни у кого. В общей сложности количество взрывного порошка составило 2,5 тонны.

Открытие сессии Парламента – выбранная дата, именно в этот день должен был быть зажжен фитиль, которому католики прочили судьбоносную роль. И поджечь этот фитиль выбрали как раз-таки Гая Фокса. Остальные участники заговора отправились в графство Уорикшир, откуда и должно было начаться народное восстание с целью возвращение на престол католика.