Что сталин подарил польше

В сентябре 1942 года, когда в Сталинградской битве определялся исход мировой войны, правительство оккупированной Германией Польши, находившееся в Лондоне, подготовило доклад об устройстве Европы после поражения нацистов. В числе прочего в нем говорилось о будущей оккупации польскими (!!!) войсками восточной части Германии, о новой, значительно увеличенной территории Польши и о репарациях.

«Мнение руководящих польских кругов»

Осенью 1942 года вести переговоры о будущей советско-польской границе было, мягко говоря, преждевременно. Но появление доклада польского правительства в изгнании говорило о том, что вопрос по-прежнему остается очень острым и готовиться к его решению нужно заранее и всерьез. И использовать для получения преимуществ любую оплошность поляков.

Первую они совершили, передав документ для ознакомления находившемуся в Лондоне президенту оккупированной Чехословакии Э. Бенешу. Польские руководители почему-то не приняли во внимание тот факт, что с Чехословакией у Польши был застарелый территориальный спор о Тещинской области, которую после Мюнхенского соглашения 1938 года оккупировали польские войска. А у президента Бенеша были особые отношения с СССР, посредниками в которых выступали сотрудники НКВД. 28 декабря 1942 года в докладе И. В. Сталину о польском документе нарком внутренних дел СССР Л. П. Берия так описывал встречу президента Чехословакии с резидентом советской разведки в Лондоне И. А. Чичаевым:

«БЕНЕШ вызвал советника полпредства СССР в Лондоне т. ЧИЧАЕВА к себе и передал для ознакомления доклад польского министра и председателя польской комиссии послевоенной реконструкции доктора Мариана СЕЙДА, подчеркнув при этом, что это официальный документ, в котором отражено мнение руководящих польских кругов в Лондоне на будущее устройство Европы и роль Польши, и предупредил о необходимости соблюдения строгой конспирации».

«А СССР?»

В докладе Берии излагались основные положения польского документа. К примеру, вина за поражение Польши в 1939 году возлагалась на страны—победительницы в Первой мировой войне:

«Польша как государство Восточно-Центральной Европы находилась в трудном и опасном положении со всех сторон за исключением южной границы. По Версальскому договору она не получила таких стратегических границ, которые обеспечили бы ей соответствующую оборону против Германии.

Западные государства проявили малую заинтересованность в отношении инвестиций в бедных странах центральной и юго-восточной Европы, в особенности Польши, наоборот, они вложили огромные капиталы в германскую промышленность и таким образом способствовали восстановлению немецкой военной машины».

Интерес Сталина вызвала та часть изложения польского доклада, где говорилось о том, как следует поступить с Германией:

«Разоружение Германии. Указывается на необходимость морального разоружения Германии путем длительной оккупации войсками союзников всей территории Германии для психологического воздействия на умы немецкого населения. Территория Германии должна быть оккупирована: на западе — западными союзными государствами, на востоке — Польшей, районы, граничащие с Чехословакией,— Чехословакией («А СССР?» — написал на полях документа Сталин). Как на западе главной границей оккупированных территорий должен быть Рейн, так и на востоке естественной границей должны быть реки Одер и Нейссе (так в документе).

Материальное разоружение должно выразиться в роспуске всех наземных, морских, воздушных сил, в уничтожении или передаче всех военных материалов державам победительницам.

Помимо оккупационных армий для поддержания внутреннего порядка в Германии должна быть создана небольшая немецкая полиция, легко вооруженная и без центрального управления. Все фабрики и заводы, непосредственно производящие военные материалы, должны быть уничтожены или переданы союзным государствам, для более эффективного разоружения Германии необходимо уничтожить или передать державам победительницам следующие отрасли промышленности:

1) Производство электростали и легких металлов — полностью.

2) Производство обычной стали — частично.

3) Производство машин, особенно автоматических станков,— частично.

4) Химическое производство — частично.

Для поглощения рабочей силы необходимо предоставить Германии возможность развития легкой промышленности — текстильной, кожевенной и пищевой».

Польше как первой стране, подвергшейся нападению и разорению, должны быть предоставлены особые привилегии.

Особые требования выдвигались в части репараций:

«Германия должна восстановить все разрушения, которые она причинила другим государствам. Польше как первой стране, подвергшейся нападению и разорению, должны быть предоставлены особые привилегии в этом отношении. Оплата репарации должна быть произведена за счет национальных капиталов и национальных доходов Германии. Польша должна получить большинство промышленных предприятий. Германия должна передать ей большую часть оборудования железных дорог, морских и воздушных коммуникаций. Территории, подвергшиеся опустошению, должны получить от Германии различного вида строительные материалы — лес, цемент и т. д. Германия должна возвратить все предметы искусства и культурные ценности, которые были увезены ею, или возместить уничтоженные равноценными предметами из ее собственных коллекций».

«Сохранить свои прежние границы на востоке»

Ничуть не меньшими были и польские требования, относящиеся к будущим границам страны:

«Для создания противодействия германскому стремлению на восток Померания, Познань и Силезия вместе с восточной Пруссией должны войти в состав послевоенной Польши. Включение восточной Пруссии и Данцига в состав Польши укоротило бы границы Польши с Германией с 1263 до 785 миль. Оставление в руках Германии Верхней Силезии, представляющей собой укрепленный клин между Польшей и Чехословакией, означало бы создание затруднения для Польши и Чехословакии в их стремлении иметь компактную территорию, что является элементарным условием для федерации или конфедерации и их безопасности. Вопрос о населении рекомендуется разрешить путем переселения немцев в Германию».

Отдельный раздел польского документа, как говорилось в его изложении, был посвящен советско-польской границе:

«Польша должна сохранить свои прежние границы на востоке. Только длительное дружественное сотрудничество между Польшей и СССР может обеспечить их безопасность против Германии. Но до этого обе страны должны признать принцип, что они являются великими нациями, имеющими свои собственные сферы влияния. Отношение между ними должно быть основано на полном равенстве. Всякие идеи “патронажа” или “лидерства” нужно отбросить. Ни одна из них не должна вступать в соглашение или комбинации, направленные против других.

Рижский договор от 25 марта 1921 года должен быть признан как основа для разрешения старых русско-польских территориальных споров. Заключая этот договор, Польша решила в целях достижения нормализации своих отношений с восточным соседом отказаться почти от половины (120 тысяч квадратных миль) территории, принадлежавшей до разделов 1742, 1793 и 1795 годов. Таким образом, Польша пошла на огромную жертву.

Далее приводятся различные доказательства в отношении необходимости возвращения Польше территории и городов, “оккупированных СССР в сентябре 1939 года”. Эти территории принадлежали Польше в течение многих веков. Россия никогда не владела ими или владела короткий период, когда Польша находилась под иностранным владычеством.

«В течение столетий Польша насаждала в своих восточных областях христианство и западную цивилизацию, и цветы польского рыцарства (так в документе) погибли там, защищая идеалы запада». Установление дружественных отношений между Польшей и СССР на базе добровольного признания рижского договора будет не только в интересах обоих государств, но и всеобщего мира и стабильности всей Европы».

Европейская федерация в континентальном масштабе неизбежно привела бы к господству Германии на континенте

В докладе польского правительства содержались и положения о будущем европейском устройстве, которые, бесспорно, можно было назвать пророческими:

«Европейская федерация в континентальном масштабе неизбежно привела бы к господству Германии на континенте и к новым попыткам достичь мирового господства».

Но предвидеть то, что Сталин обратит их стремление расшириться на запад себе на пользу, они не смогли.

«Принять линию Керзона»

В 1943 году на Тегеранской конференции президент Соединенных Штатов Ф. Д. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль приняли предложения Сталина о послевоенных польских границах. Несколько недель спустя британский премьер сообщил о принятом решении польскому правительству в изгнании. И об итогах своих переговоров он 28 января 1944 года писал Сталину:

«В прошлый четверг, в сопровождении Министра Иностранных Дел и будучи уполномоченным на то Военным Кабинетом, я встретился с представителями Польского Правительства в Лондоне. Я им сообщил, что обеспечение русских границ от угрозы со стороны Германии является вопросом, имеющим важное значение для Правительства Его Величества, и что мы, конечно, поддержим Советский Союз во всех мерах, которые мы сочтем необходимыми для этих целей».

Черчилль говорил об огромных материальных и людских потерях СССР и заверял, что советское руководство хочет видеть Польшу сильной, свободной и независимой. А затем перешел к делу.

«Я сказал,— писал он Сталину,— что на основании того, что произошло в Тегеране, я считаю, что Советское Правительство было бы готово согласиться на то, чтобы восточные границы Польши соответствовали линии Керзона, при условии обсуждения этнографических соображений, и я советовал им принять линию Керзона в качестве основы для обсуждения. Я им говорил о компенсациях, которые Польша получила бы на Севере и Западе. На Севере это была бы Восточная Пруссия. Но тут я не упомянул вопроса о Кенигсберге. На Западе они были бы в безопасности и получили бы содействие для оккупации Германии до линии Одера».

Черчилль объяснил представителям польского правительства, что у них, собственно, нет другого выбора:

«Наконец, я сказал, что, если политика русских будет развернута в указанном мною смысле, я убедительно буду просить Польское Правительство договориться на этой основе, и Правительство Его Величества будет рекомендовать, чтобы такое решение вопроса было утверждено Мирной Конференцией или конференциями, которые будут решать вопрос об устройстве Европы после уничтожения гитлеризма, и не поддержит никаких территориальных претензий Польши сверх этого. Если польские министры будут убеждены в том, что можно достигнуть соглашения на этой основе, то их долгом будет в соответствующее время не только согласиться с ним, но и мужественно рекомендовать его своему народу, даже если они рисковали быть отвергнутыми крайними элементами».

Британский премьер уверял Сталина, что поляки согласятся:

«Польские министры были очень далеки от того, чтобы отклонить, таким образом, развернутые перспективы, но они просили о предоставлении им времени для рассмотрения вопроса совместно с остальными своими коллегами».

Казалось бы, вопрос можно было считать решенным. Но вскоре информация о секретных решениях по польскому вопросу попала в прессу, и разразился скандал. Сталин обвинял в организации утечки Черчилля. Но британский премьер утверждал, что информация попала к журналистам из советского посольства в Лондоне. Как бы то ни было, у Черчилля появился повод изменить свою позицию. 21 марта 1944 года он писал Сталину:

«Скоро мне необходимо будет сделать заявление в палате общин по польскому вопросу. Это повлечет с моей стороны заявление, что усилия достигнуть договоренности между советским и польским правительствами не удались; что мы продолжаем признавать польское правительство, с которым мы были в постоянных отношениях с момента вторжения в Польшу в 1939 году; что мы теперь считаем, что все вопросы о территориальных изменениях должны быть отложены до перемирия или мирной конференции держав-победительниц и что до тех пор мы не можем признавать никаких передач территорий, произведенных силой.

…позвольте мне выразить искреннюю надежду, что неудача, происшедшая между нами по поводу Польши, не будет иметь никакого влияния на наше сотрудничество в иных сферах, где поддержание наших общих действий является вопросом наивысшей важности».

«Отдать 40% территории Польши»

Но если союзники отступали от договоренностей по польским границам в момент, когда они остро нуждались в «общих действиях» с Красной армией, то после окончания войны вопрос о границах мог быть решен отнюдь не в интересах СССР. Поэтому 26 июля 1944 года правительство СССР признало законной властью на освобожденной от германских войск территории Польши Польский комитет национального освобождения. Фактически создав альтернативное лондонскому польское правительство.

Глава польского правительства в изгнании С. Миколайчик в ответ предложил провести в Москве совещание по польским вопросам, состоявшееся 13 октября 1944 года. В записях польской делегации во главе с Миколайчиком говорилось о происходившем на заседании. Подробно описывались участвовавшие в переговорах Черчилль и Сталин, ход переговоров и попытки достичь компромисса в вопросе формирования нового правительства Польши.

Однако очень скоро обсуждение застопорилось на вопросе о границах. Сталин был непреклонен:

«Если вы хотите иметь отношения с Советским правительством, то вы не можете этого достигнуть иначе, как признав линию Керзона в качестве основы».

Черчилль, который пытался на совещании играть роль независимого посредника, с одной стороны, поддерживал требования СССР:

«Я должен от имени Британского правительства заявить, что жертвы Советского Союза, понесенные в этой войне с Германией, и то, что он сделал для освобождения Польши, дает ему право, по нашему мнению, установить западную границу по линии Керзона. Я повторял это многократно моим польским друзьям».

Но польская сторона, как свидетельствовала запись совещания, отказывалась даже от такого варианта:

«МИКОЛАЙЧИК: …Перехожу к линии Керзона. По этому вопросу я не согласен ни с премьером Черчиллем, ни с маршалом Сталиным. Я не могу принять решения по этому вопросу, ибо такое решение зависит от польского народа. Вы были бы весьма плохого мнения обо мне, если бы я согласился отдать 40% территории Польши и 5 миллионов поляков».

Черчилль предложил новый компромисс:

«Г-н Миколайчик смог бы, возможно, сделать заявление по вопросу о границах, приемлемых для Советского правительства, но я опасаюсь, что он был бы на следующий день дезавуирован поддерживающим его польским общественным мнением. Он мог бы затем констатировать, что Польское правительство примет решение о границах в практических целях, с тем, чтобы апеллировать потом по этому вопросу во время Мирной конференции. Я не знаю, будет ли это приемлемо для обеих сторон».

Но Миколайчик продолжал говорить, что не пойдет на новый раздел Польши. Не помогали ни обещания Сталина отдать Польше важный немецкий порт Штеттин, ни уверения Черчилля, что границу по линии Керзона одобрил президент Рузвельт.

Сталин в свою очередь заявил, что согласится только на окончательное установление границы. Причем не точно по линии Керзона, а на линию, уточненную на ее основе, в ходе переговоров.

Но и по возможным уточнениям согласия не наблюдалось. К примеру, момент, когда на совещании зашел разговор о том, что Львов мог бы остаться польским, в записи встречи выглядел так:

«СТАЛИН: Мы не торгуем украинской землей».

«Туда тотчас же вселились поляки»

Договориться не удалось. Но если партнер по переговорам не сдается, его попросту заменяют. С просоветским польским правительством, в чей состав в качестве вице-премьера некоторое время входил С. Миколайчик, удалось договориться куда быстрее. Особенно после решения Потсдамской (Берлинской) конференции 1945 года, признавшей новые реалии в Польше и подтвердившей решение Тегеранской конференции.

С новым польским руководством были решены и другие территориальные вопросы. 14 ноября 1945 года генерального секретаря Польской рабочей партии, вице-премьера правительства Польши и министра по делам возвращенных территорий В. Гомулку и члена Политбюро ПРП Х. Минца принимал Сталин. Гости спрашивали, как поступать в том или ином случае, советский вождь давал обязательные к исполнению советы. Среди прочих был и вопрос о спорной с Чехословакией Тешинской области:

«Вопрос. Следует ли углублять вопрос о Тешине и может ли СССР оказать Польше поддержку в переговорах о Тешине с чехословаками?

Ответ. Не советую углублять этот вопрос, так как после получения Польшей силезских коксующихся углей, у Польши не осталось аргумента в пользу передачи Тешина полякам, ввиду чего СССР лишен возможности оказать поддержку полякам в этом деле. Было бы лучше поскорее ликвидировать этот конфликтный вопрос с Чехословакией, ограничиться переселением тешинских поляков в Польшу и восстановить хорошие отношения с Чехословакией. В вопросе о переселении тешинских поляков в Польшу СССР может оказать поддержку полякам в переговорах с Чехословакией».

Но оставался нерешенным еще один очень важный аспект проблемы. Западная граница Польши — с советской зоной оккупации Германии — не была международно признанной. И время от времени польскому и советскому руководству напоминали об этом. 6 сентября 1946 года государственный секретарь Соединенных Штатов Д. Ф. Бирнс, выступая в Штутгарте, сказал, что главы США, Великобритании и СССР согласились на Потсдамской конференции передать Польше Силезию и другие восточные районы Германии, но без указания определенной территории, и что эта территория может быть определена только во время мирной конференции.

В ответ министр иностранных дел СССР В. М. Молотов дал интервью Польскому телеграфному агентству, в котором говорилось:

«Прежде всего следует напомнить, что же именно решила Берлинская конференция. Как известно, главы трех правительств на этой конференции согласились, что бывшие германские территории к востоку от Свинемюнде, Одера и Западной Нейсе должны находиться под управлением Польского государства и что окончательное определение западной границы Польши должно быть отложено до Мирной Конференции…

Ссылка на то, что Берлинская Конференция считала необходимым окончательное определение западной границы Польши отложить до Мирной Конференции, конечно, правильна. Формальная сторона именно такова. По существу же дела, три правительства высказали свое мнение о будущей западной границе, отдав под управление Польского правительства Силезию и указанные выше территории и, кроме того, приняв план о выселении немцев с этих территорий.

Кому может в голову прийти мысль о том, что это выселение немцев предпринято только в качестве временного эксперимента? Те, кто принимал решение о выселении немцев с этих территорий, чтобы туда тотчас же вселились поляки из восточных районов Польши, не могут предложить через некоторое время проведение обратных мероприятий. Сама мысль о такого рода экспериментах с миллионами немцев, с одной стороны, и с миллионами поляков, с другой стороны, является невероятной, не говоря уже о ее жестокости, как в отношении поляков, так и в отношении самих немцев.

Все это говорит о том, что решение Берлинской Конференции, подписанное Трумэном, Эттли и Сталиным, уже определило западные границы Польши и только ждет своего оформления на будущей Международной Конференции по мирному договору с Германией».

Ждать международного признания западной польской границы пришлось довольно долго. В 1950 году ее признала ГДР, но, судя по сохранившимся архивным документам, в 1958 году польское руководство, потеряв надежду, зондировало возможность отдать немецкому социалистическому государству Силезию в обмен на отошедшие к СССР территории.

В 1970 году западную границу Польши признала ФРГ, а Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, который и был аналогом той самой долгожданной Мирной конференции, был подписан только в 1991 году.

Евгений Жирнов, с уточнениями и исправлениями

Зачем Сталин отдал Польше земли,  отвоеванные советской армией и политые обильно
 нашей кровью?

Вопрос о том, что делать с Германией в случае ее поражения, стал обсуждаться союзниками еще задолго до победы в войне. На Тегеранской конференции, проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 года, был поставлен

вопрос о том, стоит ли разделять послевоенную Германию.
Франклин Рузвельт  предложил создать вместо единой Германии пять автономных государств, Уинстон Черчилль выступил также за расчленение Германии, подчеркнув необходимость отделения от Германии Баварии, Бадена, Вюртемберга. Эти территории Черчилль предлагал включить вместе с Австрией и Венгрией в отдельную Дунайскую
конфедерацию. Сталин выступал против разделения Германии. Его слова о том, что
даже если Германию разделят, ничто не помешает ей впоследствии объединиться,
оказались пророческими. 12 сентября 1944 года в Лондоне был подписан протокол о
создании трех оккупационных зон – восточной, северо-западной и юго-западной. На
три оккупационные зоны после победы должен был быть разделен и Берлин.

С 4 по 11 февраля 1945 года, когда уже было понятно, что победа над
гитлеровской Германией приближается, прошла Ялтинская конференция, на которой
было принято решение выделить четвертую зону оккупации – французскую. Хотя
вклад Франции в победу над Германией нельзя сравнивать с вкладом Великобритании
и США, не говоря уже о вкладе Советского Союза, на выделении французской
оккупационной зоны настаивал Уинстон Черчилль. Он мотивировал это тем, что
Франции рано или поздно все равно придется принимать усилия по сдерживанию
возможной агрессии со стороны Германии в случае ее возрождения, поскольку
Франция имеет большую общую границу с Германией и давний опыт негативного
взаимодействия с этой страной. Сталин выступал против выделения французской
зоны оккупации и привлечения Франции к контролю за послевоенной Германией,
однако, несмотря на позицию советской стороны, Великобритании все же удалось
продавить свою линию. 1 мая 1945 года, за неделю до капитуляции Германии,
Франция также была включена в контрольный механизм.

Поныне действующая конституция нового государственного образования –

Федеративной Республики Германии – была обнародована 23 мая 1949 года. Её
проект был выработан и принят собравшимися в Бонне 65 представителями ландтагов
земель, входивших в так называемую Тризонию – объединение американской,
британской и французской оккупационных зон, созданное в 1948 году. С некоторыми
поправками проект конституции был утверждён военными губернаторами западных
держав 12 мая 1949 года.

В соответствии с конституцией в августе 1949 года в западногерманских землях

прошли выборы в бундестаг, а 20 сентября сформировано первое союзное
правительство во главе с Конрадом Аденауэром. Советская оккупационная зона была
изначально исключена из этого процесса. Только после того, как раскол Германии
стал свершившимся фактом, 7 октября 1949 года в восточной части страны было
провозглашено создание Германской Демократической Республики.

А вот территории восточной Германии вдоль границ с Польшей и 2/3 Пруссии были просто

переданы в состав Польши. 21 апреля 1945 года территория Польши благодаря
усилиям Советского Союза приросла на одну треть — за счёт отнятых у Германии
Силезии и Балтийского побережья.

Созданное 31 декабря 1944 года на базе просоветского
Польского Комитета Национального Освобождения (ПКНО) временное правительство
обратилось к СССР с предложением компенсировать Польше территориальные потери,
понесённое страной после присоединения к Советскому Союзу Западной Украины и
Западной Белоруссии.

Приращение польской территории должно было

осуществляться за счет земель, веками входивших в состав соседней Германии —
тех самых Силезии и Поморья. Советский Союз отнесся к чаяниям поляков
благосклонно.

Вопрос о послевоенных границах Польши был поднят Иосифом Сталиным на Ялтинской конференции в феврале 1945 года. Президент США Франклин Рузвельт и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль согласились, что оккупированные в 1918–1920 гг. польским маршалом Юзефом Пилсудским западные

районы Украины и Белоруссии должны, согласно этническому составу населяющих их
народов, отойти СССР. А вот вопрос «компенсации территориальных потерь» Польши за счёт Германии вызвал резкий протест британского  премьера. Черчилль с жаром доказывал, что, отрывая от немцев огромный кусок
земли, союзники спровоцируют рост реваншистских настроений даже в разделённой
послевоенной Германии. 21 апреля СССР подписал с временным правительством Польши договор о дружбе. Воспользовавшись тем, что Красная Армия уже практически подошла к Берлину, СССР без консультаций с США и Великобритании  передал под польское управление принадлежащие Германии территории в Поморье и
Силезии площадью в 100 тысяч квадратных километров. Так благодаря Советскому
Союзу территория Польши «явочным порядком» выросла на треть.

Полякам достались месторождения каменного и бурого угля, медных руд, цинка и
олова, поставившие её в один ряд с крупнейшими мировыми добытчиками этих
ископаемых.
Если к 1939 году длина польского побережья составляла 71 километр, то после
1945 года — аж 526. Избежала Польша и проблем с немецким меньшинством. С
занятых территорий были выселены в Германию порядка четырёх миллионов немцев, а
на их место пришли поляки. В итоге получилось, что половину «своей»
Германии русские банально подарили Польше… Не следовало отдавать Польше ни
сантиметра Пруссии.

Сегодня в Польше можно нередко ышать слоган «Польша от моря до моря», якобы свидетельствующий о

былом величии страны. Историки и политики любят рассказывать, что когда-то
Польское государство включало в себя территории от Балтийского до Чёрного моря.
Называлось то государство Речь Посполитая (соедтинение двух частей, «лит» — как производное от княжества
Литовского), и было оно не совсем польским — восточнее реки Буг жили литовцы,
украинцы, белорусы. Однако сегодняшнее
польское государство официально называется Rzeczpospolita Polska. (В польском
языке словосочетание «Речь Посполитая» означает также «республика».
— Ред.). Тем самым поляками подчёркивается преемственность в отношении былого
великого государства (претензии на его территорию). Абсолютное большинство
нынешних граждан Польши благодаря официальной польской пропаганде уверены, что
Речь Посполитая — исключительно польское, моноэтническое государство с
незначительными вкраплениями «восточных варваров» (а не объединение
двух государств, одно из которых Великое княжество литовское с преимущественно
русским населением). И значит, для официальной польской позиции земли
сегодняшних Белоруссии и Украины — тоже польские.

А в 1939 году эти земли вернул себе соседняя российская

империя (тогда она называлась СССР), то и Россия воспринимается как агрессор.
Поэтому день освобождения Западной Украины и Западной Белоруссии 17 сентября
отмечается в Польше как день нападения СССР. А то, что благодаря Советскому
Союзу поляки получили треть нынешней территории, — это что-то само собой
разумеющееся. Благодарить за это не надо.

PS: натолкнулся на такую точку зрения: «Отрицать того, что Советский Народ внёс самую большую и

кровавую часть во Второй мировой могут законченные твари.   Что же досталась Народу — Победителю? кусочек Пруссии, её восточная часть. Чисто Победу обозначить.  Львиную долю отобранных у Германии земель (Судеты, Померания, Пруссия, и т. д.) Генералиссимус широким жестом кинул союзникам: пользуйтесь! И поляки, и чехи с
радостным визгом вцепились в немецкую землю. Всё. С этого момента они стали обречены. Рано ли,
поздно ли, но немцы поднимут вопрос о своих отторгнутых территориях, а СССР — гаранта нерушимости границ по Одеру на политической карте мира больше нет.   Какие могут быть претензии у Германии к России из-за маленького кусочка?   Правильно… Опять же, уважение к настоящему Победителю. Куда устремятся взоры
возрождающейся Германии? Правильно, к тем гиенам, которые по недомыслию польстились на НЕЗАСЛУЖЕННОЕ…

www.pravda.ru/world/europe/easteurope/25-04-2010/1028541-poland-0/

www.stoletie.ru/territoriya_istorii/kak_razdelili_germaniju_2009-05-22.htm

topwar.ru/141237-kak-soyuzniki-delili-germaniyu-posle-vtoroy-mirovoy-voyny.html

Осень 1942 года. В кровопролитнейших боях Сталинградского сражения советским войскам удалось остановить продвижение гитлеровских армий в глубь советского государства. Наметившийся перелом в ходе войны не мог не остаться незамеченным. Еще шли бои под Сталинградом, а европейские политики уже начали обсуждать возможное политическое устройство послевоенной Европы в случае поражения гитлеровской Германии.

Удивительно, но первыми о послевоенном разделе европейских границ заговорили не руководители Советского Союза, не англичане с американцами и даже не французы, а поляки — представители польского правительства в изгнании, которое после полного поражения Польши и прекращения ее существования в качестве независимого государства обосновалось в Лондоне. Хотя Польша потерпела от гитлеровской Германии стремительное и позорное поражение, у польских политиков хватило дерзости не просто рассуждать о будущем послевоенной Европы, но еще и претендовать на важнейшую роль в разделе границ. Поляки даже сформировали специальную комиссию по послевоенной реконструкции, которую возглавил Мариан Сейда.

Осенью 1942 года польской комиссией был составлен специальный документ — доклад о политическом устройстве Европы после поражения гитлеровской Германии. Однако он попал в руки Эдварда Бенеша (на фото) — президента Чехословакии, руководившего чехословацким правительством в изгнании, также находившимся в Лондоне. Собственно говоря, поляки сами передали Бенешу документ, совершив роковую ошибку. Ведь Бенеш имел к Польше свои счеты — именно Варшава вместе с Берлином и Будапештом участвовала в преступном сговоре с целью уничтожения чехословацкой государственности и раздела Чехословакии между Германией, Польшей и Венгрией. Эдвард Бенеш вызвал к себе Ивана Андреевича Чичаева — представителя советской разведки в Лондоне, официально значившегося советником полномочного представительства СССР.

Чехословацкий президент передал Чичаеву (на фото) доклад польской комиссии и предупредил, что этот документ отражает точку зрения польских политических кругов, находящихся в Лондоне и связанных с британским руководством, на возможный раздел послевоенной Европы и на роль Польши в этом разделе. Разумеется, документ передавался в строгой секретности. 28 декабря 1942 года нарком госбезопасности СССР Лаврентий Павлович Берия доложил Иосифу Виссарионовичу Сталину о докладе польской комиссии, попавшем через Бенеша в руки советского резидента Ивана Чичаева. Так началась история советского противодействия планам Польши по разделу послевоенной Европы.

Анализ польского документа показал, что Польша не отказывалась от реваншистских планов и не собиралась признавать даже малейшую часть своей вины в собственном поражении. Естественно, польское правительство в изгнании пыталось найти виноватых везде, где только можно, кроме самой польской элиты. Прежде всего, вина за поражение Польши во Второй мировой войне возлагалась на … страны, победившие в Первой мировой войне. Между тем, именно благодаря их победе и стало возможно существование Польши как независимого государства. Однако, как известно, практически сразу же после того, как Польша немного «оперилась», она стала предъявлять территориальные претензии к другим, соседним государствам. Польша претендовала на земли Чехословакии, Германии, Литвы и, разумеется, Украины и Белоруссии.

Знакомясь с документом, советский лидер Иосиф Сталин был поражен содержанием того раздела, где говорилось о будущем послевоенной Германии. Здесь русофобия польского правительства в изгнании, вместе с шовинизмом, проявилась наиболее ярко. После войны, значилось в документе, территория Германии должна быть оккупирована на западе — странами — участницами антигитлеровской коалиции (США и Великобритания), на востоке — странами, граничащими с Германией, т.е. — Чехословакией и Польшей. Иосиф Сталин оставил на полях странного доклада краткую, но емкую пометку — «А СССР?». Но «пускать» Советский Союз в Германию польское правительство в изгнании не хотело. Это войну можно было выиграть жизнями советских солдат и офицеров, простых советских граждан, но допускать Советский Союз к послевоенному разделу Европы — нет, ни в коем случае.

Члены польской комиссии подчеркивали, что Польше как стране, первой подвергшейся нападению гитлеровской Германии, должны быть предоставлены особые привилегии в послевоенном обустройстве. Во-первых, польская комиссия внесла в доклад требования внушительных репараций к Германии. Побежденная страна должна была полностью отказаться от собственных сухопутных, военно-морских и военно-воздушных сил, а все вооружение ликвидировать или передать странам — победительницам. Значительные территории Восточной Германии должны были быть переданы Польше.

Германская сторона должна была после войны не только восстановить всю разрушенную и поврежденную польскую инфраструктуру, но и предоставить Польше все (!) германские промышленные предприятия, большую часть железнодорожного, морского и воздушного оборудования, большое количество строительных материалов. Разумеется, польская сторона рассчитывала и на возвращение всех культурных и материальных ценностей, которые были вывезены в Германию с территории Польши.

Расширить границы Польши комиссия собиралась не только за счет Германии, но и за счет (внимание!) Советского Союза. Да, именно страна, внесшая самый значительный вклад в войну с гитлеровской Германией, должна была отдать Польше свои земли. Документ предусматривал восстановление польских границ на востоке в соответствии с состоянием до 1939 года. Фактически это означало требование передачи Польше после войны земель Западной Украины и Западной Белоруссии, а также части территории Литвы, которые в 1939-1940 гг. вошли в состав Советского Союза.

Конечно, открыто предъявлять претензии Советскому Союзу, да еще и в ультимативной форме, на исходе 1942 года прятавшееся в Лондоне польское правительство в изгнании не решалось. Но в докладе оно не преминуло подчеркнуть, что в основе «дружественного сотрудничества» между Польшей и Советским Союзом в будущем должно лежать «полное равенство», обоюдное признание друг друга «великими нациями, имеющими собственные сферы влияния». Что это означало? Разумеется, имелось в виду то, что Западная Украина и Западная Белоруссия, а также Литва являются естественными и законными сферами влияния польского государства, «оккупированными» Советским Союзом в сентябре 1939 года.

В докладе прямо обосновывалось, что эти земли никогда не принадлежали России, за исключением непродолжительного времени, когда были завоеваны русскими, а затем советскими войсками. Обращалось внимание и на то, что Польша на протяжении веков стремилась к освоению этих земель, насаждению на них христианства (в католической версии), здесь гибли польские рыцари. Поэтому польское правительство в изгнании считало, что раздел земель между Польшей и Советским Союзом должен быть произведен путем возвращения к Рижскому договору от 25 марта 1921 года. Только возвращение к Рижскому договору может стать основой для дружественных отношений между Польшей и Советским Союзом в будущем, подчеркивалось в документе.

Естественно, Сталин не был бы Сталиным, если бы он согласился на территориальные уступки Польше. Однако он использовал не столько «право побеждающего», сколько блестящий ход — Советский Союз соглашался с территориальными требованиями Польши к Германии в обмен на отказ Польши от претензий к СССР относительно территорий, вошедших в состав Советского Союза в 1939-1940 гг.

28 ноября — 1 декабря 1943 года в Тегеране встретились руководители государств, играющих важнейшую роль в антигитлеровской коалиции — Иосиф Сталин, Уинстон Черчилль и Франклин Рузвельт. Среди вопросов, обсуждавшихся лидерами мировых держав, разумеется, было и послевоенное устройство Европы, в том числе — границы Польши. И американский президент, и британский премьер-министр были вынуждены принять предложения Сталина о том, какими он видит границы Польши после победы над Германией.

Спустя непродолжительное время после завершения конференции, в январе 1944 года Уинстон Черчилль сообщил о решении лидеров трех великих держав руководителю польского правительства в изгнании Станиславу Миколайчику. Восточную границу Польши после войны предстояло, согласно советской позиции, провести по линии Керзона. При этом британский премьер обратил внимание польского представителя на то, что иного варианта, кроме как согласиться с позицией советской стороны, у польского правительства фактически нет. Однако польское правительство в изгнании продолжало интриговать, пытаясь выторговать для себя более выгодные условия. Привело это лишь к тому, что 26 июля 1944 года Советский Союз официально признал законной властью в освобожденных районах Польши Польский комитет национального освобождения, который возглавил представитель Польской социалистической партии Эдвард Осубка-Моравский. Теперь Советский Союз получал альтернативный лондонскому правительству Польши в изгнании польский политический институт, с которым можно было вести дальнейшее обсуждение послевоенных границ Польши.

Однако Станислав Миколайчик очень долго не желал соглашаться ни на какие убеждения Черчилля. Он по-прежнему отказывался уступать советской стороне, в том числе и в обмен на германский порт Штеттин. Но категорично высказывался и Сталин. Когда речь зашла о городе Львове, Сталин отрезал: «Мы не торгуем украинской землей». Это означало, что ни на какие уступки польскому правительству в изгнании в отношении Львова, как и других территорий Западной Украины, советское правительство идти не собиралось. 27 июля 1944 г. в Москве представлявший Польский комитет национального освобождения Эдвард Осубка-Моравский (на фото) и Вячеслав Михайлович Молотов подписали договор о советско-польской границе, в котором подчеркивалось, что она пройдет по линии Керзона.

21 апреля 1945 года Советский Союз подписал с временным правительством Польши договор, в соответствии с которым Польше передавались принадлежавшие прежде Германии огромные территории в Померании и Силезии — 100 тыс. квадратных километров. Это был настоящий подарок польскому правительству, поскольку территория Польши увеличивалась на треть. Более того — Польша получала очень развитые в промышленном отношении и богатые природными ресурсами германские земли. Благодаря «подарку Сталина», Польша получала обширный выход к Балтийскому морю, а не тот узкий коридор, который существовал до 1939 года. Фактически, это решение советской стороны превращало Польшу в государство с выходом к морю. Это коренным образом меняло перспективы экономического развития страны уже в самом ближайшем будущем.

Что касается многочисленного немецкого населения, проживавшего на территориях, присоединенных к Польше, то оно было достаточно оперативно переселено в саму Германию. Так польское правительство решало вопрос о моноэтничности своей страны. Кстати, до сих пор Польша — одно из немногих в Европе практически моноэтничных государств. Немцы были выселены в Германию сразу же после присоединения Померании и Силезии, еврейское население частью было уничтожено во время оккупации Польши гитлеровцами, а выжившая часть покинула Польшу уже после войны, перебравшись в Израиль или Северную Америку.

На Ялтинской конференции Иосиф Сталин вновь поднял вопрос о польских границах, добившись поддержки со стороны Франклина Рузвельта и Уинстона Черчилля. Оба руководителя великих держав согласились со Сталиным в том, что земли Западной Украины и Западной Белоруссии, населенные украинским и белорусским населением, должны были отойти Советскому Союзу, так как имеют этническую и культурную общность с Украинской ССР и Белорусской ССР.

Потсдамская конференция 1945 года подтвердила решение Тегеранской конференции и признала новые границы Польши. К этому времени у власти в освобожденной Польше уже находилось правительство, в котором «главную скрипку» играли просоветски настроенные политики. Эдвард Осубка-Моравский, возглавлявший временное правительство Польши, легко пошел на уступки советскому руководству. Тем не менее, определенная напряженность осталась и после конференции. В самой Польше, даже после утверждения у власти в стране коммунистов, по-прежнему сохранялись реваншистские настроения у многих поляков — и рядовых граждан, и политиков. Особенно болезненно они воспринимали то, что Львов, игравший большую роль в польской истории, так и не был возвращен Польше, а остался в составе Украинской ССР. Ведь до сих пор Польша выводит свою преемственность из средневековой Речи Посполитой и, соответственно, не отказывается от претензий на западноукраинские и западно-белорусские земли. Только Сталина, который скажет «мы украинской землей не торгуем», уже нет, и кто знает, как сложится в будущем судьба этих земель, особенно учитывая специфику современного украинского государства.

В этом году мир будет отмечать 80-летие начала Второй мировой войны.
Опять, небось, соберутся где-нибудь на территории Польши главы государств и будут стонать на тему, как два тоталитарных государства-агрессора — нацистская Германия и СССР разделили Польшу, чем вызвали Вторую мировую. Будут гневно вспоминать про «пакт Молотова-Риббентропа», где якобы раздел Польши будет предрешён. Будут сетовать, что у Польши забрали Галичину и Западную Белоруссию, которые они называют Сходни Кресы. Будут всячески осуждать этот пакт, требовать от РФ платить и каяться за агрессию, каяться и платить.

И, конечно же, при этом постараются не поднимать темы:
— агрессии Польши по отношению к Чехо-Словакии в 1938 году, когда та силой захватила Тешинскую Силезию;
— передачи Сталиным Виленской области Литве в 1939 году с Вильнюсом ещё до присоединения её к СССР;
— передаче Сталиным Польше большей части восточной Пруссии и западных земель Германии в 1945 году;
— передаче после войны Сталиным Литве Мёмеля, который они назвали Клайпедой, и прочего.

А ведь всё это следствие «пакта Молотова-Риббентропа». И тогда надо либо заткнуться, не превращая 23 августа в день памяти жертв нацизма и коммунизма, или вернуть всё обратно, как было до пакта. Но заикаться об этом нельзя, чтобы не испортить отношения с Польшей. Но разве эти отношения у нас есть?

Польша якобы пострадавшая от пакта Молотова-Риббентропа. И памятники нашим солдатам там снимают. И говорят, это не освобождение, а оккупация. В 1945 г. Польша получила города Вроцлав, Гданьск, Зелёна-Гура, Легница, Щецин. СССР отдал также территорию Белостока, при посредничестве Сталина польским стал спорный с Чехословакией город Клодзско.
Тем не менее поляки считают: раздел Польши по пакту Молотова — Риббентропа, когда СССР забрал Западную Белоруссию и Западную Украину, несправедливым, а вот передачу Сталиным полякам Силезии и Померании как раз справедливой, оспаривать это нельзя.
Даже ГДР упиралась, не желая отдавать полякам Щецин — вопрос с городом был окончательно решён только в 1956 г. под нажимом СССР. Ещё в мае 1945 г. Вроцлав звался Бреслау и до этого 600 лет (!) подряд Польше не принадлежал. День Победы, именуемый сейчас в Варшаве не иначе как «начало коммунистической тирании», добавил в состав Польши немецкую Силезию, Померанию, а также 80% Восточной Пруссии. Об этом теперь никто не заикается: то есть тирания тиранией, а землицу мы себе приберём.

Румынские политики не прекращают дискуссий насчёт справедливости «аннексии» Молдавии Советским Союзом в 1940 г. Разумеется, давным-давно забыто: после войны именно благодаря СССР румыны получили назад провинцию Трансильванию, которую Гитлер забрал в пользу Венгрии. Болгария же при посредничестве Сталина оставила себе Южную Добруджу (ранее владение той самой Румынии), что подтвердилось договором от 1947 г.

Чехия после 1991 г. убрала памятники советским солдатам, а также объявила, что День Победы знаменует замену одной диктатуры другой. Однако, как раз по настоянию СССР Чехо­словакии вернули Судетскую область с городами Карловы Вары и Либерец, где 92% населения составляли немцы. И уж как-то не упоминается уже — западные державы на Мюнхенской конференции в 1938 г. поддержали аннексию рейхом Судет — протестовал только Советский Союз. Тогда же поляки отторг­ли от Чехословакии Тешин­скую область и после войны не хотели её отдавать, настаивая на референдуме. После давления СССР на Польшу и поддерж­ки чехословацкой позиции был подписан договор — Тешин возвратили чехам, закрепив договором от 1958 г. Спасибо за помощь Советскому Союзу никто не говорит. Зачем? Оккупанты же всем и так должны.

Кроме того, не особо-то в Чехии и Польше обсуждают о погромы, который новые власти учинили на «возвращённых территориях», — из Померании и Судет было изгнано 14 миллионов немцев. Если жители Кёнигсберга (ставшего советским Калининградом) переселялись в ГДР 6 лет (до 1951 г.), то в Польше и Чехословакии — 2-3 месяца, а многим немцам и вовсе дали всего 24 часа на сборы, разрешив взять лишь чемодан вещей, и сотни километров заставили идти пешком. «Знаете, не стоит об этом упоминать, — робко замечают в мэрии Щецина. — Такие вещи портят наши хорошие отношения с Германией». Ну да, это нам любой мелочью тычут в лицо, а немцев-то грех обижать.

Ребята, давайте начистоту. Если последствия 9 мая 1945 г. — это так плохо, незаконно и ужасно, то и все другие действия СССР в тот период ничем не лучше. Разве могут быть хорошими решения тех, кто принёс тиранию на вашу землю? Посему Польше надлежит отдать Силезию, Померанию и Пруссию назад немцам, Украине вернуть свою западную часть полякам, Черновцы — румынам, Закарпатье — венграм, Литве отказаться от Вильнюса и Клайпеды, Румынии — от Трансильвании, Чехии — от Судет и Тешина, Болгарии — от Добруджи. И тогда всё будет абсолютно честно.
Но куда там. Нас кроют на чём свет стоит, обвиняют во всех смертных грехах, однако в сталинские «подарки» вцепились мёртвой хваткой. Оккупировал Сталин незаконно, а земли раздал законно. Почему? Да вот так уж.

Как Сталин поляков одарил

Утихли страсти, вызванные трагической гибелью польского президента Леха Качинского со всей высокопоставленной польской делегацией в авиационной катастрофе под Смоленском. Настало время для спокойного, объективного анализа отношений между российским и польским народами и о вине И. Сталина в расстреле пленных польских офицеров под Катынью в1940 г.

Катынь заняла совершенно особое место в польско–советских и в дальнейшем в польско–русских отношениях. Для поляков она превратилась в нечто вроде холокоста для евреев. Конечно, масштабы этих явлений несоизмеримы, но большинство поляков психологически воспринимают события в Катыни как символ советского, русского варварства, как продолжение антипольской политики российских царей, доказательство невозможности исторического примирения между поляками и русскими.

С точки зрения реального значения катынских событий (около 20 тысяч расстрелянных) такое место Катыни выглядит неоправданным. Напомним, что Польша потеряла в годы войны 6 миллионов человек. Мы уже не говорим о советских потерях.

Любопытная деталь – украинские бандеровцы уничтожили в годы войны десятки тысяч поляков. Но никаких особых эмоций с польской стороны это не вызывает.

Более того, польские власти, особенно при президентстве Ющенко, всячески демонстрировали свою поддержку украинским властям.

То, что отношения между поляками и русскими были нередко напряжёнными, если не сказать враждебными, в течение многих столетий, знают, кажется, даже русские школьники младших классов, а о польских школьниках можно и не говорить. Плохое отношение, а нередко крайняя недоброжелательность к русским типичны для многих поляков. Она вошла в генетическую память народа, несмотря на все попытки исправить положение после Второй мировой войны. Среди русских ситуация не столь драматична, но особой любви к полякам также не отмечалось.

Что является причиной такого положения – насильственное включение Польши в состав Российской Империи в течение почти полутора столетий или тысячелетнее соперничество между обеими народами за лидерство в славянском мире? – в данном случае не имеет значения. Нужно исходить из него как из данности, которая быстро измениться не может.

Кто повинен в расстреле пленных поляков: гитлеровская Германия или Советский Союз? Это обстоятельство до конца ещё не выяснено, хотя президент Д. Медведев и премьер–министр В. Путин присоединились к точке зрения, что приказ о расстреле отдал И.Сталин. Коммунисты, левые вообще, яростно возражают, у либералов и демократов никаких сомнений в вине Сталина, разумеется, нет. Это ещё раз подтверждает истину, что люди очень часто видят в событиях то, что они хотят увидеть, а не то, что есть на самом деле.

Лично я допускаю, что в сложившихся обстоятельствах Сталин мог отдать приказ о расстреле пленных поляков. Времена были лихие. Надвигалась большая война за выживание страны и народа, а польские офицеры рассматривались как лютые недруги СССР. Сталин, как известно, был не очень разборчив в средствах. Однако необходимо иметь безусловные доказательства. Аргументы противоположной стороны также очень серьёзные.

Тем не менее, на мой взгляд, персональная вина за расстрел пленных поляков не может служить главным аргументом при оценке роли Сталина, советских властей и частично — русских с точки зрения исторических судеб Польши. В данном случае нас волнует именно этот аспект.

Фемида не случайно изображается как женщина с завязанными глазами, держащая в руках весы, на которых она взвешивает все аргументы за и против. Попробуем и мы взвесить, если не все аргументы, то хотя бы некоторые.

В конечном счёте в результате Второй мировой войны Польша получила чуть не треть своей нынешней территории. Это бывшие немецкие земли, где немцы жили уже пять–семь столетий. С этих земель было изгнано около 12 миллионов человек. Справедливая кара за злодейства фашизма? Такой нормы международное право не знает, и было бы крайне опасным вводить её. Какой народ в своей истории не совершал преступлений против других народов, когда у него были такие возможности? Вряд ли можно найти такой. Может быть, выдвинуть лозунг – вернуть территорию Соединённых Штатов индейцам, большую часть которых европейские поселенцы истребили, а их землю захватили? Аналогичных примеров можно было бы привести сколько угодно. (Выскажу крамольное предположение, которое многим не понравится.

В исторической перспективе немцы вряд ли смирятся с потерей столь обширных земель, что бы ни говорили сейчас – и вполне искренне – нынешние руководители Германии.

В столь мощной и высокоразвитой стране, как Германия, не может не возникнуть массового движения за возврат потерянных территорий, или хотя бы части их, когда коренным образом изменится международная обстановка. А когда–нибудь она непременно изменится. Евреи вернулись в Палестину почти через две тысячи лет после их изгнания оттуда, французское население изгнали из Алжира через полтора столетия после их переселения в эту страну. И т.п.)

Эти бывшие немецкие земли Сталин, что называется, вытащил из своего кармана и подарил Польше. Решение этого вопроса целиком зависело от него. США и Великобритания на таком варианте совершенно не настаивали. Царский подарок не правда ли? Что–то не припомню аналогичного примера в истории да ещё от нелюбимого соседа. Конечно, у Сталина были свои расчёты: максимально ослабить Германию, которая смертельно перепугала всех своими претензиями на господство в первой половине XX столетия, и привязать Польшу к СССР. Кто же иначе смог бы её защитить от «германского реваншизма»? Первой цели он достиг (чего, на мой взгляд, и не нужно было делать, исходя из российских интересов в дальнейшем), второй – нет. Он недооценил степень исторических чувств поляков к русским, которые мешают осознанию соразмерности и справедливости или несправедливости тех или других деяний.

Так или иначе, честно говоря, за то, что он сделал для этой страны, Сталину могли бы в Польше где–нибудь и памятник поставить.

История этим не заканчивается. После Второй мировой войны Советский Союз в течение почти 40 лет считал своей главной целью в Европе закрепление сложившихся после войны границ, т.е. прежде всего защиту польских интересов.

В чём и преуспел. Не считать же приобретение Калининградского анклава столь уж важным для СССР, чтобы рассматривать это как решающий фактор в формировании советской послевоенной европейской политики! К тому же с потерей Восточной Пруссии Германия в конце концов, скорее всего, смирилась бы.

Складывается впечатление, что психологически поляки были даже рады тому, что Катынь как бы освобождала их от моральных обязательств быть признательными нелюбимому Сталину и Советскому Союзу за то, что они объективно сделали для Польши. Несоразмерность этих событий поляков мало волновала.

Правда, есть и обнадёживающие симптомы. Россияне восприняли гибель польской делегации очень близко, проявив искреннее сочувствие. По–видимому, это было для поляков неожиданным, поскольку показало, что антипольские настроения отнюдь не распространены в России. Поляки как истинные славяне – весьма эмоциональный народ. Почти, как русские. И они очень восприимчивы к подобным вещам. Так что вероятно даже какое–то улучшение отношения к России в Польше. Но это ещё очень долгий путь с непонятным концом. Дай–то Бог, как говорили наши предки!

Специально для Столетия