Эстетико культурологические смыслы праздника

Памяти коллеги

«Человек несуетившийся» – именно к такому, ныне не очень
распространенному типу личности я бы сразу же причислил
покойного Анатолия Ильича Мазаева, своего давнего коллегу
и очень надежного товарища. Лишь придерживаясь подобных
жизненных принципов, лишь уверенно владея стойкой и вполне
заслуженной репутацией глубокого и честного ученого, Анато-
лий Ильич мог пойти на то, чтобы в 2004 году выпустить в свет
книгу с не очень благозвучным для теперешнего уха названием –
«Искусство и большевизм. 1920–1930-е годы». Как и в прежних
своих трудах, Анатолий Ильич категорически избегал в этой ра-
боте публицистического гарцевания, не спешил поразить чита-
теля новомодными идеями и ученой фразеологией. За несколько
отстраненным взглядом позднейшего исследователя на тяжелую
атмосферу 1920–1930-х годов угадывалась прочная ориентация
ученого в мире подлинных нравственных ценностей и отечест-
венных духовных традиций. Случилось так, что в ряду капитальных работ Анатолия
Ильича книга эта оказалась последней. Но ни для самого авто-
ра, ни для его читателей названный труд никак не может иметь
статус итогового произведения. По своим научным интенциям
и по основным целеполагающим установкам он выразил лишь
одну из сторон очень цельного духовного мира Анатолия Ильи-
ча, одно из направлений его творческих интересов.

Перебирая в
памяти названия его прошлых заглавных трудов – «Концепция
“производственного искусства” 20-х годов» (1975), «Праздник
как социально-художественное явление» (1978), «Проблема
синтеза искусств в эстетике русского символизма» (1992), вновь
3
Эстетико-культурологические смыслы праздника

перечитывая некоторые их страницы, ощущаешь очень последо-
вательную и многоохватную работу авторской мысли и, что, на
мой взгляд, главное – умение ученого вовлекать в сферу своего
исследовательского внимания и драматическую прозу жизни, и
высокий полет человеческой фантазии. Как и подобает серьезному теоретику искусства, Анатолий
Ильич мог быть и строгим, порою даже несколько суховатым ана-
литиком, но мог превращаться и в исследователя с очень откры-
той поэтической душой, не желающей ранжировать жизненную
и художественную правду холодными и рассудочными форму-
лировками. Впрочем, эти две ипостасти Мазаева-ученого сказы-
вались не только на методологической ткани его трудов, они во
многом определяли и спектр избранных им исследовательских
задач. За примерами далеко ходить не надо. «Производствен-
ное искусство» и «праздник» – перед читателем книг Анатолия
Ильича – две социальные утопии, два общественно-культурных
феномена, требующих в каждом случае для своей адекватной ха-
рактеристики разных способов авторского «соучастия» в лозун-
говых исторических демонстрациях. Размышляя о празднике
как о социально-художественном явлении, об эстетике его обря-
дово-зрелищных форм, Анатолий Ильич, кстати сказать, один из
самых талантливых завсегдатаев институтских «капустников»,
многократно апеллирует к самосознанию непосредственных
участников действа, к их живой эмоционально-психологической
реакции на происходящее.

Эстетико-культурологические смыслы праздника : сборник статей памяти А. И. Мазаева

Эстетико-культурологические смыслы праздникасборник

Статьи, опубликованные в сборнике

• • 2009

    «Веще знаменито по гостеприимству». Праздники в русских усадьбах XVIII века

  • Сиповская Н.В.

  • в сборнике Эстетико-культурологические смыслы праздника, место издания Государственный институт искусствознания Москва, с. 164-176

• • 2009

    Портрет шута на фоне триумфа

  • Карев А.А.

  • в сборнике Эстетико-культурологические смыслы праздника, место издания Государственный институт искусствознания Москва, с. 152-163