Философские сценарии будущего развития общества

Футурология
(лат. futurum — будущее, греч. logos — учение) —
В широком смысле — все современные
публикации (и научные, и публицистич.)
о перспективах развития человеческого
об-ва). В еще более широком смысле —
синоним всей «литературы о будущем»
(не только современной). Современная Ф.
датируется обычно с конца 40-х гг. (работы
Дж. Бернала, Н. Винера и др.). Исследование
будущего, т.е. составление социальных
прогнозов и выявление перспектив
развития человечества, стало за последние
три-четыре десятилетия относительно
самостоятельным междисциплинарным
направлением в науке, что вызвано
реальной потребностью современного
общества.

Интерес
к будущему объясняется тем объективным
обстоятельством, что человеку органически
присущи целесообразная деятельность,
ее мысленное продолжение, согласование
целей и средств их достижения, ожидание
как непосредственных результатов, так
и более отдаленных последствий своих
действий.

Социальное
прогнозирование дает картину
непосредственного, обозримого или
отдаленного будущего. Непосредственное
будущее
уже во многом содержится в настоящем.

Обозримое
будущее
— это большая часть текущего столетия.

Об
отдаленном
будущем
— оно лежит за пределами XXI
века — можно судить на основании различных
гипотетических предположений, не
противоречащих реальным возможностям,
но и не поддающихся определенным
вероятностным оценкам с точки зрения
исторических сроков и конкретных форм
воплощения в жизнь.

Прогнозирование
(от
греч. предзнание) — разработка прогноза,
т.е. вероятного суждения о состоянии
какого-либо явления в будущем,
т.е. о том, чего еще нет в действительности,
но что потенциально содержится в виде
объективных и субъективных предпосылок
ожидаемого хода развития.
Предвосхищение будущего неизбежно так
или иначе влияет на сознание и поведение
людей в настоящем. В зависимости от
содержащегося в социальных прогнозах
описания будущего они побуждают человека
либо активно стремиться к нему, либо
противодействовать его наступлению,
либо пассивно ожидать его. Предсказание
катастрофы может выз­вать, с одной
стороны, панику, способствовать действию
сил разрушения, но может вызвать и
своевременное вмешатель­ство и
ликвидацию угрозы. Поэтому любой
социальный прогноз сочетает в себе как
научно-познавательное содержание, так
и определенное идеологическое назначение.

Основные
способы
социального прогнозирования
сводятся к следующим:

• экстраполяция
  в будущее
  наблюдаемых тенденций, закономерности
  развития которых в прошлом и настоящем
  достаточно хорошо известны.

• моделирование
  прогнозируемых явлений.

• оценка
  возможного
  или желательного в будущем состояния
  того или иного явления (прежде всего,
  экспертные
  оценки
  — очный и заочный, коллективный и
  индивидуальный опрос экспертов.). Она
  является наиболее надежным способом
  социального прогнозирования реального
  исто­рического процесса, но при
  условии:

а)
если эта оценка опирается на верные
теоретические представления об
историческом процессе;

б)
если она использует результаты, полученные
с
помощью других методов;

в)
дает
этим результатам правильную интерпретацию.

Все
методы прогнозирования представляют
собой, по существу, различные комбинации
элементов перечисленных выше способов
получения информации о будущем.

Выделяются
четыре основных типа социальных
прогнозов:

• поисковые
  прогнозы.
  Такой прогноз отвечает на вопрос, что
  вероятнее всего произойдет при условии
  сохранения существующих тенденций;

• нормативные
  прогнозы содержат
  различные практические рекомендации
  для осуществления соответствующих
  планов и программы развития. Такой
  прогноз отвечает на вопрос: какими
  путями достичь желаемого;

• аналитические
  прогнозы. Этот
  тип прогноза, как правило, проводится
  для того, чтобы в научных целях определить
  познавательную ценность различных
  методов и средств исследования будущего.
  Он тесно связан с такими понятиями как
  гипотеза, наблюдение, эксперимент,
  моделирование и т.д.;

• прогнозы-предостережения
  —
  составляются и используются для
  непосредственного воздействия на
  сознание и поведение людей с целью
  заставить предотвратить предполагаемое
  будущее. Например, предотвращение
  загрязнения окружающей среды,
  предотвращение войны.

Следует
отметить, что различия между основными
типа­ми прогнозов условны, и в каждом
конкретном социальном прогнозе могут
сочетаться признаки нескольких.

Будущее
человечества и реальный исторический
процесс. Важнейшая
особенность социального прогресса —
возрастание его темпов, или ускорение
ритма истории. По насыщенности
политическими событиями и социальными
преобразованиями, экономическими
переменами и технологическими
нововведениями, по интенсивности
международного обмена деятельностью
в сфере науки и культуры каждый год в
начале XXI века смело мог быть приравнен
к десятилетию в XIX веке, к столетию в
средневековье и античности, к тысячелетию
в глубокой древности.

Альтернативы
будущего

Огромное
и нарастающее воздействие на формирование
будущего человечества оказывает
научно-техническая революция,
развернувшаяся во второй половине XX
столетия. Предотвращение нежелательных
результатов и отрицательных последствий
научно-технической революции стало
настоятельной потребностью для
человечества в целом. Оно предполагает
своевременное и опережающее предвидение
этих опасностей в сочетании со способностью
общества противодействовать им. Именно
это во многом предопределит, какие
альтернативы в конечном счете возобладают
в предстоящем человеку будущем:

• неспособность
  предвидеть и предотвращать отрицательные
  последствия научно-технической революции
  угрожает ввергнуть человечество в
  термоядерную, экологическую или
  социальную катастрофу;

• злоупотребление
  достижениями научно-технического
  прогресса даже в условиях определенного
  контроля над их использованием может
  привести к созданию тоталитарного
  технократического строя, в котором
  подавляющее большинство населения
  может на длительный исторический срок
  оказаться под властью привилегированной
  господствующей олигархии;

• пресечение
  этих злоупотреблений, гуманистическое
  использование достижений научно-технической
  революции в интересах всего общества
  и всестороннего развития личности
  сопровождается ускорением прогресса
  общества.

От
моральной ответственности ученых, от
политической сознательности самых
широких масс, от социального выбора
народов зависит, в русле какой из этих
альтернатив научно-техническая революция
будет формировать будущее человечества
в начавшемся столетии.

Леонид
Васильевич Лесков в «Футуросинергетике
западной цивилизации» выделяет 6
сценариев эволюции мировой цивилизации.

1. Сохранение
   современного положения. Основные
   факторы: Контроль транснациональных
   корпораций (ТНК) над мировым рынком.
   Высокий уровень валового мирового
   продукта (ВМП). Обновление технологической
   структуры развивающихся стран.

2. Мировая
   тоталитарная система. Основные факторы:
   стратегия “золотого миллиарда”.
   Медленный темп развития третьего мира.

3. Новое
   средневековье. Демографический взрыв
   в странах третьего мира. Технологическое
   торможение. Утрата Западом социокультурного
   единства.

4. Раскол
   мирового сообщества. Обострение
   противоречий между мировыми центрами.
   Исчерпание возможностей стабилизации.
   Множественные военные конфликты в
   регионах. Терроризм.

5. Экологическая
   катастрофа. Скачкообразное ухудшение
   экологической обстановки на планете.

6. Переход
   к ноосфере. Основные факторы: Поддержка
   фундаментальной науки, высоких
   технологий, образования. Укрепление
   мирового единства.

1
Там же. С. 90.

74

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]

• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #
• #

Сценарии — один из способов заглянуть в будущее, представить себе его различные варианты и подготовиться к ним. Сегодня, в эпоху нестабильности, такой подход особенно востребован компаниями, поскольку предоставляет широкие возможности для антикризисного планирования.

Об эксперте: Александр Чулок, российский прогнозист, международный эксперт ПРООН по форсайту, к.э.н., директор центра научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ

Сценарии занимают особое место в системе методов стратегической аналитики и прогнозирования. Эти непротиворечивые, системные описания вариантов будущего позволяют хорошо структурировать неопределенность, ответить на вопрос «что будет, если», оценить потенциальные эффекты и последствия от наступления каждого сценария и объединить стейкхолдеров вокруг обсуждения желаемого будущего. Сценарии использовали еще китайские полководцы, просчитывающие далеко вперед действия противника.

Сегодня сценарный подход востребован на корпоративном уровне — например, такими гигантами, как Shell, Oracle, Volkswagen или Boeing; на национальном — при разработке прогнозов развития стран (Китай, Россия, Южная Африка) или союзов (ЕС, ЕАЭС, БРИКС); международном, например, в рамках изучения будущего агропромышленного комплекса — Продовольственной и сельскохозяйственной организацией Объединенных наций (ФАО). Он также используется в энергетике, например, Международным энергетическим агентством (МЭА), вопросах климата (ООН) и экономики — МВФ, Всемирным Банком.

Разработка сценариев для любой сферы деятельности связана с рядом серьезных методологических задач: как выбрать подходящую типологию (например, подход «хороший-плохой-целевой» во многом уже исчерпал себя), остаться в научно обоснованных границах и не уйти в чистую фантастику с элементами науки, учесть не только очевидные высоковероятные тренды, но и потенциальные джокеры — события с масштабными эффектами, которые трудно прогнозировать. Да и сама реальность, как правило, никогда полностью не совпадает ни с одним разработанным сценарием.

В мировой литературе насчитывается порядка 40 различных сценариев развития будущего, охватывающих горизонт от 10 до 50 и даже 100 лет, основанных на сложных математических моделях, анализе мегатрендов или воображении ярких личностей — талантливых фантастов, футурологов, философов, таких как Жюль Верн или Джордж Оруэлл, давших основу для культовых фантастических фильмов: «Явление», «Послезавтра», «Превосходство», «Терминатор», «Матрица» и многих других.

Опираясь на данные ведущих международных организаций и think tanks, результаты изучения глобальных трендов и джокеров, представим себе три визионерских сценария.

Сценарий 1. Техно-будущее: все и сразу

Часто сценарии, отталкивающиеся от технологического развития, рассматривают в чрезмерно фантастическом ключе: свободные межгалактические полеты, телепортация, бессмертие или управление временем. Один из известных мировых футурологов Митио Каку даже выпустил серию книг «Физика будущего» и «Физика невозможного», где на текущем уровне понимания науки детально разбираются фантазии коллег. Однако чудеса могут быть гораздо ближе и прозаичнее. Уровень технологического развития в мире настолько неоднороден, что в один момент времени в разных регионах можно обнаружить разницу в три-четыре технологических уклада, и для более отсталых стран достижения лидеров, перефразируя Артура Кларка, покажутся сказкой. Даже в России, несмотря на то, что она входит в топ-9 по уровню расходов на НИОКР, только в 2018 году закрыли последнюю доменную печь в городе Выкса. При этом охват и скорость интернета в самом городе вполне сопоставимы со среднеевропейским уровнем.

Среди ключевых драйверов этого сценария — существенное снижение стоимости семейства передовых технологий, таких как цифровые двойники, умные материалы, 3-4-5D печать, нейроинтерфейсы, клеточная терапия и регенеративные технологии, био- и природоподобные технологии, квантовые вычисления и коммуникации и многие другие. Однако любая передовая технология в пределе становится практически бесплатной и находит широкое распространение, причем временной отрезок от изобретения до тотального проникновения сокращается с каждым годом — достаточно, например, посмотреть на скорость распространение интернета в мире, падение цен на минуту разговора или мегабайт памяти для хранения информации.

Что будет, если на горизонте пяти-семи лет уровень технологического развития отстающих стран и регионов сравняется с лидерами? Для бизнеса это означает сильную трансформацию себестоимости продукции и услуг: шансы на ее снижение при одновременном усложнении самой структуры, причем, что будет доминировать в ней — расходы на ресурсы или технологии — остается вопросом. Не меньшей проблемой станет усиление конкуренции и обеспечение конкурентоспособности, которая уже не сможет поддерживаться только наличием передовых технологий или доступом к ресурсам. Среди дополнительных факторов, которые придется учитывать, — соответствие различным стандартам, выходящим далеко за пределы обсуждаемых ESG или целей устойчивого развития ООН (ЦУР), кибер-, био- и продовольственная безопасность, учет приоритетов общества и государства. Компании скорее всего столкнутся с рядом стратегических развилок, прохождение которых определит их будущее на следующее десятилетие. Среди наиболее значимых:

• институциональная организация компаний: какие они будут — бирюзовые (построенные на принципах максимальной прозрачности и самоуправления, без иерархии. — РБК), автономные, децентрализованные на основе технологий распределенного реестра (DAO), цифровые экосистемные или автократичные, военного типа;
• формат работы: офисный — очный, онлайн или гибридный — киберфизический;
• фокус работы: мультидисциплинарность («везде, где есть деньги») или концентрация на отдельных секторах и направлениях;
• ожидания общества и государства от бизнеса: рабочие места, товары, услуги и налоги или пространство для раскрытия потенциала и заботы о социуме и природе.

Наконец, важную роль играет готовность организаций к резкому повышению эффективности и необходимости переобучать или увольнять кадры при сохраняющихся социальных обязательствах, особенно в моногородах. От реализации этих развилок во многом зависит и то, у кого будет рыночная сила, суверенитет: у самих компаний, что позволит им «навязывать» обществу свои продукты и услуги, или потребителя, диктующего свои условия.

Согласно данным регулярных мониторинговых исследований, которые проводит ИСИЭЗ НИУ ВШЭ, российское общество становится более ориентированным на использование роботов и передовых технологий, но вот в изменении своих потребительских и каждодневных привычек более консервативно: только 6% опрошенных в возрасте от 18 до 65 лет готовы были попробовать искусственное мясо и только 20% — надеть белье из переработанных отходов, даже если его доставил дрон или купил робот помощник — это вполне допускает более двух третей респондентов.

Важным результатом реализации такого сценария будет, перефразируя Гегеля, переход количества в качество — техноэкономика, позволяющая радикально снизить трансакционные издержки экономических агентов, умные города и отрасли промышленности, быстро адаптирующиеся под новые реалии, цифровое общество, связанное виртуальными мирами на базе технологий дополненной и виртуальной реальности, распределенные интеллектуальные энергосети и транспортные системы, нейтральные по отношению к природе заводы, очистка планеты от мусора и восстановление биоразнообразия экосистем.

Сценарий 2. Социальное средневековье 2.0

Для реализации первого сценария необходима готовность самих людей, общества к такому будущему. Однако эксперименты развитых стран — Германии, Канады, Финляндии — с выплатой безусловного базового дохода, начавшиеся еще до пандемии, не показали однозначно позитивных результатов: далеко не все участники стали посвящать свою жизнь искусству, творчеству, филантропии и спорту. Возможно, с развитием современных технологий мы окажемся в своеобразном пересечении концепций Средневековья 2.0 и Социализма 2.0.

Резкая поляризация общества, появление большого числа новых «религий» — от следования особым диетам и до трансгуманизма и биохакинга, вероятность развития новых центров силы на международной арене, не ограниченных территориальными границами, все чаще склоняют ряд экспертов рассуждать в терминах историко-культурных парадигм, апеллируя то к медиевистике, то к политологии и философии. Возможности компаний, особенно транснациональных, строить собственные экосистемы по экстерриториальному признаку позволяют говорить о возможности создания новых феодальных классов, основанных, например, на цифровых рейтингах пользователей или различных подписках. Сращивание цифровой и физической реальности уже можно наблюдать, например, в индустрии игр, NFT секторе, разворачивающихся виртуальных мирах и оцифровке целых государств. Насколько глубоко это повлияет на существующее строение общества нам только предстоит узнать, но запросы населения планеты на трансформацию институтов прошлого века звучат все громче в условиях новой реальности.

С другой стороны, главной темой дискуссии общества с государством и бизнесом становится повышение социальной защищенности и безопасности в широком смысле, начиная от развития социальных лифтов и заканчивая принуждением компаний к значительному расширению перечня своих добровольных обязательств. Одним из возможных эффектов от этих трендов может стать масштабное развитие экспериментальных площадок — по примеру «песочниц», но применительно не только к технологиям и инновациям, а гораздо шире — начиная от тестирования различных моделей коррекции «общественного договора» и заканчивая созданием особых зон и кластеров внутри уже существующих государств.

У России на этом поприще может возникнуть сильное конкурентное преимущество — к экспериментам и постоянным изменениям у компаний и общества есть определенный иммунитет, навыки выживания, которые оттачивались десятилетиями, продолжают входить в портрет будущего: так, по данным опроса руководителей более 240 крупных и средних компаний, проведенного Ассоциацией менеджеров совместно с Центром научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ летом 2022 года, более 80% респондентов считают умение быстро адаптироваться к новым условиям главной характеристикой эффективного управленца в ближайшие пять лет.

Для экономических агентов — общества, государства, компаний — в случае реализации данного сценария нужно будет в первую очередь проводить масштабную институциональную перестройку, если не революцию: устанавливать новые прозрачные и эффективные правила игры, в процессе формирования которых, безусловно, найдутся игроки, желающие перекроить будущее под свои интересы. Возможно, именно этически-философский базис станет краеугольным камнем для этого сценария, и нам потребуются возродить традиционные российские школы, но уже на принципах и технологиях XXI века.

Сценарий 3. Колода джокеров

Если оставить за скобками такие часто обсуждаемые футурологические сценарии, как захват власти ИИ или киборгами, тотальный блэкаут, водный мир, ледниковый период, прилет инопланетян, падение метеорита, апокалипсис после ядерного взрыва или болезней, то можно выделить несколько возможных вариантов нашего будущего, наступление которых пока что трудно назвать вероятным, но со счетов сбрасывать их не стоит.

Бессмертное общество. Многие яркие личности, такие как член экспертной панели российского прогноза научно-технологического развития Хосе Луис Кордейро или главный футуролог Google Реймонд Курцвейл не исключают, что уже через 25–35 лет человечество сможет обрести бессмертие. Даже в случае радикального увеличения средней продолжительности жизни, например, до 120–130 лет существенной коррекции будут подвергнуты практически все сектора экономики и общественной жизни. Уже сейчас рынки товаров для пожилых оцениваются в $1–1,2 трлн, а доминирование так называемой «серебряной экономики» не выглядит невозможным.

Возраст может перестать быть преимуществом или недостатком при принятии на работу или получении социальных благ. Одним из ключевых вопросов такого общества станет вопрос «зачем», связанный с целеполаганием и смыслом жизни. Возможно, многие будут согласны платить за возможность работать и чувствовать себя нужными и вовлеченными.

Цифровые паразиты, контролирующие мозг. Последние исследования ученых дают все больше информации о внутреннем мире и драйверах поведения человека. Если прибавить к этому учащающиеся эксперименты с биотехнологиями, снижение инвестиционного порога для оборудования современной биолаборатории буквально в каждой школе, то вероятность появления и массового распространения микроорганизмов, контролирующих человека, не выглядит нулевой. А с учетом того, что количество элементов (items) в Интернете вещей уже превысило население земли, дальнейшее сращивание технологий и человека может привести к тому, что в роли таких паразитов выступят цифровые организмы.

Слияние человека, компьютера и природы. Вызвать дождь силой мысли, остановить землетрясение или запустить процесс терраформирования у себя на даче — все это, возможно, станет рутинной задачей уже для первого поколения колонизаторов Марса, которое обещает обеспечить Илон Маск к 2050 году. Перейдем ли мы к полному или хотя частичному симбиозу с окружающей средой, и кто кем будет управлять?

Использование возможностей мозга на 100%. Уже в недалеком будущем это может получиться благодаря прорывам в фундаментальных исследованиях и их прикладном применении, например, на базе нейроинтерфейсов или фармакологии, дизайн которой осуществляется с помощью ИИ. Будет ли такой порыв на практике выглядеть как сюжет фильма «Люси», или же он отбросит нас обратно к истокам создания — большой вопрос.

Вглубь кроличьей норы могут завести нас исследования в области физики, математики, астрономии и других наук. Ряд ученых утверждает, что все наши познания текущего мира укладываются лишь в 5% от того, что существует на самом деле, а значит, есть место и для различных сценариев, начиная от путешествия во времени и заканчивая прогулками по вселенным через двери, созданные, например, на базе гипотезы Пуанкаре, доказанной Перельманом.

Мир без еды и голода. Наверное, это один из наиболее достижимых с технологической точки зрения сценариев, особенно с учетом прорывов в области генетических исследований, умного сельского хозяйства и фудтеха, инвестиции в стартапы которого, по разным оценкам, составляют от $20–40 млрд ежегодно. Будет ли готово общество изменить свои продуктовые корзины, а правительства стран решить эту проблему — большой вопрос, особенно на фоне негативного прогноза ФАО о надвигающемся мировом продовольственном кризисе.

Реальность по заказу. Спектакли и фильмы, в которых зрители участвуют в развитии сюжета, могут стать частью нашей жизни в виде геймификации. У кого больше «кредитов»-баллов, тот и заказывает свою реальность, формируя собственный день в киберфизическом мире. Матрица, основанная на принципах Web 3.0, где каждый участник может получить индивидуальную картину настоящего и будущего. По крайне мере, рынки применения Web 3.0, по данным McKinsey, уже составили $110 млрд в 2021 году, а компания Gartner в 2022 году расположила эту технологию на пике своей кривой.

Застой 2.0, в рамках которого «ничего не поменяется». Самый страшный сон техно оптимистов может оказаться тем джокером, к которому мы не готовы. Технологии и передовые исследования войдут в очередной период спячки вследствие резкого сокращения или приостановки финансирования, роста стоимости материалов и энергии, обратной индустриализации стран и отката к предыдущим технологиям. Такой период может продолжаться 20–30 лет.

Разработке сценариев часто предшествует анализ трендов — технологических, социальных, экономических, демографических, ценностных, политических, экологических или регуляторных. На них и их эффектах строятся предпосылки и развилки дальнейшего развития. И хотя сами сценарии вряд ли проявятся в реальности в «чистом», неизменном виде, они как минимум позволяют взглянуть на наше будущее более широко, структурированно и системно. По какому пути мы пойдем дальше, какую дорожную карту составим — зависит от нас, ведь будущее, будем надеяться, еще не предопределено.

Лекция 17

Будущее человечества: философский аспект

1. Проблема будущего человечества в философии.

2. Социальный прогноз в истории философии.

3. Глобальные проблемы современности.

4. Основные сценарии будущего.

1. Проблема будущего человечества в философии

Рекомендуемые материалы

Предвидение – это знание о будущем, то есть о том, чего еще нет в действительности, но что  потенциально содержится в настоящем в виде  объективных и субъективных предпосылок ожидаемого хода развития (материально-технических условий, различного рода ресурсов, интеллектуального потенциала, определенных целей, которые ставят пред собой люди в своей деятельности,  соотношения социальных и политических сил и т.д.). Гносеологической основой предвидения служит способность высшей нервной деятельности к опережающему отражению действительности, т.е. к предвосхищению его в различных формах.

В современную эпоху предвидение  будущего стало  повелительным социальным императивом, от соблюдения которого зависят жизнь человечества и судьба грядущих поколений.

Возникает вопрос: в какой мере человек способен предвидеть будущее? Обладает ли он необходимыми для этого научными средствами? Ответ на этот вопрос неоднозначен. Средства научного прогнозирования разрабатываются, они позволяют давать  определенные прогнозы, однако не всегда они бывают точными.

Начиная со второй половины ХХ века возникает особая дисциплина, занимающаяся философским и конкретно-научным прогнозированием будущего – футурология. Ввиду неданности, отсутствия самого предмета исследования – будущего, которое еще не наступило, — футурологи пользуются различными косвенными методами.

При прогнозировании будущего выделяют три периода: непосредственное, обозримое и отдаленное будущее. Непосредственное будущее – 20-30 лет вперед; обозримое — около 100 лет вперед и отдаленное – за пределами следующего столетия.

Первый период прогнозируется достаточно точно (демография, запасы минерального сырья, научные открытия и т.п.). Прогнозы относительно обозримого будущего носят правдоподобный характер, отдаленного — гипотетический.

Исследование будущего, как принято называть составление социальных прогнозов и выявление перспектив развития человечества, является относительно самостоятельным междисциплинарным направлением в науке.

В середине 60-х начинается «бум прогнозов», вызванный стремлением обеспечить оптимальные условия научно-технического прогресса и найти решение глобальных проблем. В это время создаются Комиссия 2000 года Американской академии искусств и наук, Римский клуб, Гудзоновский институт, общество «Фютюрибль» и многие другие как международные, так и национальные научные центры по социальному прогнозированию.

Основные методы социального прогнозирования сводятся к следующим пяти:

1) экстраполяция; 2) историческая аналогия; 3) компьютерное моделирование; 4) сценарии будущего; 5) экспертные оценки.

У каждого из этих методов свои недостатки: точность экстраполяции резко убывает по мере продвижения в будущее, ибо будущее не может быть простой аналогией настоящего. Применение исторической аналогии весьма ограничено. Наиболее точным методом представляется экспертная оценка перспектив реального исторического процесса, при условии, что она опирается  на верные теоретические представления о нем, использует результаты, полученные при помощи других методов, и дает этим результатам правильную интерпретацию.

Выделяют четыре основных типа прогнозов:

1) поисковые; 2) нормативные; 3)  аналитические; 4) прогнозы-предостережения.

Поисковые прогнозы составляют, чтобы выяснить, каким будет будущее, на основе оценок современного состояния общества. Нормативные прогнозы, ориентированные на достижение в будущем определенных целей, содержат практические рекомендации для осуществления соответствующих планов и программ развития.  Аналитические призваны определить познавательную ценность  различных методов и средств исследования будущего. Прогнозы-предостережения составляются с целью воздействовать на сознание людей, чтобы предотвратить предполагаемое будущее.

Предвосхищение будущего – это междисциплинарное комплексное исследование перспектив человечества, которое может быть плодотворным лишь в процессе интеграции гуманитарного, естественнонаучного и технического знания.

2. Социальный прогноз в истории философии

Социальное прогнозирование всегда было одной из важных тем философии. На ранних этапах ее развития оно осуществлялось с помощью вписывания данной эпохи в тот или иной цикл мирового развития, причем определенной, хотя и гигантской продолжительности. Само общество полагалось неизменным и проблема состояла лишь в том, как оно окончит свои дни.

Социально-политическая динамика античной Греции разрушила эти представления. В результате сначала в рамках софистики, а потом в философии Платона возникли модели должного общества. Софисты абсолютизировали особенности современной им греческой демократии, и видели ее прообразом общества будущего.  Платон построил две модели социума. Одна из них, выраженная в «Государстве», была идеальной, нормативной и по своему содержанию отрицала демократический строй греческого полиса. Она была направлена на восстановление на новом уровне социальных порядков, отраженных в общеиндоевропейской мифологии (строя, близкого варновому), т.е. была ориентирована на прошлое. Концепция идеального полиса, разработанная в «Законах», обобщала черты наиболее жизнеспособных греческих городов-государств, но всем своим строем как бы доказывала невозможность своего осуществления (только островное положение, ограниченное количество граждан и т.п.). Несмотря на то, что обе модели Платона не были собственно прогнозами, именно они положили начало утопии как первой и пока ненаучной форме социального прогнозирования.

Решающую роль в том, что европейская философия открыто занялась прогнозированием, сыграла христианская эсхатология – учении о конце света. Многие поколения богословов и верующих пытались вникнуть в смысл библейских пророчеств, вычислить срок конца света и определить признаки его наступления. Хотя это делалось исключительно в символической форме, возникла определенная традиция анализа настоящего, направленного на предсказание будущего. И как только Страшный суд перестал быть в глазах мыслителей единственным финалом истории, возникло явление собственно социального прогнозирования.

К XVI – XVII векам относятся три наиболее замечательные попытки утопического прогнозирования. «Утопия» Мора и «Город Солнца» Кампанеллы продолжают платоническую традицию и строят идеальную модель общества, характеризующуюся устранением многих важнейших характеристик социума, современного утопистам. Томас Мор ополчился против техники, Томмазо Кампанелла – против институтов собственности и семьи. Их концепции также обращены в прошлое, именно оттуда черпают свое содержание. Зато «Новая Атлантида» Френсиса Бэкона, напротив, рассчитана на технологический и капиталистический путь развития общества, она исходит из настоящего, экстраполирует его квинтэссенцию на будущее.

Утопии начала ХIХ века (Сен-Симон, Фурье, Оуэн) объединяют в себе оба момента. Картина будущего в них весьма мифологична, у Сен-Симона, например, откровенно навеяна представлениями о «золотом веке», но в то же время ее реализация ставится в зависимость от разрешения реального противоречия современного общества. Им противостоит гегельянство, признающее современное ему правовое государство и гражданское общество фактически концом истории и предполагающее лишь их количественное развитие.

Наиболее масштабной попыткой социального прогнозирования стала марксистская теория общественно-экономических формаций (см. лекцию 6). Маркс и Энгельс смогли адекватно предсказать непосредственное и даже обозримое будущее, указав на назревание серии социальных революций и мировой войны. Однако теория ОЭФ не смогла спрогнозировать перерождение капитализма сначала в государственно-монополистический его вариант (его исследованием занимался уже Ленин), а затем – в постиндустриальное общество. Социализм, не говоря уже о коммунизме, оказался вообще нереализуемым на практике. Реальным же результатом развития капитализма стало возникновение т.н. социального государства, осуществляющего более справедливое перераспределение благ без коренной ломки социально-экономических отношений. Заметим, что марксистский прогноз также был построен на идее повторения уже пройденного бесклассового этапа развития общества на новом уровне, хотя и не предполагал его идеализации.

Прогнозирование будущего в России оказалось более экзотичным в силу пронизанности нашей философии религиозными идеями и представлениями. Более всех на этой почве подвизались славянофилы и космисты. Славянофилов интересовало в основном будущее России, а вот космисты мыслили куда глобальнее. Н.Ф.Федоров, например, сциентиски переосмыслил идею Воскресения и сделал телесное воскрешение всех живших на Земле («патрофикацию отцов») целью истории. К.Э.Циолковский полагал, что под воздействием науки и техники человек изменится как вид, станет автотрофом – «растением космоса», вновь шагнув на, казалось бы, уже пройденную ступень эволюции.

Подводя итоги раздела, отметим, что практически любой целостный социальный прогноз означал либо абсолютизацию современных тенденций развития, либо требовал возврата к прошлому, либо осуществлял сложный синтез этих вариантов. Очевидно, что эти логические выходы актуальны и для ситуации нашего времени.

3. Глобальные проблемы современности

Итак, любой прогноз должен начинаться с анализа настоящего. В чем же специфика современного этапа развития человечества? В первую очередь в глобальности процесса развития и огромной роли науки и техники в нем. Соответственно, особое значение приобретает предотвращение нежелательных результатов и отрицательных последствий научно-технической революции – решение глобальных проблем.

Глобальные проблемы вызваны выходом мироизменяющей деятельности человека на планетарный уровень. Формируется целостная оболочка земли, живущая по законам, предписываемым ей разумной человеческой деятельностью – ноосфера (сфера разума). Сейчас принято говорить и о техносфере. При этом деятельность человечества создает угрозу существованию самой ноосферы, а также биосферы Земли.

Глобальные проблемы являются закономерным следствием, результатом предшествовавшего всемирно-исторического процесса во всей его объективной противоречивости, однако проявиться они могли только в современной ситуации, не раньше, чем деятельность человека приобрела планетарный характер.

Выделяют следующие группы глобальных проблем, обладающих некоторым приоритетом друг перед другом (фактически это иерархия):

— предотвращение мировой термоядерной войны;

— преодоление возрастающего разрыва в уровне экономического и культурного развития между развитыми и развивающимися странами;

— обеспечение человечества необходимыми природными ресурсами;

— преодоление экологического кризиса;

— прекращение стремительного роста населения в развивающихся странах и демографического кризиса в развитых;

— своевременное предвидение и предотвращение возможных отрицательных последствий НТР.

Иерархичность глобальных проблем объясняется тем, что каждая следующая проблема может иметь шансы на решение только в случае более или менее удовлетворительного решения предыдущей. Очевидно, что новая мировая война поставит крест на этой общечеловеческой деятельности. Поэтому именно обеспечение безъядерного мира оказывается наиболее фундаментальной проблемой.

Кроме того, в последние десятилетия приобретают глобальный характер проблемы распространения наркотиков, болезней (СПИД, птичий грипп и пр.), международного терроризма, сохранения культурного наследия и т.д.

Очевидно, что решение этих проблем возможно только совместными усилиями всего человечества, что предполагает выработку объединяющих людей (или позволяющих вести диалог) ценностных оснований. Проблема общечеловеческих ценностей в настоящее время не представляется столь очевидной, как 20-30 лет назад. Вместе с тем сомневаться в их объективном существовании не приходится, хотя необходимо учитывать, что формы их выражения в разных культурах различны.

Социальное прогнозирование на современном этапе должно учитывать процессы ускорения темпов развития человечества (ускорение исторического времени), а также проблему пределов роста, обусловленную ограниченностью ресурсов планеты.

На международном уровне существует ряд организаций, ориентированных на решение глобальных проблем и прогнозирование будущего. Специально для этих целей в 1968-м году был создан т.н. Римский клуб, лидером которого стал Аурелио Печчеи. Однако неутешительные прогнозы этой организации не оправдались, а ее деятельность в решении реально возникших проблем оказалась малоэффективной

4. Основные сценарии будущего

Реальные прогнозы будущего развития резко отличаются друг от друга. В качестве примера можно привести работу Ф. Фукуямы «Конец истории?» и труд С.Хантингтона «Столкновение цивилизаций». 

Первая теория будущего развития человечества базируется на том, что либеральная демократия западного типа – идеальная модель общества, и цель всех, кто еще ее не достиг, — стремиться к ней.

Хантингтон, напротив, считает, что по мере продвижения в будущее различия между культурами будут резко углубляться, поскольку они обусловлены не развитием техники или экономики в целом, а социокультурными факторами, прежде всего религиозными или идеологическими. В силу этого столкновение цивилизаций неизбежно.

Если Вам понравилась эта лекция, то понравится и эта — Часть 7.

Оценивая эти сценарии, следует заметить, что оба они не вполне достоверны. В реальных процессах присутствуют как тенденции к универсализации, глобализации, так и к обособлению отдельных социокультурных образований.

Наиболее разработанная концепциия непосредственного и обозримого будущего существует в рамках мир-системного анализа и принадлежит И.Валлерстайну. Опуская собственно политологический прогноз, охарактеризуем с точки зрения МСА будущее человечества в уже начавшемся столетии. И. Валлерстайн в работе «Капиталистическая цивилизация» выделяет три возможных сценария развития событий.

1. Переход к «неофеодализму» , который может в значительно более уравновешенной форме воспроизвести эпоху нового смутного времени. Отличительными чертами данной системы будет дробление суверенитета, развитие локальных сообществ и местных иерархий, в общем — возникновение «мозаики» самодостаточных регионов, связанных между собой лишь нитями горизонтальных связей. Такая система может оказаться достаточно совместимой с миром высоких технологий. Процесс накопления капитала не может больше служить движущей силой развития такой системы, однако все равно это будет разновидность неэгалитарной системы, способом легитимации которой, возможно, может явиться возрождение веры в естественные иерархии.

2. Установление «демократического фашизма» , когда мир будет разделен на две касты: высший слой примерно из 20% мирового населения, внутри которого будет поддерживаться достаточно высокий уровень эгалитарного распределения, и низший слой, состоящий из трудящихся «пролов», т.е. из лишенного политических и социально-экономических прав пролетариата (остальные 80% населения).

3. Переход к радикально более децентрализованному во всемирном масштабе и высокоэгалитарному мировому порядку. Такая возможность кажется наиболее утопичной, но ее не следует исключать. Для ее реализации потребуется существенное ограничение потребительских расходов, но это не может быть просто социализация бедности, ибо тогда политически этот сценарий становится невозможным.

И. Валлерстайн приходит к выводу о том, что «после бифуркации, которая произойдет в период 2050-2075 гг., мы сможем быть уверены лишь в нескольких вещах. Мы не будем жить в капиталистической мир-экономике, а при каком-то новом порядке или порядках, при какой-то новой исторической системе или системах. И поэтому мы, вероятно, сможем опять узнать относительный мир, стабильность и легитимность. Но будет ли это лучший мир, лучшая стабильность или лучшая легитимность, чем те, которые были известны нам до сих пор, или это будет еще более худший вариант? И то и другое неизвестно, и зависит от нас».