«Фрина на празднике Посейдона», Семирадский — описание картины
Год: 1889
Содержание статьи:
Описание картины:
Фрина со служанками (Фрина на празднике Посейдона в Элевзине) — Генрих Ипполитович Семирадский. Холст, масло. 390 x 763,5 см
Генрих Ипполитович Семирадский в своем творчестве всегда придерживался классического академического стиля живописи. Его любимыми темами были античные, библейские и исторические сюжеты.
Одним из шедевров является полотно «Фрина со служанками («Фрина на празднике Посейдона в Элевзине»), написанное в 1889 году, в самый расцвет творчества Семирадского.
Вдохновением для художника послужило сказание древнегреческого автора о гетере Фрине, которая жила в четвертом веке до нашей эры и славилась своей красотой и белизной кожи.
На картине изображено праздничное шествие в греческом городе Элевзине, в честь морского бога Посейдона. Фрина, уверенная в собственной неотразимости, решает сравниться с самой богиней любви Афродитой, показав свое совершенное, необыкновенной красоты тело.
Для этого, во время шествия, она сбрасывает одежды и спускается к морю. Живописец как бы разделяет полотно на три части. В центре гетера со своими служанками, которые помогают снять одежды и сандалии, защищают зонтиком ее кожу от жгучего солнца. Сама Фрина распускает свои золотистые локоны, которые через секунду упадут каскадом на ее плечи.
Процессия справа, идущая от храма Посейдона, остановилась. И кто с восторгом, а кто и с неодобрением смотрит на обнаженную Фрину. Группа слева, состоящая, возможно, из музыкантов, поэтов и просто праздных молодых людей, пребывает в единодушном восхищении от классически прекрасного тела греческой девушки.
И вся эта картина на фоне великолепно выписанного моря, с его переливами от бирюзового до переходящего в глубокую синеву оттенками. Мощный платан на берегу своей листвой еще больше подчеркивает прозрачность неба.
Все полотно дышит восторгом перед проявлением красоты женской, красоты моря, красоты природы.
Картина была выставлена в Санкт-Петербурге и имела громадный успех у зрителей. И более того, ее сразу же приобрел за 30000 рублей император Александр III.
Другие картины Семирадского
Содержание статьи
Немой восторг греков
В декабре 1886 года Генрих Семирадский писал конференц-секретарю Академии художеств Петру Федоровичу Исееву: «…Не знаю до сих пор, примет ли Россия официальное участие в парижской Всемирной выставке? На всякий случай готовлю большую картину, крупнее Нероновых светочей. Сюжет ее — Фрина, являющаяся в роли Афродиты во время празднеств Посейдона в Элевзине. Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал! Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, восторг народа-художника, ни в чем не похожий на современный цинизм обожателей кокоток».1
___________________________________
1ОР РГБ. Ф. 498, ед. хр. 17, л. 17.
Жан-Леон Жером. Фрина перед судьями. Холст, масло. 1861.
Гамбургский кунстхалле, Гамбург
Последние слова, видимо, намекали на работу Жан-Леона Жерома «Фрина перед судьями» (1861), которую критика обвинила именно в смаковании наготы, трактованной слишком современно. Семирадский хотел дистанцироваться от салонной слащавой продукции, заполонившей жанр ню в европейском искусстве второй половины ХIХ столетия.
Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. 1889. Холст, масло. Государственный Русский музей. Вид экспозиции выставки «Генрих Семирадский. По примеру богов» в Государственной Третьяковской галерее, 2022
Государственная Третьяковская галерея. Фото: Юлия Захарова.
Сюжет картины Семирадского «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» весьма показателен для атмосферы 1880-х годов. Выбран сюжет, исключающий морализирование, что встречается в ранних произведениях художника. Античная гетера Фрина (в переводе с греческого «белокожая»), с которой по преданию Пракситель изваял статую Афродиты Книдской, а живописец Апеллес изобразил Афродиту Андиомену, жила в IV веке до н. э. в городе Мегары. Во время одной из элевсинских мистерий, посвященных богу моря Посейдону, Фрина сняла с себя одежды и вошла в море, изображая богиню любви Афродиту. Тем самым она хотела совершить акт благочестия, но красавицу-гетеру обвинили в кощунстве, в «оскорблении богов». На суде Фрина была оправдана. Судебное разбирательство только способствовало прославлению красоты Фрины. Сюжет «Фрины» был взят Семирадским из «Пира софистов» древнегреческого автора Афинея Навкратийского. Фрина Семирадского этически не нагружена, горда совершенной красотой своего тела, спокойно позволяет восхищаться и любоваться собой толпе.
Говоря о симптоматичности появления такого программного холста, как «Фрина» Семирадского, именно в 1880-е годы, имеет смысл вспомнить и о тяготении к «языческим» ценностям образованного общества этого времени. «Язычником, не чуждым добродетели» стал называть себя в эти годы Репин.2 Причем репинское «язычество» в его размышлениях всегда выступает как антитеза аскетизма, самоотречения, добровольного смирения, насилия над природой человека. В письмах к Т.Л. Толстой, В.Г. Черткову, В.В. Стасову Репин постоянно возвращается к теме своего «язычества»: «В природе все индивидуально, эгоистично, альтруизм она допускает только в отживших формах… Жизнь так прекрасна, широка, разнообразна, меня так восхищает природа и дела человеческие, и искусство, и наука…»3; «Я, как язычник, как обожатель природы и жизни в ней, глубоко возмущаюсь всякими добровольными аскетическими мудрствованиями… Из-за чего же человек ломает себя?! Сама природа не прощает ему уклонений и грозно карает его за аскетизм, как и за излишество… Я обожаю природу всю, как она есть. Радуюсь ее культуре во всем. Все должно улучшаться? облагораживаться, но ничего не должно атрофироваться».4
_______________________
2 Этой теме посвящена статья Г.Ю. Стернина: Христианское и «языческое» в творчестве Репина // Вопросы искусствознания. 1-2/95. М., 1995. С. 353–367.2
3 Репин И. Избранные письма. 1867–1930. В 2-х т. М.; Л., 1969. Т. 1. С. 385.
4 Там же. С. 362.
Выпрямила
Венера Милосская. Около 130-100 гг. до н.э. Мрамор.
В 1885 году был написан очерк Глеба Успенского «Выпрямила», в котором луврская статуя Венеры Милосской оказывает целительное, «выпрямляющее» воздействие на душу сельского учителя Тяпушкина «…До сих пор я был похож… вот на эту скомканную в руке перчатку… Что-то, чего я понять не мог, дунуло в глубину моего скомканного существа и выпрямило меня… наполнило… весь… организм свежестью и светом». Жгучая потребность припасть к античному памятнику как к источнику спасения своей души возникает после удручающих картин как российской, так и западной действительности с их социальными язвами, пороками, нищетой, казнями, проституцией, грубостью: «…я ощущал, что в результате всей виденной мною “правды” получилось ощущение какой-то холодной… промозглой дряни. Что-то горькое, что-то страшное и в то же время, несомненно, подлое угнетало мою душу». Статуя Венеры Милосской подарила «радость сознания себя человеком».
Создателю Венеры Милосской «нужно было… вековечно и нерушимо запечатлеть в сердцах и умах огромную красоту человеческого существа, ознакомить человека… с ощущением счастья быть человеком, показать всем нам и обрадовать нас видимой для всех нас возможностью быть прекрасными — вот какая огромная цель владела его душой и руководила рукой». Статуя дарила надежду на светлое будущее: «И желание выпрямить теперешнего человека для этого светлого будущего, даже и очертаний уже определенных не имеющего, радостно возникает в душе».5
___________________
5 Успенский Г.И. «Выпрямила» (Отрывок из записок Тяпушкина) // Нравы Растеряевой улицы. Рассказы. М., 1984.
Валентин Серов. Девочка с персиками. 1887. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Чувственность, солнечность, красочность «Фрины» — долгожданный ответ на ожидания появления органичного искусства, откликающегося на естественные потребности человека в свете, добре, красоте. Знаменательно, что в годы, когда Семирадский работал над «Фриной», Валентин Серов, написавший в 1887 году свою знаменитую «Девочку с персиками», в письме из Венеции тогда же сформулировал свое кредо, ставшее знаковым для искусства 1880–1890-х годов: «Я хочу таким быть — беззаботным; в нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное».6
_____________________
6 Валентин Серов в переписке, документах и интервью. В 2-х т. М., 1982. Т. 1. С. 90.
История Фрины была достаточно популярна в искусстве второй половины ХIХ века, и Семирадский не был первооткрывателем этого сюжета. Как правило, он брал сюжеты, уже интерпретировавшиеся ранее другими художниками, и часто делал это более удачно. Как уже было сказано, задолго до «Фрины» Семирадского в 1861 году была написана «Фрина перед судьями» Ж.-Л. Жерома. Но «Фрина» Жерома не производит того эффекта победной женской красоты, в ней нет блеска «Фрины» Семирадского, который вывел действие на солнце, окружил нарядной толпой, прекрасной природой.
Дыхание морского бриза
Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. Фрагмент (пейзаж). 1889. Холст, масло.
Государственный Русский музей
Пейзаж, для написания которого Семирадский хотел специально поехать в Грецию, в Элефсис, где некогда устраивались знаменитые мистерии, — одно из несомненных достоинств картины. Семирадскому удалось передать ощущение самого воздуха Греции, дыхание морского бриза, развевающего волосы юношей и девушек, наполняющего складки хитонов, сражающегося с пламенем жертвенника. Семирадский оживляет античную историю, а через нее и античный миф. Тем не менее статичность поз, выделение отдельных замкнутых групп фигур возвращает к общим местам академической рецептуры.
Искусство античной Греции и ее природа — не единственные источники вдохновения для Семирадского. Сама фигура Фрины с каскадом распущенных золотых волос кажется живым воспоминанием о женщинах Тициана, Рубенса, Тьеполо. В искусстве салонного академизма страны, не имевшие предыстории классического европейского искусства, проживают отсутствующие этапы мировой истории и культуры.
Реванш
Генрих Семирадский. По примеру богов. 1888.
Национальная галерея Армении, Ереван
«Фрина» стала главным событием персональной выставки Семирадского 1889 года в залах Санкт-Петербургской академии художеств, где также экспонировались четыре другие работы художника: «Перед купаньем», «У фонтана», «По примеру богов» и «Искушение святого Иеронима». Выставка Семирадского в академии пользовалась большим успехом, ее посетило более 30 000 человек. Для эффектной подачи произведений и привлечения публики Семирадский прибег к ряду экспозиционных ухищрений: «Все окна рафаэлевской залы наглухо задрапированы плотной черной материей… Перед картиной… на верху установлены Яблочковым четыре электрические лампы, также прикрытые. В обширном зале полумрак, а сама “Фрина”, расположенная в глубине его, эффектно освещается электричеством».7
Методы организации экспозиционного пространства призваны были, во-первых, усиливать эффект иллюзии реальности изображенного на холсте, во-вторых, добиться максимально психологического включения зрителя в происходящее. В данном случае направленный электрический свет усиливал иллюзию солнечного света в картине.8
___________________
7 Художественные новости // День. 1889. 28 января. № 242.
8 Об экспозиционных «протодизайне» второй половины ХIХ века см.: Карпова Т. У истоков выставочного и музейного дизайна. Передвижники и П.М. Третьяков в роли экспозиционеров // Русская галерея. 2001. № 2. С. 4–10.
История продажи «Фрины» сложилась намного более благополучно, чем «Светочей христианства», которые так и не были приобретены в России и затем демонстративно подарены Семирадским Кракову в основание будущего художественного музея. Семирадский наконец-то получил возможность реванша. «Фрина» была приобретена с персональной выставки художника Александром III. При покупке этого полотна император впервые публично высказал желание создать в Петербурге музей русского искусства. Заявление Александра III вновь всколыхнуло старую ревность к Семирадскому в стане передвижников. Но оказать какое-либо влияние на решение императора эти мнения уже не могли. Император выступал за объединение лучших художественных сил в стенах Академии художеств, куда пригласил преподавать крупнейших передвижников, и на стенах будущего Русского музея, в основу которого была положена личная коллекция императора. «Борьба воззрений, самолюбий, кошельков — все отступало перед главной идеей алексадровского царствования — идеей единства России, где русское, польское и какое угодно другое должно было сложиться в “общий” букет. В этом смысле “русское” не являлось для императора определением национальным, а скорее обозначением государственной принадлежности. Именно поэтому справедливо предположить, что Александр III, покупая “Фрину” и делая заявление о необходимости создании музея, тем самым ненавязчиво декларировал приоритет государственного над национальным».9
_____________________
9 Климов П. Г.И. Семирадский и Александр III // Творча постать Г. Семирадського у контекстi вiтчизняноi та свiтовоi культури. Збiрник наукових праць Мiжнародноi науково-практичноi конференцii. Вiсник Харкiвськоi Державноi Академii дизайну i мистецтв. Харкiв. 2002. № 9. С. 73.
Покупая «Фрину» у художника польского происхождения, Александр III тем самым подчеркивал, что Семирадский — гражданин многонациональной империи, что он, Александр III, император не только русских, но глава империи, где люди разных национальностей имеют равные права. Это было не только проявление эстетических предпочтений государя, но и шаг, имеющий политический подтекст.
Классицизм
Илья Репин. Прием волостных старшин императором Александром III во дворе Петровского дворца в Москве. 1885-1886. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Покупку Александром III «Фрины» Семирадского можно также рассмотреть в контексте пропаганды классического образования в России, которое имело идеологическую подоплеку. «“Восстановление русского духа”, характерное для всей эпохи царствования Александра III, ни в коей мере не затронуло гимназического “классицизма” — наоборот, именно в эту эпоху преподавание древних языков пользовалось наиболее активной поддержкой со стороны правительства. “Классицизм” стал своего рода идейной программой консервативно-охранительного лагеря российской общественности… восстановление “классицизма” в системе среднего образования отстаивалось столь страстно не в последнюю очередь потому, что воспринималось в среде “истинных патриотов” как символ имперской государственности».10
___________________
10 Носов А.А. К истории классического образования в России (1860-е — начало 1900-х годов) // Сб. Античное наследие в культуре России. Под ред Г.С. Кнабе. М., 1995. С. 217–218.
Творчество Семирадского вводило зрителя в мир античности, знакомило прежде всего с бытовой стороной древней жизни; это была визуализация обычаев, будней и праздников внешнего вида, костюмов, утвари, занятий людей античной эпохи. Семирадский работал в эпоху завоевания бытовым жанром ключевых мест в жанровой иерархии изобразительного искусства. Отказавшись от социальных тем, от отражения «язв» современности, он не избежал интереса своего времени к народному быту, найдя почву для своего интереса в отдаленной эпохе Античности и окрасив быт древних в идиллические тона.
Для Семирадского, прошедшего через гимназическое образование, античная культура была доступна в подлиннике. Его зрители в России — это в том числе и выпускники классических гимназий, которые владели двумя языками — латынью и греческим, ставили в школах на сцене трагедии и комедии древних авторов, сами участвовали в написании декораций, изображающих улицы древних Афин.
«За древними языками стоит целый исторический мир, который лежит в основе цивилизации»,11 — писал последовательный защитник классического образования М.Н. Катков. Классическое образование давало возможность через язык проникнуть в мир античной культуры. Читая классиков, ученики гимназий учились стилю. Неслучайно все поэты, определившие лицо поэзии русского Серебряного века, будут иметь за плечами учебу в классической гимназии.
Творчество Семирадского, столь ценимое и поощряемое Императорской Академией художеств и двором, можно рассматривать и как часть программы «педагогического классицизма», культивируемого в России второй половины ХIХ столетия. Семирадский, как и его «коллеги» — живописцы-историки, работавшие в стиле неогрек (С.В. Бакалович, Ф.А. Бронников, В.С. Смирнов, В.А. Котарбинский, братья А.А. и П.А. Сведомские), иллюстрирует античных авторов, инкрустируя полотна древними памятниками, знакомит публику с реалиями истории и быта времени поздней Античности, популяризирует открытия археологии и исторической науки, сооружает своеобразный мост между современностью и далеким прошлым, развлекая, поучает и просвещает зрителя.
__________________
11 Цит. по: Носов А.А. Указ. соч. С. 203–229.
Античность — традиция и современность
Генрих Семирадский. Канатоходка. 1898. Холст, масло.
Музей Фаберже, Санкт-Петербург
Главной темой творчества Семирадского на протяжении всей жизни оставались история и быт Античности — эпохи с VIII века до н. э. до III–IV веков н. э., сосредоточенной вокруг исторических событий и судеб Древней Греции и Древнего Рима, объединившихся в I–II веках н. э. в составе Римской империи — колоссальном государственном образовании. Античная традиция воспринималась Семирадским, как и многими его современниками, как исток, основание европейской цивилизации («Западную Европу по своему образу и подобию создал Рим» (Ф.И. Тютчев)). Выбор Семирадским античной тематики позволил ему быть наднациональным, ощущать себя не поляком или русским, но европейцем в широком смысле слова, пить из источника всей европейской цивилизации, выращивать свое искусство из «корня западного мира».
Эта тема олицетворяла для него не только понятие красоты, но и понятие свободы. Безусловно, идея античной гражданской общины, чьи члены не подчинялись чьей-либо личной власти, но в сознании которых понятие свободы сочеталось с чувством долга перед полисом, была близка Семирадскому. Люди на его полотнах не только красивы, они ведут себя и чувствуют как свободные люди. В этом смысле красота Фрины — это красота не только ее тела, или лица, или роскошных волос, это красота свободного, естественного и прекрасного прежде всего своей естественностью человека.
Лев Бакст. Саломея. Эскиз костюма к пьесе О.Уайльда «Саломея». 1908. Бумага, графитный карандаш, гуашь, белила.
Государственная Третьяковская галерея
Творчество Семирадского, казавшееся Стасову и передвижникам пыльной академической рутиной, примером скудоумия и равнодушия к реальной боли жизни, воспроизведением штампов академического образования, на рубеже ХIХ и ХХ веков оказывается востребованным молодым поколением живописцев. Так, Врубель к числу художников (из русских) относил только Иванова, Куинджи, Семирадского, с оговорками Репина. На заре организации «Мира искусства» Лев Бакст читал своим друзьям лекции по русской живописи и качестве первых тем выбрал творчество Г.И. Семирадского, Ю.Ю. Клевера и К.Е. Маковского. Этому нетрудно найти объяснение, так как в эпоху противопоставления и конфронтации академизма и передвижнического реализма, красоты внутренней и красоты внешней, этики и эстетики, академизм и его глава в 1870–1890-е годы Генрих Семирадский воплощали программу панэстетизма, побуждали публику к восприятию эстетики формы. Салонно-академическая живопись в искусстве ХIХ века в лице наиболее талантливых своих представителей была хранительницей заветов мастерства, внимания к формальным свойствам искусства.
Любование живописным приемом, эстетизация фактуры живописной поверхности, рано проявившиеся в произведениях мастеров салонно-академического типа, также готовили искусство к трансформациям рубежа веков, когда сюжет, тема, характер отступят на второй план, а цвет, линия, форма станут главными «героями» картины.
Фото на превью: Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. 1889. Холст, масло. Государственный Русский музей. Вид экспозиции выставки «Генрих Семирадский. По примеру богов» в Государственной Третьяковской галерее, 2022, Фото: Юлия Захарова.
Выразить одобрение автору публикации!
Рассказываем обо всем через призму русского искусства
Описание картины «Фрина на празднике Посейдона в Элевсине» — Генрих Семирадский
«Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал! Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени…» — c таким подъемом начинал в конце 1886 года Генрих Семирадский новую картину «Фрина на празднике Посейдона в Элевсине».
Через века до нас дошла легенда о прекрасной героине этого произведения. По свидетельству греческого
писателя Афинея Навкратийского, в IV веке до н. э. в древнегреческом городе Мегары жила молодая женщина по имени Фрина, своей красотой напоминающая богиню. Скульптор Пракситель — ее возлюбленный — изваял с нее Афродиту Книдскую, а живописец Апеллес написал Афродиту Анадиомену.
Возгордившись, Фрина решила бросить вызов самой богине любви и красоты — Афродите. В день Элевсинских празднований красавица пришла к берегу моря, где, по преданию, вышла из вод сама богиня, рожденная из пены морской. Когда процессия двинулась из святилища Посейдона к морю, Фрина сбросила с себя одежду, представ перед замершим в восторге народом, чтобы тотчас же спуститься к морю. За это она была обвинена в «оскорблении богов».
Художника, однако, не интересовали гражданские страсти и психологические характеристики участников тех давних событий.
Он стремился воплотить в красках образ идеальной красоты. Подобно Пигмалиону, он влюбился в свою Галатею — Фрину, оставив все назидательные сравнения за рамой огромного полотна. Сцена, запечатленная Семирадским, разворачивается на фоне напоенной солнцем южной природы.
Пейзаж в картине — один из лучших в творчестве художника. Работая над ним, он специально ездил в Грецию, в древний Элевсин, где много веков назад устраивались знаменитые мистерии.
Фигура Фрины вместе с окружающими ее служанками четко вырисовывается на фоне залива, покрытого гребешками волн с парящими над ним чайками, узкой полоски гор острова Саламин и массива голубого неба, затянутого легкой мглой. Женский образ, созданный Семирадским, величественен и спокоен, Фрина буквально излучает благородство, и в ее поступке не ощущается ничего предосудительного. Образ Фрины — один из самых восторженных гимнов женской красоте в изобразительном искусстве.
Описание картины «Фрина на празднике Посейдона в Элевсине» — Генрих Семирадский
Семирадский остался в истории русского и европейского искусства как вдохновенный певец античности. Незаурядное живописное мастерство художника, глубокое знание им древней археологии, умение соединить в произведении броскую эффектность исполнения с занимательностью темы неизменно привлекали зрителей к его полотнам. Сюжет картины заимствован художником из древнегреческой истории. Изображенное событие переносит нас в 364 год до нашей эры. Знаменитая своей красотой гетера Фрина, излюбленная модель скульптора Праксителя, изображает на одном из элевзинских празднеств богиню любви и красоты Афродиту. Под восхищенными взглядами собравшихся Фрина сбрасывает с себя одежды, чтобы, спустившись по ступеням, погрузиться в морские волны. Слева – поэты, воспевающие ее красоту, справа – народ, бросающий цветы к ногам девушки. О замысле своей картины Генрих Семирадский писал: «Я хотел запечатлеть восторг народа-художника при виде красивейшей женщины своего времени».
Сцена, построенная наподобие театральной, разворачивается на фоне пышной южной природы, напоенной солнцем. Разноликая яркая толпа, многочисленные предметы „античной роскоши“ сливаются на полотне в огромный натюрморт, где каждый предмет занимает строго определенное ему место. Выстраивая композицию, Семирадский стремился создать видимость реальности происходящего события. Тем не менее картина содержит в себе все типичные черты живописной системы позднего академизма.
Русский музей. От иконы до современности. 2005. С. 184-185.
Примечательно также, что идея создания в Петербурге музея национального искусства впервые стала достоянием общественности после посещения Александром III выставки Генриха Семирадского, с которой император купил «Фрину на празднике Посейдона в Элевзине».
Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона. Е.В.Яковлева
| Название | Фрина на празднике Посейдона в Элевзине |
| Страна, художник | Россия – Польша, Генрих Семирадский |
| Год | 1889 |
| Жанр | мифологическая живопись |
| Где хранится | Государственный Русский музей, Санкт-Петербург |
| Материалы | холст, масло |
Поверив в свою особенность и красоту, греческая гетера Фрина бросила вызов Афродите. Она прилюдно разделась и на глазах у всего народа проследовала обнаженная к морю. Сюжет картины является по сути иллюстрацией к книге греческого автора «Пир мудрецов».
Фрина в переводе в древнегреческого – бледная, белокожая. Нескольким художникам служившая натурщицей, получавшая в свой адрес похвалы, Фрина, уверовала в свою божественность и неземную красоту.
Центральной фигурой картины конечно же является обнаженная, в окружении своих служанок, прекрасная Фрина. Одна из служанок держит в руках хитон прекрасной госпожи, а вторая расшнуровывает ее сандалии, оставляя ее нагой и босой перед толпой людей идущих из храма в праздник Посейдона в городе Элевзине. Еще соскальзывает с ее тела легкое светлое платье. Еще секунда и она будет совсем обнаженной.
Люди из храма процессией идут к морю, она проходят мимо красивой нагой гетеры. Люди останавливаются посмотреть на красавицу. Реакция у них самая разнообразная, от укора и осуждения, до удивления и искреннего восхищения. Люди окружили Фрину с двух сторон. В ноги Фрине раскладывают ковры, чтобы мягче ступать было ей по пути к морю. Над головой ее служанка раскрыла большой зонт, чтобы палящее солнце не обожгло нежное тело девушки. Люди со всех сторон протягивают девушке букетики цветов, признавая ее красоту и смелость.
Застыли музыканты, опустив сои струны, застыли мужчины и женщины, любуясь красотой гетеры.
На заднем плане картины изображен античный храм с зажженным огнем перед статуями богов, большие статуи богов на белый каменных тумбах с фресками. Большое дерево, похоже на смаковницу, раскинулось за спиной у Фрины.
Яркое солнце освещает процессию, слева ступеньки ведущие к самому морю. Море с легкой рябью, виднеется скалистый крутой берег напротив ступенек. Внизу композиции, около женщины с кувшином на голове, застывшей, полюбоваться зрелищем, стоит ребенок с ларцом в руках. В ларце только сто снятые Фриной драгоценности.
Картина удивляет своей необычностью, смелостью решения, и в то же время целомудрием и непошлостью. Нарядные люди, множество цветов и нарядов, красивая нагая девушка, колонны храма и прекрасное синее море.
На рубеж 1880—1890-х годов приходится наивысший пик популярности Семирадского, который неизменно получал награды на академических выставках в Петербурге. Публика в живописи Семирадского ценила увлекательность и занимательность сюжетов. Даже названия полотен, по выражению Е. Нестеровой, «звучат как заглавия дамских романов, бьют наверняка и поражают сердца жаждущих приключений обывателей».
Сбросила ризы с себя, и лицом повернувшись к народу
Медленно, словно заря, погрузилась в лазурную воду.
Ахнули тысячи зрителей; смолкли свирель и пектида;
В страхе упав на колени, все жрицы воскликнули громко:
«Чудо свершается, граждане! Вот она, матерь Киприда!»
Так ослепила своей олимпийской красой незнакомка…
Эти строки из стихотворения Льва Мея переносят нас в Афины, в 364 год до нашей эры, где на празднике морского бога Посейдона прекрасная гетера Фрина изображала рождение богини красоты и любви Афродиты из пены волн.
О Фрине
Через века до нас дошла легенда о прекрасной Фрине. известной своей красотой греческой гетеры,жившей в IV веке до нашей эры.
По свидетельству греческого писателя Афинея Навкратийского, в IV веке до н. э. в древнегреческом городе Мегары жила молодая женщина по имени Фрина (греч. — «белокожая»), своей красотой напоминающая богиню.
Скульптор Пракситель — ее возлюбленный — изваял с нее Афродиту Книдскую (по названию древнего города Книда, где изваяние было поставлено в храме Афродиты), а живописец Апеллес написал Афродиту Анадиомену (лат. — «выходящая из воды»).
Возгордившись, Фрина решила бросить вызов самой богине любви и красоты — Афродите. В день Элевсинских празднований красавица пришла к берегу моря, где, по преданию, вышла из вод сама богиня, рожденная из пены морской. Когда процессия двинулась из святилища Посейдона к морю, Фрина сбросила с себя одежду, представ перед замершим в восторге народом, чтобы тотчас же спуститься к морю. За это она была обвинена в «оскорблении богов».
Замысел картины.
Сюжет картины был взят художником из книги «Пир софистов» (или «Пир мудрецов») древнегреческого автора Афинея Навкратийского. Семирадский хотел создать чувственное произведение, которое, однако, будучи эротическим, останется в рамках приличий.
Когда Семирадский начинал работу над этой картиной в конце 1886 года, он писал конференц-секретарю Академии художеств П. Ф. Исееву:
Не знаю до сих пор, примет ли Россия официально участие в парижской Всемирной выставке? На всякий случай готовлю большую картину, крупнее Нероновых светочей. Сюжет её — Фрина, являющаяся в роли Афродиты во время праздненств Посейдона в Элевзине.
Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал!
Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, — восторг народа-художника, ни в чем не похожий на современный цинизм обожателей кокоток. Картина уже подмалёвана.
Прежде ,чем писать картину художник съездил В Грецию и посетил Элевсин.
Описание
Шумный, пестрый праздник выплеснулся на огромное полотно, все словно пронизанное лучами средиземноморского солнца. Яркие пятна одежды и гирлянды цветов как будто расступаются перед красотой Фрины.
В центре картины, практически разделяя её на две равные части, изображена Фрина со своими прислужницами. Фрина уже сбросила свои одежды — сначала художник изобразил её совершенно обнажённой, но потом решил оставить часть соскальзывающего с неё платья. Одна из прислужниц держит её одежду, другая помогает снять сандалии, а третья держит зонтик, загораживающий её от солнечных лучей.
Фигура Фрины вместе с окружающими ее служанками четко вырисовывается на фоне залива, покрытого гребешками волн с парящими над ним чайками, узкой полоски гор острова Саламин и массива голубого неба, затянутого легкой мглой.
В правой части картины изображена многолюдная процессия, спускающаяся к морю от виднеющегося на заднем плане храма Посейдона. Люди, изображённые на переднем плане, остановились и смотрят на обнажённую Фрину — некоторые с удивлением и восхищением, а другие с неодобрением и даже негодованием
Менее многочисленная группа людей, окружающих скульптурную колонну, изображена на переднем плане в левой части картины. Здесь, судя по всему, царит единодушное одобрение и восхищение. За ними видны морские волны Саронического залива и горы острова Саламин.
В нижнем левом углу изображена девочка, рассматривающая приоткрытый ларец с драгоценностями. Её поторапливает служанка, спускающаяся к морю и несущая на голове мису и вазу.
Женский образ, созданный Семирадским, величественен и спокоен, Фрина буквально излучает благородство, и в ее поступке не ощущается ничего предосудительного. Образ Фрины – один из самых восторженных гимнов женской красоте в изобразительном искусстве.
Пейзаж, изображённый на картине, считается одним из лучших в творчестве Семирадского.
История картины
Зимой 1889 года картина впервые выставлена в рафаэлевском зале Академии художеств в Санкт-Петербурге. Поскольку Семирадский беспокоился о том, что недостаток света может приглушить богатство красок картины, он позаботился о дополнительном искусственном освещении. Вместе с «Фриной на празднике Посейдона» на выставке были показаны другие картины Семирадского — «По примеру богов», «Перед купанием», «Искушение святого Иеронима» и «У фонтана».
Выставка имела большой успех и привлекла тысячи посетителей. Картина стала главным экспонатом выставки Семирадского в Академии художеств 1890 года; её посетило около 30 000 человек
Творчеству Семирадского был посвящён специальный выпуск «Правительственного вестника», где, в частности, даже было утверждение о том, что новая картина художника была «новым блестящим доказательством того, что ложно-реальное направление в искусстве, одно время нашедшее себе отклик в нашем обществе, недолго устояло в борьбе с провозвестниками вечных начал изящного и вскоре, вероятно, сделается достоянием истории как одна из особенностей современной культуры». Как известно, это предсказание не оправдалось.
Примечательно, что Антон Павлович Чехов писал сестре (с иронией отзываясь о популярности своих рассказов):
«В Петербурге теперь два героя дня — нагая Фрина Семирадского и одетый я»
После этой выставки Академия художеств назначила Семирадского внештатным членом совета академии, выразив тем самым своё признание заслуг художника. Его картины «Фрина на празднике Посейдона» и «По примеру богов» были приобретены императором Александром III. По условиям покупки, картины были отправлены в турне по ряду европейских городов
Европейские экспозиции «Фрины» добавили Семирадскому наград: он стал членом Туринской академии и членом-корреспондентом Французской Академии изящных искусств.
Часть 4.
Правая группа персонажей картины представляет участников праздника и торжественного шествия. Суля по ярким дорогим одеяниям, это самые знатные и богатые граждане Афин, которые вышли приветствовать Фрину, а заодно и полюбоваться редким зрелищем ее ничем не прикрытой красоты. Среди них есть и мужчины и женщины, но если я верно помню то, что читала в детстве о жизни в Древней Греции, благородных дам и достойных жен в этой компании быть не должно, следовательно, все девушки, присутствующие в этой компании также, как и сама Фрина — гетеры.
Между прочим, если мужчины по большей части смотрят на нее с восторгом, смешанным со сладострастием, то дамы гораздо более скептичны. Особенно любопытен образ девушки с корзиной цветов, на плече у которой по-хозяйски лежит рука её спутника, мужчины в короткой белой тунике с пёстрой каймой, который приветственно машет Фрине и, кажется, даже что-то кричит ей вслед. Его подруга скорчила презрительную гримасу, как бы говоря: «Ну и что в ней такого особенного?.. Подумаешь, тоже мне…»
На вверху на заднем плане в правой части картины изображён храм Посейдона, из которого выходит многолюдная процессия, плавно спускающаяся к морю, чтобы принять участие в основной церемонии праздника. Очевидно, что взгляды всех направлены именно на Фрину, главную героиню торжества.
Несмотря на очевидный профессионализм, с которым художник подошёл к работе над образами всех, даже самых незначительных персонажей своей картины, главное её достоинство заключается в том, как он сделал в ней пейзажные фрагменты и фон.
Судя по всему, Семирадский, воспитанный в сугубо академических художественных традициях, где пейзаж и натюрморт всегда воспринимались как вспомогательные жанры, лишь слегка оживляющие и разбавляющие произведения, относящиеся к более высокому историко-мифологическому жанру, так и не понял (или понял, но постыдился это признать), что его основное дарование — это почти волшебная способность передавать световоздушную среду в пейзажах и воспроизводить с гениальной точностью фактуру самых разных материалов и предметов.
Это отмечал даже Александр Бенуа, который был вообще настроен более, чем скептически по отношению к поздним академистам, к которым он относил и Семирадского:
«… Целиком своё большое дарование Семирадскому удалось проявить только в пейзажах, в которых он сумел, как никто, выразить прелесть южной природы, а также ещё — в удивительно мастерской передачие разных аксессуаров: шелковых и шерстяных материй, бронзы и мрамора, перламутра и терракоты. К сожалению, Семирадский не понял круга своих способностей и создал лишь крайне ограниченное количество пейзажей и вовсе не писал чистых натюрмортов, но почти всё время брался… за многосложные махины, в которых эти чудные неаполитанские пейзажи и славно написаные античные вещи заслонялись толпой позирующих для живых картин… статистов. Семирадский имел колоссальный успех,.. так как он сумел… угодить всем партиям — каждому преподнести что-либо по вкусу, даже и ненавистникам академий. Кто не мечтал погреться в лучах южного солнца, приютиться в тени серебристых олив, дремать в душистой траве, прислушиваясь к сонливой трескотне сицилийских акрид. Пейзажи семирадского, тёплые и светлые, бесспорно в состоянии вызвать эти впечатления до иллюзии. Его отлично написанные вазы, канделябры, барельефы, статуи, ларчики, диадемы и прочие античные предметы радовали многочисленных поклонников античности рвущихся на богомолье в Помпею и Бурбонский музей…»
В данном случае однозначное восхищение зрителей вызывает именно пейзаж, который Семирадский писал с натуры во время поездки в Элевсин. Это часть побережья Саронического залива и горы острова Саламин. Пейзаж на этой картине вообще считается одним из лучших в творчестве Семирадского
и рассматривается как «одно из несомненных [её] достоинств».
Даже Илья Репин, один из ярых противников Семирадского, тем не менее нашел в его картине кое-что положительное:
«…Большая картина несмотря на всю академическую риторику, производит „весёлое“ впечатление. Море, солнце, горы так влекут глаз и доставляют наслаждение; а храмы, а платан посредине; право, ни один пейзажист в мире не написал такого красивого дерева. Лица и фигуры меня не радуют, но они не портят впечатления…»
Как обычно, более жестко по поводу «Фрины» высказался Владимир Стасов:
«…[на всем] большом полотне нет… ни одного греческого лица. Среди множества мужчин и женщин… — кто некрасив, кто банален, и во всех них греческого нет ни на единую иоту… [Люди из толпы]… все равнодушны, невозмутимы, за исключением лысого старика в левой части картины, который… жадно улыбается на голую женщину, выражая на своём лице животную похоть отцветшей дряхлости… [Картина в целом]… в высшей степени холодна и равнодушна…»
Но даже он признал, что «…есть в картине г. Семирадского и несколько хороших, даже очень хороших сторон: превосходно написанный пейзаж в фоне, часть моря, падающие лёгкие тени на освещённые горячим солнцем мраморные алтари и плиты на полу — всё это явилось следствием превосходной виртуозности и отличного технического мастерства художника.
Сегодня искусствоведы далеки от этих критических замечаний полуторавековой давности и, наконец, стали относиться к картине гораздо более объективно, и не пытаться искать в ней то, чего в ней быть и не должно было, да ещё и ругать за это художника.
О «Фрине» пишут, что «изображение пейзажа, передающее ощущение самого́ воздуха Греции и дыхание морского бриза, является одним из несомненных достоинств этой картины» и что «через пейзаж художнику удалось оживить древнюю историю и античный миф». Саму Фрину сравнивают с лучшими женскими портретами Тициана и Веласкеса.
Возможно, верной трактовкой смысла картины можно считать следующее высказывание
«…Сюжет здесь — дело второстепенное, ибо это не историческая картина. Полотно Семирадского — это восторг перед красотой…»
Семирадский Генрих Ипполитович (1843-1902). Продолжение
Достоинства и недостатки Семирадского проявились
в «Светочах…» (в силу сложности замысла) особенно наглядно.
Семирадский не был мастером психологической и пластической
характеристики, не был даже оригинальным рассказчиком, но он умел
«поставить» зрелище в целом, создать общее впечатление. Он был как
бы пейзажистом исторического жанра. Картина принесла Семирадскому
академическое звание профессора и Гран-при на Всемирной выставке в
Париже, однако продать он ее не смог и подарил Краковскому музею.
Кульминацией творческой деятельности Семирадского
стала прославленная «Фрина на празднике Посейдона в Эливсине»
(1889). Это не просто огромная (только на переднем плане более 30
фигур в натуральную величину) картина, это программа, своего рода
художественный манифест Семирадского. Представлен реальный
исторический эпизод. В Эливсине на празднике Посейдона греческая
красавица гетера Фрина на мгновение сбросила одежды и предстала
перед народом как земное воплощение богини любви и красоты Афродиты
(позже Фрину привлекли к суду за «оскорбление богов»).
Явление, откровение красоты в мире было
вожделенной целью и задачей всего творчества Семирадского. Наконец
найден сюжет, найден безошибочно. Что же получилось? Вот мнение
И. Е. Репина: «Большая
картина… несмотря на всю академическую риторику, производит
«веселое» впечатление. Море, солнце, горы так влекут глаз и
доставляют наслаждение; а храмы, а платан посредине; право, ни один
пейзажист в мире не написал такого красивого дерева. Лица и фигуры
меня не радуют, но они не портят впечатления». Очень точный и, если
учесть размах замысла, убийственный отзыв. К этому следует добавить,
что позы фигур весьма условны, их живопись, особенно в тенях,
маловыразительна. Что же касается фигуры Фрины (натурщицы
Праксителя), ради которой и создавалась композиция, к которой
направлены все взгляды присутствующих, то она может показаться
деревянной не только в сравнении с пленительной пластикой Афродиты
Книдской, но и рядом с женскими фигурами на картинах другого
знаменитого поклонника классики — Энгра («Источник», «Венера
Анадиомена» и др.).
И все же «Фрина…» почиталась среди
современников бесспорным шедевром. Молодому
К. С. Петрову-Водкину даже
пришлось провести целое исследование, дабы доказать товарищам по
ЦУТР, что эта картина не является одним из величайших созданий в
истории живописи, а ее творец вовсе не гений.
Пользовались успехом и другие работы
художника: монументальные росписи в храме Христа Спасителя в Москве
(1876-79), картины для Исторического музея — «Похороны вождя руссов
в Булгаре» и «Тризна дружинников Святослава после боя под Доростолом
в 971 году» (обе в 1883).
В перерывах между исполнением больших полотен
Семирадский писал многочисленные «античные жанры»: «По примеру
богов» (1879), «Танец среди мечей» (1881), «Песня рабыни» (1884) и
др. На фоне прекрасной природы показана жизнь, какой, вероятно,
никогда не было в действительности. Жизнь-мечта…
До конца своих дней Семирадский продолжал активно
трудиться. Писал монументальные произведения для любимой Польши (для
театров в Кракове, Львове и для Варшавской филармонии). Семирадский
был отзывчив на нужды других. Материально помогал молодым польским
художникам, искал мастерские для пенсионеров АХ в Италии.
Умер Семирадский в 1902 г. Был похоронен в
Варшаве, но годом позже останки художника были перевезены в Краков и
перезахоронены в костеле «На Скалке», где покоятся многие знаменитые
поляки.
Сюжет и описание
Сюжет картины был взят художником из книги «Пир софистов» (или «Пир мудрецов») древнегреческого автора Афинея Навкратийского, создававшего свои произведения на рубеже II—III веков нашей эры.
Фрина — известная своей красотой гетера, жившая в IV веке до нашей эры в городе Мегары. В переводе с греческого её имя означает «белокожая». В частности, она служила натурщицей для древнегреческого скульптора Праксителя, создавшего по её образу знаменитую скульптуру «Афродита Книдская», а также позировала художнику Апеллесу, который писал с неё Афродиту Анадиомену. По рассказам, уверовав в свою неземную красоту, Фрина решила бросить вызов Афродите — богине красоты и любви, которая, согласно преданию, родилась в море и вышла на берег из волн. Простому смертному нелегко было увидеть Фрину нагой — она «носила хитон, облегающий всё тело, и не бывала в общественных банях». Во время праздника Посейдона, проходившего в Элевзине, перед ритуальной процессией, идущей от храма Посейдона к морю, Фрина сбросила свою одежду и, обнажённая, на глазах у всех спустилась к морю.
В центре картины, практически разделяя её на две равные части, изображена Фрина со своими прислужницами. Фрина уже сбросила свои одежды — сначала художник изобразил её совершенно обнажённой (и даже сфотографировался на её фоне), но потом решил оставить часть соскальзывающего с неё платья. Одна из прислужниц держит её одежду, другая помогает снять сандалии, а третья держит зонтик, загораживающий её от солнечных лучей.
В правой части картины изображена многолюдная процессия, спускающаяся к морю от виднеющегося на заднем плане храма Посейдона. Люди, изображённые на переднем плане, остановились и смотрят на обнажённую Фрину — некоторые с удивлением и восхищением, а другие с неодобрением и даже негодованием.
Менее многочисленная группа людей, окружающих скульптурную колонну, изображена на переднем плане в левой части картины. Здесь, судя по всему, царит единодушное одобрение и восхищение. За ними видны морские волны Саронического залива и горы острова Саламин. В нижнем левом углу изображён ребёнок, рассматривающий приоткрытый ларец с драгоценностями. Его поторапливает служанка, спускающаяся к морю и несущая на голове миску и вазу.
Пейзаж, изображённый на полотне, считается одним из лучших в творчестве Семирадского и рассматривается как «одно из несомненных достоинств картины».
Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. 1889
Семирадский Г.И.Холст, масло390 x 763,5
Русский музей
Аннотация
Семирадский остался в истории русского и европейского искусства как вдохновенный певец античности. Незаурядное живописное мастерство художника, глубокое знание им древней археологии, умение соединить в произведении броскую эффектность исполнения с занимательностью темы неизменно привлекали зрителей к его полотнам. Сюжет картины заимствован художником из древнегреческой истории. Изображенное событие переносит нас в 364 год до нашей эры. Знаменитая своей красотой гетера Фрина, излюбленная модель скульптора Праксителя, изображает на одном из элевзинских празднеств богиню любви и красоты Афродиту. Под восхищенными взглядами собравшихся Фрина сбрасывает с себя одежды, чтобы, спустившись по ступеням, погрузиться в морские волны. Слева – поэты, воспевающие ее красоту, справа – народ, бросающий цветы к ногам девушки. О замысле своей картины Генрих Семирадский писал: «Я хотел запечатлеть восторг народа-художника при виде красивейшей женщины своего времени».
Сцена, построенная наподобие театральной, разворачивается на фоне пышной южной природы, напоенной солнцем. Разноликая яркая толпа, многочисленные предметы „античной роскоши“ сливаются на полотне в огромный натюрморт, где каждый предмет занимает строго определенное ему место. Выстраивая композицию, Семирадский стремился создать видимость реальности происходящего события. Тем не менее картина содержит в себе все типичные черты живописной системы позднего академизма.
Биография автора
Семирадский Г.И.
Семирадский Генрих Ипполитович (1843, село Печенеги Харьковской губ. –1902, Стржалков Новорадомского уезда Петраковской губ., Польша)
Живописец. Академик Императорской Академии художеств (с 1873).
Член Берлинской, Стокгольмской, Римской, Туринской академий художеств и член-корреспондент Парижской Академии изящных искусств. Кавалер ордена Почетного легиона.
Родился в с. Печенеги Харьковской губернии. Первоначальные художественные навыки получил в Харькове. В 1864 окончил Петербургский университет. Учился в Академии художеств у Б.П. Виллевальде и К.Б. Венига (1864-1870). Пенсионер Академии в Италии и Германии (1871-1877). Преподавал в Академии художеств, профессор.
Автор картин на исторические, античные и религиозные сюжеты. Крупнейший представитель поздней академической живописи, идейный противник искусства критического реализма.
В контексте праздника нелишне вспомнить: красота — это представительство женщин в искусстве, утверждаемое несмотря ни на что. Как там у Саши Черного: «На полотнах Магдалины, сонм Мадонн, Венер и Фрин, а вокруг — кривые спины Мутноглазых Акулин».
Поэт мог быть Черным, я хотел привлечь внимание скорее к перечислению образов. Все они — Магдалина, Мадонна и Венера очевидны как воплощения вечной женственности, не на слуху последнее — Фрина. Античная красавица, муза Праксителя, была нарицательной фигурой в Серебряном веке поэзии, того что красота — это страшная сила, образом сексуальности или как тогда это называли «проблемой пола».
Но «затушевалась», в силу профессии Фрины. Она была гетера. Причем мастерство художников сделало ее эталоном красоты — что-то вроде того куска металлического рельса, с которым полагается сравнивать любой метр. И понятное дело, желающие сравнить были в самых верхах политической и творческой элиты.
Образ вечен, не только с нее делают парковые скульптуры, если не ошибаюсь в последний раз я видел Фрину в сериале «Шерлок», называл ее «Эта женщина». «Я бы не сказала, что цена пробьет дыру в национальном бюджете, но это так». Совсем как в античные времена, когда царь Лидии после свидания с Фриной был вынужден поднять налоги.
Немой восторг при виде красивейшей женщины своего времени, ни в чем не похож на современный цинизм обожателей кокоток, так Генрих Семирадский описал свою картину «Фрина на празднике Посейдона». Она — в деталях.
«Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» — самая узнаваемая картина польско-русского художника Генриха Семирадского. 364 год до нашей эры. От величественного храма сотни людей спускаются к морю. Их взгляды приковала обнаженная гетера Фрина, которая готовится погрузиться в волны Саронического залива. Вот она изображена в самом центре полотна. История гласит: главная героиня осмелилась бросить вызов самой Афродите — богине красоты и любви.
Существует мнение, что образ Фрины художник писал с разных натурщиц. Рядом с ней прислужницы. Одна держит ее одежду, вторая снимает сандалии, а третья загораживает зонтом от солнечных лучей. Одни смотрят на Фрину удивленно, с восхищением, другие — с неодобрением и даже с негодованием.
Картина вызвала большой интерес и множество неоднозначных мнений.
Например, художественный критик Владимир Стасов писал: «На всем большом полотне нет «ни одного греческого лица. Люди из толпы, окружившие Фрину — «все равнодушны, невозмутимы», за исключением лысого старика в левой части картины, который жадно улыбается».
Полотно было представлено публике на персональной выставке Семирадского в рафаэлевском зале Академии художеств. В тот день картину приобрел Александр III. По легенде, именно при ее покупке император впервые публично высказал свое намерение основать в Петербурге музей русского искусства.