Хансик корейский праздник

Подборка статей о празднике от авторов:

1) Цой Ен Гын и Ян Вон Сик

 2) Андрей Ланьков

3) Григорий Николаевич Ли

     «В Хансик родственники и близкие обязательно посещают кладбище. Они пропалывают сорные травы, убирают и подправляют могилу, сажают деревья. В этот день на могилу приносят еду и совершают деса — поминальный обряд. Считается, что возложение пищи на могилу — это своего рода жертвоприношение предкам с целью задобрить и оказать почтение и внимание бывшим членам семьи.

     Неофициально день Хансик считается корейским родительским днем. Рекомендуется идти на кладбище с утра.

     Корейцы два раза в год — во время Чусок и Хансик — обязательно посещают кладбище, чтобы помянуть умерших. Они берут с собой еду и водку. Вначале совершается жертвоприношение духу земли — хозяину могилы. Кто-то из старших родственников наливает в рюмку водку и три раза выливает ее рядом с могилой. Затем делают дел — поклон. Только после такой церемонии остальные члены семьи приступают к уборке могилы. Закончив уборку и чистку памятника, родные стелют скатерть, куда кладут еду и водку.

     Каждый должен налить в рюмку водку, кланяться дважды, а затем водку выливать у изголовья могилы. Пищу, принесенную с собой, должны попробовать все присутствующие».

ЦОЙ Ен Гын, ЯН Вон Сик. Истоки наши. Алматы, 2002.

     День холодной пищи (хансик) отмечается на 105-й день после зимнего солнцестояния, и по григорианскому календарю приходится на 5—7 апреля. Вместе с Чусоком и Новым годом, а также с подзабытым сейчас праздником Тано (5-й день 5-й луны) День холодной пищи в старой Корее входил в число 4 самых главных праздников календарного цикла — «4 великих празднеств».

     Традиция отмечать этот праздник пришла в Корею из Китая. В этот день в доме не полагается разводить огонь. Не является исключением и огонь в очаге, поэтому в этот день приходится есть только холодную пищу. С этим событием и связано название праздника. Традиционно День холодной пищи был днем, когда люди посещали могилы родных, приводили их в порядок после зимы и проводили на могилах жертвоприношение душам предков. Кроме того, в этот день полагалось изготовлять отбивные рисовые хлебцы с полынью (они входили и в состав жертвенной пищи). В наши дни этот обряд, как правило, продолжают соблюдать. Однако поскольку этот праздник не является выходным днем, то в последнее время связанные с ним обряды горожане стали все чаще проводить не в сам День холодной пищи, а в предшествующие празднику или же следующее непосредственно за ним воскресенье.

ЛАНЬКОВ А.Н. Корея: будни и праздники. Москва, 2000.

” Хансик” — день памяти предков и усопших родителей, большой весенний корейский праздник, отмечаемый раз в году на 105 день после зимнего солнцестояния (с 22 на 23 декабря), который по солнечному календарю приходится на 5,6 апреля или на первый или второй месяц лунного календаря. В этот день важное место занимает обряд поминовения предков, усопших родителей . Он приходится на 5,6 (редко на 7) апреля по григорианскому календарю. Обычно все ходят 5 апреля, а кто не успел по каким-то причинам, могут пойти 6 апреля.

Иногда его называют ” днем холодной пищи” (этот праздник пришел из Китая). Почему ” день холодной пищи“? Потому что в этот день не принято готовить пищу на огне. Но корейцы со временем стали вкладывать в него другой смысл — приход времени весенних полевых работ.

Согласно древней легенде, у одного китайского императора Мунгона был верный слуга Кэ Чжа Чу. Однажды, спасаясь во время набега от врагов, захвативших его страну, императору пришлось отсиживаться от их мести в горах. Кушать было нечего, начался голод и тогда Кэ Чжа Чу стал отрезать от своего бедра кусочки мяса и варить ему суп, чтобы король выжил.

Собрав силы, король вернул себе страну. По возвращении домой он щедро наградил всех своих слуг, а про верного слугу, из-за интриг придворных, забыл. Тот обиделся и ушел жить с матерью в лес. Король вспомнил о верном слуге и приказал ему вернуться обратно, но тот отказался даже выйти из леса. В отместку за неподчинение король приказал сжечь лес. Кэ Чжа Чу с матерью сгорел в огне. Раскаявшись в содеянном поступке, император Мунгон приказал, чтобы отныне в этот день не жгли огонь.

Есть и другая версия, согласно которой из-за жары часть урожая гибла в огне. Видимо поэтому, согласно историческим записям, король Сечжон (на 13 год правления), издал указ, который гласил: “В день “хансик” осторожно обращаться с огнем, из-за множества ветров» .

Время внесло коррективы в процесс исполнения поминального обряда, и его исполнение порой весьма существенно отличается от старинного исполнения, оставив нам с вами лишь дух праздника. Во время подготовки к празднику “хансик” необходимо обратить внимание на следующее: одежду, приготовление ритуальной еды, поминальные обряды на могиле и вдали, молитву, обустройство могилы и жертвенного места. Порядок проведения поминальных обрядов описан при описании ” сольналь“.

Обустройство могилы. Рано утром вся семья приходит на могилу и приводит ее в порядок: убирает мусор, опавшие листья, скашивает траву, чистит памятники, приводит в порядок надгробные плиты и совершают поминальные обряды.

Ли Григорий Николаевич. Обычаи и обряды корейцев России и СНГ

Мнение редакции может не совпадать с мнением источников.

Новости в Телеграм  T.me/vsya_korea

5 апреля корейцы во всем мире готовятся отмечать Хансик – поминальный день усопших родственников, наступающий на 105-й день после зимнего солнцестояния, таким образом  выпадая на пятое число апреля, а в високосный год – на шестое. 

Корейцы, проживающие на постсоветском пространстве, как правило, не ориентируются на Лунный календарь и ежегодно отмечают Хансик 5 апреля по европейскому стилю. В этот день по традиции следует посещать кладбища, приводить в порядок могилы предков и выполнять поминальные обряды. 

Если говорить о поминальных обрядах, то помимо Хансика, существовало ещё 3 строго отведённых на это дня: в первый день Нового года по Лунному календарю, на праздник Тано – пятый день пятого лунного месяца, и в Чусок – пятнадцатый день восьмого лунного месяца. 

Но коресарам в обязательном порядке посещают могилы именно на Хансик. Это можно объяснить тем, что из всех дней только Хансик не предполагал праздничных мероприятий. Обряды в этот день были сосредоточены на поминальных процедурах, тогда как остальные три дня являются праздниками и сопровождаются играми и народными гуляньями. Можно предположить, что это связано с особенностью сельскохозяйственных периодов, на которые приходится каждый из поминальных дней: Соллаль (Новый год по Лунному календарю) – праздник начала года не связан с сельскохозяйственными работами, но посещение могил предков в этот день гарантировало их поддержку на весь последующий год. Чусок является праздником урожая, когда сельскохозяйственные работы закончены. Тано – праздник окончания посевных работ. В то время как Хансик выпадал на начало сельскохозяйственного сезона, время надежд и упорного труда,  в этот период особенно была важна «поддержка» со стороны предков. Поэтому, поминая предков, в этот день обычно не жалели ни времени, ни сил.

 Хансик и по сей день считается одним и самых значимых дней среди коресарам, чего нельзя сказать о корейцах, проживающих на Корейском Полуострове: 

– Это действительно так, в Южной Корее этот день несколько утратил свою значимость, несмотря на то, что он был одним из главных событий среди «четырёх больших праздников» в Корее во времена Корё и Чосон, – говорит Банг Джон Сик, профессор КазУМОиМЯ имени Абылай хана. – Причина, по которой Хансик не утратил своей актуальности для корейцев, проживающих в странах СНГ, заключается в том, что именно для них, после депортации в 1937 году, было важно сохранение этнической идентичности. Проведение же Хансика – это дань традициям, выражение почтения памяти предков. 

Сохранение роли Хансика для местных корейцев обусловлено еще и тем, что это единственный из прежних календарных дней поминовения, дата которого не привязана к Лунному календарю. 

Профессор Банг также отметил, что причина того, что в Корее люди стали всё меньше уделять внимание Хансику – это, в первую очередь, нехватка времени, урбанизация:

– Стоит признать, что корейский принцип жизни «палли-палли» дал как положительный результат, так и отрицательный. Не секрет, что каждый второй кореец жалуется на нехватку свободного времени. Хансик не считается официально выходным днём, поэтому люди не часто могут выбраться на кладбища, которые находятся в горах, далеко от городов. Если же кому-то удаётся найти время, то в такие дни принято ухаживать за могилами предков, пропалывая сорняки и сажать деревья. 

К сожалению, традиции празднования этого дня менялись из года в год не только в Корее. Сейчас название «Хансик» среди коресарам используется редко, большинство считают этот день корейским аналогом русского родительского дня, называя его соответственно на русский манер «родительским днём» или же просто именуя «пятым апреля». 

– К сожалению, мы, корейцы СНГ, тоже понемногу теряем свои традиции – они со временем исчезают или меняются. И сейчас, особенно среди молодых людей, этот день не считают каким-то особенно важным, что, безусловно, очень печально, – признаётся уроженка Оренбурга  Леонора Сон, которая в настоящее время проживает в Сеуле, но каждый год на 5 апреля старается навестить могилы предков в России. – В целом, современный Хансик мало отличается от русского родительского дня. Единственные отличия – это ритуалы:  на кладбище приходим относительно рано, с учетом того, что поминальный обряд зачастую повторяется возле нескольких могил, поэтому  обычно это занимает не один час. Далее ухаживаем за могилами, после чего ставим новые цветы.

 Ещё одна особенность – еда, подаваемая в этот день. Хансик – традиционное название праздника – переводится буквально  как «холодная пища». По преданию, в этот день не принято подавать блюда, приготовленные на огне, но многие русскоязычные корейцы не имеют об этом ни малейшего понятия.

– Обычно мы на Хансик несем на кладбище рыбу, фрукты, салаты, сладости – всё, что посчитаем нужным, но рисовые хлебцы и варёная целая курица – это обязательные кушанья на Хансик. Главным образом, блюда не должны быть разрезанными и в четном количестве, – говорит Леонора. 

После поминальной трапезы все становятся лицом к изображению на памятнике и совершают три глубоких земных поклона предкам. Стоит отметить, что надписи и портреты на корейских надгробиях делаются не со стороны наземной плиты, как у русских, а на противоположной, внешней грани.

Говоря о Хансике и о последующих поминальных днях, многие прекрасно обходятся без их официальных названий, именуя их по-народному: Хансик – «завтрак», Тано – «обед» и Чусок – «ужин». На «завтрак» все в обязательном порядке должны посещать кладбище, на остальные – «обед» и «ужин» – по возможности. Так же как и в Корее, в больших городах люди все чаще переносят посещение могил предков на воскресенье – до или после дня поминовения, так как Хансик выпадает чаще не на выходной.

Между тем, несмотря на то, что традиции и обычаи Хансика несколько видоизменились, и отношение к нему тоже стало немного иное, коресарам стараются обязательно помянуть своих предков. И нынешнее Пятое апреля тоже не станет исключением…

Бибинур СУЛТАНМУРАТОВА

«Чхонмён» в текущем году пришелся на 5 апреля. В Корее в этот день приводят в порядок могилы и проводят церемонии поминания предков. В КНДР нет такой семьи, члены которой в «Чхонмён» не отправились бы в горы или не вспомнили об ушедших родных и близких в домашней обстановке.

Церемония очень сложная и красивая, преисполненная глубоким смыслом. Ее история берет начало с незапамятных времен, но и сейчас исполняется в строгом соответствии с каноном с немалыми региональными вариациями. Ведет ее «хозяин могилы» — как правило, старший сын усопшего.

На специальном постаменте раскладываются угощения – все, чем богата семья. Есть одное важное условие – красный перец не допускается ни в каком виде. Каждый приносит свою бутылку, желательно некрепкого, спиртного напитка, из которой потом ему, стоящему на коленях, в три приема наливают медную чарку. Ее надо обнести три раза вокруг дымящихся благовоний и потом вылить содержимое в общий медный же сосуд. Затем два раза особым способом поклониться, коснувшись лбом земли. Все следуют друг за другом строго по порядку – сначала старший сын, потом самый близкий друг покойного, потом внуки, потом невестка, потом дочь с зятем. Вдова не участвует в церемонии.

После этого в отдельную плошку наливают воды, немного супа из водорослей, кладут рис и по крохе каждого из кушаний. Затем сын совершает еще несколько поклонов и обношений медной рюмки вокруг благовоний. Вслед за этим содержимое плошки с набором кушаний невестка должна закопать под деревом в соседнем лесу. Далее присутствующие рассаживаются на соломенном мате, и их обносят медным сосудом со смесью принесенных участниками церемонии спиртных напитков. Все, даже дети, должны по капле пригубить, приговаривая «명복을 빕니다» («желаю счастья в загробном мире»). В ритуале есть еще много интересных деталей, которые мы за неимением места упустили.

Убеждаемся всякий раз, как сильно у корейцев уважение к предкам, как хорошо они знают и чтут свои традиции.

https://www.facebook.com/RusEmbDPRK/

«Хоть в чхонмён умереть, хоть в хансик умереть». Так говорят корейцы о двух равнозначных вещах. Чхонмён — это первый день одного из сельскохозяйственных сезонов, а хансик — народный праздник, который сохранили корё сарам в своих обычаях и традициях, день поминовения предков, в который готовят холодные блюда. Оба дня приходятся примерно на одну дату.

ХАНСИК — день памяти предков и усопших родителей, большой весенний корейский праздник, отмечаемый раз в году на 105 день после зимнего солнцестояния (с 22 на 23 декабря), который по солнечному календарю приходится на 5,6 апреля или на первый или второй месяц лунного календаря. В этот день важное место занимает обряд поминовения предков, усопших родителей . Он приходится на 5,6 (редко на 7) апреля по григорианскому календарю. Обычно все ходят 5 апреля, а кто не успел по каким-то причинам, могут пойти 6 апреля. Иногда его называют ” днем холодной пищи” (этот праздник пришел из Китая). Почему ” день холодной пищи“? Потому что в этот день не принято готовить пищу на огне. Но корейцы со временем стали вкладывать в него другой смысл — приход времени весенних полевых работ.

Согласно древней легенде, у одного китайского императора Мунгона был верный слуга Кэ Чжа Чу. Однажды, спасаясь во время набега от врагов, захвативших его страну, императору пришлось отсиживаться от их мести в горах. Кушать было нечего, начался голод и тогда Кэ Чжа Чу стал отрезать от своего бедра кусочки мяса и варить ему суп, чтобы король выжил.

Собрав силы, король вернул себе страну. По возвращении домой он щедро наградил всех своих слуг, а про верного слугу, из-за интриг придворных, забыл. Тот обиделся и ушел жить с матерью в лес. Король вспомнил о верном слуге и приказал ему вернуться обратно, но тот отказался даже выйти из леса. В отместку за неподчинение король приказал сжечь лес. Кэ Чжа Чу с матерью сгорел в огне. Раскаявшись в содеянном поступке, император Мунгон приказал, чтобы отныне в этот день не жгли огонь.

Есть и другая версия, согласно которой из-за жары часть урожая гибла в огне. Видимо поэтому, согласно историческим записям, король Сечжон (на 13 год правления), издал указ, который гласил: “В день “хансик” осторожно обращаться с огнем, из-за множества ветров”.

Время внесло коррективы в процесс исполнения поминального обряда, и его исполнение порой весьма существенно отличается от старинного исполнения, оставив нам с вами лишь дух праздника. Во время подготовки к празднику “хансик” необходимо обратить внимание на следующее: одежду, приготовление ритуальной еды, поминальные обряды на могиле и вдали, молитву, обустройство могилы и жертвенного места.

Обустройство могилы. Рано утром вся семья приходит на могилу и приводит ее в порядок: убирает мусор, опавшие листья, скашивает траву, чистит памятники, приводит в порядок надгробные плиты и совершают поминальные обряды.

https://koryo-saram.ru/hansik/#more-35661

Источник: Ли Григорий Николаевич. Обычаи и обряды корейцев России и СНГ

From Wikipedia, the free encyclopedia

Cold Food Festival
Mt Mian in Shanxi
Also called	Hanshi Festival (China) Hansik (South Korea) Tết Hàn Thực (Vietnam)
Observed by	Chinese, South Koreans, Vietnamese
Type	Cultural
Begins	April 4 or 5 (traditional)
Ends	April 6 or 7 (traditional)
Date	April 4 or 5 (South Korea)
Frequency	Annual
Related to	Tomb Sweeping Festival

The Cold Food or Hanshi Festival is a traditional Chinese holiday which developed from the local commemoration of the death of the Jin nobleman Jie Zitui in the 7th century BC under the Zhou dynasty, into an occasion across East Asia for the commemoration and veneration of ancestors by the 7th-century Tang dynasty. Its name derives from the tradition of avoiding the lighting of any kind of fire, even for the preparation of food. This practice originally occurred at midwinter for as long as a month, but the hardship this involved led to repeated attempts to ban its observance out of concern for its practitioners. By the end of the Three Kingdoms Period (3rd century), it was limited to three days in the spring around the Qingming solar term. Under the Tang, ancestral observance was limited to the single day which is now the Tomb-Sweeping Festival. The Tomb-Sweeping Festival is a official holiday in several countries, and the Cold Food Festival which stretches either side of it continues to see some observance in China, South Korea, and Vietnam.

Legend[edit]

The usual story for the origin of the Cold Food and Tomb-Sweeping Festivals concerns the 7th-century-BC Jin nobleman Jie Zhitui,^[1] a model of self-sacrificing loyalty.^[2]

During the Spring and Autumn Period of Chinese history, the Zhou Kingdom began to break up into its constituent parts and their lords gained more and more freedom from central control. One of these states was Jin, around modern Shanxi. As was common among wealthy Chinese at the time, its duke had many wives. One of them, Li Ji, was of lower status and came from the Rong tribes who lived to China’s west, but successfully schemed to become a full wife and to establish her son as the duke’s successor. Her older stepson Ji Chong’er was framed for revolting against the duke in 655 BC, forcing the prince to flee for his life to his mother’s family among the Di tribes north of China. Only 15 of his men followed him into exile. These included Jie Zhitui, who entertained the prince with his poems and music. He was so considerate of his lord that once, when their supplies were stolen while traveling through Wey, he used meat from his own thigh to make soup to relieve the prince’s hunger.^[3]

In 636 BC, the duke of Qin finally invaded Jin on Chong’er’s behalf and installed him as its duke. (Posthumously, he became known as the «Wen» or «Civilized Duke» of Jin.) In 635 BC,^[4] the new duke was generous to those who had helped him in adversity but overlooked Jie, who sadly withdrew into poor obscurity in the forests near Mt Mian.^[1] The duke sent repeated envoys to lure Jie back to court, but he felt no ambition for political power. Too loyal to directly criticize his master but too principled to accept a place in a corrupt administration,^[5] he opted to simply remain in seclusion. Annoyed, the duke ordered a forest fire to be started around three sides of the mountain to smoke Jie and his mother out of hiding.^[6] Instead of coming out, they were burnt alive.^[1] Jie’s charred corpse was found still standing, embracing^[6] or tightly bound^[5] to a tree. In his remorse, the duke renamed the mountain Mt. Jie, established the town still known as Jiexiu («Jie’s Rest»),^{[citation needed]} and inaugurated the Cold Food Festival as a memorial period for Jie.^[1]

In addition to the festival, the story also occasioned the Chinese proverb that, «while some can burn off an entire mountain, others are kept from even lighting up to eat their rice».^{[citation needed]}

History[edit]

The first part of this legend appears to be historical. In the earliest accounts, however, Jie is more prideful than sad and is not killed in a fire. The 4th-century-BC commentary on Confucius’s Spring and Autumn Annals traditionally credited to Zuo Qiuming includes a Thucydidean passage where Jie argues with his mother about their future. Jie credits Heaven with having restored Chong’er to his rightful place and is disgusted by the credit-seeking and job-hunting behavior of his fellows, whom he considers worse than thieves. He also finds his lord unworthy for failing to reward him despite his failure to present himself at court. His mother asks him to at least go before the duke,^[3][7] but Jie admits his bitter criticism of the other lords makes that impossibly embarrassing. His mother accepts his decision to withdraw to a hermitage and goes with him. Ji Chong’er belatedly remembers his obligations to Jie and looks for him. When this proves vain, he accepts the situation and sets aside the produce of the fields of «Mëenshang» to endow sacrifices in Jie’s honor, «a memento… of my neglect and a mark of distinction for the good man».^[8][7] Other sources from the Zhou and early Han mention and praise Jie for various reasons. The poems of the Songs of Chu extol him for his loyalty and proper treatment of his lord’s forgetfulness.^[9] The Spring and Autumn Annals compiled under Lü Buwei praises his altruism and lack of personal ambition.^[9] At some point before the composition of the Han-era Biographies of the Immortals, Jie came to be revered as a Taoist immortal.^[10][11]

The Cold Food Festival is first mentioned in Huan Tan’s New Discussions, composed around the beginning of the 1st century. It records that the commoners of Taiyuan Commandery avoided using fire in preparing their food for five days around midwinter, upholding this taboo even when they are gravely ill. This was done in Jie Zhitui’s honor.^[12][9] A biography in the Book of the Later Han relates how the magistrate for Bingzhou (i.e., Taiyuan) found people rich and poor observing a «dragon taboo» against lighting a fire during the month of Jie’s death in midwinter, lest they anger his spirit. Many of the old and young died every year because of the hardship this brought. The magistrate Zhou Ju (周舉) wrote an oration around AD 130 praising Jie but admonishing the people for a tradition that harmed so many that it could not have been what the sage intended. He then had the oration displayed at Jie’s temple and distributed among the poor. This did not end the Cold Food Festival, but the biography notes that local superstitions did improve «to a certain extent».^[13][14] The improvement is not explained but, at some point over the next century, it moved from the middle of winter to late spring,^[15] 105 days after the dongzhi solar term.^[a] Since it also spread from Taiyuan to the surrounding commanderies of Shangdang, Xihe, and Yanmen and was still causing some hardship, Cao Cao attempted to outlaw the Cold Food Festival in AD 206. The heads of offending families were liable for 6 months’ hard labor, their local official was liable for one month himself, and their magistrate was to lose one month’s salary.^[17][18] Cao Cao’s effort was a failure, with observance of the Cold Food Festival on Qingming and for up to a month around it being reported by the mid-3rd century.^[19][16] Shi Le, the Jie emperor of the Later Zhao in the early 4th century, again tried to forbid it. The next year a massive hailstorm devastated crops and forests throughout Shanxi. On the advice of his ministers, he again approved the festival in the region around Taiyuan.^[20][21] The Northern Wei similarly banned the festival in 478 and 496, but were also compelled to approve its observance around Mt Mian.^[22][23] These prohibitions failed to such an extent that, by the time of Jia Sixie’s c. 540 Qimin Yaoshu, a day-long Cold Food Festival had spread across most of China, moved to the day before the Qingming solar term.^[24][25]

The Cold Food Festival grew to a three-day period^[26][27] and began to incorporate ancestral veneration under the Tang and remained more important than celebrations of the Qingming solar term as late as the Song.^[28] The present Tomb-Sweeping Festival on Qingming grew by incorporating the Cold Food observances^[29] along with the separate holiday of Shangsi.^[28] The Cold Food Festival had almost completely disappeared by the end of the Qing.^[1]

Controversy[edit]

Since the early 7th century, Chinese and Western scholars have argued for alternative origins for the festival. Du Gongzhan, the editor of the late-Sui Record of the Seasons of Jingchu, connected it with a ritual avoidance of fire mentioned in the Rites of Zhou:^[26] «In mid-spring, they announce the prohibition of fire in the capital using a bell with a wooden clapper».^[30][27] This prohibition was related to the ancient Chinese use of different kinds of firewood according to the seasons, particularly after the development of Chinese astrology that considered the heliacal rising of Antares to be an occasion for great risk of conflagration and wildfire.^[31] Du was followed in his conjecture by others, including Li Fu.^[32][33] The Sinologist J.J.M. de Groot argued for its origin as a celebration of the sun’s «victory» at the vernal equinox, based on a comparative anthropological analysis drawing on Ovid, Macrobius, Lucian, and Epiphanius of Salamis.^[34][35] James Frazer and his followers^[36][37] similarly considered it either a «sun-charm» or «purification» from its similarities to other «fire-festivals».^[38][39] Claude Lévi-Strauss based his analysis of the festival as a kind of Chinese Lent^[40] upon a mistranslation of the relevant passage in the Rites of Zhou by Frazer.^[41] Eberhard connected it with his idea of a prehistoric spring-based calendar and made the Cold Food Festival a remnant of its original New Year.^[42][43]

The unanimous connection of the festival to Jie Zhitui in the early sources and the dependence of these later theories on the Cold Food Festival’s occurrence in late spring—when it in fact began as a mid-winter observance—suggests that none of them are likely accurate.^[44] One contemporary record of ritual fire-avoidance coming from a separate source in southeastern China concerned the late-2nd-century BC «kings» of «Yue» Mi (越糜王, Yuè Míwáng)^[45] and Yao (越王遙, Yuè Wáng Yáo,^[45] and 越繇王, Yuè Yáowáng).^[46] These were actually princes of the old Yue royal family fighting over the southern successor state of Minyue.^[46] Supposedly, the Mi King was beheaded during a battle with Yao but his body continued to stay atop his horse all the way back to «Wu Village», where he was buried. As late as the 10th century, residents of the area avoided fire on the day of his death as a mark of respect to his spirit.^[47] This southern equivalent to the Cold Food Festival^[48] was not celebrated annually, though, but on every «wu day» of the old Chinese calendar,^[47][48] a generally unlucky day to some Taoists.^[49]

Observance[edit]

China[edit]

The Cold Food Festival was originally observed at mid-winter (the Dongzhi solar term), but moved to late spring^[b] (the Qingming solar term) around the 2nd century. Its primary activity was a strict taboo against using fire, usually under the superstitious belief that violations led to violent weather. Leading up to the 6th century, there was a patch of blackened trees on Mt Mian that were used for local worship of Jie Zhitui and had a reputation for miracles.^[24][25] Traditional cold foods included lǐlào (醴酪), a kind of congee flavored with apricot pits and malt sugar.^[24][25] Later activities included visiting ancestral tombs, cock fighting, playing on swings, beating blankets, and tug-of-war games.^{[citation needed]}

The Cold Food Festival is generally ignored in modern China, except to the extent that it has influenced some of the activities and traditional foods for the Tomb-Sweeping Festival.^[29] In the city of Jiexiu in Shanxi Province, near where Jie died, locals still commemorate the festival, but even there the tradition of eating cold food is no longer practiced.^{[citation needed]}

South Korea[edit]

The Korean equivalent Hansik (Hangul: 한식), takes place on the 105th day after dongzhi, which translates to April 5 in the Gregorian calendar, except in leap years when it is on April 4 instead. It is a day to welcome the warm weather thawing the frozen lands. On this day, rites to worship ancestors are observed early in the morning, and the family visits their ancestors’ tombs to tidy up. The custom of eating cold food on the day has, however, disappeared. Since this day coincides with Arbor Day, public cemeteries are crowded with visitors planting trees around the tombs of their ancestors.^[50]

Vietnam[edit]

The Vietnamese equivalent Tết Hàn Thực is celebrated in most parts of the country on the 3rd day of the 3rd lunar month, but only marginally. People cook glutinous rice balls called bánh trôi but the holiday’s origins are largely forgotten, and the fire taboo is also largely ignored.^[51]

See also[edit]

• List of festivals in Asia
• Traditional and Public holidays in China, Hong Kong, and Macao and on Taiwan
• Festivals and Public holidays in South Korea and North Korea
• Public holidays in Vietnam
• List of Korean traditional festivals

Notes[edit]

References[edit]

Citations[edit]

Bibliography[edit]

• Milburn, Olivia, ed. (2015), «Tales of the Lands of Wu», Urbanization in Early and Medieval China: Gazetteers for the City of Suzhou, Seattle: University of Washington Press, pp. 39–58, ISBN 9780295806105.
• Chapman, Ian (2014), «Festival and Ritual Calendar: Selections from Record of the Year and Seasons of Jing-Chu«, Early Medieval China: A Sourcebook, New York: Columbia University Press, pp. 468–493, ISBN 978-0-231-15987-6.
• Confucius (1872), Legge, James (ed.), The Ch’un Ts’ew, with the Tso Chuen, Pt. I, The Chinese Classics, Vol. V, Hong Kong: Lane, Crawford, & Co..
• De Groot, Jan Jakob Maria (1886), «Les Fêtes Annuellement Célébrées a Emoui», Annales du Musée Guimet (in French), Paris: Guimet Museum, pp. 208–29.
• Durrant, Stephen W.; et al., eds. (2016), Zuo Tradition, Classics of Chinese Thought, Seattle: University of Washington Press, ISBN 9780295999159.
• Eberhard, Wolfram (1942), Lokalkulturen im Alten China, T’oung Pao, No. 37 (in German), vol. I: Die Lokalkulturen des Nordens und Westens, Leiden: Brill.
• Frazer, James George (1918), The Golden Bough, vol. VII (3rd ed.), London: Macmillan & Co..
• Hanan, Patrick (1981), The Chinese Vernacular Story, Harvard East Asian Series, No. 94, Cambridge: Harvard University Press, ISBN 978-0-674-12565-0.
• Holzman, Donald (June 1986), «The Cold Food Festival in Early Medieval China», Harvard Journal of Asiatic Studies, vol. 46, Cambridge: Harvard University Press, pp. 51–79, doi:10.2307/2719075, JSTOR 2719075.
• Huan Tan (1975), Pokora, T. (ed.), Hsin-lun and Other Writings, Michigan Papers in Chinese Studies, No. 20, Ann Arbor: University of Michigan Press.
• Johnston, Reginald Fleming (1918), «Purification (Chinese)», Encyclopaedia of Religion and Ethics, vol. X, Edinburgh: T. & T. Clark, pp. 470–4.
• Lévi-Strauss, Claude (1966), Du Miel aux Cendres (in French), Paris: Plon.
• Ling, L.H.M.; et al. (1999), «Confucianism with a Liberal Face: Democratic Politics in Postcolonial Taiwan», in Dallmayr, Fred Reinhard (ed.), Border Crossings: Toward a Comparative Political Theory, Lanham: Lexington Books, pp. 213–236, ISBN 978-0-7391-0043-1.
• Moriya, Mitsuo (1951), «Kanshoku Kō», Wada Hakase Kanreki Kinen Tōyōshi Ronsō (in Japanese), Tokyo, pp. 747–62.
• Sukhu, Gopal, ed. (2017), The Songs of Chu: An Anthology of Ancient Chinese Poetry by Qu Yuan and Others, New York: Columbia University Press, ISBN 9780231544658.
• Wu Dongming (2014), A Panoramic View of Chinese Culture, Simon & Schuster, ISBN 9781476774961.

From Wikipedia, the free encyclopedia

Cold Food Festival
Mt Mian in Shanxi
Also called	Hanshi Festival (China) Hansik (South Korea) Tết Hàn Thực (Vietnam)
Observed by	Chinese, South Koreans, Vietnamese
Type	Cultural
Begins	April 4 or 5 (traditional)
Ends	April 6 or 7 (traditional)
Date	April 4 or 5 (South Korea)
Frequency	Annual
Related to	Tomb Sweeping Festival

The Cold Food or Hanshi Festival is a traditional Chinese holiday which developed from the local commemoration of the death of the Jin nobleman Jie Zitui in the 7th century BC under the Zhou dynasty, into an occasion across East Asia for the commemoration and veneration of ancestors by the 7th-century Tang dynasty. Its name derives from the tradition of avoiding the lighting of any kind of fire, even for the preparation of food. This practice originally occurred at midwinter for as long as a month, but the hardship this involved led to repeated attempts to ban its observance out of concern for its practitioners. By the end of the Three Kingdoms Period (3rd century), it was limited to three days in the spring around the Qingming solar term. Under the Tang, ancestral observance was limited to the single day which is now the Tomb-Sweeping Festival. The Tomb-Sweeping Festival is a official holiday in several countries, and the Cold Food Festival which stretches either side of it continues to see some observance in China, South Korea, and Vietnam.

Legend[edit]

The usual story for the origin of the Cold Food and Tomb-Sweeping Festivals concerns the 7th-century-BC Jin nobleman Jie Zhitui,^[1] a model of self-sacrificing loyalty.^[2]

During the Spring and Autumn Period of Chinese history, the Zhou Kingdom began to break up into its constituent parts and their lords gained more and more freedom from central control. One of these states was Jin, around modern Shanxi. As was common among wealthy Chinese at the time, its duke had many wives. One of them, Li Ji, was of lower status and came from the Rong tribes who lived to China’s west, but successfully schemed to become a full wife and to establish her son as the duke’s successor. Her older stepson Ji Chong’er was framed for revolting against the duke in 655 BC, forcing the prince to flee for his life to his mother’s family among the Di tribes north of China. Only 15 of his men followed him into exile. These included Jie Zhitui, who entertained the prince with his poems and music. He was so considerate of his lord that once, when their supplies were stolen while traveling through Wey, he used meat from his own thigh to make soup to relieve the prince’s hunger.^[3]

In 636 BC, the duke of Qin finally invaded Jin on Chong’er’s behalf and installed him as its duke. (Posthumously, he became known as the «Wen» or «Civilized Duke» of Jin.) In 635 BC,^[4] the new duke was generous to those who had helped him in adversity but overlooked Jie, who sadly withdrew into poor obscurity in the forests near Mt Mian.^[1] The duke sent repeated envoys to lure Jie back to court, but he felt no ambition for political power. Too loyal to directly criticize his master but too principled to accept a place in a corrupt administration,^[5] he opted to simply remain in seclusion. Annoyed, the duke ordered a forest fire to be started around three sides of the mountain to smoke Jie and his mother out of hiding.^[6] Instead of coming out, they were burnt alive.^[1] Jie’s charred corpse was found still standing, embracing^[6] or tightly bound^[5] to a tree. In his remorse, the duke renamed the mountain Mt. Jie, established the town still known as Jiexiu («Jie’s Rest»),^{[citation needed]} and inaugurated the Cold Food Festival as a memorial period for Jie.^[1]

In addition to the festival, the story also occasioned the Chinese proverb that, «while some can burn off an entire mountain, others are kept from even lighting up to eat their rice».^{[citation needed]}

History[edit]

The first part of this legend appears to be historical. In the earliest accounts, however, Jie is more prideful than sad and is not killed in a fire. The 4th-century-BC commentary on Confucius’s Spring and Autumn Annals traditionally credited to Zuo Qiuming includes a Thucydidean passage where Jie argues with his mother about their future. Jie credits Heaven with having restored Chong’er to his rightful place and is disgusted by the credit-seeking and job-hunting behavior of his fellows, whom he considers worse than thieves. He also finds his lord unworthy for failing to reward him despite his failure to present himself at court. His mother asks him to at least go before the duke,^[3][7] but Jie admits his bitter criticism of the other lords makes that impossibly embarrassing. His mother accepts his decision to withdraw to a hermitage and goes with him. Ji Chong’er belatedly remembers his obligations to Jie and looks for him. When this proves vain, he accepts the situation and sets aside the produce of the fields of «Mëenshang» to endow sacrifices in Jie’s honor, «a memento… of my neglect and a mark of distinction for the good man».^[8][7] Other sources from the Zhou and early Han mention and praise Jie for various reasons. The poems of the Songs of Chu extol him for his loyalty and proper treatment of his lord’s forgetfulness.^[9] The Spring and Autumn Annals compiled under Lü Buwei praises his altruism and lack of personal ambition.^[9] At some point before the composition of the Han-era Biographies of the Immortals, Jie came to be revered as a Taoist immortal.^[10][11]

The Cold Food Festival is first mentioned in Huan Tan’s New Discussions, composed around the beginning of the 1st century. It records that the commoners of Taiyuan Commandery avoided using fire in preparing their food for five days around midwinter, upholding this taboo even when they are gravely ill. This was done in Jie Zhitui’s honor.^[12][9] A biography in the Book of the Later Han relates how the magistrate for Bingzhou (i.e., Taiyuan) found people rich and poor observing a «dragon taboo» against lighting a fire during the month of Jie’s death in midwinter, lest they anger his spirit. Many of the old and young died every year because of the hardship this brought. The magistrate Zhou Ju (周舉) wrote an oration around AD 130 praising Jie but admonishing the people for a tradition that harmed so many that it could not have been what the sage intended. He then had the oration displayed at Jie’s temple and distributed among the poor. This did not end the Cold Food Festival, but the biography notes that local superstitions did improve «to a certain extent».^[13][14] The improvement is not explained but, at some point over the next century, it moved from the middle of winter to late spring,^[15] 105 days after the dongzhi solar term.^[a] Since it also spread from Taiyuan to the surrounding commanderies of Shangdang, Xihe, and Yanmen and was still causing some hardship, Cao Cao attempted to outlaw the Cold Food Festival in AD 206. The heads of offending families were liable for 6 months’ hard labor, their local official was liable for one month himself, and their magistrate was to lose one month’s salary.^[17][18] Cao Cao’s effort was a failure, with observance of the Cold Food Festival on Qingming and for up to a month around it being reported by the mid-3rd century.^[19][16] Shi Le, the Jie emperor of the Later Zhao in the early 4th century, again tried to forbid it. The next year a massive hailstorm devastated crops and forests throughout Shanxi. On the advice of his ministers, he again approved the festival in the region around Taiyuan.^[20][21] The Northern Wei similarly banned the festival in 478 and 496, but were also compelled to approve its observance around Mt Mian.^[22][23] These prohibitions failed to such an extent that, by the time of Jia Sixie’s c. 540 Qimin Yaoshu, a day-long Cold Food Festival had spread across most of China, moved to the day before the Qingming solar term.^[24][25]

The Cold Food Festival grew to a three-day period^[26][27] and began to incorporate ancestral veneration under the Tang and remained more important than celebrations of the Qingming solar term as late as the Song.^[28] The present Tomb-Sweeping Festival on Qingming grew by incorporating the Cold Food observances^[29] along with the separate holiday of Shangsi.^[28] The Cold Food Festival had almost completely disappeared by the end of the Qing.^[1]

Controversy[edit]

Since the early 7th century, Chinese and Western scholars have argued for alternative origins for the festival. Du Gongzhan, the editor of the late-Sui Record of the Seasons of Jingchu, connected it with a ritual avoidance of fire mentioned in the Rites of Zhou:^[26] «In mid-spring, they announce the prohibition of fire in the capital using a bell with a wooden clapper».^[30][27] This prohibition was related to the ancient Chinese use of different kinds of firewood according to the seasons, particularly after the development of Chinese astrology that considered the heliacal rising of Antares to be an occasion for great risk of conflagration and wildfire.^[31] Du was followed in his conjecture by others, including Li Fu.^[32][33] The Sinologist J.J.M. de Groot argued for its origin as a celebration of the sun’s «victory» at the vernal equinox, based on a comparative anthropological analysis drawing on Ovid, Macrobius, Lucian, and Epiphanius of Salamis.^[34][35] James Frazer and his followers^[36][37] similarly considered it either a «sun-charm» or «purification» from its similarities to other «fire-festivals».^[38][39] Claude Lévi-Strauss based his analysis of the festival as a kind of Chinese Lent^[40] upon a mistranslation of the relevant passage in the Rites of Zhou by Frazer.^[41] Eberhard connected it with his idea of a prehistoric spring-based calendar and made the Cold Food Festival a remnant of its original New Year.^[42][43]

The unanimous connection of the festival to Jie Zhitui in the early sources and the dependence of these later theories on the Cold Food Festival’s occurrence in late spring—when it in fact began as a mid-winter observance—suggests that none of them are likely accurate.^[44] One contemporary record of ritual fire-avoidance coming from a separate source in southeastern China concerned the late-2nd-century BC «kings» of «Yue» Mi (越糜王, Yuè Míwáng)^[45] and Yao (越王遙, Yuè Wáng Yáo,^[45] and 越繇王, Yuè Yáowáng).^[46] These were actually princes of the old Yue royal family fighting over the southern successor state of Minyue.^[46] Supposedly, the Mi King was beheaded during a battle with Yao but his body continued to stay atop his horse all the way back to «Wu Village», where he was buried. As late as the 10th century, residents of the area avoided fire on the day of his death as a mark of respect to his spirit.^[47] This southern equivalent to the Cold Food Festival^[48] was not celebrated annually, though, but on every «wu day» of the old Chinese calendar,^[47][48] a generally unlucky day to some Taoists.^[49]

Observance[edit]

China[edit]

The Cold Food Festival was originally observed at mid-winter (the Dongzhi solar term), but moved to late spring^[b] (the Qingming solar term) around the 2nd century. Its primary activity was a strict taboo against using fire, usually under the superstitious belief that violations led to violent weather. Leading up to the 6th century, there was a patch of blackened trees on Mt Mian that were used for local worship of Jie Zhitui and had a reputation for miracles.^[24][25] Traditional cold foods included lǐlào (醴酪), a kind of congee flavored with apricot pits and malt sugar.^[24][25] Later activities included visiting ancestral tombs, cock fighting, playing on swings, beating blankets, and tug-of-war games.^{[citation needed]}

The Cold Food Festival is generally ignored in modern China, except to the extent that it has influenced some of the activities and traditional foods for the Tomb-Sweeping Festival.^[29] In the city of Jiexiu in Shanxi Province, near where Jie died, locals still commemorate the festival, but even there the tradition of eating cold food is no longer practiced.^{[citation needed]}

South Korea[edit]

The Korean equivalent Hansik (Hangul: 한식), takes place on the 105th day after dongzhi, which translates to April 5 in the Gregorian calendar, except in leap years when it is on April 4 instead. It is a day to welcome the warm weather thawing the frozen lands. On this day, rites to worship ancestors are observed early in the morning, and the family visits their ancestors’ tombs to tidy up. The custom of eating cold food on the day has, however, disappeared. Since this day coincides with Arbor Day, public cemeteries are crowded with visitors planting trees around the tombs of their ancestors.^[50]

Vietnam[edit]

The Vietnamese equivalent Tết Hàn Thực is celebrated in most parts of the country on the 3rd day of the 3rd lunar month, but only marginally. People cook glutinous rice balls called bánh trôi but the holiday’s origins are largely forgotten, and the fire taboo is also largely ignored.^[51]

See also[edit]

• List of festivals in Asia
• Traditional and Public holidays in China, Hong Kong, and Macao and on Taiwan
• Festivals and Public holidays in South Korea and North Korea
• Public holidays in Vietnam
• List of Korean traditional festivals

Notes[edit]

References[edit]

Citations[edit]

Bibliography[edit]

• Milburn, Olivia, ed. (2015), «Tales of the Lands of Wu», Urbanization in Early and Medieval China: Gazetteers for the City of Suzhou, Seattle: University of Washington Press, pp. 39–58, ISBN 9780295806105.
• Chapman, Ian (2014), «Festival and Ritual Calendar: Selections from Record of the Year and Seasons of Jing-Chu«, Early Medieval China: A Sourcebook, New York: Columbia University Press, pp. 468–493, ISBN 978-0-231-15987-6.
• Confucius (1872), Legge, James (ed.), The Ch’un Ts’ew, with the Tso Chuen, Pt. I, The Chinese Classics, Vol. V, Hong Kong: Lane, Crawford, & Co..
• De Groot, Jan Jakob Maria (1886), «Les Fêtes Annuellement Célébrées a Emoui», Annales du Musée Guimet (in French), Paris: Guimet Museum, pp. 208–29.
• Durrant, Stephen W.; et al., eds. (2016), Zuo Tradition, Classics of Chinese Thought, Seattle: University of Washington Press, ISBN 9780295999159.
• Eberhard, Wolfram (1942), Lokalkulturen im Alten China, T’oung Pao, No. 37 (in German), vol. I: Die Lokalkulturen des Nordens und Westens, Leiden: Brill.
• Frazer, James George (1918), The Golden Bough, vol. VII (3rd ed.), London: Macmillan & Co..
• Hanan, Patrick (1981), The Chinese Vernacular Story, Harvard East Asian Series, No. 94, Cambridge: Harvard University Press, ISBN 978-0-674-12565-0.
• Holzman, Donald (June 1986), «The Cold Food Festival in Early Medieval China», Harvard Journal of Asiatic Studies, vol. 46, Cambridge: Harvard University Press, pp. 51–79, doi:10.2307/2719075, JSTOR 2719075.
• Huan Tan (1975), Pokora, T. (ed.), Hsin-lun and Other Writings, Michigan Papers in Chinese Studies, No. 20, Ann Arbor: University of Michigan Press.
• Johnston, Reginald Fleming (1918), «Purification (Chinese)», Encyclopaedia of Religion and Ethics, vol. X, Edinburgh: T. & T. Clark, pp. 470–4.
• Lévi-Strauss, Claude (1966), Du Miel aux Cendres (in French), Paris: Plon.
• Ling, L.H.M.; et al. (1999), «Confucianism with a Liberal Face: Democratic Politics in Postcolonial Taiwan», in Dallmayr, Fred Reinhard (ed.), Border Crossings: Toward a Comparative Political Theory, Lanham: Lexington Books, pp. 213–236, ISBN 978-0-7391-0043-1.
• Moriya, Mitsuo (1951), «Kanshoku Kō», Wada Hakase Kanreki Kinen Tōyōshi Ronsō (in Japanese), Tokyo, pp. 747–62.
• Sukhu, Gopal, ed. (2017), The Songs of Chu: An Anthology of Ancient Chinese Poetry by Qu Yuan and Others, New York: Columbia University Press, ISBN 9780231544658.
• Wu Dongming (2014), A Panoramic View of Chinese Culture, Simon & Schuster, ISBN 9781476774961.

Приближается один из самых значимых и почитаемых праздников для корейцев –  светлый день Хансик. Его отмечают на сто  пятый  день  после  донгди (день  зимнего  солнцестояния). По Григорианскому календарю он приходится на 5 апреля. 

С самого раннего утра корейские семьи направляются на кладбища – считается, что делать это желательно до обеда. Вначале они занимаются уборкой и расчисткой пространства вокруг надгробия — пропалывают сорняки, сгребают накопившийся за зиму мусор, листву, если необходимо, то подкрашивают оградку, сажают цветы и деревья. Наведя порядок, накрывают скатерть и раскладывают на ней еду. Отдельно расставляется угощение для поминаемого.

После этого родственники становятся лицом к памятнику и совершают три глубоких поклона. Затем наполняют несколько рюмок водки и выливают их на землю возле изголовья могилы. Это подношение духу земли – хозяину могилы — за предоставление места и сохранение покоя усопшего (многие, впрочем, ошибочно полагают, что это угощение непосредственно для самого покойника). Потом все приступают к совместной трапезе, поминая умершего родственника. Ее обязательно должны разделить все присутствующие. Считается, что таким образом покойные предки участвуют в ней наряду с остальными, принимая свидетельства уважения от не забывающих о них потомков.

Основным кушаньем поминального обеда является вареная курица, обязательно целая, неразрезанная, с ножками и крылышками. Кроме нее на столе присутствуют корейские салаты, блинчики из рисовой муки, рыба, мясо, овощи, фрукты, печенье и, обязательно, водка. Число отдельных единиц того или иного продукта обязательно должно быть нечетным. Один, три или пять — яиц, бананов, пряников.

Горячую пищу в родительский день, согласно канонам традиции, готовить не принято — чтобы задобрить огонь, символизирующий наступление весеннего тепла. Его в этот день вообще не положено разводить, поэтому по-корейски этот день еще называется Хансик — день холодной пищи. Вообще же обычай отмечать 5 апреля День поминовения усопших пришел в Корею из Китая, где он называется Цинмин – «Праздник чистого света» и является главным весенним праздником. В старину китайцы верили, что нарушение запрета разводить огонь и есть горячую пищу в праздник Цинмин навлечет на них всевозможные природные бедствия, которые нанесут ущерб будущему урожаю. В настоящее время День поминовения в Китае объявлен нерабочим. Его отмечают также в Гонконге, Макао, на Тайване и в Малайзии.

Для корейцев, живущих в странах СНГ, пятое апреля – не единственный родительский день в году, хотя и самый главный. Бывшие советские, а ныне постсоветские корейцы придерживаются мнения, что посещать могилы предков необходимо трижды в год: весной, в Хансик, затем летом, и, наконец, осенью, в Чхусок – праздник осеннего урожая (и летний и осенний дни поминовения не имеют какой-либо твердой даты, и отмечаются по передвижному лунному календарю). Приезжать на кладбище можно лишь в эти три дня в году.

05.04.2021

5 апреля 2021 года корейцы, проживающие в Самарской области, вместе с корейцами всего мира отмечают Хансик – день памяти предков и усопших родителей.

Хансик – это день памяти предков и усопших родителей. Он является одним из четырёх самых главных праздников календарного цикла в Корее (наряду с праздником урожая (Чусок), корейским Новым годом (Соллаль) и праздником лета (Тано).

Хансик отмечается раз в году на 105 день после зимнего солнцестояния. В этом году праздник приходится на 5 апреля.

«Хансик» переводится как «холодная пища». По преданию, в этот день (а в некоторых местностях и в течение трех дней до праздника) никто не зажигал огня и не топил печей. Ели только холодную пищу, приготовленную накануне. На другой день совершался ритуал добывания нового огня путем трения друг о друга ивовых прутьев. Этот древний способ добывания огня считался священным и сохранялся в Корее до конца XIX века.

В день праздника корейцы всей семьей отправляются на кладбище, к могилам родных и близких. Родственники усопших пропалывают сорную траву, убирают и подправляют могилы, сажают деревья.

Согласно обычаю, непосредственно перед началом уборки могил совершают «джеса» – поминальный обряд. «Джеса» – возложение пищи на могилу – это своего рода жертвоприношение Духу земли, то есть хозяину могилы, с целью задобрить и оказать почтение и внимание ушедшим членам семьи. Самый старший из родственников наливает в рюмку соджу (традиционный корейский алкогольный напиток) и три раза выливает ее рядом с могилой. Затем все совершают «джоль» – поклон. Только после такой церемонии остальные члены семьи приступают к уборке могилы.

Закончив уборку и чистку памятника, родные стелют скатерть, куда кладут еду и соджу. Каждый должен налить в рюмку соджу, поклониться дважды в сторону памятника, а затем вылить напиток у изголовья могилы. Пищу, принесенную с собой, должны попробовать все присутствующие.

В настоящее время этот обряд, как правило, продолжают соблюдать. Однако в последнее время, поскольку Хансик не является выходным днем, связанные с ним обряды чаще проводятся не в день праздника, а в предшествующее празднику или следующее за ним воскресенье.

МИР готовится к Пасхе (сегодня Good Friday), а у нас свои праздники. Позавчера был чхонмён 청명 淸明, «ясно и светло», или «чистый свет» (правда, этот день проскочил незаметно; кажется, о традиционных двадцати четырёх сезонах народ сейчас вспоминает лишь тогда, когда в какой-нибудь из этих дней случается какая-нибудь погодная аномалия), зато вчера был хансик 한식 寒食, «холодная пища», один из четырёх основных праздников на Дальнем Востоке (наряду с соллалем, тано и чхусоком). Он празднуется на сто пятый день после тончжи, зимнего солнцестояния 동지 冬至. В этот день положено есть холодную пищу, приносить дары духам предков, приводить в порядок их могилы. Обычай есть холодную пищу восходит к китайской легенде о Цзе Цзытуе.

В период Чуньцю (Весна и Осень 春秋) в княжестве Цзинь был принц Вэнь. Он и его старший брат впали у отца в немилость, и тот сделал наследным принцем их сводного брата. Вскоре мачеха погубила (попросту говоря, убила, организовала убийство) своего старшего пасынка, и Вэнь, страшась гибели, покинул Цзинь. Он скитался по другим царствам девятнадцать лет, прежде чем вернулся домой и взял власть в свои руки. У принца были уши необычной формы (отчего он носил имя Чжун-эр, «Двойные уши»), а рёбра «срослись вместе» — всё это свидетельствовало о его силе и его таланте полководца. Во время скитаний Чжун-эр обзавёлся многими сторонниками, каждый из которых в иных царствах мог быть министром. Одним из сторонников был Цзе Цзытуй 介之推 (по-корейски имя звучит Кэ Чхачжу 개차주).

Случилось так, что в некий летний день солнце палило особенно жарко, и принца одолели жажда и голод. Съестных запасов у них не было, и ничего не оставалось, как терпеть лишения, как Цзе поднёс принцу сытный мясной суп. Тот выпил суп, а, насытившись, спросил, откуда взялось мясо, и тут оказалось, что это Цзе отрезал кусок от своего бедра. Принц, расчувствовавшись, пообещал, став ваном, щедро вознаградить Цзе. Однако тот был благородным человеком и милостей не искал. Когда Чжун-эр стал ваном, Цзе покинул повелителя и удалился с матерью в горы. Желая вернуть спасшего ему некогда жизнь соратника, князь Вэнь, по наущению советников, повелел поджечь деревья, чтобы Цзе сошёл с горы. Цзе не сошёл…

Вэнь, сожалея о случившемся, повелел похоронить Цзе с матерью со всеми причитающимися почестями, переименовал гору, где произошла трагедия, в Цзешань («гора Цзе») и запретил народу впредь каждый год в день, когда это случилось, разводить огонь и есть горячую пищу…

Эта легенда пересказывается и в корейских словарях и энциклопедиях. Как удивительно, что корейцы не придумали собственную легенду о происхождении обычая есть холодную пищу или, хотя бы, не объявили, что Цзинь была корейским царством, а Вэнь и Цзе были корейцами!

Этот день, как я написал выше — день поминовения духов предков, своего рода родительский день. Всего лишь несколько лет назад (я застал это время) этот день был общенациональным праздником, и нация отправлялась в родные места дабы совершить полагающийся ритуал. Сейчас всё не так. Хансик уже не выходной день, и люди, не заморачиваясь, позабыв о старинном обряде, как ни в чём ни бывало, едят горячее. Вот и мы на обед ели ароматную, обжигающую (благодаря жару и перцу) рот поджарку из утятины 양념오리불고기. Из холодного у нас был десерт — рисовые пампушки, клёцки из битого риса, тток 떡 со сладкой начинкой…

Поджарка была так вкусна, что я забыл о своей диете и прогулялся за добавкой (всего, думаю, съел не менее килограмма утиного мяса). Вечером, впрочем, вспомнил и уделил внимание овощам. Возможно, это последнее обстоятельство и явилось причиной моего поражения в битве за бильярдным столом против компьютерщика Хана.