На платформе Premier и телеканале ТНТ 23 марта выходит сериал «Колл-центр», в котором 12 людей оказываются запертыми в офисе. Его написали и сняли Наташа Меркулова и Алексей Чупов («Интимные места», «Человек, который удивил всех»). Идея пришла из рекламного проекта и впоследствии стала жестким триллером про абсолютную власть и человеческие страхи.
Из журналистики в кино
— У вас у обоих журналистский бэкграунд. Как вам кажется, проще ли человеку с журналистским опытом освоиться в сценарной профессии?
Наташа Меркулова: Сценарист — это вообще другая профессия. Я не вижу, как напрямую журналистика может помочь. В игровом кино ты либо создашь драматическую ситуацию, либо нет. Разве что журналист мог повидать на своем веку огромное количество персонажей и перенести их в свои сценарии.
— Профессия журналиста — мужская или женская?
Наташа Меркулова: Женская, конечно. Достаточно взглянуть на количество женщин в редакции любого СМИ.
Алексей Чупов: Я согласен, что женская. Практически вся журналистика построена на добыче информации, а добыча информации — это инсайдеры и источники. С инсайдерами и источниками всегда лучше обстоят дела у женщин. Это не значит, что журналистки спят со своими источниками. Они с ними встречаются и разговаривают, а людям приятно общество красивых женщин. Им приятно перед ними форсить, чувствовать себя значимыми. Зачастую на этом строятся отношения журналисток с ньюсмейкерами. Мужчинам сложнее.
Меркулова: У меня другое мнение. Это просто малооплачиваемая профессия, и женщины могут себе это позволить, если у них есть парни, друзья, мужья, которые зарабатывают деньги. Поэтому женщина может работать журналистом. Только на высокой должности [в медиа] можешь получить более-менее нормальную зарплату.
— Наташа, вы, будучи журналисткой, начали снимать документальное кино. Расскажите, как ведется работа над документальным фильмом — пишется сценарий, собирается фактура, производятся съемки?
Меркулова: В Иркутске я делала новости, репортажи и понимала, как рассказать историю в рамках журналистского сюжета. Тогда — около 15-17 лет назад — я столкнулась с ситуацией, когда появились первые дети от ВИЧ-инфицированных родителей. Врачи не знали, что с ними делать и просто заперли их в стеклянных боксах. Детей боялись. Меня эта тема очень тронула, потому что даже на тот момент я знала и понимала, что ВИЧ не передается по воздуху, и это какая‑то глупость. Но это был корпус обычной больницы, в которой медики были не очень осведомлены и содержали детей как зверят — просто в клетке. Отсюда и название фильма «Клетка», и фильм получился как большой репортаж. Слава богу, сейчас все изменилось, и мы говорим о событиях почти двадцатилетней давности. На съемки тогда ушло около месяца.
Фильм «Клетка» о детях с ВИЧ
— Фактура, снятая за месяц, уместилась в 20 минутах?
Меркулова: Да, считается, что это очень быстро снятый фильм. Дальше у меня был документальный проект «Травматизм», в котором главным героем был Леша [Чупов]. Этот фильм я снимала где‑то полгода, и из него потом в каком‑то смысле выросли «Интимные места». Нам, студентам, дали задание: взять интервью. И я решила взять его у своего парня, то есть у Леши. Когда я начала задавать вопросы — сразу поняла, что мы с ним — персонажи с разных планет. Вопросы я задавала прямые, интимные, касающиеся всего: измен, отношений, вообще взгляда мужского на женщину и наоборот.
Чупов: Мы показывали «Травматизм» на фестивале «Киношок», и Наташа тогда была студенткой, а я работал в пиаре. Я приехал и увидел, что все режиссеры короткометражек очень расстроены, потому что короткометражки показывали по утрам, и никто на них не ходил. Практически не было аудитории.
Меркулова: Фестиваль проходил в Анапе, и все в десять часов шли на пляж.
— И как решали проблему, просили перенести время сеанса? Или на море начался шторм?
Чупов: Не совсем, я увидел, как рекламируют полнометражные фильмы. Там был фильм «Кипяток», который рекламировали с помощью чана с горячей водой в фойе кинотеатра.
Меркулова: Это был спецэффект, когда из большого чана постоянно валил пар.
Чупов: У нас возникла идея тоже прорекламировать Наташину короткометражку. Мы быстренько сходили в аптеку. Купили там штук 100 бинтов. На каждом из них написали: «Травматизм. Завтра. 10.00». И после показа одного из полнометражных фильмов мы раздавали бинты на выходе — на следующий день был полный зал. Это была самая недорогая промоакция в моей карьере.
Меркулова: Это кино про любовь на фоне травмы и стресса. Оно получилось реально крутое, потому что оно очень откровенное и искреннее. Когда я начала снимать, Леша в процессе сломал руку. Поначалу расстроилась, но в итоге сломанная рука стала ходом — травматизм стал метафорой. Через эту руку, через перелом мы многое рассмотрели. Завершается все тем, что мы вместе смотрим на рентгеновский снимок сросшейся руки, и наше кино про любовь заканчивается хеппи-эндом.
Мне на сцене вручали диплом тетеньки лет шестидесяти. Я думала, что после такого фильма никто из них со мной разговаривать не будет. А они вручали со словами: «Как вы такая молодая и обо всем этом знаете». Мне тогда было 26 лет.
— Фильм «Клетка» есть в свободном доступе, «Травматизма» нет. Почему?
Чупов: Может быть, когда‑нибудь снова покажем этот фильм. Но сейчас есть масса причин личного характера, по которым мы не хотим его показывать.
— Возвращаясь к фильму «Клетка» и проблеме ВИЧ: судя по документальному фильму Юрия Дудя, осведомленность не сильно повысилась. Вам так не кажется?
Меркулова: Честно, я была потрясена, потому что этой проблемой занималась 15 лет назад. Тогда люди реально не понимали и шарахались от ВИЧ-инфицированных. И фильм Юры Дудя показал, что люди опять ничего не понимают. Это же поразительно! При этом сейчас есть интернет, открытые источники, уйма информации.
— Стоит ли в этой связи уделять проблеме ВИЧ больше внимания в массовой культуре — в фильмах и сериалах?
Меркулова: Кино про проблемы ВИЧ-инфицированных действительно не так много. Просто удивительно, насколько в нашей культуре не принято работать с негативом. Не приняты, по чьему-либо мнению, некрасивые люди. Не снимают в кино людей с синдромом Дауна. Хотя на самом деле это люди, рожденные для кино. Они его обожают и прекрасно там снимаются, потому что очень артистичные.
Все, что хоть как‑то отходит от общепринятой нормы, — под запретом. Меня это всегда раздражало, поэтому персонажи нашего сериала «Колл-центр» намеренно подобраны так, чтобы перед зрителем не была представлена мононация. Для меня это было очень важно, потому что я из Сибири, и у нас всегда был такой народный фьюжен. Я первый раз слово «еврей» услышала в Москве в 27 лет. У нас не принято вообще называть людей по национальностям. Для меня это был шок.
В Сибири много бурятского населения, других разных народностей и национальностей. Это же был «хаб», куда всех ссылали. К примеру, я была первой на региональном телевидении, кто позвал бурята вести новости. Это было тоже необычно для людей — видеть в кадре человека неславянской внешности. Но я не понимала, почему, если ты встречаешься с человеком в магазине, на улице, нельзя поставить этого человека в кадр.
© Роман Ерофеев и Таисия Ерофеева-Азбуханова
О кинотерапии и антистрессе
— Кто из тех, кого мы встречаем на улице сегодня, есть в кадре в «Колл-центре»?
Меркулова: Для нас было важно, чтобы была героиня узбечка или таджичка — это представительница огромного народонаселения, которое живет в андеграунде, в Москве, и мы не соприкасаемся с ними напрямую. Но я иду к метро и вижу людей, которые занимаются хозяйством и обслуживанием огромного города. В магазинах, в метро — везде мы видим людей, приехавших с Кавказа. Они живут вместе с нами, и не замечать этого было бы очень странной позицией.
Чупов: Надо сказать, что в российском кино на экране нацменьшинства представлены гораздо хуже, чем в американской кинопродукции, где мы обычно видим многонациональный состав: темнокожее население, латиноамериканское, азиатское. У нас же практически нет актеров, которые могли бы играть наши российские национальные меньшинства. Нет спроса — нет актеров. Мы с этим столкнулись.
Меркулова: Они застряли где‑то в массовке. В массовку можно найти кавказцев, но найти актера, который мог бы сыграть драматическую роль…
Чупов: Именно драматическую. Не просто потрясти пистолетом, а именно сыграть драму. Дефицит таких актеров — и кавказцев, и таджиков, и многих других.
— «Интимные места» — это высказывание о сексуальной энергии и поиске счастья, «Колл-центр» — совокупность всех страхов, «Человек, который удивил всех» тоже, по сути, про страх. Есть ли в вашем творчестве темы, на которые вы высказываетесь в каждой своей работе?
Чупов: Наташа любит говорить, что мы снимаем психотерапевтическое кино для себя и для других.
Меркулова: Продолжительный период времени я находилась в каком‑то тревожном состоянии. Мне было очень трудно выявить конкретный источник беспокойства. Потом я поняла, что достаточно просто открыть фейсбук и увидеть, что происходит вокруг меня. Я читаю СМИ — вижу, что происходит в стране и в городе. Происходит какое‑то сжимание кольца. Когда ты находишься в стрессе все время, у тебя начинает портиться настроение — это называется депрессией. И это заболевание, потому что тебя все время что‑то триггерит и беспокоит. Мы подумали, что мы с Лешей всегда находимся в состоянии стрессовой агрессии, которую нужно куда‑то выплеснуть. И тогда появился «Колл-центр», потому что он стал контейнером для стресса.
На самом деле любые хорроры, остросюжетные триллеры, когда ты вместе с героями переживаешь происходящее на экране, обнуляют тебя. Пережив этот экспириенс, ты оздоровляешь свою психику. Поэтому мы надеемся, что «Колл-центр» будет прописан многим как лекарство — и оно не горькое, развлекательное и интересное.
— Любой сценарий — срез общества в его текущем состоянии. Есть ли страхи сегодняшнего дня, которые не попали в «Колл-центр», но вы бы хотели их отразить?
Меркулова: Вот эпидемия началась…
Чупов: Но это уже успели отразить в другом сериале на платформе Premier.
Меркулова: Вообще, появились вещи, которые вдруг стали независимыми от государства, а выходят на планетарный масштаб. От каких‑то вещей ты можешь убежать, уехав из страны, встретив новых людей, сменить можно все что угодно — а с этой планеты куда ты денешься?
— Но в «Колл-центре» есть тема терроризма, который тоже не знает границ и может накрыть тебя где угодно.
Меркулова: Это не одно и то же, потому что эпидемия неуправляема. У нее нет центра управления. У террористов все равно сидит где‑нибудь условный бен Ладен и что‑то решает.
— Насколько мне известно, «Колл-центр» вырос из идеи рекламного сериала…
Чупов: Причем комедийного… К нам обратился наш друг, известный рекламист Игорь Ганжа, и он сказал, что у него есть клиенты — компания, производящая оборудование для колл-центров. Для позиционирования своего продукта они хотели бы нечто вроде интернет-сериала, состоящего из коротких серий по 5 минут. Тогда это все только начиналось. Пять лет назад агентства это активно использовали, тем более что съемки были недорогими.
Клиент хотел скетчком, а нам совершенно не хотелось делать комедию. Мы предложили триллер о людях, которые оказываются в заложниках в колл-центре. В результате проект не состоялся. Возможно, заказчики испугались — возможно, по другим причинам. И все, осталась эта история у нас.
Мы тогда решили, что по ней можно сделать полный метр. Как раз в тот период мы посмотрели фильм Михаэля Ханеке «Забавные игры» — очень жестокое кино. И у нас возникла ассоциация, ведь наши герои попадают почти в такую же ситуацию, как и герои «Забавных игр».
Мы пришли к продюсерам Евгению Никишову и Валерию Федоровичу. Они сказали: «Нет, мы не продюсируем полнометражные фильмы». Они этим тогда еще не занимались, это сейчас, спустя несколько лет, продюсируют фильмы с миллиардными сборами. А тогда они сказали, что готовы запустить только сериал.
Трейлер «Колл-центра», премьера — 23 марта
Экстремальный сериал — эмоционально и технически
— Как вы описывали «Колл-центр», когда предлагали его продюсерам?
Чупов: Когда нас спросили, о чем это? Мы сказали, что про абсолютную власть. Эта тема актуальна не только для нашей страны, но и для всего мира.
Меркулова: Человек — всего лишь человек, и всегда интересно, когда он стоит перед моральным выбором. Можно проследить, каким образом хороший гражданин превращается в конченую тварь — как он приходит из пункта А в пункт Б.
Чупов: Итак, Женя [Никишов] и Валера [Федорович] сказали нам: «Сделайте сериал». Мы спросили: «Как? Они что, все восемь серий будут сидеть в офисе?» Они в ответ посоветовали посмотреть нам «Остаться в живых». В итоге мы поехали в наш любимый город Батуми, смотрели там «Lost» сезон за сезоном и придумывали пилотную серию.
Мы вообще любим писать в поездках. «Интимные места» создавались в аэропортах, а большая часть была написана в Арамболе на Гоа, это дешевый курорт для хиппи. Жили там в бунгало, а сценарий писали в ботаническом саду.
Меркулова: В общем, для «Колл-центра» по структуре референсом стал сериал «Остаться в живых», когда есть герои и их предыстории в виде флешбэков.
Чупов: Уже после «Остаться в живых» мы посмотрели «Черное зеркало», которое понравилось нам тем, что каждая серия — это новый жанр. Там есть комедия, трагедия, научная фантастика. Мы решили, что будет классно поиграть с разными жанрами в разных сериях. Это помогает сериалу быть нескучным и неожиданным, не «заформачивает» его.
— Если каждая серия имеет свой жанр, что мы увидим в «Колл-центре»? Какие из жанров стали для вас новыми экспериментами?
Меркулова: Есть классические жанры — например, мелодрама, построенная на любовном треугольнике. Но моя любимая серия — эротическая социальная драма.
Чупов: Если «Интимные места» был комедией, «Человек, который удивил всех» — экзистенциальной драмой, то четвертая серия «Колл-центра» — это именно эротическая социальная драма. Присутствуют все эти три компонента, и все они ярко выражены.
Меркулова: В этой серии сыграла Сабина Ахмедова, и это очень крутая ее роль. Мне очень нравится то, что мы придумали, и как впоследствии это осуществили. На площадке «Колл-центра» работал замечательный оператор Глеб Филатов. Молодой парень, он просто все может и умеет.
— Насколько молодой? Вы его сразу после выпуска из вуза забрали?
Меркулова: Да, из ВГИКа. Сразу тепленьким взяли. Успел снять фильм «Бык», который впоследствии получил приз за лучшую операторскую работу на «Кинотавре».
Чупов: Но когда мы с Глебом договаривались, «Бык» еще не вышел — мы видели лишь одну его короткометражку — «Коляся».
Меркулова: Сразу было понятно, что это звезда, талантливейший оператор. Было страшно, что впереди 8 серий, 63 смены, то есть огромный объем, а к тебе приходит двухметровый, худющий молодой человек. Когда он сказал «Я — оператор-постановщик», поверить в это было невозможно. Мы начали подготовку, как обычно это делаем: садимся со сценарием и разбираем каждую сцену. И уже на подготовке стало ясно, что Глеб не так прост, как кажется. Когда мы вышли в производство, это был абсолютно уверенный человек, на которого можно было опираться во всем.
— Говоря про сложность съемок: какие моменты были наиболее экстремальными, опасными, трудными для исполнения?
Меркулова: Съемки были просто экстремальными. У нас есть одна серия, которая происходит на фоне вооруженного конфликта. Снимали мы ее недалеко от Москвы. Нам нужно было взорвать дом. Найти место, где дадут это сделать, не так‑то и просто. Отыскали заброшенную деревню без жителей, где нам разрешили взорвать дом. Мы пригласили пиротехников. Они взорвали так, что деревня загорелась… вся.
Мы были единственными людьми в этой деревне. Началась эвакуация съемочной группы, но я понимала, что если мы эвакуируемся, то обратно уже не приедем, а такую фактуру терять не хотелось. Тогда я посоветовалась с Глебом, Лешей, командой и приняла решение снимать дальше. Где‑то нам этот пожар был на руку — мы подсняли дополнительные кадры. Но продюсеры и администрация проекта были в предшоковом состоянии.
Пока спасали грим, костюмы, мы досняли то, что нам было нужно.
— Если не говорить про съемки на натуре, а про павильонную историю — много трюковых съемок и сцен со спецэффектами приходится на офисное пространство, на сам «Колл-центр». Как строился съемочный процесс там?
Чупов: Рядом с павильоном, где проходили съемки, у нас был вспомогательный ангар. Там мы постоянно что‑то взрывали. Смотрели, как все срабатывает. Приходили люди, которые делали спецэффекты на площадке и показывали, как будет взрываться тот или иной манекен. Иногда мы смотрели, качали головой и говорили: «Плохо, неэффектно. Значит, надо не так заряжать, чтобы голова отлетала в другую сторону».
Все трюки репетировались как каскадерами, так и актерами — Глеб сидел и смотрел, как он это будет снимать. Актеры тренировались. Например, Юлии Хлыниной и Сабине Ахмедовой пришлось выполнять на съемках трюки, связанные с серьезными физическими нагрузками.
Меркулова: Но несмотря на то, что были репетиции, подготовка, раскадровки, все равно все это было дико сложно снимать. Потому что на репетиции задействованы основные цеха, а на съемках сходятся уже все: реквизиторы, актеры, все-все-все. Это процесс, в котором задействовано огромное количество людей. Он не всегда может пройти идеально, а иногда и вовсе все летит к чертям.
© Роман Ерофеев и Таисия Ерофеева-Азбуханова
О нехватке Уиллисов и Фениксов
— У вас традиционно долго проходят кастинги. С чем это связано и каким должен прийти актер, чтобы попасть в тот образ, который вы видите для персонажа?
Меркулова: Иногда это может быть актер с образом, который противоположен тому, что мы видим до кастинга.
Чупов: Вначале мы смотрим фото. Отбираем интересные лица. Приглашаем. Бывает такое, что приходит актер с интересным лицом, но выясняется, что он вялый. Это самое точное описание главного недостатка большинства актеров. Возможно, не только в России, но и в других странах.
Звездами становятся люди не вялые, а те, у кого есть харизма и энергия. Проба это наглядно демонстрирует. Есть актеры, у которых такая природная харизма, что им даже необязательно обладать каким‑то большим актерским мастерством. Они могут эту харизму продавать много лет, и она будет продаваться — люди будут кайфовать.
Например, я не могу назвать выдающимся актером Джейсона Стэтема. Я не могу его сравнить по уровню актерского мастерства с Робертом Де Ниро или Дастином Хоффманом, но я обожаю смотреть фильмы со Стэтемом — могу смотреть бесконечно.
— Здесь далеко ходить не надо, ведь в России есть образ плохого парня Александра Петрова, который ему создали в «Законе каменных джунглей» и тиражируют до сих пор.
Чупов: Тут я не соглашусь, потому что, когда мы впервые увидели Александра Петрова в «Законе каменных джунглей», там он играл настоящего злодея, реальное зло. К сожалению, в этом образе его эксплуатируют очень редко.
Петрова эксплуатируют зачастую как рубаху-парня. Я бы с удовольствием снова посмотрел фильм, где Петров играет отрицательного персонажа. Он это умеет, у него это прекрасно получается. Но проблема спроса… Правда, на территорию зла он удачно шагнул еще раз, когда играл в сериале «Звоните ДиКаприо».
— В одном из прошлых ваших интервью прозвучала фраза: «Среди молодых актеров много типажей, подходящих для фильмов про 1930–1940-е». Типаж 30-х и 40-х, какой он и чем отличается от современного?
Чупов: У актеров советские лица, как будто из другого времени. Видимо, так набирают еще в театральные вузы. Может быть, это вкус педагогов, которые набирают таких студентов. С другой стороны, такие актеры тоже востребованы, потому что есть много сериалов про советское время.
На днях мы разговаривали с двумя очень хорошими актрисами. Они нас спросили, что является отрицательным фактором на кастинге, что нас может отпугнуть. Вот бывает, что лицо интересное, а энергии нет, вот это сразу отпугивает. А еще бывают просто актрисы-фотомодели, которые хороши для съемок в рекламных роликах и музыкальных клипах, но не для драматических ролей. И эта разница на пробе тоже видна практически сразу.
С мужчинами другая проблема: очень много набирают в вузы мужчин с женским нутром. В жанровом кино чаще всего востребованы безусловные мужчины — такие, как Хоакин Феникс, Мэттью МакКонахи, Джон Траволта, Брюс Уиллис. У них разные типажи, но никто не сомневается в их мужественности. У нас очень сложно найти таких актеров. И когда мы приходим смотреть очередные студенческие спектакли, понимаем, что Фениксов и Уиллисов опять в вуз не отобрали… И на следующий год та же картина, и на следующий…
Много талантливых молодых ребят, у которых на экране проглядывает женское нутро, эстрогена больше чем тестостерона. Такие актеры прекрасны во многих амплуа, но для роли альфа-самца, который должен драться и из пистолета стрелять, они не подходят.
— Правильно понимаю, что из этого вытекает проблема с некой сезонностью, когда периодами выходит много фильмов с Козловским, потом много фильмов с Петровым и так далее?
Меркулова: Конечно, просто таких актеров не хватает на всех. Их и разрывают на части.
Чупов: Если появляется актер красивый, с мужской харизмой и нутром, который при этом хорошо владеет актерским мастерством, все — этот человек обречен.
Вот посмотрите в интернете пробу Саши Петрова на роль Гриши Измайлова в «Полицейском с Рублевки». Там сразу все ясно. Когда смотришь пробы известных американских актеров в молодости — тоже сразу все ясно.
Когда рассказывают, что есть люди, которые где‑то ходят, и их не замечают, а они сидят непризнанные — это не так. У нас практически все актеры ходят на кастинги. И если только такой вот непризнанный крутой актер приходит на кастинг, его моментально замечают. Дальше уже его дело, какие роли он будет выбирать, в каком направлении он двинется. Станет ли он жертвой стереотипов, или у него будет палитра образов.
А говорить о том, что одних и тех же снимают, а других не пускают и зажимают — это ошибка. Других бы оторвали с руками и ногами, если бы они были.
Думаю, что так во всех странах — не только в России. Звезды — это всегда очень маленькая группа людей, в том числе и в Голливуде.
— Чем себя, прежде всего, продает звездный актер?
Чупов: Звездный актер умеет рассказывать историю молча. То есть ему достаточно молча сидеть на стуле, и вы захотите дальше что‑то посмотреть про него.
Меркулова: У меня был эксперимент, сколько можно смотреть на молчащего человека в минутах. Я сделала это с Ренатой Литвиновой в своем короткометражном фильме «Лестница Родченко». Рената стоит две минуты возле окна, и мы на нее, как мне кажется, смотрим, не заскучав ни на секунду. Она могла бы еще больше стоять — просто стоять и курить. Кино само лезет тебе в голову — что это за женщина, что у нее случилось, что ее ждет.
«Лестница Родченко» Наташи Меркуловой
— В одном из интервью вы говорили, что пробуете на кастинге актерские ансамбли и даже снимаете конкретные сцены. Была ли такая практика на кастинге «Колл-центра»?
Меркулова: Безусловно. У нас в кадре 12 человек должны были органично сосуществовать. Это почти театральная история, когда все должны располагаться определенным образом, в неком узоре — орнаменте.
Вначале мы пробовали по парам, по тройкам. Например, Яглыч, Табаков и Хлынина должны были создать электричество между своими персонажами, чтобы сначала пошел ток, потом все замкнуло и бабахнуло — горим, пожар! Вот тогда отлично. Мы должны были поверить, что эта девушка крутит двумя парнями, а эти двое сойдутся в жестком противостоянии за нее.
— 12 персонажей в замкнутом пространстве — сложная задача как для режиссера, так и для сценариста. Были ли какие‑то свои приемы, чтобы держать все их действия и перемещения в голове?
Чупов: Когда мы уже начинали расписывать серии, мы пошли и купили 12 разных фигурок: динозавра, мышку, тролля, солдатика и так далее. Это все были персонажи внутри «Колл-центра». С помощью этих фигурок мы выстраивали, кто где стоит во время сцены.
Меркулова: Нам было важно понимать, где находится каждый из 12 человек, кто кого видит, кто как реагирует на происходящее. Казалось бы, это техническая логистика, но положение в пространстве в данном случае сильно влияет на историю.
Чупов: На столе лежала распечатанная карта, вид павильона сверху, по которой мы двигали фигурки, пока писали сценарий.
— Почему именно колл-центр секс-шопа? Почему не офисное пространство банка, IT-компании, страховщиков?
Меркулова: Тогда просто было бы скучно. Сидели бы в магазине канцелярских товаров… И что?
Чупов: Это дает, с одной стороны, пищу для размышлений — именно то, чем они торгуют. С другой стороны, в некоторых случаях игрушки пригодились по сюжету.
Сериалы и стриминги
— Какие сериалы вы сейчас смотрите?
Чупов: По утрам за завтраком вместе смотрим «Конец ********** мира». Нам очень нравится формат 20 минут, который обычно встречается в ситкомах.
Меркулова: Черная комедия — отличный жанр, который тяжело делать в России. Смотреть ее любят все, а вот чтобы снять… Нужно иметь мозги определенного склада. Это немножко не наше. Я за один заход посмотрела «Дрянь» и «Эйфорию».
Пожалуй, это сериал, который больше всего мне понравился. Мне кажется, его снимали специально для меня. Возможно, это не самый великий сериал в мире, но у людей, которые его писали, в авторской комнате, определенно, висел мой портрет. И каждый раз они постоянно себя спрашивали, чего бы еще такого придумать, чтобы где‑то в далекой России Лешу Чупова порадовать.
В результате я получил неимоверное удовольствие — этот продукт попал в меня на 100%. Действие происходит в наши дни, а весь музон из восьмидесятых, когда я ходил в школу. Плюс есть стилистика моих любимых фильмов Джона Хьюза типа «Чудеса науки», «Клуб «Завтрак», «16 свечей», «Выходной день Ферриса Бьюллера» и т. д. А связка с этой стилистикой происходит, в первую очередь, за счет музыки. Там даже есть сцены, где современные дети поют хором хиты 80-х.
Меркулова: Еще нужно отметить «Утреннее шоу». Конечно же, это не что‑то на уровне «Никербокера», которого можно причислить к искусству: и за актерскую работу, и за драматургию, и за визуал.
«Утреннее шоу» визуально сделано достаточно просто, драматургически все понятно, но тема важна. Идет разговор на тему харассмента, не откровенного, а очень скрытого — потрясающе, что на эту тему начали говорить.
Чупов: И там, конечно, один из лучших актерских ансамблей. Такое нечасто встречается.
— В России сейчас такой же рассвет стримингов и интернет-сериалов, как и на Западе. К чему это приведет? Как будет выглядеть рынок через 3–5 лет?
Чупов: Сейчас есть уже много крупных производителей, онлайн-кинотеатров с деньгами, которые готовы сами для себя производить оригинальный контент. В эту индустрию уже вошли Premier, Start, «Яндекс.Студия», Okko, ivi, more.tv, МТС, Megogo. Говорят, скоро к ним могут присоединиться Amazon и Amediateka. Этот сектор в России только начинает формироваться — буквально вслепую, и это видно по диаметрально разным направлениям, которые выбирают конкурирующие платформы.
Многие смотрят на Запад, но там другой рынок. У нас же все в зачаточном состоянии. Однако, скорее всего, закончится это через несколько лет укрупнением и слиянием нескольких платформ и сервисов.
— Есть еще тезис, что спрос в России превышает предложение. Так ли это? Ведь, возможно, что большого количества русского контента и не нужно, учитывая наличие широкого предложения голливудских сериалов.
Чупов: Когда в России начиналось коммерческое телевидение, вначале его заполнили мексиканские и бразильские сериалы. Тогда не было российских сериалов, их не существовало.
Сейчас где эти бразильские и мексиканские сериалы? Что мы видим на ТВ? У нас очень большая часть населения не настроена потреблять западное. Им наши сериалы понятнее и ближе, им легче ассоциировать себя с российскими персонажами.
Оценка: 5 из 10
Премьера сериала «Колл-центр» онлайн-сервиса Premier состоялась на 2-м Зрительском кинофестивале «Искусства кино» и Москино 25 января 2020 года. Создатели, сценаристы и режиссёры: Наташа Меркулова и Алексей Чупов. В ролях: Владимир Яглыч, Павел Табаков, Юлия Хлынина, Анатолий Белый, Сабина Ахмедова и другие.
Представьте себе такую фантазию: 2019-й год, и кто-то заказывает секс-игрушки не по интернету, а по телефону. Причём, это не какой-то единичный извращенец, получающий удовольствие от проговаривания вслух предметов своего фетиша и набора для сексуальных утех, весь офис колл-центра «Бутик для взрослых», расположенный в одной из московских высоток, надрывается от телефонных звонков. Десяток операторов интернет-магазина без передышки принимают заказы, с каменным лицом объясняя очередному покупателю, как держится страпон.
Исходя уже только из данной выбранной тематики нового восьмисерийного шоу онлайн-сервиса Premier, его создателей можно определить сразу. Дуэт супругов-режиссёров Наташи Меркуловой и Алексея Чупова во многих свои работах, включая «Интимные места», «Кризис нежного возраста» и «Человека, который удивил всех», затрагивал темы табуирования секса в разных условиях российского общества и самоидентификации человека в сексуальном плане. На этот раз Меркулова и Чупов решили перенести изучение терзающих их проблем, важное и смелое в контексте отечественного кинематографа, на откровенно жанровую территорию триллера о заложниках. Получился русский эквивалент «Пилы», без крови, но с унижениями и терроризмом.
Очередной рабочий день на 12-м этаже московского бизнес-центра. Хилый и неуверенный в себе молодой человек по имени Кирилл (Павел Табаков) всё-таки решается сделать во время перекура предложение руки и сердца коллеге, красотке Кате (Юлия Хлынина), но получает жёсткий отказ. Вернувшись в офис, он сразу поймёт, почему: Катя влюблена в представительного, накаченного мачо Дениса (Владимир Яглыч), босса «Бутика для взрослых». И всё это происходит в день рождения Кирилла, который убитый таким откровением абсолютно никак не реагирует на поздравления коллег. Вместо этого он решает уволиться – и, кажется, такое заявление не вызывает эмоций ни у кого. Уже направившись к выходу, чтобы громко хлопнуть дверью, наш Ромео поддаётся порывам чувств и в театральной манере подбегает к объясняющей что-то про смазку клиенту по телефону Кате с вопросом, сколько раз у них с Денисом был секс.
Не получив никакого ответа, Кирилл решает снова покинуть здание, но на этот раз его останавливает стажёр, взятый на его место в этот же день, который протягивает трубку Кириллу со словами: «Это вас». На другом конце провода жутко искажённым голосом мужчина и женщина, назвавшиеся «Папой» и «Мамой», говорят, что офис заминирован, в шкафу бомба, которая детонирует через 7 часов, а тебе, Кирилл, мол, нужно взять ключ от двери и проглотить его в туалете, а затем уже рассказать обо всём остальным. Тут-то и начинается игра. Сначала все по классике саркастически ухмыляются: «Это что, розыгрыш?», а затем осознают, что неизвестные только что взяли их в заложники. Почему эти «Мама» с «Папой» знают о каждом из них всё вплоть до самых сокровенных тайн и какие у них требования – всё это будет выясняться по ходу развития сюжета.
Кроме первой, вводной серии, остальные эпизоды – сольные, то есть рассказывают предысторию об одном конкретном персонаже. Но вот беда, персонажи в «Колл-центре» — один карикатурнее другого. Крупный (причём очень, чтобы вы понимали) парень, которого все гнобят за то, что он крупный. Уборщица с Ближнего Востока, на которую с презрением смотрит даже крупный парень. Роковая дама, за сердце которой сражаются две противоположности – пафосный брутал и застенчивый романтик. Глупая, но красивая модель и умная, но неопрятная простушка. Женщина преклонных лет и заикающийся стажёр, у которого ещё молоко с губ не обсохло. Набор базовых персонажей любого плохого телешоу, да ещё и с банальными фразами, которые только усугубляют шаблонность людей, их произносящих. Например, «толстяк» постоянно говорит, что любит есть, а условная блондинка – восхищается «Домом-2». И чем больше наблюдаешь за этими ходячими штампами и слушаешь глупые, малозначительные диалоги, тем сильнее понимаешь, что этот сериал должен был бы назваться никак иначе, чем «Кринж-центром».
Проект «Мамы» Меркуловой и «Папы» Чупова прекрасно вписывается в ряд большинства проектов Premier и его телевизионного собрата ТНТ – здесь точно так же все герои на измене. В прямом или переносном смысле, каждый из них что-то скрывает, от чего-то бежит, лицемерит и в любой непонятной ситуации готов повести себя по-скотски. Создатели, вероятно, намекают на то, что только такого человека может занести в офис интернет-магазина «Бутик для взрослых» — но сольные эпизоды ещё больше акцентируют зрительское внимание на предыстории героев. Главной героиней второй серии становится Лиза (Полина Пушкарук), которую даже с модной причёской запомнить чрезвычайно трудно.
За каких-то сорок минут перед нами проносится целая мыльная опера будто бы с одного из центральных телеканалов. Девушка из очень религиозной семьи, которую ограничивала буквально во всём родная, сильно верующая мать, решает сбежать из-под её гнёта к какому-то непонятному Марату в Турцию (как этот Марат появился в жизни девушки, которая даже телефоном не может пользоваться в присутствии мамы, непонятно). Там она познаёт свободу, рахат лукум, любовь и… терроризм, оказавшись завербованной в сирийскую террористическую ячейку. И это только часть всей той пошлости и безвкусицы, что придумали Меркулова с Чуповым: после таких сценарных американских горок у редкого зрителя не возникнет рвотного позыва.
Для авторов, почитающих реализм и правдоподобность (обязательно посмотрите «Человека, который удивил всех»), уровень условности и нелогичности всего происходящего в «Колл-центре» зашкаливает подобно счётчику Гейгера в Чернобыле. Персонажи зачем-то начинают драться за телефон, хотя пятью минутами назад была сцена, в которой нам чётко показали, что у всех перестала ловить связь. Герой бежит с пляжа, теряя там кроссовок, но в следующей сцене он уже в нём. Регистрация на рейс в аэропорте открывается аж за 4 часа до вылета! И ведь ничего из этого и многого другого, что имеет сюжетную значимость, никак не оправдывается с учётом жанровости сериала.
«Колл-центр» нельзя назвать успешным триллером, потому что он нисколько не держит в напряжении. Хорошей детективной историей его также не опишешь – пустые персонажи, бездушно сгенерированные диалоги, пошлый, неумело провокационный сюжет, у которого ни один из элементов не работает даже в полсилы. Здесь нет ни жанрового веселия, ни умелой игры на нервах – хоть чего-нибудь, за что можно зацепиться дольше, чем на серию-другую. Как плохой анекдот на тему, что же должно произойти с человеком, чтобы он стал работником колл-центра.
Вадим Богданов, InterMedia
Время прочтения:
7 минут
Дата публикации:
6 марта 2020
Садизм, кровь, грубый секс и отчаянный мат — жесткий триллер для ТНТ придумали под хинкали и хачапури.
Сериал «Колл-центр» придумали и сняли Наташа Меркулова и Алексей Чупов — важнейшие люди для современного российского кино, заслужившие себе место в его скрижалях по крайней мере двумя работами: трагикомедией «Интимные места» (это где героиня Юлия Ауг грустно мастурбирует, а персонажа Юрия Колокольникова случайно убивает вибратором) и драмой «Человек, который удивил всех», открывшей миру настоящего Евгения Цыганова, который, оказывается, вовсе не дорогостоящая мебель, а великолепный актер.
Супруги (а они супруги, кто не знал) — тончайшие художники, гении нюансировки и полутонов, при этом ужасно обаятельные и непафосные в жизни люди. 8-серийный «Колл-центр» — их первый телевизионный опыт, на который они потратили с их слов семь лет. Чтобы превратить идею в полноценный проект, они уехали в Батуми: там, среди хинкали и хачапури, они пересмотрели все сезоны «Лоста» — так им посоветовал продюсер, и именно структуру этого американского сериала про людей, оказавшихся на затерянном острове, они взяли за основу своего.
В хайтековской высотке где-то в Москве работает колл-центр интернет-магазина для взрослых: 12 человек (в ролях: Павел Табаков, Владимир Яглыч, Юлия Хлынина и др.) консультируют клиентов в вопросах смазки, резиновых членов, вагинальных шариков и прочих милых вещиц. Внезапно они оказываются запертыми в своем небольшом помещении: мультяшные голоса откуда-то из потолка объявляют им, что они их «папа» и «мама» и обещают им нескучные 8 часов. Бежать бесполезно: в шкафу — бомба, звонить в полицию тоже не получится — под угрозой взрыва сотрудники колл-центра и некстати оказавшийся с ними курьер сами топят свои мобильники в ведре с водой.
Что дальше, понятно: внутри замкнутого пространства удобно разворачивать конфликты, сталкивать людей и наблюдать, что из этого получится, а интригующая сюжетная оболочка без труда обеспечит нарастание саспенса. Это в теории.
«Папа» и «мама» — изрядные затейники и хорошо подготовились к 8-часовому сеансу изощренного садизма: в потолок вмонтированы система подачи усыпляющего газа, подъемник для распятия человека на цепях, стрелы, чтобы стрелять в людей. Они управляют компьютерами и следят за каждым шагом заложников: камеры установлены даже в туалетах.
У каждой из жертв психопатов непростая судьба — они демонстрируются ретроспективно в виде развернутых флешбеков. Стоит выделить линию уборщицы Джеммы (невозможно хорошая Сабина Ахмедова, дайте ей уже кто-нибудь самую главную роль) — она приехала из азиатской республики, в Москве нелегально. Все из-за маленькой дочери, которой нужна пересадка почки, ради нее Джемма пережила настоящий ад — работу проституткой у клиентов-садистов (ее начальник в исполнении Дмитрия Куличкова — такой полу-Декстер на старте карьеры). Также любопытна Лиза (Полина Пушкарук) — ее биографию Меркулова и Чупов придумали, возможно, вдохновившись историей Варвары Карауловой, завербованной боевиками Исламского государства (организации, запрещенной в РФ). Похоже на то, что авторы твердо пообещали себе пугать зрителя хотя бы раз в минуту и слово держат: что-то страшное здесь случается постоянно. Причем в натурализме они себе не отказывают: как избивают одну из героинь, показывают во всех красках, на крупном плане ей ломают руку. Садистские сцены меняются новыми пугалками папы и мамы — они все время грозят кого-нибудь убить и кажется, что вот-вот сдержат слово.
Поразительно, но того самого саспенса, обязательного для триллера, в «Колл-центре» не случается. Пугалко-страшилки навалены хаотично и скорее утомляют, чем внушают трепет, а иногда даже забавляют — на пресс-показе значительная часть циников-журналюг откровенно ржала. При отчетливом успехе отдельных сцен — особенно флешбеков, представляющих собой полноценные мини-драмы, с сюжетом, кульминацией и и развязкой: уж драмы супруги, как мы знаем, снимать умеют — «Колл-центр» в целом здорово напоминает молодежный квест, страшный, но безопасный аттракцион в парке развлечений. Кажется, Меркулова и Чупов то ли в силу неофитства — не снимали же триллеров раньше, то ли науськанные продюсерами, считают, что главное в этом жанре — побольше всяких страшных трюков, чтобы сердце у всех екало. При этом они быстро добиваются обратного эффекта: поначалу сердце в самом деле екает, но эмоциональный буфер быстро перегружается и становится… пофиг.
Меркулова и Чупов почему-то игнорируют очевиднейший факт: в интересном сериале необязательно что-то все время должно происходить. «Колл-центру» отчаянно не хватает психологизма и недосказанности — всего того, что в прежних работах авторов всегда хватало. Чтобы в молчаливых паузах звенел воздух и пахло тревогой. Увы.
С немолчанием тоже не все ладно. С точки зрения развития характеров некоторые мизансцены связаны между собой плохо: сначала даже кажется, что половина актеров ужасно играют. Потом понимаешь, что дело не в них: что в сценарии написали, то и показывают. Персонажи то и дело застревают в изначально прописанных амплуа и никуда не двигаются: если Яна (Ольга Веникова) — тупая блондинка, она тупая блондинка, каноническая, в самом стереотипном, анекдотическом изложении. Потом создатели словно спохватываются и придают героям динамики — но их движения оказываются резки и нелогичны: вот только что каждый был сам за себя, почти из каждого лезло все черное, как всех тут же качнуло куда-то в сторону гуманизма.
На четыре показанных журналистам серии (из восьми) пришелся всего один заметный монолог: герой Никиты Тарасова — уставший от быта отец четверых детей, задвинул цепляющий манифест. Впрочем, почти целиком состоящий из мата — вышло нарядно и доходчиво, но понятно, что в телевизионной версии его сильно порежут.
Структурно «Колл-центр» так и хочется сравнить с «1001 ночью» или «Декамероном». И то и другое, напомню, имело ящичную композицию — линейный набор историй со слабо выраженным общим сюжетом (Шахерезада села и стала рассказывать сказки в первом случае, веселая молодежь травит байки на пикнике, стремясь забыть про эпидемию чумы, во втором). Но смею напомнить, что оба этих классических произведения родились в дороманную эпоху, когда более сложные истории просто не умели сочинять. А тут их, видимо, боятся сочинять, при том, что умеют это делать — а вдруг зрителю будет скучно.
За четыре серии у героев даже не появилось желания порассуждать, кем могли бы быть пленивших их «папа и мама». Уж казалось бы, тут-то можно было понавязать ниточек, дать их зрителю — пусть дергает и мучается, гадает и ждет новую серию. Но нет. Кроме странной склонности к ретро — они включают советские детские песни, запуская их с катушечного магнитофона «Илеть 101-2», про преступников неизвестно ничего. Томительная загадка быстро тускнеет.
И все-таки назвать «Колл-центр» плохим сериалом было бы свинством. Очевидно, что была проведена колоссальная работа, в нем отличный каст и в целом классные линии персонажей. Возможно, все дело в том, что Меркулова и Чупов, собаку съевшие на арт-хаусе, впервые возвели сложнейшую конструкцию циклопического размера и немного в ней заблудились. Возможно, в жестких производственных рамках им не хватило времени точнее расставить акценты, переснять какие-то сцены. Ведь сериалы, даже самые хорошие, — это прежде всего история продюсеров, перед мощью которых хрупкое художественное начало, возможно, дрогнуло.
В любом случае это не провал. Но и не сенсация года.
А ведь так этого хотелось.
Сериал «Колл-центр», 2020. 8 серий.
Где смотреть: эфир ТНТ, онлайн-платформа Premier, с 23 марта 2020 года (понедельник-четверг).
Авторы сценария и режиссеры: Наташа Меркулова, Алексей Чупов.
В ролях: Павел Табаков, Владимир Яглыч, Юлия Хлынина, Сабина Ахмедова, Мадлен Джабраилова, Никита Тарасов, Аскар Нигамедзянов, Зоя Кайдановская, Полина Пушкарук, Ольга Веникова, Леван Хурция, Стася Милославская, Тарас Епифанцев, Константин Белошапка, Наталья Кудряшова, Алиса Сельникова, Егор Шереметьев, Екатерина Волкова, Антон Еремин и др.
Две недели зрители ТНТ и платформы Premier вникали в чудовищное прошлое героев шок-сериала «Колл-центр» супругов-режиссеров Натальи Меркуловой и Алексея Чупова (им же принадлежат идея и сценарий фильма) и следили за их кошмарным настоящим. Финальную серию показали. Самое время поговорить об их будущем.
Подпишитесь и читайте «Экспресс газету» в:
Сразу предупреждаем — если вы еще не посмотрели, чем дело кончилось, и не хотите обламывать себе кайф, этот текст пока не для вас.
Судя по массе вопросов, оставшихся без ответов, второй сезон будет! Безусловно, открытый финал зрителя расстраивает. Не наступает катарсис. На финальных титрах чувствуешь себя обманутым. Но, друзья, согласитесь, те, кто потратил почти восемь часов своего времени на весь «Колл-центр», разочарованными не остались. Это действительно бомбический сериал — в прямом и переносном смыслах.
То, что мы узнали, кто был «Мамой», — уже здо́рово.
— Вика Толстоганова, спасибо тебе за этот эксперимент, спасибо, что согласилась сразу, доверилась и разрешила сделать вот это все, — обратилась через Instagram* к актрисе-«Маме» режиссер Меркулова. — Целых два года мы держали в секрете твое участие в «Колл-центре», ты была маленькой драгоценностью внутри большой лодки. И каждый по очереди сторожил эту шкатулку. От тебя кровь стынет в жилах.
ОК, кто «наши родители» и почему все так завертелось — мы в курсе. Теперь первый вопрос-тайна: кто такой на самом деле мальчик Павлик (26-летний актер из Уфы Аскар Нигамедзянов, в финальном эпизоде «Гоголя» сыгравший Лермонтова)?
Далее:
2. «Батя» (Александр Робак) ему батя или кто? А не он ли «Папа»? Кто и где настоящая мама Павлика?
3. Откуда взялся Денис Викторович (Яглыч) и кем он был «до»? Подсказка про его прошлое в его бороде?
4. Выжил ли полковник ФСБ Зуев (Анатолий Белый) и готова ли Катя (Юлия Хлынина) принять известие о том, что он ей настоящий отец? Кстати, а что за пожар лишил рук зуевскую жену-блогершу?(5)
Линия Кати, к слову, очень предсказуемая. Справедливости ради стоит отметить, что фильмы Меркуловой и Чупова сотканы из самых банальных киноштампов. И вот парадокс: смотреть их от этого не менее интересно. Отсюда вывод: для кино содержание вторичней формы? В этой связи вполне возможно, что пропавший сын «курьера» Давида (Леван Хурция) вовсе не в лапах жестоких похитителей, отрубающих ему пальцы, а в безопасном укромном месте и сам все инсценировал, чтобы отец наконец обратил на него внимание, что-то для него сделал (как на самом деле — тоже пока тайна(6) ). В принципе «Колл-центр» весь — о семейных ценностях и о самых банальных истинах, о которых мы частенько забываем в вихре своих личных событий, строя карьеру, зацикливаясь на своей внешности и т. п. А «мама всегда права», «родителей надо слушаться — они плохого не посоветуют», «настоящая любовь где-то рядом», «любить — это не слова, а действия», «семья важнее денег» — про это мы забываем. Давайте на «домашнем аресте» про это вспомним, а?
Ладно, сейчас не о коронавирусе.
Итак, что нас еще ждет во втором сезоне «Колл-центра». Обратили внимание, что в последней серии Катя почти не подходила к Денису — они с Киром (Павел Табаков) снова вместе(7)? Поженятся ли Лиза (Поля Пушкарук) и Женя (Никита Тарасов) и все ли в порядке с их ребенком(8)? А пучеглазенькая Яна (Ольга Веникова) — что мы знаем о ней(9)? Вряд ли режиссеры откажутся от таких глаз. И, помяните мое слово, не просто так Павлик под занавес сказал: «Скоро мы все снова будем вместе — мы же семья»(10).
Кадры из сериала «Колл-центр»: premier.one
*Организация запрещена на территории РФ
На ТНТ (16+) и PREMIER (18+) стартует показ «Колл-центра» — сериала Наташи Меркуловой и Алексея Чупова о запертых в офисе сотрудниках, ищущих путь к спасению. Тимур Алиев поговорил с авторами о жанрах и стриминге, флэшбэках и сравнениях с «Пилой».
Тимур Алиев: Вы рассказывали о том, что в рамках подготовки к съемкам целиком посмотрели «Остаться в живых», структуру которого заложили в «Колл-центр». Там по сюжету и флэшбэки, и флэшфорварды, и другие игры со временем. Как у вас с этим обстоят дела?
Алексей Чупов: Флэшфорвардов у нас нет, по крайней мере, точно не в этом сезоне.
Т. А.: То есть, второй сезон планируется?
А. Ч.: Пока не знаем. Смотря как зрители примут первые восемь серий.
Наташа Меркулова: В «Остаться в живых» тоже не с первого сезона флэшфорварды начались, а вообще с четвертого. Знаете, в какой-то момент ты начинаешь делать «флэш-неизвестно-что», потому что должен что-то все время рассказывать.
«Пилу» мы посмотрели уже после того, как «Колл-центр» был не то что снят, а уже смонтирован.
Т. А.: Правильно ли я понимаю, что вы, написав историю, принесли ее продюсерам? Это не был заказ канала?
Н. М.: Это была наша идея целиком. Мы пришли к продюсерам ТНТ, что называется, с улицы. Помню, это был только пилот. Женя Никишов и Валера Федорович его прочитали, позвонили нам и сказали: «Мы хотим вас запустить». Я не поверила своему счастью. Потом положила трубку и поняла: «Блин, у нас есть пилот и больше нет ничего».
Т. А.: Как вы относитесь к реакциям людей, которые, увидев трейлер вашего сериала, пишут: «Все ясно, это русская „Пила», русский „Эксперимент Офис»»?
Н. М.: Конкретно с «Пилой» сравнивают мало людей.
А. Ч.: Многие в рецензиях на первые четыре серии, которые показали прессе, позиционируют «Колл-центр» как «русскую „Пилу»».
Н. М.: На самом деле — и это самое смешное — «Пилу» мы посмотрели уже после того, как «Колл-центр» был не то что снят, а уже смонтирован.
А. Ч.: Это, конечно, плохо, что мы были не знакомы с этой великой франшизой. Просто «Пила» — не то кино, которое мы обычно смотрим. Мы видели «Эксперимент Офис» или «Эксперимент Белко», как он называется в оригинале (The Belko Experiment). Он вышел как раз тогда, когда мы писали сценарий. Наши продюсеры сказали: «Вот вышел в кино фильм, который неожиданно похож на то, что вы пишете, идите посмотрите». Мы посмотрели, пришли домой воодушевленные, потому что поняли, что у нас совершенно другой продукт. Там просто классический слэшер.
Мы боимся боли, мы подвержены страхам, мы вообще довольно слабые особи, поэтому в мире так много говорят о любви, хрупкости, нежности.
Н. М.: Да, «Эксперимент Белко» — типичный слэшер. Начинается примерно как у нас, но развитие и замысел этого фильма очень похожи на компьютерную игру, в которой ты сидишь и мочишь всех, чтобы выжить. У нас начинается все как игра, но довольно изощренная. Цель ее в первых сериях не понятна. Наши Мама и Папа постоянно путают героев, те никак не могут уловить, что в принципе нужно их мучителям.
А. Ч.: Одна из главных тем сериала — абсолютная власть. А в игре под названием «Абсолютная власть» правило только одно — слушайся Папу и Маму, чтобы остаться в живых.
«Очень женские истории» — Юлия Мишкинене и Наташа Меркулова о фильме
Н. М.: Мы работаем с инстинктом самосохранения. Мне, например, интересно ставить героя перед сложным выбором, типа такого: оставаться человеком или нет. Это сложный моральный выбор. Где я на этой шкале? Хочу ли я остаться хорошим? Для этого мне как минимум нужно, во-первых, остаться в живых, во-вторых, настрадаться. Я должен получить страдание, чтобы сохранить звание человека. Либо я боюсь этих страданий, я их отрицаю, я пойду другим путем, но не факт, что сохраню в себе что-то человеческое. Это для меня самое интересное наблюдение — как себя поведет конкретный персонаж.
А. Ч.: Такая анатомия обесчеловечивания.
Н. М.: Это, конечно, похоже на антропологическое исследование. Но интересен же вопрос, как. Я уверена, что все мы люди, и предъявлять обычному человеку, живущему на планете Земля, гамбургский счет — бессмысленно. Никто не выдержит. Мы боимся боли, мы подвержены страхам, мы вообще довольно слабые особи, поэтому в мире так много говорят о любви, хрупкости, нежности.
В итоге зритель должен получить самое главное ощущение, ради которого люди и смотрят кино — удивление.
Т. А.: Ваш набор персонажей из 12 человек, запертых на 12 этаже бизнес-центра, выглядит на первый взгляд несколько шаблонным. Толстый парень, которого абьюзят за то, что он толстый; мигрантка, которой всякий раз напоминают, что она без прав и регистрации; блондинка, которая выглядит нарочито глупой. Мне кажется, я примерно такой же набор персонажей уже много где видел.
Н. М.: В «Остаться в живых», например, те же герои. Понимаете, это была наша работа по обыгрыванию стереотипов. Мы их большие противники.
А. Ч.: Мы абсолютно четко понимали, что перед нами современные социальные типажи. В этом есть некая обманка: зрителю кажется, что он смотрит обычный хоррор с обычными персонажами, а потом в различных сериях он сталкивается с разными жанрами и сюрпризами. Сначала его настраивают на одно, потом он начинает получать другое. В итоге зритель должен получить самое главное ощущение, ради которого люди и смотрят кино — удивление.
Т. А.: К вопросу о разнородных жанрах, собранных в одном сериале. В каком из жанров вам больше всего понравилось работать?
Н. М.: У нас есть четвертая серия, жанр которой мы для себя обозначили как социально-эротическая драма. Мне очень понравилось работать с социальными темами, связанными со стереотипами, которые мы пытаемся развенчивать. Одновременно с этим развивается человеческая история мигрантки Джемы.
Т. А.: Одна из самых жутких, во всяком случае из тех четырех серий, что я видел.
Н. М.: Почему она кажется вам жуткой?
Т. А.: Там перед героем как раз жуткий моральный выбор, о котором вы говорили ранее. Ей приходится принимать тяжелое решение, она в плену обстоятельств. Плюс еще этот образ Никиты Кукушкина в памяти отпечатался, актер открылся с неожиданной стороны. Я раньше его лишь в забавных короткометражках видел.
А. Ч.: О, значит, вы ничего не знаете о Кукушкине! Да, Никита, безусловно, хорош и в комедийных ролях, но для нас он — олицетворение инфернальности.
Н. М.: В общем, в четвертой серии мы соединили авторское кино с перверсивным. Мне этот коктейль очень нравится. Плюс Сабина Ахмедова, исполнившая роль Джемы — большая удача. Она сделала все, что мы придумали, с такой точностью! И в целом очень много дала роли. Для нас такое попадание актрисы в роль — большое счастье.
Т. А.: Да, Сабина — актерское открытие. Теперь жду полнометражный фильм, в котором она исполнит главную роль.
Н. М.: Ровно поэтому у нее есть «своя» серия. Если вы заметили, не у всех из 12-ти персонажей есть как бы «свои» серии. Считайте, у нее своего рода главная роль.
А. Ч.: Вообще мы очень надеемся, что для многих актеров, которые играют в «Колл-центре», это станет или запуском, или — в некоторых случаях — перезапуском актерской карьеры.
Т. А.: Остался ли какой-то материал, не вошедший в отснятые восемь серий?
Н. М.: Почти нет. Знаете, когда делается сериал, очень мало маневра. Сериал — рассказанная из сцены в сцену история. Ты не можешь себе позволить, как в кино, например, выкинуть целую линию персонажа, если она не получилась по каким-то причинам. В сериале такой возможности почти нет, каждая сцена «толкает» следующую.
А. Ч.: На монтаже вырезано меньше 4-5% материала. Это, по большей части, эпизоды, затягивавшие действие, что стало понятно на этапе монтажа.
За счет условности пространства мы даем зрителям необходимую дистанцию от происходящего насилия, страхуя от психологических травм.
Т. А.: Как изменился сценарий «Колл-центра» от первой заявки на интернет-проект до восьмисерийного сериала?
Н. М.: От первой заявки осталась только завязка пилота.
А. Ч.: Многие персонажи из команды колл-центра родились сразу. Позже состав немного скорректировался, когда мы посмотрели «Остаться в живых». Изначально персонажей было меньше, ведь предполагался малобюджетный проект с одной локацией непосредственно в самом колл-центре. Был 2013 год, нащупывались форматы, интернет-сериалы и YouTube только развивались в России. Коммерческие компании только начинали пробовать подобный рекламный формат. Когда Евгений Никишов и Валерий Федорович согласились продюсировать наш сериал, пришлось написать сценарий полноценного сериала. Мы были в отчаянии, потому что думали развить это в полный метр, а им нужны были восемь серий по 47 минут. «Остаться в живых» в этом плане очень помог. Причем мы ничего напрямую не заимствовали оттуда, скорее вдохновлялись этой историей, ее ритмом и структурой.
Т. А.: Как вы, сделав сериал, выходящий на онлайн-платформе, оцениваете индустрию отечественных сериалов и ее развитие на стримингах?
Стриминг в эпоху золотой лихорадки
Н. М.: Я считаю, что русские сериалы сейчас на пике. Их скачок был особенно заметен, когда PREMIER сделал и выпустил «Домашний арест», «Звоните ДиКаприо» и «Обычную женщину». Это был какой-то взрыв. Мы посмотрели подряд все три этих сериала на Пхукете. Надо было лежать под солнцем, а вместо этого мы торчали дома, поскольку оторваться было невозможно. Такой уровень замысла, высказывания, реализации, способный составить конкуренцию Netflix и Amazon — это здорово. Это очень серьезные продукты, сделанные без всяких скидок типа «мы же в России, может, сделаем что-то попроще».
Важно, чтобы любое драматургическое произведение отвечало сегодняшнему запросу. Все остальное бессмысленно.
А. Ч.: Самое главное, почему этот сериальный бум произошел и происходит сейчас. Российскому кинематографу каким-то чудом удалось наконец на какой-то грядке или где-то на балконе вырастить новое поколение сценаристов. Мы видим эти сериалы и понимаем, что это очень крутая сценарная работа. Это главное, что отличает эти сериалы от того, что мы привыкли видеть по телевизору.
Н. М.: Хотела бы добавить еще про платформы, почему эти сериалы появляются именно здесь. Я вообще всегда говорю: «Господи, храни платформы». В ситуации 2019 года, когда половина тем под запретом, именно платформы сказали: «Снимайте на какие угодно темы». Если нужно, чтобы персонаж выражался нецензурной лексикой — окей. Если хотите брать острые темы — берите. Когда у тебя убирают флажки, которыми раньше обозначали трассу, за границы которой ты не мог выходить, вдруг появляется фантазия, хочется сделать что-то дерзкое. На самом деле это составляющие классической хорошей драматургии. Драматургия должна быть современной, она должна говорить со зрителями на сегодняшнем языке, на актуальные темы. Даже если кто-то ставит Шекспира в театре, он все равно перекладывает классику на «здесь и сейчас». Важно, чтобы любое драматургическое произведение отвечало сегодняшнему запросу. Все остальное бессмысленно. Для кого тогда мы делаем кино или сериалы?
А. Ч.: Надо понимать, что наше телевидение и производство сериалов для телевидения существовало в парадигме пенсионного и околопенсионного возраста. Все регрессировало. Зрители с годами все старше, востребовано все возрастное. Такая индустрия не может прогрессировать, потому что нацелена на постепенно уходящую аудиторию. Это тупиковый путь, который когда-то закончится. Аудитория платформ и интернета в целом — молодая, она смотрит в будущее. Соответственно и контент, который производится для платформ — это контент, который смотрит в будущее, развивающийся. В этом есть, на мой взгляд, главное отличие. Именно поэтому платформы дают максимальную свободу, которую они могут дать. При этом потребности молодой аудитории еще до конца неизвестны. Мы смотрим на то, какие проекты запускают различные интернет-платформы — все двигаются в совершенно в разных направлениях, экспериментируют. Нет пока стопроцентного портрета потребителя. Все как будто бродят в тумане, осваивая массивы дикой природы.
Как только речь идет о герое без недостатков, в этом месте заканчивается вся драматургия.
Т. А.: Можно ли утверждать, что самоцензуры на онлайн-платформах по сути нет?
Н. М.: Начнем с того, что мы вообще не можем писать в ситуации цензуры. У нас отшибает вдохновение напрочь, даже то, которое есть.
А. Ч.: На проекте «Колл-центр» никакой цензуры не было.
Н. М.: Опять же, цензура бывает разная, не только государственная. Допустим, мы с Лешей вряд ли возьмемся за проект, где герой — реально существовавший человек, при этом еще живы его родственники. Это и есть сейчас одна из самых главных форм цензуры в кино. На мой взгляд, невозможно сейчас сделать крутое кино про Юрия Гагарина. Мало того, что он — национальный символ, у него еще и есть родственники. Вот про Гоголя сочинять сценарии легче: много времени прошло, уже трудно найти родственников, которые могут что-то предъявить. Мы можем позволить себе похулиганить с героями, которым 200 лет. А с современными героями так нельзя. Тебе сразу скажут: «Нет, мы помним, что он такое не говорил, так не ходил, такого не делал». Как только речь идет о герое без недостатков, в этом месте заканчивается вся драматургия.
А. Ч.: И начинается скукотень.
Т. А.: В «Колл-центре» много жестокости в кадре…
Джокер в Фивах
Н. М.: Это не просто так. Это то, как мы себя чувствовали, когда делали этот проект. Нам хотелось какую-то личную агрессию куда-то выплеснуть. Есть большие социологические исследования о том, что триллеры и хорроры действительно имеют терапевтический эффект. Многие ходят на них, чтобы испугаться и высвободить стресс, выдохнуть. Мы очень надеемся, что наш проект сработает в таком же ключе. Поэтому мы его делали, так скажем, не сверхреалистичным. Это не док. За счет условности пространства мы даем зрителям необходимую дистанцию от происходящего насилия, страхуя от психологических травм. Это примерно как в «Джокере» — он очень художественный, и эта художественность дает безопасную дистанцию от насилия.
Религиозного фанатизма мы не приемлем. Я его вообще боюсь.
Т. А.: Когда в сериале начали звучать советские песни из моего детства, я как раз перестал чувствовать дистанцию, о которой вы говорите.
Н.М.: Это вас как-то триггернуло?
Т. А.: Нет, скорее возникал легкий диссонанс. Секунду назад был страшный эпизод, а теперь я уже смеюсь.
Н. М.: Мы наблюдали на нескольких фестивалях, где показывали первые серии «Колл-центра», как люди его смотрели, с какой благодарностью смеялись в некоторых местах. Как только появляется черный юмор, зрители смеются, потому что в какой-то момент им нужно передохнуть. Это тоже был первый опыт для нас — чередовать насилие и черный юмор, как правильно эту пилюлю наполнить, чтобы она сработала так, как мы хотели. И в хорроре, и в триллере есть масса целей. Можно было попасть куда угодно, но мы наметили конкретную цель.
Т. А.: Вы в сериале говорите на некоторые темы так, как о них не очень принято говорить на том же телевидении — религиозный фанатизм, терроризм. На этапе создания ни у кого не было вопросов или сомнений насчет того, стоит ли показывать это в таком ключе?
А. Ч.: Наша оценка терроризма совершенно конкретна. А что касается религии, то, как мне кажется, нам удалось придумать реально занимательную историю на эту тему в рамках одной из серий.
Н. М.: Эта серия получилась про разницу между осознанной верой и слепым религиозным фанатизмом. Когда он еще накладывается на родительскую гиперопеку и подростки приходят в свой дом как в тюрьму, это ужасно. Религиозного фанатизма мы не приемлем. Я его вообще боюсь.
Читайте также
-
Генрих Игнатов: «Призраки появляются за счет монтажа»
-
Динара Друкарова: «Бросить всё и уехать на край света»
-
«Она обладала магией делать вечным все, чего касался ее взгляд»
-
Любовь Борисова: «Мы свирепо хватаемся за жизнь — в этом наша философия»
-
«Ковбой из Копенгагена» Николаса Виндинга Рефна — Wanna Fight?
-
Все (не) напрасно — «Королевство: Исход» Ларса фон Триера
Сериал «Колл-центр»: сюжет, актеры, интересные факты
- Сюжет
- Актеры
- Интересные факты
- Сериал «Колл-центр» — трейлер:
Платформа PREMIER порадовала телезрителей трейлером предстоящего драматического многосерийного триллера «Колл-центр». Точная дата выхода премьеры — 23 марта 2020 года. Редакция 24СМИ подготовила материал о сюжете, актерах и интересные факты о телесериале.
Сюжет
12 работников колл-центра интернет-магазина для взрослых, как и все другие, спешат на работу в московский бизнес-центр. «Один звонок — одна продажа», — мотивирует команду директор. Но вскоре выясняется, что не Денис Викторович в этом помещении командует парадом. Выключается свет, и голоса, представившиеся Мамой и Папой, предупреждают, что их жизни зависят от бомбы, на которую установлен таймер на рабочее время — 8 часов. Чтобы устройство не сработало раньше времени, участникам нужно выполнять жестокие задания безумных родителей. Все, чего хотят работники, — это выбраться из здания.
Актеры
Главные роли:
- Владимир Яглыч — Денис Викторович (начальник колл-центра);
- Павел Табаков — Кирилл (сделавший предложение Кате и получивший отказ);
- Юлия Хлынина — Катя;
- Сабина Ахмедова — Джемма;
- Никита Тарасов — Женя;
- Полина Пушкарук — Лиза;
- Зоя Кайдановская — Галина;
- Леван Хурция — Давид и другие.
Роли второго плана исполнили:
- Анатолий Белый — Игорь Зуев;
- Ольга Лапшина — мать Лизы;
- Мадлен Джабраилова — мать Джеммы и другие.
Интересные факты
1. Сериал «Колл-центр» имеет возрастное ограничение 18+, серии будут выходить на телеканале ТНТ (а также транслироваться на платформе PREMIER) в вечернее время. Картины с таким рейтингом можно показывать после 23:00.
2. Сценаристы и режиссеры Наташа Меркулова и Алексей Чупов получили разрешение продюсеров на креативность, а потому «Колл-центр» — коллаборация жанров: хоррор, военные приключения, эротическая мелодрама, сай-фай.
3. Для тандема Меркулова – Чупов (пара поженилась в 2013 году) «Колл-центр» — не первая совместная работа. Среди их фильмов: «Интимные места» (2013), «Человек, который удивил всех» (2018). А Павел Табаков и Юлия Хлынина уже «притерлись» на съемках картины «Дуэлянт» (2016).
4. На первый взгляд может показаться, что сюжет сериала перекликается с повествованием получившего разноречивые отзывы фильма Грега Маклина «Эксперимент “Офис”», но выполнение заданий невидимых наблюдателей — верхушка айсберга запланированной российской киноновинки. «И когда вы подумаете, что вы «раскусили» сериал, произойдут неожиданности, которые позволят вам усомниться в этом», — сообщил Алексей Чупов в интервью ТАСС.
5. Музой вдохновения для создателей стало произведение «Все страхи мира» американского писателя Тома Клэнси. Кроме того, все эпизоды сериала подчинены главному мотиву: показать энциклопедию страхов современного человека, будь то страх смерти или войны.
6. Изначально планировали выпустить интернет-сериал с эпизодами по 5 минут, но сюжет оказался настолько глубоким, что приняли решение снять сезон с 8 эпизодами по 42 мин. Кроме того, зритель постепенно будет знакомиться с внутренним миром каждого из операторов злополучного интернет-магазина для взрослых: все задания, так или иначе, вызывают у участников флешбэки из собственной жизни. «Такого не было еще со мной: тонули, горели, веселились, умоляли, умирали, воскресали из пепла! Да и не рассказать. Сюжет, линии персонажей — бомба, а уж как режиссеры из нас доставали потаенные эмоции…» — резюмировала актриса Юлия Хлынина в Instagram-аккаунте.
7. Съемки воспоминания героя Павла Табакова проходили в летом 2018 года в Луховицкой деревне Моховое. «Мы хотели просто показать, что такое война, когда в нее попадают двое молодых людей, которые никакого отношения к войне не имеют», — рассказала о сюжете эпизода Наташа Меркулова.
8. Корреспонденты «Инко-ТВ» сообщали, что в работе участвовало около 100 человек. В локации запрещали курить, так как местность была иссушена солнцем, и пожар мог вспыхнуть даже от небрежно брошенного окурка.
9. «Что касается экстерьера самого колл-центра, то мы выбрали реальный объект, небоскреб. Но не Сити, который уже всем надоел, а отдельно стоящее, возвышающееся в отдалении здание, которое мы снимали в Московской области», — приоткрыл завесу тайн художник-постановщик Никита Евглевский в интервью изданию Tvkinoradio.
Читайте такжеСериал «Патриот»: сюжет, актеры, интересные факты
10. Павел Табаков попал в сериал почти случайно. «Запрыгнул в уходящий поезд», — шутила Наташа Меркулова. Все дело в том, что режиссеры искали на роль героя Кирилла актера, напоминающего Джейка Джилленхола.
11. Работа над «Колл-центром» началась еще в 2017 году. Режиссеры корпели над текстом сериала, когда продюсеры дали команду писать сценарий к фильму «Гоголь. Начало» (2017). Позже Алексей Чупов и Наташа Меркулова отправили продюсерам «Колл-центр», но Валерий Федорович и Евгений Никишов молчали, думая, что супружеская пара уже приступила к съемкам.
12. В 2019 году сериал получил награду фестиваля «Пилот» за лучший сценарий.
Сериал «Колл-центр» — трейлер:
О сериале
Отечественные офисные площади — чем не мрачные поля Аида в рабочие часы. На нашей отравленной почве изначально ущербные западные корпоративные практики — опенспейс, майндфулнесс и тимбилдинг — прорастают во что-то совершенно чудовищное и антигуманистическое. В одном из таких чистилищ, где расположена служба телефонной поддержки онлайн-магазина секс-игрушек, с утра пораньше оказываются традиционные его обитатели. Патологическому лузеру (Павел Табаков) изменяет чуть нагловатая девушка (Юлия Хлынина) с их маскулинным начальником отдела, причёсанным по-барбершопному (в титрах артиста называют весьма лаконично — Яглыч). Остальные до поры ещё менее примечательны: неформалка (Полина Пушкарук), просто девушка (Ольга Веникова; подразумевалось, видимо, что гламурная), толстяк (Егор Шереметьев; над ним все потешаются, конечно), усталый семьянин (Никита Тарасов на своём месте), молчаливая явно нервического склада женщина средних лет (Зоя Кайдановская) и (не)случайные визитеры — уборщица (Сабина Ахмедова), курьер (Леван Хурция), стажёр (Аскар Нигамедзянов). У каждого из них найдётся в анамнезе страшная тайна, но всему своё время. Некие Мама и Папа (вещают из колонок искажёнными голосами) решили поставить взрослых грустных детей в угол, дарят им игрушки — гигантскую бомбу в шкафу, декорированную заводными балеринами и прочими неваляшками. Стилизация под советский детский сад: например, играют до боли знакомые (и ненавистные) песенки, унаследованные нами от прошлого политического строя. Проклятый офис заперт, везде камеры, часики тикают, заложникам приходится подчиняться самым абсурдным требованиям.