Медвежий праздник – самый важный праздник в жизни общины. Люди считали, что медведь был их предком и родственником и представителем мира таежных (горных) духов. Медведя, убитого охотником, встречали в селении как дорогого гостя песнопением, игрой на ритуальном музыкальном бревне.
Сложный ритуал медвежьего праздника почти в неизменном виде сохранился с древнейших времен до середины XX столетия. Медвежонка из тайги приносили в селение, где три-четыре года вся община выращивала животное и заботилась о нем: ухаживала, кормила, выводила на прогулку. Во время воспитания медведя соблюдалось множество правил и запретов. Для медведя специально сооружали бревенчатую клеть, изготавливали ритуальную посуду. Кульминацией праздника становился ритуал убиения — «отправления» медведя к горному духу-хозяину и вкушение мяса. На праздник, проводившийся в честь умерших родственников, съезжались родственники по мужской и женской линии, соседи из других стойбищ. Молодые люди, держа взрослого медведя на цепях, проводили его по селению, на реку. На главном месте, украшенном ритуальными лиственницами и стружками инау, опытный охотник из лука стрелял в животное.
В последний раз ритуальные угощения «мос» подавали убитому зверю как жертвоприношение от мира людей миру «горных людей» – духов. Верили, душа возродится и вновь вернется к людям в образе медведя. Медвежье мясо вкушала вся община и многочисленные гости. Однако были некоторые части животного, запрещенные к еде женщинам, молодежи, детям. Старейшины, главы рода ели и табуированные части. Все кости возвращали главе рода вместе с искупительной собакой, которую приносили в жертву горным духам. Кости медведя хозяин праздника помещал в родовой деревянный амбар. Десятилетиями в нем хранились останки всех медведей, убитых членами данного рода на празднике и на охоте.
В праздничные дни соревновались в бегах на собачьих упряжках, молодежь затевала игры, национальную борьбу. Женщины готовили угощения для большого числа гостей, которые приезжали, из отдаленных селений. Под ритмы, выстукиваемые женщинами палками на музыкальном бревне, они пели о мифическом предке Мыкрфине, с именем которого связано возникновение этого праздника.
От «горных» духов зависит благополучие общины, так как они посылают людям «свои дары» — животных, ягоды, растения, и сородичи не голодают. Община же в свою очередь возвращает «подарки» – подношения духам. Дух-хозяин тайги становился покровителем будущему, еще не родившемуся потомку устроителя праздника.
Коренные народы создали неповторимую музыкальную культуру, сохранившуюся в колыбельных, любовных, бытовых песнях. Айнки исполняли наигрыши на струнном инструменте «тонкори» и пластинчатом язычковом инструменте из бамбука «муккури». Нивхинки играли на однострунном смычковом инструменте «тынрын», на дудочке «певс», варгане, на музыкальном бревне. Уйльтинки грациозно исполняли, танцы с погремушками. Некоторые приемы игры на этих инструментах и танцевальные движения, имитирующие движения зверей и птиц, народные мастера воспроизводят на возрождаемых к жизни праздниках в современных общинах северян.
Источник:
Роон Т. П. Коренные народы / [отв. ред. М. М. Прокофьев]. – Южно-Сахалинск, 2010. – С. 52–55.
Муниципальное образовательное учреждение
средняя школа № 7 г.Охи Сахалинской области
Праздничная обрядность коренных народов Сахалинской области
(на примере Медвежьего праздника)
Работу выполнила:
Фрыкина Татьяна, ученица 8 а класса
Куратор:
Стрижак Ю.А., учитель краеведения
2010 г.
«Каждый народ, даже самый маленький, — неповторимый узор на ковре человечества» (Ч.Айтматов)
Я не являюсь представителем ни одного из коренных народов Сахалина, но когда-то мои предки приехали сюда и остались, очарованные самобытной природой здешних мест. На острове родились мои родители, тут появилась на свет я, и, возможно, здесь будут жить мои дети.
Изучая прошлое своей страны, историю культуры каждого народа, мы учимся, прежде всего, уважать и понимать друг друга. Культура сплачивает народы, соединяет друг с другом нации. Ведь лишённый культуры народ подобен сироте без роду, без племени, и не за что этому народу зацепиться и не на что надеяться. Культура России есть её становой хребет, сложенный на подобии позвонков из культур и традиций всех наций и народностей, её населяющих.
К моменту появления европейских путешественников и исследователей на Сахалине население состояло из четырех племен: нивхов (в основном на севере острова), уйльта (ороков) и эвенков (кочевали в центральной части со своими оленьими стадами), айнов (юг острова и Курильские острова).
Всеми народами нашего края проводились обряды кормления многоликих хозяев воды, тайги, местности, огня; исполнялись ритуалы первого улова или охотничьей добычи; разделки, выделки шкур, поедания и «захоронения» костных останков и т.д. Сходны были и различные промысловые запреты, ограничения, этические правила экологического поведения. У всех народностей отмечают наличие общего в праздничной обрядности:
Во-первых, промысловая обрядность. Это — кормление хозяина огня, гор и тайги; обустраивание промыслового жилища; жертвоприношение первой добычи; разделка, поедание, «захоронение» костных останков промысловых животных; обряды водных промыслов; таежные промысловые обряды.
Во-вторых, семейно-бытовая обрядность: обряды рождения и воспитания детей (навыки хозяйственной деятельности передавались в игре и реальном трудовом процессе, духовная культура передавалась через мифы, игры, обрядовый фольклор, орнамент, игрушку, скульптуру); брачные обряды (ритуалы любовной магии, свадьба), похоронные и поминальные обряды.
В третьих, мифы и ритуалы домоустроения.
А также тотемический праздник — Медвежий праздник — который был широко распространенным явлением среди аборигенных народов Амура и Сахалина, но есть не у всех народностей. (Так, например, уйльта (ороки) свой род вели от оленя, то Медвежьего праздника нет, а есть «Курэй» – праздник оленеводов.) «Курэй» – означает в переводе с ультинского «изгородь». В конце сезона разведения оленей пастухи считали поголовье, загоняя оленей в изгородь – курэй. Настроение у оленеводов было праздничное, и по сле отпуска последнего оленя начинается праздник оленеводов. Больших оленьих стадов уже нет, но в память об этом времени все еще празднуют жители села Вал праздник «Курэй» – праздник оленеводов.
Культ поклонения медведю развит повсеместно у всех народов, где распространен ареал обитания этого зверя. Потому что в их представлении медведь выступает как божество, основатель традиции, родоначальник, дух-охранитель, дух-целитель, хозяин, воплощение души, помощник шамана. Также медведь считается предком людей, их старшим родственником. Носит символ силы, смелости, стойкости, выносливости.
В древние времена, когда в семье рождался мальчик, коготь медведя вешали над кроваткой (от злых духов и дурного глаза, от болезней и испуга), а когда подрастал, подвешивали на шею — «чтоб здоровым был, сильным и ничего не боялся». Охотники носили когти (как оберег) на шее, причем только удачливые охотники.
Во многих сказках отражается вера в медведя как предка человека. У народов севера существует множество обрядов, связанных с медведем. Это оберегающие, отвлекающие, обманывающие обряды, так как народы Севера считают медведя очень хитрым, умным, мстительным хищником. Отсюда такие обряды как испрошение прощения у духа убитого медведя, издание крика ворона перед поеданием его мяса, запрет есть мясо медведя беременным женщинам, запрет рубить кости медведя, похороны медведя. Существует поверье, что нельзя убивать медведя без необходимости, так как охотнику отомстит медвежий шаман. Один из основных этапов ритуала медвежьей охоты (после убийства Медведя) состоит в «расстёгивании» и последующем снятии шкуры (или «шубы»), что в известной степени означает первый этап принятия Медведя человеческим коллективом (превращение Медведя в человека, снятие различий между ними), за которым следует второй этап — вкушение медвежьего мяса.
Почтение и страх перед медведем у большинства северных народов не позволяли называть этого зверя настоящим именем, а только иносказательно: «медведь» (ведающий мед), «топтыгин», «косолапый» — у русских, «черный зверь» — у эвенков, «горный человек» — у нивхов, «старик», «дедушка» — у юкагиров. При этом интересно, что первоначальное название этого животного «Бер» в русском языке сохранилось только в слове «берлога» (логово Бера).
Согласно религиозным представлениям, боги принимали звериный облик, отправляясь в страну людей. Освободиться от него они могли лишь с помощью людей, посредством проведения определенных церемоний — «отправки духов». Тем самым, помогая людям прокормиться и запастись едой. Самым значимым из них являлся праздник отправки духа наиболее почитаемого божества — медведя.
Медвежий праздник был широко распространенным явлением среди аборигенных народов Амура и Сахалина. Его, в тех или иных вариантах проводили нивхи, айны, нанайцы и др. У каждого из народов он отличался самобытностью.
У эвенков, например, Медвежий праздник приурочен к охоте на медведя, и главное в нем — трапеза. В первый день, разложив костер у старого кедра, варили до полуночи шейную часть медведя. Днем вели танец, в котором подражали его движениям. В полночь криком «Ку-ук! Ке-ек!» давали знать, что кушанье готово. Тогда вокруг костра усаживались старшие, за ними остальные, и все молча и торжественно ели. Съев, молча расходились.
На второй день приготовляли тэкэмин (ритуальное блюдо из медвежьего мяса, сердца, печени, лёгких, внутреннего сала). Опять с утра ничего не ели. Молодежь пела и плясала. В полночь раздавался крик «Ку-ук! Ка-ак!», приглашавший к трапезе. Чтобы походить на чужеродцев — воронов,— все мазали лица сажей и называли друг друга оли (ворон). Затем тихо рассаживались вокруг костра и повар (нимак) раздавал каждому по ложке тэкэмина. Каждый съедал с благоговением. Потом все расходились по чумам, где досыта ели вареное мясо.
В третий день охотники кипятили воду для варки головы. К вечеру голову медведя в шкуре укладывали на бересту мордой на юг и гребнем из бересты имитировали расчесывание «волос» медведю, затем привязывали к ушам кедровую хвою — «серьги», а на голову клали цветную ленту. В полночь опять криком «Ку-ук! Ка-ак!» оповещали о трапезе. Мужчины чинно усаживались около головы, которая была выложена на бересту, женщины—около блюда с кусками задней части медведя, и все приступали к трапезе.
Последний обряд ритуала — похороны черепа медведя—производился на следующий день или через день. Челюсти, кости, гребень, серьги, ленту, лук и стрелу, которыми стреляли в тушу, складывали на бересту и, завернув, уносили на запад от стойбища. Выбрав в тайге кедр, свёрток подвешивали, а голову насаживали на подрубленный ствол молодого кедра. После возвращения шаман устраивал камлание для очищения хоронивших, для чего забивали оленя. Считалось, что после этого душа медведя становилась посредником между экшэри (дух-хозяин верхнего мира) и людьми.
Шкуру же с головы эвенки всегда передавали шаману. В костюме из медвежьей шкуры шаман камлал в поисках души болящего («лечение»). Лапы медведя подвешивали на шею оленям, чтобы охранять их от волков, иногда клали на лабаз, чтобы хищники не разоряли, иногда привязывали к колыбели, чтобы ребенок не плакал. На медвежьей лапе присягали, слегка подпаливая ее во время присяги. Грудную кость вешали на центральную жердь (чимка) остова чума.
Большинство эвенков оставляло лапу для гадания. Что-нибудь загадав, подбрасывали ее и смотрели, какой стороной она упадет. Если падала тыльной стороной вверх – желание должно было исполниться; упадет ладонью — не исполнится. Если по соседству был шаман, лапу передавали ему для изготовления колотушки для бубна. Гадание на лапе было воспринято первыми шаманами и ими продолжалось на колотушке бубна.
У нивхов был ритуал периодического Медвежьего праздника — с выращенным в клетке медведем, который проводили в январе-феврале, в период полнолуния. С одной стороны, он был связан с промысловым культом (сопровождался обрядом кормления хозяев земли, леса и гор), с другой — с поминками по умершему родственнику, душа которого, якобы, перешла в медведя. Обычно сам праздник начинался с момента встречи гостей и заканчивался их отъездом и родовым днем поминовения предков. В общей сложности с подготовительным и заключительным этапами медвежий праздник длился около месяца и разделялся на несколько периодов. Первый период назывался «Изготовление священных стружек (инау)» и включал в себя разнообразные ритуалы, посвященные почетной встрече гостей, обустройству ритуального места представляющего собой специально оборудованную и оформленную площадку, на которой и совершалось великое таинство убиения медведя. Мужчины привозили пихтовые лапки, багульник; готовили сани, лук со стрелами и копья для соревнований.
Далее следовал период «убиения медведя». На площадке ставили два столба, чтобы привязать медведя, и один высокий столб для установки отрезанной головы и шкуры. На деревьях, кустах и по земле раскладывали стружки, пихтовые лапки и багульник, чтобы отогнать злых духов. Привязанного медведя выводили из себя, чтобы он встал на задние лапы, а передние поднял вверх. Назначенный человек убивал его копьем. Период «внесения медвежьей головы и водворения ее на помост». Пока одни свежевали медведя и вешали голову и шкуру на столб, другие варили мясо в котле.
Следующий этап праздника — «Время кормления медвежьим мясом». Сало и мясо отделяли от костей, а потом кусочки сала и мяса нанизывали на заостренные палочки через один, как канапе. Сначала ели досыта мужчины, а потом угощались все остальные. На другой день устраивали соревнования рассказчиков легенд. В следующие дни устраивали спортивные соревнования и игры, как на свежем воздухе, так и в помещении. Были конкурсы пошива одежды и приготовления еды.
Затем наступал период отъезда гостей и увоза с собой мяса с костями медведя, после чего наступало время «захоронения» священных реликвий праздника — черепа и костных останков медведя.
И, наконец, последний этап праздника – «день убиения собаки», который был посвящен жертво приношениям хозяину тайги и гор. Этот заключительный акт медвежьей мистерии осуществлялся только членами рода – организаторами празднества. На Сахалине нивхи совершали его после возложения черепа убиенного медведя в священный родовой амбар и проведения ритуала кормления всех черепов, хранящихся в нем. Главной ритуальной жертвой была собака. Это были специально отобранные, табуированные собаки, определенной черной масти. Данных собак умерщвляли особым способом — через удушение. Мясо собак употребляли в пищу только после водворения черепа в амбар. Кости жертвенных собак складывались вместе с костями медведя.
Заключительным аккордом медвежьего праздника являлись ритуалы вытаскивания из традиционного жилья-землянки — важного обрядового атрибута — ели, которую еще впервые дни празднования вставляли сквозь дымо вое отверстие вовнутрь дома, и снятия с нее ранее привязанной к самой ее вершине высоко над крышей в свернутом виде шкуры медведя. Эти ритуалы совершались лишь после того, как зятья насытятся медвежьим мясом и возвратят хозяевам-устроителям праздника ритуальную посуду. На этом медвежий праздник считался полностью завершенным.
Анализ этнографических материалов медвежьего праздника нивхов показывает, что все производимые на нем действия и процедуры имеют глубокий сакральный смысл. Это относится и к хореографическим композициям, пантомимам, хороводам, исполнению на музыкальном бревне, пению песен, всевозможным физическим состязаниям и в целом декоративно-прикладному творчеству – изготовлению праздничных ритуальных ковшей для сваренной головы медведя, ложек-черпалок. Бесчисленно повторяющиеся сюжетные и композиционные линии, игровые действия, изобразительно-звуковые эффекты, орнамент посуды и праздничной одежды, пропитанных кровью зверя и ароматами приготовленного мяса, создавали целостный образ охоты на зверя, его убиение и воскрешение.
Наибольший интерес Медвежий праздник вызывает в обрядах у айнов. Подобное событие у этих народов случалось нечасто, и предназначенный для обряда медведь воспитывался с крохотной поры в деревянной клетке и вскармливался грудью женщины.
Для айнов медведь был животным наиболее почитаемым — горнотаежный бог, глава всех камуи (духов). Но священного медведя айны просто так никогда не убивали, это был настоящий ритуал – медвежий праздник. Маленького медвежонка добывали охотники, женщины выкармливали его своей грудью, он жил в племени не меньше трех-четырех лет. За это время ему оказывали знаки внимания и уважения больше, чем к своим детям. Его любили. Айны говорили, когда боги приходят в наш мир, они принимают облик зверя. Он был их богом, который однажды должен будет отправиться в свой мир духов и принести весть о хороших людях, с которыми он жил вместе в одном доме.
Такой день наступал, съезжались гости, начинался медвежий праздник. Медведя одевали в праздничные одежды, окропляли сакэ при помощи священных палочек икуниси (палочка для жертвоприношений с ажурной резьбой в виде петель и веревки), развешивали вокруг него амулеты–инау, чтобы зарядить их его священной силой. Во время праздника медведя водили по селению, кормили лучшей едой. Перед ритуальным убиением самый уважаемый старейшина, одетый в церемониальный костюм и головной убор, произносил прощальное слово медведю. В нем он описывал заслуги жителей селения, воспитавших божественного зверя, излагал пожелания и просьбы людей, которые тот должен был передать своему отцу – верховному божеству. Наконец, один из охотников выполнял самое ответственное поручение. Он должен был отравленной стрелой пронзить сердце медведя, чтобы он быстро и безболезненно умер. Чтобы душа медведя благополучно ушла к божествам гор, на голову ему клали амулет. Целью этого обряда был переход жизненной силы медведя в фигурку, которая служила хранилищем души умершего зверя.
После ритуальной трапезы из медвежатины, в поселке устанавливалась тишина, которую никто не смел нарушить. Боялись сбить с пути своего посланника.
Рассуждая о происхождении и смысле медвежьего праздника у всех коренных народов Сахалина, как части традиционной культуры, можно выделить четыре элемента, характеризующих суть праздника. Во-первых, совместное потребление мяса животного как остаток (первобытного) коммунизма, обычай раздачи всем жителям села блюда, приготовленного в одной семье (хозяев медведя). Во-вторых, почти племенной характер медвежьего праздника. Зрелище, удовлетворяющее эстетические запросы и имеющее игровые особенности развлечений, упражнений в ловкости. В-третьих, приуроченность медвежьего праздника к поминкам по умершим родственникам. В-четвертых, вера в возрождение всякого животного после смерти и её реализация в медвежьем празднике, тотемический характер родственной связи с медведем, посредническая роль медведя в общении между хозяином гор и людьми своего рода, племени с целью передачи подарков
С одной стороны, можно сказать, что медвежий ритуал — это чисто охотничий, промысловый ритуал, первоначальный смысл и цель которого заключается в том, чтобы успокоить дух медведя и обезопасить тех, кто медведя убил.
С другой стороны, несмотря на ряд существенных различий в этом празднике у разных коренных народов Сахалина, сущность праздника сводится к одному и тому же – жертвоприношению, что является, по сути, установлением связи с миром божеств. Важным аспектом медвежьего ритуала является то, что он служит поводом, чтобы собраться сородичам из разных локальных групп, которые в другое время могли общаться между собой достаточно редко. Медвежий ритуал это ещё и возможность для установления новых знакомств, в том числе и между молодыми людьми. Обряд выполняет социальную функцию со времен далекого прошлого, сплачивая определенные группы людей, дает возможность каждому участвующему приобщиться к жизни коллектива, сопереживать вместе с ним то событие, которое лежит в основе этой традиции.
В силу произошедших экономических, социальных, бытовых преобразований произошли изменения и в современной обрядности коренных народов Сахалина. Сегодня обрядность делится на: официальные обряды общегражданского и профессионального значения; семейно-бытовые обряды в упрощенном виде; сохранилась промысловая обрядность. Вся народная этика, основанная на экологическом сознании, до сих пор, особенно в сельской местности, направлена на бережное отношение к лесу, аккуратное обращение с добычей. Так, при разделке и обработке рыбы или зверя, обращаются к ним магическими формулами извинительного содержания. Медвежий праздник сегодня возрождают как основу национального художественного творчества. Лучше всего сохранили и поддерживают традиции сегодня айны, проживающие на о.Хоккайдо.
Подводя общие итоги по праздничной обрядности коренных малочисленных народов Сахалинской области, необходимо отметить ее важную роль в социальной, хозяйственной и бытовой практике аборигенов. Она является своеобразным катализатором творческого потенциала народа: народной хореографии, пантомимы, театра, фольклора, декоративно-прикладных видов искусства, живописи и скульптуры и т.д.
Литература:
- Ч.С.Таксами. Нивхи – Л., 1967
- З.Соколова. Культ животных в религиях. М: Изд-во Наука, 1972
- Л.Мамчева. Коренные народы Сахалина. – Ю-Сахалинск: Сахалинское книжное изд-во, 1998
- Смаляк А.В. Традиционное хозяйство и материальная культура народов нижнего Амура и Сахалина. – М.: Академия, 1984
- Крейнович Е.А. Нивхгу. Загадочные обитатели Сахалина и Амура. – М., 1973
- Г.М.Василевич О культе медведя у эвенков. – М, 1973
- Е.А.Крейнович. Нивхгу. М., 1973
- Таксами Ч.М., Косарев В.Д. Кто вы, айны? М.Мысль. 1990
- А.Акулов. Реконструкция традиционных религиозных представлений айну по результатам лингвистического анализа айнских фольклорных текстов собранных Н.А.Невским
- А.К.Клитин. Cубъективные заметки о буром медведе Сахалина и Курильских островов
- Островский А.Б. Тело человека и тело зверя (на материалах медвежьего культа у народов Сибири и Дальнего Востока). Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, № 4, 1992
Ресурсы Интернет:
http://www.indigenousportal.com/ru/ — Международный портал коренных народов
http://www.ethnomuseum.murman.ru/ — Этнографический музей детского творчества «Коренные народы Севера»
http://www.raipon.org/ — Сайт Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ
http://www.sakhalin.ru/Region/crossroads/crossroads.htm — Перекрестки континентов. Культуры коренных народов Дальнего Востока и Аляски.
http://ru.wikipedia.org/ — Википедия
http://museum.sakh.com /- сайт Сахалинского областного краеведческого музея
Приложение
Праздник медведя
Изготовление стрел накануне праздника.
Клетка-сруб, в которой был выращен медведь, с инау по четырем углам.
Два столба, украшенные
инау, к которым привязывают
медведя на месте убиения.
Музыкальное бревно – непременный «участник» Медвежьего праздника
Момент извлечения зверя из клетки.
Медведь выдернут наружу и прижат к земле.
Последняя прогулка.
Медведя обводят вокруг дома,
ведут вдоль селения и приводят к ритуальному месту.
Медведь привязан к столбам.
Ритуальное кормление.
Медведь в последние минуты жизни.
Во время ритуала прощания.
Ритуальный выстрел.
Игра на «музыкальном бревне» продолжалась весь праздник. Занимались этим женщины и девушки.
Это тоже ритуал: прыжки детей и подростков через вращающийся канат, на котором вели зверя.
Свежевание туши убитого зверя.
Похоронный ритуал с черепом убитого зверя
15 марта 2018Антропология, Искусство
Кто такие нивхи (и о чем они поют)
Танцы на медвежьем празднике, звуки шаманского бубна и песни о преступной любви. Музыковед Наталья Мамчева рассказывает о верованиях, легендах и быте коренного народа Сахалина через их музыку
На Сахалине живут несколько коренных малочисленных народов: нивхи (в старину их называли гиляки), нанайцы (устаревшее название — гольды), эвенки и уйльта (или ороки), до середины XX века на острове жили и айны. Нивхи сейчас самый крупный из сахалинских коренных народов. Всего в мире осталось около 4500 нивхов: на севере Сахалина их примерно 2200, приблизительно столько же живет в Хабаровском крае, в низовьях реки Амур, несколько семей можно найти в Японии.
Еще в начале XX века нивхи жили при родовом строе: селились большими семьями, охотились с помощью луков и копий, занимались рыболовством. У каждого нивхского рода было свое название, связанное с первопредком — основателем рода: Высквонгун — род змеи, Койвонгун — род лиственницы, и другие. Сейчас бытовая жизнь народа сильно преобразилась, но культура по-прежнему носит отпечатки архаичности.
Традиционная культура нивхов основывается на развитой системе ритуалов, связанных с почитанием природных стихий и с родовыми культами. По представлению нивхов, многочастная модель Вселенной включает средний мир, в котором живут люди, а также верхний, нижний, горный и водный миры. Их населяли духи — хозяева различных природных стихий (наиболее значимые — хозяин гор и тайги Пал ызн, хозяин моря Тол ызн, хозяйка огня Тугрш ытик), демонические существа (добрые и злые), души умерших людей и первопредков. Рядом с нивхами в среднем мире жили люди-невидимки генивхгу. Их видели только шаманы, обычные же люди могли генивхгу только слышать: как они разговаривают, как лают их собаки. Генивхгу могли превращаться в деревья, птиц или животных и иногда воровали у нивхов еду.
Нивхи ощущали себя в природе очень органично. К примеру, они считали, что звери — это тоже люди, только в звериной шкуре. И самым важным человеком в звериной шкуре был для нивха крупнейший зверь Сахалина — медведь. Нивхи верили, что в обличье медведей в мир людей приходят пал нивхгу («пал» — гора) — горные люди из горного мира, древние родственники нивхов.
АУДИО!
Курс про Сахалин в «Радио Arzamas»
Лекторы со всего мира рассказывают о жизни острова
Вокальная и инструментальная музыка нивхов тесно связана с их верованиями. Для того чтобы общаться с другими сферами мироздания, у нивхов существовала развитая система кодов и медиаторов. Основными ее средствами были особым образом произнесенные слова, звуковые и музыкальные сигналы, хореографические движения, которым придавалось магическое значение. Но звуковой канал общения с духами почти всегда был главным.
1. Свадьба мужчины и медведицы
В фильме «Пегий пес, бегущий краем моря» по повести Айтматова показан медвежий праздник, важнейшее событие в культуре нивхов. Он проходил, как правило, один раз в несколько лет в зимний период и длился несколько дней. Специально для него нивхи воспитывали медвежонка. Если это был медведь-самец, то его растили три года, если самка, то четыре: в мифологии и верованиях нивхов число 3 считается мужским, а 4 — женским. Медвежонка кормили, поили и выгуливали. Женщины иногда выкармливали новорожденного медвежонка грудью. Когда медведь вырастал, его убивали, чтобы «освободить его душу»: плоть оставалась в мире людей, а душа возвращалась в горный мир.
Главным инструментом на медвежьем празднике было музыкальное бревно — тятя чхарш. На нем играли женщины, ударяя по бревну палочками и проговаривая слова песни про себя: голос скрывался, потому что он у нивхов сакрален. Исполнительницы могли пританцовывать под музыку, согнувшись, подражая движениям медведя, чтобы показать священному животному свое родство с ним. А когда тушу медведя разделывали, мужчины рычали, имитируя голос зверя.
Нивхи вырезали на одном конце тятя чхарша морду медведя и устанавливали бревно головой на восток (на восток уходила душа зверя в своем сакральном путешествии в горный мир). Стойки, к которым привязывали бревно, были украшены инау — священными стружками, которые связывали людей с духами. Тятя чхарш считали одушевленным существом, его «кормили»: мазали рот обрядовой едой мос — холодцом из рыбьих шкурок и ягод. Ритмы, которые извлекали на бревне, должны были дойти до горного мира и передать информацию духам об этапах праздника.
У каждого этапа был свой ритмический рисунок. Первый наигрыш — «Мыкрфин», о родоначальнике медвежьего праздника. По легенде, в древние времена нивх по имени Мыкрфин пошел на охоту, заблудился и выбился из сил. Умиравшего мужчину нашел дух и забрал с собой в горный мир. Мыкрфин прожил там целую зиму. Женился на женщине, которая в мире людей была медведицей, стал отцом двоих детей-медвежат. Но при всем желании остаться со своей семьей в горном мире мужчина был вынужден вернуться в мир людей. Спустя какое-то время он снова отправился на охоту и убил медведицу, которая оказалась его женой из горного мира. Медведица упала на него, и он тоже умер. Только после смерти возлюбленные смогли воссоединиться. По легенде, в честь первого союза медведицы и человека люди и стали проводить медвежий праздник.
Словесные формулы и ритмы этого праздника очень разнообразны. Кроме «Мыкрфин», на празднике звучали и другие наигрыши. Так, в «Пал лергун» («Горные дети») говорилось о детях-духах из горного мира, пришедших на медвежий праздник и танцующих возле огня; «Хуруфин нисимам» («Лесная старуха») повествовал о горной женщине-духе — хозяйке медведей, а «Чхыф тёнрш» («Медвежья голова») исполнялся во время обрядов с головой медведя: считалось, что в голове живет одна из душ животного, самая главная.
2. Плач на одной струне тынрына
Тынрын — единственный струнный инструмент нивхов. Его название происходит от звукоподражания звучанию инструмента — «тын», «рын». Основа тынрына — полый берестяной коробок, затянутый с одной стороны рыбьей кожей, сквозь него продет гриф с вырезанным желобом и натянутой струной. Играют на тынрыне при помощи смычка, напоминающего маленький охотничий лук.
На тынрыне может одновременно звучать два-три звука. Многослойная фактура возникает за счет использования трех резонаторов, в которых отражаются звуки. Первый резонатор — берестяной короб, второй — желоб на грифе, а третий — рот исполнителя (обычно это женщина). Исполнительница водит смычком, зажимая струну двумя пальцами левой руки, а когда звучит длинная нота, быстро прикасается языком к открытой струне — от этого и возникает вибрация.
Появление тынрына тоже объясняет легенда. Когда-то давно женщина, которая долго не могла иметь детей, забеременела и родила сына. Мальчик вырос и стал прекрасным охотником. Однажды он ушел на охоту и все никак не возвращался. Женщина стала громко кричать и звать его, чтобы сын смог найти дорогу домой, но он так и не услышал ее. Мать продолжала кричать, плакать и потеряла голос. Чтобы сын нашел путь, она вырвала свои голосовые связки и сделала из них струну для музыкального инструмента, на котором стала играть. Поэтому чаще всего песни, которые исполняются на тынрыне, называются «плачами».
3. Игра на самодельном кока чныре
У многих народов Сибири и Дальнего Востока есть музыкальный инструмент, так или иначе напоминающий варган — щипковый самозвучащий инструмент небольшого размера. Он бывает железным и дугообразным или деревянным и пластинчатым. Наиболее древний инструмент, прародитель современных варганов, — травяной варган, который у нивхов называется кока чныр. Его делают из плотного длинного листа травы, растущей на берегу моря. Инструмент очень быстро приходит в негодность из-за своего природного происхождения, поэтому используется он только для развлечения, в первую очередь для детской игры.
Кока чныр можно сделать самостоятельно, для этого нужно:
1. Оторвать плотный травяной лист 10–15 см в длину и 1,5–2 см в ширину.
2. Сверху листа прорезать ногтем язычок 6–7 см в длину и примерно 0,5 см в ширину.
3. Отогнуть язычок и поместить его между указательным и средним пальцем правой руки.
4. Приложить лист к открытому рту (рот будет работать как резонатор) и двигать язычок, ударяя им по листу травы. В результате возникнет мелодия.
4. Вызов мужей с помощью кални
Нивхский музыкальный инструмент кални делают из сухой медвежьей дудки, полого растения высотой полтора-два метра, с которой срезают листья. Исполнитель дует в него, вибрируя голосом. Раньше инструмент служил своеобразным звуковым маяком: если на море был туман и мужчины не могли найти дорогу домой, женщины выходили на берег и направляли кални в сторону моря, вызывая своих мужей и братьев, чтобы они вернулись домой. А весной женщины выходили на берег реки, направляли кални в небо и пели, призывая птиц.
5. Имитация шаманского камлания
Шаманские обряды у нивхов проводились главным образом для исцеления больного или чтобы вызвать хорошую погоду. Ритуал совершался около костра после захода солнца (поздним вечером или ночью). Костюм шамана символизировал трехчленную модель мира (верхний, средний и нижний миры) и выполнял магические функции. Перед камланием бубен обдымляли над костром, выгоняя злых духов, на плечи шамана прикрепляли перья птиц (символ верхнего мира), а на голову надевали венок из священных стружек инау. При помощи инау духи передавали информацию шаману. Считалось, что через пуп могут проникнуть злые духи, поэтому шаман носил защищающий пояс — символ среднего мира. Шум, возникающий от ударяющихся друг о друга железных подвесок сзади пояса, должен был отгонять злых духов. Чем тяжелее был пояс, тем более могущественным считался шаман. Юбка и обувь из нерпы символизировали водный и нижний миры соответственно.
Шаман начинал камлание тихо, поглаживая бубен колотушкой и шепотом вызывая к себе духов. К нему собирались духи, и поэтому бубен тяжелел. Через бубен и колотушку в шамана вселялись духи и начинали говорить его языком. Шаманские инструменты часто украшали изображения змеи, ящерицы и жабы. Они считались духами-помощниками шамана, которые помогали осуществлять ему переходы в разные миры.
6. Каторжанин и кыхкир лудь
В 1889 году за участие в деятельности народовольческих кружков недавний студент Лев Штернберг получил 15 лет каторги на Сахалине. У политических заключенных было особое положение, и Штернберг мог свободно передвигаться по острову. Его очень увлекла культура нивхов, и он стал ее изучать: записывал нивхский фольклор, учил язык. Благодаря своим исследованиям он был досрочно освобожден и получил место штатного этнографа в Музее антропологии и этнографии при Академии наук в Петербурге. Через несколько лет после освобождения он вновь вернулся на Сахалин и записал на восковых валиках песни нивхов. У нивхов есть два типа пения: просто пение — кыскир луть, и пение горловой трелью — кыхкир лудь. Мужская горловая трель сложна в исполнении и оттого особенно красива. Запись Штернберга — одна из самых старых записей нивхской музыки.
7. Песня о запретной любви и о встрече в нижнем мире
Эта народная песня рассказывает историю о том, как в одной семье полюбили друг друга дядя и племянница. Кровосмешение у нивхов было запрещено и наказуемо: ребенка, рожденного у такой незаконной пары, убивали. Однажды дядя уехал по льду в Николаевск-на-Амуре за товарами, а его возлюбленная узнала, что беременна. Когда он вернулся, то не смог найти девушку: она, зная, что им не дадут жить вместе, ушла в лес и повесилась. Дядя нашел свою племянницу, сложил рядом все вещи, которые привез ей в подарок, и повесился тоже, чтобы пара смогла соединиться навеки в нижнем мире. Песня исполняется горловой трелью.
Материал подготовлен журналистской мастерской «Большая история», организованной Arzamas в рамках кинофестиваля «Край света-2017» на Сахалине.
Также в мастерской мы подготовили курс «Сахалин: как жить между Россией и Японией» в приложении «Радио Arzamas» и проект «Музей самого себя. Сахалин» на сайте Relikva.
микрорубрики
Ежедневные короткие материалы, которые мы выпускали последние три года
Архив
Айны на празднике медведя. Воскресные истории
Каких то 100 лет назад Бронислав Пилсудский наблюдал за самым ярким обрядом сахалинских аборигенов — праздником медведя. Этому он посвятил большую статью «На медвежьем празднике айнов о.Сахалина» (подробней можно почитать отличный материал от Татьяны Юрьевны Сем). По ряду оценок именно у айнов праздник медведя проходил наиболее красочно и был наполнен еще рядом вспомогательных шаманских действий.
В основе медвежьего праздника лежит медвежий миф, объясняющий его происхождение – о начале родственной связи айнов с медведем. Медведица увидела первочеловека Яйресупо и родила от него мальчика-медвежонка. И весной отвела его людям к отцу. Два года медвежонка кормили, вывели, перед инау пошли и отправили дорогой к матери-медведице. Медвежонок принёс подарки от людей. Яйресупо – первопредок научил делать инау. Весной медведь ушедший подарил людям подобное существо.
Маленького медвежонка добывали охотники, женщины выкармливали его своей грудью, он жил в племени не меньше трех-четырех лет. За это время ему оказывали знаки внимания и уважения больше, чем к своим детям. Его любили. Айны говорили, когда боги приходят в наш мир, они принимают облик зверя. Он был их богом, который однажды должен будет отправиться в свой мир духов и принести весть о хороших людях, с которыми он жил вместе в одном доме.
В первый день – канун убиения медведя была ночь бодрствования, игра на музыкальном дереве, все готовятся к празднику примеряют наряды
Второй день — выведение медведя
Мишку водят во домам айнов, его угощают
Потом привязывают между двух столбов и стреляют стрелой в сердце.
Третий день — день еды мяса, день гостей
Четвертый день вынесения костей медведя. Их уносят и крепят на вот таких шестах, туда уносится и череп медведя.
Пятый, последний день называется запрещённый – день входа медведя в свой дом. Было и продолжение праздника с удушением черных собак, именно в них должен был временно перейти дух медведя.
В разных вариантов смысл и основные этапы оставались одинаковыми у всех народностей Сахалина. В запасниках Сахалинского музея можно увидеть праздник медведя в 1932 году, в с. Некрасовка.
Почитать по теме «Айны Бронислава Пилсудского»
Фото humus
Коренные народности Сахалина «медвежий праздник» фото взяты из интернета и Т.В.Макасеевой
Куприянова Татьяна Георгиевна МАОУ СОШ №3 Имени Героя России города Южно-Сахалинска
К моменту появления европейских путешественников на Сахалине население состояло из четырех племен:
НИВХИ
УЛЬТА(ОРОКИ)
ЭВЕНКИ
АЙНЫ
Промысловая обрядность
Семейно-бытовая обрядность
Тотемические праздники
«Косолапый»
«Медведь» (мёд ведающий)
«Топтыгин»
«Чёрный зверь»
«Горный человек»
«Хозяин тайги»
«Берлога» — логово Бера
Согласно религиозным представлениям, боги принимали звериный облик, отправляясь в страну людей. Освободиться от него они могли лишь с помощью людей, посредством проведения определенных церемоний — «отправки духов».
У эвенков медвежий праздник приурочен к охоте на медведя и главное в нём –трапеза.
У нивхов с одной стороны Медвежий праздник был связан с промысловым культом, с другой — с поминками по умершему родственнику, душа которого якобы перешла в медведя.
У айнов предназначенный для обряда медведь воспитывался в семье и вскармливался грудью женщины.
Характерные черты:
- Пережиток первобытного «коммунизма»
- Племенной характер Медвежьего праздника
- Медвежий праздник чаще всего был приурочен к поминкам по умершим родственникам
- Вера в то, что всякое животное после смерти возрождается и реализуется в медвежьем празднике
Охотничий промысловый ритуал
Медвежий праздник
Жертвоприношение, для установления связи с миром божеств
- Медвежий праздник сегодня возрождают как основу национального художественного творчества.
Праздничная обрядность грает важную роль в социальной, хозяйственной и бытовой практике аборигенов и является своеобразным катализатором творческого потенциала народа: народной хореографии, пантомимы, театра, фольклора, декоративно-прикладных видов искусства, живописи и и т.д.
СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!
МЕДВЕЖИЙ ПРАЗДНИК
Медвежий праздник (манс. яны йикв — «большие пляски», нивх. чхыф леранд — «медвежья игра») — комплекс обрядов, связанных с культом медведя. Обряды сопровождаются игрой на музыкальных инструментах, ритуальными и развлекательными плясками, пением. Условно медвежий праздник состоит из нескольких частей: ритуальной, с соблюдением всех правил и запретов охоты или инсценированной охоты на выращенного для этого медведя (иногда — хранение медвежьей шкуры для праздника), с соблюдением правил, запретов и ритуалов свежевания его, доставки освежеванной туши и шкуры с головой в селение, где медведя встречали как гостя, одаривали его и угощали, извинительных обрядов (отведение вины за убийство на «русское ружье», а за поедание мяса — на ворон); воспевания зверя как предка рода, фратрии или родственника (медвежий фольклор); звериных и птичьих плясок, драматических сценок и инсценировок, в некоторых случаях — и спортивных состязаний; ритуального приготовления медвежьего мяса и трапезы; обрядов захоронения костей, черепа, призванных возродить медведя; хранения шкуры, черепа, норки (части морды), губ и лап в качестве священных.
Существуют мифы о том, как зародились ритуалы медвежьего праздника. В эвенкийском мифе рассказывается о девушке, которая пошла в лес, упала в берлогу к медведю и провела там зиму. Весной она вернулась к родителям и родила медвежонка, которого они воспитали. Позже девушка вышла замуж за человека и родила мальчика. Оба брата выросли и решили померяться силами. Младший брат — человек убил старшего — медведя. Умирая, медведь поведал, как надо на него охотиться и как хоронить. В мифе хантов и манси медведица, съевшая растение порих и родившая двух медвежат и девочку, говорит дочери: «Завтра придут люди. Меня, твоего брата и сестру они убьют, а тебя возьмут с собою. Когда люди будут варить мое мясо, ты, смотри, не ешь, а к ночи приходи к заднему углу дома». Так и случилось. В условленном месте девушка встретила мать-медведицу, которая три ночи наставляла ее, как надо себя вести и как поступить с мясом и костями. У кетов Кайгусь-медведь хочет жениться на девушке и похищает ее. Но его преследуют, он отпускает девушку и рассказывает ей, что надо делать для его возрождения после смерти.
Культ медведя (особое отношение, поклонение, служение ему) характерен для всех народов Севера, медвежий праздник — лишь для части из них. Условно можно выделить три основных варианта медвежьего праздника: 1 — общего характера (условно), свойственный эвенкам, эвенам, кетам, северным якутам и др., 2 — обско-угорский (у хантов и манси), 3 — амуро-сахалинский (у нивхов, ульчей, удэгейцев, орочей, ороков).
Первый вариант наиболее ярко представлен у эвенков и кетов. Он приурочен к охоте на медведя, и главное в нем — трапеза. Медвежье мясо едят ночами в течение всего праздника (до трех дней), а в промежутках между приемами пищи устраивают танцы, игры, поют.
У эвенков медведя убивал старший из охотников, а свежевал свойственник (нимак). Снимая шкуру с головы медведя вместе с шейными позвонками, приговаривали: «Дед (бабка), шубу снимать станем, много муравьев бегает, они кусаться станут». Отделяли сало, делили его между семьями, тушу доставляли в селение на нартах, которые затем ломали. В селении продолжали свежевать добытого зверя: отрезали голову, вынимали легкие, сердце, печень, глаза, вырезали уши, язык, нос, половые органы (их хранили до окончания праздника). Чтобы приобрести свойства медведя, нимак — родственник охотника — съедал сырое мясо.
У большого дерева разводили костры. В первый день варили шейную часть. Молодежь играла, плясала и водила хороводы. В полночь «крик ворона» возвещал начало трапезы. Ели молча у костра и расходились. На второй день варили мелко нарезанные сердце и внутренности, в других котлах — мясо. Молодежь снова развлекалась, водила хороводы. После полуночи опять раздавался «крик ворона», все отвечали «птице», мазали лица сажей и, называя друг друга оли — ворон, садились вокруг костра. Нимак раздавал ложки и пускал сосуд с сердцем и внутренностями по кругу. Медвежье мясо ели, разойдясь по чумам. На третий день продолжали варить мясо и проводили обряды с головой, половыми органами медведя, мясо с головы съедали в полночь. Череп завертывали в бересту и хоронили. Шкуру медведя получал нимак (в ответ он дарил охотнику оленя), ее окуривали и хранили в семье вместе со святынями. Лапу вешали в чуме как талисман или отдавали шаману для изготовления колотушки.
У хантов и манси медвежьи праздники были не только спорадические (по случаю удачной охоты на медведя), но и периодические. В далеком прошлом, когда убивать медведя, предка фратрии Пор, и есть его мясо запрещалось, очевидно, проводили только периодические праздники, на которые допускали лишь членов фратрии Пор. Со временем, когда запреты ослабли, на празднике позволяли присутствовать чужеродцам, а позднее — и иноплеменникам. Для возрождения зверя и отведения вины стали добывать медведя, съедать его мясо и проводить спорадические медвежьи праздники.
Периодические праздники — «медвежьи игры» — устраивали зимой в течение семи лет, с последующим семилетним перерывом. Начинались они в декабре, с периода зимнего солнцестояния, а заканчивались в марте, в период весеннего равноденствия. Сначала «играли» подряд четыре ночи, затем через 5—7 дней перерыва в течение января и февраля — по 1—2 ночи, по мере того как из окрестных селений собирался народ. В начале марта «играли» семь ночей, перед полнолунием «игры» завершались.
Праздник проходил в центре фратрии Пор — д. Вежакоры на Оби. Медведя представляла его шкура, которую обычно хранили в священном амбаре. Первая часть праздника включала песни, сказания о медведе и о происхождении людей Пор, танцы предков. В «медвежьих песнях» рассказывалось о происхождении медведя, установлении обрядов. Затем следовала священная часть — «призывные песни» и «птичьи танцы», во время которых обращались к общим божествам, вызывали предков, мужчины исполняли танцы с саблями или мечами. Впрочем, песни и интермедии также поручали исполнять мужчинам, одетым в специальные костюмы (лисицы, петуха, журавля и др.), с берестяными и деревянными масками на лицах. Костюмы и аксессуары праздника (сабли, мечи и др.) хранили в священном амбаре или в специальном общественном доме — «танцевальной избе». В последнюю ночь праздника разыгрывали священные представления, изображая главных духов — Большого духа, Калтащ-экву, Мир Сусне хума, исполняли посвященные им танцы. Традиционные пляски и интермедии изображали противоборство медведя, предка фратрии Пор, и Журавля, представляющего фратрию Мось. На медведя и всех присутствующих нападали также комары, филин, огненная лисица, ворон. Танец огненной лисицы исполняли в зимней одежде, к которой привязывали хвост из соломы. Во время танца хвост поджигали — это должно было привести к очищению помещения и участников праздника. Танцевали и пели под аккомпанемент пятиструнного музыкального инструмента сангультапа. Заключительный эпизод праздника — приход семи лесных духов — мэнквов (духи фратрии Пор) за искупительной жертвой в виде двух деревянных фигурок мужчины и женщины. Их уносили в тайное святилище и сжигали. Позднее этот обряд принял форму кукольного представления. Куклы выступали антагонистами медведя, и гибель куклы, которой заканчивался спектакль, воспринималась как искупительная жертва.
Если убивали медведя, то медвежий праздник обских угров длился пять ночей, если медведицу — четыре, а если медвежонка — то 2—3 ночи (столько же исполнялось и «медвежьих песен» в начале праздника). Спорадический праздник являлся сокращенным вариантом периодического. В нем было больше развлекательных элементов. Когда тушу медведя привозили в селение, устраивали обряд очищения: летом всех обливали водой, зимой обсыпали снегом. Праздник проходил в доме охотника, добывшего медведя. Шкуру с головой и лапами укладывали в переднем углу на столе в жертвенной позе — голова положена на вытянутые лапы. Голову медведицы покрывали платком, на глаза клали кружки из бересты или монеты, лапы украшали кольцами, ленточками. Перед головой ставили угощения, фигурки из теста, изображавшие жертвенных оленей (раньше приносили в жертву оленей и лошадей), для окуривания — дымящуюся чагу. Все, кто приходил на празднование, кланялись медведю, целовали его лапу (женщины — через платок). На празднике пели песни о медведе, его жизни в лесу, о том, как его добывали. Важное место занимали обряды «отречения»: охотники обращались к медведю и говорили, что они не виноваты в его смерти. Сначала вина отводилась на членов фратрии Мось, позднее — на иноплеменников («виновато русское оружие»). В течение нескольких ночей исполняли медвежий фольклор, танцы, песни и представления — инсценировки в масках (тули лап). Они имели как сакральное, так и развлекательное значение. Все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины. Женщины танцевали, закрыв от медведя лица и руки большим платком. Назидательносатирический характер носили сценки, изображавшие хвастунов, трусов, воров, лентяев, нерях. Объектом интермедии мог стать любой человек, в том числе присутствующий на празднике. Никто не обижался на актеров. Тем более что всем известные актеры были как бы анонимны: когда после представления и переодевания они возвращались в дом, хозяин спрашивал их: «Люди здесь веселились, где вы были весь вечер?» На что они отвечали: «Нам это совершенно не известно: мы все время крепко спали».
Кульминация праздника — представление с тряпичными куклами, укрепленными на ногах лежащего на спине артиста, либо с деревянными фигурками, которыми управлял музыкант, играющий на сангультапе. Мясо медведя ели лишь в последнюю ночь праздника. Варили его только мужчины, в особом месте и в специальных котлах. Ели руками или особыми палочками (нельзя было использовать металлические предметы), кости разделяли по суставам. Мужчины ели мясо от передней части туши, женщины — от задней. (Голову, лапы и сердце варили мужчины позже, в лесу, и ели отдельно). Во время еды каркали по-вороньи, отводя от себя вину. Говорили: «Вороны пришли, вороны едят». Очищались: обливались водой, зажигая стружки, ртом захватывали пламя, проводили руками над огнем, лезвием ножа постукивали по зубам. После этого человек с горящим трутом обходил все углы жилища и кричал поптичьи; открывал дверь, «выгоняя» птиц на улицу, — дом очищался от нарушителей запрета. Затем гасили свет и делали вид, что засыпают. Раздавался голос: «К верхнему духу поднимается» (медведь). Кости медведя хоронили в лесу или озере, череп вешали на высокий пень или хранили завернутым в платок в священном сундуке.
Амуро-сахалинский медвежий праздник также устраивали периодически или по случаю удачной охоты на медведя. Наиболее ярко он представлен у нивхов. В охоте на медведя участвовали члены рода во главе со старейшим охотником. Он садился на спину убитого медведя и кричал: «У-у-у-у!» три раза, если убит был самец, и четыре — если медведица. Чтобы задобрить зверя, в его левое ухо клали табак. Освежевав тушу, доставляли в селение — везли головой вперед, предупреждая сородичей криком. Женщины встречали медведя игрой на музыкальном бревне. Тушу клали в амбар, шкуру с головой — на помост, где уже хранились кости, черепа, половые органы добытых ранее медведей. Тут же складывали охотничье снаряжение. Ставили всевозможные угощения, жареное мясо медведя раздавали присутствующим. Трапеза сопровождалась игрой на музыкальном бревне.
Гораздо больше у амурских народов разработан ритуал периодического медвежьего праздника — с выращенным в клетке медведем, который проводили в январе—феврале, в период полнолуния. С одной стороны, он был связан с промысловым культом (сопровождался обрядом кормления хозяев земли, леса и гор), с другой — с поминками по умершему родственнику, душа которого якобы перешла в медведя.
Медвежонка, найденного в лесу, выращивали три года в клетке. Хозяйка первое время даже кормила его грудью, называя «сынок». Праздник делился на несколько этапов: 1 — изготовление священных стружек инау, 2 — убиение медведя, 3 — водворение головы зверя на помост, 4 — кормление медвежьим мясом гостей, 5 — принесение в жертву собак, 6 — разъезд гостей.
В назначенный день хозяин медведя наливал вино домашнему духу и обращался к нему с просьбой извинить за то, что не может больше держать медведя, хотя все время обращался с ним хорошо. Затем с гостями он шел к клетке и угощал животное. Медведя водили по селению, его радостно встречали в каждом доме, угощали рыбой, специальным студнем из рыбьей кожи, вином, кланялись ему — это должно было принести благополучие дому. Под звуки музыкального бревна все плясали, пантомимой изображая будущее путешествие медведя к прародителям.
Убивал медведя зять (или зятья) на специально подготовленной площадке («стрельбище»). Медведя свежевали, шкуру с головой спускали в дом через дымовое отверстие. В жертву приносили собак. Начинали угощаться приготовленными блюдами. Между трапезами устраивали танцы, гонки на собаках, фехтование на палках, стрельбу из луков, женщины играли на музыкальном бревне. На огне, разведенном с помощью родового огнива, варили медвежье мясо, вынимали его специальным черпаком с изображением медведя, подавали в деревянных ковшах, сделанных к празднованию. Медвежью голову и мясо украшали стружками инау. Кости собирали и отдавали хозяевам, прикрепляя к ним какой-либо дар (копье, нож, ремень, даже собак, женщины — чашку с едой). Все дары вместе с костями якобы отсылались «лесным людям» — медведям. Перед окончанием праздника старики сидели целую ночь около черепа медведя, ели ритуальные кушанья и разговаривали с ним.
Черепа хранили в амбаре или на дереве, весной и осенью, начиная промысел, «кормили» их.
Медвежий праздник народов Севера соединил в себе элементы тотемизма (обряды возрождения медведя — предка и хозяина зверей) и промыслового культа. В нем также нашел отражение широко распространенный миф об умирающем и воскресающем звере.
статья из энциклопедии «Арктика — мой дом»
Крейнович Е.А. Медвежий праздник у нивхов // Бронзовый и железный век Сибири. — Новосибирск: Наука, 1974. — С. 339-349
Зимой 1927 г. 23-летний нивх Кешкер из селения Масхлаво па Охотском побережье о. Сахалина сделал по моей просьбе рисунки медвежьего праздника 1. Рисунки были сделаны карандашом на страницах школьной тетради для арифметики. Замысел, композиция я выполнение рисунков принадлежат автору. Никто не мог влиять на выполнение рисунков, напоминающих писаницы на скалах, принадлежат Кешкеру. Он рисовал их один в глубине сахалинской тайги, в верховьях р. Набиль, где он в том году зимовал. Никто не мог подсказать ему композиции рисунков. Они — плод его индивидуального творчества. Умер Кешкер в 1965 г. па Охотском берегу Сахалина. Пусть эти рисунки, прекрасно отражающие некоторые стороны жизни нивхов Сахалина, послужат вечной памятью о своеобразном художнике и человеке Кешкере из нивхского рода Сахвонынг.
Рисунок 1. Изображены землянка хозяина медведя и приготовления к празднику. Слева в землянке сидит женщина за изготовлением любимого нивхского угощения «мось». Оно изготовляется из сваренных кож кеты или горбуши, которые растирают в корыте при помощи терки, куда постепенно подливают по чашке нерпичьего жира и воды. Когда из жира и воды при помощи клея, содержащегося в коже рыб, образуется эмульсия, то в нее насыпают бруснику или голубицу. Эмульсия вместе с ягодой застывает в виде холодца. Одна женщина на коромысле в чумашках из бересты несет воду. Женщина у очага снимает айник. На задней почетной наре в землянке сидят четверо приглашенных на праздник гостей-чужеродцев, которым после праздника отдадут медвежье мясо и жир, за исключением костей. Один же из гостей-чужеродцев убивает медведя, так как членам рода, к которому принадлежит хозяин медведя, убивать его запрещено. Двое гостей курят из одной трубки. На рисунке показано, как один из них протягивает руку к другому за трубкой. Выше изображены два нивха, готовящие при помощи специальных, слегка искривленных ножей священные стружки—инау, которыми украшают жилище и другие места, где проводится праздник. Позади гостей изображен нивх с ножом. Он занят изготовлением новой священной чаши (нъхыр), в которую будет положено сердце убитого медведя. Эта чаша украшается скульптурными изображениями медведя. Внизу двое юношей борются. В середину землянки сквозь ее дымовое отверстие вставлен ствол молодой ели, очищенной от коры до самой кроны. Под кроной подвешены белоснежные стружки, окрашенные посередине соком брусники.
Слева от землянки изображена медвежья клетка, медведь, находящийся в ней, и нивх, кормящий медведя при помощи длинной корытообразной ложки, которую он вместе с пищей вталкивает в клетку.
Между медвежьей клеткой и землянкой нивх тащит нарту старинного типа, которая в настоящее время у нивхов уже не бытует. Такая же нарта изображена в середине рисунка.
Выше слева изображена специальная площадка, которую подготавливают для убиения медведя. На площадке два нивха при помощи лопат разравнивают и утрамбовывают снег. Двое других нивхов устанавливают по сторонам площадки елочки вместе с загруженными тальниковыми деревьями. Белоснежные стружки посередине окрашиваются соком брусники. В конце площадки стоит священное дерево, возле которого всегда происходит убиение медведя. По обеим сторонам от него втыкаются две елочки, очищенные до самой кроны от коры. На оставленные ветки навешиваются длинные белоснежные стружки, окрашенные в нескольких местах соком брусники. Площадка для убиения медведя имеет нарядный и праздничный вид.
Справа в середине рисунка изображено изготовление специальной площадки для устройства состязаний собак в беге. У старта воткнуты две елочки. На одну из них навешено боа из беличьих хвостов.
В верху рисунка изображены собаки, отобранные для беговых состязаний. Каждая из них привязана к отдельной жерди, воткнутой в землю. На жердях поверх голов собак висит собачья упряжь. К крайней собаке слева подходит нивх, держащий в руке юколу, которой он будет ее кормить. Собаки прыгают, натянув поводки, с нетерпением ожидая, когда им принесут пищу.
Рис. 1.
Рисунок 2. Вверху изображен медведь в клетке. Справа от него на елочках, воткнутых под углом в снег, повешено сухое «музыкальное» бревно, на котором женщины играют во время праздника. На одном конце бревна вырезана голова медведя, к которой привязаны стружки. Справа изображена землянка, в которой одна женщина пьет за чайным столиком чай, а другая занята изготовлением угощений. В центре рисунка изображены беговые состязания собак. Собаки бегут всегда по направлению ко входу в жилище, где их хватают специально поджидающие нивхи. У старта на нарту, в которую впряжены собаки и на которую посажен мальчик, стоит мужчина. Он отвязывает нарту от стартовой елочки. Как только собаки почувствуют свободу, они с огромной силой устремляются за собакой, бегущей впереди них, так как к ее шее привязано дразнящее их беличье боа. Нивхи, стоящие по сторонам площадки, внимательно следят за поводками ошейников, при помощи которых собаки привязываются к общей веревке — потягу. Если поводок натянут ровно, то это означает, что собака сильна и бежит вровень с лучшими собаками упряжки. Если же поводок ослаблен и согнут, то это говорит о том, что собака слаба и не в силах бежать вровень с лучшими. Слабых собак к беговым состязаниям больше не допускают.
Рисунок 3. Изображено запутывание медведя в клетке. С этой целью в нее просовывают веревочную петлю, вдетую в расщепленные концы палок. Петлю набрасывают на голову медведя и пропускают сквозь нее его передние лапы, чтобы петля оказалась на его туловище. Когда после многих попыток это удается сделать, то сквозь заднюю стенку клетки продевают конец петли, за который ухватываются несколько нивхов. При помощи нее медведя притягивают к задней стенке. Затем в клетку всовывают вторую петлю, которую также надевают на туловище медведя. Конец второй петли просовывают сквозь переднюю стенку клетки, и за него также ухватываются несколько нивхов. После этого с переднего края клетки сбрасывается часть бревен, и медведя начинают извлекать
из нее. Передние вытаскивают его на петле, а задние удерживают, чтобы он не мог наброситься на передних. У передней стенки клетки стоит нивх, готовящийся к прыжку на голову медведя. За ним изображены два нивха с ременными петлями на палках, которые набрасывают на передние лапы медведя, как только он высунет их из клетки. Выше, головой вниз, изображен нивх с петлей на палке, которую суют в пасть зверя. Когда мед¬ведь с яростью схватывает палку зубами, его челюсти к палке плотно прижимает петля. Вверху справа старик и женщины наблюдают за сценой извлечения медведя их клетки.
Рис. 2.
Рисунок 4. Изображен дальнейший процесс запутывания медведя. Как только он ступает из клетки на землю, на его голову прыгает нивх и обхватывает шею медведя руками. Следом за ним второй нивх быстро обнимает туловище первого, хватает медведя за уши и тянет их к себе, чтобы плотнее прижать голову зверя к груди нивха, находящегося под ним. (Второй момент на рисунке не изображен.) Тяжесть двух человеческих тел не позволяет медведю двигать головой. В этот же момент другие нивхи запутывают лапы медведя петлями и привязывают их к жерди, положенной на землю. Нивхи же стоящие по обеим сторонам медведя, быстро крест-накрест просовывают под его брюхо жерди и крепко зажимают его между ними. В таком положении зверь оказывается беспомощным, что позволяет нивхам надеть на его грудь под передние лапы ременный пояс и скреппть его с ошейником, надеваемым на шею. К вращающемуся железному кольцу ошейника прикреплены две железные цепи, чтобы медведь не мог перегрызть их и убежать.
Рисунок 5. Изображен момент обведения медведя вокруг зимника, в котором устраивается праздник. Медведя ведут по ходу солнца — самца три раза, а самку четыре раза. Старик, стоящий в дверях, кроной тоненькой елочки гладит шкуру медведя, а затем обламывает ее конец, ткнув елочкой в бок зверя. Во время обведения медведя из зимника должны все выйти. Оставаться в нем может только старик, совершающий указанный обряд. После обведения медведя дом считается как бы принадлежащим духам гор, к которым относятся медведи. Слева внизу четыре женщины играют на музыкальном бревне. Одна обычно выстукивает ритм какой-либо определенной песенки из числа песенок, исполняемых только на медвежьем празднике. Другие же женщины через одинаковые промежутки времени одновременно наносят но бревну ритмичные удары. Слева вверху две женщины исполняют танец, подражающий походке медведя, когда он ходит на задних лапах. Там же изображены женщина с ребенком и старик с посохом в руке, курящий трубку.
Рис. 3.
Рис. 4.
Рисунок 6. Медведя ведут на площадку, где его привяжут между двумя елочками. Два нивха, находящихся в непосредственной близости к медведю, тычут в него палками и дразнят его. Позади процессии изображен старичок. Ниже три нивха везут па нарте кушанья, которыми в последний раз будут угощать медведя. Внизу изображена пустая медвежья клетка и длинная корытообразная ложка, при помощи которой медведя кормили в клетке.
Рисунок 7. Медведь привязан к двум елочкам. Слева внизу стоят ритуальные чаши, из которых в последний раз кормили медведя. Там же лежат замороженные рыбины, от которых ему также давали поесть, и стоит парта с чашами, наполненными едой. Напротив морды медведя в снег воткнуты три елочки. Ими его будут дразнить, чтобы отвлечь внимание от стрелка, который убьет его из лука. В самом начале площадки нивхи стреляют в медведя стрелами с деревянными наконечниками. По обе стороны от нивхов у самых краев площадки на снегу стоят котелки и рядом с ними в снег воткнуты топоры, лезвия которых должны быть обязательно, обращены в сторону медведя. Один топор и котелок принадлежит хозяину медведя, а другой — чужеродцу, который убьет медведя. По окончании праздника они обмениваются этими топорами и котелками.
Рисунок 8. Изображен момент убиения медведя. Чужеродец-нивх, выставив вперед левую ногу и опираясь на правую, держит лук с вложенной в него стрелой и целится в правый бок медведя (нивхи на праздниках почему-то стреляют в правый, а не в левый бок медведя), хотя при этом труднее угодить в его сердце. В это же самое время старик тычет в морду медведя кроной елочки, чтобы он не повертывался и стоял правой стороной к нацелившемуся в него чужеродцу. Остальные нивхи стоят кругом и молча наблюдают за сценой убиения медведя.
Рисунок 9. Медведь убит. Нивхи уложили его на брюхо, вытянули вперед передние лапы и уложили на них его голову. Ошейник снят и повешен на елочку. Мертвый медведь привязан к елочке при помощи ремня. Возле медведя на снегу лужи крови. Нивхи сидят напротив него полукругом и едят пищу из чаш, откуда медведя кормили в последний раз. Двое нивхов борются, развлекая как бы пришедшего к ним в гости медведя.
Рисунок 10. Нивхи на нартах увозят с площадки медвежье мясо. Тушу медведя по строгому религиозному ритуалу делят на части старики. Голова медведя не отделяется от шкуры, а вместе с нею вносится в землянку. Вносить медвежье мясо нужно не через дверь, а через дымовое отверстие. Сперва на ремне в землянку опускают голову медведя вместе с подвернутой под нее шкурой. На рисунке хорошо изображен момент опускания головы в землянку. Вслед за ней по ели, воткнутой в очаг ползет нивх, поддерживающий голову и шкуру медведя. Старик, стоящий в землянке, ударяет по ели палочкой и встречает медведя с песней, в которой сообщает ему имя старика, кормившего его (обычно в таких случаях называют имя сородича, умершего три поколения назад, а потом этим именем нарекают мальчика, родившегося уже после праздника). Женщины в это же самое время усиленно играют на бревне, встречая медведя музыкой, Нивхи с площадки везут медвежье мясо, которое также будет опущено в землянку через дымовое отверстие. Мясо везут в определенной последовательности — сперва переднюю часть туши, а затем заднюю, чтобы не нарушить расположения органов живого медведя. В землянке два нивха готовятся к принятию медвежьего мяса, чтобы расположить его па задней почетной наре. На задней паре лежат две священные чаши, в одной из которых находится сердце медведя.
Рисунок 11. Женщины несут в землянку воду на коромыслах. В землянке женщины играют на музыкальном бревне, увеселяя медведя музыкой. Юноши борются, развлекая медведя борьбой. В потолок землянки воткнуты белоснежные стружки. На почетной паре на переднем месте лежит медведь (точнее, его голова с подвернутой под нее шкурой). По сторонам от него стоят елочки, на сучки которых навешены некоторые части его туши. Позади медведя расположились старики, которые при помощи священных ножей производят дальнейшее членение его туши. Части туши, которые запрещено есть женщинам, готовятся для жаренья на вертелах, а части, которые им разрешается есть, варятся в большом котле.
Рисунок 12. Изображен момент передачи медвежьего мяса четырем гостям-чужеродцам, один из которых убил медведя. Гости сидят на почетной наре, а перед ними стоят чаши, в которых им в определенной последовательности передается жир и мясо медведя. Котел, в котором варилось мясо, висит теперь в стороне. Шкура, снятая с медведя, подвешена снаружи на ели, ствол которой воткнут в огневище. В землянке молодежь играет — борется и прыгает через ремень.
Полученные мясо и жир чужеродцы увозят в свое селение. Хозяевам медведя остаются лишь шкура, кости и череп медведя. Кости складывают в специальную клетку, а череп хранят в специальном родовом амбаре, где хранятся черепа всех медведей, убитых членами данного рода. Хозяева медведя полностью съедают только мясо собак, которых после медвежьего праздника приносят в жертву духам гор и леса.