Народные праздники псковской области

По старине торжествовали
В их доме эти вечера

А. С. Пушкин «Евгений Онегин», Гл. V, строфа IV

Крестьяне Псковщины, как и повсеместно в России, почитали Рождество в качестве большого праздника. Отмечали его в течение 2-3 дней в кругу семьи. Хозяйки делали стол: варили мясной суп, жаркое, холодец, пекли пироги, лепешки с картофелем, творогом, грибами. На Рождество, но чаще на Новый Год, резали поросенка, ставшего у русских символом плодородия, и готовили блюда из свинины. Ритуальной едой были кутья, блины, а также маленькие булочки в форме овечек, коровок, которые раздавались всем членам семьи. Последний день Рождественского поста соблюдался особенно строго: ничего не ели от зари до вечерней звезды.

Период с вечера кануна Рождества до Крещения (24 декабря — 6 января по старому стилю) назывался в народе Святками или Святыми вечерами. Сроки Святок и отношение к ним как к празднику было различным даже в пределах Псковской земли. В одних местах все население не работало в течение двух недель, а в других — работали утром, а вечером собирались на вечорки, в третьих — Святки считались праздником молодых, поэтому молодые гуляли, а взрослое население в это время могло работать.

В Святочных традициях сконцентрированы, как христианские, так и старинные народные обычаи и обряды связанные с зарождением новой жизни, магией плодородия и загадывания о судьбе.

Обход дворов. Славление Христа. Колядование.

В Псково-Печорском обозерье обязательным считались два обхода дворов – христославцами и колядовщиками, которые соответственно проходили вечером в канун Рождества и на следующий день – в первый рождественский вечер.

Канун Рождества назывался Сочельник.   Хрислославцы или еще их называли славельщики ходили со звездой, подходя к дому спрашивали у хозяев: «Можно Христа прославить», — «Можно», тогда пели тропарь «Рождество твое Христе Боже наш». «Звезда» представляла из себя соломенный «фонарик» или это было решето с вставленной в него иконой, перед которой зажигалась свеча.

Пение заканчивалось пожеланием хозяевам «многая лета», а затем могли прибавить просьбу:

Дедушка с бабушкой, сходите в сундучок

Принесите житца карячок или денег пятачок!

На севере Псковщины славельщикам подавали «ривики» — лепешки из тертого картофеля с салом, ржаные пироги.

На следующий день – в первый день Рождества ходили колядовать  и пели поздравительные песни — «виноградья» (Как повыпала порошка снегу белого, виногралье красно-зелено), расхваливая дом (терем) хозяина, прославляя всю его семью, желая хорошего урожая, приплода скота. В конце песни прибавляли: «Наделяйте колядовщиков! Или с клети – решетом, или с печи – пирогом!». Пели под окнами и приплясывали.

За дарами заходили в дом. Одаривали хлебом, пирогами, лукошком зерна, деньгами. Довольно долго сохранялся исконный обычай одаривать именно хлебом – зерном или изделиями из него. Однако постепенно эта традиция утрачивается, забывается первоначальный обрядовый смысл, заключенный в семантике хлеба.

В северных районах Псковской земли существовали две Коляды – Рождественская и Крещенская. По сведениям из Плюсского района оба раза Коляду кормили – варили кисель и кричали:

Каляда! Каляда!

Ни заморозь моих ребят, огород и картошку!

На — поешь киселька!

На Крещенскую Коляду варили горох – кутью, поминали родственников:

На вот – поешь горошку

Коляда Крещенска.

На севере Псковщины колядовали и накануне Рождества, и Нового года.  Колядовщики обходили дворы иногда ряжеными, иногда одетыми, как нищие. Их одаривали пирогами, пареным толокном, свининой, брюквой, деньгами, подносили рюмку. По окончании обхода колядовщики собирались в одной избе и устраивали складчину, съедали все собранное. В Плюсском районе колядовщикам подавали муку, из которой на складчине пекли блины.

В народной памяти жителей Великолукского, Куньинского и Невельского районов сохранились традиции «трех Коляд» — Рождественской, Новогодней и Крещенской. Все действия, совершаемые в эти дни, были направлены на обеспечение будущего урожая. «Богатой», «толстой» Колядой именовался день накануне Нового года, «бедной», «постной» — накануне Крещения. В канун Рождества и Нового года могли рядиться, в канун Крещения – постничали, освящали воду.

В этом регионе представляется интересным факт одаривания Коляды атрибутами женского костюма – в колядках упоминаются: платок, передник, чулки, кофта, рубашка, юбка, пальтишко, валенки и пр. Как объясняют исполнители содержание поэтического текста – надо одеть Коляду.

«Она ж голая, Коляда, пришла. Одна рубашонку дала, другая юбчонку дала, а третья кофтенку дала, четвертая – платок, пятая вот должна  валеночки дать, а еще и чулочки. Вот она уже одета… Теперь уже дадут ей торбочку или мешочек – собирать-то. А последнее уже – саночки. На саночки положит и повезет. Вот эта собируха»

С обходом дворов и колядованием непосредственно связано ряженье.

Ряженье – важнейший элемент святочной обрядности.

Сидят чудовища кругом:
Один в рогах с собачьей мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полужуравль и полукот.

А. С. Пушкин «Евгений Онегин», Гл. V, строфа XVI

На севере Псковщины называли «окрутники», «укрутники», «окручахи», «самокрутки», «наряжохи», «облады». В Палкинском районе говорили «камедить», «цыганить», ходить «абладивши» («абделавши»), «валыниться». В деревне Медли Печорского района ряженых называли «беси», а в деревне Крутец Порховского района  — «страшными». На Ловати говорили «шутки ходили», «шутки водили», «шутками обделывались». В Локнянском районе жители деревень говорят о том, что «водили шутки» вплоть до 1952-53 годов и многие их них были непосредственными участниками этих увеселений. В Невельском районе «наряжоники ходили».

Персонажи:

• «Дед», «Сивый дед», «Старик с бородой изо льна и шерсти», «Старик с горбом»
• «Баба», «Баба брюхата» или «Баба с горбом» (подвязывали подушку), «Баба яга» — на лице рисовали морщины; могла быть с косой
• «Высокие старухи» — подушка подвязывалась на голову, высокая, так что в дом не войти
• «Покойник», «Смерть», «ХАхало», «Мертвяк», «Мертвуха». Для маски зубы вырезали из картофеля в них вставляли тлеющий уголь, надевали белый балахон. В других случаях лицо мазали сажей,или мукой. Покойника могли приносить в корыте, в гробу, привязанного к скамейке. Он пугал, над ним голосили, шуточно отпевали, заставляли девушек целовать «покойника».
• «Побирухи» — «Нищие» с торбой, побирались, гадали на судьбу.
• «Поп» с кадилом — заставлял покаяться, а помазывал чернилами, и с ним могла быть «матушка» или пара — «Поп и дьячок»
• «Чучело», «Хохлатый», «Урод», «Черт», «Чудо», «Страшный» — делалась маска из бумаги и тряпок, атрибутами часто были черная одежда, красный язык и рога
• «Двуличный» — маски с двух сторон.
• Зооморфные персонажи: «Конь» — самый распространенный, могли изображать два парня, а если конь с всадником, то и три. «Медведь» — надевали две вывернутые мехом наружу шубы – на руки и на ноги. «Лягуха», «Курица», «Куран» (индюк) – надевали шубу, засовывали ноги и руки в рукава, закрывали лицо – «куран» прыгал как «лягуха». «Козел», «Журавль», «Гусь». Менее распространенные «Лось», «Утка», «Волк», «Корова», «Лебедь». Использовали настоящие рога лося, оленя, или это мог быть ухват, бутафорский петушиный хвост. Ряженые в вывернутую шубу изображали кошку, собаку, волка, медведя. В Великолукском районе среди ряженых упомянуты «Пчелы».
• Ряженье «кИлосом» (так называли собранные в стойку снопы ржи). Человека обвешивали маленькими ржаными снопиками, сноп же надевался на голову. Заходил в дом и плясал.
• Чужие (для крестьян): «Офицер», «Матрос», «Солдат», «Цыган», «Цыганка» — ходили гадать, «Клоун», «Врач» (спрашивал «Чем болеешь?» и всех лечил, в качестве лекарства подносил рюмочку, раздавал детям лепешки), «Барыня», «Господа», «Воевода», «Судья». Позднее наряжались «Милиционером». Не крестьянские профессии – «Охотник», «Рыбак».

Частым обрядом ряженье было переодевание в одежду противоположного пола. Ряженый старался скрыть лицо или маской, или гримом — обмазывался сажей, свеклой, приклеивал усы, привязывал бороду, изменял голос, брал в рот пуговку или копейку, чтобы шепелявить. Распространено было использование старой рваной одежды, или ее надевали наизнанку, мехом навыворот, ноги в рукава и подвязывали полотенцем.

По отношению к окружающим ряженые вели себя весьма активно, трепали малышей, так что некоторые очень боялись их прихода и прятались на печи; активно требовали у хозяев угощения, всех пугали и мазали сажей или мукой, ваяли в снегу, били свернутыми как кнут полотенцами («парили девок по гужам»)…

Ряженье включалось в обрядово-игровые сцены: «Мельница», «Свадьба», «Прощание с Покойником» — «Отпевание», «Холст меряли», «Рыбу удили», «Лося били и сапоги шили», «Блины пекли», «Молотили горох» и т.п.

В Локнянском районе на реке Ловати во время зимнего мясоеда в январе в послевоенные годы молодежь и женатые пары устроили для смеха «Свадебный поезд ряженых». Мужик оделся «невестой», женщины оделись мужчинами, мужчины – женщинами, лица закрасили, приделали горбы, парами расселись в сани (10 лошадей), вместо ковров сзади привязали «голяки» (веники) и «атопки» (лапти), на дугу вместо бубенчиков тоже лапти. Такой «свадьбой» объехали все близлежащие деревни. «Как свадьба катается» народ выбегал смотреть – все хохотали.

Атрибуты ряженья и нормативы поведения ряженых связаны с образом «мира наизнанку». Они с одной стороны, нацелены на вызывание ритуального смеха (рядились «кто смешнее») и одновременно часто провоцировали страх.

По многим рассказам, важнейшей составляющей смехового действа, разыгрываемого ряженными, была пляска под гармонь, балалайку или «под язык». Под пляску пели озорные похабные припевки.

Мотив выпрашивания даров и различные способы их получения можно рассматривать как центральный смысловой элемент ритуала ряженья.

Ряженье смыкалось с ритуальными бесчинствами молодежи

В Порховском районе говорили: «…в святки обязательно начудить надо».

• Запирание, замыкание. Замораживали замок в доме, оттаскивали крыльцо от дома, закладывали печные трубы, подпирали дверь поленом.
• Ритуальное воровство. Крали дрова, утаскивали сани от дома, затаскивали бороны, плуги, дровни на крышу. Катались с гор на украденных санках, собирали из нескольких санок целый возок и под гору.
• Разрушение. Забор, поленицу, выпускали скотину. Разбирали поленицу и отмечали дорогу между домами женихов и невест — «вешки ставили».
• Пугание: привязывали колотушку к окну, соломенное чучело затаскивали на крышу; пугали «светящейся головой» — внутрь пустой тыквы вставляли зажженную свечку.

Святочные гуляния

По обычаю в Святки  запрещалось работать, особенно женщинам прясть. В некоторых домах на это время даже прялки убирали на чердак, чтобы у женщины рука по привычке не тянулась к веретену и прялке. В Порховском районе говорили, если в Святки увидишь «верятёшко» (веретено), то летом увидишь змея. В других случаях указывалось, что прясть все же можно, но только дома в одиночестве и рано утром.

В Порховском районе по одному из свидетельств из деревни Верхние Горки, с Рождества до Нового года проходили гулянья, а с Нового года собирались супрядки (совместная работа по изготовлению льняной, шерстяной пряжи), и только на Крещение  следовало заключительное гулянье без работы, замыкавшее святочный период.

Повсеместно молодежь собиралась на «вечерины» (вечорки, гулянья). Они отличались от посиделок, т.к. на посиделки собирались работать и в своей деревне. Вечеринки – это праздничное собрание с угощением вскладчину, музыкой, танцами, играми. На Святках такие вечорки могли устраиваться ежедневно в течение двух недель. В некоторых местах они назывались «Свят-вечер»:  особенно распространено это название в Палкинском и Островском районах или «Игрища» в Новосокольническом районе.

В Палкинском районе гуляли по возрастам, три гулянки было – маленькая, средняя и большая.

Маленькая – это ребятишки 10-12 лет, средняя – 15-16 лет, до 20-ти, а взрослая – 19-20 лет.

На таких гуляньях парни присматривали себе невест и после Святок начинался период свадеб.

Скоро Святки, скоро Святки

Понесут девки задатки

Скоро праздник Рождество

Заговорят про жениство.

На малые гулянья приходили посмотреть старушки.

В Новоржевском районе собирались все в одну избу: старики и молодежь, мужчины и женщины. На таких вечерах рассказывали сказки. Вспоминают о сказках смешных и страшных, «божественных». Нередко под сказками подразумеваются истории о жизни, рассказы о войне. Рассказчиками часто были мужчины. В Пушкиногорском районе вспоминают о соревновании мастеров: бились об заклад, «кто кого переговорит», «кто больше соврет». На такие вечера могли собираться и одни мужчины, тогда там же шла карточная игра.

Особое значение придавалось личности расказчина: Мишка Сядун в деревне Кораблево Новоржевского района был хороший рассказчик сказок, в деревне Попова гора Пушкиногорского района слепая Лида рассказывала всю ночь детям сказку про Чернобровую Ларисию, в деревне Коршилово бабушка Марамоха рассказывала сказки – как мужика бес завел на камень.

На Святочные гуляния устраивали катания с гор, парни катали девушек на санках. Устраивали и катание по деревне на лошадях, а могли и сами впрягаться в сани.

На Новый год и Рождество зажигали костры, во избежание пожара собирались в стороне от деревни, приносили дрова и у костра пели, танцевали. В деревне Чернево Гдовского района рассказывают, что костер делали только из березовых дров, складывали «клеточкой» — получался высокий, такой, чтобы из соседних деревень было видно, что в Чернево Рождество празднуют. Веселились, танцевали, играли. Неожиданно тихо подкравшись из темноты к костру, ряженые пугали собравшихся. Особенно было страшно, если такая зловещая маска подходила на ходулях. Тогда все разбегались, костер затаптывали и уходили продолжать праздник в заранее откупленную избу. Там веселье продолжалось «до первых петухов».

В некоторых местах Псковщины отдельно от молодежи на Рождество собирались «Бабьи складчитны» или «Брыксы».

Закликание Мороза

К кануну Рождества было приурочено Закликание Мороза. В разных вариантах было распространено по всей территории Псковской земли. Суть обычая заключалась в «угощении Мороза» (кутьей, кашей, блинами) и уговаривании его приходить зимой, а весной и летом не морозить поля и огороды.

Варили кутью и выходили на крыльцо «Мороз кричали»: «Мороз, Мороз, приходи кутью есть, Зимой приходи, а летом не ходи, гряды не топчи!»

Вечером в Коляду пекли блины и звали Мороза. Первый блин прикладывали к стеклу, он примерзал и висел на окне все Святки. Кричали: «Мороз, Мороз-красный нос, Приходи к нам на Коляду, Причеши бороду, Приходи к нам блины есть!»

В Великолукском районе хозяйки оставляли на окне с внешней стороны кутью и пели:

«Дед Мороз, Дед Мороз!
Приходи блины есть и кутью!
А летом не ходи, огурцы не съедай,
Росу не убивай и ребятишек не гоняй!»

Бытовые обычаи

Особое значение для крестьян имеют кануны трех основных святочных праздников: Рождества, Нового года, Крещения, которые на Ловати именуются «Калёдами». В эти дни старики постились, иногда полностью отказывались от пищи «от звезды до звезды» — это называлось на Ловати «Каляду калядили».

В Себежском районе на все три Коляды варили кутью. Часть кутьи оставляли на ночь на подоконнике «для Мороза», остальную съедали.

В центральных районах Псковщины и в Порховском районе на Рождество в домах стелили яровую или ржаную солому, стелили или по всему полу, или в «переднем» красном углу и под столом, или только под столом.  Иногда  под столом стелили яровую солому, а по всему полу – ржаную. «Христос родился в соломе и яслях». Считалось, что это принесет хороший урожай. В некоторых случаях солому или сено клали и на стол под скатерть. Дети и взрослые спали на соломе, чтобы скотина «велась», а утром хозяин дома относил ее на корм корове и гусям на гнезда, тогда гуси будут класть яйца. Когда убирали солому смотрели – сколько зерен осталось на полу, если много – будет хороший урожай. В праздник на полу на соломе спали гости, иногда именно этим и мотивируется необходимость расстилание соломы.

На Рождество варили пиво, преимущественно из ячменя.

Считалось, что в день Рождества нельзя идти к кому-либо с пустыми руками, нужно нести гостинец или хотя бы брать с собой палочку, чтобы в доме была прибыль.

В Пустошкинском районе зафиксирован запрет есть горох в период Святок, иначе руки покроются бородавками.

Существовал обряд «Закармливания домового» — семья поужинав, оставляла остатки еды на столе для домового. «Домовой придет — поест».

Бывало совершали магические ритуалы – женщины объезжали избу на метле или украшенной кочерге, к богатой жизни. Могли таскать по деревне лодку или борону. Назывался этот обряд «приманивание чужаков». В деревне Кошнево Локнянского района существовал обряд, совершаемый в Новогоднюю Коляду: одна из девушек верхом на метле проезжала из края в край деревни – «девушек выметала», чтобы замуж выходили.

На Новый год ходили на кладбище, ставили елочку на могилу.

Святочные гадания

Гадает ветреная младость,
Которой ничего не жаль,
Перед которой жизни даль
Лежит светла, необозрима;
Гадает старость сквозь очки
У гробовой своей доски,
Все потеряв невозвратимо;
И все равно: надежда им
Лжет детским лепетом своим.

А. С. Пушкин «Евгений Онегин», Гл. V, строфа VII

Накануне Рождества первый раз гадали.

В основном девушки гадали на будущее замужество: суждено ли выйти замуж в наступающем году, в какой стороне живет будущий жених, какой будет характер мужа и его родни.

В целом в гаданиях бытовали общерусские традиции.

Девушки бегали слушать на перекрестки, с какой стороны раздастся звон колокольчиков, туда и замуж выходить, или слушали под окнами: если в разговоре услышат «иди», значит замуж выходить, если – «сиди» — останешься «в девках» в этом году. Шли к церкви, прислонялись ухом к замочной скважине и слушали – поют или плачут.

Несли золу на перекресток и смотрели в какую сторону ее понесет ветер, с той стороны «будет дроля».

В Новоржевском и Локнянском районе идя из бани торкали в снег мокрый веник, если он «обросится», покроется инеем, выйдешь замуж за богатого.

В Плюсском районе известен такой обряд: девушки пекли блины, брали блин в рот и выходили на улицу. Блин надо было держать во рту и молчать, пока навстречу не попадется парень, который называл свое имя. Это и было имя будущего жениха, или сам этот парень и становился женихом девушке.

В Порховском районе «снег пололи», «снег сеяли»: набирали снег в подол, трясли его и приговаривали: «Полю, полю снежочек, Полю беленький снежок, Ты залай собачка, Где мой миленький дружок».

Повсеместно известно гадание в бане со свечами и зеркалом, в котором должен показаться суженый. Или в стакан наливали воду, опускали обручальное кольцо и смотрели при свечах – должна была привидеться судьба.

Загадывали на характере будущих мужа, свекрови, свекра. Зажмурившись, брали три горячих камешка с каменки и бросали в пруд или прорубь. Если зашипит – будет свекровь злая, муж сердитый.

Чет-нечет. Воровали дрова или обнимали забор широко раскинув руки и считали сколько захватили. Четное число – выйдешь замуж, нечетное – нет.

Перед тем как лечь спать, загадывали, чтобы приснился «суженый-ряженый «где замужем бывать». Щипали лучинки и делали из них (также спичек, прутиков от веника) колодец и клали его под подушку с приговором: «Суженый-ряженый, приезжай на мой колодец поить лошадь». Клали также пояс, зеркало, расческу, обращались к суженому-ряженому: «Приди сужено-ряжено, расчеши меня!», «Суженый-ряженый, приди попроси зеркала».  Вечером после бани заплетали 12 кос на голове, клали под подушку веник, гребенку и загадывали: «Суженый-ряженый, приходи в мою рощу гулять, приходи меня чесать».

Гадать могла мать девушки, положив себе под подушку сковороду, чтобы увидеть во сне, какому зятю будет блины печь. Загадывание на сон считалось самым надежным и верным способом узнать свою судьбу.

Мололи иголку в жерновах, слушали какое имя «выстукивает» иголка.

«Валенок кидали» через крышу бани, амбара. Если перекинешь – скоро выйдешь замуж. Смотрели, куда валенок «носком ляжет», туда и замуж выходить. Если валено застрянет на крыше – девушка долго не выйдет замуж.

В деревне Липшани Локнянского района зафиксирована необычная форма гадания, когда девушки «с хворостом бегали» по улице – хворостиной стегали первого, кто встретится, «Что он ответит – хорошее или плохое?»

Бытовала также ворожба на судьбу. Она связана с желанием предсказать события будущего года. Раскладывали на полу кольцо, хлеб, соль. Приносили курицу и смотрели, что клюнет: хлеб – к богатству, соль – к плохому, кольцо – к замужеству.

«Олово лили», «олово плавили», «бумагу жгли» — смотрели на тень, что выйдет, что привидится.

Крещение

Святочные бесчинства заканчивались накануне Крещения. Крещенский канун почти повсеместно в Псковской губернии считался постным днем. В некоторых местах в этот день вообще ничего не ели до освящения воды, и приступали к трапезе только попив освященной воды, после того как ее принесли домой. Хозяйки в канун Крещения пекли овсяные блины м варили кутью. С кутьей ходили «Закликать Мороза» (см. в главе «Закликание Мороза»).

В некоторых местах гулянья в в канун Крещения были строго запрещены. По воспоминаниям жительницы Порховского района: «Гулял кто-то на Крещенье, так вся изба под землю ушла».

В Порховском районе в день Крещения или накануне Закрещивали двери и окна дома и различных хозяйственных построек, рисуя мелом небольшие крестики. Кроме того, делали крестики из соломинок, лучинок или веточек крушины, украшали их цветными тряпочками или бумажками. Чаще всего такие крестики ставили на колодцах. Их могли также класть в сено, чтобы оно было «споркое» (сытное), в подполье, где хранился зимой картофель и другие овощи.

В Крещение повсеместно проходили молебны на освящение воды в реках. Делали «Ярдань» — Иордань, прорубь в форме креста и освящали воду.

В Палкинском и Порховском районах крещенский обряд освящения воды назывался «ВадОкша», «ВодОкша».

Взятая в Крещение из Иордани, обычного колодца или привезенная со службы в церкви вода называлась «крещенской» и считалась святой. Она широко использовалась в народной медицине. Этой водой окропляли скотину в заветные праздники.

В Локнянско-Ловатском крае в Крещенскую Коляду или ранним утром в день Крещения хозяйка несла и ставила на колодец (ключ) или к проруби небольшой деревянный крестик. Крестики делали из лучины и украшали тряпочками, цветной бумагой. Иногда их делали, как  антропоморфные фигурки – верхняя часть повязана наподобие платка, подвязан «передник».  Такие «крестки» до сих пор делают в некоторых деревнях Великолукского и Новосокольнического районов. Прежде чем поставить «кресток», его окунали в воду и проводили им крест-накрест по воде, приговаривая «Крестися вода и земля». Каждая хозяйка старалась первой принести крест на колодец, в этом случае у ее коровы будет больше молока или оно будет жирнее («съем хороший молока» — больше сливок, сметаны). Через некоторое время крестик с колодца могли убрать: его или сжигали в печи, или пускали по реке.

На Крещение проходили ярмарки, на которых «высматривали невест». По двум описаниям из Порховского района, в Крещение «крали» невест, увозя их прямо с ярмарочного гулянья в новый дом.

Следующий после Крещения день – «Иван» (Собор Предтечи и Крестителя Господня Иоанна). Имеется единственное свидетельство об Иванской Коляде (кануне этого праздника). В деревне Малое Заборовье Порховского района рассказчица отмечает, что нынешняя Крещенская Коляда заменила старинную Иванскую; а в Иванскую «куделину неси в поле». С Иванова дня начинали ходить в сваты.

Несмотря на утрату с начала 50-х годов XX века многих Святочных традиций, обычай закрещивать дом и двор, омываться крещенской водой и хранить ее «на всякий случай» дома стойко сохраняется по сей день.

Текст иллюстрируют работы художника Игоря Дмитриевича Шаймарданова

Более подробно узнать о традициях Псковской области, найти тексты сказок, приговорок, обрядовых песен и ноты вы можете в источниках:

   Историко-этнографические очерки Псковского края : монография / Борисова В. И. , Верняев И. И.; Гадло А. В. / Псков: ПОИПКРО, 1998. — 315 с. — Читать полный текст>>>

   Народная традиционная культура Псковской области : Обзор экспедиционных материалов из научных фондов Фольклорно-этнографического центра. В 2 т. – Псков: Издательство Областного центра народного творчества, 2002. Т. 1. – 688 с., илл., нот.  — Читать полный текст>>>

   Народная традиционная культура Псковской области : Обзор экспедиционных материалов из научных фондов Фольклорно-этнографического центра. В 2 т. – Псков: Псковский государственный областной Центр народного творчества, 2002. Т. 2. — 816 с., нот.  — Читать полный текст>>>