Пасха древний праздник на руси

Величайший из христианских праздников, Святая Пасха, являлся вместе с тем и любимейшим народным праздником на Руси. Этнограф-беллетрист ХIХ века С.В. Максимов в результате ряда этнографических экспедиций по российским губерниям записал множество народных обычаев и верований, приуроченных к пасхальным дням. Необходимо отметить, что автор наблюдал и записывал обычаи верований как крестьян-старообрядцев, так и приверженцев господствующего вероисповедания — РПЦ.

***

Пасха — самый любимый в народе праздник

Величайший из христианских праздников, Святая Пасха, является вместе с тем и любимейшим народным праздником, когда душа русская как бы растворяется и смягчается в теплых лучах Христовой любви, и когда люди всего больше чувствуют живую, сердечную связь с великим Искупителем мира. На церковном языке Св. Пасха называется «торжеством из торжеств», и название это как нельзя больше соответствует общенародному воззрению на этот праздник. Еще загодя начинает православный люд готовиться к этому торжеству, чтобы встретить его достойным образом, с подобающим благолепием и пышностью. Но особенно деятельно хлопочет и приготовляется деревня, где живее чувствуется связь со старинными обычаями и где крепче стоит православная вера.

Как на Руси готовились к Пасхе

В продолжение всей Страстной седмицы крестьяне, что называется, не покладают рук, чтобы соскоблить, вымыть и вычистить обычную грязь трудовой обстановки бедных людей и привести свои убогие жилища в чистенький и по возможности нарядный вид. Мужики с первых же дней Страстной недели заготовляют хлеба и корму для скотины на всю Светлую седмицу, чтобы в праздник не приходилось хлопотать и чтобы все было под рукою. А бабы и девушки хлопочут в избах: белят печи, моют лавки, скоблят столы, вытирают мокрыми тряпками запыленные стены; обметают паутину. Разгар бабьих работ выпадает на Чистый четверг. Покончив с убранством избы, бабы приступают обыкновенно к стряпне. В богатых домах жарят и варят живность, пекут куличи, убирая их мармеладом, монпасье и другими цветными конфетами. В бедных же семьях эта роскошь считается не по карману, и здесь куличи в виде обыкновенной, без всякой сдобы, булки покупаются у местных лавочников или калашников и барашников. Но так как калашники или барашники развозят по деревне свои куличи приблизительно за неделю до праздников, то на пасхальном столе крестьянина-бедняка обыкновенно красуется плоская и твердая, как дерево, булка, ценою не свыше пятиалтынного или двугривенного. Но бывают, впрочем, случаи, когда крестьяне не могут позволить себе и этой роскоши, не выходя из бюджета. Таким беднякам обыкновенно приходят на помощь более богатые родственники, которые из чувства христианского милосердия не допускают, чтобы Светлый праздник омрачался «голодными разговинами», да еще в родственной семье. Впрочем, и посторонние не отстают от родственников, и в Страстную пятницу совсем не редкость видеть шныряющих по селу баб, разносящих по домам бедняков всякие припасы: одна принесет молока и яиц, другая — творогу и кулич, а третья, гляди, притащит под фартуком и кусок убоины, хотя и накажет при этом не проговориться мужу (в деревнях убоиной распоряжается мужик, и баба без спросу не смеет и подступаться к мясу).

Что касается мужиков среднего достатка, то они хотя и нe прибегают к помощи зажиточных соседей, но редко обходятся без займов, а еще охотнее продают что-нибудь из деревенских продуктов (дрова, сено, мятая пенька и пр.), чтобы раздобыться деньжонками и кушать четверть или полведра водки, пшеничной муки для лапши и пшена на кашу. Но вырученные деньги расходуются бережно, с таким расчетом, чтобы было на что «купить Богу» масла и свечей и заплатить попам.

Чтение «страстей» в церкви

Все хозяйственные хлопоты заканчиваются обыкновенно к вечеру Великой субботы, когда народ спешит в церковь слушать чтение «страстей». Читать «страсти» считается за честь, так как чтец перед лицом всего народа может засвидетельствовать свою грамотность. Но обыкновенно чаще всего читает какой-нибудь благочестивый старик, которого окружают слушатели из мужиков и целая толпа вздыхающих баб. Долго длится это монотонное, а иногда и просто неумелое чтение, и так как смысл читаемого не всегда доступен темному крестьянскому уму, то усталое внимание притупляется и многие покидают чтеца, чтобы помолиться где-нибудь в углу или поставить свечку св. Плащанице или же просто присесть где-нибудь в притворе и задремать. Последнее случается особенно часто, и наши корреспонденты из лиц духовного звания резко осуждают это неуважение к церковному богослужению, замечая, что спать в церкви, да еще в Великую ночь, значит то же, что совершенно не понимать всего происходящего в храме.

Нам, однако, думается, что такой ригоризм едва ли можно признать справедливым, так как во всей стране нашей ни одно сословие не сохранило такой веры, как крестьянство. И нужно принять во внимание, что эти спящие люди истощены строгим деревенским постом, что многие из них приплелись из далеких сел по ужасной весенней дороге и что, наконец, все они донельзя утомлены предпраздничной суетой и хлопотами. К тому же спят сравнительно немногие, а большинство толпится в темноте церковной ограды и деятельно хлопочет над наружным украшением храма. Во всю пасхальную ночь здесь слышны говор и крики; народ расставляет смоляные бочки, приготовляет костры; мальчишки суетливой толпой бегают по колокольне и расставляют фонари и плошки, а самые смелые мужики и парни, с опасностью для жизни, лезут даже на купол, чтобы осветить и его. Но вот фонари расставлены и зажжены, вся церковь осветилась огнями, а колокольня горит, как исполинская свеча, в тишине пасхальной ночи. На площади перед церковью густая толпа народа глядит и любуется своим разукрашенным храмом и слышатся громкие восторженные крики. Вот послышался и первый, протяжный и звонкий удар колокола, и волна густого колеблящегося звука торжественно и величаво покатилась по чуткому воздуху ночи. Народная толпа заколыхалась, дрогнула, полетели с голов шапки, и радостный вздох умиления вырвался из тысячи грудей. А колокол тем временем гудит, гудит, и народ валом валит в церковь слушать утреню. Через какие-нибудь пять минут в церкви делается так тесно, что негде яблоку упасть, а воздух от тысячи горящих свечей становится жарким и душным. Особенная давка и толкотня наблюдается у иконостаса и около церковных стен, где «пасочники» расставили принесенные для освящения куличи, яйца и всякую пасхальную снедь.
 

«Пасочники»

Когда отойдет утреня, ровно в 12 часов, по приказанию ктитора в ограде палят из пушки или из ружей, все присутствующие в церкви осеняют себя крестным знамением и под звон колоколов раздается первое «Христос Воскресе». Начинается процесс христосования: в алтаре христосуется причт, в церкви прихожане, затем причт начинает христосоваться с наиболее уважаемыми крестьянами и обменивается с ними яйцами. (Последнее обстоятельство особенно высоко ценится крестьянами, так как они верят, что яйцо, полученное от священника, никогда не испортится и имеет чудодейственную силу.)

После окончания литургии все «пасочники» с куличами на руках выходят из церкви и строятся в два ряда в ограде, в ожидании причта, который в это время в алтаре освящает пасхи более зажиточных и чтимых прихожан. Ждут терпеливо, с обнаженными головами; у всех на куличах горят свечи, у всех открыты скатерти, чтобы святая вода попала непосредственно на куличи. Но вот причт освятил уже куличи в алтаре и во главе со священником выходит наружу. Ряды пасочников заколыхались, началась давка, крик, кое у кого вывалилась пасха из миски, кое-где слышится сдержанная брань рассерженной бабы, у которой выбили из рук кулич. А причт между тем читает молитву и, обходя ряды, кропит св. водой пасхи, за что ему в чашу швыряют гривны и пятаки. Освятив куличи, каждый домохозяин считает своим долгом, не заходя домой, побывать на кладбище и похристосоваться с покойными родителями. Отвесив на родных могилках поклоны и поцеловав землю, он оставляет здесь кусок творогу и кулича для родителей и только потом спешит домой христосоваться и разговляться с домочадцами. (Дети с родителями христосуются трижды, и только с женами целоваться при всех считается за большое неприличие). К разговенью матери всегда будят маленьких детей: «Вставай, детеночек, подымайся, нам Божинька пасочки дал», — и заспанная, но все-таки довольная и радостная, детвора садится за стол, где отец уже разрезывает пасху на куски, крошит освященные яйца, мясо или баранину и оделяет всех. «Слава Тебе, Господи, пришлось разговеться нам», — в умилении шепчет крестьянская семья, крестясь и целуя освященную пищу.

Пасхальные молебны

С первого же дня Св. Пасхи на протяжении всей Светлой седмицы в деревнях обязательно служат так называемые пасхальные молебны, причем духовенство расхаживает по крестьянским избам непременно в сопровождении «оброшников» и «оброшниц», которые иначе называются «богоносцами». «Оброшники» вербуются всего чаще из благочестивых стариков и старух, которые или дали обет всю Пасхальную неделю «ходить под Богами», или же желают своим усердием вымолить у Бога какую-нибудь милость: чтобы перестала трясти лихорадка, чтобы сына не взяли в солдаты, чтобы муж не пьянствовал, не дрался во хмелю и не бил домочадцев. Но очень многие из мужиков берутся «носить Богов» с исключительною целью пьянствовать на даровщинку.

Все оброшники, прежде чем приступить к своему делу, обязательно испрашивают благословения священника: «Благослови, батюшка, под Богов стать», и только, когда священник разрешит, принимаются за свои обязанности и «поднимают Богов», причем один носит свечи для продажи, другой кружку, в которую собирает деньги «на Божью Матерь», третий несет другую кружку, куда причт складывает весь свой доход, предварительно записав его на бумаге, четвертый, наконец, носит кадило и подкладывает ладан (этот последний оброшник считается крестьянами самым почетным: в редком доме ему не поднесут стакана).

Все оброшники подпоясаны белыми полотенцами, а оброшницы, кроме того, повязываются и белыми платками, в память св. жен мироносиц, которые, по мнению крестьян, были также покрыты белым. Когда все «богоносцы» выстроятся у церкви, появляется в облачении священник, и вся процессия, с пением «Христос Воскресе», под колокольный трезвон, шествует в первый, ближайший от храма, двор. К этому времени в избе, перед «домашними Богами», зажигаются свечи, стол покрывается белою скатертью, причем на стол кладут ковригу или две хлеба, а под угол скатерти насыпается горсть соли, которая по окончании Богослужения считается целебной и дается от болезней скоту. Домохозяин без шапки, с тщательно умащенной и прилизанной головой, выходит навстречу «богам», а какая-нибудь молодайка с пеленою в руках «сутречает» на пороге избы Божью Матушку и, приняв икону, все время держит ее на руках, пока духовенство служит молебен. Во время молебна мужики очень строго следят и считают, сколько раз пропели «Исусе. Сыне Божий», и если меньше 12-ти раз, то хозяин при расчете не преминет выговорить священнику: «Ты, папаша, только деньги с нашего брата брать любишь, а сполна не вычитываешь». Но зато к чтению кондаков крестьяне относятся с большим равнодушием, и если священник не дочитывает до конца каждый кондак, то хозяева не обижаются: «Ведь и язык прибрешешь — в каждом дворе одно и то же», — говорят они и расстаются со своим священником самым миролюбивым образом, оделяя его деньгами и лепешками («одну лепешку тебе, папаша, а другую мамашечке отдай, пущай от нас гостинчик ей будет»).

Кроме молебна в избе, многие крестьяне просят отслужить еще один молебен, уже на дворе, в честь святых, покровительствующих домашним животным: Власия, Мамонта, Флора и Лавра. Для этой цели на дворе ставят столы, накрывают их скатертями, а поверх кладут «скотскую» пасху, предназначенную для домашних животных. После молебна эта пасха разрезается на мелкие куски и скармливается домашним животным и птице, а скатерть, на которой стояла пасха, псаломщик по просьбе баб, подбрасывает вверх, насколько может выше: чем выше он подбросит, тем выше уродится лен. По окончании же молебна наиболее благочестивые крестьяне пристают к священнику с просьбами благословить их «повеличать Вуспение Божью Матушку», и если священник благословит, поют следующую самодельную молитву, которая приводит их в умиление:

«О девица, Твое Успение славим,
Прими наше хваление
И подаждь нам радование,
О предстоящих со слезами, О Маши,
молись с нами,
Будь похвальна и избрана Ты,
Царица Небесная».

По окончании этого песнопения иконы выносят со двора, причем матери кладут в воротах детей для исцеления от болезней, а взрослые только нагибаются, чтобы над ними пронесли образа. Но если в каком-нибудь дворе богатый хозяин закажет молебен с водосвятием, то матери ни за что не упустят случая и непременно умывают детей св. водою, утирают полотенцем и «вешают его на Божью Матерь» (т. е. жертвуют) или же утирают концом холста, который также жертвуют на церковь. Не ограничиваясь молебном с водосвятием, многие крестьяне в порыве благочестивого усердия просят отслужить акафист таким святым, которых не существует в действительности: как, например, «Плакущей» Божией Матери (чтобы самому не плакать), «Невидимой» Божией Матери, «Великой Пятнице», «Воздвиженской Пятнице» (прогоняет нечистого духа и колдовство), «Св. Субботе», «Св. Средокрестию» и пр. Священники, разумеется, отказываются служить молебны этим несуществующим святым, но к такого рода отказам мужики относятся скептически: «Ой, смотри, батя, — говорят они, — грех-то на тебе будет, коли ты, Матушку Плакущую забыл».
 

Второй день Пасхи

Хождение с иконами продолжается по всем дворам до самого вечера первого дня Св. Пасхи. А на второй день, после литургии, которая кончается очень рано, иконы несут на «поповку» (место, где расположены дома причта) и после молебна в доме священника крестьяне получают угощение от своего духовного отца. Само собой разумеется, что на «поповку» в таких случаях собирается все село. «Шум стоит на всю улицу, — говорит один из наших корреспондентов, описывая такого рода торжество, — кто благодарит, а кто ругается, оставшись недоволен за малое или плохое, угощение: «Коли к нам, это значит, придет, — раздаются голоса по адресу батюшки, — пьет, ест, сколько сам хочет, покуль в нутро не пойдет, а как к нему придешь — стаканчик поднесет, да и иди с Богом». «Впрочем, — прибавляет корреспондент, — недовольных бывает всегда очень мало, так как священники не скупятся на угощение, дорожа расположением прихожан и желая в свою очередь отблагодарить их за радушие и гостеприимство».

С «поповки» иконы идут по ближайшим и дальним деревням, обходя решительно весь приход, причем каждая деревня заранее предупреждается, когда к ней «боги придут», чтобы крестьяне успели изготовиться. Чтобы закончить характеристику пасхальных молебнов, необходимо еще упомянуть, что иконы на ночь приносятся на хранение или в училище, или в дом какого-нибудь зажиточного и уважаемого крестьянина, который обыкновенно сам напрашивается на эту честь и просит священника: «Батюшка, отпусти ко мне Богородицу ночевать». Нередко случается, что по ночам в помещении, где хранятся иконы, прихожане уже сами от себя устраивают нечто вроде всенощного бдения: старухи со всей деревни, богомольные мужики и девушки, вымаливающие хороших женихов, собираются сюда и возжигают свечи, поют молитвы и коленопреклоненно молятся Богу. В прежнее время сюда же приносились так называемые «кануннички» (маленькие кувшинчики с медом), которые ставились перед образами на стол для поминовения умерших. «Кануннички», по всей вероятности, — изобретение раскольников (старообрядцев — прим. ред.), которые в былое время охотно приносили к образам и свои кувшинчики и простаивали на молитве с православными всю ночь. Но теперь «кануннички» строжайшим образом запрещены высшими духовными властями и повсеместно вышли из употребления.

Пасхальные развлечения

Пока духовенство не отслужило у крестьянина в доме молебна, ни он, ни его домочадцы ни под каким видом не смеют предаваться никаким праздничным развлечениям — это считается за большой грех. Но затем, когда «иконы прошли», в деревне начинается широкий пасхальный разгул. Взрослые «гостюют» друг у друга, без меры пьют водку, поют песни и с особенным удовольствием посещают колокольню, где и трезвонят с раннего утра до 4-5 часов вечера. Посещение колокольни вообще считается излюбленным пасхальным развлечением, так что в течение всей Светлой седмицы на колокольне толпятся парни, девушки, мужики, бабы и ребятишки: все хватаются за веревки и подымают такой трезвон, что батюшка то и дело посылает дьячков унять развеселившихся православных и прогнать их с колокольни. Другим специально пасхальным развлечением служит катание яиц и отчасти качели. Катают яйца преимущественно ребятишки, да разве еще девушки, которые соскучились без хороводов и песен (на Пасху светские песни и хороводы считают неприличием и даже грехом). Зато на качелях катаются решительно все. Где-нибудь в конце деревенской улицы парни устраивают так называемые «обчественные» качели (в складчину,) и возле этих качелей образуется нечто вроде деревенского клуба: девушки с подсолнухами, бабы с ребятишками, мужики и парни с гармониками и «тальянками» толпятся здесь с утра до ночи; одни только глядят да любуются на чужое веселье, другие веселятся сами. Первенствующую роль занимают здесь, разумеется, девушки, которые без устали катаются с парнями. Но так как толпа почти всегда приходит сюда изрядно подвыпивши, и так как качели раскачиваются не самими катающимися, а зрителями, то очень нередки случаи, когда от пьяного усердия доска с катающейся парочкой перелетает через перекладину и происходят несчастья — увечья и даже смерть.

Наконец, из числа пасхальных развлечений деревенского народа нельзя также не указать на обязательное приглашение в гости кумовьев и сватов. В этом отношении Пасха имеет много общего с масленицей, когда точно так же домохозяева считают долгом обмениваться визитами со сватами. Но на Пасху приглашают даже будущих сватов, т. е. родня обрученных жениха и невесты приглашает друг друга в гости, причем, как и на масленицу, во время обеда и всякой трапезы жениха с невестой садят рядом в красном углу, поят их обоих водкой и вообще делают центром общего внимания. Обычай требует при этом, чтобы жених ухаживал за невестой, но так как ухаживание это носит, так сказать, ритуальный характер, то естественно, что в нем много натянутости и чего-то деланного, почти фальшивого: жених называет невесту обязательно на «вы», по имени-отчеству, или просто «нареченная моя невеста», сгребает руками сласти с тарелки и потчует ими девицу, а после обеда катается с нею по селу, причем опять-таки обычай требует, чтобы нареченные жених и невеста непременно катались, обнявшись за талию: он ее, а она его.

Пасхальные приметы, суеверия и обряды

Как самый большой и наиболее чтимый христианский праздник, Пасха, естественно, группирует вокруг себя целый цикл народных примет, обычаев, суеверий и обрядов, неизвестных церкви, но пользующихся большой популярностью в среде деревенского люда. Общая характерная черта всех этих народных праздников есть все то же двоеверие, которым и доныне пропитаны религиозные понятия русского простолюдина: крестная сила хотя и побеждает нечистую силу, но и до сих пор эта побежденная и поверженная во прах темная сила держит в своей власти робкие умы и наводит панический ужас на робкие души.

По мнению крестьян, в пасхальную ночь все бесы бывают необычайно злы, так что с заходом солнца мужики и бабы боятся выходить на двор и на улицу: в каждой кошке, в каждой собаке и свинье они видят оборотня, перекинувшегося в животное. Злятся же бесы в пасхальную ночь потому, что уж очень им в это время солоно приходится: как только ударит первый колокол к заутрене, бесы, как груши с дерева, сыплются с колокольни на землю, «а с такой высоты сверзиться, — объясняют крестьяне, — это тоже чего-нибудь да стоит». Сверх того, как только отойдет заутреня, бесов немедленно лишают свободы: скручивают их, связывают и даже приковывают то на чердаке, то к колокольне, то во дворе, в углу. В таком же затруднительном положении бывают в пасхальную ночь и ведьмы, колдуны, оборотни и прочая нечисть. Другая группа пасхальных суеверий раскрывает перед нами понятия крестьянина о загробной жизни и о душе. Повсеместно существует убеждение, что всякий, кто умрет в Светлую седмицу, беспрепятственно попадет в рай, какой бы грешник он ни был. Столь легкий доступ в царствие небесное объясняется тем, что в Пасхальную неделю врата рая не закрываются вовсе и их никто не охраняет. Поэтому деревенские старики и в особенности старухи мечтают как о величайшем счастье и просят у Бога, чтобы он даровал им смерть именно в Пасхальную седмицу.

Наряду с тем в крестьянской среде глубоко вкоренилось верование, что в пасхальную ночь можно видеться и даже беседовать со своими умершими родственниками. Для этого следует во время крестного хода, когда все богомольцы уйдут из церкви, спрятаться в храм со страстною свечкою так, чтобы никто не заметил. Тогда души умерших соберутся в церковь молиться и христосоваться между собою, и тут-то и открывается возможность повидать своих усопших родственников. Но разговаривать в это время с ними нельзя. Для разговоров есть другое место — кладбище.

Особняком от этих суеверий стоит целая группа пасхальных примет, которые можно назвать хозяйственными. Так, наш народ твердо убежден, что пасхальные яства, освященные церковною молитвою, имеют сверхъестественное значение и обладают силой помогать православным в трудные и важные минуты жизни. Поэтому все кости от пасхального стола тщательно сберегаются: часть из них зарывается в землю на пашнях с целью предохранить нивы от градобития, а часть хранится дома и во время летних гроз бросается в огонь, чтобы предотвратить удары грома. Точно так же повсеместно сохраняется головка освященного кулича для того, чтобы домохозяин, выезжая в поле сеять, мог взять ее с собою и съесть на своей ниве, чем обеспечивает прекрасный урожай. Но урожай обеспечивается точно так же и теми зернами, которые во время пасхального молебна стояли перед образами, поэтому богобоязненный домохозяин, приглашая в свой дом батюшку «с богами», непременно догадается поставить ведра с зернами и попросить батюшку окропить их Св. водою.

Наряду с крестьянами-домохозяевами создали свой цикл примет и бабы-хозяйки. Так, например, во всю Светлую неделю каждая хозяйка должна непременно прятать все освященное съестное таким образом, чтобы ни одна мышь не могла взобраться на пасхальный стол, потому что если мышь съест такой освященный кусочек, то у ней сейчас вырастут крылья и она сделается летучей мышью. Точно так же во время пасхальной утрени хозяйки наблюдают: какая скотина в это время лежит смирно — та ко двору, а которая гомозится и ворочается — та не ко двору. Во время пасхальной же заутрени крестьянки имеют обыкновение «шугать» с насеста кур для того, чтобы куры не ленились, а пораньше вставали да побольше яиц несли. Но едва ли не наибольший интерес представляет обычай изгнания из избы клопов и тараканов, точно так же приуроченный к первому дню пасхи.

Что касается деревенских девушек, то и у них имеются свои пасхальные приметы. Так, например, в дни Св. Пасхи не берут соли, чтобы руки не потели, умываются водою с красного яйца, чтобы быть румяной, притом становятся на топор, чтобы сделаться крепкой (топор, говорят, удивительно помогает, и девушка делается такой крепкой, что, по пословице, «хоть об дорогу ее бей — а ей все нипочем»). Сверх того девушки верят, что все обычные «любовные» приметы на Пасху сбываются как-то особенно верно: если, например, девица ушибет локоть, то уже непременно ее вспомнит милый; если во щи упадет таракан или муха — наверняка жди свидания; если губа зачешется — не миновать поцелуев,: если бровь чесаться станет — будешь кланяться с милым.

Даже лихие люди — воры, бесчестные игроки в карты и пр. — и те создали своеобразные приметы, приуроченные к Пасхе. Воры, например, употребляют все усилия, чтобы во время пасхальной заутрени украсть какую-нибудь вещь у молящихся в церкви, и притом украсть так, чтобы никому и в голову не пришло подозревать их. Тогда смело воруй целый год и никто тебя не поймает. Игроки же, отправляясь в церковь, кладут в сапог под пятку монету с твердой надеждой, что эта мера принесет им крупный выигрыш. Но чтобы сделаться непобедимым игроком и обыгрывать наверняка всех и каждого, нужно, отправляясь слушать пасхальную заутреню, захватить в церковь карты и сделать следующее святотатство: когда священник покажется из алтаря в светлых ризах и в первый раз скажет «Христос Воскресе», пришедший с картами должен ответить: «Карты здеся». Когда же священник скажет во второй раз «Христос Воскресе», безбожный картежник отвечает: «Хлюст здеся» и в третий раз: «Тузы здеся». Это святотатство, по убеждению игроков, может принести несметные выигрыши, но только до тех пор, пока святотатец не покается. Наконец, и охотники точно также имеют свои пасхальные приметы, которые сводятся к одному главному требованию: никогда не проливать крови в великие дни Светлой седмицы, когда вся тварь земная вместе с людьми радуется Христову Воскресению и по-своему славит Бога. Нарушители этого христианского правила подчас жестоко наказываются Богом, и бывали случаи, когда охотник, снарядившись на охоту, или нечаянно убивал себя или не находил дороги домой и без вести пропадал в лесу, где его мучила нечистая сила.
 

Народные приметы, связанные с пасхальным яйцом

Чтобы закончить характеристику пасхальных суеверий, обычаев и примет, необходимо еще остановиться на той группе их, которая связана с пасхальным яйцом. Наши крестьяне повсеместно не знают истинного значения и символического смысла красного яйца и даже не догадываются, что оно знаменует собой мир, обагренный кровью Христа и через то возрождающийся для новой жизни. Объясняя происхождение этого христианского символа по-своему, крестьяне говорят, что яйцо ввели в употребление еще первые апостолы: «Когда Пилат распял Христа, — рассказывают они, — то апостолы очень испугались, что Пилат и до них доберется и, чтобы смягчить его сердце, накрасили яиц и принесли ему в подарок, как еврейскому начальнику. С тех пор и пошел обычай красить на Пасху яйца».

В других местностях (например, в Ярославской губернии) крестьяне, объясняя происхождение пасхального яйца, подходят ближе к истине, хотя далеко не все себе уясняют. «Перед Пасхой, — говорят они, — Христос был мертв, а потом в пользу христиан воскрес. Вот и яйцо точно так же: оно мертвое, а между прочим из него может живой цыпленок выйти». Но на вопрос, почему же яйцо окрашивается в красный цвет, те же ярославские мужики отвечают: «Так ведь и сама Пасха красная, в священном писании прямо ведь сказано: «праздник из праздников». Ну, окроме того, и звон пасхальный тоже зовется «красным».

Зато несравненно обстоятельнее и подробнее отвечают крестьяне на вопрос о тех приметах, какие связаны с пасхальным яйцом. Таких примет целое множество. Нельзя, например, есть яйцо и выбрасывать (а тем более выплевывать) скорлупу за окошко на улицу, потому что на протяжении всей Светлой седмицы сам Христос с апостолами, в нищенских рубищах, ходит по земле и по неосторожности в него можно попасть скорлупой (ходит же Христос с целью наблюдать, хорошо ли православные исполняют его завет — оделять нищую братию, и награждает тороватых и щедрых, а скупых и немилостивых наказывает). Затем, крестьяне повсюду верят, что при помощи пасхального яйца души умерших могут получить облегчение на том свете. Для этого надо только сходить на кладбище, трижды похристосоваться с покойником и, положивши на его могилу яйцо, разбить его потом, покрошить и скормить его «вольной» птице, которая в благодарность за это помянет умерших и будет просить за них Бога. При помощи пасхального яйца получают облегчение и живые от всех болезней и напастей. Если яйцо, полученное при христосовании от священника, сохранить на божнице в течение трех и даже 12 лет, то стоит только такое яйцо дать съесть тяжело больным, и всю хворь с них как рукой снимет. Помогает яйцо и при тушении пожаров: если человек, отличающийся праведной жизнью, возьмет такое яйцо и троекратно обежит горящее здание со словами: «Христос Воскресе», то пожар сразу же утихнет, а затем и прекратится сам собой. Но если яйцо попало в руки человеку сомнительного образа жизни, то пожар никоим образом не прекратится, и тогда остается только одно средство: бросить яйцо в сторону, противоположную направлению ветра и свободную от строений — тогда ветер утихнет, изменит направление и сила огня ослабеет настолько, что возможно будет с ним бороться. Но всего больше помогает пасхальное яйцо в земледельческих работах: стоит только во время пасхального молебна зарыть такое яйцо в зерна и затем выехать с этим же яйцом и зерном на посев, чтобы обеспечить себе прекрасный урожай. Наконец, яйцо помогает даже кладоискателям, потому что всякий клад, как известно, охраняется специально приставленной к нему нечистой силой, а, завидев человека, приближающегося с пасхальным яйцом, бесы непременно испугаются и кинутся врассыпную, оставив клад без всякой защиты и прикрытия, – тогда только бери лопату и спокойно отрывай себе котлы с золотом.
 

«Хождение волочебников»

К числу оригинальных пасхальных обычаев, значение которых темно и неясно для народа, относится, между прочим, так называемое, «хождение волочебников». Это та же коляда, странным образом приуроченная к Пасхе, с той только разницей, что «волочебниками» бывают не парни, а преимущественно бабы. Со всего села собираются они толпой и ходят из дома в дом, останавливаясь перед окнами и пискливыми, бабьими голосами распевая следующую песню:

«Не шум шумит, не гром гремит,
Христос Воскресе Сын Божий (припев)
Шум гремят волочебники —
К чьему двору, ко богатому,
Ко богатому — к Николаеву.
Хозяюшко, наш батюшко,
Раствори окошечко, посмотри немножечко,
Что у тебя в доме делается (и т. д.)

Смысл песни состоит в том, чтобы выпросить что-нибудь у хозяина дома: яиц, сала, денег, молока, белого хлеба. И хозяева в большинстве случаев спешат удовлетворить просьбы волочебников, так как по адресу скупого хозяина бойкие бабы сейчас же начинают высказывать не совсем лестные пожелания: «Кто не даст нам яйца — околеет овца, не даст сала кусок — околеет телок; нам не дали сала — коровушка пала». Суеверные хозяева очень боятся таких угрожающих песнопений, и потому бабы никогда не уходят из-под окон с пустыми руками. Все собранные продукты и деньги идут на специальное бабье пиршество, на которое не допускаются представители мужского пола.

Праздникъ Пасхи въ древней Руси.

Пріобщеніе св. Таинъ въ день Пасхи. – Посѣщеніе службы. – Обычай христосованія. 

– Пасха при дворѣ. – Дѣла милосердія и благотворительности. – Повѣрѣе стоянія солнца. 

– Предписанія церкви о провожденіи свѣтлой недѣли. – Народное веселье.

На древне-русскомъ языкѣ св. Пасха нерѣдко называлась «великъ день», пасхальная недѣля носила названіе «праздной», «порозной». Дѣйствительно, самый великій день церковнаго года, день Воскресенія Христова, былъ въ древней Руси праздникомъ всеобщей радости, христіанскаго братства и милосердія: этотъ глубокій смыслъ церковнаго торжества превосходно отразился въ народныхъ вѣрованіяхъ, обрядахъ и обычаяхъ нашей благочестивой старины. А мы теперь живемъ только остатками тѣхъ обычаевъ и обрядовъ, которые забываются, къ сожалѣнію, все болѣе и болѣе вмѣстѣ съ древнерусскими вѣрованіями.

Въ глубокой древности на Руси было особое обстоятельство, возвышавшее радость великаго праздника, – а именно: въ первые два-три вѣка въ нашей церкви держался древне-христіанскій обычай пріобщенія всѣхъ вѣрующихъ въ день Воскресенія Господня. Говѣнье происходило не такъ, какъ теперь. Говѣли весь великій постъ, начиная съ первой недѣли, ходили ко всѣмъ церковнымъ службамъ и готовились приступить къ таинствамъ. Исповѣдывались на послѣднихъ дняхъ Страстной седмицы, а въ первый день Пасхи пріобщались Святыхъ Таинъ. Тогда же носили и водили причащать и малыхъ дѣтей. Вотъ откуда у Новгородскаго іеромонаха XII вѣка Кирика является вопросъ: «Святые Дары можно ли давать дѣтямъ, постучавшимъ яйцомъ въ зубы передъ пасхальной литургіей?»; дѣти были въ этотъ день обязательными причастниками. Такъ, въ свѣтлый праздникъ пріобщались тогда всѣ русскіе люди отъ мала до велика. Исключеніе представляли только несшіе епитимію, такъ называемые «покаяльники». Но и они не вовсе лишались благодатной радости праздника: духовные отцы причащали ихъ святой богоявленской водой. Вотъ какъ оканчивали тогда постъ и встрѣчали свѣтлый праздникъ хорошіе русскіе христіане, по описанію одного древняго поученія. Проведя въ строгомъ постѣ всю Страстную недѣлю, они вкушали въ великую субботу немного хлѣба, потомъ всю ночь подъ свѣтлый день молились. Пріобщались въ самый день Пасхи. Церковные ораторы говорили торжественныя слова, приглашая вѣрующихъ къ достойному принятію святыни: таково, напримѣръ, «слово» св. Кирилла Туровскаго «на св. Пасху въ свѣтоносный день Воскресенія Христова». Послѣ литургіи христіане расходились по домамъ, разговлялись и затѣмъ спали.

Въ послѣдующее время, столѣтія съ XIV-XV, обычай говѣнья измѣнился, ослабѣлъ. Вѣрующіе, какъ теперь, сталй готовиться къ принятію таинствъ и приступать къ нимъ въ продолженіе одной какой-нибудь недѣли великаго поста. Въ самый день Пасхи пріобщались ужь немногіе. Но большая часть христіанъ, можетъ быть, придерживаясь древняго срока, исповѣдывалась и прдичащалась на Страстной недѣлѣ – въ великій четвергъ, еще больше въ великую субботу, т. е. тоже около Великаго дня, но готовясь, говѣя, одну только недѣлю. Герберштейнъ пишетъ о Москвитянахъ XVI в.: «исповѣдуются около праздника Пасхи съ великимъ благоговѣніемъ и сокрушеніемъ сердца; всякій можетъ принимать Тѣло Господне, сколько разъ въ годъ хочетъ, лишь бы исповѣдывался; впрочемъ, установленное время для этого около праздника Пасхи». То же повторяютъ иностранные писатели о Россіи и, слѣдующаго XVII стол. Русскіе цари и бояре говѣли обычно два раза – на первой и на Страстной недѣляхъ. Говѣнье передъ самымъ праздникомъ, конечно, сообщало древнерусскимъ христіанамъ особенную радость при его наступленіи.

На праздникъ собирались въ храмы всѣ вѣрующіе: передъ заутреней читались Дѣянія Св. Апостолъ. Непростительнымъ грѣхомъ считалось проспать свѣтлую заутреню даже дѣтямъ. «А который человѣкъ въ Воскресеніе Христово къ заутренѣ не станетъ и дѣтей своихъ не возбудитъ, говорится въ апокрифической Еипстоліи о недѣлѣ, и тотъ будетъ человѣкъ проклятъ». Въ Хожденіяхъ Богородицы и ап. Павла по мукамъ описываются адскія, страданія грѣшниковъ, «иже на святую недѣлю на заутреню не встаютъ, но лѣнящеся лежать, яко и мертви». Усердно посѣщали богослуженіе и въ остальные дни Святой недѣли. Священники ходили съ крестами по приходу. Радостный звонъ колоколовъ, по разсказу иностранцевъ, не умолкалъ день и ночь. Звонили и дѣти, и взрослые. Иностранные писатели объясняютъ, что пасхальнымъ звономъ русскіе думали успокоить души умершихъ предковъ.

Обычай христосованія свято соблюдался въ древней Руси всѣми. Въ храмѣ оно происходило такъ же, какъ и теперь. Различіе состояло развѣ только въ томъ, что подходили христосоваться къ священникамъ и служащимъ всѣ присутствующіе. Православный арабъ, діаконъ Павелъ Алеппскій, пишетъ о пасхальной заутренѣ въ городѣ Волховѣ: «всѣ присутствующіе стали подходить по обычаю и прикладывались ко кресту; прикладывались затѣмъ къ евангелію и иконѣ въ рукахъ священниковъ; они цѣловали также послѣднихъ въ уста, при чемъ давали имъ каждый красное яйцо. Такъ дѣлали мальчики и взрослые мужчины. Послѣ нихъ подходили женщины и дѣвицы, цѣловали въ уста священниковъ безъ всякаго стыда. Видя это, мы сильно изумлялись, въ особенности греки, бывшіе этому свидѣтелями; но таковъ обычай у московитовъ. Священники набрали множество красныхъ яйцъ, ибо ни одинъ человѣкъ изъ ихъ паствы, ни даже изъ дѣтей, не преминулъ дать яйцо»[1]. – Знакомые посѣщали другъ друга въ домахъ, чтобы похристосоваться: это своего рода пасхальные визиты. Христосованье происходило такимъ порядкомъ: встрѣтившись, здоровались сначала за руки, одинъ говорилъ «Христосъ воскресе!», другой отвѣчалъ «воистину воскресе!» Затѣмъ цѣловались и мѣнялись яйцами, если это были люди равнаго положенія; если же христосовались высшій съ низшимъ, яйцо давалъ тогда первый второму. На улицахъ городовъ шла бойкая торговля вареными и крашеными яйцами. Окрашивались они не только въ красный, но и въ другіе цвѣта, серебрились и золотились. Употреблялись яйца и искусственныя, сдѣланныя изъ дерева. Прохожіе запасались ими, кому сколько было нужно, и христосовались со встрѣчными – знакомыми и незнакомыми. Такимъ образомъ тратили въ день до 200 яйцъ. Въ день всемірной радости Воскресенія Христова исчезала мысль о различіи людей по положенію. Всѣ становились какъ бы равными и близкими. Мѣнялись христіанскимъ поцѣлуемъ рабы съ боярами, мужчины съ женщинами, друзья и враги. Русскіе «такъ свято и крѣпко держатся этого обычая, разсказываетъ Петрей, что считаютъ величайшею невѣжливостью и обидой, если кто, повстрѣчавши другого, скажетъ ему «Христосъ воскресе!» и дастъ ему яйчко, а этотъ не возьметъ и не захочетъ цѣловаться съ нимъ, – кто бы онъ ни былъ: княгиня ли, или другая знатная женщина, или дѣвица». Знатные русскіе люди московскаго періода держали женщинъ въ заперти, въ теремѣ, вдали отъ постороннихъ мужскихъ глазъ. Но въ Пасху затворницы являлись къ гостямъ, христосовались съ ними, и для хозяина было бы большимъ оскорбленіемъ, еслибы кто изъ гостей отказался привѣтствовать по христіански хозяйку дома. Далѣе, женщины оставались за столомъ въ обществѣ постороннихъ мужчинъ, чего имъ не дозволялось въ другое время. Вышеупомянутый Павелъ Алеппскій не находитъ словъ, чтобы выразить свое удивленіе предъ этимъ обычаемъ нашего народа. Онъ описываетъ пріемъ у Волховскаго воеводы въ первый день Пасхи, обращаясь къ читателю: «Послушай, какія удивительныя и диковинныя вещи мы видѣли въ этотъ день! Намъ разсказывали объ этомъ, но мы не вѣрили, пока я не увидѣлъ собственными глазами. А именно: послѣ того, какъ былъ накрытъ столъ и мы сѣли, воевода позвалъ свою жену, и она пришла со своими дочерьми и сыновьями въ наилучшихъ одеждахъ. Войдя, она привѣтствовала насъ наклоненіемъ головы. Мужъ поставилъ ее посрединѣ и просилъ насъ подходить и цѣловать ее въ уста святымъ пасхальнымъ поцѣлуемъ, который по ихъ вѣрованію безгрѣшенъ. Впередъ меня подошли переводчики и поцѣловали ее въ уста, говоря «Христосъ воскресе», поклонились ей и возвратились на мѣсто: что же касается меня, то я стоялъ какъ истуканъ и таялъ отъ стыда. Мужъ ея настойчиво приглашалъ меня, но какъ я отказывался, то переводчики стали уговаривать меня подойти и поцѣловать ее, а то мужъ разсердится. Со стыдомъ и съ большимъ принужденіемъ подошелъ я и поцѣловалъ ее въ уста, говоря «Христосъ воскресе»; я былъ словно лишенный зрѣнія и разума, ибо никогда ничего подобнаго не видѣлъ… Затѣмъ хозяйка взяла сосудъ съ водкой и чарку, поднесла намъ два раза и сѣла съ нами за столъ – таковъ ихъ обычай». – Былъ въ древней Руси обычай христосоваться съ умершими родственниками. Послѣ пасхальной заутрени шли на родныя могилы, произносили привѣтствія и оставляли яйца. Русскіе государи въ это же время ходили въ Архангельскій соборъ христосоваться съ родителями[2], а на второй день праздника въ Вознесенскій монастырь.

При царскомъ дворѣ праздникъ Пасхи встрѣчали съ большою торжественностью, съ соблюденіемъ строгаго этикета, при чемъ личность государя стояла очень высоко, – но въ сущности съ тѣми же обычаями, что и въ народѣ. Въ навечеріе свѣтлаго дня государь слушалъ полунощницу во дворцѣ и по ея окончаніи происходилъ обрядъ царскаго лицезрѣнія. Обрядъ заключался въ томъ, что всѣ высшіе дворовые и служилые чины и нѣкоторые чиновники меньшихъ разрядовъ по особому благоволенію государя входили въ комнату, чтобъ видѣть «его великаго государя пресвѣтлыя очи». Обрядъ завершался выходомъ къ заутрени, которую государь всегда слушалъ въ Успенскомъ соборѣ. Онъ шелъ въ соборъ, а передъ нимъ бояре и окольничіе въ золотыхъ кафтанахъ. Самъ государь проходилъ тотчасъ въ храмъ, а чины останавливались у дверей дожидаться крестнаго хода. Послѣ хода вслѣдъ за государемъ проходили въ соборъ только бояре съ окольничими, да тѣ изъ низшихъ чиновъ, на которыхъ были золотые кафтаны; народъ на пасхальную заутреню въ Успенскій соборъ не пускали. Государь, приложившись къ образамъ, христосовался въ уста съ патріархомъ и епископами, а остальное духовенство жаловалъ къ рукѣ. Вслѣдъ за нимъ шли бояре и другіе молящіеся, цѣловали руку патріарха и получали отъ него яйца: высшіе чины по три, средніе по два, низшіе по одному. Похристосовавшись, Царь становился на свое мѣсто у Южной колонны собора и жаловалъ къ рукѣ всѣхъ присутствующихъ, которые подходили по заранѣе составленному списку «по чину», т. е. по степенямъ чиновной лѣстницы. Государь раздавалъ имъ яйца по одному, по два или по три, тоже смотря по знатности лицъ. Яйца куриныя и гусиныя были росписаны по золоту яркими красками въ узоръ, или травами и цвѣтами, «а въ травахъ птицы, звѣри и люди», или сдѣланы изъ дерева. Ихъ приготовленіемъ занимались придворные токари, иконописцы и травники, иногда монахи Троицкаго монастыря. По окончаніи заутрени и послѣ христосованья съ родителями въ Архангельскомъ соборѣ и съ духовенствомъ въ другихъ кремлевскихъ соборахъ, государь шелъ прямо въ Верхъ, жаловалъ къ рукѣ тѣхъ бояръ и чиновъ, которые не были у заутрени или по старости, или потому, что были оставлены для береженія царскаго семейства. Принималъ потомъ патріарха съ духовенствомъ, приходившихъ «Христа славить» и поздравлять, а затѣмъ со всѣмъ штатомъ и духовенствомъ отправлялся къ царицѣ, христосовался съ нею, духовныя власти благословляли государыню иконами и цѣловали руку, а чины жаловались къ рукѣ. Въ слѣдующіе дни пасхальной недѣли допускался къ лицезрѣнію государя и цѣлованію руки весь многочисленный дворцовый штатъ до послѣдняго служителя, а также торговые люди и иноземцы. Начиная съ перваго дня Пасхи до Вознесенья раздавалось государемъ крашеныхъ яйцъ до 37,000. Получившіе царское яйчко берегли его какъ святыню. Патріархъ и другія высшія церковныя власти, монастыри и торговые люди подносила государю и его семейнымъ дары или такъ называемые «великоденскіе приносы». Приносы состояли изъ крестовъ, иконъ, дорогихъ матерій, соболей, разныхъ драгоцѣнныхъ сосудовъ, изъ мѣди и золотыхъ. Всѣхъ богаче были дары изъ духовенства отъ патріарха, изъ монастырей отъ Троицкаго Сергіева, изъ купцовъ отъ именитыхъ людей Строгоновыхъ. Служилые люди не дѣлали такихъ подарковъ государю. Вся Святая недѣля у русскихъ царей проходила въ пріемахъ, въ хожденіи по монастырямъ и еще въ дѣлахъ благотворительности.

Радость великаго праздника возбуждала чувство состраданія къ несчастнымъ – нищимъ и убогимъ, къ «Господней братіи возлюбленной», по древнерусскому выраженію. Въ поученіяхъ на свѣтлый день встрѣчаются такія наставленія: «своя домашняя (своихъ слугъ) безъ печали сотвори, нищая и бѣдная помилуй»; «духовно торжествуемъ, говоритъ другой проповѣдникъ, страннолюбіемъ цвѣтуще, любовію озарившеся, нагія одѣвающе, нищая и бѣдныя съ собою въ подобно время накормяще и обидимыя избавляюще». Исполняя это велѣніе Церкви и сердца, древне-русскіе люди предъ наступленіемъ праздника раздавали обильную милостыню. Но, конечно, больше всѣхъ благотворили государи. Въ 1665 году царь Алексѣй Михайловичъ въ одинъ только выходъ въ среду на страстной недѣлѣ роздалъ 1812 рублей, но такіе же выходы были въ великую пятницу и субботу. Посѣщались богадѣльни и больницы и вмѣстѣ съ христіанскимъ привѣтствіемъ раздавалась милостыня. Возбужденное чувство милосердія нашло себѣ въ древней Руси выраженіе еще въ одномъ трогательномъ обычаѣ свѣтлаго дня, возникшемъ, кажется, подъ подъ вліяніемъ апокрифической письменности. Въ Хожденіи Богородицы по мукамъ разсказывается, какъ Заступница міра молится и плачетъ предъ Своимъ Сыномъ и Господомъ за грѣшниковъ и Господь мучащимся день и ночь даеть покой отъ великаго четверга до дня Пятидесятницы. Грѣшныя души оставляютъ тьму въ эти дни и пребываютъ во свѣтѣ[3]. Можетъ быть, подражая небесному акту милосердія, древне-русскіе цари посѣщали тюрьмы и облегчали участь заключенныхъ преступниковъ. Царь Алексѣй Михайловичъ ежегодно ночью въ великую пятницу ходилъ по всѣмъ тюрьмамъ, разговаривалъ съ колодниками, выкупалъ нѣкоторыхъ, посаженныхъ за долги, и прощалъ нѣсколькихъ преступниковъ. Въ случаѣ отсутствія царя это дѣлалъ патріархъ. Въ самый день Пасхи между заутреней и обѣдней царь шелъ снова въ городскую тюрьму, обращался къ преступникамъ съ словами: «Христосъ воскресъ и для васъ», дарилъ каждаго яйцомъ, овчиннымъ тулупомъ и присылалъ чѣмъ разговѣться. Блогочестивые и сострадательные люди также облегчали участь заключенныхъ своею милостыней.

Изъ глубокой древности шло на Руси повѣрье, что когда воскресъ Господь, то солнце стояло тогда не заходя восемь дней: первые два дня оно стояло на востокѣ, тамъ, гдѣ ему полагается быть при восходѣ, слѣдующіе три дня на полуднѣ, остальные два на вечерѣ, на восьмой зашло. Вся пасхальная недѣля есть поэтому какъ бы одинъ великій день. Трудно сказать, откуда возникло это повѣрье. Оно держалось упорно, такъ что пришлось съ нимъ бороться преподобному Максиму Греку. Но такъ какъ повѣрье превосходно доказывало ту мысль, что всѣ дни Святой недѣли одинаково торжественны, что вся седмица есть сплошной праздникъ, то наши древніе пастыри въ своихъ наставленіяхъ о провожденіи дней праздника охотно пользовались имъ для большей убѣдительности. Всѣ ихъ предписанія направлены къ тому, чтобы сдѣлать великій праздникъ духовнымъ торжествомъ, чтобы житейскія заботы, чувственность и невоздержаніе были совершенно чужды вѣрующимъ въ эти святые дни. Въ правилахъ неизвѣстнаго происхожденія называются богоубійцами-жидами тѣ изъ христіанъ, которые праздновали только одно свѣтлое воскресенье, а въ остальные дни недѣли предавались обычнымъ своимъ дѣламъ; запрещаютъ путешествовать; отлучаютъ тѣхъ, кто постился. И дѣйствительно, пасхальная недѣля въ древней Руси проводилась въ полномъ покоѣ. «На этой недѣлѣ, по разскаау одного иностраннаго писателя, никто не путешествуетъ и никуда не ѣздитъ, но всѣ занимаются въ своихъ домахъ ѣдой и питьемъ и предаются безмятежному покою и посѣщенію церковныхъ службъ». Чтобы сдѣлать торжество духовнымъ, русская церковь съ самыхъ первыхъ временъ предписывала супругамъ проводить въ чистотѣ всю пасхальную недѣлю и всѣмъ христіанамъ воздерживаться отъ вина.

Насколько исполнялось первое требованіе, неизвѣстно. Что же касается предписанія трезвости, то оно не исполнялось въ народѣ, который говорилъ изстари: «кто празднику радъ, тотъ до свѣту пьянъ». Иностранцы согласно свидѣтельствуютъ о разгулѣ, который наступалъ въ Москвѣ послѣ тихихъ дней Страстной седмицы. Міряне и духовные, мужчины и женщины, особенно изъ простонародья, ходятъ по домамъ, посѣщаютъ кабаки и харчевни, открытые настежъ, и напиваются. Въ воздухѣ раздаются буйные крики, многіе валяются по улицамъ. Родственники заботились только о томъ, чтобы доставить подгулявшихъ домой, потому что пьяныхъ часто убивали или грабили до-нага. На другой день проспавшись, начинали снова пить до безчувствія. Наше приходское духовенство не отличалось въ этомъ отъ мірянъ. По разсказамъ иностранцевъ, ходя по приходу съ крестами, священники напивались до совершеннаго опьяненія. Церковное и гражданское правительства старались прекратить по крайней мѣрѣ уличные безпорядки. Патріархъ Іоасафъ I настоятельно требовалъ прекращенія безобразій и они при немъ дѣйствительно уменьшились. Благочестивый царь Алексѣй Михайловичъ принимаетъ рѣшительныя полицейскія мѣры. Питейныя заведенія, которыя запечатывались стрѣльцами еще при наступленіи великаго поста, оставались закрытыми и въ первые три дня праздника. Но народу не терпѣлось, и выпившіе дома появлялись на улицѣ и шумѣли. «Стрѣльцы рыскали по городу и гдѣ находили пьянаго, производящаго безпорядокъ, то тащили его въ приказъ и засаживали подъ арестъ на нѣсколько дней послѣ нанесенія многихъ ударовъ»; такъ разсказываетъ Павелъ Алеппскій и прибавляетъ: «это мы видѣли сплошь и рядомъ». Такъ этотъ порокъ портилъ общее настроеніе великаго дня, превращая свѣтлую радость праздника въ пьяное веселье. Подгулявшей толпѣ нужны были соотвѣтствующія развлеченія, и древніе источники наши кромѣ невинныхъ качелей упоминаютъ объ «играхъ» и «позорахъ», о кликахъ скомороховъ, т. е. о безшабашномъ весельи. Въ этомъ отношеніи въ наше время проводятъ праздникъ Пасхи лучше, чѣмъ въ древности.

Но надо пожалѣть, что забывается изъ преданій родной старины то, въ чемъ съ такою непосредственностью и теплотою высказалось христіанское пониманіе праздника на святой Руси, Причастниковъ въ первый день Пасхи въ настоящее время почти не бываетъ, развѣ въ деревняхъ пріобщаютъ младенцевъ. Выходитъ изъ обычая, считается неприличнымъ христосованіе, такъ ярко выражающее и радость Воскресенія Господня, и сознаніе братства всѣхъ христіанъ. Меньше раздается милостыни, рѣже посѣтители больницъ и тюремъ, утѣшители недужныхъ и несчастныхъ. А житейскія заботы, неумѣнье современнаго человѣка пользоваться досугомъ и отдохнуть отъ вѣчной суеты, въ сѣрыя будни превращаютъ «праздниковъ праздникъ».

С.

«Прибавленія къ Церковнымъ Вѣдомостямъ». 1900. № 15-16. С. 618-624.

[1] Въ древнихъ рукописяхъ встрѣчается очень замысловатое толкованіе пасхальнаго краснаго яйца, примѣнительно къ смыслу праздника (приписываемое святому Іоанну Дамаскину): «яйцо примѣнно ко всей твари: скорлупа – аки небо, плева – аки облацы, бѣлокъ – аки воды, желтокъ – аки земля, а сырость посреди яйца – аки въ мірѣ грѣхъ. Господь нашъ Іисусъ Христосъ воскресе отъ мертвыхъ, всю тварь обнови своею кровію, якожъ яйце украси; а сырость грѣховную изсуши, якоже яйце изгусти». Пасхальное привѣтствіе съ червленымъ яйцомъ обличаетъ жидовъ, которые не вѣровали вь Господа, какъ Творца міра, и его воскресенію. Текстъ приводится по рукописи XVI в. Библіотеки Московской духовной академіи № 12 (57), л. 239.

[2] Там находились гробницы царей. – ред.

[3] Въ «Хожденіи» апостола Павла по мукамъ покой дается только на Святую недѣлю и по молитвамъ Апостола.

ПАСХА — это древнейший ведический праздник предков Славян. Называется он «ПАСХЕТ», что означает от заглавных букв — «Путь АСами Ходяше Есть Твердо сотворени» или на современном языке «Исход Ариев по горам (Урала)», и ознаменовывает спасение РОДа людского после великой катастрофы (потопа).

ПАСХА связана с «Воскрешением Господнем» только лишь по Библейским событиям! ПАСХА и Воскрешение Господне — это не одно и то же, это разные даты! Всё дело в том, что ПАСХА праздновалась всем РОДом человеческим  ещё до ритуального убийства Иисуса Христа. Его казнили именно на этот праздник, принеся в жертву богу Иегове.

В Библии  легко найти несколько описаний событий связанных с Христом перед казней:

На праздник же Пасхи правитель имел обычай отпускать народу одного узника, которого хотели. Был тогда у них известный узник, называемый Варавва; итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву, или Иисуса, называемого Христом? ибо знал, что предали Его из зависти. <…> Но первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву.

Есть же у вас обычай, чтобы я одного отпускал вам на Пасху; хотите ли, отпущу вам Царя Иудейского? Тогда опять закричали все, говоря: не Его, но Варавву. Варавва же был разбойник.

Подобные утверждения что Иисуса казнили на праздник ПАСХЕТ можно прочитать и в евангелии от Марка (Мк. 15:6-15),  а это означает, что ПАСХА существовала до Воскрешения Господня и не является одним и тем же событием!

Теперь, когда мы выяснили что до казни Иисуса Христа существовал праздник ПАСХЕТ, мы восстановим в нашей памяти что  означал этот праздник и с чем связан.

У РОДноверов есть свои собрания писаний которые называются ВЕДЫ. Из ВЕД известно, что у Земли было три спутника: Луна, Леля и Фатта. В результате войны с кощеями, спутник Фата столкнулся с Лелей, отсюда происходит термин — «ФАТАльный случай». Уничтоженный спутник Леля упала на Землю огненным дождем. Из-за падения обломков сдвинулись магнитные полюса Земли и произошло смещение оси вращения. Земля начала колебаться как маятник. Из-за чего начался Великий потоп. На сушу обрушились гигантских размеров цунами, которые несколько раз обогнули Землю, произошла сдвижка тектонических платформ.

Из-за изменения океанических течений, современный северный полюс стал замерзать. Климат изменился, в этих местах жизнь людей стала невозможной. Растительность и животный мир стали погибать. Со временем, под тяжестью ледяного покрова Даария погрузилась ниже уровня океана.

Вся планета была затоплена, города были занесены глиной и были погребены. Многие из РОДов арийских успели спастись и перейти по каменному перешейку (Ерипейским или сейчас Уральским горам) на континент, называемый Асия или сейчас Азия. Исход длился 15 лет. Был основан великий город Асгард Ирийский (нынешний Омск), и когда сошли воды началось великое расселение Ариев по всей Земле.

ИТАК: Как гласят Веды, великий праздник ПАСХЕТ, празднуется в честь завершения 15-ти летнего исхода Славяно-Арийских Родов из Даарии, прародины наших предков в новые земли — Рассению и Беловодье (Современная Россия). Причина этого исхода вселенская катастрофа планетарного масштаба, вызванная столкновением спутников Земли (Мидгард). С тех пор на ПАСХЕТ принято красить яйца и при встрече бить их друг о друга, как символ столкновения лун Лели и Фаты. А кулич покрывают бисквитом который символизирует ледяные шапки на нашей планете которые образовались после катастрофы.

Этот обычай сохранился только в русском мире, другие люди давно потеряли смысл этого праздника и не знают его происхождения! На западе вообще сошли сума и яйца у них откладывает кролик! У нас в последнее время, с  каждым последующим поколением, народ всё больше забывает свою многотысячную историю,  наши праздники заменяют иноземными, меняют смысл их значения. Особенно в последнее время, пытаются омрачить славянскую Пасху и приписывают ей совсем чуждые Славянам атрибуты — а именно поклонения фалосу, как будто ПАСХА обозначает детородные органы и плодовитость!  Славяне никогда не делали акцент на процессе размножения — это всегда было сугубо семейным таинством! От поклонения извращениям пострадали иудейские Садом  и  Гомора, как раз те, кто сейчас пытается навязать нам своё мировоззрение! Помните об этом!
Теперь, многие из Вас кто прочел это, поймут истинное значение праздника ПАСХЕТ, и станут ближе к корням и знаниям наших предков!

С праздником вас!

ВАСИЛИЙ КОЛѦДА

Это очень интересный и многогранный по своей истории праздник. Если обратиться к самому названию, то узнаем, что Пасха (Песах) изначально у евреев праздновалась в честь Исхода из Египта. В память об этих событиях в Иерусалиме предписывалось совершить ритуальное заклание однолетнего ягнёнка мужского пола, без порока, которого следовало испечь на огне и съесть полностью, не преломив костей, с опресноками (мацой) и горькими травами в семейном кругу в течение пасхальной ночи. Далее в христианской традиции Песах стал совпадать по времени с чудесным воскресением Иисуса Христа и об Исходе в этом праздновании уже совсем ничего не упоминается. Хотя многие ритуалы остаются теми же, но получают новое трактование — так жертва пасхального ягненка в христианском богословии рассматривается в качестве прообраза добровольного самопожертвования Иисуса для искупления грехов мира, спасение еврейских первенцев — как прообраз спасения всех людей Кровью Христа как Агнца закланного за грехи мира. Особо толкуется ритуал совершения Пасхи — как агнец совершенный и без порока, так Христос незлобен, без греха и совершен по человеческому естеству; агнец может быть взят от коз, а не только от овец, так Христос умирает не столько за праведников, сколько за грешников.

Интересно, что одновременно с празднованием евреями своего Песаха (то есть до рождения Христа) древние язычники разных стран (греки, римляне, финикияне, египтяне и т.д.) праздновали так же после весеннего равноденствия свои языческие праздники, связанные с чествованием растительных божеств – египтяне Озириса, финикияне – Адониса, греки – Диониса и т.д. Все ритуалы у этих народов были похожи и таковы, что первые три дня мистерии изображалось увядание природы и скорбь по ней – мрачные песнопения и обряды, темные одежды.. А на третий день вдруг храмы заливались светом, танцами и смехом – природа в образе божества как бы воскресла, принося этим радость и веселие. Нетрудно заметить, что современная пасхальная неделя как раз напоминает эту мистерию – только вместо божества перед нами погибает и воскресает Христос. Я не зря говорю сейчас только о греках и римлянах, потому что это официальная открытая информация, которая о славянах ничего не говорит. Но зато она окрыто говорит и не отрицает того, что все пасхальные куличи и крашенные яйца – это «пришло к нам из язычества». Одно это утверждение позволяет сделать вывод о некоем празднестве, совпадающем по времени с Пасхой, но имеющим свои ритуалы — не ягнята там были, а яйца и куличи.

Так, к примеру, в книге «Русские легенды и предания» Ю.М, Медведев и Е.А. Грушко пишут — «Дажьбог — это сын Сварога, бог солнца и его олицетворение. В «Ипатьевской летописи» сказано: «И после Сварога царствовал сын его именем Солнце, его же нарицают Дажьбог… Солнце-царь, сын Сварогов, иже есть Дажьбог, был муж силен…» Идол его стоял на холме в Киеве при князе Владимире. Дажьбогов день, или Велик-день, праздновали весной (это время совпадает с христианской Пасхой). В этот день хоронили или сжигали Кострому-Кострубоньку, пекли сладкие хлебы, а яйца красили луковой шелухой в солнечный красный цвет. Считалось, что первоначально под покровительством Дажьбога находились все божества плодородия, лесов, скотоводства, звероловства, растений и т.п., потому что он был подателем всех благ земных.» Христианство не отрицает Велик день, но в силу тесного смешения всех обрядов – христианских и языческих подает его чуть ли не как производным от празднования Пасхи. Мол, пришла Пасха на Русь и люди начали Велик день справлять от радости))) нескладушка в том, что при этом же духовенство само признает, что куличи и яйца были у нас и до Пасхи!))))

О средневековом Великом дне информации гораздо больше. «Велик день — народное название Пасхи у восточных и некоторых южных славян. На Пасху перешли обряды встречи весны в день весеннего равноденствия. Раньше, вероятно, считалось, что в этот день заканчивалась Великая Ночь (чеш. Velikonoce, польск. Wielkanoc, словен. Velika no) и наступал Великий День (укр. Великдень, белор. Вялікдзень, болг. Великден). В мифологии и обрядности дня присутствуют сюжеты и мотивы, характерные для народного календаря весны и начала лета…
Считалось, что Красная неделя перед Пасхой (Русалья) была временем разгула нечистой силы. Согласно славянским традициям, в один из дней, предшествующих Пасхе или непосредственно следующих за ней, предки возвращаются на землю, где пребывают в течение некоторого времени. Всю неделю старательно готовились к празднику: мыли столы, скамейки, лавки, окна, двери. Белили печь, а то и стены. Выскабливали, вымывали пол, вытряхивали половики, перемывали посуду.
С Великднём связано множество различных поверий. Крестьяне верили, что в этот день раскрываются небеса, и разрешается попросить у Бога то, что очень хочется. В продолжение всей Светлой недели души усопших постоянно обращаются между живыми, посещают своих родственников и знакомых, пьют, едят и радуются вместе с ними; а скончавшиеся в эту седьмицу вступают, по народному поверью, в отверстые врата рая.
Великдень ассоциировался у русских с чудесным исполнением желаемого. Считалось, что в этот день можно обеспечить себе преуспевание в делах на целый год.
К празднованию готовились всю Красную неделю — с понедельника по субботу. Главные приготовления были с четверга по субботу. Продолжением Великодня была Светлая неделя, длившаяся восемь дней, до Красной горки (Фомина воскресенья) включительно. На Радуницкую (Фомину) неделю, по пасхальному календарю, приходится Радуница — на 10 день начиная с Пасхи — во вторник.»

Пасхальные традиции и  их празднование, уходит корнями в далёкое прошлое древних славян и даже ариев. До прихода христианства этот праздник именовали Великдень.

Со времён Римской империи адепты христианства использовали довольно прагматичные приёмы для распространения своей религии. Они перенимали древние языческие обряды и практики покорённых народов, имея целью якобы помочь им адаптироваться к новым условиям жизни. При такой «мудрой» стратегии достигался компромисс – покорённые народы продолжали совершать свои обряды, но уже в «обёртке» нового сакрального смысла – на базе христианских легенд и мифов.

Пасхальные традиции

Не стали исключением и символы Пасхи. В этот день принято печь пасхальные куличи и творожные пасхи, которые изначально были символами мужского и женского плодородия. Готовили эти блюда с конкретной целью – задобрить богов и обеспечить богатый урожай и приплод скота.

Первые христианские священнослужители пытались противостоять традиции приготовления обрядовой выпечки. В итоге же им пришлось уступить и благословить этот хлеб.

Крашеные яйца как символ Пасхи

Особое положение в истории пасхальной истории занимают яйца. В мифологиях Египта, Индии, Китая и других древнейших культур есть легенды о сотворении мира, ключевая роль в которых отводится образу яйца.

Крашеное пасхальное яйцо в славянской культуре являлось символом возрождения, обновления и новой жизни. Пасхальные яйца катали по земле, чтобы она была плодородной; скатывали с горки, бились ими или просто обменивались друг с другом с пожеланием различных благ.

Яйца на Пасху были двух видов: писанки и крашенки. Писанка – это сырое яйцо, расписанное при помощи воска, красок и огня, а крашенка –вареное яйцо, окрашенное в разнообразные цвета. Они имели обрядовое и обережное значение: с их помощью просили у богов покровительства и защиты для посевов и скота, их дарили молодожёнам на свадьбу, клали младенцам в колыбель, ими поминали предков и т.д.

Крашеные яйца покрывались множеством обережных символов в несколько слоёв, каждый из которых защищал от своей напасти: разлуки, болезни, зависти, наговора.

Церковь удачно воспользовалась популярностью этого образа: яйцо стало подходящим символом воскрешения Иисуса из мёртвых.

Существуют и другие пасхальные традиции, которые превратились в символы Пасхи: проведывать умерших предков на кладбищах и наводить порядок на могилах, готовить четверговую соль и т.д.

Пасхальными стали также славянские обряды встречи весны в день весеннего равноденствия.

Основные празники славян в мастер-классе 👇

Великдень на Руси

Великдень на Руси – это праздник весеннего воскресения, обновления природы, который отмечался с приходом дня весеннего равноденствия ещё в дохристианские времена. Слово «великдень» – народное название Пасхи у восточных и некоторых южных славян. Раньше в этот день заканчивалась Великая Ночь, которая начиналась в день осеннего равноденствия (чеш. Velikonoce, польск. Wielkanoc, словен. Velika noč), и наступал Великий День (укр. Великдень, белор. Вялікдзень, болг. Великден).

В мифологии и обрядности этого дня присутствуют сюжеты и мотивы (поминальные, свадебные, метеорологические, аграрно-хозяйственные и др.), характерные для народного календаря весны и начала лета. Значительное место в народных пасхальных праздниках занимают мотивы воскрешения солнца, обновления и расцвета природы.

Сама по себе Пасха – это объединение нескольких славянских праздников, посвящённых приходу весны, в один большой праздник, украшенный языческими и христианскими символами, дополненный древними традициями и обрядами, которые вы узнаете из видео 👇

Пасхальные традиции



Как относиться к смешению символов и обрядов – решать только вам. Но в эпоху, когда во имя религии было сделано так много недостойных поступков, а сама она стала центром критики и множества дискуссий, стоит помнить, что в глубинах истории скрываются более богатые традиции, чем любой из нас может себе представить и осознать.

И что может быть приятней, чем в светлый весенний день «похристосоваться» с близкими людьми, стукнуться крашеными яйцами и отрезать себе большой кусок языческого пасхального кулича?

Больше интересных и полезных материалов о традициях наших предков 👇