Пьеса сценарий на двоих

Пьесы на 2 человека

ВНИМАНИЕ! Тексты пьес предоставлены только для ознакомления. Все авторские права на пьесы защищены международным законодательством по охране
авторских прав и принадлежат автору. Запрещается их публичное исполнение, издание и размножение без письменного разрешения автора.

Действующие лица – Он и Она. Правда, потом появляется нечто третье – Оно, но, отнюдь, не ребёнок.Предназначение человека – мыслить, создавать произведения, искать ответы на сакральные вопросы, не правда ли?Но чем современный человек занят? Он всё ещё по инерции выживает – стяжательствует, ловчит,хапужничает и агрессивничает. Он давно уже выжил, но страх, что его обойдут соседи,укоренился в его бедной голове.

История болезненной Любви в наше время, помешанное на погоне за оргазмами и на разборках о статусах мужчины и женщины. В этой новейшей борьбе между полами и зарождается волевое Оно – вседозволенное чувство разрушения или свободная очищающая сущность?

                                                                          Високосная

(история любви)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

— Он.

— Она.

— Оно.

Эта история началась в однокомнатной квартире, обстановка которой настолько интимна, что может вызвать у зрителя чувство умиротворения, а то и сладострастия. Очевидно, что хозяин специально добивался раскрепощающего эффекта. Здесь и замысловатое освещение, полутона, светомузыка с электронной аппаратурой, покойные кресла, ширма в восточном стиле, заметен бар, а в глубине под хитроумными зеркалами, словно корабль, плывет, отражаясь отовсюду, великолепная кровать. На стене на видном месте портреты множества женщин – все образы разные – в основном обычные любительские фото, они как бы играют роль иконостаса, и смотрят, как святые, десятки глаз…

Действие начинается в ванной комнате, и ее обстановка столь же интимно продуманна, сейчас в ней яркий свет, тихонечко бормочет музыка, в зеркале на стене отображается виновник этой истории. Он моется, вернее просто лежит в ванне в безмятежной позе, курит и придирчиво рассматривает свое отображение.

1 акт

Явление первое

Звонит телефон. Он берет трубку.

Он. Привет. Да нет, почему же, ожидал. Всегда рад тебя слышать… И видеть, конечно… Нормальный голос, просто немного не здоровиться – горло. Вот отлежусь пару дней и позвоню тебе, хо, кей?.. Обязательно еще раз сходим… Да ничего я не кислый, просто вялость во всем теле… Обязательно покажусь… Умер? Ну и царство ему небесное… А что они демонстрируют, чего хотят?.. Я смотрю ты стала политизированной… Да по мне хоть папа Карло! Пусть они хоть все передохнут… У меня — сумочку? Что-то не видел. Хорошо, поищу и тебе звякну… Обязательно позвоню… Обязательно покажусь… Позвоню. Да, завтра. Целую… Я тоже.

Вешает трубку.

Ага, забыла она. Она забудет! Знаем мы эти приёмчики!

Вновь звонит телефон.

Алло! Ну слушай, где ты пропадал? Тебе целый день звоню. Старик, свершилось! Сработало!.. Ну!.. Ну конечно же ты придумал!.. Да я тебе ящик поставлю, если всё получится… Говорит – двадцать девятого… Проверю обязательно… Нет, сколько лет не сказала, сам знаешь, женщине такие вопросы. Но по голосу дал бы лет двадцать пять. Ты же знаешь, как я умею определять возраст по телефону. И хорошенькая наверняка, милосердненькая и гумманенькая. Меня целый день трясет от ожидания. А тебе-то чего?.. Заразил своей идеей фикс? Нет, старик, не советую… Да нет, рожа у тебя подходящая, просто тебе нужно для начала развестись, а потом положить на этот подвиг остаток жизни… А почему бы и не гордиться?.. Либо заработать хочет, либо спасти калеку, либо и то и другое… Конечно, ты молодец. В общем, через два часа придет. Я ей по телефону говорю: если вы чего-то опасаетесь, мы можем встретиться хоть в здании прокуратуры. А она: по вашему объявлению сразу видно, что вы отчаявшийся человеки не из тех, кто пьет из женщин кровь. Не без юмора, видишь? Старик, неужели это все?! Да подожди поздравлять, сплюнь и постучи. Давай я тебе перезвоню, а то сижу в ванне, нужно еще марафет навести (смеется). Ну, он-то меня подвести не должен, у него тренаж – будь здоров! – всякие марафоны выдерживал. Сейчас перезвоню.

Выходит из воды, облачается в длинный халат и начинает производить над лицом всяческие облагораживающие процедуры, используя щипчики, кремы, лосьоны и прочее – всё делается очень тщательно, профессионально. Одеколонится везде, где нужно, и, похлопывая ладонями по чистовыбритым щекам, идет в комнату походкой человека, не скрывающего радостного предвкушения.

Он. Бог ты мой! Я сегодня как мальчишка, так свежо всё, так обострены чувства – словно первое свидание, словно она одна – единственная!

Останавливается перед фотографиями женщин.

Ну что, милые мои, пожелайте мне удачи, благословите на последний подвиг. Все вы во мне, а я в вас. Ах ты, Анюта (грозит пальцем), не смотри на меня так укоряюще, я никогда не забывал тебя, я и сейчас люблю тебя и помню запах твоих волос. И ты, Татьяна, любительница шампанского, апрельская ты моя умница, где ты теперь? Как нам было хорошо вместе! Светочка, солнышко мое, ранняя пташечка, ты помнишь, как я пробудил в тебе женщину? Сегодня я грущу обо всех вас — пятьдесят семь Леночек, тридцать одна Ольга, двенадцать Ирин… Всем вам и я обязан, и тебе, Пенелопочка (гладит фото). Бесстыдница моя, единственная… Ну девочки, сегодня праздник в вашу честь!.. Вот чёрт, а цветы-то забыл! Первый раз такое! (Бежит на кухню и выкатывает сервированный столик.) Как же без цветов-то? Уже не успею. Где-то у меня были перья павлина. Вот я их сейчас в вазу, и все хо, кей! А что — очень даже ничего!

Набирает номер по телефону.

Васька, это я. Слушай, что-то волнуюсь и дрожу как пацан. Никогда не было такого… Да перестань, я же не циник. Это всё ради познания природы женщины… Ну как тебе сказать, я их, конечно, знаю, ведь я не просто с ними спал, я с ними общался, ты же знаешь о моей картотеке… Они все разные, сексуально тоже, но… Вот подожди, выводы я сделаю, когда последний материал соберу… Понятно, что тебе страшно интересно… Прямо в лоб объявить ей о своей идее? Ты думаешь?.. Не устоит? Да, бывали такие. Одна узнала о моей картотеке от Мишки, сама прямо и предложилась и еще притащила мне две тетради о своих сексуальных ощущениях. Правда, ее данные у меня уже были, но я не посмел ее отвергнуть… Слушай, очень похожи — именно в постели! Как те близняшки, что у меня были… Да нет, что я — извращенец что ли? С ними я по отдельности. Первая с сестрой поделилась, а та не хотела отставать, да и ради эксперимента… Да, ты прав, все сейчас только и экспериментируют. Я вот что еще хотел: пошли, пожалуйста, своего Вовку за цветами, пусть хороший букет купит и ко мне принесет, ну, там розы или гладиолусы. Только не белые, я белые не люблю. Потом рассчитаемся, хо кей? Это все-таки и мой праздник, личный, персональный… Фаллический — да, да!.. (Громко смеется.) Я ее полгода искал, ждал… Ну конечно — ты молодец, не текст объявления я придумал… Благодарен очень! (В сторону.) Вот гад! Ну ладно, жду Вовку. Хорошо, звони.

Кладет трубку, потирает руки.

Пять грамм не помешало бы для раскрепощения. (Наливает.) Ну, девочки, за вас!

Становится перед «иконостасом» фотографий на колени и совершает некий обряд моления — очень серьезно, с поклонами. Bcтает.

Так, всё, вроде, готово. Главное — не перевозбудиться. (Уговаривая) Я о-очень хоро-о-ший мужчина! Кра-а-си-и-вый мужчина! Ла-а-сковый, внима-а-тельный джентльмен, за мной, как за каменной cтеночкой — уютненько, тёпленько, надёжненько, я весь — выражение мужского начала, я — «янь», сейчас появится славненькая «инь» и будет маленький дзинь…

Звонит телефон.

Ну? Я. А кто это? По объявлению? Двадцать девятого? А сколько вам лет?.. Нет, вы сначала скажите, сколько вам лет, а потом я вам отвечу — нужно ставить клизмы или нет… С сорокового? Тогда нужно и клизмы ставить и обмывать два раза в день. Он же без ноги, без руки, слепой и плохо слышит… Ни за какие деньги? Ну тогда извините (кладет трубку). Выискалась еще одна старушенция.

Звонит телефон.

Василий? Слышь, сейчас еще одна спасительница звонила… Ага, двадцать девятого февраля, но с сорокового года… Отфутболил, конечно… Нет, почему, звонили раз десять за три дня. Почему-то четыре мужика, а остальные старухи. И придурки всякие. Кому нужен такой калека? Тем более, что я сразу такую смехотворную цену называл, что одна бабка даже меня обматерила, а остальные бросали трубки. Вовка пошел за цветами?.. Ну, Василий, пни его побыстрее, а то он протелится… Стол готов, а как же… Hy, само собой! И икорка есть… Да знаю, что ты обжора — потому у тебя и нет масштабных интересов… Ну не обижайся, придешь завтра, я тебя вкуснятинкой побалую… Почему объедки?.. Да пошел ты!..

Бросает трубку.

Только бы жрать, да с…

Звонят в дверь. Он бросается в прихожую, потом назад, снимает на ходу халат и быстро облачается в брюки и рубашку, но забывает расчесаться и с взъерошенными волосами мчится открывать дверь.

Явление второе

Вначале слышны голоса.

Он. Проходите смелее, можете не разуваться.

Она. Я натопчу.

Он. Вот вам тапочки. Это я сам повешу. Смелее, смелее!

Появляется она. Следом он.

Он. Садитесь, пожалуйста, располагайтесь — безо всякого стеснения, прошу вас. Можете даже закричать, чтобы исчезла неловкость. (Кричит.) Эге-ге-e-й! Я так всегда делаю.

Она (садится). А вы кто?

Он. А сегодня какое число?

Она. Пятнадцатое. Это вы давали объявление?

Он. Вы извините, я только тут закончу одно дело, всего минута.

Подходит к письменному столу и что-то пишет в тетрадь. Она осматривается.

Он. Ну вот, теперь можно и поболтать. Давайте на «ты′?

Она. А вы кто?

Он (поправляет). Ты. Мы же договорились.

Она. Мы не договорились. А где больной?

Он. А, больной! Больной сейчас будет, он на прогулке.

Она. Один?

Он. Не один… с другом. И я друг. Уполномочен вести переговоры. Давайте знакомиться, меня зовут…

Она. Что-то не похоже, что здесь живет калека. (Достает газету.) Я вот по этому объявлению, все правильно?

Он. Конечно! Я тебе сейчас всё объясню. Дело в следующем: это объявление я написал для того, чтобы пришла именно ты. Я такой тебя и представлял, поэтому язык у меня не поворачивается говорить тебе «вы». Прошу, говори мне тоже «ты».

Она. Ты.

Он. Отлично! Мнe кажется, что мы знакомы много лет и я о тебе знаю кучу дров. Можно взглянуть на твой паспорт?

Она. Пожалуйста.

Он (берёт паспорт, читает.) «Двадцать девятого февраля»! (Целует паспорт.) За это нужно срочно выпить, Марина! (Бежит к письменному столу, достает записную книжку.) Вот так — «девятая»! Я буду звать тебя Марина Великая и Девятая!

Она. Вы астролог?

Он. Ты!

Она. Ты.

Он. Конечно же — я астролог. А ты — звезда сверхновая!

Она. А почему вы… ты считаешь, что я ему помогу? Вы… ты так высчитал?

Он. Я всё объясню, но не сразу. Давай, для начала подзакусим. (Он наливает) А звезды!.. (Они выпивают.) Закусывай, Марина, не стесняйся. Хочешь, музыку?

Она. Постой. Так кто больной?

Он. А если и я? Ты же решилась помочь человеку — уроду, калеке — пришла спасти его, поверила, что двадцать девятое февраля сделает чудо — больной прозреет и станет ходить!

Она. Ну здесь же так и написано (читает): «Умоляю, слепому и парализованному человеку может помочь родившаяся двадцать девятого февраля…»

Он. Ты редкая альтруистка, Мариночка. Или тебе просто любопытны астрологические тайны?

Она. Так это розыгрыш?

Он. Какой там розыгрыш! Я и есть — слепой и парализованный.

Она. А я как-то сразу и не заметила… Ну ладно, я пойду.

Он. Ты отказываешься совершить чудо?

Она. Этим не шутят. (Встает.)

Он. Постой! Да, я не слепой и ходячий, но это ничего не меняет! Я болен! И помочь мне можешь только ты. Подумай, я дал такое объявление от отчаянья, ты сама это говорила по телефону. Ты не можешь меня оставить, не выслушав.

Она. Хорошо (садится), я выслушаю.

Он. Сегодня у меня такой праздник!

Она. Хорошее начало для больного.

Он. Я немного возбужден. Ты знаешь, в других ситуациях я бываю иным, а сегодня — моя мечта — так близка, совсем рядом…что я, как мальчишка, волнуюсь… Ты мне кажешься такой родной…

Она (смеется.) Это что у тебя такой способ женщин охмурять? Заманиваешь сердобольных и считаешь их дурочками?

Он. Да. А потом убиваю и поджариваю их на сковородке.

Она. Это мы уже проходили.Что еще умненького?

Он. Расскажи мне о себе.

Она. Ну нет уж, я лучше тебя — послушаю и поем. Ведь этот стол готовился в мою честь?

Он. В твою, в твою, ВеликаяМарина-Девятая!

Она. Ну вот и развлекай меня, пока я буду пробовать, угощения. Сам готовил? Ничего, пойдет.

Звонит телефон.

Он. Ну, я. Да… Да… Да… Нет… Потом поговорим… Вовки не было… Ну потом, сказал! (Бросает трубку.)

Она. Еще один тяжело больной?′

Он. Да так, любитель праздники портить. Мариночка, ты, главное не бойся, я вреда тебе не сделаю, напротив, я готов исполнить все твои желания.

Она. Неужели все?

Он. В пределах возможного.

Она. Машину и квартиру не подаришь?

Он. Это твое желание?

Она. Хотя бы.

Он. Квартира у меня одна, а машину месяц назад угнали.

Она. Так чего же ты поёшь, что исполнишь все желания?

Он. Да, это я перегнул (смеется), раздулся от чувств. Я в смысле — ты ничего не бойся — я бережно и со всем вниманием.

Она (аппетитно кушая). Дальше? Ты развлекай меня, рассказывай — зачем тебе понадобилась дурочка, рожденная двадцатьдевятого февраля? И дай салфетку, и куда косточки бросать?

Он. Сейчас. (Подал салфетку и тарелку.) Мне нравится твое настроение.

Она. Итак?

Он. Нy, во-первых, не дурочка, а красивая женщина, во-вторых, я пока не определился, что тебе можно сказать.

Она. Правду и ничего кроме правды.

Он. А если я скажу правду, и ты обидишься… Нет, мне нельзя рисковать. Считай, что я все придумал, чтобы просто пообщаться с той, которая родилась двадцать девятого февраля. Пообщаться — это же так прекрасно! Я не жлоб, умён, начитан, могу поддержать интересный разговор, могу развлечь, у меня есть кое-какие деньги…

Она. Деньги — это хорошо. А можно я икру ложкой пoeм?

Он. Я сейчас еще принесу.

Она. И в туалет я хочу.

Он. Ты меня радуешь. Вот сюда, пожалуйста.

Она (уходя). Надо же, шла ухаживать за больным, а тут готовы за мной горшки выносить, и все бескорыстно!

Он (один). Не глупа. Решила поиграть со мной. Чудесно! Нужно записать первые впечатления, пока не забылись.

Садится и записывает.

Явление третье

Она (появляясь). У тебя не уборная, а просто храм какой-то! Что-то мне в голову ударило. Хочу еще выпить! И ты за мое здоровье выпей. (Наливает.)

Он. Да это же почти стакан!

Она. Я хочу! Исполняй желание, раз машины нет. Или между нами все кончено!

Он. Подчиняюсь, чтобы продемонстрировать тебе свою покорность и преданность. (Пьет.)

Она. А теперь рассказывай — кто ты будешь такой, говори поскорей, не задерживай… Почему двадцать девятое февраля? Это ничего, что я икру без хлеба?

Он. Больше влезет.

Она. Говори.

Он. Я просто не мог представить, что появишься ты, такая…

Она. Про меня не нужно. Я хотела больному человеку помочь, откликнулась на крик о помощи, а тут сидит здоровый, сытый и охмуряет. Паук ты. Ты что, зациклен на сострадательных женщинах?

Он (смеясь). Нет, это в первый раз. Я и не надеялся, что кто-то среагирует — так, от скуки…

Она. Не ври. Тебе ли не знать, что мир не без добрых! Ну-ка, ну-ка… (Встаёт.) Что это за выставка?Это что, все, кого ты заманил в свою паутину?

Она подходит и разглядывает фото.

Он. Хочешь, начистоту?

Она. Это как?

Он подходит и пытается ее обнять.

Она. Только без рук! Мы же ради душевного общения здесь собрались, «от отчаянья». Говори, в чём отчаялся и что это за иконостас?

Он. Так я стакан водки выпил, сама виновата – заставила.

Она. Иди и ешь. И говори.

Он. Но я тебе хоть немного нравлюсь?

Она. А если и немного, то что — сразу и кувыркаться?

Он. Извини.

Она. Ты такой покладистый, хитрый и скользкий.

Он. Всё-таки я тебе интересен.

Она. Ешь, больной. У тебя явно с головой проблемы, и я хочу тебе помочь — раз ты внутри себя калека.

Он. Как это точно!

Она. Ешь. Побольше картошки и капусты, запей всё это соком.

Он. В меня не влезет.

Она. Ешь, ешь. (Включает музыку, танцует.) Ешь и смотри.

Он (искренне). Откуда ты такая?!

Она (танцуя). Вот видишь,тебе захотелось узнать обо мне, а это самое главное. А то привык, небось, хлоп по рюмке — и в постель. Не выйдет, паучок-невеличек!

Он. Ты классно танцуешь! А что ты имеешь против секса?

Она (танцуя). Ничего не имею. Я же ем, сплю, хожу, я как все — имею тело, попку и ножки, сиськи и письку, и ручки, и головку…

Он (мотая головой). Не своди меня с ума!

Она. До чего ты примитивно устроен! Стоило мне произнести детские словечки, и тебе уже общение побоку. (Выключает музыку.) Уф, тяжело после икорки! Ну, рассказывай!

Он. Я уже боюсь.

Она. Чего?

Он. Что ты неправильно поймешь одну мою страсть…

Она. О господи, у него еще и страсть! Ты что, мазохист или ковырялка?

Он. Какой ковырялка?

Она. Ну, мало ли бывает извращений.

Он. Да нет, я… Черт побери, ты как-то меня спутала. Ты кто? В смысле, чем занимаешься?

Она. Вопросы задаю я. Значит, ты астролог, здесь у тебя уютно, и ты сюда заманиваешь бедных глупых женщин. Ты бабник?

Он. Не знаю… Я, наверное, экспериментатор, практик, так сказать.

Она вновь рассматривает фото.

Она. А это подопытное кролики?

Он. Это астрологический календарь, ну, такой… особого рода.

Она. Ах, да они тут у тебя все под циферками! Ну-ка, ну-ка… Ну конечно, вот в чем дело! (Смеется, не может остановиться.) Триста… шестьдесят… шестая пустая клетка! Ты что, со всеми спал?! Неужели — со всеми?

Он (недовольно). А чего смешного? Я не спал, я общался, изучал женщин. Это чисто научная работа.

Она. Нет, ты спал или как? Сидели, ты спрашивал, беседовали о жизни, ты записывал, просил фото, и всё?

Он. Но ты бы сначала выслушала идею.

Она. Так ты же не рассказываешь правду, вот я и гадаю. Значит, в году триста шестьдесят пять дней. Раз в четыре года – високосный. У тебя полный набор, только двадцать девятое февраля пустует. Рассказывай, что ты с ними делал?

Он. Изучал… астрологическое влияние на рождённых.

Она. А сколько у тебя на это ушло времени?

Он. Вся сознательная жизнь. Но идея возникла десять лет назад.

Она. Идея… Да ты просто подвижник какой-то. Ты кем работаешь?

Он. Я хирургом был, а последние восемь лет — где придется…

Она. Ну говори, говори.

Он. А что?

Она. Задавай вопросы, анкетируй меня. Я же тебе для этого понадобилась. Где у тебя картотека?

Она идет к столу, но он срывается с места и преграждает ей дорогу.

Он. Не нужно, Марина.

Она. Я хочу. Это мое желание: посмотреть, какие впечатления ты вынес из своих исследований.

Он (твёрдо). Не стоит. Это на самом деле очень серьезно.

Она. Послушай, ты был женат?

Он. Был. Два раза. У меня двое детей.

Она. И десять леттеперь один?

Он. Один.

Она. Ну, всё понятно… поговорили, спасибо за угощение — наелась, наплясалась, насмеялась — я пошла. Я пришлю свое фото по почте, закроешьвот этот квадратик. Вот- рядом с этой рыжей и с этой курносой блондинкой. Ничего буду смотреться, в науку войду, чао!

Она намеривается уйти, но он задерживает ее, пытается поцеловать. Он теснит ее к кровати. Наконец она резко отталкивает его, он падает и ударяется о спинку кровати головой. Она бежит в прихожую, хлопает дверь. Сначала тишина. Затем он поднимается, потирая затылок, спешит в прихожую, постанывает.

Он. Смылась всё-таки, зараза!

Идет в комнату, наливает из бутылки, пьет.

Он. Идиотка! И ты тоже хорош (грозит пальцем вниз) — перевозбудился так, что все мозги поплыли!

Звонок в дверь.

Он. Вернулась! Ну держись, милая!

Явление четвёртое

Слышно, как открывает дверь и его голос.

Он. Где тебя столько носило! Опоздал, брат! Ну давай, чего уж там. Я же просил белые не покупать!.. Это — розовые? Сам ты дальтоник! Ну-ка, чеши отсюда!

Появляется с белыми хризантемами, ворчит.

Он. Во, идиоты! На кой мне теперь эти цветы? Нажралась, наплясалась и свалила.

Пытается засунуть цветы в вазу со страусиными перьями,

ваза падает и цепляет за собой на пол посуду.

Он. Черт! Черт! (Пинает вазу и посуду.) Всё ты виноват, всё ты, гад! (Бьет себя кулаком в пах.) Откуда она такая вылезла? Чувырла! Ничего, еще не вечер, их вон сколько бродит по свету сочненьких и без затей, и…

Звонит телефон.

Он. Да… Принёс какую-то белую гадость… Уже один… Ушла… Почему, почему… ушла и всё! Что ей здесь — жить что ли?.. Нормальный я… Ну трахнул, трахнул и разтрахнул! И теперь что, плясать от счастья? У меня было пятьсот баб, чего я должен радоваться пятьсот первой? Високосная, високосная — их миллионы високосных… Ну как тебе сказать, в постели очень энергичная, темпераментная, так что даже затылком о спинку кровати ударила, шишка вот… Да, старик, замотала, выпила все соки… Ну как уламывают… Слушай, Вась, ты что, мальчик что ли? У тебя Вовка больше твоего знает, у него и выспрашивай… Ну не в духе, устал… Икра осталась, да. И выпить есть.Завтра приходи… Хорошо, звони.

Он (сам себе). Трахнул, не трахнул! Все, как собаки на привязи, только вокруг траханья и вертятся! Перетрахаться не могут! Во, шишка какая, черт! Ну, зараза, вообразила из себя недотрогу, свое значение, свою нужность почувствовала! А сама, небось, всяких ковырялок повидала. Это же надо — такой облом! Все сами в постель тянули, уже привык, а тут… (звонит телефон) Неужели опять этот придурок? Алло! Ну, я. А кто это? Ах, Алла! Ну конечно, узнал! Да ты что — помню, помню… Недалеко?.. Нет, я очень хочу!.. Ко мне нельзя, у меня тут родственники… Хорошо, сейчас буду, выхожу. (Кладет трубку, заметно повеселев.) Ну, Аллочка, ты у меня сегодня!.. Щас я тебя, ух! (Быстро собирается и уходит.)

В пустой квартире появляется Оно. Оно плавно движется и производит незначительную перестановку. Так, вместо стенда с фотографиями возникает таблица с какими-то цифрами и графиками, незаметно квартира становится другой, наполняется иным мироощущением – чувствуется, что здесь живет женщина. Оно вносит украшенную ёлку, ставит в угол, зажигает лампочки и свечи и исчезает.

2 акт

Явление первое

Появляется она.

Она. Вот опять забыла потушить свечи!

Выставляет на стол пакеты, раздевается.

Она. Или опять ты шалишь? Ну, молчи, молчи, чудо-юдо. Но елку-то я точно не зажигала, или зажигала… Так, посмотрим (подходит к таблице, достает из кармана карточку). Ну вот семьсот тридцать первый (переписывает из блокнота в карточку). Так, «возраст», «рост», «вес», «глаза», «волосы», «образование», «национальность», «время′′, «место», «размер»… Явно прибавил пять сантиметров. Напишем «двенадцать», всё! (Смотрит на часы.) Смотри-ка ты — опаздывает! Нужно помыться, что же я!

Идет в ванну и начинает раздеваться. Звонок в дверь. Она открывает и

убегает в ванную, кричит оттуда.

Она. Вы проходите, я через несколько минут буду!

Он. С наступающим!

Она. Спасибо!

Он. А как вас зовут?

Она. Вы проходите, я сейчас!

Он проходит, уверенно прохаживается по комнате, садится, вытягивает ноги, говорит: «Закуска, свечи, интим, молодец баба, всматривается в таблицу, поднимается, достает карточку, читает.

Он. «Семён Артурович Пискун. Сорок четыре года. Образование — водитель. Женат. Двое детей. Русский с примесями польских и татарских кровей. Сто семьдесят сантиметров. Семьдесят шесть килограммов. Глаза серые. Шатен. Размеры: сорок три – двенадцать – пятьдесят — пятьдесят шесть. Семнадцатого ноября. В машине у Савеловского вокзала. Со спины. Три минуты…» Что за дела? (Берет еще одну карточку.) «Мао Ван-дун. Двадцать шесть лет. Дипломат. Холост. Китаец. Сто шестьдесят три сантиметра. Шестьдесят три кг. Карие. Черные. Сорок – пятнадцать — сорок восемь — пятьдесят пять. Двадцать третьего октября. Двадцать три часа, на квартире у Светки. Два часа, шесть минут и утром с семи тридцати — двадцать пять минут…» Она что, проститутка что ли? У меня и денег нет с собой. (Читает.) «Леонид Васильевич Голубков. Тридцать восемь лет. Повар. Женат. Казак, но врёт. Сто восемьдесят шесть сантиметров. Сто три килограмма, двести грамм. Уф!.. « Причем здесь «уф»? Тяжелый что ли? «Глаза заплывшие, но говорит, что голубые. Лысый. Размеры: сорок шесть — двадцать восемь — шестьдесят два — пятьдесят пять…» Что это, за размеры? «Кафе на Тверской, подсобка. Конфуз. Пятнадцать минут вручную. Великолепный обед.» Ну даёт, а! Да они тут пронумерованы! Кто-то решил надо мной пошутить! Ну, если это Васька! Не лучше ли смыться? (Садится и не может оторвать взгляда от таблицы.) График какой-то…

Появляется она.

Явление второе

Она. Ничего что я в халате?

Он (поспешно вскакивая). Так это… Вы?!

Она. А как же. Не удалось тебе вычеркнуть меня из своей жизни (берет у него карточки и вкладывает на место).

Он. У меня нет слов, Марина! Столько времени прошло, я уже…

Она. Большегода.

Он. И ты вспомнила обо мне!

Она. Да и ты не забыл, как меня зовут.

Он. Такую, как ты, забыть трудно.

Она. Чем же я не похожа на других?

Он. Ну… ты такая необычная… странная…

Она. Ладно, не говори, всё равно соврешь, ты же привык охмурять, лапшу на уши вешать.

Он. Ты, я смотрю, тоже? (Кивает на таблицу.) Позаимствовала идею, плагиатом занимаешься?

Она (смеется). Я слабая невинная женщина. А как твои успехи, что, трахнул триста шестьдесят шестую?

Он (морщится). Ты тогда всё не так поняла.

Она. Перестань, давай в открытую.

Он. Давай, только я не люблю слово «трахнул».

Она. Щёлкнул? Хлопнул?

Он (угрюмо). Зачем тебе все это?

Она. У тебя научилась. Я побила твой научный рекорд. На сто процентов!

Он. Я пойду.

Она. Чего так?

Он. Не хочу быть в твоем списке.

Она. А с чего ты взял, что я тебя занесу в свой список? Он у меня полон.

Он. Тогда зачем ты меня заманила? (Достает газету, читает) «Рожденная двадцать девятого февраля ищет прекрасного умного друга…»

Она. И тебе не показалось это странным?

Он. Показалось, но больше года прошло после нашей встречи.

Она. Ты забыл меня?

Он. Тебя забудешь… Но я не думал, что у тебя будет такая реакция (кивает на таблицу).

Она. Я тоже идейная.

Он. А может — больная?

Она. Не больнее твоего.

Он. Мстишь что ли? Мужикам?

Она. Зачем же, может быть я так ищу свою половинку.

Он (раздраженно). Да все это искусственно, ненатурально!

Она. Что?

Он. Да ты со своей таблицей! Тебе что, больше делать нечего? У всех людей сотни проблем, в стране черти что происходит, а она, видите ли, ищет свою половинку! Да ты знаешь кто?

Она. Кто? Проститутка?

Он. Еще какая! Но и дура к тому же.

Она. А тебе-то что? Тебе нужна високосная, хочешь попробовать — я тебе готова помочь. Или ты уже вкусил?

Он. Я этим уже не занимаюсь.

Она. Тогда зачем ты пришел?

Он. Любопытно было узнать — ты это или не ты?

Она. Ты знал, что это я.

Он. Но по телефону был не твой голос.

Она. Не мой, подруги. Но ты всё равно знал, что это я.

Он. Ну хватит! Чего ты добиваешься?

Она (смеясь). Хочу измерить твое мужское достоинство.

Он. Прекрати! Ты знаешь, кто ты после этого? (Показывает в таблицу, но сдержавшись, выбегает в коридор.)

Она. Никуда ты не уйдешь.

Он (появляясь). Почему это?

Она. Ты меня любишь.

Он (после некоторого молчания). Ты даже не знаешь, кто я… А когда-то я писал картины… Потом их сжёг — безо всякой жалости, без позы. Потому что понял, что не художник, а в лучшем случае – peмесленник, маляр…

Она. Все настоящие художники владеют своим ремеслом…

Он. Нет, ты не знаешь. Настоящее — нечто большее, чем ремесло и профессионализм. Настоящее творят те, кто сошел с ума обычного и взошел на безграничный ум. Такое редко случается. А все остальное – поделки, безделушки, даже если это египетские пирамиды. (Быстро подходит к креслу, садится и закрывает глаза.) Я так устал, ты просто не представляешь, как я устал от себя и от этой жизни… Ты говоришь, что я тебя люблю… А почему бы и нет, если мне все равно… Почему бы мне тебя не любить — ты не хуже и не страшнее деревьев, цветов, медведей, стрекоз, озёр… Конечно, я тебя люблю.

Она. Какой ты изворотливый, давай я тебя накормлю.

Он молчит, она выходит.

Он (один). Все это слишком вкусно, чтобы съесть. Но, черт возьми, либо она действительно умна, либо здесь всё то же природное женское колдовство. «Ты меня любишь»… То, что это страсть, — понятно. Даже не страсть, а нечто роковое, предначертанное. Но и она свихнулась на мне, завела таблицу, заманила меня… Неужели это все она сделала?

Подходит к таблице, изучает ее. Входит она.

Явление третье

Она. Интересно? (Ставит поднос.) Там у меня семьсот тридцать экземпляров. В два paзa больше, чем было у тебя. Это за полгода. В среднем — по четыре экземпляра в день. Вот такой улов. Можешь меня поздравить — я теперь крупный специалист по сексу и знаток всяческих мужских особенностей.

Он. Зачем тебе это?

Она. И это спрашиваешь ты? Можешь считать, что я твоя ученица.

Он. Я никогда не учил заниматься проституцией, а ты с них деньги брала.

Она. Для тебя это было хобби, спортивный азарт, а для меня — научное исследование, эмпирический материал для теории, а всем ученым должны платить, чтобы они питали свое бренное тело, которое носит их ученую голову, логично? Так что давай, присаживайся, я с тобой рассчитаюсь за твой ужин (наливает). Выпьем за мой научный подвиг, за окончание моего тяжкого труда!

Он. Почему ты такая ядовитая? (Выпивает.) У тебя что, была какая-нибудь сексуальная травма?

Она. А у кого их не было?

Звонит телефон.

Она. Вся жизнь состоит из периодического получения трав и оплеух. (Берет трубку.) Алло! Да, давали, но уже не нужно. Да, нашелся прекрасный человек. Спасибо вам… Ничего, вам еще тоже повезет… Вам того же. (Кладет трубку.) В день — один-два звонка обязательно.

Он. Это по объявлению?

Она. Да. Кто хочет стать другом, кто любовником, кто просто прикалывается, часто женщины звонят.

Он. Ты и с женщинами?

Она. Что, сплю? Нет. А что, ты советуешь?

Он. А если посоветую, ты станешь спать?

Она. А как же! Я полностью доверяю твоему опыту.

Он (фыркает). Но я не голубой.

Она. Kaк скажешь.

Он. Почему ты так на меня смотришь?

Она. Больше года не виделись. Соскучилась. А ты разве нет?

Он (смутившись). Давай выпьем.

Она. Давай, только я за себя не ручаюсь.

Он. Почему?

Она. Я столько о тебе думала.

Он. Я тоже…

Она. Я знаю. Ты по мне с ума сходил.

Он. Откуда тебе это известно?

Она. Потому что я по тебе сходила с ума.

Он. Серьезно?

Она. Как я только выдержала!

Он. Ну, наверное твои экземпляры помогали тебе выдержать.

Она. Они — исследование, познание, работа, а ты – любовь.

Он. Ой-ей-ей! Значит, ты очень свободная эмансипированна женщина?

Она. А что ты знаешь о женщинах?

Он. Ну они очень разные, как сорта яблок. Одни кислые, другие пресные, третьи сладкие, кисло-сладкие, терпкие, мягкие, твердые…

Она. У тебя гастрономический подход. Ну, а смысл женского назначения? Глобальный духовный смысл?

Он. Ты спрашиваешь так, как будто сама знаешь ответ.

Она. Знаю, но мне хочется, чтобы ты высказался, мне хочется слушать тебя. Я тебя полюбила сразу, после одного вечера с тобой — это чудо! Я думала — почему? Физическое родство? Наверное. Но главное — за определенного свойства одержимость. Ты маньяк и я маньячка, оба мы маньяки… Ой, я кажется совсем опьянела!

Он (взволнованно). Я очень благодарен тебе. Представляешь, после той встречи я вновь стал рисовать. Может быть, это и есть глобальный смысл женского назначения?

Она. Быть катализатором мужского творчества, и всё?

Он. Может быть, это соавторство?

Она. Ты изворотливый, тебя не ухватить. Я еще хочу выпить! (Пьет.) Вот ты подумай, чем проявили себя в истории женщины? Их творчество болезненное, в одном и том же русле — «где, мой принц?» или подражательное. Царственные женщины правили, окружая себя бездарными фаворитами. Но зато именно женщины умели бескорыстно и без зависти ценить и восхвалять мужской талант. Активизировать и продвигать талантливых мужчин, жертвуя им себя — и всё?

Он. По-моему, этого очень даже много для смысла жизни.

Она. Это мужской эгоизм. А почему не наоборот?

Он. Глупая! Я об этом много думал. Женская жертвенность очень редка, чаще мужчины жертвовали всем ради женщин, мне кажется, что именно женский эгоизм с желанием блистать и получать удовольствие от жизни не давал развиваться многим талантам, делая их тупыми добытчиками средств для безбедного существования.

Она. Что я слышу? Ты — и против удовольствий?

Он. Против культа физиологических…

Она. Я умру со смеху! Перетрахал кучу женщин, любит вкусно поесть, сладко поспать, пахнет французским одеколоном, ценит комфорт и удобства и — против удовольствий! Или ты, будучи в постелях с женщинами, испытывал отвращение?

Он. Да ничего я не испытывал. Ну серьезно, это как сон, ты в другом измерении, ты — это совсем не ты…

Она. А бабушка твоя.

Он. А твоё физиологическое существо, твои фатальные кандалы, пусть приятные, но оковы. Отчего в народе так много и существует скабрёзности и матерщины по отношению к сексу. Народ подсознательно понимает, что телесные удовольствия — это особый вид рабства, унижающий и ограничивающий свободу духа.

Она. Оказывается я полюбила еще и философа.

Он. Нет, это ты возбудила во мне философа, иначе я бы и не пытался формулировать очевидное.

Она. Я тебе не противна?

Он. С чего это?

Она. Ты меня так любишь, а я спала с кем попало, и вот еще вчера спала. Рассказать?

Он. Зачем?

Она. А-а-а, испугался?

Он. Послушай, нам нужно как-то определиться в наших отношениях, упорядочить этот хаос…

Она. Ты хочешь сделать мне предложение? Сделать меня своей женой и определить мои права и обязанности. А ты — глава семейства, законодатель, вожак — будешь управлять своей маленькой стаей. Всё это мы проходили.

Он. Ты была замужем?

Она. Где я только не была, любимый, стоит ли тебе знать об этом?

Он. Мы с тобой встретились во второй раз, а у меня чувство, будто…

Она. Будто знаем друг друга вечность. Это мы тоже проходили. Я хочу танцевать. (Включает музыку, тянет его за руки. Танцуют.) Мы слишком много говорим! И мы друг друга умственно возбуждаем! Поэтому нам невозможно определиться в отношениях!

Он. Почему ты кричишь?

Она. Из-за музыки! И вообще — я пьяна! И я хочу быть ненормальной!

Он. Подожди, я хочу тебе сказать. (Пытается ее поцеловать.)

Она (отталкивая его). А вот это не нужно! Нельзя! Опасно! Гибельно!

Он (уходя на место). Ты просто экзальтированная cyмасбродка! Тебе бы полечиться!

Она. Только вместе с тобой! Я, может быть, о тебе с детства мечтала, и нашла! Но это не значит, что я тебе отдамся тут же, я не такая доступная как ты!

Он. Чья бы корова мычала…

Она. Это ты готов обслужить любую незнакомую женщину, помани она тебя пальцем.

Он. А ты разве…

Она. А я у тебя научилась, ты же хозяин и законодатель мод. Хочешь стриптиз посмотреть? (Танцует характерным образом.)

Он. У меня просто другое устройство, мужское.

Она. Знаю я твое устройство – примитивно до ужаса — дятел делает дупло, были бы деревья.

Слышится грохот.

(Выключает магнитофон.) Ревнивец эдакий! Я сейчас. (Выходит.)

Он. Может быть помочь?

Она. Я сейчас!

Он (один). Кто это у нее? Чепуха какая-то. В голове просто каша. Нет, всё это игра в чувства, какая там любовь! Не любит она меня.

Явление четвёртое

Входит она.

Она (расстроено). Вазу разбил.

Он. А кто там у тебя?

Она. Да один хороший знакомый.

Он. А что он на кухне прячется?

Она. Стесняется.

Он. Ну давай я его позову.

Она. Попробуй.

Он выходит.

Она (одна). Не нужно больше пить. В голове такая каша. Не любит он меня. Ничего не получится.

Появляется он.

Он. Taм никого нет, только разбитая ваза.

Она. Конечно, он спрятался.

Он. Домовой?

Она. Я не знаю, как его назвать.

Он. Ты его видела?

Она. Конечно, только что.

Он. И как он выглядит?

Она. А как хочет, так и выглядит. Иногда даже женщиной. Лёсиком себя называет.

Он. Умеет говорить?

Она. Не голосом.

Он. Буйное создание?

Она. От меня зависит, от того — какая я…

Он. Понятно.

Она. Что тебе понятно? Ну что тебе — понятно?! Что по мне психушка плачет?

Он. Почему, я тебе верю, чего ты так злишься?

Она. Вазу жалко. И знаешь что, вечер подошел к концу, пора расставаться.

Он. Подожди, мы же еще… не…определились.

Она. Лёсик недоволен, говорит, что будет делать пакости, пока ты не уйдешь.

Он. Ревнует?

Она. Это серьезно, чего ты улыбаешься?

Он. Да я не улыбаюсь.

Она. Он тоже считает, что ты еще неопределившийся и что я для тебя еще опасна.

Он. Еще опасна? Перестань, ты для меня наоборот… Ты меня…

Она. Спасаешь? Не говори чепухи.

Он. Я не могу уйти вот так… когда мы только узнали друг друга. (Он берет ее руки в свои, она не сопротивляется).

Она. Не нужно, мы не одни.

Он обнимает ее, вновь слышится грохот. Он соскакивает.

Она. Вот видишь! (Выходит и быстро возвращается.) Стол с посудой опрокинул.

Он. Да что это такое! Чего ему нужно? Сейчас я с ним поговорю! Эй, где ты там, зверюга пакостная! (Выбегает.)

Слышны грохот, звон и крик.

Она. Ну вот, я так и знала.

Появляется Он — ошеломленный, в мокрой одежде.

Он. Что это такое?.. Что это за смеху… за шутки, я тебя спрашиваю!?

Она (хохоча). Он вылил на тебя суп? Всю кастрюлю?

Он. Кто вылил?.. Кто это был, я тебя спрашиваю!

Она. Ну — Оно! Оно тебя не приняло, я так и знала.

Он. Слушай, а пошла-ка ты знаешь куда!..

Она. Знаю, знаю, я там уже не раз была, и без тебя, любимый.

Он (яростно пиная стул). Истеричка! Жаба ты сумасшедшая!

Выбегает из комнаты.

Она. Куда же ты? Скоро двенадцать! Ты замерзнешь! Не уходи!

Хлопает дверь.

Она. Ушел. Ну зачем, зaчем ты его облил супом? Это же Новый год, он же еще ничего не понял! Слышишь меня?

За окном раздаются хлопки, видны вспышки салюта.

Она. Двенадцать. Странно, а я думала, он тебе понравится, слышишь ты, Одиночество моё, непутевое?

В бокалы льется вино, свет свечей становится ярче, она берет бокал, чокается.

Она. Ну, с Новым годом что ли? С Новым счастьем? И давай, что ли, расцелуемся!

Свет в комнате гаснет. За окном усиливаются вопли, крики, хлопки и вспышки.

Звук поцелуя…

3 акт

В квартире стоит мольберт. В одном углу навалены холсты, подрамники, рулоны ватмана, в другом углу раскладушка. Повсюду кисти и тюбики краски, по стенам висят картины. Появляется неведомое Оно. Слышится его хмыкание, почмокивание, покряхтывание, посапывание. Оно берет одну из картин, потом другую – фырчит то недовольно, то ободряюще. Останавливается у мольберта, на котором водружена незаконченная картина. Поднимается кисть, и ею делается несколько решительныхмазков. Удовлетворенное хмыкание и чмокание. Слышаться звуки открываемой двери. Оно бросает кисть и исчезает.

Входит Он. Его одеяние заметно подзапущено. Он бросает на стол пакеты и сразу же подходит к мольберту.

Явление первое

Он (вглядываясь в полотно и бормоча). Свободу им подавай. Что они будут делать с этой свободой? За решеткой плохо, а на свободе что ли лучше? Больше удовольствий? Ничего подобного – в тюрьме куча своих громадных удовольствий и наслаждений (берет кисть)… Заполучили свободу, а делать никто ничего не может, не хочет и не знает – как и зачем. И так было и будет всегда, потому что по большому счету – жизнь есть гнёт, а не мёд. Жизнь пытается выдавить из нас капельку смысла, зерно истинного жела… (Замечает что-то на полотне, кричит) Черт, Черт! Опять это бесовство! Не делал я этого, не мог! Что это?.. Как это?.. (Всматривается в полотно, трогает его пальцами) Какая находка! А линия! Цвет!.. (Начинает быстро-быстро наносить мазки.) Именно этого мне и не доставало, именно это я видел сегодня ночью (увлеченно рисует)…

Стучат в дверь.

Он (кричит). Пошли все к черту! Я расплатился, я никому ничего не должен! Я занят! Я никого не желаю видеть! Меня нет дома!

Удары усиливаются. Он чертыхаясь идет открывать.

Он. Черт! Ну что еще! Газ отключили, телефон отключили, за телефон я заплатил. Какого дьявола!.. Ты?!

Явление второе

В комнате появляется великолепная Она. На ней все новенькое, дорогое, и выглядит

Она представительно и важно.

Он (обалдело). Ты!.. Это — ты?!

Она (осматриваясь). Ну конечно я, дорогой, это я, милый. Ты один?

Он. Столько времени прошло, я уже…

Она. И ждать перестал?

Он. Что ты, что ты… Я пытался тебя разыскать. Ты же исчезла и не звонила. Я у той квартиры ночами ходил, пока там новые жильцы не поселились. Я же не знал, что ты снимала квартиру.

Она. Ночами? Бедненький. Рад меня видеть?

Он. Страшно!

Она (прохаживаясь от картины к картине). Так, так… Мрачновато. А вот эта — ничего. Где же твоя мебель? Продал, понятно. Так, значит ты вот как теперь живешь. Значит Оно у тебя? (Останавливается и внимательно на него смотрит.) У тебя?

Он (избегая взгляда). Кто?.. Что?

Она. Понятно. Ну и как — уживаетесь?

Он. Прекрати! (умоляюще) Не начинай снова, я прошу тебя!

Она. Почему же? Я тебе его подарила, могу я узнать, как Оно поживает?

Он. Что? Кто?! (Швыряет кисть в угол.) Не начинай, я прошу тебя! Я же тебя так долго ждал, я не хочу говорить о нем!

Она. Так все-таки Оно с тобой! Замечательно!

Он (умоляюще). Об этом нельзя походя. (Шепотом) Здесь не стоит говорить, лучше в другом месте…

Она (громко смеется). Поверил, поверил! (кружась) Я так рада за тебя, так рада, милый! Я так по тебе скучала!

Он (обиженно). По тебе видно, как ты скучала.

Она. Да это всего лишь доспехи. Сердце принадлежит тебе, любимый!

Он. Прекрати этот тон!

Она. Ну что ты такой ершистый? Ты просто отвык от меня.

Он. Я и не привыкал… но все равно, я очень рад. Наверное, только ты способна понять меня.

Она. Ты делаешь успехи (обнимает его).

Он. Мне хочется уткнуться тебе в грудь и плакать.

Она. Уткнись и поплачь, мой хороший.

Он. Ага, а потом ты расхохочешься, вытрешь об меня ноги и уйдешь…

Она. И уйду к своему архитектору, я сейчас с ним живу, он богатый и преуспевающий, высокий, широкоплечий, красивый и атлетически славно сложён. В теннис играет — загляденье, бабы проходу не дают! А уж как траха…

Он. Вы женаты?

Она. Зачем? Кстати, где твой телефон, мне нужно ему позвонить.

Он. Отключен временно.

Она. У тебя что, туго с финансами?

Он. Туго.

Она. Да не дуйся ты за архитектора, я же с тобой рядом.

Он. Я не дуюсь, я тобой любуюсь. Серьезно. Я скучал по тебе.

Она. Я знаю.

Он (и яростно, и отчаянно). Ни черта ты не знаешь! Я все время мысленно говорил с тобой, спорил, советовался… Я всё забросил, от меня все отвернулись, я замуровал себя в этих стенах! Я многое понял, я… я так люблю тебя (отворачивается, утирая слезы)!

Она. Это нервное, это временно, это пройдет. Я знала одного алкоголика, так он жил так, будто наступил Конец Света, как будто будущего совсем не существует, а есть един бесконечно длящийся момент — Конец Света. Это даже похлеще ада! Весь больной, ходил как привидение, но зато какой умный!

Он. И что с ним стало?

Она. Не знаю, я только освободила его от алкогольной зависимости.

Он. Каким образом?

Она. Долго рассказывать. Но я его не любила, я никого не любила так, как тебя.

Он. Перестань, ты вновь явилась почти через год, живешь с каким-то высокотрахательным архитектором и признаешься мне в африканской любви — это смешно!

Она. Но это правда (смеется)!

Он резко бросается к ней и хватает ее за горло. Она сначала сопротивляется, потом затихает. Он разжимает пальцы, бросается вон из комнаты.

Она (смотрясь в зеркальце). Синяки останутся. Ох уж мне эти шаловливые мужские ручонки, как тиски. (Смотрит на мольберт.) А эта, картина великолепна, как будто кто-то внутри нее живет (рассматривает содержимое пакетов). Краски, чай, макароны, яйца, хлеб, сигареты. Что еще нужно художнику? Ах да, утоление похоти (громко). Как ты справляешься с этим?

Явление третье

Он (появляясь). Сначала, было туго. Ты мне днями и ночами покоя не давала. Только ты! Как наваждение, как колдовство! Ты меня изнуряла!

Она. Онанизмом занимался?

Он. Занимался.

Она. Бедненький, какое унижение ты испытывал!

Он. Да нет, не в этом дело. (Возбужденно.) У меня озарение случилось! Была ночь, темно, вокруг стены, пол, потолок, окна зашторены, никого нет, и тут, как вспышка, чувствую и вижу, что нет никаких стен, нет крыши, пола, нет самой Земли, нет такой пещеры, такого убежища, где можно было бы спрятаться. Словно все пронизывается чьим-то взглядом! Сквозь бетон, сквозь сталь, сквозь свинец, сквозь толщи земли свободно проходит этот взгляд, мгновенно все взвешивая и оценивая… А я?.. Я словно завис в пространстве, в бесконечной пустоте — маленький кусочек плоти — со своим членом, зажатым в кулаке… Спрятался называется.

Она. Замечательно… и страшно.

Он. Да нет, хотя… страшновато поначалу.

Она. Это Оно к тебе приходило тогда.

Он. Кто?

Она. Одиночество мое.

Он. Подожди. Самое главное — я понял, что взгляд тот и его пронизывающие лучи — это и есть я, понимаешь? Если нет никаких преград, если ничего, кроме меня, не существует, то я и есть то бесконечное пространство, просвечивающее само себя…

Она. С членом в кулачке?

Он. Ну да. Но потом-то не только в этом положении, но и в работе, в мыслях, поступках…

Она. И когда ты меня душил…

Он. Извини. Вот я встаю перед тобой на колени (встает). Я же не смог тебя задушить.

Она. А я так надеялась!

Он (уткнувшись лицом в ее колени). Почему ты такая?

Она. Потому что полюбила тебя, но встретила не во время.

Он. Не во время любовь не бывает.

Она. Еще как бывает.

Он. Я хотел спросить… ты только не обижайся… Мне кажется… может быть, у тебя была какая-то травма, ну, психическая, сексуальная?

Она. Ты уже спрашивал. Конечно была, у всех они есть.

Он. Может быть, тебе стоит мне рассказать?

Она (смеясь). Психоанализ здесь не поможет.

Он. Ты мстишь мужчинам?

Она. Не знаю… вряд ли. И не борюсь, не соревнуюсь с ними, я не эмансипо… Я просто тебя полюбила.

Он. Ты все время говоришь: люблю тебя, но я как-то… не чувствую этого, ты произносишь это так обыденно.

Она. Мы же с тобой не малолетки. Понимаешь, в тебе есть нечто такое, чего нет у других, чего нет и у меня, но ты это не использовал, занимался не своим делом, поэтому я тебе и подарила его.

Он. Да кого же? Хорошо, я согласен, у тебя на той квартире происходили странные вещи, может полтергейст какой-нибудь и проживал, но у меня-то — ничего подобного. Я и не верю в это, я его не вижу, не чувствую, не ощущаю…

Она. Ой ли? А я чувствую, видимо, я рано к тебе пришла…

Он. Ты снова уйдешь на год? Я тебя не отпущу, я прикую тебя к батарее.

Она. Милый, ты не сможешь содержать нас троих.

Пауза.

Он (встает и расшвыривает картины, стулья). Ну где здесь третий? Нет здесь никого, понимаешь, нет! И не нужно мне навязывать эту раздвоенность!

Она. Это ты мне ее навязал. До тебя я была очень даже однолинейная. А от тебя зачала и понесла, это ты хоть понимаешь?

Он. Ну допустим, понимаю, а что дальше? Как нам быть? Чего ты хочешь?

Она. Вот видишь, нам нельзя подолгу вместе, мы заводим друг друга. А тебе нужен покой, тебе нужно собраться с мыслями, тебе нужно много думать.

Она встает. Он преграждает ей дорогу.

Он. Я тебя не выпущу!

Она. Ты успокойся. Вот мой архитектор закончит свой проект и я приду. Это будет очень красивое здание, таких еще не бывало. И мне будет приятно сознавать, что в этом великолепном здании есть и моя частичка, ты понимаешь?

Он. Ты плачешь?

Она. Да, любимый. Я жалею себя, я жалею, что не могу видеть тебя ежечасно, что я не могу ухаживать за тобой, говорить с тобой каждый день, видеть как ты думаешь и что делаешь. Я жалею себя, потому что никогда не смогу родить тебе ребенка, и все, что я могу тебе подарить — это мечту моего одиночества, которым ты меня заразил… Прости, я не хочу, чтобы ты видел меня зареванной. Мне пора, а не то мой архитектор с ума сойдет.

Обходит его, оцепеневшего. Хлопает дверь.

Явление четвертое

Он (один). Дура! Сука! Психопатка! Извращенка! Тварь! Не хочу ничего больше! Не хочу! Нету жизни! Нету! Деревья есть, города, машины, люди, звери, а жизни нету. Где она, жизнь, где ты? (мечется по комнате) Что это? (берет с тумбочки деньги) Деньги? Оставила милостыню. Деньги архитектора или из своих блядских запасов! (швыряет деньги) Нет, с этим нужно кончать, нужно выбросить ее из башки, нужно быть холодным, как лед. Она просто больная, ненормальная, у нее клиника, у нее шизофрения перманентная (валится на раскладушку)… Повеситься что ли?

Появляется Оно в ее облике и начинает приводить в порядок комнату,

складывает картины, собирает деньги.

Он. Колдовство какое-то, она лезет во все мои мысли, она не дает ни на чем сосредоточиться, она поедает меня изнутри… она вызывает у меня желание… она похоть… она жаждет оплодотворения… она истекает влагой.

Оно, в ее облике, начинает танцевать и изламываться в сладострастных ритмах.

Он. Она просто похоть… одна похоть… Это омерзительно… и сладостно…

Дыхание, стоны и яростный крик. Ее облик исчезает, а неведомое

Оно опускается рядом с ним.

Он (ровно и спокойно). Ну вот, ты вновь со мной. Знаешь, в первые мгновения после оргазма мой мозг обретает озарение. Эта каждодневная сексуальная зависимость исчезает, и я на мгновение становлюсь абсолютно свободным, я становлюсь как ты… Вот и сейчас я ясно понял, что помимо человека на земле живет Нечто невидимое, огромное… И для этого Нечто мы такие же, как насекомые для нас. Насекомые нас не видят, мы для них огромны, они лишь ощущают нас. А когда мы их топчем и давим, мы являемся для них роком, судьбой, орудием смерти… Вот и нас давит и топчет то, чего мы не видим, а что мы иногда инстинктивно ощущаем. Катастрофы, болезни, ужасы несчастные случаи и сама смерть — это деятельность Нечто, это следствия жизни Нечто. Но что делать насекомому? Что может человек? Я знаю. Ему нужно остановиться, замереть, не двигаться, ему нужно прекратить есть, чтобы стать Нечто… (и словно просыпаясь) Ты здесь?.. Кто здесь? (кричит) Кто здесь?!

Оно исчезает.

4 акт

Обстановка его квартиры существенно изменилась. Посреди комнаты стоит прокопченная ёмкость — железный бак. Он сидит перед ним, рвет бумагу с рисунками, режет полотна, бросает в емкость. Делает он все медленно и с трудом. Бледен и истощен.

Явление первое

Входит Она.

Она. Двери открыты. Горелым пахнет… Тут что, горело что-то? Пожар? Что случилось?.. Господи, на кого ты похож! Что происходит?

Он (медленно). А, это ты… Я думал опять милиция или пожарные… Подожди, я уже заканчиваю.

Она. Прекрати, что ты делаешь, ты сошел с ума! (Пытается вырвать у него лист)

Он. Не лезь! Это не твое! Это мое! (Валится со стула и не может встать.)

Она. Да что с тобой? Ты болен? (Помогает ему сесть.)

Он. Я здоров. Просто у меня упадок, сил. Это временно.

Она. Да ты весь в поту! Ты простудился?

Он. Я рад, что ты пришла. Успела… Я знал, что ты успеешь… Дай попить, там, в бачке. (Пьет.) Спасибо.

Она. У тебя был врач?

Он. Перестань, ты же все прекрасно понимаешь. Люди любят притворяться, изображать непонимание, когда все прекрасно понимают с самого начала, с самого детства, с юности…

Она. Ну что ты несешь? У тебя горячка. Зачем ты сжег картины?

Он. Я сжег мусор. Серьезно. Я хотел с тобой поговорить. Это хорошо, что ты здесь. Я понял. Я проник. Я сделал одну картину, одну единственную, значимую… После нее уже все неважно, понимаешь?

Она. Понимаю. И где она?

Он (смеется). Ее забрало Оно.

Она (растерянно). Как забрало?

Он. Очень просто — съело, как жертвенного теленка. Или как лепешку — огромную разноцветную лепешку. Ему очень понравилось, вкусно… А все остальное — несъедобное, просто мазня, школярство.

Она. Ты говорил с ним?

Он. Говорил. Но мне многое мешало. Все эти страсти — секс, тщеславие, еда и ты, мысли о тебе. Теперь всё иначе.

Она. Так ты отказался от пищи? Ты голодаешь? Сколько уже дней?

Он. Не помню, забыл. Это целая философия, это мое открытие. Все мы саженцы, но не все прорастаем. Наша, плоть — это почва, а души — росток. Но не всякая душа достигает зрелости плодоношения…

Она смотрит на него и плачет.

Он. Люди продолжают кормить свою плоть и тогда, когда уже нужно отказаться от еды, от земных страстей, когда отцвели и созрели, когда проходит время общения с ним, с Творчеством… Ты плачешь? Ты стала плаксой.

Она. Ну как же мне не плакать? Ты стал таким мудрым, но ты плохо выглядишь.

Он. У тебя очень тонкое чувство юмора. Но ведь это ты бралась меня излечить, это ты ждала от меня Поступка. Правда, я наоборот пришел к полному бездействию, потому что действие порождает только мусор, уводит процесс в бессмысленную бесконечность. Я бы мог наплодить сотни, тысячи забавных картин, но в каждой бы повторялся об одном и том же. Мои картины появлялись бы на выставках, все ходили бы, цокали языками, восхищались или возбуждались, а я один бы знал, что это обман и мусор. Потому что я бы эксплуатировал одну и ту же идею, один и тот же стиль. Потому что я пророс до именно этой высоты и имение в этой форме, а не в другой… Теперь ты понимаешь, почему Оно съело мою единственную картину?

Она. Ты лжешь, Оно не могло этого сделать.

Он. Оно чмокало и чавкало, у него текли слюни от жадности и голода. Я никогда не забуду такого аппетита!

Она. И поэтому ты не принимаешь пищу?

Он. Да нет! (возбужденно). Ты должна понять. Мы стареем и утрачиваем полноту зрелости… Черт, ну как это высказать! Люди — энергетические емкости. В какой-то момент они достигают энергетического пика. Но в этот момент их продолжают отвлекать инстинкты. Похоть, обжорство, праздность, лень, зависть, тщеславие, жадность — эти пороки выкачивают энергию. Но самое первостепенное — это еда и секс. Если в момент энергетической зрелости отказаться от пиши, то твоя духовная энергия выходит на связь с энергией космоса. Тогда можно вести чистый диалог и можно вырваться из тисков этой жизни…

Она. Умереть что ли?

Он (кричит). Долго ты будешь ёрничать и перебивать меня! Хотя… зачем я тебе это рассказываю. Ты приперлась, как всегда, слишком поздно.

Она. Не обижайся. Ты уже говорил с ним?

Он. С кем?

Она. С Богом.

Он. Фу ты… Не Бог это.

Она. Сатана?

Он. Ты слишком прямо трактуешь.

Она. Говорил?

Он. Тут всё… не так…

Она. Говорил?

Он (отвернувшись). Говорил… только не словами. Уходи, а? Ты такая же, как все.

Она. И что он тебе сказал?

Он ложится и отворачивается.

Она. А мне он сказал, что мы были рождены друг для друга, что до нашей встречи мы и не жили, а просто блуждали в потемках, что мы встретились, когда поизносились чувства, притупились ощущения, когда цинизм и расчет прогрыз дыры в наших душах… Что ты это когда-нибудь поймешь и что еще не вечер.

Он (не поворачиваясь). Как твой архитектор поживает? Создал монументальное строение?

Она. Он отравился. Неделя, как похоронили.

Он. Чего так? Это ты ему, что ли, мышьячка подсыпала? Ты умеешь ухаживать за убогими.

Она. Он не потянул, да и время не для него… Ладно, отдохни, я очень скоро вернусь. Теперь ты действительно нуждаешься в уходе.

Целует его и уходит.

Явление второе

Легкое знакомство

Пьеса в двух действиях

Все-таки снова, — хоть местность любви нам знакома,

Хоть знаем погост, где имен так печально звучанье,

И жутко молчащую пропасть, в которой кончали многие,

И все-таки снова и снова уходим вдвоем

Туда, под деревья, и все-таки снова ложимся

Между цветами, где небо нам видно.

Р. М. Рильке

Аннотация

Мужчина и женщина знакомятся поздно вечером в гостиничном ресторане, причем инициативу в этом знакомстве проявляет женщина. Очень трудно понять, кто эта странная незнакомка: ночная бабочка, или утонченная искательница приключений. Мужчина не может определить, нравится ли он ей, играет ли она с ним, или просто хочет заработать. Словесный поединок этих персонажей отражает их взаимное притяжение и отталкивание, их одиночество и стремление преодолеть его, желание и боязнь любви. 1 мужская роль, 1 женская.

«Двое над обрывом»

Из предисловия режиссера Леонида Хейфеца к публикации пьесы

Я долго откладывал чтение этой пьесы. Хотел прочитать «на свежую голову». Не получилось. Тогда решился на самый простой вариант: «Прочту начало, а там по кусочкам и по возможности». Начал читать. Завязка «проскочила». Надо было остановиться. Но захотелось пройти еще немного… В общем, уважаемый читатель уже понимает: прочитал залпом, как принято говорить, на одном дыхании.

Для меня это чудо. Вернее, редкое явление. Я уже давно не осиливал пьес одним махом. Не потому, что одряхлел умом, хотя от усталости, конечно, никуда не денешься. Преподаю в институте, репетирую в театре… Но вот Валентин Красногоров написал такую пьесу. Можно сказать, мастерская работа. Блестящая с точки зрения «ремесла». Тоже по нынешним временам дело редкое. Слово за слово, «петелька-крючочек», как говорили в старину. Где теперь такая драматургия? Ау!

Я повторяю и настаиваю: пьеса сделана блестяще… За мастерским исполнением диалогов бьется теплая, горячая кровь.

Из отзывов зрителей на спектакль:

Была на премьере и влюбилась в этот спектакль!!! Сюжет близкий и понятный каждому, но затрагивающий самые тонкие струны души. Очень хочу сходить еще раз!!! )))

***

Веселье, грусть, сопереживание, осуждение, раздражение, печаль, узнавание себя, надежда… — вот гамма тех чувств, через которые вас проведёт этот спектакль, его авторы и герои. Равнодушие оставьте дома, если собираетесь прийти на показ! За всё это просто браво и спасибо от всей души!

***

Мне выпала счастливая возможность побывать на премьере спектакля»Легкое знакомство»! И это очень искренне и от всей души-именно СЧАСТЛИВАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ!! Спектакль, о котором думаешь и на следующий день, и вспоминаешь через неделю… Он заставляет невольно остановиться, подумать, поразмышлять, что-то, быть может, переоценить в своей жизни, за бешенным ритмом которой перестаешь замечать главное…

***

Всего лишь диалог, но прервать невозможно! Слушал на одном дыхании!.Особенно первый раз. Потом был и второй и третий. Власть умной и красивой женщины над мужчиной поистине беспредельна.

Согласна полностью! На одном дыхании! Живо, жизненно, интересно!

***

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Он

Она

Действие первое

Зал ресторана при гостинице. Поздний вечер, ресторан почти пуст. За одним из столиков не спеша завершает свой ужин мужчина средних лет, рассеянно читая рукопись.

Поодаль, на расстоянии нескольких столиков, сидит хорошо одетая привлекательная женщина бальзаковского возраста. Она неторопливо пьет кофе. Мужчина и женщина, кажется, не обращают внимания друг на друга. Впрочем, она незаметно бросает на него редкие взгляды. Мужчина, оглядев зал в поисках официанта, зовет его, стуча ножом по стакану, чтобы расплатиться и уйти.

Женщина, приняв, видимо, какое-то решение, встает и подходит к его столику.

ОНА. Простите, здесь свободно?

Мужчина поднимает голову, потом оглядывает пустой зал и снова удивленно смотрит на Женщину.

Я спрашиваю, здесь свободно?

ОН. Да, свободно.

ОНА. Можно сесть на этот стул?

ОН. (Не очень охотно убирая лежавший на стуле портфель.) Да, пожалуйста.

Женщина садится. Мужчина демонстративно углубляется в чтение рукописи, делая пометки. Женщина вешает на спинку стула сумку, поправляет прическу и усаживается поудобнее. Чувствуется, что она устраивается надолго.

ОНА. Извините, у вас есть спички?

ОН. (Отрываясь от чтения.) Что?

ОНА. Я спрашиваю: у вас есть спички или зажигалка?

ОН. Я не курю.

ОНА. Бережете здоровье?

ОН. Просто не курю.

ОНА. Правильно делаете. Я тоже не курю.

ОН. Зачем тогда вы попросили спички?

ОНА. Я их не просила. Просто хотела узнать, есть они у вас или нет.

ОН. Допустим, нет. Что тогда?

ОНА. Ничего.

ОН. А если есть?

ОНА. Тоже ничего.

ОН. Попытка завязать разговор?

ОНА. Может быть.

ОН. Считайте, что она не удалась.

ОНА. Вообще-то, считается, — уж не знаю, почему, — что завязывать разговор полагается мужчине.

ОН. Если он того хочет.

ОНА. А вы не хотите?

ОН. А я не хочу.

ОНА. Что ж, давайте тогда вместе помолчим.

Мужчина снова пытается читать рукопись. Женщина продолжает молча смотреть на него.

ОН. (С раздражением отрываясь от чтения.) Почему вы на меня уставились? Что вам нужно?

ОНА. Ничего. Разве что немного вас подразнить.

ОН. Зачем?

ОНА. Не знаю. Наверно, от скуки.

ОН. Идите, развлекайтесь в другом месте.

ОНА. А вам разве не скучно? Вы приезжий, делать вам в чужом городе нечего…

ОН. Почему вы решили, что я приезжий?

ОНА. Кто же еще может сидеть поздно вечером один в гостиничном ресторане с портфелем и читать какой-то унылый документ?

ОН. И вы предлагаете мне развлечься?

Она не отвечает. Он впервые бросает на нее внимательный взгляд, оценивающе осматривая ее с ног до головы.

ОНА. (Проследив его взгляд, выпрямляется, расправляет плечи и спрашивает с легкой иронией, чуть позируя.) Ну как, нравится?

ОН. (Неохотно признавая.) Ничего.

ОНА. Спасибо. Так, может, познакомимся, наконец?

ОН. Благодарю за предложение, но я не любитель легких знакомств.

ОНА. А почему вы решили, что знакомство со мной будет легким? Обещаю, что оно будет трудным.

ОН. Его не будет вообще.

ОНА. Но ведь оно уже состоялось.

ОН. Ничего подобного. Я вас не знаю и знать не хочу.

ОНА. Зачем же так резко?

ОН. Чтобы сразу поставить точки над i. Иди подцепи себе другого мужчину. (Решительно прячет рукопись в портфель.)

ОНА. А если я хочу подцепить именно вас?

ОН. Не трать зря времени, не получится. Случайные связи — не мой стиль. К тому же, я люблю свою жену.

ОНА. (С наигранным удивлением.) Что вы говорите? Мужчина живет в гостинице и признается женщине, что он женат! Да еще любит свою жену! Редкий пример искренности и порядочности.

ОН. Так или иначе, я женат, и кончим на этом.

ОНА. А чему это мешает? Разве я намекнула хоть словом, что вы должны на мне жениться?

ОН. Пока нет, но, судя по твоей прыткости, может, скоро и намекнешь. (Оглядывает зал.) Куда девался этот чертов официант?

ОНА. (Усевшись еще удобнее.) Я чувствую, что вы не уверены в своей стойкости, и потому меня гоните.

ОН. Послушайте, мне это начинает надоедать. Тут полно свободных столиков. Почему ты подсела именно ко мне?

ОНА. Потому что захотелось.

ОН. Я вижу, что просто так ты от меня не отстанешь, поэтому давай внесем ясность: я брезглив и с уличными девками не путаюсь. У тебя нет никаких шансов.

ОНА. А вы, конечно, предпочитаете порядочных.

ОН. Разумеется.

ОНА. А что такое, по-вашему, уличная женщина?

ОН. Та, которая продает любовь за деньги.

ОНА. Значит, порядочных вы предпочитаете из экономии?

ОН. Не зли меня.

ОНА. Не буду. Значит, по-вашему, я уличная?

ОН. А кто же еще?

ОНА. Разве я пристаю к вам на улице?

ОН. На улице, в ресторане — какая разница? Главное — за деньги.

ОНА. Я просила у вас деньги?

ОН. (Неохотно.) Пока нет.

ОНА. Скажите, а если женщина изменяет мужу бесплатно, она порядочная?

ОН. (Не зная, что ответить.) Не приставай.

ОНА. А если я проведу с вами ночь без денег, я буду порядочной?

ОН. Я же сказал — не приставай.

ОНА. Одним словом, вы меня отвергаете.

ОН. Да.

ОНА. Почему?

ОН. Боюсь, что после этой пламенной ночи мне придется идти к врачу, и тогда она действительно станет незабываемой.

ОНА. Вы в самом деле этого опасаетесь или просто хотели меня оскорбить?

ОН. В самом деле опасаюсь.

ОНА. А я-то думала, что вас удерживает от соблазна порядочность.

ОН. И порядочность тоже.

ОНА. Очень похвально. Как писал еще Гораций, «всех наслаждений беги, цена наслажденья — страданье».

ОН. (Не может скрыть удивления.) Первый раз встречаю женщину легкого поведения, которая цитирует Горация.

ОНА. А вы часто встречаетесь с такими женщинами?

ОН. Это уж мое дело.

ОНА. А вы много видели инженеров, цитирующих Горация? Или врачей?

ОН. Сказать честно, немного. Совсем не видел. Откуда у вас такой кругозор?

ОНА. Нахваталась от клиентов. Ведь среди них попадаются и вполне интеллигентные. (С расстановкой.) Иногда даже с учеными степенями.

ОН. (Бросив на нее испытующий взгляд.) Вы что-нибудь обо мне знаете?

ОНА. Может быть.

ОН. Я вижу, с вами надо держать ухо востро. И за словом вы в карман не лезете.

ОНА. Я бы и лезла, но у меня нет карманов. Только сумочка.

ОН. (Снова внимательно смотрит на нее.) Никак не могу вас раскусить.

ОНА. Я думаю, и не стоит. Пожалеете.

ОН. На обыкновенную проститутку вы не похожи.

ОНА. Я вижу, у вас богатый опыт. Несмотря на вашу холодность, стойкость и брезгливость, вы откуда-то знаете, на кого похожи проститутки.

ОН. Из кинофильмов.

ОНА. Не скромничайте. Лучше расскажите, как выглядят и как себя ведут ночные бабочки.

ОН. Не знаю… Наверное, более развязно.

ОНА. Вы, наверное, хотели сказать «более вызывающе». Скажем, вот так. (Садится нога на ногу, обнажает одно плечо, поднимает подол платья до предельной высоты и закуривает воображаемую сигарету.) Похоже?

ОН. (Невольно улыбаясь.) Пожалуй.

ОНА. Вам нравится?

ОН. И да, и нет. Отталкивает… но и привлекает.

ОНА. Спасибо за чистосердечное признание.

ОН. (Наливая ей из графина.) Немного водки?

ОНА. А что, в фильмах такие девушки всегда пьют водку? Я редко хожу в кино, но полагала, что основное их занятие совсем другое.

ОН. Не хотите, не пейте. Честно говоря, я и сам ее не люблю.

ОНА. Ну, и как вы относитесь к женщинам свободной профессии?

ОН. (Пожимает плечами.) Не знаю. Раз они существуют, значит, кому-то нужны.

ОНА. Но не вам.

ОН. Не мне.

ОНА. Чем же они вас так прогневили?

ОН. Тем, что отдаются всем и каждому.

ОНА. Почему бы им не доставлять удовольствие тем, кто в этом нуждается? Я бы сказала, это даже наш женский долг. (С насмешливой торжественностью.) Ведь еще Платон утверждал, что мы должны жить не только для себя самих, но частично принадлежать обществу, частично — друзьям.

ОН. Однако вы хорошо подкованы.

ОНА. Жизнь — лучший кузнец. Подкует так, что поневоле скачешь сломя голову.

ОН. Что бы ты там ни говорила, продавать себя — безнравственно.

ОНА. Все мы в какой-то мере продаем свое время, свои услуги и свой труд. По-вашему, если женщина стоит у конвейера, гнет спину на стройке или копает землю, это более нравственно? А ведь те, на кого вы так нападаете, не бездельничают, а работают. В Америке таких дам именуют sex workers, сексуальные работники, и они объединены в профсоюз. В Германии их называют более поэтически — Freudenmädchen — «девы радости». У нас же какими только именами их не награждают, не говоря уж о нецензурной лексике.

ОН. По-вашему, они не заслуживают подобных кличек?

ОНА. Тогда чего заслуживают мужчины, которые пользуются их услугами?

ОН. Ну, есть разница.

ОНА. Разумеется, есть. Публичные женщины — те хоть занимаются этим ради заработка. А мужчины из-за похоти и разврата.

ОН. Надеюсь, ты не меня имеешь в виду?

ОНА. Нет, не вас. Конечно не вас. Вы безукоризненны. (Поднимается и берет сумку.) Я, пожалуй, больше не буду надоедать вам своим обществом. Подразнила вас немного, и хватит. Ваша рукопись по вас соскучилась. Всего доброго.

ОН. Подождите… Вы куда?

ОНА. Я уже достаточно вас наслушалась.

ОН. Я вас, собственно, никуда не гоню.

ОНА. А кто ставил точки над i и вносил ясность?

ОН. Ну, я был немного резок.

ОНА. Вы, правда, не сердитесь?

ОН. Нет. За что? Да мне одному, признаться, было довольно уныло. На улице мерзкая осенняя ночь, холод и ветер…

ОНА. Так идите спать.

ОН. К себе в номер? Там тоска смертная. Да и все равно я не усну.

ОНА. Мучает бессонница?

ОН. (Кивая.) В общем, да. Хроническая.

ОНА. Что ж, тогда я побуду с вами еще чуть-чуть.

ОН. Может, закажем что-нибудь?

ОНА. Не надо, спасибо. Не хочу вас разорять.

ОН. Мой карман выдержит этот удар.

ОНА. Нет, благодарю вас.

ОН. Тогда чашку кофе?

ОНА. Нет.

ОН. (Взявшись за графин.) Может, все-таки что-нибудь покрепче? (И, так как вместо ответа она лишь молча смотрит на него, добавляет.) Вообще, кто ты, собственно, такая?

ОНА. Сами видите — охотница за мужчинами.

ОН. Это понятно. А более конкретно?

ОНА. Не скажу. Тайна придает женщине привлекательность. Мужчине сразу хочется ее понять.

ОН. Ты думаешь?

ОНА. Я знаю. Иначе она становится неинтересной, как разгаданный кроссворд.

ОН. (С усмешкой.) Какие у тебя могут быть тайны?

ОНА. Честно говоря, никаких. Вот и приходится их придумывать, чтобы быть поинтереснее. «Тебя я увидел, но тайна твои покрывала черты»… Мои черты покрывает тайна?

ОН. (Внимательно смотрит на нее.) Тайна — не тайна, но я тебя совершенно не знаю.

ОНА. Очень хорошо. «Кто ты — тебя я не знаю, но наша любовь впереди».

ОН. Ну, насчет любви впереди я не уверен.

ОНА. Ах да, я и забыла: вы ведь женаты. Любовь с другой, даже на одну ночь, для вас невозможна.

ОН. Для тебя верность в браке не имеет никакого значения?

ОНА. Если для вас она так важна, то я согласна на несколько часов выйти за вас замуж.

ОН. На несколько часов?

ОНА. А что? Это приятнее, чем на всю жизнь.

ОН. Для тебя нет ничего святого.

ОНА. (Презрительно.) Оставьте. Высокими словами обычно прикрывают низкие поступки и нечистые намерения. И чем непригляднее дела, тем красивее слова. Мужчины вдохновенно говорят о твоих волшебных глазах, похожих на звезды, а сами в это время лезут тебе под юбку. Поневоле станешь реалисткой.

ОН. Вы и вправду думаете, что все мужчины таковы?

ОНА. Я и рада бы думать по-другому, но…

«Но жалок тот, кто все предвидит,

Чья не кружится голова,

Кто все движенья, все слова

В их переводе ненавидит,

Чье сердце разум остудил

И забываться запретил…»

Короткая пауза.

ОН. Вы даже знаете и стихи? Откуда такая эрудиция?

ОНА. Ну что вы, какая там эрудиция… «Евгения Онегина» проходят в школе. Эти красивые строчки знает каждая романтическая девочка. (Меняя тон и улыбаясь.) Извините, то была минутная хандра. Уже прошло. Я снова готова вас развлекать, как японская гейша.

ОН. Как тебя зовут?

ОНА. Неважно. Все равно завтра утром мы расстанемся и больше никогда не увидимся.

ОН. Я смотрю, ты уже считаешь это делом решенным.

ОНА. Что мы расстанемся?

ОН. Нет, что завтра утром.

ОНА. А когда же? Послезавтра?

ОН. Нет, сегодня вечером. Встанем из-за стола и помашем друг другу ручкой.

ОНА. Плох тот мужчина, который приглашает женщину на ужин, не надеясь с ней позавтракать.

ОН. Но я тебя на ужин не приглашал. Ты сама пригласилась. Скажи…те, вы действительно занимаетесь этой профессией?

ОНА. Я люблю свою профессию и долго ей училась. Мне нисколько не стыдно. И вообще, кто я — уже давно для вас ясно, и незачем об этом говорить. Расскажите лучше о себе.

ОН. Рассказывать нечего.

ОНА. Почему же нечего? Например, вы с гордостью заявили, что женаты. Вот и расскажите о вашей жене.

ОН. Зачем?

ОНА. Хочу узнать ваш вкус. Женщине на стороне всегда интересно слушать про женщину в центре.

ОН. (Неохотно.) Что тут говорить? Жена есть жена.

ОНА. «Жена есть жена»… Прямо по Чехову. «Три сестры». Она блондинка, брюнетка?

ОН. Какая разница?

ОНА. Никакой. Просто любопытно. Фотография есть?

ОН. Нет. А если бы и была, не показал бы.

ОНА. Это понятно. Зачем демонстрировать чистый облик красавицы-жены какой-то девке. Она вам нравится?

ОН. Нравится.

ОНА. Во всех отношениях?

ОН. Во всех отношениях.

ОНА. И в интимном тоже?

ОН. В интимном — особенно.

ОНА. И даже не хочется иногда разнообразия?

ОН. Не хочется.

ОНА. Неправда. Это противоречит природе мужчины. Уж вы-то должны это знать — ведь вы биолог. Или психолог?

ОН. (Удивленно.) Откуда ты знаешь, что…(Подозрительно.) Ты за мной следишь, что ли? Мне это не нравится.

ОНА. (Смеясь над его озадаченным видом.) Я умею читать по лицу.

ОН. Нет, серьезно.

ОНА. Серьезно — по лицу. И еще по значку, который у вас на пиджаке. «Четвертая международная конференция по биологической психологии». Вы ведь приехали сюда на конференцию?

ОН. Да, верно.

ОНА. Выступали на ней с докладом?

ОН. Выступал.

ОНА. Ну, так что же говорит ваша биологическая психология? Хочется мужчине разнообразия или нет?

ОН. (Хмуро.) Во всяком случае, не с такими, как ты.

ОНА. Спасибо, вы очень любезны.

ОН. Просто говорю, что есть.

ОНА. А если вы говорите, что есть, то и признайтесь, что брак ваш не слишком удачен.

ОН. С чего ты взяла?

ОНА. Вижу по тону, с которым вы о нем рассказываете, вернее, не хотите рассказывать. Кроме того, браки вообще редко бывают удачными. Так что догадаться не трудно.

ОН. (Сухо.) Оставь свои догадки при себе.

ОНА. Я попала в яблочко, поэтому вы и взвились.

ОН. Ты ошибаешься.

ОНА. Ошибаюсь? Рада за вас. Ну, и как вы живете с этой вашей «женой есть женой»?

ОН. Как все.

ОНА. Как все? Понятно.

ОН. Что тебе понятно?

ОНА. «Как все». (Насмешливо декламирует.)

«Мои товарищи жили с тещами

И женами, похожими на этих тещ,

Слишком толстыми, слишком тощими,

Усталыми, привычными, как дождь»…

ОН. (Раздраженно.) Ты, однако, не зарывайся и в мою семейную жизнь не лезь.

ОНА. (С иронией.) Это свято.

ОН. Свято — не свято, а тебя она не касается.

ОНА. На что вы обиделись? Я просто читала стихи. Причем не свои.

ОН. А ты пишешь и свои?

ОНА. Может быть.

ОН. (Грубо.) Вот уж не предполагал, что шлюхи бывают такими романтично-поэтичными.

ОН. По-вашему, романтично-поэтичными могут быть только жены? А я и не знала.

ОН. Послушай, ты слишком много разговариваешь. Лучше молчи и пей.

ОНА. Не хочу. Не люблю водку.

ОН. А ты что, на шампанское рассчитывала?

ОНА. (Меняя тон.) Я рассчитывала хотя бы на обыкновенную вежливость. Вежливость мужчины по отношению к женщине. Человека по отношению к другому человеку. Я еще не назвала вам свою цену, а вы уже обозвали меня шлюхой. И вдобавок почему-то тыкаете, хотя я обращаюсь к вам на «вы». (Встает.) А теперь прощайте. Я не буду больше вам докучать. (Оставляет мужчину, возвращается к своему столику и садится.)

Пауза. Женщина редкими глотками пьет остывший кофе за своим столиком. Мужчина встает, потом снова садится, опять достает и раскрывает рукопись, но дело у него явно не спорится. Отодвинув рукопись, он решительными шагами направляется к женщине и садится рядом с ней. Женщина останавливает его.

Я не позволяла вам сесть.

ОН. (Поднимаясь.) Извините. (Отступает на два шага назад и снова подходит к столу. Очень вежливо.) Простите, здесь не занято?

ОНА. Свободно.

ОН. Можно сесть?

ОНА. Пожалуйста.

ОН. Благодарю вас. (Садится. Помолчав.) Почему вы ушли?

ОНА. Издали вы показались мне интеллигентным человеком. Вот я и решила отойти снова на то же расстояние. Но, увы, иллюзия не повторилась.

ОН. Признаю, я действительно был немного груб с вами.

ОНА. «Немного»?

ОН. Очень. Я сожалею.

ОНА. Рада это слышать.

ОН. Кем бы вы ни были, я должен был вести себя вежливо. Вы были правы, поставив меня на место. Я не сразу оценил вас и относился к вам довольно небрежно и снисходительно.

ОНА. А я была довольно бесцеремонна, о чем тоже сожалею. Приятно видеть, что вы теперь ведете себя, как настоящий мужчина. Считайте, что конфликт исчерпан.

ОН. Извиниться я был обязан, но существа дела это не меняет. Ваша профессия по-прежнему не внушает мне восторга, и услуги ваши мне не нужны.

ОНА. Что ж, теперь, когда мы оба извинились, вы можете вернуться к своему ужину и своей необыкновенно важной работе.

ОН. (Поднимается, но не уходит.) Почему бы нам не вернуться к моему столику вместе?

ОНА. А чем он лучше моего?

ОН. А чем он хуже?

ОНА. Видите ли, когда женщина подсаживается к мужчине, это считается безнравственным, что вы и дали мне понять с присущей вам деликатностью. А когда мужчина садится за столик к женщине и начинает к ней приставать, это считается почему-то вполне нормальным и не бросает тень ни на кого из них. Так что лучше уж я останусь за своим столиком. Здесь я, по крайней мере, чувствую себя хозяйкой. И никто не сможет сказать, что я кому-то навязываюсь.

ОН. Другими словами, вы приглашаете меня пересесть сюда?

ОНА. Я этого не говорила. Но если вы попросите на это мое разрешение, я не откажу.

ОН. Понятно. Так вы разрешаете?

ОНА. Даю вам испытательный срок.

ОН. Спасибо.

Мужчина садится. Долгая пауза.

ОНА. Ну, что же вы молчите?

ОН. А что я должен говорить?

ОНА. Раз уж вы подсели ко мне, теперь ваша очередь меня развлекать.

ОН. У вас это получается лучше.

ОНА. Спасибо. Впрочем, вы не знаете еще моих способностей в полной мере. Как говорила одна хвастливая примадонна из водевиля, — «полный голос я вечером дам».

ОН. Звучит очень многообещающе.

ОНА. Я свои обещания всегда сдерживаю.

ОН. Позвольте еще раз повторить: вы интересная собеседница, и разговаривать с вами я готов сколько угодно. Но не более того. Так что если вы рассчитываете на заработок, то лучше не теряйте зря время и найдите другого клиента.

ОНА. Вы ведете себя очень странно. Обычно мужчины хотят без всяких разговоров приступить прямо к делу. Вы же предпочитаете разговоры и уклоняетесь от дела.

ОН. То, что вы называете делом, умеет каждая встречная. А вот умно и интересно вести беседу может далеко не всякая. Грех упускать такой случай.

ОНА. Под умной и интересной беседой вы, очевидно, понимаете обмен грубостями.

ОН. Я могу объяснить, почему был резок с вами. Я чувствовал, что меня берут на абордаж. Мне это не нравилось, и я вынужден был обороняться. Если наша дальнейшая беседа будет протекать без эротических оттенков, я буду чувствовать себя свободно и с удовольствием поболтаю с вами о королях и капусте.

ОНА. Скажите прямо, что вас во мне не устраивает? Я уродлива? Скучна? Неприятна?

ОН. Вовсе нет.

ОНА. Тогда в чем же дело?

ОН. Ну, подумайте сами, зачем мне пускаться в авантюру с незнакомой женщиной? На вид вы привлекательны, не спорю. Вероятно, уснуть с вами будет приятно, но, может быть, завтра я проснусь и не найду ни денег, ни документов. А может, с вами на пару работает дружок, который ради моего бумажника проломит мне череп.

ОНА. Какой вы разумный и осторожный человек. Все предвидите.

ОН. В ваших глазах это недостаток, я знаю. «Но жалок тот, кто все предвидит»…

ОНА. А почему я вас не боюсь? Ведь вы тоже можете меня обобрать.

ОН. Я — вас?

ОНА. Почему нет? У меня, кстати, при себе немало денег. Вот, посмотрите. (Открывает сумку.)

ОН. (Заглянув в сумку.) Ого! Откуда столько?

ОНА. Заработала за последние четыре дня. Ваш дружок не проломит мне из-за них череп?

ОН. Я смотрю, вам немало платят.

ОНА. Не жалуюсь. Но и работа нелегкая. И требует высокой квалификации.

ОН. Если не секрет, сколько вы берете?

ОНА. Не беспокойтесь, как-нибудь договоримся.

ОН. Я спрашиваю не про себя, а вообще.

ОНА. Это зависит от времени, от финансового положения заказчика, от моего настроения и еще много от чего.

ОН. И все же? Сколько?

ОНА. А сколько вам не жалко?

ОН. Нисколько. Мне это не нужно и бесплатно. Интересуюсь просто из любопытства.

ОНА. Знаете, что я вам скажу? Когда, например, в Испании дама предлагала мужчине свидание, — пусть глубокой ночью и в незнакомом месте, — он шел на него не колеблясь, не думая о кошельке и опасностях. Так поступали настоящие кабальеро.

ОН. Но мы не в Испании и не разыгрываем комедию плаща и шпаги. Мы в нашей унылой будничной действительности, где много жулья, обмана, преступности и жестокости. К тому же, дело не только в моей осторожности.

ОНА. В чем же?

ОН. Если быть откровенным, класть ложку в кашу приятно, когда она в чистой тарелке, а не в общественной плевательнице. Извините, я не хотел вас обидеть.

ОНА. Может быть, и не хотели, но обидели. Но не грубыми словами, нет, — я уже от вас их наслушалась, — а тем, что вы меня просто не хотите. А для женщины нет большей обиды, чем знать, что она нежеланна.

ОН. Пожалуйста, оставим эту тему. Ведь мы же договорились.

ОНА. Мы ни о чем не договаривались.

ОН. Поговорим о чем-нибудь другом.

ОНА. Давайте лучше о чем-нибудь другом помолчим.

Пауза.

ОН. Раз вы не любите водку, может, действительно закажем шампанское?

ОНА. Не сейчас.

ОН. А когда же?

ОНА. Завтра утром.

ОН. Завтрашнего утра не будет.

ОНА. Будет.

ОН. Не будет.

ОНА. А что будет? Только ночь?

ОН. Не будет ничего. Я же сказал — никакой постели.

ОНА. А я вам ее и не обещала. Но вообще-то, женатый мужчина не расположен к постели в двух случаях: или жена его настолько к себе приворожила, что его не тянет к другим, или она его настолько заморозила, что он потерял к этому вкус. С какой из этих возможностей мы имеем дело в нашем случае?

ОН. (Резко.) Я, кажется, просил вас — не касаться моей личной жизни. Не произносить ни слова о моей жене. И вообще не говорить обо мне.

ОНА. О чем же тогда?

ОН. О чем угодно, только не обо мне.

ОНА. А мне как раз хочется говорить только о вас.

ОН. Зачем вам это нужно?

ОНА. Это нужно вам. Вы несчастливы. Вам некому открыть душу.

ОН. Я в полном порядке.

ОНА. И вы меня боитесь.

ОН. Я — вас?

ОНА. Да. Вы боитесь мне поддаться, но еще больше боитесь оставить меня, вернуться в свою комнату и остаться наедине с собой и со своей бессонницей. Вот почему вы сидите со мной и предлагаете мне шампанское, хотя в душе меня презираете. Презираете и хотите. Ведь так?

ОН. Чушь.

ОНА. Это правда.

ОН. Нет, вы ошибаетесь.

ОНА. Не презираете, а только хотите?

ОН. Нет.

ОНА. Не хотите, а только презираете?

ОН. Вы удивительно ловко умеете дразнить и цепляться к любому слову.

ОНА. Я цепляюсь, потому что хочу вас подцепить. Разве это не понятно?

ОН. И вы в этом признаетесь?

ОНА. А я разве скрывала? Ведь я с самого начала твержу вам об этом. Но вы почему-то меня боитесь.

ОН. Я ничего не боюсь. Просто мне будет неприятно проснуться утром с незнакомой женщиной.

ОНА. И не знать, как от нее избавиться.

ОН. Я этого не сказал.

ОНА. Только подумали.

ОН. (Резко.) Я не хочу вас оскорблять, но вынужден повторить в десятый раз — я не из тех, кто находит удовольствие в любви с почасовой оплатой. Быть может, я старомоден, но себя уж не переделать.

ОНА. И не надо. Вы мне нравитесь именно таким.

Мужчина достает бумажник, вынимает из него деньги и кладет на стол.

ОН. Вот, возьмите.

ОНА. Что это?

ОН. Плата за потраченное вами время. Вам нужно было заработать, я готов заплатить. С условием, чтобы вы от меня отстали.

ОНА. Мы обсудим эту сделку позднее.

ОН. Нет, сейчас. Если мало, я готов заплатить еще. (Снова раскрывает бумажник.)

ОНА. Я привыкла зарабатывать деньги честным путем, а не получать подачки.

ОН. Развлекая меня, вы заработали их честнее, чем обычно. Не скрою, настроение у меня было скверное, вы немного помогли мне отвлечься. Но теперь баста. Возьмите и идите.

ОНА. (Огорченно, с искренним разочарованием.) Видно, я и вправду вам очень не нравлюсь. (Помолчав.) А, может, наоборот, вас ко мне очень сильно влечет? Пожалуй, чтобы утешиться, я остановлюсь на втором варианте.

ОН. Идите с богом.

ОНА. Почему вы меня гоните?

ОН. Потому что мне действительно начинает казаться, что я стал интересоваться вами больше, чем следует.

ОНА. А вы всегда знаете, сколько следует себе позволять?

ОН. Разумеется. Как говорится, пей, да не напивайся, люби, да не влюбляйся.

ОНА. Вам надо поставить пятерку за поведение.

ОН. Совершенно верно. Возьмите деньги.

ОНА. Если я их возьму, то только утром.

ОН. Я восхищаюсь вашей настойчивостью.

ОНА. А я — вашим несгибаемым характером.

ОН. Вы очень старались, но проиграли.

ОНА. Тогда проиграли мы оба.

ОН. Может быть. А теперь идите.

ОНА. Вообще-то, я сижу за своим столиком.

ОН. Верно. Простите.

Мужчина решительно встает, возвращается к своему столу, засовывает рукопись в портфель, собираясь уйти. Женщина встает и направляется к его столику.

ОНА. Простите, здесь свободно?

ОН. (Раздраженно.) Свободно. Свободен весь стол, потому что я закончил ужин и сейчас уйду.

ОНА. Значит, я могу пока сесть?

ОН. Как хотите.

Женщина садится.

Ну, что еще вам нужно?

ОНА. Сказать несколько слов на прощанье. Сядьте. Я вас не задержу.

ОН. (Садится.) Ну?

ОНА. Знаете, почему я тогда, час назад, подошла к вам?

ОН. Догадываюсь.

ОНА. Нет, не догадываетесь.

ОН. Ну, так скажите.

ОНА. Я давно сидела неподалеку и наблюдала за вами. А вы на меня даже ни разу не взглянули. Но я не в обиде — зачем вам было на меня глядеть? И вот, я сидела, сидела, и вдруг подумала — вы сейчас уйдете, и я больше никогда-никогда не увижу вас. И я представила, как вы один подниметесь сейчас в голый неуютный номер, и поняла, что если вы уйдете, то я уже ничем не смогу вам помочь. И тогда я вдруг встала и подошла к вам, ни на что не рассчитывая и ничего не планируя. Просто подошла.

ОН. (Удивленный неожиданным признанием, долго молчит, не зная, как на него реагировать.) Не знаю, что и ответить на ваши слова.

ОНА. А ничего отвечать и не надо. Забудьте их, вот и все.

ОН. Сознайтесь, что вы все это только что придумали.

ОНА. Может быть. Но не сознàюсь.

ОН. Уверен, что придумали, но все равно приятно.

ОНА. Что ж, на этой приятной ноте мы и закончим наше несостоявшееся знакомство. (Встает.)

ОН. Вы странная женщина.

ОНА. Спасибо за комплимент. Я постараюсь его заслужить.

ОН. Умная, образованная, не развязная, хорошо воспитанная… И при этом… Нет, правда, очень странная.

ОНА. А разве плохо быть странной?

ОН. Ну, не до такой степени.

ОНА. Лучше быть такой, как все?

ОН. Пожалуй.

ОНА. Но быть нормальной — это так скучно! Но если вы любите скуку, скучайте дальше.

Женщина возвращается к своему столу. Мужчина после некоторого колебания снова направляется к ней.

ОН. (Нерешительно.) Знаете, что я подумал… Может, действительно, поднимемся ко мне в номер?

ОНА. Зачем? Ведь вы образец нравственности.

ОН. Выпьем там кофе.

ОНА. (Указывая на свою чашку.) Кофе подают и здесь.

ОН. Ну, не кофе, так что-нибудь другое.

ОНА. (С легкой усмешкой.) Шампанское?

ОН. Почему бы и нет?

ОНА. Вы же сами сказали, чтобы я на него не рассчитывала.

ОН. Ну, будет вам. Ресторан все равно закрывается. Так или иначе, пора уходить.

ОНА. Идите.

ОН. А вы?

ОНА. А я остаюсь.

ОН. Почему?

ОНА. Ведь вам я не нужна даже даром. Так, кажется, вы говорили?

ОН. Почему даром? Я готов заплатить.

ОНА. И вы, при ваших принципах, будете заниматься любовью с продажной женщиной?

ОН. В конце концов, мы вовсе не обязаны заниматься любовью.

ОНА. А для чего тогда вы зовете меня к себе в номер?

ОН. Ну, просто поговорить. Вы интересная собеседница… Знаете много стихов…

ОНА. Не смешите меня. Будьте честны сами с собой.

ОН. Ну, хорошо, мы оба знаем, о чем речь. Что дальше?

ОНА. Никуда я с вами не пойду.

ОН. Но вы ведь сами раньше предлагали…

ОНА. Я этого не помню. Но если даже и предлагала, то тогда и надо было соглашаться. А теперь я передумала.

ОН. Вы играете мною, как кошка мышкой.

ОНА. Может быть. Боюсь только, как бы кошка сама не стала мышкой.

ОН. Я не могу вас понять. Ведь совсем недавно вы говорили мне такие слова… В смысле, что я вам как будто бы нравлюсь…

ОНА. Да. И я от них не отрекаюсь. Но от вас этих слов я не слышала.

ОН. Уж не хотите ли вы, в самом деле, чтобы я признавался вам в любви?

ОНА. А почему нет?

ОН. Но это было бы просто смешно!

ОНА. Так смейтесь.

ОН. Ведь мы едва знакомы.

ОНА. Мы вообще не знакомы.

ОН. Эту беду мы можем исправить.

ОНА. Вы же не сторонник легких знакомств.

ОН. (Разочарованно.) Я вижу, мне вас не уговорить.

ОНА. Уговорить можно любую женщину.

ОН. Возможно. Но я не знаю, как.

ОНА. Дать вам совет?

ОН. А что, есть путь?

ОНА. Вот, вы приглашаете меня почитать стихи. Могу прямо здесь прочитать вам кое-что для начала. У Рахманинова есть романс на слова Гюго. Называется «Они отвечали». Знаете?

ОН. Нет. Но я предпочел бы получить ответ на свой вопрос.

ОНА. (Прерывая.) Вы дослушайте. Это стихотворение Гюго довольно любопытно. Там в каждой строфе какие-то неизвестные «они» задают длинный взволнованный вопрос, а некие другие «они» или, точнее, «оне», потому что во французском оригинале употреблено местоимение женского рода, так вот «оне» дают простой, неожиданный и очень короткий ответ.

ОН. Что-то не очень понятно.

ОНА. Хорошо, слушайте пример:

Спросили они:»Как в летучих челнах

Нам белою чайкой скользить на волнах,

Чтоб нас сторожа не догнали?»

(После короткой паузы.)

«Гребите!» — оне отвечали.

ОН. Все это очень интересно, но какое отношение это имеет к совету, который вы хотели мне дать?

ОНА. А вот и совет:

Спросили они:»Как красавиц привлечь

Без чары: чтоб сами на страстную речь

Они нам в объятия пали?..»

(Умолкает.)

ОН. Ну и?..

ОНА.»Любите!» — оне отвечали»

ОН. Намек понял. Но о любви в нашем случае не может быть и речи.

ОНА. То есть вы предлагаете мне заниматься любовью, но без любви?

ОН. Можно сказать и так. Я предпочитаю, чтобы наши отношения строились на прозаической основе, без ненужного романтизма.

ОНА. (Очень сухо.) Тогда обратитесь к портье, и он наверняка за скромную плату предложит вам девушку на ночь. До свидания. (И, так как мужчина не двигается с места, она повторяет.) Я сказала «До свидания».

ОН. Я завтра улетаю.

ОНА. Тогда прощайте.

Мужчина медленно возвращается к своему столу, берет портфель, направляется к выходу, но задерживается около ее столика.

ОН. Вы остаетесь?

Женщина не отвечает.

Будете охотиться на другого клиента?

ОНА. Хотите мне кого-нибудь порекомендовать?

ОН. Среди моих знакомых нет любителей таких приключений.

ОНА. Очевидно, вы плохо знаете своих знакомых. Прощайте.

ОН. Прощайте.

Мужчина уходит. Женщина остается одна. Видно, что она расстроена и разочарована. В ресторане приглушают свет — знак, что он закрывается. Женщина смотрит на лежащий перед ней счет, кладет деньги на стол и собирается уйти. В этот момент снова появляется мужчина.

Вы еще тут? А я боялся, что вы ушли.

ОНА. Что вы хотите?

ОН. Я представил, как я сижу в своем номере один на один с собой, и мне стало не по себе. На меня в эти минуты иногда нападают такие приступы депрессии, что я… Одним словом… Вы спрашивали меня, зачем я зову вас к себе в номер. Так вот, я отвечу: чтобы не быть там одному. Вы меня понимаете?

ОНА. (Серьезно.) Я вас очень хорошо понимаю.

ОН. Вы меня все время провоцируете, иногда даже издеваетесь, но мне с вами почему-то интересно. Во всяком случае, лучше, чем одному. И вот я прошу: пойдемте ко мне. Я ничего не буду от вас требовать и в любом случае заплачу.

ОНА. Ну, хорошо. (Улыбаясь.) Я девушка неопытная, я не умею сопротивляться.

ОН. (Не веря своей удаче.) Вы, правда, согласны?

ОНА. Я же сказала, что да. Но мне кажется, вы не слишком этому рады. У вас какой-то потерянный вид.

ОН. Скорее, счастливый.

ОНА. Похоже, что счастье свалилось на вас так неожиданно, что вы не успели отскочить в сторону.

ОН. Так пойдем?

ОНА. Пойдем. (Поднимается и берет сумку.) Подождите минутку здесь, мне надо расплатиться с официантом.

ОН. Я рассчитаюсь за вас.

ОНА. Не надо его звать, я сама к нему подойду. (Идет к выходу.)

ОН. Но вы вернетесь?

ОНА. А вы будете ждать?

ОН. Вы во мне сомневаетесь?

ОНА. А вы во мне?

ОН. Сомневаюсь.

ОНА. И правильно делаете.

Женщина выходит и отсутствует, как кажется мужчине, довольно долго. Он ждет ее с некоторым беспокойством, следя за ней взглядом

Женщина возвращается.

ОН. О чем вы там шептались с официантом?

ОНА. (С легкой насмешкой.) Читали друг другу стихи. А вы приревновали?

ОН. Может быть.

ОНА. Ну что ж, я готова.

ОН. (Делает несколько шагов, но вдруг останавливается.) Мне вдруг стало немножко страшно.

ОНА. Мне тоже.

ОН. Кого вы боитесь? Меня?

ОНА. Нет. Себя.

ОН. И я себя. Но мы пойдем?

ОНА. Пойдем.

Действие второе

Номер в гостинице. Входят Мужчина и Женщина. Оба чувствуют себя несколько стесненно.

ОН. Ну, как вам нравится здесь?

ОНА. Как сказать… В гостинице, даже хорошей, всегда есть что-то стандартно-стерильное. Столик, санузел, кровать… В ней никогда не чувствуешь себя как дома.

ОН. Как я понимаю, вам часто приходится бывать в гостиницах. Особенность профессии.

ОНА. Возможно. Что тогда?

ОН. Ничего.

ОНА. Тогда зачем задавать лишние вопросы?

Пауза. Мужчина хочет обнять женщину, она уклоняется.

ОН. Ты что?

ОНА. Ничего.

ОН. Я не понимаю — разве мы обо всем не договорились?

ОНА. Мы вообще ни о чем не договаривались. Вы попросили, я пришла.

ОН. Надеюсь, ты не будешь меня уверять, что я буду у тебя второй.

ОНА. И не подумаю.

ОН. Вот как? А у тебя много их было?

ОНА. Достаточно.

ОН. Значит, есть опыт?

ОНА. И немалый.

ОН. Поделишься?

ОНА. Мы снова перешли на «ты»?

ОН. В постели не обращаются друг к другу на «вы».

ОНА. Мы еще не в постели.

ОН. Но ведь будем. (Хочет ее обнять.)

ОНА. (Уклоняясь, очень сухо.) Вы решили, что если я согласилась сюда прийти, так уже можно со мной и не церемониться?

ОН. Не надо делать вид, что на ночь глядя вы пришли в номер к мужчине, чтобы пить с ним чай.

ОНА. Конечно не для того, чтобы пить чай. Мы будем пить шампанское.

ОН. Перестаньте шутить. Откуда я его теперь возьму? (Снова пытается обнять Женщину.)

ОНА. (Совершенно не реагируя на его объятия. Холодно.) Не изображайте страсть.

ОН. А я ее и не изображаю. К новой женщине мужчину влечет не страсть, а любопытство.

ОНА. (Сухо.) Удовлетворяйте свое любопытство без помощи рук. Например, задавайте мне вопросы, а я буду отвечать.

ОН. Значит, вы пришли просто поговорить? Сюда, в номер?

ОНА. Разумеется. По-вашему, лучше разговаривать на улице в холод, ветер и дождь? (И так как он все еще держит ее в объятьях, она продолжает.) Если вы меня немедленно не отпустите, я сразу уйду.

Мужчина отпускает женщину. Пауза.

ОН. Если эти капризы будут продолжаться, то зачем вы вообще сюда пришли?

ОНА. Может быть, потому, что чувствовала себя одинокой. Как и вы.

ОН. Что ты, порхающая ночная бабочка, можешь знать об одиночестве? О настоящем одиночестве, когда тебе некому сказать слово, некому открыть душу, некому тебя понять и тебе отозваться? Когда ты чувствуешь себя одиноким, даже если тебя окружают люди, даже если рядом c тобой спит якобы близкий, но на самом деле чужой человек?

Женщина не отвечает. Долгая пауза.

Ну что, мы так и будем смотреть друг на друга?

ОНА. Успокойтесь и сядьте.

ОН. Я тебя не понимаю.

ОНА. Зато я вас понимаю очень хорошо. Вы просто не уверены в себе и не знаете, как себя вести. Вот вас и кидает все время от робости к развязности, которую вы считаете смелостью.

ОН. Это верно, простите.

ОНА. И если вы не будете вести себя, как подобает, я уйду.

ОН. Что за новую игру вы затеяли?

ОНА. Продолжение старой. Только, как в футболе, после перерыва мы меняемся воротами. В ресторане добивалась вас я, а теперь добивайтесь меня вы. Покажите, как вы это умеете.

ОН. По правде говоря, совсем не умею.

ОНА. Я это уже заметила.

Пауза.

ОН. Мне как-то трудно возобновить с вами разговор. Вы ведь даже так и не сказали, как вас зовут.

ОНА. Зовите меня, если хотите, Вера. Или Надежда. Или Любовь.

ОН. А на самом деле?

ОНА. (Не отвечая на вопрос, подходит к окну.) Какая на улице непогода…

ОН. (Подходит к ней, тоже глядит в окно.) Да, холодно и неуютно… Что-то не клеится наша встреча.

ОНА. Не огорчайтесь, у нас еще целая ночь впереди. Все может измениться.

ОН. Вы обещаете?

ОНА. Я надеюсь. Все зависит от вас.

ОН. А почему вы не спрашиваете мое имя?

ОНА. Потому что я его знаю.

ОН. (Пораженный.) Откуда?

ОНА. Неважно. Не могу решить только, как к вам обращаться. Называть Сережей еще рано, а «господин Одинцов» звучит слишком формально.

ОН. Изберем золотую середину. Можете звать меня Сергей.

ОНА. Я надеюсь заслужить право на более интимное обращение.

ОН. Как же, все-таки, вы узнали мое имя? (После некоторого размышления.) Может, внизу у администратора?

ОНА. Неважно. Узнала и узнала.

Слышен негромкий стук в дверь.

ОН. (Удивленно.) Стучат, или мне показалось?

ОНА. Нет, не показалось.

ОН. (Встревоженно.) Кто бы это мог быть?

ОНА. Откройте и узнаете.

ОН. Не буду.

ОНА. Опасаетесь, что в номере увидят меня? Не бойтесь, сейчас нет полиции нравов.

Поколебавшись, Мужчина уходит. Слышны приглушенный шум, какие-то голоса, затем стук закрываемой двери. Снова появляется Мужчина, катя перед собой тележку, на которой нетрудно разглядеть шампанское в ведерке со льдом, бокалы и легкую закуску. Вид у мужчины весьма озадаченный.

ОН. Вот… Шампанское… Прислали из ресторана. И деньги взять официант отказался. Говорит, заплачено. Странно. Я ничего не заказывал.

ОНА. Ничего странного. Дар свыше.

ОН. (Сообразив.) Так вот зачем вы искали официанта, когда мы уходили!.. Вы заставляете меня краснеть. Это следовало сделать мне, но я не догадался. Я настоящий осел.

ОНА. Постарайтесь на будущее исправиться. (Берет свою сумку и направляется к выходу.)

ОН. Постойте, куда вы опять?

ОНА. Не беспокойтесь, я вернусь.

ОН. Точно вернетесь?

ОНА. Неужели вы думаете, что я хочу остаться без шампанского? (Выходит.)

Мужчина, не зная, что думать, выглядывает в коридор, возвращается, снимает пиджак, вновь надевает его, снова идет к двери, но в это время Женщина возвращается. Она в нарядном платье, в руках коробка и букетик цветов.

ОН. (Обрадованно и удивленно.) Где и как вы успели так быстро преобразиться?

ОНА. Решила снова возбудить ваше любопытство. (Оглядев комнату.) Ну, что же вы? Почему ничего не готово?

ОН. А что надо готовить?

ОНА. Какой вы, однако, бестолковый. Давайте передвинем сюда столик.

Они переставляют столик в центр комнаты.

Теперь налейте в вазу воды.

Женщина достает из коробки скатерть, накрывает ею стол, ставит подсвечники и свечи, взятые из той же коробки. Мужчина, принеся вазу с водой, ставит в нее цветы, помогает Женщине перенести с тележки шампанское, столовые приборы и закуску. Женщина ставит цветы и зажигает свечи. Теперь стол приобретает вполне праздничный вид.

ОН. Где вы все это раздобыли? Вас же не было всего две минуты. И откуда взялось это платье?

ОНА. Секрет.

ОН. Вы вся сплошная тайна. А откуда цветы?

ОНА. Из леса. Что было делать, если вы сами об этом не позаботились?

ОН. Вы редкая женщина.

ОНА. Видимо, раньше вам на женщин просто не везло. Погасите свет.

ОН. Стало уютно и красиво. Я бы так не сумел.

ОНА. Вы рассматриваете нашу встречу как сделку, а я хочу, чтобы она была свиданием. Ну? Вы же хозяин. Может, пригласите меня сесть за стол и откроете бутылку?

ОН. Все организовали вы, а я чувствую себя гостем.

ОНА. Тогда я сяду без приглашения.

Женщина садится. Мужчина открывает шампанское и разливает его по бокалам.

ОН. Вы устроили мне замечательный праздник.

ОНА. Так давайте за него выпьем. «Нынче праздник наш первый с тобой, и зовут этот праздник разлукой».

Пьют.

ОН. Должен признать, что вы, когда хотите, умеете быть очень обаятельной.

ОНА. Я всегда этого хочу, но не всегда получается.

ОН. Получается, поверьте мне. (Снова хочет ее обнять.)

ОНА. (Спокойно уклоняясь от объятий.) Если вы не знаете, куда девать руки, налейте лучше еще вина. Мой бокал пуст, не видите?

ОН. (Возвращаясь на свое место и наполняя бокалы.) За что пьем теперь?

ОНА. (Пожимая плечами.) За любовь. За успех дела. За встречу. (С легкой насмешкой) Или можете выпить стоя за прекрасных женщин. Вы ведь у нас безумно опытный любитель и знаток женского пола.

ОН. Ну… Тогда я предлагаю выпить на брудершафт.

ОНА. Не стоит. Обращение на «ты» между не очень знакомыми людьми мне не нравится. Например, высший по положению почему-то считает себя вправе обращаться так к низшим. Очень часто это не признак близости, а проявление панибратства и хамства. (Глядя на Мужчину.) За примерами ходить недалеко.

ОН. Я принимаю ваш упрек. Но теперь это «ты» будет уже другое, не то, что прежде. Не презрительное, а дружеское. И оно будет взаимное. Вы согласны?

ОНА. Подождем немного. Для этого еще не пришло время. Кстати, о презрительном «ты». Как я понимаю, вам не понравилось, что я подсела за ваш столик и, говоря попросту, начала вас клеить.

ОН. Ну, честно говоря, это выглядело не слишком красиво.

ОНА. Как вы сказали раньше, безнравственно. По-вашему, так могут себя вести только женщины известного сорта.

ОН. В общем, да.

ОНА. А если бы не я, а вы подсели ко мне, стали бы говорить мне комплименты и приглашать провести с вами ночь, это было бы нравственно?

ОН. Ну…Да, это было бы нравственно.

ОНА. Почему?

ОН. (Пожимая плечами.) Кто-то же должен проявлять инициативу, иначе человеческий род вымрет.

ОНА. Проявлять инициативу? Прекрасно. Но почему не я? Когда я заговорила с вами в ресторане, вы сочли это бесстыдством. А если бы я попыталась еще вас и обнять, как сейчас пытались вы? Что бы тогда вы обо мне подумали?

ОН. У каждой игры свои правила.

ОНА. Получается, что в этой игре женщинам позволяется быть только добычей, но не охотником. Я такие правила не признаю.

ОН. Женщины тоже охотятся. Просто у них свои приемы.

ОНА. Оставим эти шутки. Я вижу, что все разговоры о равенстве полов, давно устаревших предрассудках, наступившей сексуальной свободе и так далее гроша ломаного не стоят. На деле мораль остается неизменной: мужчине можно все, а женщине — очень мало. Она должна сидеть, скромно опустив глаза, и ждать, когда ею заинтересуются. А если я не приемлю эту мораль, меня считают бог весть кем. Так ведь?

ОН. Так и не так.

ОНА. Тогда почему, как только речь заходит о нравственности, так сразу ждут от женщины скромности, чистоты, стыдливости и прочее? Почему же этого не требуют и от мужчины? Почему, выражаясь высоким слогом, есть падшие женщины, но не бывает падших мужчин?

ОН. По-вашему, нормы поведения для женщин выдуманы злыми нехорошими мужчинами. Но они заложены и самой природой. Как раз об этом, кстати, шла речь сегодня на конференции.

ОНА. По вашей биологической психологии? Так, кажется, называется ваша специальность? Это не скучно?

ОН. Ну что вы! (Оживляясь.) Это страшно интересно. И знаете, в чем ее суть? Дело в том, что наша психология, наши представления о запретном и разрешенном, о добре и зле… (Прерывая себя.) Извините, вам это, действительно, скучно.

ОНА. Почему же? Продолжайте.

ОН. Нет, это интересно только мне. Для вас это будет чересчур специально и непонятно.

ОНА. А что тут непонятного? (Тоном лектора, вполне серьезно, но с веселыми искорками в глазах.) Мне кажется, вы хотели сказать, что наша психология, наши представления о запретном и разрешенном, о добре и зле с самого раннего детства складываются под влиянием семьи, школы, наставников, сверстников, книг, фильмов, национальных обычаев и традиций, короче — нашей общественной среды. В результате формируется психология, внушенная обществом, или, по-другому, психология социальная.

Мужчина слушает ее с нарастающим изумлением. Женщина продолжает. Речь ее льется свободно и естественно.

Но человек не только разумное существо, он еще и животное, имеющее биологическую природу. В нем от рождения заложены природные инстинкты, желания и страхи. Подавление естественной психологии человека воспитанием и жизнью в обществе ведет ко всевозможным комплексам и даже душевным расстройствам. Эти вопросы подробно изучены в капитальных работах Фокса, Кислевского и Зарембо.

ОН. (Взрываясь.) Послушайте, черт возьми, что все это значит?

ОНА. (Невинно.) Что именно?

ОН. Это ведь мой доклад! Почти слово в слово!

ОНА. Правда? Кто бы мог подумать?

ОН. Перестаньте валять дурака! Кто вы такая, черт побери?

ОНА. Вы же знаете — девица легкого поведения.

ОН. Оставьте! Вы тоже там были? Почему я вас не видел? Вы психолог?

ОНА. Всякая женщина — психолог.

ОН. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду вашу специальность. Если не психолог, то тогда биолог?

ОНА. Нет.

ОН. И вообще, я ничего не понимаю. Кто вы, что вы? Откуда у вас знание языков? И почему вы знакомы с моими работами? Я уверен, что вы за мной шпионите, но зачем?

ОНА. Уверяю вас, я не шпионю. Я просто вами интересуюсь.

ОН. Нет, тут что-то не то. Есть в этом какая-то загадка…

ОНА. Я уже говорила, что все загадки кажутся трудными лишь до тех пор, пока не узнаешь разгадку. Тогда они оказываются до ужаса простыми и приносят разочарование.

ОН. Одно мне давно уже ясно — вы не девушка с асфальта. Для этого вы слишком образованны и умны.

ОНА. И образованные женщины вынуждены зарабатывать на жизнь.

ОН. По-моему, ваш голос мне знаком. Мы раньше не встречались?

ОНА. Нет. Хочется верить, что если бы мы встречались, вы бы меня запомнили.

ОН. Это верно.

ОНА. Перестаньте ломать голову над моей несуществующей загадочностью. Лучше продолжим наш спор.

ОН. Но сначала выпьем. За встречу.

ОНА. За встречу мы уже пили.

ОН. Нет, мы пили за разлуку. Ваш тост был неудачным, и давайте переиграем его.

ОНА. Согласна.

Чокаются и пьют.

Дайте вашу тарелку, я за вами поухаживаю. (Кладет ему закуску.)

ОН. Спасибо.

ОНА. Так что о нашем споре? Мне это важно.

ОН. Мы разве спорили? О чем?

ОНА. Вы собирались объяснить мне, почему вы можете выбирать женщину, которая вам нравится, а я мужчину выбирать не могу.

ОН. Это не совсем так. Мужчина выбирает, но женщина вправе соглашаться или не соглашаться на его выбор. Поэтому в конечном счете выбирает и она.

ОНА. Но этот выбор неравноценный. Предположим, на бал пришли сто дам и сто кавалеров, и из этих ста мужчин пятеро решили пригласить на танец меня. Верно, я получила возможность выбрать из пятерых. Но они-то выбирали из ста!

ОН. Видимо, природа знала, что делала: так или иначе, все получают себе пару.

ОНА. Не все.

ОН. (Помолчав.) Да, не все.

ОНА. И не всегда эта пара получается удачной.

ОН. Тоже верно.

ОНА. Значит, вы считаете, что женщина всегда должна быть не смычком, а скрипкой?

ОН. Дело не в том, что считаю или не считаю я. Просто так устроен мир.

ОНА. Но почему? Разве у женщин нет права искать свое счастье и добиваться его? Разве мужчины и женщины не равны?

ОН. Равноправие не означает одинаковость. Кот и кошка тоже юридически равны, но биологически они разные и ведут себя по-разному. Так и у людей. Женщина физически не может взять мужчину, овладеть им. Всегда он берет ее, а она себя отдает. А отсюда разные нормы поведения: он выбирает, она ждет, когда ее выберут.

ОНА. Как профессионально вы рассуждаете. Выходит, женщина не может искать сама?

ОН. Не она должна искать, а ее должны найти. Вот почему основной мотив поведения женщины — быть привлекательной.

ОНА. А может, это не закон биологии, а вопрос воспитания и традиции?

ОН. Традиции у всех народов разные. Но везде мы видим одно: мужчина ищет женщину, выбирает ее, добивается ее, покупает ее, берет ее. Но не наоборот. А вообще, как известно, мужчина преследует женщину до тех пор, пока она его не поймает.

ОНА. Это старая шутка.

ОН. К тому же, бороться против общепринятой морали в одиночку всегда безнадежно и бессмысленно. И если идти наперекор своей биологической природе, это неизбежно приведет к неврозам и стрессам, что и наблюдается у большинства из нас.

ОНА. В том числе и у вас?

ОН. Почему я должен быть исключением? Давайте лучше прекратим этот разговор.

ОНА. Пожалуйста. Я бы даже пригласила вас танцевать, но уверена, что вы не умеете.

ОН. Почему же, умею. Немножко хуже медведя, но, несомненно, лучше слона.

ОНА. Так, может, попробуем? (Тянет его за руку, приглашая танцевать, и делает с ним несколько шагов.)

ОН. Нет, не стоит. Вы останетесь без ног.

ОНА. Значит, и у вас есть проблемы, хоть вы и большой теоретик в вопросах пола. А как обстоит дело на практике?

ОН. А на практике все мое время занято работой. Остальное меня мало интересует.

ОНА. А дети? А любимая жена? (Добавляет не без ехидства.) Которая нравится вам во всех отношениях?

ОН. Детей у меня нет.

ОНА. Может, и жены нет?

ОН. Ну, если правду, то и жены теперь нет.

ОНА. «Теперь» — это сейчас, пока вы в гостинице?

ОН. Вообще нет. Уже два года.

ОНА. Но, конечно, есть любимая подруга.

ОН. И подруги нет.

ОНА. (Искренне удивленная.) Как же так? Психолог назвал бы это тяжелым случаем.

ОН. Всё не так плохо, как вы думаете. Всё намного хуже.

ОНА. Что же с вами произошло?

ОН. Ничего особенного. Очень тривиальная история.

ОНА. Так расскажите ее.

ОН. Давайте лучше выпьем.

Он наполняет бокалы, они чокаются, пьют.

ОНА. А теперь рассказывайте.

ОН. Собственно, и рассказывать нечего. В свое время я женился. Был я тогда молод и глуп. Впрочем, не так молод, как глуп.

ОНА. Ну, и что потом?

ОН. Однажды утром я проснулся и понял — мне с ней абсолютно не о чем говорить. У нас общие интересы только в постели, и то они быстро вянут с каждым днем. И вместо того чтобы сразу исправить эту ошибку, мы стали мучить друг друга.

ОНА. Действительно, тривиальная история. Но почему так случилось?

ОН. Мужчина всегда бесконечно устает от брака. От необходимости каждый день быть вместе. От невозможности уйти в себя. От сознания того, что он связан. Женщины любят держать нас на коротком поводке, не понимая, что, чем он короче, тем сильнее нам хочется вырваться.

ОНА. Но вы все-таки вырвались?

ОН. Да. Мы расстались.

ОНА. Это все?

ОН. Нет. Потом я стал старше, но еще глупее, и женился второй раз.

ОНА. Надеюсь, на этот раз вы выбрали ту, которая вам подходит?

ОН. Ну, я-то сам после первой женитьбы женщин сторонился, но она меня каким-то образом высмотрела. Вот вам, кстати, пример, кто кого выбирает.

ОНА. Почему же вы на ней женились?

ОН. А почему мы вообще женимся? По-вашему, от родства душ? От желания не расставаться всю жизнь и умереть в один день? Нет. По глупости. По воле случая. От тонкой талии и красивой кофточки.

ОНА. И чем это кончилось?

ОН. Спустя года два жена изменила мне с каким-то ничтожеством, и я ее выгнал. Впрочем, если быть точным, уйти пришлось мне, потому что большая часть имущества осталась ей.

ОНА. Вы ее очень любили?

ОН. Нет, не очень. Скорее очень не. Но это был для меня тяжелый удар.

ОНА. Почему, если не так уж любили?

ОН. Ну, знаете ли… Прийти домой и застать жену в постели с другим…

ОНА. Я вас понимаю гораздо лучше, чем вы думаете… И вы до сих пор переживаете?

ОН. Теперь уже нет. Но от женщин стараюсь держаться подальше. Обжегся дважды, с меня хватит. Как поется в романсе, уж я не верую в любовь.

ОНА. Но ведь с женщинами встречаются и без любви, а так… Для удобства.

ОН. Боюсь. Стоит на минуту зазеваться, и ты в капкане. А отделаться от них чрезвычайно трудно. Женщины знают, что они нужны нам физиологически, и этим беззастенчиво пользуются. Да и вообще, что в них хорошего?

ОНА. В женщинах? Очень много. А что плохого?

ОН. Они погружают в быт, требуют деньги, любят выяснять отношения, отлучают от друзей…(Помедлив.) Но что хуже всего, мешают работать.

ОНА. Считается, что с женщинами всегда веселее, чем без них.

ОН. С такими, как вы — может быть. Но с другими… (Помолчав.) Правда, и им со мной скучно. Я человек отсталый: люблю собирать грибы, слушать классическую музыку…

ОНА. Вы разочаровались в двух женах и переносите свое разочарование на всех женщин.

ОН. Не знаю, как там женщины, а жены все одинаковы. Менять одну на другую нет никакого смысла. Я нахожу радость только в работе.

ОНА. У вас не все в жизни ладится, и потому работа для вас — способ опьянения. А, наверное, вам как раз нужно остановиться и подумать, чего вы хотите.

ОН. Все мы хотим одного — счастья.

ОНА. Но мы смутно понимаем, в чем оно для нас заключается. И если выбрали неверную цель, то, чем упорнее стремимся к счастью, тем дальше уходим от него. Вот в чем беда.

ОН. Да, это так…

Пауза. Оба задумались. Женщина подходит к окну и вглядывается в темноту, задумчиво водя пальцем по стеклу.

ОН. Что вы там увидели в окне?

ОНА. Все то же: темень, тусклые фонари, дождь… И бешеную пляску голых ветвей под музыку ветра. Ветер, ветер во всем белом свете… Так вы летите завтра?

ОН. Да.

ОНА. Когда?

ОН. Рано утром.

ОНА. Значит, уже сегодня. Сегодня…

ОН. Я смотрю, вы совсем загрустили.

ОНА. Да… Мы сидим, разговариваем, а утро все приближается, холодное, серое осеннее утро…

Мужчина подходит к ней. Она продолжает смотреть в окно.

ОН. Что вы пишете на стекле?

ОНА. Так, ничего. Наши имена. «Сергей плюс незнакомка равняется любовь».

ОН. А я все еще не знаю имени этой незнакомки.

ОНА.

«Кто она и что она,

Небесам одним известно,

Но душа увлечена

Незнакомкою чудесной»…

(Смотрит на него.) Или еще не увлечена?

ОН. Этот романс Глинки очень хорош, но вы опять не ответили.

ОНА. Стоит ли обременять вашу память еще одним женским именем? Впрочем, если хотите, зовите меня Генриеттой.

ОН. Почему Генриеттой?

ОНА. Почему нет?

ОН. Вас действительно так зовут?

ОНА. Помните историю, которая, по легенде, произошла со знаменитым сердцеедом Казановой? Когда-то он покорил красавицу Генриетту, провел с ней в гостинице — видите, тоже в гостинице — восхитительную ночь, подарил ей кольцо с бриллиантом и поклялся в вечной любви. Утром девушка нацарапала этим бриллиантом несколько слов на оконном стекле, выбросила кольцо в сад и исчезла. (Продолжает водить пальцем по стеклу.)

ОН. Что же дальше?

ОНА. Спустя много лет постаревший волокита случайно остановился в той же гостинице и в той же комнате. Подойдя к окну, он вдруг увидел процарапанные алмазом слова: «Vous oublierez aussi Henriette». «Вы забудете и Генриетту». И Казанова понял, что действительно забыл ее, что жизнь проходит, а он все так же суетится, и его очередная «вечная» любовь длится не дольше нескольких дней… Так и вы — забудете меня, забудете быстрее, чем исчезнут эти слова, хотя я написала их всего-навсего пальцем на запотевшем стекле.

ОН. (Вдруг привлекает ее к себе и целует.) Нет, я тебя никогда не забуду. Ты чудо… Таких, как ты, я еще не встречал… Ты такая умница… Пусть через несколько часов мы расстанемся… Должны расстаться… Но я тебя долго буду помнить, очень долго!

ОНА. (Счастливо.) Наконец-то дождалась…

ОН. Я все время хотел… Но ты не давалась.

ОНА. Потому что не так хотел.

ОН. А теперь»так»?

ОНА. А теперь так.

ОН. «Любите — оне отвечали», — да?

ОНА. Да. Вот видишь, как надо переходить на «ты»? Без всяких брудершафтов.

ОН. Я просто был дурак.

ОНА. И им остаешься.

ОН. Этим своим «вы» ты все время меня одергивала.

ОНА. Потому что это было нужно.

ОН. Да, я вел себя ужасно. Скажи, почему ты ко мне подошла? Только честно.

ОНА. А ты не догадываешься?

ОН. Нет.

ОНА. Я ведь тебе уже объясняла.

ОН. Только не говори мне о внезапной и безумной любви. Мы и знакомы-то не были.

ОНА. Я знаю, тебе это не понравилось. Ты, как и все, считаешь, что такое поведение женщине не пристало. Но ведь если бы я не подошла, мы так бы и не познакомились.

ОН. Но как ты решилась?

ОНА. Наверное, потому, что я не очень счастлива.

ОН. И ты тоже?

ОНА. И я тоже. Разве счастливая женщина стала бы приставать в ресторане к незнакомому мужчине?

ОН. А мне казалось, что ты все время меня только дразнила.

ОНА. Да, я, хотела, чтобы это выглядело только игрой, потому что на самом деле все было серьезно. А потом своими насмешками и вульгарностью я решила заставить тебя уйти… Я поняла, что самой мне оставить тебя будет уже трудно.

ОН. Правда?

ОНА. Правда. И это стало меня пугать.

ОН. Меня потянуло к тебе с первой минуты.

ОНА. Я знаю. Всех мужчин тянет ко всем женщинам. Но мне хотелось большего. Невозможного.

ОН. Чего же?

ОНА. Чего хочет всякая женщина? Любви.

ОН. Что ж, ты ее почти добилась.

ОНА. «Почти»? Значит, я ничего не добилась… А утром ты улетаешь…

ОН. Не будем думать об утре. Скажи, откуда ты явилась, дыша духами и туманами и вся окутанная тайнами?

ОНА. Никаких тайн нет, все обыденно и просто. Но я ничего рассказывать не буду. Хочу остаться в твоей памяти таинственной незнакомкой.

ОН. Почему? Я же тебе исповедался. Да и чего стесняться? Все равно мы расстанемся через час-другой

ОНА. (Изменившимся голосом.) Как легко ты это говоришь…

ОН. Но мы ведь действительно расстанемся.

ОНА. И другого варианта нет?

ОН. А какой еще может быть вариант? Билет куплен, дома ждет работа…

ОНА. (Отстраняясь.) И ты не можешь отложить отъезд ни на день, ни на час? Вся жизнь твоя размерена и расписана до самого конца? Ты можешь шагать только по прямой? Боишься сделать шаг вправо или влево?

ОН. Я не боюсь, но…

ОНА. Нет, ты боишься. Боишься женщин. Боишься чувства. Боишься, как ты выражаешься, романтики. Говорил, что не любишь легких знакомств, а сам-то предпочитаешь именно легкие. Спокойные. Чтобы они тебя не волновали. Чтобы ничего не меняли. Пусть бы не приносили радости, лишь бы не причиняли неприятностей. На разумной основе, как в политэкономии. Товар-деньги-товар. Постель-деньги-постель. Но никакой любви. Так ведь?

ОН. «Любовь, любовь»… А что потом? Опять разочарование? Опять измена? Опять одиночество?

ОНА. Какая разница, что будет потом? Важнее то, что сейчас!

ОН. Но я ведь должен лететь, ты же понимаешь…

ОНА. Я не понимаю. Почему должен? Кому должен? Ты человек или часовой механизм? Обстоятельства управляют тобой, или ты управляешь своей судьбой?

ОН. Не знаю… Я не привык менять решения так, вдруг… Да и что изменится, если мы расстанемся на день позже?

ОНА. Что изменится? Пусть даже ничего не изменится! Пусть это будет всего лишь мимолетный день счастья! (Овладев собой.) А впрочем, поступай, как знаешь.

ОН. Если хочешь, я попробую поменять билет на вечерний рейс…

ОНА. Неужели ты думаешь, что я буду уговаривать тебя остаться? А если бы и хотела, то не стала бы.

ОН. Что ты вдруг взорвалась? Мы ведь оба знали об этом заранее.

ОНА. Мне жаль тех, кто будущее знает заранее. Завтра, как сегодня, сегодня, как вчера… Если жизнь лишена неожиданностей, то не стоит и жить. Вот и ты — не живешь, а существуешь. Твоя душа пуста, она заперта на замок. Лети куда хочешь и когда хочешь.

ОН. (Пытаясь ее обнять.) Не сердись…

ОНА. (Резко отклоняя его попытки.) Перестань. Нельзя обнимать женщину, думая о самолете. Лучше разойдемся, и чем быстрее, тем лучше.

Долгая пауза.

ОН. Ну, что ж, на этом и порешим. Но мне будет жаль расстаться, так ничего и не узнав о тебе.

ОНА. (После долгой паузы.) Если хочешь, чтобы тебе было не жаль расставаться, я расскажу о себе. Я обещала, что тебе будет не скучно, и сдержу обещание.

ОН. Тебя ведь зовут не Генриетта?

ОНА. Конечно нет.

ОН. А как?

ОНА. Ну, если тебе не нравится Генриетта, зови меня «Жуана».

ОН. Час от часу не легче. Что у тебя за фантазии?

Ж. Так меня дразнили в школе.»Донна Жуана».

ОН. Почему?

ОНА. Я была девушкой начитанной и романтической. И я с юности обожала дон Жуана. Я верила, что мужчины, подобные ему — мужественные, щедрые, красивые, отчаянные — существуют и сегодня. Я надеялась, что встречу его, или что он найдет меня. Я хотела ради него быть образованной, умной, начитанной… Я даже на филологический поступила только для того, чтобы в оригинале читать про своего любимого героя. Я и диплом защищала по Дон Жуану.

ОН. Ага, значит, ты филолог…

ОНА. Я представляла, как он, прекрасный и мужественный, придет соблазнять меня, пуская в ход весь свой арсенал обаяния и красноречия…

ОН. И ты, конечно, будешь неприступной?

ОНА. Нет, напротив, — я воображала в мечтах, что он покорит меня, и я отдамся ему со всей страстью. Но и он полюбит меня так, что никогда не покинет меня. Я, как и все, мечтала быть последней женщиной дон Жуана… Идиотка, напичканная литературой.

ОН. Ты и сейчас напичкана литературой.

ОНА. Да. Но уже не такая идиотка.

ОН. Ну, и ты встретила своего героя?

ОНА. Встретила… Ни интеллект, ни начитанность не спасли молодую восторженную дурочку от короткого, но полного ослепления. Еще прежде чем он меня бросил, я поняла, что он просто тщеславный, смазливый, довольно глупый бабник — и более ничто. Я была в его донжуанском списке пятьдесят первой. И он хвастался, что не остановится, пока не доведет свой счет до сотни.

ОН. И как ты это перенесла?

ОНА. Я ему отомстила.

ОН. Как?

ОНА. (Помолчав.) Не знаю, рассказывать ли тебе.

ОН. Давай, раз уж начала.

ОНА. Да, ведь мы сейчас расстанемся… Неужели расстанемся?

ОН. Да, конечно. (Пауза.) Что ж ты замолчала?

ОНА. (Тон ее меняется.) Слушай, если тебе это интересно. Я сама решила стать дон Жуаном. Вернее, донной Жуаной. Он соблазнял женщин, а я решила соблазнять мужчин. Как можно большее число. Раз мужчина такого рода считается героем, то почему бы и женщине не стать героиней?

ОН. (Помрачнев, отходит от женщины.) Ну, и ты преуспела?

ОНА. В общем, да.

ОН. Странная месть.

ОНА. Может быть.

ОН. И глупая. Ведь тот, кто тебя бросил, о ней даже и не узнал. А если и узнал, так ему было наплевать.

ОНА. Как и мне на него.

ОН. И сколько же имен в твоем донжуанском списке?

ОНА. Много. И, самое главное, с тех пор всегда я бросала их, а не они меня.

ОН. Наверное, пришлось очень стараться, чтобы превзойти числом своего кумира?

ОНА. Нет, не очень. Это Дон Жуану нужно было прилагать усилия, чтобы покорять женщин, потому что они сопротивлялись. А сопротивлялись они потому, что им это положено. А мужчины вовсе и не думают сопротивляться. Ты себя предлагаешь, они тут же соглашаются. При этом они еще считают себя победителями. Даже скучно. Поэтому я решила побеждать их по-другому.

ОН. Как именно?

ОНА. Не так, как ты думаешь. Дон Жуану было достаточно переспать с женщиной, чтобы это считалось его победой. Но для меня отдаться — это не победа над мужчиной, а поражение. А я хочу побеждать. Я должна действительно его покорить, влюбить в себя. А это намного труднее.

ОН. Даже такой женщине, как ты?

ОНА. Главная трудность в том, что мужчине позволяется инициатива, а мне, как ты объяснил, нет. И мне пришлось пренебрегать условностями и начинать самой. Остальное оказалось довольно просто.

ОН. И как же, по-твоему, влюбляют мужчин?

ОНА. В общем, так же, как женщин. Лестью. Грубо, прямо в глаза. Почти по Гюго:

«Спросили оне, как красавцев привлечь,

Где чары, в ответ чтоб на страстную речь

Они к нам в объятия пали?

(Выдержав паузу.)

— Хвалите, — они отвечали».

ОН. И этот прием работает?

ОНА. Безотказно. Правда, есть разница. Если мужчина покоряет клятвами в вечной любви, то женщина, наоборот, должна обещать не навязываться на вечность. Это пугает мужчину. Нет, только на одну ночь. На один час. Ты свободен. Ты не связан. Ты ничем не обязан. Можешь исчезать, уезжать и улетать, когда хочешь и куда хочешь.

ОН. (Холодно.) Интересная мысль.

ОНА. Это настолько известно, что даже скучно.

ОН. Ты и меня пыталась опутать тем же способом?

ОНА. (Вызывающе.) А чем ты отличаешься от других? Кстати, тебе не пора уже на твой самолет?

ОН. В тебе много ума, много желчи, но мало сердца.

ОНА. Сразу видно, что характеристика исходит от биолога.

Пауза.

ОН. Я, пожалуй, пойду.

ОНА. Не рано ли?

ОН. Подожду самолета в аэропорту. Все равно сегодня уже не уснуть. (Берет портфель, кидает туда галстук, электробритву и прочие свои немногие вещи.)

ОНА. Ты так и уйдешь? Без всяких колебаний?

ОН. Так и уйду.

Пауза.

Допустим, я останусь и займусь с тобой любовью. Может быть, мне это очень понравится. Может, у меня зародится к тебе даже нечто большее, чем симпатия. А потом ты засмеешься, достанешь свою тетрадку, сделаешь запись и скажешь: «Все, ты занесен в список. Номер сто. Можешь идти». Так ведь?

Женщина молчит.

Нет, я своих планов менять не буду. Ты гордишься тем, что всегда бросаешь ты. Так вот, на этот раз бросят тебя.

ОНА. Ничего, переживу. Я уже это испытала. И мы друг друга не бросаем. Мы просто расстаемся, не успев встретиться.

ОН. Тем лучше. (Мужчина закрывает портфель, делает несколько шагов к выходу, но останавливается.) Мне хочется только спросить… Откуда все-таки тебе известно, о чем я говорил на конференции?

ОНА. Это единственное, что тебя сейчас волнует?

ОН. Нет, но… Не хочешь, не говори.

ОНА. Я работала там синхронной переводчицей. Когда ты читал свой доклад, я тут же переводила его на французский, а когда свои доклады читали французы или испанцы, я переводила их на русский.

ОН. Так вот почему мне знаком твой голос!

ОНА. Да, ты слышал его в наушниках. Видишь, как все просто.

ОН. Но ведь синхронный перевод, да еще специальных текстов, требует очень высокой квалификации.

ОНА. Да. И мне за это хорошо платят. Ты интересовался, сколько и как я зарабатываю. Теперь ты знаешь. Кстати, твой доклад мне очень понравился.

ОН. Ты разве поняла в нем что-нибудь?

ОНА. Представь себе. В университете мы изучали и психологию, так что слушать тебя мне было даже интересно. Недаром на тебя в Интернете есть тысячи ссылок.

ОН. Я смотрю, ты хорошо подготовилась.

ОНА.»Знай себя и знай врага, и в ста сражениях ты сто раз победишь». Это китайский афоризм. Но я не победила.

ОН. А хотела?

ОНА. (Искренне.) Очень. Я весь вечер боялась, что в любой момент ты встанешь и уйдешь, и всякими способами пыталась тебя удержать. Еще хотя бы пять минут, хотя бы минуту… Вот почему я то прикидывалась проституткой, то притворялась порядочной женщиной, была то изысканной, то вульгарной, разжигала твое любопытство, завлекала, кокетничала, интересничала, — лишь бы ты не ушел. Лишь бы не ушел…

ОН. (Помолчав.) Да, наше знакомство оказалось не из легких. Ты была права. (Берет ключ.) Пошли.

ОНА. (Не двигаясь с места.) Ты все-таки уходишь?

ОН. И ты тоже уходишь. (Держа в руках ключ.) Мне надо запереть дверь.

ОНА. Хочешь выгнать меня в дождь на улицу?

ОН. Тебе нельзя здесь оставаться. Я должен вернуть ключ.

ОНА. Иди.

ОН. А как же ты?

ОНА. Обо мне не беспокойся. Я сейчас здесь приберу и уйду, захлопнув за собой дверь.

ОН. И куда же ты денешься ночью?

ОНА. Тебя это волнует? Я живу в соседнем номере, только ты меня не замечал. А я так хотела, чтобы ты заговорил со мной!

ОН. Мы были рядом все эти четыре дня?

ОНА. Да. А теперь конференция закончена, и завтра вечером я тоже улетаю. Вернее, уже сегодня.

ОН. Тогда… (Поколебавшись.) А, впрочем, ладно… До свидания.

ОНА. Постой!

ОН. (Останавливаясь.) Что еще?

ОНА. (Непринужденным тоном.) Ничего особенного. Просто я хочу рассказать тебе на прощание анекдот. Развлекать, так развлекать до конца. Слушай. Один мужчина, изможденный и бледный, приходит к врачу и говорит: «Доктор, каждую ночь меня мучает один и тот же кошмарный сон: какой-то голос непрерывно говорит мне что-то по-французски, вероятно, очень важное. Я силюсь это понять, но никак не могу. Это вселяет в меня такое беспокойство, что я просыпаюсь и не могу уже больше уснуть».

— А вы понимаете французский? — спрашивает доктор. — В том-то и дело, что нет, — отвечает пациент. — Единственное, что я могу вам посоветовать, — говорит врач, — это изучить французский. Тогда вы поймете, что говорит вам голос, и, может быть, успокоитесь.

ОН. Мне, вообще-то уже пора.

ОНА. Уже кончаю. Прошло месяца два, и врач случайно встречает на улице своего пациента, веселого, румяного и цветущего. — Что, выучили французский? — спрашивает доктор. Пациент отвечает: — Нет, сплю с переводчицей.

ОН. К чему ты мне это рассказала? Чтобы опять подразнить?

ОНА. (Насмешливо.) Чтобы ты знал, что упустил редкую возможность избавиться от своей депрессии. (Жестко.) А теперь уходи, уходи как можно скорее. Я очень устала.

Мужчина медленно идет к выходу и останавливается в дверях.

ОН. Наверное, мы не встретимся больше. Но иначе нельзя…Ты должна меня понять…

Женщина не отвечает.

Прощай. (Уходит.)

Женщина, оставшись одна, долго сидит неподвижно. Потом медленно гасит обе свечи — сначала одну, потом другую. Через окно пробивается первый свет хмурого осеннего утра. Она встает, садится, снова встает, затем машинально начинает убирать со стола.

В дверях появляется Мужчина.

Это снова я.

ОНА. (Не сразу очнувшись от своих размышлений, отстраненным тоном.) Что-нибудь забыли?

ОН. Да. Впрочем, нет. Скажи, ты ведь все это про себя придумала?

ОНА. А если нет?

ОН. Ты права, это неважно… Знаешь, как только я вышел, то сразу окончательно понял… Если я упущу этот случай, буду жалеть всю жизнь… В тебе есть… Мне трудно объяснить…

ОНА. Я вас не совсем понимаю.

ОН. Я сам не понимаю. Я не испытывал Я не испытывал такого никогда. И думал, что уже никогда не испытаю… Потому и испугался. Мы с тобой, как мотыльки на огонь… Хотя знаем, чем это может кончиться. Но мне все равно… В огонь, так в огонь.

ОНА. (Мягко.) Успокойся. Сядь.

Он садится.

А теперь скажи, зачем же ты все-таки вернулся?

ОН. А ты не поняла? (Улыбаясь, берет в руки бутылку с вином.) Ведь шампанское-то еще так и не допито.

КОНЕЦ

Послесловие автора

Есть некоторые стереотипы в отношениях между мужчинами и женщинами, которые с трудом поддаются логическому объяснению. Почему мужчина может ухаживать за женщиной и добиваться ее, а для женщины такое поведение неприлично? Почему мужчину, имевшего десятки женщин, в худшем случае ласково назовут бабником, а женщину с таким послужным списком будут считать распутной и безнравственной? Не противоречит ли моногамия биологической природе мужчины? Не является ли противоречие между биологической сущностью человека и опутывающими его социальными нормами поведения источником неврозов и личных катастроф?

Эти и подобные размышления (звучащие скучновато) и послужили толчком к созданию «Легкого знакомства». Стиль пьесы (не только содержание, но именно стиль) избран подчеркнуто полемически. В наши дни, когда пьесы стали писаться неряшливым, якобы «современным» трактирным языком, когда стали забывать, что драма — это не убогие псевдоразговорные тексты, а Литература, когда мыслящие персонажи все реже появляются на сцене, когда многие актеры стали иногда с трудом произносить и с еще большим трудом понимать реплики, хоть немного возвышающиеся над бытовым диалогом, когда грубость и нецензурщина стали считаться признаком близости пьесы к жизни, следует осознанно поднимать диалог в литературном и интеллектуальном отношении над обыденной речью. Нельзя забывать, что язык драмы — язык художественный; это не разговорная речь, а лишь ее имитация, и эта имитация — лишь одна (и не главная) из многих задач, стоящих перед драматическим диалогом.

«Легкое знакомство» написано «высоким стилем», это словесный поединок хорошо образованных и умных людей, знающих стихи, музыку, философию, но поединок этот не академический; он живой, напряженный, он меняет их характеры, решает их судьбу. Спектакли по этой пьесе пользуются большим успехом

Дорогие родители и уважаемые воспитатели! Чтобы весело и интересно проводить время с ребятами, достаточно включить воображение для постановки увлекательных праздничных спектаклей.

Вот короткие смешные сценки для детей на 2 человека! Брат с сестрой, две подружки или дружные одноклассники смогут с помощью взрослых разыграть мини-спектакли на самые разнообразные темы.

В нашей подборке отличные сценарии, а если подключить фантазию, то можно добавить свою изюминку в доброе детское представление.

Ломаете голову, как организовать утренник на Новый год или весело поздравить сына в день рождения? Не переживайте, проблема решена! Читайте нашу веселую подборку, организуйте постановку, и спектакли для детей станут яркими моментами в их повседневной жизни.

Девочки одеваются в пожилых дам. Одна изображает обычную старушку, а вторая — модную современную бабулю. На сцене два стула — кресла в автобусе.

Актрисы занимают места и посматривают друг на друга. У старушки в руках пакеты из магазина, а у пожилой дамы – новая сумочка со всем необходимым. Модница решает немного покрасоваться и достает из сумки зеркальце. Старушка щурится пристально и, недолго думая, вынимает из пакета утюг. Она протирает поверхность, смотрится в нее, как в зеркало, и убирает на место.

В зале смех!

Дама фыркает в сторону попутчицы и достает пудреницу. Легкими движениями припудривает носик, в ожидании смотрит на соседку.

Старушка усмехается, вынимает маленький пакет с мукой. Собирает немного порошка в ладонь и сдувает в сторону соседки. Пока та отряхивается, протирает себя платочком, старушка наносит на лоб и щеки щепотку муки.

В зале снова смех!

Противостояние продолжается. Модница красит румяна, старушка прикладывает к лицу разрезанную свеклу. Обе смотрят на свое отражение. В завершение макияжа дамочка красит помаду, а старушка достает вишню (клубнику), откусывает кусочек и подкрашивает губы.

В зале одобрительно хлопают!

Счет равный. Бабушка-модница начинает злиться. Она достает бусы из сумки и, довольно улыбаясь, демонстрирует их соседке. Вторая задумывается, заглядывает в свои пакеты и находит там связку сушек. С ухмылкой вешает себе на шею, красуется перед соперницей.

Бабулька, завершая марафет, достает духи. Обильно брызгает их на себя и убирает в сумочку. Скоро остановка, пора выходить. Не растерявшись, старушка № 2 достает разрезанный лимон и распрыскивает аромат по всему салону.

Бабушка-модница недовольна, крутит пальцем у виска, торопливо убегает. Бабуля № 2 говорит финальную фразу: Женщина прекрасна всегда и в любом возрасте! Браво!

Занавес. Зрители смеются и аплодируют!

Смешная сценка на 2 человека про лето

На сцене башенка из кубиков, кукла и мячик. Это песочница для детей. Первой появляется девочка в летнем платье. Она несет ведерко, лопатку и грабли. Девочка садится около башенки, поправляет кукле прическу, а потом начинает играть с песком.

На сцену вбегает мальчик с игрушечной машинкой. Он изображает шум мотора, катает повсюду машину, разрушает башню из кубиков и роняет куклу в песок.

Девочка возмущенно: Что ты делаешь?! Это мои игрушки, а ты их ломаешь!

Мальчик садится рядом и продолжает играть: Ну, и что? Подумаешь!

Девочка злится и тычет в соседа лопаточкой.

Мальчик: Ай, больно же!

Девочка: Моей кукле тоже больно!

Мальчик пытается отобрать у нее лопатку. Ребята начинают тянуть ее в разные стороны.

Мальчик: Отдай!

Девочка: Не отдам!

Мальчик дергает ее второй рукой за хвостик. Девочка в ответ хватает его за нос.

Мальчик: Ах ты, злюка!

Девочка: А ты вредина!

Оба резко останавливаются и смотрят друг на друга влюбленными глазами. Мальчик снова дергает подругу за волосы, а она щелкает его по носу. Дети смеются.

Девочка берет ведерко с песком и в шутку бросает горсть в мальчика. Тот отвечает тем же, но попадает в прическу. В отместку девочка надевает ведро другу на голову.

Мальчик: Ничего не видно!

Он на ощупь пытается поймать девочку. Она смеется.

Девочка: Так тебе и надо!

Встает и убегает за кулисы. Мальчик снимает ведро с головы и бежит следом.

Через секунду мальчик пробегает по сцене, а за ним гонится злая девочка с ведром на голове.

Голос за кадром: Так начинается детская дружба, которая может продлиться всю жизнь!

В зале смех, зрители в восторге.

Веселая сценка для двух детей про школу

Актриса сидит за столом с телефоном в руках. Она играет роль школьной медсестры. Девочка набирает номер и звонит подружке.

Медсестра: Алло, Катенька? Привет, дорогая. Как дела? Как там твой муж? Слышала, на вторую работу устроился. Нормально хоть зарабатывает?

Входит ученик. Он сильно кашляет и подходит к медсестре. Та его не замечает и продолжает разговор.

Медсестра: Ой, какой он у тебя молодец! Все для семьи делает. А вот у Таньки муж совсем эгоистом стал, только о себе думает. Я вот ей сказала…

Ученик громко кашляет, пытаясь обратить на себя внимание.

Медсестра: Ой, Кать, подожди, у меня тут кто-то пришел. (Убирает телефон в стол) Чего хотели?

Ученик: Здравствуйте. Я, кажется, заболел. Можно мне домой уйти?

Медсестра недовольно: Да что вы говорите! Прыгать можете?

Ученик: Могу.

Медсестра: Так прыгайте.

Ученик прыгает.

Медсестра: Вот! Значит, и на уроке посидите!

Ученик уходит. Медсестра снова берет мобильник.

Медсестра: Так о чем я? Да, точно! Я вот Тане говорю, ты это терпеть не должна. Выстави за порог! Пусть попробует он тебе что-то сказать, я ему…

Ученик снова влетает в кабинет с диким кашлем и падает на колени у стола медсестры.

Медсестра: Так, подожди, тут снова кто-то пришел. (Откладывает телефон) Чего хотели?

Ученик хриплым голосом: Пожалуйста, отпустите меня домой!

Медсестра: Да у вас совести нет!

Ученик хрипло: А бронхит есть!

Медсестра: На урок, живо!

Ученик еле-еле встает и уходит.

Медсестра по телефону: Так вот. Надо нам с тобой ей мозги вправить, а то совсем она с таким мужем пропадет! А, тебе уходить нужно? Ну, ничего. Вечером поговорим, Катенька. Целую, чмоки-чмоки!

Медсестра дает отбой и принимается за работу. Под траурную музыку вползает в кабинет ученик, пытается что-то сказать, но падает без чувств.

Медсестра сдается: Ладно! Так уж и быть. Можешь пойти домой.

Под веселую песню «I feel good» ученик вскакивает с пола, танцует от счастья и убегает.

Конец представления, зрители смеются!

Детская сценка на Новый год

Зимний парк, канун веселого новогоднего праздника. Мамы, папы, бабушки и дедушки гуляют с ребятишками, за кадром слышится детский смех и задорные игры в снежки. На сцене появляются актеры: девочка (8-12 лет), мальчик (5-7 лет). Брат с сестрой крепко держатся за руки и гуляют по проторенным дорожкам.

Голос за кадром: Валя, Стёпушка, далеко не отходите, играйте на глазах!

Валя: Хорошо, мам!

Степан дергает сестру за руку: Валюш, а Валюш, правду говорят, что, если на Новый год загадать желание, то оно точно-точно сбудется!

Валя: Конечно! Только ты хитренький, хочешь просто лежать на диване и загадывать желания. А Дедушка Мороз, чтобы на утро оставлял под елочкой тебе новые игрушки.

Степа с огорчением: А как надо? Чтобы точно-точно сбылось!

Валя: Чтобы желание сбылось, надо немножко потрудиться. Например, поймать на руку самую красивую снежинку, и пока она не растаяла, загадать свое желание.

Степа расстроился: Эх, не успею! Она так быстро тает!

Валя: Значит, желание должно быть легкое, чтобы Дедушка Мороз тяжелые мешки с подарками не таскал. А то спина у него заболит, придется Хондроксидом мазать.

В зале смех.

Степа почти расплакался: А я теперь не знаю, чего загадывать. Хотел большущего робота, а теперь совсем не знаю (хнычет).

Валя: Не гундось! Сейчас что-нибудь придумаем. Давай сначала порепетируем! Вот снимай одну рукавичку и лови снежинку. Как только сядет она на ручку, смотри на нее и быстро загадывай желание.

Степа с радостью: Хорошо! Я мигом!

Степан снимает рукавичку, бегает по сцене, ловит снежинки и шепчет: «Хочу большого-большого робота с кнопочками, лампочками, антенками и пультом управления!». И так несколько попыток, а Валя терпеливо стоит в сторонке и думает о чем-то своем.

Степа бежит к сестре: Валюха, ничего не выходит! Желание трудное, снежинка тает, и я совсем не успеваю все-все сказать!

Валя: Эх, Степка-кнопка! Ничего ты не понимаешь в желаниях!

Степан с обидой: Сама ты кнопка, Валька-галька! Вот сейчас накатаю снежков и задам тебе бомбардировку!

Брат с сестрой разбегаются и весело играют в снежки. В это время на сцену выходит маленькая девочка 3-4 лет и горько плачет. Игроки бросают свое занятие и быстро бегут к малышке.

Валя запыхавшись: Привет, девочка! Ты чего плачешь, тебя кто-то обидел?

Степа как рыцарь: Не плачь, девочка, сейчас я для тебя собью снежком самую большую сосульку!

Малышка слегка хлюпая носом: Привет, я Светик! И я хочу большой розовый мяч, как у Маринки!

Степан: Светуля, не переживай! Мы один секретик знаем. Если поймать снежинку и быстро-быстро загадать желание, оно обязательно сбудется!

А твое желание такое короткое (довольно улыбается).

Валя: Точно, такое про мячик, быстро сбудется!

Степан снял рукавицу, поймал снежинку и быстро прошептал: Большой розовый мяч для Светы! Хух, успел!

Валя довольная хлопает брата по плечу: Молодец!

Вдруг на сцену выбегает актриса – мама Светы. В руках у нее большой розовый мяч: Светик-семицветик, ты куда ушла? Велела же тебе сидеть возле бабули! Держи твой подарочек, в магазине все разобрали, а твой на витрине стоял и ждал, когда же Света за ним придет.

Светик: Ура, ура! Спасибо, мамочка!

Мама Светы уводит малышку: Спасибо, ребята! Удачи, поздравляю с Новым годом!

Валя с умилением: Как хорошо, у Светика желание сбылось!

Степа с гордостью: Да, это все Я!

Валя: Только не задавайся, я, я, я!

Степа в смущении: А я чего, я ничего, не задаюсь! Просто загадывать желание для других так интересно. А давай еще загадаем!

Валя: А давай!

Ребята бегают по сцене, ловят воображаемые снежинки и загадывают короткие желания: «Маме новую сковородку, папе – зимнюю резинку, бабушка поедет в Сочи, а дедушка купит новый мопед».

Голос за кадром: Валентина, Степан, домой! Елку пора наряжать, скоро Новый год!

Ребята хором: Идем, мамочка!

Валя: Да, как приятно загадывать желание и дарить родителям радость!

Степа хитро: А мама с папой, дедушка и бабушка обязательно загадают про нас, я знаю. И у нас будет целых 4, а может 7 или 8 подарков. Эх, только Дедушке Морозу тащить тяжело!

Валентина: Дотащит обязательно, на оленях довезет, в крайнем случае. Ну ладно, пока ребята! С новым годом!
Ребята убегают. Зрители аплодируют.

Сценарий домашнего спектакля на 2 человека на день рождения

На сцене стоят два стула, актеры изображают маму и сына. Первой появляется актриса, она держит в руках маленький старый телефон и с грустью его рассматривает. К ней выходит юноша с коробкой в руках, но интригующе прячет вещь за спиной.

Сын: Ой, мама, привет. Не знал, что ты уже дома.

Мама: Да вот, отпросилась с работы пораньше. Все-таки день рождения!

Сын: Как раз хотел тебя поздравить! С праздником, мамочка!
Подходит и целует в щеку. Мама обнимает с благодарностью.

Сын: У меня для тебя и подарок есть!

Мама: Сынок, спасибо, но мне сейчас нужна твоя помощь. Помнишь, я сказала, что мой телефон накрылся?

Сын: Да, но не сказала, чем.

Мама: Ну, так я на него села, вот и накрылся! С того дня он плохо работал, а сейчас даже не включается.

Сын берет в руку телефон и рассматривает его.

Сын: Мам, так это же прошлый век! А мой подарок избавит тебя от необходимости чинить эту развалюху. (Убирает телефон в карман и протягивает коробку со смартфоном)

Мама с удивлением принимает подарок, открывает коробочку, вытаскивает оттуда телефон и отдает его сыну.

Мама: Ух, какая красивая коробочка! Я в ней буду выращивать рассаду! Спасибо, дорогой!

Сын: Погоди, это ведь не подарок. Вот он. Это смартфон, он у всех сейчас есть.

Мама: Что еще за смартфон? Мне бы телефон новый.

Сын: Так смартфон это и есть телефон. Но не простой! Его называют умным телефоном.

Мама: И что в нем особенного?

Сын: С него ты можешь не только звонить и писать, а еще заходить в интернет, оставлять заметки, смотреть кино, фотографировать. Здесь и социальные сети есть, и игры. Если захочешь.

Мама: Ну-ка покажи, как он включается?

Сын: Давай мы сначала снимем с него пленку.

Мама испуганно: Не надо! Ты разве не помнишь, что было, когда мы с пульта сняли пленку? На следующий день развалился!

Сын: Ну что ты? Он же старый был!

Мама: Не надо. Просто включи. А если не включится, пару раз об стол постучи. Мой всегда после этого начинал работать!

Сын показывает ей нужную кнопку и включает мобильник.

Сын: Вот, смотри. Это фейсбук, это инстаграм, это твиттер. Можешь звонить через ватсап и телеграмм, если есть вай-фай.

Мама в шоке: Помедленнее, из твоих слов я поняла только «звонить»! А это что за мужичок?

Сын: О, мам, это андроид.

Мама машет телефону: Очень приятно, андроид. Я Екатерина Андреевна, мама Славика!

Сын: Мама, андроид – это операционная система. То есть он управляет твоим смартфоном.

Мама: Значит, мне и делать ничего не надо? Вот, андроид же есть.

Сын: Нет, ты должна управлять андроидом.

Мама: Как сложно! Ладно, разберусь. Покажи пока, как отсюда звонить.

Сын: Вот заходишь сюда и выбираешь номер. (Показывает) Я тебе все уже записал.

Мама: Надо маркером обвести кнопочку, чтобы не забыть!

Сын: Только не надо маркеров! Ты сама быстро привыкнешь.

Мама: Ну, ладно. А ты что-то говорил про заметки. Покажи-ка.

Сын: Да все просто. Тебе надо что-то записать?

Мама: Да. Запиши так «Во вторник заплатить за воду, купить макароны и занести телефон в ремонт»!

Зал смеется, сын качает головой, а мама в недоумении. Конец представления.

Сценка на тему «Вежливое общение»

На сцене парта и стул. К зрителям выходит девочка в образе Мальвины и здоровается со всеми. Она будет вести урок вежливости.

Мальвина: Вы знаете, у меня появился ученик. Совсем невоспитанный, он не умеет считать, писать. Как-то на уроке я сказала ему: «Представь, что у тебя два яблока, одно ты подарил мне. Сколько осталось?». Он ответил, что два, потому что ничего не отдаст, хоть дерись!

Мальчик в костюме Буратино выбегает на сцену, подходит к маленькой учительнице.

Буратино: Я опоздал. Что-то пропустил?

Мальвина: Для начала здравствуйте. Какая удача! Я как раз о тебе вспоминала. Садись за парту, пожалуйста.

Буратино послушно подходит к парте и плюхается на стул.

Мальвина качает головой: Садись ровно, пожалуйста, а руки положи перед собой.

Она показывает, как правильно сидеть за школьной партой.

Мальвина: Сегодня у нас будет урок вежливости или урок волшебных слов. Буратино, ты хочешь знать волшебные слова?

Буратино: А я их уже знаю! Это абракадабра и трах-тибидох!

Мальвина смеется: Нет, Буратино! Я расскажу тебе про другие волшебные слова. (Обращается к залу) Ребята, вы поможете мне? Давайте сыграем в игру. Правила просты, я буду давать указания, но вы должны их выполнять только тогда, когда я скажу волшебное слово!

Мальвина просит зал подняться, попрыгать и похлопать. Когда она говорит «пожалуйста», зрители дружно выполняют. Буратино подключается к игре.

Мальвина: Спасибо, дорогие! Теперь ты понял, Буратино, какие слова по-настоящему волшебные!

Буратино: Да, я понял!

Мальвина: Давай закрепим повторением. Встань, пожалуйста, сядь, пожалуйста. Будь любезен, сиди ровно, спасибо!

Буратино выполняет команды.

Мальвина: А что же ты забыл сказать, когда пришел?
Буратино задумчиво: Я не поздоровался и не извинился за опоздание. Извини, пожалуйста!

Мальвина: Молодец, Буратино! Теперь ты самый вежливый мальчик!
Ребята берутся за руки, кланяются зрителям и уходят со сцены под аплодисменты.