Пессимистический сценарий развития границ

Динамика государственных границ и сценарии их эволюции

Границы государств мира носят ярко выраженный исторический характер. Глубокие изменения в политико-географической структуре мира произошли в ХХ веке в результате двух мировых войн, процесса деколонизации, распада ряда федеративных образований социалистического блока (СССР, СФРЮ, ЧСФР). Различаются два типа изменений политико-географической структуры – количественные и качественные. Суть количественных, или линейных, изменений заключается в территориальных приобретениях или потерях в результате военных действий, реализации мирных договоров, других мер осуществляемых невоенными путями. Качественные изменения связаны с созданием новых суверенных государств, введением нового государственного устройства, сменой характера социальных отношений, политического режима, образованием межгосударственных союзов и сообществ. Широкий размах такие изменения приобрели во второй половине ХХ в. вследствие деколонизации и приобретения суверенитета рядом бывших колоний в Африке, Азии и Латинской Америке, образования новых независимых государств после распада в 1990-х годах СССР, СФРЮ, ЧСФР, объединения ряда этнически единых государств (Германия, Вьетнам, Йемен) и выделения новых из этнически разнородных (Эритрея), превращения некоторых государств из республики в монархию (Испания, Камбоджа) или переход от унитарной формы правления к федеративной (Бельгия) и др. География государственных границ отличается значительной неравномерностью по регионам мира (табл. 7).

Таблица 7

География государственных границ в мире*

Регион	Протяженность границ	Количество пар границ соседних стран	Доля в населении, %
км	%	число	%
Африка	80423	36	107	37	13
Азия	67424	30	65	23	61
Америка	52752	23	40	14	14
Европа	25836**	11	75	26	12
Всего	226435	100,0	287	100,0	100,0

* Составлено по: (Колосов, Мироненко, 2001, с.373) с изменениями

** Протяженность границ до распада СССР, ЧСФР и СФРЮ

Протяженность и число пар границ соседних стран во многом зависит от численности и размеров государств в регионе. На страны Азии и Америки приходится около 2/3 протяженности границ в мире. Около 42% всей длины сухопутных границ в Африке – астрономические и геометрические, которые были навязаны колониальными властями (около 20 % нынешних сухопутных границ проведены британской администрацией, примерно 17 % – французской).

В мировой практике международных отношений встречаются разнообразные формы изменения границ мирными невоенными путями:

· Передача всех суверенных прав над определенной территорией от одного государства к другому по соглашению между ними (цессия). Она может осуществляться в различных формах: равнозначного обмена территориями, дара, купли-продажи (продажа Аляски Россией в 1867 г. США, покупка в 1803 г. Западной Луизианы у Франции);

· Территориальные изменения на основе присуждения территории по решению арбитража или Международного суда (адъюдикция, – например, передача 90 % спорного района Качское Ранно Индии и 10 % – Пакистану в 1968 г.);

· Приращение территории государства путем естественного или техногенного образования в пределах сухопутной территории (аккреция, – например, увеличение прибрежной части Нидерланд и Сингапура в результате строительства дамб и искусственных насыпей);

· Добровольное вступление небольшой страны в состав более крупной державы (например, вхождение Тувы в 1944 г. в состав СССР, Сиккима – в состав Индии в 1975 г.);

· Добровольный выход определенных территорий из состава государства без использования военной силы с обеих сторон и образование самостоятельного государства (например, выход Великого Княжества Финляндского из состава России в декабре 1917 г.);

· Объединение двух или более стран или территорий в одно новое государство (например, объединение в 1964 г. Танганьики и Занзибара в Танзанию, образование ОАЭ в 1971-1972 гг. на основе княжества бывшего Договорного Омана).

Насильственных захват, оккупация и включение в свою государственную территорию чужих территорий осуществляется международным сообществом и правом и должно быть исключено из мировой практики в соответствии с волеизлиянием местного населения (например, оккупация Марокко территории Западной Сахары, насильственный захват Израилем некоторых территорий арабских стран (Голанские высоты, западный берег реки Иордан и сектор Газа), отторжение Пакистаном части территории Кашмира).

Остаются политической реальностью вооруженные пограничные конфликты и территориальные споры. Исследования территориальных претензий ведется политической географией в широком контексте с рассмотрением:

1) генезиса спорных участков государственных границ; 2) выяснения причин и истории конфликта по поводу границ; 3) состава конфликтных ареалов, за который ведут спор два или более государств; 4) возможных путей разрешения конфликтов. Выделяются четыре основных типа пограничных споров:

· территориальные,

· позиционные,

· функциональные,

· ресурсные.

Территориальные споры являются наиболее распространенными. Борьба ведется за контроль над определенным участком территории с аргументацией на различные факторы. Топографические территориальные споры аргументируются географическим положением определенных территорий и их тяготением (экономическим, культурным, коммуникационным) к другому государству. Например, фактическая оккупация Западной Сахары Марокко, которое проводит активную эксплуатацию природных богатств на захваченных землях (фосфориты), стимулирует переселение колонистов, пропагандируя лозунг исторической и экономической общности Западной Сахары и Королевства. Некоторые страны выдвигают претензии к бывшим колониальным державам, сохраняющим контроль за частью островных территорий (Маврикий – на контролируемые Францией острова Тромлен и Майотту, Мадагаскар – на принадлежащие Франции островки Глорьез и Европа).

Историко-культурные территориальные споры мотивируются прошлой исторической принадлежностью или этнокультурной близостью к другому государству. Они связываются с феноменом «разделенного этноса», который стремится к объединению в одном государстве (Нагорный Карабах, Южная Осетия, претензии Ирландии на Северную Ирландию, России на Крым). Претензии на определенные земли обосновываются ссылками на более продолжительный исторический срок владения территориями («реваншистские» претензии некоторых политических сил Германии на Силезию, Померанию, Восточную Пруссию, Румынии – на Северную Буковину и Южную Бессарабию и др.). Исторические территориальные споры могут быть следствием неравноправного договора, когда одна сторона считает, что граница навязана извне и является несправедливой (претензии Боливии к Перу и Чили, которым она уступила выход к морю). В ситуациях, когда одна территория географически тяготеет к одному государству, а этнически к другому (турецкая община северной части Кипра, к Турции, тамильская община в северных и северо-восточных Шри Ланки – к Индии) ведется перманентная борьба за создание самостоятельных государственных образований, что приводит к расколу географически единых объектов (островов).

Позиционные пограничные споры возникают в том случае, если делимитация и демаркация границ проведена нечетко, возникают противоречия в толковании договоров о проведении границ, конфликты в способах их проведения на местности. Часто позиционные споры возникают при проведении границ по природным рубежам – рекам (восточный участок российско-китайской границы на Амуре, граница между Аргентиной и Парагваем по р. Пилькомайо), озерам (озеро Чад между Нигером и Чадом, озеро Мверу между Замбией и ДР Конго, озеро Ньяса между Малави и Танзанией). Противоречие в документах по демаркации слабозаселенных районов вызвали претензии у Суринама к Гайане, у Венесуэлы на западные районы Гайаны и др. Индия выдвигает претензии на горное плато Аксай – Чин в Тибете, где граница раньше не была демаркирована (через этот район проходит стратегически важная для Китая автотрасса из Тибета в Синьцзян).

Функциональные пограничные споры встречаются реже и возникают вследствие претензий одной из сторон к режиму функционирования границы, строгостям пограничного контроля и таможенной политики, установленным соседним государством. В данной ситуации спор ведется не об изменении границы, а пограничной политике соседнего государства. Такого типа противоречия часто возникают на постсоветском пространстве между новыми независимыми государствами, устранить которые призваны соглашения о формировании единого экономического пространства и таможенном союзе.

Ресурсные пограничные споры составляют значительную часть пограничных конфликтов. В современных условиях большой конфликтный потенциал содержится при освоении природных ресурсов на континентальном шельфе (нефть, газ), совместном использовании водных ресурсов в засушливых районах (Мали и Буркино Фасо, Чили и Боливия, Турция и Сирия). Для разрешения этих споров часто принимаются решения о совместном использовании ресурсов (гидроэнергопотенциала р. Парана Бразилией и Парагваем), или выделяются секторы с четкими границами (раздел нефтегазовых ресурсов Северного моря между прибрежными государствами). Не урегулированными остаются противоречия прибрежных государств по разграничению нефтеносных районов на шельфе Каспийского моря.

Неотъемлемым элементом системы политических границ в современном мире стали внутренние, неконтролируемые суверенными государствами территории и квазигосударства, существующие десятилетиями. В 1990-х годах насчитывалось 27 государств, которые не контролировали свою территорию полностью, из них – 14 – хронически, на протяжении десятилетий (Либерия, Сомали, Судан, Мьянма, Афганистан и др.). При этом многие квазигосударства ведут активное государственное строительство, стремятся к международному признанию и вступлению в ООН. Часть территорий отдельных стран представляет мозаику районов с неустойчивыми границами (северные районы Камбоджии, юг Судана, южные районы Анголы, часть Колумбии и др.), находящихся под контролем региональных лидеров (земельных собственников, наркоборонов, полевых командиров). Распад СССР породил геополитическую нестабильность и возникновение непризнанных государств на постсоветском пространстве (Нагорный Карабах, Южная Осетия, Абхазия, Приднестровская Республика).

В этой сложной геополитической обстановке возможны три сценария дальнейшей эволюции мировой системы политических границ:

1) неолиберальный – предусматривающий линейную эволюцию всех границ и их функций – от отчуждающих и барьерных к контактным и интеграционным под влиянием процессов интернационализации экономики, развития коммуникаций и международного сотрудничества по преодолению глобальных и региональных проблем;

2) реалистический – учитывающий, что территория сохраняет свою роль как ресурс (вместилище минеральных ресурсов, сельскохозяйственных земель, территорий обеспечивающих экологическую устойчивость экосистем и др.) и страны будут стремиться сохранить свой суверенитет, урегулировать пограничные проблемы в интересах каждой страны. Национальная идентичность сохранит свою роль в обеспечении государственной целостности, а границы сохранят свою роль при определенной трансформации функций (интеграционные, открытые, делимитированные и признанные границы составляют всего 8 % общей протяженности сухопутных государственных границ в мире, пролегают они в основном в Европе и Северной Америке);

3) пессимистический сценарий предлагает дезинтеграцию многих нынешних государств по этническому принципу в результате борьбы за самоопределение этнических групп и национальных меньшинств во многих многонациональных государствах Азии и Африки. Этому могут способствовать геополитические факторы (положение меньшинств на периферии государственной территории), исторические (наличие опыта собственной государственности), демографические (рост доли национального меньшинства в численности населения приграничных районов, миграции),экономические (степень урбанизации, уровень ВВП на душу населения и региональные диспропорции), культурно-языковые и религиозные. Риск дезинтеграционных процессов наиболее велик в зонах стыка различных геополитических интересов, на порубежьях наиболее развитых и менее развитых регионов, между странами различной конфессиональной принадлежности. Это может привести к тотальному кризису всей территориально-политической организации и мировой системы границ, что требует всестороннего политико-географического анализа и активной международной деятельности по сохранению мира, стабильности и безопасности всех государств.

Источник

Границы
государств мира носят ярко выраженный
исторический характер. Глубокие изменения
в политико-географической структуре
мира произошли в ХХ веке в результате
двух мировых войн, процесса деколонизации,
распада ряда федеративных образований
социалистического блока (СССР, СФРЮ,
ЧСФР). Различаются два типа изменений
политико-географической структуры –
количественные и качественные. Суть
количественных, или линейных, изменений
заключается в территориальных
приобретениях или потерях в результате
военных действий, реализации мирных
договоров, других мер осуществляемых
невоенными путями. Качественные изменения
связаны с созданием новых суверенных
государств, введением нового
государственного устройства, сменой
характера социальных отношений,
политического режима, образованием
межгосударственных союзов и сообществ.
Широкий размах такие изменения приобрели
во второй половине ХХ в. вследствие
деколонизации и приобретения суверенитета
рядом бывших колоний в Африке, Азии и
Латинской Америке, образования новых
независимых государств после распада
в 1990-х годах СССР, СФРЮ, ЧСФР, объединения
ряда этнически единых государств
(Германия, Вьетнам, Йемен) и выделения
новых из этнически разнородных (Эритрея),
превращения некоторых государств из
республики в монархию (Испания, Камбоджа)
или переход от унитарной формы правления
к федеративной (Бельгия) и др. География
государственных границ отличается
значительной неравномерностью по
регионам мира (табл. 7).

Таблица 7

География государственных границ в мире*

Регион	Протяженность границ	Количество пар границ соседних стран	Доля в населении, %
км	%	число	%
Африка	80423	36	107	37	13
Азия	67424	30	65	23	61
Америка	52752	23	40	14	14
Европа	25836**	11	75	26	12
Всего	226435	100,0	287	100,0	100,0

* Составлено
по: (Колосов, Мироненко, 2001, с.373) с
изменениями

** Протяженность
границ до распада СССР, ЧСФР и СФРЮ

Протяженность
и число пар границ соседних стран во
многом зависит от численности и размеров
государств в регионе. На страны Азии и
Америки приходится около 2/3 протяженности
границ в мире. Около 42% всей длины
сухопутных границ в Африке – астрономические
и геометрические, которые были навязаны
колониальными властями (около 20 % нынешних
сухопутных границ проведены британской
администрацией, примерно 17 % – французской).

В
мировой практике международных отношений
встречаются разнообразные формы
изменения границ мирными невоенными
путями:

Передача
всех суверенных прав над определенной
территорией от одного государства к
другому по соглашению между ними
(цессия). Она может осуществляться в
различных формах: равнозначного обмена
территориями, дара, купли-продажи
(продажа Аляски Россией в 1867 г. США,
покупка в 1803 г. Западной Луизианы у
Франции);

Территориальные
изменения на основе присуждения
территории по решению арбитража или
Международного суда (адъюдикция, –
например, передача 90 % спорного района
Качское Ранно Индии и 10 % – Пакистану
в 1968 г.);

Приращение
территории государства путем естественного
или техногенного образования в пределах
сухопутной территории (аккреция, –
например, увеличение прибрежной части
Нидерланд и Сингапура в результате
строительства дамб и искусственных
насыпей);

Добровольное
вступление небольшой страны в состав
более крупной державы (например,
вхождение Тувы в 1944 г. в состав СССР,
Сиккима – в состав Индии в 1975 г.);

Добровольный
выход определенных территорий из
состава государства без использования
военной силы с обеих сторон и образование
самостоятельного государства (например,
выход Великого Княжества Финляндского
из состава России в декабре 1917 г.);

Объединение
двух или более стран или территорий в
одно новое государство (например,
объединение в 1964 г. Танганьики и Занзибара
в Танзанию, образование ОАЭ в 1971-1972 гг.
на основе княжества бывшего Договорного
Омана).

Насильственных
захват, оккупация и включение в свою
государственную территорию чужих
территорий осуществляется международным
сообществом и правом и должно быть
исключено из мировой практики в
соответствии с волеизлиянием местного
населения (например, оккупация Марокко
территории Западной Сахары, насильственный
захват Израилем некоторых территорий
арабских стран (Голанские высоты,
западный берег реки Иордан и сектор
Газа), отторжение Пакистаном части
территории Кашмира).

Остаются
политической реальностью вооруженные
пограничные конфликты и территориальные
споры. Исследования
территориальных претензий ведется
политической географией в широком
контексте с рассмотрением:

1)
генезиса спорных участков государственных
границ; 2) выяснения причин и истории
конфликта по поводу границ; 3) состава
конфликтных ареалов, за который ведут
спор два или более государств; 4) возможных
путей разрешения конфликтов. Выделяются
четыре основных типа пограничных споров:

территориальные,
позиционные,
функциональные,
ресурсные.

Территориальные
споры являются
наиболее распространенными. Борьба
ведется за контроль над определенным
участком территории с аргументацией
на различные факторы. Топографические
территориальные споры аргументируются
географическим положением определенных
территорий и их тяготением (экономическим,
культурным, коммуникационным) к другому
государству. Например, фактическая
оккупация Западной Сахары Марокко,
которое проводит активную эксплуатацию
природных богатств на захваченных
землях (фосфориты), стимулирует переселение
колонистов, пропагандируя лозунг
исторической и экономической общности
Западной Сахары и Королевства. Некоторые
страны выдвигают претензии к бывшим
колониальным державам, сохраняющим
контроль за частью островных территорий
(Маврикий – на контролируемые Францией
острова Тромлен и Майотту, Мадагаскар
– на принадлежащие Франции островки
Глорьез и Европа).

Историко-культурные
территориальные споры мотивируются
прошлой исторической принадлежностью
или этнокультурной близостью к другому
государству. Они связываются с феноменом
«разделенного этноса», который стремится
к объединению в одном государстве
(Нагорный Карабах, Южная Осетия, претензии
Ирландии на Северную Ирландию, России
на Крым). Претензии на определенные
земли обосновываются ссылками на более
продолжительный исторический срок
владения территориями («реваншистские»
претензии некоторых политических сил
Германии на Силезию, Померанию, Восточную
Пруссию, Румынии – на Северную Буковину
и Южную Бессарабию и др.). Исторические
территориальные споры могут быть
следствием неравноправного договора,
когда одна сторона считает, что граница
навязана извне и является несправедливой
(претензии Боливии к Перу и Чили, которым
она уступила выход к морю). В ситуациях,
когда одна территория географически
тяготеет к одному государству, а этнически
к другому (турецкая община северной
части Кипра, к Турции, тамильская община
в северных и северо-восточных Шри Ланки
– к Индии) ведется перманентная борьба
за создание самостоятельных государственных
образований, что приводит к расколу
географически единых объектов (островов).

Позиционные
пограничные споры
возникают в том случае, если делимитация
и демаркация границ проведена нечетко,
возникают противоречия в толковании
договоров о проведении границ, конфликты
в способах их проведения на местности.
Часто позиционные споры возникают при
проведении границ по природным рубежам
– рекам (восточный участок российско-китайской
границы на Амуре, граница между Аргентиной
и Парагваем по р. Пилькомайо), озерам
(озеро Чад между Нигером и Чадом, озеро
Мверу между Замбией и ДР Конго, озеро
Ньяса между Малави и Танзанией).
Противоречие в документах по демаркации
слабозаселенных районов вызвали
претензии у Суринама к Гайане, у Венесуэлы
на западные районы Гайаны и др. Индия
выдвигает претензии на горное плато
Аксай – Чин в Тибете, где граница раньше
не была демаркирована (через этот район
проходит стратегически важная для Китая
автотрасса из Тибета в Синьцзян).

Функциональные
пограничные споры
встречаются реже и возникают вследствие
претензий одной из сторон к режиму
функционирования границы, строгостям
пограничного контроля и таможенной
политики, установленным соседним
государством. В данной ситуации спор
ведется не об изменении границы, а
пограничной политике соседнего
государства. Такого типа противоречия
часто возникают на постсоветском
пространстве между новыми независимыми
государствами, устранить которые
призваны соглашения о формировании
единого экономического пространства
и таможенном союзе.

Ресурсные
пограничные споры
составляют значительную часть пограничных
конфликтов. В современных условиях
большой конфликтный потенциал содержится
при освоении природных ресурсов на
континентальном шельфе (нефть, газ),
совместном использовании водных ресурсов
в засушливых районах (Мали и Буркино
Фасо, Чили и Боливия, Турция и Сирия).
Для разрешения этих споров часто
принимаются решения о совместном
использовании ресурсов (гидроэнергопотенциала
р. Парана Бразилией и Парагваем),
или выделяются секторы с четкими
границами (раздел нефтегазовых ресурсов
Северного моря между прибрежными
государствами). Не урегулированными
остаются противоречия прибрежных
государств по разграничению нефтеносных
районов на шельфе Каспийского моря.

Неотъемлемым
элементом системы политических границ
в современном мире стали внутренние,
неконтролируемые суверенными государствами
территории и квазигосударства,
существующие десятилетиями. В 1990-х годах
насчитывалось 27 государств, которые не
контролировали свою территорию полностью,
из них – 14 – хронически, на протяжении
десятилетий (Либерия, Сомали, Судан,
Мьянма, Афганистан и др.). При этом многие
квазигосударства ведут активное
государственное строительство, стремятся
к международному признанию и вступлению
в ООН. Часть территорий отдельных стран
представляет мозаику районов с
неустойчивыми границами (северные
районы Камбоджии, юг Судана, южные районы
Анголы, часть Колумбии и др.), находящихся
под контролем региональных лидеров
(земельных собственников, наркоборонов,
полевых командиров). Распад СССР породил
геополитическую нестабильность и
возникновение непризнанных государств
на постсоветском пространстве (Нагорный
Карабах, Южная Осетия, Абхазия,
Приднестровская Республика).

В
этой сложной геополитической обстановке
возможны три сценария дальнейшей
эволюции мировой системы политических
границ:

неолиберальный
– предусматривающий линейную эволюцию
всех границ и их функций – от отчуждающих
и барьерных к контактным и интеграционным
под влиянием процессов интернационализации
экономики, развития коммуникаций и
международного сотрудничества по
преодолению глобальных и региональных
проблем;
реалистический
– учитывающий, что территория сохраняет
свою роль как ресурс (вместилище
минеральных ресурсов, сельскохозяйственных
земель, территорий обеспечивающих
экологическую устойчивость экосистем
и др.) и страны будут стремиться сохранить
свой суверенитет, урегулировать
пограничные проблемы в интересах каждой
страны. Национальная идентичность
сохранит свою роль в обеспечении
государственной целостности, а границы
сохранят свою роль при определенной
трансформации функций (интеграционные,
открытые, делимитированные и признанные
границы составляют всего 8 % общей
протяженности сухопутных государственных
границ в мире, пролегают они в основном
в Европе и Северной Америке);
пессимистический
сценарий
предлагает дезинтеграцию многих
нынешних государств по этническому
принципу в результате борьбы за
самоопределение этнических групп и
национальных меньшинств во многих
многонациональных государствах Азии
и Африки. Этому могут способствовать
геополитические факторы (положение
меньшинств на периферии государственной
территории), исторические (наличие
опыта собственной государственности),
демографические (рост доли национального
меньшинства в численности населения
приграничных районов, миграции),экономические
(степень урбанизации, уровень ВВП на
душу населения и региональные
диспропорции), культурно-языковые и
религиозные. Риск дезинтеграционных
процессов наиболее велик в зонах стыка
различных геополитических интересов,
на порубежьях наиболее развитых и менее
развитых регионов, между странами
различной конфессиональной принадлежности.
Это может привести к тотальному кризису
всей территориально-политической
организации и мировой системы границ,
что требует всестороннего
политико-географического анализа и
активной международной деятельности
по сохранению мира, стабильности и
безопасности всех государств.

Источник

Будущее стремительно становится настоящим – новые технологии превращаются в реальность каждый день. Чем это обернется для человечества? Журналисты Naked Science собрали десять самых ожидаемых и самых неожиданных прогнозов о будущем. Мы объединили их в одном материале и оставили только самое важное. И не забывайте, что в таких прогнозах истина всегда где-то рядом

Экономическое неравенство породит биологическое неравноправие, но долгая жизнь будет доступна многим

ПЕССИМИСТЫ: Технический прогресс дал нам то, о чем наши родители не могли даже мечтать, но не исправил проблемы неравенства. А ведь на очереди революция в биотехнологиях и медицине. Легко ли будет свыкнуться с мыслью, что кто-то проживет на сто лет дольше, чем вы. Причем без болезней и других тягот жизни. Одни смогут совершенствовать возможности своего тела: развивать физические и когнитивные способности, другим это будет недоступно. Таким образом, одна часть человечества с помощью доступных только ей биотехнологий и биоинженерии сможет улучшить свои тела. Эти люди смогут усовершенствовать себя, став более умными, более здоровыми и, соответственно, будут жить дольше. Другой части человечества останется только наблюдать за этим.

ОПТИМИСТЫ: Существенное продление жизни станет доступным не только для состоятельных. И речь идет не о том, чтобы отодвинуть на как можно более поздний срок последний финальный день жизни, а о том, чтобы максимально продлить период активной жизни. Благодаря этому мы вынуждены будем отойти от существующей сегодня линейной последовательности. Жизненные циклы: получение образования, работа и заслуженный отдых, будут чередоваться несколько раз за отведенный нам срок. За одну длинную жизнь человек сможет сменить несколько профессий, несколько раз построить карьеру и несколько раз прерваться на длительный отдых. Фактически мы будем «перезагружаться» каждый раз, как только наши рабочие навыки устареют и потребуется смена профессии, или нам захочется начать новую жизнь. Также мы не будем связывать себя узами бессрочного брака, а заключать его только на период воспитания детей. Будущее предоставит нам еще множество возможностей, которые мы сегодня даже представить себе не можем.

Люди не смогут найти работу, зато у них появится время, чтобы сделать мир лучше

ПЕССИМИСТЫ: «Индустриализация 2.0» грозит уничтожить рабочий класс. Но сами люди никуда не денутся. Каждый раз на новом технологическом витке требования к квалификации для занятия новых профессий повышались. И в один решающий момент большинство людей просто не смогут сделать шаг вперед, не смогут доучиться, переучиться, понять обновившиеся требования — новые появившиеся вакансии будут им не доступны. К середине века сформируется новый класс людей — «бесполезный класс». Это будут не просто безработные, это будут люди, которые в принципе не способны занять немногочисленные оставшиеся вакансии и те которые появятся в новых отраслях. Технический прогресс, не сделает их нищими — они смогут жить за счет безусловного основного дохода. Но проблема будет заключаться в другом — без дела и конкретных целей люди начинают сходить с ума. Человеку требуется испытывать эмоции, чувство удовлетворения, достигать каких-либо целей. Выход может быть в виртуальной реальности. Люди, не нашедшие себе применение в экономике — в реальном мире, найдут свои цели жизни в мирах виртуальных. Виртуальная реальность компенсирует бесполезному классу эмоции, которые его представители не получат в реальном мире. Видеоигры станут смыслом жизни «бесполезного класса».

ОПТИМИСТЫ: Футурологи уже давно задумываются над тем, чем мы могли бы заняться в век, когда машины начнут менять смысл нашего существования. Отдохнув и поняв что, безделье это путь в никуда, человек обратится к новым, но одновременно знакомым, видам деятельности. Собственно, первое, на что обратят внимание люди, когда снимут с себя бремя необходимости постоянно работать, — это несовершенство мира. Люди обратят свое внимание на социальные проблемы, состояние окружающей среды, развитие городской инфраструктуры. Включатся в решение вопросов местного самоуправления, займутся заботой о людях, нуждающихся в помощи, а также организацией культурных мероприятий.

Труд людей станет дешевле роботов, но это ненадолго

ПЕССИМИСТЫ: Практически все уверены, что роботы и автоматизация приведут к технологической безработице. Останемся мы на своих местах или нет, будут решать экономисты. А они руководствуются только принципами экономической эффективности. И если использование труда человека будет выгоднее, чем использование роботов, то, скорее всего, именно человеку будет отдано предпочтение. В качестве примера можно взять такси. Сейчас нет необходимости держать информацию о городе в памяти. Это все делает программа-навигатор. Требование к квалификации водителя снижаются. А на менее сложную работу найдется больше претендентов, значит, уровень заработной платы будет падать. Роботы уже торгуют на бирже. IBM Watson подсказывает диагнозы и наиболее оптимальные курсы лечения. В таком сценарии все может закончиться тем, что и управление миром будет передано сверхмощному искусственному интеллекту. А человек будет только обслуживать машины и выполнять команды искусственного разума.

ОПТИМИСТЫ: В самом деле, представляя мрачное будущее, в котором искусственный интеллект будет знать о нас все, а роботы займут наши места, стоит кое о чем задуматься. Человек работает, чтобы потреблять. Эффектом от внедрения роботизации будет лишь краткосрочный рост объемов производства товаров и услуг. Затем, в перспективе, через снижение спроса на рабочую силу и доходов населения это приведет к снижению потребления, а значит, и производства. Кроме того, власть выбирается населением, людьми. В целом, властям придется постараться, чтобы избежать социального взрыва, а конкретным политикам — поражения на выборах. Чтобы избежать этой ситуации, уже сегодня предлагается квотирование рабочих мест для людей, где работают роботы. Или, к примеру, налог на использование роботов с последующим перераспределением собранных средств среди граждан, оставшихся без работы.

Люди будут отказываться от института собственности, но на аренду всего необходимого деньги будут давать просто так

ПЕССИМИСТЫ: Современные исследования говорят о том, что все больше граждан США в возрасте до 35 лет отказываются от приобретения недвижимости и собственного автомобиля. Эту возрастную группу уже прозвали «поколением арендаторов». Они не покупают дома даже в ипотеку, а снимают квартиры, не приобретают свои автомобили, а пользуются такси. В помощь им уже выросла целая ИТ-индустрия, ведущими представителями которой выступают такие сервисы, как Uber и Airbnb. Называется все это «экономикой совместного потребления». И это только начало. Смогут ли люди постоянно оплачивать свои потребности – непонятно. Сложная жизненная ситуация может привести к плачевным последствиям.

ОПТИМИСТЫ: Безусловный базовый доход — это уже не теоретические выкладки, а реальные эксперименты, которые проводятся в разных странах мира. Сегодня вы работаете, а завтра — нет, и все равно вы ежемесячно получаете деньги. Равную сумму со всеми другими членами общества. Основные базовые потребности — что есть, где жить и во что одеваться — всегда будут оплачиваться государством. На потребности, сильно выходящие за пределы основных, все-таки придется заработать, но поколению арендаторов не о чем будет беспокоиться – они будут застрахованы от негативных сценариев. Можно будет не держаться за нелюбимую работу и попробовать начать свой бизнес, не боясь лишиться средств к существованию. Люди смогут учиться и выбирать свой путь в жизни так долго, как это необходимо. Заниматься общественной работой или семьей, творчеством или помощью ближним, путешествовать по миру или посвятить свободное время саду и выведению новых видов цветов.

Частная жизнь станет пережитком прошлого, но все поймут, что так проще

ОПТИМИСТЫ: Мы все уже прекрасно понимаем, что о нас каждый день собирается информация. Технологии уже позволяют отследить каждый наш шаг. Уже скоро маленькими ручейками сведения о нас будут стекаться в большие базы данных, а затем подвергаться анализу. Представьте, что вы купили в обычной аптеке лекарство, курс приема которого составляет две недели. Расплатились с помощью банковской карты. За несколько дней до окончания приема лекарства сервисы контекстной рекламы станут показывать вам на всех сайтах рекламные объявления конкурирующих препаратов. Данные о покупках по вашей карте соотнесены с вами, как с пользователем Интернета. Уже не только ваше поведение в Сети, но и ваши поступки в реальной жизни будут подсказывать, какую рекламу вам нужно показывать.

ПЕССИМИСТЫ: Целевая реклама и «большие данные» уже сегодня вошли в нашу жизнь. Но кому от этого стало хуже? Такая реклама позволяет развиваться небольшим производителям, которые никогда не потянули бы полномасштабную классическую рекламную кампанию. Кроме того, желающие могут установить легальные приложения (браузеры, не хранящие историю переходов, мессенджеры с шифрованием переписки), которые позволят оставаться анонимными в сети, хотя это и не поощряется государством, судя по последним принятым законопроектам.

Пять сценариев будущего России

Будущее России весьма печально, и только в буквальном смысле чудо может спасти страну от распада, «тихой оккупации» и прочих негативных сценариев. Такой вывод в своей работе «Проект будущего России. Пространство приемлемого» делает доктор политических наук, доцент кафедры сравнительной политологии МГИМО Елена Пономарёва.

По мнению эксперта, будущее нашей страны может развиваться по пяти сценариям.

Первый сценарий, который, по сути, является экстраполяцией существующего положения — это стагнация. «Сохранение в ближайшие годы (от 2 до 5 лет) нынешней ситуации до полного обнищания населения, разрушения инфраструктуры и ЖКХ, утраты продовольственной безопасности и т. п. Этот сценарий является естественным предвестником полураспада страны», — пишет Елена Пономарёва в своём докладе.

Второй вариант развития событий и будущего России ещё менее оптимистичен — автор называет его «Полураспад, или балканский сценарий (т. е. фактический распад при юридическом сохранении целостности)». Именно этого ждут от России «наши западные «коллеги». Территории страны становятся неуправляемыми, правительство обращается за помощью в наведении порядка к НАТО и ЕС. Происходит фактическая оккупация некоторых регионов России, создаются протектораты, которыми управляют страны Запада.

Ещё один пессимистический сценарий может развиться на фоне глобального кризиса всей мировой системы. Многочисленные жестокие вооружённые конфликты ослабят не только Россию, но и страны-лидеры. И в этом случае у Российской Федерации есть шанс пострадать меньше, чем остальные регионы мира, тем самым, пусть и дорогой ценой, вернуть себе ведущие позиции.

Четвёртый, перспективный вариант будущего России Елена Пономарёва называет «Русский Чёрный лебедь». Сценарий базируется на «теории Чёрного лебедя». Теория фактически оперирует понятием «чуда» — труднопрогнозируемого и редкого события, которое будет иметь значительные последствия.

«Русский Чёрный лебедь» — это одно или несколько неожиданных событий, которые могут полностью переломить ход истории. Согласно теории, такие события случаются регулярно, и уже потом эксперты приходят к выводу, что они произошли не случайно, и их возникновение было предопределено вполне рациональными причинами.

«Русское чудо может возникнуть, с одной стороны, как реакция на безвыходное положение, в котором может оказаться страна. <…> Однако этот прорыв необходимо простимулировать: политически и экономически. Должны быть в корне пересмотрены механизмы налогообложения, распределения и перераспределения; изменены принципы организации системы образования и здравоохранения. А главное, политическая элита должна для себя решить — продолжать «бежать за поездом» и встраиваться в западный проект или строить будущее своей страны».

Последним, самым жутким сценарием может стать какая-нибудь глобальная катастрофа природного, техногенного или даже внеземного характера — например, столкновение с другим небесным телом. Как считают авторы, апокалиптические настроения части людей неслучайны — возможно, это предчувствие именно такой катастрофы.

Более или менее приемлемыми для комфортного будущего автор считает только первый и четвёртый варианты (хотя стагнация логично приводит к распаду страны или её балканизации).

«Как максимально приемлемый вариант я рассматриваю «Русский Черный лебедь». Он сможет обеспечить сохранение российской государственности через постепенный отказ от существующей неолиберальной модели рыночной экономики и переход к социал-демократическим принципам управления», — уверен эксперт.

«Таким образом, новая Россия должна быть импероподобным образованием и не только в административно-пространственном смысле. Речь идет о создании чего-то подобного нетоимперии, сетевой структуре, основой которой должно стать неклассовое общество с приматом коллективной собственности и слабой социально-экономической поляризацией. Системный кризис капитализма задает вектор для построения именно такого общества».

В интерью «Свободной Прессе» Елена Пономарёва объяснила, почему России остаётся надеяться только на чудо, и что нужно сделать, чтобы оно всё-таки произошло.

«СП»: — Почему наиболее вероятными сценариями вы считаете сценарии катастрофы? У страны нет шансов на эволюционный путь развития?

— Пессимистический взгляд обусловлен теми факторами, теми данными, которыми мы располагаем. Прежде всего это экономические, социальные и политические показатели.

Если мы оглянемся на то, что мы за последнее время построили, что мы проели, что мы разрушили, то остаётся мало возможностей для оптимизма. Мы последние годы называем себя величайшей энергетической державой, а на самом деле это одно из самых страшных проклятий для нашей страны. Сырьевые и территориальные богатства, которыми мы располагаем, используются нерационально.

Мы гордимся тем, что доля ТЭК в экономике страны достигла к 2008 году 40%. Вячеслав Иноземцев, выступая на политологическом симпозиуме «Динамика центров глобального влияния» , отметил, что этот сектор занимает уже более 60%. Хорошо ли это? С моей точки зрения плохо, потому что рост доли ТЭК происходит за счёт резкого уменьшения других секторов экономики. Для сравнения в 80-х годах доля ТЭК была чуть больше 12%.

Это значит, что промышленность не развивается, нет соответствующих рабочих мест, нет потребности готовить специалистов профильных специальностей. Предприятия создаются — но это сборочные производства, не предусматривающие высокой квалификации.

Я проводила простейший тест — со студентами, с коллегами. Мы смотрим, какие вещи нас окружают, что на нас надето, и что из этого произведено в нашей стране. Таких вещей обычно не более 2%, а, следовательно, всё остальное произведено где-то ещё, деньги, которые мы за них заплатили, ушли из нашей страны.

Социальные факторы тоже не вызывают восторга — начиная от сокращения населения заканчивая падением его качества. Это не только рост наркомании, например, но и общее ощущение социального пессимизма. Последний пример — это итоги ЕГЭ, когда после получения результатов покончили жизнь суицидом 17 детей. Дело даже не в том, что экзамен очень сложен, а речь о том, что молодые люди эмоционально, психологически слабы, у них нет ощущения, что перед тобой — целая жизнь, и эта оценка — важна, но не настолько критична, чтобы её заканчивать таким образом. Нет чувства светлого, прекрасного будущего, какой-то страх и нежелание жить. И особенно это видно в регионах, потому что в крупных мегаполисах есть хоть какой-то выход.

Ещё одно страшное явление — это массовое желание выехать из страны.

«СП»: — Это не только стремление уехать из страны, это желание уехать куда-либо — из глубинки в мегаполис, из мегаполиса в столицу. То, что заведующий кафедрой Российской академии народного хозяйства и государственной службы Вячеслав Глазычев называет «сжатием России»

— Да, можно говорить о сжатии пространства, не столько даже территориальном — слава богу, пока этого не происходит, а пространства социального и политического. Люди уходят из проблемных зон — они не хотят восстанавливать, обустраивать то место, в котором они родились. Они не воспринимают это место как свою родину, малую родину.

Высшая ценность для современного черногорца, боснийца, серба — чтобы их похоронили в том селе, в котором они родились. В России этого нет. При всей трагедии, которая произошла в Югославии, эти народы сохранятся, у них нет такой апатии. А вот у нас нет такой уверенности — сохранится ли вообще русский этнос, и многие другие населяющие нашу страну этносы.

Вызывают оптимизм некоторые проекты руководства страны. Но при этом они не выглядят как реализуемые на практике. «Было гладко на бумаге, да забыли про овраги». Учитывая, что большие деньги вкладываются во что-то непонятное, несуразное, что не даёт желаемого эффекта для экономики, не создаются желаемые рабочие места, не создаются структуры, которые формировали бы новый тип человека — современного, инновационного, если можно так выразиться.

И люди видят своей целью не улучшение благосостояния страны, а только своё личное благополучие. Есть проблема индивидуализма — как политиков, так и обычных людей. «Главное, чтобы у меня было, а там будь что будет».

Всё это в комплексе порождает тревожные выводы. К тому же Россия безусловно уже вписана в глобальную систему капитализма, и получается, что происходящее внутри страны является следствием развития этой системы. Но это не красивый современный капитализм, а то, что Запад прошёл 200-300 лет назад.

Один из моих тезисов как раз и заключается в том, что не нужно бежать за этим западным поездом, потому что то, что было нормально 300 лет назад, сейчас нашему народу не пожелаешь. Общеизвестные факты: после кризиса 2008 года доходы самых богатых выросли в десятки раз, тогда как доходы 20% самых бедных сократились. Не происходит социального выравнивания — «богатые богатеют, бедные беднеют».

Мы стремимся влиться в глобальную экономику, соответствовать их стандартам, вступать в ВТО, выполнять какие-то условия, но при этом не заботимся о собственном населении, которое является главным фактором выживания страны, её сохранения.

Поэтому первые места занимают пессимистические сценарии будущего России. Но, при всём этом есть место для оптимизма.

«СП»: — Если говорить о «надежде на чудо», варианте «Чёрного лебедя»: во-первых, неужели ничего, кроме чуда, во-вторых — если вообще какие-то предпосылки для того, чтобы эти маловероятные или вовсе невероятные события произошли?

Говоря о чуде, не стоит ожидать, что оно на нас свалится само по себе. Это не сказка, здесь нельзя свариться в котле и преобразиться в добра молодца. Нужно очень много работать. Есть исторический пример такого чуда — это фактический распад страны в 1917 и её восстановление, превращение в мощное государство через несколько лет.

«СП»: — Чудо будет исходить «снизу» или требуется воля «сверху»?

— Опросы общественного мнения показывают, что желание сохранить страну, построить сильное государство у населения присутствует.

Ожидания населения есть, но той политической воли, которая нужна для построения этого сильного, состоятельного, самодостататочного государства недостаточно. Слишком часто наше правительство идёт на уступки западным странам. Это и проекты, которые разрабатываются под патронажем многих западных структур, например, британских научно-исследовательских институтов, которые связаны с разведслужбами, структурами Колумбийского университета и так далее.

Нам предлагаются сценарии развития, выгодные для западных государств, но у нас-то интересы другие! Противоречия есть всегда.

Но любая элита в любом государстве не едина. Всегда существуют различные группы, интересы которых сталкиваются, разнятся. И в современной России в настоящий момент в политическом классе есть разные точки зрения. Есть «государственники», «западники», «либералы», «социал-демократы», и как пойдёт развитие страны зависит от того, кто станет руководить, проводить свою политику.

«СП»: — Но ни у одной из этих групп нет чёткого видения будущего России, долгосрочного плана развития. По крайней мере, это не демонстрируется публично. Какие-то продуманные проекты выдвигают разве что маргиналы, а вот как раз мейнстрим действует коньюктурно, сиюминутно. Или я ошибаюсь?

— Нельзя утверждать так категорично — у правительства есть концепция долгосрочного развития до 2020 года, есть ещё не проявившая себя «стратегия 2020».

«СП»: — Но эта концепция — скорее пропагандистский документ, нежели реальный план действий.

— Действительно, конкретных цифр откуда что возьмётся там нет. Там есть планы «как должно быть».

«СП»: — «Как мы хотим».

— И в принципе это проблема многих стран, что о будущем стало сложнее говорить. Буквально несколько лет назад долгосрочный прогноз можно было бы давать на 10 лет, то сегодня такой прогноз возможен максимум на 5 лет. Время сжимается, и более или менее реальный план пишется на 2-3 года вперёд.

Кто мог предвидеть, что произойдут арабские революции? Конечно, сейчас мы можем находить какие-то предпосылки, данные о стратегии Буша-мл. ещё с 2003 года, когда он стал говорить о «большом Ближнем Востоке», а конкретные события случились во многом внезапно.

«СП»: — При этом они тоже — могли произойти, а могли и не случиться. То есть это тоже маловероятное событие, «чудо», хотя, конечно, подготовка к этому чуду тоже шла.

— Поэтому, если возвращаться к современной России, то готовиться к чуду нужно, и делать это надо немедленно, прямо сейчас.

«СП»: — Если принимать за более вероятный вариант пессимистический сценарий, то судьбу какой страны может повторить Россия — это вариант Чехословакии, Югославии?

Сценарий прямого военного вмешательства, конечно, не пройдёт. При внешней агрессии даже ультралибералы возьмут в руки оружие и уйдут в партизаны. Но возможно разрушение изнутри через формирование закрытых экономических анклавов.

В частности, меня напугало это предложение, высказанное в прошлом году о формировании 20 агломераций, замкнутых экономических пространств, которые уже легче можно было бы отсоединить от России. Сначала идёт экономическое обособление, а уже потом принимается политическое решение.

Впрочем, это тоже достаточно тяжело осуществить, пока существует единое культурное пространство нашей страны. Страны разваливаются по этническому принципу, к нам это имеет отношение разве только в случае Северного Кавказа. Но опять же — Северный Кавказ весь состоит из этнических противоречий, и его отделение целиком невозможно. Могут быть тлеющие конфликты, даже горячая война, но не отделение.

Другие регионы имеют анклавную природу, находятся в окружении русских территорий — это Татарстан, Башкирия, им сложно осуществлять коммуникацию с внешним миром.

То есть отделиться будет сложно, но есть опасность создания отдельных протекторатов с прозападной элитой. Вроде бы губернатором сидит русский Иван Иванович, но проводит политику фактически подчинённую внешним интересам.

«СП»: — В Карелии достаточно активны финны, в качестве примера.

— Есть такие примеры, и, конечно, при долгосрочном прогнозе мы можем предполагать успех таких сепаратистских тенденций.

«СП»: — В своей работе вы достаточно резко выступаете против политики либерализма, утверждая, что лучшим вариантом внутренней политике в стране была бы социал-демократия, по крайней мере, для возникновения того самого «чуда».

— Конечно, социал-демократию не стоит идеализировать, потому что у этой идеологии достаточно мягкие способы установления новых порядков, построения новых систем. С точки зрения сохранения России как достойного государства социал-демократия — это будущее.

Либерализм предлагает сценарий «выживает сильнейший», нам же нужно создание общества равных стартовых возможностей для всех.

Источник: http://www.za-nauku.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5455&itemid=36

2058

Источник

Динамика государственных границ и сценарии их эволюции

География государственных границ в мире*

Экономическое неравенство породит биологическое неравноправие, но долгая жизнь будет доступна многим

Люди не смогут найти работу, зато у них появится время, чтобы сделать мир лучше

Труд людей станет дешевле роботов, но это ненадолго

Люди будут отказываться от института собственности, но на аренду всего необходимого деньги будут давать просто так

Частная жизнь станет пережитком прошлого, но все поймут, что так проще

Рекомендуем

Пять сценариев будущего России