Письма опаленные войной сценарий

Сценарий школьной театрализованной постановки

«Письма, опалённые войной»,

посвященной 65-й годовщине  Великой Победы.

(Постановка основана на омском материале)

Авторы и постановщики:

Бережная Ольга Николаевна, Рейтер Елена Юрьевна,

учителя истории и обществознания

БОУ г. Омска «СОШ № 135».

Руководитель:

Вахонина Инна Викторовна,

заместитель директора  БОУ г. Омска «СОШ № 135»

по  учебно-воспитательной работе.

Звучит песня  «Письмо отца» в исполнении Евгения Мартынова.  На экране появляются фотографии солдатских писем. Песня заканчивается, на сцену выходят ведущие.

1-й ведущий:   Пела юность и цвела клубника,

                           Нам день обещал тишину.

                           И было нелепо и дико,

                           Что нам объявили войну.

Звучит сирена. Ведущие спускаются со сцены и занимают место у стоек с микрофонами.

1-й ведущий:  Военные письма – нетленные архивы военных лет. Эти письма были единственной возможностью прикоснуться к своему родному, близкому человеку, услышать его голос, вдохнуть его запах.

2-й ведущий:  Сколько таких писем было написано во время войны. А сколько их затерялось, не нашло своего адресата.

1-й ведущий:  Простое солдатское письмо для нас сегодня истинная реликвия. Это не просто бумажный треугольник – это свидетель войны, человеческие отношения, голос живого сердца.

2-й ведущий:  С самого начала войны центральная газета «Правда» и омская областная газета «Омская правда»  стали печатать военные письма. Это были письма с передовой, написанные в минуты боевого затишья, письма из глубокого тыла.

1-й ведущий: И в мирное время рубрика «Письма о войне» — одна из самых популярных в газете. Письма присылались тысячами. Эти письма в 1982 году с небольшими сокращениями вышли отдельными книгами.

2-й ведущий:  Сколько тяжёлых дней, военных событий, случаев – и после войны терзали память фронтовиков, блокадников, жителей оккупации, узников лагерей.

1-й ведущий: Чтобы не потонуть в трясине воспоминаний люди писали письма… о том, что пережили, о чем мечтали, во что верили – об этом мы сегодня можем узнать.

Выходит чтец и читает стихотворение о войне.

Треугольником сложен пожелтевший листок,

В нем и горькое лето, и сигналы тревог,

В нем печаль отступленья в тот отчаянный год.

Рвется ветер осенний и команда: вперед!

Даже смерть отступала хоть на несколько дней,

Где солдатские письма шли дорогой своей.

И с поклоном последним письма, полные сил,

От погибших в сраженьях почтальон приносил.

Письма с фронта вобрали «судьбу и любовь»,

И бессонную правду фронтовых голосов,

В письмах вера солдата в наши мирные дни,

Хоть и были когда-то так далеко они.

Прошу вас: храните солдатские письма.

Они и просты, и порою грустны,

В них столько надежды и вечного смысла,

Прошу вас: храните солдатские письма,

Тревожную память людской доброты.

Звучит музыка «В лесу прифронтовом». На сцену выходят две пары, одеты в стиле 30-х годов.  Они как бы прогуливаются по сцене, но отдельно друг от друга.  По очереди они читают выдержки из военных писем.  Одна девушка сидит на скамеечке. Музыка заканчивается, пары уходят.

1-й ведущий:  Первый день войны был самым горьким и страшным. Но он был и героическим.  Не счесть подвигов, совершенных советскими людьми в первые часы войны.  Из письма жителя города Винницы Ярослава Андреевича Бранько.

2-й ведущий:  «Утром 22 июня после жестокого боя в западно украинский городок Соколь ворвались фашисты…  С грохотом танк приближался к разрушенному зданию пограничной комендатуры, в подвале которого были укрыты женщины и дети.

И вот навстречу бронированному чудовищу выбежал объятый пламенем человек. Сорвав с себя смоченный бензином халат, кинул его на решётку моторного люка, а сам пылающим факелом бросился под танк.  Раздался взрыв. Гитлеровцы повернули назад.  Это произошло около 9 утра 22 июня».

1-й ведущий: Почти четверть века имя героя было неизвестным, но благодаря газете «правда», напечатавшей это письмо, удалось восстановить справедливость. Бывший пограничник Василий Платонов, прочитав в газете об этом случае, рассказал, что подвиг совершил старший военный фельдшер Владимир Прохорович Карпенчук.

На сцену выходит чтец и читает стихотворение Р. Рождественского «Голос Родины».

В суровый час мы стали строже,

Как тёмный лес, притихший от дождя.
И, как ни странно, кажется, моложе,

Всё потеряв  и сызнова найдя.

Средь сероглазых, крепкоплечих, ловких,

С душой как Волга в полноводный час,

Мы подружились с говором винтовки,

Запомнив милой Родины наказ.

Нас девушки не песней провожали,

А долгим взглядом, от тоски сухим,

Нас жёны крепко к сердцу прижимали,

И мы им обещали: отстоим!

Да, отстоим родимые березы,

Сады и  песни дедовской страны,

Чтоб этот снег, впитавший кровь и слёзы,

Сгорел в лучах невиданной весны.

Как отдыха душа бы ни хотела,

Как жаждой ни томились бы сердца,

Суровое, мужское наше дело

Мы доведём – и с честью – до конца!

2-й ведущий:  Во время войны люди не только писали письма. Они собирали посылки на фронт, чтобы всеми силами поддержать бойцов. Дети тоже не оставались в стороне. Безрадостным сделала их детство война.  Они рано взрослели и не меньше взрослых понимали всю серьезность ситуации.

1-й ведущий:  В это тяжёлое время омские ребятишки тоже, как могли, старались помочь фронту.  Они собирали деньги на танк.  Об этом в своём письме написала товарищу Сталину маленькая  омская школьница Ада Занегина.

На сцене появляется Ада Занегина. Она садится за стол и пишет письмо, проговаривая его вслух. После окончания письма голос за кулисами:

Верховный главнокомандующий СССР товарищ Сталин писал: «Прошу передать дошкольникам города Омска, собравшим на строительство танка «Малютка» 160 тысяч 886 рублей, мой горячий привет и благодарность Красной Армии». Танк был построен, и воевала на нем сержант 56-й танковой бригады Екатерина Петлюк. За первый же бой она получила благодарность, а затем была награждена орденом Красной Звезды и орденом Отечественной войны.

На экране фотография Екатерины Петлюк и изображение танка «Малютка».

2-й ведущий: И всё-таки главной связью с домом, с родными и близкими оставались письма.  Любая весточка из дома придавала силы, вела в бой Крепла надежда на победное окончание войны.

Звучит песня «Смуглянка». На сцену выходят 4 лётчика и рассаживаются на поляне. Они после боя, уставшие, но довольные. Музыка постепенно стихает. Голос  лесной кукушки.

Командир:  Кукушка, кукушка, сколько мне жить  осталось? (Слушает)

1-й лётчик  (усмехаясь): Нет, вы посмотрите! И это говорит лётчик, который сегодня в бою сбил два мессера.

Все оживляются. Молодец, командир! Сокол! Орёл!

Командир (смущённо): Да ладно, ребята. Если честно, я сам не ожидал. В бою мысли в голове как автоматная очередь. Как-то само получилось.

2-й лётчик: Нет, вы посмотрите (передразнивает) получи-и-илось.

3-й лётчик: А шёл, как шёл! Как нож сквозь масло. (Все оживляются)

4-й лётчик: А они его сверху, сверху прижать хотят.

1-й лётчик: Я уже на всякий случай на второй круг пошёл.

2-й лётчик (иронично): Да, две на одного… фрицы воевать умеют.

3-й лётчик (с восторгом): Да это не просто бой… Дуэль!

Командир: Ну всё, хватит! Я всё-таки лётчик, а вы меня хвалите, как на танцах.

4-й лётчик: Ребята, почта!

Выходит почтальон. Все окружают. Один командир не спешит. Лётчики наперебой спрашивают с нетерпением: Мне есть письмо? А мне?  Есть? Может быть, повезёт?… Разбираются письма.

Почтальон: Командир, тебе письмо. Чего не подходишь? (протягивает письмо) Может быть, от неё, а? Танцуй!

2-й лётчик (сурово выдергивает письмо): Он уже сегодня станцевал. Всем понравилось. (Отдаёт письмо командиру).

Все читают свои письма и постепенно  уходят со сцены. Звучит музыка. Сцена затемняется. Создается эффект звездного неба. На сцену выходит девушка. Она стоит в глубине сцены. На передний план выходит командир с письмом в руках.  Письмо читается в виде диалога.

Командир:

Как больно, милая, как странно

Разрежет ночь на половины.

Как больно, милая, как странно

Раздваиваться под огнём.

Девушка:

Пока жива, с тобой я буду –

Душа и кровь нераздвоимы.

Пока жива, с тобой я буду –

Душа и смерть всегда вдвоём.

Командир:

Но если мне укрыться нечем

От горечи неисцелимой?

Но если мне укрыться нечем

От холода и темноты?

Девушка:

За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый!

За расставаньем будет встреча,

Вернёмся оба – я и ты.

Командир:

Но если я безвестно кану –

Короткий свет луча дневного,

Но если я безвестно кану

За звёздный пояс, млечный дым?

Девушка:

Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного.

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невридим.

Они постепенно уходя со сцены в разные стороны. Музыка стихает. Небольшая пауза. Лётчики выходят на сцену в темноте и занимают свои места. Зажигается свет. Звучит сигнал «К бою!» из фильма «В бой идут одни старики». Лётчики быстро поднимаются и бегут со сцены как бы к самолётам.

1-й ведущий: Человечество умеет быть благодарным и тогда оно ставит памятники времени, событиям, героям… Только вот благодарность эта часто опаздывает… у человечества много забот, разве всё упомнишь? А помнить нужно.

2-й ведущий:  8 мая 2002 года в Омске был торжественно открыт памятник Анастасии Акатьевне Ларионовой, простой сибирской женщине, жительнице деревни Михайловка Саргатского района, матери, отдавшей на алтарь Отечества своих сыновей: Григория, Пантелея, Прокопия, Петра, Федора, Михаила, Николая.

1-й ведущий:   В Омске памятник установлен рядом с Музеем воинской славы омичей. Авторы памятника – скульптор Голованцев и ахитектор – Хакаев. Скульптор изобразил не символ, но живую женщину, сумел точно выразить в памятнике душевные переживания женщины, ставшие очень близкими каждому.

2-й ведущий:  В годы Великой Отечественной войны бремя тяжелых испытаний легло на хрупкие женские плечи: они воевали, работали в тылу, провожали не фронт своих близких: мужей и сыновей. Многие так и не дождались их с фронта, как и Анастасия Акатьевна Ларионова. Она проводила на фронт семерых сыновей, да так и не дождалась…

1-й ведущий:   Прошло 65 лет, а до сих пор  не знают омичи о подвиге семьи Ларионовых. Восемь могил: сыновей и внука разбросаны по всей России, которая для всех была одной большой Родиной.

Ведущие уходят на сцене появляется женщина. Она сидит на скамейке и разговаривает с девушкой, своей соседкой Тоней.

Тоня:   Петька, Гришка, хватит дрова колоть. Эдак леса не хватит.

Петр:  Да когда работа в охотку, не остановишься!

Григорий:  Заработаешься, ничего вокруг не видишь.

Тоня:   Хватит, посидите, отдохните.

Женщина:  Спасибо тебе, Тонечка, что помогаешь мне. Тяжко с хозяйством управляться. Не дал мне бог дочерей, только сыновья, да и тех забрала война. Хорошо еще Петька остался, да внучок Григорий.

Тоня:  Да что вы, тетя Настасья. Мне же не тяжело. Я же рядом живу. А писем, тетя Настасья, не было?

Женщина:   Как же, Михаил письмо прислал. Он на Ленинградском фронте служит. Немцы окружили город. Там сейчас блокада. Очень тяжело.  Пишет, что Пантелей тоже вместе с ним, на одном фронте. Он привет передавал.

Тоня:   А от других ничего нету?

Женщина:   Да нет, Тонечка. Все сердце уже изболелось.  Глянь-ка почтальон идет к нашему дому. Никак письмо от кого.

Выходит почтальон. Копается в сумке. Достает две повестки.

Почтальон:  Петр, Григорий, идите сюда. Вам повестки из военкомата, на фронт. Распишитесь.

Женщина подскакивает со скамейки, вскрикивает: -Господи! И снова падает на скамейку. Девушка подбегает к парням и через их плечо читает повестки.

Вручает повестки. Ребята расписываются. Читают повестки. Почтальон уходит.

Петр:  Ну вот, Гришка, пришел и наш черед на фронт. (уходят)

Звучит «Священная война»  Женщина встает и надевает черный платок. Выходит на середину сцены. На сцену выходят  Григорий, Михаил, Пантелей, Прокопий, Федор, Петр и Николай.

Михаил:  Михаил был призван в армию 20 сентября 1939 года. Служил на Ленинградском фронте, был стрелком. Убит 25 апреля 1943 года. Похоронен в Ленинградской области. (Снимает пилотку)

Пантелей:   Пантелей был призван на фронт 21 августа 1941 года. Воевал на Ленинградском фронте. Погиб в Лениградской области, там и похоронен. (Снимает пилотку)

Прокопий:   Прокопий был призван 31 января 1942 года. Погиб в боях у деревни Старое-Липовое Кировоградской области 25 октября 1943 года. (Снимает пилотку)

Федор:   Федор ушел на фронт 21 августа 1943 года. Где погиб – неизвестно.  (Снимает пилотку)

Петр и Григорий:  (вместе выходят вперед)

Петр:  Петр и Григорий ушли на фронт 8 февраля 1944 года.

Григорий: Когда и где погибли – неизвестно.  (Оба снимают пилотки и отходят назад)

Николай:  О судьбе Николая вообще ничего неизвестно.  Числится в списках пропавших безвести. (Снимает пилотку)

Звучит метроном. Минута молчания. После минуты молчания участники уходят со сцены. На сцену выходят ведущие.

1-й ведущий:   Невозможно заново написать историю нашей страны.

2-й ведущий:   Если бы не было войны, жизнь миллионов людей сложилась бы совсем по-другому.

1-й ведущий:   А война была  4 года – длинная война.

     Впрочем, это было так давно, что как будто не было и выдумано:

     Может быть, увидено в кино, может быть, в романе вычитано?

     Нет! У нас жестокая свобода – помнить все страдания. До дна!

     А война была 4 года. Долгая была война…

Звучит пеня из фильма «Офицеры» и на экране появляется видеоряд под эту песню. Ведущие медленно  уходят со сцены.

Цель:

• воспитывать у детей любовь к Родине, гордость за
  ратные и трудовые подвиги соотечественников,
  уважение к живущим рядом ветеранам войны.

Слайд 2. Прошло уже 67 лет со времени окончания
второй мировой войны, но отголоски её всё ещё
доносятся до нас. Это и могилы неизвестных
солдат, снаряды и осколки, оставшиеся на полях
сражений, окопы и воронки от взрывов снарядов и
бомб – эти раны на земле. Это и память еще
оставшихся в живых участников сражений и память
тех, кто ковал нашу победу, обеспечивая армию
всем необходимым. Одним из таких памятников
войны являются солдатские письма –
“треугольники”, иногда написанные на простом
обрывке бумаги. Эти драгоценные сообщения с
полей сражений от родных и близких, бесценные
реликвии ещё хранятся в заветных коробочках,
узелках, папках. Читая эти скупые строчки, можно
представить, как ковалась наша победа над
коричневой чумой прошлого века.

Слайд 3.

Писем белые стаи
Прилетали на Русь.
Их с волнением читали
Знали их наизусть
Эти письма поныне
Не теряют, не жгут
Как большую святыню
Сыновьям берегут.

Слайд 4. Во многих российских семьях бережно
хранятся пожелтевшие от времени, истончившиеся в
местах сгибов, исписанные, как правило,
карандашом листочки с поблекшими штампами
полевой почты и отметками военной цензуры.
Письма с фронтов Великой Отечественной – как
ждали их! Не зря фронтовой треугольник остаётся
одним из символов той грозной эпохи.

С началом войны была нарушена привычная жизнь
огромной массы людей: более 5 млн. человек
оказались в действующей армии на западных
рубежах страны. Призванные по мобилизации
проходили подготовку в тыловых гарнизонах.
Началась эвакуация из районов прифронтовой
полосы. Все сдвинулось с привычных мест,
переехало, поменяло адрес. Миллионы семей
оказались разлученными. И только почта могла
помочь жителям огромной страны не потерять друг
друга.

Слайд 5. Как же работали связисты в условиях
той страшнейшей войны? Для обеспечения почтовой
связью действующей армии была создана
военно-полевая почта. В прифронтовых
административных центрах были созданы
военно-почтовые сортировочные пункты.

Слайд 6. Задержка корреспонденции или засылка
ее не по назначению расценивались как
должностное преступление. При резко возросшем
объеме переписки недоставало конвертов и
открыток. Многочисленные издательства
приступили к их выпуску, но на передовую в первую
очередь доставляли боеприпасы, сухари, консервы,
спирт, мешки с почтой. Конвертов не хватало. В
такой-то обстановке и родился фронтовой
“треугольник”, народ прозвал его солдатским.

Слайд 7-8. Какой же путь проходили письма с
фронта? Солдат бросал письмо в почтовый ящик,
сооруженный из подручных средств и укрепленный в
удобном месте. Почтальон части ежедневно выбирал
письма-“треугольники”, открытки, секретки и
относил на полевую почтовую станцию, там все
послания обрабатывались календарными
штемпелями и закладывались в мешки, которые
транспортом части отправлялись на базу полевой
почты. Оттуда корреспонденция, рассортированная
по направлениям, передавалась на военно-почтовые
сортировочные пункты. Дальнейший путь проходил
обычными маршрутами в почтовых вагонах.

Слайд 9. Нередко путь почтальона к блиндажам и
окопам составлял десятки километров и проходил
под пулями врага. Цену писем на войне знали все!
Непростая была служба у военных почтальонов. В
штатном расписании должность почтальона
именовалась как экспедитор.

Слайд 10. До Берлина дошел почтальон Александр
Глухов. Он ежедневно обходил все подразделения
своего полка, собирал письма, написанные бойцами,
доставлял их на полевую почту. Не раз пришлось
побывать в бою. В его огромной сумке всегда
находилось место для открыток, бумаги и
карандашей для тех, кто не успел запастись этими
нужными принадлежностями.

От гильзы световой поток,
Где в керосине скруток ваты.
Исчадно-дымный фитилёк
Бросает тени в потолок
Штабной землянки в три наката.

Пока затишье и пока
Блестит во мраке капля света
Не спи, солдат, у огонька,
А изложи издалека
Слова любви, слова привета…

Пусть по тетрадке без полей
Сползает исповедь наклонно
В глубь милых дорогих полей
Под парусами тополей,
Не ждущих от тебя поклона.

Ты поздоровайся пером,
Прикрученным к лучинке ниткой,
С родимым домом за бугром,
С рядами яблонь за двором,
С гостеприимною калиткой.

Пока затишье и пока
Фитиль слегка на ладан дышит,
Рождайся за строкой строка:
Ты – жив! О том, наверняка,
Никто другой уж не напишет.

Слайд 11. Кому неизвестно, сколько радости,
счастья приносят письма родных, получаемые на
фронте, и с каким нетерпением и тревогой
ожидаются письма с фронта. У каждого
треугольника своя история: счастливая или
печальная. Бывало и так, что иногда весточка с
фронта о том, что родной человек жив-здоров,
приходила после страшного казенного конверта. А
матери и жены верили: похоронка пришла по ошибке.
И ждали – годами, десятилетиями.

Письма с фронтов Великой Отечественной войны –
документы огромной силы. В пропахших порохом
строках – дыхание войны, грубость суровых
окопных будней, нежность солдатского сердца,
вера в Победу…

Слайд 12-14. Важное значение в годы войны
придавалось художественному оформлению
связывающей фронт и тыл почтовой
корреспонденции – конвертов, открыток, бумаги.
Это своеобразная художественная летопись времен
военного лихолетья, обращение к героическому
прошлому наших предков, призыв к беспощадной
борьбе с захватчиками.

Слайд15-16. Многие письма бойцов написаны
бесхитростным языком, в основном о том, что их
волновало. Только вот читать эти строки сложно –
комок застревает в горле, а на глаза
наворачиваются слезы. Василий Иванович Волков,
житель Алтая, где осталась его семья, в письме
обращается к жене: “Многоуважаемая Маня! Шлю
привет детям – Зое, Коле и Вале. Я жив-здоров.
Манечка, береги детей. Обрати внимание на
здоровье Зои. Она у нас слабенькая. Ей нужно пить
молоко”.

Слайд 17. 60 с лишним лет собирает письма
фронтовиков майор в отставке Юлий Соломонович
Лурье. Первым письмом в этой большой коллекции
стало письмо отца с фронта, которое его семья
получила в 1941 году. Сам Юлий в ту пору был
подростком.

В большом собрании писем Лурье фронтовые вести
воинов – от солдата до маршала. Так, рядовой
Виталий Ярошевский, обращаясь к матери, писал: “Если
погибну, то погибну за нашу родину и за тебя”.

Петр Сорокин, пропавший без вести в 1941 году,
успел написать всего несколько писем своим
родным. Вот строки одного из последнего: “Здравствуй,
мамочка! Не беспокойся обо мне… Я уже прошел
боевое крещение. Будем в Кронштадте, обязательно
пошлю тебе шелк на платье”. Но не успел.

Слайд 18. А вот строки из письма Олега
Нечитовского: “Прощай, дорогая мамочка! Это мое
предсмертное письмо, и, если ты его получишь,
знай, что сына у тебя больше нет. Я погиб как твой
сын и как сын Родины. Я не пощадил своей жизни за
благо и счастье людей, за вашу спокойную
старость, за счастливую жизнь детей.

Плакать не нужно! Гордись и помни меня.
Рассказывай тем, которые еще только растут, что
был у тебя сын и что он, не жалел себя, отдал свою
жизнь за их счастье, за их радости.

Я очень волнуюсь, когда пишу тебе это письмо, но
твердо верю, что то, что не успел сделать я,
закончат мои товарищи. Фашистов сметут с лица
земли, им и на том свете не будет спокойствия.

Целую в последний раз крепко, крепко!

Твой сын Олег”

Слайд 19. Сегодня почти невозможно найти музей
или архив, где бы не хранились письма
фронтовиков, до которых подчас у исследователей
“не доходят руки”. А ведь история Второй мировой
войны глазами ее участников – важный
исторический источник. И необходимо вести работу
по сбору писем с фронта, ведь уходят из жизни
хранители солдатских писем.

В родной город слал свои весточки жене и
маленькому сыну Алексей Рогов, командир
эскадрильи авиаполка, совершивший более 60
вылетов. В каждом его обращении к жене
чувствуется неподдельная любовь и тревога за
близких. “Девочка моя, – писал Алексей жене из
Новочеркасска, – приготовь себя к разлуке.
Впереди 1942 год. Живи, как и я, надеждой на
встречу”. Следующее письмо он отправил домой
из Московской области: “Здравствуй,
Верусенька, и сынулька Эденька! Верушечка, не
грусти. Готовься к зиме. Купи сыну валенки и сшей
ему шубку. Люблю вас. Алексей”. Последнее
письмо датировано началом октября 1941 года. Его
Алексей написал за несколько дней до своей
гибели, ему присвоено звание Героя Советского
Союза посмертно.

Дожить до победы мечтал Николай Дронов,
погибший под Керчью в 1942 году. “…Свободного
времени мало. Многому приходиться учиться на
ходу. Но не стоит унывать. Мы победим. Мама, папа и
бабушка, за меня не беспокойтесь. Не плачьте. Все
хорошо. Ваш сын Коля”.

До самой победы воевала гвардии старшина
Наталья Черняк. В своем письме матери она писала: “Милая,
мама! Вчера у нас в части был большой праздник.
Нашему корпусу вручили Гвардейское знамя.
Мамочка, мне выдали новые сапоги. Мой 36-й размер.
Представляешь, как я довольна. Сейчас 3 часа ночи.
Сижу на дежурстве и пишу тебе. Читаю в свободное
время Маяковского. Да, чуть не забыла, мамочка,
пришли мне ноты: вальсы Штрауса “Весенние
голоса”, “На голубом Дунае”, украинские и
русские песни. Это нужно для нашего оркестра”.

Почти в каждом солдатском письме можно
прочесть строки о боевых товарищах, погибших в
боях, желании отомстить за них. Кратко, но
драматично звучат слова о гибели верных друзей в
письме рядового Алексея Петрова: “Наш танковый
корпус вышел из боя, а людей погибло много”. А
вот что писал сын Иван отцу в деревню: “Батя,
какие идут тяжелые бои… знал бы ты, как сражаются
мои товарищи”.

Армянин Эдуард Симонян воевал в танковой
бригаде, которая входила в состав
Сталинградского корпуса. В 1944 году в их бригаде
осталось только 7 человек. Не раз был ранен, лежал
в госпиталях. В конце войны его мать получила
извещение о гибели сына. И вдруг неожиданно для
нее пришло письмо, заветный треугольник, в
котором Эдуард писал: “Милая мама, я получил
ранение в Латвии. Лежу в госпитале. Рана моя на
левой ноге потихоньку затягивается. Скоро
победим немчуру, тогда заживем весело и
счастливо”.

А это строки из письма Михаила Мартова 9 мая 1945
года, адресованные жене: “Милая Тамара! Всю
ночь не спал. Палили из всех видов оружия. Вот она,
победа! Свершилось то, о чем мечтали все эти годы…
Мы сейчас в Восточной Пруссии. Здесь красиво,
весна”.

Артиллерист Николай Евсеев сообщил родным в
село Новочеркасское: “9 мая вместе с
сослуживцами возвращался из Вены, но по дороге
сломалась машина. Все вышли из нее. Слышим, где-то
вверх стреляют. Пошла трасса по небу, потом –
вторая… Вот тогда всем стало ясно – это конец
войне!”

А вот письмо с фронта Снопова Александра
Тимофеевича. Орфография сохранена.
Предоставлены внуком — Сноповым Д.А.

28 сентября 1942 г. (последнее)

“Здравствуйте дорогие деточки Женя, Толя, Витя,
Вова, Шурена, Юрочка и супруга Дуся и мамаша и все
родные. Кланяюсь я вам и шли привет и желаю быть
здоровыми и поздравляю я вас с наступающим
праздником (престола) и желаю вам провести его
как можно лучше.

Дуся и детки, я пока жив и здоров, сегодня погода
хорошая, солнышко, дует теплый ветер, шумят ели,
осыпаются желтые листья с осины. Я сейчас выходил
из блиндажа и грелся на солнышке после холодной
ночи, очень хорошо. Скоро обед, а там лягу спать до
ужина, не спал двое суток. А сейчас решил написать
вам чтобы шло быстрее время. Писем я от вас все же
не получаю и очень соскучился, про вас хочу
узнать, но нет письма 2 месяца.

Как там чувствуют мои большие и маленькие
деточки, Юра, Шура и Вовик. Много ли вы набрали
грибов, насолили и насушили. Вот кончим войну,
приеду пробовать ваши грибы.

Ну а ты, Витя, как доставщик продуктов на дом, я
тебе тоже даю наказ насушить белых сухарей, и я с
тобой тогда буду пить чай с сухарями, ты знаешь,
что я их любил. Вот дай только разделаться с
Гитлером, и мы тогда опять заживем. Я тебя возьму
на завод и обучу тебя слесарем, и будем
зарабатывать много денег.

Только бы все это сбылось, а остальное будет.

Ну и Толя, я не знаю как ты учишься на токаря,
хорошо? И нравится ли тебе эта специальность. Я и
тебе тоже наказ даю, учись, старайся,
специальность хорошая, учись как можно скорее,
чтобы ты работал самостоятельно на станке. Этим
самым ты освободишь или заменишь взрослого,
который нужен на фронте, этим самым ты дашь
готовую продукцию для фронта, и мы скорее
перебьем фашистов и скорее приедем домой, чтобы
опять вместе работать. Повышай, Толя, свои знания
путем прохождения тех. минимума, будь отличником
и на заводе, и дома.

Ну а тебе, Женя, если ты только дома, я не буду
давать наказ, ты уже человек взрослый, сам хорошо
понимаешь что нужно делать. Только ободном тебя
прошу, помогай младшим и уважай старших, а
остальное само приложится.

Ну и тебя, моя Дуся, я прошу дожидаться меня и
воспитывай наших малышей. И для меня приготовь
чистое белье и что-нибудь для моей встречи на
радостях, чтобы можно было все это отметить как
большой праздник. А пока только одно пиши почаще
про всю вашу жизнь.

А моему Люлинки я тоже наказываю. Юрочка, расти
не хворай, учись хорошо говорить, слушайся маму. И
когда я приеду, чтобы мы с тобой поговорили по
душам, я тебе на печке скажу сказку про войну, а ты
мне, как ты играл и гулял по лесу.

А ты, Шура, учи Юру говорить и играть, не обижай
его и учись рисовать и писать, попроси Вову, он
тебе поможет.

Вовику. А ты, Вова, ходи в школу и учись
хорошенько, слушайся маму.

Ну деточки и Дуся, как будто все написал.
Осталось только одно — приехать к вам”.

Потом пришла похоронка. 18 октября 1942 г. в боях
под Ржевом умер от ран.

Слайд 20. И этих писем ещё много-много. А
сегодня и мы с вами попробуем научиться
складывать солдатские треугольники так, как
складывали солдаты в годы войны.

Такие “треугольники” не заклеивались, а
складывались особым образом. Перед написанием
письма надо было сложить треугольник из чистого
листа. Во время войны это умели делать все, даже
маленькие дети, которые иногда, играя, складывали
“письмо” из куска газеты и “отправляли” папке
на фронт.

Первым делом подписывался адрес и пунктиром
или линией по кромке намечалась оборотная
сторона. Эта оборотная сторона должна оставаться
чистой для пометок почтовыми работниками, или
для записи, что герой погиб и письмо возвращается
адресату.

После этого лист разворачивался, и писалось
письмо. Текст на листе размещался так, что
заполнялись все свободные места, кроме адресной
и оборотной треугольных поверхностей листа.

Во время войны школьные тетрадки выдавались по
счету, учительница пересчитывала листы, а
страницы нумеровались. Тетрадку можно было
купить, но в магазине они продавались редко.
Поэтому письмо писалось убористым почерком, и
заполнялись все поля, пригодные для письма. Но
лицевая сторона с адресом и чистая оборотная
береглись.

В случае гибели адресата, адресная сторона
перечеркивалась крест-на-крест, но так, что
оставался понятным обратный адрес. Запись о
гибели делалась на “чистой” стороне
треугольника. Иногда такое обратное письмо не
доходило до адреса, особенно в случаях, если
адресат пропал без вести или расстрелян за
трусость. А иногда вернувшийся с “крестом” на
адресной стороне треугольник заменял похоронку.

Если боец попадал в другую часть, госпиталь или
лазарет, на “чистой” стороне писался новый
адрес. Такие переадресованные письма никогда не
возвращались пославшему адресату, ибо
возвращенное письмо приравнивалось похоронке.
Некоторые письма “гуляли” годами и находили
солдата через несколько лет после войны.

В годы войны письма – треугольники связывали
фронт и тыл. Я считаю, что сегодня письма свяжут
целые поколения. Солдаты отдавали жизнь за
счастье других людей, за нас с вами.

— Подумайте, какие слова можно сказать солдатам,
защищавшим Родину?

У вас получились треугольники, дома напишите на
них те слова, с которыми вы хотели обратиться к
тем, кто защищал Родину, может вам помогут ваши
родители, а может кто-то из вас нарисует своё
поздравление.

Пусть ваши слова искренней благодарности
станут маленькой частичкой неоплатного долга
живых перед павшими, благодарных потомков перед
теми, кто сохранил для них Родину и свободу.

Заканчивается классный час “Письма, опаленные
войной”. Мы читали письма с фронта, выразили
слова благодарности солдатам.

— Какие мысли и чувства вызвал у вас классный
час?

— Поднимите письма, если у вас появилось чувство
гордости за солдат, защищавших Родину!

Треугольники писем

Треугольники писем солдатских
Обожгли мои руки и боль
Тут же в сердце вошла мукой адской.
В Польше встретил последний свой бой

Тот, кто письма писал на привалах
У коптящей снарядной “свечи”,
Представлялся солдатом бывалым
В письмах к маме, они горячи.

Много лет берегли эти письма —
Сотоварищей страшной войны.
Как опавшие осенью листья
Пожелтели с годами они.

В них хранится о самой жестокой,
Самой страшной, безумной войне
Память, ставшая тенью далёкой,
Отражённая в новой весне.

Литературно-музыкальная композиция

«Письма с фронта — безмолвные свидетели войны»

Цель: Воспитание исторической грамотности и чувства патриотизма у подрастающего поколения. Масштабы трагедии Великой Отечественной войны и величие подвига советского народа.

Задачи:

1. Донести мысль о необходимости преемственности поколений.

2. Отработка публичного выступления перед зрителями.

3. Раскрытие творческих способностей обучающихся.

Оборудование:

Участники:

1. Музыка. Видео.

Ведущий. Не обожженные сороковыми, Сердцами вросшие в тишину,

Конечно, мы смотрим глазами иными На эту больную войну.

Мы знаем по сбивчивым, трудным рассказам О горьком, победном пути,

Поэтому должен хотя бы наш разум Дорогой страдания пройти.

Ведущая. И мы разобраться обязаны сами В той боли, что мир перенес.

Конечно, мы смотрим иными глазами, но… такими же, полными слез.

1. Песня «О той весне».

2. На сцене девушки с треугольными письмами в руках.

Девушка 1. Прошло уже более 70 лет, как закончилась Великая Отечественная война, но эхо ее до сих пор не затихает в людских душах…

Девушка 2. Мы, живущие сейчас, не имеем права забывать ужасы той войны, чтобы она не повторилась вновь.

Девушка 3. Мы не имеем права забывать тех солдат, которые погибли ради того, чтобы мы сейчас жили. Мы обязаны все помнить…

Девушка 4. Но, все меньше остается тех, кто может рассказать, о чем думал, что видел, что чувствовал солдат, готовясь к атаке или выходя из боя.

Девушка 5. Теперь, чтобы воссоздать обстановку незабываемых дней Великой Отечественной, мы все чаще обращаемся к документам тех лет.

Девушка 1. И самые достоверные и откровенные из них – письма фронтовиков в родной дом…

Девушка 2. Письма с фронта…Документы, над которыми не властно время. Их писали в зной и в стужу натруженные руки солдат, не выпускавшие оружия. Эти документы хранят горячее дыхание боя.

Девушка 3. Эти письма – ниточка, связывающая наше поколение с теми далекими годами. И пусть будет сегодня чтение этих живых строк войны данью преклонения перед светлой памятью тех, кто их писал…

1. Композиция «Фронтовые письма».

Ведущий. Эти письма эпохи войны, Что хранятся в семейных архивах, —

На бумаге полет желтизны, И протерты до дыр на изгибах.

Ведущая. Эти письма эпохи войны Необычного требуют чтенья:

Тем их краткие строки сильны, Что мы сами – их продолженье!

Юноша 1. «Милая Тонечка! Я не знаю, прочтешь ли ты когда-нибудь эти строки? Но я твердо знаю, что это мое последнее письмо. Сейчас идет бой жаркий, смертельный. Наш танк подбит. Кругом нас фашисты. Весь день отбиваем атаку. Улица Островского усеяна трупами в зеленых мундирах, они похожи на больших недвижимых ящериц… Когда наш танк впервые встретился с врагом, я бил по нему из орудия, косил пулеметным огнем, чтобы больше уничтожить фашистов и приблизить конец войны, чтобы скорее увидеть тебя, мою дорогую. Но мои мечты не сбылись… Танк содрогается от вражеских ударов, но мы пока живы. Снарядов нет, патроны на исходе… Сквозь пробоины танка я вижу улицу, зеленые деревья, цветы в саду яркие-яркие. У вас, оставшихся в живых, после войны жизнь будет такая же яркая, красочная, как эти цветы, и счастливая. За нее умереть не страшно…»

Юноша 2. «Мама, почему Вы тоскуете о нас? Наоборот, Вам надо гордиться тем, что у Вас 7 сыновей на фронте с оружием в руках защищают любимую Родину. Скоро, мама, мы возвратимся домой с победой. А если суждено будет нам погибнуть, то знайте, что мы погибли за счастье советских людей, за мир и счастье на земле»

Юноша 3. (с эхом) На улице полночь. Свеча догорает. Высокие звезды видны.

Ты напиши мне письмо, дорогая, В пылающий адрес войны.

Как долго ты пишешь его, дорогая, Окончишь и примешься, вновь.

Зато я уверен: к переднему краю Прорвется такая любовь.

Ведущий. Маленький городок на западной границе нашей страны крепко спал.

Ведущая. В школах отзвучали последние звуки вальсов и напутственные слова учителей, сказанные своим выпускникам на прощание.

Ведущий. После выпускного бала, по традиции, ребята пошли встречать рассвет. Многие уже разошлись по домам, а эти двое никак не могли расстаться, мечтая о будущем, таком светлом, таком близком…

– Нет, Ванечка, я все-таки поеду в Москву! На артистку можно выучиться только в Москве, ты же знаешь. Поехали со мной, попробуешь в университет поступить.

– Кать, я не знаю. Но раз мы решили быть вместе, значит, поеду…

– Ой, посмотри, что там? Видишь, на самом краю неба? Ванечка, это самолеты! Один, два, да их там штук тридцать!

– Слышишь, похоже на взрывы! Пожар? Похоже, это горит наша школа! Катя, неужели это…?

Ведущая. Наши герои, как и все советские люди, на рассвете 22 июня 1941 года, не знали, и даже догадываться не могли, что в их жизнь ворвется огонь, горе, ужас и смерть. Все самое страшное, что только могло с ними произойти, произошло в эту ночь.

Ведущий. Катя с Ваней, конечно, расстались. Катерина поступила на курсы медсестер, а Иван прошел срочный курс в танковом училище. А потом были письма…

«Здравствуй, Ваня, я на Втором белорусском. Страшно, но привыкаю…»

«Катя, я рад твоему письму безмерно. Я люблю тебя, очень люблю. Сейчас сижу в изуродованном танке. Жара невыносимая. Хочется пить, а воды нет ни капли. Твой портрет лежит у меня на коленях. Я смотрю на него и мне становиться легче, ты со мной. Всегда думаю о тебе, мечтаю увидеть, обнять тебя. А может, никогда этого не случиться. Ведь война…»

«Когда я получила твоё письмо после долгого молчания, мне показалось, оно пришло из небытия. Ванечка! Я не знаю, найдёт ли тебя это письмо. Верю – найдёт! На душе у меня сегодня светло и радостно. Я танцевала во сне, значит, мы обязательно встретимся!»

«Катя, я живой, это главное! Прости, что плохо пишу – пишу на коленях на клочке бумаги. Скоро вступаем в бой. Если от меня снова долго не будет писем, ты всё равно верь в нашу встречу. Верь. Слышишь, родная, верь!»

Ведущая. Это было в марте сорок пятого. Переписка оборвалась. Писать было некуда. Но судьба приготовила им сюрприз. Они встретились в Берлине в мае 1945 года…

Ведущий. Нет, они не бежали друг к другу. Они медленно шли, пристально вглядываясь, как будто вновь узнавали… Потому что это были совсем другие Катя и Ваня. Тех, прежних беззаботных мечтателей, навсегда изменила невыносимо страшная, кровавая, жестокая – Великая отечественная.

1. Звучат голоса.

«Сынок, будь осторожнее!», «Береги себя, любимый!», «Дорогой, папа, я по тебе очень скучаю! Когда ты вернешься домой?», «Сынок мой, дорогая моя кровиночка! Когда же закончится эта проклятая война? Я жду тебя. Вернись!»

Ведущий: Наверное. Каждый фронтовик получал письма с такими словами. Он знал, что его ждут дома и любят.

Ведущая: В ответ фронтовик писал не столько про тяготы войны, сколько успокаивал своих близких…

Юноша 4. «Мама! Ты, наверное, совсем устала! Сколько тебе выпало дел, дорогая!.. Мамочка, я прошу тебя, хоть не волнуйся за меня. У меня все хорошо. Дело простое, солдатское — воюем. Стараемся поскорее добить фашистов… Ты все пишешь мне, чтобы я был осторожнее. Я прошу простить, мам, но это невозможно. Я командир. А с кого будут брать пример солдаты, если их командир начнет в бою думать не о том, как бы выиграть бой, а как бы спасти свою шкуру. Ты, мама, понимаешь, что я не могу этого делать, хотя, конечно, очень хотел бы пройти всю войну и остаться живым, чтобы снова вернуться в родной город, встретиться со всеми вами».

Ведущий: Автор письма геройски погиб 1 мая 1945 года. Его письмо матери стало предсмертным…

Юноша 5. «Дорогая моя! Хочу поделиться с тобой радостью: к нам на передовую приезжали артисты. Замечательные певцы есть, талантливые! Но больше всего понравился мне гармонист. Прошу тебя, родная моя, гармонь сбереги. Буду жив, приду назад – сыграю… Дожить бы только до Победы и до нашего свидания…»

1. Песня – Ангелина Кузина.

Ведущая: Письма согревали бойца в холодном окопе, поднимавшегося в атаку, защищали от смерти и вселяли надежду на встречу в родимом доме… И какое суровое сердце бойца не дрогнет, если на фронт пишет его сын или дочь?

1. Стихотворение “Папе на фронт”

Здравствуй, папка! Ты опять мне снился, Только в этот раз не на войне.

Я немножко даже удивилась – До чего ж ты прежний был во сне!

Прежний-прежний, ну такой же самый, Точно не видались мы два дня.

Ты вбежал, поцеловался с мамой, А потом поцеловал меня.

Мама будто плачет и смеется, Я визжу и висну на тебе.

Мы с тобою начали бороться, Одолела я тебя в борьбе.

А потом даю те два осколка, Что нашли недавно у ворот,

Говорю тебе: “А скоро елка! Ты приедешь к нам на Новый год?”

Я сказала, тут же и проснулась, Как случилось это, не пойму.

Осторожно к стенке прикоснулась, В удивленье глянула во тьму.

Тьма такая – ничего не видно, Аж круги в глазах от этой тьмы!

До чего ж мне сделалось обидно, Что с тобою вдруг расстались мы…

Папа! Ты вернешься невредимый! Ведь война когда-нибудь пройдет?

Миленький, голубчик мой родимый, Знаешь, вправду скоро Новый год!

Я тебя, конечно, поздравляю И желаю вовсе не болеть.

Я тебе желаю – прежелаю Поскорей фашистов одолеть!

Чтоб они наш край не разрушали, Чтоб как прежде можно было жить,

Чтоб они мне больше не мешали Обнимать тебя, тебя любить.

Чтоб над всем таким большущим миром Днем и ночью был веселый свет…

Поклонись бойцам и командирам, Передай им от меня привет.

Пожелай им всякую удачу, Пусть идут на немцев день и ночь…

…Я пишу тебе и чуть не плачу, Это так…от счастья… Твоя дочь.

Ведущий: В затишье между боями фронтовики читали и перечитывали строки, написанные дорогим и близким человеком, вспоминая своих близких, любимых…

Девушка 1. “Да спасет тебя любовь моя! Да коснется тебя надежда моя. Встанет рядом, заглянет в глаза, вдохнет жизнь в помертвевшие губы! Прижмется лицом к кровавым бинтам на ногах, скажет: “Это я, твоя Катя! Я пришла к тебе, где бы ты ни был. Я с тобой, чтобы ни случилось”. Пускай другая поможет, поддержит тебя, напоит и накормит – это я, твоя Катя! И если смерть склониться над твоим изголовьем, и больше не будет сил, чтобы бороться с ней, и только самая маленькая последняя сила останется в сердце – это буду я и я спасу тебя!”

1. На фоне музыки выходят девушки-почтальоны.

Ведущая: Начиная с первых дней Великой Отечественной войны единственной ниточкой, дающей возможность получить хоть какую-нибудь весточку из дома, стала почтовая связь. Люди уходили на фронт, в неизвестность, а их семьи ждали известий о них, ждали возможности узнать, живы ли их любимые.

Ведущий: По рассказам очевидцев, вовремя доставленное из дома письмо было для солдат Советской Армии гораздо важнее, нежели полевая кухня и прочие скромные блага фронтовой жизни. А тысячи женщин по всей стране часами караулили почтальонов в надежде на то, что они, наконец, принесут им известия от их мужей, сыновей и братьев.

Девушка 2. Письма с фронта… Они шли не в конвертах, на них не было марок. Они были сложены треугольниками. Но в моей сумке моей были и другие письма, написанные лаконичным канцелярским почерком: “Ваш муж (сын, брат) пал смертью храбрых в боях за нашу Родину”.

Девушка 3. Мы должны были быть выносливыми, терпеливыми, милосердными. Мы первыми принимали к сердцу бесконечную радость или беспредельное горе.

Девушка 4. Нас ждали, ждали с нетерпением и затаенной тревогой измученные, исстрадавшиеся адресаты.

Девушка 5. Кроме писем и газет, мы всегда носили пузырьки с нашатырным спиртом. Иначе нельзя. Мы были и почтой, и “скорой помощью”.

Девушка 1. В четырех письмах – радость, а в пятом – похоронка. Это было великое горе. Мы, пряча глаза, глотая слезы, не находя слов утешения, чувствовали свою невольную вину за это письмо.

1. Постановка «Зинка».

Мы легли у разбитой ели. Ждем, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоем теплее На продрогшей, гнилой земле.

— Знаешь, Юлька, я — против грусти, Но сегодня она не в счет.

Дома, в яблочном захолустье, Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый, У меня — лишь она одна.

Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом бурлит весна.

Отогрелись мы еле-еле. Вдруг приказ: «Выступать вперед!»

Снова рядом, в сырой шинели Светлокосый солдат идет.

С каждым днем становилось горше. Шли без митингов и знамен.

В окруженье попал под Оршей Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку. Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.- Мы хотели со славой жить.

…Почему же в бинтах кровавых Светлокосый солдат лежит?

— Знаешь, Зинка, я против грусти, Но сегодня она не в счет.

Где-то, в яблочном захолустье, Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый, У нее ты была одна.

Пахнет в хате квашней и дымом, За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье У иконы свечу зажгла.

…Я не знаю, как написать ей, Чтоб тебя она не ждала?!

Юноша 1. Когда я вижу, как убитый Сосед мой падает в бою,

Я помню не его обиды, Я помню про его семью.

Мне представляется невольно Его обманчивый уют.

…Он мертв уже. Ему не больно, А их еще…письмом убьют!

1. Музыка. На сцене – солдаты. Голос за кадром.

Голос: Эй, солдат, ты совсем еще молод, Это голос жестокой войны!

Разве сможешь ты сквозь страх и холод Путь пройти на защиту страны?!

Разве сможешь, худой и голодный, Всю жестокость преодолеть?

И в далеком краю, одинокий, — За любимых своих умереть?!

Солдаты: Я смогу, я пройду все дороги, Сквозь неведомый раньше мне страх!

Пусть у близких не будет тревоги: Я России советский солдат!

Голос: Ну, а если не хватит дыханья Злую силу тебе одолеть?

Солдаты: Буду бледен, несчастен, изранен, Буду песню душевную петь!!!

1. Композиция «Письмо, пришедшее с войны».

Девушка. 25 октября 1941 г. Здравствуй, моя Варя! Нет, не встретимся мы с тобой! Рана моя жестока. Ночь прошла в муках, потеряно много крови. Похоронил я своих друзей в березовой роще. В ней было светло. Сейчас почему-то боль, прожигающая всю грудь, улеглась и на душе тихо. Очень обидно, что мы не все сделали. Но мы сделали все, что смогли. Наши товарищи погонят врага, который не должен ходить по нашим полям и лесам. Дорогая Варя, ты помогала мне всегда: и дома, и в бою. Наверное, все-таки тот, кто любит, тот всегда добрее к людям. Спасибо тебе, родная! Человек стареет, а небо вечно молодое, как твои глаза. Они никогда не постареют, не поблекнут. Пройдет время, люди залечат раны, построят новые города, вырастят новые сады. Наступит другая жизнь, будут другие песни. Но никогда не забывайте нас, не забывайте всех, кто воевал, как мы. Ты еще будешь любить! У тебя будут красивые дети. А я счастлив, что ухожу от вас с великой любовью к тебе. Твой Иван Колосов…

Ведущий. Писали их на смертном рубеже Под скрежет танков, орудийный рев.

Писали их в окопах, блиндаже, На бомбами израненной меже,

На улицах сожженных городов. О, письма фронтовые грозных лет –

Бесценней документов в мире нет!

Ведущая. В канун Дня Победы, читая эти письма, мы отдаем дань уважения всем, кто завоевал свободу для будущих поколений от фашистского порабощения, дал нам счастливую жизнь.

Ведущий. Пусть каждый из нас в минуты радости помнит, что именно фронтовикам, этим необыкновенным людям, мы обязаны своей свободой, жизнью.

Ведущая. Пусть каждый, кому приходится трудно, не забывает, что на фронте было намного труднее. Пусть никогда не померкнет в нашей памяти величие солдатского подвига.

Ведущий. Советские солдаты отстояли Свободу. Они добыли Победу. Они принесли Счастье. Так будем же благодарными потомками. Всегда, всегда будем помнить о них.

1. Песня «Соловьи».

Девушка 4. Старая бумага упорно заворачивается по сгибам, продавленным больше шестидесяти лет назад. Выцвели чернила, поблекла типографская краска на почтовых открытках.

Юноша 4. Письма с фронта до сих пор бережно хранят во многих семьях. У каждого треугольника своя история: счастливая или печальная.

Девушка 5. Бывало и так, что иногда весточка с фронта о том, что родной человек жив-здоров, приходила после страшного казенного конверта. А матери и жены верили: похоронка пришла по ошибке. И ждали — годами, десятилетиями.

Юноша 5. Письма с фронтов Великой Отечественной войны — документы огромной силы. В пропахших порохом строках — дыхание войны, грубость суровых окопных будней, нежность солдатского сердца, вера в Победу…

Девушка 3. Вечно живые в письмах, они – солдаты, колхозники и рабочие, мужчины и женщины – наши родные и близкие ясно знали и писали нам, за что отдали жизни и здоровье, и хотели, просили, чтобы о них помнили.

ВЕДУЩАЯ: Есть очень добрый обычай Руси: В память бессмертия душ

                   Ставить к иконам пламя свечи Тем, кто не встретится уж.

ВЕДУЩИЙ: Эта свеча – частица любви, Память о тех, кого нет.

                   Мы зажигаем и помним о них, Жизни негаснущий свет!

1. Метроном. Минута молчания.

Ведущая. В день Великой Победы мы воздаем славу не только погибшим, но и живым!

Ведущий. Ветераны… отвлекитесь от дел, загляните в их лица… становите свой взгляд на их белой, точно лебяжий пух, седине, всмотритесь в их разбежавшиеся по коже морщинки, в их выцветшие, точно на солнце платок, глаза…

Ведущая. Ветераны, прошедшие войну… как мало их осталось, этих стариков, которые ценой собственной крови завоевали для нас сегодняшний мир и покой.

Ведущий. Давайте в день праздника подойдем к ним, улыбнемся и скажем “Спасибо!”.

И пусть наша благодарная улыбка хотя бы немного оттеснит боль тех страшных лет, которую они носят в сердце.

Ведущая. Пусть они знают, что мы любим их, ценим их подвиг, и очень хотим, чтобы они оставались с нами как можно дольше…

Девушка 1. Спасибо вам, родные наши ветераны, за нашу Родину, за то, что вы не щадили себя за Победу! Живите долго-долго! Вы нам так нужны!

Девушка 2. Сегодня все вы ВЕТЕРАНЫ, кто был в тылу, кто воевал,

Ваш тяжкий труд, что был желанный, народ поднял на пьедестал.

1. Фанфары.

                 
Сценарий классного часа, посвящённый Великой Победе

                                     
«Письма с фронта…»

Звучит обращение Ю.
Левитана «О начале Великой Отечественной войны».

Звучит аудиозапись песни
«Священная война»

Ведущий 1

В самой кровопролитной
войне в истории человечества, Великой Отечественной (1941-1945), продолжавшейся
1418 дней, советский народ показал образцы мужества, героизма и
самоотверженности. Практически нет такой семьи, в которой в военное лихолетье
кто-то не погиб, не пропал без вести, не был ранен…

Ведущий 2

Письма…
Простые солдатские письма…

Сколько
тепла в них, любви, романтизма,

Сколько
в них веры в страну и народ,

Веры в
победу, что скоро придет!

Веры,
что враг все же будет разбит,

Что
армия выстоит и победит!

В
письмах вопросы.. о детях, жене,

Все ли
здоровы, сыты, в тепле …

В
письмах писали: «Скоро придем!

Как
только фашистов в Берлине добьем!..»

Письма
от времени так пожелтели

Трудно
прочесть, разберешь еле-еле.

Но
знает их бабушка все наизусть,

Ведь в
каждом из них было слово: «Вернусь!»

Ведущий 1

 Все дальше от нас
годы, опаленные войной. Уходят из жизни ветераны. Но в нашей памяти и поныне
живы страдания военных лет и бессмертное мужество народа. Фронтовые письма! Это
завещания погибших героев живым! Это голоса, которым никогда не умолкнуть, как
бы далеко ни отодвинулось время. Это неиссякаемый источник мужества и веры
в будущее. Это написанная кровью храбрых история войны. Она обходится без карт
и схем, без сводок и больших чисел. И своеобразие ее в том, что проходит она
через сердце человека. Это история, написанная бойцами, которая дает
конечную,  победную формулу всей войны. Она символ  и залог будущей
победы, которую надо еще  добыть ценою жертв и длительной борьбы, 
однако победа эта уже прочитывается в сердце героя, в его твердости и
непобедимости. В каждом письме с фронта нет не  только печати
обреченности, нет и тени этого, почти неизбежного перед лицом близкой 
смерти, душевного состояния. О чем же писали солдаты своим близким и родным?

Ведущий 2

Офицер Иван Миронов
сыну: 

«16.08.1941г. Юраська!
Твой отец уехал драться с фашистами, которые напали на нашу страну. Многие отцы
оставили свои семьи и, рискуя жизнью, ведут борьбу с нашим врагом. Когда ты
подрастешь, то будешь читать про эту войну и узнаешь, сколько она принесла горя
народу. Мой уход от вас с мамой, конечно, ухудшил ваше положение, и без меня
вам тяжело. Но надо ли вам грустить? Нет, Юраська! Надо быть мужчиной, а ты у
меня такой, я знаю, уже способен на мужество. Поэтому я пишу тебе, как
взрослому.

Ведущий 1

Вспомни, видел ли ты
когда-нибудь, чтобы твой папа плакал? Нет, не видел. Это потому, что я тоже
мужчина. Что это значит? Значит, что ты должен расти смелым, энергичным,
волевым… Ты, Юраська, должен учиться не тужить и не унывать. Раз меня нет,
то главный мужчина в доме ты. Это твоя главная обязанность – поддерживать нашу
больную маму, чтобы она не плакала и не грустила… Ты же знаешь, мама у нас
очень хорошая и будет учить тебя только хорошему. Возможно, вам будет
трудновато с питанием и одеждой, но это ничего. Я в твои года сидел на одном
хлебе с луком и имел всего одни старые штаны. А если со мной что-то случится,
хочу, чтобы ты вырос мне на смену настоящим гражданином Страны Советов и
настоящим воином. Вот тебе мои заветы».

Ведущий 2

По статистике военных
лет, с 1941 по 1945 год в армию и на флот ежегодно доставлялось до 70 млн.
писем и примерно столько же шло с фронта родным и близким. Конвертов не
хватало. С фронта приходили письма-треугольники. Отправляли их бесплатно.
Треугольник – это обычный лист из тетради, который сначала загибали справа,
потом слева направо. Оставшуюся полоску бумаги вставляли внутрь
треугольника. Простые, маленькие солдатские треугольнички с лиловым
штампом – «Проверено цензурой». Эти письма писались в перерыве между боями, в
госпиталях, на передовой. Каждое письмо с фронта — это откровения людей,
странички их радости и боли.

Ведущий 1

Геройству лишних слов не
надо,

Но каждый день и каждый
час

Они со смертью жили
рядом,

Чтоб оградить от смерти
нас.

Чтоб мир наш стал еще
чудесней,

Чтоб тишина царила в
нем…

И им пришлось родным и
близким

Писать под вражеским
огнем.

Ведущий 2

Я читаю письмо, и как
будто

все ближе и ближе

Тот тревожный рассвет и
биенье

солдатских сердец.

Я читаю письмо и сквозь
годы

отчетливо слышу

И сейчас те слова, что
сказал перед

боем боец.

Ведущий 1 

Проникновенно и искренне
письмо поэта Алексея Суркова жене. Трудный фронтовой ноябрьский день 1941 года
под Истрой, когда воинам пришлось ночью после тяжелого боя пробиваться из
окружения. После всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной
осколками, Сурков всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке,
у солдатской железной печурки. В феврале 1942 года композитор Листов попросил
«что-нибудь, на что можно написать песню», и Алексей Александрович вспомнил о
стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал
композитору. Песня стала необычайно популярна, на нее появились многочисленные
«ответы», Прошедшая дорогами войны, она и сегодня будет звучать для нас, но не
только шестнадцать строк, написанных Сурковым, но и те, которые были дописаны
безвестными авторами.

Звучит аудиозапись песни
«В землянке» («Бьется в тесной печурке огонь…»).

Ведущий 2

Из письма военного
журналиста, участника боев, Григория Тертышника:

«Ксеня! Многие говорили,
что война постепенно выветривает из души солдата человеческую нежность.
Оказывается подобные утверждения — сущая ерунда. Наоборот, мои чувства окрепли,
углубились, превратились в нечто святое, неотъемлемо от внутреннего мира души
моей. Я верю в наше будущее. Оно у нас светлое, молодое и прекрасное… А ты в
этом будущем олицетворяешь чистоту и прелесть жизни, делаешь ее очаровательной,
вечно юной, звенящей, как веселый ручей». (12.11.1942г.) 

Ведущий 1

Жди меня, и я вернусь,

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не
ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних
мест

Писем не придет,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

Ведущий 2

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут
ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души…

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Ведущий 1

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот
пусть

Скажет: – Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой, –

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

(К. Симонов, поэт,
военный корреспондент)

Ведущий 2

 «Добрый день, дорогая
мама! Наконец-то получила от тебя письмо. Рада, что дома все в порядке, что ты
здорова. Обо мне не беспокойся. По сообщениям Совинформбюро знаешь обстановку:
нашими войсками освобожден Орел и сотни деревень, – здесь-то я и нахожусь;
теперь спокойно могу сказать, что была на фронте, что всего увидела.

Сегодня один краснофлотец
рассказывал о своей матери. Он сильно волновался, чувствовалось, что он очень
любит свою старую мать, – с такой нежностью и с таким волнением говорил он о
ней. Так бойцы после Родины в первую очередь любят мать, и эти два дорогих
слова для нас сливаются воедино.

Вот и все, что я хотела
написать в этом письме. Береги себя, родная моя мамочка. Пиши мне чаще. Я
только и думаю, как ты там живешь. Целую тебя крепко.Оксана».

Ведущий 1

Это письмо было написано
медсестрой Оксаной Родомановской 1 октября 1943 года. Спустя несколько дней, в
районе Славгорода, во время ожесточенных боев с гитлеровцами девушка пала
смертью храбрых.

Ведущий 2

Ты обо мне в слезах не
вспоминай,

Оставь свою заботу и
тревогу.

Не близок путь, далек
знакомый край,

Но я вернусь к родимому
порогу.

По-прежнему любовь моя с
тобой,

С тобою Родина, ты не
одна, родная.

Ты мне видна, когда иду я
в бой,

Свое большое счастье
защищая.

На голос твой я сердцем
отзовусь

И на заботу подвигом
отвечу.

Я далеко, но я еще
вернусь,

И ты, родная, выйдешь мне
навстречу.

Эти стихи Оксана написала
в одном из писем своей маме.

Ведущий 1

Отрывок из письма рядового  Сергея Созина 

« Дорогая мама! Пишу в надежде, что найду тебя и смогу
низкий поклон тебе отдать за мое спасение. Было это в 1941.

Немногие оставались в живых, когда мы попали в окружение, и
комбат дал приказ пробиваться по двое-трое к линии фронта. Мы с моим другом
Николаем шли через лес, ночевали в копнах сена, кормились чем попало, пока не
добрались до деревни Теляпкино. Там уже было десятка два наших однополчан.
Передохнув, решили идти все вместе дальше. Но председатель колхоза отсоветовал:
«Леса кругом прочесывают немцы, переждите, ребята…»

Но ночью деревню захватили немцы. Нас, безоружных, согнали
на деревенскую площадь, поставили в ряд. Три фашистских автоматчика подошли к
первому в шеренге — это был Николай, — отвели к стене сарая и дали очередь в
упор… Мы стали прощаться друг с другом. Все меньше оставалось нас в ряду: по
одному уводили солдат к сараю и расстреливали. Женщины, дети, старики,
сбежавшиеся на площадь, кричали, плакали. Но палачи не обращали на них никакого
внимания, хладнокровно и методично продолжая казнь пленных.

Я был тринадцатым в ряду, двенадцать моих товарищей уже
лежали мертвыми у сарая. И вот наступила моя очередь. Меня повели. Вдруг
страшный крик разрезал воздух: «Сын! Это мой сын! Не убивайте его!»
Ко мне бросилась незнакомая женщина, за ее юбку цеплялись маленькие дети,
одного она держала на руках. Фашисты и отталкивали прикладами автоматов, но
женщина с пятью детьми не отступала, рвалась ко мне. Переводчик что-то сказал
офицеру, руководившему казнью, и тот махнул перчаткой. Меня отвели в сторону.
Вся площадь заходил ходуном. Женщины хватались за оставшихся в живых
красноармейцев, кричали: «Это мой брат!», «Это мой сын!»,
«Мой жених!».

Казнь остановили «до выяснения». Ночью нам удалось бежать.

Пишу тебе, мамочка, в надежде, что ты отзовешься. Свою
настоящую мать я не знаю, но ты, которая спасла мне жизнь и стала для меня
самой родной. Мама, те ужасы, которая приносит война, скоро закончатся. Я
надеюсь, что встречусь с тобой и Танюшкой, ведь мы победим, мы обязательно
победим! Рядовой 61-го кавалерийского полка Созин С.В.»

Ведущий 2

О чем думал солдат, когда
склонившись на листком бумаги, торопливо сочинял письмо домой – своим родным и
близким людям? Конечно не о вечности, не о том, чтобы оставить память потомкам
о себе, о товарищах, о войне. Главная его забота – успокоить близких, сообщить,
что жив-здоров, воюет, бьет врага, и заверить, что вернется с победой.

Отрывок письма «Дочка —  матери» (ученица 10 класса
Лебедева Е.)

«Дорогая мама, с первых строк хочу попросить у тебя
прощения. Я без разрешения закончила курсы медсестер. Я не могла поступить
иначе, ведь и мой папа, и младший брат, который даже не закончил школу, ушли на
фронт. Просто не смогла остаться дома. Конечно, не ожидала, что так сразу
попадем в передрягу. Еще на пути к передовым линиям на нас напал немецкий
бомбардировщик. На машинах были красные кресты медицинской помощи, но они даже
не посмотрели на это. Мы не знали, что делать, вокруг пустынная местность, ни
леса, ни кустика. В этот момент я забыла всё, чему меня учили, я не могла сдвинуться
с места. Может быть, это была контузия, ведь впервые я слышала взрывы. Вокруг,
меня окружали воронки, горевшие машины и девушки, которые «корчились» от боли,
а ведь только вчера они мечтали попасть на фронт. Когда взрывы прекратились, мы
поехали в мед сан бат, отвезти раненых девушек.

9 сентября мы прибыли в Ленинград. Пути к «большой Земле»
были перекрыты, потому что Ленинград был в блокаде, окруженный кольцом
фашистов. Добирались туда через Ладожское озеро. В памяти осталась маленькая
девочка, которую так и не удалось спасти, Таня Савичева. Она умерла по дороге к
госпиталю. Её записная книжка – дневник стала символом ничтожно – горького
положения Ленинграда.

В дальнейшем мы прибыли в Сталинград. Мне хотелось помочь
всем, но бинты, которыми была набита моя сумка, малую помощь могли оказать
солдатам. У кого-то была оторвана рука, половина ноги, размозжена голова, и все
просили: «Сестра, помоги». Я перевязывала их раны и молила Бога помочь им
выдержать. «Милый, потерпи, пожалуйста», — пытаясь успокоить, говорила я. В
окопе почти засыпанный землей лежал солдат и пытался что-то вымолвить, но я не
слышала, я начала раскапывать его. Его и моя кровь смешались, руки от земли
были порезаны. Но у меня была цель – спасти, донести до госпиталя, я даже не
спросила, как его имя, нужно было помогать другим. Я не считала, сколько было
раненых в этот день и последующие. Просто нужно было сделать всё, чтобы помочь
им. Самое больное сейчас для меня, что я ушла без разрешения, без твоего
благословения, но я молю тебя простить, ведь я, как и ты, как и многие сотни
других помогаю защищать Отчизну. Мы не пустим фашистов и не отдадим им Родину.

Я посылаю тебе эту ромашку, которая единственная осталась
цела с поля боя моего первого боевого крещения. Я люблю тебя, мама »

Ведущий 1

Миллионы людей оказались
оторванными от родного дома, семьи. В войну обострилось чувство любви к
близким, родным. Оно было общим, понятным для всех. Любимая подруга, тепло
родного очага — все это для солдата частица Родины, которую он защищал. Думы и мысли
каждого солдата сливались в думы и мысли всего народа

Ведущий 2: 

Тыл жил надеждой на
добрые вести с фронта – фронт стоял неколебимо, уверенный в прочности тыла. И
каждое письмо из дома, даже самые беспомощные каракули дочери-первоклашки, прибавляли
воину силы.

Отдельное слово считаю
необходимым сказать о военной почте, вернее о почтальонах времен Великой
Отечественной войны. Основное их количество на фронте составляли мужчины.
Это было неслучайно, поскольку общий вес груза, который им приходилось
переносить, состоял помимо привычного обмундирования из множества писем и газет
и почти равнялся весу пулемета. Однако тяжесть заветной сумки измерялась
не килограммами писем, а человеческими эмоциями и трагедиями, которые приходили
вместе с ними.

Ведущий 1

Появление почтальона в
каждом доме одновременно и ждали, и боялись. Письма в тылу становились
практически вестниками судьбы, каждое из них содержало в себе ответ на главный
вопрос – жив ли тот, кого ждут и любят? Такое положение накладывало на несущего
новости особую ответственность, каждому почтальону ежедневно приходилось
переживать и радость, и горе вместе со своими адресатами.

Ведущий 2

В 1941 г.
четырнадцатилетней девочкой пришла работать на почту Раиса Ивановна Гребенева…

Когда ж Раиса
треугольники вручала,

Вся улица и пела, и
плясала!

И, получив привет с
передовой,

Смахнет слезинку мать: «Сыночек
мой! Живой! ».

Ведущий 1

Год 41-й…Стали тоньше
нервы…

Она прошла всего лишь два
квартала…

Девчушечка четырнадцати
лет

Нести устала с
похоронкою конверт

Нет горше, нет ужасней
новостей,

И этот плач невыносимо
слушать:

«Зачем господь мне
подарил детей? –

заплачет мама. –
Петенька! Петруша! »

Нет горше, нет ужасней
новостей,

Ей кажется невыносимой
ноша:

«Ну как же мне растить
троих детей?! –

жена заплачет. – Мой
Алешенька! Алеша!!! »

Ведущий 2

– Давно уж в лету канула
война.

Крадется в город наш
тихонечко весна,

В душе мы все по-прежнему
девчонки…

– И вновь, как говорится
не до сна:

Серп месяца в ночи прозрачный,
тонкий…

– А что же снится
поседевшей почтальонке?

– Преследует ее кошмарный
сон,

Вновь не дает покоя он:

Ей снова снится, как
вдова кричит,

И снова снятся, снятся
похоронки…

Ведущий 1

Строчки таких писем с
трудом ложились на листок бумаги.

«Уважаемая Александра
Федоровна! Сообщаем Вам о смерти Вашего мужа лейтенанта Николая Васильевича
Семенова. На кладбище г. Богородска, между двух берез, еще не одевшихся
зеленью, насыпан холмик могильной земли. Мы, товарищи по боевому оружию,
разделяем с Вами эту тяжелую утрату. Знаем, что для Вас этот удар особенно
тяжел. Не желая тревожить Вас сообщением, что Николай Васильевич находится в
госпитале, мы решили умолчать об этом в надежде, что он скоро поправится. Но
судьба готовила иное. В ночь на 19 апреля 1942 года Николай Васильевич скончался».

Ведущий 2

Пройдут годы, но
солдатские треугольники, долгожданные гости времен Великой Отечественной войны,
навсегда останутся в истории страны, в летописи огненных лет. Сегодняшнюю нашу
встречу с солдатскими письмами мы завершим словами Александра Лесина. Всю войну
от Москвы до Берлина он вел дневник. Через 20 лет Крымское издательство
выпустило в свет книгу Лесина «Была война», выросшую из фронтового дневника.

Ведущий 1

И есть там такие строки:
«10 мая 1945 года, Берлин. Был сегодня в своей роте. В роте связи 698-го
стрелкового. Никого из тех, с кем начинал я службу, не осталось. Никого. Одни
ранены, другие погибли. Хорошими солдатами были мои товарищи по роте. А если
говорить обобщенно — хорошим было все мое солдатское поколение. Тысячи и тысячи
из нас пали… Не будем считать ран — у кого их больше, у кого меньше. Не
будем считать ордена. Не говори — я выполнил долг перед Родиной. Долг выполнили
МЫ».

Ведущий 2

Письма с фронта… В годы
войны это единственная возможность людей услышать друг друга за тысячи километров.
А сейчас и для нас это тоже возможность услышать голоса фронтовиков, наших
земляков, узнать скромную правду о страшных для всей страны днях. Читая в канун
дня Победы эти письма, мы отдаем дань уважения всем, кто завоевал свободу для
будущих поколений от фашистского порабощения, дал нам счастливое детство.

Ведущий 1

Письма с фронтов Великой Отечественной
войны – документы огромной силы. В пропахших порохом строках – дыхание войны,
грубость суровых окопных будней, нежность солдатского сердца, вера в Победу…

Геройству лишних слов не надо,
Но каждый день и каждый час Они со смертью жили рядом, Чтоб оградить от смерти
нас. Чтоб мир наш стал еще чудесней, Чтоб тишина царила в нем… И им пришлось
родным и близким Писать под вражеским огнем.

Ведущий 2

По статистике военных лет, с
1941 по 1945 год в армию и на флот ежегодно доставлялось до 70 млн. писем и
примерно столько же шло с фронта родным и близким. Конвертов не хватало. С
фронта приходили письма-треугольники. Простые, маленькие солдатские треугольнички
с лиловым штампом – «Проверено цензурой». Эти письма писались в перерыве между
боями, в госпиталях, на передовой. Каждое письмо с фронта — это откровения
людей, странички их радости и боли.

 Ведущий
1

О чем думал солдат, когда
склонившись на листком бумаги, торопливо сочинял письмо домой – своим родным и
близким людям? Конечно не о вечности, не о том, чтобы оставить память потомкам
о себе, о товарищах, о войне. Главная его забота – успокоить близких, сообщить,
что жив – здоров, воюет, бьет врага, и заверить, что вернется с победой.

Ведущий 2

Тыл жил надеждой на добрые
вести с фронта – фронт стоял неколебимо, уверенный в прочности тыла. И каждое
письмо из дома, даже самые беспомощные каракули ребенка-первоклашки, прибавляли
воину силы.

Ведущий 1

Мой
родной, любимый, добрый папа!

Возвращайся
поскорей, домой.

Пишет
сын, а рядом плачет мама,

Как
давно не виделись с тобой…

Письма
твои редко получаем,

Их
храним, читаем каждый день.

 Любим
тебя, часто вспоминаем…

За
окном цветёт твоя сирень…

 Две
весны прошли у нас тревожно.

Едут
люди к нам из городов.

 Гул
моторов я боюсь, немножко,

Но
сражаться с немцами готов!

Я в
письме ладонь свою рисую

И
большую Красную Звезду!

Обнимаю,
папочка! Целую!

Твой ответ — я с фронта очень
жду!..

 Ведущий
2

Пройдут годы, но солдатские треугольники,
долгожданные гости времен Великой Отечественной войны, навсегда останутся в
истории страны, в летописи огненных лет. Пусть
каждый из нас в минуты радости помнит, что именно фронтовикам, этим
необыкновенным людям, мы обязаны своей свободой, жизнью. Пусть каждый, кому приходится трудно, не забывает, что
на фронте было намного труднее.

Ведущий 1

Пусть никогда не
померкнет в нашей памяти величие солдатского подвига.

Советские солдаты
отстояли Свободу. Они добыли Победу. Они принесли Счастье. Так будем же
благодарными потомками. Всегда, всегда будем помнить о них.

Ведущий 2

Писем белые стаи

Прилетали на Русь.

Их с волнением читали.

Знали их наизусть.

Эти письма, поныне,

Не теряют, не жгут.

Как большую святыню

Сыновьям берегут.

Звучит песня из
кинофильма «Офицеры» «От героев былых времен…» (муз. А. Хозака, сл. Е.
Аграновича).

Директор 
МБОУ  «СОШ  №3

имени Героя Советского
Союза

П.М.Однобокова города
Георгиевска»                                                Е.С. Нурбекьян

Учитель 
информатики                                                                          
В.Н. Харатян

14

Творческий вечер

«Летят письма с фронта, летят письма на фронт…»

Экспериментальный молодёжный театр

«Музы на сцене»

Дубль 124! 8 мая 2015 года.

70-летию Победы в Великой Отечественной войне посвящается…

Автор сценанрия: Мостакова Наталья Владимировна, руководитель ЭМТ «Музы на сцене».

Вступление.

Галина Неволина

« Адрес для писем тот же…»

Алла Ильинична. А ты не пробовала поспрашивать, у кого письма сохранились?

Жанна. Да у нас самих два дедушкиных письма малюсеньких. В одном спрашивает, не нашли ли Верке сапожки, выкопали ли картошку. А во втором, что будете есть зимой, поменяйте баян на картошку.

Алла Ильинична. Так может быть это и есть любовь?

Жанна. Ой, ну не то это. Это не та любовь. Я хотела… романтическое что ли. Какое — то особенное воздействие. Чтобы прочитали и у всех шок и… слезы.

Ала Ильинична. Мне казалось, что всё, что связано с войной уже никого не волнует…

Писем белые стаи
Прилетали на Русь.
Их с волнением читали,
Знали их наизусть.
Эти письма, поныне
Не

теряют, не жгут,
Как большую святыню
Сыновьям берегут.

Старая бумага упорно заворачивается по сгибам, продавленным больше семиидесяти лет назад. Выцвели чернила, поблекла типографская краска на почтовых открытках. Письма с фронта до сих пор бережно хранят во многих семьях. У каждого треугольника своя история: счастливая или печальная. Бывало и так, что иногда весточка с фронта о том, что родной человек жив-здоров, приходила после страшного казенного конверта. А матери и жены верили: похоронка пришла по ошибке. И ждали — годами, десятилетиями.
Письма с фронтов Великой Отечественной войны — документы огромной силы. В пропахших порохом строках — дыхание войны, грубость суровых окопных будней, нежность солдатского сердца, вера в Победу…
Важное значение в годы войны придавалось художественному оформлению связывающей фронт и тыл почтовой корреспонденции — конвертов, открыток, бумаги.
Это своеобразная художественная летопись времен военного лихолетья, обращение к героическому прошлому наших предков, призыв к беспощадной борьбе с захватчиками.

С началом военных действий миллионы людей оказались в действующей армии. Шла массовая эвакуация из прифронтовой полосы. Многие люди поменяли адреса, место жительства. Война разлучила тысячи семей. Вся надежда была на почту, которая помогала найти близких — в тылу и на фронте. Ежедневно уходили на фронт тысячи писем, открыток, газет и журналов. Не меньше шло писем с фронта — в разные города, поселки и села, туда, где были оставлены родные люди.
Многие письма бойцов написаны бесхитростным языком, в основном о том, что их волновало. Только вот читать эти строки сложно — комок застревает в горле, а на глаза наворачиваются слезы.

Письма писали все, от солдата до маршала. Так, рядовой Виталий Ярошевский, обращаясь к матери, писал: «Если погибну, то погибну за нашу родину и за тебя».

В родной город слал свои весточки жене и маленькому сыну Алексей Рогов, командир эскадрильи авиаполка, совершивший более 60 вылетов. В каждом его обращении к жене чувствуется неподдельная любовь и тревога за близких. «Девочка моя, — писал Алексей жене из Новочеркасска, — приготовь себя к разлуке. Впереди 1942 год. Живи, как и я, надеждой на встречу». Следующее письмо он отправил домой из Московской области: «Здравствуй, Верусинька, и сынулька Эдинька! Верушечка, не грусти. Готовься к зиме. Купи сыну валенки и сшей ему шубку. Люблю вас. Алексей». Последнее письмо датировано началом октября 1941 года. Его Алексей написал за несколько дней до своей гибели. Звание Героя Советского Союза он получил посмертно.
Дожить до победы мечтал Николай Дронов, погибший под Керчью в 1942 году. «…Свободного времени мало. Многому приходиться учиться на ходу. Но не стоит унывать. Мы победим. Мама, папа и бабушка, за меня не беспокойтесь. Не плачьте. Все хорошо. Ваш сын Коля».

Не было на фронте человека, который бы не скучал по родному дому. Неслучайно почти все письма начинаются с обращения к родным и близким: «милая мама», «мои родные», «дорогие мои дети», «любимая Маша» и т.д. Как правило, в письмах бойцов встречаются короткие повествования о войне. Отправляли родным стихи, фотографии, вырезки из газет-листовок. Поскольку письма писали прямо с поля боя, «с переднего края», фронтовики по мере того, как шла война, все чаще указывали места, где шел бой. Обычно всего одной строкой: «пишу из Пруссии», «отстояли Одер», «привет из Беларуси».
До самой победы воевала гвардии старшина Наталья Черняк. В своем письме матери она писала: «Милая, мама! Вчера у нас в части был большой праздник. Нашему корпусу вручили Гвардейское знамя. Мамочка, мне выдали новые сапоги. Мой 36-й размер. Представляешь, как я довольна. Сейчас 3 часа ночи. Сижу на дежурстве и пишу тебе. Читаю в свободное время Маяковского. Да, чуть не забыла, мамочка, пришли мне ноты: вальсы Штрауса «Весенние голоса», «На голубом Дунае», украинские и русские песни. Это нужно для нашего оркестра».
Трудно было, тяжело. Но выжить помогали ей письма от мужа. Он тревожился о том, как его жена и дети перенесут уральские морозы: «Это замечательно, что вы приобрели валенки. Надо сшить шапки-ушанки, чтобы наши малыши не замерзли. Анечка, не забывай думать о себе».

Многие военные открытки сопровождались не только картинками, но и официальной цитатой Сталина: «Мы можем и должны очистить свою землю от гитлеровской нечисти». Люди писали в письмах и открытках, приближая победу: «Я буду бить врага до последних сил…», «…отомщу за разрушенное село», «Верю, что расквитаемся с фрицами», «Мама, немчура бежит от нас, мы им зубы переломали»… 

Уже давно переписка близких людей той поры перестала быть личным делом. Это уже история.

Николай Иевлев написал свое письмо домой за 3 недели до начала войны: «Мама, обо мне не тревожьтесь. Все хорошо. Очень жаль, что нашим садом некому заниматься. У нас ведь чудесные яблони. В месте, где находится наше военное училище, очень красивые леса. По утрам можно увидеть лосей».
Леонид Головлев почти два года не мог отыскать свою семью. Только в 1943 году близкие получили от него письмо: «Ничего не знал о вашей судьбе, тревожился. Не могу представить, как вы пережили оккупацию. Будем надеяться, что теперь все будет хорошо. Что сказать о себе? Воюю. Жив и здоров». Леонид пропал без вести в 1944 году. Отцовской любви полны письма Николая Фескина. В тылу у него остались жена Евдокия и трое детей. Вот несколько фраз из письма фронтовика: «…Целую вас много раз. Очень хочу увидеть. Дети — Валя, Витя и маленькая Мирочка — мне снятся».

Человек всегда остается человеком, даже в самых сложных условиях. В годы войны молодые люди часто переписывались заочно. Так, офицер действующей армии прислал незнакомой ему Екатерине Катаевой письмо с фронта. Екатерина Карповна говорила, вспоминая это время: «Наших женихов поубивало на войне. Мой парень погиб под Сталинградом. А тут пришло письмо от Семена Алекимова. Поначалу не хотела отвечать. А подумала о том, как наши солдатики там воюют и ждут писем, решилась на ответ».

Старший лейтенант Алекимов не раз был на волосок от смерти. Помнит, как чудом выжил во время бомбежки, когда их взвод переправлялся через реку Березину, как бывали под обстрелами немецких самолетов. После войны Семен Алекимов скажет: «За один день на войне проживаешь и десять жизней, и десять смертей. Но всегда мечтал о своей Катюше». Катя и Семен сумели пережить все невзгоды, судьба соединила их.
Почти в каждом солдатском письме можно прочесть строки о боевых товарищах, погибших в боях, желании отомстить за них. Кратко, но драматично звучат слова о гибели верных друзей в письме рядового Алексея Петрова: «Наш танковый корпус вышел из боя, а людей погибло много». А вот что писал сын Иван отцу в деревню: «Батя, какие идут тяжелые бои… знал бы ты, как сражаются мои товарищи».
Солдат Владимир Трофименко сообщил своим близким в Сумскую область: «Мы нанесли под Бобруйском тяжелый удар по немцам. Хочется, чтобы 1944 год был последним годом войны. Теперь немцы поднимают руки перед нами, молодыми солдатами в запыленных гимнастерках. Я уже сейчас вижу будущее мирное время, слышу пение девушек, смех детей…»

Еще в августе 1941 года в газете «Правда» в «передовице» было написано о том, что очень важно, чтобы письма находили своего адресата на фронте. И далее: «Каждое письмо, посылка…. вливают силы в бойцов, вдохновляют на новые подвиги».

В стране была создана система военно-полевой почты под началом Центрального управления полевой связи.
Только в первый военный год Государственный комитет обороны принял несколько решений, которые касались продвижения корреспонденции между фронтом и тылом. В частности, было запрещено использовать почтовый транспорт для хозяйственных работ. Почтовые вагоны «цепляли» ко всем поездам, даже к военным эшелонам.
Непростая была служба у военных почтальонов. В штатном расписании должность почтальона именовалась как экспедитор. До Берлина дошел почтальон Александр Глухов. Он ежедневно обходил все подразделения своего полка, собирал письма, написанные бойцами, доставлял их на полевую почту. Не раз пришлось побывать в бою. В его огромной сумке всегда находилось место для открыток, бумаги и карандашей для тех, кто не успел запастись этими нужными принадлежностями.

Александр Глухов спустя годы вспоминал, что знал фамилии многих бойцов. Однако почти после каждого боя были потери личного состава. Уже в штабе полка он на письмах, не дошедших до адресатов, ставил пометку «выбыл из части». Сами фронтовики такие письма называли «неврученкой».
Не легче было работать почтальоном и в тылу. Валентину Меркулову «определили» в почтальоны, когда она училась в 4-м классе. До обеда она училась в школе, а после занятий занималась разноской писем.

Уже тогда юной Валентине пришлось столкнуться и с горем и с радостью. Некоторые письма люди читали всем деревней или селом. Каждого интересовали вести с фронта. Но немало было и похоронок. Не обошла беда и их семью.

Героям Великой Отечественной, 
павшим на полях сражений, 
посвящается…

Стали тоньше нервы…
Она прошла всего лишь два квартала…
Девчушечка 14-ти лет
Нести устала
с похоронкою конверт.
Нет горше, нет ужасней новостей;
И этот плач невыносимо слушать:
«Зачем господь мне подарил детей?! —
заплачет мама. — Петенька! Петруша!»
Нет горше, нет ужасней новостей,
Ей кажется невыносимой ноша:
«Ну как же мне растить троих детей?! —
жена заплачет. — Мой Алёшенька! Алёша!!!»

Когда ж Раиса треугольники вручала,
Вся улица и пела, и плясала!
И, получив привет с передовой,
Смахнёт слезинку мать:
«Сыночек мой! Живой!»
…
От гильзы световой поток,
Где в керосине скруток ваты.
Исчадно-дымный фитилёк
Бросает тени в потолок
Штабной землянки в три наката.
Пока затишье и пока
Блестит во мраке капля света
Не спи, солдат, у огонька,
А изложи издалека
Слова любви, слова привета…
Пусть по тетрадке без полей
Сползает исповедь наклонно
В глубь милых дорогих полей
Под парусами тополей,
Не ждущих от тебя поклона.
Ты поздоровайся пером,
Прикрученным к лучинке ниткой,
С родимым домом за бугром,
С рядами яблонь за двором,
С гостеприимною калиткой.
Пока затишье и пока
Фитиль слегка на ладан дышит,
Рождайся за строкой строка:
Ты — жив! О том наверняка
Никто другой уж не напишет.
Мир создан для добра и света:
Вот почему о том и речь,
Пока ведь в наших силах это —
Живое
для живых сберечь!

1. Песня «Письмо».

1. Константин Симонов «Письма пишут разные».

1. Владимир Войнович «Любовь по переписке».

В наш авиационный истребительный полк пришло письмо. На конверте, после названия города и номера части, значилось: «Первому попавшему».

Таковым оказался Иван Алтынник, известный любитель «заочной» переписки.

Письмо было коротким. Некая Людмила Сырова, фельдшер со станции Кирзавод, предлагала неизвестному адресату «взаимную переписку с целью дальнейшего знакомства». Вместе с письмом в конверт была вложена фотография размером 3X4. Фотография была старая, нечеткая, но Алтынник опытным взглядом все же разглядел на. ней девушку лет двадцати — двадцати двух с косичками, аккуратно уложенными вокруг головы.

Потом достал из того же альбома свою фотокарточку размером 9X12, где он был изображен в такой позе, как будто именно в момент фотографирования он сочинял стихи или же размышлял над загадками мироздания.

Фотографию эту положил он на тумбочку перед собой и принялся за ответ. Писал он легко и быстро. Одно слово тянуло за собой другое, Алтынник едва успевал запечатлеть его на бумаге и лишний раз подивиться, откуда в одном человеке может быть столько таланта.

Взявшись за письмо Людмиле Сыровой, Алтынник, не теряя даром времени перешел к деловой части:

«Письмо ваше, Люда, я получил через нашего почтальона Иванова Казимира, который дал мне его и сказал: ты, Иван, давно хотел переписываться с хорошей девушкой, и вот я даю письмо и адрес тебе, а не другому, потому что ты самый грамотный из рядового и сержантского состава, хотя и не имеешь высшего образования. Я тогда

распечатал письмо ваше и фото, и личность ваша мне, Люда, очень понравилась как в смысле общего очертания, так и отдельные части наружности, например глаза, нос, щечки, губки и т. д. К сожалению, фото вы прислали маленькое, на нем ваш облик рассмотреть внимательно трудно, так что если будет такой момент и возможность, пришлите большое, я вам свое высылаю. Если же не

хотите прислать в полный рост, то пришлите хотя бы в полроста, а что касается красивой фигуры, Люда, то на это я не смотрю, потому что красота и фигура, такие качества человека, которые могут быть утеряны в дальнейшей жизни, а я смотрю на ум, характер человека…»

1. Песня «Если завтра война».

1. Борис Васильев «А зори здесь тихие».

Сегодня убили Сонечку. Немцы услышали, как она бежит по лесу, как топают её сапоги… А топали сапоги потому, что Соня Гурвич доселе никогда их не носила и по неопытности получила в каптерке на два номера больше. Когда сапоги по ноге, — они не топают, а стучат: это любой кадровик знает. Но Сонина семья была штатской, сапог там вообще не водилось, и даже Сонин папа не знал, за какие уши их надо тянуть… На дверях их маленького домика за Немитой висела медная дощечка: «ДОКТОР МЕДИЦИНЫ СОЛОМОН АРОНОВИЧ ГУРВИЧ». И хотя папа был простым участковым врачом, а совсем не доктором медицины, дощечку не снимали, так как ее подарил дедушка и сам привинтил к дверям. Привинтил, потому что его сын стал образованным человеком, и об этом теперь должен знать весь город Минск.

У них была очень дружная и очень большая семья: дети, племянники, бабушка, незамужняя мамина сестра, еще какая-то дальняя родственница, и в доме не было кровати, на которой спал бы один человек, а кровать, на которой спали трое, была.

Еще в университете Соня донашивала платья, перешитые из платьев сестер, — серые и глухие, как кольчуги. И долго не замечала их тяжести, потому что вместо танцев бегала в читалку и во МХАТ, если удавалось достать билет на галерку. А заметила, сообразив, что очкастый сосед по лекциям совсем не случайно пропадает вместе с ней в читальном зале. Это было уже спустя год, летом. А через пять дней после их единственного и незабываемого вечера в Парке культуры и отдыха имени Горького сосед подарил ей тоненькую книжечку Блока и ушел добровольцем на фронт.

Да, Соня и в университете носила платья, перешитые из платьев сестер. Длинные и тяжелые, как кольчуги… Недолго, правда, носила: всего год. А потом надела форму.

1. Песня «Щербатый месяц».

1. Наталья Кравцова «От заката до рассвета».

«Морзянка»

«Морзянка» — один из предметов, которые мы любим. Каждый день утром в течение часа мы передаем и принимаем радиограммы. Работая ключом, отстукиваем буквы, цифры, добиваясь быстроты передачи. Упражняемся всюду, где только можно. Даже в столовой. В ожидании обеда выстукиваем ложками: та-та-ти-ти ти-та-та…

Занятия ведет молоденький лейтенант. Зовут его Петя. Он всегда приходит раньше и ждет нас, сидя за столом. И всегда делает вид, что очень занят: пишет что-то, или чертит, или регулирует телеграфный ключ. Но мы-то знаем: просто ему нужно время, чтобы набраться храбрости, потому что нас, девчонок, он стесняется.

Лейтенант Петя старается больше молчать, но когда ему все же приходится говорить с нами, он краснеет и даже заикается. И от этого смущается еще больше.

За окном падает снег. Крупными хлопьями. Монотонно жужжит зуммер. Точки, тире. Тире, точки…

Ти-ти-ти-та-та. «Я-на-гор-ку-шла…»

Мы сидим за длинными черными столами, склонив головы, слушая звуки «морзянки». За окном другой мир. Он не имеет к нам никакого отношения. Мы — отдельно.

Далеко-далеко идет война. А снег такой тихий и мягкий. И негромкая музыка «морзянки»… Может быть, война — это неправда? На самом деле ничего нет? Но зачем тогда «морзянка»? И мокрая шинель с воротником, который больно трет мне шею?

1. Песня «Махнём не глядя».

1. Вера Панова «Спутники».

Милосердная сестра вам представляется по трогательным картинкам: раненый лежит и шепчет: „Сестрица! Водицы! Испить…“ А ты над ним тихим ангелом склоняешься… Нет, душечка!

Может случиться и так, что тебе в физиономию мензуркой с лекарством запустят, потому народ горячий, нервный, смерть в глаза повидал; а ты утрись да смолчи, да принеси ему лекарство снова, да уговори выпить – на то ты и сестра милосердия;

Моя подруга, Ольга, работает в вагонах для тяжелораненых,у нее в кригерах всего сто десять раненых – и каких? Почти все лежачие: лежат, бедняги, на своих подвесных койках с детскими сеточками и больше помалкивают.

И полная гарантия, что никто не нарушит правил внутреннего распорядка, не пойдет разгуливать по вагонам, не вылезет в кальсонах на стоянке покупать пироги и самогон…

А у меня в каждый груженый рейс около трехсот человек под надзором. Как кончается обед и начинаются процедуры – массажи, местные ванны, электризация – с ума можно сойти; до ночи бегают, высунувши языки, санитарки и сестры, и больше всех я.

Пойди, укарауль каждого. Вон двое нарушили запрет и пошли прогуливаться по поезду; а старший лейтенант из пятого вагона объелся пирогом с капустой, купленным на станции и его потом рвало, и действительно, за все это отвечаю я.

Легкораненые — это здоровенные парни, которых немножко повредило в бою, которым жить хочется. Сначала, пока очень больно, они кряхтят и стонут и боятся – не останутся ли калеками, непригодными к работе;

а чуть-чуть полегчает – они принимаются рассказывать веселые истории из своей жизни, любезничать с санитарками, петь песни, им уже опять море по колено, хоть сейчас снова в бой…

Скажешь им: «Вам вреден самогон!» – они смеются: «Самогон-то? Ого! Вот посмотрите, выпьем по сто граммов – всю хворобу как рукой снимет!» И что им на это ответить? Они правы – снимет… Таков русский человек; но

что можно фронтовому человеку, то нам нельзя. Мы должны быть ангелы. Херувимы и серафимы, да. Мы – братья и сестры милосердия…

1. Песня «На всю оставшуюся жизнь».

1. Вениамин Каверин «Два капитана».

Не помню, где я читала стихотворение, в котором годы сравниваются с фонариками, висящими «на тонкой нити времени, протянутой в уме». И одни фонарики горят ярким, великолепным светом, а другие чадят и дымно вспыхивают в темноте. То разгорается, то гаснет фонарик, то горе, то радость освещает его колеблющийся свет. Время бежит, не оглядываясь, и останавливается лишь на один вечер, когда Саня рассказывает – не мне – всю свою жизнь.

Я слушаю Саню – и наша полузабытая юность встает передо мной, как в кино, когда чей–нибудь голос неторопливо говорит о своем, а на экране идут облака. И юность кажется мне туманной, счастливой.

Зимой 1937 гола меня перебрасывают в Ленинград, Каждую неделю на Невском в театре кинохроники мы смотрим испанскую войну. Из осажденного Мадрида увозят детей. И вот наступают последние четверть часа перед новой разлукой! Он едет в штатском, у него странный, незнакомый вид в этом модном пальто с широкими плечами, в мягкой шляпе.

Саня, это ты? Может быть, это не ты?

Он смеется:

Давай считать, что не я. Ты плачешь?

Нет. Береги себя, мой дорогой, мой милый.

Он звонит с вокзала и говорит «я вернусь» и еще какие–то ласковые перепутанные слова.

А я не помню, что говорю, только помню, что прошу его не пренебрегать парашютом. Он не всегда берет с собой парашют.

Не нужно беспокоиться, все будет прекрасно. Он будет писать мне через день. И конечно, не станет пренебрегать парашютом…

Время от времени я получаю письма с московским штемпелем. Незнакомые люди звонят по телефону и справляются о моем здоровье. Где–то за тысячи километров, в горах Гвадаррамы, идут бои, истыканная флажками карта висит над моим ночным столиком, Испания, далекая и таинственная… Где–то мой Саня?

Командировка затягивается, мало ли что может случиться с ним. Я вспоминаю его слова, помни, что ты свободна, никаких обязательств.

У букиниста на проспекте Володарского я покупаю русско–испанский словарь, изорванный, с пожелтевшими страницами, и отдаю его в переплетную. По ночам я учу длинные испанские фразы: «Да, я свободна от обязательств перед тобой. Я бы просто умерла, если бы ты не вернулся». Или: «Дорогой, зачем ты пишешь письма, от которых хочется плакать?»

И вдруг происходит то, что казалось невозможным, невероятным. Происходит очень простая вещь, от которой все становится в тысячу раз лучше – погода, здоровье, дела.

Он возвращается!  А еще через несколько дней похудевший, загорелый и впрямь чем–то похожий на испанца, он стоит передо мной. Своими руками я прикрепляю орден Красного Знамени к его гимнастерке.

Когда это было? Как взрослые, мы возвращались из Энска. Маленький небритый мужчина все гадал, кто мы такие: брат и сестра? Не похожи! Муж и жена? Рановато! А какие были яблоки – красные, крепкие, зимние! Почему получается, что такие яблоки едят только в детстве?

Это и был день, когда я влюбился в тебя.

Нет. Ты влюбился, когда мы однажды шли с катка и ты угощал меня яблоками, а я отказалась, и ты отдал яблоки какой–то девчонке.

Это ты тогда влюбилась.

Нет, я знаю, что ты. А то бы не отдал.

А когда же ты?

Не знаю… Всегда.

Если бы можно было остановить время, я бы сделала это в ту минуту, когда, бросившись в город и уже не найдя Саню, я остановилась на Невском и перед первой сводкой главного командования.

Это чтение происходило уже в какой–то новой, неизвестной жизни. Первый теплый вечер за лето. Первые в этой жизни слова были написаны жирными буквами: «Война», и уже ничего нельзя было изменить, как бы страстно этого ни хотелось.

Розалия Наумовна передала мне Санину записку

Обнимаю тебя. Помни, ты веришь.

Полк особого назначения – «ну что ж, и нечего холодеть», – это было сказано сердцу. «Он был в Испании и вернулся. Нужно только почаще писать ему, что я верю».

«Тик–так, – застучал метроном. – Веришь – не веришь».

Это сердце стучало и молилось зимней ночью, в голодном городе, в холодном доме, в маленькой кухне, чуть освещенной желтым огоньком коптилки, которая слабо вспыхивала, борясь с тенями, выступавшими из углов. Да спасет тебя любовь моя! Да коснется тебя надежда моя! Встанет рядом, заглянет в глаза, вдохнет жизнь в помертвевшие губы! Прижмется лицом к кровавым бинтам на ногах. Скажет: это я, твоя Катя! Я пришла к тебе, где бы ты ни был. Я с тобой, что бы ни случилось с тобой. Пускай другая поможет, поддержит тебя, напоит и накормит – это я, твоя Катя. И если смерть склонится над твоим изголовьем и больше не будет сил, чтобы бороться с ней, и только самая маленькая, последняя сила останется в сердце – это буду я, и я спасу тебя.

1. Песня «Рио — Рита».

1. Константин Симонов «Жди меня».

Жди меня, и я вернусь.

Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придет,

Жди, когда уж надоест

Всем, кто вместе ждет.

Жди меня, и я вернусь,

Не желай добра

Всем, кто знает наизусть,

Что забыть пора.

Пусть поверят сын и мать

В то, что нет меня,

Пусть друзья устанут ждать,

Сядут у огня,

Выпьют горькое вино

На помин души…

Жди. И с ними заодно

Выпить не спеши.

Жди меня, и я вернусь,

Всем смертям назло.

Кто не ждал меня, тот пусть

Скажет: — Повезло.

Не понять, не ждавшим им,

Как среди огня

Ожиданием своим

Ты спасла меня.

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой,-

Просто ты умела ждать,

Как никто другой.

1941

1. Евгений Габрилович «Два бойца».

Дзюбин. Мой корешь – правильный товарищ. Саша, дружочек, расскажи дядям что-нибудь.

Свинцов Слушай, брось ты, ей богу!

Дзюбин. Ну расскажи например, как ты поднял на ноги целую германскую дивизию СС.

Свинцов Пошел молоть.

Дзюбин. Что, ребята, никто не знает, как Саша с Уралмаша с пистолета стрелял? Ну это мировая история. Сашенька наш где-то в бою надыбал трофейный маузер. Ну що говорить, он его уже схватил по-своему росту. Во маузер, ПУШКА! Сказочный аппарат, шикарная вещь. Ну с него ж надо стрелять, а как это сделать, када Саша бежит в атаку без оружия? Оно ж ему не надо, он клепает фашиста ручками. У мальчика кулачки, так дай бог каждому. Саша, покажи зрителям свои музыкальные пальчики. Одним словом той мальчик, не рахитик! Ну вы все конечно, помните за ту красивую минутку затишья на нашем участке. Так Саша решил спробовать свой пугач. Що ж делает этот мальчик? Що? Он идет в аллейку, срывает беленький цветочек – ромашечка, чи шо… Тихо, тихо… Цепляет его до дерева под видом это мишень и открывает тир. Ну в ромашечку нужно ж ещё попасть, ну а када такой ребенок начинает стрелять, так об остановиться не может быть и разговору! А за звук от этого пугача мы тоже говорить не будем. Мортира. Ну немецкие жябы подумали-подумали… как ударили с левого фланга минометы за миномётами, пулеметы, а немецкая полковая артиллерия? Спокойно, спокойно! Немецкая полковая артиллерия подумала на сашин пугач, что это наша артподготовка и давай клепать по Саше и по ромаше, по Сашечке и по ромашечке! Одним словом, що вам говорить, Саша еле живой притопал с той аллейки и тут же обменял своё украшение на махорку и правильно сделал. Я у вас спрашиваю, как можно было работать с тем пугачём, када в ём не хватало самой главной части?

Свинцов Эт какой же такой главной части в нем не хватало?

Дзюбин. Що?

Свинцов Какой это главной части?

Дзюбин. Главная часть каждого оружия есть голова его владельца.

Девушка. А ну ребята, готовь весточки домой, почтальон уже в 3 роте!

Свинцов. А ты чего, Аркадий?

Дзюбин. У меня есть один друг, кому бы я мог написать. Так он со мной в этой землянке. А больше некому! А ты это кому, Саша? Свинцов. Маме!

Темная ночь…

Свинцов. Что, Аркадий?

Дзюбин. Они Бросили бомбу в середине Дерибассовской улицы! Это ж самая шикарная улица в Одессе! Разрушить такую дерибабушку, такую красотку, Саша…

Свинцов. Жалко…

Дзюбин. Они разбили памятник Дюку Ришелье!

Свинцов. Ну? А кто этот Дюк Ришелье?

Дзюбин. Как хто? Это ж почетный гражданин Одессы из чистой бронзы на постаменте.

Свинцов. Статуя…

Дзюбин. Ай-ай-ай! Что натворили эти босяки…

Свинцов. Ну они везде натворили! Они не только у вас натворили, всюду они натворили…

Дзюбин. Всюду?

Свинцов. А что?

Дзюбин. Всюду белые акации и Пале Рояль? Всюду невероятные скалы Ланжерона? Ну да, для великого русского классика А. С. Пушкина Одесса это была Одесса, а для тебя А.П. Свинцова это всюду? И почему это мне так не везет? У людей вторые номера – это вторые номера, а у меня Свинцов, камбала-гигант!

Свинцов. Ну и оставайся со своими роялями…

Дзюбин. Саша!

….

Девушка. У тебя что, девчата завелись Аркадий?

Дзюбин. Нет, у Саши невеста в Ленинграде.

Девушка. Хорошая девушка?

Дзюбин. Ничего особенного рядовой товарищ. Но должен тебе сказать, что даже я не знал, какой Саша хвастун. Есть, говорит, у меня невеста Ленинграде, любит меня безумно. А пришли, она спрашивает, что за люди, кто есть такие, она его не знает. Ну а он давай кричать. Этот же я ваш Саша с Уральмаша, я же вас зельтерской водой угощал…

Свинцов. Да неинтересно, ей богу!

Дзюбин. Мало того, что он пол часа гудел за зельтерскую воду, так он еще этот интеллигент стал вспоминать за какие-то кремовые тянучки, что он ей где-то покупал и что она ему сказала, спасибо за трамвайный билет.

Девушка. Ну?

Дзюбин. Ну что… барышня растерялась, мы до нее зашли. Тут я замечаю, невеста с меня глаз не сводит, а на Сашу ноль внимания…

Свинцов. Слушай, брось Аркадий!

Дзюбин. А у жениха уже вот такие фары, ручки вот так… Ну вы же его знаете, как против немцев. Ну думаю, порядок, сейчас он будет разносить эту кают-компанию в щепки. А мне смешно. Во-первых, она его не узнала и не желает узнавать, а во-вторых, из-за кого такие красивые порывы? Обыкновенный инженер-строитель с примитивным лицом.

Свинцов. Ах ты!

Дзюбин. Я сам знаю, что я дешевка, но я же все-таки друг.

Саша, ты же сам видел. Что ребята после боя, надо же было что-нибудь..

Свинцов. То, что я тебе одному доверил, ты бессовестно растрепал под чечетку!

Дзюбин. Это же я для шутки, но я же горло перегрызу тому, кто тебя обидит.

Свинцов. Её ты обидил.

Дзюбин. Да таких как она со всеми ее чертежами тысячи.

Свинцов. Довольно.

Дзюбин. Значит, точка? Разошлись, как в море корабли?

1. Песня Тёмная ночь.

1. Михаил Шолохов «Они сражались за Родину».

Скажу тебе откровенно и по секрету, никак переписку со

своей женой не налажу, хоть слезами плачь! Ты сам знаешь, каждому из нас на фронте приятно получить письмо из дому, читают их один одному вслух, а я жениного письма никому почитать не могу, потому что мне стыдно.

Когда под Харьковом были, получил от нее три письма, и каждое письмо начинается так: «Дорогой мой цыпа!» Прочитаю — и уши у меня огнем горят. Откуда она это куриное слово выковыряла — ума не приложу, не иначе из художественной книжки.

Ну, писала бы по-людски: «дорогой Ваня» или там еще как, а то — «цыпа». Когда дома был — все больше рыжим чертом звала, а как уехал на фронт — сразу «цыпой» сделался. И во всех письмах скороговоркой, что дети живы-здоровы, новостей в МТС особых нет, а потом дует про любовь на всех страницах, да так , что у меня даже туман в голове сделается.

Слюсарев из второго взвода подходит, спрашивает: что,

мол, жена пишет новенького? А я письма скорее в карман прячу и только рукой ему махаю: отойди, дескать, милый человек, не тревожь ты меня. А потом придумал и говорю: бабушка, мол, у меня

померла, ну, он и успокоился, отошел.

Вечером пишу жене, не называй меня разными кличками, лет тридцать назад и был я «цыпой», а сейчас вполне в петуха оформился, и вес мой — восемьдесят два килограмма — вовсе для «цыпы» неподходящий. А еще прошу: брось ты про эту любовь писать и не расстраивай мое здоровье, пиши про то, как дела идут в МТС, и как работает новый директор.

И вот получаю перед самым отступлением ответ. Беру письмо, руки дрожат. Пишет: «Здравствуй, мой любимый котик!» — а дальше опять на четырех тетрадочных страницах про любовь; про МТС ни слова, а в одном месте зовет меня не Иваном, а каким-то Эдуардом. Ну, думаю, дошла баба до точки! Видно, из книжек списывает про эту проклятую любовь, иначе откуда же она выкопала какого-то Эдуарда?

А прозвища? Сначала — «цыпа», потом — «котик», чего же дальше ждать, думаю? В пятом письме, может, она Трезором меня назовет или еще каким-нибудь кобелиным прозвищем. Да что я, в цирке родился, что ли? Из дому захватил я учебник про трактор «ЧТЗ», так вот хотел было списать из этого учебника страницы две и послать ей, чтобы вышло невестке в отместку, а потом раздумал. Как раз в обиду примет. Но что-то надо с ней делать, чтобы отвадить от этих глупостей… Что ты мне посоветуешь?

1. Песня «Когда мы были на войне».
   Когда мы были на войне,
   Когда мы были на войне,
   Там каждый думал о своей
   Любимой или о жене.

   И я бы тоже думать мог,
   И я бы тоже думать мог,
   Когда на трубочку глядел,
   На голубой её дымок.

   Но я не думал ни о чём,
   Но я не думал ни о чём,
   Я только трубочку курил
   С турецким горьким табачком.

   Как ты когда-то мне лгала,
   Как ты когда-то мне лгала,
   Но сердце девичье своё
   Навек другому отдала.

   Я только верной пули жду,
   Я только верной пули жду,
   Что утолит печаль мою
   И пресечёт нашу вражду.

   Когда мы будем на войне,
   Когда мы будем на войне,
   Навстречу пулям полечу
   На вороном своём коне.

   Но только смерть не для меня,
   Да, видно, смерть не для меня,
   И снова конь мой вороной
   Меня выносит из огня.

2. Александр Володин «Пять вечеров».

Тамара Васильевна. Началась война — я одна меня провожала. Они уже сидят на машинах, все кругом плачут. А я ему говорю: «Видишь, какая у тебя будет бесчувственная жена»… Спрашиваю: «Что?» Моторы тарахтят, не слышно. «Что ты сказала, не понял!» — «Я сказала: видишь, какая у тебя будет бесчувственная жена». Машины тронулись, и я побежала. Потом их машина почему-то стала, мотор, что ли, заглох — остановились. И я остановилась, смотрю на него. Опять поехали, я опять побежала.

Ты, обо мне и не думай, я тут хорошо жила. У меня много было счастья в жизни, дай бог каждому. И потом, я вообще никогда не падаю духом. И потом, теперь у нас будет все иначе, все… Завтра воскресенье, можно поехать на озеро Красавица. Там очень хорошо. Я еще там не была, но говорят… И в Павловске очень красиво… Я тоже не была, но говорят… Ой, только бы войны не было!..

1. Письма немцев из Сталинграда.

1 чтец …У меня в руках твоя фотография. Я долго в нее вглядываюсь. И вспоминаю чудный вечер в последнее мирное лето. Мы в разлуке, и у нас больше нет будущего. Я через тысячи километров ощущаю страх за тебя, и понимаю, что и ты чувствуешь то же самое. Когда получишь это письмо, вслушайся в него и, быть может, ты услышишь мой голос. Нам говорят, что мы тут сражаемся за Германию, но очень немногие здесь верят, что нашей Родине нужны бессмысленные жертвы.

2 чтец…Сегодня я снова пишу тебе письмецо. Я от всей души поздравляю бабушку с 74-летием и очень жалею, что не могу попробовать вашего именинного пирога. Есть у вас из чего испечь его? У нас тут, конечно, о пирогах и речи нет, но, когда выберемся отсюда, будет все, а пока приходится потуже затягивать пояса. Сходи в сберкассу, сними пятьдесят марок и купи для бабули хороший подарок. Пусть порадуется. Никогда не знаешь, где тебя настигнет пуля. Но ты не бойся за нас. Мы непременно выберемся.

3 чтец …Ты жена немецкого офицера, и потому, я уверен, ты примешь все, что я скажу, с мужеством и стойкостью, как в тот день на платформе, когда провожала меня на Восток. Если все будет хорошо, мы сможем еще долго обо всем говорить, — к чему тогда писать длинное письмо, тем более что я этого не умею. А если все кончится плохо, никакие слова не помогут. Ты ведь знаешь, Августа, что ты значишь для меня. Я очень люблю тебя, и ты любишь меня, и потому ты должна знать правду. Я не могу отрицать и моей собственной вины в том, что происходит, жаль, что доказать свое мужество я могу лишь гибелью за это бессмысленное, преступное дело. Постарайся не слишком быстро забыть меня.

4 чтец…Ты свидетель, что я всегда этому противился, боялся ехать на Восток и вообще боялся войны. Я ведь так и не стал солдатом, только форму ношу. Ну и что я получил в итоге? А что другие получили, кто ничему не противился и не боялся ничего? Что мы все получили? Мы статисты воплощенного безумия. Что нам от этой геройской смерти? Я раз двадцать на сцене изображал смерть, а вы сидели в плюшевых креслах, и моя игра казалась вам правдивой. И теперь очень страшно осознавать, как мало общего имела эта игра с реальной смертью.

5 чтец…Моя самая любимая, я всегда думаю о тебе. И сегодня, когда получал еду, я тоже вспомнил о тебе. О том, как ты всегда замечательно вкусно готовила. Все мои носки разодрались, никак не могу избавиться от кашля. Может быть, пришлешь микстуру, но только не в стеклянной бутылочке. Ты-то сама не простужена? Одевайся, пожалуйста, потеплее. Хватает ли тебе угля? Сходи к Алексу, я его всегда деревом снабжал для поделок. Пускай теперь за это даст уголь.

6 чтец Рождество я здесь не праздновал. Я ехал на машине, мы сбились с пути и застряли. В следующем году мы с тобой как следует отпразднуем Рождество и я сделаю тебе очень хороший подарок. Вокруг нас русские, и нам не выбраться отсюда до тех пор, пока Гитлер нас не вызволит. Но ты об этом никому не должна рассказывать. Это военная тайна.

7 чтец Фюрер твердо обещал вызволить нас отсюда, его слова нам зачитывали, и мы им твердо верим. Я и сегодня еще верю в это, потому что надо хоть во что-нибудь верить.

…Нам уже много чего пришлось хлебнуть, проглотим и это! Мы же по приказу наступали, по приказу стреляли, по приказу пухнем с голодухи, по приказу подыхаем и выберемся отсюда тоже только по приказу. В том же направлении, только без оружия и под другим командованием.

1. Песня «Лили Марлен» в переводе Иосифа Бродского

Возле казармы, в свете фонаря

Спасибо за внимание! До новых встреч!