Поклонение волхвов праздник

Поклонение волхвов. Книжная миниатюра 1340 г. Библиотека Академии Наук, Москва.

Волхвы́ (слав. волсви́; греч. μάγοι; лат. magi) (I в.) — персонажи новозаветного повествования о Рождество Христово, пришедшие «с востока» поклониться родившемуся в Вифлееме Младенцу (Мф. 2, 1–12)

Поклонение волхвов — празднование, отмечаемое в день Рождества Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа — 25 декабря (Греч. [1], Конст. [2], ПЦА [3], РПЦЗ [4])

Согласно Евангелию от Матфея, в правление царя Ирода Великого в Иерусалим пришли «волхвы с востока», чтобы поклониться Богомладенцу, ибо они «видели звезду Его на востоке». Их вопрос: «Где родившийся Царь Иудейский?» — вызвал переполох при дворе Ирода, увидевшего в этом событии угрозу своей власти, а также возможный повод волнения в народе. Посоветовавшись с первосвященниками и книжниками, Ирод выяснил, что именно Вифлеем был тем местом, где должен родиться Мессия, на основании предсказания пророка Михея (Мих. 5, 1–2). Узнав от волхвов о времени появления звезды, Ирод просил их сообщить ему, когда найдут Младенца, якобы для того, чтобы также пойти и поклониться Ему. По пути в Вифлеем волхвам вновь явилась звезда, которая «вела их» вплоть до места, где был Младенец. «И, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путём отошли в страну свою» (Мф. 2, 11–12). Разгневанный Ирод, пытаясь защитить свою власть, приказал убить «всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (Мф 2, 16).

Событие поклонения языческих магов Божественному Младенцу становится предметом размышлений многих толкователей уже в самых ранних памятниках христианской литературы, так как, следуя ветхозаветной традиции, христианство изначально негативно оценивает магию и астрологию как несовместимые с представлением о свободе воли и стремится опровергнуть их перед лицом эллинистической культуры. Во всей библейской литературе только евангелист Матфей употребляет термин magoi в позитивном смысле, относя его к группе людей, совершающих благочестивый поступок. Понятие «маг, волшебник» в Ветхом Завете всегда имеет негативный оттенок (заклинатели мёртвых: Лев. 20, 6; 2 Пар 33, 6; прорицатели при египетском (Быт 41, 8, 24; Исх 7, 11, 22; Исх. 9, 11) и вавилонском (Дан 1, 20; Дан. 2, 2; Дан. 4, 4; Дан. 5, 7, 11, 15) дворах); дважды в Деяниях апостолов (Деян. 8, 9 и Деян. 13, словом μάγοι названы, также в негативном смысле, астрологи и заклинатели.

В античной литературе в основном существует два значения этого термина: люди, принадлежащие к персидским зороастрийским жрецам, и вавилонские жрецы-астрологи как особая профессиональная группа. Геродот первый упоминает магов как особое персидское племя или эзотерическое сообщество, посвятившее себя царским жертвоприношениям, ритуалам погребения, предсказаниям и толкованиям снов [5]. Известно также определение волхвов, данное Платоном или кем-то из его учеников в разговоре об учении одного молодого персидского аристократа: «Один из них преподает магию Зороастра, сына Ормузда; суть её в почитании богов» [6]. В данном случае имеется в виду определённая профессия, суть которой в исполнении конкретных жреческих функций. Такое понимание было определено общим античным представлением о зороастризме [7]. Со временем акцент в понимании этого слова всё больше смещается с выполнения жреческих функций на дивинационную практику астрологических предсказаний. Плиний Младший, напр., говорит о двух функциях магов: исцеление от болезней и предсказание будущего, при этом последнее считается более важным [8]. Таким образом, этот изначально этнический термин прочно связывается с восточной астрологией и магией вообще [9].

Отсутствие в рассказе евангелиста точных указаний на происхождение волхвов, их число, мотив, который побудил их отправиться в путь, уже достаточно рано послужило основанием для многочисленных предположений экзегетов, а также для развития легендарных традиций как на Востоке, так и на Западе.

Попытки экзегетов уточнить, откуда «с востока» (греч. — ἀπὸ ἀνατολῶν) пришли волхвы, приводят с учётом возможных значений термина μάγοι (греч.) к трём основным вариантам решения: многие утверждают персидское [10] или вавилонское [11] происхождение волхвов, реже их родиной называют Аравию [12]. Подтверждением персидского или халдейско-вавилонского происхождения волхвов может служить указание евангелиста на мотив, побудивший их пойти и поклониться «родившемуся Царю Иудейскому»: «Мы видели звезду Его на востоке». Контакты иудеев с народами Вавилона и Персии возникли достаточно рано и постоянно поддерживались, поэтому волхвы в силу своего интереса к религиозным проблемам вполне могли иметь представление об ожидаемом иудеями царе-Мессии и о пророчестве о мессианской звезде (Чис 24, 17). Звезда (у древних звезда или комета часто была указанием на рождение великого человека) стала тем знаком, который побудил волхвов искать родившегося царя в Иерусалиме, самом известном городе иудеев. Необычное небесное явление, даже без допущения знакомства волхвов, посвятивших себя изучению звёзд, с иудейскими верованиями, могло стать причиной их путешествия, так как появление на небе необычной звезды и в зороастризме, и в халдейской магии понималось как предзнаменование события, способного изменить мир [13].

В обширной астрономической литературе, связанной с данным вопросом [14], можно выделить следующие наиболее распространенные объяснения. Во-первых, появление сверхновой звезды, что, однако, невозможно точно доказать для этого времени; затем явление так называемой кометы Галлея, которая была видна ок. 12-11 гг. до Р. Х., но для понимания евангельского рассказа это событие произошло слишком рано. Мн. исследователи более обоснованным считают явление особой звезды и ссылаются на сообщение китайских астрономов о комете или сверхновой звезде (?) в 5-4 гг. до Р. Х. [15]. И наконец, констелляция Юпитера и Сатурна, которая трижды происходила в 7- 6 гг. до Р. Х. и была хорошо заметна. Кроме того, именно эта констелляция была предсказана вавилонскими астрономами [16]. Такое объяснение принимается многими толкователями, поскольку Юпитер считался «царской звездой», а Сатурн, «субботнюю звезду», иногда называли «звездой евреев» [17].

Согласно многим экзегетам, волхвы поклонились Младенцу как Сыну Божию. Обоснование также находят в особенностях употребления греческого глагола προσκυνα (поклоняться), что по греческим представлениям подобает только богам, а по восточным — также облечённым высокой властью людям, прежде всего царям [18]. У евангелиста Матфея это слово употребляется в значении «поклонение» Иисусу со стороны тех, кто ожидает от Него помощи (Мф 8, 2; Мф. 9, 18; Мф. 15, 25; ср. Мф. 20, 20), например поклонение учеников (Мф 14, 33) Воскресшему Господу (Мф 28, 9, 17). Поклонение волхвов подчёркивает величие Христа как Сына Давидова (Мф 1, 1), Сына Божия (ср. Мф 1, 20–21; Мф. 2, 15) и Мессии Эммануила (ср. Luz. S. 120). Противники такой интерпретации ссылаются на то, что волхвы, придя в Иерусалим, искали именно царя («Где родившийся Царь Иудейский?» — титул «царь иудейский» достаточно редко употребляется как мессианский). Кроме того, поклонение царю и дары могли быть просто способом выражения почтения (ср. Иер 19, 1; Иер 42, 6), которое не выходит за рамки обычаев многих древних народов (ср.: 1 Цар 10, 27; Пс 71, 10) [19].

Спорным является и вопрос о времени прихода волхвов в Вифлеем. Независимо от происхождения (вавилонское или персидское) ясно, что с учетом необходимых приготовлений к путешествию и расстояния до Иудеи они могли достичь Вифлеема не ранее, чем через несколько недель после рождения Младенца. Наибольшее распространение получило мнение, согласно которому волхвы прибыли в Вифлеем, когда Младенцу было уже не менее 2 лет, на это косвенно может указывать приказ Ирода «избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов» (Мф 2, 16).

Патристическая и средневековая интерпретация

Поклонение волхвов. Мозаика (ок. 1100 г.) в церкви Успения монастыря Дафни, Греция. Справа налево: Мельхиор, Каспар, Вальтазар

Христологическое толкование подразумевает, что сцена поклонения волхвов Младенцу Христу символизирует конец языческой магии, и мудрость мира, таким образом, получает совершенно новую оценку [20]. Некоторые авторы считали волхвов гадателями, одержимыми бесами, которые, однако, были приведены Богом в Вифлеем, чтобы осознать грехи и признать власть Сына Божия [21]. Многие отцы и учители Церкви осмысливают этот рассказ в контексте вопроса о христианской миссии и понимают приход волхвов как призыв язычников к спасению: волхвы — «первые из язычников» [22]; часто такое толкование имеет антииудейскую направленность — следствием поклонения язычников младенцу Иисусу становится «проклятие иудеев», которых в этом эпизоде представляют царь Ирод, его книжники и народ, ибо волхвы шли за звездой, а иудеи не верили своим пророкам [23]. Назидательное толкование подчёркивает важность благочестивого поведения волхвов, в первую очередь их поклонение, принесение даров, которые часто воспринимались как символы [24].

Наиболее распространённым у ранних авторов является мнение о происхождении волхвов из Персии [25]. Согласно мученику Иустину Философу [26] и Тертуллиану [27], они прибыли из Аравии, реже встречается утверждение об их происхождении из Месопотамии или Эфиопии [28].

В XIII-XIV вв. в Западной Европе появились сведения о существовании христианских общин в Центральной Азии, которые считались основанными волхвами, многие хронисты говорят о монгольском происхождении волхвов, относя их к жителям царства Фарс в Азии. Целью нашествия татар в XIII в., таким образом, считалось стремление похоронить тела предков, почитаемых в Кёльне в Германии.

В средневековье, особенно на Западе, считалось, что волхвы были восточными царями. По всей вероятности, на возникновение этой точки зрения повлияли стихи мессианского Пс 71, 10-11: «Цари Фарсиса и островов поднесут Ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары; и поклонятся Ему все цари; все народы будут служить Ему», а также слова из Ис 60, 6: «Множество верблюдов покроет тебя [Иерусалим] — дромадеры из Мадиама и Ефы; все они из Савы придут, принесут золото и ладан и возвестят славу Господа». Самый ранний пример этого толкования находят у Тертуллиана [29], однако в этом сочинении речь, по всей видимости, идёт не о действительном царственном достоинстве волхвов, но подчёркивается то, что они обладали высочайшим авторитетом (fere reges). Аутентичность слов о царском достоинстве волхвов в гомилии святителя Афанасия Великого [30] и в проповеди святителя Августина Блаженного [31] оспаривается [32] и потому не может служить доказательством правомерности подобного подхода. Таким образом, в ранней патристической литературе утверждение о царском достоинстве волхвов встречается только у Кесария, епископа Арелатского (VI в.) [33]; в большинстве случаев о волхвах говорится как о мудрецах, астрологах, ищущих истину. Представление о волхвах как восточных царях окончательно сложилось в средневековой Европе начиная с IX в.; в это же время стали считать, что волхвы были потомками или представителями всей земли: Сима, Иафета и Хама, то есть прообразовали Вселенскую Церковь [34]. Такое расширенное толкование вызвало полемику во время Реформации [35], скептическое отношение у католических экзегетов [36], однако существенно не повлияло на народное благочестие, и Богоявление оставалось праздником «Трёх королей».

Долгое время количество волхвов, пришедших с востока, не было точно установленным. Число 3, утвердившееся впоследствии, впервые называет Ориген — он связывает волхвов с тремя мужами, которые встречают Исаака (Быт 26. 27–29) [37], или по числу даров [38]. Постепенно установилось именно это число, хотя в других произведениях этого периода говорится о двух, четырёх, шести, восьми [39], а в сирийской церкви существовало предание о 12 волхвах, пришедших в Иерусалим с большой свитой [40].

Имена волхвов Каспар, Мельхиор и Вальтазар появляются в раннем средневековье [41], позднее это мнение стало общепринятым (Иоанн Хильдесхаймский, XIV в., Иаков из Варацце, XIII в.). Встречаются описания внешнего вида волхвов: Каспар — безбородый юноша, Мельхиор — бородатый старец, Вальтазар — темнокожий [42], позднее — чёрный (Елизавета из Шёнау, XII в.).

Звезда, указавшая путь волхвам к месту рождения нового Царя, иногда соотносилась толкователями с мессианским предсказанием о восхождении звезды от Иакова (Числ 24. 17) языческого прорицателя Валаама. Начиная с Оригена [43] существовало представление, что волхвы были потомками Валаама, которые из поколения в поколение передавали пророчество в своей среде, пока оно, наконец, не исполнилось в евангельской звезде Рождества [44].

Многие церковные авторы считают, что волхвы прибыли в течение 2 года после Рождения Христа [45]. Эта интерпретация отражена в иконографии поклонения волхвов первых веков христианства, где Младенец изображается уже немного подросшим. Однако были отцы, считавшие, что событие поклонения произошло на 1-й неделе после рождения Иисуса, например, Августин Блаженный называет точное время — 13-й день после рождения [46].

В рамках христологического толкования евангельского рассказа дары волхвов (золото, ливан (ладан), смирна) получают символическое значение: они указывают на царское, божественное и человеческое (страдание, смерть) служение Младенца [47]. Начиная со священномученика Иринея Лионского [48] и Оригена, [38] смирна понималась как указание на предстоящую смерть Христа (Мк 15, 23; Ин 19, 39); золото подобает Иисусу как Царю, ладан — как Богу, смирна — как человеку [49]. Иногда ладан — указание на первосвященническое служение Иисуса [50]. Для автора толкования на Евангелие от Матфея [51], написанного в V в., дары символизируют веру, разум и добрые дела [52]. Для Евфимия Зигабена (XII в.) — это добрые дела, молитва и умерщвление страстей [53]; для святителя Григория Великого (кон. VI в.) — мудрость, молитва и умерщвление плоти [54]. Начиная с позднего средневековья, существует толкование, что золото указывает на бедность Святого семейства, ладан — на зловоние в стойле, смирна была дана для здоровья Младенца [55].

Легендарные традиции Запада и Востока сохранили ряд особенностей и деталей жизни волхвов Один из древних текстов — «Книга сокровищ пещеры» (VI в.) сообщает, что за два года до рождения Иисуса волхвы в Персии видели звезду особой формы, которая сопровождалась видением о девушке с коронованным ребёнком во чреве. Волхвы взошли на гору Нуд, чтобы взять дары, которые в одной из пещер этой горы были оставлены Адамом и Евой. Адам заповедовал своему сыну Сифу взять сокровища только тогда, когда явится необычная звезда; от Сифа это завещание передавалось из поколения в поколение. Три волхва поклонились Иисусу как Мессии, а по возвращении возвестили о Нём в своих странах. После Пятидесятницы они были крещены апостолом Фомой, проповедовавшим в их странах, и присоединились к нему в деле благовествования Евангелия. О 12 волхвах говорится в сирийской легенде (Хроника Зукнина, VIII в.) о завете Адама, данном сыну, и о чудесном явлении звезды, которая вела волхвов в пещеру сокровищ и в Иерусалим. Из поколения в поколение избирались 12 мудрецов, которые должны были каждый год восходить на высокую гору, где в молитве в течение трёх дней наблюдали за светилами, чтобы увидеть таинственную звезду.

Влияние восточных легендарных традиций на западные заметно уже в V в., напр. в Opus imperfectum in Mattheum [56], который связан с тем же источником, что и Хроника Зукнина, так как в нём упоминаются 12 мудрецов и ожидание появления яркой звезды. В XIV в. европейская легендарная традиция в развитом виде нашла отражение в книге Иоанна Хильдесхаймского «Historia trium regum», повествующей о трёх царях — Мельхиоре из Нубии, Вальтазаре из Годолии и Каспаре из Фарса. Узнав о рождении Младенца благодаря звезде, предсказанной Валаамом, они отправились в Иерусалим отдельно друг от друга и встретились там из-за тумана не сразу. Мельхиор ожидал остальных на горе Кальвар, где воздвиг часовню; после встречи и беседы с Иродом они отправились в Вифлеем, где преподнесли Христу, кроме золота, ладана и смирны, другие предметы, принадлежавшие Александру Великому и царице Савской, а также сосуды из иерусалимского храма, похищенные халдеями. Мельхиор, кроме того, поднёс золотое яблоко (державу) и 30 динариев (они были утеряны Марией и Иосифом; их нашёл один пастух и отдал в иерусалимский храм, потом они послужили платой Иуде за предательство). Вернувшись на родину, они стали возвещать о Христе, построили часовню и храмы, в которых изображали Младенца с поднявшейся над крестом звездой. После Пятидесятницы апостол Фома отправился в те края, освятил часовню и поставил волхвов епископами.

Почитание волхвов

В западных календарях память Каспара отмечается 1 января, Мельхиора — 6 января, Вальтазара — 11 января. Впоследствии память трёх волхвов была приурочена к празднику Богоявления Господня — 6 января [57]. В этот день устраивались представления, изображающие поклонение волхвов, получившие название праздника «Трёх королей». В православных календарях не было особого дня памяти волхвов; однако в ряде византийских рукописей под 25 декабря отмечается «Поклонение волхвов» [58], перешедшее и в некоторые современные месяцесловы. В «Житиях святых» по святителю Димитрию Ростовскому под 25 декабря помещено, кроме текста, посвящённого собственно Рождеству Христову, и отдельное «Сказание о поклонении волхвов», где, кроме прочего, сказано: _»А имена их такие: первый — Мелхиор, старый и седой, с длинными волосами и бородой; он принёс золото Царю и Владыке. Второй — Гаспар, молодой и без бороды с лицом румяным; он принёс ливан вочеловечившемуся Богу. Третий — Валтасар, смуглый лицом, с длинною бородою, он принёс смирну смертному Сыну Человеческому» [59]

Рака Трёх Волхвов в алтаре Кёльнского собора

По преданию, мощи волхвов были обретены в Персии равноапостольной царицей Еленой и перенесены в Константинополь, в V в.- в Милан. В 1164 г. по желанию императора Фридриха Барбароссы мощи были увезены в Кёльн архиепископом Рейнальдом, где в память об этом 24 июля был установлен местный праздник «Трёх королей». В настоящее время мощи хранятся в Кёльнском кафедральном соборе во имя Пресвятой Богородицы и апостола Петра. О гробницах волхвов в персидском городе Сава (ныне Саве, к юго-западу от Тегерана) сообщал в XIII в. Марко Поло.

Дары волхвов до IV в. хранились в Иерусалиме, император Аркадий перенёс их в Константинополь, впоследствии они были помещены в храме Святой Софии. По свидетельствам паломников, когда подаренное волхвами золото подносят к уху, «чудесным образом слышится как бы шёпот» [60]. После падения Константинополя (1453) Мария (Мара) Бранкович, вдова турецкого султана Мурада II и дочь сербского деспота Георгия Бранковича, привезла их на Афон. Когда в нарушение древнего запрета она подымалась от пристани к монастырю святого Павла, Богородица чудесным образом воспрепятствовала ей приблизиться к обители. Мария не посмела идти дальше и передала дары волхвов в руки игумена, который вышел ей навстречу в сопровождении братии. Впоследствии на этом месте иноки воздвигли часовню.

Золото сохранилось в виде 28 небольших подвесок различной формы, поверхность каждой пластины украшена сканью. Ладан и смирна представляют собой маленькие шарики (до 60 штук). В настоящее время эта святыня хранится в ризнице монастыря святого Павла.

Иконография

Рождество Христово с поклонением волхвов. Икона

Изображения волхвов, основанные на евангельском повествовании (Мф 2, 1-12), а также на апокрифических текстах («Протоевангелие Иакова», Евангелие Псевдо-Матфея), известны с III в. как в живописи катакомб, так и в рельефах саркофагов. Они, как правило, включены в композиции Рождественского цикла и не встречаются в качестве единоличных образов. Наиболее распространённые сюжеты с волхвами: поклонение Богородице и Младенцу, путешествие за звездой, беседа с Иродом, возвращение в свои страны. Волхвы изображаются в коротких туниках, штанах и фригийских шапках, иногда одежды орнаментированы, что подчеркивает восточное происхождение волхвов (например, в церкви Успения Богородицы в Дафни, ок. 1100). В сцене поклонения волхвы с сосудами в руках представлены рядом с сидящей на престоле Богоматерью с Младенцем либо с одной стороны (например, катакомбы Каллиста, сер. III в., латеранский саркофаг, IV в.), либо с двух сторон (два волхва изображены в катакомбах Петра и Марцеллина, кон. III в.; в церкви Санта-Мария Маджоре в Риме, 432 г. — на триумфальной арке, рядом с престолом, на котором сидит Младенец Христос, беседующими с Иродом; волхвы в обтягивающих расшитых жемчугом нарядах и фригийских шапках). В церкви Сант-Аполлинаре Нуово (VI в.) сцена поклонения волхвов находится на северной стене перед вереницей мучениц, подходящих к Богоматери. В образах волхвов можно отметить новые черты, характерные для византийской иконографии: если до сих пор они изображались безбородыми, то здесь и в последующих памятниках Гаспар представлен в виде старца с седой бородой, Вальтазар — средовеком, Мельхиор — юношей. В церкви Сант-Аполлинаре Нуово иллюстрируется путешествие волхвов на конях и Акафист.

Почитание волхвов в средневековье было связано с перенесением их мощей из Милана в Кёльн (1164). В пространном сказании о «Трёх святых царях» Иоанна Хильдесхаймского наряду с изложением легендарной истории волхвов и повествованием об обретении и перенесения их мощей содержится возвышенная похвала Кёльну. Заключительная 46-я глава «О прославлении трёх святых царей, о том, как надлежит их хвалить» свидетельствует о значении их почитания для Церкви. Особенности местного кёльнского празднования и рождественские мистерии оказали влияние на русскую иконографию. Так, на псковской иконе «Собор Богоматери» (Государственная Третьяковскоя галерея, нач. XV в.) волхвы изображены подносящими дары (в своих обычных одеждах) и поющими рождественскую стихиру (в диаконских стихарях).

Литература

• ActaSS. Ian. T. 8. P. 323, 664;
• BHG, N 802–806b; BHL, N 5135-5138;
• NikТdhmoj. Sunaxarist»j. T. 4. S. 405-409;
• MartRom. P. 1, 8;
• ЖСв. Дек. С. 704-715;
• Таррагонский аноним «О граде Константинополе»: Лат. описание реликвий XI в. // Реликвии в искусстве и культуре восточнохристианского мира. М., 2000.
• Царевский А. С. Волхвы с Востока и вифлеемская звезда. К., 1891;
• Митякин А. П. Волхвы с востока: Историко-экзегетический очерк // ХЧ. 1893. Ч. 1. С. 13-37;
• Протопопов П. Волхвы египетские, вавилонские и вифлеемские // ВиР. 1901. Т. 1. Ч. 2. С. 755-782, 801-818;
• Фивейский М., свящ. Евангелие от Матфея // Лопухин. Толковая Библия. СПб., 1911. Т. 8. С. 00-00;
• Kehrer H. «Die Heiligen Drei Kцnige» in der Legende und in der deutschen bildenden Kunst bis A. Durer. Strassburg, 1904;
• idem. «Die Heiligen drei Kцnige» in Literatur und Kunst. 2 Bde. Lpz., 1908-1909;
• Hildesheim, 1962;
• Скабалланович М. О звезде волхвов. К., 1912;
• Knabenbauer J. Commentarius in Evangelium secundum Matthaeum. 2 Bde. 19223;
• Meisen K. Die heiligen drei Könige und ihr Festtag im volkstümlichen Glauben und Brauch. Köln, 1949;
• Olschki L. The Wise Men of the East in Oriental Tradition // Semitic and Oriental Studies. 1951. Vol. 11. P. 375–395;
• Monneret de Villard U. Le leggende orientali sui Magi Evangelici. Vat., 1952;
• Gordini G. D. Magi // BiblSS. Vol. 8. Col. 494-520;
• Leclercq H. Mages // DACL. T. 10. P. 980-1067;
• Riedinger U. Die Heilige Schrift im Kampf der griechischen Kirche gegen die Astrologie: von Origenes bis Johannes von Damaskos. Innsbruck, 1956;
• Montefiore H. Josephus and the NT // NT. 1960. Vol. 4. P. 139-160;
• Die Heiligen Drei Kцnige: heilsgeschichtlich, kunsthistorisch; das religiцse Brauchtum / Hrsg. A. Wienand. Köln, 1974;
• Schulze A. Zur Geschichte der Auslegung von Mt 2, 1-12 // ThZ. 1975. Bd. 31. S. 150-160;
• Ferrari-d’Ochieppo K. Der Stern der Weisen. Wien, 1972;
• Hughes D. The Star of Bethlehem Mystery. L., 1979;
• Yamauchi E. M. The Episode of the Magi // Chronos, Kairos, Christos / Ed. J. Vardaman, E. M. Yamauchi. Winona Lake, 1989. P. 15-39;
• Stramare T. Matteo 2,1–12: Gesù adorato dai magi a Betlemme (Parte I) // Bibbia e oriente. 1997. T. 39. P. 155-167;
• idem. Matteo 2,1–12: Gesù adorato dai Magi a Betlemme (v. 6) e tu, Betlemme, terra di Giuda // Ibid. 1998. T. 40. N. 2. P. 119-125;
• Forster H. Die Feier der Geburt Christi in der Alten Kirche: Beitr. z. Erforschung d. Anfдnge d. Epiphanie- u. Weihnachtsfests. Tüb., 2000;
• Maalouf T. T. Were the Magi from Persia or Arabia? // Bibliotheca sacra. 2001. Vol. 156. P. 423-442.

Использованные материалы

• Неклюдов К. В.,, О.В.Л., Квливидзе Н. В.Волхвы// Православная энциклопедия, т. 9, с. 278-282:
• http://www.pravenc.ru/text/155183.html

[1]  «Ἡ Προσκύνησις τῶν Μάγων», страница греческого сайта ΜΕΓΑΣ ΣΥΝΑΞΑΡΙΣΤΗΣ (Большой месяцеслов), по кн.: Αγαθάγγελος (Χαραμαντίδης), Επ. Φαναρίου, ΜΕΓΑΣ ΣΥΝΑΞΑΡΙΣΤΗΣ (Епископ Фанарийский Агафангел, «Синаксарь Православной Церкви»), Αποστολικής Διακονίας της Εκκλησίας της Ελλάδος, http://www.synaxarion.gr/gr/sid/1536/sxsaintinfo.aspx.

[2]  Страница календаря на официальном сайте Греческой православной архиепископии в Америке Константинопольского Патриархата, http://www.goarch.org/chapel/dateceleb_view?m=12&d=25&y=2017, «The Adoration of the Magi: Melchior, Gaspar, & Balthasar».

[3]  Страницы календаря на официальном сайте Православно Церкви в Америке: «The Adoration of the Magi», https://oca.org/saints/lives/2015/12/25/103639-the-adoration…agi; «The Three Magi — Melchior, Gaspar, and Balthasar», https://oca.org/saints/lives/2015/12/25/103640-the-three-mag…sar.

[4]  Календарь на официальном сайте Кафедрального собора Святых Новомучеников и Исповедников Российских и Святителя Николая в г. Мюнхене (Русская Православная Церковь Заграницей): «Поклонение свв. волхвов: Мельхиора, Гаспара и Валтасара», http://sobor.de/index.php?option=com_content&view=article&id…=ru.

[5]  Herod. Hist. I 101; VII 43, 191 и мн. др.

[6]  Alcibiades Maior 122a

[7]  Ср.: Strabo. Geogr. XV 3. 15; XII 3. 37; Xen. Cyrop. IV 5. 14; VII 5. 57

[8]  Ср.: Plin. Jun. Hist. Natur. XXX; также Plutarch. Vitae. Alexander 3. 7

[9]  Stuckrad K., von. Das Ringen um die Astrologie. B., 2000. S. 575

[10]  Hughes. P. 193

[11]  Yamauchi. P. 15–39; Митякин. С. 15–17; Фивейский. С. 41

[12]  Maalouf. P. 426–430

[13]  Cardini. Sp. 496

[14]  Ferrari d’Ochieppo. P. 124–130; Hughes. P. 93–194

[15]  Montefiore. 143; Hughes. 148–152

[16]  О так называемом сиппарском звёздном календаре и берлинской планетарной таблице см.: Ferrari d’Ochieppo. S. 55–58

[17]  Tacit. Hist V 4

[18]  См. Greeven H. proskuno // ThWNT. Bd. 6. S. 762. Anm. 38–40

[19]  Gardini. Sp. 499

[20]  Ign. Eph. 19. 3; Iust. Martyr. Dial. 78. 9; Tertull. De idolatr. 9. 7; Clem. Alex. Exc. Theod. 74; Riedinger. S. 142–146

[21]  Iust. Dial. 78; Orig. Contr. Cels. I 60; Hieron. In Is. 19. 1; Aug. Serm. 20. 3, 4

[22]  Aug. Serm. 200. 1, 202. 1

[23]  Beda. In Matth. // PL. 92. Col. 13; Ioan. Chrysost. In Matth. 6. 3; 7. 5; Petr. Chrys. Serm. 158

[24]  Tertul. De idolatr. 9. 5; Ioan. Chrysost. In Matth. 7. 5

[25]  Clem. Alex. Strom. I 15; Cyr. Alex. In Is. 49. 12; Ioan. Chrysost. Hom. 6. 14; 7. 1, 15; 8. 1; Leclercq. P. 992

[26]  Dial. 77. 4; 78. 1; 88. 1

[27]  Adv. Marc. III 13. 8; Adv. Iud. 9

[28]  Knabenbauer. Bd. 1. S. 128) (напр., Maxim. Torin. Hom. 18–28 de Epiph)

[29]  Adv. Marc. III 3

[30]  PG. T. 38. Col. 961

[31]  PL. T. 39. Col. 2018

[32]  Gordini. Sp. 501

[33]  Sermo. 139

[34]  Beda. In Matth. 13; Walafrid Strabo. Glossa Ordinaria // PL. T. 114. Col. 73

[35]  Luther M. Predigt von 1524 // WA. Bd. 15. S. 409

[36]  Maldonat J. Commentarii in quatuor Evangelistas / Hrsg. J. Raich. Kirchheim, 1874. Bd. 1. S. 25

[37]  In Gen. Hom. 14. 3

[38]  Contr. Cels. I 60

[39]  Kehrer. 1904. S. 22–25

[40]  Cesar. Arl. Sermo 139

[41]  Excerpta Latina Barbari, VI в.?; Paris Cod. 4884, VII в., ср.: Kehrer. 1908. S. 64–75; Leclercq. S. 161–167

[42]  Ps.-Beda. Excerpta et Collectanae // PL. 94. Col. 541

[43]  Contr. Cels. I 59; In Num. 13. 7; 15. 4

[44]  Hieron. In Matth. II; Ambros. Mediol. In Luc. II 44, 48; Basil. Magn. Hom. de Nativ. 15

[45]  Euseb. Quaest ad Steph 16. 5; Hieron. Chron. 3; Epiph. Adv. haer. 51. 9

[46]  Serm. 203 in Epiph. 1. 3

[47]  Iren. Adv. haer. III 9. 2

[48]  Adv. haer. III 9. 2

[49]  Clem. Alex. Paed. II 63. 4

[50]  Maximus Turin. Hom. 21

[51]  Opus imperfectum in Mattheaum

[52]  Opus imperfectum in Mattheaum 2

[53]  Euth. In quat. Evang. 145

[54]  Greg. Magn. XL Hom. In Evang. 2. 10

[55]  Thomas Aquin. Super Evangelium S. Matthaei Lectura. Torino/Roma, 19515. N. 201; Erasmus. In Evangelium Matthaei Paraphrasis // Opera Omnia. T. 7. Hildesheim, 1962. S. 10

[56]  PG. T. 56. Col. 637

[57]  Мартиролог Рабана Мавра IX в. и др.

[58]  Например, Минологий имп. Василия II – PG. 117. Col. 225–228

[59]  http://omsk-eparhiya.ru/orthodoxbasics/Jitiya/12/25Pokloneni…htm.

[60]  Таррагонский аноним. С. 158

Приблизительное время чтения: 18 мин.

Вот волхвы были одного возраста, а потом вдруг… один отрастил бороду, а другой и совсем постарел!

Вот они выглядели как чужеземцы, а тут вдруг… нарядились как местные, да еще и короны надели! Что же случилось? Ведь евангельский сюжет тот же, а изображения совсем разные. Разбираемся, как и о чем великие художники разговаривали с современными им зрителями через один из самых распространенных сюжетов в европейской живописи — «Поклонение волхвов».

Самое начало: первые века

Искусство говорит о Рождестве Христовом и в том числе о поклонении волхвов уже в первые века, когда христианство в Римской империи было еще под запретом: уже среди изображений в римских катакомбах мы встречаем фреску, легко опознаваемую именно как «Поклонение волхвов».

Причем сразу в привычной для нас иконографии: трое волхвов один за другим подходят, неся в руках дары, к восседающей на троне Богородице с Младенцем на руках. Хотя фреска сохранилась не очень хорошо, но и силуэтов вполне достаточно, чтобы увидеть все эти детали.

Евангелие от Мафея рассказывает нам о поклонении волхвов в начале 2-й главы: Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском… Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как наконец пришла и остановилась над местом, где был Младенец.

Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою (Мф 2:1–12).

Позже, в искусстве Средневековья, этот рассказ о волхвах превратится в целую серию изображений, традиционно их насчитывается шесть, иногда их называют «цикл волхвов»:

1. волхвы видят появление звезды,
2. путешествие волхвов,
3. волхвы перед Иродом,
4. поклонение волхвов младенцу Христу,
5. сон волхвов, которых будит ангел, и 
6. возвращение волхвов иным путем (на корабле).

Этот цикл будет встречаться в первую очередь в тех памятниках, где предполагаются серии изображений, развертывание сюжета, например на резных капителях колонн романских соборов или в миниатюрах рукописных книг. Но безусловно, центральным эпизодом всего цикла, повторенным в европейском искусстве бесчисленное множество раз, станет поклонение волхвов. Именно через этот сюжет искусство чаще всего рассказывает зрителю о чуде Рождества.

Откуда взялись вол и осел?

Хотя есть и другие популярные рождественские сюжеты, традиционные для живописи, например «Поклонение младенцу Христу» (Младенец лежит на земле у яслей, Мария и Иосиф стоят перед Ним на коленях в молитве, иногда с дополнительными персонажами) или, как самостоятельное изображение, «Поклонение пастухов» (из Евангелия мы знаем, что именно простые пастухи первыми пришли поклониться Спасителю мира). Еще один ранний рождест­венский сюжет в искусстве, максимально простой: Младенец Христос в пеленах лежит в яслях, рядом с ним вол и осел.

Вол и осел, не упомянутые в Евангелии, тем не менее встречаются в рождественских изображениях постоянно — их появление возле яслей (или в пещере) связано с известными словами из самого начала книги пророка Исаии: Вол знает владетеля своего и осел ясли господина своего, а Израиль не знает, народ Мой не разумеет (Ис 1:3). Блаженный Иероним Стридонский, как и многие другие христианские комментаторы, поясняет: «Вол в иносказательном смысле относится к Израилю, который нес ярмо закона и есть животное чистое; а осел, обремененный тяжестью грехов, означает народ из язычников» (Толкование на книгу пророка Исаии). Иногда встречаются и другие толкования: «вол изображает Израильтян, осел — Иудеев» (преп. Ефрем Сирин) или «под образом вола представляется Израиль, а под образом осла — простой народ» (свт. Василий Великий), но эти толкования редки.

Как только в сценах поклонения волхвов появляется изображение вертепа — неважно, ветхой постройки или пещеры, — так сразу же рядом с яслями художники показывают нам и этих животных.

Строго говоря, сцена поклонения волхвов — не само Рождество. Мы хорошо знаем, что на привычной для православных иконе Рождества Христова в центре находятся именно только что родившийся Христос и родившая Его Богородица, а спешащие в Вифлеем волхвы, как и другие персонажи, например Иосиф Обручник или повитухи, оказываются на периферии изображения. 

В чем символика сцены с волхвами?

Однако в том, что европейское искусство, рассказывая о Рождестве, чаще выбирает именно сцену с волхвами, есть своя логика. В этом эпизоде новорожденный Младенец Христос впервые предстает большому миру и, получая подношение от восточных мудрецов, прославляется как Бог и Царь всех народов, пришедший просветить их Своим учением.

Важно учесть, что праздник Рождества как отдельный праздник в Древней Церкви стали отмечать не сразу, начиная только с IV века, и далеко не во всех землях. Первоначально существовал другой общепринятый праздник — Богоявление, он справлялся 6 января, в этот день вспоминались сразу несколько событий, связанных с пришествием в мир Спасителя: и Рождество, и поклонение волхвов, и Крещение. Именно отсюда идет традиция сближать два отдельных, по сути, события: собственно Рождество и поклонение волхвов.

У сцены с волхвами есть своя символика, причем она имеет очень интересное развитие во времени, от эпохи к эпохе. Во-первых, сами дары и их число: уже древние богословы полагали, что выбор даров был абсолютно не случаен. Как Мессии, то есть будущему Царю Израиля, который принесет народу спасение, Ему дарят золото (золото, как самый дорогой металл, в тогдашней культуре ассоциировалось с царской властью). В знак утверждения Его Божественной природы Ему дарят ладан, поскольку в ветхозаветные времена, как, впрочем, и сейчас, ладан используют на богослужениях. И наконец, ему дарят смирну (ароматную смолу, используемую для помазания усопших) как предзнаменование Его смерти за всех людей.

Во-вторых, в самом числе даров (три) может быть увидено указание на Бога Троицу, то есть волхвы, сами того, возможно, не понимая, говорят своими дарами о числе Лиц Божества и о единстве лиц Троицы, возвещая учение, которое прозвучит уже в Евангелии от Иоанна, но обретет точные богословские формулировки лишь три столетия спустя, в IV веке.

Но поклонение волхвов имеет все признаки особенной, таинственной, пророческой сцены, хотя из Евангелия и не следует прямо, что восточные мудрецы видят скрытый смысл действия, участниками которого они являются.

Однако мы, читатели Евангелия (во время поклонения волхвов оно еще, разумеется, не написано), знаем, что Христос воплотился, чтобы спасти нас, людей, и в поклонении волхвов эта встреча Бога и человека как раз и происходит.

После императора Константина (IV век), когда христианство перестает быть гонимым, когда по всей империи, а позже и за ее пределами, появляются и украшаются христианские храмы, поклонение волхвов становится одним из самых популярных сюжетов. Быстро складываются его устойчивая иконография: волхвов всегда три (в Евангелии не указано их число, перечислены только три дара), волхвы с почтением, чуть сгибаясь вперед, подходят к Младенцу Христу, сидящему на коленях у Девы Марии, сама Мария, как правило, восседает на троне, над этой группой изображается звезда как несомненный знак того, что волхвы пришли в нужное им место.

Во всех концах христианского мира, на всех бесчисленных изображениях, больших и малых, включая мозаики, фрески, книжные миниатюры, резьбу по камню и кости, чеканку по металлу и так далее, непременно подчеркивается восточный характер их одежды — на них высокие, так называемые парфянские, или фригийские, шапки с характерным загнутым вперед верхом и узкие штаны, хорошо видные из-под рубашек и плащей. Если изображение цветное — прекрасные примеры дают нам мозаики Рима или Равенны — то мы видим, как художник старательно делает штаны пестрыми, разноцветными, пятнистыми. Его задача всячески подчеркнуть, что это одежда людей с Востока. Жителями Римской империи она узнавалась сразу и безошибочно.

К этому стоит добавить, что, к примеру, на рельефах раннехристианских саркофагов IV века, где сцена поклонения волхвов встречается весьма часто, все волхвы буквально на одно лицо, они юные и безбородые. Это же мы видим и на исключительно интересной мозаике V века из римской церкви Санта-Мария-Маджоре, созданной явно с полемической целью против ереси Нестория, после Эфесского собора 432 года. p   Автору этой мозаики было важно показать, что Мария — не «Христородица», как предлагал именовать ее Несторий, а именно Богородица, то есть родила Бога, а не только человека; что крошечный, только родившийся Младенец — уже Бог. Поэтому на мозаике в Санта-Мария-Маджоре Он показан как император, сидящий на отдельном троне и окруженный почетной стражей из ангелов. По правую руку от Него, на своем троне, сидит Богородица в роскошном императорском платье. Волхвы здесь стоят справа и слева от трона и все они одного возраста.

Почему волхвы стали разного возраста?

Но уже начиная с VI века устойчиво появляется еще один мотив, о котором в Евангелии, кстати, тоже ничего не сказано, — мотив трех возрастов: один из волхвов изображается с достаточно длинной седой бородой, у второго борода темная и поменьше, третий, юный волхв — без бороды. Это еще античный, языческий мотив, знакомый нам по греческим вазам: таким образом, через три разных возраста, дается собирательный образ человека вообще, то есть, по сути, всего человечества. Сосуды с дарами иногда изображаются одинаковыми, например как широкие чаши, напоминающие скорее блюда, а иногда — разными по форме, что логично соотносится с разной природой самих даров. Число лучей у Вифлеемской звезды на разных изображениях может сильно отличаться, есть и пяти-, и шести-, и восьмиконечные звезды — это число в ранней Церкви, судя по всему, никакого символического толкования не имело.

Почему так подчеркнута чужеземность волхвов?

О чем говорит нам вся огромная совокупность изображений волхвов именно как восточных людей? Ясно, что их «восточность», чужеземность — принципиальна, причем независимо ни от территории, где создается памятник, ни от жанра, ни от техники исполнения, ни от степени умелости мастера. Какая за этим стоит мысль? Кратко ее можно сформулировать так: «свои — не признали, а чужие — признали». Об этом пишут и святые отцы Церкви. Например, у Василия Великого читаем: «Маги, этот отдаленный от Бога и чуждый Заветам народ, первыми удостоились прийти поклониться, потому что свидетельства, данные врагами, более достойны доверия. Ибо если бы первыми поклонились иудеи, то считалось бы, что они почтили Господа по причине родства с Ним. Ныне же те, кто не имели на то никаких оснований, поклоняются Ему как Богу, чтобы осудить соплеменников, распявших Его (выделено мной. — М. К.)». Итак, волхвы, люди с Востока — прямой укор иудеям (и всем прочим народам), не признавшим Христа. Волхвы изображаются с явной симпатией, очевидно, что они представляют отличный пример — и для подражания (любой человек, любой язычник вслед за волхвами может признать Христа и поклониться Ему), и для укора (не признающие Христа народы до сих пор пребывают в духовной слепоте, как иудеи во времена царя Ирода).

Как волхвы превратились в царей?

Решительное изменение в символике «Поклонения волхвов» в западном искусстве мы наблюдаем во время складывающегося феодального общества. Актуальность противопоставления «свои — чужие», важная для первых веков христианства, явно ослабевает, так как меняется сама реальность, окружающая европейцев, живущих теперь внутри большого христианского мира. И волхвы из восточных магов превращаются в королей. Это происходит на протяжении X–XI веков, сначала в миниатюрах рукописных книг, а затем и в скульптуре, фресках и так далее. Исчезают восточные штаны и, что самое заметное, высокие фригийские шапки — главные знаки их чужеземного происхождения. На головах волхвов появляются царские короны.

В Библии есть для этого некоторые основания. Так, в Псалтири сказано: Цари Фарсиса и островов поднесут Ему дань; цари Аравии и Савы принесут дары; и поклонятся Ему все цари; все народы будут служить Ему (Пс 71: 10–11), а пророк Исаия говорит: Множество верблюдов покроет тебя — дромадеры (т. е. верблюды. — М. К.) из Мадиама и Ефы; все они из Савы придут, принесут золото и ладан и возвестят славу Господа (Ис 60:6). Ранний пример наименования волхвов царями мы находим у Тертуллиана уже в III веке (впрочем, возможно, Тертуллиан говорит не буквально о царских титулах волхвов, а об их высоком авторитете, то есть что они подобны царям).

Библейские слова о царях, поклоняющихся Богу, и о «золоте и ладане» много веков ждали своего нового прочтения, и вот в Х веке это время пришло. Государи Европы, короли и герцоги, заказывая художникам новые изображения и для роскошных рукописей, и для вновь строящихся романских соборов, очевидно, хотят отождествить с благочестивыми волхвами себя, свою власть и свое богатство, часть которого они благочестиво жертвуют Младенцу Христу. Современный французский искусствовед, специалист по средневековому искусству Матье Бо убедительно показывает, как в каменных рельефах в разных географических зонах Западной Европы — в Италии, в Испании и во Франции — в X–XII веках почти одновременно, хотя и с разной скоростью, происходит это важное превращение магов в королей. Причем, что характерно, в землях, принадлежащих папскому престолу, заметно дольше сохраняется прежняя иконография: три волхва там остаются одетыми по-восточному и носят все те же фригийские шапки, а вот в городах Северной Италии (в Вероне, Парме, Ферраре) на порталах соборов мы видим волхвов в коронах и европейском платье.

За этим превращением стоит, снова подчеркнем, новая историческая реальность. Казалось бы, все тексты, лежащие в основе изображения, остаются прежними, но искусство смотрит на них как будто по-новому. И, переставляя акценты, меняя некоторые детали, радикально изменяет общий смысл изображения.

Почитание волхвов — людей, которые одними из первых поклонились Младенцу Христу как Богу, началось с ранних веков жизни Церкви. Их мощи были обретены в IV веке царицей Еленой. О подъеме культа волхвов как «святых королей» в Западной Европе в X–XII веках красноречиво говорит следующий эпизод: император Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, взяв в 1164 году Милан, где с 344 года хранились мощи волхвов, передал их в Кёльн, где они стали главной христианской святыней города. Для них был изготовлен самый большой в Западной Европе драгоценный реликварий (рака), общепризнанный ше­девр средневекового искусства, где они и покоятся до сих пор.

Зачем к волхвам «примкнули» влиятельные люди?

В эпоху Раннего Возрождения, в XIV–XV веках, и в Италии, и к Северу от Альп, в первую очередь в самом развитом северном регионе, в Нидерландах, сюжет поклонения волхвов достигает своего наивысшего расцвета и популярности. При создании образов королей-волхвов и тех, кто входит в их свиту, часто изображаются роскошные современные одеяния, представители новой аристократии, в том числе и портреты заказчиков и близких к ним людей.

Сравним два знаменитых «Поклонения волхвов» — мозаику безымянного художника VI века из церкви Сант-Аполлинаре-Нуово в Равенне и алтарный образ ХV века яркого представителя «интернациональной готики» Джентиле да Фабриано {{. При всей несхожести манер — между изображениями около 1000 лет — здесь много общего. Волхвов трое, и они представляют «три возраста человека». Они приносят Младенцу дары в роскошных золотых сосудах. Вообще оба изображения выглядят именно «роскошно», что входит в намерения авторов — в глаза бросаются обилие золота, яркие краски, подчеркнутая нарядность одежд. Но решительно изменились костюмы, а из-за этого изменилось и само направление проповеди, назидательный смысл изображения.

Равеннская мозаика предлагает зрителю рассказ о чудесных мудрецах-волхвах, пришедших из далеких краев, своим экзотическим внешним видом они явно «выпадают» (и в этом состоит одна из задач художника) из ряда других персонажей на равеннской мозаике.

Образ Джентиле показывает сверкающую процессию, сопровождающую волхвов к вифлеемским яслям. Пышно и разно­образно одетых господ окружают нарядные слуги. Волхвы полны достоинства (сравните с почтительно-приседающим шагом волхвов с равеннской мозаики — огромная разница). И с таким же достоинством за спиной юного волхва, еще не снявшего корону, стоит с соколом на руке сам заказчик алтаря, богатейший банкир Флоренции, гуманист и покровитель наук и искусств Палла Строцци.

Волхвы абсолютно органично вписаны в это изображение, в эту процессию, а весь образ говорит зрителю: мы, просвещенные и богатые флорентийцы, истинные аристократы, вместе с другими знатными гражданами благочестиво поклоняемся Младенцу Христу и не пожалеем для него своих сокровищ.

Вообще, Флоренция становится особым центром культа волхвов и, соответственно, дает множество ярчайших изображений этой сцены. В конце XIV века во Флоренции возникает Compagnia dei magi (Общество волхвов) — христианское братство, основными целями которого были благотворительность и организация шествий в праздник Богоявления 6 января. В это братство входила и семья Медичи, собрания проходили в монастыре Сан-Марко. Целая плеяда великих флорентийских художников выполняла заказы Медичи и других богатых горожан, создавая сцены поклонения волхвов — напомню только самые известные имена: Фра Беато Анжелико (великолепная фреска в монастыре Сан-Марко), он же вместе с Фра Филиппо Липпи (тондо из галереи Уффици), Боттичелли (знаменитый алтарный образ с портретами пяти представителей семьи Медичи и автопортретом самого художника), Беноццо Гоццоли (фреска, изображающая огромный караван волхвов, занимающая три стены капеллы в палаццо Медичи-Риккарди), Леонардо да Винчи (неоконченная картина из Уффици).

«Поклонение волхвов» в эту эпоху, пограничную между Средними веками и Новым временем, у лучших художников соединяет последние достижения ренессансной живописи (а это было время настоящей революции в искусстве) с традиционным христианским сюжетом, светское великолепие и глубоко духовное содержание. В многочисленных итальянских, особенно флорентийских, «волхвах» мы до сих пор видим эту атмосферу праздника, радость Рождества. Каждую из перечисленных работ можно было бы подробно разбирать, обсуждая детали, их символику, их связь с культурным контекстом.

Глядя с севера: как писали волхвов в Нидерландах?

Но мы говорим о сюжете в целом, о его истории, поэтому из Италии перенесемся во владения герцога Бургундского, в Нижние земли, на территорию нынешней Бельгии.

До нас дошли далеко не все работы мастеров Северного Возрождения фламандской школы, но два великолепных «Поклонения волхвов» ранних мастеров этой школы все же сохранились — алтарные образы Рогира ван дер Вейдена и Гуго ван дер Гуса.

В этих работах нет пышности и многолюдства итальянских «поклонений». Фактуры и складки тканей, металл и камень, растения — все детали, включая мельчайшие, выписаны еще тщательнее, что вообще характерно для Северного Ренессанса. Лица и кисти рук персонажей (особенно руки у ван дер Гуса!) написаны столь достоверно, что вызывают у нас изумление. Эта живопись поражала современников, поражает она и до сих пор. Но не только своей иллюзионистической достоверностью. Линии рисунка у ранних фламандцев, особенно у ван дер Вейдена, плавны и изысканны, персонажи грациозны, они как будто движутся в медленном танце, под мелодию, чей ритм задают и рисунок, и перекличка цветовых пятен. Но главное чудо этих работ — удивительный дух углубленного, духовного созерцания, который охватывает участников священного действия и вслед за ними передается и смотрящему на алтарный образ зрителю.

Без вставленных в сцену портретов реальных людей у фламандских художников, как и у итальянцев, скорее всего, тоже не обошлось. Абсолютно точно мы этого утверждать не можем, но вероятно, что молодой волхв у Рогира ван дер Вейдена — это идеализированный портрет герцога Бургундии Карла Смелого. Есть интересные предположения, впрочем, без веских доказательств, что пожилой волхв у Гуго — портрет канцлера Бургундии Гийома Югонэ, а человек в черной шапке и с бородой, стоящий за ним в глубине, — автопортрет самого Гуго ван дер Гуса.

Среди работ самого высокого уровня на тот же сюжет можно назвать «волхвов» Дирка Боутса, Ганса Мемлинга, Герарда Давида и многих других.

Как появился чернокожий царь?

Мы не коснулись еще одного поворота внутри сюжета поклонения волхвов — появления чернокожего царя. Как и корона, чернокожий волхв появляется в сцене поклонения сначала в «малых жанрах» — в книжных миниатюрах, этом своеобразном полигоне для монументального искусства. Если говорить о живописи, то один из волхвов становится мавром в XV веке, ранние случаи можно найти в немецком Вурцахском алтаре Ганса Мульчера 1437 года, в итальянском «Поклонении волхвов» Андреа Мантеньи 1463 года из галереи Уффици и, почти одновременно, около 1470 года, у фламандцев Гуго ван дер Гуса и Ганса Мемлинга (датировка колеблется между 1470 и 1480 годами). Начиная с конца XV века фигура чернокожего царя-волхва, самого молодого из трех волхвов, становится в европейском искусстве нормой. Идея, стоящая за этой фигурой: Христу поклоняются цари Европы, Азии и Африки, то есть все народы земли.

Что было дальше?

История сюжета, разумеется, не заканчивается на художниках XV века. В XVI веке свои сложные, полные загадок, новаторские «Поклонения волхвов» напишут Босх, а сле­дом и Брейгель.

Последними из великих «старых мастеров», всерьез подходивших к этой теме, я бы назвал Веласкеса u    и Рембрандта. Хотя это далеко не самые сильные работы в творчестве и того, и другого.

А дальше тема поклонения волхвов, как и многие другие христианские темы в искусстве, постепенно сходит на нет, становясь или просто поводом для заработка для художников средней руки, или поводом для стилизаций (вспомним «волхвов» прерафаэлита Эдварда Бёрн-Джонса) и индивидуальных экспериментов. Главные темы в искусстве Нового времени решительно меняются: природа, внутренний мир человека, отражение «я» художника. Пейзаж, портрет, натюрморт и другие светские жанры постепенно вытесняют церковное искусство, и оно утрачивает свое положение в центре художественной жизни. Начиная с XVIII века искусство в России ориентируется на Европу c ее новой системой жанров, лучшие художники ездят учиться живописи в Италию, а иконопись становится одной из сфер прикладного искусства.

В любом случае, в «большом искусстве» после XVII века путешествие волхвов, начавшееся еще в римских катакомбах, практически останавливается. Отдельные исключения, которые мы встречаем в совре­менном христианском искусстве, только подтверждают это положение дел.

From Wikipedia, the free encyclopedia

The Adoration of the Magi or Adoration of the Kings or Visitation of the Wise Men is the name traditionally given to the subject in the Nativity of Jesus in art in which the three Magi, represented as kings, especially in the West, having found Jesus by following a star, lay before him gifts of gold, frankincense, and myrrh, and worship him. It is related in the Bible by Matthew 2:11: «On entering the house, they saw the child with Mary his mother; and they knelt down and paid him homage. Then, opening their treasure chests, they offered him gifts of gold, frankincense, and myrrh. And having been warned in a dream not to return to Herod, they left for their own country by another path».

Christian iconography considerably expanded the bare account of the Biblical Magi described in the Gospel of Matthew (2:1–22). By the later Middle Ages this drew from non-canonical sources like the Golden Legend by Jacobus de Voragine. Artists used the expanded Christian iconography to reinforce the idea that Jesus was recognized, from his earliest infancy, as king of the earth. The adoration scene was often used to represent the Nativity, one of the most indispensable episodes in cycles of the Life of the Virgin as well as the Life of Christ.

Stories throughout the Middle Ages started circulating, which speculated who exactly were the three kings who were famous for visiting the Christ child. Many people assumed that they came from somewhere in the east.^[1] Eventually it was decided that the three kings would represent the three main continents at the time; Europe, Asia, and Africa.^[1] The three names that prevailed over the centuries for the three kings were Gaspar (or Caspar), Melchior, and Balthasar.^[1] The prominence of this story, as well as the three kings or magi, is due to the great theological significance that the Biblical story holds, their exotic clothes and looks, as well as their great and expensive gifts.^[1]

In the church calendar, the event is commemorated in Western Christianity as the Feast of the Epiphany (January 6). The Eastern Orthodox Church commemorates the Adoration of the Magi on the Feast of the Nativity (December 25). The term is anglicized from the Vulgate Latin section title for this passage: A Magis adoratur.

History of the depiction[edit]

In the earliest depictions, the Magi are shown wearing Persian dress of trousers and Phrygian caps, usually in profile, advancing in step with their gifts held out before them. These images adapt Late Antique poses for barbarians submitting to an Emperor, and presenting golden wreaths, and indeed relate to images of tribute-bearers from various Mediterranean and ancient Near Eastern cultures going back many centuries. The earliest are from catacomb paintings and sarcophagus reliefs of the 4th century. Crowns are first seen in the 10th century, mostly in the West, where their dress had by that time lost any Oriental flavour in most cases.^[2]
The standard Byzantine depiction of the Nativity included the journey or arrival of the mounted Magi in the background, but not them presenting their gifts, until the post-Byzantine period, when the western depiction was often adapted to an icon style. Later Byzantine images often show small pill-box like hats, whose significance is disputed.

The Magi are usually shown as the same age until about this period, but then the idea of depicting the three ages of man is introduced: a particularly beautiful example is seen on the façade of the cathedral of Orvieto. Occasionally from the 12th century, and very often in Northern Europe from the 15th, the Magi are also made to represent the three known parts of the world: Balthasar is very commonly cast as a young African or Moor, and old Caspar is given Oriental features or, more often, dress. Melchior represents Europe and middle age. Early Renaissance paintings of this theme, such as by Fra Angelico and Fra Lippi, emphasize the pomp and pageantry of the scene.^[3]

From the 14th century onward, large retinues are often shown, the gifts are contained in spectacular pieces of goldsmith work, and the Magi’s clothes are given increasing attention.^[2] By the 15th century, the Adoration of the Magi is often a bravura piece in which the artist can display their handling of complex, crowded scenes involving horses and camels, but also their rendering of varied textures: the silk, fur, jewels and gold of the Kings set against the wood of the stable, the straw of Jesus’s manger and the rough clothing of Joseph and the shepherds.

The subject was especially popular with the artists of Antwerp Mannerism from about 1500 to 1530. These mostly anonymous artists lived in the Golden Age of Antwerp, as it took over from Bruges as the leading business city of the Low Countries, capturing a huge proportion of the explosion in international trade that followed the development by the Portuguese of the sea route from Asia. The Magis were regarded as the patron saints of travelling merchants, and so international trade in general, and large numbers of their patrons no doubt came from the various international business communities from different countries resident in Antwerp.^[4]

The scene often includes a fair diversity of animals as well: the ox and ass from the Nativity scene are usually there, but also the horses, camels, dogs, and falcons of the kings and their retinue, and sometimes other animals, such as birds in the rafters of the stable. From the 15th century onwards, the Adoration of the Magi is quite often conflated with the Adoration of the Shepherds from the account in the Gospel of Luke (2:8–20), an opportunity to bring in yet more human and animal diversity; in some compositions (triptychs for example), the two scenes are contrasted or set as pendants to the central scene, usually a Nativity.

The «adoration» of the Magi at the crib is the usual subject, but their arrival, called the «Procession of the Magi», is often shown in the distant background of a Nativity scene (usual in Byzantine icons), or as a separate subject, for example in the Magi Chapel frescos by Benozzo Gozzoli in the Palazzo Medici Riccardi, Florence. Other subjects include the Journey of the Magi, where they and perhaps their retinue are the only figures, usually shown following the Star of Bethlehem, and there are relatively uncommon scenes of their meeting with Herod and the Dream of the Magi.

The usefulness of the subject to the Church and the technical challenges involved in representing it have made the Adoration of the Magi a favorite subject of Christian art: chiefly painting, but also sculpture and even music (as in Gian-Carlo Menotti’s opera Amahl and the Night Visitors). The subject matter is also found in stained glass. The first figural stained glass window made in the United States is the «Adoration of the Magi» window located at Christ Church, Pelham, New York and designed in 1843 by the founder and first rector’s son, William Jay Bolton.

Treatments by individual artists[edit]

Many hundreds of artists have treated the subject. A partial list of those with articles follows.

• Adoration of the Magi, Fra Angelico and Filippo Lippi, National Gallery of Art, Washington, D.C.
• Adoration of the Magi, Bartolomeo Biscaino, Musée des Beaux-Arts, Strasbourg
• Adoration of the Magi, Hieronymus Bosch, Museo del Prado, Madrid
• Adoration of the Magi, Botticelli: National Gallery of Art, Washington, D.C.
• Triptych of the Virgin’s Life, Dirk Bouts
• The Adoration of the Kings (Bruegel), National Gallery, London
• The Star of Bethlehem, Edward Burne-Jones, Birmingham Museum and Art Gallery
• Adoration of the Magi, Valerio Castello, Musée des Beaux-Arts, Strasbourg
• Adoration of the Magi (Andrea della Robbia), Victoria and Albert Museum
• Saint Columba Altarpiece, Rogier van der Weyden, Alte Pinakothek, Munich
• Adoration of the Kings (Gerard David, London), National Gallery, London
• Adoration of the Magi (Dürer), Uffizi, Florence
• Adoration of the Magi (Gentile da Fabriano), Uffizi, Florence
• The Adoration of the Magi (Geertgen tot Sint Jans), Rijksmuseum
• Adoration of the Magi, Domenico Ghirlandaio, Ospedale degli Innocenti, Florence
• Adoration of the Kings (van der Goes), Gemäldegalerie, Berlin
• The Adoration of the Kings (Gossaert), National Gallery, London
• Adoration of the Magi (Leonardo), Uffizi, Florence
• Adoration of the Magi (Lorenzo Monaco), Uffizi
• Adoration of the Magi (Mantegna), Uffizi
• Madonna and Child (Masaccio), Gemäldegalerie, Berlin
• Adoration of the Magi (Mostaert), Rijksmuseum
• Adoration of the Magi (Perugino, Perugia), Galleria Nazionale dell’Umbria, Perugia
• Adoration of the Magi (Rubens, Lyon), Museum of Fine Arts of Lyon
• Adoration of the Magi (Rubens, Cambridge), King’s College Chapel, Cambridge
• Adoration of the Magi (Rubens, Antwerp), Royal Museum of Fine Arts Antwerp
• Adoration of the Magi with Saint Helena, Palma Vecchio, Pinacoteca di Brera, Milan
• Adoration of the Magi (Velázquez), Museo del Prado, Madrid
• Adoration of the Magi (Veronese), National Gallery, London
• Adoration of the Magi (Sequeira), National Museum of Ancient Art, Lisbon
• Adoration of the Magi (tapestry) by Morris and Co with Edward Burne-Jones

Gallery[edit]

• 

• 

• 

• 

• 

  Nikolaus Obilman (1435–1488), c. 1466

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

See also[edit]

• Saint Joseph’s dreams
• Star of Bethlehem
• Christmas
• Adoration of the Shepherds
• Salome (disciple)
• Cavalcade of Magi
• Eucharistic adoration
• Gospel harmony

Further reading[edit]

• Drum, Walter (1910). «Magi» . In Herbermann, Charles (ed.). Catholic Encyclopedia. Vol. 9. New York: Robert Appleton Company.
• Friedrich Justus Knecht (1910). «Adoration of the Magi» . A Practical Commentary on Holy Scripture. B. Herder.

References[edit]

External links[edit]

• «The Three Wise Men in Paintings» (more than 300)
• The Magi in Mosaics, Paintings and Sculpture (archived 4 July 2008)

From Wikipedia, the free encyclopedia

The Adoration of the Magi or Adoration of the Kings or Visitation of the Wise Men is the name traditionally given to the subject in the Nativity of Jesus in art in which the three Magi, represented as kings, especially in the West, having found Jesus by following a star, lay before him gifts of gold, frankincense, and myrrh, and worship him. It is related in the Bible by Matthew 2:11: «On entering the house, they saw the child with Mary his mother; and they knelt down and paid him homage. Then, opening their treasure chests, they offered him gifts of gold, frankincense, and myrrh. And having been warned in a dream not to return to Herod, they left for their own country by another path».

Christian iconography considerably expanded the bare account of the Biblical Magi described in the Gospel of Matthew (2:1–22). By the later Middle Ages this drew from non-canonical sources like the Golden Legend by Jacobus de Voragine. Artists used the expanded Christian iconography to reinforce the idea that Jesus was recognized, from his earliest infancy, as king of the earth. The adoration scene was often used to represent the Nativity, one of the most indispensable episodes in cycles of the Life of the Virgin as well as the Life of Christ.

Stories throughout the Middle Ages started circulating, which speculated who exactly were the three kings who were famous for visiting the Christ child. Many people assumed that they came from somewhere in the east.^[1] Eventually it was decided that the three kings would represent the three main continents at the time; Europe, Asia, and Africa.^[1] The three names that prevailed over the centuries for the three kings were Gaspar (or Caspar), Melchior, and Balthasar.^[1] The prominence of this story, as well as the three kings or magi, is due to the great theological significance that the Biblical story holds, their exotic clothes and looks, as well as their great and expensive gifts.^[1]

In the church calendar, the event is commemorated in Western Christianity as the Feast of the Epiphany (January 6). The Eastern Orthodox Church commemorates the Adoration of the Magi on the Feast of the Nativity (December 25). The term is anglicized from the Vulgate Latin section title for this passage: A Magis adoratur.

History of the depiction[edit]

In the earliest depictions, the Magi are shown wearing Persian dress of trousers and Phrygian caps, usually in profile, advancing in step with their gifts held out before them. These images adapt Late Antique poses for barbarians submitting to an Emperor, and presenting golden wreaths, and indeed relate to images of tribute-bearers from various Mediterranean and ancient Near Eastern cultures going back many centuries. The earliest are from catacomb paintings and sarcophagus reliefs of the 4th century. Crowns are first seen in the 10th century, mostly in the West, where their dress had by that time lost any Oriental flavour in most cases.^[2]
The standard Byzantine depiction of the Nativity included the journey or arrival of the mounted Magi in the background, but not them presenting their gifts, until the post-Byzantine period, when the western depiction was often adapted to an icon style. Later Byzantine images often show small pill-box like hats, whose significance is disputed.

The Magi are usually shown as the same age until about this period, but then the idea of depicting the three ages of man is introduced: a particularly beautiful example is seen on the façade of the cathedral of Orvieto. Occasionally from the 12th century, and very often in Northern Europe from the 15th, the Magi are also made to represent the three known parts of the world: Balthasar is very commonly cast as a young African or Moor, and old Caspar is given Oriental features or, more often, dress. Melchior represents Europe and middle age. Early Renaissance paintings of this theme, such as by Fra Angelico and Fra Lippi, emphasize the pomp and pageantry of the scene.^[3]

From the 14th century onward, large retinues are often shown, the gifts are contained in spectacular pieces of goldsmith work, and the Magi’s clothes are given increasing attention.^[2] By the 15th century, the Adoration of the Magi is often a bravura piece in which the artist can display their handling of complex, crowded scenes involving horses and camels, but also their rendering of varied textures: the silk, fur, jewels and gold of the Kings set against the wood of the stable, the straw of Jesus’s manger and the rough clothing of Joseph and the shepherds.

The subject was especially popular with the artists of Antwerp Mannerism from about 1500 to 1530. These mostly anonymous artists lived in the Golden Age of Antwerp, as it took over from Bruges as the leading business city of the Low Countries, capturing a huge proportion of the explosion in international trade that followed the development by the Portuguese of the sea route from Asia. The Magis were regarded as the patron saints of travelling merchants, and so international trade in general, and large numbers of their patrons no doubt came from the various international business communities from different countries resident in Antwerp.^[4]

The scene often includes a fair diversity of animals as well: the ox and ass from the Nativity scene are usually there, but also the horses, camels, dogs, and falcons of the kings and their retinue, and sometimes other animals, such as birds in the rafters of the stable. From the 15th century onwards, the Adoration of the Magi is quite often conflated with the Adoration of the Shepherds from the account in the Gospel of Luke (2:8–20), an opportunity to bring in yet more human and animal diversity; in some compositions (triptychs for example), the two scenes are contrasted or set as pendants to the central scene, usually a Nativity.

The «adoration» of the Magi at the crib is the usual subject, but their arrival, called the «Procession of the Magi», is often shown in the distant background of a Nativity scene (usual in Byzantine icons), or as a separate subject, for example in the Magi Chapel frescos by Benozzo Gozzoli in the Palazzo Medici Riccardi, Florence. Other subjects include the Journey of the Magi, where they and perhaps their retinue are the only figures, usually shown following the Star of Bethlehem, and there are relatively uncommon scenes of their meeting with Herod and the Dream of the Magi.

The usefulness of the subject to the Church and the technical challenges involved in representing it have made the Adoration of the Magi a favorite subject of Christian art: chiefly painting, but also sculpture and even music (as in Gian-Carlo Menotti’s opera Amahl and the Night Visitors). The subject matter is also found in stained glass. The first figural stained glass window made in the United States is the «Adoration of the Magi» window located at Christ Church, Pelham, New York and designed in 1843 by the founder and first rector’s son, William Jay Bolton.

Treatments by individual artists[edit]

Many hundreds of artists have treated the subject. A partial list of those with articles follows.

• Adoration of the Magi, Fra Angelico and Filippo Lippi, National Gallery of Art, Washington, D.C.
• Adoration of the Magi, Bartolomeo Biscaino, Musée des Beaux-Arts, Strasbourg
• Adoration of the Magi, Hieronymus Bosch, Museo del Prado, Madrid
• Adoration of the Magi, Botticelli: National Gallery of Art, Washington, D.C.
• Triptych of the Virgin’s Life, Dirk Bouts
• The Adoration of the Kings (Bruegel), National Gallery, London
• The Star of Bethlehem, Edward Burne-Jones, Birmingham Museum and Art Gallery
• Adoration of the Magi, Valerio Castello, Musée des Beaux-Arts, Strasbourg
• Adoration of the Magi (Andrea della Robbia), Victoria and Albert Museum
• Saint Columba Altarpiece, Rogier van der Weyden, Alte Pinakothek, Munich
• Adoration of the Kings (Gerard David, London), National Gallery, London
• Adoration of the Magi (Dürer), Uffizi, Florence
• Adoration of the Magi (Gentile da Fabriano), Uffizi, Florence
• The Adoration of the Magi (Geertgen tot Sint Jans), Rijksmuseum
• Adoration of the Magi, Domenico Ghirlandaio, Ospedale degli Innocenti, Florence
• Adoration of the Kings (van der Goes), Gemäldegalerie, Berlin
• The Adoration of the Kings (Gossaert), National Gallery, London
• Adoration of the Magi (Leonardo), Uffizi, Florence
• Adoration of the Magi (Lorenzo Monaco), Uffizi
• Adoration of the Magi (Mantegna), Uffizi
• Madonna and Child (Masaccio), Gemäldegalerie, Berlin
• Adoration of the Magi (Mostaert), Rijksmuseum
• Adoration of the Magi (Perugino, Perugia), Galleria Nazionale dell’Umbria, Perugia
• Adoration of the Magi (Rubens, Lyon), Museum of Fine Arts of Lyon
• Adoration of the Magi (Rubens, Cambridge), King’s College Chapel, Cambridge
• Adoration of the Magi (Rubens, Antwerp), Royal Museum of Fine Arts Antwerp
• Adoration of the Magi with Saint Helena, Palma Vecchio, Pinacoteca di Brera, Milan
• Adoration of the Magi (Velázquez), Museo del Prado, Madrid
• Adoration of the Magi (Veronese), National Gallery, London
• Adoration of the Magi (Sequeira), National Museum of Ancient Art, Lisbon
• Adoration of the Magi (tapestry) by Morris and Co with Edward Burne-Jones

Gallery[edit]

• 

• 

• 

• 

• 

  Nikolaus Obilman (1435–1488), c. 1466

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

• 

See also[edit]

• Saint Joseph’s dreams
• Star of Bethlehem
• Christmas
• Adoration of the Shepherds
• Salome (disciple)
• Cavalcade of Magi
• Eucharistic adoration
• Gospel harmony

Further reading[edit]

• Drum, Walter (1910). «Magi» . In Herbermann, Charles (ed.). Catholic Encyclopedia. Vol. 9. New York: Robert Appleton Company.
• Friedrich Justus Knecht (1910). «Adoration of the Magi» . A Practical Commentary on Holy Scripture. B. Herder.

References[edit]

External links[edit]

• «The Three Wise Men in Paintings» (more than 300)
• The Magi in Mosaics, Paintings and Sculpture (archived 4 July 2008)

Комментарии для сайта Cackle

Волхвы — общее назва­ние, при­ме­няв­ше­еся ранее к магам, чаро­деям, кол­ду­нам, аст­ро­ло­гам (аст­ро­но­мия и аст­ро­ло­гия были в древ­но­сти прак­ти­че­ски нераз­де­лимы).

История языческих прорицателей (волхвов) В рамках языческой культуры волхвами называли древнерусских жрецов, якобы способных говорить с богами. В Древней Руси такие люди обладали властью править богослужения, «регулировать» проведение всевозможных ритуалов и указывать, когда и какими должны быть жертвоприношения. 

Считалось, что волхвы, как посланцы и представители высших сил, получали от своих небесных покровителей способность заклинать стихии, а также гадать по звездам, прорицать будущее и влиять на настоящее. 

Независимо от благосостояния и положения всего племени, волхвов неизменно наделяли особым статусом, благодаря чему со временем они «отслоились» в своеобразную социальную касту, достаточно изолированную от простого люда. 

Актуализация термина в старославянском языке, учитывая его более древнее ассиро-вавилонское происхождение, произошла лишь IX-X вв. – уже после Великого переселения народов и практически повсеместного распространения христианства. 

Тогда в обиходе восточных славян появилось слово «влъснѫти», которое описывало манеру речи какого-то человека: 

сбивчивый говор; 

неясное произношение; 

невнятное бормотание. 

А поскольку такие особенности были характерны для чтения заговоров и заклинаний, произносимых в рамках обряда, то вскоре это определение стали применять и в отношении людей, в магической практике которых основным средством служило слово. 

Таким образом, к X веку на Руси уже сформировалось понятие волхования как синонима чародейства и колдовства. 

При этом некоторые независимые исследователи указывают на непосредственную связь «вълхвъ» с такими словами, как: 

волосатый, длинноволосый, волхатый – что означало нестриженность, характерную для всех жрецов того времени; 

врач – от «врачити» («гадать, ворожить, чародейничать, предсказывать, лечить»). 

Однако именно от слова «волшба» («колдовство, волшебство») произошла современная трактовка этого термина. 

Сегодня мы его понимаем так, что волхвы – это обобщенное наименование волшебников, предсказателей, шаманов, знахарей и так называемых зелейников (составителей снадобий). 

Но если это славянское наследие, то почему на поклон к сыну израилеву тоже пришли волхвы? 

Христианская трактовка 

В Евангелии вскользь упоминались загадочные «маги с Востока», что принесли Деве Марии дары в честь рождения будущего Царя Иудейского. Неужели речь там шла о древнерусских кудесниках? Отнюдь! 

Оригинальный текст на греческом содержал в себе именно термин «маг», который тогда, более двух тысячелетий назад, мог подразумевать одну из двух специфических групп: 

зороастрийских (персидских) жрецов; 

вавилонских жрецов-астрологов. 

История рассказывает о неких мудрых людях, живших где-то на Востоке, которые заметили в небе звезду-предзнаменование и отправились в путь. 

Вероятно, близость персонажей к религиозному культу и умение читать звезды (а заодно и позже возникшая необходимость сделать текст понятным для русского человека) подтолкнули переводчиков к использованию слова «волхв». 

Библия не раскрывает подробности об именах и санах магов-волхвов, упоминая лишь ключевые моменты их путешествия: 

небесное знамение; трудности на пути в Иерусалим; 

разговор волхвов с израильским государем Иродом; 

указание путеводной звезды на Вифлеем; 

поклонение указанному в пророчествах младенцу; 

принесение его матери даров. 

И еще отдельным лейтмотивом упоминается вещий сон, благодаря которому восточным магам удалось тайно покинуть израильскую землю. При этом даже точное число волхвов остается неизвестным – в разных источниках оно варьируется от трех до двенадцати. 

Волхвы — маги или астрономы? 

Времена Нового Завета — это времена правления царя Ирода. Трон Ирода был нестойким, народ его не любил. Для людей Ирод был узурпатором трона Давида, злым тираном. В последние годы жизни и правления Ирода случались и жестокие расправы над подданными. Ирод был подозрителен к каждому, почти в каждом видел врага, которого казнил. 

В те же времена жили волхвы. Кем же они были? Волхвы не относились к правоверным иудеям. Волхвами называли ученых людей, которые наблюдали за звездами. Они не были астрономами, скорее относились к колдунам и магам. По звездам эти древние мудрецы определяли важные события в жизни людей, при этом они оставались язычниками. Во времена правления Ирода люди верили в то, что при рождении Мессии в небе появится новая звезда. Язычники тоже верили в приход Мессии, но Христос в их понимании должен был стать Великим Царем Израильским в земном смысле. Люди ждали что Великий царь свергнет Ирода, и наступит вечное благоденствие для народа. Волхвы узнали пророчество Валаама о Мессии: 

“Вижу Его, но ныне еще нет. Зрю Его, но не близко. Восходит Звезда от Иакова и восстает Жезл от Израиля, и (Он) поразит князей Моава” (Числа 24:17) 

Древние книги о волхвах 

Известие о визите загадочных восточных мудрецов к младенцу Христу содержится только в одном из четырех Евангелий — от Матфея. У Луки волхвов заменяют простые пастухи, а у Марка и Иоанна это событие вообще не упомянуто — правда, там рассказ начинается не с рождения Иисуса, а с его крещения во взрослом возрасте. У Матфея же сказано, что волхвы с Востока увидели на небе необычайно яркую Звезду, возвещающую, что родился царь Иудейский, и решили поклониться ему. В Древней Руси волхвами называли не только жрецов старой языческой веры, но и всех чародеев, предсказателей и колдунов.

Волхвы (художник Джеймс Тиссо) 

В Славянской Библии этим словом переведено греческое (и латинское) «маги», имевшее немного другое значение. Маги были жрецами у мидян, персов и других народов Ближнего Востока; им приписывались многие волшебные способности, включая умение предсказывать будущее по звездам. 

Библейский пророк Даниил получил от вавилонского царя Валтасара звание главного мага (раб-маг). Позже цари Персии приняли зороастрийскую веру и начали бороться с магами. Те активно сопротивлялись и сумели даже посадить на персидский трон самозванца из своих — но в итоге были побеждены и ко времени, когда жил Иисус, превратились в бродячих гадателей и астрологов.

Поклонение волхвов (художник Франческо ди Симоне) 

Новый Завет этих исторических тонкостей не знает, маги в нем — люди богатые и могущественные, отправившиеся в путь с целой армией слуг и богатыми подарками. Евангелист Матфей повествует, как волхвы-маги прибыли в Иерусалим к царю Ироду и напрямик спросили у него: «Где родившийся царь Иудейский?» Естественно, Ирод встревожился: о каких-либо царях, кроме себя, он не слышал и слышать не хотел. 

Допросив собственных мудрецов, он узнал, что, по пророчествам, новый царь должен родиться в городке Вифлеем недалеко от столицы. Тогда он попросил волхвов: «Пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему». Звезда в это время по-прежнему сияла на небесах, и хорошо понимавшие ее знаки гости легко нашли дом, где жил Иисус с его матерью Марией. «Падши, поклонились Ему; и, открывши сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну». 

Этим подаркам богословы давно приписали священный смысл. Золото означало царскую власть, ладан — власть священническую, смирна, или миро, использовалась для бальзамирования трупов, а это означало, что Иисусу суждено умереть ради спасения человеческого рода. 

Миром в евангельском повествовании Мария Магдалина омыла ноги Спасителя, им же было умащено его тело перед погребением. Выразив почтение малышу, волхвы разбили у его дома лагерь и в ту же ночь увидели вещий сон, возвестивший, что Ирод хочет обмануть их и погубить маленького Иисуса. Тогда они решили не возвращаться в Иерусалим и отправиться домой другой дорогой. 

После этого мужу Марии Иосифу — тоже во сне — явился ангел Господень, приказавший о ему бежать с семьей в Египет, «ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его». Иосиф послушался, после чего в Вифлееме случилось печально знаменитое избиение младенцев — по приказу Ирода были убиты все дети младше двух лет. 

По подсчетам историков церкви, тогда погибло до 1400 невинных детей, хотя все население города вместе с округой было немногим больше. 

Когда террор стих, семейство Иисуса вернулось в Иудею — точнее, в Назарет, где Спаситель и жил с тех пор, получив прозвище Назаретянин (ха-Ноцри). Ничего не зная обо всех этих событиях, волхвы «отошли в страну свою» — и исчезли со страниц Священного Писания. 

Волхвы и звезда на Востоке 

Моав олицетворял врагов Мессии. Волхвы знали, что в ночь рождения Спасителя на небе появится новая звезда. Пророчество говорило о звезде в переносном смысле, но Господь был милостив и хотел привести к вере даже язычников. Это был их шанс узнать истинного Мессию. Бог подарил волхвам знамение — звезду, взошедшую на Востоке. 

Увидев ее, волхвы поняли, что Царь родился и отправились в трудное продолжительное путешествие, чтобы поклониться Ему. Слова волхвов о рождении Царя Иудейского взволновали не только людей в Иерусалиме, но и царя Ирода, который и без того был подозрительным в страхе, что его правлению может что-то угрожать. Люди не любили Царя и желали нового. Подозрительность Ирода позже стоила жизни многим младенцам, родившимся в то время. Волхвы же продолжали шествовать в Вифлеем, именно там звезда указала на Царя. 

Где жили и чем они занимались? 

Уважение к ведунам на Руси было огромным – к их мнению могли прислушиваться сильнее, чем к княжескому слову. Несмотря на такую всенародную любовь и почтение, селиться славянские чародеи предпочитали вдали от селений, в лесах, неподалеку от алтарей и капищ. Некоторые волхвы жили в деревнях – тогда они выбирали себе жилище на окраине.

С приходом на Русь христианства образ волхвов старались очернить, как противоречащий православному учению, поэтому со временем крестьяне начали ведунов бояться, однако уважение к ним никуда не пропало – еще очень много лет в избы на отшибе приходили, чтобы получить помощь, вылечиться и получить мудрый совет. 

Круг обязанностей славянских волхвов в дохристианские времена был очень обширным: 

уход за капищами, поддержание в порядке идолов и алтарей; 

наречение имен новорожденным; 

участие в обрядах на свадьбах, похоронах, новоселье; 

гадание и предсказания; 

врачевание, составление лекарств; 

создание календарей; 

защита поселений от нечистой силы и негативных влияний извне. 

Что умели?

Для того, чтобы называться волхвом, полагалось обладать очень большим объемом знаний и умений. Зачастую старцы и мудрецы готовили себе последователей, выбирая наиболее смышленых маленьких мальчиков, которых затем обучали – это считалось крайне почетной судьбой. 

В первую очередь, ведун должен был знать все тонкости поклонения богам, доскональный ход всех ритуалов и обрядов, правила порядка на капищах. В традиции это прежде всего верное соблюдение всех ритуалов Годового Круга, связанных с почитанием тех или иных божеств. 

Это включало также подробное знание символов и знаков, обережных орнаментов, рунического алфавита для гаданий и составления амулетов. Волхвы помнили наизусть огромное количество текстов песнопений и заговоров на все случаи жизни – от гимнов на великие празднества до нашептываний на исцеление от недугов. 

Также волхв должен был обязательно знать методы лечения при помощи трав, правила приготовления отваров и настоев, сочетания тех или иных натуральных лекарственных компонентов. Других врачей, помимо волхвов, у древних славян не было, поэтому именно на ведунах лежала ответственность за здоровье подопечных крестьян. 

Волхвы составляли календари, умели высчитывать точное время и дату тех или иных праздников и годовых событий. На эти сведения славяне ориентировались, планируя сельскохозяйственные работы. 

Наши предки верили, что ведуны наделены знаниями о том, как обращаться в животных и управлять погодой, по поверьям они могли вызывать дожди и укрощать метели. 

Смысл и значение даров от волхвов 

Большинство экспертов, занимавшихся исследованием раннехристианской литературы, настаивает на версии о трех мудрецах, ориентируясь на три разных возраста человека, три основных расы и три принесенных дара, которыми были: 

ладан – символ признания младенца богом; 

золото – символ признания Иисуса царем; 

смирна (мирра) – символ признания Христа человеком, который, являясь смертным, когда-нибудь будет погребен.

Суть и символичность этих даров безусловно подчеркивает значимость новорожденного Мессии для всего мира, если даже в младенчестве великие ученые мужи усмотрели в нем величие, святость и грядущую славу. 

Что касается самих волхвов, то в многочисленных толкованиях к библейским текстам этим мудрецам приписываются такие особенности: 

Каспар (Гаспар) – юный ассирийский царь, у которого даже борода еще не отросла; 

Валтасар (Бальтазар) – темнокожий муж в расцвете лет, король одной из африканских стран; 

Мельхиор – правитель Аравии, седовласый старец с длинной бородой (в соответствии с арабскими традициями).

Примечательно, что такого рода детали обрели массовое хождение только в IV веке, когда вышел в свет апокрифический трактат апостола Фомы «Евангелие детства». Правда, согласно Евангелию от Фомы, Гаспар правил арабским народом, Мельхиор – персидским, а Бальтазар – индийским. 

В отличие от текстов основных евангелистов (Луки, Матфея, Фомы), больше подробностей содержится в трудах великого святителя Иоанна Златоуста. 

По словам константинопольского архиепископа, поклонение волхвов символизировало открытость христианства даже для язычников, готовых отринуть прежние заблуждения. 

И это понятно: пришествие Христа разрушало прежние порядки и сулило обновление устаревшего жизненного уклада. А поскольку иудеи отказывались слушать собственных пророков, были призваны посланцы из других земель, чтобы через них вразумить народ Израиля. 

«Короли» из Аравии 

Оказывается, создание знаменитого на весь мир Кёльнского собора напрямую связано с загадкой волхвов. В нем хранится золотой саркофаг, признанный шедевр средневекового прикладного искусства. Внутри — мощи волхвов, в Европе их называют также «три короля».

О том, что астрологи были далеко не последними людьми в Вавилоне, свидетельствовал еще древнегреческий историк Геродот. Маги были советниками персидского правителя — на основе их прорицаний он нередко принимал важные решения. А однажды, пишет Геродот, маг по имени Смердис и вовсе захватил власть в могущественном Персидском государстве, пока царь Камбис воевал с египтянами. Вот и некоторые раннехристианские мыслители называют волхвов «правителями». Так, Тертуллиан в III веке писал, что новорожденному Христу поклонились «почти цари». Возможно, он имел в виду властителей одного из небольших государств, разбросанных восточнее реки Иордан.

Впрочем, Тертуллиан допускает, что правители пришли к Спасителю не из Междуречья, а с Аравийского полуострова. Об этом говорит характер поднесенных божественному младенцу даров. 

Дары и имена 

Золото, ладан и смирну поднесли Христу неспроста. Каждый из подарков полон глубокого смысла. Золото — дар царю. Ладан — застывшая ароматическая древесная смола — Богу. А смирна — благовонный бальзам для погребения — знак того, что новорожденному Мессии надлежит умереть за человечество.

Дары волхвов прибыли в Петербург. Фото с места события

«Если было три дара, то логично предположить, что их поднесли три человека. Это число дарителей и вошло в традицию», — говорит Андрей Десницкий. В Средневековье у дарителей появляются имена — Каспар, Мельхиор и Валтасар. В древности центром производства ладана было плато Дофар в Омане, что, по всей видимости, и дало жизнь версии об аравийском происхождении волхвов. Впрочем, во времена Христа международная торговля была настолько интенсивной, что ценную смолу можно было купить в той же Иудее — ее использовали священники Иерусалимского храма во время богослужений. 

«Чудеса — не главное» 

Доподлинно не известна и дальнейшая судьба даров. Церковное предание гласит, что их хранила у себя Богородица. Незадолго до своего Успения (ухода из земной жизни) она передала реликвию иерусалимской общине христиан. В 400 году византийский император Флавий Аркадий перенес Дары волхвов в Константинополь. От захвативших столицу Византийской империи в 1453 году турок реликвию спасла сербская принцесса Мария Бранкович, в юности выданная замуж за отца покорившего Константинополь султана Мехмеда II. Каким-то образом ей удалось убедить мужа не обращать ее в ислам. После падения столицы Византии она стала собирать христианские святыни, спасая их от разграбления. А еще Мария Бранкович мечтала посетить Афон, где, согласно монашеской традиции, женщинам находиться запрещено. Но глубоко уважавший свою мать Мехмед II передал ей Святую гору в управление, и в 1470 году она все же решилась посетить это место и привезла с собой несколько реликвий, в том числе Дары волхвов. 

Однако до монастыря святого Павла, который был ближе всего к пристани, Мария Бранкович так и не дошла. Почему — загадка. Есть предание, по которому на полпути к обители она услышала голос: «Не приближайся! Отсюда начинается царство иной Владычицы, Царицы Небесной, госпожи Богородицы, предстательницы и охранительницы Святой горы». А святыня с тех пор хранится в афонском монастыре святого Павла. «Золото, которое волхвы поднесли Христу, выглядело не как банковские слитки. В те времена был обычай дарить отлитые из золота сосуды. Но в Византии императоры приняли решение переплавить эти сосуды и сделать из них подвески. А ладан и смирну скатали в шарики (их около 70. — Прим. ред.). 

В 2014 году Дары волхвов впервые покинули афонскую обитель: их доставили для молитвенного поклонения в города России, Украины и Белоруссии. С 6 по 30 января в этих странах к святыне приложилось почти полтора миллиона человек. «Главная ценность этой святыни для нас, православных верующих, заключается не в тех чудесах и исцелениях, которые, безусловно, были. Прежде всего это подтверждение историчности евангельского события», — заключает Клименко. 

Сколько было волхвов в Библии?

Точное количество волхвов в тексте не указывается. Тем не менее, имена их установлены. Примечательно, что в каждом языке эти имена встречаются в своем варианте. 

Принято считать, что волхвов звали: 

Каспар; 

Мельхиор; 

Валтасар. 

Живописцы даже запечатлели их на своих полотнах. Первым изображением, показывающим верующим, как выглядели волхвы, считается фреска, украшающая церковь в Италии. Святыня известна под названием San Apolinar Nuovo. 

Вы можете встретиться также с такими именами, как: 

Магалах; 

Галгалах; 

Серакин. 

Они не говорят о других людях. Речь идет всё о тех же волхвах, пришедших к Младенцу с дарами. Такие имена используются евреями, а вот греки, например, применяют следующие варианты: Апелликон, Америн и Дамаскон. 

Такое разнообразие имен вводит верующих в заблуждение. Некоторые люди даже думают, что волхвов было много. На самом деле нигде в Библии не указывается точное количество провидцев. 

Предположительно, что их было трое. Об этом свидетельствует количество даров. Мы знаем, что новорожденному Иисусу преподнесли: золото, ладан и смирну. По количеству даров традиционно указывают и число волхвов. 

Функции волхвов 

Тут немного поможет археология, хотя толкование ее крайне путаное. В первую очередь, волхвы следили за славянскими календарями. Судя по их сложности и высокой астрономической точности — процесс наблюдения велся сотнями лет, постоянно и внимательно. Пахарь и воин на такой системный труд не способен, как и знахарь деревенский. 

Уже в IV веке до нашей эры на священных календарных кувшинах отмечались даты «священной воды», четыре периода дождей. Были точные сроки появления первых ростков (1-2 мая), начала и окончания жатвы, важные праздники. Ярилин день (4 нюня), день летнего солнцестояния (24 июня — Иван Купала). Был в календарях День Перуна (20 июля), какие-то предшествующие ему особые приготовления.

Кувшинный солярный календарь славян (Иллюстрация из открытых источников) 

Для фиксации наблюденного использовалась особая знаковая система «черт и резов». О ней говорил черноризец Храбр, писавший в X веке: 

«Прежде убо словене не имеxу къниг, но чрьтами и резами чьтяху и гадааху погани сущее». 

Волхвы, знающие «волшебные» заклятия от засухи, производящие точные расчеты сезонов дождей, были для темного народа особой кастой. С кучей дополнительных магических опций: умели превращаться в животных, повелевать облаками, устраивать затмение луны или солнца. Серапион Владимирский писал об их способности заговаривать обильные урожаи. Но и проколы бывали знатные, в другой раз расскажу. 

Немалую роль в авторитете волхвов играло «чародейство», способность проводить магические действия с водой, отварами из трав в специальных емкостях — «чарах». Известны «заздравные круговые чары», рассчитанные на сотню пирующих, наподобие «кубка-чары» черниговского князя Владимира Давыдовича (с пожеланиями добра и здоровья). Иногда пользы эти посудины не приносили, «чародейство» было понятием отравлений. 

«… исходят … чаровници по лугам и болотам … ищуще смертные травы». 

Немаловажный функционал волхвов касался «коби» — гаданиях о судьбе по полету птиц или внутренностям животных. Фольклористы бьются о немалый пласт «гадательных обрядов». Но продвинулись мало. Скорее всего, это были сложные, необычные ритуальные танцы или затейливые узоры хождений по рисованным на земле магическим символам. Совершенно точно именно оттуда вышло слово «кобениться» — совершать необычные телодвижения. 

(Иллюстрация из открытых источников) 

Вотчиной волхвов тысячелетиями было понятие «хранилышкы». Это археология подробно изучила. Изготовление магических предметов, талисманов и оберегов. В глазах церковников сие ремесло стояло рядом с чаровничеством и волшебством. Не буду подробно останавливаться на полу-разгаданных сложных космологических композициях, хорошо известных науке по зооморфным и антропоморфным фибулам V-VII веков и амулетам. 

Знаки Земли и Солнца, птицы и змеи (с неизменным Ящером) — это не фантазии искусных мастеров. А точное воспроизведение картины Мира. Именно она толковалась, обобщалась, воплощалась в конкретные образы многими поколениями волхвов-мастеров. Фибулы (филактерии) были предназначены не для эстетики. Это были охранительные предметы, защищавшие владельца от невидимых вредоносных навий, прочей нечисти.

Вот почему вплоть до XIX века кузнецы считались «пособниками нечисти», якшающимися с этой силой. Все виды работ с металлом (в языческие времена) были связаны с множеством обрядов, поверий и мифов. Это еще от скифов могло (через ряд промежуточных этапов) к славянам попасть. Поскольку получилась интересная калька: образ волка, обращающегося в человека-кузнеца («волкодлака»). 

Из исконно-славянского можно вспомнить мастера Кузмодемьяна. Как его звали в языческие времена, не ведаю. Но позже, составив из двух христианских имен (Кузьмы и Демьяна) словесный конструкт, народ назначил этого кузнеца волшебником. То плуг в 40 пудов изготовит, то людей земледелию научит. Мифический кузнец восточных славян всегда побеждает страшного Змея, пропахивает на нем гигантские борозды («Змиевы валы»). Из умений волхвов выросли поверья про «свадебного кузнеца», изготовителя колец для молодоженов, гаранта и покровителя крепкого брака. 

Почитание волхвов 

В западных календарях память Каспара отмечается 1 января, Мельхиора — 6 января, Вальтазара — 11 января. Впоследствии память трёх волхвов была приурочена к празднику Богоявления Господня — 6 января. В этот день устраивались представления, изображающие поклонение волхвов, получившие название праздника «Трёх королей». В православных календарях не было особого дня памяти волхвов; однако в ряде византийских рукописей под 25 декабря отмечается «Поклонение волхвов», перешедшее и в некоторые современные месяцесловы. В «Житиях святых» по святителю Димитрию Ростовскому под 25 декабря помещено, кроме текста, посвящённого собственно Рождеству Христову, и отдельное «Сказание о поклонении волхвов», где, кроме прочего, сказано: _»А имена их такие: первый — Мелхиор, старый и седой, с длинными волосами и бородой; он принёс золото Царю и Владыке. Второй — Гаспар, молодой и без бороды с лицом румяным; он принёс ливан вочеловечившемуся Богу. Третий — Валтасар, смуглый лицом, с длинною бородою, он принёс смирну смертному Сыну Человеческому».

Рака Трёх Волхвов в алтаре Кёльнского собора 

По преданию, мощи волхвов были обретены в Персии равноапостольной царицей Еленой и перенесены в Константинополь, в V в.- в Милан. В 1164 г. по желанию императора Фридриха Барбароссы мощи были увезены в Кёльн архиепископом Рейнальдом, где в память об этом 24 июля был установлен местный праздник «Трёх королей». В настоящее время мощи хранятся в Кёльнском кафедральном соборе во имя Пресвятой Богородицы и апостола Петра. О гробницах волхвов в персидском городе Сава (ныне Саве, к юго-западу от Тегерана) сообщал в XIII в. Марко Поло. 

Дары волхвов до IV в. хранились в Иерусалиме, император Аркадий перенёс их в Константинополь, впоследствии они были помещены в храме Святой Софии. По свидетельствам паломников, когда подаренное волхвами золото подносят к уху, «чудесным образом слышится как бы шёпот» [60]. После падения Константинополя (1453) Мария (Мара) Бранкович, вдова турецкого султана Мурада II и дочь сербского деспота Георгия Бранковича, привезла их на Афон. Когда в нарушение древнего запрета она подымалась от пристани к монастырю святого Павла, Богородица чудесным образом воспрепятствовала ей приблизиться к обители. Мария не посмела идти дальше и передала дары волхвов в руки игумена, который вышел ей навстречу в сопровождении братии. Впоследствии на этом месте иноки воздвигли часовню. 

Золото сохранилось в виде 28 небольших подвесок различной формы, поверхность каждой пластины украшена сканью. Ладан и смирна представляют собой маленькие шарики (до 60 штук). В настоящее время эта святыня хранится в ризнице монастыря святого Павла. 

Волхование в наше время

Сегодня большая часть знаний древних славян, особенно касающихся волшбы и колдовства, утеряна, поэтому современные практики нельзя в полной мере считать аналогичными тем, которые существовали до Крещения Руси. 

Несмотря на это, по сей день в деревнях, где влияние цивилизации проявляется не очень сильно, существуют хранители знаний, передаваемых из поколения в поколении. 

Интересно, что на сегодняшний день волшбой занимаются в основном женщины, среди мужчин эта практика распространена в гораздо меньшей степени. 

Волхвы, ведуны, хранители тайных знаний – этот образ до сих пор остается наиболее загадочным, однако он хорошо известен нам по былинам, преданиям и легендам. 

Даже с учетом того, что в современном мире такие понятия, как ведовство и волшба в их исконном понимании, сохранились слабо, они все равно помогают поддерживать славянское самоосознание и связь с предками.

Источник: https://nlo-mir.ru/religia/volhvy.html

«Поклонение волхвов» — довольно редкий сюжет в русской иконографии. Чаще всего сцену поклонения волхвов представляют как часть сюжета «Рождества Христова», либо в клеймах праздничных или Богородичных икон. В Москве в Храме Христа Спасителя в юго-восточной арке (справа от алтаря) верхней церкви Рождества Христова сцена поклонения волхвов представлена как отдельный сюжет.

История поклонения волхвов Младенцу Христу показалась нам любопытной с профессиональной точки зрения, поскольку в работе с западными туристами часто приходится касаться темы евангельских сюжетов. В православной, католической и протестантской культурах толкование оных несколько разнится. Например, католики называют событие Поклонение Волхвов праздником трёх королей, это один из значимых праздников в западной церкви, отмечают его 6 января. В Польше, например, этот религиозный праздник объявлен государственным выходным днём.

Постараюсь изложить современным русским языком  историю о волхвах, которую я почерпнула в книге «Земная жизнь Пресвятой Богородицы», составленной С.Снессоревой в 1911 году.

Поклонение Волхвов

Ещё до Рождения Иисуса Христа к востоку от Вифлеема халдейские волхвы увидели звезду. Появление небесного тела было предсказано почти за полторы тысячи лет до Р.Х., посвящённые ожидали его. Новая звезда не подчинялась общим законам движения светил и восточные звездочёты поняли, что она знаменует рождение Божественного Царя. Избранные из восточных мудрецов отправились в путь, чтобы найти Царя мира, поклониться Ему и принести дары.

Предание повествует, что волхвами или мудрецами стали либо цари, либо знатнейшие особы из Персии. Они были трёх возрастов и трёх племён. Старейшим был Мельхиор, его обычно изображают с бородой. Самого молодого звали Каспар, его рисуют безбородым. Муж среднего возраста — Валтасар, на некоторых изображениях его можно видеть смуглым или вовсе темнокожим.

Волхвами, чародеями или магами их называют совсем не потому, что они занимались чародейством или колдовством. На Востоке так называли тех, кто изучал природу, в особенности небесные тела.
Волхвы отбыли из Персии задолго до Рождества Христова. Некоторые источники указывают, что Вифлеемская звезда появилась в день Благовещения. Мельхиор, Валтасар и Каспар долго странствовали по пустыне и всё время ориентировались по Звезде, которая указывала им путь. Звезда шла низко над землёй, временами она скрывалась за облаками, давая путникам передышку.
Внезапно, перед самым Иерусалимом, звезда скрылась с небосвода. Волхвы вошли в город и стали расспрашивать о том, где родился царь иудейский.

Ирод

В Иерусалиме в это время правил царь Ирод. Народ ненавидел его и Ирод пребывал в постоянном страхе за себя и своих наследников. Ему предсказывали падение с престола, фарисеи отказывались присягать такому царю. Ирод задумал уничтожить рождённого Божественного Младенца. С помощью волхвов он захотел выяснить, где его найти.
Ирод призвал к себе персидских мудрецов, прикинулся добродетельным и повелел волхвам сообщить ему о месте рождения Иисуса Христа, ибо он тоже жаждет поклонился Царю царей.
Как люди науки, волхвы были добродушны и не уразумели лицемерия Ирода. Они пообещали указать местонахождение Божественного Младенца.

Выйдя из Иерусалима, волхвы решили двигаться в Вифлеем. Вдруг на небе снова показалась Звезда и опустилась вниз, вновь указывая им путь. Она вела мудрецов, пока те не дошли до пещеры, где пребывало Святое Семейство. У её входа Звезда остановилась, опустилась ещё ниже и осветила вход. Волхвы вошли, увидели Младенца, преклонили колена, поклонились Божественному Младенцу и поднесли ему свои дары.

Дары волхов

Халдейский царь Мельхиор преподнёс ладан (ливан), как Богу фимиам.
Перс Валтасар преподнёс золото, как Царю веков.
Эфиоп Каспар преподнёс смирну, как Богочеловеку.

Пречистая Матерь и Иосиф Обручник с изумлением смотрели на поклонение царей Востока.

Поклонившись Иисусу Христу, волхвы намеревались зайти в Иерусалим и указать Ироду на пещеру, где пребывало Святое Семейство. Но им во сне явился Ангел и известил их о злобных намерениях Ирода. Мудрецы, следуя повелениям Ангела, ушли из Вифлеема другим путём.

Священное писание говорит, что волхвы впоследствии приняли святое крещение от рук апостола Фомы, который проповедовал Евангелие в Персии.

События, последующие поклонению волхвов

Святое Семейство оставалось в пещере в течении 40 дней. На 40-й день произошло Сретение Господне, затем Святое Семейство вернулось в Назарет. Но Ирод не оставил своих чёрных умыслов об уничтожении Божественного Младенца. Он приказал убить всех детей мужского пола, которым не исполнилось 2-х лет.

Ангел Господень явился Иосифу во сне и повелел ему взять семью и отправится в Египет. В ту же ночь Святое Семейство тронулось в путь. Их сопровождал Иаков, старший сын Иосифа, поэтому в западной живописи в сюжете «Бегство в Египет» часто изображают Младенца Христа, Пресвятую Деву Марию, Иосифа и Иакова.

На пути в Египет беглецов остановили разбойники, которые хотели ограбить и убить странников. Старший из них выступил вперёд с мечом в руке, чтобы поближе рассмотреть путников и был изумлён их прекрасными лицами. Он не позволил сотоварищам грабить Святое Семейство и остановил того, кто настаивал на грабеже. По преданию, имя доброго разбойника было Тит, а злого — Думах. Второй раз им суждено было встретится на Голгофе — оба они страдали с Христом на кресте. Тит уверовал в Иисуса Христа, а Думах остался неверующим.

В поисках сведений об отдельной иконе «Поклонение волхвов» мне удалось найти два разных изображения. В источнике («Золотой корабль. Православная библиотека» http://www.golden-ship.ru/photo/spasitel/poklonenie_volkhvov/288) указано, что оба они находятся в соборе Василия Блаженного. Одно написано, как самостоятельная икона.

Другое исполнено в виде фрагмента одной из икон.

По материалам книги «Земная жизнь Пресвятой Богородицы и описание святых чудотворных её икон». Составила София Снессорева. 2013 г.

Статьи по теме:
Икона «Александр Свирский в житии» в Успенском соборе Московского Кремля
Богородичные образ в Кремле
Четырёхчастная икона в Благовещенском соборе Московского Кремля

Статьи не по теме:
Экскурсовод в Москве
Экскурсии по Москве и Подмосковью
Пешеходные экскурсии по Москве
Экскурсия по Красной площади и Александровскому саду
Экскурсия в Новодевичий монастырь
Экскурсия во дворец Алексея Михайловича
Частный гид-переводчик в Москве