Поздравление с днем рождения от чехова

Замечательное поздравление от А.П. Чехова

Письмо А.П. Чехова А.А. Киселевой, 8 января 1890 г.

«Честь имею поздравить Вас с днем Ангела и пожелать Вам многих предбудущих в добром здоровьи и благополучии, а также родителям Вашим.
Посылаю Вам из глубины души следующие подарки:

1) Ножницы для отрезывания мышам и воробьям хвостиков.
2) Два пера для писания стихов: одно перо для плохих стихов, а другое для хороших.
3) Рамку для портрета какой-нибудь хари.
4) Висюльку из чистого серебра, полученную мною в подарок от знаменитой детской писательницы.
5) Большой ящик почтовой бумаги с фиалками для писания писем к Тышечке в шапочке, тышечке без шапочки и прочим млекопитающимся обоего пола.
6) Sachet, которое прошу Вас убедительно положить в почтовую бумагу, чтобы она пахла.
7) Номер Славянской Газеты для чтения натощак.
Древнюю Историю с Рисунками; из этой Истории видно, что и в древности жили дураки, Ослы и Мерзавцы.
9) Больше Подарков нет.

Потратившись на подарки и находясь поэтому без всяких средств к существованию, прошу Вас выслать мне денег. А если у Вас денег нет, то украдьте у папаши и пришлите мне.»

Живя в Москве, Чехов часто звал гостей на свой день рождения. На этих веселых и шумных вечерах присутствовали художник Исаак Левитан, поэт Лиодор Пальмин, писатель Лазарев-Грузинский, «Яшеньки» – так в шутку у Чеховых называли сестер Яновых, Евдокия Эфрос.

В январе 1891 г. Чехов был в Петербурге. Его чествовали в трактире «Малый Ярославец», который располагался на Большой Морской улице. Приглашенным запомнилась кулебяка и огромное количество тостов за здоровье именинника. Семья тоже не осталась в стороне от замечательного события и… праздновала без именинника, но с гостями. Зашел на огонек «король московских репортеров» В.А. Гиляровский, о чем «отчитался» другу: «Был вчера у тебя, Антон Павлович, на именинах и, верный себе во всем и всегда, выпил всю водку за твое здоровье и ушел». Из Петербурга домой Антон Павлович писал в Москву: «Честь имею поздравить Вас с именинником; желаю Вам и ему здравия, благополучия…»

Некоторые дни рождения писателя проходили тихо и скромно. «Третьего дня я был именинник; ожидал подарков и не получил ни шиша», – писал Чехов А.С. Суворину 19 января 1895 г. «Милая Маша, спасибо за письмо с поздравлением, вчера получил. Мне стукнуло уже 38 лет; это немножко много, хотя, впрочем, у меня такое чувство, как будто я прожил уже 89 лет», – писал он сестре в январе 1898 г. из Ниццы. Ей же в 1903 г. сообщал из Ялты: «Именины мои прошли скучно, никого не было. Зато подарков много: ананасовое варенье, которого я не ем, промокательная бумага на ящике, который никуда поставить нельзя, ручка из горного хрусталя, которою писать нельзя, и конфекты, которых я не ем».

Необычно и торжественно прошёл день рождения писателя 17 января 1904 г. Чехов в это время находился в Москве, а его именины совпали с премьерой пьесы «Вишневый сад» в Московском художественном театре. «Появление Чехова на сцене было встречено громовыми и продолжительными аплодисментами всего зрительного зала», – сообщало «Русское слово», давшее подробный отчет об этом «Чеховском вечере».

К.С. Станиславский вспоминал и о подношениях Чехову: «Вот художник Коровин чудесный подарок мне прислал! Чудесный!

— Какой? — интересовался я.

— Удочки.

…все другие подарки, поднесенные Чехову, не удовлетворили его, а некоторые так даже рассердили своей банальностью.

— Нельзя же, послушайте, подносить писателю серебряное перо и старинную чернильницу.

— А что же нужно подносить?

— Клистирную трубку. Я же доктор, послушайте. Или носки. Моя же жена за мной не смотрит. Она актриса. Я же в рваных носках хожу. Послушай, дуся, говорю я ей, у меня палец на правой ноге вылезает. Носи на левой ноге, говорит. Я же не могу так! – шутил Антон Павлович и снова закатывался веселым смехом».

---

Кто и когда придумал дарить стихи на День рождения, точно неизвестно. Но традиция эта жива и поныне. Вот только не каждый сможет сочинить стих сам.

А Интернет хотя и пестрит заголовками «стихи в День рождения» или «поздравление в стихах», но на деле предлагает не очень широкий выбор. Большинство поздравительных стихов или СМС не только однотипны, но часто и грешат примитивными рифмами вроде «День рождения – стихотворение», «поздравляем – желаем» и т.д. Найти оригинальный и красивый поздравительный стишок или куплет порой бывает трудно. На этот случай предлагаем вниманию красивую подборку поздравительных стихов, написанных признанными русскими поэтами.

Стихотворные поздравления с днём рождения

 Александр Пушкин

ХОТЯ СТИШКИ НА ИМЕНИНЫ…

Хотя стишки на именины

Натальи, Софьи, Катерины

Уже не в моде, может быть:

Но я, ваш обожатель верный,

Я в знак послушности примерной

Готов и ими вам служить.

Но предаю себя проклятью,

Когда я знаю, почему

Вас окрестили благодатью!

Нет, нет, по мненью моему.

И ваша речь, и взор унылый,

И ножка (смею вам сказать) —

Все это чрезвычайно мило,

Но пагуба, не благодать.

В АЛЬБОМ

Долго сих листов заветных

Не касался я пером;

Виноват, в столе моем

Уж давно без строк приветных

Залежался твой альбом.

В именины, очень кстати,

Пожелать тебе я рад

Много всякой благодати,

Много сладостных отрад, —

На Парнасе много грома,

В жизни много тихих дней

И на совести твоей

Ни единого альбома

От красавиц, от друзей.

ИМЕНИНЫ

Умножайте шум и радость;

Пойте песни в добрый час:

Дружба, грация и младость

Именинницы у нас.

Между тем дитя крылато,

Вас приветствуя, друзья,

Втайне думает: когда-то

Именинник буду я!

Николай Некрасов

ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ

Как много дум наводит день рожденья!

Как много чувств в душе он шевелит!

Тот от души его благословит

И проведет с друзьями в наслажденьи.

А есть другой… Болезнен и уныл,

Бежит под сень родительских могил

И там, в пылу преступного раздумья,

Его клянет и просит у небес

В удел земной, как милости, безумья,

Чтоб страшный день из памяти исчез!..

Безумен тот, кто рад ему; безумен,

Кто упрекать и клясть его посмел.

Счастлив — сей лик ни праздничен, ни думен,

Кто перед ним ни вырос, ни сробел;

Кому с собой ни радости беспечной,

Ни горьких мук тот день не принесет;

Кому шепнет, что жизнь не бесконечна,

Что больше он, быть может, не придет!

27 ноября 1840

Петр Вяземский

ПЕСНЬ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ В. А. ЖУКОВСКОГО

В этот день дал Бог нам друга —

И нам праздник этот день!

Пусть кругом снега и вьюга

И январской ночи тень;

Ты, Вьельгорский, влагой юга

Кубок северный напень!

Все мы выпьем, все мы вскроем

Дно сердец и кубков дно

В честь того, кого запоем

Полюбили мы давно!

Будь наш тост ему отраден,

И от города Петра

Пусть отгрянет в Баден-Баден

Наше русское ура!

Он чудесный дар имеет

Всех нас спаивать кругом:

Душу он душою греет,

Ум чарует он умом

И волшебно слух лелеет

Упоительным стихом.

И под старость духом юный,

Он все тот же чародей!

Сладкой песнью дышат струны,

И душа полна лучей.

Будь наш тост ему отраден,

И от города Петра

Пусть отгрянет в Баден-Баден

Наше русское ура!

Нас судьбы размежевали,

Брошен он в чужой конец;

Но нас чувства с ним связали,

Но он сердцем нам близнец;

Ни разлуки нет, ни дали

Для сочувственных сердец.

Нежной дружбы тайной силой

И судьбе наперелом

В нас заочно — друг наш милый,

И мы жизнью сердца — в нем.

Будь наш тост ему отраден,

И от города Петра

Пусть отгрянет в Баден-Баден

Наше русское ура!

Тихо-радостной тоскою

В этот час объятый сам,

Может статься, он мечтою

К нам прильнул и внемлет нам,

И улыбкой и слезою

Откликается друзьям!

Радость в нем с печалью спорит,

Он и счастлив и грустит,

Нашим песням молча вторит

И друзей благодарит.

Будь наш тост ему отраден,

И от города Петра

Пусть отгрянет в Баден-Баден

Наше русское ура!

Январь 1849

Николай Языков

ПОЗДРАВЛЕНИЕ М. Н. ДИРИНОЙ

Сегодня ваши именины,

Поздравить вас — я очень рад,

Но в них я вижу — виноват —

Ошибку важную судьбины:

И как ей в голову пришло

Апреля первое число —

Сей день обманом знаменитой —

На праздник вам определить;

И как не стыдно ей грешить

Так безрассудно и открыто!

О, если б я распоряжал

Судьбы таинственной делами!

Я лучший день для вас избрал

Между прекраснейшими днями,

Тот самый день, когда весь мир

Свое веселье торжествует;

Когда играющий зефир

Цветы роскошные целует

И с тихим лепетом, слегка,

Живую влагу ручейка

Струями светлыми волнует;

Когда под сумраком ветвей

Благоухающей дубравы

То сладостной, то величавый

Весенний свищет соловей;

Когда и небо голубое

Блистает полною красой,

И веет что-то неземное

Над очарованной землей.-

Все это кстати вам — и кто же

Пенял бы мудрости судьбин,

Что это время не похоже

На время ваших именин?

Языков Николай

М. Н. ДИРИНОЙ

1 апреля 1825

An Treue und Gehorsam bin ich

der Alte; aber ich habe mir das

schwatzen angewohnt.

Goethe — Egmont {*}

Счастливый милостью судьбины,

Что я и русской, и поэт,

Несу на ваши именины

Мой поздравительный привет.

Пускай всегда владеют вами

Подруги чистой красоты:

Свобода, радость и мечты

С их непритворными дарами;

Пускай сияют ваши дни,

Как ваши мысли, ваши взоры,

Или пленительной Авроры

Живые, свежие огни.

Где б ни был я — клянусь богами,-

В стране родной и неродной,

Любим ли ветреной судьбой,

Иль сирота под небесами,

За фолиантом, за пером,

При громе бранного тимпана,

При звуке лиры и стакана,

Заморским полного вином —

Всегда услужливый мой гений

Напоминать мне будет вас

И Дерпт, и славу, и Парнас

И сада Радсгофского тени.

Вот вам пример: в России — там,

Где величавая природа,

Студент-певец, я жил с полгода.

Моим разборчивым очам

Являлись дивные картины:

Я зрел, как ранние снега

Сребром ложились на вершины

И на широкие луга,

Как Волги пенились пучины,

Как трепетали берега,

Как обнаженные дубравы

Осенний ветер волновал

И в пудре по полю гулял;

Я видел сельские забавы,

Я видел свадьбу, видел свет —

И что же чувствовал поэт?

Полна спасительного гнева,

Моя открытая душа,

Была скучна, не хороша,

Как непонятливая дева.

Она молила небеса

Исправить воздух и дорогу

И слава богу — слава богу,

Я здесь.- Мой рай, моя краса,

Царица вольных наслаждений,

Где ты, богиня песнопений?

Приди! Возвышенный твой дар

Меня наполнит, очарует,

И сердце юношеский жар

К труду прекрасному почует!

Пример не краток: нужды нет,

Я обвиняюсь перед вами,

Что замечтался;- но мечтами

Живет и действует поэт,

И дело: в мире с юных лет,

Богатый творческою силой,

Он пламенеет страстью милой,

Душой следит свой идеал —

И вот нашел… Не тут-то было!

Любимец музы прозевал,

(Прощай, пленительное счастье!)

Пред ним в обертке божества

Одни бездушные слова,

Одно холодное участье.

Кого ж ему любить? Мечты!

Он ими сердце оживляет

И сладко, гордо забывает

Свой плен и райские черты

Лица и мозга красоты.

Ах, я забылся! От предмета

Куда стихи мои летят?

Простите вашего поэта,

Я право прав, а виноват,

Что разболтался невпопад.

Так было б лучше во сто крат

В моем таинственном журнале

Об непонятном идеале

Писать, что здесь говорено.

Но будь как есть, мне все равно!

Я знаю вашу благосклонность!

Не удивит, не тронет вас

Мой неодуманный рассказ,

Моей мечты неугомонность!

Пора мне кончить мой привет

И скуку вашего терпенья;

Когда в душе чего-то нет,

Когда не сладки наслажденья,

Когда любимая звезда

Для вдохновенного труда

Неверно, пасмурно сияет,

Певец обманутый скучает

И без отрады Пиэрид,

Без пиитической отваги

Повеся голову сидит

И томно смотрит на бумаги.

Теперь сердечно признаюсь —

Я для Парнаса не гожусь!

И будь не ваши именины,

Я промолчал бы, как молчу,

Когда без цели и причины

Распространяться не хочу.

Довольно! Нет! еще мой гений

Вас просит, кланяяся вам:

Не скоро ждите объяснений

Его загадочным словам;

Настанет время — после мая

Подробно он расскажет сам,

Какая сила роковая,

На зло Парнасу и уму,

Апрель попортила ему;

Еще он просит: бога ради,

Без Гарпократа никому

Вы не кажите сей тетради.

* В верности и повиновении я — прежний; но люблю поболтать. Гете,

«Эгмонт» [Ред ]

Александр Бестужев

В ДЕНЬ ИМЕНИН

Ал. и В. М……..й

Невольный гость в краю чужбины,

Забывший свет, забывший лесть,

Желал бы вам на именины

Цветов прелестнейших поднестъ:

Они — дыханию услада,

Они — веселие очей.

При них бы мне писать не надо

Вам поздравительных речей:

Желанье счастья без печали

В цветах вы сами б угадали…

Но — ах!— якутская весна

Не зелена и не красна!

И здешний май, холодной, дикой,

Одной подснежною брусникой,

А не лилеями богат.

Природа спит, и в поле целом

Я разжился одним пострелом,

А я слыхал, такой наряд

На именины не дарят.

Итак, по воле и неволе

Пришлось приняться за перо,

Хоть я забыл в угрюмой доле

Писать забавно и пестро.

Примите ж это благосклонно

И в шуме праздничного дня

Не осудите вы меня

За мой привет простой и сонной.

В нем правда — каждая черта;

Притом же ваша доброта

По слуху, по сердцу и дома

И вчуже страннику знакома…

В краю зимы и дружбы зимной,

Поверьте, только вы одне,

Ваш разговор гостеприимной

Напоминал друзьям и мне

О незабвенной стороне.

О, будь же добродетель та же

И с нею брат ее — покой,

Как неизменный часовой,

У сердца вашего на страже;

Да никакой печали тень

Не хмурит тихий свет забавы,

И, проводив веселый день,

Поутру встанете вы здравы…

Да будут ясны ваши сны,

Как небо южныя весны,

И необманчивы надежды,

И перед вами все невежды,

По крайней мере, хоть скромны;

Совет подруги чист и верен,

Знакомых круг нелицемерен,

Неутомителен бостон,

Ни бальных скрипок рев и стон!

Когда ж на берега великой,

На берега моей Невы,

Покинув край морозов дикой,

Стрелою полетите вы,

Да встретят путницу родные,

Беспечной юности друзья

И все по сердцу не чужие,

И вся родимая семья

Благополучны и здоровы,

И пылки, и разлукой новы,

И смех, и радость, и расспрос,

И сладкий дождь свиданья слез!!.

Зачем же, искра упованья —

Дожить до сладкого свиданья,—

В груди моей погасла ты?

Но я ступил из-за черты

Сорокаверстного посланья.

И мне, и вам унять пора

Болтливость моего пера,

Но знайте: это все с начала

По пунктам истина скрепляла,

Хоть неподкупна и строга;

Тут не сплетал из лести кружев

Ваш всепокорнейший слуга

. . . …… въ.

18 мая 1829

 Владимир Бенедиктов

АВДОТЬЕ ПАВЛОВНЕ БАУМГАРТЕН

(23 ФЕВРАЛЯ 1866 г.)

С дней юных вашего рожденья

День благодатный мне знаком —

И вот — я с данью поздравленья

Теперь иду к вам стариком,

Пишу больной, но дух не тужит,

В расстройстве только плоть моя,

А стих мне верен, рифма служит,

И прежний ваш поклонник — я.

Мной жизни выдержана проба, —

Я и теперь всё ваш, близ гроба,

Измены не было. — Не раз

В движенье жизненного круга

Почетного названья друга

Я удостоен был от вас, —

И это лестное названье

Всегда всего дороже мне;

Ему ношу я оправданье

В душе, вам преданной вполне,

Как и тогда, как я был молод.

Я охладел, но коль вредит

Иному чувству этот холод,

То чувство дружбы он крепит,

А это чувство много силы

Дает мне и в дверях могилы, —

С ним вам несу на много лет

Живой заздравный мой привет,

Борис Пастернак

БРЮСОВУ

Я поздравляю вас, как я отца

Поздравил бы при той же обстановке.

Жаль, что в Большом театре под сердца

Не станут стлать, как под ноги, циновки.

Жаль, что на свете принято скрести

У входа в жизнь одни подошвы; жалко,

Что прошлое смеется и грустит,

А злоба дня размахивает палкой.

Вас чествуют. Чуть-чуть страшит обряд,

Где вас, как вещь, со всех сторон покажут

И золото судьбы посеребрят,

И, может, серебрить в ответ обяжут.

Что мне сказать? Что Брюсова горька

Широко разбежавшаяся участь?

Что ум черствеет в царстве дурака?

Что не безделка — улыбаться, мучась?

Что сонному гражданскому стиху

Вы первый настежь в город дверь открыли?

Что ветер смел с гражданства шелуху

И мы на перья разодрали крылья?

Что вы дисциплинировали взмах

Взбешенных рифм, тянувшихся за глиной,

И были домовым у нас в домах

И дьяволом недетской дисциплины?

Что я затем, быть может, не умру,

Что, до смерти теперь устав от гили,

Вы сами, было время, поутру

Линейкой нас не умирать учили?

Ломиться в двери пошлых аксиом,

Где лгут слова и красноречье храмлет? ..

О! весь Шекспир, быть может, только в том,

Что запросто болтает с тенью Гамлет.

Так запросто же! Дни рожденья есть.

Скажи мне, тень, что ты к нему желала б?

Так легче жить. А то почти не снесть

Пережитого слышащихся жалоб.

1923

предлагаю вашему вниманию письмо Антона Павловича жене, написанное в день своего рождения 1903 года (датируется старым стилем):

17 января 1903 г. Ялта. О. Л. Книппер-Чеховой

Здравствуй, дусик мой! Знаешь, что я придумал? Знаешь, что я хочу предложить тебе? Ты не рассердишься, не удивишься? Давай вместо дачи в этом году поедем в Швейцарию. Там мы, устроившись, благодушно проживем два месяца, а потом вернемся в Россию. Как ты думаешь? Что скажешь?

Сегодня приехал учитель, привез от тебя подарки. Прежде всего, миллион поцелуев тебе за карточку, кланяюсь в ножки. Угодила, дуся моя, спасибо. Бумажник очень хороший, но его придется, вероятно, спрятать, так как теперешний мой бумажник мне памятен и дорог; его когда-то подарила мне собака. К тому же новый, кажется, неудобен, из него легко потерять деньги и бумаги. За конфекты тоже низко кланяюсь, хотя конфект я не ем; мать очень любит их, стало быть, ей отдам.

Но бедный Вишневский! Пиво, которое он прислал мне, сообразительный учитель сдал в багажный вагон; оно замерзло, бутылки полопались. Надо было бы предупредить учителя. Вообще не везет мне с пивом! А кто прислал мне птицу в шляпе? Ты или Вишневский? Удивительно безвкусное венское изделие. Куплено оно, очевидно, в венском магазине не Клейна, а шмулей, любящих венскую бронзу. В Москве теперь торгуют только шмулевой бронзой. Бррр, забросил на печку, тошно смотреть даже. Но это пустяки, впрочем, а вот пива жаль, даже кричать готов.

Поедешь в Швейцарию? Напиши мне, родная, подумав и все взвесив, и если решишь, что ехать можно и что мы, быть может, поедем, то начни собираться мало-помалу, так чтобы нам в конце мая и выехать, составив предварительно маршрут. Вчера на ночь я читал в «Вестнике Европы» статью Евг. Маркова о Венеции. Марков старинный писака, искренний, понимающий, и меня под его влиянием вдруг потянуло, потянуло! Захотелось в Венецию, где мы побываем, захотелось в Швейцарию, где я еще не был ни разу.

Вот если б учитель мармеладу привез! Или мятных лепешек от Трамбле. Ну, да все равно.
Поедем, родная! Подумай! Если же почему-либо тебе нельзя, тогда отложим до будущего года. Сегодня ветрище дует жестокий. Ну, благословляю тебя и обнимаю мою радость. Отвечай поскорей насчет Швейцарии.

Твой А.

Примечания

1. …поедем в Швейцарию. — Книппер отвечала: «Так мы едем в Швейцарию? С наслаждением, милый мой! Я на все согласна, что ты ни придумаешь. Поживем в горах, в чудном воздухе, тем более, что ты еще не был в Швейцарии. Собирай сведения, куда лучше ехать, приобрети карту и составляй маршрут, и я тоже буду думать, будем писать друг другу, что надумаем, а потом вскоре и поговорим. Так, милый мой?» Эта поездка не состоялась.
2. Сегодня приехал учитель… — Гурзуфский учитель Н. А. Винокуров-Чигарин выехал в Москву 14 декабря 1902 г. 10 января 1903 г. Книппер сообщала Чехову: «Был сегодня Винокуров-Чигарин. Пил чай, с восторгом говорил о нашем театре, о „На дне“. 12-го пристрою его на „Три сестры“» (Книппер-Чехова, ч. 1, стр. 175). 12 января она писала: «Сыграли „Три сестры“. Мне очень игралось в третьем акте, и четвертый я чувствовала сильно и плакала. После второго акта приходил Винокуров в восторге, говорит, что ему нравится больше, чем на „Дне“. Завтра он едет и увидит тебя» (там же, стр. 178). С Винокуровым Книппер передала Чехову подарки ко дню его рождения. В письме от 18 января она спрашивала: «Как ты провел день своих именин? Винокуров, верно, увеселял тебя рассказами про Москву. Не надоело тебе? Коробок от Вишневского довез благополучно? Куренка передал? Бумажник нравится или нет? Конфеты кушаешь? Рожицу мою нашел?» (там же, стр. 185).
3. …привез от тебя подарки. — Книппер сообщала: «…посылаю тебе к именинам сладенького и бумажничек, чтобы деньги водились <…> Бумажник посылаю простой, но хороший, очень удобный внутри, а модные не такие удобные, пригодны для легкомысленной молодежи, вроде румяного доктора, правда?» В ответном письме она писала: «Твое письмо меня взволновало, родной мой! Ты, верно, был сильно не в духе. Я тебе ничем не угодила, дусик? Прости. А бумажник мне очень по вкусу, там так много отделений, я его долго рассматривала и вертела и перебрала весь магазин. Отчего тебя рассердила игрушечка? Я просто так послала ее, мне хотелось послать что-нибудь из моих вещей. У меня был целый оркестр таких птиц, и они меня потешали; в последнюю минуту, когда уходил учитель, я ее завернула и отдала. Не сердись, милый. Мармеладу и мятных не прислала, потому что первого ты в Москве в рот не брал, когда я приносила, а вторых можно достать в Ялте, а абрикосовские конфеты ты всегда любил. Пиво очень жалко, но я тебе еще пришлю. Учитель — дубина; я ему твердила сто раз, что надо короб отдать кондуктору, поставить в холодок. Вишневский огорчится, когда узнает».
4. …миллион поцелуев тебе за карточку… — Книппер прислала Чехову свою фотографию и добавляла: «…свою физию вкладываю, если она тебе счастье может принести». На фотографии надпись: «Поздравляю, милый мой! 17-ое янв. 1903 г.» (опубликована в ЛН, т. 68, стр. 57). Фотография хранится в Доме-музее в Ялте, в комнате О. Л. Книппер.
5. …я читал в «Вестнике Европы» статью Евг. Маркова о Венеции. — «Царица Адриатики. Из путешествия по европейскому Югу» («Вестник Европы», 1903, № 1, стр. 216—275). Описание Венеции в этой статье начинается словами: «И вдруг вы сразу перенесены совсем в новый, незнакомый вам мир <…> Улиц нет, земли нет, экипажей нет; нет лошадей, нет пыли, нет шума и грохота колес <…> Здесь какой-то особенный, бодрящий воздух, здоровое дыхание могучего моря, без его ужасов и тревог».
6. Захотелось в Венецию… — В столовой ялтинского дома до сих пор висит раскрашенный фотографический снимок — вид Венеции, привезенный Чеховым в 1891 г. из «голубоглазой Венеции».

Источник: http://chehov-lit.ru/chehov/letters/1902-1903/letter-3971.htm

Теперь  добавлю два поэтических воспоминания об Антоне Павловиче, Начну со стихотворения Ивана Бунина

ХУДОЖНИК

Хрустя по серой гальке он прошел
Покатый сад, взглянул по водоемам,
Сел на скамью… За новым белым домом
Хребет Яйля и близок и тяжел.

Томясь от зноя, грифельный журавль
Стоит в кусте. Опущена косица,
Нога — как трость… Он говорит: “Что, птица?
Недурно бы на Волгу, в Ярославль!”

Он, улыбаясь, думает о том,
Как будут выносить его — как сизы
На жарком солнце траурные ризы,
Как желт огонь, как бел на синем дом.

“С крыльца с кадилом сходит толстый поп,
Выводит хор… Журавль, пугаясь хора,
Защелкает, взовьется от забора —
И ну плясать и стукать клювом в гроб!”

В груди першит. С шоссе несется пыль,
Горячая, особенно сухая.
Он снял пенсне и думает, перхая:
“Да-с, водевиль… Все прочее есть гиль”.

1908, Иван Бунин.

И ещё пусть будет здесь сегодня это стихотворение Юрия Левитанского :

В Москве меня не прописывали.
Загород мне прописывали.

…Поселюсь в лесопарковой зоне.
Постелюсь на зеленом газоне.

Книжку выну. Не книжку чековую,
а хорошую книжку, Чехова.

Чехов — мой любимый писатель.
Он веселый очень писатель.

Я «Крыжовник» перечитаю.
Его многим предпочитаю.

А потом усну в тишине.
Сон хороший приснится мне.

Будто я лежу молодой
под Москвой, на передовой.

Никакой у меня обиды.
Два дружка у меня убиты.

Я один остаюсь в траншее.
Одному мне еще страшнее.

Одна мысль у меня в мозгу:
не пущу я врага в Москву.

За спиною она, любимая.
Спи, Москва моя! Спи, любимая!

1963