Поздравление с намеком на предательство

Как сложно мне осознавать,
Что мир жесток и безрассуден,
Как можно в мире предавать
Тепло друзей, сплетенье судеб?

Как можно лгать, не дрогнув глазом?
И столько времени молчать?
И не обмолвиться ни разу,
О чем душа должна кричать?

Как можно все перечеркнуть
Движеньем ловким и вальяжным?
Ведь чтобы палку перегнуть
Совсем не нужно быть отважным.

Как жить, когда на сердце вьюга?
Метель метет, горит душа;
Когда твой друг или подруга
Тебя зарежет без ножа…

Скажи, зачем? Ради чего?
Что? Меркантильный интерес?
Оно хоть стоило того,
Чтобы на дружбе ставить крест?

Поймешь, что ты теряешь больше
Того, что ты приобретешь.
Что может быть друзей дороже,
Чтоб дружбу променять на ложь?

Ведь можно было с глазу нА глаз
Тотчас все взять и рассказать,
А верный друг способен сразу
Понять, принять и поддержать.

Увы, но люди судят по себе,
А ты меня совсем не знаешь,
Теперь я много знаю о тебе:
Друзей таких врагу не пожелаешь.

Как сложно мне осознавать,
Что мир жесток и безрассуден,
Как научиться снова доверять
Своим друзьям и просто людям?!

Ну что же, будет мне уроком!
Приму его как Божий дар,
А не насмешку злого рока,
Что в спину мне нанес удар.

Быть может ангел – мой хранитель
Глаза открыл мне, уберег;
А демон – главный искуситель
Не навредит – все видит Бог!

* * * * *

Предательство воспринимай с улыбкой!
Ведь ты сильнее тех, кто предавал,
Ты выдержала ношу дружбы зыбкой:
Нетронутым остался злостный перевал.
Не знаю, кто так поступил,
Поступок я бы всем простил,
Но дружбы не восстановил.
Предателя подальше отстранив,
Предавший раз ещё способен,
Я знаю это по себе,
Пускай я был тогда не злобен,
Не доверял тогда Судьбе.
Доверься ты,
И друга дорогого,
Забывши все мечты,
Найди себе другого

* * * * *

Друзья предают, а мы верим и любим,
а вдруг лишь случайно такое бывает.
Их снова и снова оправдывать будем,
ведь верное сердце обиды прощает.
«Предавши единожды, снова предаст»,
— нам древняя мудрость о том говорит.
А если друг честное слово нам даст
и скажет, что дружбою он дорожит?
И вновь мы поверим, ну как не поверить,
не думаем мы, что могут нам лгать.
Всех меркой единой не хочется
мерить, ведь очень легко друзей потерять.
Друзья предают, а мы верим и
любим, пытаемся снова мы их оправдать.
Но слепо им верить уже мы не будем,
предательство всё же не стоит прощать.

* * * * *

Когда по навету ложному
дружбы исчерпан срок,
одно есть средство надежное:
извлечь суровый урок.
В дружбе святой предательство?
Да это же просто бред.
Тому виной обстоятельства.
Выходит, что дружбы нет.
Иль я не права в суждении?
Ведь друг для меня — кумир.
А сердце грызут сомнения.
Так уж устроен мир.
Ядом слова заряжены.
Случалось это не раз.
И кто-то в замочную скважину
будет глядеть на нас.
Силы тратить не хочется.
Совесть — на костылях.
Да и в душе непогодица.
А, может, и полный крах?

* * * * *

Как ни питаешь доверия к людям,
Как не стараешься дружбу ценить.
Только подчас может друг поразить,
И обернуться лукавым Иудой.
Как тяжело, если друг самый близкий,
Бросит в беде, когда помощи ждешь.
Иль поступая и подло и низко,
В спину вонзает предательский нож.
Тяжко терять связи с дружбою старой,
Воспоминанья ведь живы о ней,
Больно судьба нам наносит удары,
Но от друзей они вдвое больней.
Разные беды способны случиться,
Но огорчаться не стоит зазря.
Только когда предают нас друзья,
Словно души умирает частица…

* * * * *

Сколько волка ни корми, как известно, смотрит в лес.
Сколько слов ни говори, не достать Луну с небес.
Если сказками кормить, соловей не будет петь.
И предательство твоё не намерен я терпеть.

Так бывает у людей — за хорошею игрой
Очень трудно разглядеть, что скрывается порой
За приятным: я люблю. Может это всё слова?
Чувства — ложь, лишь пыль одна? За признаньем — мишура.

И могу ли я узнать — что ты прячешь там, в душе?
Год прошёл. И что теперь? Глядь — обманут я уже.
Как неопытный минёр, я на мину наступил.
Так обидно, Боже мой! Чем я это заслужил?

* * * * *

Ты столько раз смогла ему простить,
Измену, ложь, предательство и боль.
Так много раз ты просто не хотела жить
И всё ж цеплялась за него: «Он мой!»
У всякой женщины на это есть причины,
Чтоб, стиснув зубы, молча крест нести.
Но вряд ли есть достойные мужчины,
Которым можно это всё простить.
Тебе все кажется, что завтра будет лучше,
Но реку вспять, увы, не повернуть.
С презреньем смотришь на него и тут же
С рыданьем кинешься ему на грудь.
Мы все похожи в этом, к сожалению,
Любя его, теряешь ты себя.
И в сотый раз, призвав себя к терпению,
Ты промолчишь, обиду затая.

* * * * *

Не улыбайся мне с такой печалью,
Твоя улыбка горше жгучих слёз!
Укутай плечи сахарные шалью,
Не затмевай сияние берёз!

Зачем прощать меня великодушно,
Когда прощать предательство нельзя?
Ты говоришь спокойно, даже скучно,
А душу рвут кричащие глаза!

Ещё чуть-чуть — и буду на коленях
Я умолять о мщении твоём!
Не жди меня на солнечных ступенях:
Нам не дано возвыситься вдвоём!

Ты уходи, а я в ничтожном прахе
Уж как-нибудь найду свои следы.
Но ты схватила сердце, — и на плахе
Расплющила под прессом высоты!

* * * * *

Он хочет жить, а есть ли смысл?
Ведь негде попросту ему.
Или в подвале, рядом с крысой?
Уж лучше так, чем одному.

Судьба оставила без крова.
Его вина? Быть может так.
Ему предательство не ново,
Когда твой друг отныне — враг.

Такой, как все! Ничем не хуже.
Но на него всем наплевать.
Ты пьёшь вино, а он из лужи!
Ему уже не привыкать.

Который день старик без пищи,
А ты идёшь вновь в ресторан!
Пусты карманы, он ведь нищий,
И тело ноет из-за ран.

Но он не просит подаянья,
Хотя от глада нету сил.
Упал на землю, без сознанья.
Так умер он. Но не просил!

* * * * *

как жаль что есть предательство понятие,
как жаль что мне пришлось его постичь.
зачем же так? ведь это издевательство.
в душе теперь почти что паралич.
ведь дружба — это обязательство,
но вы ей предпочли предательство.
я доверял, я полностью раскрылся,
я ведь душой почти что изменился,
я к лучшему бежать стремился.
и до чего я докатился?
я в спину получил удар.
так получите гонорар!
теперь в душе моей пожар.
поверьте, мне вас очень жаль.
вам за предательство пора вручать медаль.
вам не понять, что дружба — это не фонарь.
и батареек в ней не поменять.
не верю больше ни одним друзьям,
предательство огромнейший изъян.

* * * * *

Я любила тебя целых пять лет,
Я хотела тебя так, что слов нет…
Забывала друзей ради встречи с тобой,
А в ответ лишь предательство в ложе с другой…

И хоть разница наша почти 20 лет,
Я болела тобой и хотела в ответ
Получить от тебя только каплю любви
Той, ради которой мне скажут ЖИВИ…

И в квартире твоей на стене ее фото,
Я терплю эту боль, наслаждаясь секундами рядом…
Она старше меня лет на пять всего-то.
Если бы глаза стреляли, давно убила бы…

* * * * *

Ты ушел, не прощаясь, в тот черный день,
Но от тебя осталась на моей кровати тень.
По сердцу мороз пробегает, как вспомню,
А ведь какая причина? Раздора не упомню.
Значит, ты так просто предал нашу любовь!
Свою щеку под удар судьбы и ты приготовь!

Иду я тихой городской площадью
И ощущаю себя усталой лошадью,
Что тянула весь груз быта за собой,
А ты теперь просто ушел к другой …
Вот я сольюсь с толпой идущих,
И ты не увидишь глаз плачущих!

Почему же так скоротечна твоя страсть?
Или моим чувствам суждено пропасть?
Видать, ты предал светлую мою любовь,
Спасибо, что без нервов и не пил кровь!

Ты тот, кто не стоит моих слез,
Не хочу я от тебя миллиона роз!
Забудь к моему крыльцу дорогу,
Не поверю ни единому предлогу!
Если предал веру – значит прощай
И свиданий мне больше не назначай!

Можешь даже не падать предо мной на колени,
Как говорят в местах – мне твой базар до фени!
Нас фортуна как быстро свела, так и обратно, —
Спасибо небесам, что хоть безрезультатно!

Вот и расставила жизнь все по местам,
Я здесь одна, а ты с кем-то где-то там.
Я и не сомневалась, что ты — подлец!
Ну, что же, веди другую под венец!

Твоя внешность была такой манящей,
Прямо к розовым мечтам подходящей,
Но упала с глаз моих вдруг пелена …
Как же я ранее не замечала обмана!
Ты и не любил меня вовсе, подлец!
Хочу тебе показать средний палец!

Иди теперь своей дорогой, один!
Живи как в пустыне тот бедуин!
Не хочу ничего больше знать о тебе,
Вали к такой же, как сам, голытьбе!
Позарился на мои деньжата, увы и ах,
А как красиво то ездил по ушах! ((

Я оборву твои веревки любви в один миг!
Не потерплю никаких на стороне интриг!
Повешу быстро на свой порог тебе замок,
Если хоть раз найду на рубашке волосок!

Ты нарушил моей души безмятежность,
Тогда в ней господствовала нежность …
А теперь я не желаю слышать о тебе.
Как ты мог ходить к той силиконовой губе?!

Пусть я сейчас невообразимо грущу,
Но я тебе за предательство отомщу!
Буду вынашивать в мыслях удар,
Так что достанется и тебе, пид@р!

Ты очень низко упал в моих глазах,
И нашим отношениям пришел крах!
Не хочу выслушивать порцию лжи,
Лучше для другой лапшу придержи!

Мои чувства, как оказалось,
Не нужны были тебе и даром!
Сердце вмиг в кулак сжалось,
И все вокруг стало кошмаром!
Ну и ладно, переживу, не плачу.
Желаю тебе в подруги неудачу!

Наши отношения как натянутая нить,
Но больше нету сил тебя мне любить!
Таких наглых предательств я не хочу,
Лучше из жизни неверного исключу!

* * * * *

Как живется вам… тем, кто предал…
Кто хоть раз, да солгал любви.
Вам не кажется черным небо?
Вам не слышится крик вдали?

Хорошо ли вам спится ночью…
В ядовитых объятьях лжи.
Что ответишь любимой дочке –
– А ты можешь предать, скажи.

Вам самим бы себе признаться…
Но, увы… не хватает сил…
Так и будешь всю жизнь бояться…
Так и будет весь свет не мил…

Сколько раз вы в любовь стреляли…
А она всё, смотри, жива.
Сколько раз укрывали дали
В темно-черные кружева…

Но пока не погаснет небо,
Будет вечной Любви свеча.

Как живется вам… тем… кто предал.
Как вам… плачется… по ночам.

* * * * *

Всегда найдется женская рука,
чтобы она, прохладна и легка,
жалея и немножечко любя,
как брата, успокоила тебя.

Всегда найдется женское плечо,
чтобы в него дышал ты горячо,
припав к нему беспутной головой,
ему доверив сон мятежный свой.

Всегда найдутся женские глаза,
чтобы они, всю боль твою глуша,
а если и не всю, то часть ее,
увидели страдание твое.

Но есть такая женская рука,
которая особенно сладка,
когда она измученного лба
касается, как вечность и судьба.

Но есть такое женское плечо,
которое неведомо за что
не на ночь, а навек тебе дано,
и это понял ты давным-давно.

Но есть такие женские глаза,
которые глядят всегда грустя,
и это до последних твоих дней
глаза любви и совести твоей.

А ты живешь себе же вопреки,
и мало тебе только той руки,
того плеча и тех печальных глаз…
Ты предавал их в жизни столько раз!

И вот оно — возмездье — настает.
«Предатель!»- дождь тебя наотмашь бьет.
«Предатель!»- ветки хлещут по лицу.
«Предатель!»- эхо слышится в лесу.

Ты мечешься, ты мучишься, грустишь.
Ты сам себе все это не простишь.
И только та прозрачная рука
простит, хотя обида и тяжка,

и только то усталое плечо
простит сейчас, да и простит еще,
и только те печальные глаза
простят все то, чего прощать нельзя…

* * * * *

Грубыми пальцами смело по коже.
Она неприступна, а он осторожен.
Губы по шее доводят до дрожи,
А в голове только тихое «Боже»…

Руки блуждают по тонким чулкам,
Сердце стучит, тело рвёт по кускам,
Пульс учащается, бьёт по вискам,
А руки выше и выше к бокам…

И с влажных губ вдруг срывается стон.
Воздух не движется — он раскалён.
К чёрту запреты! Тела в унисон.
Этот порог уже пресечен.

Крепко за волосы, смелые ласки,
Руки по телу уже без опаски.
Прочь все сомнения — сброшены маски.
Тело нуждается в бешеной встряске.

Словно бы кто-то вдавил в пол педаль,
Мышцы в напряге — похожи на сталь.
На пол посуда, разбитый хрусталь…
Начали. Горизонталь, вертикаль…

Ласки, касания, стоны и крики,
Перед глазами лишь яркие блики.
Одновременно рабы и владыки.
Губы оставят на теле улики.

Жажда и похоть, и полная власть.
Близко предел и не страшно пропасть…

… Тело обмякло, и можно упасть…
Нет, не любовь. Просто дикая страсть.

* * * * *

Михаил Лермонтов — Не ты, но судьба виновата была

Не ты, но судьба виновата была,
Что скоро ты мне изменила,
Она тебе прелести женщин дала,
Но женское сердце вложила.
Как в море широком следы челнока,
Мгновенье его впечатленья,
Любовь для него, как веселье, легка,
А горе не стоит мгновенья.
Но в час свой урочный узнает оно
Цепей неизбежное бремя.
Прости, нам расстаться теперь суждено,
Расстаться до этого время.
Тогда я опять появлюсь пред тобой,
И речь моя ум твой встревожит,
И пусть я услышу ответ роковой,
Тогда ничего не поможет.
Нет, нет! милый голос и пламенный взор
Тогда своей власти лишатся;
Вослед за тобой побежит укор,
И в душу он будет впиваться.
И мщенье, напомнив, что я перенес,
Уста мои к смеху принудит,
Хоть эта улыбка всех, всех твоих слез
Гораздо мучительней будет.

* * * * *

Лариса Рубальская — Двойная жизнь

Как долго я была одна…
Жила, забытая судьбою.
Сюжет несбыточного сна —
Вдруг в жизнь мою ворвались двое.

И я хожу от дома к дому,
От одного хожу к другому,
Сжигают сердце два пожара,
Я их никак не потушу.
И я хожу от дома к дому.
От одного хожу к другому.
Я так боюсь небесной кары,
Грешу, и каюсь, и грешу.

Всю ночь шёл дождь, к утру затих,
Рассвет подкрался осторожно.
А то, что я люблю двоих,
Понять, наверно, невозможно.

И я хожу от дома к дому,
От одного хожу к другому,
Сжигают сердце два пожара,
Я их никак не потушу.
И я хожу от дома к дому.
От одного хожу к другому.
Я так боюсь небесной кары,
Грешу, и каюсь, и грешу.

Две радости, две страшных лжи,
Душа, разбитая на части.
Моя судьба — двойная жизнь,
Двойная боль, двойное счастье.

* * * * *

Алексей Кольцов — Измена суженой

Русская песня
Жарко в небе солнце летнее,
Да не греет меня, молодца!
Сердце замерло от холода,
От измены моей суженой.

Пала грусть-тоска тяжелая
На кручинную головушку;
Мучит душу мука смертная,
Вон из тела душа просится.

Я пошел к людям за помочью,—
Люди с смехом отвернулися;
На могилу к отцу, матери,—
Не встают они на голос мой.

Замутился свет в глазах моих,
Я упал в траву без памяти…
В ночь глухую буря страшная
На могиле подняла меня…

В ночь, под бурей, я коня седлал;
Без дороги в путь отправился —
Горе мыкать, жизнью тешиться,
С злою долей переведаться…

* * * * *

Василий Федоров — Измена все равно

В глазах твоих,
Чужих и злых,
В липучей тине дно,
Измена даже в помыслах
Измена все равно!

Душа моя
Восстанет вся,
Восстанет — стает снег.
Неверная, расстанемся,
Наверное, навек.

С незажитыми ранами
Уеду, бредя елями,
Лечить себя буранами,
Целить себя метелями!

* * * * *

Василий Федоров — Ненавидя, люблю

Я видел:
Еще до рассвета
Он шел от тебя, точно вор…
Как только увидел я это,
Тебя ненавижу с тех пор.
О, как ненавижу!
Ну, кто ты?!
И так, ненавидя, люблю,
Что вымажу дегтем ворота
И окна тебе разобью.
В подъезде забесятся львицы,
Твою сторожившие честь.
Плевать мне на то,
Что в столице
Смешна деревенская месть.

* * * * *

Денис Давыдов — Неверной

Неужто думаете вы,
Что я слезами обливаюсь,
Как бешеный кричу: увы!
И от измены изменяюсь?
Я — тот же атеист в любви,
Как был и буду, уверяю;
И чем рвать волосы свои,
Я ваши — к вам же отсылаю.
А чтоб впоследствии не быть
Перед наследником в ответе,
Все ваши клятвы век любить
Ему послал по эстафете.
Простите! Право, виноват!
Но если б знали, как я рад
Моей отставке благодатной!
Теперь спокойно ночи сплю,
Спокойно ем, спокойно пью
И посреди собратьи ратной
Вновь славу и вино пою.
Чем чахнуть от любви унылой,
Ах, что здоровей может быть,
Как подписать отставку милой
Или отставку получить!

* * * * *

Иван Бунин — Ты чужая, но любишь

Ты чужая, но любишь,
Любишь только меня.
Ты меня не забудешь
До последнего дня.

Ты покорно и скромно
Шла за ним от венца.
Но лицо ты склонила —
Он не видел лица.

Ты с ним женщиной стала,
Но не девушка ль ты?
Сколько в каждом движенье
Простоты, красоты!

Будут снова измены…
Но один только раз
Так застенчиво светит
Нежность любящих глаз.

Ты и скрыть не умеешь,
Что ему ты чужда…
Ты меня не забудешь
Никогда, никогда!

* * * * *

Валерий Брюсов — Измена

Сегодня! сегодня! как странно! как странно!
Приникнув к окошку, смотрю я во мглу.
Тяжелые капли текут по стеклу,
Мерцания в лужах, дождливо, туманно.

Сегодня! сегодня! одни и вдвоем!
Притворно стыдливо прикроются глазки,
И я расстегну голубые подвязки,
И мы, не смущенные, руки сплетем!

Мы счастливы будем, мы будем безумны!
Свободные, сильные, юные, — мы.
Деревья бульвара кивают из тьмы,
Пролетки по камням грохочут бесшумно.

О, милый мой мир: вот Бодлер, вот Верлен,
Вот Тютчев, — любимые, верные книги!
Меняю я вас на блаженные миги…
О, вы мне простите коварство измен!

Прощайте! прощайте! Сквозь дождь, сквозь ненастье,
Пойду, побегу, как безумец, как вор,
И в лужах мелькнет мой потупленный взор:
«Угрюмый и тусклый» огонь сладострастья!

* * * * *

Евгений Баратынский — Оправдание

Решительно печальных строк моих
Не хочешь ты ответом удостоить;
Не тронулась ты нежным чувством их
И презрела мне сердце успокоить!
Не оживу я в памяти твоей,
Не вымолю прощенья у жестокой!
Виновен я: я был неверен ей;
Нет жалости к тоске моей глубокой!
Виновен я: я славил жен других…
Так! но когда их слух предубежденный
Я обольщал игрою струн моих,
К тебе летел я думой умиленной,
Тебя я пел под именами их.
Виновен я: на балах городских,
Среди толпы, весельем оживленной,
При гуле струн, в безумном вальсе мча
То Делию, то Дафну, то Лилету
И всем троим готовый сгоряча
Произнести по страстному обету;
Касаяся душистых их кудрей
Лицом моим; объемля жадной дланью
Их стройный стан; — так! в памяти моей
Уж не было подруги прежних дней,
И предан был я новому мечтанью!
Но к ним ли я любовию пылал?
Нет, милая! когда в уединеньи
Себя потом я тихо проверял,
Их находя в моем воображеньи,
Тебя одну я в сердце обретал!
Приветливых, послушных без ужимок,
Улыбчивых для шалости младой,
Из-за угла Пафосских пилигримок
Я сторожил вечернею порой;
На миг один их своевольный пленник,
Я только был шалун, а не изменник.
Нет! более надменна, чем нежна,
Ты все еще обид своих полна…
Прости ж навек! но знай, что двух виновных,
Не одного, найдутся имена
В стихах моих, в преданиях любовных.

* * * * *

Ольга Берггольц — Таков мой подарок тебе за измену

Ничто не вернётся.
Всему предназначены сроки.
Потянутся дни, в темноту и тоску
обрываясь, как тянутся эти угрюмые, тяжкие строки,
которые я от тебя почему-то скрываю.

Но ты не пугайся. Я договор наш не нарушу.
Не будет ни слез, ни вопросов,ни даже упрека.
Я только покрепче замкну опустевшую душу,
получше пойму, что теперь навсегда одинока.

Она беспощадней всего, недоверья отрава.
Но ты не пугайся, ведь ты же спокоен и честен?
Узнаешь печали и радости собственной славы,
совсем не похожей на славу отверженных песен.

Я даже не буду из дому теперь отлучаться,
шататься по городу в поисках света людского.
Я всё потеряла — к чему же за малость цепляться.
Мне не во что верить, а веры — не выдумать снова.

* * * * *

Мы дачу наймем
и украсим как следует дачу —
плетеною мебелью,
легкой узорчатой тканью.

О нет, ты не бойся.
Я так, как тогда, не заплачу,
Уже невозможно —
уже совершилось прощанье..

Всё будет прекрасно,
поверь мне, всё будет прекрасно,
на радость друзьям и на зависть
семействам соседним.

И ты никогда не узнаешь, что это — мертво и напрасно…
Таков мой подарок тебе — за измену последний!

* * * * *

Эдуард Асадов — Мне любимая изменила

Знаю, больно тебе, дружище:
Хворь, скосив, унесла подругу.
И в глазах твоих будто вьюга
Горько кружит над пепелищем.

Только мне тяжелее было.
Я страшнее знавал дела.
Мне любимая изменила,
Это хуже, чем умерла.

* * * * *

Эдуард Асадов — Худшая измена

Какими на свете бывают измены?
Измены бывают явными, тайными,
Злыми и подлыми, как гиены,
Крупными, мелкими и случайными.

А если тайно никто не встречается,
Не нарушает ни честь, ни обет,
Ничто не случается, не совершается,
Измена может быть или нет?

Раздвинув два стареньких дома плечом,
С кармашками окон на белой рубашке,
Вырос в проулке верзила-дом,
В железной фуражке с лепным козырьком,
С буквами «Кинотеатр» на пряжке.

Здесь, на девятом, в одной из квартир,
Гордясь изяществом интерьера,
Живет молодая жена инженера,
Душа семейства и командир.

Спросите мужа, спросите гостей,
Соседей спросите, если хотите,
И вам не без гордости скажут, что с ней
По-фатоватому не шутите!

Она и вправду такой была.
Ничьих, кроме мужниных, ласк не знала.
Смеялись: — Она бы на зов не пошла,
Хоть с мужем сто лет бы в разлуке жила,
Ни к киногерою, ни к адмиралу.

И часто, иных не найдя резонов,
От споров сердечных устав наконец,
Друзья ее ставили в образец
Своим беспокойным и модным женам.

И все-таки, если бы кто прочел,
О чем она втайне порой мечтает,
Какие мысли ее посещают,
Он только б руками тогда развел!

Любила мужа иль не любила?
Кто может ответить? Возможно — да.
Но сердце ее постепенно остыло.
И не было прежнего больше пыла,
Хоть внешне все было как и всегда.

Зато появилось теперь другое.
Нет, нет, не встречалась она ни с кем!
Но в мыслях то с этим была, то с тем…
А в мыслях чего не свершишь порою.

Эх, если б добряга, глава семейства,
Мог только представить себе хоть раз,
Какое коварнейшее злодейство
Творится в объятьях его подчас!

Что видит она затаенным взором
Порой то этого, то того,
То адмирала, то киноактера,
И только, увы, не его самого…

Она не вставала на ложный путь,
Ни с кем свиданий не назначала,
Запретных писем не получала,
Ее ни в чем нельзя упрекнуть.

Мир и покой средь домашних стен.
И все-таки, если сказать откровенно,
Быть может, как раз вот такая измена —
Самая худшая из измен!

* * * * *

Лариса Рубальская — Не надейся, дорогой

Дорогой, подойди к телефону,
Женский голос, наверно, она.
Жаль, что ей неизвестны законы —
Не звонить, если дома жена.
Ты растерян, мой милый, расстроен,
Прячешь в дым выражение глаз.
Что нас в этой истории трое,
Поняла я, поверь, не сейчас.

Но не надейся, дорогой,
Что я отдам тебя другой.
Я двадцать раз с тобой прощусь
И двадцать раз к тебе вернусь.
Я двадцать раз тебе навру,
Что завтра вещи соберу,
И двадцать раз, и двадцать раз
Все будет снова, как сейчас.

Мы друг другу с тобой не чужие,
Сколько их, вместе прожитых дней!
Не молчи, дорогой, расскажи мне,
Я хочу знать всю правду о ней.
Сколько лет, как зовут, кто такая
И что значит она для тебя.
Буду слушать я, слезы глотая,
Ненавидя и все же любя

* * * * *

Юлия Друнина — Я не знала измены в любви

Я не знала измены в любви,
Я ее ощущала начало —
Легкий крен, ненадежность причала
И себе говорила: «Порви!»
Потому, вероятно, не знала
Никогда я измены в любви.

Я и в дружбе могла различить
Первый легкий снежок охлажценья.
Обрывала с улыбкою нить
И шутила еще: «До видзення!»
Только гордость —
Мой якорь спасенья…

* * * * *

Расул Гамзатов — Ты задаешь вопрос свой не впервые

Ты задаешь вопрос свой не впервые.
Я отвечаю: не моя вина,
Что есть на свете женщины другие,
Их тысячи, других, а ты – одна.

Вот ты стоишь, тихонько поправляя
Пять пуговиц на кофте голубой.
И точка, что чернеет над губой,
Как сломанная пуговка шестая.

И ты опять, не слышав слов моих,
Вопрос извечный задаешь мне строго.
Кто виноват, стран и народов много
И много женщин на земле других.

Но изменяю я с тобой одной
Всем женщинам, рожденным под луной.

* * * * *

Александр Блок — О доблестях, о подвигах, о славе

О доблестях, о подвигах, о славе
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Перед мной сияло на столе.

Но час настал, и ты ушла из дому.
Я бросил в ночь заветное кольцо.
Ты отдала свою судьбу другому,
И я забыл прекрасное лицо.

Летели дни, крутясь проклятым роем…
Вино и страсть терзали жизнь мою…
И вспомнил я тебя пред аналоем,
И звал тебя, как молодость свою…

Я звал тебя, но ты не оглянулась,
Я слезы лил, но ты не снизошла.
Ты в синий плащ печально завернулась,
В сырую ночь ты из дому ушла.

Не знаю, где приют твоей гордыне
Ты, милая, ты, нежная, нашла…
Я крепко сплю, мне снится плащ твой синий,
В котором ты в сырую ночь ушла…

Уж не мечтать о нежности, о славе,
Все миновалось, молодость прошла!
Твое лицо в его простой оправе
Своей рукой убрал я со стола.

* * * * *

Эдуард Асадов — Любовь, измена и колдун

В горах, на скале, о беспутствах мечтая,
Сидела Измена худая и злая.
А рядом под вишней сидела Любовь,
Рассветное золото в косы вплетая.

С утра, собирая плоды и коренья,
Они отдыхали у горных озер.
И вечно вели нескончаемый спор —
С улыбкой одна, а другая с презреньем.

Одна говорила: — На свете нужны
Верность, порядочность и чистота.
Мы светлыми, добрыми быть должны:
В этом и — красота!

Другая кричала: — Пустые мечты!
Да кто тебе скажет за это спасибо?
Тут, право, от смеха порвут животы
Даже безмозглые рыбы!

Жить надо умело, хитро и с умом,
Где — быть беззащитной, где — лезть напролом,
А радость увидела — рви, не зевай!
Бери! Разберемся потом!

— А я не согласна бессовестно жить.
Попробуй быть честной и честно любить!
— Быть честной? Зеленая дичь! Чепуха!
Да есть ли что выше, чем радость греха?!

Однажды такой они подняли крик,
Что в гневе проснулся косматый старик,
Великий Колдун, раздражительный дед,
Проспавший в пещере три тысячи лет.

И рявкнул старик: — Это что за война?!
Я вам покажу, как будить Колдуна!
Так вот, чтобы кончить все ваши раздоры,
Я сплавлю вас вместе на все времена!

Схватил он Любовь колдовскою рукой,
Схватил он Измену рукою другой
И бросил в кувшин их, зеленый, как море,
А следом туда же — и радость, и горе,
И верность, и злость, доброту, и дурман,
И чистую правду, и подлый обман.

Едва он поставил кувшин на костер,
Дым взвился над лесом, как черный шатер, —
Все выше и выше, до горных вершин.
Старик с любопытством глядит на кувшин:
Когда переплавится все, перемучится,
Какая же там чертовщина получится?

Кувшин остывает. Опыт готов.
По дну пробежала трещина,
Затем он распался на сотню кусков,
И… появилась женщина…

Стихи про измену и предательство можно почитать здесь.