Поздравления с новым годом старинные

Потом пожелания «счастья, здоровья и непременно успехов в наступающем Новом году» на открытках сменились примерно такими же, но в социальных сетях. Что поделаешь – другие времена… Но заведующая фондом редких изданий Белгородской государственной универсальной научной библиотеки Татьяна Догадина уверена: открытка остаётся очень важным элементом наступающих праздников.

Ушли в народ

Родиной рождественской открытки считают старую добрую Англию. По распространённой версии, художник Добсон (имя его до нас не дошло) в 1794 году на поздравлении своему другу с праздником изобразил зимний лес и счастливую семью. Друг, как сказали бы сейчас, креативный подход художника оценил. К следующему Рождеству Добсон изготовил несколько дюжин таких поздравительных карточек в технике литографии и разослал всем своим знакомым.

А через 50 лет в той же Англии наладили серийное производство рождественских открыток. Дело было так. В 1840 году сэр Генри Коул решил соригинальничать и поздравить родню открытками с миниатюрным триптихом художника Королевской академии Джона Хорсли. В центре карточки размером 12 х 7 см он изобразил семью Коула за рождественским столом, а по бокам – картинки, напоминающие о милосердии этого благородного семейства. На открытке значилось поздравление: «Весёлого Рождества и счастливого Нового года».

Идея увенчалась успехом. Многочисленные родственники, получив поздравительную карточку, похвастались ею своим знакомым. Сарафанное радио сработало, и три года спустя Коул решил напечатать тысячу открыток и продавать их. За каждую получил по шиллингу. До наших дней сохранилось 30 открыток из первой партии. Их ценность очень велика: одну из таких открыток несколько лет назад купили за 5 тыс. фунтов стерлингов.

Поздравительные открытки обрели популярность. Ближе к концу XIX века они добрались и до России. Ушлые купцы приобретали их за рубежом, делали подпись «С Рождеством!» и продавали по рублю за штуку. Позднее открытки печатали за границей, в основном в Германии, уже по заказу российских книжных лавок.

Затем открытки – «открытые письма» – без картинок и с маркой стало выпускать почтовое ведомство. А в 1894 году российским частным издателям разрешили не только печатать поздравительные открытки, но и делать их иллюстрированными. Это дело расцвело пышным цветом настолько, что вскоре к работе над поздравительными рождественскими и пасхальными открытками привлекли известных художников Александра Бенуа, Михаила Врубеля, Льва Бакста.

«Время я провожу приятно»

Чтобы узнать, что желали друг другу белгородцы на Рождество и Новый год в начале и середине прошлого века, отправляемся в Белгородскую государственную универсальную научную библиотеку. Там в фонде редких изданий хранится около 7 тыс. различных открыток.

Рассматриваем старинные поздравительные открытки. Состояние у них разное: какие‑то дошли до наших дней целёхонькими, хоть сейчас на почту, на других от времени осыпалась краска. По словам Татьяны Догадиной, до начала XX века обратная сторона открытки предназначалась только для адреса, места для письма на ней не было. Лишь в 1904 году Всемирный почтовый союз установил такую форму открытки, которая и дошла до наших дней. Её оборот разделён на две части: левая – для текста обращения, правая – для адреса, марки и почтовых отметок.

Вообще открытки к двум большим зимним праздникам изготавливали лучшие художники и печатники. На большинстве открыток изображены праздничные сюжеты. Чуть позднее этим видом искусства заинтересовались и фотохудожники. Однако их, как пишут исследователи, больше интересовали изображаемые на открытках люди: влюблённые пары, готовящиеся к празднику дети и т. п.

Рассматриваем те, на которых можно разобрать подписи. 1 января 1912 года открытка с новогодним поздравлением отправилась из Великомихайловки к некоему Переверзеву в Новый Оскол.

Фото: Владимир Юрченко

Из другой поздравительной карточки, адресованной ему же, становится известно, что Переверзев – новооскольский священник. Отец Капитон служил в соборе Успения Пресвятой Богородицы. Открытку прислала его дочь:

«Дорогие папочка, мамочка и сестрица! Поздравляю с Новым годом. Желаю здоровья, счастья и всего наилучшего в жизни. Время я провожу приятно, домой не приеду».

Бытовые подробности к поздравлениям с Рождеством или Новым годом в открытках добавляли часто. Любопытная карточка пришла из столицы, Санкт-Петербурга, в уездный Новый Оскол. Её отправительница, поздравляя с Новым годом Тасичку – сестру или ближайшую подругу, сообщает: была у дяди с 24 по 29 декабря и «всё время» играла с маленькой Женичкой. Вместе с ней «убирала» ёлку. Та у Женички украшена «конфектами», золотым дождём и бусами.

«Милым Вите и Мане»

2 января 1917 года получила поздравление с Новым годом от подруги «дорогая Ленусичка». Жительнице Харькова, «ея Высокородiю m-lle Зелениной», писала тоже харьковчанка. Убористым женским почерком дама шлёт подруге лучшие пожелания, просит поздравить за неё Нату и сообщает, как проводит праздничные дни:

«Я всё время то катаюсь на коньках, то в гостях. Время провожу довольно хорошо. У нас теперь оттепель, и пруд раскис, так что нельзя кататься. Ну, всего хорошего. Скоро увидимся».

Из Москвы в декабре 1911 года в харьковскую гостиницу доставили поздравительную открытку на французском языке для «madame Bonnotte». Её отправитель подписался лаконично и интимно: «Целую, Генри».

К Рождеству 1913 года, 25 декабря, получил поздравление с пожеланием всего наилучшего «дядя Вася» – харьковчанин Василий Порфирьевич Савельев. Откуда его племянник отправил почтовую карточку, разобрать на штемпельном оттиске сложно. Зато можно подсчитать: от отправителя адресату открытка дошла за два дня.

Из уездного города Венёва Тульской губернии в конце декабря 1909 года пришло поздравление с наступающими праздниками «милым Вите и Мане» в Харьков. В этой же карточке родственники поздравляли с Рождеством и Новым годом «дядю Петю и тётю Машу» и желали «в радости и веселии встретить и провести этот великий праздник».

В последних числах декабря 1911 года поздравление с праздниками пришло из уездного орловского, а теперь брянского города Карачев жительнице Орла Анне Александровне. Фамилию её разобрать на карточке сложно:

«Многоуважаемая Анна Александровна, поздравляем вас с высокоторжественным праздником Рождества Христова и наступающим Новым годом. Ещё поздравляем бабушку и Варвару Александровну».

Фото: Владимир Юрченко

Открытки по‑новому

После Октябрьской революции 1917 года рождественские, а позднее и новогодние поздравительные открытки стали неугодными. Новая власть ополчилась на них как на буржуазные пережитки. В одном из циркуляров сказано:

«Бытовая обстановка рождественского праздника вредно действует на здоровье и воспитание детей: святочные рассказы с чертовщиной; дым и газ от ёлки; пьяные крики гостей…»

После 1923 года на почту спустили циркуляр с правилами заполнения поздравительных открыток: строго и чётко.

Почти до конца Великой Отечественной войны жители СССР слали друг другу поздравления на открытках с репродукциями полотен художников и видами городов. В конце 1944 года солдаты стали посылать домой из освобождённых стран Европы великолепные новогодние открытки.

В Стране Советов серийный выпуск новогодних открыток наладили в 1950-х. На первых таких открытках были счастливые мамы с ребятишками и надпись «С Новым годом» на фоне башен Московского Кремля.

Из 7 тыс. хранящихся в научной библиотеке открыток шесть с половиной её сотрудники получили в дар от семьи известного новооскольского учителя и краеведа Владимира Колесникова.

В 1950-х годах, рассказывает Догадина, мелкие артели стали выпускать кустарные фотооткрытки. Несколько таких примитивно оформленных карточек есть в библиотечной коллекции. По словам Татьяны Михайловны, популярность кустарных фотооткрыток была недолгой. В конце 50-х годов прошлого века в газетах развернули кампанию «против безвкусицы, пошлости и мещанства», и продукция фотографов-кустарей сначала перекочевала на вокзалы и в пригородные электрички, а потом и вовсе пропала.

С парочки таких фотоокрыток смотрят молоденькие солдатики.

«В армии к Новому году приходил фотограф и всему батальону делал подобные фото: Иванову, Петрову Сидорову… А солдаты отсылали их домой», – поясняет наш фотокорреспондент Владимир Юрченко.

Фото: Владимир Юрченко

Вновь расцвели новогодние открытки в 1960-х. В их сюжетах – сказочные персонажи, герои мультфильмов и достижения Советского Союза в освоении космоса. Подарки детям Дед Мороз на таких открытках запросто доставлял на ракете.

В 1970-х, когда БАМ объявили Всесоюзной ударной стройкой, на открытках поселился мальчик – Новый год в строительной каске. В 1980-м, после XXII летних Олимпийских игр, которые прошли в Москве, Дед Мороз обзавёлся помощником – олимпийским медвежонком. На открытках он летал на ракете или ехал с Дедом Морозом в заснеженную даль.

«Картинки на открытках зависели от происходящих в стране событий. Если наши фигуристы одерживали значимую победу, то Снегурочку могли изобразить катающейся на коньках», – говорит Татьяна Догадина.

Изображали на открытках и персонажей мультфильмов. Кого‑то с Новым годом поздравили открыткой с котом Леопольдом – героем одноимённого мультика, призывавшего всех жить дружно. А кто‑то пожелание счастья в Новом году получил на открытке с тремя белыми конями, словно из популярного фильма «Чародеи».

В начале 1990-х в продаже появились новогодние открытки – подобие дореволюционных. Одна из таких репринтных открыток хранится в библиотечной коллекции. В 1992 году она разошлась по стране тиражом более 1,5 млн экземпляров.
Тем, кто заинтересовался рождественскими и новогодними открытками, сообщаем: в научной библиотеке работает их выставка. Продлится она до 20-х чисел января. 

Оксана Придворева