ФИЛЬМ «Праздник» Гарика Сукачева по сценарию, написанному им совместно с Иваном Охлобыстиным, посвящен последнему дню деревенской семьи перед началом Великой Отечественной войны. Ввиду серьезности и драматизма темы особенно очевидно, как лихо наше искусство за последнее время поднаторело в китче. После сладчайшей и примитивнейшей частной жизни в «Свадьбе», «Рождественской мистерии», «Приходи на меня посмотреть» и прочем светлом кино наших дней┘ После приторнейших «Президента и его внучки»┘ После идеального святого семейства «Романовы. Венценосная семья»┘ После всего этого закономерно появление фильма, который в манере открыточной красивости и бесконфликтности осваивает еще и военный сюжет.
Жизнь простых честных колхозников вводит в состояние шока и скуки одновременно. Счастливая семья, любящие друг друга папа и мама (Александр Балуев и Ксения Качалина), веселая дочка Настенька (Маша Оамер), добрые соседи и родственники. Никакого начальства. Никакого быта. Никаких проблем. Не то что давления — хотя бы присутствия советского государства и то совершенно не ощущается. В деревне Гарика Сукачева нет ничего и никого, напоминающего, что были раскулачивание и разруха, коллективизация и 1937 год, что где-то есть коммунистическая партия и коммунистические чиновники. Перед нами пастораль свободных отдыхающих тружеников, всецело довольных своим житьем-бытьем. И это насквозь искусственное зрелище продолжается около часа. Уже через двадцать минут кинокомедии периода соцреализма вспоминаются как апофеоз драматизма и жизненной достоверности, а главное — артистизма, которого так недостает всем персонажам «Праздника».
А тем временем пляшут под баян и водят хороводы парни и девки, образуя симметричные мизансцены. Упоительно заполняет собой пустоту картины музыка Петра Тодоровского. Оператор Алексей Сеченов изобретает все новые и новые умопомрачительные ракурсы. Просторы средней полосы предстают верированными, окрашенными в шоколадно-сливочные оттенки. Все зрелище напоминает то ли клип в немыслимом стиле «Russian country», то ли рекламу шоколадных конфет. Невольной издевкой в этом контексте смотрится эпизод, когда немецкий солдат пробует наладить контакт с русским мальчишкой и норовит всучить ему шоколадку.
На рекламу советской страны и советского народа фильм уже не тянет, несмотря на всю дружбу хорошего с лучшим в каждом кадре. Вот Сергей Баталов под видом колхозника на элеваторе изображает придурковатого клоуна из какого-то постсоветского балагана — такими представляют советских людей в фарсовых западных сериалах. Вот отец жениха и дедушка невесты нарочито многозначительно балагурят про международную обстановку: «В Африке опять неспокойно». — «Я так и думал».
Охлобыстин и Сукачев изо всех сил пытаются притвориться, что любят советский народ. Но то и дело в репликах и в построении эпизодов прорывается непреодоленная брезгливость и снисходительность к простым людям как к убогим недоумкам.
Когда же в героях прорывается нечто человеческое, по иронии судьбы оказывается, что это тем более не вяжется с эпохой начала 40-х годов. Юродство, поддержанное сценарием и режиссурой, дополняется спонтанным маскарадом. Стильная Ксения Качалина ничем не напоминает деревенскую женщину. Настенька, похожая на ангелочка с витрины западного сувенирного магазина, ведет себя не по-советски раскрепощенно и не по-советски женственно. Неуместно эротическое настроение навевает игрушка, которую дарят будущей нимфетке на день рожденья — зайчик удивительно смахивает на ушастую фигурку, служащую фирменным знаком журнала «Playboy».
Александр Балуев в главной роли мог бы стать находкой, спасающей картину. В нем есть суровая природная властность «настоящего мужика» и действенная энергия человека, созданного для экстремальных ситуаций. Однако для «Праздника» свойства Александра Балуева оказались совершенно излишними. Ведь в его лице создатели фильма попытались изобразить советский народ глубоко антигероично — как слабую пассивную жертву вероломной агрессии. Ничего более неестественного для Балуева придумать невозможно. Ему трудно уверить зрителя, что его герой не умеет носить армейскую форму — мундир сидит на крепкой фигуре героя, как влитой. Еще сложнее актеру изобразить растерянность. Цепкий взгляд выдает человека, привыкшего всегда следить за развитием событий и не выпускать ситуацию из-под контроля. Жесткая складка тонких губ подчеркивает независимость человека, любящего быстро и самостоятельно принимать все решения.
Но вот колхозника и новоиспеченного ополченца, спешащего спасти семью от надвигающихся фашистов, настигают гитлеровские солдаты, которых направляет их русский приспешник (самая примитивная роль Михаила Ефремова). Герой судорожно и неумело (тут Балуев сильно переигрывает) спешит зарядить пистолет. Подоспевшие фашисты разоружают героя, заводят его с женой в речку. Туда же отправляют и дочку, которая до последнего возится с божьей коровкой, выказывая совершенно неправдоподобную безмозглость — все для пущего эффекта невинности┘ Вместо расстрела наступает конец фильма.
Исходя из светлого образа советского народа, по Гарику Сукачеву, непонятно самое главное — как же наша страна умудрилась победить немецкую армию. Режиссер показал русских людей накануне войны как маленьких, беспомощных, неприспособленных к экстремальности и борьбе, не готовых к подвигам, не гораздых даже почувствовать настоящую ненависть к врагу. Они не думают о стране — они не видят мира дальше околицы. С таким настроением Советская Армия никогда бы не дошла до Берлина. Советские люди у Гарика Сукачева могут вызвать только жалость. Под видом стильного неопатриотизма скрывается небрежение и пафос развенчания нации победителей во Второй мировой войне.
Показательно, что себе Гарик Сукачев приберег роль немецкого воина. Он спокойно сидит на траве у реки. Он ждет, когда один русский, «удобный», сам расправится с неудобными русскими. У фашиста в исполнении Сукачева умное и спокойное лицо человека, ощущающего собственное превосходство. В каком-то смысле очень совпадает с режиссерской позицией Сукачева, снявшего фильм не про свой народ и не про свою историю, но про тот народ и про ту, того народа, историю. Ко всему этому Гарик Сукачев не причастен. Он пришел в кинематограф как хозяин новой жизни, он сильнее тех советских граждан. В общем, пришла высшая раса — и все расставила по своим местам.
Комментарии для элемента не найдены.
Память тех, кто боролся с нацизмом, почтили создатели фильма «Праздник» Гарик Сукачёв и Иван Охлобыстин. Они пригласили всех желающих увидеть на большом экране нашу страну за считанные часы до вторжения гитлеровских войск.
На премьеру фильма «Праздник» Гарика Сукачева зрители пришли задолго до начала сеанса. А ведь фильму уже 20 лет. Но когда еще удастся сделать фото на память, взять автограф и лично пообщаться с создателями картины.
«Посмотреть этот фильм в такой день, в такой обстановке, да еще и, так сказать, с представлением от авторов — это большая удача», — отмечает телеведущая Яна Чурикова.
Фильмы войне, но без войны. Последние часы мирной жизни огромной страны. В деревушке отмечают день рождения маленькой девочки. Еще никто не знает, что наслаждаться тихому счастью советской глубинки осталось совсем немного.
В фильме теплый летний день, как сегодня, в счастливой семье праздник, который на долгие годы станет последним радостным событием. В день годовщины начала Великой Отечественной войны переживания драмы ощущаются особенно сильно.
Иван Охлобыстин вместе с Гариком Сукачевым писал сценарий. О чем думали и что чувствовали люди накануне самой большой трагедии в истории человечества – узнавали из первых уст.
«Они все не любили вспоминать, ветеранам это свойственно. Не любят вспоминать, берегут нас. Но мы выспросили, и Игорь Иваныч выспросил, я его понял рекомендацию и написал сценарий», — рассказывает Охлобыстин.
Гарик Сукачев говорит, что съемки проходили очень сложно: трагедия фильма близка каждому, а еще не заладилось с организацией. Но как бы все ни происходило – бросать картину никто не собирался.
«У нас кончилось все: пленка, сбежала администрация. И группа осталась снимать. Это вообще было такое большое событие. Мы погибали в дождях. Совсем не было солнечных дней, а вы не видите в этом фильме ни одного дождя. Это была самоотверженная работа огромного количества людей. Всей съемочной группы, которая не за деньги осталась в этих дождях, в отсутствие тепла… Деревенские жители нас кормили, нас подкармливали», — отмечает Сукачев.
В фильме появляется и сам Сукачев, в роли немецкого военного, который, кажется, на этой войне случайно, но он выполняет страшные приказы вермахта.
Именинницу Настю сыграла Мария Оамер – это был ее дебют в кино. Гарик Сукачев не сразу узнал в опытной актрисе ту самую девочку. После премьеры они встретились впервые. Работа на одной съемочной площадке с именитыми актерами изменила всю жизнь.
«Это была как какая-то игра, будто папа и мама предложили мне поиграть в какую-то другую жизнь. Я могу сказать, что после этого фильма я точно определилась, чем я буду дальше заниматься. Сейчас я актриса, я работаю в театре, снимаюсь», — говорит Мария Оамер.
Мощный актерский состав, глубокая драматичная история – Сергей Баталов помнит, как публика встречала картину на премьерном показе.
«Я помню хорошо премьеру, это был концертный зал «Россия». И там на премьере было столько народу. Это было 9 мая, и была Алла Борисовна Пугачева и столько рокеров. Я помню, ко мне подходили и говорили: «Ты из того времени». Ну, мой персонаж», — вспоминает актер Сергей Баталов.
Фильм «Праздник» Гарика Сукачева стал нестареющей классикой. Даже спустя 20 лет после премьеры в зале кинотеатра аншлаг.
«Праздник» чуть не кончился дракой
В московском кинотеатре «Ролан» журналистам был представлен новый фильм Гарика Сукачева «Праздник». Премьера этой картины приурочена к Дню Победы: в ней рассказывается о том, как 60 лет назад началась Великая Отечественная война для жителей одной пограничной деревни.
Война, впрочем, начинается минут за 15 до финала — а до этого на протяжении всего фильма показывается, как было хорошо, пока она не началась. Папа и мама в исполнении Александра Балуева и Ксении Качалиной готовятся к празднику — дню рождения своей хорошенькой и кудрявой пятилетней дочки. А на следующий день в деревню въезжают немецкие танки.
На пресс-конференции после просмотра Ксения Качалина очень к месту вспомнила свою недавнюю работу в фильме «Романовы: венценосная семья» — в «Празднике» использован похожий прием контраста: безоблачная семейная идиллия и внезапно разрушающие ее внешние политические обстоятельства. Однако в фильме Сукачева жизнь деревенской семьи изображена с таким умилением и сюсюканьем, которому удивилась бы даже венценосная семья.
Смотреть «Праздник» так же трудно, как разговаривать с человеком, который ни одно душевное движение и ни одну мысль не может выразить без того, чтобы не подчеркнуть, насколько велика сила его эмоций. Такой человек, должно быть, всегда возит в багажнике десяток запасных рубашек, потому что, начиная каждую новую реплику, Гарик Сукачев как бы рвет рубаху на груди. Он и тексты своих песен уже почти не способен произнести в простоте: в обеих песнях, которые он исполняет в фильме, ему не удается удержаться от лишней гласной «а» в каждом слове: «…а п-а-ритаилась, а-как в к-а-летке, а-любовь…». Сукачев-певец словно тужится — наверное, потому, что без натуги слова его песен не кажутся ему достаточно значительными. Такова же манера Сукачева-режиссера. Единственное, чего можно достичь этой аффектацией,— вызвать подозрение, что на самом деле переживания человека не стоят выеденного яйца. И если в личном общении энергичное произнесение банальностей еще как-то может сойти за искренность, то на экране видна только фальш.
Неловко, конечно, говорить о фальшивых нотах, когда автор картины сообщает, что его собственный дед тоже погиб в первый день войны, и вообще, «здесь, в этом зале, и там, на улице, нет человека, которого бы это не коснулось». Оказывается, можно глубоко скорбеть о дедушке, погибшем в первый день войны, но тем не менее снять про этот первый день бесчувственное и бессмысленное кино. И наоборот. Это вопрос не глубины переживаний, а адекватности их выражения в художественных образах. На пресс-конференции выяснилось, что создатель «Праздника» адекватен в той же степени, что и его произведение. Режиссера спросили: «Ваша картина сделана из одних штампов советского кинематографа — это что, специальный прием такой?» «Это патриотизм!» — ответил Сукачев, в очередной раз мысленно рванув рубаху. Он с негодованием отверг намеки на «попсовость» и свою собственную, и автора сценария Ивана Охлобыстина: «Мы не шутим, когда говорим о серьезных вещах». «Мы взрослые и умные мужики»,— добавил Сукачев, и с запальчивостью, не свойственной взрослым умным мужикам, дал понять, что пора бы закругляться, «а то все это кончится какой-нибудь дракой».
ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА
Предоставлено пользователем: Евгения Харитонова
1/3
О фильме В ролях Отзывы (1)Похожие
История двух дней из жизни деревенской семьи: отца, матери и их маленькой дочери, отметившей свое пятилетие 21 июня 1941 года.
Продолжительность1 час 29 минут
Дата выхода17 августа 2001
Дата выхода в России17 августа 2001
Самые ожидаемые события
Гарик Сукачев ворвался на советскую рок-сцену в конце 1980-х со своей блистательной формацией «Бригада С». После роспуска коллектива артист продолжил выпускать зажигательные и душевные песни с фольклорно-советским колоритом. Вплоть до текущего момента Сукачев остается одним из самых известных рокеров страны.
Рецензия «Афиши» на фильм «Праздник»
Для Елисея (Балуев) и Елены (Качалина) 22 июня 1941 года — это просто летнее воскресенье, когда их дочке исполняется шесть лет. Вся их деревня, изолированная от мира где-то на западе России, празднует день рождения маленькой Насти. Родители радуются жизни, не подозревая, как скоро она кончится, — уже на следующий день подлый полицай (Ефремов) приведет в деревню немцев.
А пока освещенные жарким солнцем люди, скидывая белые рубахи и сарафаны в цветочек, плещутся в мутной речке, соседи с лавками спешат есть жареных поросят, гармонист расстегивает ворот гимнастерки. И пацаны в кепках набекрень, румяные девки, горластые тетки и холостые мужики вливаются в бесконечный хмельной хоровод беззаботного веселья.
Мелькают лица, второстепенные герои сменяются эпизодическими, незнакомые люди на экране суетятся, крутят головами в поисках камеры, сообщают ненужные подробности и навсегда исчезают. Сюжет недолго бьется в конвульсиях и замирает, как оса в липком графине, — он так же незначителен, его существование так же бессмысленно. Исход заранее известен, и никакой ответственности за корявые сюжетные линии никто не несет: все они будут просто оборваны.
Цепь отдельных сцен, случайных ролей и бездарных диалогов распалась бы окончательно, если бы не почти райские калужские пейзажи, украсившие картину стараниями хорошего оператора. Алексей Сеченов сделал фильм вирированным, и поэтому цветовой гаммой он напоминает старую, немного пожелтевшую и выгоревшую фотографию. В сочетании со слабым развитием сюжета это создает странное впечатление ожившего фотоальбома, который поддается не законам действия, а законам пассивного созерцания.
О процессе съемок авторы фильма сказали: «Мы не снимали фильм, просто происходило нечто». Так что то, что получилось тоже нечто, видимо, не стало для них неожиданностью.
7Завтра была война под музыку Неприкасаемых
К творчеству Сукачёва, в том числе кинематографическому, можно по-разному относиться. Я себя отношу скорее к скептикам, но тут всё чрезвычайно душевно и добротно сделано. Это такой семейный фильм про детство, с песнями под баян, деревенскими танцами, комической сценой сватовства и т.п. Думаю, зацепит тех, кому за 40. Это как фокус с Достоевским — в юном возрасте совсем не цепляет.
Все отзывы
В кинотеатре «Ролан» состоялся пресс-показ фильма Игоря Сукачева «Праздник».
Премьера картины и концерт фронтовых песен в исполнении Гарика Сукачева, Петра Тодоровского и группы «Неприкасаемые» — в ГКЦЗ «Россия» 8 и 9 мая.
Множество дней не оставляет в памяти никакого следа, но есть в истории страны даты, которые помнят все, кто в ней тогда жил. В их числе начало Великой Отечественной войны, День Победы, смерть Сталина, полет Гагарина. Самая упоминаемая дата — воскресенье 22 июня 1941 года, круто повернувшее жизнь миллионов. Не счесть, сколько раз кино и литература обращались к этому роковому воскресенью, которое для одних началось с того, что заработали все радиостанции Советского Союза с бомбежки, для других — с бомбежки, а для третьих, погибших во сне, так и не началось. А 21 июня, понятное дело, было самым обычным днем: рабочие — работали, служащие — служили, стукачи — стучали, зеки — сидели, охранники — охраняли, и все строили планы, которым не суждено было сбыться, потому что один из верховных друзей, два года назад заключивших договор о дружбе, решил совершить вероломное нападение на второго несколько раньше, чем это задумал его друг.
К этому заурядному дню и решили обратиться Гарик Сукачев с Иваном Охлобыстиным, написавшие сценарий фильма по сюжету Гарика Сукачева. Нет, не так — по оригинальному сюжету Игоря Сукачева. Единственной самобытной чертой этого сюжета является то, что для героев фильма, живших в деревне, этим днем оказалась не суббота, а воскресенье 22 июня, поскольку о войне они узнали только в понедельник утром. Было, вероятно, и такое — в какой-нибудь Тмутаракани, куда еще не добрались глаза Ильича и уши Виссарионыча, то есть лампочки и репродукторы. Но не в приграничной деревне, к тому же расположенной в нескольких километрах от райцентра — не дальше, поскольку герой ездит на работу на велосипеде, а к нему в гости запросто приезжает на полуторке начальник, а уж куда добралась полуторка с начальством, радио дотянулось бы и подавно. Неувязка такого сорта, что сценаристов выдает с головой. Зрителю-то совершенно все равно, какой день стал для героев последним мирным — усни они вечером в субботу и проснись воскресным утром от грохота немецких танков за окном, эффект (или его отсутствие) был бы тот же. Но нет — решили соригинальничать, не ведая, что в картине, претендующей на фактическую достоверность, сверхобычные детали должны быть мотивированы. Как, например, жареный поросенок или малосольные огурцы на июньском столе 1941 года. Но где же авторам обращать внимание на подобные мелочи, когда «завтра была война»?
Есть, впрочем, промашки и покрупнее. Бросается в глаза, что главные герои, муж с женой, — не те, за кого себя выдают. Если верить тому, ЧТО они говорят — оба выросли в этой же деревне, а если слушать, КАК они говорят — то ясно, что городские, причем с чисто русским выговором, хотя к 23 июня 1941 года немцы до России еще не добрались, а топали по Западной Украине и Западной Белоруссии. Да окажись столь подозрительная пара тогда в приграничной зоне — не миновать ей СМЕРШа:
Анахронизмы и утопизмы можно было бы простить, если бы в выстроенных авторами фильма событиях воскресного дня был некий скрытый смысл. Но, как ни вглядывайся, нет ничего, кроме пошлости: так славно жилось папе, маме и дочке, да вдруг пришли немцы и все испортили. Причем демонстрация этого столь славного житья так осточертевает (другие бы знали, что «все счастливые семьи счастливы одинаково», но сценаристы академиев не кончали), что уже к концу первого получаса ловишь себя на том, что ждешь прихода фашистов, как манны небесной. И если авторы фильма втайне хотели сделать из нас мысленных коллаборационистов, они этого добились. Режиссер вряд ли хотел — он для этого слишком незамысловат. За главного сценариста поручиться трудно — он, небось, потому и в священники пошел (если это не рекламный ход), что в душе бесы завелись.
А вот вам и немецкое вторжение: воскресным утром в деревню въезжают несколько мотоциклистов-автоматчиков и танк, причем в коляске одного мотоцикла из райцентра едет предатель Родины, которого Михаил Ефремов играет с поистине бармалеевскими ужимками. Навстречу им деревенский мальчик. Один из фашистов предлагает ему немецкую шоколадку с довеском в виде еще более сладкой улыбки, но маленький герой (сын режиссера) бьет его по руке и молча удаляется. Тут Охлобыстин под нажимом соавтора наступил на горло песне, которую он поет Роману Качанову в «ДМБ» и «Даун Хаусе», где мальчик бы погиб с геройскими словами: «Наше поколение выбирает отечественных производителей!».
Но это еще не все. В сладкие сопли добавляют глицериновые слезы. Оказывается, что предатель Родины жаждет поквитаться со своим одноклассником, когда-то уведшим у него девушку. Немцы, видимо, приданы ему в качестве эскорта, поскольку в деревне, где не было и нет ни одного советского бойца, делать им совершенно нечего. Предатель требует у немцев пистолет и целится в дружную советскую семью. Зажимаешь себе рот, чтобы подавить кощунственный смех, но, к счастью, тут фильм и обрывается — как если бы стрелок вместо героев уложил режиссера с оператором.
Ситуация столь же прискорбна, сколь и проста. Как музыкант, Гарик Сукачев должен знать, каково слушать оркестр под управлением человека, которому медведь наступил на ухо, даже если музыканты профессиональны, а дирижер — большой патриот. Режиссеру Игорю Сукачеву, увы, неизвестны ни та аксиома, что режиссерское искусство сродни дирижерскому, ни тот факт, что на его собственный режиссерский глаз наступил, по меньшей мере, слон. А фронтовик и режиссер Петр Ефимович Тодоровский, написавший музыку к «Празднику», ему этого почему-то не сказал.
P.S. Если фильм и в дальнейшем будет прилагаться в виде нагрузки к концертам Сукачева и Тодоровского, советую заплатить лишнюю сотню и сходить на первую часть представления.