Праздник святителя алексея

25 февраля (12 февраля ст. ст.) Церковь чтит память иже во святых отца нашего Алексия, митрополита Московского и всея Руси чудотворца. 2 июня (20 мая ст. ст.) празднуется обретение честных мощей митрополита Алексия.

Большинству из нас знакомо имя святителя Алексия в связи с известным чудесным событием его жизни: русский митрополит исцелил от тяжелой болезни ордынскую ханшу Тайдуллу. Не зная даже других подробностей жизни святого, осмысленное и глубокое размышление над одним этим чудом способно наполнить нашу душу возвышенным уроком. Прежде победы на поле брани явилась всему миру духовная победа предстоятеля Русской Православной Церкви — Алексия в самой глубине вражеского стана. Настолько был великий архипастырь Русской Церкви милосерден, что даже пожалел врагов своих. Хотя известно, что этот же человек воспитывал в душе юного отрока Дмитрия дух будущей победы на поле Куликовом. Надеялся и верил, что станет Россия свободной. Молился день и ночь об этом Богу. Но не вошел, как Моисей, в «землю обетованную» свободной Отчизны… преставился, не увидев триумфа Дмитрия Донского.

Вступление

Святость для современного человека — почти абстрактное понятие. Многие воспринимают это явление как нечто недоступное и невозможное. Большинство из нас не смеют соотнести жизненные пути обыкновенных людей с этим надмирным высоким служением. Святые — как ангелы, как Бог — существуют где-то за пределами нашего понимания.

Каноны написания житий святых определяли сознательный раздел между небесными и земными уровнями. Из «дольнего» пути каждого спасенного подвижника веры изымались «неважные» подробности, и назидательное повествование являлось в стиле одухотворенной возвышенной поэзии, где каждый образ, каждый стих возводил взор читающего к «горним» селениям, к райским обителям. Жития предназначались не для тех, кто стремился услышать что-то «развлекательное» и интересное, а тем, кто настроен был на молитвенный лад. Поучения сосредотачивали ум слушателей на душеполезных моментах, обращая все сознание человека к молитвенной наклонности. Эти сказания показывали описываемую личность не как одно из многообразных проявлений человеческой природы, а как еще одну грань воплощения Божественного вечного идеала в настоящем Человеке.

В хороших, добрых семьях Жития читали как сказки, в окружении детей, с радостью и увлеченностью. Во время монастырской трапезы, услаждение пищей удобно соединялось с развлечением от душеполезного слушания. Но самым возвышенным предназначением жизнеописания святых становились богослужебные тексты: каноны, тропари, кондаки и стихеры. Они зачитывались в церкви на Всенощном бдении в канун дня памяти святого. Сознание простого человека воспринимало эти истории как бы на отдалении, не дерзая вникать в подробности, не смея соотносить написанное с собственной жизнью.

Радость и свет зажигают в наших душах эти сказания и сегодня. Мы действительно ощущаем себя как в детстве, исполненными искренней веры в чудо, когда слышим рассказы о жизни наших любимых небесных заступников.

Но вдруг… однажды… Небо становится ближе. Возможность спасения незаметно спускается как манна свыше и оседает на нашем жизненном пути. Не хлебом единым, но чтением житий мы начинаем «питаться». Сыновнее желанье — понять Отца, Его заветы — так тонко, незаметно направляет нас на ту заветную дорогу, где в самом деле возможны Чудеса. И человек чувствует, что все те, кто ныне находится в Церкви небесной, кто прославлен в лике святых, — жили точно так же на земле, как каждый из нас. И если мы стараемся брать с них пример, то Господь видит наше искреннее желание и помогает нам… Вера рождает Надежду, сердце наполняет Любовь!

Тогда не праздное желание, не доброе общение в кругу близких влечет к прочтению житий святых, а дерзость яркая и острая, как луч в морозный день, и теплая, как тот же луч, от тихого и робкого смирения. Подвижник жадно льнет к знакомым с детства книгам, стремясь узнать все подробности жизни Святых, молитвенно размышляет о чудесных путях Промысла Божьего, и жизнь свою исправляет тихонько, посильно, стараясь приблизить ее к «Небесным дорогам».

Именно так, не отстраненно, а словно читая жизнеописание близкого человека, попробуем и мы всесторонне рассмотреть малоизвестное таинственное житие святителя Алексия, российского митрополита, чья жизнь прошла не в свободном Отечестве, а в стране, согбенной под нескончаемым (для самого Алексия) вражеским игом.

Какая сила веры спасла Россию от врагов тогда?! Способен кто-нибудь сегодня на этот подвиг? Святые наши предки — не просто лики, а живые люди, те, на кого мы все должны быть, по логике, похожи. Святой митрополит Алексий из боярского славного рода, инок Стефан с братом Сергием, князь Александр с детьми и внуками его — Даниилом, Иваном Калитой и Дмитрием Донским…

Житие святителя Алексия, митрополита Московского

Сохранилось пять вариантов житий святителя Алексия, но все они сообщают мало сведений о нем. Описано его происхождение, его пострижение в монахи и прохождение монашеской жизни, поставление в митрополиты; но нет ни слова о его деятельности в сане митрополита ни на церковной, ни на государственной ниве. В тропарях, кондаках и стихерах святому также находим лишь схематичное перечисление событий из жизни святого.

Традиционно принято описывать в житиях сюжет, что с самых ранних младенческих лет подвижники стремились послужить Богу, испытали особый мистический опыт, который призывал их на духовный путь. Такой момент есть и в жизни святителя, которого в детстве звали Елевферий. Однажды, занимаясь ловлей птиц, отрок уснул и услышал таинственный голос, возвестивший, что в будущем он сделается ловцом человеков.

У Пахомия есть рассказ, заимствованный им из устного предания, о чудесном призвании Елевферия к монашеству: «Прешедшим же (Елевферию) 12 летом (возраста) детско еще имущу (ему), яко случися (ему) прострет мрежа во увязение пернатым, и абие, на то внимающи, воздремався успе и бысть ему глас, глаголя: ««Алексее! что всуе тружаешися, се отселе будеши человеки ловя»»; оному же, от сна возбнувшу, не виде никогоже, и дивляшеся необычному гласу, паче же и новому званию, еже рещи: Алексее, и от того часа бысть отрок яко во унынии и размышлении велице». Этот сон не был случайным, но отражал внутреннее состояние души ребенка. 

Известно, как пишет епископ Питирим, что Елевферий получил отличное по тем временам образование: «еще детищем буда  изучися всей грамоте и в уности сый всем книгам извыче», т. е. с ранних лет приобрел самое лучшее по тем временам образование. Хорошие учителя и доступ к множеству книг у юноши были потому, что родители его имели весьма высокое положение в обществе.

Будущий святитель был первенцем Федора Бя́конта, который вышел из простых служилых людей города Чернигова и стал первым боярином в своем роду. Другие сыновья Федора и их потомки стали родоначальниками многих известных дворянских родов: Игнатьевых, Плещеевых, Фофановых, Жеребцовых, Пятовых и других.

Русь в конце ХIII — начале ХIV века переживала страшное время. По прихоти ордынских владык разрушались города, страдали люди. Не было единого крепкого центра русской княжеской власти, поскольку значение Киева, как столицы, в это время сильно ослабло. А новые города только начинали набирать силу: Москва, Тверь и Переяславль.

Старший сын Федора Бяконта и жены его Марии родился в те годы, когда в Москве правил Даниил Московский — один из сыновей Александра Невского. Этот славный князь в доброте своей видел, что люди бегут из опустошенных врагом городов, и сделал все, чтобы привлечь в свои владения переселенцев. Поэтому, наверно, и молодой Черниговский боярин в 1300 году попал в Москву. Все свои таланты и силы отдал Федор на служение новым добрым господам и покровителям.

Николай Сергеевич Борисов, советский и российский историк, специализирующийся на древнерусском периоде, писал: «Первый московский князь получил такое множество подданных — крестьян, ремесленников, воинов, — которое позволило его сыновьям разом выступить в первый ряд тогдашних русских князей». Даниил Московский своим детям передал в два раза увеличенные владения, чем сам получил от отца. Потомки продолжили его дело: Иван Калита, Симеон Гордый, Дмитрий Донской.

Близость боярина Федора к княжеской семье отражена в легендарных фактах, описанных в житии святителя Алексия. Князь Иоанн Даниилович, бывший тогда еще отроком, был восприемником младенца Елевферия в святом крещении. А сам святитель Алексий в конце своей жизни стал опекуном 9-летнего князя — великого Дмитрия Донского. На руках у знаменитого деятеля русской истории крестился в христианскую веру будущий святитель. И сам в конце жизни «держал на руках» великого героя Куликовской битвы.

В те годы еще один замечательный человек поселился в Москве. Святитель Петр много путешествовал, исполняя свой пастырский долг. Он учил слову Божьему повсюду: «не токмо по градом, но и вся и везде в странах, и вся места преходя». Попав в город, известный своей «кротостию в смирении», где жил князь Иван Данилович, милостивый до святых церквей и до нищих, любивший святые книги, внимавший наставлениям духовенства, святитель Петр настолько возрадовался, что решил остаться жить в Москве, обосновавшись на своем московском подворье в 1322 году. В восточной части Кремля князь выстроил для митрополита новый обширный «двор».

После смерти отца Даниила, Иван Калита чувствовал, что сам Господь ведет его к неведомой цели. Вновь и вновь обращался он за советом и поучением к старому митрополиту, видавшему так много на своем веку. Святитель убеждал Ивана отказаться от войны за призрачную власть, кидая «последнее русское серебро в ненасытную пасть ордынского дракона». Он говорил, что следует надеяться на Бога и делать угодное Ему.

Именно святитель Петр предчувствовал, что Москва должна стать средоточием русского православия. Тогда ей не страшны будут превратности судьбы. Он уговорил князя Ивана Калиту построить в Москве каменный собор, посвященный Успению Божией Матери, объясняя тем, что, следуя примеру Петра, и другие митрополиты станут жить в Москве, имея достойный храм для богослужений.

Митрополит Киприан так передает наставление Петра князю Ивану: «Аще мене, сыну, послушавши и храм Пресвятое Богородици въздвигаеши в своем граде, и сам прославившися паче инех князий, и сынове и вьнуци твои в роды, и град сей славен будет во всех градех Русских, и святители поживут в нем, и възыдут „рукы его на плеща враг его“, и прославиться Бог с нем».

Святитель Петр всей своей жизнью и молитвенным подвигом вынашивал в сердце идею, которая стала основой возрождения России.

Митрополит был убежден, что Бог даровал ордынскому царю — как некогда царю Навуходоносору — его царство, величие, честь и славу. «Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет» (Даниил, 4, 14). И только Бог может отнять у него все это. Поэтому не грех служить царю, молиться о его здравии, как молится и сам митрополит, — ибо царь сей есть орудие Божьего промысла о Руси. Но это не значит, что теряешь достоинство и волю к свободе. Хранить свою веру и очищаться от грехов — вот смысл жизни в испытаниях, тогда Господь сам вернет народу все его достояние и свободу.

«И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба моего… И вы не слушайте своих пророков и своих гадателей, и своих сновидцев, и своих волшебников, и своих звездочетов, которые говорят вам: „не будете служить царю Вавилонскому“. Ибо они пророчествуют вам ложь, чтобы удалить вас из земли вашей, и чтобы Я изгнал вас и вы погибли. Народ же, который подклонит выю свою под ярмо царя Вавилонского и станет служить ему, Я оставлю на земле своей, говорит Господь, и он будет возделывать ее и жить на ней. И Седекии, царю Иудейскому, я говорил всеми сими словами, и сказал: подклоните выю свою под ярмо царя Вавилонского и служите ему и народу его, и будете живы. Зачем умирать тебе и народу твоему от меча, голода и моровой язвы, как изрек Господь о том народе, который не будет служить царю Вавилонскому?» (Иеремия, 27, 6 — 13).

Князь с ранних лет запомнил и уяснил слова пророка: «подклоните выю свою под ярмо царя Вавилонского и служите ему и народу его, и будете живы».

Если брать во внимание эту великую дружбу, то становится понятной вся политика Ивана Калиты. Слова митрополита открывали ему дорогу к действию во имя будущего. И в этих долгих беседах князь Иван превращался в «собирателя Руси».

Успенский собор в московском Кремле был заложен в понедельник, 4 августа 1326 года, когда Церковь вспоминала древнего христианского мученика Елевферия. Разве в этом факте, описывая житие святителя Алексия, мы не заметим Промысел Божий! Ведь имя его, нареченное при крещении, тоже было Елевферий. В этот же день праздновалась и память «семи отроков эфесских» — христиан из Эфеса, замурованных в пещере по приказу императора-язычника Декия. Спустя много лет вход в пещеру был случайно открыт, и на глазах у всех собравшихся людей совершилось чудо: юноши ожили, как бы очнулись от многолетнего сна. История семи отроков, чье возвращение к жизни явилось прообразом воскресения мертвых на Страшном суде, была созвучна не только настроениям московского князя и его советника митрополита, но и всех русских людей в то тревожное время. Нагрудные иконки с изображением семи отроков эфесских в сочетании с главными образами русского православия — Богоматерью, Николой, Спасом — были особенно популярны на Руси именно в XIII–XIV веках. Они символизировали то, что Русь однажды, пусть даже через 300 лет, воскреснет, сбросит иго.

На память о великой дружбе, о дивном сне Ивана Калиты возник собор Высоко-Петровского монастыря, где хранились частицы мощей митрополита Петра и был устроен придел во имя московского первосвятителя. Высоко-Петровский монастырь играл важную роль в духовной жизни Москвы. Источники называют его «московским киновиархом, начальником общему житию». Он был любим и крестником Калиты — митрополитом Алексием, заботившимся о распространении общежительного устава в русских обителях.

Москва глубоко чтила умершего святителя Петра. Среди москвичей ходили рассказы о его посмертных чудесах. В 1339 году святость Петра была признана константинопольским патриархом. Уроки митрополита не прошли даром. Князю и его подданным не нужно было притворяться при виде баскаков: они смотрели на врагов, как на знак Божий, помня, что «Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет».

А вторую часть завета Святителя Петра его последователи хранили в сердце, стараясь претворить на деле.

Летом 1327 года поднялся к небу долгожданный Успенский храм. Москва обрела своего первого святого — митрополита Петра. 14 августа 1327 года протянута была невидимая, но прочная духовная нить от древних киевских святынь к новым святыням Москвы. Полтора века спустя, в 1479 году, перед праздником Успения Божией Матери митрополит Геронтий совершил освящение нового Успенского собора московского Кремля.

В правление Калиты возрождение монашества представлялось важнейшей общенациональной задачей: только праведники могли спасти Русь от гнева Божьего, от «вавилонского плена». Тема прославления отцов монашества с особой силой прозвучала в убранстве Успенского собора. Все четыре сына князя Ивана Калиты получили свои имена в честь святых монахов: Симеона Столпника, Даниила Столпника, Иоанна Лествичника и Андрея Критского. Так проявилась глубокая религиозность московского князя, его любовь к иночеству, его Надежда на возрождение Руси. Да и забавное прозвище милостивого царя, достававшего из «калиты» монеты нищим, о многом говорит.

Мы смотрим на ту эпоху как на сказочное время, когда сияла на земле нашей святость. Мы чтим подвижников, когда их подвиг давно закончен и принес великие плоды. А для героя нашего повествования будущее было неизвестно. И только искренняя вера, только пламенная надежда наполнили возвышенным смыслом все дни его на земле.

***

Общий духовный подъем в Московском княжестве настраивал людей разного сословия на молитвенный подвиг. Приближенный к княжескому престолу, будущий святитель несомненно знал и наставления митрополита Петра, и твердое устроение души своего крестного отца — князя Ивана. Не удивительно, что Елевферий стремился поддержать старших единомышленников в молитвенных трудах. Пошел послушником в Богоявленскую Московскую обитель, трудился с юных лет на монастырских работах, читал книги, молился днем ночью. Тем «…гордость мира превзошел смирением…». Так это было!

В возрасте 20-ти лет он был пострижен в ангельский образ с именем Алексий.

Обитель, расположенная в Богоявленском переулке Китай-города, была вторым по древности московским монастырем после Даниловского. Основана она в конце XIII века князем Даниилом Александровичем, отмечена почетом и вниманием у всех московских государей, как место великокняжеского богомолья.

Инок Алексий начал свое служение еще в деревянных строениях, пережил вместе с братией пожар, участвовал в восстановлении зданий и строительстве белокаменного однокупольного Богоявленского собора. Это был шестой каменный храм Москвы, заложенный Иваном Калитой, наряду с Успенским, Архангельским и другими кремлевскими соборами, а также первое каменное здание Москвы вне Кремля, когда еще сами кремлевские стены были дубовыми. После первого пожара Господь хранил обитель и, по словам летописи монастырской, «многими леты во многих запалениях огненных, огнь (к монастырю) не прикоснулся и не вреди». Даже нашествие в 1382 году Тохтамыша, который велел выжечь все церкви, не смогло повредить Богоявленскому монастырю. Как гласит домовая книга 1600 года, он был «Божественною невидимою силою сохранен».

История запечатлела на своих скрижалях имя одного из первых игуменов Богоявленского монастыря. Это был Стефан, родной старший брат преподобного Сергия Радонежского, постриженик Хотьковского Покровского монастыря. По времени рождения он был почти ровесник святителя Алексия, младше его лет на 10. Он также поменял боярские хоромы на иноческую келию, но не сразу, а после смерти жены и упокоения родителей. С младшим братом — великим Сергием Радонежским, как пишет Епифаний Премудрый, «повинуясь словам блаженного юноши, пошел вместе с ним» спасаться в дикие леса. Поселившись на горе Маковец, братья срубили келью и небольшую часовню. Но Стефан едва вынес тяготы зимовки в диком лесу и надумал вернуться в обжитой людьми мир, решил крепить дух в Москве, стремительно приобретавшей статус церковной столицы Руси. Имея опыт сурового пустыннического монашества и познав его благодатность, в Москве он не стал искать себе послаблений.

Своим аскетизмом Стефан вскоре обратил на себя внимание другого насельника обители — 40-летнего инока Алексия. Хорошо образованных подвижников сблизила любовь к книжной науке и к богослужебному пению. На церковных службах они «на клиросе оба, рядом стоя, пели». Был у них и общий духовник — многоученый старец Геронтий.

Алексий, близкий к великокняжескому двору, осведомлённый из первых уст о московской политике, о планах Ивана Калиты по «собиранию Руси», делился всем этим со Стефаном. Многие часы провели они в разговорах о будущем русских земель, разделенных и враждующих под татарским игом, о том, что должна сделать Церковь для их соединения и освобождения Руси из плена. Стефан рассказал Алексию о младшем брате, в котором видны были сила и величие древних монахов отшельников. С этих самых пор будущий митрополит взял во внимание никому не известного радонежского молитвенника, который мог стать закваской для преображения русского монашества, а вслед за тем и всего общества, тем самым праведником, вокруг которого исцеляются и спасаются тысячи.

Вскоре после смерти Ивана Калиты в 1340 году Алексий покинул монастырь: митрополит Московский Феогност назначил его своим наместником. Отныне товарищ Стефана становился правой рукой и неофициальным преемником церковного владыки Руси. Это возвышение сказалось на Стефане. Его «карьера» пошла резко вверх. По рекомендации Алексия, Стефан был возведен в священнический сан, а затем назначен настоятелем Богоявленского монастыря. Будущий митрополит, чьими усилиями московская политика объединения и усиления Руси позднее увенчается грандиозной Куликовской победой, нуждался в поддержке и окружении единомышленников, радетелей о русском деле. Стефан стал одним из таких людей.

Часто, чтобы увидеть подробности жизни одного человека, необходимо рассмотреть эпоху в целом. Раскрыть биографию святителя Алексия поможет множество других, казалось бы далеких от него, жизнеописаний и фактов. Жизнь святителя Алексия простерлась от возвышения Москвы до великой победы на Куликовом поле. И эта биография о многом может рассказать: о трагедии тех лет, о чаяниях и умонастроениях людей, о возможности спасения в самые сложные периоды истории нашей страны. Жизненный путь владыки пролегал через «самое острие» важнейших для России событий, главные люди российской политической и духовной летописи Отечества жили рядом со святителем, общались с ним, вместе с ним молились, возрождали и устраивали Церковь, Государство, возрастали телесно и духовно.

Русская дипломатия, привыкшая жить под властью врагов, добилась того, что установилось в стране довольно спокойное время, исчез панический страх от присутствия чужестранных войск и владык. В смиренном терпении такой мирной жизни росли, как колосья на поле, мечты о независимом государстве российском. Поднимались сначала на духовном уровне бытия в молитвах Сергия Радонежского и всех святых людей. Потом уже подкреплялись ратными подвигами великих князей.

Понятен праздник, День независимости, если это победа на Куликовом поле, или 9 мая. А что празднуют россияне 12 июня, от кого независимы стали? От всего родного? Не видим пут, сжимающего народное сердце, змея… Не видим беды «духовными очами»…

А ведь предки наши оставили нам святые наставления, как можно победить врага.

***

Преемником после смерти Митрополита Петра стал Феогност, греческий архиерей из Константинополя, знаток церковных канонов. Не желая «оставлять гроба чудотворцев», т. е. митрополита Петра, он избрал местом своего пребывания Москву. Продолжил храмовое строительство, стал помощником и твердой опорой московских князей.

В 1342 году ему пришлось ездить в Орду, отстаивая права и льготы, которые хотел было уничтожить хан Джанибек. Раздав ордынцам все свои личные сбережения, митрополит отказался собирать дань с церковников, ссылаясь на слова апостола Павла: «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят, а этот храм — вы» (1 Кор. 3, 17). Даже подвергнутый истязаниям митрополит не уступил властям и настоял на том, чтобы хан утвердил за церковью все прежние льготы новым ярлыком.

В 1352 году некий инок Феодорит прибыл в Константинополь, желая занять кафедру Русской митрополии и уверяя, что митрополит Феогност скончался. Добившись желаемого в Тырнове от патриарха Болгарского, самозванец поселился в Киеве, но был вскоре осужден цареградским патриархом и другими иерархами. Это обстоятельство вынудило митрополита Феогноста и великого князя Симеона поспешно отправить своих послов к патриарху и греческому императору с просьбой о поставлении, в случае его смерти, в русские митрополиты не грека, а того лица из русских, которое будет прислано от великого князя.

Е. Е. Голубинский в «Истории русской церкви» пишет: «Феогност был Грек и имел в Константинополе связи, зная, какими путями вести там дело, чтобы добиться успеха. Из Константинополя посольство возвратилось с ответом от императора и патриарха, что просьба принимается. Прежде чем возвратилось посольство из Константинополя, в начале декабря 1352 года, за три месяца до своей смерти, Феогност поставил Алексия в епископы владимирские, т. е. в свои митрополичьи викарии. Тотчас после прибытия из Константинополя послов, которые возвратились вскоре после смерти Феогноста и Семена Ивановича, Алексий отправился туда для поставления в митрополиты. Однако, хотя в Константинополе и изъявили согласие поставить его, он поставлен был вовсе не тотчас, как явился пред лицом императора и патриарха. Сохранилось до настоящего времени деяние Патриаршего Собора об его возведении в митрополиты. Из этого деяния оказывается, что он жил в Константинополе на испытании в продолжение целого года. Император и патриарх желали увериться, таков ли присланный кандидат, чтобы его безопасно было поставить, т. е. что он сохранит должное повиновение патриарху: а потому и продержали его в Константинополе».

Собор установил митрополиту предписание чрез каждые два года приезжать в Константинополь: «как по самому своему долгу, который лежит на нем, так и по прилучающимся необходимым церковным нуждам, а также и для (разрешения) возникающих во всем его округе важных вопросов».

В июне 1354 года, после успешного испытания, Алексий был возведен в митрополиты киевские и всея Руси патриархом Филофеем (Коккиным), соратником и единомышленником знаменитого Григория Паламы, противником еретических воззрений католика Фомы Аквинского. Поэзия патриарха Филофея легла в основание культуры допетровской Руси. Его гимны звучали перед Куликовской битвой, вдохновляя воинов Владимира Храброго и Дмитрия Донского, наводя ужас на их противников во время самого сражения. Поэзию византийского патриарха любили все русские люди и, судя по летописным данным, пели и пятнадцать лет спустя, когда к Москве приближался Тамерлан, чудесным образом ушедший прочь. Переводы гимнов и молитв патриарха Филофея являлись для русских литературно-музыкальным дополнением иконописи Феофана Грека, Андрея Рублева и их учеников.

Около 1372 года святитель Филофей прислал в подарок преподобному Сергию Радонежскому крест-мощевик, который хранится ныне в Серапионовой палате Троице-Сергиевой Лавры, параман, схиму и грамоту. В ней он благословлял преподобного Сергия и советовал ему ввести в своем монастыре общежительный устав. Смиренный Игумен Троицкого монастыря обратился тогда к московскому митрополиту Алексию за советом. По благословению Алексия в Сергиевой обители был введен общежительный устав, который позже распространился по всей Русской земле, послужив расцвету нашего монашества.

Питирим кратко описывает деятельность митрополита Алексия по его возвращении на родину: «пребысть (св. Алексий) во святительстве и во учительстве лета довольна, уча слову Божию и по благочестию поборая, правя слово истинное православные веры, поставляя епископы, иереи и диаконы».

Сохранилось до настоящего времени от св. Алексия учительное послание или поучение к пастве, обнародованное им при занятии им митрополичьей кафедры, «понеже должен есть пасти и учити ее». Еще сохранились два частных учительных послания, одно из которых адресовано к духовенству и мирянам Нижнего Новгорода и Городца, а другое к жителям области Червленого Яра Воронежской губернии.

Скоро, как пишет Е. Голубинский: «Алексия обстоятельства времени поставили во главе государственного управления, так что он был митрополитом и в то же время первым государственным человеком, главою боярской думы своих князей. Ему выпало занимать митрополичью кафедру в то время, как князьями московскими были люди, требовавшие опеки над собою. В один год с митрополитом Феогностом, спустя 47 дней после него, умер князь Симеон Иванович и оставил своим преемником брата своего Ивана Ивановича; этот Иван Иванович был, как говорят летописи, государь „тихий и кроткий“, т. е. государь слабый. Иван Иванович умер в 1359 году и оставил своим преемником сына своего Димитрия Ивановича 9-летним мальчиком. Оба князя, один по слабости, другой по малолетству, имели нужду в руководителе себе и опекуне над собою: и руководителем-опекуном обоих был он — св. Алексий… был ревностнейшим охранителем владений и власти московских князей против внешних врагов: прилагал все старания, чтобы сохранить дитя и удержать за ним страну и власть, весь предавался возложенному на него делу попечения о государе-дитяти. Димитрий Иванович Донской первый из великих князей московских ясно и определенно заявил стремления к государственному единодержавию в такие еще юные годы, что необходимо должен быть предполагаем при сем св. Алексий. До какой степени за его время Москва возросла в своей силе и сознала эту последнюю, видно из того, что знаменитая битва Куликовская была на третий год после кончины святителя».

 ***

Суздальский «честный и грозный» князь Константин Васильевич, видя ослабленность Московского княжеского престола, отправился в орду брать ярлык на великое княжение, который до этого принадлежал Симеону Гордому. Святитель Алексий не позволил этим планам осуществиться.

Добрый князь Даниил в Москве построил в 1272 году подворье для Сарайских епископов. Огромная епархия, учрежденная в 1261 году митрополитом Киевским Кириллом, играла в жизни России заметную роль. Епископы Сарайские пребывали постоянно при ханах: и в их столице Сарае, и во время кочевий по степи. Сама епархия была особым местом, на ней соседствовали множество народов, встречались разные религии и веры. Сарайские епископы духовно окормляли пленных русских и приезжавших в Орду по делам князей и архиереев. Хан дозволял им обращать в христианство даже представителей разных местных народов — тюрков, монгол и т. п. Епископы Сарские и Подонские Афанасий и Иоанн имели исключительно важное дипломатическое значение для митрополитов российских и для великих князей. Их приближенность к ханскому двору определяла судьбы многих людей. Местонахождение русского митрополита в Москве, общение его с Сарайскими епископами на Крутицком подворье — все это влияло на политическую жизнь России, способствовало возвышению Москвы.

Есть предположения, что при путешествии в Константинополь на хиротонию Алексий проезжал по землям Сарайской епархии, познакомился с ханом и его супругой Тайдуллой, произвел на них хорошее впечатление, как добродетельный представитель русского духовенства. В беседах Алексий стремился отстоять московский великокняжеский престол. Уезжая, он получил проезжую грамоту, по которой свита, обоз и имущество святителя защищались от всех возможных посягательств, «коли к Царьграду пойдет».

В 1357 году по Промыслу Божиему случилось так, что Тайдулла болела серьезным недугом. Ордынцы считали врачами служителей религиозных культов и у них искали помощи. Неизвестно, обращалась ли ханша к представителям разных вер, находившимся в Орде, ни от кого не получив помощи. Известно лишь, что обратилась она за помощью к русскому митрополиту Алексию.

В Воскресенской летописи событие это описывается так: «Тое же (1357-го года) осени прииде посол от царицы Тайдулы из Орды к митрополиту Алексею, зовущи его в Орду, да пришед посетит нездравие ея; он же нача яко на путь, потребная готовити, и се тогда загореся свеща сама собою у гроба, чюдотворца Петра, августа 18-го; митрополит же, пев молебен со всем крилосом, и свещу ту раздроби и раздаст народу на благословение, и того же дни поиде в Орду, и пришед тамо болящую царицю исцели, и паки вскоре отпущен бысть с великою честию».

Существуют легенды, что после исцеления ханши имел Святитель Алексий прения о вере с мусульманским богословом. «Ерети́ческая нападе́ния, не усумне́ся, отрази́ и це́ркви воздви́же Христо́ви, святи́телю Алекси́е».

Сила истинной веры воссияла в великом русском святом на восточных границах, возвестив начало нового времени в истории России. Мирские владыки искали у подданных своих заступления перед Богом. Этот факт символизировал конец их власти.

На западных границах, другой великий святой — Сергий Радонежский сохранил от поляков духовный центр России — Троицкую обитель. Предел проникновению на нашу землю западной угрозы — католической веры раз и навсегда был положен. Россия явила вселенной такие образцы подвижничества, которые до сих пор являются для нас самыми высокими и непревзойденными.

В московской Синодальной ризнице хранится медный перстень, который выдается за подарок Тайдулы св. Алексию. Он представлен вместо настоящего перстня, который исчез в Петровскую эпоху. Существует указ св. Синода от 28-го Января 1722-го года, в котором говорится, что Петр Великий, быв помянутого 28-го Января за литургией в Пудовом монастыре, усмотрел «у выносного того чюдотворца Алексия образа, который выносится в большия крестохождения, в привесе на цате перстень золотой, которой называется собственным того чюдотворца Алексия», и указал взять его в синодальную ризницу, и которым (указом) предписывается исполнить повеление государя (Собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания т. II, Ли 386, стр. 42).

Москва увидела и другую благодарность Тайдулы за оказанное ей благодеяние. Великий князь Иван Иванович получил в Орде подтвердительный ярлык на великое княжение, не встретив соперника ни в ком из других русских князей. После смуты в Орде, с 1362 года Дмитрий Иванович снова получает ярлык и остается великим князем русским во все правление св. Алексия без перерыва. С этого времени берет начало наследственное и никем не оспариваемое сидение московских князей на великокняжеском престоле.

Святитель Алексий долгие годы укреплял своего воспитанника в мысли, что необходима центральная власть. Сложно смирялись с этой идеей другие князья.

Митрополит Платон свидетельствовал, что все труды по централизации власти в России Алексий положил из пламенной любви к Отечеству: «Видел он, до какого несчастия доведена Россия чрез многие удельные княжения, и чрез непрестанные между ними брани и разорения, и чрез то подвергла себя Татарскому игу: и под сим мучительным и бесчестным игом состоя, от междоусобий не преставала. Видел также святый и просвященный старец, что сему несчастью и игу конца не будет, ежели удельные княжения будут продолжаться, и самодержавие не будет восстановлено. Почему митрополит Алексий не только таковому великого князя предприятию, чтоб удельных князей себе покорить, во всем споспешествовал; но едва ли не он, яко старый и опытный и по сану уважаемый муж, младому князю, таковый совет внушил и его подкрепил».

«Призванный стать государственным человеком, св. Алексий занимает, как таковой, одно из наиболее высоких мест в ряду созидателей русского государства, он приобрел величайшее право на благодарность тех, для кого государство это создано», пишет Е. Голубинский, — «располагавший двумя мечами, обращаясь от вещественного оружия к духовному, он употреблял против противников не только свою собственную духовную власть, но и обращался с жалобами на непокорных к патриарху… В ответ на это Филофей выражал свое величайшее расположение к митрополиту, доходящее до того, что последний называется великим человеком — μέγας ἄνθρωπος, и увещевал всех князей оказывать ему — митрополиту, должную покорность, и подтверждая со своей стороны отлучение, наложенное Алексием…»

Враги Отечества нападали на митрополита Алексия с разных сторон. В самом начале его первосвятительства произошло разделение Русской Православной Церкви. Князь Ольгерд не желал видеть святителя Алексия митрополитом над Литвой и послал в Константинополь другого кандидата — Романа. На Руси в сане митрополита появился еще один глава Русской Церкви. В территорию митрополита Алексия входила Москва и все восточные города, а в территорию митрополита Романа входили: Владимир, Волынь, Галич, Луцк, Перемышль, Туров, Полоцк, Холмск, Вильно. Киев входил в состав княжества Литовского, и им управлял князь Ольгерд. Патриарх Константинополя постановил оставить Киев под омофором митрополита Алексия. В 1358 году святитель Алексий направился в Киев. Войска князя Ольгерда схватили святителя Алексия и заключили его как пленника под стражу. У святителя отняли все церковные предметы. После этого случая святитель Алексий никогда больше не показывался в Киеве на своей законной кафедре и не посещал западные пределы Русской Церкви, над которыми правил князь Ольгерд, и окончательно обосновался в Москве, считая себя митрополитом Московским и всея Руси.

В конце жизни святителя еще один самозванец, Киприан, рукоположенный в митрополиты литовские, «домогался даже совершенного низложения престарелого» святителя, мечтая самому стать архипастырем Руси. Но Алексий видел другого восприемника себе на московской кафедре — Сергия Радонежского. С ним встретился он перед смертью, вручил ему золотой крест и сказал:

— Я управлял врученной мне Богом Русской Митрополией, сколько Господу было угодно. Теперь вижу, что мой конец близок, и желаю, пока еще жив, найти человека, который мог бы после меня пасти стадо Христово. Сомневаясь во всех, я уверен в одном тебе, достойном править слово истины. Я доподлинно знаю, что все — от Великих князей до последнего простолюдина — тебя пожелают иметь своим пастырем. Сначала ты удостоишься епископского сана, а после моей смерти и унаследуешь мой престол.

Сергий ответил:

— Прости меня, Владыко: то, о чем ты говоришь, выше моих сил. Ты не найдешь во мне того, что ищешь. Кто я, грешнейший и худший из всех людей? И на это никогда не соглашусь.

Видя непреклонность Сергия, святитель не стал больше говорить о епископстве в страхе, что преподобный, избегая архиерейского сана, удалится в пустыню и народ лишится такого светильника веры. И, успокоив его словами духовными, святитель Алексий отпустил его в родной монастырь.

В Богоявленском соборе, на одном из столпов, напротив раки с мощами святителя Алексия находится икона с изображением этой знаменательной беседы Сергия Радонежского со святителем Алексием. Славная дружба духовных подвижников начиналась в этих стенах.

Е. Голубинский отмечает: «Алексий пользовался в „своей“ московской Руси необыкновенным уважением и как пастырь святой жизни, и как государственный муж, оказавший отечеству величайшие услуги, украшая собою страну и составляя ее гордость и славу… Митрополит Феогност украсил Москву каменными церквами: св. Алексий умножил в ней число монастырей, с чем вместе увеличил количество и этих ее церквей. До него было в Москве четыре монастыря: Данилов, Спасский придворный, Богоявленский и Петровский; он построил еще шесть монастырей, в столице и за ее пределами, в числе которых: Чудов, Спасский Андроников и Алексеевский… В истории нашего монашества он известен и не одним только этим. Вместе с преп. Сергием Радонежским он был преобразователем у нас жизни монашеской».

Святитель Алексий оставил необыкновенный труд — Чудовскую рукопись Нового завета, точный перевод Евангелия с греческого текста, сделанный им собственноручно. Проходя испытания в Византии, Алексий проводил время с духовной пользой, как пишет Г. А. Воскресенский в «Богословском вестнике 1893 года»: «Приобретая более ясное и точное разумение Священных книг». Труд митрополита был келейным, для личного пользования, и не получил широкого распространения. Но известно, что переписчики книг во времена Раскола во главе в Епифанием Славенецким заимствовали из Чудовской рукописи чтения, которые затем остались в печатной Библии.

Е. Голубинский пишет: «Исправители Библии времен царя Алексея Михайловича, от которых идет нынешний текст Нового Завета, как говорят они сами или современные им свидетели, первою славянскою книгою для своего нового перевода (исправления) имели книгу «переводу и рукописания святого Алексея митрополита, всея России чудотворца».

Этот факт широко использовался в полемике РПЦ со старообрядцами. На примере рукописи святителя Алексия утверждалось, что «славянский перевод Евангелия и Апостола более или менее исправлялся с самой глубокой древности». Чудовский список Нового Завета использовался Епифанием Славинецким и его сотрудниками как авторитетнейший в книжной справе, традиция эта сохранялась и при подготовке позднейших изданий славянского Нового Завета.

Алексий и иные переписчики использовали разные изводы Евангельских текстов, которые постоянно умножались в самой Греции, повторяя постоянно одну и ту же ошибку, — признавая новейший греческий перевод точнее предыдущего. Е. Голубинский тоже это замечает: «Мысль сделать новый славянский перевод этого Священного Писания могла прийти ему очень простым образом: читая греческий подлинник, он замечал некоторые неточности в славянском переводе, и если читал не по той редакции, с которой сделан был находившийся у него славянский перевод, то должен был замечать разности в чтениях (варианты), а одно и другое и могло возбудить в нем мысль о новом переводе… единственная греческая рукопись, с которой он переводил или по которой исправлял одну из редакций существовавшего перевода, заключала в себе редакцию, отличную от тех редакций, с которых сделаны были другие славянские переводы».

По последним данным науки исследователи не считают этот кодекс автографом святителя Алексия и отказались от его датировки 1355 г., временем второй поездки святителя в Константинополь. Кодекс был написан несколькими почерками, явно более молодыми, ближе к концу столетия. Возможно, в окружении митрополита в Чудовом монастыре работали группы переводчиков, связанных с Константинополем и переведших помимо Нового Завета также «Устав литургии» Патриарха Филофея, Служебник и Триоди, подготавливавших переход богослужения Русской Церкви в общежительных монастырях со Студийского на Иерусалимский устав. Списки этих переводов не получили в рукописной традиции широкого распространения и были достаточно быстро вытеснены из обращения святогорскими переводами XIV в., пришедшими на Русь в эпоху «второго южнославянского влияния» конца XIV — 1-й пол. XV в.

Святитель Алексий имел долгоденственную жизнь и окончил дни свои в глубокой старости: скончался не менее как на 80-м, а может быть, на 85-м году жизни. О приближении смерти он знал заранее. Готовясь предстать перед Праведным Судьей, совершил Божественную Литургию, приобщился Тела и Крови Христовых, дал необходимые напутствия, благословил свою паству и мирно почил 12 февраля 1378 года. Перед смертью он заповедал великому князю Димитрию Иоанновичу погрести себя вне церкви, за алтарем собора в Чудове монастыре. На отпевании присутствовало большое число народа, включая епископов, великого князя Димитрия и князя Владимира Андреевича Серпуховского и малолетних сыновей великого князя — Василия и Юрия. По настоянию великого князя Первосвятителя погребли внутри храма, близ алтаря.

Все летописи: Новгородские 1-я и 4-я, Софийская 1-я, Академическая, Никоновская и Воскресенская, а также Епифаний в житии преп. Сергия относят кончину св. Алексия к 1377 году от P. X. Но мало кто имеет представление, что до 1492 года счисление при Владыке было мартовское, и январь и февраль 1378 года приходились последними месяцами 1377 года. Поэтому в современной церкви принято считать временем его успения 1378 год.

Через три года состоялась великая победа на Куликовом поле. В канун битвы в видении Василию Капице и Семену Антонову явились «эфиопы с огромным войском — одни на колесницах, другие на конях, — и страшен был их вид. И вдруг внезапно появился святой Петр, митрополит всея Руси, держа в руке золотой жезл, и стал наступать на них с великой яростью, говоря: „Вы зачем пришли губить мое стадо, которое Бог мне даровал охранять!“ И стал их жезлом своим колоть, и одни обратились в бегство, и некоторые из них убежали, а другие утонули в воде, а третьи полегли раненые».

Все они рассказали свои видения великому князю Дмитрию Ивановичу. И он велел им об этом никому не рассказывать. И стал со слезами молиться Господу Богу, Пречистой Богородице и великому чудотворцу Петру, хранителю Русской земли, и святым мученикам Борису и Глебу, чтобы они избавили русских от ордынской ярости, и чтобы псы не осквернили святыни, и чтобы не пожрал вражеский меч православного христианства.

Дмитрий Боброк Волынец сказал: «Господин мой князь! Благодари Бога, и Пречистую Богородицу, и великого чудотворца Петра, и всех святых! Огни — это хороший знак. Призывай же Господа Бога, молись Ему часто, пусть не ослабевает твоя вера в Господа, и в Пречистую Его Матерь, и в пастыря вашего и молебника великого чудотворца Петра».

Святитель Алексий воспитывал в пастве уважение к наследию святителя Петра. Окрепла страна, возвысилась Москва не только чудесным явлением на поле боя этого дивного святителя, но искренней верой всех русских людей. Не ощущали пока близкие люди небесную поддержку от святителя Алексия тоже. Не прославлен он был еще в лике Святых. Чудеса его явятся позже. Но там, у престола Отца Небесного, несомненно, душа его ликовала в тот миг (вечный) от великой Победы на поле Куликовом вместе со всеми!

***

В 1431 году по случаю перестройки церкви были обретены мощи святителя Алексия. В Никоновской летописи написано: «В лето 6939 (1431) во княжение великого князя Василья Васильевича, при святейшем Фотее митрополите киевском и всеа Русии, обвалися верх церковны во время священные литоргия и священнику еще не изшедшу из олтаря, но невредим бысть: и тако тоя церкви место очистивше и начаша копати, хотяще основати новую церковь каменну; и сице копающе обретоша свещенное тело Алексея митрополита киевского и всеа Русии, сице же и ризы его целы, месяца Маия в 20 день».

Мощи святителя Алексия поставлены были в приделе новопостроенной церкви. Во второй половине XV века архимандрит чудовский, последующий архиепископ новгородский Геннадий построил в монастыре церковь во имя самого святителя, в которую и были перенесены мощи. На место обветшавшей Геннадиевой церкви была построена для мощей новая, доселе остающаяся, церковь с престолами во имя Благовещения Богородицы и святителя Алексия во второй половине XVII века.

В конце 1448 — начале 1449 года при митрополите Ионе было установлено торжественное празднование его памяти. Святые мощи святителя Божия и великого чудотворца митрополита Алексия и поныне источают верующим многие исцеления и чудеса, и богомольцы со всех концов России стекаются в Богоявленский кафедральный собор в Елохове, чтобы помолиться святому митрополиту Алексию.

В повествовании святителя Феодосия о чудесном исцелении хромого монаха Наума говорится: «В те времена многая видех чудеса, творимые святым чудотворцем Алексием; ныне же сподоби мя Господь Бог и сие преславное чудо своими очами видети: хромца исцелевша у гроба Святаго».

В рукописном житии, хранившемся в библиотеке Чудова монастыря, записано 18 чудес, совершившихся в разное время.

Вот некоторые из чудес. Некто Тимофей лишился рассудка, и долгое время был уже без ума. У гроба святителя он как бы очнулся от сна и получил совершенное исцеление; все, знавшие его, прославляли о сем Бога… Некто Андрей, из города Мурома, долгое время лежал в расслаблении; его принесли на носилках и положили у раки святителя: тотчас больной исцелился и отправился домой совершенно здоровый… Один знатный и богатый человек, по имени Феодосий, лишился зрения; после долгих и напрасных усилий врачей, он обратился к помощи святителя Алексия, и у раки его он получил совершенное исцеление. Другой, по имени Иоанн, был долгое время в изнурительной лихорадке, так что не мог принимать пищи и уже отчаялся в жизни. Придя с верою к гробу святителя, он вдруг выздоровел и отправился домой совершенно здоровый… Одна богатая жена, по имени Матрона, долго была слепа. Имея великую веру к святому, она заказала образ его, и когда образ был готов, принесла его в церковь, и тут же получила исцеление… Клирик Михаил из города Владимира был кем-то ранен стрелой, и от этого разболелся так, что находился при смерти. Его принесли без чувств к раке святителя и отпели молебен, после которого в свое время началась литургия. Вдруг больной увидел святителя Алексия, стоящего между двумя священниками со священным потиром в руках; он громко воскликнул: «Святителю Алексие, помилуй меня!» Ему запрещали, но он тем более взывал. Святой обратился к нему и произнес слова Христовы: «возьми одр свой, и иди в дом твой». Больной немедленно выздоровел, и когда начался, по случаю его чудесного выздоровления, благодарственный молебен, он встал и принял участие в богослужении, исполняя обязанности канонарха. Все видевшие это прославили Бога и угодника Его, святителя Алексия… и т. п. и т. д.

Тропарь, кондак и канон святителю Алексию, митрополиту Московскому

Тропарь, глас 8:

Яко апостолом сопрестольна, и врача предобра, и служителя благоприятна, к раце твоей честней притекающии, святителю Алексие богомудре чюдоносче, сошедшеся любовию в память твою светло празднуем, в песнех и пениих радующеся. И Христа славяще, таковую благодать тебе Даровавшаго исцелением. И граду твоему Москве, великое утвержение.

Кондак, глас 8:

Божественаго и пречестнаго святителя Христова, предивнаго чюдотворца Алексия верно вси поюще людие, любовию да ублажим, яко пастыря велика, служителя и учителя премудра земли Русстей. Днесь в память его притецем, радостно плетуще песнь, богоносе, но яко имыи дерзновение к Богу, многообразных нас избави обстоянии, да зовем ти, радуися утвержение граду нашему.

Библиотека Русской веры
Канон святителю Алексию, митрополиту Московскому  →

Читать онлайн

Библиотека Русской веры
Канон на обретение мощей святителя Алексия, митрополита Московского  →

Читать онлайн

Из наставления Святителя Алексия своей пастве

«Князья, бояре и купцы, всякий православный христианин! Оставляя все дела свои, на Церковную молитву стекайтесь без лености, и не говорите так: „Отпоем себе дома“. Не может та молитва домашняя ничего без молитвы церковной. Церковь названа земным небом, в ней закалается Агнец, Сын, Слово Божье за очищения грехов всего мира верных и людей трепещущих словес Божиих, в ней же проповедуется Евангелие Благовещания Царствия божия, и святых апостол Деяния, и Соборные Послания, и светлого нашего учителя Павла апостола 14 посланий, и Святых Вселенских Отец 7 Соборов почитаются, и Престол Божий Славы Херувимы невидимо осеняется, и священническими руками Тело и Кровь Божественная приемлется и верным людям подается на спасение, и на очищения душам и телесам. Пострашите сердца ваша, возьмите себе в разум прежние слова и прикладывайте свою домашнюю молитву к церковной молитве. Когда приходите в церковь, имейте со всеми мир и любовь, как сказал Спаситель: „Когда приносишь дар свой к Алтарю, иди прежде и помирись с братом своим“. А входя в церковь, потрепещи душой и телом, ведь не в простой храм входишь. И если так будете делать, то и молитва церковная придет к вам. С боязнью и благоговением и со Страхом Божьим в церковь входите, а с радостью исходите, получивши прощения грехов».

Автор: Эмилия Аронова