Праздник урожая карательная операция

Константин Пахалюк,
2 ноября 2021, 16:22 — REGNUM Концентрационный лагерь Люблин — более известный под неофициальным названием «Майданек» — наряду с Аушвицем (Освенцимом) занимал особое место в нацистской политике уничтожения, поскольку одновременно являлся и «классическим» концентрационным лагерем (для эксплуатации трудовых ресурсов), и лагерем смерти (наряду с Собибором, Треблинкой, Белжецем, Хелмно, а также Аушвиц-II-Биркенау здесь конвейерным методом убивали евреев). В определенной степени Майданек можно считать слепком нацистского концлагерного мира, учитывая разнообразие категорий заключенных: польские граждане, обвиняемые в «политической нелояльности»; советские военнопленные, а позднее и интернированные бывшие итальянские союзники; евреи, причем в 1942 г. лагерь служил местом перераспределения «трудоспособных» евреев; заложники и немецкие уголовники; отдельная женская зона и даже детские бараки; депортируемое мирное население с оккупированных территорий СССР, преимущественно из партизанских зон Белоруссии. Естественно, границы между категориями узников не были непроницаемыми. Общее количество прошедших через лагерь с осени 1941 г. по лето 1944 г. трудно подсчитать, однако сегодня оценивается не менее чем в 150 тыс. человек. Около 80 тыс. были убиты, среди них 60 тыс. евреев.

Существует расхожий образ нацистского концлагеря как продуманной технологичной машины уничтожения — изощренные методики дисциплины и селекции, газовые камеры, крематории. В действительности все было намного сложнее. Несмотря на драконовскую регламентацию, в лагере были подпольные группы, неоднократно случались одиночные и коллективные побеги. Крематорий, ставший сегодня одним из визуальных символов Майданека, был построен к осени 1943 г., когда волна массовых убийств спала. Трупы в основном сжигали «традиционным» путем — на открытом воздухе. Равным образом, хотя газовые камеры с осени 1942 г. функционировали примерно год, наиболее массовое убийство — 3 ноября 1943 г. — пришлось на период их закрытия.

Прекращение конвейерных убийств газом связано с постепенным завершением «Операции Рейнхард»: начиная с весны 1942 г. примерно в течение года в лагерях смерти Треблинка, Собибор и Белжец были уничтожены до 1,5 млн евреев. Принципиальное решение об этом Г. Гиммлер принял в марте 1943 г. после посещения Собибора и Треблинки, полагая, что большая часть евреев Генерал-губернаторства (в эту административную единицу — подлинную колонию! — нацисты свели часть оккупированной Польши) и ряда других стран уже истреблена, а оставшихся можно будет эксплуатировать и убивать в таком крупном центре, как Аушвиц. На протяжении 1943 г. становилось все сложнее обеспечивать спокойное перемещение евреев из гетто в лагеря смерти: в апреле восстало Варшавское гетто; 2 августа произошло восстание в Треблинке, в ходе которого более чем сотне заключенных удалось бежать; в конце августа вооруженное сопротивление ликвидаторам оказали узники Белостокского гетто; 14 октября состоялось известное восстание в Собиборе во главе с советским офицером А. А. Печерским. Сложнее стало и с теми, кого на эшелонах отправляли в центры уничтожения: участились попытки побегов и случаи сопротивления по прибытии. Потому многих узников депортировали абсолютно голыми.

Что делать с оставшимися евреями, окончательно ликвидировать или использовать как рабскую силу, — эти вопросы активно обсуждались в эсэсовском руководстве. Идеология и прагматика схлестнулись друг с другом. Окончательную точку поставил Г. Гиммлер, сделав выбор в пользу уничтожения. Считается, что решение было принято еще в августе 1943 г., но без обозначения точной даты. После восстания в Собиборе приготовления ускорились, так как нацисты опасались нарастания сопротивления, и рейхсфюрер СС принял решение о ликвидации евреев в Люблинском округе.

В конце октября в Майданеке за пределами нового крематория были выкопаны рвы до 100 м длиной и до 3 м глубиной. Операция под кодовым названием «Праздник урожая» была назначена на 3 ноября. В ходе нее за два дня в Люблинском округе ликвидировали 48 тыс. евреев, из них примерно 18,4 тыс. — в Майданеке в течение 3 ноября. При этом среди уничтоженных были и те, кто работал на различных предприятиях, включая эсэсовские компании DAW и BKW. Пощадили лишь небольшое количество «нужных евреев», в том числе 2 тыс. занятых на заводах военно-воздушных сил.

В Майданеке расстрелы начались рано утром. Лагерь был полностью окружен, для несения охраны привлекли силы местной полиции, эсэсовцев вызвали и из других мест, включая Аушвиц. Евреев выгоняли из бараков и по главной улице в колоннах (мужчины отдельно от женщин с детьми) вели к расстрельным ямам за пределы 5-го «поля» (или же зоны). Как вспоминал позднее один из очевидцев, служивший в пригнанном полицейском батальоне, люди кричали, проклинали нацистов и называли их свиньями. Акция произвела впечатление не только на заключенных — у одной из надзирательниц женской зоны (она не принимала непосредственного участия в конвоировании и расстрелах) случился нервный срыв.

Всех обреченных заставляли раздеться около специального барака, затем обнаженными вели к ямам за электрифицированную колючую проволоку и приказывали лечь на дно, после чего расстреливали. Далее ложились следующие жертвы. Естественно, многие были только тяжело ранены и умирали в страшных мучениях. Для того чтобы заглушить выстрелы, в самом лагере через специальные громкоговорители включили музыку — вальсы, танго и марши. Заключенный Т. Будзынь свидетельствовал позднее, что массовая экзекуция началась с вальса И. Штрауса «Дунайские волны». Участие в расстрелах для всех чинов было добровольным. За это они получили алкоголь и дополнительные сигары. Наибольшую активность проявляли травниковцы (служащие охраны из числа советских военнопленных и коллаборационистов, прошедших специальную караульную подготовку в учебном лагере в м. Травники). Один из польских заключенных, оставивший воспоминания в 1947 г., писал, что у расстрельных ям евреев ждали «плосколицые калмыки, латыши, литовцы, хорваты. Только один из десяти был чистокровным германцем». Некоторые еврейские узники пытались спрятаться, однако позднее их находили и убивали. Врачи-заключенные словак Отто Райх и поляк Влодзимирж Задзевич были расстреляны за укрывательство. Небольшое число еврейских женщин, доставленных из находившегося рядом концлагеря у Старого аэродрома, свели в специальную команду, которая занималась разборкой вещей убитых. В апреле 1944 г. их отправили в Аушвиц, где и умертвили. Тела 18,4 тыс. расстрелянных нацисты сожгли в огромных ямах, процесс растянулся до Рождества. Это была самая крупная акция уничтожения в Майданеке [1].

Более подробно узнать, что происходило 3 ноября 1943 г. в Майданеке, позволяют мемуары военнопленного врача Сурена Константиновича Барутчева, впервые опубликованные Российским военно-историческим обществом год назад. Это действительно интересный источник: они были написаны с подачи Константина Симонова спустя полгода, как Барутчев вместе с другими 1,2 тыс. оставшимися в живых узниками был освобожден Красной Армией. Еще живые и яркие воспоминания превращались в связный текст не только ради обличения нацизма: для самого Барутчева это был акт психологической терапии, позволяющий проговорить и преодолеть травматичный лагерный опыт. Отсюда предельная откровенность в живописании лагерной жизни, которая послевоенными цензорами была воспринята как чуть ли не идеологическая диверсия, направленная на искажение облика советского солдата и приуменьшение ужасов фашизма. В итоге почти 70 лет воспоминания пролежали в архиве (если не считать публикации отдельных выдержек).

Интересна и судьба Барутчева: медик по образованию и участник Первой мировой, к концу 1930-х гг. он поднялся до директора Центральной больницы Каспводздрава. С началом Великой Отечественной мобилизован военврачом 2-го ранга. В 1942 г. за «политические разговоры» арестован и отправлен в лагеря. Через год добился права кровью искупить свою вину. Осенью 1943 г. попал в плен и был отправлен в Майданек, где и пробыл почти 9 месяцев. С приходом Красной Армии в июле 1944 г. достаточно быстро прошел проверку СМЕРШ, причем в соответствующей справке отмечалось, что «в трудных условиях Майданека тов. Барутчев успешно скрывал в хирургическом отделении 28 советских военнопленных евреев». За подобное в нацистском концлагере полагался в лучшем случае расстрел. Неудивительно, что Барутчева быстро восстановили в правах, присвоили звание майора. Он участвовал в первой музеификации Майданека, затем работал в эвакогоспиталях, был награжден 3 медалями. После войны «клеймо» военнопленного и бывшего политзаключенного требовало мужества и серьезных усилий. Он защитил диссертацию, работал на кафедре Винницкого медицинского института, а в 1956 г. добился полной реабилитации. В 1964 г. вернулся в Кисловодск, где и умер в 1980 г.

Ниже мы приводим отрывок из воспоминаний С. К. Барутчева, посвященный событиям начала ноября 1943 г. Полную печатную версию см: Концентрационный лагерь Майданек. Исследования. Документы. Воспоминания / Под ред. К. А. Пахалюка, Л. А. Терушкина. М., 2020.

Наступило 3-е ноября 1943 года. Перед утренней проверкой была объявлена тревога. Весь лагерь пришел в движение и еще до рассвета был оцеплен значительно усиленным, привезенным из города конвоем. Вооруженные автоматами и пулеметами эсэсовцы стояли вдоль проволочной ограды в пяти шагах друг от друга. Каждый одиннадцатый или двенадцатый держал на привязи специально дрессированную овчарку. Такой же сильный конвой стоял по обеим сторонам дороги от въезда в лагерь, вдоль всего первого междуполья, до шестого поля и крематория включительно.

Я подумал, что в Германии произошел переворот; другие — что лагерь накануне какого-то события.

Прямое движение машин, повозок и пешеходов по Хелмскому шоссе от города до лагеря было прекращено. С рассвета из Люблина к Майданеку шла черная, безмолвная, — жутко безмолвная — толпа людей в гражданской одежде. Издали казалось, что она двигалась медленно, вблизи же была похожа — как ни тяжело это сравнение — на стадо овец. Люди, не имевшие никакой сноровки к массовому движению, не знавшие никаких правил его, в своем вынужденном торопливом беге, часто сбивались в медленно разжимавшиеся кучи. Огромное количество мужчин, женщин и детей, подгоняемые криками озверелых конвоиров, боясь быть растерзанными собаками, в мрачном оцепенении торопились навстречу неведомой доле.

Острым мечом пронзила душу страшная догадка: не ведут ли этих людей, в самом деле, на смерть? Старожилы Майданека подтвердили эту догадку.

Под руку друг с другом, по пять человек в ряд, люди группами, с небольшими перерывами, двигались с утра до позднего вечера. Каждая пятерка кровно, в буквальном смысле кровно, была заинтересована в том, чтобы никто не отстал. Конвоиры на месте пристреливали отставшего, а остальные четверо должны были нести его труп на руках до конца своего печального пути; нести так, чтобы не отставать от передних и не задерживать задних рядов.

Медленнее остальных шли матери с совсем маленькими и грудными детьми, беременные, больные. Отдельной группой шли на протезах и на костылях ампутанты.

Это продолжительное, безмолвное шествие на казнь было таким потрясающим, таким страшным, что ни один из наблюдавших его не был в состоянии слова проронить. Сознание собственного бессилия, злоба к садистам, жалость к несчастным жертвам жестокой расправы; безумная спешка несчастных навстречу смерти; ожидание такой же расправы с нами, пока что тайно наблюдавшими из окон первого и двенадцатого бараков второго поля за проходившей перед их глазами огромной процессией — все это волновало и угнетало нас.

Эти чувства прорвались наружу глухими рыданиями печальных наблюдателей, когда перед их глазами замелькала большая группа детей в возрасте шести, восьми, десяти лет. Каждый был потрясен до самой глубины души. Каждый отец вспомнил своих детей, каждый брат — своих маленьких братьев и сестер.

— Где все они, что с ними? Увидим ли мы их когда-нибудь, или сами разделим судьбу тех, кто идет сейчас на смертную казнь?

Когда же кончится эта процессия? — думал каждый.

А толпа все шла и бежала… За мужчинами шли женщины, больные, снова мужчины, женщины с детьми, опять мужчины, дети постарше и снова мужчины… Огромное волнение не давало нам возможности точно установить количество и происхождение этих людей. Единственное, что удалось узнать, что жертвы пригнаны не только из Люблина, но и изо всей Польши.

— Когда же очередь дойдет до нас, до второго поля? — спрашивали мы друг друга. — Неужели и мы пойдем на смерть, как овцы? Нет, каждый, даже безоружный, должен найти способ взять с собою в могилу хотя бы одного эсэсовца.

…Оглушительно работали на рассвете тракторы, которые являлись глашатаями смерти в концлагере. Они всегда гудели, как я узнал теперь, для того, чтобы заглушить душераздирающие крики жертв и звуки выстрелов. А с восьми часов утра до позднего вечера 3-го ноября лагерь оглашался репродукторами специальной для этого дня радиоустановки, передававшей бравурную музыку, фокстроты, марши, румбу и чарльстоны…

Аптекой второго поля заведовал политзаключенный-поляк, химик Тадеуш Будзинь [2]. О переживаниях тридцатичетырехлетнего грусти темно-серые глаза. Воспользовавшись правом свободного хождения по лагерю, Будзинь ухитрился пройти в аптеку пятого поля, будто бы за срочно потребовавшимися медикаментами.

Возвратившись только к вечерней проверке, он тихим шепотом рассказывал нам о том, что на всех остальных полях, после окончания утренней проверки, была дана команда:

— Смирно!

Потом, в наступившей зловещей тишине, вторая:

— Евреи, вперед! Строиться в отдельную команду! Остальным стоять на месте!

Приказ приводился в исполнение бегом, бешеным галопом. Люди, ожидавшие всего, но еще не верящие в свой последний день, торопливо построились в центре полей по пять человек в ряд.

В голову колонны поставили работавших в канцелярии и кухне евреев.

— Ну, раз впереди стоят работающие в лагере, значит, мы идем в транспорт, — решили заключенные, стараясь мысленно отогнать от себя уже рядом с ними стоящую смерть.

В еврейскую колонну, как мы потом узнали, попали отобранные эсэсовцами и все так или иначе неугодные командованию лагеря заключенные других национальностей. Тысячи подавленных тяжестью происходившего заключенные, понурив головы, молчали. Расстояние между ними и «евреями» увеличилось, колонна растянулась во всю длину поля. Команда: «Los!» — «Пошли!» — двинула группу печали и тревог навстречу смерти, на пятое поле.

В эль-бараке пятого поля заключенных раздевали догола и через особый туннель гнали на поле смерти, к вырытым за крематорием ямам…

Только на следующий день узнали мы от заключенных пятого поля, с трепетом душевным наблюдавших за движением вокруг крематория, дальнейшие подробности массового расстрела. Пригнанных из города привели на шестое поле, а оттуда совершенно голыми, по 50−75 человек, — к выкопанным за три дня до этого возле крематория рвам и ямам. Живые мужчины, женщины и дети укладывались непрерывными рядами вниз лицом на трупы убитых и тела раненых жертв гитлеровской банды до тех пор, пока ров не заполнялся до краев. Пьяные эсэсовцы расстреливали из автоматов верхний ряд и, не доставляя себе лишнего труда убедиться в том, что все убиты, укладывали новых.

От работавшего старшим писарем в канцелярии лагеря, ловкого, на вид покорного и тихого, на деле пронырливого и хитрого репортера, политзаключенного поляка Андрея Станиславского [3], мы узнали, что в этот черный, траурный день поздней осени 1943 года было расстреляно восемнадцать тысяч четыреста мужчин, женщин и детей… Большинство расстрелянных было пригнано из Люблина, остальные взяты из лагеря.

На следующий день мы узнали еще больше. Гитлеровцы назвали свою дикую расправу с беззащитными людьми «особым мероприятием» — Sonderbehandlüng [4]. Из 18 400 человек, расстрелянных 3-го ноября 1943 года, только один — словак, работавший поваром на кухне четвертого поля, — бросился с ножом на эсэсовца, ранил его и был убит тут же на месте. Заполненные трупами расстрелянных ямы кое-как были засыпаны землей. Через два дня после своего преступления, 5-го ноября, гестаповцы начали откапывать трупы расстрелянных и складывать их штабелями перед печами крематория. Однако, несмотря на все усовершенствования и ухищрения, максимальное использование площади печей за счет одновременного сжигания нескольких, порой расчлененных трупов, сокращение сроков кремации, несмотря на энергию своего начальника — обер-бандита Мусфельда [5], крематорий справиться с заданной ему нагрузкой не мог.

Тогда на помощь «цивилизованному» сжиганию трупов был призван древнеиндийский. На дно глубоких котлованов укладывались колосники: старые автомобильные рамы, железный лом, тара от железных бочек — с хлорной известью. На колосники накладывался слой бревен, на бревна — слой трупов. Чередование этих слоев продолжалось до тех пор, пока верхний не доходил до уровня земли. Бревна и трупы своих жертв гитлеровцы обливали горючей жидкостью и поджигали. Слабый северо-западный ветерок разносил клубы черного дыма, смрад и вонь «немецкой культуры» по территории всего Майданека, угнетая душу и разум, издеваясь над обонянием и рефлексами еще живых людей. Наглухо закрывались окна и двери бараков. Заключенные нюхали хлорную известь, карболку. Всюду проникавший специфический сладковатый запах сжигаемых человеческих тел вызывал тошноту и рвоту. Жестокие инквизиторы Средневековья казались невинными младенцами по сравнению с изуверами XX века, превратившими Майданек в лагерь пылающих костров.

Кошмарное уничтожение людей 3-го ноября 1943 года оставило в душе неизгладимый след. Но вместе с тем я хочу отметить одну особенность. Несмотря на то, что я сам видел своими глазами огромное количество людей, которых гнали на казнь и вскоре расстреляли, в моей голове никак не укладывалась возможность такого холодного и жестокого массового уничтожения людей. Это казалось невероятным. К действительности возвращали меня дым крематория, тяжелый запах сжигаемых человеческих тел, смрад и вонь. По-видимому, нет предела жестокости и безумию маньяков… Часто садился я перед вечером, после окончания работы, у перевязочного стола шестнадцатого барака, в котором, главным образом, проводил свой трудовой день, и делился мыслями с бумагой. Кто и как может описать ужас гитлеровской тирании? Кто может найти подходящие слова?

В дни своего довоенного благополучия я не раз слушал в Баку исполнявшуюся прекрасным оркестром под управлением экспансивного американского дирижера В. Савича фантастическую симфонию Берлиоза «Жизнь артиста». Много раз слушал отрывок из нее «Шествие на казнь». Нельзя спокойно слушать эту симфонию. Но какой пустяковой была фантазия француза Берлиоза по сравнению с реальным делом немца Гитлера! Фантазия композитора рисовала возможность переговоров осужденного на казнь сначала любопытной, а потом сочувствовавшей ему толпой, рисовала героически идущего на казнь преступника и простившую его за это толпу. В музыке звучали чувства толпы при виде падающей под гильотиной головы преступника. Вспомнил я и «Робеспьера» композитора Литольда. В этих произведениях искусства отражалась публичная, открытая расправа, в одном — с уголовным преступником, в другом — с политическим деятелем. Это было давно. А в середине двадцатого века, в тысяча девятьсот сорок третьем году, на наших глазах, немцы, маскируясь оглушительными звуками репродукторов и шумом тракторов, спрятавшись за электрифицированной проволочной оградой Майданека, тайно убили десятки тысяч людей, виновных только в своем ином национальном происхождении…

Один день 3-го ноября 1943 года убедил меня в том, что еще мало написано, до какого извращения и до какой жестокости может дойти немецкая душа. В этот, безусловно, самый тяжелый в моей жизни день я был так растерян и ошеломлен, что ничего как следует не соображал, не мог работать, все падало из рук.

1. Подробнее историю концлагеря см.: Пахалюк К. А. Освобождение узников концентрационного лагеря Люблин (Майданек) в июле 1944 г. и формирование образа лагеря в советской печати // Освобождение Европы от нацизма. 1944−1945 гг. / Отв. ред. Ю. А. Никифоров. М., СПб., 2020. С. 140−179.
2. Будзынь Т. В. (1913-?) — поляк, магистр химии. Арестован за подпольную деятельность. После освобождения в 1944 г. активно участвовал в работе Польско-советской чрезвычайной комиссии.
3. Станиславский А. (1923−1996) — польский политический заключенный. Родился в Познани. Оставил книгу воспоминаний о Майданеке.
4. «Специальное лечение» (нем.).
5. Мусфельд Э. (1913 — 1948) — начал службу в отрядах СА в 1933 г. В 1939 г. вступил в НСДАП. В 1940 г. начал служить в Аушвице, однако в ноябре 1941 г. переведен в Майданек. С 1942 г. заведовал крематорием. Фактически все историю концлагеря занимался организацией убийств различных категорий узников и уничтожением тел. 1 июня 1943 г. присвоено звание обершарфюрера СС (фельдфебель Вермахта). Лично участвовал в осуществлении массового убийства 3 ноября 1943 г. Отличался особой жестокостью. В 1944 г. переведен в Аушвиц, где участвовал в ликвидации венгерских евреев. С сентября 1944 г. руководил работой всех крематориев. Затем переведен раппортфюрером в Флоссенбюрг. Арестован американцами и приговорен к пожизненному заключению. В 1947 г. экстрадирован в Польшу, во время суда над бывшими охранниками Аушвица приговорен к смертной казни. Повешен в 1948 г. В списке немецко-фашистских преступников, совершавших преступления в Майданеке и других концлагерях, составленном Чрезвычайной государственной комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, указывается: «Избивал и расстреливал заключенных в лагере в г. Люблине. Руководил сожжением в крематории сотен тысяч заключенных, содержавшихся в лагере «Майданек». В 1942 г. разорвал пополам 4-летнего ребенка» (ГАРФ. Ф. Р7021. Оп. 127. Д. 59 а. Л. 54).

Operation Harvest Festival
Remains of the mass graves at Majdanek
Location	Majdanek, Poniatowa and Trawniki concentration camps in the Lublin District of the General Governorate
Date	3–4 November 1943
Target	Jews
Attack type	Shooting
Weapons	Rifles, automatic weapons
Deaths	39,000–43,000
Perpetrators	SS, Order police, Trawniki men

Operation Harvest Festival (German: Aktion Erntefest) was the murder of up to 43,000 Jews at the Majdanek, Poniatowa and Trawniki concentration camps by the SS, the Order Police battalions, and the Ukrainian Sonderdienst on 3–4 November 1943.

After a series of Jewish uprisings in ghettos and extermination camps, Heinrich Himmler ordered the murder of the remaining Jewish forced laborers in the Lublin District of German-occupied Poland. Jewish laborers in the camps had to dig zigzag trenches, supposedly for air defense, in late October. Thousands of SS and police personnel arrived in Lublin on 2 November. That day, SS and Police Leader Jakob Sporrenberg, who was in charge of the operation, held a conference to plan it.

The killings began on the morning of 3 November at Majdanek, where Jewish prisoners were separated from non-Jewish prisoners, and encompassed the Lipowa 7 and Lublin airfield camps, which imprisoned Jews in the city. A total of 18,400 people were shot by the early evening. The same day, 6,000 people were murdered at Trawniki, including some from Dorohucza. After finishing the Majdanek operation, several of the involved units proceeded to Poniatowa, where they murdered the camp’s 14,500 prisoners on 4 November. In all three camps, Jews were forced to strip naked and walk into the previously dug trenches, where they were shot. Loud music was played to cover the sound of gunfire.

After the operation, about 10,000 Jews were left alive in various labor camps in the Lublin District. The bodies of the victims were burned by other Jews, who had been spared temporarily from death. With around 40,000 victims, Operation Harvest Festival was the largest single massacre of Jews by German forces during the Holocaust.

Background

In 1942, 360,000 of the Jews who lived in the Lublin District of the General Governorate of German-occupied Poland were murdered during Operation Reinhard. By the end of the year, only 20,000 Jews were living in German camps and ghettos and no more than another 20,000 were in hiding.^[1][2] Beginning in January 1943, Jews launched a series of revolts in the General Governorate, including those at Warsaw Ghetto, Białystok Ghetto, and Treblinka extermination camp, while anti-Nazi partisan activity was increasing throughout the area.^[3][4] Although the proximate reason for ordering Harvest Festival is unknown, historians believe that it was in response to the uprising at Sobibór extermination camp on 14 October 1943.^[3] Thousands of the Jewish prisoners in the camps of the Lublin District had been transported there from the Warsaw Ghetto after the failure of the uprising there.^[5][6]

To avoid further resistance, Heinrich Himmler decided to exterminate the Jewish prisoners at the Lublin camps in a single decisive blow using overwhelming military force.^[3][7][5] Himmler ordered Friedrich Krüger, Higher SS and Police Leader in the General Governorate, to carry out the murder; Krüger delegated it to SS and Police Leader Jakob Sporrenberg, who had recently succeeded Odilo Globocnik.^[8][7][9] Jewish inmates were ordered to dig zigzag trenches along the perimeter of Majdanek, Poniatowa, and Trawniki concentration camps. At Majdanek, the trenches were dug by a team of 300 prisoners working in three shifts in field 5, south of the crematorium, and measured about 100 metres (330 ft) long, 2–3 metres (7–10 ft) deep and 1.5–3 metres (5–10 ft) wide. Although the trenches were supposedly for defense against air raids, and their zigzag shape granted some plausibility to this lie, the prisoners guessed their true purpose.^[7][10][11]

On 2 November, 2,000 to 3,000 SS and police personnel arrived in Lublin: Waffen-SS from as far away as Kraków, Police Regiment 22, Police Regiment 25 (including Reserve Police Battalion 101), and the Lublin Security Police. That evening, Sporrenberg convened a meeting between his own staff, the commandants of Majdanek, Trawniki, and Poniatowa, local Security Police commander Karl Pütz [de], and the commanders of the various units.^[3][12] The murder operation, due to begin at dawn the next day, was planned as a military operation, with the code name Erntefest («Harvest Festival»).^[5] Two loudspeakers, installed on police cars, were positioned at Majdanek, one near the trenches and the other by the entrance of the camp.^[13][14] The leadership of the Lipowa 7 camp in Lublin, which held Jewish prisoners of war, queried Himmler as to whether they should violate the Geneva Convention by allowing the prisoners to be executed. Himmler’s aide, Werner Grothmann, replied that «all Jews without exception are subject to liquidation».^[15]

Killings

Majdanek

At 5:00 on 3 November 1943, prisoners at Majdanek were awoken as usual in the dark, but the camp had been surrounded by an additional 500 soldiers during the night.^[3][13][14] The 3,500 to 4,000 Jewish prisoners^[16] lived among non-Jewish prisoners. After morning roll call, the groups were separated, with Jews ordered to go to camp 5.^[13][14] Jews in the infirmary were trucked to that location, while the non-Jewish prisoners at camp 5 were moved to camp 4. The barbed wire fence was repositioned to include the execution area within the cordon. Prisoners were forced to undress and driven in groups of one hundred^[17] to the three trenches in the field beyond the camp.^[18] At the beginning of a ramp leading to the trenches, the Jews were separated into groups of ten and forced onward to the trenches.^[19] Execution squads of 10–12 men each from police battalions and 5th SS Panzer Division Wiking were waiting,^[18] and were replaced every few hours. The prisoners were forced to lie down in the trenches and were shot in the nape of the neck.^[20]

About 600 prisoners, half men and half women, were selected at the Lublin airfield camp to clean up after the massacre at Majdanek. The rest, approximately 5,000 or 6,000,^[21] along with 2,500 Jewish prisoners of war at Lipowa 7, were marched toward Majdanek.^[21][22] Despite being heavily guarded,^[19][15] the Jewish prisoners of war rushed their guards and tried to escape, reportedly shouting «Niech żyje wolność!» (Long live freedom!) Almost all were shot before they could get away.^[23][15] The first prisoners from the other camps arrived at Majdanek around 7:30 and continued to arrive throughout the morning.^[23][16] Among the Jews from Majdanek, some tried to escape their fate through suicide or by hiding in the barracks. The next day, twenty-three Jews were discovered and were executed at the Majdanek crematorium.^[24][19] The speakers, which had been installed the previous day, were turned on as soon as the gunfire started, but it could still be heard.^[19][16] Local Poles watched from the rooftops of nearby buildings outside the camp,^[18][25] while Sporrenberg observed from a Fieseler Storch airplane.^[25] It is not clear who directed the operation as it was ongoing; it may have been Sporrenberg or Hermann Höfle.^[19] The killing continued, uninterrupted until around 17:00^[24][19] and by then all 18,400 prisoners had been murdered.^[18]

Trawniki

Previous to the operation, Polish residents who lived adjacent to the camp were forced to move and those who lived a bit farther away were forced to stay in their homes. Jewish prisoners who lived in the settlement outside the camp proper were returned to the camp. At 5:00 on 3 November, the prisoners were mustered for roll call,^[26] rounded up, and marched to the Hiwi training camp, where loudspeakers were playing music beside the trenches. The victims were ordered to disrobe and place their clothing in piles, then to lie face down on top of those already shot, and the executioner would dispatch them by a shot to the nape of the neck.^[21] Men were shot before women and children.^[26] The shooting was already well underway when prisoners from Dorohucza arrived by rail at 7:00.^[21] After the trenches were filled, some Jews were executed at a sand pit in the labor camp.^[27] The execution of 6,000 Jews occurred continuously until 15:00 (or 17:00),^[21][26] with only a few managing to hide and survive.^[21]

Poniatowa

Many of the SS and police soldiers who had been at Majdanek continued to Poniatowa, about 50 kilometres (30 mi) distant, after the massacre had finished.^[18][28] The units participating in the massacre at Poniatowa included Reserve Police Battalion 101,^[28][29] Motorized Gendarmerie Battalion 1, Police Battalion 41, and Police Battalion 67.^[29] There were 14,800 Jews at the camp before the massacre,^[29] most of them having come from the Warsaw Ghetto.^[5] On 3 November, the Jews were sent back to their barracks after roll call.^[30] The camp was sealed and telephone lines were cut, so that the prisoners would not know what fate awaited them.^[25] Some thought that there was going to be a selection, and tried to make themselves look healthier.^[18] That evening, the camp was surrounded by 1,000–1,500 German and Ukrainian soldiers,^[27] who formed three concentric security cordons around the camp by morning.^[29]

The next morning (4 November), at 4:30, the prisoners were awoken for roll call.^[26] Most were held in Hall 3, except 200 prisoners who were temporarily spared at the insistence of commandant Gottlieb Hering, to clean up after the massacre. They were locked in the camp kitchen. Policemen searched the barracks and factory for anyone who was hiding, and then stood guard on both sides of the Lagerstrasse [de] (main avenue) in the camp. Prisoners were ordered to strip naked, hand over all valuables, and walk down the Lagerstrasse in groups of 50, starting with the men.^[31] As loud music blared, the prisoners were herded to the two trenches by the entrance of the camp, 95 metres (310 ft) long, 2 metres (7 ft) wide, and 1.5 metres (5 ft) deep.^[32][33] One soldier stood at the beginning of the trench with a whip to encourage the Jews to immediately lie down on top of the bodies of those who had already been shot. Two shooters stood on each of the long sides of the trench, shooting alternately at the victims, each equipped with a bottle of schnapps and an assistant to reload their weapons.^[31] According to a witness, many of the victims were not killed and lay wounded in the trench as more bodies piled on top of them, cursing the SS.^[34]

Around 14:00, the executions were halted for a lunch break and the drunk executioners were relieved. The trenches turned out to be too shallow and bloody corpses spilled out of the edges.^[35] Some prisoners in Poniatowa had formed a resistance group and had acquired a few weapons. At 18:00, a group of around 100 Jews set fire to some barracks full of clothing and then barricaded themselves in another barracks. The Germans set this on fire, killing all of the resistance members.^[27][35] Polish fire fighters were brought in to put out the fires and observed the Germans throwing wounded Jews into the flames.^[27] The executions finished around 17:00.^[35] Afterward, German soldiers checked the trenches, executing survivors.^[26] The corpses were sprinkled with lime and covered with fir branches.^[35] Three women survived, climbed out of the mass grave that night, and survived the war with the help of Żegota.^[36] Overall, 14,500 people were killed within the span of a few hours.^[37]

Coverup

Removing all traces of the killing was a priority of the Nazi leadership because of Soviet military victories on the Eastern Front.^[38] After the German defeat at Stalingrad, Soviet forces recaptured most of Ukraine, Russia, and eastern Belarus by the end of 1943.^[39] At Majdanek, the cleanup took two months and was done under the supervision of Erich Muhsfeldt, previously an executioner at Auschwitz.^[38] The 600 men and women from the airfield camp^[21] had to sort the clothing of the Jews murdered at Majdanek.^[24] Then, the women were deported to Auschwitz and killed in the gas chambers.^[24][19] The men had to cremate the bodies, and they were either killed^[24] or recruited into Sonderkommando 1005.^[19] Witnesses recalled that for months, the stench of burning flesh hung around the vicinity.^[40][41] The ditches were filled with soil and leveled.^[40]

The Jews at Milejowo concentration camp were sent to Trawniki on 5 November to clean up the massacre. Six women had to work in the kitchen while the men were ordered to extract gold teeth and hidden valuables from the corpses. After eight days (or two to three weeks), the men were executed, except for Yehezkel Hering, who disguised himself as a woman and hid with them. The women remained at the camp and sorted the belongings of the murdered Jews until May 1944, when they were deported via Majdanek to Auschwitz and other concentration camps.^[42][13]

About 50 Jews hid from the shootings at Poniatowa, and 150 were left alive after the shooting to clean up and cremate the corpses. Upon refusing to do so, they were shot on 6 November.^[27] Therefore, the Ukrainians were ordered to do so, but they were very reluctant and drank heavily. Many deserted and after a week, the remaining Ukrainians refused to do any more.^[35] According to Israeli historian David Silberklang, 120 Jews were brought in from Majdanek to do the work.^[43] Other reports have 60 to 80 prisoners of Sonderkommando 1005, who took six weeks to accomplish the task under the guard of Police Battalion 316 from Kraśnik. The bodies were dragged from the trenches by teams of horses, and incinerated on grates with wood and gasoline. Six or eight Jews escaped one night, but many of them were later caught and executed.^[35] During this process the decomposing corpses smelled very bad and reportedly caused hardened SS men to vomit.^[41] Afterward, the Jewish prisoners were executed by men from Police Battalion 101 in Puławy.^[35]

Aftermath and significance

3 November was dubbed «Bloody Wednesday» by Majdanek prisoners.^[44] Following the operation, ten labor camps for Jews in the Lublin District (including Dęblin–Irena and Budzyń) had about 10,000 Jews still alive.^[45] The Jews at Budzyń were not executed, despite the camp’s status as a subcamp of Majdanek. According to survivors, a few Jews were taken from Budzyń to Majdanek, returning with bloody clothing and tales of the massacre. Israeli historian David Silberklang attributes the survival of the camp to the desire of local German functionaries to continue benefiting financially from slave labor and avoid a transfer to the front, but states it is unclear why the camp escaped Himmler’s notice.^[46]

The Harvest Festival operation coincided with other massacres of surviving Jews in Kraków District and Galicia District, including the Wehrmacht camps in Galicia, but spared the forced-labor camps in Radom District which had not been placed under SS command.^[47][48] In the Lublin District, Jews were killed separately at Annopol-Rachów, Puławy, and other smaller sites.^[49] The SS enterprise Ostindustrie, which employed many of the murdered prisoners, was not informed in advance; the company was liquidated later in the month.^[50] The operation marked the end of Operation Reinhard.^[24]

According to Christopher Browning, the minimum estimate of the death toll was 30,500 at Majdanek and Poniatowa,^[51] and murder estimates at Trawniki start at 6,000,^[21][27] but may be 8,000 to 10,000.^[27] Overall, the operation is variously estimated to have killed 39,000 to 43,000,^[24] at least 40,000,^[3] 42,000,^[48] or 42,000 to 43,000 victims.^[47] Measured by death count, Harvest Festival was the single largest massacre of Jews by German forces during the Holocaust. It surpassed the killing of more than 33,000 Jews at Babi Yar outside Kiev and was exceeded only by the 1941 Odessa massacre of more than 50,000 Jews in October 1941, committed by Romanian troops.^[52]

After the war, Sporrenberg was tried, convicted, and executed by a Polish court for his role in organizing the operation, while Pütz committed suicide.^[37] In 1999, Alfons Gotzfrid was sentenced to time served for his participation in the killings at Majdanek.^[53] The Majdanek State Museum has hosted ceremonies to commemorate the victims.^[54][55]

References

Bibliography

Further reading

• Klemp, Stefan (2013). «Aktion Erntefest»: Mit Musik in den Tod: Rekonstruktion eines Massenmords (in German). Münster: Geschichtsort Villa ten Hompel. OCLC 867179769.
• Lederman, Noah (27 January 2017). «How Does It Feel To Live Next to a Concentration Camp?». Tablet Magazine. Retrieved 13 February 2020.
• Lenarczyk, Wojciech; Libionka, Dariusz (2009). Erntefest, 3–4 listopada 1943: zapomniany epizod Zagłady (in Polish). Lublin: Państwowe Muzeum na Majdanku. ISBN 978-83-925187-5-4.
• Żbikowski, Andrzej (2008). «Texts Buried in Oblivion. Testimonies of Two Refugees from the Mass Grave at Poniatowa». Zagłada Żydów. Studia i Materiały: 76–102. doi:10.32927/ZZSiM.76. ISSN 2657-3571.

Operation Harvest Festival
Remains of the mass graves at Majdanek
Location	Majdanek, Poniatowa and Trawniki concentration camps in the Lublin District of the General Governorate
Date	3–4 November 1943
Target	Jews
Attack type	Shooting
Weapons	Rifles, automatic weapons
Deaths	39,000–43,000
Perpetrators	SS, Order police, Trawniki men

Operation Harvest Festival (German: Aktion Erntefest) was the murder of up to 43,000 Jews at the Majdanek, Poniatowa and Trawniki concentration camps by the SS, the Order Police battalions, and the Ukrainian Sonderdienst on 3–4 November 1943.

After a series of Jewish uprisings in ghettos and extermination camps, Heinrich Himmler ordered the murder of the remaining Jewish forced laborers in the Lublin District of German-occupied Poland. Jewish laborers in the camps had to dig zigzag trenches, supposedly for air defense, in late October. Thousands of SS and police personnel arrived in Lublin on 2 November. That day, SS and Police Leader Jakob Sporrenberg, who was in charge of the operation, held a conference to plan it.

The killings began on the morning of 3 November at Majdanek, where Jewish prisoners were separated from non-Jewish prisoners, and encompassed the Lipowa 7 and Lublin airfield camps, which imprisoned Jews in the city. A total of 18,400 people were shot by the early evening. The same day, 6,000 people were murdered at Trawniki, including some from Dorohucza. After finishing the Majdanek operation, several of the involved units proceeded to Poniatowa, where they murdered the camp’s 14,500 prisoners on 4 November. In all three camps, Jews were forced to strip naked and walk into the previously dug trenches, where they were shot. Loud music was played to cover the sound of gunfire.

After the operation, about 10,000 Jews were left alive in various labor camps in the Lublin District. The bodies of the victims were burned by other Jews, who had been spared temporarily from death. With around 40,000 victims, Operation Harvest Festival was the largest single massacre of Jews by German forces during the Holocaust.

Background

In 1942, 360,000 of the Jews who lived in the Lublin District of the General Governorate of German-occupied Poland were murdered during Operation Reinhard. By the end of the year, only 20,000 Jews were living in German camps and ghettos and no more than another 20,000 were in hiding.^[1][2] Beginning in January 1943, Jews launched a series of revolts in the General Governorate, including those at Warsaw Ghetto, Białystok Ghetto, and Treblinka extermination camp, while anti-Nazi partisan activity was increasing throughout the area.^[3][4] Although the proximate reason for ordering Harvest Festival is unknown, historians believe that it was in response to the uprising at Sobibór extermination camp on 14 October 1943.^[3] Thousands of the Jewish prisoners in the camps of the Lublin District had been transported there from the Warsaw Ghetto after the failure of the uprising there.^[5][6]

To avoid further resistance, Heinrich Himmler decided to exterminate the Jewish prisoners at the Lublin camps in a single decisive blow using overwhelming military force.^[3][7][5] Himmler ordered Friedrich Krüger, Higher SS and Police Leader in the General Governorate, to carry out the murder; Krüger delegated it to SS and Police Leader Jakob Sporrenberg, who had recently succeeded Odilo Globocnik.^[8][7][9] Jewish inmates were ordered to dig zigzag trenches along the perimeter of Majdanek, Poniatowa, and Trawniki concentration camps. At Majdanek, the trenches were dug by a team of 300 prisoners working in three shifts in field 5, south of the crematorium, and measured about 100 metres (330 ft) long, 2–3 metres (7–10 ft) deep and 1.5–3 metres (5–10 ft) wide. Although the trenches were supposedly for defense against air raids, and their zigzag shape granted some plausibility to this lie, the prisoners guessed their true purpose.^[7][10][11]

On 2 November, 2,000 to 3,000 SS and police personnel arrived in Lublin: Waffen-SS from as far away as Kraków, Police Regiment 22, Police Regiment 25 (including Reserve Police Battalion 101), and the Lublin Security Police. That evening, Sporrenberg convened a meeting between his own staff, the commandants of Majdanek, Trawniki, and Poniatowa, local Security Police commander Karl Pütz [de], and the commanders of the various units.^[3][12] The murder operation, due to begin at dawn the next day, was planned as a military operation, with the code name Erntefest («Harvest Festival»).^[5] Two loudspeakers, installed on police cars, were positioned at Majdanek, one near the trenches and the other by the entrance of the camp.^[13][14] The leadership of the Lipowa 7 camp in Lublin, which held Jewish prisoners of war, queried Himmler as to whether they should violate the Geneva Convention by allowing the prisoners to be executed. Himmler’s aide, Werner Grothmann, replied that «all Jews without exception are subject to liquidation».^[15]

Killings

Majdanek

At 5:00 on 3 November 1943, prisoners at Majdanek were awoken as usual in the dark, but the camp had been surrounded by an additional 500 soldiers during the night.^[3][13][14] The 3,500 to 4,000 Jewish prisoners^[16] lived among non-Jewish prisoners. After morning roll call, the groups were separated, with Jews ordered to go to camp 5.^[13][14] Jews in the infirmary were trucked to that location, while the non-Jewish prisoners at camp 5 were moved to camp 4. The barbed wire fence was repositioned to include the execution area within the cordon. Prisoners were forced to undress and driven in groups of one hundred^[17] to the three trenches in the field beyond the camp.^[18] At the beginning of a ramp leading to the trenches, the Jews were separated into groups of ten and forced onward to the trenches.^[19] Execution squads of 10–12 men each from police battalions and 5th SS Panzer Division Wiking were waiting,^[18] and were replaced every few hours. The prisoners were forced to lie down in the trenches and were shot in the nape of the neck.^[20]

About 600 prisoners, half men and half women, were selected at the Lublin airfield camp to clean up after the massacre at Majdanek. The rest, approximately 5,000 or 6,000,^[21] along with 2,500 Jewish prisoners of war at Lipowa 7, were marched toward Majdanek.^[21][22] Despite being heavily guarded,^[19][15] the Jewish prisoners of war rushed their guards and tried to escape, reportedly shouting «Niech żyje wolność!» (Long live freedom!) Almost all were shot before they could get away.^[23][15] The first prisoners from the other camps arrived at Majdanek around 7:30 and continued to arrive throughout the morning.^[23][16] Among the Jews from Majdanek, some tried to escape their fate through suicide or by hiding in the barracks. The next day, twenty-three Jews were discovered and were executed at the Majdanek crematorium.^[24][19] The speakers, which had been installed the previous day, were turned on as soon as the gunfire started, but it could still be heard.^[19][16] Local Poles watched from the rooftops of nearby buildings outside the camp,^[18][25] while Sporrenberg observed from a Fieseler Storch airplane.^[25] It is not clear who directed the operation as it was ongoing; it may have been Sporrenberg or Hermann Höfle.^[19] The killing continued, uninterrupted until around 17:00^[24][19] and by then all 18,400 prisoners had been murdered.^[18]

Trawniki

Previous to the operation, Polish residents who lived adjacent to the camp were forced to move and those who lived a bit farther away were forced to stay in their homes. Jewish prisoners who lived in the settlement outside the camp proper were returned to the camp. At 5:00 on 3 November, the prisoners were mustered for roll call,^[26] rounded up, and marched to the Hiwi training camp, where loudspeakers were playing music beside the trenches. The victims were ordered to disrobe and place their clothing in piles, then to lie face down on top of those already shot, and the executioner would dispatch them by a shot to the nape of the neck.^[21] Men were shot before women and children.^[26] The shooting was already well underway when prisoners from Dorohucza arrived by rail at 7:00.^[21] After the trenches were filled, some Jews were executed at a sand pit in the labor camp.^[27] The execution of 6,000 Jews occurred continuously until 15:00 (or 17:00),^[21][26] with only a few managing to hide and survive.^[21]

Poniatowa

Many of the SS and police soldiers who had been at Majdanek continued to Poniatowa, about 50 kilometres (30 mi) distant, after the massacre had finished.^[18][28] The units participating in the massacre at Poniatowa included Reserve Police Battalion 101,^[28][29] Motorized Gendarmerie Battalion 1, Police Battalion 41, and Police Battalion 67.^[29] There were 14,800 Jews at the camp before the massacre,^[29] most of them having come from the Warsaw Ghetto.^[5] On 3 November, the Jews were sent back to their barracks after roll call.^[30] The camp was sealed and telephone lines were cut, so that the prisoners would not know what fate awaited them.^[25] Some thought that there was going to be a selection, and tried to make themselves look healthier.^[18] That evening, the camp was surrounded by 1,000–1,500 German and Ukrainian soldiers,^[27] who formed three concentric security cordons around the camp by morning.^[29]

The next morning (4 November), at 4:30, the prisoners were awoken for roll call.^[26] Most were held in Hall 3, except 200 prisoners who were temporarily spared at the insistence of commandant Gottlieb Hering, to clean up after the massacre. They were locked in the camp kitchen. Policemen searched the barracks and factory for anyone who was hiding, and then stood guard on both sides of the Lagerstrasse [de] (main avenue) in the camp. Prisoners were ordered to strip naked, hand over all valuables, and walk down the Lagerstrasse in groups of 50, starting with the men.^[31] As loud music blared, the prisoners were herded to the two trenches by the entrance of the camp, 95 metres (310 ft) long, 2 metres (7 ft) wide, and 1.5 metres (5 ft) deep.^[32][33] One soldier stood at the beginning of the trench with a whip to encourage the Jews to immediately lie down on top of the bodies of those who had already been shot. Two shooters stood on each of the long sides of the trench, shooting alternately at the victims, each equipped with a bottle of schnapps and an assistant to reload their weapons.^[31] According to a witness, many of the victims were not killed and lay wounded in the trench as more bodies piled on top of them, cursing the SS.^[34]

Around 14:00, the executions were halted for a lunch break and the drunk executioners were relieved. The trenches turned out to be too shallow and bloody corpses spilled out of the edges.^[35] Some prisoners in Poniatowa had formed a resistance group and had acquired a few weapons. At 18:00, a group of around 100 Jews set fire to some barracks full of clothing and then barricaded themselves in another barracks. The Germans set this on fire, killing all of the resistance members.^[27][35] Polish fire fighters were brought in to put out the fires and observed the Germans throwing wounded Jews into the flames.^[27] The executions finished around 17:00.^[35] Afterward, German soldiers checked the trenches, executing survivors.^[26] The corpses were sprinkled with lime and covered with fir branches.^[35] Three women survived, climbed out of the mass grave that night, and survived the war with the help of Żegota.^[36] Overall, 14,500 people were killed within the span of a few hours.^[37]

Coverup

Removing all traces of the killing was a priority of the Nazi leadership because of Soviet military victories on the Eastern Front.^[38] After the German defeat at Stalingrad, Soviet forces recaptured most of Ukraine, Russia, and eastern Belarus by the end of 1943.^[39] At Majdanek, the cleanup took two months and was done under the supervision of Erich Muhsfeldt, previously an executioner at Auschwitz.^[38] The 600 men and women from the airfield camp^[21] had to sort the clothing of the Jews murdered at Majdanek.^[24] Then, the women were deported to Auschwitz and killed in the gas chambers.^[24][19] The men had to cremate the bodies, and they were either killed^[24] or recruited into Sonderkommando 1005.^[19] Witnesses recalled that for months, the stench of burning flesh hung around the vicinity.^[40][41] The ditches were filled with soil and leveled.^[40]

The Jews at Milejowo concentration camp were sent to Trawniki on 5 November to clean up the massacre. Six women had to work in the kitchen while the men were ordered to extract gold teeth and hidden valuables from the corpses. After eight days (or two to three weeks), the men were executed, except for Yehezkel Hering, who disguised himself as a woman and hid with them. The women remained at the camp and sorted the belongings of the murdered Jews until May 1944, when they were deported via Majdanek to Auschwitz and other concentration camps.^[42][13]

About 50 Jews hid from the shootings at Poniatowa, and 150 were left alive after the shooting to clean up and cremate the corpses. Upon refusing to do so, they were shot on 6 November.^[27] Therefore, the Ukrainians were ordered to do so, but they were very reluctant and drank heavily. Many deserted and after a week, the remaining Ukrainians refused to do any more.^[35] According to Israeli historian David Silberklang, 120 Jews were brought in from Majdanek to do the work.^[43] Other reports have 60 to 80 prisoners of Sonderkommando 1005, who took six weeks to accomplish the task under the guard of Police Battalion 316 from Kraśnik. The bodies were dragged from the trenches by teams of horses, and incinerated on grates with wood and gasoline. Six or eight Jews escaped one night, but many of them were later caught and executed.^[35] During this process the decomposing corpses smelled very bad and reportedly caused hardened SS men to vomit.^[41] Afterward, the Jewish prisoners were executed by men from Police Battalion 101 in Puławy.^[35]

Aftermath and significance

3 November was dubbed «Bloody Wednesday» by Majdanek prisoners.^[44] Following the operation, ten labor camps for Jews in the Lublin District (including Dęblin–Irena and Budzyń) had about 10,000 Jews still alive.^[45] The Jews at Budzyń were not executed, despite the camp’s status as a subcamp of Majdanek. According to survivors, a few Jews were taken from Budzyń to Majdanek, returning with bloody clothing and tales of the massacre. Israeli historian David Silberklang attributes the survival of the camp to the desire of local German functionaries to continue benefiting financially from slave labor and avoid a transfer to the front, but states it is unclear why the camp escaped Himmler’s notice.^[46]

The Harvest Festival operation coincided with other massacres of surviving Jews in Kraków District and Galicia District, including the Wehrmacht camps in Galicia, but spared the forced-labor camps in Radom District which had not been placed under SS command.^[47][48] In the Lublin District, Jews were killed separately at Annopol-Rachów, Puławy, and other smaller sites.^[49] The SS enterprise Ostindustrie, which employed many of the murdered prisoners, was not informed in advance; the company was liquidated later in the month.^[50] The operation marked the end of Operation Reinhard.^[24]

According to Christopher Browning, the minimum estimate of the death toll was 30,500 at Majdanek and Poniatowa,^[51] and murder estimates at Trawniki start at 6,000,^[21][27] but may be 8,000 to 10,000.^[27] Overall, the operation is variously estimated to have killed 39,000 to 43,000,^[24] at least 40,000,^[3] 42,000,^[48] or 42,000 to 43,000 victims.^[47] Measured by death count, Harvest Festival was the single largest massacre of Jews by German forces during the Holocaust. It surpassed the killing of more than 33,000 Jews at Babi Yar outside Kiev and was exceeded only by the 1941 Odessa massacre of more than 50,000 Jews in October 1941, committed by Romanian troops.^[52]

After the war, Sporrenberg was tried, convicted, and executed by a Polish court for his role in organizing the operation, while Pütz committed suicide.^[37] In 1999, Alfons Gotzfrid was sentenced to time served for his participation in the killings at Majdanek.^[53] The Majdanek State Museum has hosted ceremonies to commemorate the victims.^[54][55]

References

Bibliography

Further reading

• Klemp, Stefan (2013). «Aktion Erntefest»: Mit Musik in den Tod: Rekonstruktion eines Massenmords (in German). Münster: Geschichtsort Villa ten Hompel. OCLC 867179769.
• Lederman, Noah (27 January 2017). «How Does It Feel To Live Next to a Concentration Camp?». Tablet Magazine. Retrieved 13 February 2020.
• Lenarczyk, Wojciech; Libionka, Dariusz (2009). Erntefest, 3–4 listopada 1943: zapomniany epizod Zagłady (in Polish). Lublin: Państwowe Muzeum na Majdanku. ISBN 978-83-925187-5-4.
• Żbikowski, Andrzej (2008). «Texts Buried in Oblivion. Testimonies of Two Refugees from the Mass Grave at Poniatowa». Zagłada Żydów. Studia i Materiały: 76–102. doi:10.32927/ZZSiM.76. ISSN 2657-3571.

Операция Праздник урожая
Остатки братских могил в Майданеке
Расположение	Майданек, Понятова и Травники концентрационные лагеря в Люблинский район из Генеральная губернаторство
Дата	3-4 ноября 1943 г.
Цель	Евреи
Тип атаки	Стрельба
Оружие	Винтовки, автоматическое оружие
Летальные исходы	39,000–43,000
Преступники	СС, Полиция порядка, Травники мужчины

Операция Праздник урожая (Немецкий: Актион Эрнтефест) было убийством до 43000 евреев на Майданек, Понятова и Травники концентрационные лагеря СС, то Полицейские батальоны порядка, а украинец Sonderdienst 3–4 ноября 1943 г.

После серии еврейских восстания в гетто и лагеря смерти, Генрих Гиммлер заказал убийство оставшихся евреев подневольные рабочие в Люблинский район из Оккупированная немцами Польша. В конце октября еврейским рабочим в лагерях пришлось рыть зигзагообразные траншеи якобы для противовоздушной обороны. Тысячи сотрудников СС и полиции прибыли в Люблин 2 ноября. Этот день, СС и лидер полиции Якоб Спорренберг, который руководил операцией, провел конференцию, чтобы спланировать ее.

Убийства начались утром 3 ноября в Майданеке, где заключенные-евреи были отделены от заключенных-неевреев, и охватили Lipowa 7 и Люблинский аэродром лагеря, в которых заключали евреев в городе. К раннему вечеру было расстреляно 18 400 человек. В тот же день в Травниках было убито 6000 человек, в том числе некоторые из Дорохуча. После завершения операции Майданек несколько задействованных подразделений направились в Понятову, где 4 ноября они убили 14 500 заключенных лагеря. Во всех трех лагерях евреев заставляли раздеваться догола и заходить в вырытые ранее траншеи, где их расстреливали. Играла громкая музыка, чтобы заглушить выстрелы.

После операции около 10 000 евреев остались в живых в различных трудовых лагерях Люблинского района. Тела жертв были сожжены другими евреями, которых временно спасли от смерти. Операция «Праздник урожая», жертвами которой стали около 40000 человек, стала крупнейшим массовым убийством евреев немецкими войсками во время Холокост.

Задний план

В 1942 году 360 000 евреев, живших в Люблинский район из Генеральная губернаторство из Оккупированная немцами Польша были убиты во время Операция Рейнхард. К концу года в немецких лагерях и гетто проживало только 20 000 евреев и не более 20 000 скрывались.^[1][2] Начиная с Январь 1943 г., Евреи подняли серию восстаний в Генерал-Губернаторстве, в том числе в Варшавское гетто, Белостокское гетто и Лагерь смерти Треблинка, в то время как антифашистская партизанская активность усиливалась по всей территории.^[3][4] Хотя непосредственная причина проведения Фестиваля урожая неизвестна, историки считают, что это было ответом на восстание в Лагерь смерти Собибор 14 октября 1943 г.^[3] Тысячи заключенных-евреев в лагерях Люблинского уезда были перевезены туда из Варшавское гетто после провала восстания нет.^[5][6]

Чтобы избежать дальнейшего сопротивления, Генрих Гиммлер решил уничтожить еврейских узников в лагерях Люблина одним решающим ударом, используя подавляющую военную силу.^[3][7][5] Гиммлер приказал Фридрих Крюгер, Высший руководитель СС и полиции в Генерал-губернаторстве — совершить убийство; Крюгер передал его начальнику СС и полиции. Якоб Спорренберг, которому недавно удалось Одило Глобочник.^[8][7][9] Заключенным-евреям было приказано рыть зигзагообразные траншеи по периметру Майданек, Понятова и Травники концентрационные лагеря. В Майданеке траншеи были вырыты командой из 300 заключенных, работавшей в три смены на поле 5, к югу от крематория, и имели длину около 100 метров (330 футов), глубину 2–3 метра (7–10 футов) и 1,5–2 метра 3 метра (5–10 футов) в ширину. Хотя окопы якобы предназначались для защиты от воздушных налетов, а их зигзагообразная форма давала определенную правдоподобность этой лжи, заключенные догадались об их истинном предназначении.^[7][10][11]

2 ноября в Люблин прибыли от 2000 до 3000 сотрудников СС и полиции: Ваффен-СС так далеко как Краков, Полк полиции 22, Полк полиции 25 (в том числе Резервный полицейский батальон 101 ) и Люблин Полиция безопасности. В тот вечер Спорренберг созвал встречу между своим штабом, комендантами Майданека, Травников и Понятовой, начальником местной полиции безопасности. Карл Пютц [де ], и командиры различных частей.^[3][12] Операция по убийству, которая должна была начаться на рассвете следующего дня, планировалась как военная операция под кодовым названием Эрнтефест («Праздник урожая»).^[5] Два динамика, установленные на полицейских машинах, были установлены в Майданеке, один возле траншей, а другой у входа в лагерь.^[13][14] Руководство Lipowa 7 лагерь в Люблине, в котором содержались еврейские военнопленные, спросил Гиммлера, должны ли они нарушать Женевская конвенция позволяя казнить заключенных. Помощник Гиммлера, Вернер Гротманн, ответил, что «все евреи без исключения подлежат ликвидации».^[15]

Убийства

Майданек

В 5:00 3 ноября 1943 года заключенные Майданека проснулись, как обычно, в темноте, но ночью лагерь был окружен еще 500 солдатами.^[3][13][14] От 3500 до 4000 еврейских заключенных^[16] жил среди заключенных-неевреев. После утренней переклички группы разделились, и евреям было приказано отправиться в лагерь 5.^[13][14] Евреев из лазарета перевезли туда на грузовиках, а заключенных-неевреев из лагеря 5 перевели в лагерь 4. Изгородь из колючей проволоки была перенесена на место казни внутри кордона. Заключенных заставляли раздеваться и гнали группами по сто человек.^[17] к трем окопам на поле за лагерем.^[18] В начале пандуса, ведущего к окопам, евреев разделили на группы по десять человек и вытеснили в окопы.^[19] Расстрелы по 10–12 человек из полицейских батальонов и 5-я танковая дивизия СС Викинг ждал,^[18] и заменялись каждые несколько часов. Пленных заставили лечь в окопы и расстреляли в затылок.^[20]

Около 600 заключенных, половина мужчин и половина женщин, были отобраны на Люблинский аэродромный городок навести порядок после резни в Майданеке. Остальные, примерно 5000 или 6000,^[21] вместе с 2,500 еврейскими военнопленными в Липовой 7 были отправлены в сторону Майданека.^[21][22] Несмотря на усиленную охрану,^[19][15] еврейские военнопленные бросились к своим охранникам и попытались бежать, якобы крича «Niech żyje wolność!» (Да здравствует свобода!) Почти всех расстреляли, не успев уйти.^[23][15] Первые заключенные из других лагерей прибыли в Майданек около 7:30 и продолжали прибывать все утро.^[23][16] Среди евреев Майданека некоторые пытались спастись самоубийством или скрываться в бараках. На следующий день двадцать три еврея были обнаружены и казнены в крематории Майданек.^[24][19] Громкоговорители, которые были установлены накануне, были включены, как только началась стрельба, но ее все еще можно было слышать.^[19][16] Местные поляки наблюдали с крыш близлежащих домов за пределами лагеря,^[18][25] а Спорренберг наблюдал с Физелер Шторх самолет.^[25] Неясно, кто руководил операцией, поскольку она продолжалась; это мог быть Спорренберг или Герман Хёфле.^[19] Казнь продолжалась без перерыва примерно до 17:00.^[24][19] когда все 18 400 заключенных были убиты.^[18]

Травники

Перед операцией польские жители, которые жили по соседству с лагерем, были вынуждены переехать, а те, кто жил немного дальше, были вынуждены остаться в своих домах. Заключенные-евреи, жившие в поселке за пределами лагеря, были возвращены в лагерь. В 5:00 3 ноября заключенные были собраны на перекличку.^[26] окружили и пошли к Тренировочный лагерь Hiwi, где у окопов звучали громкоговорители. Жертвам приказывали раздеться и сложить одежду в кучу, затем лечь лицом вниз поверх уже застреленных, после чего палач стрелял в них выстрелом в затылок.^[21] Мужчин расстреливали раньше, чем женщин и детей.^[26] Стрельба уже шла полным ходом, когда заключенные из Дорохуча прибыл по железной дороге в 7:00.^[21] После того, как окопы были засыпаны, некоторые евреи были казнены на песчаной яме в трудовом лагере.^[27] Казнь 6000 евреев происходила непрерывно до 15:00 (или 17:00).^[21][26] и лишь немногим удалось спрятаться и выжить.^[21]

Понятова

Многие солдаты СС и полиции, бывшие в Майданеке, продолжили путь в Понятову, находящуюся на расстоянии около 50 километров (30 миль), после того, как бойня закончилась.^[18][28] Части, участвовавшие в резне в Понятовой, включали 101-й резервный полицейский батальон,^[28][29] 1-й моторизованный батальон жандармерии, Полицейский батальон 41, и Полицейский батальон 67.^[29] Перед резней в лагере было 14 800 евреев,^[29] большинство из них прибыли из Варшавского гетто.^[5] 3 ноября после переклички евреев отправили обратно в казармы.^[30] Лагерь был опечатан, а телефонные линии отключены, чтобы заключенные не знали, какая судьба их ожидает.^[25] Некоторые думали, что будет отбор, и пытались выглядеть здоровее.^[18] В тот вечер лагерь окружили 1000–1500 немецких и украинских солдат.^[27] которые к утру сформировали три концентрических кордона безопасности вокруг лагеря.^[29]

На следующее утро (4 ноября), в 16:30, заключенных разбудили для переклички.^[26] Большинство из них содержалось в Зале 3, за исключением 200 заключенных, которых временно освободили по настоянию коменданта. Готлиб Геринг, чтобы убрать после резни; они были заперты в лагерной кухне. Полицейские обыскали казармы и фабрику в поисках всех, кто скрывался, а затем встали на стражу по обе стороны Lagerstrasse [де ] (главный проспект) в лагере. Заключенным приказали раздеться догола, передать все ценные вещи и пройти по Лагерштрассе группами по 50 человек, начиная с мужчин.^[31] Под громкую музыку заключенных загнали в две траншеи у входа в лагерь, длиной 95 метров (310 футов), шириной 2 метра (7 футов) и глубиной 1,5 метра (5 футов).^[32][33] Один солдат стоял в начале траншеи с кнутом, чтобы побудить евреев немедленно лечь на тела уже расстрелянных. По два стрелка стояли на каждой из длинных сторон траншеи, попеременно стреляя в жертв, каждый из которых был вооружен бутылкой шнапс и помощник для перезарядки оружия.^[31] По словам свидетеля, многие из жертв не были убиты и лежали раненые в окопе, так как на них навалились тела, проклиная СС.^[34]

Около 14:00 казни были приостановлены на обеденный перерыв, а пьяные палачи были освобождены. Траншеи оказались неглубокими, из краев высыпались окровавленные трупы.^[35] Некоторые заключенные в Понятовой сформировали группу сопротивления и сумели приобрести немного оружия. В 18:00 группа из примерно 100 евреев подожгла несколько бараков, набитых одеждой, а затем забаррикадировалась в другой бараке. Немцы подожгли это, убив всех участников сопротивления.^[27][35] Польские пожарные были приглашены для тушения пожаров и наблюдали, как немцы бросали в огонь раненых евреев.^[27] Казнь закончилась около 17:00.^[35] После этого немецкие солдаты проверили окопы, казнив пленных, которым удалось выжить;^[26] затем трупы обсыпали известью и покрыли еловыми ветками.^[35] Три женщины выжили, выбрались из братской могилы той ночью и пережили войну с помощью Жегота.^[36] Всего за несколько часов погибли 14 500 человек.^[37]

Покрывать

Удаление всех следов убийства было приоритетом нацистского руководства из-за советских военных побед на Восточный фронт.^[38] После поражения Германии при Сталинград К концу 1943 года советские войска отбили большую часть Украины, России и восточной Белоруссии.^[39] В Майданеке очистка заняла два месяца и проводилась под наблюдением Эрих Мухсфельдт, ранее палач в Освенциме.^[38] Шестьсот мужчин и женщин из аэродромного лагеря^[21] пришлось сортировать одежду евреев, убитых в Майданеке.^[24] После выполнения этой задачи женщины были депортированы в Освенцим и убиты в газовые камеры.^[24][19] Мужчинам пришлось кремировать тела, после чего их либо убили.^[24] или завербован в Зондеркоманда 1005.^[19] Свидетели вспоминают, что в течение нескольких месяцев вокруг витала вонь горящего мяса.^[40][41] Рвы засыпали землей и выровняли.^[40]

5 ноября евреев из концлагеря Милейово отправили в Травники, чтобы ликвидировать резню. Шесть женщин были вынуждены работать на кухне, а мужчинам было приказано извлекать из трупов золотые зубы и спрятанные ценности. Через восемь дней (или две-три недели) мужчин казнили, за исключением Иехезкеля Геринга, который переоделся женщиной и спрятался с ними. Женщины оставались в лагере и разбирали вещи убитых евреев до мая 1944 года, после чего они были депортированы через Майданек в Освенцим и другие концлагеря.^[42][13]

Около 50 евреев смогли спрятаться от расстрелов в Понятовой, а 150 остались в живых после расстрелов, чтобы очистить и кремировать трупы. За отказ сделать это 6 ноября они были расстреляны.^[27] Поэтому украинцам приказали это сделать, но они очень неохотно выпили. Многие дезертировали, и через неделю оставшиеся украинцы отказались делать что-либо еще.^[35] По словам израильского историка Дэвид Силберкланг, 120 евреев были привезены из Майданека для работы.^[43] По другим сообщениям, от 60 до 80 заключенных зондеркоманды 1005, которым потребовалось шесть недель, чтобы выполнить задание под охраной полицейского батальона 316 из г. Красник. Тела вытаскивали из окопов упряжки лошадей и сжигали на решетках дровами и бензином. Однажды ночью шесть или восемь евреев сбежали, но многие из них позже были пойманы и казнены.^[35] Во время этого процесса разлагающиеся трупы очень плохо пахли и, как сообщается, вызывали рвоту у закаленных эсэсовцев.^[41] Впоследствии пленные евреи были казнены эсэсовцами из 101 полицейского батальона в г. Пулавы.^[35]

Последствия и значение

3 ноября узники Майданека окрестили «кровавой средой».^[44] После операции в Люблинском районе было десять трудовых лагерей для евреев (включая Демблин – Ирена и Будзынь [pl ]), где живы около 10 000 евреев.^[45] Евреи в Будзыни не были казнены, несмотря на то, что лагерь имел статус вспомогательного лагеря Майданека. По словам выживших, горстка евреев была доставлена ​​из Будзыни в Майданек, вернувшись с окровавленной одеждой и рассказами о резне. Израильский историк Дэвид Силберкланг объясняет выживание лагеря желанием местных немецких функционеров продолжать получать финансовую выгоду от рабского труда и избегать перевода на фронт, но заявляет, что непонятно, почему лагерь ускользнул от внимания Гиммлера.^[46]

Операция Праздника урожая совпала с другими массовыми убийствами выживших евреев в Краковский район и Галицкий район, включая лагеря Вермахта в Галисии, но пощадили исправительно-трудовые лагеря в Радомский район которые не были переданы под командование СС.^[47][48] В Люблинском районе евреев убивали отдельно в Annopol-Rachów, Пулавы и другие небольшие сайты.^[49] Предприятие СС Остиндустрия, в котором работали многие из убитых заключенных, заранее не сообщалось; в конце месяца компания была ликвидирована.^[50] Операция ознаменовала конец операции «Рейнхард».^[24]

Согласно с Кристофер Браунинг, минимальная оценка числа погибших составляла 30 500 человек в Майданеке и Понятовой,^[51] в то время как оценки убитых в Травниках начинаются с 6000,^[21][27] но там могло погибнуть восемь или десять тысяч человек.^[27] В целом в результате операции, по разным оценкам, погибло от 39000 до 43000 человек.^[24] не менее 40 000,^[3] 42,000,^[48] или от 42 000 до 43 000 жертв.^[47] По подсчетам погибших, Праздник урожая был крупнейшим массовым убийством евреев немецкими войсками во время Холокост. Это превзошло убийство более 33000 евреев в Бабий Яр за пределами Киева и был превышен только 1941 Одесса резня более 50 000 евреев в октябре 1941 г., совершенные Румынские войска.^[52]

После войны Спорренберг был осужден, осужден и казнен польским судом за его роль в организации операции, а Пютц покончил жизнь самоубийством.^[37] В 1999 году Альфонс Гоцфрид был приговорен к время отбыло за участие в убийствах в Майданеке.^[53] В Государственный музей Майданека провел церемонии памяти жертв.^[54][55]

использованная литература

Цитаты

Общие источники

дальнейшее чтение

• Клемп, Стефан (2013). «Aktion Erntefest»: Mit Musik in den Tod: Rekonstruktion eines Massenmords (на немецком). Мюнстер: Geschichtsort Villa ten Hompel. OCLC  867179769.
• Ледерман, Ноа (27 января 2017 г.). «Каково жить рядом с концлагерем?». Таблетный журнал. Получено 13 февраля 2020.
• Ленарчик, Войцех; Либионка, Дариуш (2009). Эрнтефест, 3–4 листопада 1943: запомненный эпизод Заглады (по польски). Люблин: Państwowe Muzeum na Majdanku. ISBN  978-83-925187-5-4.

1. найди что-нибудь интересное >>> 2. нажми/кликни на какую-нибудь картинку >>> 3. сыграй в пазл ………………..1. найди что-нибудь интересное >>> 2. нажми/кликни на какую-нибудь картинку >>> 3. сыграй в пазл ………………..

W w W

(Окончание. Начало в №№ 100 — 108, 110.)

«Праздник урожая–1»

Под таким циничным наименованием немецко–фашистские захватчики провели в январе — феврале 1943 года карательную операцию на территории Пуховичского, Копыльского, Гресского (был упразднен 17 декабря 1956 года), Слуцкого и Узденского районов.

Каратели жестоко расправились с местным населением: расстреляли 4.325 местных жителей и 1.300 вывезли на принудительные работы в Германию.

Нацисты захватили 2.800 голов крупного рогатого скота, 1.500 овец, 570 свиней, 390 лошадей, 440 тонн зерна и льносемян, большое количество кормов и фуража, сельскохозяйственного инвентаря и техники.

«Прогулка на Семуху»

Карательная операция под кодовым наименованием «Прогулка на Семуху» проводилась с 22 апреля по 12 мая 1944 года в Бегомльском, Плещеницком, Борисовском районах и прилегающих к ним лесных массивах соседних районов.

В ходе операции гитлеровцы сожгли 11 деревень, захватили и отправили в трудовые лагеря почти 3 тысячи жителей деревень: 1.663 мужчины и 1.390 женщин.

«Фрида»

Летом и осенью 1942 года была проведена операция под кодовым наименованием «Фрида».

Каратели разграбили деревни Бортники, Заболотье, Замостье, Кленник, Старинка, Стриево и Туры Смолевичского района, деревню Дубники Червенского района, Пасека Борисовского района, где каратели забрали 1.280 тонн зерна и 630 голов крупного рогатого скота.

1.600 жителей этих деревень были доставлены в специальный лагерь в Смолевичах для отправки на принудительные работы в Германию.

10 ноября 1942 года во время проведения карательной операции в деревне Буда Червенского района гитлеровцы уничтожили 83 мирных жителя, а их дома сожгли. В деревне Карамша Смолевичского района каратели уничтожили 36 местных жителей, а деревню полностью сожгли. В мае 1942 года каратели уничтожили 136 жителей, в том числе 31 ребенка, деревни Лютецкий Поселок Борисовского района. Деревню разграбили и сожгли.

Ни одна из деревень в послевоенное время не возродилась.

«Якоб»

Карательная операция под кодовым наименованием «Якоб» проводилась в январе 1943 года  на территории Дзержинского и Узденского районов.

В Дзержинском районе в деревне Глухое Перхурово Демидовичского сельсовета каратели уничтожили 125 местных жителей. В деревне Литовец каратели уничтожили 196 местных жителей, в том числе 58 детей, в деревне Любожанка расстреляли 42 человека.

В деревне Лазарев Бор Слуцкого района каратели уничтожили 18 стариков, женщин и 11 детей. В деревне Рудково Узденского района каратели уничтожили 3 стариков, 11 женщин и 13 детей. Всего каратели уничтожили 419 человек, в том числе 82 ребенка.

Ни одна из названных деревень в послевоенные годы не возродилась. На местах былых деревень сегодня стоят только стелы и обелиски.

«Бамберг»

Карательная операция «Бамберг» проводилась с 20 марта по 4 апреля 1942 года в Бобруйском и Глусском районах Могилевской области, Любанского района Минской области и Копаткевичского района Гомельской области.

В деревнях Растов, Ратмиров и на железнодорожной станции Ратмировичи Октябрьского района они расстреляли и повесили 68 мирных жителей.

В деревнях Савичи, Колки, Лучицы, Кошековичи Копаткевичского района каратели расстреляли 606 человек, а при прочесывании местности уничтожили еще 2.000 мирных жителей.

В восточном направлении каратели двигались через деревни Яминск, Селец, Загалье Любанского района и деревню Заболотье Октябрьского района. Они расстреляли и повесили около 300 красноармейцев, которые не смогли выйти из окружения, а также уничтожили мирных граждан, в том числе женщин и детей, которые оказывали красноармейцам помощь, приютили их у себя.

В деревнях Гамза, Секеричи, Вяжны Паричского района (в 1961 году этот район переименован в Светлогорский) и деревнях Романищи, Заозерщина и Воземля Октябрьского района каратели расстреляли более 730 мирных граждан.

Каратели разграбили и сожгли более 80 деревень.

Всего в ходе проведения карательной операции «Бамберг» гитлеровцы расстреляли, повесили и сожгли около 5.600 мирных жителей, уничтожили более 3.600 домов, захватили более 3.000 голов крупного рогатого скота, около 200 тонн зерна и фуража.

«Бреслав»

С 5 по 19 сентября 1942 года на территории Быховского района была проведена карательная операция под кодовым наименованием «Бреслав».

В районе проведения операции было истреблено более 1.000 советских граждан.

В донесении об итогах проведения карательной операции «Бреслав» немецкое командование сообщало, что в период с 1 по 15 сентября 1942 года «было особо обработано» около 400 коммунистов и партизан, более 300 цыган и около 50 душевнобольных.

«Карлсбад»

С 10 по 23 октября 1942 года на территории Круглянского, Оршанского, Толочинского и Шкловского районов была проведена карательная операция под кодовым наименованием «Карлсбад».

С особой жестокостью гитлеровцы расправились с жителями деревень Бор, Волковщина, Задни, Козлы, Подар. Сожгли деревни Гоенка и Полежаевка. Расстреляли 1.051 человека, в основном женщин, стариков и детей.

«Майский жук»

Во время проведения операции под кодовым наименованием «Майский жук» каратели 15 июня 1942 года окружили деревню Закриничье Кировского района. Всех 137 жителей деревни согнали в 19 домов и расстреляли. Все дома сожгли вместе с телами невинных жертв.

После войны деревня не возродилась. В 1973 году на месте былой деревни был поставлен мемориальный знак.

«Орел»

С 20 июля по 10 августа 1942 года была проведена карательная операция под кодовым наименованием «Орел» в Кличевском районе.

В конце июля 1942 года в Усакинских лесах сосредоточилось 11 партизанских отрядов общей численностью более 2.000 бойцов и несколько тысяч женщин, стариков и детей из окрестных деревень.

Немецко–фашистские захватчики сумели обнаружить место скопления партизан и местных жителей. Окружили лес плотным кольцом, перекрыв все входы и выходы. Началась блокада. Каратели постоянно вели артиллерийско–минометный огонь по базам партизан, наносили удары авиацией.

В ночь на 3 августа 1942 года в районе деревни Усакино партизаны в ночном бою уничтожили заградительные отряды карателей и обеспечили партизанским отрядам и местному населению коридор для выхода из окружения.

Во время карательной операции гитлеровцы уничтожали местное население, грабили и жгли деревни. В июле 1942 года каратели окружили деревню Вязень Кличевского района, уничтожили 80 мирных жителей, а их дома сожгли.

После войны деревня Вязень не возродилась. На ее месте в 1985 году был установлен мемориальный знак.

25 июня 1942 года в деревне Долгое Поле Кировского района каратели уничтожили 135 мирных жителей, а все дома сожгли.

После войны деревня не возродилась.

«Франц»

Карательная операция немецко–фашистских захватчиков под кодовым наименованием «Франц» проводилась в январе 1943 года против партизан и местного населения Пуховичского и Червенского районов Минской области и Березинского и Осиповичского районов Могилевской области.

Не уничтожив партизан, гитлеровцы расправились с местными жителями. В Пуховичском районе были сожжены деревня Ляды и уничтожено 45 человек, деревня Каменка, где уничтожено 10 человек. В Осиповичском районе в деревне Брицаловичи было уничтожено 676 человек, в деревне Большая Ограда и поселке Май — 270, в деревне Бортное — 98, Межное — 86, в Вербилово — 45, в Буда — 42, Гродянка и Яновка — 11 человек.

8 января 1943 года в деревне Маковье Осиповичского района каратели уничтожили 278 человек, в том числе 53 ребенка. Деревню сожгли.

В ходе проведения операции каратели расстреляли, повесили и сожгли 2.025 мирных граждан и более 1.000 вывезли в Германию на принудительные работы. Каратели забрали в деревнях 2.400 голов крупного рогатого скота, 60 тонн зерна.

«Хрущ»

Карательная операция под кодовым наименованием «Хрущ» проводилась в 1942 и 1943 годах против местного населения Кличевского района.

Первая операция проводилась с 30 июня по 20 июля 1942 года. Партизанские отряды своим упорным сопротивлением сорвали планы карателей, нанесли им большие потери.

Второй раз карательная операция в этом районе проводилась с 3 по 17 мая 1943 года. Каратели усиленными группами из районов Могилева, Белыничей, Березино и Кировска начали наступление с целью заблокировать и уничтожить партизан.

В ночь на 6 мая 1943 года партизанские бригады решительным ударом прорвали кольцо блокады и вышли из окружения. Партизаны вынесли на своих руках 87 раненых товарищей. Тех, кого невозможно было забрать с собой, тщательно замаскировали в лесу. В Усакинском лесу фашистам удалось найти такой госпиталь. Они зверски убили 209 раненых партизан.

Будем помнить!..

Главы из книги «Карательные акции в Беларуси», которые мы опубликовали, — еще один документально достоверный урок истории, который забыть невозможно, а допустить его повторения нельзя. Гитлеровская банда со свастикой несла смерть и разрушения, горе невинным людям. За годы оккупации гитлеровцы провели на территории Белоруссии 140 крупных карательных операций. Нацисты цинично планировали население Белоруссии «сократить»: 75 процентов уничтожить и депортировать, а остальные 25 процентов превратить в рабов. Результаты хозяйничанья захватчиков на нашей земле чудовищны! Целые районы они превращали в мертвое пространство. Уничтожили 5.295 населенных пунктов, в том числе 628 деревень и поселков — вместе с людьми. Из 270 белорусских городов гитлеровцы сожгли и разрушили 209. Всего от рук оккупантов погибло более 2 миллионов 200 тысяч человек. 399 тысяч 374 человека были вывезены на принудительные работы в Германию, а вернулось на Родину только 124 тысячи 267 человек. 186 деревень так и не возродились из пепла. И сегодня лишь обелиски и мемориалы напоминают о том, что здесь жили люди, сеяли хлеб, растили детей и мечтали о будущем, которое перечеркнули гитлеровцы. Будем помнить о каждом, кто сгорел в адском огне!..

Оригинал взят у byrnas в Устрашающие действия от Кейтеля — забытая белорусская трагедия.

     В перестроечное время на волне бичевания «проклятого советского прошлого» многие страшные факты из истории Великой Отечественной войны начали понемногу замалчиваться или преподносится в совершенно ином цвете.
Почему то вдруг стал очень моден миф про доброго немецкого солдата-оккупанта, раздающего детям конфеты, не исключено, что да, были среди немцев и такие, однако кроме них были ещё и те которые в качестве факельщиков в своих серых и черных мундирах сжигали на оккупированной советской территории целые деревни вместе с их жителями.
    Начальник штаба верховного главнокомандования вооруженными силами фашистской Германии генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель о действиях войск на оккупированных территориях и расстрелах заложников от 16 сентября 1941 года указывал: «…следует иметь в виду, что человеческая жизнь в соответствующих странах в большинстве случаев не имеет никакой цены и что устрашающего действия можно добиться лишь с помощью исключительно жестоких мер. Искуплением за жизнь каждого немецкого солдата в таких случаях должна служить, в общем и целом смертная казнь 50 — 100 коммунистов. Способы этих казней должны еще увеличивать степень устрашающего воздействия».
  За эти свои слова, высший немецкий армейский начальник ответил сполна, осенью 1946г. Кейтель был казнен как военный преступник, следовательно, германский Вермахт был также замешан в преступлениях на оккупированных советских территориях.
  Для поддержания порядка и умиротворения захваченных пространств, в своих тылах германцы содержали целую охранную армию и что интересно, в начале войны, её большую часть составляли солдаты вермахта и только позднее, когда немцам стало не хватать личного состава во фронтовых частях, их стали заменять войска СС, которые совместно с коллаборационистами всех мастей также активно принимали участие во многих антипартизанских акциях на оккупированных территориях Советского Союза.
Версию о том, что якобы главную роль в антипартизанской войне на территории СССР играли войска СС, СД и коллаборационисты опроверг главный борец с партизанами генерал СС фон ден Бах -Зелевски. В ходе Нюрбергского процесса в 1946г. он утверждал, что антипартизанские операции на оккупированной территории СССР проводились в основном войсками Вермахта, поскольку подразделения СД и полиции были малочисленны.
  Известно, что тылы немецкой армии во время ВМВ охраняли так называемые Охранные дивизии, которые отвечали за осуществление оккупационного режима в своей операционной зоне.
   В начальный период войны в состав Вермахта на Восточном фронте входили целых 14 охранных дивизии, вот их номера: 52,201,203,207,213,221,281,285,286,390,391,441,444,454 охр. дивизии.
Затем немцы сформируют еще 141,143,147,153 рез. див используя их как охранные, затем добавляют еще три уч. див -154,381,382 див.

   На должность координатора анти партизанской борьбы на оккупированной территории СССР был назначен генерал СС фон ден Бах- Зелевски.
В июне 1942 года немцы укрупняют свои полицейские батальоны до полицейских моторизированных полков ( с фев. 1943 г. эти полки войдут в СС) Появляются в России -2,6,9,10,11,13,14,15,16,17,22,24, 26,38 моторизированные полицейские полки ( с фев 1943г. полицейские полки СС) В каждом полку по 3-4 батальона, рота связи, рота бронеавтомобилей, противотанковая рота.
   В антипартизанских операциях и зверствах в них по отношению к мирным жителям отметились и три венгерские дивизии — 98,102,108 дивизии.
Но сил не хватало, и немцы начинают уже с ноября 1941 г. переформировывать на территориях Рейх комиссариатов отдельные полицейские части во — Вспомогательные части полиции охраны правопорядка (Schunzmannschaft der Ordungspolizei кратко Schuma). Первыми эти части появились в странах Прибалтики. http://www.forum-tvs.ru/index.php?showtopic=94834
   Каждая охранная дивизия состояла из штаба, пехотного полка из 2-3 батальонов, 1 артиллерийского дивизиона (3 батареи), штаба охранного полка, 1 охранного батальона, 3-4 батальонов охраны тыла.
Штабу дивизии подчинялись 2-3 главные полевые комендатуры с подчинёнными местными комендатурами, которые и руководили местным самоуправлением, включая полицию.
  Штабу дивизии (полков, комендатурам) подчинялись формирования военной полиции, батальоны, роты и отряды полевой жандармерии, регулировщиков, охраны железных дорог, патрульной службы и так далее.
 При штабах дивизий (полков, комендатур) действовали органы Абвера, комиссариаты тайной полевой полиции, которые имели местный коллаборационный апарат.
 При охранных дивизиях было по 2-3 пересыльных лагеря военнопленных «Дугаг».
В каждом тыловом районе группы армий было по 3 немецкие охранные дивизии, которым подчинялось несколько главных полевых комендатур с местными (гарнизонными) комендатурами, формирования абвера , а так же части военной полиции (полевой жандармерии, полевой полиции и полевых егерей, регулирования движения , железнодорожного патрульной службы и охраны) и местные вооружённые формирования. Гражданская администрация Восточного министерства (районные и окружные и местные комиссариаты) в тыловых районах подчинялась Вермахту. http://kaz-volnoe.narod.ru/page189.html
  В некоторых источниках утверждается, что карательными акциями занимались в основном войска СС и подразделения, сформированные из коллаборационистов, однако количество охранных дивизий говорит о том, что данные соединения играли главную роль не только в борьбе с партизанами но и в карательных акциях.
В дальнейшем данные соединения не редко пополнялись за счет коллаборационистов или хиви, однако командование и костяк охранных дивизий и батальонов по прежнему состоял в основном из немцев. Крупные соединения коллаборационистов, (казачий стан корпус СС) действовали самостоятельно, вне территории СССР, на Балканах.
 На форуме ТВС мною была найдена довольно интересная информация о некоторых наиболее крупных карательных операциях и акциях проведенных гитлеровцами на оккупированных территориях против советских партизан и мирного населения:
Операция «Болотная лихорадка» проводилась с 25 августа по 20 сентября 1942 года на территории Брестской, Витебской и Минской областей.
«…В ходе проведения карательной операции «Болотная лихорадка» гитлеровцами было уничтожено 10 тысяч 13 советских граждан и 1.217 вывезено на принудительные работы в Германию. Особенно жестокой расправе подверглось население деревень Бобровичи и Выгонощи, в которых было уничтожено 707 человек.
….10 сентября 1942 года каратели окружили деревню Затишье, которая находилась на территории Яглевичского сельского Совета Ивацевичского района, ворвались в деревню и уничтожили 135 ее жителей, после чего разграбили все имущество, а 37 дворов сожгли. После войны жизнь в деревне возродилась.
….На берегу озера Бобровичское на территории Выгонощевского сельского Совета Ивацевичского района размещалась известная с 1433 года деревня Вяда. Это древнее полесское поселение со своими устоявшимися обычаями и укладом жизни. В ней проживало 217 сельских жителей. Утром 15 сентября 1942 года немецкий карательный отряд окружил, затем ворвался в деревню и зверски уничтожил всех жителей, а их дома с надворными постройками предал огню.
  Такая же участь постигла и соседнюю деревню Тупичицы, которая исчисляла начало своей жизни с 1552 года. Все 143 ее жителя были уничтожены, имущество разграблено, а строения сожжены. После войны деревня не возродилась. О древнем белорусском поселении сегодня напоминает только поставленный в 1965 году обелиск…»

Карательная операция под кодовым наименованием «Горнунг» проводилась в феврале 1943 года против партизан Слуцкого и Пинского партизанских соединений на территории Ганцевичского, Лунинецкого и Ляховичского районов Брестской области, Краснослободского (упразднен в 1959 г. — Прим. ред.), Ленинского, Слуцкого и Старобинского районов Минской области, Житковичского района Гомельской области.
   Всего в ходе проведения операции гитлеровскими карателями было уничтожено более 10 тысяч человек, захвачено 16 тысяч 700 голов скота и более 222 тонн зерна.
На территории Первомайского сельского Совета Слуцкого района 21 февраля 1942 года каратели уничтожили 22 жителя и полностью сожгли деревню Березинец, а 23 февраля 1943 года они уничтожили вместе с жителями соседнюю деревню Задовба.
16 февраля 1943 года каратели уничтожили деревню Дубровно вместе с жителями, которая находилась на территории Долговского сельского Совета Солигорского района.
Ни одна из этих деревень после войны не возродилась…»
   Карательная операция «Припятские болота» проводилась в период с 19 июля по 31 августа 1941 года на территории Брестской, Пинской, Полесской и юге Минской областей. Операция была направлена против подразделений Красной Армии, попавших в окружение и вырвавшихся из него, а также против партизан и местного населения.
Операция проводилась силами 162-й и 252-й пехотных дивизий и 1-й кавалерийской бригады СС под командованием начальника войск СС и полиции тыла группы армий «Центр» в соответствии с распоряжением рейхсфюрера СС Гиммлера. В «Особом приказе» рейхсфюрера СС Гиммлера от 28 июля 1941 года карателям приказывали уничтожить на Полесье авиацией любой населенный пункт, в котором будет сопротивление. Всех «неполноценных в расовом, национальном и физическом отношениях» советских людей, всех подозреваемых в поддержке партизан было приказано уничтожить. Женщин и детей — вывезти для работы в Германию, конфисковать скот и продукты для нужд армии.
   Каратели жестоко расправлялись с населением. В донесении командования кавалерийской бригады СС на 13 августа 1941 года указывалось, что при проведении операции уничтожено 13 тысяч 788 граждан. Сожгли деревню Хотыничи Ганцевичского района и уничтожили в ней 73 человека. В деревне Большая Гать уничтожили 123, в Святой Воле — 436 жителей Коссовского района, в деревне Радецк уничтожили 13, Чадель — 38 жителей Пружанского района Брестской области. В Житковичском районе Гомельской области уничтожили 30 человек деревни Озераны, 300 человек деревни Запесочье, 69 человек деревни Погост, 26 человек деревни Ридча, 30 человек деревни Сторожовцы, 40 человек деревни Черничи и сожгли дома и строения этих деревень. В Светлогорском районе Гомельской области сожгли строения и уничтожили в деревне Осташковичи 120 человек, в деревне Славень — 72 человека.
   В районе города Торопец Калининской области в 1942 году частями Красной Армии была разгромлена кавалерийская бригада СС. Среди захваченных документов штаба бригады находились донесения о ходе проведения операции по усмирению населения, а также телеграмма, в которой отмечается, что Гиммлер считает проведение операции «Припятские болота» слишком незначительной по количеству уничтоженных жителей и требует действовать более радикально и ежедневно сообщать ему о количестве уничтоженных.»
 
   Карательная операция под кодовым наименованием «Весенний праздник» проводилась с 17 апреля по 5 мая 1944 года против партизан Полоцко–Лепельской партизанской зоны и местного населения Докшицкого, Лепельского, Полоцкого и Ушачского районов. Гитлеровцы уничтожили 7.011 человек мирного населения, а 11 тысяч было вывезено в Германию для принудительных работ.
О сожженных деревнях сегодня напоминают только одинокие стелы и обелиски.
   Карательная операция под кодовым наименованием «Зимнее колдовство» проводилась с 14 февраля по 20 марта 1943 года в районе треугольника Себеж — Освея — Полоцк.
Карателям не удалось в ходе проведения операции уничтожить партизанскую зону и рассеять партизанские отряды. Но было расстреляно и сожжено заживо 3.500 местных жителей и 2.000 человек угнали на принудительные работы в Германию. Из зоны операции более тысячи белорусских детей были отправлены в Саласпилский лагерь смерти в Латвии.
Карательная операция под кодовым наименованием «Клетка обезьяны» против партизан Городокского и Невельского районов проводилась с 11 по 16 ноября 1942 года. Не достигнув поставленных целей по уничтожению партизан, каратели обрушили всю свою силу против местного населения. На протяжении 5 дней фашисты расстреляли 1.200 местных жителей и сожгли 58 деревень.
  Карательная операция «Котбус» проводилась с 20 мая по 21 июня 1943 года. Цель операции — уничтожить партизан, население Бегомльского, Лепельского, Плещеницкого и Холопеничского районов.
 В ходе операции гитлеровцы разграбили и сожгли десятки деревень. Полностью сожжены Идалино, Слобода, Тристень, Тхарница, Шуневка. Многих деревень нет на карте современной Беларуси. Расстреляно и сожжено около 10 тысяч человек мирных жителей, вывезено на принудительные работы в Германию 605 человек.
  Карательная операция под кодовым наименованием «Нюрнберг» проводилась с 22 по 28 ноября 1942 года. Гитлеровцы планировали уничтожить партизан и одновременно «навести порядок» среди населения Браславского, Поставского и Шарковщинского районов. Операция охватывала территорию между озерами Богинское и Дрисвяты.
Гитлеровцам не удалось уничтожить партизан. Но они уничтожили около 3 тысяч местного населения, разграбили и сожгли более 30 деревень. На территории Браславского района в деревне Боровая уничтожено 196 человек, в Стайках — 127, в Реповщине — 92, в Плетарово — 90, в Прудинках — 46 человек, в деревне Дуниловичи Поставского района — 829 мирных жителей. Такая же участь постигла в Шарковщинском районе деревни Требовщина, где было уничтожено 127 человек, Куштали — 48, Вязовец — 44, Строна — 42 и другие деревни.

«Праздник урожая–1» Под таким циничным наименованием немецко–фашистские захватчики провели в январе — феврале 1943 года карательную операцию на территории Пуховичского, Копыльского, Гресского (был упразднен 17 декабря 1956 года), Слуцкого и Узденского районов. Каратели жестоко расправились с местным населением: расстреляли 4.325 местных жителей и 1.300 вывезли на принудительные работы в Германию.
Нацисты захватили 2.800 голов крупного рогатого скота, 1.500 овец, 570 свиней, 390 лошадей, 440 тонн зерна и льносемян, большое количество кормов и фуража, сельскохозяйственного инвентаря и техники.
Карательная операция «Бамберг» проводилась с 20 марта по 4 апреля 1942 года в Бобруйском и Глусском районах Могилевской области, Любанского района Минской области и Копаткевичского района Гомельской области. Каратели разграбили и сожгли более 80 деревень.
Всего в ходе проведения карательной операции «Бамберг» гитлеровцы расстреляли, повесили и сожгли около 5.600 мирных жителей, уничтожили более 3.600 домов, захватили более 3.000 голов крупного рогатого скота, около 200 тонн зерна и фуража.
Карательная операция немецко–фашистских захватчиков под кодовым наименованием «Франц» проводилась в январе 1943 года против партизан и местного населения Пуховичского и Червенского районов Минской области и Березинского и Осиповичского районов Могилевской области. Не уничтожив партизан, гитлеровцы расправились с местными жителями.
В ходе проведения операции каратели расстреляли, повесили и сожгли 2.025 мирных граждан и более 1.000 вывезли в Германию на принудительные работы. Каратели забрали в деревнях 2.400 голов крупного рогатого скота, 60 тонн зерна. http://www.forum-tvs.ru/index.php?showtopic=94834
Это небольшая выборка, из которой видно что, наибольшее количество преступлений против мирного населения гитлеровцы и их сателлиты совершили на территории Белоруссии, именно там было самое упорное сопротивление против оккупантов.
Да, немцы и их союзники могли бесконечно окружать партизан, громить, использовать ягдкоманды и лжепартизанские отряды, агентуру, но уничтожить партизанское движение, при такой политике оккупации, которая представляла собой тактику выжженной земли они не смогли бы никогда. А на полный геноцид, при всех ресурсах Германии ей вероятно просто не хватало солдат.

Операция «Праздник урожая»
Остатки братских могил в Майданеке
Местоположение	Майданек, Понятова и Травники концентрационные лагеря в Люблинском районе Генерал-губернаторства
Дата	3-4 ноября 1943 г.
Цель	Евреи
Тип атаки	Стрельба
Оружие	Винтовки, автоматическое оружие
Смерти	39,000–43,000
Преступники	SS, Приказ полиция, мужчины-травники

Операция «Праздник урожая » (нем. : Aktion Erntefest) представляла собой убийство до 43000 евреев на Майданеке, Понятова и Травники концлагеря СС, батальоны полиции порядка и украинский Sonderdienst 3–4 ноября 1943 года.

После серии еврейских восстаний в гетто и лагерях смерти, Генрих Гиммлер приказал убийство оставшихся нг. евреи на принудительных работах в Люблинском районе в оккупированной немцами Польше. В конце октября еврейским рабочим в лагерях пришлось рыть зигзагообразные траншеи якобы для противовоздушной обороны. 2 ноября в Люблин прибыли тысячи сотрудников СС и полиции. В тот день СС и лидер полиции Якоб Спорренберг, который руководил операцией, провели совещание, чтобы спланировать ее.

Убийства начались утром 3 ноября в Майданеке, где еврейские заключенные были отделены от заключенных-неевреев, и охватили лагеря Липова 7 и Люблинский аэродром, который заключал евреев в тюрьму в городе. К раннему вечеру было расстреляно 18 400 человек. В тот же день в Травниках было убито 6000 человек, в том числе некоторые из Дорохуча. После завершения операции Майданек несколько задействованных подразделений направились в Понятову, где 4 ноября они убили 14 500 заключенных лагеря. Во всех трех лагерях евреев заставляли раздеваться догола и заходить в вырытые ранее траншеи, где их расстреливали. Играла громкая музыка, чтобы заглушить выстрелы.

После операции около 10 000 евреев остались в живых в различных трудовых лагерях в Люблинском районе. Тела жертв были сожжены другими евреями, которых временно спасли от смерти. Операция «Праздник урожая», жертвами которой стали около 40 000 человек, стала крупнейшим массовым убийством евреев немецкими войсками во время Холокоста.

Содержание

• 1 История вопроса
• 2 убийства
  • 2.1 Майданек
  • 2.2 Травники
  • 2.3 Понятова
• 3 Сокрытие
• 4 Последствия и значение
• 5 Ссылки
  • 5.1 Цитаты
  • 5.2 Источники
• 6 Дополнительная литература

История вопроса

Лагеря принудительного труда в Генеральном Провинция; те, кого затронула операция «Праздник урожая», находятся в верхнем правом углу.

В 1942 году 360 000 евреев, которые жили в Люблинском районе Генерал-губернаторства из немецко-германской оккупированная Польша были убиты во время операции Рейнхард. К концу года в немецких лагерях и гетто проживало только 20 000 евреев и не более 20 000 скрывались. Начиная с января 1943 года, евреи подняли серию восстаний в Генерал-Губернаторстве, в том числе в Варшавском гетто, Белостокском гетто и лагере смерти Треблинка, в то время как антифашистская партизанская активность усиливалась по всей территории. Хотя непосредственная причина проведения Праздника урожая неизвестна, историки считают, что это было ответом на восстание в лагере смерти Собибор 14 октября 1943 года. Тысячи еврейских заключенных в лагерях Люблинского района были перевезены туда из Варшавского гетто после провала там восстания.

Чтобы избежать дальнейшего сопротивления, Генрих Гиммлер решил истребить еврейских заключенных в Люблине. лагеря в одном решающем ударе с применением превосходящей военной силы. Гиммлер приказал Фридриху Крюгеру, высшему командиру СС и полиции в Генерал-Губернаторстве совершить убийство; Крюгер передал его командиру СС и полиции Якобу Спорренбергу, который недавно сменил Одило Глобочника. Заключенным-евреям было приказано рыть зигзагообразные траншеи по периметру концлагерей Майданек, Понятова и Травники. В Майданеке траншеи были вырыты командой из 300 заключенных, работавших в три смены на поле 5, к югу от крематория, и имели длину около 100 метров (330 футов), глубину 2–3 метра (7–10 футов) и 1,5–3 метра в длину. 3 метра (5–10 футов) в ширину. Хотя окопы предположительно предназначались для защиты от воздушных налетов, а их зигзагообразная форма давала некоторую правдоподобность этой лжи, заключенные догадались об их истинном предназначении.

2 ноября от 2000 до 3000 сотрудников СС и полиции прибыли в Люблин: Ваффен-СС из Кракова (включая 101-й резервный полицейский батальон ) и Люблинская Полиция безопасности. В тот же вечер Спорренберг созвал встречу между своим штабом, комендантами Майданека, Травников и Понятовой, начальником местной полиции безопасности [де ] и командирами различных подразделений. Операция по убийству, которая должна была начаться на рассвете следующего дня, была запланирована как военная операция под кодовым названием Erntefest («Праздник урожая»). Два динамика, установленные на полицейских машинах, были установлены в Майданеке, один возле траншей, а другой у входа в лагерь. Руководство лагеря Липова 7 в Люблине, в котором содержались военнопленные-евреи, спросило Гиммлера, следует ли им нарушать Женевскую конвенцию, разрешив казнь заключенных. Помощник Гиммлера, Вернер Гротманн, ответил, что «все евреи без исключения подлежат ликвидации».

Убийства

Майданек

Лагерь 5 — это прямоугольник ниже слева на этой карте Майданека.

В 5:00 3 ноября 1943 года заключенные Майданека проснулись, как обычно, в темноте, но ночью лагерь был окружен еще 500 солдатами. От 3500 до 4000 еврейских заключенных жили среди заключенных-неевреев. После утренней переклички группы были разделены, и евреям было приказано отправиться в лагерь 5. Евреев из лазарета доставили туда на грузовиках, а заключенных-неевреев из лагеря 5 перевели в лагерь 4. Забор из колючей проволоки был перемещен на другое место. включить зону казни в кордон. Пленных заставили раздеться и загнали группами по сто человек к трем окопам в поле за лагерем. В начале пандуса, ведущего к окопам, евреев разделили на группы по десять человек и вытеснили в окопы. Расстрельные команды по 10–12 человек из полицейских батальонов и 5-й танковой дивизии СС «Викинг» ждали, и их меняли каждые несколько часов. Заключенных заставляли лечь в окопы и выстреливали в затылок.

Около 600 заключенных, половина мужчин и половина женщин, были отобраны в аэродромном лагере Люблина для очистки после резни в Майданеке. Остальные, примерно 5000 или 6000, вместе с 2500 еврейскими военнопленными в Липовой 7, были отправлены в Майданек. Несмотря на усиленную охрану, еврейские военнопленные бросились к своим охранникам и попытались бежать, якобы крича «Niech żyje wolność!» (Да здравствует свобода!) Почти всех расстреляли, не успев уйти. Первые заключенные из других лагерей прибыли в Майданек около 7:30 и продолжали прибывать все утро. Среди евреев Майданека некоторые пытались спастись самоубийством или скрываться в бараках. На следующий день двадцать три еврея были обнаружены и казнены в крематории Майданек. Динамики, которые были установлены накануне, были включены, как только началась стрельба, но ее все еще можно было слышать. Местные поляки наблюдали за происходящим с крыш близлежащих зданий за пределами лагеря, а Спорренберг наблюдал с самолета Fieseler Storch. Неясно, кто руководил операцией, поскольку она продолжалась; возможно, это был Спорренберг или Герман Хёфле. Казнь продолжалась без перерыва примерно до 17:00, когда все 18 400 заключенных были убиты.

Травники

удостоверение личности, выданное еврейскому заключенному в Травники, который был убит во время операции.

Перед операцией польские жители, которые жили по соседству с лагерем, были вынуждены переехать, а те, кто жил немного дальше, были вынуждены оставаться в своих домах. Заключенные-евреи, жившие в поселке за пределами лагеря, были возвращены в лагерь. В 5:00 3 ноября заключенные были собраны для переклички, собраны и отправлены в тренировочный лагерь Хиви, где возле траншей звучали громкоговорители. Жертвам приказывали раздеться и сложить одежду в кучу, затем лечь лицом вниз поверх уже застреленных, после чего палач стрелял в них выстрелом в затылок. Мужчин расстреливали раньше, чем женщин и детей. Стрельба уже шла полным ходом, когда в 7:00 по железной дороге прибыли пленные из Дорохуча. После того, как окопы были засыпаны, некоторые евреи были казнены на песчаной яме в трудовом лагере. Казнь 6000 евреев происходила непрерывно до 15:00 (или 17:00), и лишь немногим удалось спрятаться и выжить.

Понятова

Многие солдаты СС и полиции, у которых были Побывав в Майданеке, продолжил путь до Понятова, находящегося на расстоянии примерно 50 километров (30 миль), после того, как бойня закончилась. Подразделения, участвовавшие в резне в Понятовой, включали 101-й резервный полицейский батальон, 1-й моторизованный батальон жандармерии и. Перед резней в лагере находилось 14 800 евреев, большинство из которых были выходцами из Варшавского гетто. 3 ноября после переклички евреев отправили обратно в казармы. Лагерь был опечатан, а телефонные линии отключены, чтобы заключенные не знали, какая судьба их ожидает. Некоторые думали, что будет отбор, и пытались выглядеть здоровее. В тот вечер лагерь окружили 1000–1500 немецких и украинских солдат, которые к утру сформировали три концентрических кордона безопасности вокруг лагеря.

На следующее утро (4 ноября), в 4:30, заключенные были проснулся для переклички. Большинство из них содержалось в Зале 3, за исключением 200 заключенных, которых временно пощадили по настоянию коменданта Готлиба Геринга для того, чтобы навести порядок после резни; они были заперты в лагерной кухне. Полицейские обыскали казармы и фабрику на предмет всех, кто скрывался, а затем встали на стражу по обе стороны [de ] (главного проспекта) в лагере. Заключенным приказали раздеться догола, передать все ценные вещи и пройти по Лагерштрассе группами по 50 человек, начиная с мужчин. Под громкую музыку заключенных загнали в две траншеи у входа в лагерь, длиной 95 метров (310 футов), шириной 2 метра (7 футов) и глубиной 1,5 метра (5 футов). Один солдат стоял в начале траншеи с кнутом, чтобы побудить евреев немедленно лечь на тела уже расстрелянных. По два стрелка стояли на каждой из длинных сторон траншеи, поочередно стреляя в жертв, каждый был вооружен бутылкой шнапса и помощником для перезарядки оружия. По словам свидетеля, многие жертвы не были убиты и лежали раненые в траншее, так как на них навалились тела, проклиная СС.

Около 14:00 казни были остановлены на обеденный перерыв. и пьяные палачи получили облегчение. Траншеи оказались неглубокими, из краев высыпались окровавленные трупы. Некоторые заключенные в Понятовой сформировали группу сопротивления и сумели заполучить немного оружия. В 18:00 группа из примерно 100 евреев подожгла несколько бараков, набитых одеждой, а затем забаррикадировалась в другой бараке. Немцы подожгли это, убив всех участников сопротивления. Польские пожарные были приглашены для тушения пожаров и наблюдали, как немцы бросали в огонь раненых евреев. Казнь закончилась около 17:00. После этого немецкие солдаты проверили окопы, казнив пленных, которым удалось выжить; затем трупы обсыпали известью и покрыли еловыми ветками. Три женщины выжили, выбрались из братской могилы в ту ночь и пережили войну с помощью Жеготы. Всего за несколько часов было убито 14 500 человек.

Сокрытие

Список еврейских заключенных, работающих в офисе лагеря в Травниках. Все были убиты 3 ноября.

Удаление всех следов убийства было приоритетом нацистского руководства из-за советских военных побед на Восточном фронте. После поражения Германии под Сталинградом советские войска к концу 1943 года отбили большую часть Украины, России и восточной Белоруссии. В Майданеке очистка заняла два месяца и проводилась под руководством Эриха. Мухсфельд, ранее палач в Освенциме. Шестьсот мужчин и женщин из аэродромного лагеря должны были разбирать одежду евреев, убитых в Майданеке. После выполнения этой задачи женщины были депортированы в Освенцим и убиты в газовых камерах. Мужчины должны были кремировать тела, после чего их либо убили, либо завербовали в зондеркоманды 1005. Свидетели вспоминают, что в течение нескольких месяцев вокруг витала вонь горящего мяса. Канавы были засыпаны землей и выровнены.

5 ноября евреев из концлагеря Милейово отправили в Травники для ликвидации последствий резни. Шесть женщин были вынуждены работать на кухне, а мужчинам было приказано извлекать из трупов золотые зубы и спрятанные ценности. Через восемь дней (или две-три недели) мужчин казнили, за исключением Иехезкеля Геринга, который переоделся женщиной и спрятался с ними. Женщины оставались в лагере и разбирали вещи убитых евреев до мая 1944 года, после чего они были депортированы через Майданек в Освенцим и другие концлагеря.

Около 50 евреев удалось скрыться от стрельбы в Понятовой, а 150 человек остались в живых после стрельбы, чтобы очистить и кремировать трупы. За отказ сделать это 6 ноября они были расстреляны. Поэтому украинцам приказали это сделать, но они очень неохотно выпили. Многие дезертировали, и через неделю оставшиеся украинцы отказались делать что-либо еще. По словам израильского историка Давида Силберкланга, 120 евреев были привезены из Майданека для выполнения работ. По другим данным, от 60 до 80 заключенных зондеркоманды 1005, которым потребовалось шесть недель, чтобы выполнить задание под охраной полицейского батальона 316 из Красника. Тела вытаскивали из окопов упряжки лошадей и сжигали на решетках дровами и бензином. Однажды ночью шесть или восемь евреев сбежали, но многие из них позже были пойманы и казнены. Во время этого процесса разлагающиеся трупы очень плохо пахли и, как сообщается, вызывали рвоту у закаленных эсэсовцев. Впоследствии заключенные-евреи были казнены эсэсовцами из 101-го полицейского батальона в Пулавах.

Последствия и значение

Мемориальная доска в Майданеке

3 ноября заключенные Майданека окрестили «Кровавой средой». После операции в Люблинском районе было десять трудовых лагерей для евреев (в том числе Демблин-Ирена и [pl ]), где в живых осталось около 10 000 евреев. Евреи в Будзыни не были казнены, несмотря на то, что лагерь имел статус вспомогательного лагеря Майданека. По словам выживших, горстка евреев была доставлена ​​из Будзыни в Майданек, вернувшись с окровавленной одеждой и рассказами о резне. Израильский историк Дэвид Силберкланг объясняет выживание лагеря желанием местных немецких функционеров продолжать получать финансовую выгоду от рабского труда и избегать перевода на фронт, но заявляет, что непонятно, почему лагерь ускользнул от внимания Гиммлера.

Операция Праздника урожая совпала с другими массовыми убийствами выживших евреев в Краковском районе и Галицком округе, включая лагеря вермахта в Галиции, но сохранила лагеря принудительного труда в Радомском районе, который не находился под командованием СС. В Люблинском районе евреев убивали отдельно в Аннополь-Рахув, Пулавы и в других небольших местах. Предприятие СС Остиндустрие, на котором работали многие из убитых заключенных, не было уведомлено заранее; в конце месяца компания была ликвидирована. Операция ознаменовала конец операции «Рейнхард».

Согласно Кристоферу Браунингу, минимальная оценка числа погибших составляла 30 500 человек в Майданеке и Понятовой, в то время как оценки убитых в Травниках начинаются с 6000 человек., но там могло погибнуть восемь или десять тысяч человек. В целом в результате операции, по разным оценкам, погибло от 39 000 до 43 000, по меньшей мере 40 000, 42 000 или от 42 000 до 43 000 жертв. По подсчетам погибших, Праздник урожая был крупнейшим массовым убийством евреев немецкими войсками во время Холокоста. Он превзошел убийство более 33000 евреев в Бабьем Яру под Киевом, и превзошло его только в 1941 г. в Одессе массовое убийство более 50 000 евреев в октябре 1941 г., совершенное румынами. войска.

После войны Спорренберг был осужден, осужден и казнен польским судом за его роль в организации операции, а Пютц покончил жизнь самоубийством. В 1999 году Альфонс Гоцфрид был приговорен к лишению свободы за участие в убийствах в Майданеке. В Государственном музее Майданека проводились церемонии памяти жертв.

Источники

Цитаты

Источники

Дополнительная литература

• Клемп, Стефан (2013). «Aktion Erntefest»: Mit Musik in den Tod: Rekonstruktion eines Massenmords (на немецком языке). Мюнстер: Geschichtsort Villa ten Hompel. OCLC 867179769.
• Ледерман, Ноа (27 января 2017 г.). «Каково жить рядом с концлагерем?». Таблеточный журнал. Проверено 13 февраля 2020 г.
• Ленарчик, Войцех; Либионка, Дариуш (2009). Эрнтефест, 3-4 листопада 1943: zapomniany epizod Zagłady (на польском языке). Люблин: Państwowe Muzeum na Majdanku. ISBN 978-83-925187-5-4.