Праздники сибирских татар

Первым праздником весеннего цикла, у тоболо-иртышских и барабинских татар, знаменующий наступление Нового года является Эмель или как его еще называют в д. Юрмы и Лаймы Вагайского района Тюменской области (тобольские татары) — Гульцун/гульчан. Перед наступлением праздника Эмэль хозяйки во всех домах готовят круглые булочки — гульцун или кульче. Утром следующего дня дети или взрослые собираются группой, берут с собой мешочки, идут по улице, останавливаются возле домов и просят у хозяев садака — милостыню. В разных населенных пунктах тексты просьбы различались. Дети или взрослые, которые ходят по домам, желают хозяевам урожая, всходов и хорошей весны.

Эмель проходил как правило 23 марта, по некоторым сведениям 22 или 24 марта. Дата проведения праздника не случайна. Она выпадает на день весеннего равноденствия. Для определения корней праздника Эмэль было рассмотрено его название. Исследователи сибирских татар, упоминающие в своих работах этот праздник, выводят слово эмель от персидского хэмэл — буквально «овен», «март», следовательно корни обряда связывают со среднеазиатским Новым годом — Наурузом. Начало месяца хамаля везде в Средней Азии, в Иране, Афганистане и других странах Востока еще с глубокой древности считали началом нового года — Навруз. Интересно, что апрель в народной огласовке в д. Уленкуль Большереченского района Омской области (тарские татары) называется Кой, буквально «овца», вполне возможно, что он связан с названием зодиакального знака «овен».

Что касается названия праздника Гульцун/Гульчан, то оно, вероятно, происходит от названия круглых булочек, которые обязательно пеклись в этот день и затем раздавались. В диалектах сибирских татар имеется слово кэльчэ в значении «булка, белый хлеб», «лепешка». Для сравнения: таджички перед Наврузом также пекли хлеб, который назывался — кулюч; на христианскую Пасху пекут специальный пасхальный хлеб, который называется кулич; кумыки в отдельных случаях, связанных с обрядами, пекли хлеб гулёче.

Анализ элементов праздника Эмэль показал, что это был обряд плодородия, отмечавший собой не только день весеннего равноденствия, но и начало сельскохозяйственного года.

В обряде Эмель, как и в мировоззрении в целом, важное значение имеет представление и отношение к милостыни садака. В милостыню садака у ряда групп сибирских татар входил определенный набор вещей, а именно, монеты, молочные продукты, яйца и хлеб. Интересно, что садака — исключительно мусульманское понятие в народной традиции превратилось в жертвоприношение духам-хозяевам мест. В действиях с садака имело место не просто пожертвование, но принцип «подарок-отдарок», характерный для многих народов.

У барабинских татар зафиксирован обряд Карга буткасы — «воронья каша». Перед началом обряда в каждом доме готовили блюдо из пшеницы или из любой другой крупы, затем в назначенное время люди шли на поле со своей кашей и устраивали совместную трапезу. Остатки кушанья разбрасывали по полю «для ворон». Каша имела особую роль как ритуальное блюдо в культуре отдельных групп сибирских татар. Приготовление и употребление каши в обряде Карга буткасы у барабинских татар явно имело сакральную символику и было направлено на достижение плодородия не только земледельческого, но и скотоводческого. Название обряда Карга буткасы было связано, по нашему мнению, с названием месяца апреля «Karga Ai» — «месяц вороны».

В ряде населенных пунктов проживания тарских и ясколбинских (заболотных) татар было зафиксировано два обычая, связанных с прилетом весной птиц: встреча птиц весной в лесу с предварительным раскладыванием пищи для них на пнях и встреча скворцов. В культуре всех групп сибирских татар к птицам было особое отношение. Покровителями птиц и неба считались Хава Ана, Сулейман Пайхамбар.

У тобольских и курдакско-саргатских татар зафиксирован весенний праздник Цым. Накануне праздника хозяйки красили яйца, готовили поминальные блюда, мужчины совершали молитвы. В день проведения обряда жители деревни шли на кладбище. Мужчины приводили в порядок старые могилы, на новых ставили срубы и столбы (пагана), оставляли на могилах яйца и монеты, вместе с мужчинами обязательно был мулла. Затем возле кладбища устраивали совместную трапезу, на которой присутствовали и женщины, обязательным блюдом на трапезе были крашеные яйца. Жители тех деревень, где поблизости находились могилы святых (астана), обязательно относили туда крашеные яйца и деньги. Содержательная сторона обряда была связана с культом предков, об этом свидетельствует также перевод значения слова «цым» — «дерн», «годовщина смерти».

В большинстве населенных пунктов, где проживают тоболо-иртышские и барабинские татары нами были зафиксированы магические действия перед началом пахоты и сева: земледельцу, который раньше всех выходил в поле, местные жители дарили куриные яйца; на вспаханное поле люди бросали куриные яйца и хлеб; перед первой бороздой хозяева смазывали соху маслом с пожеланием доброго урожая.

Летний цикл календарной обрядности отдельных групп сибирских татар включал в себя праздник Сабантуй и обряд вызывания дождя.

Сабантуй (татарский сабан — «плуг», туй — «свадьба», «праздник»; буквально «праздник плуга») проходил в начале — конце июня, после окончания посевной. Условно Сабантуй у тоболо-иртышских, барабинских и томских татар состоял из двух частей — жертвоприношения и игр. Жители одной или нескольких деревень собирались на поле после посевной до полудня. Женщины брали с собой еду. Начиналось приготовление к празднику: мужчины резали скот (коров или баранов), женщины раскладывали еду, молодежь устанавливала посреди поляны столб, готовила лошадей для состязаний. Мясо животных варили в больших котлах — казанах. В полдень все садились группами на поля-ну, мулла и старые люди поздравляли людей с удачной посевной и совершали молитвы. После трапезы начинались состязания: борьба — кюреш; скачки на лошадях; прыжки в мешках; лазание по столбу за призами. Отдельные действия праздника Сабантуй тоболо-иртышских, барабинских и томских татар имеют аналогии с комплексом обрядов Сабантуй башкир, татар Поволжья и Урала.

У отдельных групп сибирских татар зафиксировано несколько вариантов проведения обряда вызывания дождя: обряд, сопровождающийся приготовлением каши и обряд с жертвоприношением. С помощью морфологического метода анализируются отдельные элементы обряда вызывания дождя: магическое обрызгивание водой, время и место проведения обряда, действия с останками жертвенного животного, значение цвета жертвенного животного и т.д. У отдельных групп сибирских татар бытовали магические действия, совершаемые при засухе: обливание могил, купание в реке черной курицы, обращения к покровителям дождя Кугурт Ферштэ, Нух Пайхамбар, Янгыр. У курдакско-саргатских и тарских татар существовало поверье, что дождь можно вызвать с помощью особого камня. Рассказы о «дождевом» камне в д. Ташетканы подтверждаются письменными источниками XVII — XVIII в.

Осенний цикл обрядности включал в себя семейный праздник Саламат, проводившийся после сбора урожая курдакско-саргатскими татарами. Название праздника связано с названием каши, которую употребляли в этот день — саламат. Саламат отмечался обычно в рамках одной семьи. Женщины накрывали стол, готовили выпечку и кашу из пшеничной муки на молоке — саламат. Затем семья собиралась за столом. Нередко приглашали родственников и пожилых людей и пили чай.

Важнейшим персонажем, связанным с земледельческим культом был Хызыр Илйас. Он представляется в образе существа антропоморфного вида, старика в белой одежде с посохом. Прототипами образа Хызыр Илйас являются ал-Хадир — распространенный образ устных преданий и мусульманской (в основном мистической) книжной традиции и Илйас — знаменитый коранический персонаж.

В комплексе обрядов, связанных с культом плодородия, применительно к труду земледельца особое внимание обращают на себя сакральные представления, связанные с результатом земледельческого труда — хлебом.

Во втором разделе охарактеризованы скотоводческие культы, представлены классификации скотоводческих обрядов и обычаев. Скотоводческий культ соотнесен со скотоводческий циклом тюркоязычного населения Западной Сибири, включающего два периода: весенне-летний, характеризующийся выпасом скота на пастбище и осенне-зимний, основанный на стойловом содержании скота. В мировоззрении всех групп сибирских татар каждый из обозначенных периодов маркировался. Магическими действиями сопровождался выгон скота весной и возвращение скота с пастбищ осенью. В соответствии с этими периодами были отмечены такие важные для скотовода моменты как приплод и забой скота, уход за скотом, когда он находился в стойле и на пастбище.

В представлениях разных групп сибирских татар произошло определенное разграничение сверхъестественных покровителей скота на тех, которые обитают исключительно в стойле, и, соответственно, домашние животные находятся в их ведении в загоне, и тех, которые сопровождают, охраняют скот во время выпаса. К последним относились Санге Бабай, Чобан Бабай, Дауд Пайхамбар и Хайваннар Худжасе.

Наиболее ярким и насыщенным моментом обрядовой сферы является получение приплода. Здесь следует выделить магические действия предваряющие отел; магию связанную с собственно отелом (ожеребом и т.д.), и, наконец, ритуалы, исполняемые после отела и призванные обезопасить разрешившееся животное и его потомство от влияния недобрых сил. После отела совершался обряд, посвященный покровителю скота Санге Бабаю.

В мировоззрении ряда групп сибирских татар маркировался забой скота. В д. Киргап Тарского района (тарские татары) и д. Большая Тебендя Усть-Ишимского района (курдакско-саргатские татары) Омской области был зафиксирован обряд Коз котым куча (коз — «гусь»; котым куча — «угощение с молитвой»). Этот обряд проходил в ноябре до начала забоя скота.

При стойловом содержании скота часть магических действий была направлена на сохранение скота от «злых сил» в самом стойле, другая часть была связана с взаимоотношениями с духами-хозяевами скота, в ведении которых домашние животные находились зимой.

В ряде населенных пунктов, где проживают сибирские татары сохранились представления о духах-хозяевах скота, так называемых Иясе. Различались такие духи как Мол Иясе, Кура Иясе и Отнын Иясе, которые покровительствовали домашним животным, когда те находились в стойле.

Для того, чтобы начать сенокошение курдакско-саргатские татары устраивали обряд, направленный на прекращение дождя. Этот обряд можно отнести к скотоводческому циклу.

Скотоводческую направленность имел праздник Курмантип / Курмантын / Курманлык / Курманайт, зафиксированный в д. Большая Тебендя, Саургачи, Хутор Уба, Эбаргуль Усть-Ишимского района Омской области (курдакско-саргатские татары). Название праздника курдакско-саргатских татар свидетельствует о его генетическом родстве с обычаем киргизов «курбан-лык».

При продаже скота обычно отрезали от животного кусочек шерсти или несколько волосинок и складывали их в специальный мешочек, который хранили в загоне под потолком. У барабинских татар было принято оставлять немного навоза от проданной скотины. Все это необходимо было для того, чтобы уберечь оставшийся скот.

В целом, скотоводческий культ был органично встроен в процесс хозяйства и соответствовал основным его циклам.

В заключении изложены основные результаты исследования.

Приведенный материал выявил закономерность существования земледельческих, скотоводческих и промысловых культов в рамках религиозного синкретизма. Их функционирование определялось хозяйственными нуждами изучаемого населения. Представленные культы тоболо-иртышских, барабинских и томских татар впитали в себя исламские традиции, сохранив при этом реликты ранних религиозных форм. Исследование культов, связанных с хозяйственной деятельностью показало, что ислам усваивая и принимая различные обряды плодородия, представления о духах-хозяевах, разнообразные магические действия, преобразовывал их в духе своего вероучения. В связи с этим воздействие ислама может быть признано одним из самых существенных факторов эволюции традиционного мировоззрения сибирских татар за последние два столетия.

Культовая практика сибирских татар развивалась на фоне своеобразных природных условий таежной и лесостепной зон. Существование земледельческих, скотоводческих и промысловых культов определялось комплексностью хозяйства тюркоязычного населения юга Западной Сибири, представляющего сложный синтез присваивающих и производящих отраслей. Развитие культов шло не только в русле общего процесса изменения верований, отражавшего перемены в религиозной жизни общества, но и под влиянием контактов различных культур. Типологическое сходство ряда элементов культов говорит о том, что в обрядах, обычаях и поверьях, связанных с земледелием, скотоводством, охотой и рыболовством проявляются мировоззренческие универсалии, характерные для народов, занимающихся тем или иным видом хозяйственной деятельности.

Изложенный материал показывает богатство и многообразие религиозной деятельности тоболо-иртышских, барабинских и томских татар. На примере традиционных земледельческих, скотоводческих и промысловых культов открываются разнообразные образы демонологии и широкий комплекс обрядности. Многокомпонентная культовая практика тюркоязычного населения Западной Сибири является частью мировой культуры в целом.
http://ethnography.omskreg.ru/page.php?id=823

Семейный уклад

Как и во многих народах и странах, традиции сильнее сохраняются в сёлах и маленьких городах Татарстана, городские жители с каждым десятилетием всё больше отходят от них. Хотя в последнее время наметилась тенденция возвращения к своим истокам, поэтому всё чаще традиции возобновляют даже в среде самой «продвинутой» молодёжи.

Татарские дома мало чем отличались от привычных русских. Но имелась одна особенность, которая не встречается у православных — деление дома на две части. Одна из них считается мужской, а другая – женской. Чтобы разграничить эти территории, использовали специальную штору – «чаршау», а в редких случаях – деревянную перегородку.

В каждом доме можно было увидеть яркие сундуки красного или зелёного цвета. Они необходимы были для того, чтобы собирать приданое для будущей невесты. Чем больше в семье подрастало девочек, тем больше изготавливали таких сундуков, служивших предметом гордости. На видном месте располагали «шамаиль» — оберег с пожеланиями счастья и удачи. Он представлял собой кусочек текста из священной книги Коран, которая является предметом почитания татар.

Религиозные праздники

В татарском языке для религиозных праздников существует отдельный термин – «гает». Как любые мусульмане, татары очень щепетильны в отношении своей религии, поэтому традиции, связанные с мусульманством, соблюдаются ими неукоснительно. Прививая их с самого детства, эти люди хранят их в душе на протяжении всей жизни, как стержень своего народа и культуры.

Утром во время религиозных праздников для татар обязательной является молитва, которую всё мужское население обязательно проводит у могил умерших родственников. Такая молитва направлена на то, чтобы помнить свои истоки и даровать предкам, которые очень почитаемы в мусульманстве, благую загробную жизнь.

Рамазан

Этот праздник в языке тюрков называется «ураза». Приходится он на девятый по счёту месяц в соответствии с календарём мусульман. Именно в этот месяц пророку Мухаммеду явился ангел, который передал ему откровение божье. Это откровение стало частью Корна – святой для турок книги.

На этот период выпадает пост, который должны выдержать истинные мусульмане. Это вызывает укрепление их духа и милость Аллаха. Традиция постов этого народа резко отличается от православного мира. Есть кушанья, пить напитки и предаваться удовольствиям нельзя на протяжении светового дня, от восхода Солнца до заката. В это время необходимо искренне молиться, продолжая работать, и думать о самодисциплине. В современном Татарстане многие именно в это время предпочитают заниматься благотворительностью.

Курбан-байрам

Этот день посвящён праздничному жертвоприношению по поводу окончания хаджа – паломничества в Мекку. Праздник приурочен к десятому дню двенадцатого лунного месяца.

В святом писании сказано, что во сне пророку Ибрахиму было передано повеление Аллаха о том, чтобы принести в жертву жизнь любимого первенца. Несмотря на сильную любовь к отпрыску Ибрахим повёл себя как настоящий мусульманин, и начал приготовления к жертвоприношению. Однако в последнюю минуту Аллах остановил татарина. Такое задание было проверкой на силу веры для Ибрахима, и он с честью выдержал эту проверку, поэтому жертву разрешено было заменить на ягнёнка. Курбан-байрам служит напоминанием для верующих о милосердии Аллаха, его великой милости и важном значении нерушимой веры.

Традицией этого дня является жертвенное закалывание барана. Раньше жертвенным животным часто становились быки или верблюды, но на протяжении последнего столетия от такого обычая отошли.

Смысл Курбан-байрама не в том, чтобы заколоть животное, приготовить и съесть в своей семье. Традиционно тушу нужно разделить на три равные части. Одну можно оставить для себя и своей семьи, вторую подарить тем, кто живёт более бедно, а третью раздать тем, кто просит милостыню. Это наполняет душу верующих благодатью и добром.

Народные праздники

Для татар праздники неизменно связаны с весенней радостью и духовным пробуждением, поэтому в тюркских языках для них есть интересное ёмкое слово – «бэйрем», которое переводится как «весенняя красота» или «весеннее восхищение».

Боз карау

Традиционно татарские поселения располагались у побережий рек, поскольку люди были привязаны к источникам получения воды для питания и полива. Поэтому природные процессы, происходившие на реках, получили отклик в интересных традициях и обрядах этого народа.

Самое первое весеннее празднество было приурочено к таянию льда, сковывающего водную гладь на протяжении зимы. «Боз карау» в переводе означает «смотреть на лёд». В момент, когда на реке начинался ледоход, всё местное население бросало заниматься делами и выходило на берег, чтобы своими глазами увидеть, как весна побеждает зиму.

Для того чтобы помочь весне окончательно вступить в права, парни и девушки должны были успеть разложить на проплывающих мимо льдинах солому и поджечь её. Всё сопровождалось игрой на гармони, песнями и танцами. Люди приходили на это действо в нарядных костюмах, украшали себя бусами, девушки плели косы. Всеобщее веселье продолжалось до заката солнца.

Кызыл йоморка

Это действо очень напоминает обряды других стран и религий. Женщины накануне красили куриные яйца. Для этого использовали шелуху с лука или листья берёз. Специально выпекалась сдоба: крендели и булки.

Утром дети обходили все соседние улицы и разбрасывали в домах деревянную щепу, чтобы жилище не было пустым, а наполнялось хорошим урожаем и богатством. Считалось, что в том доме, где хозяева дадут ребятам много яиц и выпечки, будет отличный урожай, поэтому никто не скупился на подарки.

Сабантуй

К этому дню готовились долго и тщательно. Он и сейчас остаётся любимым праздником татар. Массовые гуляния, интересные игры, веселье – всё это сопровождало Сабантуй. Радость народа была связана с тем, что люди приступали к посевным работам. С течением времени Сабантуй сместился к окончанию этих работ, поэтому теперь веселье связано с завершением напряжённого периода, от которого зависит не только урожай, но и благосостояние на весь следующий год. Празднуют его татары в июне.

Мужчины и женщины в этот день надевали нарядные костюмы. Традиция предписывала украшать не только себя и своих детей, но и лошадей. Им в гривы вплетали яркие ленты, дугу, в которую впрягали животное, вдевали колокольчики. Люди собирались на открытой территории (чаще всего, на лугу), и начинались общие развлечения, главным из которых была национальная борьба. У татар эти соревнования называются «курэш».

Это интересное и захватывающее мужское развлечение, в ходе которого выявляли самого ловкого и сильного. Участниками становились молодые мужчины, которые обвязывали себя кушаками. Победитель должен быть поднять соперника на поясе в воздух, а потом положить поверженного на землю. Самый сильный борец получал в награду живого барана. Сейчас в большинстве случаев этот выигрыш заменяют на денежный.

Кроме этого было ещё много интересных конкурсов и соревнований. Те, кто в них побеждали, становились завидными женихами. Проводились также конкурсы для девушек, в которых они могли проявить себя как хорошие хозяйки или рукодельницы.

Важным элементом сабантуя были кушанья, которые готовились на той же поляне. И сейчас множество туристов стремится попасть в Татарстан на Сабантуй, чтобы изведать разнообразные национальные разносолы и кушанья, которые традиционно готовил татарский народ.

Семейные торжества и обряды

Традиции татар выдвигали семейные обряды на особое место. Этот народ трепетно относился к знаковым событиям в жизни каждого человека, таким как свадьба и рождение ребёнка.

Свадьба

Традиции свадебного характера у татар происходили очень интересно и красиво. К проведению бракосочетания тщательно готовились, поэтому оно было великим событием не только для невесты и жениха, но и для всех родных. Свадьбе предшествовал «сговор» — так называлось сватанье. На нём обговаривали размер калыма, приданое, время свадьбы и все прочие нюансы.

Все основные мероприятия проходили в доме у родителей девушки, а сама невеста с подругами утром занималась гаданием и нарядами. Обряд над молодожёнами проводил мулла. После прочтения им особой молитвы семья считалась состоявшейся.

Интересный обычай касается постели новобрачных, на которой они должны провести первую брачную ночь. Гости со стороны невесты дотрагивались до постели и оставляли на блюдце рядом с кроватью деньги. Жениха пускали к семейному ложу только после того, как он уплатит выкуп.

Рождение ребёнка

Это волнующее событие у татарского народа было не менее значимым и важным, чем свадьба. Для помощи роженице в дом приглашали «эбисе» — повитуху. Обычно это была опытная женщина в возрасте, которая принимала ребёнка, перерезала ему пуповину, при необходимости оказывала помощь матери и ребёнку.

Чтобы установить связь ребёнка с отцом, новорожденного заворачивали в отцовскую рубаху. Обязательно проводили ритуал «авызландыру». Заключался он в том, что маленький кусок хлеба растворяли в масле и мёде, промачивали этим раствором ткань, которую сворачивали в конус и давали пососать младенцу.

На следующий день происходило первое купание малыша, после чего ему давали имя в присутствии муллы и гостей. После этого традиция предписывала татарам угостить всех, кто присутствовал при этом интересном ритуале. У татарского народа выбранному имени придавалось большое значение. Считалось, что если имя подобрано правильно, то это дарует новорожденному здоровье и счастливую жизнь.

Первая неделя после родов отводилась на то, чтобы все подруги матери смогли прийти к ней в гости, проведать малыша и принести ему подарки. Чаще всего это были наряды, вышитые своими руками, украшенные рисунками и узорами, которые выступали в роли оберегов для маленького человека.

Татары – древний народ с интересной многовековой историей. Сохранить свои корни и культуру ему удалось благодаря точному следованию всем канонам и ритуалам. В этом отражается тонкая черта татарских людей – почтение к своим предкам, обычаям и национальным святыням.

3. Территория, границы, население, столицы Сибирского ханства

Территория, границы:

К середине XVI в., т.е. к тому времени, когда Сибирское ханство вступило в непосредственные отношения с Россией, его территория простиралась фактически на всю Западную Сибирь от восточных склонов Уральского хребта, как западной границы, до рек Надыма и Пима на востоке. Таким образом, в Сибирское ханство входили обширные бассейны Иртыша и Оби (без Обского залива на Крайнем Севере, который входил в т.ч. Обдорию, территорию ненецких племен) со всеми их южными, западными и восточными притоками.

Это обширное государство граничило на Северо-Западном Урале с Пермскими землями, населенными коми, пермяками и вогулами (манси), на Западном Урале — с Казанским ханством, занимавшим бассейны Камы, на Юго-Западном Урале — с Ногайской Ордой. На самом юге граница Сибирского ханства шла по верховьям Иртыша и по р. Омь, а на юго-востоке включала всю Барабинскую степь.

На востоке Сибирское ханство не имело фактически ясных границ — здесь его соседом была т.н. «Пегая Орда» с такой же неясной, обширной территорией и «размытыми» границами. Под «Пегой Ордой» в русской политической географии XVI в. понимали объединения племен селькупов и кетов в бассейнах р. Нарыма и Томи. «Пегая Орда» находилась в союзе с Сибирским ханством и в конце XVI в. оказывала вместе с Сибирским татарским государством сопротивление русскому проникновению в Сибирь. Она была присоединена к России одновременно с завоеванием ханства Кучума, в период с 1596 по 1598 г., т.е. после основания Нарыма как русского форпоста.

Население:

Все Сибирское ханство, несмотря на свои гигантские размеры, было заселено крайне редко. Считалось, что в середине XVI в. здесь, было 30,5 тыс. чел.

По национальному составу это были преимущественно татары (особенно в западных и южных районах), а также манси, пермяки — на Западе, ханты (остяки) — в центральных и восточных районах, причем национальные отношения между коренным угро-финским населением региона и более поздним (с XIII в.) татарским населением были в Сибирском ханстве нормальными, дружественными. Это обстоятельство в немалой степени обеспечивало стабильность ханства даже перед лицом русских внешнеполитических ударов.

Столицы:

Практически Сибирское ханство было лишено городов. В районах Верхнеобья, по притокам Оби — Сосьве и Пелыму, в местах, заселенных угро-финскими племенами, создавались т.н. городки по рекам, т.е. небольшие укрепленные населенные пункты в местах, где на берегах рек поднимались изолированные песчаные бугры — доры.

По такому же типу создавались позднее и татарские городки по берегам р. Туры. Таковы Кызыл-Тура (Усть-Ишим), Касим-Тура, Явлу-Тура, Тон-Тур. На Туре, при впадении в нее р. Тюмень, была создана и столица Сибирского ханства при династии Тайбугидов — Чимга-Тура (в XIII в.).

Другой столицей на р. Иртыш, на его правом крутом берегу, в 16 км от г. Тобольска, был основанный в XIII в. г. Искер (он же позднее Сибер, Сибир, Сибирь), по которому и было названо все ханство. Здесь в основном обо¬сновались Шейбаниды. Эта столица в начале XV в. именовалась также Кашлык. В XV в. Сибирь (Искер-Кашлык) стала основной столицей Сибирского ханства, хотя в 1420 г. резиденция вновь переносилась в Чимгу-Туру и в Тобольск.

«Вмиг все бросились на наших…»

Татарская конница. Литография.

За время существования в Московском государстве института служилых татар его состав пополнялся выходцами из Большой орды, Крымского, Казанского и Астраханского ханств, Ногайской орды, а с конца XVI века — и из Сибирского ханства. Поступавшие на русскую службу татары, разумеется, хотя бы первое время продолжали пользоваться своим прежним вооружением и привычной тактикой. Следовательно, при изучении того и другого нужно использовать источники, освещающие военное дело у крымских, казанских, астраханских, сибирских и ногайских татар, а также учесть наследование ранними служилыми татарами оружейных традиций Золотой Орды. В рассматриваемый нами период оружейный комплекс народов Восточной Европы, особенно татар, был в главном схож; он испытывал сильное южное (турецко-иранское) влияние2. С конца XV столетия становится заметным формирование нового «мусульманского» (переднеазиатского) оружейного комплекса — возобладавшего в XV-XVIII веках на территории Северной Африки, Малой, Передней и Средней Азии, Восточной Европы, Южной Сибири, Индии и Западной Монголии3.

Выделить специфические особенности военного дела служилых татар Московии трудно. Известно, что они занимались ведением разведки и что во второй половине XVI века им было запрещено «запираться» в крепостях4. Но вот одно из самых ранних свидетельств о татарах на службе московского князя. Оно содержится в «Летописном сборнике, именуемом летописью Авраамки», в рассказе о походе Василия II на Новгород в 1456 году. Василий послал тогда на Русу (ныне Старая Русса) «изгонную рать»: царевича Момотяка «с Татарскою силою», «Семена Карамышова, да Басенька и ины воеводы, с Татары в пять тыщ рати». Новгородцы атаковали москвичей и татар, остановившихся в Русе, и после боя, в котором было перебито 50 москвичей и татар, вошли в город. Тут многие спешились и начали грабить убитых «шестноков и татаров», снимали «платье и доспехи». Однако подошли новые силы противника, и «татарове начаша стреляти кони» у новгородцев, а потом ударили (возможно, вместе с русскими) с тыла и с флангов и «смутиша» новгородскую силу5. То есть в летописи — как правило, скупой на подробности в описании боевых действий — всё-таки отмечены действия татар, которые стреляли по лошадям, дабы лишить противника ударного потенциала и мобильности, «смутить» его. Это очень напоминает тактику монголов, описанную ещё Марко Поло в XIII веке… Измотав противника, московские войска обошли его с флангов и с тыла и нанесли решительный удар.

Крымско-татарский всадник. Гравюра из альбома фламандского художника А. де Брюна.

К концу XV века степняки по ряду причин стали отказываться от прежней тактики и вооружения. Тяжёлая конница перестаёт быть основой их военной мощи. Одной из причин этого было развитие огнестрельного оружия. Другой причиной, по мнению М. В. Горелика, могло стать отсутствие достаточной производственной базы в запустевших городах Золотой Орды6. Так или иначе, итальянец Контарини в 1470-х годах описывал ордынских татар как слабо вооружённых воинов: «Утверждают также, что во всей Орде не найдётся и двух тысяч мужчин, вооружённых саблями и луками; остальные — это оборванцы без всякого оружия»7. Не стоит понимать это заявление буквально; как видим, Контарини и сам не считал его вполне достоверным. Однако, судя по всему, это всё же свидетельство уменьшения роли тяжёлой конницы.

Сигизмунд Герберштейн в 1520-е годы, говоря о татарах вообще, отмечал: «В седле они имеют обыкновение сидеть, поджав ноги, чтобы иметь возможность поворачиваться в ту или другую сторону; если они случайно что-либо уронят , они поднимают (вещь) без труда. могут сделать то же самое на полном скаку. Если в них бросаешь копьё, они уклоняются от удара, внезапно соскользнув на один бок и держась за лошадь только одной рукой и ногой»8. И ещё: «Если убоятся силы наседающих врагов, то бросают сёдла, одежду, оставив только оружие, … Сражение с врагом они начинают издали и очень храбро, хотя долго его не выдерживают, а обращаются в притворное бегство. Когда враг начинает их преследовать, то татары пускают назад в них стрелы; затем, внезапно повернув лошадей, снова бросаются на расстроенные ряды врагов. Когда им приходится сражаться на открытой равнине, а враги находятся от них на расстоянии полёта стрелы, то они вступают в бой не в строю, а изгибают войско и носятся по кругу, чтобы тем вернее и удобнее стрелять во врага. Среди таким образом (по кругу) наступающих и отступающих соблюдается удивительный порядок. Правда, для этого у них есть опытные в сих делах вожатые (ductores), за которыми они следуют. Но если эти (вожатые) или падут от вражеских стрел, или вдруг от страха ошибутся в соблюдении строя, то всем войском овладевает такое замешательство, что оно более не в состоянии вернуться к порядку и стрелять во врага. Такой способ боя из-за сходства называют пляской. Если же приходится сражаться в узком пространстве, то такой способ боя уже не применим, и поэтому они пускаются в бегство, так как не имеют ни щитов, ни копий, ни шлемов, чтобы противостоять врагу в правильной битве»9.

А вот источник из Речи Посполитой. В «Дневнике осады и взятия Велижа, Великих Лук и Заволочья с 1-го августа по 25 ноября 1580 г., ведённом Лукою Дзялынским, старостою Ковальским и Бродницким», имеется пространное описание стычки с татарами, произошедшей 17 августа 1580 года в лесах на территории нынешней Смоленской области. Отряд из 200 пеших гайдуков (авангард войск короля Стефана Батория) расположился в лесу возле реки Полонной, а начальник отряда Выбрановский со своим поручиком поехали дальше — осмотреться. И наткнулись на трёх татар. Те кинулись было на них, но при виде ружей отступили и принялись звать своих. Выбрановский с поручиком бросились назад и в итоге навели на свой лагерь крупный татарский отряд. Наших, писал Дзялынский, «случилось тут только 8 человек, которые лежали; все другие рубили лес для моста, вот почему наши не могли достать так скоро огня для фитилей, а татары уже ворвались. Несколько наших выскочили с топорами, копьями, саблями, вооружившись, чем кто мог на скорую руку. В это время один татарин кинулся впереди других с саблей на Выбрановского, но случившийся тут пехотинец пустил в него топором и угодил в висок, так что татарин свалился с коня; тогда солдат копьём проколол его насквозь, так что тот тут же и умер. Другие татары вмиг подхватили его труп на лошадь; наши стали колотить татар обухами, другие успели уже взяться за ружья. Увидев это, татары отступили, продолжая стрелять; убитого двое взяли с собою и, положив его поперёк коня, ускакали так поспешно, что растеряли стрелы и шапки и оставили один лук. …Таким образом, татары ускакали; не сделав никакого вреда, даже не ранив никого из наших, а между тем потеряли одного из своих»10. Далее отмечено, что татары имели 57 хороших лошадей и были богато одеты (то есть «были людьми отборными»)11. Сделать выводы о тактике мешает случайность происшествия. Татары гнались за отступавшим противником, внезапно наткнулись на не готовый к бою вражеский лагерь и действовали спонтанно — атаковали в сабли. Но к серьёзной стычке они готовы не были и при виде ружей поспешно отступили.

По свидетельству Дзялынского, пленный татарин сообщил, что «великий князь не велел татарам ни сидеть в засадах, ни вступать в битву, но поручил им всюду отступать перед королём, а между тем всячески тревожить его войско. Пленный прибавил также, что царь не прочь принять сражение, но сперва хочет ослабить наше войско»12. То есть одним из приёмов, использовавшихся татарами, были действия из засад.

У Дзялынского есть и описание разгрома королевского отряда, отправившегося за провиантом: «Князь Януш Острожский послал за провизией 80 конных казаков. Из них 40 всадников осталось у возов, другие 40 пошли дальше на поиски провианта. Они наткнулись на 50 татарских наездников, передовых неприятельского отряда. Наши, построившись в ряды, бросились на них и потеснили их назад. Татары, отступая, навели наших на большое войско, размещённое на 3 части. Вмиг все бросились на наших спереди и с боков; видя, что борьба не равна, наши поскакали назад, но им трудно было уйти. Затем, видя, что нет спасения, они, прискакав к нескольким деревням, соскочили с коней и стали мужественно отстреливаться из длинных ружей. Ушли только трое и то раненые, а из других 6 были взяты в плен, 6 убиты»13. Возможно, речь идёт о ложном отступлении, заманивании противника в засаду.

Русский всадник. Гравюра из альбома фламандского художника А. де Брюна.

Ф. Ниенштедт приводил краткий рассказ о попытке служилых татар пленить польского офицера с помощью аркана14. Станислав Пиотровский сообщал, что в осаждённом Стефаном Баторием Пскове было и некоторое число служилых татар. Согласно дневнику Пиотровского, 24 августа 1581 года поляки и венгры решили выманить защитников из Пскова на бой в поле, для чего сделали засаду напротив ворот, а часть сил направили к воротам. «Из города выехала толпа татар, пан воевода начал отступать к кустарнику , а венгерцы не выдержали и выскочили вперёд; тогда со стен открыли частый огонь, под защиту которого и стали татары, не подвигаясь далее. Одному венгерцу из лука прострелили ногу, Собоцкому — красную накидку, в которой засела стрела, да убили ещё чьего-то коня»15. Возможно, татары попытались оказать на осаждающих психологическое давление — бросили на них конницу, — но ввязываться в рукопашную опять не стали и отступили.

Антонио Поссевино, сообщая сведения о завоевании русскими татарских ханств, указывал, что московиты применяли большие пушки, а также укреплённые на повозках щиты, за которыми укрывались воины, вооружённые пищалями. «Таким образом, врагам был нанесён значительный ущерб, сами же они никого не потеряли, так как ему легко было сломить их с помощью этого нового вида оружия»16. При этом, видимо, подразумевалось, что татары атаковали в конном строю, обстреливая врага из луков, и не использовали (по крайней мере, широко), огнестрельного оружия.

Способ ведения боя татарами — подданными царя, описанный в начале XVII века Петром Петреем, схож с таковым крымских татар. По Петрею, в походы татары ходили на быстрых и сильных конях; сёдла и стремена имели деревянные (кроме знати, которая получала их из Османской империи и Московии); в сёдлах сидели избоченясь. Их оружием были луки и сабли. «Когда обратятся в бегство, а неприятель погонится за ними, они бросают всё, что только есть с ними, кроме сабель, которыми и рубят во все стороны, сколько хватит силы»17. Далее Петрей приводил описание тактики татар, видимо, крымских: «Когда дают сражение неприятелю, распределяют своих людей по отрядам… как первый пустит свои стрелы, едет другой и третий отряды; так и стреляют из луков поочерёдно, в каком порядке поставлены; когда же все выстрелят, отступают назад и потом вместе нападают на неприятеля, с большим шумом, гамом и криками: «Гола, гола, гола!» Разбитые и обращённые в бегство, они защищаются также стрельбой из луков до последней возможности; стреляют вперёд и назад, так живо и ловко, что и в бегстве наносят такой же вред, как и в сражении, и никогда не отдаются в плен по доброй воле, пока ещё могут обороняться… Они не употребляют ни пороха, ни дроби, не умеют обращаться ни с полевыми, ни с большими пушками, редко осаждают города и крепости; но если бы привелось захватить город или крепость врасплох, хитростью и обманом, они уж не пропустят этого случая»18.

Иосиф Будзило приводил сведения об отряде служилых татар, перешедших на сторону интервентов во время Смуты. Под Ярославлем в мае 1609 года у них произошло столкновение с русскими войсками. «Так как здесь трудна была переправа, то наши, оставив там Азана турка с ярославскими и романовскими татарами и с донскими казаками, которым поручили развлекать русских на этом месте, сами 9 дня мая сделали на этой реке мост повыше, на следующий день переправились, зашли 10 числа в тыл русским, защищавшим переправу, поразили их, после чего охотники из поляков и казаки гнали их на расстоянии мили к Ярославлю»19. Русские отступили в слободу Спасского монастыря, а за ними туда ворвались и их противники. При этом «Азан с отрядом, оставленным у реки, не замедлил прибыть и прибыл в то самое время, когда наши ворвались в слободу; его отряд, спешившись, тоже побил немало русских и сжёг слободу»20. Таким образом, служилые татары могли вести бой и спешившись.

Есть у этого автора и другие сведения о татарах. В июле 1610 года, когда войска интервентов стали под вечер лагерем на Медвежьем броде, «незаметно подкрались к лагерю татары и сделали большой урон в людях, которых нашли по деревням. Наши, выскочившие из лагеря без строя и те, которые прибежали , гарцевали с татарами до самого вечера; уже ночь прервала битву. На следующий день, утром, 22 июля, Сапега вывел против татар войско в поле, желая захватить их в стане, но они, узнав от языков, что у нас большое войско, поднялись раньше и ушли, — они ведь оберегали собственную кожу; впрочем, и наши всю ночь были наготове. Этих татар нанял Шуйский; но они, увидев, что ничего не могут сделать, забрав немало денег и полону, ушли невредимо домой»21. Тут видно нежелание татар вступать в ближний бой с противником, стремление использовать эффект внезапности. Но если это не получалось, то они могли принять и ближний (и притом длительный) бой.

Итак, служилые татары XV-XVII веков делали ставку на дистанционный бой в конном строю — мобильные отряды их конных лучников стремились нанести противнику максимальный урон издали, не вступая в ближний бой. Отчасти это было связано с отсутствием у основной массы татар защитного вооружения. Такая тактика характерна для них уже в XV веке; такой тактикой была обусловлена и их особенная посадка на лошади — которая позволяла им быть очень подвижными, способными стрелять во всех направлениях и уклоняться от ударов, но не позволяла выдерживать удар. В источниках есть также упоминания о засадах, ложном отступлении, заходе с тыла и флангов — обычный набор тактических приёмов кочевников. При отступлении татары отстреливались, а в критической ситуации бросали весь груз, сохраняя только оружие. Из специфических «кочевнических» черт можно упомянуть и использование аркана для выведения противника из строя и его пленения. Татары старались также использовать эффект внезапности.

Служилые татары не всегда проявляли стойкость в ближнем бою, однако нельзя сказать, что они его избегали. Действуя по обстановке, они могли атаковать противника и вступить с ним в рукопашный бой на саблях; принимали и пеший бой.

г. Нижний Новгород.

Примечания
1. Вельяминов-Зернов В. В. Исследование о касимовских царях и царевичах. Ч. 1. СПб. 1903; Романовские мурзы и их служилые татары // Труды II Областного Тверского археологического съезда. Тверь. 1863. С. 5-16; Лилеев Н. В. Симеон Бекбулатович, хан Касимовский, великий князь всея Руси, впоследствии великий князь Тверской. 1567-1616 г. (Исторический очерк). Тверь. 1891; Шишкин Н. П. История города Касимова с древнейших времён. Рязань. 1891; Сенюткин С. Б. История татар Нижегородского Поволжья с последней трети XVI до начала ХХ вв. (Историческая судьба мишарей Нижегородского края). Нижний Новгород. 2001; Рахимзянов Б. Р. Касимовское ханство (1445-1552 гг.). Очерки истории. Казань. 2001; Беляков А. В. Чингисиды в России XV-XVII веков: просопографическое исследование. Рязань. 2001. Васин П. Касимовские татары // Империя истории. 2006. № 4. С. 98-104.
2. Иностранные источники отмечают схожесть вооружения русских и татар. Музейные работники и оружиеведы свидетельствуют о затруднительности, а порой и невозможности точно атрибутировать предметы вооружения XVI-XVII веков. См.: Измайлов И. Л. Вооружение Казанского ханства (XV-XVI вв.) (к постановке проблемы) // Заказанье: проблемы истории и культуры. Материалы конференции. Казань. 1995. С. 135-139.
3. Бобров Л. А. «Ответный удар» (Этапы «вестернизации» доспеха Передней, Средней и Центральной Азии в эпоху Позднего Средневековья и Нового времени) // Parabellum. Военно-исторический журнал. 2004. № 2 (22). С. 85.
4. Середонин С. М. Сочинение Джильса Флетчера «Of the Russia commonwealth» как исторический источник. СПб. 1891. С. 361.
5. ПСРЛ. Т. 16. М. 2000. С. 195. 6. Горелик М. В. Монгольская латная конница и её судьба в исторической перспективе // Военное дело Золотой Орды: проблемы и перспективы изучения. Казань. 2011. С. 49.
7. Барбаро и Контарини о России (К истории итало-русских связей в XVI веке). М. 1971.С. 223.
8. Герберштейн С. Записки о Московии. М. 1988. С. 169.
9. Там же. С. 168.
10. Дзялынский Л. Дневники второго похода Стефана Батория на Россию (1580 г.). М. 1897. С. 28-29.
11. Там же. С. 30.
12. Там же. С. 32-33.
13. Там же. С. 49.
14. Ниенштедт Ф. Ливонская летопись Франца Ниенштедта // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 3-4. СПб. 1880-1883. С. 49.
15. Пиотровский С. Дневник последнего похода Стефана Батория на Россию. Псков. 1882. С. 92-93.
16. Поссевино А. «Московское посольство Антонио Поссевино // Вестник МГУ. Сер. IX. История. 1970. № 5. С. 64.
17. Петрей П. О начале войн и смут в Московии. М. 1997. С. 207.
18. Там же. С. 207-208.
19. Будзило И. Дневник событий, относящихся к Смутному времени (1603-1613 гг.), известный под именем Истории ложного Димитрия (Historya Dmitra falszywego) // Русская историческая библиотека. Т. 1. СПб. 1872. С. 151-152.
20. Там же. С. 153.
21. Там же. С. 200-201.

Татарские праздники бывают: народные традиционные – сложившиеся с древнейших доисламских времён, религиозные мусульманские – появившиеся после принятия ислама татарами и международные – отмечаемые не только татарами, но и другими народами.

ТРАДИЦИОННЫЕ НАРОДНЫЕ ПРАЗДНИКИ

ДЕРВИЗА (Праздник урожая) – древний праздник плодородия, урожая, окончания лета, окончания осенних полевых работ, завершения посева озимых и начала свадебного сезона. Праздник отмечается в дни осеннего равноденствия. Его сохранили до наших дней крымские татары.

Перед праздником проводят тщательную уборку дома, двора, хлева и других хозяйственных построек. Хозяйки выпекают хлебцы кобете. В день праздника девушки в нарядных одеждах рассеивают золу на поле, в огороде, в саду и виноградниках. Мальчики очищают хлев и окучивают его дымом. Этот праздник организуется совместно с жителями нескольких сел. Выбирается удобное для проведения таких мероприятий место, обязательно вблизи источника воды, рядом со святым местом – Азизом. Как всегда, праздник начинается с молитвы и жертвоприношения барана. После этого несколько девочек в возрасте 10-12 лет надевают овчинные тулупы, олицетворяя приближение зимы, одновременно сообщая о начале праздника. Для девушек устанавливаются качели. Женщины с горок катят сито – элек. Если элек ляжет вверх дном, следующий урожай будет хороший, если вниз дном, то будет малый урожай, если же встанет набок – зерновые вырастут высокими.

МУСУЛЬМАНСКИЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ ПРАЗДНИКИ

МАВЛИД БАЙРАМ (День рождения пророка) – праздник дня рождения Пророка Мухаммада

КУРБАН БАЙРАМ (Праздник жертвы) – праздник приношения даров, пожертвований и помощи нуждающимся

КАДЕР КИЧ (Ночь Предопределения) – ночь на 27 день месяца Рамадан считается ночью предопределения, решения судьбы, могущества. Этой ночью началось ниспослание Корана Мухаммеду. Считается, что в эту ночь Аллах принимает решение о судьбе каждого человека, учитывая его благочестие и просьбы, высказанные в молитвах. Поэтому принято проводить в мечети, читая Коран и вознося Аллаху и ангелам мольбы и просьбы.

УРАЗА БАЙРАМ (Праздник окончания поста) – мусульманский праздник окончания священного поста Уразы. Праздник отмечают 3 дня

ЖОМГА (Пятница) – традиционно считается праздничным днем. В этот день принято посещать мечеть и проводить Меджлисы (Собрания).

ДЕНЬ ПРИНЯТИЯ ИСЛАМА – День добровольного принятия Ислама предками современных татар – булгарами в 737г. Отмечается 4 февраля.

ИЗГЕ БОЛГАР ЖЫЕНЫ (Старое Булгарское торжество) – День официального принятия Ислама государством Волжская Булгария в 922г. Отмечается 21 мая.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРАЗДНИКИ

ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ ТАТАРСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУХНИ – отмечается ежегодно 28 февраля. Традиционно в этот день проходят конкурсы по кулинарии и сервису, мастер-классы с молодыми хозяйками и традиционные гостеприимные татарские национальные застолья в татарских центрах, кафе и ресторанах. Многие народы Евразии и мира позаимствовали рецепты татарских национальных блюд – некоторые полностью, другие частично. Например известные всем чизкейк, бургер, салями, соус тартар – сделаны по татарским рецептам.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ РОДНОГО ЯЗЫКА – отмечается ежегодно 21 февраля

ВСЕМИРНЫЙ ДЕНЬ КОРЕННЫХ НАРОДОВ МИРА – отмечается ежегодно 9 августа

ДЕНЬ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН – отмечается ежегодно 30 августа

Праздники и обряды являются одним из ярких призна­ков этнической идентификации народа. К сожалению, в имеющейся этнографической литературе содержатся лишь отрывочные сведения об отдельных обрядах и праздниках, по которым невозможно представить традиционную праз­дничную культуру сибирских татар (1, с.38-45; 2,с. 187, 3,с.160,191 и др.). Исходя из этого, в работе впервые пред­принята попытка анализа традиционных (конец XIX— на­чало XXвв.) праздников и обрядов сибирских татар в кон­тексте историко-этнографического атласа татарского на­рода (том «Традиционные общественные праздники и об­ряды татар Поволжья и Урала.»).

Материалом для написания статьи послужили данные, собранные во время экспедиционных выездов 1990, 1992, 1994 годов. Обследованием были охвачены следующие населен­ные пункты: Ембаево (Ямбай), Тураево, Янтыково (Талъм-ган) Тюменского, Епанчино (Хужайлан), Иртышакские, Юрты Медянские, Лайтамак Тобольского, Кубяково (Кубэк), Кулларово (Коллар), Митькино (Мэткэ) Вагайского и Юрт Иска Нижне-Тавдинского районов Тюменской области. В Омской области — д.Б.Туралы (Олы Уыш) Тарского, Байбы (Ихъер, Байбахты) Тевризского, Летнее (Яйлэц), Кайнавыл, Б.Тибендя (Тибенде) Усть-Ишимского, Уленкуль Бальшеречинского районов (4). Следует отметить, что сбор материала по тради­ционной обрядности, особенно по годовому циклу был зат­руднен, ибо даже самые пожилые информаторы родились в нашем столетии. Традиционная обрядность в советское вре­мя была практически разрушена. Тем не менее собранные материалы позволили представить комплекс традиционных праздников, выявить региональные различия.

Исследователь середины XIX в. И.Юшков, упоминает лишь главные мусульманские праздники, называя их бай- рам — праздник по поводу завершения поста рамазан, и курбан — «жертва» (1, с.38). В первый день татары, одевшись в лучшие одежды свои, спешат для намаза в иллюминиро­ванные по этому случаю мечети, куда призывает их звуч­ный голос муэдзина. … Богатые щедро наделяют бедных, которые также делятся между собой… В праздник байрам татары взаимно угощают друг друга всеми лакомыми сво­ими кушаньями…» (1, с.44-45). Действительно, эти праздни­ки широко отмечались, были заметным, ожидаемым явле­нием сельской жизни.

Однако, помимо общемусульманских праздников, про­водимых по скользящему лунному календарю, у сибирских татар имелись и свои местные, приуроченные к определен­ному астрономическому времени года. Причем их годовой цикл имел заметные территориальные особенности.

Особым праздником эмэл отмечалось наступление ве­сеннего равноденствия — 22 марта (10 марта по ст.ст.). На­звание связано с иранским хэмэл, обозначающим месяц март. Интересно отметить, что подобное название того же праздника бытовало у астраханских татар амилъ (5, с.90-92), туркмен — хамил (6, с.11), однако форма его проведения имела свои особенности.

Наши материалы свидетельствуют о том, что у сибирс­ких татар эмэл — это не столько праздник встречи весны (в марте в Тобольском Прииртышье, как правило, еще глубо­кие снега), а главным образом — начало Нового года. Об этом свидетельствуют и проводимые в этот день обряды.

Готовились к празднику в каждом доме: накануне хозяйки стряпали. В большом количестве готовились различные пече­ные изделия. Среди них обязательными были тукац, — мелкие крендели из пресного теста, выпекаемые в печи на противнях; булочки из кислого сдобного теста — пэтер, кэлчэ и т.д.

«Эмэлдэ озын келэм жэйдем, шэкэркураз эзерлэдем, эмэлкэлчэ алдан ук эзерлэдем, дцрт бидрэ, балалар тала- шатылар» — говорили информаторы (д.Кулларово). (Во время эмэл расстелила длинный ковер, приготовила шэкэркураз, квлчэ заранее приготовила; четыре ведра, дети собирают»). Кроме того, покупали конфеты, готовили мелкие монеты.

С вечера расчищали площадку возле крыльца, утрамбо­вывали снег, иногда ее застилали чем-нибудь. А рано ут­ром — карын карангытан, иртэ тацнан, деревенские ре­бятишки, человек 20-30, а то и больше, с криком «Сатака! Сатака!» начинали подворный обход. Иногда скандирова­ли: «Сатага-га-га, сатаганы сатып ал, квчен етсэ, тар- тып ал…» (Сатага, сатага купи, а если хватит силы — отни­ми) — д.Исенево (Пэргэр авылы) Тобольского района.

Или: «эйнэм-эйнэм, мэчи-мэкэ сатака!» (смысл непоня­тен и самим информаторам) — д.Б.Туралы Тарского района.

Xозяйка с крыльца разбрасывала заранее приготовлен­ные угощение; участники обхода с криком, смехом начи­нали собирать — кому что и сколько достанется — талаша- тылар. Каждый складывал собранное в свой специально для этого сшитый мешочек. Затем, поблагодарив хозяев, пожелав им благополучия, отправлялись в следующий двор, пока не обойдут всю деревню. Собранным лакомились сами, угощали друг друга, родных, давали лошадям.

В некоторых аулах вместе с детьми в обходе принимали участие и деревенские парни (д.Иртышакские), вслед за детьми с благопожеланиями в Новом году — «Яна еллар кот­лы булсын дип», отправлялись мужчины, женщины, ста­рушки — укый торган карчыклар да — д.Кулларово, Юрты Медянские.

У заболотных татар (д.Лайтамак) поздравлять с праздником и собирать угощение ходили все жители де­ревни, так как деревня была небольшой. Завершив обход в своей деревне отправлялись в соседние — Вархамле, Янго- тум, Тэпкен, Тэпкенбаш (сейчас этих деревень уже нет). Обычно желали благополучия, мира, здоровья, хороших детей — «Яца елыгыз котлы булсын, семъягызга тыныч- лык бирсен, балаларыгыз зур булсын, акыллы булсын!».

Интересно отметить, что в д.Лайтамак слово эмэл имело и другое значение — «сила», от гамэл — дело, занятие (литератур­ное). Эмэлем бетте — изнемогла, обессилела. Разбрасывая угощение, монеты, как правило, серебро — квмеш чвябез, хо­зяйка приговаривала: «Икенче елга чэре (или: исэнтэ) эмэлем бетмэсен!» — Пусть не покинут силы до следующего года!

В целом Сатака (7, с.495) являлось главным действом этого праздника. В некоторых аулах, например, Юрты Медянские, Иртышакские, Б.Туралы даже сам праздник назывался Сатака. По крайней мере, информаторы не зна­ли (не помнили?) названия эмэл.

Во многих деревнях после Сатака устраивались скач­ки, катания на подводах. Кататься выезжали семьями. Лошадей, подводы украшали, каждый стремился показать красоту своей лошади, упряжи, продемонстрировать дос­таток — «Атларны яратып куятылар, ленталар бэйлэп».

В деревнях Юрты Медянские, Иртышакские отмечали, что в день Сатака, в каждом доме обязательно готовили кашу из пшеничной крупы — питайтан тартып, реже — рисовую. В д.Кайнавыл в этот день приглашали в гости родственников — кунаклашканнар.

Ф.Т.Валеев пишет, что у тарских татар, кроме «обряда хождения детей и подростков по домам своих односель­чан за получением праздничных подарков, в день эмэл проводили обряд «приучения стригунов к верховой езде» (3, с.160). Судя по сведениям информаторов, эмэл (сатака) бытовал во всех деревнях современного Тобольского, Ва- гайского (8) районов Тюменской, отдельных деревнях Усть- Ишимского, Тарского районов Омской областей (См. табл. 1).

В ряде деревень исследуемого региона особо отмечали прилет грачей — карга туй (д.Б.Туралы), карга боткасы — д.Ембаево, Тураево, или прилет скворцов — пакчар ботка- сы (д.Янтык), кара пачкар туе (д.Байбы). В этот день ста­рушки готовили и угощали соседских детей кашей, приго­товленной из принесенных ими круп. Кашу раскладыва­ли на столбы ворот, заборов, приговаривая: «Кара каргага аш булсын, ала каргага таш булсын» — пусть грачу будет пищей, а вороне — камнем (д.Ембаево). В д.Байбы дети ели кашу, поднявшись на крышу сарая — тцбэлек башына. По этому поводу для детей красили яйца. Подворный сбор крашеных яиц бытовал и в д.Б.Тебендя. Инфоматоры от­мечали, что этот праздник бытовал еще в 50-е годы XX в. В д.Байбы прилет скворцов отмечают и сейчас.

Общим для всех сибирских татар, как и татар поволж­ских, было превращение дня ледохода в своеобразный де­ревенский праздник.

В этот день все жители деревни выходили на берег реки полюбоваться этим явлением. С пожеланием здоровья, что­бы все хвори уплыли вместе со льдом, девочки бросали в реку самодельные куклы, изготовленные из тряпок или бумаги. «Аны борып-борып баш очыннан суга ташлаган- нар» (д.Кубяково). Мальчики же и взрослые селяне с этой целью бросали в воду серебрянные монеты, а в д.д.Байбы, Летнее, Кубяково — что нибудь из старой одежды. В д. Юрт Иска Нижнетавдинского района женщины, в том числе пожилые, окунались в реку. Люди, страдающие малярией бизгэк тотса, бросали в воду самодельные куклы.

В одну из пятниц перед севом яровых (конкретный день устанавливали на совете старейшин) проводили день по­миновения предков — Цым. Накануне этого дня каждая хозяйка красила куриные яйца, как правило, в отваре лу­ковой кожуры — пыяс кабыгында, (шишняк кабыгында — д.Кайнавыл), реже — ивовой коры — тал кабыгы. В день праздника их раздавали детям, несли на кладбище. Кро­ме того, готовили поминальные блюда, в частности кэпкер (9), врелгэн бавырсак (д.Юрты Медянские). В день Цым все взрослое население собиралось возле кладбища. Муж­чины приводили в порядок могилы, ставили ограду на могилы тех, кто умер в период после последнего Цым (агач кую — д.Епанчино, вй кую — д.Кулларово, киртмэ кую — д.Кайнавыл), проводили моление по мусульманскому об­ряду — хэтем. Затем, возле кладбища устраивали совмест­ную трапезу: угощались принесенными из дома кушанья­ми все присутствующие — и мужчины, и женщины.

Молодежь д.Епанчино в этот день отправлялась на гору возле деревни (Кыз убасы — Девичья гора), где так же уст­раивалось коллективное угощение, различные игрища. В ряде деревень проводили домашние поминки с чтением корана, на которые приглашали либо мужчин, либо жен­щин (д.д.Кулларово, Митькино). В этот день ходили по до­мам и поздравляли друг друга с праздником. Обычай на­зывался хэерлашеп йврц (д.Кубяково). Жители тех деревень, где поблизости были могилы святых — астана, обязательно относили туда крашеные яйца и деньги.

Информаторы отмечали, что в этот день и дети, и взрос­лые развлекались, устраивая различные состязания с ис­пользованием яиц, крашеных и некрашеных. Самая рас­пространенная игра заключалась в следующем. В руке каждого участника было по яйцу. Выигрывал тот, чье яйцо не разбивалось при ударе о другие — сугыштырып уйный- лар. Он и забирал себе все разбитые яйца.

Праздник Цым зафиксирован нами в д.д.Епанчино, Иртышакские, Юрты Медянские, Кубяково, Кулларово, Митькино, Кайнавыл (см.табл.1), т.е. условно в деревнях Тобольского куста (11).

Надо отметить и такую закономерность: там, где празд­новали Эмэл (Сатака), там праздновали и Цьгм. Исключе­ние: д.д.Лайтамак («заболотные татары»), Б.Туралы, где бытовало Сатака, но не было Цым (по крайней мере, мы не смогли зафиксировать).

В деревнях Тюменского куста (зафиксировано в д.д.Ем- баево, Тураево, Янтык, Юрт-Иска) информаторы расска­зывали о бытовании в прошлом «праздника яиц» — йомыр- ка бэйрэме. К сожалению, подробных сведений о нем по­лучить не удалось. Достоверно лишь то, что весной хозяй­ки в отваре луковой кожуры красили яйца, которые раз­давали детям, и в этих деревнях бытовали такие же раз­влечения с использованием яиц, как в день Цым. И в тра­диционном быту этих деревень он не являлся (уже не яв­лялся? никогда не был?) праздником поминовения пред­ков, как в деревнях Тобольского куста. Кроме того, в д.Ян- тык этот праздник называли Май бэйрэме, праздник мая (правда, конкретного времени проведения не смогли вспом­нить), в деревне Юрт-Иска, наоборот, отметили, что его праздновали 1 мая, называя Йомырка бэйрэме.

Обряды с использованием яйца зафиксированы нами и в деревнях Тарского, Усть-Ишимского районов Омской области. Это обряды, связанные с первым днем сева яро­вых, который приходился на май (3, с.70). Здесь, как и у большинства татар Поволжья и Урала, в первый день сева вместе с зерном высевали яйца.

В дер. Кайнаул, Б.Тебендя Усть-Ишимского района яйца с пожеланием хорошего урожая оставляли в поле для птиц

 кош-кортка сатака. Здесь было принято перед началом весенней вспашки смазывать плуг жиром, в котором жа­рили оладьи — коймак.

В д.Б.Туралы Тарского района высевали крашеные яйца. Их затем собирали дети, которые вместе со взрослыми выезжали в поле. Накануне сева хозяева проводили чте­ние корана хэтем, как правило, с приглашлашением на угощение стариков, либо осуществляли подаяние сатака. Это делалось с пожеланием хорошего урожая, удачного года. В этой деревне особым образом отмечали и день за­вершения сева: с пожеланием дождей в нужное для роста яровых время, возвращающихся сеятелей обливали водой. Подобный обряд был зафиксирован и в татарских дерев­нях Зауралья (12, с.99).

В годовом цикле общественных обрядов и праздников си­бирских татар особое место занимал летний (после заверше­ния сева, появления всходов яровых) обряд пожелания благо­получия, хорошего урожая, сопровождаемый коллективным жертвоприношением, обрядовым приемом пищи и обрядовым обливанием водой (помимо мусульманского обряда жертвоп­риношения и праздника по этому поводу — Курбан). Этот об­ряд зафиксирован нами почти во всех обследованных дерев­нях (13) под следующими названиями: телэк (д.д.Кубяково, Кулларово, Митькино, Б.Туралы, Байбы, Летнее, Кайнавыл, Б.Тебендя); телэц — д.д.Ембаево, Тураево; телэк ашы — д.Ир- тышакские; телэклек — д. Юрты Медянские; кцк корман (кцк корбэннек, кцк телэц) — д.д.Янтык, Юрт Иска; швкрана д.д.У- ленкуль, Юрты Медянские (14). Жертвенное животное — телку или бычка, реже лошадь или овцу, покупали на подворно со­бранные средства. Иногда жертвенное животное выделяли деревенские богачи. Обряд проводили возле деревенской ме­чети, кладбища (д.Янтык, Уленкуль), либо на берегу реки или на краю деревни. Организаторами выступали старики. Сам обряд жертвоприношения проводили мужчины, предварив его исполнение чтением мусульманских молитв — ике рэкагатъ намаз. Пожилые женщины в больших котлах на костре отва­ривали это мясо, а бульон заправляли либо лапшой — онаш, либо рисом — кврвц. Руководила ими старая, уважаемая в де­ревне женщина — ирлэр чалаты, эбилэр, карт бичэлэр пе- шерэтэ, башлык етэклэйте. Собирались все желающие жи­тели деревни, принося с собой посуду. Кости жертвенного животного не ломали. Их собирали в ведро, по оканчании тра­пезы бросали в реку. Затем начиналось обливание водой. Ин­тересно отметить, что в деревнях Омской области такое жерт­воприношение устраивалось не ежегодно, а лишь в случае наступления засухи, в то время как в Тюменской области речь шла о ежегодном жертвоприношении с пожеланием благопо­лучия, спокойствия — бала-бакраларга, ил-миргэ, падишэлэр- гэ тынычлык, саулык бирсен дип»>. (д.д.Кубяково, Кулларово и др.). А в случае угрозы засухи проводили обряд коллектив­ной трапезы, устраеваемой возле мечети. Каждая хозяйка выносила приготовленную еду, посуду, расстилала скатерть и угощала всех желающих. До начала угощения проводили мо­ление по мусульманскому обряду. После угощения начиналось обливание водой. Подобный обряд проводился во всех татарс­ких деревнях. В д.Епанчино его называли суга ботка (15), в д.Кулларово — салам ботка, т.е. названия обряда были раз­личными. Если появлялось облако, то с пожеланием дождя скандировали:

Ямгыр, инэм, яу, яу,

Безгэ ачлык килмэсен,

Ачтин халык улмэсен,

Вафа кебек ерлэрне,

Ич бер эдэм курмэсен…

(д.Уленкуль)

(Дождь, мать (моя), лей, лей, пусть не наступит (у нас) голод, пусть не умрет народ от голода, место подобное вафа, пусть не увидит ни один человек…).

Это различие, возможно, связано с тем, что в деревнях Омской области фиксировалась уже трансформированная форма обряда: из ежегодного он становится проводимым в экстремальных случаях. Кстати, в более ранних материа­лах отмечается, что подобный обряд проводился не только в случае засухи, но и по поводу эпизоотий, эпидемий (3, с. 191).

В целом обряд жертвоприношения широко бытовал во мно­гих районах проживания татар Поволжья и Урала (16, с.86-87).

Заслуживают внимания сведения о празднике сабан­туй. Результаты исследования свидетельствуют, что регу­лярно проводимым уже в дореволюционные годы, он был в д.Ембаево. Устраивали его после завершения сева. Даже в куплете песни об этом сказано достаточно ясно:

Сабантуйлары пулаты Басуда сабан беткэч.

Утармадым, сейлэшмэдем Арада дуслар беткэч.

В деревне по этому поводу создавалась комиссия, члены которой брали на себя всю организаторскую работу по про­ведению праздника, а именно: сбор средств, подарков для одаривания победителей (средства выделяли деревенские купцы, которых в деревне было не мало); подготовка места проведения праздника на берегу реки Туры. Недалеко от де­ревни находилась пристань, к которой приставали парохо­ды с гостями из г. Тюмени и других мест. В тех местах, отку­да прибывали основные потоки гостей, устраивали ворота и продавали входные билеты. Вырученные средства так же шли на покрытие расходов по проведению праздника.

Члены комиссии оповещали население близлежащих деревень о дате проведения праздника. На него собира­лась вся округа, в том числе гости из Тюмени. Многие изприбывших были и активными участниками праздника. Например, по воспоминаниям пожилых информаторов, д.Ембаево выставляла для скачек четыре скаковых лоша­ди, а соседние деревни — 28-30. Много было торговых пала­ток. Был свой мастер, который ежегодно сооружал кару­сель. Состязания были такими же, как на сабантуе татар Поволжья и Урала — скачки, бег, борьба — кврэш и различ­ные шуточные состязания.

В других районах сабантуй стали праздновать лишь в совет­ское время. Так, в Тобольске его впервые провели в 1929 г. Кроме состязаний, там впервые был показан и трактор. Организатора­ми сабантуя в г.Тобольске, в д.Сатлыган были учителя, приехав­шие сюда работать из Казани. В частности, помнят Xафизова Xариса, инициатора проведения сабантуя в д.Сатлыган (17).

В ряде деревень зафиксировано бытование коллективных выходов на природу. Проводили их в более или менее свобод­ное от сельскохозяйственных работ время, в погожие дни, по предварительной договоренности. Если в д.д.Ембаево, Турае- во такой выезд назывался сэелгэ чыгу и принимали в нем участие семьями, то в д.Б.Туралы выезжали группами либо девушки, либо женщины, либо мужчины, то есть по отдель­ности. Там такие выезды назывались аш кушу — складчина. Выезжали, как правило, на подводах, брали с собой самова­ры, которые кипятили еловыми шишками — тубырчык. Уго­щались, веселились. Обязательно был скрипач.

Подобные выезды на природу бытовали в восточных районах проживания татар Поволжья и Урала, а так же у касимовских татар со сходным названием сэер (12, с.107).

Почти во всех деревнях информаторы рассказывали о бытовании в прошлом молодежных игрищ, которые про­водились в погожие летние вечера, на берегу Иртыша.

Большим событием деревенской жизни являлись ярмар­ки, проводимые в соседних русских селах. Так, информа­торы из д.д.Епанчино, Кубяково рассказывали о бытовав­шем у них празднике под названием Пот бэйрэме (смысл названия «Пот» Информаторы объяснить не могли, хотя это известное слово: пот — идол, кумир (18, 238). Суть его заклю­чалась в следующем: летом (точной даты назвать не смог­ли) по поводу одного из церковных праздников из с.Аба- лаково до Тобольска и обратно проводился крестный ход с иконой Божьей Матери (рассказ: Маръям анабызныц ико- насы, аны кцтэреп Тоболга баралар… — «Икона матери (нашей) Марьям…»)

В эти дни в с.Абалаково была большая ярмарка, куда приезжали семьями и жители татарских деревень, при­чем не только за необходимыми покупками, но и за тем, чтобы принять участие в ярмарочных увеселениях. Инте­ресный обычай, бытующий до настоящего времени, уда­лось зафиксировать в д.д.Епанчино, Кулларово, Кубяково. Связан он с проводами в Армию. При прощании мать дает новобранцу молоко с хлебом, часть которого он съедает. Другую часть хлеба она заворачивает в тряпочку и хранит до возвращения сына. Кроме того заносят в дом два поле­на, от которых отщипывают лучины. Эти лучины затыка­ют под матицу и так же хранят до его возвращения.

Лучину и специально сшитый мешочек приносили в дом новобранца и пожилые женщины аула, которые приходи­ли благословить его в добрый путь и пожелать удачи. Лучи­ны, положив в мешочек, вешали в укромном месте либо в летней кухне, либо в кладовке. Женщин обязательно угоща­ли. Этот обычай назывался озын телэк.. По возвращении сына из армии этими лучинами разжигали огонь, в кото­ром сжигали мешочки, сохраненный кусок хлеба (дабы не угас огонь его жизни — балажнын. уты сцнмэсен (19, с.321).

По поводу возвращения сына из армии (или другого чле­на семьи из дальней поездки) в доме проводили кусайтын, кусайтын чэе — угощение по этому поводу. Приглашенные обязательно приносили с собой какое-либо угощение: кашу, пироги — кайнар аш. Возвратившегося приветствовали сло­вами: «Кусен, айдын!», на что отвечал: «Куш, тэнгерэ ялга- сын!». Отсюда и название обряда — кусайтын (20, с. 110-111).

В деревнях сибирских татар в традиции было проведе­ние различных помочей, особенно женско-девичьих. В ча­стности, широко распространенными были помочи по об­работке шерсти — йон эрлэц: приглашенные чистили шерсть, взбивали и пряли. Особенностью женско-девичьих помо­чей являлось то, что они сопровождались пением, а завер­шались угощением, игрищами.

Массовой была и весенняя помочь, на которую пригла­шали отмыть дом от накопившейся за зиму пыли и копо­ти. Потолок, стены, пол тщательно скоблили. Эта помочь так и называлась — вй кыру.

А вот помочь по обработке гусей — каз вмэсе была не повсеместной. По сведениям инфоматоров, она бытовала, в основном, в деревнях или домах переселенцев «со сторо­ны Казани». Проведение этой помочи зафиксировано в д.д.Юрты Медянские, Б.Туралы, Летнее, в д.Киндерле Нижнетавдинского района, в которых местных татар — чалдоннар совсем не было.

Анализ материала свидетельствует о неоднородности обрядов и праздников годового цикла у изучаемой тоболо- иртышской этнической группы (21, с.231) сибирских татар. Причем эта неоднородность не является результатом лишь неравномерной трансформации единой системы обрядно­сти. Ее не было, да и не могло быть хотя бы уже в силу специфики этнической истории многокомпонентного на­селения этой территории. Среди сибирских татар Тюменс­кой и Омской областей Н.А.Томиловым выделено пять эт­нических групп с рядом выявленных внутри них локаль­ных групп этнографического характера (11, с.223). Выяв­ленные нами материалы по обрядности не дают такого разброса, что, очевидно, является результатом наблюдав­шихся в традиционном быту процессов этнокультурной консолидации, носивших этноэволюционный характер (21, с.228-229). Отдельные обряды и праздники имели повсеме­стное распространение и являлись общеэтническими. К таковым относятся обряды, связанные с началом ледохо­да, летний обряд жертвоприношения. Эти обряды, кстати, были характерными и для татар Поволжья и Урала (16, с.79,86-87). День ледохода праздновали практически во всех деревнях. Татарские деревни, как правило, располагались у текучей воды (22, с.86-87): это характерная черта их се- литьбенной традиции. У сибирских татар в этом праздни­ке сохранялись магические элементы, направленные на пожелание здоровья участникам (выбрасывание в воду специально изготовленных кукол, старой одежды, монет и т.д.), в то время как у татар Поволжья и Урала они были уже утрачены. В конце XIX в. он оставался лишь увеселе­нием молодежи (23, с. 14-15). Летний обряд жертвоприно­шения, во многом совпадающий даже в деталях, был мас­совым и среди татар-мишарей, чепецких, пермских, аст­раханских (5, с.93) татар, и широко распространенным у большинства кряшен. У казанских же татар он бытовал лишь в отдельных деревнях (23, с.52-53). Подобные празд­ники, проводимые на лоне природы, с жертвоприношени­ем, общественным молением, коллективным угощением были характерны для марийцев (24, с.31-49), мордвы (25, с.10), удмуртов (26, с.193), чувашей (27, с.130).

Территорией распространения наиболее самобытных праз­дников, таких как Эмэл (Сатака), Цым. являются северные районы проживания изучаемой группы сибирских татар, условно Тобольский куст. В основном, это территория быв­шего Тобольского уезда, где проживали тобольские, яскол- бинские и частично кудакско-саргатские татары (21, с.223).

Заслуживает внимания тот факт, что два этих праздни­ка бытовали в едином комплексе. Составляющие их обря­ды, обрядовые действия во многом напоминают обрядовые действия праздника Сабантуй казанских татар, в частно­сти, того варианта, который бытовал у чепецких татар (по­сещение мужчинами кладбища, куда они обязательно не­сли яйца; коллективное моление; крашение яиц и раздача их детям и т.д.) (28, с.87-88). Сходство Сабантуя чепецких татар с подобным праздником бесермян, у которых четко сознавалось магическое назначение этих обрядов, позволи­ло сделать вывод, что у чепецких татар это обряды поми­нального типа и связаны с культом предков, задабривая которых крестьяне надеялись на хороший урожай в новом сельскохозяйственном году. У сибирских же татар этот древ­ний поминальный обряд, проводимый перед началом сева, сохранился как бы в чистом виде. Интересно отметить, что у молькеевских кряшен в традиционном быту был особо отмечаемый «День выхода мертвых» — цле чыккан квн (неза­долго до Пасхи, т.е. тоже до сева) (29, с.82).

Другой комплекс обрядов бытовал на территории, услов­но названной Тюменским кустом (бывший Тюменский уезд, к которому примыкала и территория Тарского уезда). Здесь не было ни Эмэл, ни Цым. Зато широко бытовали обряды, связанные с прилетом грачей (скворцов); особо отмечали первый и последний день сева; бытовали коллективные выходы на природу с угощением и т.д. Традиционным (по крайней мере в конце XIX в.) стал праздник Сабантуй, правда, лишь в д.Ембаево, хотя туда съезжались татары всей округи. Собранные нами сведения не дают возмож­ности говорить о сабантуе как об исконном народном праз­днике сибирских татар, как об этом пишет Н.А.Томилов (30, с.330). Этот цикл имеет много сходных черт с обрядно­стью приуральских татар, особенно восточных регионов этой области, на что неоднократно указывалось выше.

В целом, анализ материала позволяет сделать вывод о том, что процесс эволюции праздничной культуры сибирс­ких татар шел в едином русле с таковым у волго-уральских татар. Так же, как у татар Поволжья и Урала, у сибирских татар преобладающее количество обрядов и праздников годового цикла приходится на весну и лето, в то время как осенне-зимний цикл их ограничен количественно. Одна из причин этого связана с тем, что мусульманская религия, ввиду специфики своего календаря (исламский календарь

839                лунный), не смогла вобрать, подчинить себе домусульман- ские праздники и обряды, как правило, связанные с хо­зяйственной деятельностью народов, обитающих вне райо­нов формирования этой религии, в частности, в Среднем Поволжье, Сибири. Поэтому мусульманские праздники су­ществовали в специфичном своем проявлении. Народные же продолжали бытовать вне зависимости от исламского календаря, нередко включая в свои ритуалы элементы му­сульманской обрядности (хэтем, намаз). Недаром при изу­чении ранних форм религии тюркоязычных народов Сиби­ри Н.А.Алексеев счел возможным не включать в круг иссле­дуемых народов сибирских татар. Свое решение он моти­вировал тем, что по своей культуре в XVII—XIXвв. они стояли ближе к казанским (я бы уточнила — к поволжским — Р.У.) татарам, чем к тюркоязычным народам Сибири. Основная же религия сибирских татар — ислам — в прошлом глубже проникла в их сознание, чем христианство и буддизм в жизнь других народов Сибири (31, с.11).

Вместе с тем, в традиционной обрядности сибирских та­тар наблюдалась большая сохранность древних языческих черт, чем в праздниках и обрядах волго-уральских татар.

Р.К. Уразманова

Из сборника «Сибирские татары», Институт истории Академии наук Республики Татарстан, Казань, 2002

Примечания

1)Юшков И. Сибирские татары (Тобольские губернские ведомос­ти, 1861, №35-45.

2)Валеев Ф.Т. Западно-сибирские татары. — Казань, 1980.

3)Валеев Ф.Т. Сибирские татары. — Казань, 1993.

4)Экспедиционные материалы хранятся в научном архиве отде­

ла этнографии Института истории АН Татарстана. -АОЭ, 1990 тетр. №33,34; 1992, тетр. №35; 1994, тетр. №36.

5)Уразманова Р.К. Праздники и обряды астраханских татар // Астраханские татары. — Казань, 1992.

6)Джикиев А. Традиционные туркменские праздники, развле­чения и игры. — Ашхабад: Ылым, 1983.

7)Сатака (ср.тат.садака — «подаяние, милостыня» от арабского садака-милостыня, пожертвование (с религиозной целью). Гарэпчэ-татарча-русча алымнар сузлеге. — Казан, 1965.

8 По сведениям информаторов, в ряде деревень и сейчас празд­нуют эмэл, в частности в д.Еланское, другое название Яланга (Кемешле авылы) Вагайского района.

9)Кэпкер — пресная сдобная лепешка, на которой при выпечке делались надсечки. Этот обычай зафиксирован в д.д.Епанчи- но, Шамша (Шаншы), Устамак (Остамак), Старица (Улэртеш), Байгара (Баек), Кубяки.

10)В последние годы этого обычая не придерживаются. Ограды ставят металлические в любое удобное для себя время.

11)В некоторых деревнях Цым бытует и сейчас, правда, измени­лись сроки его проведения. Так, в д.Епанчино Тобольского района празднуют его в День Победы — 9 мая, а в д. Кулларово Вагайского района — 1 мая.

12)Уразманова Р.К. Особенности годового цикла общественных обрядов и праздников татар Приуралья // Приуральские та­тары. — Казань, 1990.

13)Сведения о проведении подобного жертвоприношения и в д.Ревда Ялуторского района Тюменской области хранятся в архиве музея этнографии Омского университета. МЭЭ ОмГУ, 1977, т.30-2 №30.

14 По сведениям информаторов, под таким названием в этой деревне проводили повторное жертвоприношение в случае угрозы засухи. Если первое жертвоприношение овцы (кучкар) поводили возле мечети и завершалось коллективное угоще­ние обливанием водой, то второе устраивали на берегу Ирты­ша. В данном случае без обливания водой.

15)В д.Юрты Медянские под названием суга ботка проводили коллективное угощение кашей помочан, занятых вывозкой на­воза на паровое поле. Кашу по этому поводу готовили в большом котле. Кашей угощали и детей, которые «дежурили» у полевых ворот, открывали и закрывали их, пропуская подводы помочан.

16)Уразманова Р.К. Особенности традиционных народных праз­дников татар Среднего Поволжья (к вопросу этнического рай­онирования культуры) // Этнокультурное районирование та­тар Среднего Поволжья. — Казань, 1991.

17)Интересна «судьба» праздника. В д. Ембаево его перестали праздновать со времени коллективизации (1930-е годы), в То­больском же районе — только начали праздновать в это время и бытовал он там до Великой Отечественной войны 1941 г. Его снова начали проводить с 1960-х годов, правда, в форме на­родного гуляния. Сейчас в д.Ембаево живут представители 14 национальностей. Это все приезжие — русские, чеченцы, нем­цы и т.д. Все объявления, да и вся пограмма ведется на рус­ском языке. А вот в г.Тюмени, начиная с 1988 года начали проводить сабантуй ежегодно.

18)Татарско-русский словарь. — Казань, 1988.

19)Якуб Занкиев. Иртыш тацнары. — Казан, 1988. Вот как описан этот обычай в романе: «…шул йомычка белэн ут тергезергв ти- ешлэр… — тешлвгвн ризыгын калдыралар — «ризыгыц бетмвсен, сау вйлвнеп кайт!» — мендвр естенв ап-ак селге салып, киту- челврнец дылысын алып селгене тереп куялар — «дылыц кал- сын!». Кайткач шул селге белвн ул бит-кулларын сертвчвк…»

20)Тумашева Д.Г. Словарь диалектов сибирских татар. — Казань, 1992.

21)Томилов Н.А. Этническая история тюркоязычного населения Западно-сибирской равнины в конце XVI -нач.XX вв. — Ново­сибирск, 1992.

22)Татары Среднего Поволжья и Приуралья. — М.:Наука, 1967.

23)Рэуфэ Уразман. Татар халкыньщ йолалары Ьэм бэйрэмнэре. — Казан, 1992.

24)Яковлев Г. Религиозные обряды черемис. — Казань, 1887, с.31- 49.

25)Мезин П.М. Архаические черты в обрядовой пище мордвы. // Этнокультурные процессы в Мордовии. Труды, вып.71 — Са­ранск, 1982.

26)Яковлев И.В. Из жизни пермских вотяков Гондырского края.// Известия общества археологии, истории, этнографии, т. 19, вып.3. — Казань, 1903.

27)Денисов П.В. Религиозные верования чуваш. — Чебоксары, 1959.

28)Уразманова Р.К. Календарный цикл обрядов чепецких татар.// Новое в этнографических исследованиях татарского народа. — Казань, 1978.

29)Уразманова Р.К. Годовой цикл общественных обрядов и праз­дников молькеевских кряшен. Похоронно-поминальная обряд­ность. //Молькеевские кряшены. — Казань, 1993.

30)Народы России. Энциклопедия. — М., 1994.

31)Алексеев Н.А. Ранние формы религии тюрко-язычных наро­дов Сибири. — Новосибирск: Наука, 1980.

Таблица. Перечень основных традиционных праздников и обрядов годового цикла.