Рецензия на сценарий фильма

Органичная черта русской культуры — космизм, стремление в одном произведении дать образ Вселенной, метафору Истории. Без этого качества наша культура утратит ту яркость, истовость, которую ищут в ней затосковавшие обитатели «цивилизованного мира». Константин Лопушанский — режиссер, который взвалил на себя эту «предельную» функцию. Она идет ему, она — к лицу. Без него уже пятнадцать лет как кинематографический «народ неполный».

Как бы вы ни встретили в свое время его фильмы, признайтесь: визуальные образы и «Писем мертвого человека», и «Посетителя музея» остаются занозой в памяти. А это уже — пропуск в историю.

Видит Бог, я был — и во многом остаюсь — принципиальным противником первых двух фильмов Константина Лопушанского. Очень многое в их эстетике, в ответах, которые они давали на «проклятые вопросы», в ассоциативном ряду цитат, на которых они строились, относит их к категории «не моего кино». Замечу в скобках, однако, что именно отвержение Госкино его последнего сценария явилось для меня неоспоримым доказательством правоты режиссера-философа в том пессимистическом взгляде на развитие мировой цивилизации, который в радужном конце восьмидесятых казался преувеличенным. Однако все это дело вкуса, а индивидуальный вкус и объективное существование в контексте мирового (именно мирового, а не национального) кинопроцесса — вещи сугубо разные. Кинокультура — та же экологическая система, в которой волки и зайцы, крепкие мастера жанра и прирожденные авторы гарантируют взаимное выживание. Микеланджело Антониони и Серджо Леоне немыслимы друг без друга в кинематографическом космосе Италии шестидесятых годов. «Новая волна» — без французской гангстерской драмы. Но, как справедливо заметил кто-то, терпения в России навалом, не хватает терпимости. Так и кинематографическая политика последнего десятилетия шарахается из одной крайности в другую. Или конец света, или «все будет хорошо», или тотальное авторство, или тотальный жанр. Казалось бы, само имя всемирно признанного режиссера должно служить пропуском в производство. Однако… Оказывается, можно открывать мемориальные доски и музеи Тарковского или Параджанова, создавать декоративные культурные телеканалы — и при этом уничтожать одного из самых интеллектуальных режиссеров современности. Написал «одного из самых интеллектуальных» и задумался. Такого определения явно недостаточно. Ведь при всей напряженности философской рефлексии Лопушанского его фильмы — несомненное зрелище, гораздо более захватывающее, чем нафталинные исторические эпопеи или убогие разборки доморощенных гангстеров. Захватывающее, поскольку опирается на яркую и жестокую, по определению безграничную фантазию режиссера. И насколько более интересным могло бы это зрелище быть, если бы на ту же «Русскую симфонию» нашлись необходимые средства. Но уже того, что удалось снять (а «Русская симфония» — пока что лучший фильм режиссера), достаточно, чтобы опровергнуть те претензии, которые можно предъявить к «Письмам мертвого человека» и «Посетителю музея». В кинематограф Лопушанского ворвалась жизнь, хаотичная и завораживающая. Режиссерская же манера стала строже и органичнее. По иронии судьбы, кино-функционеры, очевидно, фильмов не смотрят и — ориентируясь на безнадежно устаревшие представления о режиссере — отказали ему в праве на творчество именно в момент творческого взлета. Кажется, то, что я сказал о зрелищности, входит в противоречие с общепринятым и подтвержденным самим режиссером представлением о нем как абсолютном авторе, визуальное воплощение фильмов которого можно вычитать уже из литературного сценария. Ну что же, сценарий «Конец века» — самый строгий и убедительный из сценариев Лопушанского. Почти бергмановское (читая, я уже представлял эти крупные планы женских лиц) психологическое противостояние памяти и забвения, боли и анестезии жестко структурирует картины русского Апокалипсиса двадцатого века. К сожалению, большинство лиц, определяющих культурные приоритеты в России-97, явно относятся к своим соотечественникам, как к стаду, которому достаточно телеигр и проповеди по воскресным дням. Ну что же, Константин Сергеич, примем по маленькой и засядем за триллер. Мало не покажется. Вам-то такие упыри знакомы, никакому Тарантину не снились.

Говорят, что если тайну знает больше, чем один человек, то это уже на тайна. Если адаптировать эту пословицу по отношению к сценариям, то можно вывести следующую формулу: если ты известный сценарист и даешь свою новую работу кому-то на ознакомление, то всегда будь готов к тому, что завтра тебе начнут звонить люди, для чьих глаз она не предназначалась, а послезавтра ты сможешь найти ее в свободном доступе в интернете. И случай с новым сценарием Квентина Тарантино служит просто классическим подтверждением данных слов.

Вайоминг. Некоторое время после окончания гражданской войны. Охотник за головами Джон Рут по прозвищу «Виселица» (ибо он всегда доставляет добычу живой к месту назначения, после чего она отправляются на неизбежную встречу с петлей) конвоирует женщину по имени Дэйзи в город Ред Рок, где ему должны заплатить за нее 10 000 долларов. По дороге Рут встречает еще одного человека.

О. Б. (кучер) видит черного мужчину посередине дороги. Тот сидит на хорошем кожаном седле на замороженных трупах троих белых парней и курит трубку (черный мужчина, а не три мертвых белых парня).

Этим человеком оказывается другой охотник за головами, отставной майор-кавалерист Маркус Уоррен (разумеется, эта роль писалась с расчетом на участие Сэмюэля Л. Джексона). Майор тоже направляется в Ред Рок, где должен получить 8 000 долларов за свою мертвую добычу.

Вскоре, в компанию к героям добавляется еще один человек — южанин Крис Мэннокс, который является сыном известного бандита. Мэннокс, который лишился лошади, тоже держит путь в Ред Рок и утверждает, что его назначили новым городским шерифом.

Рут категорически не верит его словам и подозревает, что Мэннокс может быть сообщником Дэйзи — но не хочет рисковать потерять деньги (ибо их должен выплатить именно шериф) и потому заключает с майором Уорреном сделку: тот прикрывает Руту спину, а взамен Рут помогает майору доставить его добычу в Ред Рок, после чего они поделят между собой всю прибыль.

По пути дилижанс останавливается в галантерейной лавке «У Минни». Надвигается серьезный буран, и следующие несколько дней героям придется провести вместе в одном помещении в ожидании улучшения погоды. Проблема в том, что хозяева лавки отсутствуют. Вместо них герои встречают внутри четырех незнакомцев:

1) Щеголеватый англичанин Освальдо Мобрэй, который утверждает, что является новым палачом Ред Рока. Эта роль практически наверняка написана под Тима Рота, тем более что с персонажем Освальдо связана одна весьма очевидная отсылка к мистеру Оранжевому.

2) Молчаливый ковбой Джо, утверждающий, что приехал проведать маму. Существует мнение о том, что партия Джона Рута предназначалась для Майкла Мэдсена — но актер также вполне мог рассматриваться и на эту роль.

3) Престарелый генерал армии конфедератов, который приехал похоронить сына. Без сомнений, эта роль предназначалась Брюсу Дерну.

4) Француз Боб, утверждающий, что хозяева уехали по делам на неделю и оставили его присматривать за заведением.

Джон Рут просто нутром чует, что тут что-то не в порядке и, как минимум, один из этой четверки не тот, за кого себя выдает. И потому охотник за головами предпринимает все возможные, порой граничащие с паранойей меры предосторожности, чтобы уберечь себя от гипотетической опасности. Но это не помогает — начинает литься кровь, и, как это всегда бывает у Тарантино, проливается ее много…

Творчество Тарантино пользуется огромной популярностью по ряду причин: из-за искрометных диалогов, неожиданных поворотов, умелого переплетения сюжетных линий, черного юмора и отсылок к многочисленным фильмам. Но всё же самым главным элементом всегда являлись колоритные персонажи, скреплявшие воедино все тарантиновские сюжеты.

И если говорить о персонажах нового сценария, то больше всего времени, пожалуй, уделено Джону Руту и майору Уоррену. Не доверяющий никому, крайне осторожный и за счет этого всегда настраивающий против себя всех окружающих, Рут является, вероятно, самым интересным действующим лицом в данной истории.

Майор Уоррен тоже крайне колоритен и весьма брутален. Просто дело в том, что это роль Сэмюэля Л. Джексона, и потому при чтении работы представляешь себе скорее не персонажа, а данного актера, изображающего очередного крутого до мозга костей парня, способного на всё. А такие роли у Джексона уже бывали, и не раз.

Что касается действующих лиц второго плана, то они все обладают неплохим потенциалом, но, возможно, что определенная доработка им бы не помешала (разумеется, нельзя забывать, что это лишь первая версия сценария).

А вот что в новой работе Тарантино действительно удивляет, так это ее крайний минимализм. Не считая нескольких общих планов красот Вайоминга, которые судя по пометкам Тарантино, должны были сниматься на 70-миллиметровую пленку, всё действие, в общем-то, разворачивается в двух локациях: до 34-й страницы внутри дилижанса, после, за исключением одного флэшбека, в помещении лавки. Некоторые даже сравнивают такой аскетизм с театральной постановкой, и такое мнение, безусловно, имеет под собой основание. Возникает стойкое ощущение, что Тарантино, снявший недавно самый дорогой фильм в своей карьере, решил тряхнуть стариной и вернуться к истокам своего творчества, сделав картину, чье действие разворачивалось бы «в четырех стенах».

Неудивительно, что по общему духу данный сценарий напоминает помесь «Бешеных псов» и расширенной сцены в таверне из «Бесславных ублюдков». Длительное время не происходит ничего особого. Персонажи появляются один за другим, разговаривают, рассказывают о себе и о своем прошлом. Но мы подозреваем, что герои собрались тут неспроста, кто-то из них не тот за кого себя выдает, и потому пристально следим за поведением каждого. Тарантино же использует это недоверие как движитель сюжета, постепенно нагнетая напряжение.

Собственно, его мастерство в построении длинных диалоговых сцен, как правило, и срабатывает за счет того, что мы знаем, что скоро случится что-то плохое, что-то безумное, после чего всё полетит в тартарары. Раздастся крик «Всем сохранять спокойствие, это ограбление», бдительный офицер гестапо обратит внимание на необычный акцент персонажа Майкла Фассбендера, техасский рейнджер Эрл Макграв узнает, что выбрал весьма неудачное время, чтобы зайти в магазин.

Другое дело, что в сценарии «Восьмерки» это самое безумие наступает лишь после 80-й страницы (т.е. по сути восьмидесятой минуты фильма), когда начинаются отравления, пытки, русская рулетка, мексиканская дуэль и прочие киноманские радости. До этого же, напряженные ситуации хотя и возникают несколько раз, но они не приводят ни к каким последствиям. И потому возникает некоторое сомнение в том, что общего напряжения хватило бы для того, чтобы заставить зрителя не скучать на протяжении первых 80-ти минут ленты. Все-таки хорошо написанный сценарий, это еще не фильм, и то, что читается легко, на экране иногда может показаться затянутым. Так что, возможно, Тарантино следовало бы разбавить первую половину хоть каким-то разовым действием, или флэшбеком, или немного ускорить наступление активных событий.

Но главной проблемой сценария является не позднее начало действия, а концовка. Дело в том, что финал истории, скажем прямо, не может похвастаться какой-то особой изобретательностью и во многом является самоповтором из предыдущих фильмов Тарантино. Режиссер никогда не стеснялся внезапно убивать самых колоритных персонажей в самые неожиданные моменты. Но обычно это всегда вело к чему-то, к каким-то другим запоминающимся сценам, или же концовка сама по себе отлично закрывала основную сюжетную арку, после чего оставалось лишь подняться с кресел и начать аплодировать. Здесь же после заключительной сцены, к которой вели 137 страниц сценария, хочется воскликнуть: «И это все?! Больше ничего не будет?!».

Конечно, мы обязаны делать поправку на то, что это лишь первая версия сценария. В ней есть великолепная сцена между майором Уорреном и генералом-южанином, есть несколько неожиданных поворотов и хороша нагнетаемая атмосфера взаимного недоверия и подозрительности. Есть, разумеется, и постоянные фишки режиссера, вроде табака «Red apple», который курят герои.

Но всё же надо признать, что данный сценарий выглядит слабее, чем две предыдущие работы Тарантино. Да, будь он написан каким-то малоизвестным автором, то воспринимался бы с куда большим восторгом. Но Тарантино всё же имеет репутацию одного из лучших голливудских драматургов современности — его сценарии, по сути, являются отдельным жанром и читаются как самостоятельные художественные произведение. И потому «Восьмерке» определенно не повредила бы последующая доработка и полировка.

Но, как мы все знаем, скорее всего, никакой доработки не будет. Тарантино уже объявил о новых творческих планах, и нам остается лишь задаться вопросом: «Стоит ли жалеть, что «Гнусная восьмерка» так и не будет снята?»

И ответ на данный вопрос — стоит. Да, это не был бы «Джанго освобожденный» или «Криминальное чтиво», но всё же, даже со всеми недостатками и учетом того, что это лишь первая версия, из такого материала должен был получиться как минимум крепкий камерный фильм, на съемки которого бы не ушло слишком много времени. И его общая простота в чем-то тоже являлась бы плюсом — по крайней мере, в этот раз никто бы не стал обвинять режиссера в претенциозности, угоде политкорректности или незнании истории.

Кроме того, нельзя забывать, что самый простой сюжет часто может быть серьезно улучшен порой весьма небольшой инъекцией нового материала. В качестве примера можно привести недавнюю «Гравитацию» — по сути, всего две, добавленные по сравнению с начальным скриптом сцены, привнесли в весьма простую историю душу и мощный драматический подтекст, из-за чего она стала восприниматься совсем по- другому. Тут всё могло сложиться точно так же.

И напоследок: теперь остается только гадать, сколько времени Тарантино потратит на сценарий своего нового проекта, и уж тем более никто не даст гарантию, что его не постигнет судьба «Гнусной восьмерки». Уж слишком маловероятно, что даже после всех этих событий желающие без спроса ознакомиться с его творчеством куда-то исчезнут.

P.S. Тарантино кстати решил не ограничиваться лишь словесным возмущением и  перешел к действиям. Так  что, если я вдруг завтра куда-то исчезну… поминайте меня добрым словом)

В средней и старшей школе актуально приобретение навыков написания сочинений разных жанров, в том числе рецензии на просмотренные художественные фильмы. Эти навыки, в соответствии с ФГОС, помогут не только развить речь, логику, умение сравнивать разные произведения, но и разовьют творческие способности учащихся. Кроме этого, умение писать сочинения разных жанров поможет лучше подготовиться к ОГЭ и ЕГЭ по литературе и русскому языку и экзаменационному сочинению в 11 классе, участвовать в литературных конкурсах и подготовиться к поступлению в вуз на творческие специальности.

Сочинение-рецензия может быть использовано в качестве домашнего задания после просмотра художественных фильмов, снятых по литературным произведениям. Оно поможет увидеть учителю, насколько учащиеся поняли основную мысль, проблематику, сюжет произведения.

На начальной стадии обучения написанию рецензии стоит на уроке вместе с учениками просмотреть и прокомментировать если не весь фильм целиком, то хотя бы какие-то важные эпизоды и объяснить, чем отличается видение режиссёра от позиции автора текста (если есть существенные различия), какие существуют кинематографические приёмы и как они помогают понять режиссёрский замысел. Уровень сложности комментариев учителя зависит от возраста и уровня знаний учащихся. В дальнейшем, когда необходимые навыки рецензирования у учеников будут сформированы в той или иной степени, можно будет давать задание самостоятельно просмотреть фильм и написать рецензию.

Мы использовали на уроках примерный план рецензии (порядок пунктов плана можно менять в зависимости от того, как выстраивается логика рассуждения), который может подойти также для работы над спектаклем.

Примерный план рецензии:

1. Описание произведения: название, режиссер-постановщик, в каком году был снят фильм, на какой киностудии.

2. Кратко об авторе, режиссере.

3. Сюжет произведения (кратко), самые яркие, запомнившиеся эпизоды (почему именно они?).

4. Творческий замысел автора и его осуществление (тема, идея, проблемы, поднимаемые автором; в чем особенности режиссерского замысла и отличие от книги).

5. Особенности жанра и композиции.

6. Оценка мастерства изображения героев, игры актеров.

7. Проблематика произведения, его актуальность и значение.

8. Писательские приемы, режиссерские находки (творческие интерпретации, впечатления от оформления сцены, музыкального сопровождения, спецэффектов).

9. Средства выражения авторского, режиссерского замысла.

10. Личные впечатления (должны прослеживаться на протяжении всей работы; совпали ли ваши ожидания с прочитанным, увиденным).

Опыт проведения подобных работ показал, что больше всего затруднений возникает у учащихся при ответах на пункты 4-5 и 8-9. Именно здесь требуется помощь учителя, разъяснения, на начальной стадии можно дать ученикам шаблоны, речевые обороты, с помощью которых выстраивается ответ. Кроме этого, учитель должен показать интернет-ресурсы, которые можно использовать при подготовке к работе, и объяснить правила использования полученной информации в сочинении, чтобы это не было плагиатом.

В качестве примера приведу работы учеников 6 класса, которые были написаны после изучения пьесы Е. Шварца «Обыкновенное чудо» и совместного с классом просмотра одноимённого художественного фильма Марка Захарова. Надо отметить, что перед просмотром этого фильма (очень непростого для детского восприятия) мы ознакомились с первым советским фильмом, снятым по этой пьесе Э. Гариным. Сравнение с этим фильмом помогло многим ученикам не только развить умение сравнивать разные произведения, но и понимать разницу в режиссёрском видении и понимании текста, а также увидеть, какую большую роль играют режиссёрские находки и интерпретации, как они расширяют и углубляют понимание исходного текста произведения.

Любовь творит чудеса

Рецензия на фильм «Обыкновенное чудо»

Я посмотрел фильм «Обыкновенное чудо», снятый киностудией «Мосфильм» в 1978 году. Это двухсерийный художественный музыкальный телефильм по одноименной пьесе Евгения Шварца, написанной в 1954 году. Это вторая экранизация пьесы, а первая была снята в 1964 году Эрастом Павловичем Гариным.

Режиссером просмотренного мной фильма является Марк Анатольевич Захаров, выдающийся режиссёр театра и кино, актер, сценарист, педагог, художественный руководитель Московского театра «Ленком» (до самой своей смерти в 2019 году). К наиболее известным его режиссерским работам в кино относятся фильмы «12 стульев» (1976), «Обыкновенное чудо» (1978), «Тот самый Мюнхаузен» (1979), «Формула любви» (1984), «Убить дракона» (1988). Среди театральных постановок можно отметить «Доходное место» (1967) в Театре Сатиры, «Тиль» (1974), «Юнона и Авось» (1981), «Королевские игры» (1995), «Мистификация» (1999) в «Ленкоме». С 1965 года Захаров был режиссером Московского театра Сатиры, а с 1973 года до 2019 года – главным режиссером Московского имени Ленинского комсомола («Ленком»). В 1970-е и 1980-е годы активно снимал кино по пьесам Е.Шварца и Г.Горина в жанре фантастической притчи.

Главный герой фильма «Обыкновенное чудо» — Волшебник в исполнении Олега Янковского. Он, развлекая себя и свою жену, придумывает сказки, герои которых оживают и приходят в его дом.

Семь лет назад Волшебник превратил в человека медведя, который может стать прежним, только если в него влюбится принцесса и поцелует его.

Этот юноша в доме Волшебника встретил девушку и, не зная, что она принцесса, влюбился в неё. Когда Принцесса захотела поцеловать Медведя, он в испуге убежал, так как не хотел стать зверем на её глазах. Растерянная Принцесса решила выйти замуж за «первого встречного», и её женихом стал Министр-Администратор.

Через несколько лет страной уже управляет Министр-Администратор, Король устранился от дел, а Принцесса умирает от тоски по Медведю. В день смерти Принцессы в доме Волшебника появляется Медведь и целует её, но не превращается в зверя. Волшебник называет это «обыкновенным чудом», подразумевая, что любовь творит чудеса.

Всё действие фильма происходит в помещении, напоминающем театральные декорации, и кажется, будто ты находишься в зрительном зале. Этот эффект усиливается частыми музыкальными номерами всех действующих лиц под музыку композитора Геннадия Гладкова. Особенно ярко это ощущается в последней сцене фильма, когда Волшебник поджигает обычные театральные декорации после ухода героев сказки и оказывается один посреди поля. Это очень необычная режиссерская находка. Фильм выглядит как театральная постановка с элементами мюзикла.

В отличие от пьесы Шварца, Волшебник в фильме является не просто действующим лицом, а создателем сказки и вершителем судеб всех героев. Выдуманная им сказка совсем не веселая, сам Волшебник тоже по-своему несчастен. Его пугает перспектива остаться без любимой жены, смертной женщины, ведь сам он бессмертен.

Несмотря на мастерство Волшебника, действия героев сказки вышли из-под его контроля. Персонажи руководствуются, в первую очередь, своими чувствами, переживаниями, эмоциями.

Отдельно хочется отметить актерскую игру. Насколько точно режиссер подобрал актёров для каждой роли! Каждый жест, каждый взгляд, каждое движение исполнителей главных ролей очень ярко передают эмоции и усиливают их реплики, наполненные тонким юмором и иронией. Благодаря прекрасным актёрам, все сказочные герои выглядят очень современно. Сложно выделить кого-то одного, так как симпатизируешь каждому по-своему.

Очень мне понравился Король в исполнении Евгения Леонова. Актёр смог создать образ очень обаятельного тирана, трогательного и ироничного, который постоянно хочет совершить что-то подлое, ссылаясь на гены «плохих» родственников, но при этом Короля невозможно не любить, и в этом заслуга прекрасной игры Леонова. Образ этого Короля нельзя перепутать ни с кем, такой он простой, близкий к обычным людям!

 Многие цитаты из уст Короля стали «крылатыми», и я слышал их раньше, но не знал, откуда они. Например, следующая цитата: «Сегодня я буду кутить. Весело, добродушно, со всякими безобидными выходками. Приготовьте посуду, тарелки, я буду всё это бить…»

Даже отрицательный персонаж Министр-Администратор в исполнении Андрея Миронова необыкновенно обаятельный.

Каждый герой фильма появляется под свою музыкальную тему. Музыка является неотъемлемой частью создания образов персонажей.

 Этот фильм актуален и сегодня из-за своего интересного сюжета, ярких образов, прекрасной музыки, наполненного юмором текста. Ведь людям в любую эпоху хочется верить в сказку, в любовь, в чудо!

 В сравнении с фильмом Марка Захарова первая экранизация Гарина выглядит простым детским фильмом, классической версией пьесы. Захарову удалось создать фильм для взрослых, заставляющий задуматься о серьёзных вещах, несмотря на такой, казалось бы, детский сюжет.

Здесь нет абсолютно положительных героев, каждый испытывает всю гамму чувств, эмоций: непонимание, злость, гнев, ревность, обиду. Поэтому персонажи так близки и понятны каждому.

Сначала я прочитал пьесу Шварца, а потом посмотрел фильм. Сюжет пьесы после прочтения не сильно затронул меня, а после просмотра фильма я испытал новые эмоции благодаря прекрасной режиссерской работе и игре актёров.

Фильм получился и грустный, и весёлый. Человек, несмотря на свою силу, бывает очень слаб. Но наступает момент, когда понимаешь, что чудеса возможны и без присутствия волшебников.

Хочется закончить словами Волшебника: «Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому конец. Слава безумцам, которые живут себе, как будто бы они бессмертны…»

Сказка для взрослых

Рецензия на фильм «Обыкновенное чудо»

Пьеса Евгения Шварца «Обыкновенное чудо» — настоящий литературный шедевр. В этой сказке для взрослых гармонично сосуществуют искрометный юмор и тонкий сарказм, волшебство и суровая действительность, а вымышленные персонажи кажутся читателю реальнее реальных.

Великий советский кинорежиссёр Марк Захаров в 1978 году сам сыграл роль «доброго волшебника», сделав «из живого ещё более живое». Он сумел очеловечить написанное на бумаге, умело извлекая самое важное и реконструируя, изменяя остальное Марк Захаров создал свой мир необыкновенных чудес. Казалось бы, уже знакомые нам из пьесы персонажи: влюблённые Принцесса и Медведь, заботливая Хозяйка, хитрый Министр-Администратор… Но их образы кардинально изменились, стали понятнее и ближе людям. Талантливый художник в лице режиссёра отобразил реальность какая она есть, правда, через призму сказочности.

Просто посмотрев вокруг себя, можно заметить, например, что сосед дядя Ваня (абстрактное лицо) — вылитый Король. Поэтому, наверное, Шварц и оставил своих персонажей без имён: на их место может встать практически любой человек из нашего мира.

В этом огромная заслуга не только «волшебника», но и яркого созвездия выдающихся советских актеров. Абдулов, Леонов, Соломин… Такое количество звёзд редко можно встретить в одном фильме.

Министр-Администратор — изворотливый, жадный, но (благодаря актеру Андрею Миронову) обаятельный скептик, расположивший к себе «Королька», а заодно и его власть. В королевской свите «наглеца» боятся и безропотно слушаются. Ему не составляет никакого труда обворовывать как придворных, так и самого государя.

Человек он, мягко говоря, не слишком высокоморальный. Администратор сосредоточен исключительно на собственной материальной выгоде. Считает, что ради денег можно пойти на что угодно, хотя этого он бы никогда не сказал про любовь. Он уверен в том, что ее попросту не существует.

Знаменитая цитата персонажа — «Я настолько нормален, что сам удивляюсь». Жаль, что в современном мире такая вот «нормальность» стала общепринятым стандартом.

Кстати, большинство широко используемых и любимых народом крылатых выражений и фраз из фильма мы услышали именно из уст Министра-Администратора.

Сам персонаж, несомненно, настоящий бриллиант в этой истории. Он наделён харизмой (свойственной, если честно, многим отрицательным персонажам), и, несмотря на его нетактичность и однозначную принадлежность к классу антигероев, Администратору я симпатизировала на протяжение всей истории.

А песенка про бабочку, которая «крылышками бяк-бяк-бяк» в его исполнении «упорхала» далеко за пределы фильма.

Король — мой, наверное, самый любимый персонаж, сыгранный Евгением Леоновым. Во время прочтения пьесы особо сильных эмоций он не вызывал, да и представляла я его совершенно по-другому, не так, как в фильме.

  Но фантазия режиссёра на пару с замечательной актерской игрой превратила деспотичного самодура в по-детски веселого и непосредственного, но очень сильно любящего свою дочь отца с голосом Винни-Пуха и бутылкой отравленного вина под рукой (но в этом, конечно, виноваты предки!).

Медведь в исполнении Абдулова — прекрасен. В новоиспеченном юноше самообладание воюет со звериной яростью, любовь — с ненавистью. Чувства разрывают и вновь воскрешают его, готовые и без волшебства превратить влюблённого в медведя. Это то, от чего он вряд ли страдал, будучи животным: «Быть настоящим человеком очень непросто».

Он мечется среди зеркал, тщетно пытаясь убежать от образа принцессы.

Но любовь — мучение, от которого ему не убежать, потому что, сам того не сознавая, он этого не хочет. Он боится остаться в одиночестве, боится впустить в свою жизнь любовь.

К слову, у фильма удивительная стилистика: комнаты — декорации с подвешенными к потолку воздушными кораблями, зеркальные коридоры, в комнатах – порталы-переходы, соединяющие истории… Даже самые обычные колокольчики или дверь в стене передают особый смысл, обнажают любое действие персонажа.

Принцесса — юная, наивная, непорочная, простая девушка. Она — прекрасный нежный цветок, выращенный в теплице. С каким наслаждением Хозяин рисует ее портрет! Нежные черты лица, легкие кудряшки… Сильный ветер и холод мира вне «теплицы» страшат ее вплоть до обморока.

Также в фильме присутствует ещё одна влюблённая пара— хозяин трактира Эмиль, живущий грезами прошлого, и первая придворная дама Эмилия, чьим именем и назван трактир.

Именно там клубок событий раскручивается, и оба узнают, что потеряли друг друга из-за ерунды:

— Вы целовались с ним на балконе!

— А вы танцевали с дочкой генерала.

— Танцевать прилично!

—Черт побери! Вы что-то шептали ей на ухо все время!

— Я шептал ей: раз, два, три! Раз, два, три! Она все время сбивалась с такта.

— Смешно!

— До слез…

Их история трагична, но в этой сказке — счастливый конец.

И, наконец, виновник начала цепочки событий —Хозяин, он же Волшебник, он же Сказочник.

В прошлом он совершил героический поступок — «осмелился любить, зная, что всему придёт конец».

Обременённый бессмертием Волшебник безумно любит свою жену — смертную женщину, и их чувства взаимны. Им не нужны слова, чтобы понимать друг друга. Он создаёт для неё персонажей, чтобы она «плакала и смеялась».

К несчастью (или счастью), ситуация вышла из-под контроля: персонажи взбунтовались, направляя бурный поток сюжета в каменистое русло.

Хозяйка окончательно перерезает нити-связи с драконом-фантазией, пойманной ее мужем.

Но любовь творит чудо: после поцелуя Медведь остаётся Медведем с большой буквы.

В финальной сцене мы видим глубоко несчастного Волшебника: его огорчает перспектива одинокой вечности. Почему же его сказка такая грустная? Потому что он понимает, что переживет Ее, и никогда уже не сможет быть по-настоящему счастливым. Он уже не оправится от раны.

Но любовь бессмертна, как и сам Волшебник. Любовь живет и без людей. Родившись однажды, она уже не погибнет. Любовь живет в строках стихотворений, в музыкальных аккордах, в шуме листвы под ногами… Мы ей живем. Она бывает разной. Любовь к Родине, к Богу, к деньгам, к человеку… Без любви жизнь немыслима.

Я бы порекомендовала смотреть этот фильм всем, вне зависимости от возраста. Пересматривать, каждый раз открывать для себя что-то новое.

Только лучше совершать первое знакомство с фильмом уже в сознательном возрасте (где-то с семи-восьми лет), потому что иначе все сольётся в непонятные картинки, странные декорации и бабочку, которая «крылышками бяк-бяк-бяк»…

А по-настоящему в восхищении от фильма взрослые, и это неудивительно. Сама пьеса изначально была создана для взрослых, не говоря уже о фильме.

Такие картины можно и нужно смотреть всем.