Сценарии посвященные марине цветаевой

Звучит музыкальный фрагмент «Ноктюрн», соч. №2 Шопена

Тебе, имеющему быть рожденным

Столетие спустя, как отдышу, —

Из самых недр, — как на смерть осужденный, Рукой своей — пишу.

1. Друг! Не ищи меня! Другая мода!
2. Меня не помнят даже старики.
3. Ртом не достать! — Через летейски воды

Протягиваю две руки.

Как два костра, глаза твои я вижу, Пылающие мне в могилу — в ад,

Ту видящие, что рукой не движет,

Умершую сто лет назад.

Со мной в руке — почти что горстка пыли

Мои стихи! — я вижу: на ветру

Ты ищешь дом, где родилась я — или

В котором я умру.

На встречных женщин — тех, живых, счастливых,

Горжусь, как смотришь, и ловлю слова: Сборище самозванок! Все мертвы вы!  Она одна жива!

Я ей служил служеньем добровольца!

Все тайны знал, весь склад ее перстней! Грабительницы мертвых! Эти кольца Украдены у ней!

О, сто моих колец! Мне тянет жилы, Раскаиваюсь в первый раз,

Что столько я их вкривь и вкось дарила, — Тебя не дождалась!

И грустно мне еще, что в этот вечер, Сегодняшний — так долго шла я вслед Садящемуся солнцу, — и навстречу

Тебе — через сто лет.

Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье Моим друзьям во мглу могил:

— Все восхваляли! Розового платья

Никто не подарил!

Кто бескорыстней был?! — Нет, я корыстна! Раз не убьешь, — корысти нет скрывать,

Что я у всех выпрашивала письма,

Чтоб ночью целовать.

Сказать? — Скажу! Небытие — условность. Ты мне сейчас — страннейшей из гостей,

И ты откажешь перлу всех любовниц

Во имя той — костей.

Чтец

Ведущий 1. 

Марину Цветаеву как-то неловко называть «поэтессой». Она была великим
русским поэтом — женщиной. Вся ее жизнь — это роман с собственной душой, отраженный в стихах.

Чтец (под музыку Чайковского «Вальс цветов»

Красной кистью

Рябина зажглась.

Падали листья;

Я родилась,

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

Ведущий 2. 

У директора Румянцевского музея и основателя московского Музея изящных искусств, и Марии Александровны Мейн 26 сентября 1892 г. в семье Ивана Владимировича Цветаева, профессора Московского университета, родилась дочь Марина.

Марина Цветаева (МЦ) (под звук волн)

Кто создан из камня, кто создан из глины,-

 А я серебрюсь и сверкаю!

 Мне дело — измена, мне имя — Марина,

 Я — бренная пена морская.

 Кто создан из глины, кто создан из плоти —

 Тем гроб и нагробные плиты…

 — В купели морской крещена — и в полете

 Своем — непрестанно разбита!

 Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

 Пробьется мое своеволье.

 Меня — видишь кудри беспутные эти?-

 Земною не сделаешь солью.

 Дробясь о гранитные ваши колена,

 Я с каждой волной — воскресаю!

 Да здравствует пена — веселая пена —

 Высокая пена морская!

Ведущий 1:

Главенствующее влияние — матери (музыка, природа, стихи, Германия). Более скрытые, но не менее сильное влияние отца (страсть к труду, отсутствие карьеризма, простота, отрешенность). Слитое влияние отца и матери — спартанство. Два лейтмотива в одном доме: Музыка и музей. Воздух дома не буржуазный, не интеллигентный рыцарский. Жизнь на высокий лад.

Максимилиан Волошин (звучит «Мелодия слёз»)

К Вам душа так радостно влекома!

 О, какая веет благодать

 От страниц «Вечернего альбома»!

 (Почему «альбом», а не «тетрадь»?)

Ваша книга — это весть «оттуда»,

 Утренняя благостная весть.

 Я давно уж не приемлю чуда,

 Но как сладко слышать: «Чудо — есть!»

Ведущий 2:

Шло время, и Марина из круглолицей девочки с глазами цвета крыжовника превратилась в невысокую светловолосую девушку с задумчивым взглядом близоруких глаз. Интерес к музыке у Марины постепенно угасает, особенно после смерти матери. У нее появляется глубокая страсть – книги.

МЦ (звучит Бетховен «К Элизе»)

Что же мне делать, слепцу и пасынку,

В мире, где каждый и отч и зряч,

Где по анафемам, как по насыпям —

Страсти! где насморком

Назван — плач!

Что же мне делать, певцу и первенцу,

В мире, где наичернейший — сер!

Где вдохновенье хранят, как в термосе!

С этой безмерностью

В мире мер?!

Ведущий 1

И эта страстность – на всю жизнь. Сама же она называла это качество «безмерностью в мире мер». Как раздражало это ее качество многих и многих, как не хотели простить ей непохожести, безудержности, самого высокого градуса горения жизни!

МЦ (звучит «Мелодия слёз»)

Писала я на аспидной доске,

И на листочках вееров поблеклых,

И на речном, и на морском песке,

Коньками по льду, и кольцом на стеклах, —

И на стволах, которым сотни зим,

И, наконец, — чтоб всем было известно! —

Что ты любим! любим! любим! любим! —

Расписывалась — радугой небесной.

Ведущий 2

5 мая 1911 года Марина приехала в Коктебель к Максимилиану Волошину, другу на всю жизнь, одному из немногих. На пустынном, усеянном галькой морском берегу она встретилась с семнадцатилетним Сергеем Эфроном, только что приехавшим туда из пансиона. Любовь с первого же взгляда – и на всю жизнь.

Ведущий 1

Сергей и Марина нашли друг друга. Письма, которые они писали друг другу всю жизнь, невозможно читать бесстрастно. Это потрясение, это невозможный накал страстей, обжигающий и сегодня.

Чтец (звучит «5 симфония» Шостаковича)

Мы с тобою лишь два отголоска:

Ты затихнул, и я замолчу.

Мы когда-то с покорностью воска

Отдались роковому лучу.

Это чувство сладчайшим недугом

Наши души терзало и жгло.

Оттого тебя чувствовать другом

Мне порою до слез тяжело.

Станет горечь улыбкою скоро,

И усталостью станет печаль.

Жаль не слова, поверь, и не взора,-

Только тайны утраченной жаль!

От тебя, утомленный анатом,

Я познала сладчайшее зло.

Оттого тебя чувствовать братом

Мне порою до слез тяжело.

Сергей Эфрон (звучит «Мелодия слёз»)

Я живу верой в нашу встречу. Без Вас для меня не будет жизни, живите! Я ничего от Вас не буду требовать – мне ничего не нужно, кроме того, чтобы Вы были живы… Берегите себя. Храни Вас бог. Ваш С.

МЦ (звучит «Мелодия слёз»)

Мой Сереженька! Не знаю, с чего начинать. То, чем и кончу: моя любовь к Вам бесконечна.

Чтец:

Я с вызовом ношу его кольцо!

 — Да, в Вечности — жена, не на бумаге. —

 Его чрезмерно узкое лицо

 Подобно шпаге.

 Безмолвен рот его, углами вниз,

 Мучительно-великолепны брови.

 В его лице трагически слились

 Две древних крови.

 Он тонок первой тонкостью ветвей.

 Его глаза — прекрасно-бесполезны! —

 Под крыльями раскинутых бровей —

 Две бездны.

 В его лице я рыцарству верна,

 — Всем вам, кто жил и умирал без страху! —

 Такие — в роковые времена —

 Слагают стансы — и идут на плаху.

Ведущий 2:

Разве это не поэтическое предвидение, не роковое пророчество гениального поэта и любящей женщины?! Судьба?.. Да, судьба! Обвенчались Сергей и Марина в январе 1912 года, а 5 сентября 1912 года родилась дочь Аля – Ариадна Эфрон, которая станет для матери и ребенком, и подругой, и первым читателем.

МЦ

Я назвала ее Ариадной, вопреки Сереже, который любит русские имена… Назвала от романтизма и высокомерия, которые руководят всей моей жизнью. Ариадна – ведь это ответственно! Именно поэтому.

Чтец (звучит инструментальная мелодия без слов)

Ты будешь невинной, тонкой,

Прелестной — и всем чужой.

Пленительной амазонкой,

Стремительной госпожой.

И косы свои, пожалуй,

Ты будешь носить, как шлем,

Ты будешь царицей бала —

И всех молодых поэм.

И многих пронзит, царица,

Насмешливый твой клинок,

И всe, что мне — только снится,

Ты будешь иметь у ног.

Всe будет тебе покорно,

И все при тебе — тихи.

Ты будешь, как я — бесспорно —

И лучше писать стихи…

Но будешь ли ты — кто знает —

Смертельно виски сжимать,

Как их вот сейчас сжимает

Твоя молодая мать.

Чтец

Не знаю, где ты и где я.

Те ж песни и те же заботы.

Такие с тобою друзья!

Такие с тобою сироты!

И так хорошо нам вдвоем:

Бездомным, бессонным и сирым..

Две птицы: чуть встали — поeм.

Две странницы: кормимся миром.

Ведущий 1:

Цветаева всегда стремилась дать детям как можно больше для души. Несмотря на свой возраст (ей было 20 лет) она вкладывала в них Поэзию, Музыку, Романтику, Природу и Любовь. Так было и сыном Муром. Он стал для матери идолом. «Пока я живу, ему должно быть всегда хорошо», — говорила Марина. Дети были частью Сережи, любимого мужа, счастье с которым быстро сменилось тревогой за него.

Сергей Эфрон (СЭ):

Меня страшно тянет на войну, солдатом или офицером… Я прекрасно знаю, что буду бесстрашным офицером, что не буду бояться смерти.

Ведущий 2:

В 1914 году Сергей Эфрон, студент 1 курса Медицинского Университета, отправляется на фронт с санитарным поездом в качестве брата милосердия. В ноябре 1917 года их разлучили революционные события. Сергей уехал в Ростов, где формировалась добровольческая армия Корнилова – так понимал он тогда свой долг русского офицера.

Звучит фрагмент песни Зои Ященко «Белая гвардия»

Ведущий 1:

Цветаева именно теперь стала ревностной поборницей белого движения – то была романтика обреченности. В это время из-под ее пера выходит сборник «Лебединый стан».

Чтец

— Что делали? — Да принимали муки,

Потом устали и легли на сон.

И в словаре задумчивые внуки

За словом: долг напишут слово: Дон.

Ведущий 2:

Превратно понятые идеи товарищества, верности присяге, вскоре возникшее чувство обреченности «белого движения» и невозможности изменить – именно обреченным уводят Сергея самым скорбным, ошибочным и тернистым путем, через Галлиполи и Константинополь – в Чехию и Францию.

Ведущий 1:

А что же Марина Ивановна? Она в Москве, с двумя маленькими дочерьми.

МЦ (звучит «Мелодия слёз»)

Вы хотите видеть мой день? Пожалуйста, встаю – холод – лужи – пыль от пилы – ведра – кувшины, тряпки – везде детские платья, рубашки. Пилю, топлю, мою в ледяной воде картошку, которую варю в самоваре.

Потом уборка, стирка. Маршрут: в детский сад, за усиленным питанием, оттуда в столовую (на карточку от сапожников), к бывшему Генералову – не дают ли хлеб – оттуда опять в детский сад за обедом, оттуда – по черной лестнице, обвешенная кувшинами и жестянками, по черной лестнице – домой. Сразу к печке. Раздуваю. Разогреваю. Все обеды – в одну кастрюльку – суп вроде кааши. Кипячу кофе. Пью. Курю. В десять часов день окончен; в одиннадцать или двенадцать я уже в постель. Счастлива лампочкой у самой подушки, тишиной, тетрадкой, папироской, иногда – хлебом…

Ведущий 2:

В феврале 1920 года умерла младшая дочь – Ирина. Еще один рубец на сердце, еще одна седая прядь… В 1921 году Марина Ивановна узнала, что ее муж жив – она получила от него первую весть.

СЭ

Наша встреча с Вами была величайшим чудом, и еще большим будет наша встреча грядущая. Когда я о ней думаю, сердце замирает: страшно – ведь большей радости и быть не может, чем та, что нас ждет.

МЦ

Мой Сереженька! Если от счастья не умирают, то — во всяком случае – каменеют. Только что получила Ваше письмо. Закаменела. Последние вести о Вас: Ваше письмо к Максу, потом пустота. Не знаю, с чего начать. Знаю, с чего начать. То, чем и кончу: моя любовь к Вам бесконечна.

Ведущий 1 (звучит «Адажио» Альбинони)

Марина Ивановна принимает решение – ехать к мужу, поскольку ему, недавнему белогвардейцу, в те годы обратный путь был заказан и невозможен.

Ведущий 2:

На этом заканчивается первая часть горькой и невероятной судтьу Марины Цветаевой и начинается вторая – после России.

Ведущий 1:

В понедельник, ярким днем 15 мая 1922 года Марина Ивановна с Алей сошли на вокзале в Берлине, а в июне она впервые после долгой разлуки увидела, наконец, мужа. Как долго стояли они оба, обнявшись, как стали вытирать друг другу мокрые от слез щеки.

Ведущий 2:

Именно этот летний вечер предопределил другую разлуку – долгую, семнадцатилетнюю разлуку с Россией. Выполняя свою клятву, Цветаева едет в Европу. Прага, Париж, Вандея… Долгие версты и годы.

Чтец

Рас-стояние: версты, мили…

Нас рас-ставили, рас-садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели, распяв,

И не знали, что это — сплав

Вдохновений и сухожилий…

Не рассорили — рассорили,

Расслоили…

 Стена да ров.

Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: версты, дали…

Не расстроили — растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который — март?!

Разбили нас — как колоду карт!

МЦ

Сын рос, дочь взрослела. В Париже я никому не нужна. Есть – знакомые. Но какой холод я ощущаю постоянно. Все меня выталкивают в Россию, в которую я ехать не могу. Здесь я не нужна. Там я невозможна.

Ведущий 1:

И опять, конечно же, не быт стоит над всем, а ощущение «никому-ненужности», особенно ненужности ее стихов.

Чтец (звучит фрагмент из Эннио Морриконе)

В огромном городе моем — ночь.

 Из дома сонного иду — прочь

 И люди думают: жена, дочь,-

 А я запомнила одно: ночь.

 Июльский ветер мне метет — путь,

 И где-то музыка в окне — чуть.

 Ах, нынче ветру до зари — дуть

 Сквозь стенки тонкие груди — в грудь.

 Есть черный тополь, и в окне — свет,

 И звон на башне, и в руке — цвет,

 И шаг вот этот — никому — вслед,

 И тень вот эта, а меня — нет.

 Огни — как нити золотых бус,

 Ночного листика во рту — вкус.

 Освободите от дневных уз,

 Друзья, поймите, что я вам — снюсь.

Ведущий 2:

В начале 1937 года Сергей Эфрон уезжает в Советский Союз. Чуть позже за ним – Аля. Мур тоже рвется в Россию.

Ведущий 1:

В июне 1939 года мать и сын сели в поезд. Отец и дочь уже там, пока еще не в тюрьме, но уже в России. Из Парижа ее с сыном не провожал никто. Еще два года будет длиться Голгофа Марины, ее расплата… За что? Непохожесть? Нетерпимость? Неумение приспосабливаться к чему бы то ни было? За право быть самой собой?

Расплата за любовь, земную и поэтическую, конкретную и космическую.

МЦ

Москва. Голицыно, Болшево – они почти ничем не отличаются друг от друга. Без мужа и дочери, без жилья и друзей и абсолютно без всяких надежд… Посуда, вода и слезы. Никто не видит, не знает, что я уже год ищу глазами – крюк, но их нет, потому что везде электричество. Никаких люстр… Я год примеряю смерть. Все уродливо и страшно. Я не хочу умереть, я хочу не быть.

(читает по листку):

В совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве посудомойки в открывшуюся столовую Литфонда.

(медленно складывает и убирает листок)

Не приняли.

(читает, снимая кольцо с руки):

Пора снимать янтарь,

Пора менять словарь,

Пора гасить фонарь

Наддверный…

Ведущий 2:

Город Елабуга: последнее земное пристанище неукротимой души поэта. 31 августа 1941 года великий русский поэт Марина Цветаева повесилась.

МЦ (звучит «Мелодия слёз»)

Мурлыга! Прости меня, но дальше было бы хуже. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але – если увидишь – что любила их до последней минуты, и объясни, что попала в тупик.

Ведущий 1:

Сын ничего не смог передать: Аля отбывала срок, Сергей Яковлевич будет расстрелян, сам же Георгий Эфрон, известный всем домашним под ласковым именем Мур, погибнет на фронте.

Помолись, дружок, за бессонный дом,

За окно с огнем…

Ведущий 2:

На кладбище в Елабуге есть такая надпись: «В этой части кладбища похоронена Марина Цветаева».

Чтец (звучит «Лунная соната» Бетховена)

Помнишь, гераневая Елабуга,

 ту городскую, что вечность назад

 долго курила, курила, как плакала,

 твой разъедающий самосад?

Бога просила молитвенно, ранено,

 чтобы ей дали белье постирать.

 Вы мне позвольте, Марина Ивановна,

 там, где вы жили, чуть-чуть постоять.

Бабка открыла калитку зыбучую:

 «Пытка под старость — незнамо за что.

 Ходют и ходют — ну прямо замучили.

 Дом бы продать, да не купит никто.

Помню — была она строгая, крупная.

 Не подходила ей стирка белья.

 Не получалось у ней с самокрутками.

 Я их крутила. Веревку — не я».

Сирые сени. Слепые. Те самые,

 где оказалась пенька хороша,

 где напослед леденяющею Камою

 губы смочить привелось из ковша.

Гвоздь, а не крюк.

 Он граненый, увесистый —

 для хомутов, для рыбацких снастей.

 Слишком здесь низко,

 чтоб взять и повеситься.

 Вот удавиться — оно попростей.

Ну а старуха, что выжила впроголодь,

 мне говорит, словно важный я гость:

 «Как мне с гвоздем-то?

 Все смотрят и трогают.

 Может, возьмете себе этот гвоздь?»

Бабушка, я вас прошу как о милости, —

 только не спрашивайте опять:

 «А отчего она самоубилась-то?

 Вы ведь ученый. Вам легче понять».

Бабушка, страшно мне в сенцах и комнате.

 Мне бы поплакать на вашем плече.

 Есть лишь убийства на свете, запомните.

 Самоубийств не бывает вообще.

Чтец (звучит Чайковский «Времена года. Октябрь»)

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверстую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось:

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет все – как будто бы под небом

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине

Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще,

И колокол в селе…

— Меня, такой живой и настоящей

На ласковой земле!

— К вам всем,- что мне, ни в чем

Не знавшей меры,

Чужие и свои?!

Я обращаюсь с требованьем веры

И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:

За правду да и нет,

За то, что мне так часто – слишком

грустно

И только двадцать лет,

За то, что мне – прямая неизбежность –

Прощение обид,

За всю мою безудержную нежность

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,

За правду, за игру…

— Послушайте! – Еще меня любите

За то, что я умру.

Чтец

Дожди под-над миром  

Как плач по Марине,

Как реквием на

Неизвестной могиле.

И кисти рябины

Над желтою глиной –

Как капли последние

Крови Марины.

Огромное море

Соленым прибоем

Душой ее вольной

Вздыхает и стонет.

И утром, и ночью

Маринины очи –

Листом подорожника

У обочин.

Чтоб путнику проще

В заснеженной роще –

Маринино сердце

 Кострами быть хочет.

Дожди под-над миром.

Быть может, Марины

Последние слезы

О бедных и сирых?

И голос Марины

В осенней осине.

И крик лебединый

По деве Марине.

Ведущий 1:

Смерть поэта тоже входит в бытие поэта, а его бытие – это жизнь его стихов и память о нем. Роман поэта со своей душой и читателем продолжается, потому что он «вне времени».

Чтец

Моим стихам, написанным так рано,

 Что и не знала я, что я — поэт,

 Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

 Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

 В святилище, где сон и фимиам,

 Моим стихам о юности и смерти,

 — Нечитанным стихам! —

Разбросанным в пыли по магазинам

 (Где их никто не брал и не берет!),

 Моим стихам, как драгоценным винам,

 Настанет свой черед.

Продолговатый и твердый
овал, 
Черного платья раструбы …
Юная бабушка! — Кто целовал 
Ваши надменные губы?
Руки, которые в залах дворца 
Вальсы Шопена играли… 
По сторонам ледяного лица 
Локоны в виде спирали.
Темный, прямой и взыскательный взгляд, 
Взгляд, к обороне готовый. 
Юные женщины так не глядят. 
Юная бабушка, кто вы?
Сколько возможностей вы унесли, 
И невозможностей — сколько?-
В ненасытимую прорву земли, 
Двадцатилетняя полька!
День был невинен, 
И ветер был свеж, 
Темные звезды погасли. 
— Бабушка! — Этот жестокий мятеж 
В сердце моем — не от Вас ли?

На занавесе название вечера: “Моим
стихам…настанет свой черед…”.
На сцене журнальный столик, покрытый кружевной
скатертью, подсвечник с зажженными свечами,
портрет М. Цветаевой.
Около стола стоят два стула, задрапированные
материей; на один из них садятся по очереди чтецы.
Второй стул весь вечер остается свободен.
В зале размещается выставка книг о М. Цветаевой и
ее творчестве.
На рабочем столе размещены технические средства,
необходимые для проведения вечера: музыкальный
центр, проектор, ноутбук.
Перед столом – интерактивная доска.

Ход вечера

1 ведущая.

Читает стихотворение “Красною кистью
рябина зажглась…”

Так писала сама Марина Цветаева о
своем появлении на свет. Она родилась 10 октября
(по новому стилю) 1892 г. в Москве, в семье
профессора Московского университета Ивана
Владимировича Цветаева и известной пианистки
Марии Александровны Мейн, которая была любимой
ученицей композитора А. Рубинштейна. Отец Марины
был директором Румянцевского музея и
основателем Музея изобразительных искусств
(теперь это Музей им. А.С.Пушкина). У Марины
Цветаевой очень рано проявились поэтические и
музыкальные способности.

2 ведущая.

Читает первую часть стихотворения
“Кто создан из камня, кто создан из глины…”

Это еще одно автобиографическое
стихотворение, где Цветаева объясняет значение
своего имени: Марина означает “морская”. А раз
она морская волна, Значит – изменчивая, гордая и
своевольная. Такой она и была с самого раннего
детства. Писать стихи начинает Цветаева с шести
лет, причем – сразу по-русски, по-немецки и
по-французски. Этому способствовала, конечно,
атмосфера семьи Цветаевых и старинного особняка
в Трехпрудном переулке, где на шкафах стояли
бюсты античных богов и героев, а на книжных
полках размещалась большая домашняя библиотека.

(Звучит стихотворение из цикла
“Стихи к Пушкину”).

1 ведущая.

Всю свою жизнь, начиная с самого
раннего детства. Марина Цветаева преклонялась
перед гением русской поэзии – Александром
Сергеевичем Пушкиным, которому она посвятила
цикл стихотворений “Стихи к Пушкину” и эссе
“Мой Пушкин”. Поэт стремительно и властно вошел
в жизнь маленькой Марины и стал духовной опорой
будущей поэтессы Цветаевой. Об этом говорят ее
записи в личных дневниках, в творческих тетрадях,
в лирической прозе и письмах. Она пишет 26 января
1937 года: “Стихи к Пушкину”…совершенно не
представляю себе, чтобы кто-нибудь осмелился
читать, кроме меня. Опасные стихи… Они
внутренно-революционны, внутренно-мятежные…”

(Звучит еще одно стихотворение из
цикла “Стихи к Пушкину”.

2 ведущая.

Марина Цветаева принадлежала к людям
той эпохи, которая была необычна сама по себе.
Поэтесса была хорошо знакома с Валерием
Брюсовым, Максимом Горьким, Владимиром
Маяковским, Борисом Пастернаком, Анной Ахматовой
и многими другими талантливейшими людьми конца
XIX – начала XX веков. Им она посвящала свои стихи,
со многими общалась, с некоторыми дружила. Но
настоящим кумиром в поэзии для Цветаевой был
Александр Блок, с которым она не была даже
знакома.

Только дважды посчастливилось
поэтессе видеть его в мае 1920 года в Москве во
время выступлений. По мнению Цветаевой, “святое
сердце Александра Блока” вобрало в себя все беды
и страдания, все тревоги и печали человечества.
Своему кумиру Марина Цветаева посвящает цикл
“Стихи к Блоку”.

(Звучит стихотворение из цикла “Имя
твое-птица в руке…”.

1 ведущая.

1906 год, Коктебель…Марина в гостях у
друга семьи – Максимилиана Волошина. Здесь она
знакомится с Сергеем Эфроном, ставшим
впоследствии ее мужем. Все было, как в сказке: на
пустынном берегу Марина ищет красивые камни.
Высокий, тонкий незнакомец с огромными
сероголубыми глаз ами просит разрешения ей
помочь. Марина соглашается и загадывает (в шутку
или всерьез?): если молодой человек найдет и
подарит ей любимый генуэзский сердолик, то она
выйдет за него замуж. Через полгода Марина и
Сергей поженились. Ему, любимому, другу, мужу,
будут посвящены самые лучшие, самые
проникновенные стихи о любви; о нем она напишет
такие восхищенные строки: “Сережу я люблю
бесконечно и навеки…Я постоянно дрожу над
ним…Мы никогда не расстанемся. Наша встреча –
чудо…Он мой родной на всю жизнь.”

(Звучит стихотворение “Я с вызовом
ношу его кольцо…”)

2 ведущая.

К сожалению, семейное счастье Марины
было недолгим. Началась Первая мировая война,
революция, гражданская война… Сергей Эфрон, муж,
Цветаевой, выбирает путь воина-белогвардейца: в
1915 году поступает братом милосердия в санитарный
поезд, потом с остатками Добровольческой армии
эмигрировал за границу. Несколько лет от него не
было никаких известий. Невероятные трудности
выпали в это время на долю Цветаевой: она жена
белого офицера в красной Москве; у нее на руках
две дочери – Ариадна и Ирина, которая умрет в
приюте от голода, холода и болезней. Марина ждет
хоть каких-нибудь известий о муже и надеется на
то, что он жив…В этот тяжелый для нее период
Цветаева записывает в дневнике: “Если Бог
сделает это чудо – оставит вас в живых – я буду
ходить за вами, как собака”. В период ожидания
вестей от мужа стихи Марины Цветаевой печальны и
грустны…

(Звучит стихитворение “Вчера еще в
глаза глядел…” и вальс “Мне нравится, что Вы
больны не мной…” из кинофильма “Мой ласковый и
нежный зверь”)

1 ведущая.

Наконец, свершилось чудо! В июле 1921
года Марина получила “благую весть” о том, что
Сергей жив. Не раздумывая, она тотчас выезжает за
границу вместе с дочерью Ариадной. Казалось,
счастью не было конца: семья, наконец-то,
воссоединилась, и в эмиграции родился
долгожданный сын-Георгий. Марина Цветаева вместе
с семьей 13 лет из 17 проживет в Праге, столице
Чехии.

Предлагаю совершить виртуальное
путешествие в Прагу и побывать на тех улочках, по
которым когда-то ходила, может быть, Марина
Цветаева…

(Показ слайдов с видами Праги через
ноутбук на экран. Просмотр проходит на фоне песни
на слова М.Цветаевой “Генералам двенадцатого
года” композитора А.Петрова).

Быстрее всех ощутил трагедию изгнания
в эмиграции Сергей Эфрон, который уже стал к
этому времени советским разведчиком. Он хочет
вернуться на Родину, хлопочет о советском
паспорте, и в 1937 года уезжает вместе с Ариадной в
Москву, не зная еще о том, что им придется
испытать вскоре после возвращения. В 1939 году
Цветаева с сыном тоже возвращается на Родину.

(Звучит стихотворение “Идешь, на
меня похожий…”).

2 ведущая.

Мы подошли к самой трагической
странице жизни Марины Цветаевой. Началась
Великая Отечественная война…Рядом нет друзей,
нет жилья, работы, нет семьи. Муж Сергей Эфрон был
арестован, а потом расстрелян в октябре 1941г. Дочь
Ариадна провела в лагерях 16 лет и будет
реабилитирована только в феврале 1955 г. Марина
Цветаева едет с сыном в эвакуацию в Елабугу, где
остается один на один с одиночеством, с
неразрешимыми проблемами, с неизвестностью о
судьбе мужа и дочери. Доведенная до полного
отчаяния, покинутая всеми и убежавшая ото всех,
Марина Цветаева сводит счеты с жизнью 31 августа
1941 г. Ей не было еще и пятидесяти лет…

В память о поэтессе исполняется
танцевальная композиция на музыкальную тему
песни “Я тебя отвоюю…” певицы Ирины Аллегровой
на слова М.Цветаевой.

(Дуэт юноши с девушкой танцуют
танго.Девушка исполняет танец в атласном белом
платье и босиком. Юноша в строгом костюме.)

1 ведущая.

Место захоронения Марины Ивановны
Цветаевой точно неизвестно, так как в Елабуге с
ней был только сын Георгий, который в 1942 г.
погибнет на фронте. Много лет спустя младшая сестра
Цветаевой Анастасия поставила указатель на
Елабужском кладбище, на котором написано: “К
Марине Цветаевой”.

Давайте перелистаем наш видеоальбом и
еще раз посмотрим на тех, кто рядом с Цветаевой, и
кто еще жив…

(На интерактивной доске показываются
иллюстрации).

2 ведущая.

Читает стихотворение “Моим стихам,
написанным так рано…”. Затем гасит свечи и
закрывает вечер, поблагодарив всех за внимание.

(Звучат романсы и песни на слова М.Цветаевой).

Сценарий литературной гостиной по творчеству

Марины Ивановны Цветаевой

«Болью и счастьем пронзённая жизнь»

Слайд

Слайд (отрывок видео)                                                                              

                                                                                          В молчанье твоего ухода
                                                                                             Упрек невысказанный есть.
                                                                                                                Б. Пастернак

Слайд  

Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.

            Так написала о дне своего рождения Марина Цветаева — одна из неугасимых звезд на небосклоне русской поэзии. Рябина навсегда вошла в геральдику ее поэзии. Пылающая и горькая, на излете осени, в преддверии зимы, она стала символом судьбы, тоже переходной и горькой, пылающей творчеством и постоянно грозившей зимой забвения.

Слайд  

  Шопен. ‘Вальс’ (№ 7 до-диез минор). Звучит громко, а затем идет фоном

Никто не скажет о поэте лучше и полнее, чем его стихи.

  Цветаева очень рано ощутила силу своего дара.  В мае 1913 года в Крыму, в Коктебеле, Марина создала ныне широко известное стихотворение без названия, которое стало своеобразным предсказанием:

Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
— Нечитанным стихам! —
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.

          Вчера еще гремевшие поэты со звонкими именами и роскошными репутациями поодиночке и группами уходили в небытие. В то же самое время насильственно отдаленные от читателя, замалчиваемые, опальные, проклятые властью и ее слугами поэты выходили на первый план и по праву овладевали вниманием читателей. «И главное — я ведь знаю, как меня будут любить … через сто лет», — писала Цветаева. Утечет много воды, и не только воды, но и крови, потому что жизнь Марины Цветаевой, ее творчество пришлись на 10-30-е годы катастрофического  20-го века.

Слайд

И чем дальше уходим мы от года ее смерти, тем лучше помним ее судьбу. Так попробуем же прикоснуться к истории «цветаевских правд», к истории ее жизни и любви.

Слайд

     О своём детстве Марина всегда вспоминала с теплотой и душевностью. В её дневниках каждая страница полна любовью к родным людям. Уже в четыре года девочка умела читать, а в восемь лет уже писала свои первые стихи. Родители прочили дочери великое будущее и оказались правы.   Детство и  юность Марины отчасти прошли в Москве, отчасти за границей: в Италии, Швейцарии, Германии, Франции. Она росла и воспитывалась под надзором бонн и гувернанток. В 16 лет закончила гимназию  и уехала в Париж. В Сорбонне продолжила образование по специальности «старофранцузская литература».

    «В Париже».

Дома до звёзд, а небо ниже,

Земля в чаду ему близка.

В большом и радостном Париже

Всё та же тайная тоска.

…

Я здесь одна. К стволу каштана

Прильнуть так сладко голове!

И в сердце плачет стих Ростана,

Как там, в покинутой Москве.

…

В большом и радостном Париже

Мне снятся травы, облака,

И дальше смех, и тени ближе,

И боль, как прежде, глубока.

Слайд

   Марина Ивановна  родилась 26 сентября 1892 года в Москве,  в интеллигентной семье. Домашний мир и быт ее семьи были пронизаны постоянным интересом к искусству.  Отец её, самостоятельно, благодаря личным способностям и великому трудолюбию, достиг известности как филолог-профессор Московского университета. Как искусствовед – основатель Музея изобразительных искусств (ныне Музей имени А. С. Пушкина в Москве).  Иван Владимирович Цветаев был также директором Румянцевского музея. Мать, Мария Александровна, была талантливой пианисткой, восхищавшей своей игрой самого А. Рубинштейна.  Не удивительно, что и Марина была образованнейшим человеком.

Слайд

   С детства она была погружена в атмосферу А. Пушкина, в юности открыла для себя Гете и немецких романтиков. Очень рано ощутила в себе некий «тайный жар», «скрытый двигатель жизни» и назвала его «любовь». «Пушкин меня заразил любовью. Словом — любовь». На протяжении всей жизни в Цветаевой неугасимо горел душевный и творческий костер любви к дорогим «теням минувшего», к «святому ремеслу поэта», к Родине, к природе, к живущим людям, к друзьям и подругам.

Слайд

«Наши царства»

     Владенья наши царственно-богаты,

     Их красоты не рассказать стиху:

     В них ручейки, деревья, поле, скаты

     И вишни прошлогодние во мху.

     Мы обе — феи, добрые соседки,

     Владенья наши делит темный лес.

     Лежим в траве и смотрим, как сквозь ветки

     Белеет облачко в выси небес.

     Мы обе — феи, но большие (странно!)

     Двух диких девочек лишь видят в нас.

     Что ясно нам — для них совсем туманно:

     Как и на всe — на фею нужен глаз!

     Нам хорошо. Пока еще в постели

     Все старшие, и воздух летний свеж,

     Бежим к себе. Деревья нам качели.

     Беги, танцуй, сражайся, палки режь!..

     Но день прошел, и снова феи — дети,

     Которых ждут и шаг которых тих…

     Ах, этот мир и счастье быть на свете

     Ещe невзрослый передаст ли стих?

Слайд    Звучит романс М. Таривердиева «У зеркала» на стихи М. Цветаевой.

     Любовь к родине – истинно поэтическое свойство. Без любви к Родине, пожалуй, нет поэта. И путь Цветаевой в поэзии отмечен многими знаками этой любви-вины, любви-преданности, любви-зависимости, любви, которая, наверное, диктовала даже и ошибочные поступки в её жизни.

«Простите меня, мои горы!

Простите меня, мои реки!!

Простите меня, мои нивы!

Простите меня, мои травы!»

Мать – крест надевала солдату,

Мать с сыном прощались навеки…

И снова из сгорбленной хаты:

«Простите меня, мои реки!»

Как поэт и личность она развивалась стремительно, и уже через какие-то год-два, прошедшие после первых наивно отроческих стихов, была другою. За это время перепробовала разные маски, равные голоса и темы. Успела побывать в образах грешницы, куртизанки, цыганки — все эти «примерки» оставили в ее творчестве прекрасные и яркие стихи. Через всю жизнь, через все скитания, беды и несчастья она пронесла любовь к Родине, русскому слову, к русской истории. В одном из ее стихотворений — «Генералам 1812 года» — речь идет о братьях Тучковых, участник Бородинского сражения, двое из которых погибли в бою.

 Слайд

Звучит романс на стихотворение «Генералы 1812 года». (исполнят девочки 11 кл.)

Слайд            Посвящено это стихотворение мужу Марины — Сергею Яковлевичу Эфрону. Замуж Марина Цветаева вышла в январе 1912 года. Их семейная жизнь, в которую они вошли совсем юными (Марине исполнилось в ту пору 19, Сергею на год меньше), сначала была безоблачной, но недолго. И эти первые 5-6 лет были, вероятно, самыми счастливыми по сравнению со всеми последующими годами.

Она много писала, вдохновленная Эфроном. Если сказать, что Марина любила мужа, значит, ничего не сказать: она его боготворила.

Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблеклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, —
И на стволах, которым сотни зим…
И, наконец, — чтоб было всем известно!
Что ты любим, любим! любим! любим! —
Расписывалась — радугой небесной.

 Где-то в начале совместной жизни она сказала: Только при нем я могу жить так, как живу: совершенно свободно». Он был единственным, кто ее понял и, поняв, полюбил. Сергея не устрашила ее сложность, противоречивость, особость, непохожесть на всех других.

А вообще, в жизни ее было много увлечений, но, как однажды сказала Марина Ивановна: «… всю жизнь напролет пролюбила не тех…’. Ее доверчивость и неспособность вовремя понять человека — вот причины частых и горьких разочарований.

 Слайд №14  Звучит романс А. Петрова ‘Под лаской плюшевого пледа’ на стихи М. Цветаевой.

Стихотворение, пожалуй, одно из самых известных и проникновенных у Марины Цветаевой, так называемая песнь к любимому. «’Вчера еще в глаза глядел»’.

Чтение   стихотворения «’Вчера еще в глаза глядел»

Вчера еще в глаза глядел,

 А нынче — всё косится в сторону!

 Вчера еще до птиц сидел,-

 Всё жаворонки нынче — вороны!

 Я глупая, а ты умен,

 Живой, а я остолбенелая.

 О, вопль женщин всех времен:

 «Мой милый, что тебе я сделала?!»

 И слезы ей — вода, и кровь —

 Вода,- в крови, в слезах умылася!

 Не мать, а мачеха — Любовь:

 Не ждите ни суда, ни милости.

 Увозят милых корабли,

 Уводит их дорога белая…

 И стон стоит вдоль всей земли:

 «Мой милый, что тебе я сделала?»

 Вчера еще — в ногах лежал!

 Равнял с Китайскою державою!

 Враз обе рученьки разжал,-

 Жизнь выпала — копейкой ржавою!

 Детоубийцей на суду

 Стою — немилая, несмелая.

 Я и в аду тебе скажу:

 «Мой милый, что тебе я сделала?»

 Спрошу я стул, спрошу кровать:

 «За что, за что терплю и бедствую?»

 «Отцеловал — колесовать:

 Другую целовать»,- ответствуют.

 Жить приучил в самом огне,

 Сам бросил — в степь заледенелую!

 Вот что ты, милый, сделал мне!

 Мой милый, что тебе — я сделала?

 Всё ведаю — не прекословь!

 Вновь зрячая — уж не любовница!

 Где отступается Любовь,

 Там подступает Смерть-садовница.

 Самo — что дерево трясти! —

 В срок яблоко спадает спелое…

 — За всё, за всё меня прости,

 Мой милый,- что тебе я сделала!

 Вряд ли найдется человек, который не слышал бы удивительных строк

Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не поплывет под нашими ногами.

Как свежо и современно звучат стихи, а ведь написаны они в 1915 году. Обращены стихи к будущему мужу сестры М. Минцу.

Исполнение   романса М. Таривердиева ‘Мне нравится’ на стихи М. Цветаевой.

Слайд

     В ноябре 1917 года  муж Марины Сергей уехал на Дон, где формировались первые части Белой армии. Сергей был человек, безусловно, одаренный: в чем-то слабый, в чем-то — очень сильный духом. Россию он любил фанатично. И, служа в Белой армии, свято верил, что спасает Россию.

Белая гвардия — путь твой высок.
Черному дулу — пуля в висок.

            Почти три года жила Марина в голодной красной Москве, не получая вестей от Сергея. Терпела не просто нужду, а нищету. На руках у нее остались две дочери: Ариадна — старшая, и Ирина — трех лет. Прокормиться было очень трудно, но она билась, старалась, как могла: ездила с мешочками по деревням менять вещи на сало и муку, стояла в очередях за пайковой селедкой, таскала саночки с гнилой картошкой. Однако эти поездки по деревням, попытки менять вещи на продукты всегда оканчивались не так, как бы надо, не так, как у всех… Она была слишком неумела в быту. Осенью 1919 года в самое тяжелое, голодное время Марина по совету знакомых отдала своих девочек в подмосковный приют, но вскоре забрала оттуда тяжело заболевшую Алю, а в феврале 20-го потеряла маленькую Иру, погибшую в приюте от голода и тоски.

Слайд

 Стихотворение  «Две руки»

     Две руки, легко опущенные

     На младенческую голову!

     Были — по одной на каждую —

     Две головки мне дарованы.

     Но обеими — зажатыми —

     Яростными — как могла! —

     Старшую у тьмы выхватывая —

     Младшей не уберегла.

     Две руки — ласкать — разглаживать

     Нежные головки пышные.

     Две руки — и вот одна из них

     За ночь оказалась лишняя.

     Светлая — на шейке тоненькой —

     Одуванчик на стебле!

     Мной еще совсем непонято,

     Что дитя мое в земле.

             Пасхальная неделя 1920

Слайд

  Таково было ее хождение по мукам. «Жизнь, где мы так мало можем…», -писала Цветаева. Зато сколь много она могла в своих тетрадях! Как ни удивительно, никогда еще не писала она так вдохновенно, напряженно и разнообразно. Но голос поэта резко изменился. Из ее стихов навсегда ушли прозрачность, легкость, певучая мелодика, искрящаяся жизнью и задором.

Слайд

Стихотворения «Пригвождена».

Пригвождена к позорному столбу

Славянской совести старинной,

С змеею в сердце и с клеймом на лбу,

Я утверждаю, что — невинна.

Я утверждаю, что во мне покой

Причастницы перед причастьем.

Что не моя вина, что я с рукой

По площадям стою — за счастьем.

Пересмотрите всё мое добро,

Скажите — или я ослепла?

Где золото мое? Где серебро?

В моей руке — лишь горстка пепла!

И это всё, что лестью и мольбой

Я выпросила у счастливых.

И это всё, что я возьму с собой

В край целований молчаливых.

19 мая 1920

Слайд

Читать  стихи  и поэмы Цветаевой  между делом нельзя. Её поэзия  требует встречной работы мысли. Но стихи ее узнаешь безошибочно: по особым, неповторимым ритмам, необщей интонации. Поэтесса безоглядно ломала инерцию старых, привычных для слуха ритмов. «Я не верю стихам, которые льются. Рвутся — да». Ее ритмика все время настораживает внимание. Это — как «физическое сердцебиение»…

Стихотворения «Приметы».

    Точно гору несла в подоле —

     Всего тела боль!

     Я любовь узнаю по боли

     Всего тела вдоль.

     Точно поле во мне разъяли

     Для любой грозы.

     Я любовь узнаю по дали

     Всех и вся вблизи.

     Точно нору во мне прорыли

     До основ, где смоль.

     Я любовь узнаю по жиле,

     Всего тела вдоль

     Cтонущей. Сквозняком как гривой

     Овеваясь гунн:

     Я любовь узнаю по срыву

     Самых верных струн

     Горловых, — горловых ущелий

     Ржавь, живая соль.

     Я любовь узнаю по щели,

     Нет! — по трели

     Всего тела вдоль!

             29 ноября 1924

  Слайд

      С 1912 по 1920 год Марина Цветаева пишет непрерывно, но ни одной книги не вышло. Только несколько случайных стихов в петербургских «Северных записках». Знали ее лишь только завзятые любители поэзии. Надо ли говорить, что для поэта это подлинная трагедия. Однажды, отвечая корреспонденту, с горечью сказавшему, что ее, Цветаеву, «не помнят» в России, она ответила: «Нет, голубчик, меня не «не помнят», а просто не знают». В эмиграции Цветаева не прижилась. Очень быстро выявились расхождения между нею и буржуазно-эмигрантскими кругами. Все чаще и чаще ее стихи, поэмы, проза отвергались и газетами, и журналами. В 1928 году появился последний прижизненный сборник «После России», включивший в себя стихи 22-25-го годов. Но ведь Цветаева писала по крайней мере еще 15 лет.

   Нищета, унижение, бесправие окружили поэта со всех сторон, и лишь с помощью нескольких друзей, помогавших ей материально, она могла сводить концы с концами. «В Париже бывали дни, когда я варила суп на всю семью из того, что удалось подобрать на рынке», — вспоминала Марина Ивановна. У Сергея заработки случайные. Найти же постоянную работу невозможно — Франция охвачена безработицей. Вместе с разочарованием в эмиграции приходило понимание, что ее читатель там, на родине, что русское слово может найти отклик прежде всего в русской душе.

Стихотворение «Тоска по родине!»

Тоска по родине! Давно

 Разоблачённая морока!

 Мне совершенно всё равно —

 Где совершенно одинокой

 Быть, по каким камням домой

 Брести с кошёлкою базарной

 В дом, и не знающий, что — мой,

 Как госпиталь или казарма.

…

 Не обольщусь и языком

 Родным, его призывом млечным.

 Мне безразлично — на каком

 Непонимаемой быть встречным!

 …

 Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,

 И всё — равно, и всё — едино.

 Но если по дороге — куст

 Встаёт, особенно — рябина…

Слайд
  Письма ее знакомым и близким полны сетований на одиночество и беспросветную нужду. Но в письмах были и стихи… Главным адресатом ее стихов в России, в Москве, был Пастернак. Его мнением она дорожила. «Когда пишу, я ни о чем не думаю, кроме вещи, потом когда напишу, — о тебе…».  

Пастернаку Цветаева посвятила много стихов.  Стихотворение «Расстояния, версты  мили» написано  в марте 1925 года.

Стихотворение  «Расстояние: версты, мили…».

Расстояние: версты, мили…

 Нас рас-ставили, рас-садили,

 Чтобы тихо себя вели

 По двум разным концам земли.

 Рас-стояние: версты, дали…

 Нас расклеили, распаяли,

 В две руки развели, распяв,

 И не знали, что это — сплав

 Вдохновений и сухожилий…

 Не рассорили — рассорили,

 Расслоили…

                      Стена да ров.

 Расселили нас, как орлов-

 Заговорщиков: версты, дали…

 Не расстроили — растеряли.

 По трущобам земных широт

 Рассовали нас, как сирот.

 Который уж, ну который — март?!

 Разбили нас — как колоду карт!

   Спустя годы это стихотворение обрело особое звучание, явно выходя за рамки личного поэтического послания. Версты, дали, мили разделяли в послереволюционные годы не только двух прекрасных поэтов. Крутые исторические события 1917 года расслоили и развели по разным концам земли множество замечательных людей России, разлучили надолго, а то и навсегда с Родиной.

Слайд

 Стихи, преодолевая все препоны, воздвигнутые на их пути сталинским режимом, текли в Россию, их везли знакомые и незнакомые, их заучивали и запоминали. Правда, приходилось читать стихи с опозданием, редко, и оседали они в столах у любителей поэзии в ожидании… когда же «моим стихам настанет свой черед…». Черед настал, и очень скоро — в тридцать девятом, когда Марина Ивановна появилась в Москве.

 Вернулась в Россию Марина Ивановна с сыном 18 июня 1939 года. Дочь и муж — двумя годами раньше. Наконец семья воссоединилась. Все вместе они жили в подмосковном поселке Болшево. Но это последнее счастье длилось недолго: в августе арестовали дочь, в октябре — мужа. Семья Цветаевой-Эфрон вернулась в Россию в жестокое время. Тех, кто приезжал из-за рубежа, или тех, кто побывал в командировке за рубежом, считали потенциальными шпионами.

  Марина Ивановна осталась с сыном без квартиры, без средств к существованию. «Уж коль впустили, то нужно дать хоть какой-то угол! И у дворовой собаки есть конура. Лучше бы не впускали: если так…» -это из писем, разговоров со знакомыми.

Стихотворение « Я тебя отвоюю…»

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою — как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —

Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя — замолчи!-

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты —

О проклятие!- у тебя остаешься — ты:

Два крыла твои, нацеленные в эфир,-

Оттого, что мир — твоя колыбель, и могила — мир!

   Чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь, Марина Ивановна занималась переводами. Осенью 1940 года Гослитиздат вознамерился издать маленький сборник ее стихов, но и он был отвергнут.

Слайд

 В начале войны Марина Ивановна вместе с сыном эвакуировалась в составе писательской организации в Чистополь, а затем в небольшой городок Елабугу на Каме. Но в Елабуге навис ужас остаться без работы. Надеясь получить что-нибудь в Чистополе, где, в основном, находились эвакуированные московские литераторы, Марина Ивановна съездила туда, получила согласие на прописку и оставила заявление: «В Совет Литфонда. Прошу принять меня на работу в качестве судомойки в открывающуюся столовую Литфонда. 26 августа 1941 года»

(На фоне метронома) «… Я постепенно утрачиваю чувство реальности: меня — все меньше и меньше… Все уродливо и страшно… Я не хочу умереть. Я хочу не быть…»

Стихотворение «Не думаю, не жалуюсь , не спорю»

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.

Не сплю.

Не рвусь ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,

Ни к кораблю.

Не чувствую, как в этих стенах жарко,

Как зелено в саду.

Давно желанного и жданного подарка

Не жду.

Не радуют ни утро, ни трамвая

Звенящий бег.

Живу, не видя дня, позабывая

Число и век.

На, кажется, надрезанном канате

Я — маленький плясун.

Я — тень от чьей-то тени. Я — лунатик

Двух темных лун.

31 августа 1941 года Марины не стало.  

Чтение стихотворения «Знаю, умру на заре!»

Знаю, умру на заре! На которой из двух,

 Вместе с которой из двух — не решить по заказу!

 Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!

 Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!

 Пляшущим шагом прошла по земле!- Неба дочь!

 С полным передником роз!- Ни ростка не наруша!

 Знаю, умру на заре!- Ястребиную ночь

 Бог не пошлет по мою лебединую душу!

 Нежной рукой отведя нецелованный крест,

 В щедрое небо рванусь за последним приветом.

 Прорезь зари — и ответной улыбки прорез…

 — Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

Слайд

 Свидетельство о смерти было выдано сыну 1 сентября. В графе «Род занятий умершей» написано — «эвакуированная».

  Марина Цветаева похоронена на Петропавловском кладбище в Елабуге. Точное расположение её могилы неизвестно. На той стороне кладбища, где находится её затерявшаяся могила, в 1960 году сестра поэтессы, Анастасия, установила крест, а в 1970 году было сооружено гранитное надгробие.

Звучит «Аве Мария’ И. Баха, Ш. Гуно.

«Нет в мире виноватых», — сказал когда-то Шекспир. Но может быть, тот великий, который скажет когда-нибудь, что все виноваты, будет не менее прав.

Послеживая сегодня жизненный путь Марины Цветаевой, читая ее стихи и прозу, видишь, сколько испытаний выпало на долю этой русской интеллигентки. И хочется помочь, и не можешь. Ей, наверное, хотелось пронзительно крикнуть в самые тяжелые минуты: «Что я вам сделала, люди, если чувствую себя несчастнейшей из несчастных, самым обездоленным человеком?!»

Б. Пастернак.

Памяти Марины Цветаевой.

Мне так же трудно до сих пор

 Вообразить тебя умершей,

 Как скопидомкой мильонершей

 Средь голодающих сестер.

 Что делать мне тебе в угоду?

 Дай как-нибудь об этом весть.

 В молчаньи твоего ухода

 Упрек невысказанный есть.

 Bсегда загадочны утраты.

 В бесплодных розысках в ответ

 Я мучаюсь без результата:

 У смерти очертаний нет.

 Тут все — полуслова и тени,

 Обмолвки и самообман,

 И только верой в воскресенье

 Какой-то указатель дан.

 Зима — как пышные поминки:

 Наружу выйти из жилья,

 Прибавить к сумеркам коринки,

 Облить вином — вот и кутья.

 Пред домом яблоня в сугробе,

 И город в снежной пелене —

 Твое огромное надгробье,

 Как целый год казалось мне.

 Лицом повернутая к богу,

 Ты тянешься к нему с земли,

 Как в дни, когда тебе итога

 Еще на ней не подвели.

Список использованной литературы

1. М.И. Цветаева Сборник стихов. М.,1999.

2. Стихотворение Е. Евтушенко «Помнишь гераневая Елабуга…»

3. Саакянц А. А. Марина Цветаева: Жизнь и творчество. М., 1997.

4. Наталья Дали Творчество Цветаевой в эмиграции М.2010.

Использованные материалы и Интернет-ресурсы

1. Шопен. ‘Вальс’ (№ 7 до-диез минор).

2. М. Таривердиев «У зеркала» на стихи М. Цветаевой

3.  П. Гапон. ‘Оборванные струны’

4. А. Петрова ‘Под лаской плюшевого пледа’ на стихи М. Цветаевой

5. М. Таривердиев ‘Мне нравится’ на стихи М. Цветаевой

6. «Аве Мария’ И. Бах, Ш. Гуно.

7. http://www.tsvetayeva.com/letters/let_pasternak.php»Наследие Марины Цветаевой: Переписка Марины Цветаевой с Борисом Пастернаком: Души начинают видеть

8. http://www.biografii.ru/biogr_dop/cvetaeva_m_i/cvetaeva_m_i.php

«Твоя душа моей близка»

Сценарий литературного вечера к 125-летию М.И.Цветаевой

В зале приглушен свет. Звучит инструментальная музыка. На рояле портрет Марины Цветаевой. Справа от рояля на журнальном столике расположились несколько фотографий поэтессы и подсвечник. Стойка с микрофоном в центре зала. Слева от рояля расположилась книжная выставка, посвященная творчеству Цветаевой и поэтам Серебряного века. Включается полный свет. На сцену выходит ведущая.

Ведущий: Добрый день, дорогие  друзья! На 2017 год приходится целый букет юбилейных «цветаевских» дат. 16 мая исполнилось 170 лет со дня рождения Ивана Владимировича Цветаева (1847-1913гг.), профессора Московского университета, известного филолога и искусствоведа; основателя Музея изящных искусств. 18 сентября — 105 лет со дня рождения Ариадны Сергеевны Эфрон (1912-1975гг), переводчицы прозы и поэзии, мемуариста, художницы, искусствоведа, поэтессы. И, конечно, самая значимая для любителей русской поэзии дата — 125-летие со дня рождения Марины Ивановны Цветаевой.

Звучит песня «Писала я на аспидной доске». Е.Фролова, М.Цветаева.

Ведущий:

Кто создан из камня, кто создан из глины,-

А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело — измена, мне имя — Марина,

Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти —

Тем гроб и нагробные плиты…

В купели морской крещена — и в полете

Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

Меня — видишь кудри беспутные эти?-

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной — воскресаю!

Да здравствует пена — веселая пена —

Высокая пена морская!

Есть женщины — Евы, здешние, земные, есть женщины — Психеи,  которые не плоть, но душа. Цветаева была Психеей, и ее биография — не биография земного человека, это — летопись ее души.

Трудно представить себе жизнь и судьбу более трагическую, более богатую предательствами и противоречиями, чем цветаевскую. Начинавшуюся как сплошное счастье в субботний день Иоанна Богослова и закончившуюся просьбой принять ее на работу судомойкой в писательскую столовую и намыленной петлей в Елабуге. Между этими двумя датами — 1305 стихов, почти полторы тысячи писем, 21 поэма, 50 прозаических произведений, почти 9 пьес, 60 переводов, 17-летняя эмиграция, возвращение на верную гибель в Советский Союза, расстрел мужа, арест дочери, сестры, беспросветная нищета.

Марина и её младшая сестра Анастасия родились в семье московских интеллигентов. До сих пор идут споры, какой день по новому стилю считать днем рождения поэтессы. Сама Цветаева отмечала его 9 октября, привязывая к дню празднования православной церковью памяти апостола и евангелиста Иоанна Богослова.

Отец, Иван Владимирович, был основателем и первым директором Музея изящных искусств в Москве, профессором Московского университета, специализировавшимся на античной истории, искусстве и эпиграфике. Иван Владимирович рано овдовел, и свою первую жену, Варвару Дмитриевну Иловайскую, от которой у него осталось двое детей – сын Андрей и дочь Валерия – не переставал любить всю оставшуюся жизнь. Это постоянно чувствовали его дочери от второго брака – Марина и Анастасия. Впрочем, он был нежно привязан и к своей второй жене Марии Александровне Мейн. Она была очень самоотверженной женщиной, которая рассталась с любимым человеком, чтобы выйти замуж за Ивана Цветаева, и заменить осиротевшим детям мать.

Звучит песня «Солнце», И.Разумихина, М.Цветаева

Ведущий: Счастливая пора ее детства, связанная с рождественскими елками, рассказами матери, волшебством книжных открытий и человеческих встреч, проходившая в уютном старом доме в Трехпрудном переулке у Патриарших прудов, была прервана неожиданной болезнью матери. Мария Александровна заболела чахоткой, ее здоровье требовало теплого и мягкого климата, и осенью 1902 года семья Цветаевых уехала за границу. Цветаевы жили в Италии, Швейцарии и Германии, где Марина продолжала получать образование в католических пансионах Лозанны и Фейбуга. Летом 1906 года Цветаевы уехали в городок Тарусу на Оке, где обычно проводили летние месяцы. Там в июле скончалась, так и не выздоровев, Мария Александровна.

А осенью 1906 года Цветаева по собственному желанию поступила в интернат при московской частной гимназии, предпочитая учебе среди чужих людей жизнь в стенах осиротевшего дома в Трехпрудном. Цветаева рано ощутила свою самостоятельность во вкусах и привычках, и всегда отстаивала это свойство своей натуры в дальнейшем. Она была диковата и дерзка, застенчива и конфликтна, за пять лет она поменяла три гимназии. Как писала ее младшая сестра Анастасия, попав в пансион фон-Дервиз, она вскоре была оттуда выгнана за дерзость и плохое влияние на соучениц. Далее Марина училась в гимназии Алферовой и позже — в гимназии М.Г.Брюхоненко.

В 1909 году шестнадцатилетняя Цветаева самостоятельно совершила поездку в Париж, где в Сорбонне прослушала курс старофранцузской литературы. Летом 1910 года Марина и Ася вместе с отцом уехали в Германию, где жили в местечке Вайсер Хирш, недалеко от Дрездена, в семье пастора, пока Иван Владимирович собирал в музеях Берлина и Дрездена материалы для будущего музея на Волхонке. А осенью того же года Марина Цветаева выпустила на собственные средства сборник стихов «Вечерний альбом».

Звучит песня «В Париже», Т.Гвердцители, М.Цветаева.

Ведущий: Писать стихи Цветаева начала еще в шестилетнем возрасте, причем — не только по-русски, но и по-французски и по-немецки. Она также вела дневник и писала рассказы. Появившийся в цветаевской семье поэт Эллис (псевдоним Л.Л.Кобылинского) способствовал знакомству Марины с творчеством московских символистов. Она посещала издательство «Мусагет», слушала «танцующие» лекции Белого, ее влекла и одновременно отталкивала личность и поэзия Валерия Брюсова, она мечтала войти в малознакомый, но притягательный мир его поэзии. Свой первый сборник стихов Марина, не раздумывая, послала Брюсову, Волошину и в издательство «Мусагет» с «просьбой посмотреть». На сборник последовали благосклонные отзывы Брюсова, Гумилева, Волошина и других поэтов. Волошин даже счел необходимым посетить юную Цветаеву у нее дома, и после серьезной и содержательной беседы о поэзии началась, несмотря на большую разницу в возрасте, их длительная дружба.

Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
— «Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу — всех дорог!

Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;

Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!

Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!

Не окончив гимназии, весной 1911 года Цветаева уехала в Коктебель к Волошину. Здесь она познакомилась с Сергеем Эфроном. Любовь к Эфрону была для нее и преклонением, и духовным союзом, и почти материнской заботой. В январе 1912 года она вышла за него замуж и выпустила посвященный ему второй сборник стихов – «Волшебный фонарь». В сентябре 1912 года у Цветаевой родилась дочь Ариадна, Аля, к которой позже были обращены многочисленные стихотворения ее мамы.

Звучит песня «Дочери», Т.Гвердцители, М.Цветаева.

Ведущий: В августе 1913 года скончался отец Марины Цветаевой – Иван Васильевич. Несмотря на утрату, эти годы, ознаменованные семейной устроенностью, множеством встреч, душевным подъемом, стали самыми счастливыми в ее жизни.

Опасность подстерегала молодую семью с самой неожиданной стороны: осенью четырнадцатого года Марина познакомилась с поэтессой Софией Парнок. Они встретились в 1914 году. Марине Цветаевой было в то время всего 22 года, у нее муж и маленькая дочь. София Парнок — почти на 9 лет старше. Вспыхнула любовь. Но оставим за рамками чувства двух поэтесс. Обратимся к поэзии. Важно, что в результате этой встречи появился замечательный цикл из 17 стихотворений под названием «Подруга». И что бы ни говорили – читать их одно удовольствие.

Под лаской плюшевого пледа

Вчерашний вызываю сон.

Что это было? — Чья победа?

Кто побеждён?

Звучит песня «Под лаской плюшевого пледа», А.Петров, М.Цветаева.

Ведущий: Первая мировая война прошла мимо Цветаевой. Несмотря на то, что ее муж некоторое время курсировал с санитарным поездом, рискуя жизнью, и она очень волновалась за него, Цветаева жила отрешенно, словно в прошлом столетии, поглощенная своим внутренним миром. Переломной в ее творческой судьбе стала поездка зимой 1916 года в Петроград – Петербург Блока и Ахматовой – с которыми она мечтала встретиться и … не встретилась. После этой поездки Цветаева осознала себя московским поэтом, соревнующимся с петроградскими собратьями по ремеслу. Так возник цикл «Стихи о Москве».

Звучит  песня «У меня в Москве» И.Разумихина, М.Цветаева.

Ведущий: Ни Февральскую, ни Октябрьскую революции Цветаева близко не приняла. Однако с весны 1917 года наступил трудной период. Жизнь на каждом шагу диктовала свои условия. Беззаботные времена, когда можно было заниматься тем, чем хотелось, уходили в прошлое. Цветаева пыталась уйти от ужасов и голода внешней жизни в стихи, и, несмотря на все тяготы, в период с 1917-го по 1920-й годы стал исключительно плодотворным в ее жизни. За это время она написала более трехсот стихотворений, шесть романтических пьес и поэму-сказку «Царь-Девица».

В апреле 1917 года Цветаева родила вторую дочь. Сначала она хотела назвать ее Анной в честь Ахматовой, но потом передумала и назвала Ириной. Жить в Москве становилось все труднее, и в сентябре Цветаева уехала в Крым к Волошину. В разгар октябрьских событий она вернулась в Москву и вместе с Сергеем Эфроном вновь отправилась в Коктебель, оставив в Москве детей. Когда же через некоторое время она приехала за ними, вернуться в Крым оказывается невозможно. Началась ее долгая разлука с мужем, вступившем в ряды армии Корнилова. Цветаева стоически переносила разлуку и становившиеся все более тяжелыми бытовые условия. Она ездила осенью 1918 года под Тамбов за продуктами, пыталась работать в Наркомнаце, откуда через полгода, будучи не в силах постигнуть то, что от нее требовали, ушла, поклявшись никогда больше не служить. В самое тяжелое время, осенью 1919 года, чтобы прокормить дочерей, она отдала их в Кунцевский детский приют. Вскоре тяжело заболевшую Алю пришлось забрать домой, а в феврале 1920 года умерла от голода маленькая Ирина.

Звучит песня «Уж сколько их упало в эту бездну. М.Минков, М.Цветаева.

Ведущий: Стихи 1916 – 1920 годов были объединены Цветаевой в книге «Версты» в 1921 году. По воле случая первая часть книги «Версты. Стихи. Выпуск 1» была опубликована годом позже – в 1922 году. Среди них был цикл «Спутник», со скромным посвящением «С.Э.». Почти четыре года Цветаева не имела известий о своем муже. Наконец, в июле 1921 года она получила от него письмо из-за границы, где он находился после разгрома Белой армии. Его по просьбе Цветаевой разыскал Эренбург, уехавший за границу. Цветаева мгновенно приняла решение ехать к мужу, учившемуся в Пражском университете, где правительство Масарика выплачивало некоторым русским эмигрантам стипендию за счет золотого запаса, вывезенного в гражданскую войну из России.

В мае 1922 года Цветаева добилась разрешения на выезд за границу. Некоторое время она жила в Берлине, где ей помог устроиться в русском пансионе Илья Эренбург. В Берлине, недолговечном центре русской эмиграции, куда благодаря дружественным отношениям между Германией и Россией часто приезжали и советские писатели, Цветаева встретилась с Есениным, которого немного знала раньше, и подружилась с Андреем Белым, сумев его поддержать в трудный для него час. Здесь завязалось ее эпистолярное знакомство с Борисом Пастернаком, под сильным впечатлением от его книги «Сестра моя жизнь».

Два с половиной месяца, проведенные в Берлине, оказались для нее очень напряженными и человечески, и творчески. Ей были созданы цикл «Земные предметы», стихотворения «Берлину», «Есть час на те слова…» и другие произведения.

В августе 1922 года Цветаева уехала в Прагу к Эфрону. В поисках дешевого жилья они кочевали по пригородам: Макропосы, Иловищи, Вшеноры – деревни с первобытными условиями жизни. Через три года в Чехии у Цветаевой родился сын Георгий — Мур, как называли его домашние.

Цветаева боготворила сына, восхищалась и гордилась в нем всем: его величиной и весом, большой головой, красотой, лицом, в котором находила сходство с Наполеоном, умом, развитостью не по годам. Может быть, подсознательно она пыталась заменить ему собою весь мир. Товарищей-ровесников у него практически не было. Он с малолетства на равных общался со взрослыми: мог вмешаться в разговор, перебить, начать спорить. Это ошарашивало, казалось странным и у многих вызывало неприязнь. Впрочем, судя по цветаевским записям, реплики Мура бывали и умны, и к месту.

Осенью 1925 года Цветаева, устав от убогих деревенских условий и перспективы растить сына «в подвале», перебралась с детьми в Париж. Ее муж должен был через несколько месяцев окончить учебу и присоединиться к ним. В Париже дочь Марины Цветаевой окончила училище прикладного искусства и высшую школу Лувра по специальности «история изобразительного искусства».

В Париже и его пригородах Цветаевой суждено было прожить почти четырнадцать лет. Жизнь во Франции не стала легче. Эмигрантское окружение не приняло Цветаеву, да и сама она часто шла на открытый конфликт с литературным зарубежьем.

Весной 1926 года через Пастернака состоялось заочное знакомство Цветаевой с Райнером Мария Рильке, перед которым она издавна преклонялась. Так зародился эпистолярный «роман троих» – «Письма лета 1926 года». Она присылала такие письма Пастернаку, что жена поэта, однажды найдя у мужа конверт с признаниями Цветаевой, запретила ему с ней общаться. И ещё долго корила его и не верила, что дама, с которой он даже не виделся, могла писать такие откровенные признания.

Смерть в конце 1926 года так и не увиденного Рильке глубоко потрясла Цветаеву. Она создала стихотворение-реквием, плач по родному поэту «Новогоднее», затем «Поэму Воздуха».

Звучит песня «Я зову дождь» («Милый друг, ушедший дальше, чем за море!»), А.Иванов, М.Цветаева.

Ведущий: Некоторый успех, который сопутствовал Цветаевой в эмигрантском литературном мире в первые два парижских года, постепенно сошел на нет. Интерес к её поэзии падал, хотя печатались её поэмы «Крысолов» и «Лестница», а в 1928 году вышел сборник стихов «После России (Лирика 1922-1925 гг.)». Стихотворные произведения становилось все труднее устроить в печати. Заработки мужа были небольшими и случайными, он метался от одного занятия к другому: снимался статистом в кино, пробовал себя в журналистской деятельности. К концу 1920-х годов Сергей Эфрон всё больше принимал то, что происходило в Советской России, и начинал мечтать о возвращении домой. В начале 1930-х годов его завербовала советская разведка, и он стал одним из активнейших деятелей «Союза возвращения на Родину».

Подходила к концу чешская стипендия. «Эмиграция делает меня прозаиком», — признавалась Цветаева. Проза писалась быстрее и её охотнее издавали, поэтому волею судеб в 1930-е годы главное место в творчестве Цветаевой занимали прозаические произведения. Как и многие русские писатели в эмиграции, она обратила свой взгляд в прошлое, к канувшему в небытие миру, пытаясь воскресить ту идеальную с высоты прожитых лет атмосферу, в которой она выросла, которая ее сформировала как человека и поэта. Так возникли очерки «Жених», «Дом у старого Пимена», уже упоминавшееся «Мать и музыка», «Отец и его музей» и другие произведения. Уход из жизни ее современников, людей, которых она любила и почитала, послужил поводом для создания мемуаров-реквиемов: «Живое о живом» (Волошин), «Пленный дух» (Андрей Белый), «Нездешний вечер» (Михаил Кузьмин), «Повесть о Сонечке» (С.Я.Голлидей). Писала Цветаева и статьи, посвященные проблемам творчества — «Поэт и время», «Искусство при свете совести», «Поэты с историей и поэты без истории» и другие материалы. Особое место занимала цветаевская «пушкиниана», — очерки «Мой Пушкин» в 1936 году, «Пушкин и Пугачев»» в 1937 году, стихотворный цикл «Стихи к Пушкину» в 1931 году. Перед гением этого поэта она преклонялась с младенческих лет, и работы о нем носили автобиографический характер.

Весной 1937 года, исполненная надежд на будущее, уехала в Москву дочь Цветаевой, Ариадна, еще в шестнадцать лет принявшая советское гражданство. А осенью Сергей Эфрон, продолжавший свою деятельность в «Союзе возвращения на Родину» и сотрудничество с советской разведкой, оказался замешанным в не очень чистоплотной истории, получившую широкую огласку. В сентябре 1937 года швейцарская полиция обнаружила труп советского разведчика Игнатия Рейсса. Выяснилось, что Рейсс отправил письмо Сталину и назвал его террористом. Спустя несколько недель «надёжный источник» рассказал прессе, что организовал убийство Рейсса агент НКВД… Сергей Эфрон, которому пришлось в спешке покинуть Париж и тайно переправляться в СССР. Отъезд Цветаевой был предрешен.

Звучит песня «В огромном городе моем — ночь…», А.Боголюбова, М.Цветаева.

Ведущий: Марина Цветаева вернулась из эмиграции 18 июня 1939 года. С этого дня началась самая драматическая, хотя и короткая, часть «романа» поэтессы с родиной.

Едва состоялась встреча М. Цветаевой с семьей, как 27 августа 1939 года в Болшево арестовывают Ариадну (дочь поэтессы была реабилитирована после отбытия лагерей в марте 1955 года), в 10 октября «забрали» и Сергея Эфрона. Он был расстрелян в 1941 году и посмертно реабилитирован в 1956-м.

Цветаева скиталась с часто болеющим Муром по чужим углам, стояла в очередях с передачами дочери и мужу. В Москве Марине Ивановне не удалось найти постоянную работу. Чтобы прокормиться, она занималась переводами, с головой уходя в работу. На свои стихи у Цветаевой времени не хватало. Ее пытались поддержать Пастернак и Тарасенков, осенью 1940 года была предпринята попытка издать небольшой сборник ее стихов. Марина Ивановна тщательно составляла его, но из-за отрицательной рецензии К.Зелинского сборник не был издан. Пустота, бессодержательность, бессмысленность, формализм – других определений для поэзии Цветаевой Зелинский не нашел… На шести страницах были грубо перечеркнуты тридцать лет непрерывного труда. Было очевидно, что это – конец.

В апреле 1941 года Цветаеву приняли в профком литераторов при Гослитиздате, но силы ее были на исходе. Она говорила: «Я свое написала, могла бы еще, но свободно могу не…».

Война прервала ее работу над переводом Гарсиа Лорки, а журналам стало не до стихов. Восьмого августа, не выдержав бомбежек, Цветаева вместе с несколькими писателями эвакуировалась в городок Елабугу на Каме. Жизнь била Цветаеву упорно и беспощадно. Она устала, постарела, изменилась внешне. «Мама, ты похожа на страшную деревенскую старуху!» – негодовал Мур. От прежней Цветаевой оставались стройность, летящая походка, тонкая талия и серебряные запястья. Безработица и изоляция довели ее до отчаяния, нищеты, а в конечном итоге — до самоубийства.

В Елабугу Марина Цветаева с сыном прибыли 21 августа 1941 года. Через 10 дней поэтессы не стало. Приехавшей в Елабугу Анастасии Ивановне владельцы дома, где остановилась ее сестра, рассказали следующее. Хозяйка дома ушла на субботник, с ней вместо матери отправился и Георгий. Хозяин собрался на рыбалку. Когда первой в дом вернулась хозяйка, дверь сеней была заперта, хоть не на щеколду. Ее удалось открыть – она изнутри была густо замотана веревкой. Войдя, она увидела Марину. Она висела невысоко над полом, на гвозде, вбитом вбок в поперечную потолочную балку, на тонком крепком шнурке…

Хоронили Марину Цветаеву 2 сентября 1941 года. Никто из тех людей, которые провожали ее в тот день в последний путь, не запомнил не только места погребения, но даже и того, в какой стороне кладбища находится могила. Через день после похорон Мур, по желанию матери, перебрался в Чистополь, где около десяти дней прожил в семье Николая Асеева, затем в писательском детском доме, и дальше – Москва, откуда он бежал в дни октябрьской паники, – Ташкент, где он прожил в эвакуации почти два года; осенью 1943 года – снова Москва, поступление в Литературный институт и вскоре – армия, фронт, откуда он не вернулся…

На южной стороне Петропавловскогокладбища в г. Елабуге находится затерявшееся последнее пристанище Марины Цветаевой. В 1960 году сестра поэтессы, Анастасия Цветаева, «между четырёх безвестных могил 1941 года» установила крест с надписью «В этой стороне кладбища похоронена Марина Ивановна Цветаева». В 1970 году на этом месте было сооружено гранитное надгробие. С начала 2000-х годов место расположения гранитного надгробия, обрамлённое плиткой и висячими цепями, по решению Союза писателей Татарстана именуется «официальной могилой М.И.Цветаевой». В экспозиции Мемориального комплекса М.И.Цветаевой в Елабуге демонстрируется также карта мемориального участка Петропавловского кладбища с указанием двух «версионных» могил Цветаевой — по так называемым «чурбановской» версии и «матвеевской» версии. Среди литературоведов и краеведов единой доказательной точки зрения по этому вопросу до сих пор нет.

Звучит песня «Я тебя отвоюю», И.Крутой, М.Цветаева.

Ведущий:

Знаю, умру на заре! На которой из двух,

Вместе с которой из двух – не решить по заказу!

Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!

Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!

Пляшущим шагом прошла по земле!- Неба дочь!

С полным передником роз!- Ни ростка не наруша!

Знаю, умру на заре!- Ястребиную ночь

Бог не пошлет по мою лебединую душу!

Нежной рукой отведя нецелованный крест,

В щедрое небо рванусь за последним приветом.

Прорезь зари – и ответной улыбки прорез…

– Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!

                                               М.Цветаева

Поэт не вмещается в прокрустово ложе земного существования. Крылатая поэтическая душа Цветаевой воспарила в небо раньше срока, оставив нам, земным, стихи, страстные, яркие, самобытные, страдающие, на грани плача и крика.

Автор-составитель Валентина Трубицына

28.11.2017

Литературный вечер посвящен творчеству Марины Цветаевой

Оценить

3736

Ястребова Анна Игоревна

СЦЕНАРИЙ МЕРОПРИЯТИЯ

«ЮБИЛЕЙ МАРИНЫ ИВАНОВНЫ ЦВЕТАЕВОЙ»
 

Москва, 2018

Содержание:

Пояснительная записка

План мероприятия

Материалы для проведения

Список источников

Пояснительная записка

Марина Ивановна Цветаева – замечательный русский поэт первой половины ХХ века. Ее творчество знакомо многим с детства и сопровождает потом всю жизнь. К сожалению, в школьной программе ей, как и многим другим замечательным поэтам, уделяется очень мало времени. Проведение интересного и познавательного праздника в честь ее юбилея позволит познакомить с ее творчеством школьников чуть ближе, пробудить у них интерес к поэзии двадцатого века.

Творчество Цветаевой важно не только в контексте литературы, но и в контексте истории, культуры как нашей страны, так и всего мира. Ее жизнь, ее творчество – отражение эпохи, в которой она жила. Таким образом, знакомство с ее жизнью и творчеством поможет всем участникам мероприятия лучше понять историю и культуру России.

Личность и творчество Марины Ивановны очень многогранны, и невозможно рассказать о ней все в рамках одного мероприятия. Но можно пробудить интерес у участников, позволить им хоть на время погрузиться в мир Поэзии, в котором жила Цветаева.

Название мероприятия «Юбилей» взято условно. Конечно, круглая дата звучит солиднее, но познакомить людей с творчеством замечательного поэта можно и в любое другое время. В 2017 году мы отмечали 125 лет со дня рождения Цветаевой, а совсем скоро, в 2022 году, будем отмечать 130 лет.

Мероприятие рассчитано на учащихся средних и старших классов. Примерное время проведения 45 – 60 минут. Необходимые материалы: проектор или электронная доска для показа презентации. Стихи учащиеся должны выучить заранее, допустимо чтение с листа. Для проведения викторины можно заготовить призы.

План мероприятия

Приветственное слово ведущего (~1-2 мин.)

Показ презентации «Жизнь и творчество Марины Цветаевой» (~20 мин.)

Викторина (~10-15 мин.)

Чтение стихов Марины Цветаевой (~20-25 мин.)

Заключительное слово ведущего (~1-2 мин.)

Примечание: план может быть сокращен или расширен, в зависимости от желания организаторов.

Материалы для проведения мероприятия

1. Приветствие ведущего

Дорогие друзья! Сегодня мы отмечаем День рождения (юбилей) замечательного русского поэта – Марины Ивановны Цветаевой! Ее стихи многим из нас знакомы по школьной программе, по фильмам и спектаклям. Марина Ивановна прожила недолгую жизнь, но ее наследие, ее творчество многогранно и огромно. Сегодня мы отмечаем День ее рождения. На нашем празднике мы познакомимся с основными вехами в ее жизни и творчестве, услышим ее стихи, песни, написанные на ее стихи, познакомимся с ее прозой и драматургией. Также для вас будет проведена викторина. Добро пожаловать!

3.2. Жизнь и творчество (презентация)

Для запуска презентации необходимо дважды кликнут по слайд. Если воспроизведение не работает, можно посмотреть презентацию онлайн. Ссылка на презентацию онлайн.

3.3. Викторина

Вопросы:

1. Кто из исторических фигур был кумиром Цветаевой в детстве?

а) Юлий Цезарь

б) Наполеон Бонапарт

в) Иосиф Сталин

2. О какой женщине рассказывает «Повесть о Сонечке»?

а) О Сонечке Голлидэй, актрисе

3. Какой музей основал отец Марины Цветаевой, Иван Владимирович?

а) Музей Изобразительных искусств им. А. С. Пушкина

б) Музей Румянцева

в) Музей Арктики и Антарктики

4. Как называлась первая книга стихов Марины Цветаевой?

а) Вечерний альбом

б) черная тетрадь

в) Волшебный фонарь

5. Какая историческая личность является главным героем пьесы «Фортуна»?

а) Казанова

б) герцог Лозен

в) Петр Великий

6. Как Цветаева называла своего сына Георгия?

а) Гошей

б) Муром

в) Егорушкой

7. Кому Цветаева посвятила эти строки?

Зверю — берлога,
Страннику — дорога,
Мертвому — дроги.
Каждому — свое.

Женщине — лукавить,
Царю — править,
Мне — славить
Имя твое.

а) Брюсову

б) Бальмонту

в) Блоку

8. О каком поэте – современнике Цветаевой рассказывает очерк «Живое о живом»?

а) о Максе Волошине

б) о Константине Бальмонте

в) о Сергее Есенине

9. Какую профессию прочила Цветаевой ее мать?

а) актрисы

б) музыкантши

в) художницы

10. В каком городе обрела своей последний приют Цветаева?

а) Москва

б) Великий Новгород

в) Елабуга

3.4. Чтение стихотворений

Список произведений определяется организаторами. Примерный перечень стихотворений М. И. Цветаевой.

Все тексты стихотворений взяты с сайта http://www.tsvetayeva.com

Молитва

Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.

Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
— «Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу — всех дорог!

Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;

Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!

Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!

Байрону

Я думаю об утре Вашей славы,
Об утре Ваших дней,
Когда очнулись демоном от сна Вы
И богом для людей.

Я думаю о том, как Ваши брови
Сошлись над факелами Ваших глаз,
О том, как лава древней крови
По Вашим жилам разлилась.

Я думаю о пальцах, очень длинных,
В волнистых волосах,
И обо всех — в аллеях и в гостиных —
Вас жаждущих глазах.

И о сердцах, которых — слишком юный —
Вы не имели времени прочесть,
В те времена, когда всходили луны
И гасли в Вашу честь.

Я думаю о полутемной зале,
О бархате, склоненном к кружевам,
О всех стихах, какие бы сказали
Вы — мне, я — Вам.

Я думаю еще о горсти пыли,
Оставшейся от Ваших губ и глаз…
О всех глазах, которые в могиле.
О них и нас.

Руан

И я вошла, и я сказала: — Здравствуй!
Пора, король, во Францию, домой!
И я опять веду тебя на царство,
И ты опять обманешь, Карл Седьмой!

Не ждите, принц, скупой и невеселый,
Бескровный принц, не распрямивший плеч,
Чтоб Иоанна разлюбила — голос,
Чтоб Иоанна разлюбила — меч.

И был Руан, в Руане — Старый рынок…
— Все будет вновь: последний взор коня,
И первый треск невинных хворостинок,
И первый всплеск соснового огня.

А за плечом — товарищ мой крылатый
Опять шепнет: — Терпение, сестра! —
Когда сверкнут серебряные латы
Сосновой кровью моего костра.

***

Поцеловала в голову,
Не догадалась — в губы!
А все ж — по старой памяти —
Ты хороша, Любовь!

Немножко бы веселого
Вина, — да скинуть шубу, —
О как — по старой памяти —
Ты б загудела, кровь!

Да нет, да нет, — в таком году
Сама любовь — не женщина!
Сама Венера, взяв топор,
Громит в щепы подвал.

В чумном да ледяном аду,
С Зимою перевенчанный,
Амур свои два крылышка
На валенки сменял.

Прелестное создание!
Сплети-ка мне веревочку
Да сядь — по старой памяти —
К девчонке на кровать.

— До дальнего свидания!
— Доколь опять научимся
Получше, чем в головочку
Мальчишек целовать.

***

Рас-стояние: версты, мили…
Нас рас-ставили, рас-садили,
Чтобы тихо себя вели
По двум разным концам земли.

Рас-стояние: версты, дали…
Нас расклеили, распаяли,
В две руки развели, распяв,
И не знали, что это — сплав

Вдохновений и сухожилий…
Не рассо́рили — рассори́ли,
Расслоили…
                         Стена да ров.

Расселили нас, как орлов –

Заговорщиков: версты, дали…
Не расстроили — растеряли.
По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который — март?!
Разбили нас — как колоду карт!

***

Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —

В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.

Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всé — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —

Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.

Тáк край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…

…Мне хлебом был,
И снегом был.
И снег не бел,
И хлеб не мил.

***

«Я стол накрыл на шестерых…»

Всё повторяю первый стих
И всё переправляю слово:
— «Я стол накрыл на шестерых»…
Ты одного забыл — седьмого.

Невесело вам вшестером.
На лицах — дождевые струи…
Как мог ты за таким столом
Седьмого позабыть — седьмую…

Невесело твоим гостям,
Бездействует графин хрустальный.
Печально — им, печален — сам,
Непозванная — всех печальней.

Невесело и несветло.
Ах! не едите и не пьете.
— Как мог ты позабыть число?
Как мог ты ошибиться в счете?

Как мог, как смел ты не понять,
Что шестеро (два брата, третий —
Ты сам — с женой, отец и мать)
Есть семеро — раз я́на свете!

Ты стол накрыл на шестерых,
Но шестерыми мир не вымер.
Чем пугалом среди живых —
Быть призраком хочу — с твоими,

(Своими)…
                    Робкая как вор,
О — ни души не задевая! —
За непоставленный прибор
Сажусь незваная, седьмая.

Раз! — опрокинула стакан!
И всё. что жаждало пролиться, —
Вся соль из глаз, вся кровь из ран —
Со скатерти — на половицы.

И — гроба нет! Разлуки — нет!
Стол расколдован, дом разбужен.
Как смерть — на свадебный обед,
Я — жизнь, пришедшая на ужин.

…Никто: не брат, не сын, не муж,
Не друг — и всё же укоряю:
— Ты, стол накрывший на шесть — душ,
Меня не посадивший — с краю.

***
Кто создан из камня, кто создан из глины, —
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело — измена, мне имя — Марина,
Я — бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти —
Тем гроб и надгробные плиты…
— В купели морской крещена — и в полете
Своем — непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня — видишь кудри беспутные эти? —
Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной — воскресаю!
Да здравствует пена — веселая пена —
Высокая пена морская!

3.5. Заключительное слово ведущего

Дорогие друзья! На этом наш вечер заканчивается. Надеемся, что знакомство с творчеством Марины Ивановны Цветаевой! Мы немного соприкоснулись с ее биографией, ее личностью, душой, а главное – с ее поэзией. Пусть это знакомство станет началом большой дружбы. До новых встреч!

Список источников:

https://www.culture.ru/persons/8275/marina-cvetaeva

https://liveinmsk.ru/places/doma/dom-tsvetaevyh-v-trehprudnom

https://www.liveinternet.ru/users/lviza_neo/post126557169

http://tsvetaeva.lit-info.ru/tsvetaeva/proza/mat-i-muzyka.htm

Поэты

https://c1.staticflickr.com/2/1931/44921214512_6e39525b86_b.jpg

С. Э.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Цветаева,_Марина_Ивановна

http://www.litfund.ru/auction/13/409/

http://tsvetaeva.lit-info.ru/tsvetaeva/zapisnye-knizhki/index.htm

Октябрь в вагоне

Поэмы и драмы (роспись по 7-томнику)

https://ilibrary.ru/text/3171/p.1/index.html

http://www.kazan.aif.ru/culture/person/ubiystvo_ot_rezhima_pochemu_75_let_nazad_pogibla_poet_marina_cvetaeva

https://www.liveinternet.ru/community/1915464/post126948982/

http://wikimapia.org/10692300/ru/%D0%94%D0%BE%D0%BC-%D0%BF%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%B8-%D0%9C-%D0%98-%D0%A6%D0%B2%D0%B5%D1%82%D0%B0%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B9

https://ilibrary.ru/author/tsvetaeva/index.html

https://arzamas.academy/mag/387-tsvetaeva

Стихи к Блоку

Сценарий внеклассного мероприятия на тему: «Жизнь и творчество М. Цветаевой». (Литературно-музыкальный сценарий о жизни и творчестве Марины Цветаевой)

Дата проведения:

Место проведения: актовый зал учебного заведения

Цель – знакомство учеников 1-2 курсов с основными фактами биографии и поэтическим наследием М.И. Цветаевой.

Задачи занятия:

1. Изучение влияния на творчество Цветаевой поэзии и личности А.С. Пушкина

2. Изучение феномена Москвы в жизни и творчестве Цветаевой.

3. Знакомство с любовной лирикой М. И. Цветаевой

Участники:

Первый ведущий 
Второй ведущий 
«Марина Цветаева»
Чтецы 

Вступительное слово педагога:

Добрый день, дорогие друзья! Наша сегодняшняя встреча посвящена великой поэзии Марины Ивановны Цветаевой и некоторым страницам её удивительной и трагической жизни.
8 октября мы отмечали 121-ю годовщину со дня рождения Марины Ивановны Цветаевой. К  ее творчеству невозможно быть равнодушным. Поэтический дар Марины Цветаевой  был поразительно многолик, как поэт она непрерывно росла и менялась до неузнаваемости. Без лучших стихов и поэм Цветаевой сейчас уже невозможно составить достаточно полное представление о русской литературе Серебряного века. А теперь давайте познакомимся с биографией великой поэтессы.

(На сцене появляется Цветаева)

«Цветаева»:

Моим стихам, написанным так рано, 
Что и не знала я, что я — поэт, 
Сорвавшимся, как брызги из фонтана, 
Как искры из ракет, 
Взорвавшимся, как маленькие черти, 
В святилище, где сон и фимиам, 
Моим стихам о юности и смерти, 
— Нечитанным стихам! — 
Разбросанным в пыли по магазинам 
(Где их никто не брал и не берет!) 
Моим стихам, как драгоценным винам, 
Настанет свой черед.

  (Марина уходит и садится за стол, на сцене появляются ведущие)

Ведущий №1: Великий русский поэт Марина Цветаева родилась в 1892 году в Москве. Москва была не просто местом рождения, так называемой «малой родиной» Цветаевой. Москва – это один из краеугольных камней ее духовной жизни. Это та почва, на которой вырос поэтический талант Цветаевой.

(Ведущие отходят, из-за стола встаёт Марина и читает стихотворение)

«Цветаева»:

Кто создан из камня, кто создан из глины, 
А я серебрюсь и сверкаю! 
Мне дело — измена, мне имя — Марина, 
Я — бренная пена морская. 
Кто создан из глины, кто создан из плоти — 
Тем гроб и надгробные плиты… 
— В купели морской крещена — и в полете 
Своем — непрестанно разбита! 
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети 
Пробьется мое своеволье. 
Меня — видишь кудри беспутные эти? — 
Земною не сделаешь солью. 
Дробясь о гранитные ваши колена, 
Я с каждой волной — воскресаю! 
Да здравствует пена — веселая пена — 
Высокая пена морская! 

(Уходит и садится за стол)

Ведущий №2: Москва – родной город Марины Цветаевой, город, где прошло ее детство, где она сформировалась как личность и как поэт. В Москве Цветаева провела и первые тяжкие годы после Октябрьского переворота, который она так и не приняла. Московская тема в ее творчестве неслучайна. Москва с детства была частью ее души.

«Цветаева»:

Красною кистью

Рябина зажглась.

Падали листья.

Я родилась.

Спорили сотни

Колоколов.

День был субботний:

Иоанн Богослов.

Мне и доныне

Хочется грызть

Жаркой рябины

Горькую кисть.

Ведущий №1: Поэтический дар Марины Цветаевой проснулся рано. Еще совсем маленькой девочкой она узнала историю дуэли Пушкина, и Пушкин заполнил собой всю воображаемую жизнь Цветаевой. Можно было бы сказать, что она была в него влюблена, как в живого человека, но это определение слишком бедное, оно не вполне описывает этот феномен – она не то чтобы была в него влюблена, она была полна им, она жила Пушкиным.

«Цветаева»:

Я помню тайный шкаф в красной комнате, где хранилась Книга – собрание сочинений Пушкина. Картина на стене, где изображена дуэль Пушкина. Заснеженное поле, деревца с черными прутьями, два черных человека ведут третьего, поддерживая — а еще один человек спиной отходит. Отходящий — это Дантес, уводят Пушкина, раненного в живот. Нас этим выстрелом всех в живот ранили.

Ведущий №2: Позже эта «игра в Пушкина» трансформировалась в духовном мире Цветаевой в образ волшебного, божественного Пушкина. Пушкин – это был подарок Цветаевой от русской истории и русского царя, как помазанника Божия. То, что в России появился Пушкин — потомок арапа Петра I Ганнибала, в глазах Цветаевой является действием Божественного Провидения, проявлением Божественной воли.

«Цветаева»: Этот удивительный подарок всей России – и мне – подарил не кто-нибудь, а сам Петр Первый. Это случилось в день, когда Петр решил выдать замуж за сына своего арапа, Осипа Абрамовича Ганнибала, Марью Алексеевну Пушкину. А может быть, еще раньше, когда Петр впервые увидел абиссинского мальчика Ибрагима своими черными, светлыми, веселыми и страшными глазами. Взгляд этих глаз был приказом: Пушкину – быть.

(На сцене появляется чтец)

Чтец:

«И шаг, и светлейший из светлых

Взгляд, коим поныне светла…

Последний — посмертный — бессмертный

Подарок России — Петра».

Ведущий №1: Великая, трагическая и безнадежная любовь Марины к Москве так и не принесла ей счастья.

«Цветаева»: Москва была тем городом, в котором мне хотелось не только радостно жить, но и радостно умереть.

Чтец:

Облака — вокруг,

Купола — вокруг,

Надо всей Москвой

Сколько хватит рук! —

Возношу тебя, бремя лучшее,

Деревцо мое

Невесомое!

В дивном граде сем,

В мирном граде сем,

Где и мертвой — мне

Будет радостно, —

Царевать тебе, горевать тебе,

Принимать венец,

О, мой первенец!

Ты постом говей,

Не сурьми бровей

И все сорок — чти —

Сороков церквей.

Исходи пешком — молодым шажком! —

Все привольное

Семихолмие.

Будет твой черед:

Тоже — дочери

Передашь Москву

С нежной горечью.

Мне же вольный сон, колокольный звон,

Зори ранние —

На Ваганькове.

Ведущий №2: К сожалению, Марине не суждена была радостная жизнь в Москве. Город, так страстно и бесконечно любимый, отверг своего верного поэта в тяжкое время, превратился из надежды в глубокую боль.

«Цветаева»:

Да, я в 1916 году первая так и сказала про Москву. И этим счастлива и горда, ибо это была Москва последнего часа и раза. На прощанье. Эти стихи были – пророческие

Чтец:

«– Голубочки где твои? – Нет корму.

– Кто унес его? – Да ворон черный.

– Где кресты твои святые? – Сбиты.

– Где сыны твои, Москва? – Убиты.

Что же делаешь, голубка: – Плачу.

Где же спесь твоя, Москва? – Далече».

Ведущий №1: Пронзительная лирика Марины Цветаевой трогает за душу каждого читателя. Ее способность любить безоглядно, бескорыстно и безответно нашла яркое отражение в ее стихах. Сила этой любви поражает читателя. Любовь была главным стержнем в жизни Марины Цветаевой. Все, что происходило с ней, все, что ее интересовало, задевало, радовало и мучило – все это вращалось вокруг любви.

Ведущий №2: Олицетворением мужественности, силы и красоты в глазах Цветаевой был Пушкин. Она вообще считала поэта идеалом мужчины. И в каждом своем возлюбленном она искала эти черты, и каждый раз – тщетно. Желание любви и невозможность найти того, кто в полной мере отвечал бы этому высокому идеалу, вызывало боль.

И все-таки она снова и снова настойчиво искала эту «родственную душу», это «понимающее сердце». Она находила их, очаровывалась, восторгалась – и, поняв, что это снова «не то», мучилась, страдала. Сердце ее было всегда открыто для любви, она ждала этой любви. Цветаева не обманывала себя — она знала, что снова будет страдать, но это не могло остановить ее.

«Цветаева»: Подлинно-высокой любви, той любви, о которой я мечтала в юности, нельзя достичь здесь, на земле. Все великие любовники погибли. Вспомните Ромео и Джульетту, Тристана и Изольду, Амазонку и Ахиллеса, Зигфрида и Брунгильду. Они не имеют будущего, они живут только настоящим — любовью и смертью, безотлучно стоящей подле них. Они так и не смогли соединиться, но их любовное разъединение оборачивается совершеннейшим из единений.

Любить – это значит принадлежать кому-то полностью, без оглядки. Броситься в любовь с головой, в самую глубь любви. И чтобы тебя любили также — ослепнув и оглохнув, не принимая во внимание никого и ничего вокруг.

(Звучит песня на стихи М. Цветаевой «Я тебя отвоюю…»)

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,

Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,

Оттого что я тебе спою – как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца –

Оттого что в земной ночи я вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя – замолчи! –

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на груди персты –

О проклятие! – у тебя остаешься – ты:

Два крыла твои, нацеленные в эфир,-

Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!»

Ведущий №1: Порой ее избранниками и в дружбе, и в любви становились люди, совершенно для этого не подходящие. Окружающие только удивлялись – да что Марина могла найти в таком человеке?

Ведущий №2: Личность возлюбленного была для Цветаевой не так уж и важна, важно было другое – огромная нерастраченная возможность очаровываться.

«Цветаева»: Я вижу в нем то, чего не увидит никто в мире – даже та, которую он назовет своей женой.

(Звучит песня на стихи М. Цветаевой «Мне нравится…»

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами,

Что никогда тяжелый шар земной

Не уплывет под нашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешной —

Распущенной — и не играть словами,

И не краснеть удушливой волной,

Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне

Спокойно обнимаете другую,

Не прочите мне в адовом огне

Гореть за то, что я не вас целую.

Что имя нежное мое, мой нежный, не

Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе…

Что никогда в церковной тишине

Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой

За то, что вы меня — не зная сами! —

Так любите: за мой ночной покой,

За редкость встреч закатными часами,

За наши не-гулянья под луной,

За солнце, не у нас над головами,-

За то, что вы больны — увы! — не мной,

За то, что я больна — увы! — не вами!»

Ведущий №1: Любовная лирика Цветаевой не является «любовной» в привычном понимании. Это не просто любовь мужчины и женщины, не просто любовная страсть – это союз высоких душ, духовное родство. Так, ее письма и стихи к Анне Ахматовой не являются любовными в общепринятом значении этого слова – и тем не менее они выражают настоящую, преданную любовь.

Ведущий №2: Две великих женщины, два великих поэта оказались современниками, их судьбы пересеклись в тяжелое, трагическое время. Ахматова и Цветаева встречались, обменивались письмами. В горестные дни после расстрела мужа Ахматовой Цветаева писала ей, всеми силами старалась поддержать в несчастье.

«Цветаева»: Я знала, что Вы выстоите. Тот, кто понял Ваше творчество, знает, как Вы сильны. Я Вас так люблю, я так радуюсь Вам. Мой самый любимый поэт – это Вы. Мне кажется, было бы счастьем сгореть на костре – за Вас. Я знаю, понимаю, чувствую весь полет, всю тяжесть каждого Вашего слова. Я уже десять лет люблю Вас – с тех пор, как впервые писала Вам в Александровской слободе.

Чтец:

Узкий, нерусский стан —

Над фолиантами.

Шаль из турецких стран

Пала, как мантия.

Вас передашь одной

Ломаной черной линией.

Холод — в весельи, зной —

В Вашем унынии.

Вся Ваша жизнь — озноб,

И завершится — чем она?

Облачный — темен — лоб

Юного демона.

Каждого из земных

Вам заиграть — безделица!

И безоружный стих

В сердце нам целится.

В утренний сонный час,

— Кажется, четверть пятого, —

Я полюбила Вас,

Анна Ахматова.

Ведущий №1: Жизнь Цветаевой была полна тяжких испытаний, лишений, личных несчастий. Ее эмиграция была для нее невероятно тяжела. Но не менее тяжелым оказалось и возвращение на Родину.

Ведущий №2: Свои тяжелые последние дни одинокая и всеми забытая Цветаева провела в далекой Елабуге.

«Цветаева»:

Я бы никогда не вернулась в Россию, если бы знала, как это страшно.

Но и не вернуться я тоже – не могла.

Чтец:

Идешь, на меня похожий,

Глаза устремляя вниз.

Я их опускала — тоже!

Прохожий, остановись!

Прочти — слепоты куриной

И маков набрав букет,

Что звали меня Мариной,

И сколько мне было лет.

Не думай, что здесь — могила,

Что я появлюсь, грозя…

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя!

И кровь приливала к коже,

И кудри мои вились…

Я тоже была, прохожий!

Прохожий, остановись!

Сорви себе стебель дикий

И ягоду ему вслед,—

Кладбищенской земляники

Крупнее и слаще нет.

Но только не стой угрюмо,

Главу опустив на грудь,

Легко обо мне подумай,

Легко обо мне забудь.

Как луч тебя освещает!

Ты весь в золотой пыли…

— И пусть тебя не смущает

Мой голос из-под земли.

Ведущий №1: Марина много писала о своей смерти. Она не боялась мрачных пророчеств, потому что умела любить жизнь.

Ведущий №2: И пусть любовь не спасла поэта, но эта великая, горькая и светлая Любовь осталась жить вечно в ее прекрасных, пронзительных строках.

(Звучит песня, посвященная Марине Цветаевой)

Медленно верно газ
Плыл по уставшей комнате
Не задевая глаз
Тех, что вы вряд ли вспомните.
Бился неровно пульс
Мысли казались голыми
Из пистолета грусть
Целилась прямо в голову.
Строчки летели вниз
Матом ругались дворники
Я выбирала жизнь
Стоя на подоконнике.
В утренний сонный час
Час, когда все растаяло
Я полюбила вас
Марина Цветаева…

11

  ЛИТЕРАТУРНО – МУЗЫКАЛЬНЫЙ 
СПЕКТАКЛЬ,

                 
ПОСВЯЩЕННЫЙ ТВОРЧЕСТВУ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ                          

                «   НЕ ДАЛ МНЕ
БОГ ДАРА СЛЕПОСТИ…»

Задник сцены занимает  большой экран, на котором время от
времени появляются фотографии поэтессы и близких ей людей.

На сцене  стоит  стол с настольной лампой, рядом – кресло,
в котором сидит одна из исполнительниц песен с гитарой. У левого края сцены – 
вокзальная лавочка, на неё поставлен чемодан . Выше – карта, на которой
отмечены все места, связанные с пребыванием Марины Цветаевой.  Рядом как будто
застыла  в предчувствии  неизбежного расставания  немолодая женщин (чтица 1). В
глубине сцены – символическая  лестница, на одной из верхних ступенек  которой 
сидит третья героиня действия (чтица 2). Три женщины находятся  на сцене всё
время. Остальные участники действия – учащиеся –  появляются и уходят со сцены
по мере необходимости, их выступления  встраиваются  в логику спектакля.

Голос за кадром:

 

 

Иногда я думаю, что
я — вода…Можно зачерпнуть стаканом, но можно  наполнить и

море. Все дело во вместимости вашего сосуда и еще —  в
размерах жажды!

Поэт – романтический юноша  в свободной блузе –   выходит
на середину сцены.

Сорвись все звезды с небосвода,

Исчезни местность,

Все ж не оставлена свобода,

Чья дочь – словесность.

Она, пока есть в горле влага,

Не без приюта.

Скрипи, перо! Черней, бумага.

Лети, минута!

              (спускаясь, проходит через зал)

.

1 чтица    Мой день беспутен и нелеп:

У нищего прошу на хлеб,

 Богатому даю на бедность,

В иголку продеваю — луч,

Грабителю вручаю — ключ,

 Белилами румяню бледность.

Мне нищий хлеба не дает,

 Богатый денег не берет,

Луч не вдевается в иголку,

Грабитель входит без ключа,

 А дура плачет в три ручья –

Над днем без славы и без толку.

Голос за кадром:

.

Теперь
признаюсь в одной своей дурной страсти: искушать людей (испытывать) непомерной
своей правдивостью: небывалой: Кто вынесет?

2 чтица

Не
возьмешь моего румянца –

Сильного —
как разливы рек!

Ты
охотник, но я не дамся,

Ты погоня,
но я есмь бег.

Не
возьмешь мою душу живу!

Так, на
полном скаку погонь –

Пригибающийся
— и жилу

Перекусывающий
конь

Три женщины встают и вместе исполняют песню  «ПО ХОЛМАМ» (музыка
Ирины Писаревой)

По холмам — круглым и
смуглым

По холмам — круглым и
смуглым,

Под лучом — сильным и
пыльным,

Сапожком — робким и
кротким —

За плащом — рдяным и
рваным.

По пескам — жадным и
ржавым,

Под лучом — жгучим и
пьющим,

Сапожком — робким и
кротким —

За плащом — следом и
следом.

По волнам — лютым и
вздутым,

Под лучом — гневным и
древним,

Сапожком — робким и
кротким —

За плащом — лгущим и
лгущим.

Женщины садятся, в это время к
микрофону подходит одна из участниц вечера – ученица.

Что же мне
делать, слепцу и пасынку,

В мире,
где каждый и отч и зряч,

Где по
анафемам, как по насыпям –

Страсти!
где насморком Назван — плач!

Что же мне
делать, ребром и промыслом

Певчей! —
как провод! загар! Сибирь!

По
наважденьям своим — как по мосту!

С их
невесомостью В мире гирь.

Что же мне
делать, певцу и первенцу,

В мире,
где наичернейший — сер!

Где
вдохновенье хранят, как в термосе!

С этой
безмерностью В мире мер?

Исполнительница  поёт песню Сергея
Холкина  «ВЕСЕЛИСЬ,ДУША…»

Веселись, душа, пей и ешь!

А настанет срок —

Положите меня промеж

Четырёх дорог.

Там где во́ поле, во
пустом

Вороньё да волк,

Становись надо мной
крестом,

Раздорожный столб!

Не чуралася я в ночи

Окаянных мест.

Высоко надо мной торчи,

Безымянный крест.

Не один из вас, други,
мной

Был и сыт и пьян.

С головою меня укрой,

Полевой бурьян!

Не запаливайте свечу

Во церковной мгле.

Вечной памяти не хочу

На родной земле.

1
чтица – Все дело в том, чтобы мы
любили, чтобы у нас билось сердце – хоть бы и разбивалось вдребезги!

2 чтица – Я всегда разбивалась вдребезги, и все мои стихи –
те самые серебряные сердечные дребезги!

Исполняется песня Сергея Холкина  «КАБЫ НАС  С ТОБОЙ ДА СУДЬБА СВЕЛА…»

Кабы нас с тобой — да
судьба свела —

Ох, веселые пошли бы по
земле дела!

Не
один бы нам поклонился град,

Ох мой родный, мой
природный, мой безродный брат!

Как последний сгас на
мосту фонарь —

Я кабацкая царица, ты
кабацкий царь.

Присягай, народ, моему
царю!

Присягай его царице, —
всех собой дарю!

Кабы нас с тобой — да
судьба свела,

Поработали бы царские на нас
колокола,

Поднялся бы звон по
Москве-реке

О прекрасной самозванке и
ее дружке.

Нагулявшись, наплясавшись
на земном пиру,

Покачались бы мы, братец,
на ночном ветру…

И пылила бы дороженька —
бела, бела, —

Кабы нас с тобой — да
судьба свела!

Ученица
– с косой, восторженными глазами, очень возбужденно – как будто обращаясь к
женщине в кресле.  

Отрывок
из «Повести о Сонечке»

Марина,
я страшно – много говорю? Неприлично много, и сразу обо всём – всё я плачу:
плачу – навзрыд, а сама говорю. Я и во сне всё время говорю: спорю,
рассказываю, доказываю, а в общем – как ручей по камням – бессмыслица. –
Марина! Меня же никто не слушает. Только Вы, Марина!

 
Так, про ту ярмарку. Раз иду в своём платочке,и из-под платочка вижу: громадная
женщинам, даже баба, бабища в короткой малиновой юбке с блёстками под шарманку
танцует. А шарманку вертит –  чиновник. Немолодой уже, зелёный, с красным
носом, с кокардой. Тут я его страшно пожалела: бедный! должно быть, с должности
прогнали за пьянство, так он с голоду…А оказалось, Марина, от любви. Он десять
лет тому назад, где-то в своём городе, увидел её на ярмарке, и тогда она была
молоденькая и тоненькая и, должно быть, страшно трогательная. И сразу в неё
влюбился (а она в него – нет, потому что была уже замужем за чревовещателем), и
с утра стал пропадать на ярмарке, а когда ярмарка уехала, он тоже уехал, и
ездил за ней всюду, и его прогнали с должности, и он стал крутить шарманку, и
так десять лет  и крутит , и не заметил, что она разжирела – и уже не красивая,
а страшная…Мне кажется, если бы он крутить перестал, он бы сразу всё понял – и
умер.

   
— Марина, я сделала ужасную вещь: ведь его та женщина ни разу не поцеловала –
потому что, если бы она его хоть раз поцеловала, он бы крутить перестал: он
ведь этот поцелуй выкручивал! – Марина! Я перед всем народом …Подхожу к нему,
сердце колотится: «Не сердитесь, пожалуйста, я знаю вашу историю: как вы всё
бросили из-за любви, а так как я сама такая же…» — и перед всем народом его
поцеловала. В губы.

    
Вы не думайте, Марина, я себя – заставила, мне очень не хотелось, и неловко, и
страшно,:и его страшно, и её страшно, и…просто не хотелось! Но я тут же себе в
жизни не целовал, — три.И уже не поцелует, — четыре. А ты всегда говоришь, что
для тебя выше  любви  нет ничего, — пять. Докажи, — шесть». И есть, Марина,
поцеловала! Это был единственный трудный поцелуй за всю жизнь.

   
А он, должно быть, до сих пор стоит…Десять лет, десять лет пыльных площадей и
пьяных мужиков, а поцеловала всё-таки не та!

Звучит
песня  Елены Фроловой «ТЫ ЗАПРОКИДЫВАЕШЬ
ГОЛОВУ…»

Ты
запрокидываешь голову

 

Затем, что ты гордец и враль.

Какого спутника веселого

Привел мне нынешний
февраль!

Преследуемы оборванцами

И медленно пуская дым,

Торжественными
чужестранцами

Проходим городом родным.

Чьи руки бережные нежили

Твои ресницы, красота,

И по каким терновалежиям

Лавровая твоя верста…—

Не спрашиваю. Дух мой
алчущий

Переборол уже мечту.

В тебе божественного
мальчика,—

Десятилетнего я чту.

Помедлим у реки, полощущей

Цветные бусы фонарей.

Я доведу тебя до площади,

Видавшей отроков-царей…

Мальчишескую боль
высвистывай,

И сердце зажимай в
горсти…

Мой хладнокровный, мой
неистовый

Вольноотпущенник — прости!

Звучит длинный пронзительный  паровозный гудок –
символ очередного расставания, очередной потери.

Голос за кадром.

1921,  из письма Сергею Эфрону

 

18-го января было три
года, как мы расстались. 5-го мая будет десять лет, как мы встретились.— Десять
лет тому назад. — Але уже восемь лет, Сереженька!— Мне страшно Вам писать, я
так давно живу в тупом задеревенелом ужасе, не смея надеяться, что живы — и
лбом — руками — грудью отталкиваю то, другое. — Не смею. — Вот все мои мысли о
Вас.

Мне трудно Вам писать, но буду, потому что 1/1000000
доля надежды: а вдруг?! Бывают же чудеса! —Ведь было же 5-ое мая 1911
г. — солнечный день — когда я впервые на скамейке у моря увидела Вас. Вы
сидели рядом с Лилей, в белой рубашке. Я, взглянув, обмерла: “— Ну, можно ли
быть таким прекрасным? Когда взглянешь на такого — стыдно ходить по земле!”

.Но, чтобы Вы не слышали горестной вести из
равнодушных уст, — Сереженька, в прошлом году, в Сретение, умерла Ирина.Болели
обе, Алю я смогла спасти, Ирину- нет. Сереженька, если Вы живы, мы встретимся,
у нас обязательно будет сын.

Звучит
песня Сергея Холкина «ГОВОРИЛА
МНЕ БАБКА ЛЮТАЯ»

Говорила мне бабка лютая,

Коромыслом от злости
гнутая:

— Не дремить тебе в люльке
дитятка,

Не белить тебе пряжи
вытканной, —

Царевать тебе — под
заборами!

Целовать тебе, внучка, —
ворона.

Ровно облако побелела я:

Вынимайте рубашку белую,

Жеребка не гоните черного,

Не поите попа соборного,

Вы кладите меня под
яблоней,

Без моления, да без
ладана.

Поясной поклон,
благодарствие

За совет да за милость
царскую,

За карманы твои порожние

Да за песни твои
острожные,

За позор пополам со
смутою, —

За любовь за твою за
лютую.

Как ударит соборный
колокол —

Сволокут меня черти
волоком,

Я за чаркой, с тобою
роспитой,

Говорила, скажу и Господу,
—

Что любила тебя,
мальчоночка,

Пуще славы и пуще
солнышка.

Голос
за кадром.

Все эти годы — кто-то
рядом, но так безлюдно!— Ни одного воспоминания

Я совершенно та же,
так же меня все обманывают — внешне и внутренне

только быт совсем
отпал, ничего уже не люблю, кроме содержания своей

грудной клетки. —

Чтец –
старшеклассник

 

Московский герб: ге

рой пронзает гада.

Дракон в
крови. Герой в луче.- Так надо.

Во имя
Бога и души живой

 Сойди с
ворот, Господень часовой!

Верни нам
вольность, Воин, им — живот.

Страж
роковой Москвы — сойди с ворот!

И докажи —
народу и дракону –

Что спят
мужи — сражаются иконы.

Бог — прав

Тленьем
трав,

 Сухостью
рек,

Воплем
калек,

Вором и
гадом,

Мором и
гладом,

Громом и
градом.

Попранным
Словом.

Проклятым
годом.

Пленом
царевым.

Вставшим
народом.

 

Исполняется
песня Сергея Холкина «ОБЛАКА ВОКРУГ…»

 

     Облака — вокруг,

     Купола — вокруг,

     Надо всей Москвой

     Сколько хватит рук!
—

     Возношу тебя, бремя
лучшее,

     Деревцо мое

     Невесомое!

     В дивном граде сем,

     В мирном граде сем,

     Где и мертвой — мне

     Будет радостно, —

     Царевать тебе,
горевать тебе,

     Принимать венец,

     О мой первенец!

     Ты постом говей,

     Не сурьми бровей

     И все сорок — чти —

     Сороков церквей.

     Исходи пешком —
молодым шажком! —

     Все привольное

     Семихолмие.

     Будет твой черед:

     Тоже — дочери

     Передашь Москву

     С нежной горечью.

     Мне же вольный сон,
колокольный звон,

     Зори ранние —

     На Ваганькове.

2 чтица

Удар, заглушённый годами забвенья,

 Годами
незнанья.

Удар,
доходящий — как женское пенье,

 Как
конское ржанье,

Как
страстное пенье сквозь косное зданье

Удар —
доходящий.

Удар,
заглушённый забвенья, незнанья 

Беззвучною
чашей.

Звучит песня Ирины Писаревой
«ЖИВ, А НЕ УМЕР ДЕМОН ВО МНЕ…»                   

 

Жив, а не умер

Демон во мне!

В теле как в трюме,

В себе как в тюрьме.

Мир — это стены.

Выход — топор.

(«Мир — это сцена»,

Лепечет актер).

И не слукавил,

Шут колченогий.

В теле — как в славе.

В теле — как в тоге.

Многие лета!

Жив — дорожи!

(Только поэты

В кости — как во лжи!)

Нет, не гулять нам,

Певчая братья,

В теле как в ватном

Отчем халате.

Лучшего стоим.

Чахнем в тепле.

В теле — как в стойле.

В себе — как в котле.

Голос
за кадром.

  Берлин меня сплошь
обокрал, я уехала нищая, с распиленными хрящами и растянутыми жилами  

Появляются двое –
возмущенная эмигрантка и молодой человек – явно поэтическая душа.

 Эмигрантка — Нет, вы только посмотрите! Людей пера она
называет проказой! Всех эмигрантов –шушерой и мелким народом!

Молодой человек — Что вы, ее обожать нужно, а не обижать!

Эмигрантка — Да ее никто и не обижает- сама кого
хочет обидит. Вы не знаете, какая она зубастая, ежистая, неудобная,
непортативная какая-то! Может быть, прекрасная душа, но- ужасный характер! И
удивительно злой язык! Иногда не знаешь: ребенок, женщина, черт?

Молодой
человек — Знаете
станиславское «вхождение в круг?» Так она – сплошное выхождение из круга.
Или,что то же – сплошной центр!

Эмигрантка — Ее, между прочим , никто не любит.
Отзываются о ней с усмешкой и с опаской…

Молодой
человек — Еще бы,
понятно…Женщины не любят за красоту, мужчины за ум, поэты – за дар. И те, и
другие, и третьи – за особость, за дар особости, опасность особости.

2 чтица

Чем пахнет? Спешкой крайнею,

Потачкой и
грешком:

Коммерческими
тайнами

 И бальным
порошком.

Холостяки
семейные

В
перстнях, юнцы маститые…

Нашучено,
насмеяно,

А главное
— насчитано!

 И крупными, и мелкими,

И рыльцем,
и пушком.

Коммерческими
сделками

И бальным
порошком.

(Вполоборота:
это вот —

 Наш дом?
– Не я хозяйкою!)

Один — над
книжкой чековой,

Другой —
над ручкой лайковой,

А тот —
над ножкой лаковой

Работает
тишком.

…Коммерческими
браками

 И бальным
порошком.

Серебряной
зазубриной

В окне —
звезда мальтийская!

Наласкано,
налюблено,

А главное
— натискано!

Нащипано…
(Вчерашняя

Снедь — не
взыщи: с душком!)

…Коммерческими
шашнями

И бальным
порошком.

Цепь
чересчур короткая?

Зато не
сталь, а платина!

Тройными
подбородками

Тряся, тельцы
— телятину

Жуют. Над
шейкой сахарной

Черт — с
газовым рожком.

…Коммерческими
крахами

И неким порошком –

Исполняется песня Сергея Холкина «КВИТЫ, ВАМИ Я ОБЪЕДЕНА»

.

Квиты: вами я объедена,

Мною — живописаны.

Вас положат — на
обеденный,

А меня — на письменный.

Оттого что, йотой
счастлива,

Яств иных не ведала.

Оттого что слишком часто
вы,

Долго вы обедали.

Всяк на выбранном заранее
—

Месте своего деяния,

Своего радения:

Вы — с отрыжками, я — с
книжками,

С трюфелем, я — с
грифелем,

Вы — с оливками, я — с
рифмами,

С пикулем, я — с дактилем.

В головах — свечами
смертными

Спаржа толстоногая.

Полосатая десертная

Скатерть вам — дорогою!

Табачку пыхнем гаванского

Слева вам — и справа вам.

Полотняная голландская

Скатерть вам — да саваном!

А чтоб скатертью не
тратиться —

В яму, место низкое,

Вытряхнут

С крошками, с огрызками.

Каплуном-то вместо голубя

— Порох! душа — при
вскрытии.

А меня положат — голую:

Два крыла прикрытием.

 

К
микрофону подходит девушка с развёрнутым письмом – читает:

 Раньше я всё любила, всё любить умела, кроме другого,
живого. Другой мне всегда мешал, это была стена, об которую я билась, я не
умела с живыми

__Милый друг. Вы вернули меня к жизни, в которой я
столько раз пыталась и все-таки ни часу не сумела жить.  Всех обманывала моя
сила в других мирах; сильный там — слабый здесь. Люди поддерживали во мне мою
раздвоенность. Это было жестоко. Нужно было или излечить — или убить. Вы меня
просто полюбили…Вы- мое спасение и от смерти, и от жизни. Вы – жизнь!

Вы первый Арлекин за жизнь, в которой не
счесть — Пьеро!

Я в Вас чувствую силу, этого со мной никогда не было.
Я никогда не давала человеку права выбора: или всё — или ничего, но в этом всё
— как в первозданном хаосе — человек пропадал , терял себя и в итоге меня…Вы
сделали надо мной чудо, я в первый раз ощутила единство неба и земли.

Будь! Не отдавай меня без боя! Не отдавай меня нoчи,
фонарям, мостам, прохожим, всему, всем.

Исполняется песня
Сергея Холкина «Я ТЕБЯ ОТВОЮ…»

Я тебя отвоюю у всех
земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя
колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою
— лишь одной ногой,

Оттого что я о тебе спою —
как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех
времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у
всех мечей,

Я ключи закину и псов
прогоню с крыльца —

Оттого что в земной ночи я
вернее пса.

Я тебя отвоюю у всех
других — у той, одной,

Ты не будешь ничей жених,
я — ничьей женой,

И в последнем споре возьму
тебя — замолчи!-

У того, с которым Иаков
стоял в ночи.

Но пока тебе не скрещу на
груди персты —

О проклятие!- у тебя
остаешься — ты:

Два крыла твои, нацеленные
в эфир,-

Оттого, что мир — твоя
колыбель, и могила — мир!

  И
вновь раздаётся  пронзительный гудок.

1 чтица
(вставая с лавочки и подходя к микрофону; пальцы сжаты в кулаки)

В наших
бродячих

Братствах
рыбачьих

 Пляшут —
не плачут.

Пьют, а не
плачут.

Кровью
горячей

Платят —
не плачут.

Жемчуг в
стакане

Плавят — и
миром

Правят —
не плачут.

— Так я
ухожу? – Насквозь

 Гляжу.
Арлекин, за верность,

Пьеретте
своей — как кость

 Презреннейшее
из первенств

Бросающий:
честь конца,

Жест
занавеса. Реченье

Последнее.
Дюйм свинца

В грудь:
лучше бы, горячей бы

И
— чище бы…Зубы

Втиснула в
губы.

Плакать не
буду.

Самую
крепость —

В самую
мякоть.

Только не
плакать.

В
братствах бродячих

Мрут, а не
плачут,

Жгут, а не
плачут.

В пепел и
в песню

Мертвого прячут

В
братствах бродячих.

—  Так
первая? Первый ход?

Как в
шахматы, значит? Впрочем,

Ведь даже
на эшафот

Нас
первыми просят…

— Срочно

Прошу, не
глядите! — Взгляд.-

(Вот-вот
уже хлынут градом!

 -Ну как
их загнать назад

В глаза?!)
— Говорю, не надо

Глядеть!!!

Внятно и
громко,

Взгляд в
вышину:

—   Милый,
уйдемте,

Плакать
начну!

Исполняется
песня Сергея  Холкина «ДУША»

      Выше! Выше! Лови —
летчицу!

     Не спросившись лозы
— отческой

     Нереидою по —
лощется,

     Нереидою в ла —
зурь!

     Лира! Лира! Хвалынь
— синяя!

     Полыхание крыл — в
скинии!

 

    
Над мотыгами — и — спинами

     Полыхание двух бурь!

     Муза! Муза! Да как —
смеешь ты?

     Только узел фаты —
веющей!

     Или ветер страниц —
шелестом

     О страницы — и смыв,
взмыл…

     И покамест — счета
— кипами,

     И покамест — сердца
— хрипами,

     Закипание — до —
кипени

     Двух вспененных —
крепись — крыл.

     Так, над вашей игрой
— крупною,

     (Между трупами — и
— куклами!)

     Не общупана, не
куплена,

     Полыхая и пля — ша –

     Шестикрылая, ра —
душная,

     Между мнимыми — ниц!
— сущая,

     Не задушена вашими
тушами

     Ду — ша!

 

К
микрофонам у разных краёв сцены выходят юноша и девушка. Первый распечатывает
письмо и читает.

          Каторжного
клейма поэта я ни на одном не видела: это жжет за версту! Ярлыков стихотворца
видала много — и разных…Они жили и писали стихи— вне наваждения, вне
расточения, копя всё в строчки — не только жили: наживались. И достаточно
нажившись, разрешали себе стих…. Они были хуже не-поэтов, ибо зная, что им
стихи стоят (месяцы и месяцы воздержания, скряжничества, небытия!), требовали
за них с окружающих непомерной платы: кадил, коленопреклонения, памятников
заживо. И у меня никогда не было соблазна им отказать: галантно кадила — и
отходила

Девушка, обращаясь
к  юноше:

         А теперь, Пастернак, просьба:
не уезжайте в Россию, не повидавшись со мной. Россия для меня почти тот-свет.
Знай я, что Вы в Австралию, к змеям, к прокаженным, мне бы не было страшно, я
бы не окликала. Но в Россию — окликаю.

Звучит
песня, посвященная Борису Пастернаку,  –  «РАС-СТОЯНИЯ…»

Рас-стояние: версты,
мили…

Нас рас-ставили,
рас-садили,

Чтобы тихо себя вели

По двум разным концам
земли.

Рас-стояние: версты,
дали…

Нас расклеили, распаяли,

В две руки развели,
распяв,

И не знали, что это —
сплав

Вдохновений и сухожилий…

Не рассорили — рассорили,

Расслоили…

           Стена да ров.

Расселили нас, как орлов-

Заговорщиков: версты,
дали…

Не расстроили — растеряли.

По трущобам земных широт

Рассовали нас, как сирот.

Который уж, ну который —
март?!

Разбили нас — как колоду
карт!

 Менее
громко, но всё более сиротски звучит гудок.

1 чтица

 

Терпеливо, как щебень бьют,

Терпеливо,
как смерти ждут,

Терпеливо,
как вести зреют,

Терпеливо,
как месть лелеют —

Буду ждать
тебя (пальцы в жгут –

Так
Монархини ждет наложник)

Терпеливо,
как рифмы ждут,

Терпеливо,
как руки гложут.

Буду ждать
тебя (в землю — взгляд,

Зубы в
губы. Столбняк. Булыжник.)

Терпеливо,
как негу длят,

Терпеливо,
как бисер нижут.

Скрип
полозьев, ответный скрип

Двери:
рокот ветров таежных.

Голос
за кадром

 Аля, если бы ты знала, как я скучаю по тебе
и папе. Мне очень надоело жить, но хочется дожить до конца войны, чтобы понять:
чтo — к чему.

…   я
от хорошего — сразу плачу, глаза сами плачут, и чаще всего в общественных
местах, — просто от ласковой интонации. Глубокая израненность. Но я — от всего
плачу: просто открываю рот как рыба и начинаю глотать (давиться), а другие не
знают куда девать глаза.

Исполняется песня Елены Фроловой «БОГ СОГНУЛСЯ ОТ ЗАБОТЫ…»

 

Бог согнулся от заботы

И затих.

Вот и улыбнулся, вот и

Много ангелов святых

С лучезарными телами

Сотворил.

Есть с огромными крылами,

А бывают и без крыл.

Оттого и плачу много,

Оттого —

Что взлюбила больше Бога

Милых ангелов его.

…

Настанет
день — печальный, говорят! –

Отцарствуют,
отплачут, отгорят,-

Остужены
чужими пятаками,-

Мои глаза,
подвижные, как пламя.

И —
двойника нащупавший двойник —

Сквозь
легкое лицо проступит — лик.

О, наконец
тебя я удостоюсь,

Благообразия
прекрасный пояс!

А издали —
завижу ли и вас? –

Потянется,
растерянно крестясь,

Паломничество
по дорожке черной

К моей
руке, которой не отдерну,

 К моей
руке, с которой снят запрет,

 К моей
руке, которой больше нет.

На ваши
поцелуи, о живые,

Я ничего
не возражу — впервые.

Меня
окутал с головы до пят

Благообразия
прекрасный плат.

Ничто меня
уже не вгонит в краску.

Святая у
меня сегодня Пасха.

По улицам
оставленной Москвы

Поеду — я,
и побредете — вы.

И не один
дорогою отстанет,

И первый
ком о крышку гроба грянет,—

 И
наконец-то будет разрешен

Себялюбивый,
одинокий сон.

 И ничего
не надобно отныне

Новопреставленной
болярыне Марине.

 Гудок
звучит издалека – эхо уходящего поезда.                                        

Звучит
песня  М. Минкова «УЖ
СКОЛЬКО ИХ УПАЛО В ЭТУ БЕЗДНУ…»

 

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я
исчезну

С поверхности земли.

Застынет всё, что пело и
боролось,

Сияло и рвалось:

И зелень глаз моих, и
нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с ее
насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет всё — как будто бы
под небом

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в
каждой мине,

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова
в камине

Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в
чаще,

И колокол в селе…

— Меня, такой живой и
настоящей

На ласковой земле!

К вам всем — что мне, ни в
чем не знавшей меры,

Чужие и свои?! —

Я обращаюсь с требованьем
веры

И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно
и устно:

За правду да и нет,

За то, что мне так часто —
слишком грустно

И только двадцать лет,

За то, что мне прямая
неизбежность —

Прощение обид,

За всю мою безудержную
нежность

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных
событий,

За правду, за игру…

— Послушайте! — Еще меня
любите

За то, что я умру.

1 чтица

 

Пригвождена к позорному столбу

 Славянской
совести старинной,

С змеею в
сердце и с клеймом на лбу,

Я
утверждаю, что — невинна.

Я
утверждаю, что во мне покой

 Причастницы
перед причастьем.

Что не моя
вина, что я с рукой

По
площадям стою — за счастьем.

Пересмотрите
все мое добро,

Скажите —
или я ослепла?

Где золото
мое? Где серебро?

 В моей
руке — лишь горстка пепла!

И это все,
что лестью и мольбой

Я
выпросила у счастливых.

И это все,
что я возьму с собой

В край
целований молчаливых.

Исполняется
песня Сергея Холкина  «ПТИЦА ФЕНИКС»

            * * *

               Что другим
не нужно — несите мне:

               Всё должно
сгореть на моем огне!

               Я и жизнь
маню, я и смерть маню

               В легкий
дар моему огню.

               Пламень
любит легкие вещества:

               Прошлогодний
хворост — венки — слова…

               Пламень
пышет с подобной пищи!

               Вы ж
восстаньте — пепла чище!

              
Птица-Феникс я, только в огне пою!

               Поддержите
высокую жизнь мою!

               Высоко горю
и горю до тла,

               И да будет
вам ночь светла.

               Ледяной
костер, огневой фонтан!

               Высоко несу
свой высокий стан,

               Высоко несу
свой высокий сан —

               Собеседницы
и Наследницы!