Сценарий черная курица или подземные жители

ЧЕРНАЯ 
КУРИЦА, ИЛИ ПОДЗЕМНЫЕ
ЖИТЕЛИ

По 
мотивам одноименной
сказки Антония Погорельского

 
Сценарий в двух действиях.

Время
действия 60 минут.

Действующие
лица:

Алеша

Чернушка,
министр Подземного
Царства

Король 
Подземного царства

Виночерпий

Брадобрей

Хранитель
Ключей

Учитель

Попечитель 
школы

Кухарка
Тринушка

Массовка:

Одноклассники
Алеши:

Первый 

Второй 

Кухарка
Тринушка

Рыцари

Дамы

Действие
1

Сцена
1.

Занавес
опущен. Алеша выглядывает 
из-за занавеса:

АЛЕША:
Да, все разъехались 
на каникулы, скучно
в интернате! Все
книги уже перечитал…
Мама с папой опять не
приехали… (достает
из кармана золотые
часы, смотрит) Вот часы
подарили и велели ждать…

Выбегает 
Черная Курица, квохчет,
мечется, за ней гонится 
кухарка Тринушка.

КУХАРКА
ТРИНУШКА: Алеша, Алеша! Помоги мне поймать
курицу!

ЧЕРНУШКА:
Кудах, кудах, кудуху!

Алеша,
спаси Чернуху!

Кудуху,
кудуху,

Чернуху,
Чернуху!

Алеша
подбегает к кухарке,
хватает ее за руки,
говорит быстро, умоляюще:

АЛЕША: Душенька, Тринушка!
Ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая…
Пожалуйста, оставь мою Чернушку!

КУХАРКА
ТРИНУШКА: Черную курицу надо зарезать.
Она ведь еще не снесла ни одного яйца.

АЛЕША:
Тринушка! Вот посмотри, что я тебе подарю,
если ты будешь добра!  (Протягивает
золотые часы). Пожалуйста, не тронь
мою Чернушку!

Кухарка
Тринушка, быстро оглянувшись,
берет часы и уходит.
Алеша ласково гладит
подбежавшую к нему
Чернушку.

АЛЕША:
Чернушка, хорошая моя. Удалось спасти
тебя от смерти!

ЧЕРНУШКА:
Кудах, кудах, кудуху!

     Не 
поймала ты Чернуху!

     Кудуху,
кудуху!

     Чернуху,
Чернуху!

     Сцена
2.

Темнота.
Занавес поднят. На
сцене – уютная
комнатка. Алеша спит
на кушетке. Тихо входит
Чернушка со свечой
в руке.

ЧЕРНУШКА
(старается мягко 
разбудить мальчика):
Алеша, Алеша!

АЛЕША
(открывает глаза,
слегка испуганно): Ах! это ты, Чернушка!
Как ты зашла сюда?

ЧЕРНУШКА:
Это я, Алеша! Ты не боишься меня, не правда
ли?

АЛЕША:
Зачем я буду тебя бояться? Я тебя люблю;
только для меня странно, что ты так хорошо
говоришь: я совсем не знал, что ты говорить
умеешь!

ЧЕРНУШКА: Если ты меня не боишься,
так поди за мною: я тебе покажу что-нибудь
хорошенькое. Одевайся скорее!

Алеша
встает, Чернушка проводит
его вдоль сцены,
на минуту уводит за
кулисы. В это время 
на сцену выходят 
рыцари в доспехах,
дамы, все замирают,
как статуи.

Выходят
на сцену Алеша 
и Чернушка, дамы
улыбаются им, протягивают
руки.

ЧЕРНУШКА: Не трогай здесь ничего,
будь осторожен!

ПЕРВАЯ 
ДАМА: Как красив этот юный паж! Как пригож!

ВТОРАЯ 
ДАМА: Поздоровайтесь же, милый мальчик!

Алеша
говорит «Здравствуйте»
и протягивает 
руку. Просыпаются 
рыцари, нападают на
Чернушку. Чернушка
и Алеша вынуждены отступить
за кулисы.

Сцена
3

Те 
же декорации, что 
и в сцене 2, только
теперь Алеша не спит.
Входит Чернушка.

АЛЕША: Ах, здравствуй, Чернушка!
Я боялся, что никогда тебя не увижу. Здорова
ли ты?

ЧЕРНУШКА
(чуть укоризненно):
Здорова, но чуть было не занемогла по
твоей милости.

АЛЕША:
Как это, Чернушка?

ЧЕРНУШКА:
Ты добрый мальчик, но при том ты ветрен
и никогда не слушаешься с первого слова,
а это нехорошо! Вчера я говорила тебе,
чтоб ты молчал и ничего не трогал – ты
же поздоровался с дамами и протянул им
руку, а это разбудило рыцарей.

АЛЕША:
Виноват, любезная Чернушка, вперед не
буду! Пожалуйста, поведи меня сегодня
опять туда; ты увидишь, что я буду послушен.

Алеша
и Чернушка идут снова.
Повторяется сцена
с дамами, но теперь
Алеша молчит. Чернушка
взмахивает на них крыльями,
и дамы с рыцарями убегают
за кулисы.

Сцена
4

Торжественно 
входят Король и его 
свита – Виночерпий,
Брадобрей, Хранитель 
Ключей. Алеша низко 
кланяется Королю,
Король отвечает благосклонным
кивком головы.

КОРОЛЬ: Мне давно было известно,
что ты добрый мальчик; но третьего дня
ты оказал великую услугу моему народу
и за то заслуживаешь награду. Мой главный
министр донес мне, что ты спас его от неизбежной
и жестокой смерти.

АЛЕША
(изумленно): Когда?

КОРОЛЬ:
Третьего дня на дворе, Вот тот, который
обязан тебе жизнью.

Король 
указывает на Чернушку.
Чернушка сбрасывает
крылья.

АЛЕША
(поклонившись): Ваше Величество! Я не
могу принять на свой счет того, чего никогда
не делал. Третьего дня я имел честь избавить
от смерти не министра Вашего, а черную
нашу курицу, которую не любила кухарка
за то, что не снесла она ни одного яйца…

КОРОЛЬ
(гневно): Что ты говоришь! Мой министр
— не курица, а заслуженный чиновник!
(смягчаясь)  Скажи мне, чего ты желаешь?
Если я в силах, то непременно исполню
твое требование.

ЧЕРНУШКА
(на ухо): Говори смело, Алеша!

АЛЕША:
Я бы желал, чтобы, не учившись, я всегда
знал урок свой, какой мне ни задали.

КОРОЛЬ:
Не думал я, что ты такой ленивец. Но
делать нечего, я должен исполнить свое
обещание.

По 
знаку Короля Хранитель 
Ключей подносит на
блюде конопляное
семечко.

КОРОЛЬ: Возьми это семечко.
Пока оно будет у тебя, ты всегда знать
будешь урок свой, какой бы тебе ни задали,
с тем, однако, условием, чтоб ты ни под
каким предлогом никому не сказывал ни
одного слова о том, что ты здесь видел
или впредь увидишь. Малейшая нескромность
лишит тебя навсегда наших милостей, а
нам наделает множество хлопот и неприятностей.

Алеша
благодарит, бережно 
заворачивает семечко 
в бумагу. Король
прощается и уходит.

Сцена
5.

Виночерпий,
Брадобрей и Хранитель 
ключей вместе с Чернушкой 
окружают Алешу.

ВИНОЧЕРПИЙ:
Дорогой, мы так рады, так благодарны, что
Вы отважно спасли от смерти нашего друга!
Но ведь Вы, скорее всего, проголодались!
Я немедленно прикажу подать к столу все,
что ни прикажете!

БРАДОБРЕЙ:
И прическа Ваша немного помялась. Позвольте
услужить Вам!

ХРАНИТЕЛЬ
КЛЮЧЕЙ: Разрешите и мне быть полезным!
(протягивает поднос
с драгоценностями).
Разрешите вручить Вам драгоценные камни.
Это все брильянты, яхонты, изумруды и
аметисты.

АЛЕША
(смутившись, но с 
любопытством): Благодарю всех вас, что
вы, не нужно… не стоит… Только расскажите мне, пожалуйста,
кто вы таковы?

ЧЕРНУШКА:
Неужели ты никогда не слыхал, что под
землею живет народ наш? Правда, не многим
удается нас видеть, однако бывали примеры,
особливо в старину, что мы выходили на
свет и показывались людям. Теперь это
редко случается, потому что люди сделались
очень нескромны. А у нас существует закон,
что если тот, кому мы показались, не сохранит
этого в тайне, то мы принуждены бываем
немедленно оставить местопребывание
наше и идти далеко далеко, в другие страны.
Ты легко представить себе можешь, что
королю нашему невесело было бы оставить
все здешние заведения и с целым народом
переселиться в неизвестные земли. И поэтому
убедительно тебя прошу быть как можно
скромнее; ибо в противном случае ты нас
всех сделаешь несчастными, а особливо
меня. Из благодарности я упросил короля
призвать тебя сюда; но он никогда мне
не простит, если по твоей нескромности
мы принуждены будем оставить этот край…

АЛЕША: Я даю тебе честное слово,
что никогда не буду ни с кем о вас говорить.

Действие
2

Сцена
1

Классная 
комната. Идет урок.
Все, кроме Алеши,
внимательно слушают 
объяснения учителя.
Алеша откровенно скучает.

УЧИТЕЛЬ:
А теперь, Алеша, расскажите нам всем о
заслугах светлейшего князя Григория
Александровича Потемкина.

АЛЕША
(встает, проверяет 
в кармане семечко):
Используя свое положение президента
Военной коллегии, Потемкин предпринял
реформы, которые охватили все стороны
армейской жизни, начиная от организации
войск и кончая обмундированием. Прежде
всего нововведения затронули кавалерию:
было увеличено количество полков, созданы
егерские стрелковые корпуса, драгунские
полки были обучены не только конному,
но и пешему строю, что позволяло им действовать
самостоятельно, без поддержки пехоты.

Раздается
стук в дверь. Входит
попечитель школы, с 
ним еще несколько 
человек.

ПОПЕЧИТЕЛЬ:
В этом классе учится наш юный вундеркинд,
превзошедший в столь юном возрасте все
науки.

Алеша
кланяется.

ПОПЕЧИТЕЛЬ:
Алеша, прошу Вас, продолжайте!

АЛЕША:
На плечи Потемкина легло обеспечение
безопасности южных границ России и освоение
приобретенных после войны земель…

Попечитель 
и его гости 
прерывают ответ
аплодисментами. Алеша
вновь  кланяется.

Сцена
2.

Попечитель 
и гости уходят.
Учитель продолжает
урок. Алеша не слушает 
объяснения, шалит 
– плюет бумагой 
через трубочку, пускает 
солнечных зайчиков
и так далее.

УЧИТЕЛЬ (после 
нескольких замечаний):
Алеша, я уже не знаю, что с Вами делать.
Вы совершенно не занимаетесь и мешаете
всем!

АЛЕША:
Но ведь я всегда отвечаю все, что Вы спрашиваете!

УЧИТЕЛЬ:
Видимо, Ваши способности требуют особо
сложных заданий. (Протягивает
Алеше книгу). Будьте добры, выучите
«Наказ императрицы Екатерины Второй,
данный комиссии для рассмотрения проекта
Нового уложения».

Алеша
с поклоном берет 
книгу. Реплика в 
сторону: «Ну, мне 
сам черт не брат
– зернышко-то при 
мне!»

Сцена
3

Класс.
Учитель вызывает
Алешу. Алеша молчит
– мнется, краснеет,
бледнеет, но не отвечает
урок.

УЧИТЕЛЬ: Что же вы молчите? Говорите
урок.

Алеша
судорожно ищет в 
кармане зернышко
– зернышка нет.

УЧИТЕЛЬ:
Что это значит, Алеша? Почему Вы не хотите
говорить?

Учитель
рассердился.

УЧИТЕЛЬ:
Пойдите в спальню и оставайтесь там, пока
совершенно будете знать урок.

Сцена
4

Алеша
в спальне везде 
ищет зернышко – 
зернышка нет.

АЛЕША
(чуть не плача): Милая Чернушка! Любезный
министр! Пожалуйста, явись мне и дай другое
семечко! Я, право, впредь буду осторожнее.

Входит 
Чернушка.

АЛЕША: 
Ах, Чернушка! Я не смел надеяться, что
с тобою увижусь Ты меня не забыла?

ЧЕРНУШКА:
Нет, я не могу забыть оказанной тобою
услуги, хотя тот Алеша, который спас меня
от смерти, вовсе не похож на того, которого
теперь перед собою вижу. Ты тогда был
добрый мальчик, скромный и учтивый, и
все тебя любили, а теперь… я не узнаю
тебя!

Алеше
стыдно, он опускает
голову. Черная Курица
протягивает ему 
зернышко.

ЧЕРНУШКА:
Теперь я должна тебя оставить, Алеша!
Вот конопляное зерно, которое выронил
ты на дворе. Напрасно ты думал, что потерял
его невозвратно. Король наш слишком великодушен,
чтоб лишить тебя оного за твою неосторожность.
Помни, однако, что ты дал честное слово
сохранять в тайне все, что тебе о нас известно…
Алеша, к теперешним худым свойствам твоим
не прибавь еще худшего — неблагодарности!

Радостный
Алеша берет зернышко.

АЛЕША:
Спасибо тебе, милая Чернушка! Я исправлюсь,
я обещаю!

ЧЕРНУШКА:
Не полагай, что так легко исправиться
от пороков, когда они уже взяли над нами
верх. Пороки обыкновенно входят в дверь,
а выходят в щелочку, и потому, если хочешь
исправиться, то должен беспрестанно и
строго смотреть за собою. Но прощай, пора
нам расстаться!

Чернушка 
исчезает.

Сцена
5

Класс.
Учитель вызывает
Алешу.

УЧИТЕЛЬ:
Знаете ли вы урок ваш?

АЛЕША (смело
и гордо): Знаю.

Где законы ясны
и точны, там долг судьи состоит 
ни в чем ином, как вывесть наружу
действие…

Приговоры судей 
должны быть народу ведомы, как и 
доказательства преступлений, чтобы 
всяк из граждан мог сказать, что 
он живет под защитою законов…

УЧИТЕЛЬ:
Так, я вижу, что урок Вы знаете, но почему
Вы вчера отказались отвечать.

АЛЕША: Вчера
я не знал его.

УЧИТЕЛЬ:
Когда же Вы его выучили?

АЛЕША:
Сегодня утром.

ОДНОКЛАССНИКИ
(в один голос):
Это неправда, он и книги не брал сегодня
утром.

УЧИТЕЛЬ:
Так когда Вы выучили урок?

Алеша
потрясенно молчит.

УЧИТЕЛЬ: Чем более вы от природы
имеете способностей и дарований, тем
скромнее и послушнее вы должны быть. Не
для того Бог дал вам ум, чтоб вы во зло
его употребляли. Вы заслуживаете наказание
за вчерашнее упрямство, а сегодня вы еще
увеличили вину вашу тем, что солгали.

Учитель
достает розгу.

АЛЕША (испуганно):
Нет, не надо! Я не учил урок! Я могу ответить
любой урок, если у меня в кармане волшебное
зернышко! Мне дала его наша курица Чернушка,
она на самом деле не курица, а важный министр…

УЧИТЕЛЬ (гневно):
Вместо того, чтобы раскаяться в дурном
поведении вашем, вы меня еще вздумали
дурачить, рассказывая сказку о черной
курице?.. Это слишком уж много.

Алешу
наказывают.

Сцена
6

Ночь.
Алеша лежит в 
постели. Появляется
Чернушка. Подходит
к кушетке, будит мальчика.  

ЧЕРНУШКА: 
Алеша! Я вижу, что ты не спишь… Прощай!
Я пришел с тобою проститься, более мы
не увидимся!

Алеша
громко рыдает..

АЛЕША:
Прощай! Прощай! И, если можешь, прости
меня! Я знаю, что виноват перед тобою;
но я жестоко за то наказан!

ЧЕРНУШКА:
Алеша! Я тебя прощаю; не могу забыть, что
ты спас жизнь мою, и все тебя люблю, хотя
ты сделал меня несчастным, может быть,
навеки!.. Прощай! Мне позволено видеться
с тобою на самое короткое время. Еще в
течение нынешней ночи король с целым
народом своим должен переселиться далеко-далеко
от здешних мест! Все в отчаянии, все проливают
слезы. Мы несколько столетий жили здесь
так счастливо, так покойно!

Алеша
бросается целовать
руки министра, видит
цепи.

АЛЕША
(с ужасом): Что это такое?

ЧЕРНУШКА
(подняв обе руки
вверх):Твоя нескромность причиною,
что я осужден носить эти цепи, но не плачь,
Алеша! Твои слезы помочь мне не могут.
Одним только ты можешь меня утешить в
моем несчастии: старайся исправиться
и будь опять таким же добрым мальчиком,
как был прежде. Прощай в последний раз!

Чернушка 
в последний раз 
обнимает Алешу и 
скрывается.

ЧЕРНАЯ КУРИЦА, ИЛИ ПОДЗЕМНЫЕ ЖИТЕЛИ

По мотивам одноименной сказки Антония Погорельского

 Сценарий в двух действиях.

Действующие лица:

Алеша

Чернушка, министр Подземного Царства

Король Подземного царства

Учитель

Попечитель школы

Кухарка Тринушка

Массовка:

Одноклассники Алеши:

Первый  рыцарь

Второй рыцарь

Кухарка Тринушка

Куклы

Придворные

Действие 1

Сцена 1.

Занавес опущен. Алеша выглядывает из-за занавеса:

АЛЕША: Да, все разъехались на каникулы, скучно в интернате! Все книги уже перечитал… Мама с папой опять не приехали… (достает из кармана империал, смотрит) Вот империал подарили и велели ждать…

Выбегает Черная Курица, квохчет, мечется, за ней гонится кухарка Тринушка.

КУХАРКА ТРИНУШКА: Алеша, Алеша! Помоги мне поймать курицу!

ЧЕРНУШКА: Кудах, кудах, кудуху!

Алеша, спаси Чернуху!

Кудуху, кудуху,

Чернуху, Чернуху!

Алеша подбегает к кухарке, хватает ее за руки, говорит быстро, умоляюще:

АЛЕША:  Душенька, Тринушка! Ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая… Пожалуйста, оставь мою Чернушку!

КУХАРКА ТРИНУШКА: Черную курицу надо зарезать. Она ведь еще не снесла ни одного яйца.

АЛЕША: Тринушка! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра!  (Протягивает империал). Пожалуйста, не тронь мою Чернушку!

Кухарка Тринушка, быстро оглянувшись, берет империал и уходит. Алеша ласково гладит подбежавшую к нему Чернушку.

АЛЕША: Чернушка, хорошая моя. Удалось спасти тебя от смерти!

ЧЕРНУШКА: Кудах, кудах, кудуху!

Не поймала ты Чернуху!

Кудуху, кудуху!

Чернуху, Чернуху!

Сцена 2.

Темнота. Занавес поднят. На сцене – уютная комнатка. Алеша спит на кушетке. Тихо входит Чернушка со свечой в руке.

ЧЕРНУШКА (старается мягко разбудить мальчика): Алеша, Алеша!

АЛЕША (открывает глаза, слегка испуганно):  Ах! это ты, Чернушка! Как ты зашла сюда?

ЧЕРНУШКА: Это я, Алеша! Ты не боишься меня, не правда ли?

АЛЕША:  Зачем я буду тебя бояться? Я тебя люблю; только для меня странно, что ты так хорошо говоришь: я совсем не знал, что ты говорить умеешь!

ЧЕРНУШКА:  Если ты меня не боишься, так поди за мною: я тебе покажу что-нибудь хорошенькое. Одевайся скорее!

Алеша встает, Чернушка проводит его вдоль сцены, на минуту уводит за кулисы. В это время на сцену выходят рыцари в доспехах, две куклы, все замирают, как статуи.Выходят на сцену Алеша и Чернушка, куклы улыбаются им, протягивают руки.

ЧЕРНУШКА:  Не трогай здесь ничего,  будь осторожен!

ПЕРВАЯ  кукла: Как красив этот юный паж! Как пригож!

ВТОРАЯ кукла: Поздоровайтесь же, милый мальчик!

Алеша говорит «Здравствуйте» и протягивает руку. Просыпаются рыцари, нападают на Чернушку. Чернушка и Алеша вынуждены отступить за кулисы.

Сцена 3

Те же декорации, что и в сцене 2, только теперь Алеша не спит. Входит Чернушка.

АЛЕША:  Ах, здравствуй, Чернушка! Я боялся, что никогда тебя не увижу. Здорова ли ты?

ЧЕРНУШКА (чуть укоризненно): Здорова, но чуть было не занемогла по твоей милости.

АЛЕША: Как это, Чернушка?

ЧЕРНУШКА: Ты добрый мальчик, но при том ты ветрен и никогда не слушаешься с первого слова, а это нехорошо! Вчера я говорила тебе, чтоб ты молчал и ничего не трогал – ты же поздоровался с дамами и протянул им руку, а это разбудило рыцарей.

АЛЕША: Виноват, любезная Чернушка, вперед не буду! Пожалуйста, поведи меня сегодня опять туда; ты увидишь, что я буду послушен.

Алеша и Чернушка идут снова. Повторяется сцена с дамами, но теперь Алеша молчит. Чернушка взмахивает на них крыльями, и дамы с рыцарями убегают за кулисы.

Сцена 4

Торжественно входят Король и его свита . Алеша низко кланяется Королю, Король отвечает благосклонным кивком головы.

КОРОЛЬ: Мне давно было известно,  что ты добрый мальчик; но третьего дня ты оказал великую услугу моему народу и за то заслуживаешь награду. Мой главный министр донес мне, что ты спас его от неизбежной и жестокой смерти.

АЛЕША (изумленно): Когда?

КОРОЛЬ: Третьего дня на дворе, Вот тот, который обязан тебе жизнью.

Король указывает на Чернушку. Чернушка сбрасывает крылья.

АЛЕША (поклонившись): Ваше Величество! Я не могу принять на свой счет того, чего никогда не делал. Третьего дня я имел честь избавить от смерти не министра Вашего, а черную нашу курицу, которую не любила кухарка за то, что не снесла она ни одного яйца…

КОРОЛЬ (гневно):  Что ты говоришь! Мой министр — не курица, а заслуженный чиновник! (смягчаясь)  Скажи мне, чего ты желаешь? Если я в силах, то непременно исполню твое требование.

ЧЕРНУШКА (на ухо):  Говори смело, Алеша!

АЛЕША: Я бы желал, чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой мне ни задали.

КОРОЛЬ:  Не думал я, что ты такой ленивец. Но делать нечего, я должен исполнить свое обещание.

По знаку придворный подносит на блюде конопляное семечко.

КОРОЛЬ: Возьми это семечко. Пока оно будет у тебя, ты всегда знать будешь урок свой, какой бы тебе ни задали, с тем, однако, условием, чтоб ты ни под каким предлогом никому не сказывал ни одного слова о том, что ты здесь видел или впредь увидишь. Малейшая нескромность лишит тебя навсегда наших милостей, а нам наделает множество хлопот и неприятностей.

Алеша благодарит, бережно заворачивает семечко в бумагу. Король прощается и уходит.

Сцена 5.

Придворные вместе с Чернушкой окружают Алешу.

Первый придворный: Дорогой, мы так рады, так благодарны, что Вы отважно спасли от смерти нашего друга! Но ведь Вы, скорее всего, проголодались! Я немедленно прикажу подать к столу все, что ни прикажете!

Второй придворный: Разрешите и мне быть полезным! (протягивает поднос с драгоценностями). Разрешите вручить Вам драгоценные камни. Это все брильянты, яхонты, изумруды и аметисты.

АЛЕША (смутившись, но с любопытством): Благодарю всех вас, что вы, не нужно… не стоит… Только расскажите мне, пожалуйста, кто вы таковы?

ЧЕРНУШКА:  Неужели ты никогда не слыхал, что под землею живет народ наш? Правда, не многим удается нас видеть, однако бывали примеры, особливо в старину, что мы выходили на свет и показывались людям. Теперь это редко случается, потому что люди сделались очень нескромны. А у нас существует закон, что если тот, кому мы показались, не сохранит этого в тайне, то мы принуждены бываем немедленно оставить местопребывание наше и идти далеко далеко, в другие страны. Ты легко представить себе можешь, что королю нашему невесело было бы оставить все здешние заведения и с целым народом переселиться в неизвестные земли. И поэтому убедительно тебя прошу быть как можно скромнее; ибо в противном случае ты нас всех сделаешь несчастными, а особливо меня. Из благодарности я упросил короля призвать тебя сюда; но он никогда мне не простит, если по твоей нескромности мы принуждены будем оставить этот край…

АЛЕША:  Я даю тебе честное слово, что никогда не буду ни с кем о вас говорить. 

Действие 2

Сцена 1

Классная комната. Идет урок. Все, кроме Алеши, внимательно слушают объяснения учителя. Алеша откровенно скучает.

УЧИТЕЛЬ: А теперь, Алеша, расскажите нам всем о заслугах светлейшего князя Григория Александровича Потемкина.

АЛЕША (встает, проверяет в кармане семечко): Используя свое положение президента Военной коллегии, Потемкин предпринял реформы, которые охватили все стороны армейской жизни, начиная от организации войск и кончая обмундированием. Прежде всего нововведения затронули кавалерию: было увеличено количество полков, созданы егерские стрелковые корпуса, драгунские полки были обучены не только конному, но и пешему строю, что позволяло им действовать самостоятельно, без поддержки пехоты.

Раздается стук в дверь. Входит попечитель школы, с ним еще несколько человек.

ПОПЕЧИТЕЛЬ: В этом классе учится наш юный вундеркинд, превзошедший в столь юном возрасте все науки.

Алеша кланяется.

ПОПЕЧИТЕЛЬ: Алеша, прошу Вас, продолжайте!

АЛЕША: На плечи Потемкина легло обеспечение безопасности южных границ России и освоение приобретенных после войны земель…

Попечитель и его гости прерывают ответ аплодисментами. Алеша вновь  кланяется.

Сцена 2.

Попечитель и гости уходят. Учитель продолжает урок. Алеша не слушает объяснения, шалит – плюет бумагой через трубочку, пускает солнечных зайчиков и так далее.

УЧИТЕЛЬ (после нескольких замечаний): Алеша, я уже не знаю, что с Вами делать. Вы совершенно не занимаетесь и мешаете всем!

АЛЕША: Но ведь я всегда отвечаю все, что Вы спрашиваете!

УЧИТЕЛЬ: Видимо, Ваши способности требуют особо сложных заданий. (Протягивает Алеше книгу). Будьте добры, выучите «Наказ императрицы Екатерины Второй, данный комиссии для рассмотрения проекта Нового уложения».

Алеша с поклоном берет книгу. Реплика в сторону: «Ну, зернышко-то при мне!»

Сцена 3

Класс. Учитель вызывает Алешу. Алеша молчит – мнется, краснеет, бледнеет, но не отвечает урок.

УЧИТЕЛЬ: Что же вы молчите?  Говорите урок.

Алеша судорожно ищет в кармане зернышко – зернышка нет.

УЧИТЕЛЬ: Что это значит, Алеша? Почему Вы не хотите говорить?

Учитель рассердился.

УЧИТЕЛЬ: Пойдите в спальню и оставайтесь там, пока совершенно будете знать урок.

Сцена 4

Алеша в спальне везде ищет зернышко – зернышка нет.

АЛЕША (чуть не плача):  Милая Чернушка! Любезный министр! Пожалуйста, явись мне и дай другое семечко! Я, право, впредь буду осторожнее.

Входит Чернушка.

АЛЕША:  Ах, Чернушка!  Я не смел надеяться, что с тобою увижусь Ты меня не забыла?

ЧЕРНУШКА: Нет,  я не могу забыть оказанной тобою услуги, хотя тот Алеша, который спас меня от смерти, вовсе не похож на того, которого теперь перед собою вижу. Ты тогда был добрый мальчик, скромный и учтивый, и все тебя любили, а теперь… я не узнаю тебя!

Алеше стыдно, он опускает голову. Черная Курица протягивает ему зернышко.

ЧЕРНУШКА: Теперь я должна тебя оставить, Алеша! Вот конопляное зерно, которое выронил ты на дворе. Напрасно ты думал, что потерял его невозвратно. Король наш слишком великодушен, чтоб лишить тебя оного за твою неосторожность. Помни, однако, что ты дал честное слово сохранять в тайне все, что тебе о нас известно… Алеша, к теперешним худым свойствам твоим не прибавь еще худшего — неблагодарности!

Радостный Алеша берет зернышко.

АЛЕША: Спасибо тебе, милая Чернушка! Я исправлюсь, я обещаю!

ЧЕРНУШКА: Не полагай,  что так легко исправиться от пороков, когда они уже взяли над нами верх. Пороки обыкновенно входят в дверь, а выходят в щелочку, и потому, если хочешь исправиться, то должен беспрестанно и строго смотреть за собою. Но прощай, пора нам расстаться!

Чернушка исчезает.

Сцена 5

Класс. Учитель вызывает Алешу.

УЧИТЕЛЬ: Знаете ли вы урок ваш? 

АЛЕША (смело и гордо): Знаю.

Где законы ясны и точны, там долг судьи состоит ни в чем ином, как вывесть наружу действие…

Приговоры судей должны быть народу ведомы, как и доказательства преступлений, чтобы всяк из граждан мог сказать, что он живет под защитою законов…

УЧИТЕЛЬ: Так, я вижу, что урок Вы знаете, но почему Вы вчера отказались отвечать.

АЛЕША: Вчера я не знал его.

УЧИТЕЛЬ: Когда же Вы его выучили?

АЛЕША: Сегодня утром.

ОДНОКЛАССНИКИ (в один голос): Это неправда, он и книги не брал сегодня утром.

УЧИТЕЛЬ: Так когда Вы выучили урок?

Алеша потрясенно молчит.

УЧИТЕЛЬ:  Чем более вы от природы имеете способностей и дарований,  тем скромнее и послушнее вы должны быть. Не для того Бог дал вам ум, чтоб вы во зло его употребляли. Вы заслуживаете наказание за вчерашнее упрямство, а сегодня вы еще увеличили вину вашу тем, что солгали.

Учитель достает розгу.

АЛЕША (испуганно): Нет, не надо! Я не учил урок! Я могу ответить любой урок, если у меня в кармане волшебное зернышко! Мне дала его наша курица Чернушка, она на самом деле не курица, а важный министр…

УЧИТЕЛЬ (гневно): Вместо того, чтобы раскаяться в дурном поведении вашем, вы меня еще вздумали дурачить, рассказывая сказку о черной курице?.. Это слишком уж много.

Алешу наказывают.

Сцена 6

Ночь. Алеша лежит в постели. Появляется Чернушка. Подходит к кушетке, будит мальчика.

ЧЕРНУШКА:  Алеша! Я вижу, что ты не спишь… Прощай! Я пришел с тобою проститься, более мы не увидимся!

Алеша громко рыдает..

АЛЕША: Прощай!  Прощай! И, если можешь, прости меня! Я знаю, что виноват перед тобою; но я жестоко за то наказан!

ЧЕРНУШКА: Алеша! Я тебя прощаю; не могу забыть, что ты спас жизнь мою, и все тебя люблю, хотя ты сделал меня несчастным, может быть, навеки!.. Прощай! Мне позволено видеться с тобою на самое короткое время. Еще в течение нынешней ночи король с целым народом своим должен переселиться далеко-далеко от здешних мест! Все в отчаянии, все проливают слезы. Мы несколько столетий жили здесь так счастливо, так покойно!

Алеша бросается целовать руки министра, видит цепи.

АЛЕША (с ужасом): Что это такое?

ЧЕРНУШКА (подняв обе руки вверх):Твоя нескромность причиною, что я осужден носить эти цепи, но не плачь, Алеша! Твои слезы помочь мне не могут. Одним только ты можешь меня утешить в моем несчастии: старайся исправиться и будь опять таким же добрым мальчиком, как был прежде. Прощай в последний раз!

Чернушка в последний раз обнимает Алешу и скрывается.

Благодарные зрители, ученики 1 «В» класса,  в размышленях о судьбе Алёши…

Инсценировка по одноименному произведению

Анатолия Погорельского.

Музыка Василия Тетерина.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Алеша

Чернушка

Учитель

Жена учителя

Кухарка Мавруша

Две старушки — англичанки

Директор

Проныры

Король подземных жителей

Подземные подданные

Слуги

ЗТМ

Чернушка. Тихо, главное не шуметь!

Чернушка и Алёша с зажженным фонарем крадучись идут через зал и забираются на сцену.

Чернушка. Алёша, мы уже близко!

Подходят к занавесу. Чернушка взводит пружинный механизм… и занавес, словно шкатулка, начинает открываться под музыку. Мы видим гостиную в рыцарском стиле. Вдруг, от стены отделяются две тени, которые стояли неподвижно, и начинают наступать на наших героев.

Алёша. Кто это?

Чернушка. Это Проныры! Они нас выследили! Ну ничего, сейчас они у меня попляшут!!! (Выхватывает шпагу)

Начинается бой. Алёша убегает. Чернушка кричит: Алёша! Не бойся! Алеша-а-а-а!!!

Музыкально пластический номер.

Вновь ЗТМ.

На сцене в луче учитель.

Учитель. Я полагаю, нужно кое-что объяснить?! Тогда слушайте: в Санкт-Петербурге, на Васильевском острове, в Первой линии, был дом, который еще и до сих пор, вероятно, у многих остался в свежей памяти, хотя дом, где пансион тот помещался, давно уже уступил место другому, нисколько не похожему на прежний. В то время Петербург наш уже славился в целой Европе своею красотою, хотя и далеко еще не был таким, как теперь. Тогда, на проспектах Васильевского острова не было веселых тенистых аллей: деревянные подмостки, часто из гнилых досок сколоченные, заступали место нынешних прекрасных тротуаров; одним словом, Петербург тогдашний не то был, что теперешний. Города перед людьми имеют, между прочим, то преимущество, что они иногда с летами становятся красивее… впрочем, не о том теперь идет дело. В другой раз и при другом случае я, может быть, поговорю с вами пространнее о переменах, происшедших в Петербурге, — теперь же обратимся опять к пансиону, который, лет триста назад, находился на Васильевском острове, в Первой линии.

Свет набирается, и перед нами основная декорация. Стена в виде грифельной доски, в центре большое круглое окно, за ним мы видим Санкт-Петербург. Идёт снег или дождь или то и другое, собственно, как обычно в Питере. Дощатый забор справа и слева.

Сцена 2

Учитель. Дом, которого теперь — как уже вам сказывал — вы не найдете, был о двух этажах, крытый голландской черепицей. Из сеней довольно крутая лестница вела в верхнее жилье, состоявшее из восьми или девяти комнат, в которых с одной стороны жил содержатель пансиона, а с другой были классы. Спальные комнаты детей, находились в нижнем этаже, по правую сторону сеней, а по левую жили две старушки, англичанки, из которых каждой было более ста лет, а может и более…

Старушка 1. Не гоже про женский возраст говорить, да ещё и за нашей спиной. Правильно я говорю Перриция?

Старушка 2. Истинно!

Старушка 1. Да! Мы собственными глазами видали маленького Петра и даже с ним играли. В нынешнее время, вряд ли в целой России вы встретите человека, который бы видал Петра Великого: настанет время, когда и наши следы сотрутся с лица земного! Всё проходит, всё исчезает в бренном мире нашем…

Учитель. Но не о том теперь идет дело!

Старушка 1. Время покажет! Правильно я говорю, Перриция?

Старушка 2. Истинно!..

Гордо уходят, словно две гусыни, величественно вытянув шею. На встречу, уткнувшись в книгу, идёт мальчик. Старушки с интересом провожают его взглядом, заговорщически шушукаются и, только после этого, скрываются за кулисами.

Учитель. В том пансионе, находился один мальчик, по имени Алеша, которому тогда было не более девяти или десяти лет. Родители его, жившие далеко-далеко от Петербурга, года за два перед тем привезли его в столицу, отдали в пансион и возвратились домой, заплатив учителю условленную плату за несколько лет вперед. Алеша был мальчик умненькой, миленькой, учился хорошо, и все его любили… Да что я все рассказываю пусть Алёша расскажет.

Рассказчик щёлкает пальцами.

Алёша (отрываясь от книги). Однако, несмотря на то, мне часто скучно бывало в пансионе, а иногда даже и грустно. Особливо, сначала я никак не мог приучиться к мысли, что разлучен с родными своими; но потом, мало-помалу, я стал привыкать к своему положению, и бывали даже минуты, когда, играя с товарищами, я думал, что в пансионе гораздо веселее, нежели в родительском доме. Дни учения проходили скоро и приятно; но когда наставала суббота, и все товарищи спешили домой к родным, тогда, я горько чувствовал свое одиночество. По воскресеньям и праздникам я весь день оставался один, и тогда единственным утешением было чтение книг, которые учитель позволял брать из небольшой своей библиотеки.

Снова утыкается в книгу…

Учитель. В Рождество или в Светлое Христово Воскресенье, — когда он бывал разлучен надолго со своими товарищами, когда часто целые дни просиживал в уединении, — юное воображение его бродило по рыцарским замкам, по страшным развалинам или по темным дремучим лесам.

Другое занятие Алеши состояло в том, чтобы кормить курочек, которые жили около забора.

Алёша захлопывает книгу и начинает кормить кур (зал).

Алёша. Цып-цып-цып! (Кидает крошки) Пеструшка, не безобразничай! Ешь что дают. Ганс, а ну-ка не лезь к Пеструшке!!! Ганс, накажу! Не дам ни крошечки, как в прошлый раз! Вот, так-то лучше. Пухлик, ты что клюв повесил?! Вот тебе крошек. Вкусно? Свеженькие… Ганс! Я кому сказал, накажу?!!

Цып-цып-цып, всем хватит все покушают. Чернушка, Чернушка, смотри, что я тебе принёс. Кушай, кушай не торопись…

Учитель. А в это же самое время началась Рождественская подготовка и все были в больших хлопотах.

Музыкальный номер «Хлопоты»

С утра до позднего вечера в доме мыли полы, вытирали пыль. Явился парикмахер и показал свое искусство; принялся за супругу хозяина пансиона, напомадил и напудрил у ней локоны и шиньон и взгромоздил на ее голове целую оранжерею разных цветов. По окончании головного убора, накинула она на себя старый изношенный салоп и отправилась хлопотать по хозяйству, наблюдая притом строго, чтоб как-нибудь не испортилась прическа; и для того сама она не входила в кухню, а давала приказания свои кухарке, стоя в дверях. В необходимых же случаях посылала туда мужа своего, у которого прическа не так была высока. Старушки англичанки, напротив не старались прибраться, а воспользовавшись всеобщей занятостью и суетой, с помощью «дьявольской машины» прослушивали и прощупывали все закутки пансиона.

Про Алешу нашего совсем забыли, и он тем воспользовался, чтоб на просторе играть на дворе. По обыкновению своему, он подошел сначала к дощатому забору и долго смотрел в дырочку; но и в этот день никто почти не проходил по переулку, и он со вздохом обратился к любезным своим курочкам. Как вдруг увидел подле себя кухарку с большим ножом. Алеше никогда не нравилась эта кухарка — сердитая и бранчивая чухонка; но с тех пор, как он заметил, что она-то была причиною, что от времени до времени уменьшалось число его курочек — то возымел он к ней ужас и отвращение. Увидев ее теперь с ножом, он тотчас догадался, что это значит!

Кухарка. Алеша, Алеша! Помочь мне курица ловить!

Но Алеша спрятался у забора за курятником и сердце в нем сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору и манила курочек.

Кухарка Мавруша: — Цып, цып, цып! (ловит кур в зале и ругается по-чухонски)…

Наконец таки, ей удаётся поймать курицу и она подымается на сцену со своей трепыхающейся добычей. Вдруг сердце у Алеши еще сильнее забилось… ему послышался голос любимой его Чернушки!

Она кудахтала самым отчаянным образом.

Чернушка. Кудах, кудах, кудуху,

Алеша, спаси Чернуху!

Кудуху, кудуху,

Чернуху, Чернуху!

Алеша никак не мог оставаться на своем месте… И он бросился на помощь Чернушке. Далее начинается клоунская борьба за чернушку в которой кухарка оказывается переодетой старушкой англичанкой. И причём в двойном экземпляре (Алеша этого не замечает). Пользуясь своим численным перевесом, они побеждают Алёшу.

Алёша. Любезная, милая Мавра! Пожалуйста, не тронь мою Чернуху!

Алеша так неожиданно бросился на шею к кухарке, что она упустила из рук Чернушку, которая, воспользовавшись этим, от страха взлетела на забор и там продолжала кудахтать. Но Алеше теперь слышалось, будто она дразнит кухарку.

Чернушка. Кудах, кудах, кудуху,

Не поймала ты Чернуху!

Кудуху, кудуху,

Чернуху, Чернуху!

Между тем, кухарка вне себя была от досады!

Кухарка Мавра. Руммаль пойс! (Глупый мальчик! (финск.) Вотта я паду кассаину и пошалюсь. Шорна курис нада режить… Он леннива… он яишка не делать, он сыплатка не сижить.

Тут хотела она бежать к учителю, но Алеша не допустил ее. Он прицепился к полам ее платья и так умильно стал просить, что она остановилась.

Алёша. Душенька, Маврушечка! Ты такая хорошенькая, чистенькая, добренькая… Пожалуйста, оставь мою Чернушку! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра!

Алеша вынул из кармана империал, составлявший всё его имение, который берег он пуще глаза своего, потому что это был подарок доброй его бабушки… Кухарка взглянула на золотую монету, окинула взором окошки дома, чтоб удостовериться, что никто их не видит, — и протянула руку за империалом… Алеше очень, очень жаль было империала, но он вспомнил о Чернушке — и с твердостию отдал чухонке драгоценный подарок.

Таким образом, Чернушка спасена была от жестокой и неминуемой смерти.

Лишь только кухарка удалилась в дом, Алеша подошёл к забору, где сидела спасённая Чернушка. Она как будто знала, что он ее избавитель: хлопала крыльями и кудахтала веселым голосом. Прыгнула Алеше на руки и казалось, будто хочет что-то сказать ему, да не может. По крайней мере, он никак не мог разобрать ее кудахтанья.

Музыкальный номер, подготовка к приезду Директора.

На Алешу надели рубашку с круглым воротником и батистовыми манжетами с мелкими складками, белые шароварцы и широкий шелковый голубой кушак. Русые волосы, расчесали на прямой пробор. Так наряжали тогда детей. Потом научили, каким образом он должен шаркнуть ногой, когда войдет в комнату директор, и что должен отвечать, если будут сделаны ему какие-нибудь вопросы. В другое время Алеша был бы очень рад приезду директора, коего давно хотелось ему видеть, потому что, судя по почтению, с каким отзывались о нем учитель и учительша, он воображал, что это должен быть какой-нибудь знаменитый рыцарь в блестящих латах и в шлеме с большими перьями. Но на тот раз любопытство это уступило место мысли, исключительно тогда его занимавшей, — о черной курице. Ему всё представлялось, как кухарка за нею бегала с ножом и как Чернушка кудахтала разными голосами. Притом ему очень досадно было, что не мог он разобрать, что она ему сказать хотела, — и его так и тянуло к курятнику… Но делать было нечего: надлежало дожидаться, пока кончится обед!

Наконец приехал директор. Приезд его возвестила учительша, давно уже сидевшая у окна, пристально смотря в ту сторону, откуда его ждали. Всё пришло в движение: учитель стремглав бросился из дверей, чтоб встретить его внизу у крыльца; гости встали с мест своих, и даже Алеша на минуту забыл о своей курочке и подошел к окну, чтоб посмотреть, как рыцарь будет слезать с ретивого коня. Но ему не удалось увидеть его, ибо он успел уже войти в дом; у крыльца же вместо ретивого коня стояли обыкновенные извозчичьи сани. Алеша очень этому удивился! «Если бы я был рыцарь, — подумал он, — то никогда бы не ездил на извозчике — а всегда верхом!»

Между тем отворили настежь все двери, и учительша начала приседать в ожидании столь почтенного гостя, который вскоре потом показался. Сперва нельзя было видеть его за толстою учительшею, стоявшею в самых дверях; но когда она, окончив длинное приветствие свое, присела ниже обыкновенного, Алеша, к крайнему удивлению, из-за нее увидел… не шлем пернатый, но просто маленькую лысую головку, набело распудренную, единственным украшением которой, как после заметил Алеша, был маленький пучок! Когда вошел он в гостиную, Алеша еще более удивился, увидев, что, несмотря на простой серый фрак, бывший на директоре вместо блестящих лат, все обращались с ним необыкновенно почтительно.

Алеше это наскучило он подошел к учителю.

Алёша. Господин учитель, могу ли я идти и поиграть на дворе?

Учитель. Подите, только недолго там будьте; уж скоро сделается темно.

Алеша поспешно надел свою красную бекешь на беличьем меху и зеленую бархатную шапочку с собольим околышком и побежал к забору. Когда он туда прибыл, курочки начали уже собираться на ночлег и, сонные, не очень обрадовались принесенным крошкам. Одна Чернушка, казалось, не чувствовала охоты ко сну: она сидела на заборе весело хлопая крыльями Алеша долго с нею играл; наконец, когда сделалось темно и настала пора идти домой, ему показалось, что глаза у Чернушки светятся в темноте, как звездочки, и что она тихонько ему говорит:

Чернушка. Алеша, Алеша! Останься со мною!

Алеша возвратился в комнату и весь вечер просидел один затем пошел в спальню не раздеваясь лег в постель и потушил огонь. Долго не мог он заснуть; наконец сон его преодолел, и он только что успел во сне разговориться с Чернушкою, как, к сожалению, пробужден был шумом разъезжающихся гостей. Немного погодя, учитель, провожавший директора со свечкою, вошел к нему в комнату, посмотрел, всё ли в порядке, и вышел вон, замкнув дверь ключом.

Ночь была месячная, и сквозь ставни, неплотно затворявшиеся, упадал в комнату бледный луч луны. Алеша лежал с открытыми глазами и долго слушал, как в верхнем жилье, над его головою, ходили по комнатам и приводили в порядок стулья и столы. Наконец всё утихло…

А немного погодя показалось, что кто-то царапается и тихим голосом зовет его:

— Алеша, Алеша!

Алеша испугался!.. Он один был в комнате, и ему тотчас пришло на мысль, что под кроватью должен быть вор. Но потом, рассудив, что вор не называл бы его по имени, он несколько ободрился, хотя сердце в нем дрожало. Он немного приподнялся в постеле и еще яснее увидел, что простыня шевелится… еще внятнее услышал, что кто-то говорит:

— Алеша, Алеша!

Вдруг белая простыня приподнялась, и из-под нее вышла… черная курица!

Алёша. Ах! Это ты, Чернушка! Как ты зашла сюда?

Чернушка захлопала крыльями и сказала человеческим голосом.

Чернушка. Это я, Алеша! Ты не боишься меня, не правда ли?

Алёша. Зачем я тебя буду бояться? Я тебя люблю; только для меня странно, что ты так хорошо говоришь: я совсем не знал, что ты говорить умеешь!

Чернушка. Если ты меня не боишься, — так поди за мною; я тебе покажу то, что ты ещё ни когда не видел!

Алёша. Какая ты, Чернушка, смешная! — Как мы пойдём в темноте? Я тебя еле вижу!

Чернушка. Постараюсь этому помочь.

Тут она закудахтала странным голосом, и вдруг под одеялом появился зажжённый фонарь.

Чернушка. Готов?

Алёша. Дверь заперта ключом.

Чернушка кудахтнула, и дверь отворилась… Потом, кровать сама собой поехала. Алёша вскрикнул от радости и удивления.

Чернушка. Берегись разбудить старушек!

И вот ещё для тебя — моё превращение. Не бойся…

Чернушка нырнула под одеяло, кровать поехала, а из под неё показался странного вида человек, одетый весь в черное. На голове у него была особенного рода шапка малинового цвета, наверху с зубчиками, надетая немного набок; а на шее был платок, очень накрахмаленный, отчего казался он немного синеватым. Он умильно улыбался, глядя на Алешу, которому лицо его показалось знакомым, хотя не мог он вспомнить, где его видал.

Чернушка. Узнаешь меня?

Алёша. Чернушка?!

Чернушка. Он самый. Но времени мало, я объясню тебе все позже, следуй за мной!

И они взяв фонарь, они двинулись в зал, затем, Чернушка приложил палец к губам призывая Алёшу сохранять тишину. На сцене появились английские старушки. Они и их странные слуги-помощники изменили комнату, поставив множество ловушек, после чего старушки сели в кресла качалки и раскачиваясь уснули. Их храп стал сигналом к дальнейшему движению Чернушки и Алеши, подняв фонарик они двинулись в глубь.

Чернушка. Не трогай здесь ничего!

Алёша заинтересовался попугаем в огромной клетке. Он осторожно потрогал его и тот заорал:

Попугай. Дурррак! Дурррак!

Чернушка. Как тебе не стыдно! Я же тебя просил!!! Ты, сейчас разбудил «проныр»…

Алёша. Каких «проныр»?

Чернушка. Ты увидишь, не бойся, однако ж, ничего, спрячься за мною.

Музыкальный номер поиск «ПРОНЫР»

Проныры обшарили все вокруг, но не нашли того кто им был нужен. Наши герои пошли далее. Они спустились вниз по лестнице, как будто в погреб, и долго-долго шли по разным переходам и коридорам, которых прежде Алеша никогда не видывал. Иногда коридоры эти так были низки и узки, что Алеша принужден был нагибаться. Вдруг вошли они в залу, освещенную тремя большими хрустальными люстрами. Зала была без окошек, и по обеим сторонам стояли рыцари в блестящих латах, с большими перьями на шлемах, с копьями и щитами в железных руках. Чернушка шёл вперед на цыпочках и Алеше велел следовать за собою тихонько-тихонько… В конце залы была большая дверь из светлой желтой меди. Лишь только они подошли к ней, как два рыцаря, ударили копьями об щиты и бросились на черную курицу.

Алёша. Кто это?

Чернушка. Это Проныры. Они служат у старушек-англичанок. Сейчас, они у меня попляшут!!!

Чернушка выхватил шпагу — и начал с ними сражаться! Алеше сделалось страшно и он убежал.

Чернушка. Алёша! Алёша, не бойся я с тобой!!!

ЗТМ.

Когда Алеша проснулся солнце сквозь ставни освещало комнату, и он лежал в своей постели: не видно было ни Чернушки, ни рыцарей. Алеша долго не мог опомниться. Он не понимал, что с ним было ночью: во сне ли всё то видел или в самом деле это происходило?

Учительница (переодетая старушка англичанка). Вставайте, Алексей! Вас ждут великие дела! Да, кстати, мил друг, не видал ли ты Чернушку? А то, что-то её нигде не видать… Впрочем, беда невелика, если бы она и пропала; она давно назначена была на кухню. Вообрази себе, душенька, что с тех пор как она у нас в доме, она не снесла ни одного яичка.

Часы пробили двенадцать, все засуетились: слуги понесли стулья, кухарка понесла супницу, старушки англичанки чинно прошли мимо, Директор, с шиньоном жены учителя, долго откланивался, она краснела и просила его уйти, затем, не очень ровной походкой, прошёл мимо учитель. Поцеловал Алёшу в макушку, хохотнул и удалился, оставив за собой винный след.

Часы пробили шесть раз. Слуги опять понесли стулья, кухарка заметалась с супницей, учитель с огурцом на вилке и головной болью, его супруга следом за ним неустанно на него бранясь. Она остановилась чтоб перевести дух и что-то сказать Алеше, но осуждающий взгляд двух старушек англичанок, заставил её покраснеть и быстро ретироваться.

Часы пробили девять раз. Слуги пронесли кровать, кухарка подушку, жена учителя в пеньюаре тихонько проводит к себе Директора. Как только директор с женой учителя скрываются во мраке кулис, появляется сам учитель, он крадётся, останавливается, внимательно осматривается, достаёт бутылку красного вина пьёт из горла и занюхивает в волосы Алеше и, так же крадучись, уходит. Старушки англичанки, словно воины-тени, прокрались по заднему плану. Алёша лёг в кровать.

Чернушка. Алешка!

Алёша. Чернушка!

Чернушка. Алёшка!

Алёша. Чернушка! Я боялся, что никогда тебя не увижу; ты в порядке?

Чернушка. Ты добрый мальчик, но, притом, ты ветрен и никогда не слушаешься с первого слова, а это нехорошо! Вчера я говорил тебе, чтоб ты ничего не трогал в комнатах старушек, — несмотря на то, ты не мог утерпеть, чтобы не потрогать попугая, проснулся и разбудил старушек, старушки рыцарей-крыс.

Алёша. Виноват, Чернушка, впредь не буду! Пожалуйста, поведи меня сегодня опять туда. Ты увидишь, что я буду послушен.

Чернушка. Хорошо, увидим!

Музыкально-фантасмагорический номер «Подземное путешествие»

Алеша пошел за Чернушкой. Когда они проходили чрез первую комнату, старушки-англичанки, так же как накануне, качались в креслах-качалках, будто восковые; попугай смотрел на Алешу и хлопал глазами. Перед зеркалом Алеша увидел две фарфоровые китайские куклы, которых вчера он не заметил. Они кивали ему головою, но он помнил приказание Чернушки и прошел не останавливаясь, однако, не мог утерпеть, чтоб мимоходом им не поклониться. Куколки тотчас соскочили со стола и побежали за ним, всё кивая головою. Чуть-чуть он не остановился — так они показались ему забавными; но Чернушка оглянулась на него с сердитым видом, и он опомнился.

Куколки проводили их до дверей и, видя, что Алеша на них не смотрит, возвратились на свои места.

Опять спустились они с лестницы, ходили по переходам и коридорам и пришли в ту же залу, освещенную тремя хрустальными люстрами. Медная дверь сама собою отворилась, и они пошли далее. Немного погодя вошли они в другую залу, пространную, но невысокую, так что Алеша мог достать рукою до потолка. Зала эта освещена была маленькими свечками.

Чернушка: — Побудь не много здесь, я скоро приду назад. Сегодня был ты умен, хотя неосторожно поступил, поклонившись фарфоровым куколкам. Впрочем, ты сегодня не разбудил старушек…

Оставшись один, Алеша со вниманием стал рассматривать залу, которая очень богато была убрана. Ему показалось, что стены сделаны из Лабрадора, какой он видел в минеральном кабинете, имеющемся в пансионе; панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зеленым балдахином, на возвышенном месте, стояли кресла из золота.

Алеша очень любовался этим убранством, но странным показалось ему, что всё было в самом маленьком виде, как будто для небольших кукол.

Между тем как он с любопытством всё рассматривал, отворилась боковая дверь, прежде им не замеченная, и вошло множество странных людей, в нарядных разноцветных платьях. Вид их был важен: иные по одеянию казались военными, другие — гражданскими чиновниками. На всех были круглые с перьями шляпы, наподобие испанских. Они не замечали Алеши, прохаживались чинно по комнатам и громко между собою говорили, но он не мог понять, что они говорили. Долго смотрел он на них молча и только что хотел подойти к одному из них с вопросом, как отворилась большая дверь в конце залы… Все замолкли, стали к стенам в два ряда и сняли шляпы. В одно мгновение, комната сделалась еще светлее; все маленькие свечки еще ярче загорели — и Алеша увидел рыцарей, в золотых латах, с пунцовыми на шлемах перьями, которые попарно входили тихим маршем. Потом, в глубоком молчании стали они по обеим сторонам кресел. Немного погодя, вошел в залу человек с величественною осанкою, на голове с венцом, блестящим драгоценными камнями. На нем была светло-зеленая мантия, подбитая мышьим мехом, с длинным шлейфом, который несли двадцать маленьких пажей в пунцовых платьях. Алеша тотчас догадался, что это должен быть король. Он низко ему поклонился. Король отвечал на поклон его весьма ласково и сел в золотые кресла. Потом, что-то приказал одному из стоявших подле него рыцарей, который, подошел к Алеше, объявил ему, чтоб он приблизился к креслам. Алеша повиновался.

Король. Мне давно было известно, что ты добрый мальчик; но третьего дня ты оказал великую услугу моему народу и за то заслуживаешь награду. Мой главный министр донес мне, что ты спас его от неизбежной и жестокой смерти.

Алёша. Когда? (с удивлением).

Король. Третьего дня на дворе.

Алёша. Господин король! Я не могу принять на свой счет того, чего никогда не делал. Третьего дня я имел счастие избавить от смерти не министра вашего, а черную нашу курицу, которую не любила кухарка за то, что не снесла она ни одного яйца…

Король. Что ты говоришь? (прервал его с гневом король). Мой министр — не курица, а заслуженный чиновник! Вот тот, который обязан тебе жизнию.

Тут подошел министр ближе, и Алеша увидел, что в самом деле это был Чернушка.

Алеша. Господин кроль, прошу прошения за мою невнимательность!

Король. Скажи мне, чего ты желаешь? — Если я в силах, то непременно исполню твое требование.

Чернушка. Говори смело, Алеша!

Алеша задумался и не знал, чего пожелать. Если б дали ему более времени, то он, может быть, и придумал бы что-нибудь хорошенькое; но так как ему казалось неучтивым заставить дожидаться короля, то он поспешил с ответом.

Алёша. Я бы желал чтобы, не учившись, я всегда знал урок свой, какой бы мне ни задали.

Король. Не думал я, что ты такой ленивец… Но делать нечего: я должен исполнить свое обещание.

Он махнул рукою, и паж поднес золотое блюдо, на котором лежало одно волшебное семечко.

Король. Возьми это волшебное семечко. Пока оно будет у тебя, ты всегда знать будешь урок свой, какой бы тебе ни задали, с тем, однако, условием, чтоб ты ни под каким предлогом никому не сказывал ни одного слова о том, что ты здесь видел или впредь увидишь. Малейшая нескромность лишит тебя навсегда наших милостей, а нам наделает множество хлопот и неприятностей.

Алеша взял волшебное зерно, завернул в бумажку и положил в карман.

Алёша. Обещаюсь быть молчаливым и скромным.

Король встал с кресла и тем же порядком вышел из залы.

Лишь только король удалился, как окружили Алешу все придворные и начали изъявлять признательность свою за то, что он избавил министра. Они все предлагали ему свои услуги: одни спрашивали, не хочет ли он погулять в саду или посмотреть королевский зверинец; другие приглашали его на охоту. Алеша не знал, на что решиться.

Чернушка. Почтенные подданые, хочу объявить вам, что покажу сам все подземные редкости нашему дорогому гостю! С чего бы ты хотел начать?

Алёша. Вы можете взять меня с собою на охоту?

Чернушка. Очень хорошо, я думаю, что лошади уже оседланы.

Тут он свистнул, и вошли конюхи, ведущие в поводах — палочки, у которых набалдашники были резной работы и представляли лошадиные головы. Министр с большою ловкостью вскочил на свою лошадь; Алеше подвели палку и он последовал примеру Чернушки.

Чернушка. Берегись, чтоб лошадь тебя не сбросила: она не из самых смирных.

Алеша внутренне смеялся этому, но когда он взял палку между ног, то увидел, что совет министра был небесполезен. Палка начала под ним увертываться и манежиться, как настоящая лошадь, и он насилу мог усидеть.

Между тем затрубили в рога, и охотники пустились скакать во всю прыть по разным переходам и коридорам. Долго они так скакали, и Алеша от них не отставал, хотя с трудом мог сдерживать свою палку-скакалку.

Вдруг они остановились. Пажи подали цветную веревку, к её концу привязали тряпку.

Чернушка. На «гашу» и «сифу» крысы лучше всего клюют и он плюнул на тряпку,

Алёша повторил ритуал и они закинули веревки в зал… (интерактивная игра с залом).

Опосля, они большою рысью поехали назад и, по прибытии в залу, отдали лошадей конюхам, раскланялись с придворными и охотниками.

Алёша. Скажи, пожалуйста, зачем вы так странно охотитесь, ведь это больше похоже на рыбалку?

Чернушка. Если бы мы не показывали своё превосходство то они вскоре бы нас выгнали из комнат наших и истребили бы все наши съестные припасы. К тому же мышьи и крысьи меха у нас в высокой цене, по причине их легкости и мягкости.

Алёша. Да скажи мне пожалуй, кто вы таковы?

Заиграла музыка. Начался подземный бал. Дельнейший разговор проходит в танце.

Чернушка. Неужели ты никогда не слыхал, что под землею живет народ наш? Правда, не многим удается нас видеть, однако бывали примеры, особливо в старину, что мы выходили на свет и показывались людям. Теперь это редко случается, потому что люди сделались очень нескромны. А у нас существует закон, что если тот, кому мы показались, не сохранит этого в тайне, то мы принуждены бываем немедленно оставить местопребывание наше и идти — далеко-далеко в другие страны. Ты легко представить себе можешь, что королю нашему невесело было бы оставить все здешние заведения и с целым народом переселиться в неизвестные земли. И потому убедительно тебя прошу быть как можно скромнее, ибо в противном случае ты нас всех сделаешь несчастными, а особливо меня. Из благодарности я упросил короля призвать тебя сюда; но он никогда мне не простит, если по твоей нескромности мы принуждены будем оставить этот край…

Алёша. Я даю тебе честное слово, что никогда не буду ни с кем об вас говорить.

Я теперь вспомнил, что читал в одной книжке о гномах, которые живут под землею. Пишут, что в некотором городе очень разбогател один сапожник в самое короткое время, так что никто не понимал, откуда взялось его богатство. Наконец как-то узнали, что он шил сапоги и башмаки на гномов, плативших ему за то очень дорого.

Чернушка. Быть может, что это правда.

Алёша. Но, объясни мне, любезный Чернушка, (зевает) отчего ты, будучи министром, являешься в свет в виде курицы (зевает) и почему вас выслеживают старушки-англичанканки?

Чернушка, желая удовлетворить его любопытству, начала было рассказывать ему подробно о многом; но при самом начале ее рассказа глаза Алешины закрылись и он крепко заснул.

Музыка смолкла.

ЗТМ (антракт).

Проснувшись на другое утро, он лежал в своей постели.

Долго не мог он опомниться и не знал, что ему думать… Чернушка и министр, король и рыцари, голландки и крысы — всё это смешалось в его голове, и он насилу мысленно привел в порядок всё, виденное им в прошлую ночь. Вспомнив, что король подарил ему пшеничное зерно, он поспешно бросился к своему платью и действительно нашел в кармане бумажку, в которой завернуто было конопляное семечко.

Алеша. Увидим, сдержит ли слово свое король! Завтра начнутся занятия, а я еще не успел выучить всех своих уроков. Исторический урок особенно меня беспокоит: задано было выучить наизусть несколько страниц из Шрековой «Всемирной истории», а я не знаю еще ни одного слова!

И вот начались занятия. У Алеши сильно билось сердце… Пока дошла до него очередь, он несколько раз ощупывал лежащую в кармане бумажку с пшеничным зернышком… Наконец его вызвали. С трепетом подошел он к учителю, открыл рот, сам еще не зная, что сказать, и — безошибочно, не останавливаясь, проговорил заданное.

Вокальный номер (нарочито под плюс)

Учитель очень его хвалил, однако Алеша не принимал его хвалу с тем удовольствием, которое прежде чувствовал он в подобных случаях. Внутренний голос ему говорил, что он не заслуживает этой похвалы, потому что урок этот не стоил ему никакого труда.

Продолжение вокального номера

Между тем слух о необыкновенных его способностях разнесся вскоре по целому Петербургу. Со всех концов города съезжались ученые чтоб подивиться на столь талантливого мальчика.

Рассказчик. Алеша, сначала стыдился похвал, чувствуя, что вовсе их не заслуживает, но мало-помалу он стал к ним привыкать, и наконец самолюбие его дошло до того, что он принимал, не краснеясь, похвалы, которыми его осыпали. Он много стал о себе думать, важничал перед другими мальчиками и вообразил себе, что он гораздо лучше и умнее всех их. Нрав Алешин от этого совсем испортился: из доброго, милого и скромного мальчика он сделался гордый и непослушный. Совесть часто его в том упрекала, и внутренний голос ему говорил: «Алеша, не гордись! Не приписывай самому себе того, что не тебе принадлежит; благодари судьбу за то, что она тебе доставила выгоды против других детей, но не думай, что ты лучше их.

Иногда он и принимал намерение исправиться; но, к несчастию, самолюбие так в нем было сильно, что заглушало голос совести, и он день ото дня становился хуже, и день ото дня товарищи менее его любили.

Притом, Алеша сделался страшный шалун.

Музыкально-пластический номер «Хулиганство»

Алеша ведёт себя неподобающий образом, стреляет из рогатки в кухарку и, показав язык, убегает. Старушки — англичанки шепчут ему что-то в оба уха. Выслушав их Алёша делает следующее: исподтишка дает пинка директору, пока он ищет обидчика, подкидывает ему рогатку, затем наступает на подол жене учителя, заставляя её упасть. Директор видя упавшую даму, при всей своей грузности и неуклюжести, пытается её поднять. Алеша стреляет за кулисы в учителя из другой рогатки которую услужливо подала одна из старушек, учитель как ужаленный выскакивает на сцену и видит пикантную сцену: директор обнимается с его женой. Подбегает к ним и начинает уличать в измене! Но директор объясняет, что он лишь помогал подняться даме. Конфликт кажется исчерпан, но у Директора выпадает рогатка. Учитель вскипает и даёт ему пинка, тот от полученного пинка сразу приходит в ярость и начинается потасовка в которую вмешивается жена учителя. Летят шиньоны, парики ботинки и крики на которые прибегает кухарка. Завидев её все трое срывают зло на ней…

Алёша смеётся, кухарка хватает его за ухо и ведёт к учителю и тот, в наказание, задаёт ему выучить наизусть страниц двадцать к другому утру и надеялся, что он, по крайней мере, в этот день будет смирнее.

Старушки смеются и потирают руки, ибо они нашли случайно выпавшее волшебное зернышко.

Часы пробили тринадцать раз. Все собрались посмотреть как Алёша с правится с этим сложным заданием.

Алеша нимало не сомневался в том, что и этот раз ему удастся показать свою необыкновенную способность: он разинул рот… и не мог выговорить ни слова!

Учитель. Что ж вы молчите? Говорите урок.

Алеша покраснел, потом побледнел, опять покраснел, начал мять свои руки, слезы у него от страха навернулись на глазах… всё тщетно! Он не мог выговорить ни одного слова, потому что, надеясь на волшебное зерно, он даже и не заглядывал в книгу.

Учитель. Что это значит, Алеша? — (закричал учитель) Зачем вы не хотите говорить?

Алеша сам не знал, чему приписать такую странность, всунул руку в карман, чтоб ощупать семечко… но как описать его отчаяние, когда он его не нашел! Слезы градом полились из глаз его… он горько плакал и все-таки не мог сказать ни слова.

Между тем учитель терял терпение. Привыкнув к тому, что Алеша всегда отвечал безошибочно и не запинаясь, ему казалось невозможным, чтоб он не знал по крайней мере начала урока, и потому приписывал молчание его упрямству.

Учитель. Подите в спальню и оставайтесь там, пока совершенно будете знать урок.

Алешу отвели в спальню, дали ему книгу и заперли дверь ключом.

Лишь только он остался один, как начал везде искать волшебное зернышко. Он долго шарил у себя в карманах, ползал по полу, смотрел под кроватью, перебирал одеяло, подушки, простыню — всё напрасно! Нигде не было и следов любезного зернышка! Он старался вспомнить, где он мог его потерять, и наконец уверился, что выронил его как-нибудь накануне, играя на дворе. Но каким образом найти его? Он заперт был в комнате. Отчаявшись отыскать его, он вздумал призвать к себе на помощь Чернушку.

Алёша. Милая Чернушка! Любезный министр! Пожалуйста, явись мне и дай другое зернышко! Я, право, вперед буду осторожнее…

Но никто не отвечал на его просьбы, и он наконец сел на стул и опять принялся горько плакать.

Между тем настала пора обедать; дверь отворилась, и вошел учитель.

Учитель. Знаете ли вы теперь урок?

Алёша. Не-е-е-т…

Алеша, громко всхлипывая, принужден был сказать, что не знает.

Учитель. Ну так оставайтесь здесь, пока выучите!

Алеша стал твердить наизусть, но ничего не входило ему в голову. Он давно отвык от занятий, да и как вытвердить двадцать печатных страниц! Сколько он ни трудился, сколько ни напрягал свою память, но когда настал вечер, он не знал более двух или трех страниц, да и то плохо. Открылась дверь и к нему в комнату вошёл целый консилиум возглавлял это собрание сам директор.

Директор. Алеша! Знаете ли вы урок?

Алёша. Знаю только две страницы.

Директор. Так видно, и завтра придется вам просидеть здесь! Пойдёмте, господа, это всего лишь детская шалость, надеюсь, к завтра он образуется.

Все прошли мимо Алеши с презрением и укором глядя на него. И дверь затворилась.

Алеша. И Чернушка меня оставила…

Вдруг… замок щелкнул и вошёл Чернушка.

Алёша. Ах, Чернушка! Я не смел надеяться, что с тобою увижусь! Ты меня не забыла?

Чернушка. Нет, я не могу забыть оказанной тобою услуги, хотя тот Алеша, который спас меня от смерти, вовсе не похож на того, которого теперь перед собою вижу. Ты тогда был добрый мальчик, скромный и учтивый, и все тебя любили, а теперь… я не узнаю тебя!

— Теперь я должен уйти, Алеша! Вот волшебное зерно! Напрасно ты думал, что потерял его невозвратно. Король наш слишком великодушен, чтоб лишить тебя оного за твою неосторожность. Помни, однако, что ты дал честное слово сохранять в тайне всё, что тебе о нас известно… Алеша! К теперешним худым свойствам твоим не прибавь еще худшего — неблагодарности!

Алеша с восхищением взял любезное свое семечко.

Алёша. Ты увидишь, что я сегодня же совсем другой буду…

Чернушка. Не полагай, что так легко исправиться от пороков, когда они уже взяли над тобой верх. Но прощай!.. Пора нам расстаться!

Алеша, оставшись один, начал рассматривать свое зернышко и не мог им налюбоваться. Теперь-то он совершенно спокоен был насчет урока, и вчерашнее горе не оставило в нем никаких следов. Он с радостию думал о том, как будут все удивляться, когда он безошибочно проговорит двадцать страниц, — и мысль, что он опять возьмет верх, ласкала его самолюбие. Об исправлении самого себя он хотя и не забыл, но думал, что это не может быть так трудно, как говорил Чернушка.

Алёша. Будто не от меня зависит исправиться! Стоит только захотеть, и все опять меня любить будут…

ЗТМ.

Часы бьют тринадцать раз. На сцене собрание: все персонажи (только они все словно тряпичные куклы, а старушки англичанки огромные кукловоды).

Учитель. Знаете ли вы урок ваш?

Алёша. Знаю!

Он начал говорить и проговорил все двадцать страниц без малейшей ошибки и остановки.

Учитель. Вы знаете урок свой, это правда, — но зачем вы вчера не хотели его сказать?

Алёша. Вчера я не знал его…

Учитель. Быть не может! Вчера ввечеру вы сказали, что знаете только две страницы, да и то плохо, а теперь без ошибки проговорили все двадцать! Когда же вы его выучили?

Алеша замолчал. Наконец дрожащим голосом сказал он:

Алёша. Я выучил его сегодня поутру!

Кухарка. Он врат; он и книги в рук не брал сегодня поутра! Я следить! Руммель шлихт!…

Алеша вздрогнул, потупил глаза в землю и не сказал ни слова.

Учитель. Отвечайте же! Когда выучили вы урок?

Но Алеша не прерывал молчания: он так поражен был этим вопросом, что не мог опомниться.

Директор. Чем более вы от природы имеете способностей и дарований, тем скромнее и послушнее вы должны быть. Не для того Бог дал вам ум, чтоб вы во зло его употребляли. Вы заслуживаете наказание за вчерашнее упрямство, а сегодня вы еще увеличили вину вашу тем, что солгали.

Директор. Господа! — Запрещаю всем вам говорить с Алешею до тех пор, пока он совершенно исправится.

Алёша усмехнулся.

Директор. А так как, вероятно, для него это небольшое наказание, то велите подать розги.

Палач выносит розги… Алеша в отчаянии! В первый еще раз с тех пор, как существовал пансион, наказывали розгами, и кого же — Алешу, который так много о себе думал, который считал себя лучше и умнее всех!

Алёша. Я больше не буду!

Все. Надо было думать об этом прежде!..

Алёша. Я все расскажу!!!

Директор. Хорошо! Мы вас слушаем.

Алеша совершенно потерял голову… он забыл обещание, данное подземельному королю и его министру, и начал рассказывать о черной курице, о рыцарях, о маленьких людях…

Старухи кукловоды захохотали, отпустили «кукол», проныры отобрали у Алеши волшебное зерно и свет погас.

Свет медленно набирается. Алёша сидит на полу обхватив голову руками.

Чернушка. Алеша! Я вижу, что ты не спишь… Прощай! Я пришел с тобою проститься, более мы не увидимся!..

Алёша. Прощай! Прощай! И, если можешь, прости меня! Я знаю, что виноват перед тобою, но я жестоко за то наказан!

Чернушка. Алеша! (сказал сквозь слезы министр) Я тебя прощаю; не могу забыть, что ты спас жизнь мою, и тебя люблю, хотя ты сделал меня несчастным, может быть, навеки!.. Прощай! Мне позволено видеться с тобою на самое короткое время. Еще в течение нынешней ночи король с целым народом своим должен переселиться далеко-далеко от здешних мест! Все в отчаянии, все проливают слезы. Мы несколько столетий жили здесь так счастливо, так покойно!..

Алеша схватил Чернушку за руку, и увидел на ней что-то блестящее, и в то же самое время какой-то необыкновенный звук поразил его слух…

Алёша. Что это такое?

Министр поднял обе руки кверху, и Алеша увидел, что они были скованы золотою цепью… Он ужаснулся!..

Чернушка. Твоя нескромность причиною, что я осужден носить эти цепи, (сказал министр с глубоким вздохом,) — но не плачь, Алеша! Твои слезы помочь мне не могут. Одним только ты можешь меня утешить в моем несчастии: старайся исправиться и будь опять таким же добрым мальчиком, как был прежде. Прощай в последний раз!

Министр пожал Алеше руку и скрылся под соседнюю кровать.

Алёша. Чернушка, Чернушка!

Кричал ему вслед Алеша, но Чернушка не отвечал.

Послышалось ему, что под полом что-то шумит. Он приложил к полу ухо и долго слышал стук маленьких колес и шум, как будто множество маленьких людей проходило. Между шумом этим слышен был также плач женщин и детей и голос министра Чернушки, который кричал ему:

— Прощай, Алеша! Прощай навеки!..

Алёша лежит на планшете сцены в луче прожектора.

Жена учителя: — На другой день нашли Алешу, лежащего на полу без памяти. Его подняли, положили в постель и послали за доктором…

Директор:…который объявил, что у него сильная горячка.

Кухарка: Недель через шесть Алеша, с помощию Божиею, (креститься)… выздоровел…

Учитель:…и всё происходившее с ним перед болезнию казалось ему тяжелым сном. Хотя он уже и не мог вдруг выучить наизусть двадцать печатных страниц.

Директор: — которых, впрочем, ему и не задавали.

Финал.

Скачать материал

Выберите документ из архива для просмотра:

библиотечный урок. план .docx

услышь голос совести….pptx

Выбранный для просмотра документ библиотечный урок. план .docx

Скачать материал

Выбранный для просмотра документ услышь голос совести….pptx

Скачать материал

Описание презентации по отдельным слайдам:

• 

  1 слайд

  Услышь голос совести…
  По сказке А.Погорельского
  «Черная курица, или подземные жители»

  Выполнила: педагог – библиотекарь
  МБОУ – СОШ №14 г. Искитима
  Новосибирской области
  Русакова Евгения Александровна
  2015 год

• 

  2 слайд

  Антуан де Сент – Экзюпери: «Отчего человеку так больно расти? Может быть, оттого, что привычки окружающих, стиль жизни. В которой главную роль играет стремление к удобству, к благам, тянут молодую душу назад, заражают ее эгоизмом, тщеславием, собсвенничеством? И живая душа, противясь ветхости привычного окружения, причиняет сознанию боль».

• 

  3 слайд

  Погорельский Антоний
  – псевдоним Алексея Алексеевича Перовского
  1787-1836 гг.

• 

  4 слайд

  Самое главное для героев Погорельского – нравственный выбор. Именно от нравственного выбора зависит, что в конечном итоге восторжествует.

• 

  5 слайд

  Волшебная повесть «Черная курица, или подземные жители» (1829г. ) – первая русская авторская сказка для детей – была придумана писателем для своего племянника тогда, когда Алеше было не более 9 или 10 лет, как и герою сказки

• 

  6 слайд

  Последние годы жизни А. Погорельский отдал воспитанию племянника
  Племянник Погорельского, повзрослев, сам стал замечательным и знаменитым писателем.
  Это Алексей Константинович Толстой

• 

  7 слайд

  Викторина:
  В какое время и где происходят события в сказочной повести?
  80-е годы 19 века. На окраине Петербурга, пансион.

• 

  8 слайд

  Почему главному герою было одиноко здесь?
  На выходные и праздники его одноклассники уезжали к родным, а Алеша оставался в пансионе

• 

  9 слайд

  Чем он занимался в свободное время?
  Читал книги о доблестных рыцарях и кормил курочек

• 

  10 слайд

  Какое у Алеши было любимое развлечение?
  Смотреть в круглые дырочки забора, ограждавшего двор пансиона: «Алеша не знал, что дырочки эти происходили от деревянных гвоздей, и ему казалось, что какая-нибудь добрая волшебница нарочно для него провертела эти дырочки. Он все ожидал, что когда-нибудь эта волшебница явиться в переулке и сквозь дырочку подаст ему игрушку, или талисман, или письмецо от папеньки или маменьки, от которых не получал он давно никакого известия. Но, к крайнему его сожалению, не являлся никто даже похожий на волшебницу».

• 

  11 слайд

  Почему Чернушка, подобно собачке, ходила за Алешей и кудахтала?
  Алеша спас Чернушку от смерти – эта курочка была его любимицей

• 

  12 слайд

  Алеша так жаждал чуда, волшебства. Сбылись ли его ожидания?
  Он не встретил волшебницу, однако познакомился с Чернушкой, которая могла разговаривать

• 

  13 слайд

  Какая тайна открылась Алеше?
  Он узнал о неведомом подземном мире, со своим народцем и королем и, что Чернушка не просто красивая курочка, она главный министр подземного королевства

• 

  14 слайд

  Почему Чернушка доверилась Алеше?
  Она верила в его порядочность, что он сдержит слово
  Что получил в качестве награды Алеша?
  За спасение министра он получил от короля конопляное семечко, которое позволяло Алеше всегда знать уроки, не уча их

• 

  15 слайд

  Но при этом было одно условие. Какое?
  «Ни под каким предлогом никому не сказывать ни одного слова о том, что увидел или увидишь. Малейшая нескромность лишит навсегда милостей, и наделает множество хлопот и неприятностей» подземным жителям, они будут вынуждены оставить эти земли и искать новое пристанище.

• 

  16 слайд

  Действовало ли конопляное семечко?
  Да, он не выучил урок по истории, а когда его спросили, он ответил безошибочно

• 

  17 слайд

  Алеше теперь не надо было зубрить уроки, часами просиживая над учебниками. И учителя хвалили его. Чего еще можно желать? Какие чувства испытывал при этом мальчик?
  «Внутренний голос ему говорил, что он не заслуживает этой похвалы, потому что урок этот не стоит ему никакого труда»
  На других уроках Алеша отвечал так же безукоризненно.
  «Алеша внутренне стыдился этих похвал: ему совестно было. Что ставили его в пример товарищам, тогда как он вовсе этого не заслуживал»

• 

  18 слайд

  Изменился ли Алеша?
  Это уже был совсем другой мальчик. И чем дольше шло время, «похвалы так его заняли, он стал к ним привыкать». Он стал важничать, вообразил себе, что лучше и умнее всех ребят, стал шалить. «Нрав Алешин испортился: из доброго, милого и послушного мальчика он сделался гордым и непослушным». Внутренний голос говорил ему, что он должен исправиться. Не гордится своей уникальностью. Но голос совести не был услышан.

• 

  19 слайд

  Но однажды Алеша не смог ответить на урок. Почему?
  Алеша потерял семечко. Он был наказан. И ребята не жалели его, теперь на него никто не обращал внимания.

• 

  20 слайд

  Чернушка пожалела Алешу, вернув ему семечко. Но ее что-то беспокоило. Что?
  Она жалела, что Алеша сильно изменился, давала ему наставления, упрашивала измениться. Она вернула ему семечко и напомнила, что он дал честное слово хранить в тайне о подземном народе. Чернушка боялась, что Алеша будет неблагодарным. Но мальчик ее заверил, что исправится. Чернушка сомневалась: «Не полагай, что так легко избавиться от пороков, когда они уже взяли над нами верх. Порок обыкновенно входят в дверь, а выходят в щелочку»

• 

  21 слайд

  Что требовалось Алеше, чтобы исправиться, измениться, стать тем добрым и чутким мальчиком, каким он был раньше?
  Для исправления надо откинуть самолюбие и излишнюю самонадеянность и вспомнить о совести, которая является мерилом наших поступков

• 

  22 слайд

  Чернушка дала Алеше еще один шанс исправиться. Выдержал ли он этот экзамен?
  На следующий день волшебное семечко сделало свое дело, Алеша знал 20 страниц заданного текста, за упрямство учитель велел выпороть его розгами. Одно могло спасти его от унижения, рассказать, как ему удалось выучить урок.

• 

  23 слайд

  О чем забыл Алеша, о каком своем обещании Чернушке? И как его поступок отразился на жителях подземного мира?
  Мальчик совершает предательство, раскрыв в классе тайну подземного царства. Король со своим народом должен перебраться в другое место. Чернушку заковали в цепи, виной этому была нескромность Алеши. Но учитель не поверил Алеше. За обман его высекли. А ночью Чернушка пришла проститься.. на прощние чернушка попросила Алешу, чтобы он стал таким, как прежде, добрым

• 

  24 слайд

  Как повлияло расставание с Чернушкой на Алешу, то, что он не сдержал слова и раскрыл тайну?
  Он заболел, но, выздоровев, стал послушным, добрым, скромным и прилежным. И его снова все полюбили.

• 

  25 слайд

  Какая основная мысль этого произведения?
  Человек должен быть честным, безнравственно добиваться успеха чужими руками. Обманом, нельзя предавать своих друзей, ужасно совершать поступки, от которых может пострадать много людей, не давай возможности порокам взять верх над тобой, подчинить тебя себе, потому что от них очень трудно будет избавляться, болезненно.

• 

  26 слайд

  Таким образом, Алеше преподали хороший урок: он вдруг понял, как это плохо – жить бездумно и желать все получить даром, не трудясь…

Найдите материал к любому уроку, указав свой предмет (категорию), класс, учебник и тему:

6 101 911 материалов в базе

• Выберите категорию:

• Выберите учебник и тему

• Выберите класс:

• Тип материала:

  • Все материалы

  • Статьи

  • Научные работы

  • Видеоуроки

  • Презентации

  • Конспекты

  • Тесты

  • Рабочие программы

  • Другие методич. материалы

Найти материалы

Вам будут интересны эти курсы:

• Курс профессиональной переподготовки «Маркетинг: теория и методика обучения в образовательной организации»

• Курс повышения квалификации «Правовое обеспечение деятельности коммерческой организации и индивидуальных предпринимателей»

• Курс повышения квалификации «Педагогическая риторика в условиях реализации ФГОС»

• Курс профессиональной переподготовки «Клиническая психология: организация реабилитационной работы в социальной сфере»

• Курс профессиональной переподготовки «Клиническая психология: теория и методика преподавания в образовательной организации»

• Курс повышения квалификации «Организация практики студентов в соответствии с требованиями ФГОС юридических направлений подготовки»

• Курс повышения квалификации «Применение MS Word, Excel в финансовых расчетах»

• Курс повышения квалификации «Источники финансов»

• Курс профессиональной переподготовки «Организация деятельности секретаря руководителя со знанием английского языка»

• Курс повышения квалификации «Мировая экономика и международные экономические отношения»

• Курс профессиональной переподготовки «Методика организации, руководства и координации музейной деятельности»

• Курс профессиональной переподготовки «Организация деятельности по водоотведению и очистке сточных вод»

• Курс профессиональной переподготовки «Эксплуатация и обслуживание общего имущества многоквартирного дома»

• Курс профессиональной переподготовки «Организация процесса страхования (перестрахования)»

Лет сорок тому назад,[1] в С.-Петербурге на Васи­льев­ском Ост­рове, в Пер­вой линии,[2] жил-был содер­жа­тель муж­ского пан­си­она,[3] кото­рый ещё до сих пор, веро­ятно, у мно­гих остался в све­жей памяти, хотя дом, где пан­сион тот поме­щался, давно уже усту­пил место дру­гому, нисколько не похо­жему на преж­ний. В то время Петер­бург наш уже сла­вился в целой Европе своею кра­со­той, хотя и далеко ещё не был таким, каков теперь. Тогда на про­спек­тах Васи­льев­ского Ост­рова не было весё­лых тени­стых аллей: дере­вян­ные под­мостки, часто из гни­лых досок ско­ло­чен­ные, засту­пали место нынеш­них пре­крас­ных тро­туа­ров. Иса­а­ки­ев­ский мост, узкий в то время и неров­ный, совсем иной пред­став­лял вид, нежели как теперь; да и самая пло­щадь Иса­а­ки­ев­ская вовсе не такова была. Тогда мону­мент Петра Вели­кого от Иса­а­ки­ев­ской пло­щади отде­лён был кана­вою; Адми­рал­тей­ство не было обса­жено дере­вьями, манеж Кон­но­гвар­дей­ский не укра­шал пло­щади пре­крас­ным нынеш­ним фаса­дом,[4] — одним сло­вом, Петер­бург тогдаш­ний не то был, что тепе­реш­ний. Города перед людьми имеют, между про­чим, то пре­иму­ще­ство, что они ино­гда с летами ста­но­вятся кра­си­вее… Впро­чем, не о том теперь идёт дело. В дру­гой раз и при дру­гом слу­чае я, может быть, пого­ворю с вами про­стран­нее о пере­ме­нах, про­ис­шед­ших в Петер­бурге в тече­ние моего века, теперь же обра­тимся опять к пан­си­ону, кото­рый лет сорок тому назад нахо­дился на Васи­льев­ском Ост­рове, в Пер­вой линии.

Дом, кото­рого вы теперь — как уже вам ска­зы­вал — не най­дёте, был о двух эта­жах, кры­тый гол­ланд­скими чере­пи­цами. Крыльцо, по кото­рому в него вхо­дили, было дере­вян­ное и выда­ва­лось на улицу. Из сеней довольно кру­тая лест­ница вела в верх­нее жильё, состо­яв­шее из восьми или девяти ком­нат, в кото­рых с одной сто­роны жил содер­жа­тель пан­си­она, а с дру­гой были классы. Дор­ту­ары, или спаль­ные ком­наты детей, нахо­ди­лись в ниж­нем этаже, по пра­вую сто­рону сеней, а по левую жили две ста­рушки-гол­ландки, из кото­рых каж­дой было более ста лет и кото­рые соб­ствен­ными гла­зами видали Петра Вели­кого и даже с ним гова­ри­вали. В нынеш­нее время вряд ли в целой Рос­сии вы встре­тите чело­века, кото­рый бы видал Петра Вели­кого; наста­нет время, когда и наши следы сотрутся с лица зем­ного! Всё про­хо­дит, всё исче­зает в брен­ном мире нашем… но не о том теперь идёт дело.

В числе трид­цати или сорока детей, обу­чав­шихся в том пан­си­оне, нахо­дился один маль­чик, по имени Алёша, кото­рому тогда было не более 9 или 10 лет. Роди­тели его, жив­шие далеко-далеко от Петер­бурга, года за два перед тем при­везли его в сто­лицу, отдали в пан­сион и воз­вра­ти­лись домой, запла­тив учи­телю услов­лен­ную плату за несколько лет впе­рёд. Алёша был маль­чик умнень­кий, милень­кий, учился хорошо, и все его любили и лас­кали. Однако, несмотря на то, ему часто скучно бывало в пан­си­оне, а ино­гда даже и грустно. Особ­ливо[5] сна­чала он никак не мог при­учиться к мысли, что он раз­лу­чён с род­ными сво­ими. Но потом мало-помалу он стал при­вы­кать к сво­ему поло­же­нию, и бывали даже минуты, когда, играя с това­ри­щами, он думал, что в пан­си­оне гораздо весе­лее, нежели в роди­тель­ском доме. Вообще дни уче­ния для него про­хо­дили скоро и при­ятно, но когда наста­вала суб­бота и все това­рищи его спе­шили домой к род­ным, тогда Алёша горько чув­ство­вал своё оди­но­че­ство. По вос­кре­се­ньям и празд­ни­кам он весь день оста­вался один, и тогда един­ствен­ным уте­ше­нием его было чте­ние книг, кото­рые учи­тель поз­во­лял ему брать из неболь­шой своей биб­лио­теки. Учи­тель был родом немец, в то время в немец­кой лите­ра­туре гос­под­ство­вала мода на рыцар­ские романы и на вол­шеб­ные пове­сти, и биб­лио­тека эта боль­шею частию состо­яла из книг сего рода.

Итак, Алёша, будучи ещё в деся­ти­лет­нем воз­расте, знал уже наизусть дея­ния слав­ней­ших рыца­рей, по край­ней мере так, как они опи­саны были в рома­нах. Люби­мое его заня­тие в длин­ные зим­ние вечера, по вос­кре­се­ньям и дру­гим празд­нич­ным дням было мыс­ленно пере­но­ситься в ста­рин­ные, давно про­шед­шие веки… Особ­ливо в вакант­ное время,[6] как, напри­мер, об Рож­де­стве или в свет­лое Хри­стово вос­кре­се­нье, — когда он бывал раз­лу­чён надолго со сво­ими това­ри­щами, когда часто целые дни про­си­жи­вал в уеди­не­нии, — юное вооб­ра­же­ние его бро­дило по рыцар­ским зам­кам, по страш­ным раз­ва­ли­нам или по тём­ным, дре­му­чим лесам.

Я забыл ска­зать вам, что к этому дому при­над­ле­жал довольно про­стран­ный двор, отде­лён­ный от пере­улка дере­вян­ным забо­ром из бароч­ных досок.[7] Ворота и калитка, кои вели в пере­улок, все­гда были заперты, и поэтому Алёше нико­гда не уда­ва­лось побы­вать в этом пере­улке, кото­рый сильно воз­буж­дал его любо­пыт­ство. Вся­кий раз, когда поз­во­ляли ему в часы отдыха играть на дворе, пер­вое дви­же­ние его было — под­бе­гать к забору. Тут он ста­но­вился на цыпочки и при­стально смот­рел в круг­лые дырочки, кото­рыми был усеян забор. Алёша не знал, что дырочки эти про­ис­хо­дили от дере­вян­ных гвоз­дей, кото­рыми прежде ско­ло­чены были барки, и ему каза­лось, что какая-нибудь доб­рая вол­шеб­ница нарочно для него про­вер­тела эти дырочки. Он всё ожи­дал, что когда-нибудь эта вол­шеб­ница явится в пере­улке и сквозь дырочку подаст ему игрушку, или талис­ман,[8] или пись­мецо от папеньки или маменьки, от кото­рых не полу­чал он давно уже ника­кого изве­стия. Но, к край­нему его сожа­ле­нию, не являлся никто даже похо­жий на волшебницу.

Дру­гое заня­тие Алёши состо­яло в том, чтобы кор­мить куро­чек, кото­рые жили около забора в нарочно для них выстро­ен­ном домике и целый день играли и бегали на дворе. Алёша очень коротко с ними позна­ко­мился, всех знал по имени, раз­ни­мал их драки, а забияк нака­зы­вал тем, что ино­гда несколько дней сряду не давал им ничего от кро­шек, кото­рые все­гда после обеда и ужина он соби­рал со ска­терти. Между курами он осо­бенно любил чёр­ную хох­ла­тую, назван­ную Чер­нуш­кою. Чер­нушка была к нему лас­ко­вее дру­гих; она даже ино­гда поз­во­ляла себя гла­дить, и поэтому Алёша луч­шие кусочки при­но­сил ей. Она была нрава тихого; редко про­ха­жи­ва­лась с дру­гими и, каза­лось, любила Алёшу более, нежели подруг своих.

Одна­жды (это было во время вака­ций, между Новым годом и Кре­ще­ньем, — день был пре­крас­ный и необык­но­венно тёп­лый, не более трёх или четы­рёх гра­ду­сов мороза) Алёше поз­во­лили поиг­рать на дворе. В тот день учи­тель и жена его в боль­ших были хло­по­тах. Они давали обед дирек­тору учи­лищ, и ещё нака­нуне, с утра до позд­него вечера, везде в доме мыли полы, выти­рали пыль и вощили крас­ного дерева столы и комоды. Сам учи­тель ездил заку­пать про­ви­зию для стола: белую архан­гель­скую теля­тину, огром­ный око­рок и из Милю­ти­ных лавок киев­ское варе­нье. Алёша тоже по мере сил спо­соб­ство­вал при­го­тов­ле­ниям: его заста­вили из белой бумаги выре­зы­вать кра­си­вую сетку на око­рок и укра­шать бумаж­ною резь­бою нарочно куп­лен­ные шесть вос­ко­вых све­чей. В назна­чен­ный день поутру явился парик­ма­хер и пока­зал своё искус­ство над бук­лями, тупеем и длин­ной косой[9] учи­теля. Потом при­нялся за супругу его, напо­ма­дил и напуд­рил у неё локоны и шиньон[10] и взгро­моз­дил на её голове целую оран­же­рею[11] раз­ных цве­тов, между кото­рыми бли­стали искус­ным обра­зом поме­щён­ные два брил­ли­ан­то­вых перстня, когда-то пода­рен­ные мужу её роди­те­лями уче­ни­ков. По окон­ча­нии голов­ного убора наки­нула она на себя ста­рый, изно­шен­ный салоп[12] и отпра­ви­лась хло­по­тать по хозяй­ству, наблю­дая при том строго, чтоб как-нибудь не испор­ти­лась при­чёска; и для того сама она не вхо­дила в кухню, а давала при­ка­за­ния своей кухарке, стоя в две­рях. В необ­хо­ди­мых же слу­чаях посы­лала туда мужа сво­его, у кото­рого при­чёска не так была высока.

В про­дол­же­ние всех этих забот Алёшу нашего совсем забыли, и он тем вос­поль­зо­вался, чтоб на про­сторе играть во дворе. По обык­но­ве­нию сво­ему, он подо­шёл сна­чала к доща­тому забору и долго смот­рел в дырочку; но и в этот день никто почти не про­хо­дил по пере­улку, и он со вздо­хом обра­тился к любез­ным своим куроч­кам. Не успел он при­сесть на бревно и только начал манить их к себе, как вдруг уви­дел подле себя кухарку с боль­шим ножом. Алёше нико­гда не нра­ви­лась эта кухарка — сер­ди­тая и бранч­ли­вая чухонка. Но с тех пор как он заме­тил, что она-то была при­чи­ною, что от вре­мени до вре­мени умень­ша­лось число его куро­чек, он ещё менее стал её любить. Когда же одна­жды неча­янно уви­дел он в кухне одного хоро­шень­кого, очень люби­мого им петушка, пове­шен­ного за ноги с пере­ре­зан­ным гор­лом, то возы­мел он к ней ужас и отвра­ще­ние. Уви­дев её теперь с ножом, он тот­час дога­дался, что это зна­чит, и, чув­ствуя с горе­стию, что он не в силах помочь своим дру­зьям, вско­чил и побе­жал далеко прочь.

— Алёша, Алёша! Помоги мне пой­мать курицу! — кри­чала кухарка, но Алёша при­нялся бежать ещё пуще, спря­тался у забора за курят­ни­ком и сам не заме­чал, как слёзки одна за дру­гою выка­ты­ва­лись из его глаз и упа­дали на землю.

Довольно долго стоял он у курят­ника, и сердце в нём сильно билось, между тем как кухарка бегала по двору — то манила куро­чек: «Цып, цып, цып!» — то бра­нила их по-чухонски.

Вдруг сердце у Алёши ещё силь­нее заби­лось: ему послы­шался голос люби­мой его Чер­нушки! Она кудах­тала самым отча­ян­ным обра­зом, и ему пока­за­лось, что она кричит:

Куда́х, куда́х, куду́ху!
Алёша, спаси Чернуху!
Куду́ху, куду́ху,
Чер­нуху, Чернуху!

Алёша никак не мог долее оста­ваться на своём месте. Он, громко всхли­пы­вая, побе­жал к кухарке и бро­сился к ней на шею в ту самую минуту, как она пой­мала уже Чер­нушку за крыло.

— Любез­ная, милая Три­нушка! — вскри­чал он, обли­ва­ясь сле­зами. — Пожа­луй­ста, не тронь мою Чернуху!

Алёша так неожи­данно бро­сился на шею к кухарке, что она упу­стила из рук Чер­нушку, кото­рая, вос­поль­зо­вав­шись этим, от страха взле­тела на кровлю сарая и там про­дол­жала кудах­тать. Но Алёше теперь слы­ша­лось, будто она драз­нит кухарку и кричит:

Куда́х, куда́х, куду́ху!
Не пой­мала ты Чернуху!
Куду́ху, куду́ху!
Чер­нуху, Чернуху!

Между тем кухарка была вне себя от досады.

— Рум­маль пойсь! — кри­чала она. — Вот-та я паду кас­са­ину и паша­люсь. Шорна курис нада режить… Он ленива… Он яишка не делать, он сып­латка не сижить.

Тут хотела она бежать к учи­телю, но Алёша не пустил её. Он при­це­пился к полам её пла­тья и так умильно стал про­сить, что она остановилась.

— Душенька, Три­нушка! — гово­рил он. — Ты такая хоро­шень­кая, чистень­кая, доб­рень­кая… Пожа­луй­ста, оставь мою Чер­нушку! Вот посмотри, что я тебе подарю, если ты будешь добра!

Алёша вынул из кар­мана импе­риал,[13] состав­ляв­ший всё его име­ние,[14] кото­рый берёг пуще глаза сво­его, потому что это был пода­рок доб­рой его бабушки. Кухарка взгля­нула на золо­тую монету, оки­нула взо­ром окошки дома, чтобы удо­сто­ве­риться, что никто их не видит, и про­тя­нула руку за импе­ри­а­лом. Алёше очень, очень было жаль импе­ри­ала, но он вспом­нил о Чер­нушке — и с твер­до­стию отдал дра­го­цен­ный подарок.

Таким обра­зом Чер­нушка была спа­сена от жесто­кой и неми­ну­е­мой смерти.

Лишь только кухарка уда­ли­лась в дом, Чер­нушка сле­тела с кровли и под­бе­жала к Алёше. Она как будто знала, что он её изба­ви­тель: кру­жи­лась около него, хло­пала кры­льями и кудах­тала весё­лым голо­сом. Всё утро она ходила за ним по двору, как собачка, и каза­лось, будто что-то хочет ска­зать ему, да не может. По край­ней мере он никак не мог разо­брать её кудахтанья.

Часа за два перед обе­дом начали соби­раться гости. Алёшу позвали наверх, надели на него рубашку с круг­лым ворот­ни­ком и бати­сто­выми ман­же­тами с мел­кими склад­ками, белые шаро­варцы и широ­кий шёл­ко­вый голу­бой кушак. Длин­ные русые волосы, висев­шие у него почти до пояса, хоро­шенько рас­че­сали, раз­де­лили на две ров­ные части и пере­ло­жили напе­рёд — по обе сто­роны груди. Так наря­жали тогда детей. Потом научили, каким обра­зом он дол­жен шарк­нуть ногой, когда вой­дёт в ком­нату дирек­тор, и что дол­жен отве­чать, если будут сде­ланы ему какие-нибудь вопросы. В дру­гое время Алёша был бы очень рад при­езду дирек­тора, кото­рого давно хоте­лось ему видеть, потому что, судя по почте­нию, с каким отзы­ва­лись о нём учи­тель и учи­тельша, он вооб­ра­жал, что это дол­жен быть какой-нибудь зна­ме­ни­тый рыцарь в бле­стя­щих латах и в шлеме с боль­шими перьями. Но на этот раз любо­пыт­ство это усту­пило место мысли, исклю­чи­тельно его тогда зани­мав­шей: о чёр­ной курице. Ему всё пред­став­ля­лось, как кухарка за нею бегала с ножом и как Чер­нушка кудах­тала раз­ными голо­сами. При­том ему очень досадно было, что не мог он разо­брать, что́ она ему ска­зать хотела, и его так и тянуло к курят­нику… Но делать было нечего: над­ле­жало дожи­даться, пока кон­чится обед!

Нако­нец при­е­хал дирек­тор. При­езд его воз­ве­стила учи­тельша, давно уже сидев­шая у окна, при­стально смотря в ту сто­рону, откуда его ждали.

Всё при­шло в дви­же­ние: учи­тель стрем­глав бро­сился из две­рей, чтобы встре­тить его внизу, у крыльца; гости встали с мест своих. И даже Алёша на минуту забыл о своей курочке и подо­шёл к окну, чтобы посмот­реть, как рыцарь будет сле­зать с рети­вого[15] коня. Но ему не уда­лось уви­деть его: дирек­тор уже успел войти в дом. У крыльца же вме­сто рети­вого коня сто­яли обык­но­вен­ные извоз­чи­чьи сани. Алёша очень этому уди­вился. «Если бы я был рыцарь, — поду­мал он, — то нико­гда тогда бы не ездил на извоз­чике, а все­гда верхом!»

Между тем отво­рили настежь все двери; и учи­тельша начала при­се­дать[16] в ожи­да­нии столь почтен­ного гостя, кото­рый вскоре потом пока­зался. Сперва нельзя было видеть его за тол­стою учи­тель­шею, сто­яв­шею в самых две­рях; но когда она, окон­чив длин­ное при­вет­ствие своё, при­села ниже обык­но­вен­ного, Алёша, к край­нему удив­ле­нию, из-за неё уви­дел… не шлем пер­на­тый, но про­сто малень­кую лысую головку, набело рас­пуд­рен­ную, един­ствен­ным укра­ше­нием кото­рой, как после заме­тил Алёша, был малень­кий пучок! Когда вошёл он в гости­ную, Алёша ещё более уди­вился, уви­дев, что, несмотря на про­стой серый фрак, быв­ший на дирек­торе вме­сто бле­стя­щих лат, все обра­ща­лись с ним необык­но­венно почтительно.

Сколь, однако ж, ни каза­лось всё это стран­ным Алёше, сколь в дру­гое время он бы ни был обра­до­ван необык­но­вен­ным убран­ством стола, но в этот день он не обра­щал боль­шого на то вни­ма­ния. У него в головке всё бро­дило утрен­нее про­ис­ше­ствие с Чер­нуш­кою. Подали десерт: раз­ного рода варе­нья, яблоки, бер­га­моты, финики, вин­ные ягоды[17] и грец­кие орехи; но и тут он ни на одно мгно­ве­ние не пере­ста­вал помыш­лять о своей курочке. И только что встали из-за стола, как он с тре­пе­щу­щим от страха и надежды серд­цем подо­шёл к учи­телю и спро­сил, можно ли идти поиг­рать во дворе.

— Подите, — отве­чал учи­тель, — только не долго там будьте, уж скоро сде­ла­ется темно.

Алёша поспешно надел свою крас­ную бекешу[18] на бели­чьем меху и зелё­ную бар­хат­ную шапочку с собо­льим око­лыш­ком и побе­жал к забору. Когда он туда при­был, курочки уже начали соби­раться на ноч­лег и, сон­ные, не очень обра­до­ва­лись при­не­сён­ным крош­кам. Одна Чер­нушка, каза­лось, не чув­ство­вала охоты ко сну: она весело к нему под­бе­жала, захло­пала кры­льями и опять начала кудах­тать. Алёша долго с ней играл; нако­нец, когда сде­ла­лось темно и настала пора идти домой, он сам затво­рил курят­ник, удо­сто­ве­рив­шись напе­рёд, что любез­ная его курочка усе­лась на шесте. Когда он выхо­дил из курят­ника, ему пока­за­лось, что глаза у Чер­нушки све­тятся в тем­ноте, как звёз­дочки, и что она тихонько ему говорит:

— Алёша, Алёша! Останься со мною!

Алёша воз­вра­тился в дом и весь вечер про­си­дел один в класс­ных ком­на­тах, между тем как на дру­гой поло­вине часу до один­на­дца­того про­были гости и на несколь­ких сто­лах играли в вист. Прежде нежели они разъ­е­ха­лись, Алёша пошёл в ниж­ний этаж, в спальню, раз­делся, лёг в постель и поту­шил огонь. Долго не мог он заснуть. Нако­нец сон его пре­одо­лел, и он только что успел во сне раз­го­во­риться с Чер­нуш­кою, как, к сожа­ле­нию, про­буж­дён был шумом разъ­ез­жа­ю­щихся гостей.

Немного погодя учи­тель, про­во­жав­ший дирек­тора со свеч­кою, вошёл к нему в ком­нату, посмот­рел, всё ли в порядке, и вышел вон, замкнув дверь ключом.

Ночь была месяч­ная, и сквозь ставни, неплотно затво­ряв­ши­еся, упа­дал в ком­нату блед­ный луч луны. Алёша лежал с откры­тыми гла­зами и долго слу­шал, как в верх­нем жилье, над его голо­вою, ходили по ком­на­там и при­во­дили в поря­док сту­лья и столы.

Нако­нец всё утихло. Он взгля­нул на сто­яв­шую подле него кро­вать, немного осве­щён­ную месяч­ным сия­нием, и заме­тил, что белая про­стыня, вися­щая почти до полу, легко шеве­ли­лась. Он при­сталь­нее стал всмат­ри­ваться: ему послы­ша­лось, как будто что-то под кро­ва­тью цара­па­ется, и немного погодя пока­за­лось, что кто-то тихим голо­сом зовёт его:

— Алёша, Алёша!

Алёша испу­гался! Он один был в ком­нате, и ему тот­час при­шло на мысль, что под кро­ва­тью дол­жен быть вор. Но потом, рас­су­див, что вор не назвал бы его по имени, он несколько обод­рился, хотя сердце в нём дрожало.

Он немного при­под­нялся в постели и ещё яснее уви­дел, что про­стыня шеве­лится, ещё внят­нее услы­шал, что кто-то говорит:

— Алёша, Алёша!

Вдруг белая про­стыня при­под­ня­лась, и из-под неё вышла… чёр­ная курица!

— Ах! это ты, Чер­нушка! — невольно вскри­чал Алёша. — Как ты зашла сюда?

Чер­нушка захло­пала кры­льями, взле­тела к нему на кро­вать и ска­зала чело­ве­че­ским голосом:

— Это я, Алёша! Ты не боишься меня, не правда ли?

— Зачем я буду тебя бояться? — отве­чал он. — Я тебя люблю; только для меня странно, что ты так хорошо гово­ришь: я совсем не знал, что ты гово­рить умеешь!

— Если ты меня не боишься, — про­дол­жала курица, — так поди за мною: я тебе покажу что-нибудь хоро­шень­кое. Оде­вайся скорее!

— Какая ты, Чер­нушка, смеш­ная! — ска­зал Алёша. — Как мне можно одеться в тем­ноте? Я пла­тья сво­его теперь не сыщу, я и тебя насилу вижу!

— Поста­ра­юсь этому помочь, — ска­зала курочка.

Тут она заку­дах­тала стран­ным голо­сом, и вдруг откуда-то взя­лись малень­кие свечки в сереб­ря­ных шан­да­лах,[19] не больше как с Алё­шин малень­кий паль­чик. Шан­далы эти очу­ти­лись на полу, на сту­льях, на окнах, даже на руко­мой­нике, и в ком­нате сде­ла­лось так светло, так светло, как будто днём. Алёша начал оде­ваться, а курочка пода­вала ему пла­тье, и таким обра­зом он вскоре совсем был одет.

Когда Алёша был готов, Чер­нушка опять заку­дах­тала, и все свечки исчезли.

— Иди за мною! — ска­зала она ему.

И он смело после­до­вал за нею. Из глаз её выхо­дили как будто лучи, кото­рые осве­щали всё вокруг них, хотя не так ярко, как малень­кие свечки. Они про­шли через переднюю.

— Дверь заперта клю­чом, — ска­зал Алёша.

Но курочка ему не отве­чала: она хлоп­нула кры­льями, и дверь сама собою отво­ри­лась… Потом, пройдя через сени, обра­ти­лись они к ком­на­там, где жили сто­лет­ние ста­рушки-гол­ландки. Алёша нико­гда у них не бывал, но слы­хал, что ком­наты у них убраны по-ста­рин­ному, что у одной из них боль­шой серый попу­гай, а у дру­гой серая кошка, очень умная, кото­рая умеет пры­гать через обруч и пода­вать лапку. Ему давно хоте­лось всё это видеть, и потому он очень обра­до­вался, когда курочка опять хлоп­нула кры­льями, и дверь в ста­руш­кины покои отворилась.

Алёша в пер­вой ком­нате уви­дел вся­кого рода ста­рин­ные мебели: рез­ные сту­лья, кресла, столы и комоды. Боль­шая лежанка была из гол­ланд­ских израз­цов, на кото­рых были нари­со­ваны синей мура­вой[20] люди и звери. Алёша хотел было оста­но­виться, чтоб рас­смот­реть мебели, а особ­ливо фигуры на лежанке, но Чер­нушка ему не позволила.

Они вошли во вто­рую ком­нату, и тут-то Алёша обра­до­вался! В пре­крас­ной золо­той клетке сидел боль­шой серый попу­гай с крас­ным хво­стом. Алёша тот­час хотел под­бе­жать к нему. Чер­нушка опять его не допустила.

— Не тро­гай здесь ничего, — ска­зала она. — Бере­гись раз­бу­дить старушек!

Тут только Алёша заме­тил, что подле попу­гая сто­яла кро­вать с белыми кисей­ными зана­вес­ками, сквозь кото­рые он мог раз­ли­чить ста­рушку, лежа­щую с закры­тыми гла­зами; она пока­за­лась ему как будто вос­ко­вая. В дру­гом углу сто­яла такая же точно кро­вать, где спала дру­гая ста­рушка, а подле неё сидела серая кошка и умы­ва­лась перед­ними лапами. Про­ходя мимо неё, Алёша не мог утер­петь, чтоб не попро­сить у неё лапки… Вдруг она громко замя­у­кала, попу­гай нахох­лился и начал громко кри­чать: «Дур­рак! дур­рак!» В то самое время видно было сквозь кисей­ные зана­вески, что ста­рушки при­под­ня­лись в постели. Чер­нушка поспешно уда­ли­лась, и Алёша побе­жал за нею, дверь вслед за ними сильно захлоп­ну­лась… И ещё долго слышно было, как попу­гай кри­чал: «Дур­рак! дуррак!»

— Как тебе не стыдно! — ска­зала Чер­нушка, когда они уда­ли­лись от ком­нат ста­ру­шек. — Ты, верно, раз­бу­дил рыцарей…

— Каких рыца­рей? — спро­сил Алёша.

— Ты уви­дишь, — отве­чала курочка. — Не бойся, однако ж, ничего, иди за мною смело.

Они спу­сти­лись вниз по лест­нице, как будто в погреб, и долго-долго шли по раз­ным пере­хо­дам и кори­до­рам, кото­рых прежде Алёша нико­гда не виды­вал. Ино­гда кори­доры эти так были низки и узки, что Алёша при­нуж­дён был наги­баться. Вдруг вошли они в залу, осве­щён­ную тремя боль­шими хру­сталь­ными люст­рами. Зала была без око­шек, и по обеим сто­ро­нам висели на сте­нах рыцари в бле­стя­щих латах, с боль­шими перьями на шле­мах, с копьями и щитами в желез­ных руках.

Чер­нушка шла впе­реди на цыпоч­ках и Алёше велела сле­до­вать за собою тихонько-тихонько…

В конце залы была боль­шая дверь из свет­лой жёл­той меди. Лишь только они подо­шли к ней, как соско­чили со стен два рыцаря, уда­рили копьями об щиты и бро­си­лись на чёр­ную курицу.

Чер­нушка под­няла хохол, рас­пу­стила кры­лья и вдруг сде­ла­лась боль­шая-боль­шая, выше рыца­рей, и начала с ними сражаться!

Рыцари сильно на неё насту­пали, а она защи­ща­лась кры­льями и носом. Алёше сде­ла­лось страшно, сердце в нём сильно затре­пе­тало, и он упал в обморок.

Когда при­шёл он опять в себя, солнце сквозь ставни осве­щало ком­нату и он лежал в своей постеле. Не видно было ни Чер­нушки, ни рыца­рей. Алёша долго не мог опом­ниться. Он не пони­мал, что с ним было ночью: во сне ли он всё то видел или в самом деле это про­ис­хо­дило? Он оделся и пошёл наверх, но у него не выхо­дило из головы виден­ное им в про­шлую ночь. С нетер­пе­нием ожи­дал он минуты, когда можно ему будет идти играть на двор, но весь тот день, как нарочно, шёл силь­ный снег, и нельзя было и поду­мать, чтоб выйти из дому.

За обе­дом учи­тельша между про­чими раз­го­во­рами объ­явила мужу, что чёр­ная курица непо­нятно куда спряталась.

— Впро­чем, — при­ба­вила она, — беда неве­лика, если бы она и про­пала: она давно назна­чена была на кухню. Вооб­рази себе, душенька, что с тех пор, как она у нас в доме, она не снесла ни одного яичка.

Алёша чуть-чуть не запла­кал, хотя и при­шло ему на мысль, что лучше, чтоб её нигде не нахо­дили, нежели чтоб попала она на кухню.

После обеда Алёша остался опять один в класс­ных ком­на­тах. Он бес­пре­станно думал о том, что про­ис­хо­дило в про­шед­шую ночь, и не мог никак уте­шиться в потере любез­ной Чер­нушки. Ино­гда ему каза­лось, что он непре­менно дол­жен её уви­деть в сле­ду­ю­щую ночь, несмотря на то, что она про­пала из курят­ника. Но потом ему каза­лось, что это дело несбы­точ­ное, и он опять погру­жался в печаль.

Настало время ложиться спать, и Алёша с нетер­пе­нием раз­делся и лёг в постель. Не успел он взгля­нуть на сосед­нюю кро­вать, опять осве­щён­ную тихим лун­ным сия­нием, как заше­ве­ли­лась белая про­стыня-точно так, как нака­нуне… Опять послы­шался ему голос, его зову­щий: «Алёша, Алёша!» — и немного погодя вышла из-под кро­вати Чер­нушка и взле­тела к нему на постель.

— Ах, здрав­ствуй, Чер­нушка! — вскри­чал он вне себя от радо­сти. — Я боялся, что нико­гда тебя не увижу. Здо­рова ли ты?

— Здо­рова, — отве­чала курочка, — но чуть было не зане­могла по твоей милости.

— Как это, Чер­нушка? — спро­сил Алёша, испугавшись.

— Ты доб­рый маль­чик, — про­дол­жала курочка, — но при том ты вет­рен и нико­гда не слу­ша­ешься с пер­вого слова, а это нехо­рошо! Вчера я гово­рила тебе, чтоб ты ничего не тро­гал в ком­на­тах ста­ру­шек, — несмотря на то, ты не мог утер­петь, чтобы не попро­сить у кошки лапку. Кошка раз­бу­дила попу­гая, попу­гай ста­ру­шек, ста­рушки рыца­рей — и я насилу с ними сладила!

— Вино­ват, любез­ная Чер­нушка, впе­рёд не буду! Пожа­луй­ста, поведи меня сего­дня опять туда; ты уви­дишь, что я буду послушен.

— Хорошо, — ска­зала курочка, — увидим!

Курочка заку­дах­тала, как нака­нуне, и те же малень­кие свечки яви­лись в тех же сереб­ря­ных шан­да­лах. Алёша опять оделся и пошёл за кури­цею. Опять вошли они в покои ста­ру­шек, но в этот раз он уж ни до чего не дотрагивался.

Когда они про­хо­дили через первую ком­нату, то ему пока­за­лось, что люди и звери, нари­со­ван­ные на лежанке, делают раз­ные смеш­ные гри­масы и манят его к себе; но он нарочно от них отвер­нулся. Во вто­рой ком­нате ста­рушки-гол­ландки, так же как нака­нуне, лежали в посте­лях, будто вос­ко­вые; попу­гай смот­рел на Алёшу и хло­пал гла­зами, серая кошка опять умы­ва­лась лап­ками. На убор­ном столе перед зер­ка­лом Алёша уви­дел две фар­фо­ро­вые китай­ские куклы, кото­рых вчера он не заме­тил. Они кивали ему голо­вою, но он пом­нил при­ка­за­ние Чер­нушки и про­шёл не оста­нав­ли­ва­ясь, однако не мог утер­петь, чтоб мимо­хо­дом им не покло­ниться. Куколки тот­час соско­чили со стола и побе­жали за ним, всё кивая голо­вою. Чуть-чуть он не оста­но­вился — такими они пока­за­лись ему забав­ными, но Чер­нушка огля­ну­лась на него с сер­ди­тым видом, и он опом­нился. Куколки про­во­дили их до две­рей и, видя, что Алёша на них не смот­рит, воз­вра­ти­лись на свои места,

Опять спу­сти­лись они с лест­ницы, ходили по пере­хо­дам и кори­до­рам и при­шли в ту же залу, осве­щён­ную тремя хру­сталь­ными люст­рами. Те же рыцари висели на сте­нах, и опять, когда при­бли­зи­лись они к двери из жёл­той меди, два рыцаря сошли со стены и засту­пили им дорогу. Каза­лось, однако, что они не так сер­диты были, как нака­нуне; они едва тащили ноги, как осен­ние мухи, и видно было, что они через силу дер­жали свои копья…

Чер­нушка сде­ла­лась боль­шая и нахох­ли­лась; но только что уда­рила их кры­льями, как они рас­сы­па­лись на части, — и Алёша уви­дел, что то были пустые латы! Мед­ная дверь сама собою отво­ри­лась, и они пошли далее.

Немного погодя вошли они в дру­гую залу, про­стран­ную, но невы­со­кую, так что Алёша мог достать рукою до потолка. Зала эта осве­щена была такими же малень­кими свеч­ками, какие он видел в своей ком­нате, но шан­далы были не сереб­ря­ные, а золотые.

Тут Чер­нушка оста­вила Алёшу.

— Побудь здесь немного, — ска­зала она ему, — я скоро приду назад. Сего­дня ты был умён, хотя неосто­рожно посту­пил, покло­нясь фар­фо­ро­вым кук­лам. Если бы ты им не покло­нился, то рыцари бы оста­лись на стене. Впро­чем, ты сего­дня не раз­бу­дил ста­ру­шек, и оттого рыцари не имели ника­кой силы. — После сего Чер­нушка вышла из залы.

Остав­шись один, Алёша со вни­ма­нием стал рас­смат­ри­вать залу, кото­рая очень богато была убрана. Ему пока­за­лось, что стены сде­ланы из Лаб­ра­дора, какой он видел в мине­раль­ном каби­нете, име­ю­щемся в пан­си­оне; панели и двери были из чистого золота. В конце залы, под зелё­ным бал­да­хи­ном, на воз­вы­шен­ном месте, сто­яли кресла из золота. Алёша очень любо­вался этим убран­ством, но стран­ным пока­за­лось ему, что всё было в самом малень­ком виде, как будто для неболь­ших кукол.

Между тем как он с любо­пыт­ством всё рас­смат­ри­вал, отво­ри­лась боко­вая дверь, прежде им не заме­чен­ная, и вошло мно­же­ство малень­ких людей, ростом не более как с пол-аршина, в наряд­ных раз­но­цвет­ных пла­тьях. Вид их был важен: иные по оде­я­нию каза­лись воен­ными, дру­гие — граж­дан­скими чинов­ни­ками. На всех были круг­лые с перьями шляпы напо­до­бие испан­ских. Они не заме­чали Алёши, про­ха­жи­ва­лись чинно по ком­на­там, и громко между собой гово­рили, но он не мог понять, что они говорили.

Долго смот­рел он на них молча и только что хотел подойти к одному из них с вопро­сом, как отво­ри­лась боль­шая дверь в конце залы… все замолкли, стали к сте­нам в два ряда и сняли шляпы.

В одно мгно­ве­ние ком­ната сде­ла­лась ещё свет­лее, все малень­кие свечки ещё ярче заго­рели, — и Алёша уви­дел два­дцать малень­ких рыца­рей в золо­тых латах, с пун­цо­выми на шле­мах перьями, кото­рые попарно вхо­дили тихим мар­шем. Потом в глу­бо­ком мол­ча­нии стали они по обеим сто­ро­нам кре­сел. Немного погодя вошёл в залу чело­век с вели­че­ствен­ною осан­кою, на голове с вен­цом, бле­стя­щим дра­го­цен­ными кам­нями. На нём была светло-зелё­ная ман­тия,[21] под­би­тая мышьим мехом, с длин­ным шлей­фом, кото­рый несли два­дцать малень­ких пажей[22] в пун­цо­вых платьях.

Алёша тот­час дога­дался, что это дол­жен быть король. Он низко ему покло­нился. Король отве­чал на поклон его весьма лас­ково и сел в золо­тые кресла. Потом что-то при­ка­зал одному из сто­яв­ших подле рыца­рей, кото­рый, подо­шед к Алёше, объ­явил ему, чтоб он при­бли­зился к крес­лам. Алёша повиновался.

— Мне давно было известно, — ска­зал король, — что ты доб­рый маль­чик; но тре­тьего дня ты ока­зал вели­кую услугу моему народу и за то заслу­жи­ва­ешь награду. Мой глав­ный министр донёс мне, что ты спас его от неиз­беж­ной и жесто­кой смерти.

— Когда? — спро­сил Алёша с удивлением.

— Тре­тьего дня на дворе, — отве­чал король. — Вот тот, кото­рый обя­зан тебе жизнию.

Алёша взгля­нул на того, на кото­рого ука­зы­вал король, и тут только заме­тил, что между при­двор­ными стоял малень­кий чело­век, оде­тый весь в чёр­ное. На голове у него была осо­бен­ного рода шапка мали­но­вого цвета, наверху с зуб­чи­ками, наде­тая немного набок, а на шее белый пла­ток, очень накрах­ма­лен­ный, отчего казался он немного сине­ва­тым. Он умильно улы­бался, глядя на Алёшу, кото­рому лицо его пока­за­лось зна­ко­мым, хотя не мог он вспом­нить, где его видал.

Сколь для Алёши ни было лестно, что при­пи­сы­вали ему такой бла­го­род­ный посту­пок, но он любил правду и потому, сде­лав низ­кий поклон, сказал:

— Гос­по­дин король! Я не могу при­нять на свой счёт того, чего нико­гда не делал. Тре­тьего дня я имел сча­стий изба­вить от смерти не мини­стра вашего, а чёр­ную нашу курицу, кото­рую не любила кухарка за то, что не снесла она ни одного яйца…

— Что ты гово­ришь! — пре­рвал его с гне­вом король. — Мой министр — не курица, а заслу­жен­ный чиновник!

Тут подо­шёл министр ближе, и Алёша уви­дел, что в самом деле это была его любез­ная Чер­нушка. Он очень обра­до­вался и попро­сил у короля изви­не­ния, хотя никак не мог понять, что это значит.

— Скажи мне, чего ты жела­ешь? — про­дол­жал король. — Если я в силах, то непре­менно исполню твоё требование.

— Говори смело, Алёша! — шеп­нул ему на ухо министр.

Алёша заду­мался и не знал, чего поже­лать. Если б дали ему более вре­мени, то он, может быть, и при­ду­мал бы что-нибудь хоро­шень­кое; но так как ему каза­лось неучти­вым заста­вить дожи­даться короля, то он поспе­шил ответом.

— Я бы желал, — ска­зал он, — чтобы, не учив­шись, я все­гда знал урок свой, какой мне ни задали.

— Не думал я, что ты такой лени­вец, — отве­чал король, пока­чав голо­вою. — Но делать нечего, я дол­жен испол­нить своё обещание.

Он мах­нул рукою, и паж под­нёс золо­тое блюдо, на кото­ром лежало одно коноп­ля­ное семечко.

— Возьми это семечко, — ска­зал король. — Пока оно будет у тебя, ты все­гда знать будешь урок свой, какой бы тебе ни задали, с тем, однако, усло­вием, чтоб ты ни под каким пред­ло­гом никому не ска­зы­вал ни одного слова о том, что ты здесь видел или впредь уви­дишь. Малей­шая нескром­ность лишит тебя навсе­гда наших мило­стей, а нам наде­лает мно­же­ство хло­пот и неприятностей.

Алёша взял коноп­ля­ное зерно, завер­нул в бумажку и поло­жил в кар­ман, обе­ща­ясь быть мол­ча­ли­вым и скром­ным. Король после того встал с кре­сел и тем же поряд­ком вышел из залы, при­ка­зав прежде мини­стру уго­стить Алёшу как можно лучше.

Лишь только король уда­лился, как окру­жили Алёшу все при­двор­ные и начали его вся­че­ски лас­кать, изъ­яв­ляя при­зна­тель­ность свою за то, что он изба­вил мини­стра. Они все пред­ла­гали ему свои услуги: одни спра­ши­вали, не хочет ли он погу­лять в саду или посмот­реть коро­лев­ский зве­ри­нец, дру­гие при­гла­шали его на охоту. Алёша не знал, на что решиться; нако­нец министр объ­явил, что сам будет пока­зы­вать под­зем­ные ред­ко­сти доро­гому гостю.

Сна­чала повёл он его в сад, устро­ен­ный в англий­ском вкусе. Дорожки усе­яны были круп­ными раз­но­цвет­ными камеш­ками, отра­жав­шими свет от бес­чис­лен­ных малень­ких ламп, кото­рыми уве­шаны были дере­вья. Этот блеск чрез­вы­чайно понра­вился Алёше.

— Камни эти, — ска­зал министр, — у вас назы­ва­ются дра­го­цен­ными. Это всё бри­льянты, яхонты, изу­мруды и аметисты.

— Ах, когда бы у нас этим усы­паны были дорожки! — вскри­чал Алёша.

— Тогда и у вас бы они так же были мало­ценны, как здесь, — отве­чал министр.

Дере­вья также пока­за­лись Алёше отменно кра­си­выми, хотя при­том очень стран­ными. Они были раз­ного цвета: крас­ные, зелё­ные, корич­не­вые, белые, голу­бые и лило­вые. Когда посмот­рел он на них со вни­ма­нием, то уви­дел, что это не что иное, как раз­ного рода мох, только выше и толще обык­но­вен­ного. Министр рас­ска­зал ему, что мох этот выпи­сан коро­лём за боль­шие деньги из даль­них стран и из самой глу­бины зем­ного шара.

Из сада пошли они в зве­ри­нец. Там пока­зали Алёше диких зве­рей, кото­рые при­вя­заны были на золо­тых цепях. Всмат­ри­ва­ясь вни­ма­тель­нее, он, к удив­ле­нию сво­ему, уви­дел, что дикие эти звери были не что иное, как боль­шие крысы, кроты, хорьки и подоб­ные им звери, живу­щие в земле и под полами. Ему это очень пока­за­лось смешно, но он из учти­во­сти не ска­зал ни слова.

Воз­вра­тив­шись в ком­наты после про­гулки, Алёша в боль­шой зале нашёл накры­тый стол, на кото­ром рас­став­лены были раз­ного рода кон­феты, пироги, паш­теты и фрукты. Блюда все были из чистого золота, а бутылки и ста­каны выто­чены из цель­ных бри­льян­тов, яхон­тов и изумрудов.

— Кушай, что угодно, — ска­зал министр, — с собою же брать ничего не позволяется.

Алёша в тот день очень хорошо поужи­нал, и потому ему вовсе не хоте­лось кушать.

— Вы обе­ща­лись взять меня с собою на охоту, — ска­зал он.

— Очень хорошо, — отве­чал министр. — Я думаю, что лошади уже осёдланы.

Тут он свист­нул, и вошли конюхи, веду­щие в пово­дах палочки, у кото­рых набал­даш­ники были рез­ной работы и пред­став­ляли лоша­ди­ные головы. Министр с боль­шой лов­ко­стью вско­чил на свою лошадь. Алёше под­вели палку гораздо более других.

— Бере­гись, — ска­зал министр, — чтоб лошадь тебя не сбро­сила: она не из самых смирных.

Алёша внут­ренне сме­ялся этому, но когда он взял палку между ног, то уви­дел, что совет мини­стра был небес­по­ле­зен. Палка начала под ним увёр­ты­ваться и мане­житься, как насто­я­щая лошадь, и он насилу мог усидеть.

Между тем затру­били в рога, и охот­ники пусти­лись ска­кать во всю прыть по раз­ным пере­хо­дам и кори­до­рам. Долго они так ска­кали, и Алёша от них не отста­вал, хотя с тру­дом мог сдер­жи­вать беше­ную палку свою…

Вдруг из одного боко­вого кори­дора выско­чило несколько крыс, таких боль­ших, каких Алёша нико­гда не виды­вал; они хотели про­бе­жать мимо; но когда министр при­ка­зал их окру­жить, то они оста­но­ви­лись и начали защи­щаться храбро. Несмотря, однако, на то, они были побеж­дены муже­ством и искус­ством охот­ни­ков. Восемь крыс легли на месте, три обра­ти­лись в бег­ство, а одну, довольно тяжело ранен­ную, министр велел выле­чить и отвесть в зверинец.

По окон­ча­нии охоты Алёша так устал, что глазки его невольно закры­ва­лись. При всём том ему хоте­лось о мно­гом пого­во­рить с Чер­нуш­кою, и он попро­сил поз­во­ле­ния воз­вра­титься в залу, из кото­рой они выехали на охоту. Министр на то согласился.

Боль­шою рысью поехали они назад и по при­бы­тии в залу отдали лоша­дей коню­хам, рас­кла­ня­лись с при­двор­ными и охот­ни­ками и сели друг про­тив друга на при­не­сён­ные им стулья.

— Скажи, пожа­луй­ста, — начал Алёша, — зачем вы убили бед­ных крыс, кото­рые вас не бес­по­коят и живут так далеко от вашего жилища?

— Если б мы их не истреб­ляли, — ска­зал министр, — то они вскоре бы нас выгнали из ком­нат наших и истре­били бы все наши съест­ные при­пасы. К тому же мышьи и кры­сьи меха у нас в высо­кой цене по при­чине их лёг­ко­сти и мяг­ко­сти. Одним знат­ным осо­бам доз­во­лено их у нас употреблять.

— Да рас­скажи мне, пожа­луй­ста, кто вы таковы? — про­дол­жал Алёша.

— Неужели ты нико­гда не слы­хал, что под зем­лёю живёт народ наш? — отве­чал министр. — Правда, не мно­гим уда­ётся нас видеть, однако бывали при­меры, особ­ливо в ста­рину, что мы выхо­дили на свет и пока­зы­ва­лись людям. Теперь это редко слу­ча­ется, потому что люди сде­ла­лись очень нескромны. А у нас суще­ствует закон, что если тот, кому мы пока­за­лись, не сохра­нит этого в тайне, то мы при­нуж­дены бываем немед­ленно оста­вить место­пре­бы­ва­ние наше и идти далеко-далеко, в дру­гие страны. Ты легко пред­ста­вить себе можешь, что королю нашему неве­село было бы оста­вить все здеш­ние заве­де­ния и с целым наро­дом пере­се­литься в неиз­вест­ные земли. И поэтому убе­ди­тельно тебя прошу быть как можно скром­нее; ибо в про­тив­ном слу­чае ты нас всех сде­ла­ешь несчаст­ными, а особ­ливо меня. Из бла­го­дар­но­сти я упро­сил короля при­звать тебя сюда; но он нико­гда мне не про­стит, если по твоей нескром­но­сти мы при­нуж­дены будем оста­вить этот край…

— Я даю тебе чест­ное слово, что нико­гда не буду ни с кем о вас гово­рить, — пре­рвал его Алёша. — Я теперь вспом­нил, что читал в одной книжке о гно­мах, кото­рые живут под зем­лёю. Пишут, что в неко­то­ром городе очень раз­бо­га­тел один сапож­ник в самое корот­кое время, так что никто не пони­мал, откуда взято его богат­ство. Нако­нец как-то узнали, что он шил сапоги и баш­маки для гно­мов, пла­тив­ших ему за то очень дорого.

— Быть может, что это правда, — отве­чал министр.

— Но, — ска­зал ему Алёша, — объ­ясни мне, любез­ная Чер­нушка, отчего ты, будучи мини­стром, явля­ешься в свет в виде курицы и какую связь име­ете вы со старушками-голландками?

Чер­нушка, желая удо­вле­тво­рить его любо­пыт­ству, начала было рас­ска­зы­вать ему подробно о мно­гом, но при самом начале её рас­сказа глаза Алё­шины закры­лись, и он крепко заснул. Проснув­шись на дру­гое утро, он лежал в своей постеле. Долго не мог он опом­ниться и не знал, что ему делать…

Чер­нушка и министр, король и рыцари, гол­ландки и крысы — всё это сме­ша­лось у него в голове, и он насилу мыс­ленно при­вёл в поря­док всё виден­ное им в про­шлую ночь. Вспом­нив, что король пода­рил ему коноп­ля­ное зерно, он поспешно бро­сился к сво­ему пла­тью и дей­стви­тельно нашёл в кар­мане бумажку, в кото­рой завёр­нуто было коноп­ля­ное семечко. «Уви­дим, — поду­мал он, — сдер­жит ли своё слово король! Зав­тра нач­нутся классы, а я ещё не успел выучить всех своих уроков».

Исто­ри­че­ский урок осо­бенно его бес­по­коил: ему задано было выучить наизусть несколько стра­ниц из Шре­ко­вой все­мир­ной исто­рии, а он не знал ещё ни одного слова!

Настал поне­дель­ник, съе­ха­лись пан­си­о­неры, и нача­лись классы. От десяти часов до две­на­дцати пре­по­да­вал исто­рию сам содер­жа­тель пан­си­она. У Алёши сильно билось сердце… Пока дошла до него оче­редь, он несколько раз ощу­пы­вал лежа­щую в кар­мане бумажку с коноп­ля­ным зёр­ныш­ком… Нако­нец его вызвали. С тре­пе­том подо­шёл он к учи­телю, открыл рот, сам ещё не зная, что ска­зать, и — без­оши­бочно, не оста­нав­ли­ва­ясь, про­го­во­рил задан­ное. Учи­тель очень его хва­лил; однако Алёша не при­ни­мал его хвалу с тем удо­воль­ствием, кото­рое прежде чув­ство­вал он в подоб­ных слу­чаях. Внут­рен­ний голос ему гово­рил, что он не заслу­жи­вает этой похвалы, потому что урок этот не стоит ему ника­кого труда.

В про­дол­же­ние несколь­ких недель учи­тели не могли нахва­литься Алё­шею. Все уроки без исклю­че­ния знал он совер­шенно, все пере­воды с одного языка на дру­гой были без оши­бок, так что не могли нади­виться чрез­вы­чай­ным его успе­хам. Алёша внут­ренне сты­дился этим похва­лам: ему совестно было, что постав­ляли его в при­мер това­ри­щам, тогда как он вовсе того не заслуживал.

В тече­ние этого вре­мени Чер­нушка к нему не явля­лась, несмотря на то, что Алёша, особ­ливо в пер­вые недели после полу­че­ния коноп­ля­ного зёр­нышка, не про­пус­кал почти ни одного дня без того, чтобы её не звать, когда ложился спать. Сна­чала он очень о том горе­вал, но потом успо­ко­ился мыс­лию, что она, веро­ятно, занята важ­ными делами по сво­ему зва­нию. Впо­след­ствии же похвалы, кото­рыми все его осы­пали, так его заняли, что он довольно редко о ней вспоминал.

Между тем слух о необык­но­вен­ных его спо­соб­но­стях раз­нёсся вскоре по целому Петер­бургу. Сам дирек­тор учи­лищ при­ез­жал несколько раз в пан­сион и любо­вался Алё­шею. Учи­тель носил его на руках, ибо через него пан­сион вошёл в славу. Со всех кон­цов города съез­жа­лись роди­тели и при­ста­вали к нему, чтоб он детей их при­нял к себе, в надежде, что и они такие же будут учё­ные, как Алёша.

Вскоре пан­сион так напол­нился, что не было уже места для новых пан­си­о­не­ров, и учи­тель с учи­тель­шею начали помыш­лять о том, чтоб нанять дом, гораздо про­стран­ней­ший того, в кото­ром они жили.

Алёша, как ска­зал я уже выше, сна­чала сты­дился похвал, чув­ствуя, что вовсе их не заслу­жи­вает, но мало-помалу он стал к ним при­вы­кать, и нако­нец само­лю­бие его дошло до того, что он при­ни­мал, не крас­нея, похвалы, кото­рыми его осы­пали. Он много стал о себе думать, важ­ни­чал перед дру­гими маль­чи­ками и вооб­ра­зил, что он гораздо лучше и умнее всех их. Нрав Алёши от этого совсем испор­тился: из доб­рого, милого и скром­ного маль­чика он сде­лался гор­дый и непо­слуш­ный. Совесть часто его в том упре­кала, и внут­рен­ний голос ему гово­рил: «Алёша, не гор­дись! Не при­пи­сы­вай самому себе того, что не тебе при­над­ле­жит; бла­го­дари судьбу за то, что она тебе доста­вила выгоды про­тив дру­гих детей, но не думай, что ты лучше их. Если ты не испра­вишься, то никто тебя любить не будет, и тогда ты, при всей своей учё­но­сти, будешь самое несчаст­ное дитя!»

Ино­гда он и при­ни­мал наме­ре­ние испра­виться, но, к несча­стию, само­лю­бие так в нём было сильно, что заглу­шало голос сове­сти, и он день ото дня ста­но­вился хуже, и день ото дня това­рищи менее его любили.

При­том Алёша сде­лался страш­ный шалун. Не имея нужды твер­дить уро­ков, кото­рые ему зада­вали, он в то время, когда дру­гие дети гото­ви­лись к клас­сам, зани­мался шало­стями, и эта празд­ность ещё более пор­тила его нрав.

Нако­нец он так надоел всем дур­ным своим нра­вом, что учи­тель серьёзно начал думать о сред­ствах к исправ­ле­нию такого дур­ного маль­чика и для того зада­вал ему уроки вдвое и втрое боль­шие, нежели дру­гим; но и это нисколько не помо­гало. Алёша вовсе не учился, а всё-таки знал урок с начала до конца, без малей­шей ошибки.

Одна­жды учи­тель, не зная, что с ним делать, задал ему выучить наизусть стра­ниц два­дцать к дру­гому утру и наде­ялся, что он, по край­ней мере, в этот день будет смирнее.

Куда! Наш Алёша и не думал об уроке! В этот день он нарочно шалил более обык­но­вен­ного, и учи­тель тщетно гро­зил ему нака­за­нием, если на дру­гое утро не будет он знать урока. Алёша внут­ренне сме­ялся этим угро­зам, будучи уве­рен, что коноп­ля­ное семечко помо­жет ему непременно.

На сле­ду­ю­щий день, в назна­чен­ный час, учи­тель взял в руки книжку, из кото­рой был задан урок Алёше, подо­звал его к себе и велел про­го­во­рить задан­ное. Все дети с любо­пыт­ством обра­тили на Алёшу вни­ма­ние, и сам учи­тель не знал, что поду­мать, когда Алёша, несмотря на то, что вовсе нака­нуне не твер­дил урока, смело встал с ска­мейки и подо­шёл к нему. Алёша нимало не сомне­вался в том, что и этот раз ему удастся пока­зать свою необык­но­вен­ную спо­соб­ность; он рас­крыл рот… и не мог выго­во­рить ни слова!

— Что же вы мол­чите? — ска­зал ему учи­тель. — Гово­рите урок.

Алёша покрас­нел, потом поблед­нел, опять покрас­нел, начал мять свои руки, слёзы у него от страха навер­ну­лись на гла­зах… Всё тщетно! Он не мог выго­во­рить ни одного слова, потому что, наде­ясь на коноп­ля­ное зерно, он даже и не загля­ды­вал в книгу.

— Что это зна­чит, Алёша? — закри­чал учи­тель. — Зачем вы не хотите говорить?

Алёша сам не знал, чему при­пи­сать такую стран­ность, всу­нул руку в кар­ман, чтоб ощу­пать семечко… Но как опи­сать его отча­я­ние, когда он его не нашёл! Слёзы гра­дом поли­лись из глаз его… Он горько пла­кал и всё-таки не мог ска­зать ни слова.

Между тем учи­тель терял тер­пе­ние. При­вык­нув к тому, что Алёша все­гда отве­чал без­оши­бочно и не запи­на­ясь, он счи­тал невоз­мож­ным, чтоб Алёша не знал по край­ней мере начала урока, и потому при­пи­сы­вал мол­ча­ние его упрямству.

— Пой­дите в спальню, — ска­зал он, — и оста­вай­тесь там, пока совер­шенно будете знать урок.

Алёшу отвели в ниж­ний этаж, дали ему книгу и заперли дверь ключом.

Лишь только он остался один, как начал везде искать коноп­ля­ного зёр­нышка. Он долго шарил у себя в кар­ма­нах, пол­зал по полу, смот­рел под кро­ва­тью, пере­би­рал оде­яло, подушку, про­стыни — всё напрасно! Нигде не было и сле­дов любез­ного зёр­нышка! Он ста­рался вспом­нить, где он мог его поте­рять, и нако­нец уве­рился, что выро­нил его как-нибудь нака­нуне, играя на дворе. Но каким обра­зом найти его? Он заперт был в ком­нате, а если б и поз­во­лили выйти на двор, так и это, веро­ятно, ни к чему бы не послу­жило, ибо он знал, что курочки лакомы на конопли и зёр­нышко его, верно, кото­рая-нибудь из них успела скле­вать! Отча­яв­шись отыс­кать его, он взду­мал при­звать к себе на помощь Чернушку.

— Милая Чер­нушка! — гово­рил он. — Любез­ный министр! Пожа­луй­ста, явись мне и дай дру­гое семечко! Я, право, впредь буду осторожнее…

Но никто не отве­чал на его просьбы, и он нако­нец сел на стул и опять при­нялся горько плакать.

Между тем настала пора обе­дать; дверь отво­ри­лась, и вошёл учитель.

— Зна­ете ли вы теперь урок? — спро­сил он у Алёши.

Алёша, громко всхли­пы­вая, при­нуж­дён был ска­зать, что не знает.

— Ну, так оста­вай­тесь здесь, пока не выучите! — ска­зал учи­тель, велел подать ему ста­кан воды и кусок ржа­ного хлеба и оста­вил его опять одного.

Алёша стал твер­дить наизусть, но ничего не вхо­дило ему в голову. Он давно отвык от заня­тий, да и как вытвер­дить два­дцать печат­ных стра­ниц! Сколько он ни тру­дился, сколько ни напря­гал свою память, но когда настал вечер, он не знал более двух или трёх стра­ниц, да и то плохо. Когда при­шло время дру­гим детям ложиться спать, все това­рищи его разом нагря­нули в ком­нату, и с ними при­шёл опять учитель.

— Алёша, зна­ете ли вы урок? — спро­сил он. И бед­ный Алёша сквозь слёзы отвечал:

— Знаю только две страницы.

— Так, видно, и зав­тра при­дётся вам про­си­деть здесь на хлебе и на воде, — ска­зал учи­тель, поже­лал дру­гим детям покой­ного сна и удалился.

Алёша остался с това­ри­щами. Тогда, когда он был доб­рое и скром­ное дитя, все его любили, и если, бывало, под­вер­гался он нака­за­нию, то все о нём жалели, и это ему слу­жило уте­ше­нием. Но теперь никто не обра­щал на него вни­ма­ния: все с пре­зре­нием на него смот­рели и не гово­рили с ним ни слова.

Он решился сам начать раз­го­вор с одним маль­чи­ком, с кото­рым в преж­нее время был очень дру­жен, но тот от него отво­ро­тился не отве­чая. Алёша обра­тился к дру­гому, но и тот гово­рить с ним не хотел и даже оттолк­нул его от себя, когда он опять с ним заго­во­рил. Тут несчаст­ный Алёша почув­ство­вал, что он заслу­жи­вает такое с ним обхож­де­ние това­ри­щей. Обли­ва­ясь сле­зами, лёг он в свою постель, но никак не мог заснуть.

Долго лежал он таким обра­зом и с горе­стию вспо­ми­нал о минув­ших счаст­ли­вых днях. Все дети уже насла­жда­лись слад­ким сном, один только он заснуть не мог! «И Чер­нушка меня оста­вила», — поду­мал Алёша и слёзы вновь поли­лись у него из глаз.

Вдруг… про­стыня у сосед­ней кро­вати заше­ве­ли­лась подобно как в пер­вый тот день, когда к нему яви­лась чёр­ная курица. Сердце в нём стало биться силь­нее… Он желал, чтоб Чер­нушка вышла опять из-под кро­вати, но не смел наде­яться, что жела­ние его исполнится.

— Чер­нушка, Чер­нушка! — ска­зал он нако­нец вполголоса.

Про­стыня при­под­ня­лась, и к нему на постель взле­тела чёр­ная курица.

— Ах, Чер­нушка! — ска­зал Алёша вне себя от радо­сти. — Я не смел наде­яться, что с тобою уви­жусь. Ты меня не забыла?

— Нет, — отве­чала она, — я не могу забыть ока­зан­ной тобою услуги, хотя тот Алёша, кото­рый спас меня от смерти, вовсе не похож на того, кото­рого теперь перед собою вижу. Ты тогда был доб­рый маль­чик, скром­ный и учти­вый, и все тебя любили, а теперь… я не узнаю тебя!

Алёша горько запла­кал, а Чер­нушка про­дол­жала давать ему настав­ле­ния. Долго она с ним раз­го­ва­ри­вала и со сле­зами упра­ши­вала его испра­виться. Нако­нец, когда уже начи­нал пока­зы­ваться днев­ной свет, курочка ему сказала:

— Теперь я должна тебя оста­вить, Алёша! Вот коноп­ля­ное зерно, кото­рое выро­нил ты на дворе. Напрасно ты думал, что поте­рял его невоз­вратно. Король наш слиш­ком вели­ко­ду­шен, чтоб лишить тебя оного за твою неосто­рож­ность. Помни, однако, что ты дал чест­ное слово сохра­нять в тайне всё, что тебе о нас известно… Алёша, к тепе­реш­ним худым свой­ствам твоим не при­бавь ещё худ­шего — неблагодарности!

Алёша с вос­хи­ще­нием взял любез­ное своё семечко из лапок курицы и обе­щался упо­тре­бить все силы свои, чтоб исправиться!

— Ты уви­дишь, милая Чер­нушка, — ска­зал он, — что я сего­дня же совсем дру­гой буду.

— Не пола­гай, — отве­чала Чер­нушка, — что так легко испра­виться от поро­ков, когда они уже взяли над нами верх. Пороки обык­но­венно вхо­дят в дверь, а выхо­дят в щёлочку, и потому, если хочешь испра­виться, то дол­жен бес­пре­станно и строго смот­реть за собою. Но про­щай, пора нам расстаться!

Алёша, остав­шись один, начал рас­смат­ри­вать своё зёр­нышко и не мог им налю­бо­ваться. Теперь-то он совер­шенно спо­коен был насчёт урока, и вче­раш­нее горе не оста­вило в нём ника­ких сле­дов. Он с радо­стью думал о том, как будут все удив­ляться, когда он без­оши­бочно про­го­во­рит два­дцать стра­ниц, — и мысль, что он опять возь­мёт верх над това­ри­щами, кото­рые не хотели с ним гово­рить, лас­кала его само­лю­бие. Об исправ­ле­нии самого себя он хотя и не забыл, но думал, что это не может быть так трудно, как гово­рила Чер­нушка. «Будто не от меня зави­сит испра­виться! — мыс­лил он. — Стоит только захо­теть, и все опять меня любить будут…»

Увы, бед­ный Алёша не знал, что для исправ­ле­ния самого себя необ­хо­димо начать с того, чтоб отки­нуть само­лю­бие и излиш­нюю самонадеянность.

Когда поутру собра­лись дети в классы, Алёшу позвали вверх. Он пошёл с весё­лым и тор­же­ству­ю­щим видом.

— Зна­ете ли вы урок ваш? — спро­сил учи­тель, взгля­нув на него строго.

— Знаю, — отве­чал Алёша смело.

Он начал гово­рить и про­го­во­рил все два­дцать стра­ниц без малей­шей ошибки и оста­новки. Учи­тель вне себя был от удив­ле­ния, а Алёша гордо посмат­ри­вал на своих товарищей!

От глаз учи­теля не скрылся гор­дый вид Алёшин.

— Вы зна­ете урок свой, — ска­зал он ему, — это правда, но зачем вы вчера не хотели его сказать?

— Вчера я не знал его, — отве­чал Алёша.

— Быть не может! — пре­рвал его учи­тель. — Вчера вве­черу вы мне ска­зали, что зна­ете только две стра­ницы, да и то плохо, а теперь без ошибки про­го­во­рили все два­дцать! Когда же вы его выучили?

Алёша замол­чал. Нако­нец дро­жа­щим голо­сом ска­зал он:

— Я выучил его сего­дня поутру!

Но тут вдруг все дети, огор­чён­ные его над­мен­но­стию, закри­чали в один голос:

— Он неправду гово­рит, он и книги в руки не брал сего­дня поутру!

Алёша вздрог­нул, поту­пил глаза в землю и не ска­зал ни слова.

— Отве­чайте же! — про­дол­жал учи­тель. — Когда выучили вы урок?

Но Алёша не пре­ры­вал мол­ча­ния: он так пора­жён был сим неожи­дан­ным вопро­сом и недоб­ро­же­ла­тель­ством, кото­рое ока­зы­вали ему все его това­рищи, что не мог опомниться.

Между тем учи­тель, пола­гая, что он нака­нуне не хотел ска­зы­вать урока из упрям­ства, счёл за нуж­ное строго нака­зать его.

— Чем более вы от при­роды име­ете спо­соб­но­стей и даро­ва­ний, — ска­зал он Алёше, — тем скром­нее и послуш­нее вы должны быть. Не для того Бог дал вам ум, чтоб вы во зло его упо­треб­ляли. Вы заслу­жи­ва­ете нака­за­ние за вче­раш­нее упрям­ство, а сего­дня вы ещё уве­ли­чили вину вашу тем, что солгали. Гос­пода! — про­дол­жал учи­тель, обра­тясь к пан­си­о­не­рам. — Запре­щаю всем вам гово­рить с Алё­шею до тех пор, пока он совер­шенно испра­вится. А так как, веро­ятно, для него это неболь­шое нака­за­ние, то велите подать розги.

При­несли розги… Алёша был в отча­я­нии! В пер­вый ещё раз с тех пор, как суще­ство­вал пан­сион, нака­зы­вали роз­гами, и кого же — Алёшу, кото­рый так много о себе думал, кото­рый счи­тал себя лучше и умнее всех! Какой стыд!..

Он, рыдая, бро­сился к учи­телю и обе­щался совер­шенно исправиться…

— Надобно было думать об этом прежде, — был ему ответ.

Слёзы и рас­ка­я­ние Алёши тро­нули това­ри­щей, и они начали про­сить за него. А Алёша, чув­ствуя, что не заслу­жил их состра­да­ния, ещё горше стал плакать.

Нако­нец учи­тель при­ве­дён был в жалость.

— Хорошо! — ска­зал он. — Я прощу вас ради просьбы това­ри­щей ваших, но с тем, чтобы вы перед всеми при­зна­лись в вашей вине и объ­явили, когда вы выучили задан­ный урок.

Алёша совер­шенно поте­рял голову: он забыл обе­ща­ние, дан­ное под­зе­мель­ному королю и его мини­стру, и начал рас­ска­зы­вать о чёр­ной курице, о рыца­рях, о малень­ких людях…

Учи­тель не дал ему договорить.

— Как! — вскри­чал он с гне­вом. — Вме­сто того, чтобы рас­ка­яться в дур­ном пове­де­нии вашем, вы меня ещё взду­мали дура­чить, рас­ска­зы­вая сказку о чёр­ной курице?.. Это слиш­ком уж много. Нет, дети, вы видите сами, что его нельзя не наказать!

И бед­ного Алёшу высекли!

С поник­шею голо­вою, с рас­тер­зан­ным серд­цем Алёша пошёл в ниж­ний этаж, в спаль­ные ком­наты. Он был как уби­тый… стыд и рас­ка­я­ние напол­няли его душу! Когда через несколько часов он немного успо­ко­ился и поло­жил руку в кар­ман… коноп­ля­ного зёр­нышка в нём не было! Алёша горько запла­кал, чув­ствуя, что поте­рял его невозвратно!

Вве­черу, когда дру­гие дети при­шли спать, он также лёг в постель, но заснуть никак не мог! Как рас­ка­и­вался он в дур­ном пове­де­нии своём! Он реши­тельно при­нял наме­ре­ние испра­виться, хотя чув­ство­вал, что коноп­ля­ное зёр­нышко воз­вра­тить невозможно!

Около полу­ночи поше­ве­ли­лась опять про­стыня у сосед­ней кро­вати… Алёша, кото­рый нака­нуне этому радо­вался, теперь закрыл глаза… он боялся уви­деть Чер­нушку! Совесть его мучила. Он вспом­нил, что ещё вчера вве­черу так уве­ри­тельно гово­рил Чер­нушке, что непре­менно испра­вится, — и вме­сто того… Что он ей теперь скажет?

Несколько вре­мени лежал он с закры­тыми гла­зами. Ему слы­шался шорох от под­ни­ма­ю­щейся про­стыни… Кто-то подо­шёл к его кро­вати — и голос, зна­ко­мый голос, назвал его по имени:

— Алёша, Алёша!

Но он сты­дился открыть глаза, а между тем слёзы из них кати­лись и текли по его щекам…

Вдруг кто-то дёр­нул за оде­яло. Алёша невольно про­гля­нул: перед ним сто­яла Чер­нушка — не в виде курицы, а в чёр­ном пла­тье, в мали­но­вой шапочке с зуб­чи­ками и в белом накрах­ма­лен­ном шей­ном платке, точно, как он видел её в под­зем­ной зале.

— Алёша! — ска­зал министр. — Я вижу, что ты не спишь… Про­щай! Я при­шёл с тобою про­ститься, более мы не увидимся!

Алёша громко зарыдал.

— Про­щай! — вос­клик­нул он. — Про­щай! И, если можешь, про­сти меня! Я знаю, что вино­ват перед тобою; но я жестоко за то наказан!

— Алёша! — ска­зал сквозь слёзы министр. — Я тебя про­щаю; не могу забыть, что ты спас жизнь мою, и всё тебя люблю, хотя ты сде­лал меня несчаст­ным, может быть, навеки!.. Про­щай! Мне поз­во­лено видеться с тобою на самое корот­кое время. Ещё в тече­ние нынеш­ней ночи король с целым наро­дом своим дол­жен пере­се­литься далеко-далеко от здеш­них мест! Все в отча­я­нии, все про­ли­вают слёзы. Мы несколько сто­ле­тий жили здесь так счаст­ливо, так покойно!

Алёша бро­сился цело­вать малень­кие ручки мини­стра. Схва­тив его за руку, он уви­дел на ней что-то бле­стя­щее, и в то же самое время какой-то необык­но­вен­ный звук пора­зил его слух.

— Что это такое? — спро­сил он с изум­ле­нием. Министр под­нял обе руки кверху, и Алёша уви­дел, что они были ско­ваны золо­той цепью. Он ужаснулся!..

— Твоя нескром­ность при­чи­ною, что я осуж­дён носить эти цепи, — ска­зал министр с глу­бо­ким вздо­хом, — но не плачь, Алёша! Твои слёзы помочь мне не могут. Одним только ты можешь меня уте­шить в моём несча­стии: ста­райся испра­виться и будь опять таким же доб­рым маль­чи­ком, как был прежде. Про­щай в послед­ний раз!

Министр пожал Алёше руку и скрылся под сосед­нюю кровать.

— Чер­нушка, Чер­нушка! — кри­чал ему вслед Алёша, но Чер­нушка не отвечала.

Всю ночь он не мог сомкнуть глаз ни на минуту. За час перед рас­све­том послы­ша­лось ему, что под полом что-то шумит. Он встал с постели, при­ло­жил к полу ухо и долго слы­шал стук малень­ких колёс и шум, как будто мно­же­ство малень­ких людей про­хо­дило. Между шумом этим слы­шен был также плач жен­щин и детей и голос мини­стра Чер­нушки, кото­рый кри­чал ему:

— Про­щай, Алёша! Про­щай навеки!

На дру­гой день поутру дети, проснув­шись, уви­дели Алёшу, лежа­щего на полу без памяти. Его под­няли, поло­жили в постель и послали за док­то­ром, кото­рый объ­явил, что у него силь­ная горячка.

Недель через шесть Алёша, с помо­щью Божиею, выздо­ро­вел, и всё про­ис­хо­див­шее с ним перед болез­нию каза­лось ему тяжё­лым сном. Ни учи­тель, ни това­рищи не напо­ми­нали ему ни слова ни о чёр­ной курице, ни о нака­за­нии, кото­рому он под­вергся. Алёша же сам сты­дился об этом гово­рить и ста­рался быть послуш­ным, доб­рым, скром­ным и при­леж­ным. Все его снова полю­били и стали лас­кать, и он сде­лался при­ме­ром для своих това­ри­щей, хотя уже и не мог выучить наизусть два­дцать печат­ных стра­ниц вдруг, кото­рых, впро­чем, ему и не задавали.

1829

Примечания

[1] Сказка напи­сана в 1829 г.

[2] Васи­льев­ский ост­ров — район в Петер­бурге, линия — назва­ние каж­дой улицы на Васи­льев­ском острове.

[3] Пансио́н — школа с обще­жи­тием для учеников.

[4] Фаса́д — перед­няя сто­рона здания.

[5] Особли́во (ста­рин­ное слово) — особенно.

[6] Вака́нтное время, или вака́ции, — каникулы.

[7] Ба́рочные доски — доски, из кото­рых делают барки — реч­ные суда.

[8] Талисма́н — пред­мет, кото­рый, как думали неко­то­рые люди, при­но­сит сча­стье, хра­нит от бед.

[9] Букли, тупе́й и длин­ная коса — ста­рин­ная муж­ская причёска.

[10] Шиньо́н — жен­ская при­чёска, обычно из чужих волос.

[11] Оранжере́я — тёп­лое поме­ще­ние для искус­стен­ного раз­ве­де­ния рас­те­ний. Здесь: мно­же­ство цветов.

[12] Сало́п — ста­рин­ное жен­ское верх­неее платье.

[13] Империа́л — золо­тая монета.

[14] Име́ние — здесь: состо­я­ние, сбережения.

[15] Рети́вый — бой­кий, живой.

[16] Начала при­се­дать. — В ста­рое время, здо­ро­ва­ясь и про­ща­ясь, жен­щины делали реве­ранс — осо­бый поклон с приседанием.

[17] Бергамо́ты — сорт груш. Фи́ники — плоды фини­ко­вой пальмы. Вин­ные ягоды, или инжи́р, — сушё­ные плоды фи́гового дерева.

[18] Беке́ша — тёп­лое пальто в талию со сборками.

[19] Шанда́л — подсвечник.

[20] Мурава́ — тон­кий слой жид­кого цвет­ного стекла, кото­рым покры­вают изразцы (гли­ня­ные плитки) и гли­ня­ную посуду.

[21] Ма́нтия — широ­кая длин­ная одежда в виде плаща, до земли.

[22] Паж — маль­чик-дво­ря­нин, при­слу­жи­ва­ю­щий знат­ным людям или королю.

Страница 20 из 22

А.Погорельский.«Черная курица, или подземные жители»

Волшебная повесть для детей
Мечта о чуде. Прежде чем перед нами откроется дверь в волшебную сказку, мы попадаем в прекрасный Петербург… «В то время Петербург наш славился в целой Европе своей красотой, хотя и далеко еще не был таким, каков теперь». Подробнейшим образом А. Погорельский описывает не только город, но и дом, где будет протекать действие волшебной повести. И не сразу среди этих подробностей обращают на себя внимание слова «Жил-был…» Как и подобает сказке. Только не царь или старик со старухой, а «содержатель мужского пансиона».
Для чего такое подробное описание даже с точным названием улицы  («На Васильевском острове, в первой линии»)? Чтобы никаких сомнений не возникало: всё, о чём пойдёт речь — чистейшая правда.
И жил-был среди воспитанников этого пансиона мальчик Алёша. Что за мальчик? Очень хороший мальчик «умненький, миленький, учился хорошо и все его любили…» Родители привезли его издалека, чтобы он получил столичное образование. И даже деньги вперёд за несколько лет уплатили. Но писали редко. И нет, нет Алёша думал о том, что весточки от папеньки и маменьки нет давно, ему всё же было всего десять лет и оказаться одному в чужом городе не так-то просто. Особенно горько чувствовал он свое одиночество по воскресеньям и праздничным дням, когда ребята разъезжались по домам, и он оставался один. Вот тут-то… мечта о чуде, которая живёт в душе каждого ребёнка, просыпалась с особой силой.
Если встать на цыпочки и долго, пристально смотреть в круглые   дырочки,  которыми  был   усеян   забор,    окружавший пансион, то там может показаться добрая фея. Алёше казалось, что именно она специально провертела дырочки, чтобы можно было передать ему игрушки, талисман или письмецо. Так Алёша мечтал и надеялся. И всё ждал. Но ни волшебницы, ни письмеца так и не было. И оставалось только читать и кормить курочек. Больше всего его увлекали рыцарские романы и волшебные повести. А любимым занятием в длинные зимние вечера было мысленно переноситься в прошлые века, воображать себя рыцарем. Рыцарство — это благородство всегда и во всём. «Юное воображение бродило» по замкам и тёмным лесам. И даже директор училищ, к которому все относились с почтением, представлялся ему знаменитым рыцарем в блестящих латах и шлеме. Каково же было его удивление и разочарование, когда он увидел маленького человечка в обыкновенном фраке с лысой головкой.
Собак во дворе не было, гуляли лишь курочки. Алёша знал их имена, кормил их, разнимал драки. Особенно он полюбил чёрную хохлатую курочку Чернушку. Она была ласковее других и позволяла даже себя гладить. Нрава тихого. И Алёше казалось, что она его любит более, нежели подруг своих.
Голос Чернушки. «Алеша, Алёша! Помоги мне поймать курицу!» –  кричала сердитая, бранчливая кухарка, бегая с ножом по двору. Алёша давно невзлюбил эту кухарку, а когда однажды нечаянно увидел на кухне петушка, повешенного за ноги с перерезанным горлом, то она стала вызывать у него ужас. Не в силах помочь своим друзьям, Алёша заплакал и спрятался за курятник. Вдруг ему послышался голос любимой его Чернушки, будто она кричит:
Кудах, кудах, кудуху!
Алёша, спаси Чернуху!
Кудуху, кудуху,
Чернуху, Чернуху!
И в тот момент, когда кухарка уже схватила Чернушку за крыло, Алёша бросился ей на шею, умоляя не трогать Чернушку. Но только получив золотой империал, кухарка согласилась отпустить курицу. Алёша отдал ей самое дорогое – подарок любимой бабушки, который он берёг пуще глаза. Чернушка тут же подбежала, начала кружиться вокруг, кудахтала весёлым голосом. Будто хотела что-то сказать, но не могла. Когда вечером Алеша вошел в курятник, то ему показалось, что глаза Чернушки светятся в темноте, как звёздочки, и она тихо говорит: «Алёша, Алёша! Останься со мной!» …А ночью освещенная лунным светом простыня на соседней кровати, зашевелилась, приподнялась и из-под неё вышла … Черная курица.
Конопляное семечко. …Алёша смело последовал за Чернушкой, которая повела его в удивительную страну. Там счастливо жил целый народ — подземные жители. У них был и дворец, и зоопарк, и охота — только всё очень маленькое. Когда король этой страны, приняв Алёшу, стал благодарить его за то, что он спас их главного министра, Алёша был очень удивлён, поскольку никакого министра он не спасал. Тогда король попросил подойти поближе одетого в чёрное человека и Алёша узнал в нём Чернушку.
«Скажи мне, чего ты желаешь?» – спросил король.
Чтобы не быть неучтивым и не заставлять короля ждать, Алёша произнес первое, что пришло в голову:
«Я бы желал, чтобы не учившись, я всегда знал урок свой…»
Извечная детская мечта. Принесли золотое блюдо, на котором лежало конопляное семечко. Так Алёша стал обладателем волшебного помощника. Чернушка объяснила: у них в стране существует закон, по которому подземных жителей на Земле не должны видеть. А если кто-то из людей всё же увидит, то должен сохранить это в тайне. Стоит эту тайну нарушить и весь народ должен будет переселиться в далёкие неизвестные земли. И Алёша дал клятву.
Предательство. С трудом дождавшись своей очереди отвечать урок, Алёша с трепетом подошёл к учителю, открыл рот… и не останавливаясь проговорил весь урок. С этого момента все уроки он знал в совершенстве. Его хвалили, ставили в пример. Слух о его необыкновенных способностях разнёсся по Петербургу. Алёша стыдился этих похвал, внутренний голос ему говорил:  «Алёша, не гордись! Не приписывай себе того, что тебе не принадлежит. Не думай, что ты лучше других!»
Но голос совести звучал всё тише. Мало-помалу он привык к похвалам, стал важничать.
Но однажды, когда он, как обычно, уверенно вышел отвечать урок, открыл было рот… но не мог произнести ни слова. Конопляного семечка в кармане не было. И Чернушки не было. Только раз еще приподнялась белая простыня на соседний кровати, и к нему взлетела Чернушка, чтобы вернуть потерянное во дворе семечко. «Нe полагай, что так легко исправиться, — сказал ему мудрый министр, – пороки обыкновенно входят в дверь, а выходят в щелочку». Но не тут-то было.
Однажды, когда Алеша без ошибки проговорил целых двадцать страниц текста, а все видели, что уроков он не учил, то учитель стал допытываться, как такое может быть. Алёша не знал, что делать. Полагая, что мальчик не отвечал в прошлый раз из упрямства, его решили наказать. Принесли розги. Алёша потерял голову. Первый раз с тех пор, как существовал пансион, ученика наказывали розгами. И он, забыв про клятву, стал рассказывать о Черной курице, подземных жителях… Поверить этому было невозможно, и Алёшу наказали.
Самый последний раз он увидел Чернушку в черном платье и малиновой шапочке с зубчиками, в белом накрахмаленном шейном платке. Министр поднял руки и Алёша увидел, что они скованы цепью. «Мы несколько столетий жили здесь так счастливо, так спокойно, –  сказала Чернушка, –  а теперь весь народ должен переселиться далеко-далеко… Прощай, Алёша! Прощай навсегда!»
Утром мальчика нашли на полу без памяти. Алёша долго болел. Когда од поправился, никто не вспоминал ни про Чёрную курицу, ни про наказание. Но мог ли он всё забыть? Что предал мальчик — тайну сказки? Единственного друга? А может быть самого себя? Это был уже другой Алёша. Но означает ли это, что мечта о Чуде не посещает его и он потерял этот дар?
Какой голос у сказки. У каждой сказки свой голос. Каким он тебе услышится – такое направление и принимает педагогическая работа. Голос этот слышится мне, как нежный и взволнованный голос ребёнка. А.Погорельский, создавая образ Алёши, сумел деликатно войти в его внутренний мир – раскрыть его многозначность, многосторонность и непредсказуемость. Критика отметила, что он знал своего Алёшу, знал, как самого себя. Недаром кто-то назвал его «Чёрную курицу» «мемуарами в виде волшебной сказки». Незаконный сын графа Разумовского Алёша Перовский увлекался литературой, его вдохновляли идеи немецкого романтизма. Под влиянием этих идей Погорельский создает в своей сказке второй идеальный, справедливый мир – мир подземных жителей. Алёша предаёт этот мир. И возникает тема ответственности человека не только за себя, но и за других. Мир хрупок и един. Погорельский не идеализирует ребёнка, он показывает, что человек становится человеком через испытания. Пройдя через одиночество, страдания, искушения человек обретает понятия о чести и благородстве. Так созревает детская душа. Только так.
«Счастливая, невозвратимая пора детства», – позднее скажет Лев Толстой. Детские страдания оживут в прозе Достоевского. Толстой и Достоевский читали «Чёрную курицу» и были покорены. Как и мы – сегодняшние читатели. Психологизм волшебной повести и предопределил характер творческих заданий.
Я и Алёша.
Когда, читая повесть, ты
— сочувствовал Алёше
— спорил с ним
— осуждал его
— хотел бы быть на его месте
Попытайся свой мысленный спор с Алёшей воспроизвести как спор-диалог (Я… Алёша….).
Именно возникновение спора, по мысли Л. Выготского, –  «приводит ребенка к систематизации собственных мнений».
Чернушка и Чернушка: курица и министр.
Заметил ли ты между ними какое-то сходство? Когда Чернушка показывал подземное царство, то Алёша так был переполнен впечатлениями, для него так много было странного, что он решил расспросить Чернушку: «Объясни мне, любезный Чернушка, отчего ты, будучи министром, являешься в свет в виде курицы?» Чернушка начал было отвечать, но вдруг увидел, что Алёша крепко заснул. Как ты думаешь, что собирался рассказать Чернушка о себе и подземных жителях?
Письмо Алеши.
Алёша скучал по папеньке и маменьке. Ждал от них весточку. («Сначала он никак не мог приучиться к мысли, что он разлучен с родными своими».) И вполне можно предположить, что он сам написал им письмо. Но прежде надо решить, о чем и как оно будет написано. Расскажет ли Алёша о том, как ему живётся в пансионе, о своих любимых занятиях, об учителях? Или о чём-то другом? При этом важно помнить, что действие повести протекает почти два века тому назад. Речь меняется. Какие фразы, обращения друг к другу, эпитеты обратили на себя твоё внимание? Какие из них ты используешь в своём письме?
Диалог с самим собой или что такое «внутренний голос»?
Каждый человек время от времени разговаривает сам с собой, нe всегда замечая и не придавая этому значения. Но в художественном произведении – это способ проникнуть во внутренний мир героя. Не случайно, А.Погорельский обращается к таким понятиям, как «голос совести», «муки совести». Припомни, в какие моменты повествования это происходит. Попытайся воспроизвести диалог Алёши с самим собой в трудную для него минуту жизни. Как ты думаешь, Алёша в начале повествования и в финале –  тот же самый Алёша?
Когда-то В.Белинский писал, что «надобно верить чудесному, разумеется, не с чувством простолюдина, но с чувством поэта, и верить искренно… ибо где предел тому, что может быть?»

Для чего людям сказки?
(из ответов одиннадцатиклассников)
—    Они помогают людям жить, в них столько романтического, а поскольку я в душе романтик, то до сих пор их люблю.
—    Мне нравится представлять себя на месте героинь, добрых, красивых. А как интересно представить, что чудо из сказки произойдет с тобой, почувствовать себя в ней.
—    Наверное, чтобы понимать, где добро, а где зло, ради светлой любви, люди идут даже за «тридевять земель», в «Тридесятое царство».
—    В детстве моей любимой сказкой была «Репка», сказки учат жить.
—    Сказка учит милосердию, любви ко всему живому. У ребенка должно быть что-то таинственное, какая-то мечта.
—    Чтобы люди могли верить в чудеса, умели мечтать.
—    Учат сочувствию к людям.
—    Может быть для самовыражения.
—    Сказки дают людям радость в начале их жизни, учат прожить жизнь радостно.
—    Дают надежду, силы и веру в лучшее.
—    Любил в детстве «Колобок», сказки поддерживают в людях веру в добро.
—    Сказки нужны не людям, а детям, чтобы они стали людьми.
—    В детстве любила очень «Муху-Цокотуху», рассказывала ее наизусть даже по дороге в детских сад и все улыбались.
—    Дети очень впечатлительные и, читая сказки, они углубляются в мир своих фантазий.
—    Чтобы верить в добро и, наконец, жить.