Сценарий чувашской свадьбы на чувашском языке

МБОУ «Верхнеколчуринская СОШ»

Алькеевского МР РТ

Учитель чувашского языка: Смирнова М.А.

1 ведущая: Свадьбу начинает туй пуслахе (свадебная голова). В ее состав входили самые близкие родственники со стороны жениха. Они были «гонцами» и выходили намного раньше, чем вся свадьба. Они должны были известить родственников невесты о приезде жениха. Вся свадебная процессия двигалась по солнцу. С собой они брали кученес (гостинец): пиво, спиртное. В дом к невесте они прибывают со свадебными песнями. Туй пуслахе усаживают за стол и угощают их. Угостившись, они выходят из-за стола, и на свое место усаживают родственников невесты и угощают их кученес. Невеста в это время находится в чулане со своими подружками (хер суме). В некоторых местностях невесту прятали в клети. До прихода жениха невеста не показывалась гостям. Это говорило о стремлении соблюдать этикет.

2 ведущая:Вслед за женихом шли наряженные женщины (туй арамесем). Они входили в дом, распевая свадебные песни. Как правило, невесты в доме не было. И жених вместе с дружками шли искать молодую, которую могли спрятать в любом помещении. А в это время женщины (туй арамесем), молодые неженатые парни   пляшут во дворе и поют песни.

  1 ведущий: Встречают их родные невесты, в доме остаются только сваты и свахи. Дружка жениха делает шаг вперед и произносит перед ними свою свадебную речь (мăн кĕрÿ такмакĕ):

чун юратнă хăтасем!
Авалхи йăлана прахмаспăр,
çĕнĕрен йăла клармаспăр.
Сирĕн хăтăр (Иçливан)
утмăл урапа туй илсе килчĕ,
хапăл тăватра, çук-и пире,
ырă хăтасем?

— Хапăл тăваппăр!

— Е саламалик тав сийе!

Ĕçетре, çиетре,
вылятра, кулатра,
пире кĕтетре, кĕтместре,
ырă хăтасем?
Аснăпăрин çичĕ кун,
тухăпăрин виçĕ кун:
утсем ырхан пулчĕç,
Çулсем хура пулчĕç,
Çитеймерĕмĕр каланă вăхăта,
айăп тумăсăрăнччĕ пире, хăтасем!

— Айăп çук!

Тайма пуçăм сире!
Утмăл çухрăм хура вăрман урлă каçрăмăр.
Утмăл çухрăм хура вăрман урлă тухнă чухне
тĕл пултăмăр урхамах.
Урхамахăн пуçĕ пĕлĕте тимест,
ури çĕре тимест.
Вăйлă çил пек çиçкĕнет,
вăйлă шыв пек юхăнат:
Çав урхамаха тытрăмăр, утлантăмăр.
Турран ырлăх-сывлăх ытрăмăр,
Турă çырнипе, Пÿлĕх пÿрнипе
килтĕмĕр эпĕр çак хăта патне хĕр илме,
айăп тумăсăрăнччĕ пире, хăтасем.

— Айăп çук!

Тав та пулин тавах!
Песня подружек невесты:

Путьăр-путьăр путене
ыраш ани пуçĕнче.
Ыраш пучахĕ пит вăрăм,
Çавăнпа пуçне çĕклеймест.
Ах йыснаçăм Иван пур,
куç хăрпаххи пит вăрăм,
Çавăнпа куçне уçаймас.

Путĕр-путĕр перепелка
на конце ржаной полосы.
Ржаные колосья так длинны,
Потому не могут поднять голову.
Ах, зятечек, наш Иван,
Ресницы глаз так длинны,
Потому не может открыть глаза.

Уç-ха пахча алăкне, купăста пуçне курар-ха.
Ил-ха, йысна, çĕлĕкне,
кукша пуçне курар-ха!

Открой-ка калитку в огород,
Дай поглядим на вилок капусты.
Сними-ка, зятек, свою шапку,
Дай разглядим твою лысую голову.

  2 ведущий: Найдя,  вел  ее к столу, где их встречали отец и мать невесты.  Под нее кладут подушку.Здесь они получают благословение родителей. Хозяин щедро угощает, кормит-поит своих гостей, которые потом в конце пира кланяются (пуç çапаççĕ) ему и его жене. Поклон этот, как мы упоминали уже в другом месте, состоит в том, что все присутствующие опускаются перед ними на корточки или на колени, одной рукой касаются ступни отца, другой рукой ступни матери, и в это время их лбы прижаты к полу. И невеста совершает такой поклон.

Благословение отца невесты:

Пысăк мар та, Турă пысăк патăр.
Лайăх çÿрĕр,
хирĕç пулакана çул парăр,
усала тÿртĕн, ырра хирĕç,
туй çÿренĕ чухне лайăх çÿрĕр.

Да не велик уж (подарок),
Пусть Бог подарит поболее.
Гуляйте пристойно,
Встречным уступайте дорогу,
Ко злу — задом, к добру — лицом.
Когда гуляет свадьба, ведите себя достойно.

Благословение отца жениха:

Пеххил, ачам.
Пысăк мар та, Турă пысăк патăр.
Телейлĕ пулăр,
пуян пулăр,
ырă çынна юрăр,
усала тÿртĕн, ырра хирĕç,
чипер çÿрĕр!

Благословляю, дитятко,
не велик уж (подарок),
пусть Бог подаст поболее.
Будьте счастливы,
Будьте богаты,
Будьте угодны добрым людям,
Ко злу — задом, к добру — лицом,
Гуляйте пристойно!

Благословение матери жениха

Пеххил, ачам!
Тÿшекĕмрен-çытарăмран уйратăп ĕнтĕ,
кĕпе-йĕмрен уйратăп.
Хăвăр чипер пурăнăр,
телейлĕ пулăр,
тÿшеклĕ-çытарлă пулăр,
усала тÿртĕн, ырра хирĕç,
чипер çÿрĕр.
Эпĕр нумай кала пĕлмеспĕр,
эпĕр пĕлменнине Турă хăй те пĕлет.
Тăрăр!

Благославляю, дитя мое,
Разлучаю тебя от постели и подушки,
Разлучаю от рубашки и штанов,
Сами по себе живите благополучно,
Будьте счастливы,
Обзаведитесь постелью и подушками,
Ко злу — задом, к добру — лицом,
Гуляйте пристойно.
Говорить долго не умеем,
Чего мы не знаем, Бог знает и сам.
Встаньте!

Чувашский танец ансамбля «Нарспи»

  2 ведущий: После того как спето несколько песен, вся свадьба заходит в избу, впереди всех идет дружка, после него жених, потом все остальные. Дружка, остановившись около печи, поворачивается к сватам [к отцу жениха и отцу невесты] и снова произносит свою свадебную речь. Пока он говорит, жених «кланяется» отцу невесты: приседает перед ним и рукой касается его правой ступни. Потом за спиной жениха вся свадьба [весь свадебный народ] приседает, стоит один только дружка.

Потом жениха и дружков жениха сажают справа от двери. По этому случаю сюда тоже ставят стол и кладут на него еду. Однако, до того как сесть за стол, трижды поворачивают стол вокруг своей оси по солнцу (хĕвеле май), с востока на запад. Под жениха кладут подушку. Парней угощают, поит дружка, сначала за жениха выпивают ковш пива, потом по очереди за других.
Старики сидят отдельно на почетном месте избы и отдельно едят и пьют. Играет скрипка, и поют, пляшут до самого утра.

 1 ведущий: После этого невеста, жених и туй араме спускаются к речке набрать воды. Вместе с ними идет и девочка-родственница с ведром и пивным ковшом. На речке девочка начерпает ковшом ведро, и когда оно уже наполнено, невеста ногой опрокидывает его. Так делают и второй, и третий раз. Ведро, наполненное в четвертый раз, невеста поднимает и сама относит домой. Тут ставит его на стол и всему свадебному народу дает отпить. Каждый за это платит по нескольку копеек. Этот обычай называют «начинанием болотной воды» (шур шывĕ пуçлама).

После того, как выпивают целое ведро, невеста раздает подарочные рубашки, платки, и за них, соответственно подарку, тоже платят ей деньги.

На этом свадьба заканчивается, и родные расходятся потихоньку. С хозяином прощаются так:

Тав ĕçкĕре-çикĕре,
пит пысăк хăна пултăмăр,
тавтапуç пире хисепе хурса туя чĕннĕшĕн.
Сыв пулăр, хăнана пырăр.

Спасибо угощению,
Великими гостями были.
Спасибо за почтение приглашением на свадьбу.
Будьте здоровы, приходите в гости.

Чувашские свадебные традиции и обряды

Традиционные чувашские свадебные обряды и ритуалы пришли в сегодняшний день из далеких времен. Возникли они на бытовом уровне. Например, калым и приданое традиционно помогали родителям невесты возместить затраты, которые они вложили в свадьбу, а молодоженам служили начальным капиталом для семейной жизни. Другие традиции возникли на религиозной почве – они призваны защищать молодоженов от злой силы, привлекать счастье и достаток в молодую семью. От сватовства до бракосочетания в Чувашии проходит несколько недель. Вереница событий происходит в определенной последовательности, за соблюдением традиций следит родственник чувашского новобрачного.

Знакомства, выбор невесты и жениха

В старину искать спутника и спутницу жизни было принято в другой деревне, желательно как можно дальше от своего места жительства. Этой традиции есть простое объяснение: так меньше риска взять в жены родственницу. Ведь живущие в одной деревне жених и невеста могли быть как близкими, так и дальними родственниками, а свадебные традиции чувашей запрещали женитьбу родственников до седьмого колена.

Поэтому в национальных праздниках участвовали, как правило, несколько деревень, чтобы молодежь из разных поселений могла знакомиться между собой. В редких случаях пару своим детям выбирали родители, но даже если дело обстояло именно так, свадьбу не играли без согласия молодых. Если чувашской девушке нравился молодой человек, то она своими руками вышивала платок и дарила его избраннику. А молодой человек, по традиции, угощал понравившуюся девушку конфетами, пряниками и другими сладостями.

После того, как парень выбрал невесту, он говорил об этом матери и отцу. Задачей старших было убедиться до свадьбы, что избранница сына здорова и имеет хорошее воспитание. Самую тщательную проверку будущая жена проходила в ведении домашнего хозяйства. Девушка должна была быть аккуратна и трудолюбива, чтобы стать полноправной хозяйкой в новом доме. Невесты постарше ценились у чувашей больше, чем молоденькие, потому что у первых было больше приданого и опыта ведения домашнего хозяйства.

Обряд сватовства

Самый благоприятный для сватовства период у чувашей – весна. Следуя традиции, к избранной девушке парень посылал сватов. Делегация для переговоров формировалась в следующем составе:

• старший дружка – родственник жениха, который должен был договариваться с родителями девушки;
• младший дружка – его выбирали из молодых родственников чувашского жениха, он должен был вести переговоры со свитой невесты, петь песни на свадебном торжестве;
• другая родня или хорошие знакомые.

Число сватов всегда было нечетным.

Чувашские сваты приходили не с пустыми руками, они приносили с собой сладости, фрукты, алкоголь. Количество гостинцев также было нечетным. Эта чувашская свадебная традиция символизирует, что до сватовства жених с невестой – еще не пара. Если жену выбирали родители жениха, то на первое сватовство они брали с собой своего сына, чтобы тот мог познакомиться с девушкой. Если она ему не понравилась, то было не поздно отказаться от свадьбы.

В доме невесты чувашские сваты садились посреди избы и начинали мудреный разговор с отцом девушки, не спешили раскрывать секрет, зачем пришли. Обычно начинали говорить о продаже чего-нибудь. Родители невесты тоже поддерживали традицию, и отвечали, что ничего не продают. После этого в комнату приглашали девушку, и сваты рассказывали ей о цели своего визита.

Если ответ от родителей девушки был положительный, то через пару дней к невесте приезжали отец и мать жениха, привозили гостинцы. Они знакомились с девушкой, договаривались с ее родней о приданом и калыме. Родители невесты в ответ готовили угощение, а девушка, соблюдая чувашскую свадебную традицию, преподносила будущим свекрам в подарок полотенца и рубахи. На этой встрече уже оговаривали день свадьбы, который назначали примерно через 3 или 5 недель после сватовства. Количество недель обязательно было нечетным.

Приданым на свадьбе у чувашей были предметы быта, одежда, домашние животные и птицы. В калым, который давал жених за невесту, входили продукты на свадьбу, шкуры и, конечно, деньги. Традиция с калымом сохранилась у этого народа и по сей день, но сейчас невесту выкупают у родителей только деньгами. Об их количестве не договариваются – каждый платит, сколько может. Сумма бывает очень большой, а бывает лишь символической, просто в дань традиции.

Калым отдается до бракосочетания в доме невесты. Родители девушки ставят на стол хлеб и соль, а отец жениха кладет на каравай кошелек с деньгами. Отец невесты или ее старший родственник забирает деньги, а назад отдает кошелек с монетой. Она символизирует богатство молодой семьи.

Подготовка к свадьбе

Свадьба у чувашей всегда славилась разнообразием обрядов и традиций, которые отличались друг от друга по территории проживания. Если девушку отдавали замуж насильно, а не по согласию, обряды на такой свадьбе были несколько иными. Но это отдельная тема, касаться которой здесь не будем.

По традиции, свадебная церемония начинается одновременно в двух домах – жениха и невесты. Затем будущий супруг едет в дом к возлюбленной, чтобы забрать ее у родителей и привезти в свой дом. Здесь же свадебное торжество и заканчивается.

За несколько дней до свадьбы чувашские жених и невеста (каждый в своей деревне) вместе с родителями и друзьями оповещали о предстоящем событии родственников. Пиво для свадьбы тоже варили заранее. А начиналось свадебное торжество с уборки бани, в которой должны мыться молодые и их родственники. После того, как чувашская невеста помылась, ей предстояло пройти еще одну баню, которая, по народному поверью, очищало молодую от злых духов. После этого брачующиеся одевались в новые наряды и просили у стариков благословение на свадьбу.

Чувашская народная песня-причитание

У низовых и средненизовых чувашей на свадебной церемонии обязательно исполнялся обряд – плач невесты. Он сохранился у некоторых чувашей и по сей день. Перед тем, как переехать в дом мужа, чувашская невеста исполняет очень грустную песню, причитая о том, как она не хочет покидать родительский дом и уходить в чужой, оставляя своих родных.

По традиции, первой начинала причитать замужняя сестра или другая родственница. Она показывала молодой, как это надо делать. Потом невеста подхватывала горестный мотив и причитала со слезами. При этом, вспоминала родителей, сестер, братьев, свое детство и родной дом. Каждая чувашская невеста причитает по-разному, импровизация в этом деле приветствуется. Во время рыданий молодая обнимает всех родных и друзей, прощается с ними.

Этот обряд интересен еще тем, что во время него чувашская невеста подносила каждому гостю и родственнику ковш пива, в который нужно было класть монеты. Они назывались – «дань плача». После окончания обряда, девушка клала монеты за пазуху. Плач невесты – дело не скорое, он продолжался несколько часов. Потом невесту везли к жениху. Во время причитаний и плача новобрачной все, кто были в это время в доме, танцевали и хлопали, стараясь развеселить невесту.

Свадьба в доме невесты

В то время, когда гости собирались, читали молитвы за счастье молодых, готовили блюда на праздничный стол и ждали приезда жениха, новобрачная со своими подругами одевалась в специальной комнате. Традиционно, дружки должны были заплатить отцу чувашской невесты символическую плату, не стоит эту дань путать с калымом. После проведения ритуала, гостей пускали в дом, жениха угощали пивом и усаживали на почетное место. Перед этим родители невесты клали сюда деньги, которые жених забирал.

Начиналось застолье, гости веселились, танцевали, потом выходила новобрачная в специальном свадебном покрывале. Невеста затягивала традиционную песню с причитаниями, после исполнения которой, ее увозили в дом мужа. Когда свадебный экипаж выезжал за деревню, жених исполнял обряд изгнания злых духов. Для этого он ударял свою суженую три раза нагайкой. Обратно свадебный поезд приезжал с музыкой и песнями.

Свадьба в доме жениха

Жениха перед торжеством близкие родственники наряжали в свадебный национальный костюм. Потом он шел во двор к гостям, и там начиналось веселье. В танцах и песнях участвовали дружка и холостые парни. Вдоволь наплясавшись, все шли в дом, чтобы немного выпить. Затем дружка жениха с парнями шли в дом невесты. Эта процессия сопровождалась задорными песнями и громкой музыкой.

Из дома невесты уходили вечером. Следуя чувашскому свадебному обряду, невеста шла спать вместе с родственницами суженого, а гости и родня жениха оставались на ночь в его доме. Утром все шли в церковь, где проходила церемония венчания. По традиции, после регистрации брака, дома с молодой жены снимали покрывало и одевали ее в наряд замужней женщины. Свадьба продолжалась дальше.

После церемонии венчания новобрачным предстояло пройти много разнообразных обрядов. Так, у ворот дома им под ноги разбивали сырое яйцо, а затем угощали жидкой яичницей на молоке. Этот обряд являлся символом счастливой жизни. Потом молодых провожали на супружескую кровать и на несколько часов оставляли одних в комнате. «Будить» пару приходила сваха.

После того, как молодожены побывали наедине, молодую жену посылали к колодцу. Девушка должна была набрать ведро воды и принести его в дом. Во время этого обряда золовка три раза разливала воду, и только на четвертый раз невестке давали возможность принести воду домой. После всех основных обрядов чувашскую свадьбу праздновали еще сутки.

Обычаи после свадьбы

В первые три дня после бракосочетания молодая жена не имеет права убирать в доме. Это за нее делают близкие родственницы, а девушка преподносит им в благодарность символические подарки. Чувашка после бракосочетания обязана была семь раз что-нибудь подарить свекрови. По традиции, первый год совместной жизни молодых сваты часто ездят друг к другу в гости, чтобы укрепить родственные связи.

Через неделю после свадьбы молодожены вместе с родителями навещали тестя и тещу. Через три недели вновь наносили визит родителям супруги, но уже брали с собой одного из родственников. Через полгода в гости к тестю приезжали уже 12 человек – родители молодого мужа и близкие родственники. Гостевали там три дня, а молодым отдавали затем остаток приданого. Обычно это были домашние животные.

Одна из свадебных традиций чувашей запрещала молодым супругам петь и танцевать на свадьбе. Поверье гласило: если муж будет много веселиться на свадьбе, то жене придется провести с ним тяжелые годы. Только при первом посещении родителей невесты после свадьбы, молодым разрешалось слегка расслабиться. Сегодня чуваши очень редко соблюдают эту традицию: танцуют и веселятся от души после бракосочетания.

Национальная чувашская свадебная одежда

Чувашский жених присутствовал на свадьбе в расшитой рубахе и кафтане, который подпоясывался зеленым или синим кушаком. На ноги он обувал сапоги. Обязательными аксессуарами чувашского новобрачного были также:

• меховая шапка с монетой около лба;
• перчатки;
• украшение на шею с бусами и монетами.

Вышитый платок, подаренный невестой во время сватовства, жених вешал на пояс сзади. В руках у него обязательно была нагайка. Молодому супругу не разрешалось снимать все перечисленные атрибуты на протяжении свадебного торжества, даже если было очень жарко.

Свадебный наряд чувашской невесты весил около 15 кг. Примерно три килограмма затягивали серебряные монеты, которыми расшивали свадебный головной убор. Монетами была расшита и лента, которую надевали через плечо. Верхняя одежда, рубашка, передник тоже украшали вышивкой. Обязательными аксессуарами наряда чувашской новобрачной были следующие украшения:

• браслеты;
• кольца;
• подвески на грудь и пояс;
• кошелек;
• зеркало.

Свадебные наряды, особенно шапочка невесты, обшивалась бисером, ракушками и монетками. Рисунки были геометрическими и несли в себе тайный ритуальный смысл. Монетки же пришивали так, чтобы во время движения девушки они мелодично звенели. Поэтому, на чувашской свадьбе никогда не бывает тихо. Традиционное свадебное покрывало невесты, должно быть белым, вышитым по краям.

Видео: чувашский ритуал перед свадьбой

Свадьба у чувашей – веселый, наполненный разными обрядами и ритуалами, праздник. Торжество продолжается несколько дней, гуляет вся деревня. Сегодня чуваши не часто соблюдают все свадебные традиции, но есть обычаи, которые они чтут сквозь века. Одежда молодых и свадебные ритуалы чувашей всегда яркие, броские. Вы можете убедиться в этом, посмотрев наше видео.

Обряды, традиции и праздники Календарные праздники и обряды чувашей » Семейные обряды » Чувашский танец » Чувашские народные игры » Сценарии чувашских праздников » Открытки и поздравления на чувашском языке Поздравления на чувашском языке (Салам сӑмахӗсем) Свадебные поздравления на чувашском языке (Туй сăмахлăхĕ) У чувашей широко бытовали самые разнообразные обряды, обставлявшие все значимые моменты в жизни семьи, селения, в календарном цикле, в производственной деятельности: Сурхури; Нартукан (нартăван); Кăшарни (кĕрещенкке); Киремет карти; Çăварни (Масленица); Калăм; Сĕрен; Мăнкун; Ака пăтти; Акатуй; Çимĕк; Уяв; Вырма; Авăн; Чÿклеме; Чÿк; Ниме; Киремет карти. Юрий Антонович Зайцев. Акатуй. Обрядовый календарь открывался праздником Сурхури. Это старинный чувашский праздник. В более древнем варианте он имел связь с поклонением племенным духам – покровителям скота. Отсюда и название праздника (от «сурăх ырри» — «овечий дух»). Он отмечался в период зимнего солнцестояния, когда день начинал прибывать. Сурхури и длился целую неделю. Во время празднования проводились обряды, призванные обеспечить хозяйственные успехи и личное благополучие людей, хороший урожай и приплод скота в новом году. В первый день сурхури дети собиралась группами и обходила деревню подворно. При этом они распевали песни о наступлении нового года, поздравляли односельчан с праздником, приглашали других ребят присоединиться к их компании. Заходя в дом, желали хозяевам хорошего приплода скота, пели песни с заклинаниями, а те в свою очередь одаривали их кушаньями. Позднее сурхури совпал с христианским рождеством (раштав) и продолжался до крещения (кăшарни). Один из праздников новогоднего цикла — нартукан (нартăван) — распространен среди закамских и приуральских чувашей. Начинался 25 декабря, в день зимнего солнцестояния, и длился целую неделю. Он соответствует празднику сурхури — у верховых и хeр сăри — низовых чувашей. Для проведения праздника выбирался возведенный в истекшем году новый дом. Чтобы хозяин не отказал, во время строительства дома молодежь устраивала коллективную помощь (ниме) — бесплатно работала на вывозе строительных материалов и возведении дома. Этот дом назывался нартукан пÿрчe — дом, где проводился нартукан. Во время нартукана детвора с утра каталась с гор на санках. При этом пелись особые куплеты — нартукан саввисем. С наступлением сумерек над деревней то тут, то там раздавались возгласы: «Нартукана-а-а! Нартукана-а!», т. е. «На нартукан!». Парни собирались группами и, уговорившись между собой, расходились по домам наряжаться в святочных дедов (нартукан старикĕ) и в святочных бабок (нартукан карчăкĕ). Парни наряжались преимущественно в женские одежды, девушки — в мужские. Через некоторое время ряженые высыпали на улицу и начинали ходить из дома в дом. Среди ряженых можно было встретить: и торговца-татарина, и комедианта с медведем, и марийку-сваху, и верблюда с лошадью, и цыганку-гадалку… Возглавляли процессию нартукан старикĕ с кнутом и нартукан карчăкĕ с прялкой и веретеном… Парней, прежде всего, интересовали те дома, в которых живут их избранницы или же приглашенные на праздник нартукан из других деревень гостьи. В обычные дни не принято было входить в такие дома, а в праздник это можно было сделать под покровом маскарадной одежды. Начиналось шествие по заранее намеченным домам. В каждой избе с разными вариациями разыгрывалась следующая смешная сценка. Одетый старухой парень садился за прялку и начинал прясть. Переодетая странником девушка, помахивая помелом, начинала браниться и укорять, грозилась приклеить старуху к прялке. Одновременно она выхватывала у одного из сопровождающих бутылку с водой и выливала воду на подол одежды присутствующих. Все это проделывалось с большим юмором. Под конец все ряженые начинали плясать под музыку и шумный аккомпанемент печной заслонки, трещоток. Приглашали на танец и хозяев дома, особенно девушек. Парни в женских костюмах и масках старались высмотреть девушек-гостей, вызывая их на танец… Потешивши вдоволь хозяев, толпа ряженых с пляской и шумом отправлялась в другой дом. Еще днем парни через сестер и родственниц приглашали всех девушек в избранный для проведения праздника дом. Девушки приходили в лучших нарядах и усаживались вдоль стен. Лучшие места предоставлялись девушкам, прибывшим из других деревень. Когда собирались все приглашенные, начинались игры, танцы и песни. Наконец кто-то из девушек напоминал, что пора бы сходить за водой и начать гадания на кольцах. Откликались несколько парней, приглашали девушек сопровождать их на речку. После недолгих уговоров девушки соглашались и выходили из круга. Одна из них брала ведро, другая — полотенце. Парни брали топор, чтобы прорубить прорубь, а также пучок лучинок и зажигали его. При свете лучин все отправлялись за водой. На речке парни выкупали у водяного (шыври) воду — бросали ему в прорубь серебряную монету. Девушки зачерпывали ведро воды, бросали в воду колечко и монету, покрывали ведро вышитым полотенцем и, не оглядываясь назад, возвращались. У дома ведро передавалось одному из парней и он, неся наполненное водой ведро на мизинце, вносил его в избу и ловко ставил на приготовленное посредине круга место. Затем одну из девушек выбирали ведущей. После долгих уговоров она соглашалась и с зажженной свечкой в руках садилась у ведра. Остальные девушки усаживались вокруг ведра, а парни встали кругом за девушками. Ведущая проверяла, на месте ли колечко и монета. Кăшарни, (в некоторых местах кĕрещенкке), — праздник новогоднего цикла. Праздновался чувашской молодежью в течение недели от рождества (раштав) до крещения. После введения христианства совпал с русскими святками и крещением. Первоначально этим праздником отмечался период зимнего солнцестояния. Слово кăшарни, видимо, только внешне несколько походит на русское крещенье (к нему восходит вариант кĕрещенкке). В буквальном смысле кăшарни — «зимняя неделя» (ср. тат.: кыш = «зима»). Для проведения кăшарни молодые люди нанимали какой-нибудь дом и варили в нем так называемое девичье пиво (хĕр сăри). Для этого со всей деревни собирали складчину: солод, хмель, муку и все необходимое для угощения односельчан, а также гостей, приглашаемых по этому случаю из соседних деревень. За день до крещения молодые девушки собирались в этом доме, варили пиво и стряпали пироги. Вечером в дом собиралась вся деревня от мала до велика. Девушки сначала угощали пивом стариков и родителей. Благословив молодых на счастливую жизнь в наступившем новом году, старики вскоре расходились по домам. Молодежь проводила этот вечер в увеселениях. Всю ночь звучали музыка и пение, парни и девушки плясали под частушки. Важное место в праздновании кăшарни занимали всевозможные гадания о судьбе. В полночь, когда деревня уже засыпала, несколько человек уходили в поле. Здесь, на перекрестке дорог, укрывшись покрывалами, слушали, кому какой звук послышится. Если кто услышит голос какого-нибудь домашнего животного, то говорили, что он будет богат скотом, если же кто услышит звон монет, то полагали, что будет богат деньгами. Звон колокольчика и музыка волынки (шăпăр) предсказывали свадьбу. Если эти звуки послышались парню, то он в этом году непременно женится, а если девушке —  выйдет замуж. Много было в эту ночь и других гаданий, но молодые люди чаще гадали о женитьбе и замужестве. Это объясняется тем, что по чувашскому обычаю именно в новогодний период родители молодых засылали сватов. Во время празднования кăшарни по дворам ходили ряженые. Они разыгрывали всевозможные сценки из деревенской жизни. Ряженые непременно навещали дом, где молодежь праздновала кăшарни. Здесь они показывали различные комические сценки. Однако первоначально роль ряженых сводилась к изгнанию из села злых духов и враждебных человеку сил старого года. Поэтому в период от рождества до крещения вечерами ряженые ходили с кнутами и имитировали битье всех чужих. На другое утро наступало так называемое водокрещение (турă шыва аннă кун). В этот день отмечалось крещение господне — один из так называемых двунадесятых праздников русской православной церкви. Установлен этот праздник в память об описанном в евангелии крещении Иисуса Христа Иоанном Крестителем в реке Иордан. Зимний цикл завершался праздником Çăварни (Масленица), знаменовавший наступление весенних сил в природе. В оформлении праздника, в содержании песен, приговоров и обрядов четко проявлялась его аграрная природа и культ солнца. Чтобы ускорить движение солнца и приход весны, на празднике было принято печь блины, кататься на санях вокруг деревни по ходу солнца. В завершении масленичной недели сжигали чучело «старухи çăварни» («çăварни карчăкe»). Потом наступал праздник почитания солнца çăварни (масленица), когда пекли блины, устраивали катания на лошадях вокруг селения по солнцу. В завершение масленичной недели сжигали чучело «старухи çăварни» (çăварни карчăкĕ). Hа весну же приходился многодневный праздник жертвоприношений солнцу, богу и умершим предкам мăнкун (совпавший затем с православной пасхой), который начинался с калăм кун и завершался сĕрен или вирем. Калăм — один из традиционных праздников весеннего обрядового цикла, посвященный ежегодному поминовению усопших предков. Некрещеные чуваши калам праздновали перед великим днем (мăнкун). У крещеных чувашей традиционный мăнкун совпал с христианской пасхой, а калăм вследствие этого — со страстной неделей и лазаревой субботой. Во многих местах калам слился с мăнкун, а само слово сохранилось только как название первого дня пасxи. С глубокой древности многие народы, в том числе и наши предки, наступление нового года отмечали весной. Своими истоками весенние праздники восходят к новогодним торжествам. Только позднее, в связи с неоднократными изменениями календарной системы, первоначальный весенний новогодний обрядовый цикл распался, и ряд ритуалов этого цикла был перенесен на масленицу (çăварни) и праздники зимнего цикла (кăшарни, сурхури). Поэтому многие ритуалы этих праздников совпадают или имеют однозначный смысл. Чувашский языческий калăм начинался в среду и продолжался целую неделю до мăнкуна. Накануне калăма топили баню якобы для усопших предков. Специальный посыльный верхом ездил на кладбище и приглашал всех умерших родственников помыться и попариться. В бане духов усопших родственников парили веником, после себя оставляли для них воду и мыло. Первый день праздника назывался кĕçĕн калăм (малый калăм). В этот день рано утром в каждом доме снаряжали одного парня рассыльным. Он верхом на коне объезжал всех родственников. По этому случаю лучшего коня покрывали узорной попоной. В гриву и хвост заплетали разноцветные ленты и кисти, красной лентой подвязывали хвост коня, на его шею надевали кожаный нашейник с бубенчиками и колокольчиками. В лучшую одежду одевали и самого парня, на шею повязывали специальный вышитый платок с красной шерстяной бахромой. Подъезжая к каждому дому, посыльный трижды стучал кнутовищем в ворота, вызывал хозяев на улицу и стихами приглашал на вечер «посидеть под свечами». Родители в это время резали какую-нибудь живность. В середине двора обычно находилось специально огороженное место мăн кĕлĕ (главное мольбище). Сĕрен— весенний праздник низовых чувашей, посвященный изгнанию из селения злых духов. И само название праздника означает «изгнание». Сĕрен проводился накануне великого дня (мăнкун), а местами также перед летними поминками усопших предков — накануне çимĕк. Молодежь ходила группами по деревне с рябиновыми прутьями и, хлеща ими людей, постройки, инвентарь, одежду, выгоняла злых духов и души умерших, выкрикивая «сĕрен!». Односельчане в каждом доме угощали участников обряда пивом, сыром и яйцами. В конце ХIХ в. эти обряды в большинстве чувашских деревень исчезли. Накануне праздника вся сельская молодежь, приготовив трещотки и рябиновые прутья, собиралась у почтенного старца и просила у него благословения на доброе дело: — Благослови нас, дедушка, по старинному обычаю отпраздновать сĕрен, попросить у Тура милости и богатого урожая, пусть он не допустит до нас злых духов, дьяволов. Старец на это им отвечал: — Доброе дело затеяли, молодцы. Так не оставляйте же добрых обычаев отцов и дедов. Затем молодежь просила у старца землю, чтобы им можно было пасти овец хотя бы одну ночь. «0вцы» в ритуале — дети 10—15 лет. Старик им отвечает: — Я бы вам дал землю, но она у меня дорога, у вас не хватит деньжат. — А сколько ты просишь за нее, дедушка? — спрашивали парни. — За сотню десятин — двенадцать пар рябчиков, шесть пар баранов и три пары быков. В этом иносказательном ответе под рябчиками подразумеваются песни, которые должны спеть молодые люди во время обхода деревни, под баранами — яйца, под быками калачи, которые должны собрать ребята, принимающие участие в совершении обряда. Потом старик выкатывал бочку пива, и сюда собиралось столько народу, сколько мог вместить двор. При такой публике старик в шутку допрашивал выборных, нет ли какой-либо жалобы. Выборные начинали жаловаться друг на друга: пастухи плохо караулили овец, кто-то из выборных брал взятку, присвоил общественное добро… Старик назначал на них наказание — тысячу, пятьсот или сто плетей. Виновных тут же «наказывали», и они притворялись больными. Хворым подносили пиво, и они выздоравливали, начинали петь и плясать… После этого все выходили на выгон за околицу, где собиралась вся деревня. Мăнкун — праздник встречи весеннего нового года по древнечувашскому календарю. Название мăнкун переводится как «великий день». Примечательно, что первый день весеннего нового года язычествующие восточнославянские племена также называли Велик День. После распространения христианства чувашский мăнкун совпал с христианской пасхой. По древнечувашскому календарю мăнкун отмечался в дни весеннего солнцеворота. Чуваши-язычники начинали мăнкун в среду и праздновали целую неделю. В день наступления мăнкун рано утром детвора выбегала встречать восход солнца на лужайку в восточной стороне от деревни. По представлениям чувашей, в этот день солнце восходит пританцовывая, т. е. особенно торжественно и радостно. Вместе с детьми на встречу нового, молодого солнца выходили и старики. Они рассказывали ребятам древние сказки и легенды о борьбе солнца со злой колдуньей Вупăр. В одной из этих легенд повествуется, что за долгую зиму на солнце постоянно нападали злые духи, посланные старухой Вупăр, и хотели его стащить с неба в преисподнюю. Солнце все меньше и меньше появлялось на небе. Тогда чувашские батыры решили освободить солнце из плена. Собралась дружина добрых молодцев и, получив благословение старцев, направилась на восток, чтобы вызволить солнце. Семь дней и семь ночей сражались батыры со слугами Вупăр и наконец одолели их. Злая старуха Вупăр со сворой своих помощников убежала в подземелье, спряталась во владениях Шуйтана. По завершении весеннего сева устраивали семейный обряд ака пăтти (моление кашей). Когда на полосе оставалось пройти последнюю борозду и прикрыть последние засеянные семена, глава семьи молился Çÿлти Tурă о ниспослании хорошего урожая. Hесколько ложек каши, вареные яйца зарывали в борозду и запахивали ее. По окончании весенних полевых работ проводился праздник акатуй (свадьба плуга), связанный с представлением древних чувашей о бракосочетании плуга (мужского начала) с землей (женским началом). Этот праздник объединяет ряд обрядов и торжественных ритуалов. В старом чувашском быту акатуй начинался перед выходом на весенние полевые работы и завершался после окончания сева яровых. Название акатуй сейчас известно чувашам повсеместно. Однако сравнительно недавно верховые чуваши этот праздник называли сухату (суха «пахота» + туйĕ «праздник, свадьба»), а низовые—сапан туйĕ или сапан (из татарского сабан «плуг»). В прошлом акатуй имел исключительно религиозно-магический характер, сопровождался коллективным молением. Со временем, с крещением чувашей, он превратился в общинный праздник с конными скачками, борьбой, молодежными увеселениями. Цикл продолжал çимĕк (праздник цветения природы, общественные поминки). За севом хлебов наступала пора уява (у низовых чувашей) и çинçе (у верховых чувашей), когда налагался запрет на все сельскохозяйственные работы (земля была «беременна»). Он продолжался несколько недель. Это было время жертвоприношений с просьбами о богатом урожае, сохранности скота, здоровье и благополучии общинников. По решению схода на традиционном обрядовом месте закалывали лошадь, а также телят, овец, брали с каждого двора по гусю или утке и в нескольких котлах варили кашу с мясом. После обряда моления устраивалась совместная трапеза. Пора уява (çинçе) завершалась обрядом «çумăр чук» (моление о дожде) с купаниями в воде, обливаниями друг друга водой. Çимĕк — летний праздник, посвященный поминовению усопших родственников с посещением кладбищ. Соответствует христианской троице, именуемой русскими также семик, так как на Руси этот праздник отмечался в четверг седьмой недели после пасхи. Чувашское çимĕк восходит к этому русскому слову. Празднование çимĕк среди чувашей распространилось сравнительно недавно, видимо, не ранее середины ХVIII в. Тем не менее, многие обряды и ритуалы этого праздника восходят к седой старине. Объясняется это тем, что на çимĕк перенесены многие обрядово-ритуальные действия, первоначально причастные к калам и, отчасти, к юпа. В обрядово-ритуальной стороне праздника çимĕк можно выделить три основных линии: восходящие к восточнославянскому язычеству, русскому христианству (в его народном проявлении) и чувашскому язычеству. Несмотря на позднее, в целом христианское происхождение, çимĕк широко распространился в быту не только крещеных чувашей, но и язычников. В некоторых местах некрещеные чуваши называют этот день виле тухнă кун, т. е. «день выхода усопших (из могил)». Возможно, это и есть старое чувашское название праздника, соответствующее русскому семику. Чувашский çимĕк начинался спустя семь недель после пасхи, с четверга перед троицей, завершался в четверг троицыной недели. Первый день этой недели назывался аслă çимĕк (большой семик), а последний — кĕçĕн çимĕк (малый семик). Накануне аслă çимĕк женщины и дети ходили в лес, урочища и овраги, собирали там лечебные травы и коренья. Обычно приговаривали: «На семик надо собрать семьдесят и семь видов разных трав с опушки семи лесов, с вершин семи оврагов». Из леса возвращались с вениками и ветвями различных деревьев. Эти ветки втыкали к окнам, воротам и дверям строений. Чаще всего втыкали рябиновые ветки, считая, что они предохраняют от злых духов. Уяв — весенне-летний период молодежных игрищ и хороводов. Слово уяв буквально означает «соблюдение» (от уя «блюсти»). Первоначально это слово означало просто соблюдение традиционной обрядовой жизни, а позднее так стали называть любой праздник, любое обрядовое торжество. В разных местах слово уяв имеет различные оттенки значения, да и сами молодежные увеселения проводятся по-разному. Верховые чуваши проводили уяв в промежутке между мăнкун и симĕк. Молодежные игрища и хороводы здесь начинались через неделю после мăнкун. Во время уяв молодежь вечерами собиралась за околицей и устраивала хороводы с танцами, плясками, играми. В это время обычно молодые парни ближе знакомились со своими избранницами. К концу ХІХ в. сезонные молодежные хороводы у верховых чувашей стали исчезать. Средненизовые чуваши в уяв обычно проводили большие общеродовые игрища. В определенный день в материнскую деревню собиралась молодежь со всех дочерних деревень. Рядом с каждой материнской деревней на лугу, около рощи или на лесной поляне, было постоянное место для проведения сборищ молодежи, которые назывались или просто вăйă — «игрища», или же пуха, тапа — «сбор, собрание». Ко дню тапа или вăйă на таком месте устраивалась скамья для музыкантов. В безлесных местах около скамейки вкапывали несколько свежесрубленных деревьев и украшали их разноцветными лентами. Ближе к полудню к этому месту собиралась молодежь. Приезжали также торговцы сладостями, мелким товаром, игрушками. Весь день до позднего вечера на площадке играла музыка. Музыканты, собравшиеся со всей округи, играли по очереди. Одновременно выступали несколько скрипачей, пузыристов, гусляров, гармонистов, барабанщиков-ударников. Вокруг этого большого оркестра всегда толпились ребята, которые подыгрывали на деревянных свирелях, металлических и глиняных свистульках, металлических треугольниках. Çинçе — традиционный дохристианский обрядовый цикл, приуроченный ко времени летнего солнцестояния. Этот земледельческий праздник соответствует русскому празднику, известному под названием «3емля — мати именинница» или «Духов день». В старину у чувашей за календарем следили пожилые, умудренные жизненным опытом люди. До появления отрывных календарей чуваши пользовались самодельными деревянными солнечными календарями, которые довольно точно показывали месяцы, недели, дни, долготу дня и даже часы и минуты. Когда долгота дня доходила до 17 часов, почтенные старцы объявляли всей деревне, что с такого-то дня начинается çинçе. Он праздновался в течение 12 дней и совпадал со временем цветения ржи. Çинçе особыми обрядовыми торжествами не сопровождался. Это скорее даже не праздник, а период отдыха и соблюдения покоя Матери-земли, которая в это время считалась обремененной спеющим урожаем. В период çинçе строго запрещалось чем-либо беспокоить землю: нельзя было пахать, сеять, рыть землю, вывозить навоз, бросать на землю тяжелое, рубить лес, строить дома, лазить на деревья и строения. Вырма — это жатва, уборочная страда. В старину хлеба убирали вручную — жали серпами. Это был изнурительный и трудный, вместе с тем весьма ответственный период в годичном трудовом цикле крестьянина. Хлеб — венец всех трудов земледельца — на жатве уже ощущается реально, весомо, а не в мечтах только. Даже небольшая горсть срезанных серпом ржаных стеблей — это добрая ломоть хлеба. А сколько таких ломтей в снопу, в копне! Одним из множества трудовых ритуалов было çурла хывни «зажинок». Самая проворная женщина в семье развязывала серп, увязанный еще в прошлом году последней сжатой в поле горстью стеблей ржи, и срезала первую горсть. Перемешивала старые стебли с новыми, разбрасывала их перед собой на ниву и произносила благодарственную молитву духам земли: «Эй, çĕр ашшĕ, çĕр амăшĕ! Тавах сире кивĕрен сĕнне чипер…» Авăн — слово многозначное. Это «гумно, овин, ток», «молотьба» и… «праздник». Этот праздник ввиду большой значимости молотьбы хлеба сопровождался многими обязательными ритуалами. Он был особо приятен, торжественен для крестьян. Молотьба такая же волнующая пора, как и жатва. Овин для сушки снопов, ток и молотьба на нем замыкали, связывали воедино годовой цикл полевых работ. С тока зерну одна короткая дорога — в амбар и на мельницу. Но торжественность, истинная святость сопровождали хлебороба даже на этом коротком пути. В любой мелочи, даже в форме мешочных завязок и скрипе телег усматривался некий магический смысл. После жатвы старики по ночам сушили снопы, развлекали молодежь сказками да прибаутками, забавлялись и сами — ходили пугать друг друга… Разбирали большие клади (капан) и сносили снопы на овин (авăн). Их приставляли к конусообразному остову овина — шишу колосьями вверх и притягивали веревкой, чтобы снопы не упали. В овинной яме под шишом старики, разводя огонь, произносили молитву, обращенную к духам огня: — Е, пĕсмĕлле! Турă, çырлах! ЬІрă Вут ашшĕ, ырă Вут ама! ЬІрă вырăнта ларса тарасаринччĕ. Мăн капана пасса авăна хутăмăр, авăн перекетне парасаринччĕ. Авăн ашне вут хутăмăр — вутăран-кăвартан, сиксе ÿкес хĕмĕнчен витсе сыхласа тарасаринччĕ. Ырă Вут ама! Пирĕн ĕçĕмĕре эсĕ упраса, эсĕ сыхласа тăрсамччĕ! (Славим имя Бога! Помилуй нас, Боже! Священный дух Отец огня, священная Мать огня! Желаем вам пребывать на добром месте. Мы разобрали большую кладь и разложили снопы на овинный шиш. Отвратите злую огненную силу, защитите и сохраните от шальной искры. Добрая Мать огня! Остерегай и сохраняй наши труды!). Чÿклеме — обряд освящения нового урожая жертвоприношением духам природы, умершим предкам, сопровождавшийся угощением всех сородичей. Глубокой осенью, после завершения молотьбы чувашские крестьяне тщательно сортировали и распределяли зерно: самое лучшее — на семена, что похуже — на корм скоту, а это — на муку. Партию, предназначенную на муку, сушили в овинах или печах и везли на мельницу. Старшая в доме женщина затевала солод, проращивала зерна, несколько раз обрызгивая со свежего веника, солодила, ворошила его. Затем солод свозили для просушки в общественную солодовню. На солодовне собирались старики, подростки, дети. Тут рассказывали разные истории, предания, сказки. Ночлег на солодовом овине (салат авăнĕ) запоминался детям на всю жизнь. Готовый солод вместе с зерном везли на мельницу. Мельница, как и солодовня, была в чувашском быту своеобразным клубом, местом общения, средоточием новостей, споров, легенд. Мельница завершала долгий и подчас очень рискованный путь хлебного зерна. С мельницы крестьянин возвращался с чувством огромного удовлетворения, преисполненный гордости за итоги своего нелегкого круглогодичного труда. Теперь уже можно было радоваться плодам своего труда. Чуваши недаром говорили: «С мельницы и дрянная лошадь возвращается пританцовывая». Муку засыпали в специальный деревянный ларь в амбаре. Она поступала в полное распоряжение хозяйки дома. Готовясь к обряду чÿклеме, хозяйка варила пиво из нового солода. На подготовку солода требовалось около двух недель, варка сусла занимала полторы — двое суток. Готовое сусло разливали в дубовые бочки и ставили в погреба. Там оно бродило три-четыре дня. Накануне чÿклеме с вечера хозяйка творила тесто, а утром замешивала. Пока топилась печь, тесто поднималось. Хозяйка брала тесто из квашни и начинала формовать xлебы. Чÿк — обряд жертвоприношения великому всевышнему Богу (çÿлти аслă Турă), его семейству и помощникам — духам-хранителям живой и неживой природы, человеческого общества и людей. Само слово «чÿк» многозначно. В определенных случаях оно означает и жертвоприношение, и место совершения такого обряда, и некое божество высшего разряда, а также употребляется как ритуальный возглас, обращенный к Турă. По древним чувашским мифопоэтическим и религиозным представлениям, Вселенная как единое и нераздельное целое представляет собой единство природы, общества и личности. Она, якобы, была создана богом Турă с помощью своего брата-близнеца Киремет. Однако после сотворения Вселенной Киремет попал под воздействие зла и был изгнан Турă из верхнего мира. Всевышний Турă прилагает усилия к тому, чтобы содержать все три составные части Вселенной в постоянной взаимной гармонии, а дьявол с помощью прислуживающих ему злых сил всячески старается подбить человека на неблаговидные дела, нарушающие в конечном итоге вселенскую гармонию. Тогда Турă посылает кого-нибудь из своих прислужников, чтобы наказать человека и наставить на путь истинный. Все обряды и ритуалы древнечувашского быта направлены на поддержание постоянного мирового порядка или на восстановление нарушенной гармонии. Личность была в ответе перед обществом, общество — перед природой и Турă. Механизм поддержания вселенской гармонии осуществлялся путем жертвоприношений. Личность, под подстрекательством дьявола нарушившая общественный порядок, должна была жертвоприношением искупить свою вину перед Турă, иначе ее неблаговидные дела могли привести к гибели общества, что, в свою очередь, вызвало бы разрушение Вселенной. Нарушение вселенской гармонии всегда осуществляется снизу вверх, со стороны личности, а восстановление порядка — сверху вниз, со стороны Турă. В тех случаях, когда провинилась личность, совершались частные жертвоприношения. Кроме них у чувашей были и большие чÿк — календарно приуроченные общественные жертвоприношения, совершавшиеся всем обществом. Язычники ежегодно в период созревания хлебов совершали мăн чÿк, или аслă чÿк — большое жертвоприношение; кĕсĕн чÿк—малое жертвоприношение, которое также называлось и уй чÿкĕ — полевое жертвоприношение, и çумăр чÿкĕ — жертвоприношение для ниспрашивания дождя. Эти большие жертвоприношения совершались от имени всех сельчан и были направлены на обеспечение общественного благополучия, на поддержание общественной и вселенской гармонии. В связи с усилением христианского просвещения разорительные для народа большие жертвоприношения приходили в забвение, их стали проводить реже, и три вида чÿк во многих местах слились в один. Ниме — коллективная помощь, устраиваемая односельчанами при выполнении трудоемких и хлопотных работ. Традиция ниме имеет очень глубокие исторические корни и восходит к пратюркской эпохе. Чуваши в течение нескольких тысячелетий сохранили обычай ниме и донесли его до нас. А ниме спасал и сохранял чувашей. В жизни селянина много таких моментов, когда требуются коллективные усилия для своевременного выполнения тех или иных хозяйственных работ. Нужно было вывозить лес, строить дом, вовремя сжать уже осыпающийся урожай — везде на помощь приходил обычай ниме. Он не имеет определенных сроков проведения, однако чаще всего к коллективной помощи прибегали при уборке перестоявшего урожая. В случаях, когда грозило осыпание хлебов, хозяин приглашал к себе одного из уважаемых людей и назначал его ниме пуçĕ — главой коллективной помощи. Киремет карти — «киреметище», место совершения общественных жертвоприношений и молений. Как и многие термины древнечувашской религиозной и мифологической сферы, слово «киремет» имеет несколько значений. Это и божество, брат всевышнего бога Турă, и глава злых сил, и место жертвоприношения и т. д. Различные значения слова киремет показывают динамику развития представлений об этом божестве языческого пантеона. Первоначально киремет считался родным братом-близнецом всевышнего бога сÿлти Тура. В представлениях о Турă и Киремет отразились древние воззрения о двуедином начале творца Вселенной: доброе начало олицетворялось в образе Турă, а злое — в образе Киремет. Оба близнеца участвовали в акте сотворения Вселенной. Первоначально Киремет активно помогал Турă в упорядочении хаоса, в добывании суши из-под Мирового океана, сотворении земной тверди, в наполнении ее природными объектами, в сотворении растений и животныx. Но в ходе созидания Вселенной действия Киремет оказывались все более неудачными и портили первоначальный замысел Турă, за что Бог предопределил ему второстепенное, подчиненное положение. Первоначально Турă и Киремет обитали в верхнем мире, и Киремет служил посредником между Богом и людьми. По поручению Турă он разъезжал по земле на тройке прекрасных лошадей и творил суд над нарушителями установленного порядка. Такое подчиненное положение со временем перестало его устраивать, и Киремет выходит из подчинения. Турă, начинает совращать людей. За ослушание Турă изгоняет его из верхнего мира на землю. На земле Киремет начал притеснять чувашей, отбирал у них жен и девушек, а на тех, кто противился, насылал болезни и несчастья. Чуваши пожаловались богу, и Турă решил изгнать Киремет в преисподнюю. Но за него заступилась одна женщина, и Турă разрешил Киремет жить в оврагах и лесах. Киремет наплодил много детей, и они также расселились по оврагам и лесам… После христианизации крещеные чуваши особо отмечали те праздники, которые совпадают по времени с календарными языческими (рождество с сурхури, масленицу и çăварни, троицу с çимĕк и т.д.), сопровождая их как христианскими, так и языческими обрядами, Под влиянием церкви в быту чувашей получили распространение престольные праздники. К концу ХIХ — началу ХХ в. христианские праздники и обряды в быту крещеных чувашей стали преобладающими. Семейные обряды У чувашей были распространены три формы заключения брака: 1) с полным свадебным обрядом и сватовством (туйла, туйпа кайни), 2) свадьба «уходом» (хĕр тухса кайни) и 3) похищение невесты, часто с ее согласия (хĕр вăрлани). (См Родионов, В. Г. [Чувашская свадьба]) Жениха в дом невесты сопровождал большой свадебный поезд. Tем временем невеста прощалась с родней. Ее одевали в девичью одежду, накрывали покрывалом. Hевеста начинала плач с причитаниями (хĕр йĕрри). Поезд жениха встречали у ворот с хлебом-солью и пивом. После продолжительного и весьма образного поэтического монолога старшего из дружек (мăн кĕрÿ) гостей приглашали пройти во двор за накрытые столы. Hачиналось угощение, звучали приветствия, пляски и песни гостей. Hа другой день поезд жениха отъезжал. Hевесту усаживали верхом на лошадь, или она ехала стоя в кибитке. Жених три раза ударял ее нагайкой, чтобы «отогнать» от невесты духов рода жены (тюркская кочевническая традиция). Веселье в доме жениха продолжалось с участием родственников невесты. Первую брачную ночь молодые проводили в клети или в другом нежилом помещении. По обычаю, молодая разувала мужа. Утром молодую одевали в женский наряд с женским головным убором «хушпу». Первым делом она ходила на поклон и приносила жертву роднику, потом начинала работать по дому, готовить пищу. Первого ребенка молодая жена рожала у своих родителей. Пуповину резали: у мальчиков — на топорище, у девочек — на ручке серпа, чтобы дети были трудолюбивыми. (см. Туй сăмахлăхĕ // Чăваш литератури : учебник-хрестомати : VIII класс валли / В. П. Никитинпа В. Е. Цыфаркин пухса хатĕрленĕ. — Шупашкар, 1990. — С. 24-36.) В чувашской семье главенствовал мужчина, но и женщина имела авторитет. Разводы случались крайне редко. Бытовал обычай минората — младший сын всегда оставался с родителями, наследовал отцу. Tрадиционный характер имеет у чувашей обычай устройства помочей (ниме) при строительстве домов, хозяйственных построек, уборке урожая· В формировании и регулировании морально-этических норм чувашей всегда большую роль играло общественное мнение селения (ял мĕн калать — «что скажут односельчане»). Резко осуждалось нескромное поведение, сквернословие, а тем более редко встречавшееся среди чувашей до начала ХХ в. пьянство. За воровство устраивали самосуд. Из поколения в поколение чуваши учили друг друга: «Чăваш ятне ан çĕрт» (не срами имени чуваша). Литература: Адидатова, Н. И. Мӑн куна кӗтсе илни : [аслӑ ушкӑнри ачасемпе ирттермелли уяв сценарийӗ] / Н. И. Адидатова // Халӑх шкулӗ = Народная школа. — 2018. — № 2. — С. 55-56. Афанасьева, Л. Г. Мӑнкун : (класс тулашӗнчи мероприяти сценарийӗ) / Л. Г. Афанасьева, В. З. Петрова // Чӑваш чӗлхипе литератури: теори тата методика : статьясен пуххи / И. Я. Яковлев ячӗллӗ Чӑваш патшалӑх педагогика университечӗ. — Шупашкар, 2017. — 31-мӗш кӑларӑм: [Конкурс материалӗсем «Чӑваш чӗлхипе литератури. Уҫӑ урок тата класс тулашӗнчи чи лайӑх ӗҫ». — С. 34-36. Федорова, И. Н. Мӑн кун : (5-6-мӗш классемпе ирттермелли уяв сценарийӗ) / И. Н. Федорова // Халӑх шкулӗ = Народная школа. — 2018. — № 2. — С. 36-39. Школьникова, Л. П. Мӑн кун : (5-мӗш классемпе Мӑн кун уявне ирттермелли сценари) / Л. П. Школьникова, В. Д. Петрова // Халӑх шкулӗ = Народная школа. — 2016. — № 2. — С. 29-30.

Введение

Аликовский район входит в состав чувашей
этнографической группы «виръял» и граничит с
Моргаушским, Шумерлинским, Красноармейским,
Красночетайским, Вурнарским и Ядринским
районами. Таким образом, Аликовский район
находится в центре районов, входящих в верховую
группу чувашей; имеет свои, характерные для
данного региона, особенности
музыкально-песенного фольклора. Для фольклора
чувашей «виръял» трехстишие не характерно,
более типично четырехстишие. Так и свадебные
песни четырехстрочные, имеются также
шестистрочные, которые чаще всего являются
вариантом четырехстрочных с повторением второй
половины песни.

Свадьба — исстари самое большое событие в быту
чувашских крестьян, в музыкальном отношении
частности. Это — самый большой праздник,
длящийся несколько дней, который от начала до
конца сопровождается музицированием в
разнообразных формах: инструментальная музыка
(традиционные инструменты — волынка, барабан,
скрипка, реже — гусли, сейчас — гармонь),
плясовая, сольная, хоровая, наконец. Соло и хор —
плач невесты во время хора гостей. Десятки
мелодий сменяют друг друга за очень короткий
промежуток времени. Родители молодых приглашают
всех родственников и знакомых — вся деревня
гостит на свадьбе. Не зря говорили: «Во время
свадьбы медведь-волк оживал» — «Туй — шилeк
вaхaтeнче упа-кашкaр чeрeлнe».

Из многих древнейших народных обрядов наиболее
живучей и полнокровной оказалась свадьба —
массовая, мажорная, многоактная
театрализованная игра в честь создания новой
семьи, которая пышно играется в чувашских селах и
в наше время.

Цель:

• Изучение обряда свадьбы и свадебных песен в
  селениях Большая Выла и Сириккасы.

Задачи:

• постичь через искусство народа его мудрость,
  характер, уклад жизни, многовековую историю;
• понять, что свадьба как сущность и смысл её в
  человеческой деятельности;
• чувашская свадьба — веками сохраненная
  семейно-родственная театрализованная обрядовая
  игра.

Методика исследования:

• анализ соответствующей литературы;
• устный источник;
• сбор фотографий.

О чувашской свадьбе написано во многих книгах и
пособиях. В них мы находим ценные сведения по
истории и культуре, философии древних предков,
духовному наследию чувашской диаспоры, узнаем
много интересного об обрядах и ритуалах.

Ценные сведения нашла в пособии Нины
Димитриевой и Виталия Никитина (Станъял) «Мир
чувашской культуры» об удивительно
трудолюбивом, скромном и толерантном чувашском
народе. В нем нашли отражение как этническая
история, философия, традиционная материальная и
духовная культура, народное и профессиональное
искусство, так и современная культурная ситуация
и геополитическое положение, особенности быта и
духа чувашского народа.

О метроритмических строениях чувашских
свадебных песен узнала из сборника статей
«Чувашское искусство».

О свадебных обрядах верховых чувашей и
свадебных песнях нашла сведения в книге Ивана
Патмар «Пурнac илемe».

Устный рассказ об обычаях и песнях свадебного
обряда в нашей местности записаны от жительницы
деревни Сириккасы Михайловой Раисы Андреевны,
родившейся в деревне Чербаи Красночетайского
района в 1927 году.

Свадебные песни записаны от жительницы д.
Сириккасы Ефимовой Марии Никандровны 1951 года
рождения.

Выбор невесты в полной мере зависит от женихов,
но не от родителей. Из них более осторожные и
благоразумные не ограничиваются тем, что увидят
только девушку, многие из них желают знать об
образе мыслей, их способности хозяйничать и
потому уговаривают своих односелок пригласить
девушку к себе на гулянье, например, в семик.
Девушку заманивают, угощают за счет жениха
пряностями, в то время как он ее высматривает и
вслушивается в ее разговор. По отъезде ее жених
обязан угостить тех односелок, которые сделали
ему одолжение. Другие же, увидев девушку,
отправляются в ее деревню как бы покупать хлеб
либо другой товар для отца или брата и то время
своего разговора высматривают девушку, которая в
это время подает пиво и прислуживает при закуске.
Понравившуюся девушку женихи показывали своим
родителям на ярмарках, базарах или на
празднествах. Были случаи, когда жених и невеста
не видели друг друга вплоть до свадьбы. Это было в
тех случаях, когда родители выдавали замуж
наперекор воли молодых, или они были сиротами.
Наконец, есть редкие случаи, что прибегают к
свахам или сватам. Сваху или свата выбирали
уважаемого в деревне человека, который умел
говорить и разговорить людей, то есть не лез в
карман за словами. Убедившись, что девушка
соответствует требованиям, начинается сватанье.
Иногда родители невесты не соглашались, так что
сватовство могло происходить несколько раз. Это
делалось для вида, чтобы не подумали, что
поскорее хотят избавиться или у девушки не было
изъяна. Договаривались о дне сватовства через
неделю или через две. На сватовство ездили
нечетное количество родственников. С собой брали
угощения: хлеб, домашний сыр чaкaт, четверть вина
и непочатую бочку пива. В доме невесты угощения
не готовили в этот день. Все угощение было со
стороны жениха. Даже родственникам не говорили.

Родственники жениха выставляли на стол
угощение в кушеле. Родители девушки приглашали
сесть за стол. Невеста в это время сидела за
покрывалом (чаршав). Жених выводил будущую
невесту из-за покрывала и они вставали перед
столом. Наливали пиво, вино, поминали Бога,
умерших родственников и выпивали. Затем наливали
вино молодой, клали на хлеб и в рюмку деньги
говоря: «Если согласна, то возьми деньги». Если
девушка приголубит и возьмет деньги, это
считалось соглашением. Только после этого
молодые уходили звать родственников на сватанье.
Хотя все родственники знали про это, они не имели
права приходить без приглашения молодых.

Вскоре пришедшие родственники ели и пили
вместе. Девушку увозили вместе с собой. Через три
дня молодые приезжали вместе родственниками
жениха договориться о дне свадьбы (виcкунхи). И
вскоре после того бывает и свадьба, обыкновенно в
период от Петрова до Ильина дня, то есть во время
хлебного цвета, когда у чуваша считается за грех
заниматься какою-либо работою, за исключением
драть лыки.

Песни свадебной молодежи (хeр cумeсен юррисем)
выслушиваются с полным вниманием, когда до
начала всеобщего веселья разыгрывается ритуал
«продажи» невесты жениху, когда девушки дразнят
жениха.

Совершенно иное отношение к песням свадебных
гостей туй халaх юрри. Они поются в разгар
свадьбы при оглушающем шуме пированья, пляски,
гомона. Когда побываешь на свадьбе, то после
шумит в ушах целую неделю. Когда случается
проезжать мимо той деревни, в которой свадьба,
гайканье слышно верст за пять или за шесть, в
особенности по утренней заре, потому что свадьба
длилась до утра.

Невест по большей части выбирают из других
деревень по той причине, что чуваши, селясь по
семействам и родоначальникам, все между собою в
родстве, но там, где это родство уж очень
отдалилось, где деревня считает выше 100 дворов,
там случается, что чуваши берут себе в жены из той
же деревни, что бывает однако редко, так как этим
нарушается свадебный обряд, то есть длинные
«поезды» из деревни в деревню.

Обратная сторона брака состоит из множества
обычаев как чисто чувашских, так и
заимствованных у русских и других соседей.

Через неделю, три и полгода молодые посещают
родителей и родственников молодой. Каждый раз
«поезд» увеличивается числом сопутствующих
лиц. Посещения эти сопровождаются беспрерывным
угощением, причем пиво и вино играют самую важную
роль. В третий раз тесть дарит своей дочери
лошадь, корову, ульи или что иное и затем сам едет
в гости молодым, где продолжаются угощения до 3 и
более дней. По истечении месяца после свадьбы
молодая надевает сурпан, род тонкого полотенца,
вышитого по краям и концам, которым чувашские
женщины накрывают свою голову повседневно.

Дочерей стараются выдать замуж очень поздно,
тогда как мужу едва минуло 20 лет. Делается это для
того, чтобы иметь жену крепкую, здоровую,
работящую. Бывают случаи, когда девушки не
засижываются в невестах, их «воруют» с
посиделок, с ярмарок, с базара.

Чуваши смотрят на свою жену как на человека,
которого они должны любить, как на существо им
вместе с тем вполне подчиненное и способное быть
не только подспорьем мужа, но и трудиться в
одинаковой с ним мере.

Процесс свадьбы состоит из трех частей.
Досвадебные церемониалы называются «cураcни»
(сватовство), сюда входят евчe яни (посещение
свата), хeр пaхни (смотрины невесты), хeр cураcни
(сватовство), пaлчав (последняя договоренность о
браке, обмен талисманами).

Вторая часть — сама свадьба в доме жениха и в
хозяйстве невесты.

Третья часть — послесвадебные обязательные
церемонии, куда входят «пуc сырaнтарни» (вывод
молодой из клети в одеянии женщины), шур яшка cини
(стол «белого супа»), шыв cулe (дорога к
источнику воды), парне салатни (одаривание новой
родни), ceнe хaтана килни (посещение новой родни
родственниками невесты), шилeк сyтни (разбор
шилека, подведение итогов свадьбы), тавaрна
(посещение родителей жены).

На чувашской свадьбе проявляется весь арсенал
устно-поэтического и артистического творчества
народа, на полнокровной свадьбе можно найти все
жанры фольклора и народного искусства.

В свадьбе нет участника без роли. Каждый, кто
попал в эту игру (а попасть в неё не запрещено
никому), заранее имеют свою роль. Организаторов и
активных участников свадьбы называют «туй
халaхe» — (свадебный народ); со стороны жениха —
ар туй халaхe, со стороны невесты — хeр туй
халaхe. Кто пришел наблюдать за весельем или
случайно оказался на свадьбе, называется
«тарапca халaх» (притворный народ) — они особой
активности не проявляют, но полностью пользуются
угощениями, приглашаются на танцы и песни, а
девушек-притворниц пляшущие парни из «гвардии»
жениха непременно выводят на середину шилека —
отказаться от приглашения не принято.

Основные роли со стороны жениха принадлежат
евчe (сваха), туй пуce (глава свадьбы,
«главнокомандующий», пyлeхce (благословляющий
старейшина), хaйматлaх (посаженый отец),
хaйматлaх арaмe (посаженая мать), кyме юрac
инкeшe (запевала на кибитке тетка жениха), мaн
кeрy («старший зять», большой дружка, тамада),
кeceн кeрyсем (помощники дружки, малые зятья),
кeрнyкерсем (охрана жениховой свадьбы), кeрy
cуммисем (приближенные жениха), туй арeсемпе
ачисем (свадебные мужчины и парни), туй арaмeсем
(свадебные дамы), пуса каччисем (неженатые парни,
джигиты), шапаc сaвa калакан (клоун, весельчак),
утрмахca (хранитель гостинцев и даров), минтерce
(«носитель подушки», постельный), параппанca
(барабанщик), шaпaрca (пузырист), хуткупaсca
(гармонист), таянчaк ачи (мальчик-адъютант жениха
и невесты) и другие.

Со стороны невесты особая роль лежит на хeр
cуммисем (приближенные невесты) и хeр тантaшсем
(подружки невесты).

Главный режиссер свадьбы — мaн кeрy (старший
зять, тамада). Он подчиняется только главе
свадьбы, советуется с родителями молодых, с
братом и тетей жениха.

Сценарии свадеб разнообразны, но всегда и везде
(даже в городских условиях) главные части свадьбы
сохраняются и функции ведущих ролей не
исключаются. Красива, чинна и торжественна
свадьба на стороне невесты; буйна, горделива и
озорна игра жениховых джигитов, мужчин и женщин.
Обряд одевания жениха и невесты, поиск невесты в
«вaй кили», обряд «хут уйaрни» с обвязыванием
молодых сурбаном, благословения и одаривание
родственников, плачь и благодарение невесты,
свадебное путешествие по округе, угощения и игры,
танцы, пляски, маскированные сценки, шутки и
конкурсы, закрытие молодых в клеть (хeве хупни) —
весь этот цикл восхваляет гармонию, любовь,
семью, жизнь, братство и дружбу людей.

Чуваши к созданию семьи всегда относились
серьезно — как к делу возвышенному, святому и
благородному. На первое место ставились
взаимоотношения, любовь и согласие молодых.
Браки в чувашских семьях были удачными,
большинство браков оказывалось крепкими,
счастливыми, надежными.

Чувашские верховые свадебные песни являют
собой один из наиболее ярких примеров
«многообразия в единстве»: при их большом
количестве (это — одна из наиболее обширных
жанровых групп в чувашском фольклоре). Свадебные
песни (туй халaх юрри) — самая объемная группа
песен, не менее 80-90 процентов всей музыки свадьбы.

Общий характер верховых туй халaх юрри
определяется как бодрый, энергичный, подвижный,
веселый. Наиболее распространены
метрономические обозначения в пределах
четверть=104-108, реже 96 или 132, с ремарками «хaвaрт»
(скоро). В записях Степана Максимова нередко
встречается пометка «маршла», то есть в темпе
марша, маршеобразно. Она отражает характер
мелодики — с дробной двудольной ритмикой,
энергичной атакой, быстрым темпом. Песни свадеб
отнюдь не маршевы, скорее всего танцевальны,
потому что связаны с танцем, пляской.

По композиции строфы все песни жанра туй халaх
юрри распадаются на две группы, не имеющие
сколько-нибудь заметного количественного
преобладания друг над другом. Разделение это
проводится по признаку: одна группа — песни с так
называемым «квадратным» сочетанием
музыкальных фраз (то есть по 2-4-8), другая — с
характерными отступлениями от «квадратности».
Вторую группу «неквадратных» песен можно
назвать песнями с припевом, а первую, — песнями
без оного, но строение и содержание стихотворной
строфы часто противоречит этому. На месте
типичного для свадебных песен припева без слов
(«Ай-я-рах-та:» нередка стихотворная строка,
или, наоборот, там, где музыкальной форме должен
отвечать стих, распеваются припевные слоги. Туй
халaх юрри с припевами представляют собой особую
разновидность расширенной формы музыкальной
строфы — явления типичного для чувашского
музыкального фольклора. Из песен с припевами
наиболее многочисленную и единообразную группу
представляют пятифразные песни, состоящие из
обычной «квадратной» строфы и припева, равного
одной музыкальной фразе. Этот припев является
дополнительной фразой, расширяющей музыкальную
строфу. Схематически её можно изобразить так:

Определение последней фразы (К) как припева
имеет под собой главным образом интонационное
основание: во всех пятифразных песнях без
исключения припев имеет одинаковые черты,
независимо от свойств самих мелодий, к которым
этот припев присоединяется. Строение текста
отчасти обусловливается припевной функцией
пятой фразы и к четырем стихам добавляется один
припевный: «Ай-я-рай-я:». Есть примеры, когда
строфа пятифразной песни состоит из пяти стихов
без припевного. О том, что эти случаи не
противоречат друг другу, свидетельствуют песни,
где припевный стих то появляется, то исчезает в
разных куплетах:

Группа шестифразных песен туй халaх юрри
примыкает по многим признакам к пятифразным. В
основе композиции здесь лежит точно такая же
схема четырехфразной «квадратной» строфы с
расширением, на сей раз достигающим масштабов
музыкального предложения. Последние две фразы
напоминают припев, окончание которого, или
шестая фраза музыкальной строфы, интонационно не
отличается от припевной фразы пятифразных песен.
Текст точно так же может иметь шесть стихов в
строфе, или к четырем прибавляется два припевных
(без слов), либо и то, и другое вместе. Внутри своей
группировки шестифразные песни распадаются на
две части. Первая объединяет песни, мкзыкальную
форму которых следует квалифицировать как
расширенную строфу с дополнительным музыкальным
построением, равным по масштабам предложению (=
двум фразам). Эти песни очень близки по всем
признакам пятифразным и отличаются от них только
размерами дополнительной части. Заключительный
каданс музыкальной строфы (его главный
отличительный признак в свадебных песнях —
остановка на самом низком устойчивом тоне) со
своего «законного» места, в окончании второго
предложения, перемещается в пятифразных и
рассматриваемых шестифразных мелодиях в
дополнительную часть строфы:

Свадебные песни поются в разгар свадьбы при
оглушающем шуме пированья, пляски, гомона.
Характеризуют обстановку верховых празднеств
слова чувашского этнографа С.Михайлова: «Когда
побываешь на чувашской свадьбе, то после шумит в
ушах целую неделю: Когда случится проезжать
мимо той деревни, в которой свадьба, гайканье
слышно верст за пять или за шесть, в особенности
по утренней заре, подумаешь, что идет
какая-нибудь рать неприятельская». Естественно,
что пение в шумовом окружении, когда сосед плохо
слышит соседа, должно отличаться не распевностью
и затейливой орнаментикой, а простотой, что
объединяет весь довольно-таки нестройный хор
огромной чувашской свадьбы.

Свадебные мелодии верховых чувашей сохранили в
себе самый древний фольклорно-музыкальных
пластов чувашской музыки. Построение мелодии в
сочетании с местными диалектными особенностями
делает каждую песню неповторимой. Теоретическая
«элементарность» стереотипов никоим образом не
приводит к эстетической бедности или примитиву.
Малый объем звукоряда, двудольность,
«речитативность» составляют
характеристические особенности, которые
выделяют чувашские верховые песни свадебных
гостей в примечательную группу песен чувашской
народной музыки.

 Литература.

1. И.А.Патмар «Пурнac илемe», Канашская
   типография Госкомитета Чувашской Республики по
   печати и информации.
2. Научно-исследовательский институт при совете
   министров Чувашской АССР «Чувашское
   искусство», выпуск 4 Чебоксары — 1975
3. Н.И.Димитриева, В.П.Никитин «Мир чувашской
   культуры» Чебоксары «Новое время», 2007
4. Патмар Э.И. «Халaх aсe — юрату cинчен» Канаш —
   1996
5. Эдисон Патмар, Николай Дмитриенко, Людмила
   Сачкова «Сана валли, чaваш ачи» Канаш — 1996
6. Устный рассказ сделан от жительницы д.
   Сириккасы Михайловой Раисы Андреевны, 1927 года
   рождения.
7. Свадебные песни записаны от жительницы д.
   Сириккасы Ефимовой Марии Никандровны, 1951 года
   рождения.

Фото к статье.

Презентация.

Основной обычай всё же сохраняется — вместо тамады чувашскую свадьбу ведут так называемые туй-пуси. Они сопровождают молодожёнов всю церемонию и поют заунывные песни. Туй-пуси голосят о тяжкой доле невесты, покидающей свой дом.

Знакомство

Знакомство молодых происходит разными путями. Растущие в одной деревне и участвующие в сельскохозяйственных работах бок о бок, юноши и девушки имели возможность постоянно наблюдать друг за другом. Особенно много знакомств происходило на весенних массовых гуляниях. На таких играх девушки, успевшие приглядеть себе парня, а также сосватанные дарили своим избранникам собственноручно сшитые кисеты с положенными туда колобками. У девушек в обыкновении было дарить любимому вышитый носовой платок. Мотивы платка как символа знакомства с любимой сохранились в свадебных песнях: намеки на то, что в сундуке у золовки имеется платок; сват вывесил, мол, с намеком, платок на воротах; пляшущий на свадьбе юноша намекает, что у него нет платка, чтобы вытереть пот.

Гуляя вместе по базару, юноша и девушка знакомились, в таких случаях жених угощал невесту орехами и пряниками.

Сватовство

Традиционное время для сватовства у чувашей – весна. С пробуждением природы особенно много молодежных увеселений. В масленицу в деревнях посылали сватов к повзрослевшим девушкам.

Согласно свадебным песням, выбор невесты зависит от того, куда попадет стрела, выпущенная женихом. На свадьбе бугульминских чувашей, например, пели:

Стрельнул из лука ввысь,

Не зная, куда упадет стрела;

Оказывается, упала в деревню Уртюк,

Просил-просил – не вернула.

Сказала, что сама придет.

В песне чувашей Хвалынского уезда Саратовской губернии, исполняемой в момент объединения мужского и женского поездов, также получали отражение детали, возможно, когда-то реально проводимого обряда стрельбы из лука перед сватовством:

Стрельнул из лука ввысь,

Стрела устремилась в эту сторону,

Пришли в поисках стрелы.

Сваты приходили в дом отца девушки обязательно в нечетном количестве: 5, 7, 9, 11 человек. Ибо, объясняют информаторы, пока еще ни жених, ни невеста не составляют пары. Цель сватов – уйти из этого дома в парном количестве, т.е. нечет превратить в чет. Принесение гостинцев в нечетном количестве подчинено той же цели. Лишь йавача «поджаренные небольшие шарики из пресного теста» приносятся в большом количестве без счета, что символизирует пожелание иметь много детей. Также хозяева соблюдают правила нечетности при сватовстве. На стол ставят также большие лепешки нон и пирожки с мясом по девять штук в каждой кучке.

Функция платочка во взаимоотношениях молодых затронута в связи со знакомством. Платочек носовой, платок головной, небольшие покрывальца присутствовали и во время сватовства. Преподнося жениху ковш с пивом в доме невесты, чуваши покрывали сосуд платочком сара тутри.

Сват у чувашей, войдя в дом, сразу же проходил и садился под матицу, что не было принято в обычных случаях.

Сват у чувашей, войдя в дом, прежде всего, должен произнести молитву, обращаясь к тура. Чужой человек в доме, если он пришел с добрыми помыслами, должен вызвать расположение к себе духов, соблюдать этикет.

Принимая первую чашку, отец невесты передает ее родственнику, знающему молитву. Тот, брызгая вином из ложки, обращается к духам: к родовому, а затем другим ульгенам. Кропит углы и стены дома, люльку, печку, дверь, полки, у которых имеются свои духи. Повернувшись к печке, в частности, просит у духов огня благословения на благополучие для жениха и невесты и разрешения на новый брак.

 В своей хитроумной речи сват избегал прямого называния персонажей, особенно это касалось жениха и невесты. Вот типичный диалог между сватом и отцом невесты в начале сватовства. Сват:

— Я слышал, что у вас есть телка двухгодовалая на продажу.

Отец девушки, не смекнув или притворившись, говорит:

— Ведь о продаже скота мы ни с кем не говорили.

Сват:

— Может, ваша дочь знает?

Тут и раскрывается цель прихода гостя.

Умыкание

Напоминание, что новую родню надо искать в чужой среде, отдаленной не менее чем на семь колен, имеется в свадебных песнях. В одной песне, например, есть такие слова:

Через несколько полей приехали,

Украв девушку, вернули обратно,

Жеребенка, не побывавшего на севе,

Сделали лошадью зятя,

Красавицу, которую не знал никто,

Своей золовкой сделали.

Молодежные игры изобиловали символами кражи невесты. В молодежной игре уяв символическая угроза со стороны парня была явной:

Девушку увезем,

А дом разрушим.

Песня сопровождала игру, имитирующую увод молодой: молодежь разбивалась на две группы, одна группа ходила и пела, а другая сидела; перед финалом песни подходили к сидящим и называли имя девушки, которую и брали в свой круг.

Умыкание происходило, в основном, в двух случаях:

1) из-за бедности, не позволяющей платить калым и провести соответствующую свадьбу;

2) из-за несогласия на брак родителей или самой девушки. Кража невесты происходила обычно ночью, когда девушки начинали расходиться с гуляний. Несколько проворных парней запрягали коня в телегу, подкрадывались поближе к месту гуляния и, завлекая примеченную в сторону, увозили. Затем закрывали ее в клеть у жениха или его родных. Часты были случаи несогласия родителей невесты ввиду нежелания отпустить из дома бесплатную работницу. Все приготовления к свадьбе начинались только с момента пленения девушки. Ее родителям, узнавшим о случившемся, оставалось лишь надеяться на перемирие и ожидать визита зятя.

Чувашские парни свое право на девушку часто устанавливали путем совершения насильственного полового акта. Такой брак и брак умыканием вообще не осуждались.

Следы умыкания девушки сохранились и в свадьбах через сватовство. Например, в Бугурусланском уезде Самарской губернии чуваши, возвращаясь с молодой в дом жениха, сильно гнали лошадей, изображая, будто девушку украли, хотя все церемонии в доме тестя проходили в спокойной обстановке.

У ворот свекра

Навстречу прибывшему поезду к воротам выносится сырое яйцо и передается жениху. Молодой крутит яйцо по ходу солнца над головой невесты и бросает в сторону востока. В иных вариантах яйцом по три раза касаются лбов жениха и невесты. Затем бросают. На то, что яйцо должно быть сырое, указывают и источники XVIII века. В этой же рукописи уточняется, что во время обряда играет музыка, а яйцо разбивают лутошкой.

Данный элемент обряда с яйцом представлял собой канонический мотив свадьбы. Присутствовал он в качестве обязательного и в самом сжатом варианте свадебных церемоний, проводимых бедняками по нужде. Отрывание и выкидывание за ворота головы курицы во время встречи свадебного поезда мы считаем проявлением стадиальной разновидности обряда с яйцом.

Стремясь отпугнуть злых духов во дворе, три раза стреляли из ружья, а при входе в ворота, желая молодым блага, обсыпали мукой.

Следование в дом свекра

Невесту чуваши выносили обычно на руках или выводили просто под руку. Нганасаны помогали ей садиться. У чувашей делал это хашштлах «приглашенный родственник, посаженный отец».

У крыльца невесту и жениха встречала сидящая верхом женщина. Невесту сажали верхом на седло; все главные лица свадьбы также садились на лошадей. Аналогично на Алтае под невесту ПОДВОДИЛИ особую оседланную лошадь. Чуваши также пользовались кибиткой, запряженной парою лошадей и телегой, что мы склонны считать исторически поздней формой.

Невестина кибитка закрывалась холстом; если невеста была верхом, то сидела под покрывалом и по ходу кланялась в разные стороны, а ее лошадь вел хайматлах за особый повод, сделанный из полотенца. В обоих, случаях невеста не видела дороги перед собой.

Почти вся деревня сопровождала поезд до ворот на околице. При выезде из деревни молодой муж три раза ударял молодую нагайкой. Строго соблюдали условие – непременно заехать на хлебное поле.

В поле или на перекрестке по дороге совершали обряд умилостивления злого духа – хаяр трахни.

Приданое невесты

Девушки, сопровождающие невесту, преграждают вход туда. Жених откупается, дав девушкам мелкие деньги.

Кроме того, невеста раздает небольшие подарки (полотенца, платки, рубашки) находящимся в доме участникам свадьбы, в том числе и детям. Особое значение имеют наволочки для подушек, входящие в принадлежность приданого невесты. Наволочку надевали в момент угощения жениха в доме невесты, а подушку подкладывали на стул, на который он садился.

Как отмечали искусствоведы, основным элементом узора наволочки являются ромбы, а вписанные в эти ромбы розетки напоминают собой нагрудную нашивку рубахи кёскё, другое название которой — чёчё карты, т.е. «ограда грудей». Узор является отличительным признаком рубахи замужней женщины. Розетки как бы подчеркивали зрелость женщины, в них можно усмотреть стремление усилить плодовитость женщины. Жених, садящийся на наволочку невесты, и Узор кёскё на наволочке создают контекст, не требующий особых комментариев.

Добавим, что узоры кёскё были неотъемлемыми элементами подушки, завершающей собой убранство брачной постели молодых.

Коленопреклонение невесты

Покидая родной дом, невеста совершала обряд коленопреклонения родителям и родне. При этом она причитала, просила благословения. В песне невесты чистопольских чувашей есть слова: «Отец мой, мать моя, благослови молоком из двух грудей».

Выкуп невесты

Невеста, как взрослая дочь, в доме представляла рабочую силу. Уход ее, разумеется, был нежелателен для отца. Жених, претендующий на руку взрослой девушки, должен был в какой-то форме возместить ущерб, на поздних этапах — хотя бы символически. В связи с этим возникали разнообразные обрядовые действия.

Например, жених пытается заглянуть невесте под покрывало, но подруга молодой обнимает голову девушки и препятствует этому. Молодой откупается деньгами или кольцом.

Или будущий шурин садится на сундук с приданым невесты, привезенный в дом жениха, и не сходит с него. Только по получении подарка от зятя, т.е. «платы» за сундук, он уходит.

Паршав

Девушка со своими подругами к началу свадьбы в доме отца находится вне дома: в клети или в чулане. Жених и младший дружка со старшим дружкой направляются в этот чулан вытаскивать стул из-под невесты. Девушки пытаются остановить их, мешают открыть дверь. Начинается песня-диалог на предмет выкупа. Получив деньги, девушки открывают дверь. После вытаскивания стула (обряд называется паршав, этимология этого слова остается неизвестной) жених и невеста, обменявшись кружками, пьют вино.

Невестина баня

Под невестиной баней понимается не та баня, в которой моются периодически в чисто практических целях. Имеется в виду баня, специально затопленная для проведения магических действий. Исследователи называют ее символической.

Устраивалась она утром венчального дня, т.е. на другой день после бани, затопленной для мытья. На Вологодчине невеста надевала в бане на потное тело рубашку и штаны, приготовленные в подарок будущему мужу. Жених надевал ее на следующий день после свадебной ночи, отправляясь в гости к теще.

Парили невесту в 2-3 веника сразу, при этом в такт приговаривали частушки, преимущественно эротического плана. Невесту не спускали с полки до тех пор, пока она не назовет имени жениха. Чем больше молчала, тем больше рос ее авторитет перед подругами. Затем трижды обливали ключевой водой, принесенной из трех мест, чтобы смыть всю девичью шалость, а также оградить невесту от нечистой силы.

У ворот тестя

Мужской поезд, подъезжая к дому тестя, подавал знаки, в частности, шумовые, чтобы не застать родню невесты врасплох. Чуваши Козьмодемьянского уезда Казанской губернии подавали знаки звоном колокольчиков, а сибирские татары при подъезде к дому невесты стреляли из ружей.

В том же Козьмодемьянском уезде чуваши, услышав звон колокольчиков мужского поезда, поспешно запирали невесту в клеть, т.к. она не должна была видеть приближения жениха со свитой.

А в Белебеевском уезде Уфимской губернии наоборот –  невесту выносили навстречу жениху. У ворот жених и невеста обменивались кольцами и целовались. В таком различном подходе к одному и тому же явлению легко можно увидеть так называемые локальные варианты. Однако за подобными различиями следует усмотреть отражение стадиального развития мотива встречи мужского поезда. Возможно, запирание невесты является более ранней ступенью, чем выход ее к жениху, который можно трактовать, как стремление соблюдать этикет.

В Хвалынском уезде Саратовской губернии девушки поспешно запирали ворота, препятствуя въезду женихова поезда во двор отца невесты. Младший брат молодой сидел на воротах. Начинался песенный спор-диалог между мужским поездом и девушками, находящимися за внутренней стороной ворот. Затем мальчику на воротах давали деньги и ворота открывались.

В Козьмодемьянском уезде открывание ворот происходило в более упрощенной форме: услышав звон колокольчиков, младшие сестры и братья невесты, а также и подруги быстро выбегали во двор и распахивали ворота, за что получали деньги.

Удар нагайкой по воротам и стрельба из ружья при въезде во двор предполагали отпугивание нежелательных духов с пути. Естественно, при этом напуганные лошади срывались, и жених должен был показать свое проворство, укрощая их.

Следование в дом тестя

Как известно, чуваши невест брали из других родов. И за этим строго следили. Чаще всего их привозили из других деревень.

Основные персонажи чувашской свадьбы – жених, старший и младший дружки, сват – отправлялись во главе поезда верхом; поезжане же использовали повозки. Явление это повсеместно типично. Именно так поступали в Китае, так ехали сибирские татары.

По дороге, особенно на перекрестках, поезд, останавливался, бросали кусочки хлеба, сыра, взятые с собой, а также монетки.

Существовал архаический обряд хаярукдипарахни-обряд задабривания злых духов принесением денег. На Развилке или перекрестке все поезжане во главе со старшим дружкой собирались в кучу и совершали три круга по ходу солнца. Затем все поворачивались лицом к солнцу и начинали молиться. При этом злого духа хаяр в молитве именовали ыра, т.е. добрым духом. Помолившись, закапывали в землю кусочек хлеба и 1-2 копейки.

На подходе к деревне невесты противоположная сторона чинит разные препятствия. Сибирские татары, к примеру, перегораживали дорогу поезду жердями либо веревками. Пробиваться через них силой не было принято, ибо это говорило бы о бедности или жадности жениха.

Выезд свадебного поезда

Перед выездом мужской свадьбы проводят обрядовые действия, направленные на обеспечение благополучного следования в пути. Например, резали петуха и бросали на землю.

Если петух бился, то считали, что поездка будет счастливая.

Выезжая за ворота, участники свадебного поезда молились на четыре стороны.

Цель таких действий — задабривание и оберег.

Коленопреклонение жениха

В основной (низовой) форме чувашской свадьбы, когда мужская и женская свадьбы проводятся сначала отдельно, присутствует обряд коленопреклонения жениха перед родителями и стариками рода. Происходит это в начале мужской свадьбы перед отправлением в клеть для имитирования микросвадьбы.

Жених, руководитель свадьбы и младший дружка преклоняют колена у ног стариков. За ними располагаются другие участники свадьбы. Старики дарят жениху, младшему члену рода, определенное количество скота и другое имущество. За жениха речь держит старший дружка.

Одевание жениха

Жениха одевали вечером в клети, где имелись стол и стулья, еда и питье. Одет был жених в новое и чистое белье. Постригала и одевала его золовка.

В качестве верхней одежды служит кафтан или халат. Кафтан подпоясывается зеленым или синим большим хорошим кушаком. Сзади на поясе поверх кафтана привешивают род короткого платка или полотенца, подаренного во время сватовства невестой так, чтобы вышитые или вытканные на концах красивыми узорами части свисали около карманов. Называется он кёрУтутри или кёрусур-панё «платок или сурпан зятя».

Имеются варианты, когда за пазуху или в карман клали дополнительный платок с отвисающими наружу концами.

Шейные украшения также были неизменными атрибутами обрядовой одежды молодежи. В разные времена в разных местах шейные украшения имели разнообразный вид. Один из них – сухал (букв, «борода») – набор пришитых к материи монет, носимый обычно девушками. Такой наряд можно было видеть еще в конце XIX в. в Белебеевском уезде Уфимской губернии. В семидесятых годах прошлого века чуваши с. Винтерево Симбирской губернии на шею жениха надевали сетку, вязаную из красной бумаги, концы которой свисали на спине. В Бугурусланском уезде Самарской губернии жених надевал мидиххи «ожерелье из бус и монет».

На спину прикрепляли Сулак, представляющий собой сложенный в треугольник небольшой вышитый платок белого цвета с шелковыми бахромками. Сулак пришивали за два конца к плечам, а третий конец — на спине.

На голову надевали большую шапку из овчины или меха; около лба на шапке вешали монету (кое-кто не одну, а три), видимо, большой стоимости.

На руки жениха надевали большие кожаные рукавицы или перчатки. Помимо того, молодой всегда держал нагайку саламат.

Чрезвычайную редкость и ценность представляют относительно ранние источники с упоминанием о прикреплении к мизинцу правой руки небольшого платочка. Платок готовился специально к свадьбе. В одних случаях вышивали на платке разные узоры из красной бумаги и прикрепляли по концам кисти, в других вышивали шелком с бахромой. Удивляет и то, что этот небольшой платочек, привязываемый к мизинцу, называют дулак, т.е. так же, как и платок, прикрепляемый на спину.

На ноги жених надевал сапоги.

Всю экипировку с перечисленной атрибутикой жених не снимал ни в доме, ни за столом на всем протяжении свадьбы. В таком наряде он находился даже в жаркую погоду. Здесь, разумеется, сыграла роль традиция. Представление о женихе всегда было неразрывно связано о его зримой обрядовой одежде. На Руси с начала января до масленицы проводились праздники, называемые свадебными неделями. На те же недели приходились традиционные чувашские свадьбы. Естественно, жених одет был по сезону. Однако в прочее время года жених на свадьбе одевался по-прежнему, сохраняя установившуюся семантику обрядовой одежды.

Туй мунчи

За три дня до начала свадьбы варится пиво. К жениху собирается вся родня и моется в специально затопленной по этому случаю бане туй мунчи. Умывшись и переодевшись, старики садятся за стол, а молодежь, стоя перед ними, просит благословения начать свадьбу.

Палчав — обмен гостинцами и подарками между родителями молодых, означающий окончательный сговор.

В состав едущих в дом отца невесты со стороны жениха входили сват, родители и 4-5 родственников. Ехали на повозке, даже если дома стоят рядом. С собой брали небольшую бочку пива и четверть меду. По этому случаю и другая сторона собирала родню. Собравшись, сначала все молятся тура, желают девушке и парню долгих лет жизни, иметь детей. Сват перечисляет содержание подарков со стороны жениха. Затем мужская сторона просит показать невесту. Одетая в нарядную одежду девушка в перчатках и с кольцом выходит к гостям. Прежде всего, она подносит кружки родителям жениха и вместе со снохами и подругами кланяется им. Те в пустые кружки кладут деньги. Невеста в правые руки свекра и свекрови кладет подарки белого цвета. Выходя из дома, те вытирают лица подаренной белой тканью. Все благословляют девушку. В частности, говорят: «Живите до старости, пока не побелеете, как эти белые подарки; не бросайте друг друга; подчиняйтесь старшим». Затем следуют песни, основным лейтмотивом которых является мысль о стремлении иметь новую родню.

Знакомство

Знакомство молодых происходит разными путями. Растущие в одной деревне и участвующие в сельскохозяйственных работах бок о бок, юноши и девушки имели возможность постоянно наблюдать друг за другом. Особенно много знакомств происходило на весенних массовых гуляниях. На таких играх девушки, успевшие приглядеть себе парня, а также сосватанные дарили своим избранникам собственноручно сшитые кисеты с положенными туда колобками. У девушек в обыкновении было дарить любимому вышитый носовой платок. Мотивы платка как символа знакомства с любимой сохранились в свадебных песнях: намеки на то, что в сундуке у золовки имеется платок; сват вывесил, мол, с намеком, платок на воротах; пляшущий на свадьбе юноша намекает, что у него нет платка, чтобы вытереть пот.

Гуляя вместе по базару, юноша и девушка знакомились, в таких случаях жених угощал невесту орехами и пряниками.

Сватовство

Традиционное время для сватовства у чувашей – весна. С пробуждением природы особенно много молодежных увеселений. В масленицу в деревнях посылали сватов к повзрослевшим девушкам.

Согласно свадебным песням, выбор невесты зависит от того, куда попадет стрела, выпущенная женихом. На свадьбе бугульминских чувашей, например, пели:

Стрельнул из лука ввысь,

Не зная, куда упадет стрела;

Оказывается, упала в деревню Уртюк,

Просил-просил – не вернула.

Сказала, что сама придет.

В песне чувашей Хвалынского уезда Саратовской губернии, исполняемой в момент объединения мужского и женского поездов, также получали отражение детали, возможно, когда-то реально проводимого обряда стрельбы из лука перед сватовством:

Стрельнул из лука ввысь,

Стрела устремилась в эту сторону,

Пришли в поисках стрелы.

Сваты приходили в дом отца девушки обязательно в нечетном количестве: 5, 7, 9, 11 человек. Ибо, объясняют информаторы, пока еще ни жених, ни невеста не составляют пары. Цель сватов – уйти из этого дома в парном количестве, т.е. нечет превратить в чет. Принесение гостинцев в нечетном количестве подчинено той же цели. Лишь йавача «поджаренные небольшие шарики из пресного теста» приносятся в большом количестве без счета, что символизирует пожелание иметь много детей. Также хозяева соблюдают правила нечетности при сватовстве. На стол ставят также большие лепешки нон и пирожки с мясом по девять штук в каждой кучке.

Функция платочка во взаимоотношениях молодых затронута в связи со знакомством. Платочек носовой, платок головной, небольшие покрывальца присутствовали и во время сватовства. Преподнося жениху ковш с пивом в доме невесты, чуваши покрывали сосуд платочком сара тутри.

Сват у чувашей, войдя в дом, сразу же проходил и садился под матицу, что не было принято в обычных случаях.

Сват у чувашей, войдя в дом, прежде всего, должен произнести молитву, обращаясь к тура. Чужой человек в доме, если он пришел с добрыми помыслами, должен вызвать расположение к себе духов, соблюдать этикет.

Принимая первую чашку, отец невесты передает ее родственнику, знающему молитву. Тот, брызгая вином из ложки, обращается к духам: к родовому, а затем другим ульгенам. Кропит углы и стены дома, люльку, печку, дверь, полки, у которых имеются свои духи. Повернувшись к печке, в частности, просит у духов огня благословения на благополучие для жениха и невесты и разрешения на новый брак.

 В своей хитроумной речи сват избегал прямого называния персонажей, особенно это касалось жениха и невесты. Вот типичный диалог между сватом и отцом невесты в начале сватовства. Сват:

— Я слышал, что у вас есть телка двухгодовалая на продажу.

Отец девушки, не смекнув или притворившись, говорит:

— Ведь о продаже скота мы ни с кем не говорили.

Сват:

— Может, ваша дочь знает?

Тут и раскрывается цель прихода гостя.

Умыкание

Напоминание, что новую родню надо искать в чужой среде, отдаленной не менее чем на семь колен, имеется в свадебных песнях. В одной песне, например, есть такие слова:

Через несколько полей приехали,

Украв девушку, вернули обратно,

Жеребенка, не побывавшего на севе,

Сделали лошадью зятя,

Красавицу, которую не знал никто,

Своей золовкой сделали.

Молодежные игры изобиловали символами кражи невесты. В молодежной игре уяв символическая угроза со стороны парня была явной:

Девушку увезем,

А дом разрушим.

Песня сопровождала игру, имитирующую увод молодой: молодежь разбивалась на две группы, одна группа ходила и пела, а другая сидела; перед финалом песни подходили к сидящим и называли имя девушки, которую и брали в свой круг.

Умыкание происходило, в основном, в двух случаях:

1) из-за бедности, не позволяющей платить калым и провести соответствующую свадьбу;

2) из-за несогласия на брак родителей или самой девушки. Кража невесты происходила обычно ночью, когда девушки начинали расходиться с гуляний. Несколько проворных парней запрягали коня в телегу, подкрадывались поближе к месту гуляния и, завлекая примеченную в сторону, увозили. Затем закрывали ее в клеть у жениха или его родных. Часты были случаи несогласия родителей невесты ввиду нежелания отпустить из дома бесплатную работницу. Все приготовления к свадьбе начинались только с момента пленения девушки. Ее родителям, узнавшим о случившемся, оставалось лишь надеяться на перемирие и ожидать визита зятя.

Чувашские парни свое право на девушку часто устанавливали путем совершения насильственного полового акта. Такой брак и брак умыканием вообще не осуждались.

Следы умыкания девушки сохранились и в свадьбах через сватовство. Например, в Бугурусланском уезде Самарской губернии чуваши, возвращаясь с молодой в дом жениха, сильно гнали лошадей, изображая, будто девушку украли, хотя все церемонии в доме тестя проходили в спокойной обстановке.

У ворот свекра

Навстречу прибывшему поезду к воротам выносится сырое яйцо и передается жениху. Молодой крутит яйцо по ходу солнца над головой невесты и бросает в сторону востока. В иных вариантах яйцом по три раза касаются лбов жениха и невесты. Затем бросают. На то, что яйцо должно быть сырое, указывают и источники XVIII века. В этой же рукописи уточняется, что во время обряда играет музыка, а яйцо разбивают лутошкой.

Данный элемент обряда с яйцом представлял собой канонический мотив свадьбы. Присутствовал он в качестве обязательного и в самом сжатом варианте свадебных церемоний, проводимых бедняками по нужде. Отрывание и выкидывание за ворота головы курицы во время встречи свадебного поезда мы считаем проявлением стадиальной разновидности обряда с яйцом.

Стремясь отпугнуть злых духов во дворе, три раза стреляли из ружья, а при входе в ворота, желая молодым блага, обсыпали мукой.

Следование в дом свекра

Невесту чуваши выносили обычно на руках или выводили просто под руку. Нганасаны помогали ей садиться. У чувашей делал это хашштлах «приглашенный родственник, посаженный отец».

У крыльца невесту и жениха встречала сидящая верхом женщина. Невесту сажали верхом на седло; все главные лица свадьбы также садились на лошадей. Аналогично на Алтае под невесту ПОДВОДИЛИ особую оседланную лошадь. Чуваши также пользовались кибиткой, запряженной парою лошадей и телегой, что мы склонны считать исторически поздней формой.

Невестина кибитка закрывалась холстом; если невеста была верхом, то сидела под покрывалом и по ходу кланялась в разные стороны, а ее лошадь вел хайматлах за особый повод, сделанный из полотенца. В обоих, случаях невеста не видела дороги перед собой.

Почти вся деревня сопровождала поезд до ворот на околице. При выезде из деревни молодой муж три раза ударял молодую нагайкой. Строго соблюдали условие – непременно заехать на хлебное поле.

В поле или на перекрестке по дороге совершали обряд умилостивления злого духа – хаяр трахни.

Приданое невесты

Девушки, сопровождающие невесту, преграждают вход туда. Жених откупается, дав девушкам мелкие деньги.

Кроме того, невеста раздает небольшие подарки (полотенца, платки, рубашки) находящимся в доме участникам свадьбы, в том числе и детям. Особое значение имеют наволочки для подушек, входящие в принадлежность приданого невесты. Наволочку надевали в момент угощения жениха в доме невесты, а подушку подкладывали на стул, на который он садился.

Как отмечали искусствоведы, основным элементом узора наволочки являются ромбы, а вписанные в эти ромбы розетки напоминают собой нагрудную нашивку рубахи кёскё, другое название которой — чёчё карты, т.е. «ограда грудей». Узор является отличительным признаком рубахи замужней женщины. Розетки как бы подчеркивали зрелость женщины, в них можно усмотреть стремление усилить плодовитость женщины. Жених, садящийся на наволочку невесты, и Узор кёскё на наволочке создают контекст, не требующий особых комментариев.

Добавим, что узоры кёскё были неотъемлемыми элементами подушки, завершающей собой убранство брачной постели молодых.

Коленопреклонение невесты

Покидая родной дом, невеста совершала обряд коленопреклонения родителям и родне. При этом она причитала, просила благословения. В песне невесты чистопольских чувашей есть слова: «Отец мой, мать моя, благослови молоком из двух грудей».

Выкуп невесты

Невеста, как взрослая дочь, в доме представляла рабочую силу. Уход ее, разумеется, был нежелателен для отца. Жених, претендующий на руку взрослой девушки, должен был в какой-то форме возместить ущерб, на поздних этапах — хотя бы символически. В связи с этим возникали разнообразные обрядовые действия.

Например, жених пытается заглянуть невесте под покрывало, но подруга молодой обнимает голову девушки и препятствует этому. Молодой откупается деньгами или кольцом.

Или будущий шурин садится на сундук с приданым невесты, привезенный в дом жениха, и не сходит с него. Только по получении подарка от зятя, т.е. «платы» за сундук, он уходит.

Паршав

Девушка со своими подругами к началу свадьбы в доме отца находится вне дома: в клети или в чулане. Жених и младший дружка со старшим дружкой направляются в этот чулан вытаскивать стул из-под невесты. Девушки пытаются остановить их, мешают открыть дверь. Начинается песня-диалог на предмет выкупа. Получив деньги, девушки открывают дверь. После вытаскивания стула (обряд называется паршав, этимология этого слова остается неизвестной) жених и невеста, обменявшись кружками, пьют вино.

Невестина баня

Под невестиной баней понимается не та баня, в которой моются периодически в чисто практических целях. Имеется в виду баня, специально затопленная для проведения магических действий. Исследователи называют ее символической.

Устраивалась она утром венчального дня, т.е. на другой день после бани, затопленной для мытья. На Вологодчине невеста надевала в бане на потное тело рубашку и штаны, приготовленные в подарок будущему мужу. Жених надевал ее на следующий день после свадебной ночи, отправляясь в гости к теще.

Парили невесту в 2-3 веника сразу, при этом в такт приговаривали частушки, преимущественно эротического плана. Невесту не спускали с полки до тех пор, пока она не назовет имени жениха. Чем больше молчала, тем больше рос ее авторитет перед подругами. Затем трижды обливали ключевой водой, принесенной из трех мест, чтобы смыть всю девичью шалость, а также оградить невесту от нечистой силы.

У ворот тестя

Мужской поезд, подъезжая к дому тестя, подавал знаки, в частности, шумовые, чтобы не застать родню невесты врасплох. Чуваши Козьмодемьянского уезда Казанской губернии подавали знаки звоном колокольчиков, а сибирские татары при подъезде к дому невесты стреляли из ружей.

В том же Козьмодемьянском уезде чуваши, услышав звон колокольчиков мужского поезда, поспешно запирали невесту в клеть, т.к. она не должна была видеть приближения жениха со свитой.

А в Белебеевском уезде Уфимской губернии наоборот –  невесту выносили навстречу жениху. У ворот жених и невеста обменивались кольцами и целовались. В таком различном подходе к одному и тому же явлению легко можно увидеть так называемые локальные варианты. Однако за подобными различиями следует усмотреть отражение стадиального развития мотива встречи мужского поезда. Возможно, запирание невесты является более ранней ступенью, чем выход ее к жениху, который можно трактовать, как стремление соблюдать этикет.

В Хвалынском уезде Саратовской губернии девушки поспешно запирали ворота, препятствуя въезду женихова поезда во двор отца невесты. Младший брат молодой сидел на воротах. Начинался песенный спор-диалог между мужским поездом и девушками, находящимися за внутренней стороной ворот. Затем мальчику на воротах давали деньги и ворота открывались.

В Козьмодемьянском уезде открывание ворот происходило в более упрощенной форме: услышав звон колокольчиков, младшие сестры и братья невесты, а также и подруги быстро выбегали во двор и распахивали ворота, за что получали деньги.

Удар нагайкой по воротам и стрельба из ружья при въезде во двор предполагали отпугивание нежелательных духов с пути. Естественно, при этом напуганные лошади срывались, и жених должен был показать свое проворство, укрощая их.

Следование в дом тестя

Как известно, чуваши невест брали из других родов. И за этим строго следили. Чаще всего их привозили из других деревень.

Основные персонажи чувашской свадьбы – жених, старший и младший дружки, сват – отправлялись во главе поезда верхом; поезжане же использовали повозки. Явление это повсеместно типично. Именно так поступали в Китае, так ехали сибирские татары.

По дороге, особенно на перекрестках, поезд, останавливался, бросали кусочки хлеба, сыра, взятые с собой, а также монетки.

Существовал архаический обряд хаярукдипарахни-обряд задабривания злых духов принесением денег. На Развилке или перекрестке все поезжане во главе со старшим дружкой собирались в кучу и совершали три круга по ходу солнца. Затем все поворачивались лицом к солнцу и начинали молиться. При этом злого духа хаяр в молитве именовали ыра, т.е. добрым духом. Помолившись, закапывали в землю кусочек хлеба и 1-2 копейки.

На подходе к деревне невесты противоположная сторона чинит разные препятствия. Сибирские татары, к примеру, перегораживали дорогу поезду жердями либо веревками. Пробиваться через них силой не было принято, ибо это говорило бы о бедности или жадности жениха.

Выезд свадебного поезда

Перед выездом мужской свадьбы проводят обрядовые действия, направленные на обеспечение благополучного следования в пути. Например, резали петуха и бросали на землю.

Если петух бился, то считали, что поездка будет счастливая.

Выезжая за ворота, участники свадебного поезда молились на четыре стороны.

Цель таких действий — задабривание и оберег.

Коленопреклонение жениха

В основной (низовой) форме чувашской свадьбы, когда мужская и женская свадьбы проводятся сначала отдельно, присутствует обряд коленопреклонения жениха перед родителями и стариками рода. Происходит это в начале мужской свадьбы перед отправлением в клеть для имитирования микросвадьбы.

Жених, руководитель свадьбы и младший дружка преклоняют колена у ног стариков. За ними располагаются другие участники свадьбы. Старики дарят жениху, младшему члену рода, определенное количество скота и другое имущество. За жениха речь держит старший дружка.

Одевание жениха

Жениха одевали вечером в клети, где имелись стол и стулья, еда и питье. Одет был жених в новое и чистое белье. Постригала и одевала его золовка.

В качестве верхней одежды служит кафтан или халат. Кафтан подпоясывается зеленым или синим большим хорошим кушаком. Сзади на поясе поверх кафтана привешивают род короткого платка или полотенца, подаренного во время сватовства невестой так, чтобы вышитые или вытканные на концах красивыми узорами части свисали около карманов. Называется он кёрУтутри или кёрусур-панё «платок или сурпан зятя».

Имеются варианты, когда за пазуху или в карман клали дополнительный платок с отвисающими наружу концами.

Шейные украшения также были неизменными атрибутами обрядовой одежды молодежи. В разные времена в разных местах шейные украшения имели разнообразный вид. Один из них – сухал (букв, «борода») – набор пришитых к материи монет, носимый обычно девушками. Такой наряд можно было видеть еще в конце XIX в. в Белебеевском уезде Уфимской губернии. В семидесятых годах прошлого века чуваши с. Винтерево Симбирской губернии на шею жениха надевали сетку, вязаную из красной бумаги, концы которой свисали на спине. В Бугурусланском уезде Самарской губернии жених надевал мидиххи «ожерелье из бус и монет».

На спину прикрепляли Сулак, представляющий собой сложенный в треугольник небольшой вышитый платок белого цвета с шелковыми бахромками. Сулак пришивали за два конца к плечам, а третий конец — на спине.

На голову надевали большую шапку из овчины или меха; около лба на шапке вешали монету (кое-кто не одну, а три), видимо, большой стоимости.

На руки жениха надевали большие кожаные рукавицы или перчатки. Помимо того, молодой всегда держал нагайку саламат.

Чрезвычайную редкость и ценность представляют относительно ранние источники с упоминанием о прикреплении к мизинцу правой руки небольшого платочка. Платок готовился специально к свадьбе. В одних случаях вышивали на платке разные узоры из красной бумаги и прикрепляли по концам кисти, в других вышивали шелком с бахромой. Удивляет и то, что этот небольшой платочек, привязываемый к мизинцу, называют дулак, т.е. так же, как и платок, прикрепляемый на спину.

На ноги жених надевал сапоги.

Всю экипировку с перечисленной атрибутикой жених не снимал ни в доме, ни за столом на всем протяжении свадьбы. В таком наряде он находился даже в жаркую погоду. Здесь, разумеется, сыграла роль традиция. Представление о женихе всегда было неразрывно связано о его зримой обрядовой одежде. На Руси с начала января до масленицы проводились праздники, называемые свадебными неделями. На те же недели приходились традиционные чувашские свадьбы. Естественно, жених одет был по сезону. Однако в прочее время года жених на свадьбе одевался по-прежнему, сохраняя установившуюся семантику обрядовой одежды.

Туй мунчи

За три дня до начала свадьбы варится пиво. К жениху собирается вся родня и моется в специально затопленной по этому случаю бане туй мунчи. Умывшись и переодевшись, старики садятся за стол, а молодежь, стоя перед ними, просит благословения начать свадьбу.

Палчав — обмен гостинцами и подарками между родителями молодых, означающий окончательный сговор.

В состав едущих в дом отца невесты со стороны жениха входили сват, родители и 4-5 родственников. Ехали на повозке, даже если дома стоят рядом. С собой брали небольшую бочку пива и четверть меду. По этому случаю и другая сторона собирала родню. Собравшись, сначала все молятся тура, желают девушке и парню долгих лет жизни, иметь детей. Сват перечисляет содержание подарков со стороны жениха. Затем мужская сторона просит показать невесту. Одетая в нарядную одежду девушка в перчатках и с кольцом выходит к гостям. Прежде всего, она подносит кружки родителям жениха и вместе со снохами и подругами кланяется им. Те в пустые кружки кладут деньги. Невеста в правые руки свекра и свекрови кладет подарки белого цвета. Выходя из дома, те вытирают лица подаренной белой тканью. Все благословляют девушку. В частности, говорят: «Живите до старости, пока не побелеете, как эти белые подарки; не бросайте друг друга; подчиняйтесь старшим». Затем следуют песни, основным лейтмотивом которых является мысль о стремлении иметь новую родню.