-
February 9 2008, 17:33
- Литература
- Образование
- История
- Кино
- Cancel
«Доживем до понедельника» — сценарий Г. Полонского
Посмотрела часть фильма «Доживем до понедельника» и заинтересовалась, а кто же автор сценария.
Оказалось, что это Георгий Полонский(1939-2001)и его сценарий о трех днях в одной школе есть в интернете http://www.ruthenia.ru/polonsky/text/prose/school/monday.html
Многие детали, реплики, в т.ч. из любовной темы в фильм не вошли, так что сценарий читать интересно. По дате внизу видно, что автор возвращался к сценарию в 1997 г.
Оказывается, он был автором сценария еще одного классного фильма об идеальной российской школе «Ключ без права передачи». Поступал на филфак МГУ, но его срезали за незнание партийной догматики, учился в Московском областном пединституте (МОПИ) вместе с В. Войновичем, О. Чухонцевым. В 1959 году, в результате случайного знакомства с Роланом Быковым, который тогда был главным режиссером Студенческого театра МГУ, Г. Полонский стал заведующим литературной частью этого театра. До 1965 г. работал учителем русского и английского языков, а потом занялся только литературным творчеством. Сценарий фильма «Доживем до понедельника», поставленного Станиславом Ростоцким, стал дипломной работой Полонского на Высших сценарных курсах. В период с 1979 по 1988 год он пишет сказки, адресованные, по его словам, «взрослым, ещё не забывшим своего детства».
Биографическая справка о Г. Полонском
Общая страничка произведений Г. Полонского
http://www.ruthenia.ru/polonsky/index.html
Полонский Георгий » Доживем до понедельника — читать книгу онлайн бесплатно
Конец
Книга закончилась. Надеемся, Вы провели время с удовольствием!
Поделитесь, пожалуйста, своими впечатлениями:
Оглавление:
-
Четверг
1
-
Пятница
6
-
Суббота
19
Настройки:
Ширина: 100%
Выравнивать текст
Режиссер Станислав Ростоцкий
Сценарист Георгий Полонский
Оператор Вячеслав Шумский
Композитор Кирилл Молчанов
Текст песни Николая Заболоцкого
В главных ролях:
Вячеслав Тихонов — Илья Семенович Мельников
Ирина Печерникова — Наталья Сергеевна
Нина Меньшикова — Светлана Михайловна
Михаил Зимин — директор школы
Ольга Жизнева — мать Мельникова
Ольга Остроумова — Рита Черкасова (первая роль)
Игорь Старыгин — Костя Батищев
Валерий Зубарев — Генка Шестопал
Юрий Чернов — Сыромятников
Нина Гребешкова (Аллочка), Людмила Архарова, Роза Григорьева, Любовь Соколова (Левикова), Герман Качин (учитель физкультуры), Валентина Телегина (нянечка), Софья Пилявская (учительница словесности), Яков Ленц (старый учитель), Софья Гаррель, Виктор Маркин и др.
Производство: киностудия имени Горького
Каждый новый фильм Станислава Ростоцкого становился заметным явлением нашего кино. Он никогда не повторялся, снимал на разные темы, зорким взглядом талантливого режиссера умел разглядеть суть привычных вещей. Картина о школе, о личностных проблемах в молодежном коллективе и в среде учителей, об их точках соприкосновения и открытом антагонизме стала бомбой, взорвавшей благостную застойную советскую статистику, обнажив сложные, драматические процессы, тщательно скрываемые от посторонних глаз. И тем не менее именно учителя и ученики приняли этот фильм восторженно, увидев в нем правду жизни.
Лишь спустя несколько лет Юрис Подниекс задаст мучивший всех вопрос: «Легко ли быть молодым?», но именно Ростоцкий в фильме «Доживем до понедельника» впервые затронет эту острую проблему, показав, как учителя, подобные Светлане Михайловне, губят подростков своим невежеством, ханжеской моралью растлевают молодые души.
На главную роль учителя истории Ильи Семеновича Мельникова режиссер пригласил своего друга Вячеслава Тихонова, явившись для него во второй раз в образе ангела-спасителя. Первый их совместный фильм «Дело было в Пенькове» снимался в период болезненного для Тихонова развода с женой Нонной Мордюковой, и именно работа помогла ему преодолеть душевный кризис. От нового предложения Тихонов долго отказывался, находясь в глубокой депрессии после в пух и прах изруганного критиками его Андрея Болконского. Но режиссер был настойчив. И, поддавшись на его уговоры, Тихонов сыграл одну из самых замечательных ролей своей творческой биографии, в которой у него, как и у его героя, оказалось в тот момент много общего: кризис веры в себя и даже проблема ухода из любимой профессии.
Нина Евгеньевна Меньшикова (08.08.1928—26.12.2007), игравшая в основном положительные роли, прочитав сценарий Георгия Полонского, впервые упросила мужа-режиссера взять ее на роль Светланы Михайловны. Правда, по ее признанию, работать с супругом было настолько трудно (он был к ней особенно требователен), что на будущее она зареклась. Но в результате создала яркий и достоверный образ «типичного представителя» учительской среды. Одну из самых лучших ролей в своей кинобиографии.
Меньшикова снялась в фильмах: «Девчата» (1962), «Сердце матери» (1966), «Сто дней после детства» (1975), «Школьный вальс» (1978), «Серафим Полубес и другие жители Земли» (1983), «Ссуда на брак» (1987), «Визит к минотавру» (1987), «Шапка» (1990), «Евлампия Романова» (2003, сериал) и др.
В картине занято много молодых артистов, на тот момент большинство из них — студенты, которые сразу после выхода фильма на экраны стали очень популярны. Это, прежде всего, Ольга Остроумова и Игорь Владимирович Старыгин (13.06.1946—08.11.2009). Каждое его появление на экране было заметным: «Адъютант его превосходительства» (1969), «Обвиняются в убийстве» (1969), «Города и годы» (1969), «Красное и черное» (1976, телефильм), «Красные дипкурьеры», (1977), «Впервые замужем» (1979), «Государственная граница» (1980, сериал), «Лунная радуга» (1983), «Выстрел в гробу» (1992), «24 часа» (2000), «Кодекс чести» (2002), «Козленок в молоке» (2003) и др.
Но он навсегда остался любимцем зрителей в образе неотразимого Арамиса — «Д’Артаньян и три мушкетера» (1978), «Мушкетеры 20 лет спустя» (1992) и «Тайна королевы Анны, или Мушкетеры 30 лет спустя» (1993), «Возвращение мушкетеров, или Сокровища кардинала Мазарини» (2008) и др.
Юрий Чернов, сыгравший лодыря Сыромятникова, после окончания Московского эстрадно-циркового училища играл в Театре Луны, в антрепризе. Получил звание заслуженный артист России. Много снимается в кино, в основном в небольших ролях.
Снявшись в нескольких фильмах, Валерий Зубарев, сыгравший поэта Генку Шестопала, исчез с экрана.
Но наибольший накал зрительской любви выпал на долю Ирины Викторовны Печерниковой (р. 02.09.1945), которая, несмотря на значительное число ролей, сыгранных в театре и кино, так и осталась в памяти поколений очаровательной, искренней и порывистой Натальей Сергеевной. Фильмы с ее участием: «Первая любовь» (1968), «Два капитана» (1976), «Необыкновенное лето» (1979), «34-й скорый» (1981), «Анна Карамазофф» (1991), «Не покидай меня, любовь» (2001) и др.
Картина была снята в рекордно короткие сроки — за 3,5 месяца, но при сдаче от режиссера потребовали сделать более тридцати поправок. Ростоцкий согласился только на три из них, хотя бился по каждой, отстаивая свою точку зрения, поскольку чиновники углядели в картине и безнравственность, и клевету на советского учителя и т. п.
Вероятно, для того, чтобы преподать наглядный урок режиссеру, картину еще до официального выхода на экраны показали в Доме кино делегатам Всесоюзного съезда учителей, очень надеясь, что она вызовет скандал и разносную критику с их стороны. Но после окончания просмотра зал встал, аплодируя и скандируя: «Мо-лод-цы!» Ростоцкий понял, что победил, и картину приняли.
Фильм был удостоен Госпремии СССР (режиссеру С. Ростоцкому, автору сценария Г. Полонскому, художнику Б. Дуленкову, актерам Н. Меньшиковой и В. Тихонову) и Гран-при на VI ММКФ (1969) и по опросу читателей «Советского экрана» назван лучшим фильмом 1968 года.
Фразы из фильма, ставшие крылатыми
Счастье — это когда тебя понимают (Генка Шестопал).
А Сыромятников списывает! Счастье чужое ворует!.. (Наталья Сергеевна)
Душевный стриптиз! (Светлана Михайловна)
— А к «Счастью» эпиграф обязательно?
— Желательно.
Дураки остались в дураках (стих Шестопала).
Здесь покоится «счастье» 9Б (записка Шестопала).
Пятнадцать строчек. От большинства людей остается только тире между двумя датами (Илья Семенович).
Бедный Шмидт! Если бы он мог предвидеть этот посмертный строгий выговор! (Илья Семенович)
История — наука, которая делает человека гражданином (Илья Семенович).
— Завтра двадцать лет, как Светлана Михайловна работает в школе.
— Ну, соберем по трешке, купим ей… крокодила.
И вообще: после Петра Первого России ужасно не везло на царей (Сыромятников).
Светлана Михайловна. Не могу же я помнить всех второстепенных поэтов!
Илья Семенович. А его уже перевели.
Светлана Михайловна. Куда?
Илья Семенович. В первостепенные.
То и дело слышу: «Жорес не учел, Герцен не сумел, Толстой недопонял»… Словно в истории орудовала компания двоечников! (Илья Семенович)
Ты не замечала, что в безличных предложениях есть какая-то безысходность? Моросит. Ветрено. Темнеет. А знаешь почему? Не на кого жаловаться. И не с кем бороться (Илья Семенович).
Человеку необходимо состояние влюбленности. В кого-нибудь или во что-нибудь (Генка Шестопал).
Это же невозможно объяснить: счастье… Все равно что прикнопить к бумаге солнечный зайчик (Наталья Сергеевна).
Я им говорю: «Не ложьте книги в парту!» А они все ложат и ложат!
Наталья Сергеевна. Что случилось, Илья Семенович?
Илья Семенович. Ничего.
Наталья Сергеевна. Но у вас такое лицо…
Илья Семенович. Какое?
Наталья Сергеевна. Чужое.
Илья Семенович. Это для конспирации.
Мельников и Наташа прошли мимо них. Взглядом страждущим и завистливым проводил их Эн Бэ.
* * *
В этот час в школе задерживались после уроков несколько человек из девятого «B».
— Ребята, ну давайте же поговорим! — убеждала их изо всех сил комсорг Света Демидова. — Сыромятников, или выйди, или сядь по-человечески.
Сыромятников сидел на парте верхом и, отбивая ритм на днище перевернутого стула, исполнял припев подхваченной где-то песенки:
Бабка!
Добра ты, но стара.
Бабка!
В утиль тебе пора!
По науке строгой
Создан белый свет.
Бабка,
ну, ей-богу,
никакого бога нет!
Костя Батищев и Рита тихонько смеялись на предпоследней парте у окна. Он достал из портфеля человечка, сделанного из диодов и триодов, и заставлял его потешать Риту.
Черевичкина ела свои бутерброды; Михейцев возился с протекающей авторучкой; Надя Огарышева и Генка сидели порознь, одинаково хмурые.
— Ну что, мне больше всех надо, что ли? — отчаивалась Света. — Сами же кричали, что скучно, что никакой работы не ведем… Ну, предлагайте!
— Записывай! — прокричал ей Костя. — Мероприятие первое: все идем к Надьке Огарышевой… на крестины!
Надя с ненавистью посмотрела на него, схватила в охапку свой портфельчик и выбежала.
— Взбесилась она, что ли… Шуток не понимает… — в тишине огорченно и недоумевающе сказал Костя.
— Ну зачем? — вступился за Надю Михейцев. — Человеку и так сегодня досталось зря…
— А пусть не лезет со своей откровенностью! — отрезал Костя. — Мало ли что у кого за душой,- зачем это все выкладывать в сочинении? Счастье на отметку! Бред…
— А сам ты что написал? — спросил Генка угрюмо.
— Я-то? А я вообще не лез в эту тему, она мне до фонаря! Я тихо-мирно писал про Базарова…
— По науке строгой
Создан белый свет.
Бабка,
Ну, ей-богу,
Никакого бога нет! —
— прицепилась эта песенка к Сыромятникову и не хотела отстать.
— Кончай, — сказал ему Генка. — Батищев прав: из-за этого сочинения одни получились дураками, другие — паскудами…
— Почему? — удивилась Черевичкина. — Чего ты ругаешься-то?
— Ну мы же не для этого собрались, Шестопал! — продолжала метаться Света Демидова. — Не для этого!
— Сядь, Света, — морщась, попросил Генка. — Ты хороший человек, но ты сядь… Я теперь все понял: кто писал искренне, как Надька, — оказался в дураках, об них будут ноги вытирать… Кто врал, работал по принципу У-2 — тот ханжа, «редиска» и паскуда. Вот и все!
— Что значит У-2? — заинтересовалась Рита.
— Первое «у» — угадать, второе «у» — угодить… Когда чужие мысли, аккуратные цитатки, дома подготовленные, и пять баллов, считай, заработал… Есть у нас такие, Эллочка? — почему-то он повернулся к Черевичкиной, которая мучительно покраснела:
— Я не знаю… Наверно…
— Что ж ты предлагаешь? — обеспокоенно спросила Света.
— Разойтись, — усмехнулся Генка. — Все уже ясно, все счастливы… — видно было: с головой накрывала его печаль оттого, что к таким и только таким оценкам с неизбежностью подводила жизнь…
Черевичкина спрятала в полиэтиленовый мешочек недоеденный бутерброд и стала собираться.
Михейцев был задумчив.
Костя тихонько уговаривал Риту идти с ним куда-то, она не то кокетничала, не то действительно не хотела, — слов не было слышно.
А Света Демидова вдруг объявила:
— Знаете что? Переизбирайте меня. Не хочу больше, не могу и не буду!… Ну не знаю я сама, чего предлагать…
Сыромятников спел персонально припев про бабку: что, хотя она и добра, самое время ее — «в утиль»… А потом у него и для Риты с Костей нашлось что спеть; он выдал этот куплет (из той же, похоже, песенки), ласково следя за ними, за их переговорами:
Выйду я с милой гулять за околицу,
В поле запутаем след…
Мы согрешим, —
Ну, а бабка помолится
Богу, которого нет.
— Самородок… — глядя сквозь него, сказала Рита.
* * *
Мельников и Наташа шли по улице. Она не поехала на своем автобусе, а он не пошел домой. Не наметив себе никакой цели, не отмерив регламента, они просто шли рядом, бессознательно минуя большие многолюдные магистрали, а в остальном им было все равно, куда идти.
Была пятница. Люди кончили работу. С погодой повезло: небо освободилось от тяжелых, низких туч, вышло предвечернее солнышко, чтобы скупо побаловать город, приунывший от дождей.
Может быть, не надо нам слышать, о чем говорили, гуляя, Наташа и Мельников? Не потому, что это нескромно, а потому, что это был тот случай, когда слова первостепенного значения не имеют. И есть вещи, догадываться о которых интерес нее даже, чем узнавать впрямую. Скажем только, что идиллии не получалось, что для этого мельниковская манера общаться слишком изобиловала колючками… Трудный он все-таки человек, для самого себя трудный… — думалось Наташе. Или это оттого, что сегодня — его черная пятница, когда
Скрытая камера — неподкупный свидетель.
Она расскажет о том, как эти двое не попали в ресторан с неизменной табличкой «Мест нет», и хорошо, что не попали: наличность в мельниковском бумажнике развернуться не позволяла, мог бы выйти конфуз… А потом они ели пирожки и яблоки во дворике бездействующей церкви. Оттуда их скоро прогнали, впрочем, четыре старухи, вечно мобилизованные на изгнание дьявола и одоление соблазна; не нашлось у двух учителей ясного ответа на бдительный и колючий их вопрос: «А вам тут чаво?»
Потом они шли по какому-то парку и шуршали прелыми листьями… Дошли до Наташиного дома; она показала ему свои окна на 6-м этаже… И они уже попрощались, она вошла в подъезд, но бегом вернулась и, находясь под своими окнами, звонила из автоматной будки маме, чтоб та не волновалась и ждала ее нескоро.
А потом он повел ее к букинистическому магазину, возле которого, по старой традиции и вопреки милиции, колобродил чернокнижный рынок. Здесь у Наташи зарябило в глазах от пестроты типов и страстей. А Мельников уверенно протолкался внутрь, в полуподвальный магазинчик; там главным продавцом был старый знакомый Мельникова — лысый, похожий на печального сатира, в в профиль — еще и на больную птицу. Он спросил:
— О! Кто вам сказал, что сегодня я что-то имею для вас?
— Интуиция, Яков Давыдович, больше некому… И потом, давно не заглядывал… Как здоровье ваше?
— Мальчик, — не ответив, старик переключился на юного покупателя, который почти лег на прилавок, — ты слишком шумно и жадно дышишь. — Поднял перекладину. — Иди, смотри здесь…
— А можно?
— Я же говорю, ну! Так вот, дорогой товарищ Мельников. Как здоровье, вы спросили? Плохо, а что? На эту тему есть два анекдота, но я не хочу отвлекаться. Пробейте 46-70, давайте мне чек, потом мы будем разговаривать…
— А книга, Яков Давыдыч? — засмеялся Мельников. — Раньше я хочу видеть книгу…
— Нет. — Он глазами показал: не та обстановка, чтобы демонстрировать такой товар. — Нет. Я лучше знаю, что я говорю. 46-70 в кассу — и не будем один другого нервировать, я же весь день на ногах!
Илья Семенович переглянулся с Наташей. Стало понятно: о безусловной ценности идет речь, придется верить на слово… Вот только найдется ли у него эта сумма? Наташа успокоительно помахала своим портмоне и заняла очередь в кассу, а Мельникова этот букинист придержал:
— Минуточку! Это ваша жена?
— Нет, что вы…
— Еще нет или совсем нет? Я извиняюсь за мои вопросы, но такие девушки теперь — не на каждом углу…