Сценарий фильма гараж читать

О фильме и самые-самые цитаты (Жребий — это не наш метод…)

Все цитаты (Да вы что? Как же можно меня выгонять? Я за машину Родину продал…)

Скачать цытаты с картинками! (Ключ где, паршивая моя? Pdf — 1,8 Мб)

В двух словах

Заседание гаражно-строительного кооператива «Фауна» не предвещало ничего драматического. Приличные люди ведь, ученые. Но потом встал вопрос: кто останется без гаража? И все завертелось…

Зачем стоит перечитать текст фильма «Гараж»

— Вспомнить, на какие подвиги пошел товарищ Хвостов ради тюленя Бори;
— Почему нельзя трогать макака суматранского;
— И почему у верблюда два горба.

А теперь — текст

― Товарищи, товарищи! Валентин Михайлович, продолжайте.

― Детский сад № 8, видите ли, написал письмо, чтоб мы не строили гараж рядом с детьми. Пришла комиссия. Ну, возникли непредвиденные расходы в виде угощения. Сами понимаете, их осметить нельзя.

Дальше. Жильцы соседнего дома ночью засадили строительный участок саженцами быстрорастущих деревьев, а сами тем временем накатали телегу в исполком, что мы уничтожаем зеленую зону. Слава Богу, 11 деревьев не привились.

Ну, опять пришла комиссия. Но мы были соответственно подготовлены, и три дерева, которые пустили побеги, предварительно обработали мазутом.
― Ну правильно!

НИИ ПО ОХРАНЕ ЖИВОТНЫХ ОТ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ.
Зоологический музей

Пришлось уплатить штраф за 3 погибших дерева.
Но участок удалось отстоять.
Большую помощь оказал нам лично товарищ Милосердов.

Таким образом, мы снова попали в план сдачи объекта этим годом.
Это значит, что гараж будет закончен в лучшем случае во 2 квартале будущего года.
Но мы обещали строительному тресту 87/14 подписать акт о приемке
строительства этим годом. Тогда их трест получит прогрессивку.
Но, эти их дела.

Было совершено два поджога.

Первый раз сгорела сторожка с рабочими инструментами и спецовками.
Во время второго поджога, когда запылали деревянные секции забора,
нашим дежурным активистам удалось поймать поджигательницу.
Ею оказалась многодетная мать, ну, которую, конечно, пришлось отпустить.

Товарищи! Во время строительства был совершенно случайно поврежден телефонный кабель.
Жильцы соседних домов, оставшиеся без телефонной связи,
пытались разгромить строительство и нанести физические увечья некоторым членам правления.

Опять возникли непредвиденные расходы.
Ну, мы решили оплатить стоимость пальто одного из членов правления, уничтоженного во время установления контактов с обестелефоненными жильцами.
Я имею в виду пальто, а не члена правления.

― Ну, в настоящее время кабель восстановлен.

― Садитесь, пожалуйста.

Строители взяли на себя повышенные обязательства, но на прошлой неделе бригада опять на стройку не вышла. Её временно перебросили на аварийный объект.
Эта авария, к сожалению, затянулась.
Но вчера, товарищи, четырех рабочих нам вернули.

― Хорошо!

Так что дела идут неплохо. Вот, собственно, и всё. Прошу вас, товарищи.

Ну, товарищи, кто за то?

За что?
Кто за то, чтобы признать работу правления
кооператива «Фауна» удовлетворительной?

― Хорошая работа!
― Ну почему удовлетворительной-то? Признать работу хорошей.
― Верно. Славно потрудились. Можно и хорошей.
― Большие молодцы!
― Да чего там, признать прекрасной и пойти домой!

― Нет, товарищи, у нас не может быть хорошей работы.
Бывает удовлетворительная и неудовлетворительная.
Кто за то, чтобы признать удовлетворительной?

― Так, принято единогласно. Благодарю вас всех от имени правления.
Но товарищи, собрание еще не окончено.

― Можно идти? Можно?

Доклад по хозяйственной деятельности

― Собрание не окончено. Слово имеет наш секретарь Алла Петровна. Я прошу вас, давайте займем свои места.

Прошу сесть, товарищи. Правление просит заслушать доклад по хозяйственно-финансовой деятельности правления гаражно-строительного кооператива «Фауна» за истекший срок.

― В прошедшем году мы проделали…

― Ах…
― Твоя прискакала. Совсем обнаглела, уже на собрание является.

― … на общем собрании гаражно-строительного кооператива…
Строительный трест № 87/15…

― Добрый вечер, Павел Константинович. Ну сколько можно заседать?
― Вы зачем пришли?
― Есть срочное дело. Зайдем за белого медведя?
― А? Господи…

― Смета оказалась превышенной на 2130 рублей, товарищи. Однако это сильно сэкономило время. Машинисту крана была выплачена премия, которая проведена строго по смете как оплата дневного сторожа. Дневной сторож был оплачен строго по смете как укладка асфальта. А работы по укладке асфальта были оплачены строго по смете как…

― Ты же ставишь меня в неловкое положение.
― О твоей больной печени знает весь институт от вахтера до директора. Ешь.
― Я говорю сейчас не о моей больной печени.
― А о чем?
― Ты прекрасно знаешь, о чем.
― Не понимаю.
― Здесь столько людей, и все всё видят.
― Что видят?
― Наташка, ты не балуйся!
― О наших отношениях знает весь институт. Я должна бояться за свою репутацию. Я женщина. Ну а ты-то чего дрожишь? Ты человек холостой, свободный.

Все расходы производились согласно утвержденной смете. Но, товарищи, имеется перерасход. Например, шпаклевка. В сумме 56 рублей, который на нас висит. 56 рублей — это конечно, мелочь…

― Кошмар какой-то, когда это кончится? Мой бандит один дома заперт.
― А сколько ему лет?
― Семь уже.
― А, ну пока мы отсюда выберемся, ему стукнет все восемь, а то и десять. И не боитесь одного оставлять?
― Нет, что вы. Понимаете, он, он привык быть дома один. И потом, совершенно самостоятельный мужчина. Я успела заехать покормить его.

― Правление просит утвердить отчет по финансово-хозяйственной части.
― Кто за, товарищи, прошу голосовать. Прекрасно. Спасибо.

― Спасибо, спасибо, товарищи.
― Спасибо.

А теперь, когда все изнемогают — главный вопрос

― Еще один маленький, но довольно-таки большой вопрос.
― Ой, жизнь состоит из одних вопросов. А хочется, чтобы она состояла из одних ответов.
― Разумеется, положительных.
― Да. Но не от вас.
― Так, для начала получил отрицательный ответ.

― Представляете, я достала курицу, живого карпа и ветчину.
― Я понимаю, что курица это очень важно. Но я прошу тишины.
― Извините, но всё-таки…

― Товарищи, этот вопрос очень деликатный. Где-то очень огорчительный. Меня лично это просто убивает. Как вы знаете, родные мои, у нас по проекту 33 бокса.
Поэтому у нас 32 пайщика. Один гараж, как вы знаете, предназначен для ремонта.

Так вот, несколько дней назад утвердили генеральный план реконструкции нашего района. Впритык к площадке, на которой возводится гараж, пройдет скоростная транспортная магистраль. Она, к сожалению, задевает часть нашего участка. Поэтому нам уменьшили гараж на пять боксов, товарищи.

― А магистраль нельзя отодвинуть?
― Товарищи, товарищи, мы пытались убедить районные организации не трогать наш участок. Но вы сами понимаете. Это магистраль. Она прямая. Она нужна всему городу. И нам объяснили, единственный выход, это… вот сократить число пайщиков на пять человек.

― Сейчас начнется бог знает что.

― Ну что мы сделали? Мы сразу собрали экстренное заседание правления. Первое, что мы решили — это отказаться от ремонтного бокса.

― Вот, нам придется сократить только четырех человек, а не пять.
― Ну что ж, четыре это лучше, чем пять. Но хуже, чем три. Ха-ха-ха!

― Фетисов!
― Что за смех?

― Мы тщательно взвешивали каждую кандидатуру. Мы принимали во внимание всё.
И кто когда вносил деньги. Оказывал помощь строительству.
Ездил хлопотать в различные инстанции.
Участвовал в субботниках. Сторожил по ночам.
Сейчас я… сейчас я зачитаю список лиц, которых мы предлагаем исключить.
То-есть вывести.

― Ну что там миндальничать? Ведь дело есть дело. Исключить, к сожалению.
― Да, и тут же внести в новый список, в наш резерв. Мы будем добиваться второй очереди. Кто-то может выбыть по собственному желанию, или… извините, жизнь есть жизнь, может умереть.

Товарищи! Этот список согласован с дирекцией и с общественными организациями нашего института по охране животных.

― Так. Сейчас меня вышибут. На одну семью два гаража.

― Итак, зачитываю список. С болью в сердце.
― Зачитывайте.

― С болью в сердце зачитываю список.
― Зачитывайте!

― Ну давайте!
― Ну зачитывайте…
― … в конце концов!

― Хвостов Семен Александрович. Ну, мы все боролись за товарища Хвостова, пытались его защитить, отстоять.
Мы сделали все, все возможное.
― Но есть предел и нашим возможностям, товарищи.

― Номер второй. Гуськов Евгений Иванович.
Ну, все мы относимся к товарищу Гуськову с большой симпатией. Это…

― Как Гуськов? Почему Гуськов? Я так и знала.
― Понимаете…
― Все! Хватит! Я вам не позволю издеваться над моим мужем!

― Жена Гуськова, не нервничайте!
― Отойдите, все, отойдите!
― Не надо скандалить! Не надо!

Он делает научные открытия, а лауреатство хапают другие, которые примазались к открытию. А в результате мой Гуськов имеет фигушки!

― Успокойтесь!

― Нет, оставьте, не надо мне! Он пишет научный доклад для симпозиума в Париже, а едете за шмотками вы, товарищ Аникеева. А моего Гуськова вместо Парижа загоняют в Нижний Тагил. Командировочные два шестьдесят в день.

И вообще, мой Гуськов в Нижнем Тагиле радикулит заработал.

― Жена Гуськова, успокойтесь! Сядьте! Не мешайте вести собрание.
Что касается Парижа, то в соответствующих сферах было решено, что еду именно я.
Во-первых, я доктор наук. Потом, мои труды по орнитологии переведены на французский.
Я очень хотела, чтобы поехал Гуськов… тоже. Очень! Но…
Насчет шмоток… Я лично все деньги потратила на научные книги.

― Вы его видели?
― Видела!
― Вы его слышали?
― Слышала!
― Вы его включали?
― Да!
― Ну как вам не совестно. Ну сядьте. Ну как ребенок, честное слово.

Будьте любезны, передайте мне копию списка. Спасибо. Фетисов Виталий Кузьмич.
Ну знаете, товарищ Фетисов попал в этот скорбный список…

― Да вы что? Как же можно меня выгонять? Я за машину Родину продал.
― А…
― Что?
― Чего ты?
― Ничего.

― Попрошу факт продажи Родины зафиксировать в протоколе.

― В рублях! В рублях! Хватило на «Запорожец» и на гараж.
― Что же вы так продешевили?

― Так ведь это не пригородная дача под Москвой, как у некоторых. А дом в деревне.
Участок 15 соток, дом в два этажа.
Но вот удобства… во дворе.

А этого теперь не любят, все образованные стали.
И потом, от железной дороги семь с половиной километров.
Пока с авоськами допрешь.
Зато из дома вид на реку.

― Из протокола про продажу вычеркните.

― А за рекой луг. Этот дом мой дед построил.
И отец там родился. И я, предатель.

Когда мать умерла, мне жена все уши пробубнила:
«Продадим! Продадим! Продадим! Кому эта рухлядь нужна?»
Рухлядь.
А там во дворе сарай, железом крытый. А погреб какой.

― Это лирическое отступление надо бы кончать.

― Да у нас, если хотите, до сих пор в реке рыба водится!
Несмотря ни на что, несмотря ни на какие институты!

― А я продал. А меня правление продало.

― Вот дает, начальник отдела насекомых.
― Набегался за бабочками.
― Ха-ха!
― Вот, кому хорошо-то.

― И последний. Якубов Александр Григорьевич.
Как это ни прискорбно. Лично я знаю товарища Якубова, как говорится, сто лет.
― Да, и все эти сто лет мы знаем его с самой лучшей стороны.
― И тем не менее, кто-то должен.То есть, простите, кого-то мы должны…

― Хвостов! Не напрягайте связки! Вам вредно!
― Откуда взялся этот болтун?

― Нехорошо, некрасиво, непорядочно так говорить! Семен Александрович — наш лучший лаборант!
― А лучшие всегда идут впереди.
― Да я вам всё расскажу подробно!
― Подробно не надо.
― Наташ, ты не член кооператива, сядь и успокойся! Я вообще не понимаю, что ты здесь делаешь.

― Товарищи! Домой хочу, к невесте! Я, между прочим, сюда прямо из ЗАГСа пришел!

― Пусти меня!
Семен Александрович Хвостов работает с фауной Ледовитого океана. И нежно любит нашего тюленя Борю. И вот когда Боря заболел, то Семен Александрович прыгнул в бассейн с ледяной водой, чтобы дать тюленю лекарство.
Так Хвостов простудился и потерял голос. Врачи говорят, надолго.

― Очень, очень трогательная история.

― Какие лекарства?

― Вот Семен Александрович громко протестует против несправедливого и бессовестного исключения! Я вас правильно перевела?
― Вот он и кивает-то, как дрессированный тюлень.
― Сядьте! Уйдите отсюда!

― Товарищи! Голосуем каждого в отдельности или списком?
― Да-да-да.
― Да, товарищи, списком, списком! Чего там волынку тянуть?

― Хвостов! Хвостов, уйдите! От вас слишком большой шум, уйдите пожалуйста отсюда!

― Александр Григорьевич! Надо бороться!
― Бесполезно. Тех, которых не исключили, вон их насколько больше. И каждый, естественно, проголосует против нас.
― Не может быть, чтобы каждый.

― Итак, дорогие друзья, будем голосовать списком.
― Подождите! Подождите! Не подымайте руки! Вы потом всю жизнь не отмоетесь!
― Жена Гуськова, ну что вы так волнуетесь? Может быть собрание еще и не согласится с правлением.
― В нашем кооперативе с правлением всегда согласны.
― Да, не соглашаться с правлением, это все равно что против ветра… плевать.

― Товарищи! Я умоляю! Ну пожалейте же Гуськова! Он застенчивый человек.
А у нас во дворе с машины каждую ночь что-нибудь воруют. Вчера подфарник открутили.

Голосование. Что же вы обе руки-то тянете, ласковая моя?

― Товарищи, кто за?
― Голосуем!
― Я против! Сначала надо голосовать, кто против!
― Уйдите, Хвостов.

― Что же вы обе руки-то тянете, ласковая моя.
― Да, потому что здесь у вас подхалимов, прилипал, подголосников, трихоблюдов и лизодеев много, а нас, честных, мало. Если бы я была в брюках, я бы две ноги задрала!

― Жена Гуськова! Уйдите отсюда, покиньте собрание. Вы ведете себя безнравственно!
― Только под конвоем!

― Товарищи, я понимаю, что это очень плачевная процедура. Но она неизбежна. Давайте голосовать, иначе мы так никогда не кончим.

― Не совсем красиво получается у вас!
― Да, стыдно, стыдно, товарищи! Но голосовать надо!
― Голосовать, конечно!
― Голосовать!
― Ну сколько можно, в конце концов!

К вопросу о так называемых блатных

― Позвольте, мне нужно кое-что выяснить.
По имеющимся у меня сведениям, в списке пайщиков появился какой-то там Милосердов.
Но никакого Милосердова мы на собрании не принимали!

― Как вы смеете называть товарища Милосердова какой-то и никакой.
― Товарищи, я даю уважаемому собранию справку.
Правление действительно кооптировало в члены гаражно-строительного кооператива сына товарища Милосердова.
Мы не сомневались и не сомневаемся, что по этому поводу не может возникнуть никаких возражений.

― Да что же это делается-то, а? Сынка большого начальника по блату впихнули! Уйди!
А меня, работника института, выпихнули! Что это получается?

― Разрешите мне сказать. Мы здесь все свои люди.
Давайте говорить начистоту. Вот приняли сына Милосердова в кооператив, и гараж быстро начал строиться.
Вспомните, сколько лет мы мыкались!
― Вы так об этом говорите, будто наш гараж — какое-то левое строительство.
А я во всем и везде привык идти законным путем!

― Законным путем идти можно, дойти трудно. Товарищи из правления, предъявите нам сына нашего благодетеля?
― Товарищ Милосердов-младший, Вы не возражаете против того, чтобы показаться на глаза собравшимся?
― Нет-нет, не возражаю!

― Хорошенький!
― Где такой пиджачок рванули?
― В Сингапуре!
― Далеко.
― Далеко.
― Он сам себя принял!
― Я могу сесть?
― Конечно.
― Благодарю за внимание.

― Ну я ж не виноват, что я его сын. Родителей не выбирают, хотя я лично своими доволен.
― А вас как зовут?
― Марина. Только, я вас умоляю, не называйте своего имени.
Вы для меня навсегда останетесь: сын Милосердова. В этом романтика нашего времени.

Прошу голосовать! Раз, два, три. Так, четыре, пять, шесть…

― Хвостов! Уйдите, Вы уже выступали!
― Не мешайте!
― Что такое?

Внезапно… Хвостов влез на стол и лег на него всем телом

― Ха-ха-ха-ха-ха-ха!
― Безобразие какое…
― Хвостов! Покиньте стол президиума немедленно!

― Ой…
― А он не слезет! Он лежит в знак протеста!
― А у нас не курят!
― Бедняга, да он не может протестовать иначе.
― Ничего себе кооперативчик!

― Товарищи! У меня курица потекла!
― Успокойтесь вы со своей курицей.

― Ладно. Ххха! Всё! Пусть лежит, если ему так нравится!
Давайте голосовать, товарищи!

― Не надо голосовать! Не дам голосовать! Я простой человек, но деньги у меня такие же!
― Тише, тише, тише!
― Уйди отсюда, труба! Уйди!
― Я не труба, а тромбон! Понял?

― Я дом продал! У меня там на участке 12 яблонь!
И все ухоженные. Все приносят… Я во всех субботниках участвовал!
Я вам покажу еще! Вы меня не знаете!

― Молчать! Хватит! СМИРНО!
Одна бумаги рвет, другой на столе валяется, третий истерики устраивает, про яблони тут рассказывает! Частный собственник!
Все кандидатуры утверждены и согласованы. Вам что, порядки наши не нравятся?

― То, что вытворяет ваше правление — это произвол!
Только собрание вправе решать, кто здесь четверо лишних!

― Хватит болтологии, товарищи! Товарищ председатель, мы что здесь, до утра намерены торчать?
― Товарищи, все это бессовестно!
Ну неужели вы не заступитесь, Павел Константинович? Вас-то они послушают!

― Папа в своей жизни уже достаточно заступался!
Это дорого обошлось и ему, и тем, за кого он заступался!
― Что было, то было.
― И не лезь в драку. У нас самих рыло в пуху.
― Да я и не лезу!

― В конце концов, имею я право узнать, кто в нашем гараже не из нашего института? А?
― Золотой мой, что-что, а право-то вы имеете.
― Тогда огласите.

― Будьте любезны, приподнимите животик, я достану список.
― Черт с ним, с этим малахольным. Вы ж наизусть помните.
― Ну хорошо.

Кто в списке?

Кооператив «Фауна» находится под эгидой нашего института.
Но вначале у нас просто не хватало заявлений.
Вы знаете, люди всегда долго раскачиваются.
Поэтому мы приняли несколько человек, не работающих в нашем институте,
но живущих неподалеку от будущего гаража.
У нас есть замечательный храбрый полковник, вот он здесь.
У нас есть очаровательный крупный дипломат.

― Я! Я! Здесь за него. Я родственница!
― Да, сейчас он за границей.
И небезызвестный заслуженный артист-тромбонист из знаменитого оркестра. Он перед вами.
Мы их всех утверждали на общем собрании и не имеем права исключать из нашего кооператива, потому что они не из нашего института.
Тем более что они-то принимали самое активное участие.

― Странная у вас память. Вы забыли упомянуть о щедром и могущественном директоре рынка.
― Как? Каком еще директоре рынка? Мы рынок не принимали! Не принимали рынок!
― Правильно!
― Правильно она говорит!
― Трубач был!
― Тромбонист!
― Ну все равно. Генерал был!
― Полковник!
― Все равно. Дипломата помню! Рынка не было!

― Нет, был! Если этот псих слезет со стола, я вам предъявлю протокол.
― Директора рынка вы после вписали в протокол. В наше время секретов не бывает!
― Дорогой мой, как вы смеете?
― Смею, смею. И вам я не дорогой.

― Да закругляйтесь! Я домой хочу! К невесте! Она такая! В белом платье и…
― Правильно, вы все в белом, а мы…
― Товарищи! В этом правлении все жулики! Вам директор рынка всем сунул!

― Вы, жена Гуськова, ответите мне за клевету!
― А вы, товарищ Аникеева, за получение взятки!

― Где директор рынка! Дайте мне его! Я из него мясной ряд сделаю!
― Ха-ха-ха!

― О!…
― Пожалуйста! Делайте из меня мясной ряд!

Почем же вы будете брать за кило, не знаете?
Я вам скажу.
Вот эта вот часть, вот эта вот, называется голяшка.
Здесь не дороже трех рублей, идет только на студень.
Дальше…

― Я знаю!

― Вы не знаете, это огузок! Огузок.
Здесь вы можете взять и по 4 рубля. Идет и на первое, и на второе.
Дальше вы знаете, это задняя часть. Все всегда любят именно заднюю часть.
Там много мяса и мало костей. Можно содрать и по пять, и по шесть рублей.

― Какая бесстыжая баба.
― По-вашему, по-мещанскому, если человек — работник торговли, значит, это обязательно вор и взяточник?
― Что она может украсть на рынке? Это ж не магазин, в конце концов.
― Что я могу украсть на рынке? Весы? Белый халат? Прилавок?
― Действительно, рынок открывается в семь утра. Она встает в половине шестого.
― Половина пятого. И работаю, как каторжная.

― Это правда. Вид-то у нее тюремный.
― Это точно. По ней тюрьма плачет.

Рыба пошла! Пошла рыба!

― Человек встает чуть свет, для того чтобы вы, жена Гуськова, могли покупать свежие овощи, мясо, фрукты.
― Я не могу покупать по рыночным ценам! Я, в отличие от Вас, товарищ Аникеева, в правлении не состою! Мне в лапу не суют!

― Заткнитесь вы, истеричка!
― Слушайте, вы эти грязные намеки прекратите! И у меня перед лицом ручонками не размахивайте!

― Что это вы, товарищ Аникеева, так страстно защищаете её, а? Это наводит на подозрения.
― Да!
― На эту тему я вообще разговаривать не желаю!
― Это почему же?

― Товарищи!
― А потому же.
― Я предлагаю взять директора рынка и вышвырнуть!
― Ха-ха!

Одобрительный смех. Рыба продолжает ездить туда-сюда

― Я возражаю. Потому что правление подготовилось к собранию!
― Ну да, ха-ха, верно, на рынке готовилось среди помидоров.
― О-о, я б сейчас съела помидорчик.
― При чем здесь помидоры, я не понимаю? Я настаиваю…

― Мы вас уже наслушались, прихвостень правления.

Да! Мне нравится наше правление! Мне нравится руководство нашего института!
Потому что я против анархии! Я за порядок и дисциплину!
Я из большинства! На таких как я все держится.
А для вас самое главное — личные интересы! Будь, мол, у меня гараж.
А остальное всё пропади пропадом!

― Ну как же…
― Как раз у нас-то и не будет гаражей!
― Это частность, которая к общему делу не имеет никакого отношения!
― Ну знаете, вы совсем уже…

― Товарищи! Товарищи. Я предлагаю для пользы общего дела переизбрать правление!
― Правильно! Правильно!
― Опустите руки, я не позволю…
― Что такое?
― Опустите руки.
― Прекратите хулиганить!
― Подвинься! Я лягу рядом с тобой в знак протеста!

― Какой маразм!
― Ха-ха-ха! То ли ещё будет!

― В конце концов, вы председатель или рыба мороженая?

― Ну голосуйте хоть что-нибудь! Что угодно, ну господи, сколько можно здесь сидеть!
Уже три часа здесь сидим! Ну невозможно!…

― Товарищи!
― Кто за список, предложенный правлением, я прошу поднять руку!

― Да прекратите! Ну что вы, офонарели что ль?
― Кто за список правления, прошу голосовать!
― Ну это другое дело.

― Раз, два, три, замолчите! Четыре, пять… семь, восемь… десять.

― Возмутительно!

― Двадцать четыре, двадцать пять.
― Кто против?

― Подумать только, среди тех, кого не исключили, не нашлось ни одного порядочного человека.
― А вы-то сами?
― А я не претендую.

― Кто воздержался?
― Я воздержалась!
― Нашелся хоть один полупорядочный, и то слава богу…

― Я не желаю участвовать в этом безобразии.

― Ну что ж, товарищи, слава Богу, поздравляю.
На этом вопрос, так сказать, закончен.

― Надо было и мне голосовать против.
Конечно, это ни к чему бы ни привел, но я бы не чувствовал себя так мерзко.
Испугался. Два гаража на одну семью.
― Ладно, не мучайся. Совесть сегодня не в моде. К сожалению.
― Нам, интеллигентам, свойственно делать пакости, а потом долго-долго себя терзать.

― Минуточку, товарищи! Нет-нет, ничего страшного!
Но мы опять вынуждены вас ограбить.
Сдавайте по 40 рублей на непредвиденные расходы.

― Да вы что?

― Можно вас попросить стоять спокойно, а?
― Хорошо.

― Ну жена Гуськова, Хвостов! Слезайте со стола! Вы уже посторонние!
Лежать на столе президиума имеют право только члены кооператива.

― Отлично! Ну умыл. Молодец!

― Список. Что это?
― Что? Где?
― Товарищи. Товарищи! Они украли все наши документы! Ну все до единого!

― Ну это уже, вы знаете, чересчур! Это ж подсудное дело, вы что?!

― Отдайте бумажки! Вы уж своё отыграли.
― Хвостов! Голубчик! Зачем вам понадобились наши документики?
― Да не крал он ваши документы, не крал! Он их съел! Я лежала рядом с ним и видела, как он дожевывал последний список.

― Вот почему бумаги…

― Семен Александрович, Вы действительно всё съели? Спасибо.

― Как ветеринар, я обещаю вам, прожорливый мой, заворот кишок.
― Да, у него будет, будет заворот кишок! В знак протеста!
― Я до верхов дойду! Я еще вас выведу на чистую воду!

― Лично я хочу на свежий воздух, как можно скорее.

― Ой…
― Правильно! Одно ваше присутствие загрязняет окружающую среду!
― Как вас только муж терпит?
― Да? А вы… А вот… А у вас брильянты на ручке на ворованные деньги!
― Ну хватит.
― Да выключите эту рыбу к чертовой бабушке!

― Товарищи! Я хочу сказать вам несколько слов. Это очень важно.
― Ваш поезд уже ушел!
― Утихомирьте вы ее, ради бога…
― Да дайте человеку сказать!

― Да вы очумели что ль? Три часа что ль здесь сидеть? Надоела эта — вот — говорильня!
Лично я сдаю сорок рублей, вот, сорок, и исчезаю.

Товарищи! Подождите! Мне… Мне необходимо выступить. Мы поступили, ну честное слово, несправедливо!

― Слушайте. Ну идите домой!
― Идите, надоело уже.
― У вас там ребенок один! Вспомните, что вы мать!
― А вы ей глотку не затыкайте!

― Елена Павловна, пожалуйста, мы дадим вам слово!
Мы сейчас все разойдемся, и выступайте, сколько вам заблагорассудится. Пожалуйста!
― Прекрасно, уходите! Я все равно скажу всё, что я об этом думаю!
― Вы перед чучелами это всё скажите, а то они уже давно созрели, во.

― Товарищи! Вы знаете, кто-то запер дверь!
― Вы что там, спятили что ли?
― Да, это дурная шутка!
― Откройте же! Откройте немедленно! В конце концов!

― Эту бесстыдную акцию наверняка совершил кто-нибудь из исключенных.
― Правильно! Правильно! В знак протеста!
― Мы вас живыми не выпустим!
― Правильно! Как я сам не дотумкал, как я сам не дотумкал!
― Ха-ха-ха!

― Правильно вас всё-таки исключили! Правильно! Это Хвостов. Я чувствую, что это Хвостов. Вы посмотрите, как у него бегают глаза. Вы видите?

― Это возмутительно. У меня завтра в 10 утра запись на радио! Фондовая.
― Ну вот что. Хвостов! Или кто там еще? Немедленно откройте дверь!
― Ха-ха-ха! Вот они

― Иди отсюда!

― Друзья! Выпустите меня отсюда! У меня сегодня брачная ночь!
― Ну и что?
― Как это ну и что?
― Товарищи! Товарищи, давайте взломаем дверь!
― Ну это будет не так-то легко сделать. Это здание ведь не теперь строилось.

― Да вы что? Вы понимаете, что вы говорите?
Вы, как вы выражаетесь, высадите дверь, а кто будет охранять эти бесценные экспонаты?
Нашему бегемоту 120 лет!
Я, как заместитель директора, категорически запрещаю это делать!

― Дорогие мои бывшие члены кооператива! Я отлично понимаю и где-то, поверьте мне, разделяю ваши чувства. Но, пожалуйста, перестаньте самовольничать и верните ключи!

― Слушайте, мы же, мы все равно уже заперты. Ну дайте, дайте мне толкнуть речь! Ну пожалуйста.
― Дома толкайте, соседям, родственникам, там толкайте, сколько хотите.

― Пожалуйста, родные мои, признайтесь, кто совершил этот разбой, будет хуже, мои серебряные.
― Ну я заперла. Я!
― Что?
― Ну легче вам от этого?
― Что значит вы?
― Сильна малышка.

― Ну вы понимаете, что вы говорите, вы? Вы понимаете или нет? Я заперла дверь!
― Болтает, успокойтесь!
― Зачем вы это сделали? Вас же не исключили?
― Вам, боюсь, этого не понять!

― А ветчина уже позеленела!
― Что вы с вашей ветчиной?!!

― Товарищи! Товарищи, давайте, давайте возьмем и отберем у нее ключи!
― Конечно.
― Конечно!
― Вы что же, будете женщину обыскивать?
― Зачем? Это сделаю я!
― Вот личность, ни стыда, ни совести.

― Не надо! Не затрудняйтесь! Я могу сама раздеться без посторонней помощи. Я просто боюсь, что это не доставит удовольствия присутствующим.
― Да уж, это действительно.
― Отдай ключи, гадюка!
― Уйди отсюда!

― Товарищи, я не настолько глупа, чтобы в обществе таких благородных людей держать при себе ключи, товарищи. Я, я их спрятала в надежном месте.

― Я ей не верю. Придется всё-таки её обыскать.
― Лидия Владимировна! Вы что, в своём уме?
― Ничего, Павел Константинович, успокойтесь, пускай устраивают этот… ШМОН!
― Какой кошмар, просто!
― Шмон!
― Боже мой! Боже мой!
― Нет, я просто говорю, что мы не имеем право самовольничать, товарищи! Это надо делать с разрешения общего собрания. Я не знаю…

― Товарищи! Товарищи, кто за то, чтобы меня обыскать? Давайте! Товарищи, давайте! Не робейте, давайте!
― Я за!
― Спасибо.
― Я против!
― Спасибо.
― А я хочу вырваться отсюда, у меня жена больная. Я проголосую за что угодно, только бы отсюда смотаться!
― Правильно, правильно!
― У него жена больная, а у меня невеста здоровая!
― Конечно, вам этого не понять, но у меня завтра утром запись на радио!
Если я не высплюсь, я такое сфальшивлю.
― Другого выхода нет.
― Я вообще встаю ни свет, ни заря, в половина пятого.
― Обыск — отвратительная штука, но это вынужденная необходимость, товарищи.
― На что только не приходится идти, чтобы вернуть пайщиков их семьям.

― Прошу внести в протокол: Я протестую!
― Профессор, мы запомним, что вы протестуете, но записать некуда. Ведь протокол съели.

― Так, понятно, хорошо. Товарищи! Кто будет меня обыскивать?
― Сейчас будет стриптиз!
― Остановитель! Что вы.
― Хорошо, пожалуйста. Начнем, начнем с сумочки!
― Прекратите! Алла Алексеевна! Возьмите ее пальтишко!
― Пальтишко получите. Жалость какая! Фотографа нету!

― Товарищи! У меня нет опыта, я это делаю непрофессионально.
― Лиха беда — начало.
― Ключа здесь нет!
― Смелее, смелее, не стесняйтесь, пожалуйста. А-а-а!!! Ой, щекотно!
― Да что вы? Я этого не позволю!

― Вы не распускайте руки!
― Вы видели? Он меня ударил!
― Не пачкайте руки. Товарищи, вы же видите, единственный способ предотвратить рукопашную — это предоставить мне слово.

Какое еще слово, зачем? Господи! Где ключ?
Ключ где, паршивая моя?

― Может, она с приветом, как Хвостов?
Тот все документы слопал, а эта малявка ключ проглотила, а?
― Что вы, ключ здоровенный, она бы подавилась.

― Слушайте, товарищи, знаете что? Придется уступить силе. Ну о чем вы собираетесь говорить, о чем?
― Значит, вы мне даете слово?
― Да пропади она пропадом. Пусть мелет всё, что угодно! Вы только, дайте только ей регламент. У меня жена больная. Кстати, есть здесь телефон? Я хочу позвонить.
― Да нет здесь телефона.
― Действительно, чего мы ее боимся? Эту курицу? Пусть кудахчет! Только покороче!

― Ну хорошо, товарищи. Открываем вторую серию нашего многосерийного собрания.
Я предоставляю слово товарищу Малаевой, только пожалуйста, говорите быстрее, не размазывайте, а то у нас дома поднимется переполох.

― Прежде чем вы начнете говорить, выпустите меня одного. Меня невеста дома ждет, а…
― Я очень хорошо понимаю ваше нетерпение, но, если я открою дверь для вас, отсюда вырвутся все.
― Вы что?
― Товарищ жених! Тихо, товарищи. Товарищ жених, вы совершили грубейшую ошибку.
― Почему?
― Надо было закончить сначала все дела с невестой, а уж потом идти на собрание.
― Да ладно! Отоприте дверь!

― Что вы, сбилась со счета.

― Давайте!

― Товарищи! Мы работаем в институте, который занимается охраной животных.
Человек это тоже животное.
― Что это такое, а?
― Его тоже надо охранять!
― От кого?
― Человека надо охранять от человека. От жадности, которая нас съедает.
От желания захватить, захапать. Товарищи! Мы поступили низко.
Это мягко сказано. Мы подлецы.

― Так. Начала читать мораль.

― Вы подумайте, никто, ни один человек из тех, кого не тронули, а нас здесь 28,..
― Короче можете?
― …д-да… не выступил против, я даже не знаю, как это скзать, нечистоплотности правления.
Правление, конечно, выбрало четверых самых беззащитных.
И вы подумайте, ведь речь-то идет не об угрозе жизни, не о свободе!
Не о детях, не о работе!
Речь идет о каком-то ящике, в котром можно хранить груду штампованного железа!

― Это железо стоит шесть, даже восемь тысяч!
― Это ваше, моё дешевле. Я предлагаю… жить по демократическим советским принципам.

― Товарищи! Для этого надо начать всё сначала.

― Да. В час, в час ночи это в самый раз.
― Оказывается, белые вороны еще существуют.
― В природе это большая редкость, но, по счастью, у нас есть.
― По счастью, у вас есть.
― Да, да.

― Обсудить каждого пайщика в отдельности.
― Да она же чокнутая!
― Каждого голосовать и по числу голосов решить, кто тут лишний.

― Ласточка моя, маленькая, нам для этого потребуется несколько недель.
― Хоть год. Для правды времени не жалко.

― Перестаньте!
― Не дудите, музыкальный вы мой!

С ума можно сойти, что вы раздуделись, на ночь глядя.

― Если ты такая принципиальная, отдай свой гараж и выметайся отсюда добровольно!
― Если собрание решит меня исключить, я выметусь и жаловаться не буду.
― У тебя дома ребенок голодный, а ты юродствуешь.
― Мой ребенок, хочу кормлю, хочу нет.
― Видите, она и в семье вот так вот…

― К примеру, вы вычеркнули Александра Григорьевича. Ясное дело, человек вышел на пенсию, и списали человека. А то, что он 30 лет в нашем институте отъишачил.
― Отработал.
― Отрабтал. То, что он всю войну разведчиком прошел. Два ордена Славы. Медаль за взятие Берлина. Это, конечно, значения не имеет?
― Имеет.
― Это когда было? Или возьмем злосчастного Гуськова.
― Гуськова! Гуськова! Да, товарищи, Гуськова!

― Извините. Помолчите. Прекратите трубить, хватит!
― Что за шутки, в самом деле.
― Товарищи. Правление о военных заслугах товарища Якубова, к сожалению, понятия не имело.
― О…
― Конечно…
― Александр Григорьевич, миленький. Ну почему же вы нам ничего не сказали о своем славном военном прошлом? Ну почему?
― Да какое имеет значение это военное прошлое для получения гаража?
― Ну как же?
― Ну что вы?
― Товарищи, у нас тут страшная недоработка. Просто страшная! Нужно было просмотреть личное дело каждого.
― Конечно, конечно.
― Спасибо вам, товарищ Малаева.
― Вы распоясались.
― Спасибо.
― Пожалуйста.
― За своевременный сигнал. Вот только теперь я поняла, как вы правильно поступили, заперев дверь.
― Что же дальше?
― Товарищи. Мы совершили грубейшую, я бы просто сказала бы, политическую ошибку.
― Хорошо. Но как вы думаете всё это исправлять?

― Знаете…
― Товарищи, товарищи, простите. Мы, разумеется, вас восстановим.
― Да, Александр Григорьевич.
― Я не знаю, как это, но, вероятно, за счет кого-нибудь другого.
― Я за! Я за!
― А я против!
― А как же с нами будет?

― Так. Кого именно вы хотите вышвырнуть?
― Товарищи! Дело в том, что правление просто зашло в тупик. Я объявляю перерыв.
― Ну нет!
― Мы прервемся, товарищи. Прервемся!
― Невозможно, черт знает что!

― Одну минутку. Я не понимаю, что, собственно говоря, здесь происходит? Что это такое?
Выскочила эта…
― Да!
― …шмакодявка, понимаешь, и теперь мы, что, должны все перестроиться, перековаться?
― Всё.
― Отдавать друг другу гаражи? Нет!
― Всё. Всё.

― Мы всего этого наслышались и начитались всего такого этакого…
― Всё.

― Дайте сказать.
― Он правильные вещи говорит.

― Я против! И все, понимаешь. Как это так?
Мы, собственно говоря, здесь все боремся за место под солнцем!
В виде гаража. Чё тут скрывать?

― Место под солнцем на юге, в Сочи! Перерыв!

― Позвольте, так меня восстановили или нет?
― Александр Григорьевич, считайте, что ваша машина уже стоит в гараже.
― Что ж, спасибо. Лучше поздно, чем никогда.
― Александр Григорьевич, вы восстановлены, восстановлены.

― А мы-то как же, товарищи?
― Вот жизнь, а? Каждый счастлив в одиночку.

― Кто вот эта вот идейная пигалица, которая устроила всю эту заваруху?
― А, МНС.
― Что это такое? С чем это едят?
― Младший научный сотрудник. Кандидат наук. Специалист по ядовитым змеям.
― А, она многому от них набралась.
― Или змеи от неё.

― Если женщина с такими внешними данными борется за правду, она наверняка не замужем.
― О, угадали!
― Муж давно её бросил?
― Мужа отродясь не было.
― Как так? Я слышала, ребеночек-то имеется.
― Ха-ха-ха! Мир не без добрых людей. Я не люблю всякие эти слухи,
всевозможные пересуды, но у нас говорили, что ребеночек…

― Ой, какой ужас. Раньше мужчины платили женщинам, это было нормално,
а теперь… Какое падение нравов.
― Ха-ха-ха!..

― Елена Павловна.
― Да.
― Я ведь в автомобилях дока. И всякую профилактику, и любой ремонт.
― Я знаю. Вы великий народный умелец.
― Так что для вас я всё сделаю. Бесплатно, конечно.
― Спасибо. Спасибо.
― Да я ваш чахлый москвичонок в мерседес превращу!
― Спасибо, Виталий, но мое выступление, оно ведь ничего не изменит.
― А это вне зависимости. Это вне зависимости.
― Спасибо.

― Ну почему ты на мне не женишься?
― А чего тебе не хватает? Отпуск мы и так проводим вместе.
Если куда выбираемся в театр, тоже вдвоем. И в кино. Тебе не хватает официального положения профессорской жены?
― Надоело быть любовницей. Унизительно.
― Но это ханжеская точка зрения.
― А я сама ханжа.
― Я же старше тебя настолько… Уж не будем подсчитывать, насколько.

― Скажите, там нет выхода?
― Нет, там тупик.
― Полный тупик.

― Через несколько лет я вообще превращусь в старика. А ты все еще останешься молодой сильной женщиной.
Начнешь исчезать по всякому удобному и неудобному случаю.
― Извини, но ты несешь такую ерунду, на которую я даже отвечать не желаю.
Я тебя люблю. И хочу за тебя замуж. Ну я на этом заклинена.

― Кто там? Выпустите нас!
― Откройте, ради бога!
― Позовите товарища Аникееву. Я её муж.

― Петр Петрович, это ты?
― Лидусик, это я.
― Петр Петрович, спасите нас!
― Лидусик, там внизу толпа родных и близких. Все психуют. Что у вас происходит? Впусти меня!
― Петр Петрович, тут одна нас дефективная заперла, понимаешь?
― И у нас получилось закрытое, то есть запертое, собрание.
― И нас…
― Вахтер пропустил меня одного, он знает, что я муж заместителя директора.
― Так…
― Товарищ директор, товарищ директор! Там у вахтера есть запасные ключи!
― Он не отдаёт. Ваш вахтёр идиот!
― Да, но он на посту.
― Ну почему мое счастье должно зависеть от какого-то вахтёра?
― Да перестаньте вы. Скажи ему, что я ему приказываю отдать ключи, слышишь?
― Бесполезно, он подчиняется только начальнику охраны.
― Найдите же вы этого начальника охраны!

― Лидусик, Лидусик.
― А?
― Сашенька никак не засыпает. Требует бабушку.
― Ну скажи ему что-нибудь, ну придумай. Скажи, что бабушка улетела на ковре-самолёте.
― Позвоните по телефону 143…
― Да помолчите вы! Ну придумай что-нибудь! Ну слышишь?

― А что передать родным и близким?
― Ну передайте, пусть расходятся по домам. Ведь собрание когда-нибудь кончится.

― Я, я сейчас закричу!

― Миленький, не кричите. Всё кончается на этом свете рано или поздно.

― Какая романтическая ночь.
― У меня такое ощущение, что мы с вами в джунглях.
― Кругом звери и дикари.
― Да. Слышите? Явно трубит слон!
― Наверно, у него брачный период, как у нашего жениха.
― Между прочим, нас с вами могут съесть здесь. В любую минуту.
― Ну давайте хоть познакомимся перед смертью.

― А, про вас всё ясно. Закончили институт международных отношений.
― Вы мне льстите.
― Ну, восточных язЫков.
― Опять промахнулись.
― Ну, я не знаю, кинематографии что ли…

― Ну вы идете по стандарту, раз сын Милосердова, значит что-то очень модное.
― Неужели вы слесарь?
― Нет, это чересчур. Я археолог. Меня как-то слабо интересует настоящее.
Я предпочитаю копаться в прошлом. Ну а вы, дочка профессора, кто?

― У меня всё по штампу. Нормально. Закончила факультет, филологический в МГУ.
Факультет невест называется, знаете? Занимаюсь сатирой.
― Русской или иностранной?
― Нашей.
― По девятнадцатому веку?
― Нет, современной.
― У вас потрясающая профессия, вы занимаетесь тем, чего нет.
― Знаете, а вы занятный.

― Варвары, да выпустите меня отсюда! Имейте же сострадание!
― Ну че ты кипятишься? Че так приспичило?
― Да.
― Ты ж не мальчик уже!
― Да, вы уж в который раз, небось, женитесь.
― В первый!

― Товарищ Малаева, можно вас на минутку? Извините, товарищи. Пошли.
― Что ж вы так терзаетесь?
― Да я не терзаюсь. Понимаете, я добивался её семнадцать лет.
― Да? А сколько вам сейчас?
― А, много… Я люблю её с девятого класса. Она дважды выходила замуж, а я ждал. И вот, видите, дождался.
Понимаете, я умоляю вас, на коленях!
― Ну что вы, перестаньте. Я выпущу вас.
― Всё-всё, я понял, понял.
― Тихо, идите к дверям и стойте там как ни в чем ни бывало.
― Только с вами.
― Скажите, а где вы достаете свечи?

― Какие свечи, у меня электричество? А! У меня есть сосед, который имеет… Пожалуйста, вот сюда, вот сюда.
― А как вы поступаете с карбюратором?
― О, с карбюратором я поступаю великолепно.

― Попались!
― Извините, не судьба!
― Так, ну-ка, позвольте ка! Ну-ка отойдите отсюда. Давайте ключ! Я вам серьезно говорю!
― Руку уберите. Руку!
― Я вам серьезно говорю! Товарищи!
― Что за манеры!
― Отдайте ключ, я вам говорю!

― Боже мой, боже! Пока я здесь бегаю, она же, она же запросто выйдет замуж за другого!
Я её знаю!

― А мы ключ в другом месте спрятали!

― Что? Ой!

― Фигушки вам, а не ключ!

― Товарищи! Уже глубокая ночь!
― Положа руку на сердце, очень хочется спать!
― Пороху мы сегодня все равно не изобретем, давайте перенесем собрание на другой день.
― Я согласна!
― Я тоже за. Вы знаете, все устали. Никто ничего не соображает.
Утро вечера мудренее. Предлагаю… Лечь поспать!

― Как поспать?
― А где спать-то?
― Да здесь, конечно. В зале, где ж еще сейчас можно спать? На полу, на столе.
А утром, на свежую голову…

― Да она просто издевается над нами!
― Я сейчас вас тромбоном ударю!
― Я тебя… Я тебя убью!
― Если ты ее хоть пальцем тронешь, я тебе все ребра переломаю. Если отыщу, конечно.
― Да я…

― Товарищи, вы же интеллигентные люди.
― Разрешите. Позвольте, пожалуйста.
― Пожалуйста. Павел Константинович, вы ошиблись. Вы встали не туда.
― Я в жизни очень часто ошибался, но сейчас я встал именно туда, куда нужно.

― Ага. Я тоже встану туда, куда нужно.

― Люди добрые! Дайте нам разойтись! Мы соберемся снова!
― Если мы сейчас отопрем дверь, то второй раз по этому поводу вы собрание не созовете.
― Ключики мы вам не отдадим! Мы вам не буратины!

― Люди мои! Люди мои! Вы дороги мне и те, и другие. Хорошо!
― Да я вас по стенке размажу.
― Стоп! Кровопролития и междоусобицы я не потерплю! Стоп! Стоять! Все. Все.

― Товарищи, спать! Спать! Ах, подстилка коротковата, жаль.
Сейчас и подушечку принесем.

― Не трогайте макака суматранского! Это же единственный экземпляр у нас в стране, вы что!
― Так. Спокойной ночи, малыши! Давайте укладывайтесь, кто как может.

― Слушайте, вы, председатель, вы что, с ума сошли? Да вы что, действительно хотите повергнуть всех во всеобщий повальный сон, слышите?
― А вы что, предпочитаете спать стоя, как боевая лошадь?

— Будь проклят тот день, когда я купил машину!
― До чего довели человека.
― Будь проклят тот день, когда я вступил в этот проклятый кооператив.
― Да успокойтесь, пожалуйста.
― Будь проклят этот проклятый гараж!
― Все, был музыкант — и нету.
― Будь проклято это проклятое, проклятое собрание!

― Товарищ председатель! Я не хочу спать один и не буду! Я выброшусь в окно! Под вашу ответственность я покончу с собой.
― Куда? Здесь высоко. Вы разобьетесь!

― Товарищи! Товарищи. Товарищи!!! Правление пошло на поводу у шизофренички!
― Верно!
― И потом — что это значит? Что это такое — спать-то вот это вот?
― Ну спать!
― Спать!
― Будем устраиваться спать здесь!
― Ну, пойдем.

Оставьте архара в покое, ну как вам не стыдно, ведь вы же ученые!
Товарищи!

Куда вы тащите муравьеда, родственница дипломата?
Вы что, не понимаете, это экспонат? Поставьте на место!
Ну что вы делаете? Ну что вы делаете? Прекратите разбой!

― Товарищи, товарищи! Мы должны защищать животных, а не наоборот! Вы что делаете?

― А-а-а!
― Вы что?
― Батюшки!
― Хам! Хам! Нахал! Отойдите! Хам!
Леночка, идите сюда! Идите, идите. Я приготовила вам царское ложе. Нахал!
― Развратник! Подкрался…
― Да почему? У меня жена дома.
― Воспользовался…
― С ума сходят. Подкрался.

― Товарищи, хватит. Дайте спокойно поспать.
― Нахал!
― Слушайте, да вы-то тоже что, господи.
― Ну в чем дело?
― Боже мой, ведь запах же отвратительный.
― Ну что, в ком веки достала живого карпа! Такую очередь отстояла, все зря что ли? Все продукты испортились.
― Слушайте, вы!
― Ну вы жучок!

― Я вспоминаю эвакуацию, ташкентский вокзал.
― А я впервые в таком положении.
― Да вы что, ополоумели что ли?

― Прежде, чем вы заснете, извольте дать мне справку, тряпка.
― Какую еще справку, рыночная моя?

― Вот вам бумага, ручка, пишите.
― Что писать?
― Пишите, я продиктую. Справка дана гражданке Кушаковой А.А. в том, что она провела ночь в зоологическом музее
на общем собрании гаражно-строительного кооператива «Фауна».
― Куда справка?
― Для мужа моего. У меня муж ревнивый. В присутствии 29 свидетелей.
― Свидетелей чего?
― Подпишитесь и поставьте печать, пошляк!
― Завидую. Как вы с мужем-то живете? Не жизнь, а именины сердца! Печать у неё. Верная моя.

― Шлёпните печать.

― Товарищи, ну раз пошла такая спячка, может, мы свет погасим?
― Правильно.
― Только я не знаю, где.
― Я согласна.
― Вот так вот.
― Да.
― а если кто на меня наткнется?
― Тихо!

― Ой, в темноте страшно!
― Хе-хе-хе-хе.

― Это чья рука?
― Карпухин, это вы храпите?
― Ты за собой последи. Чем ты занимаешься, аспиранточка, хе? Тема твоей диссертации лженаучна.
Ты типичный псевдоученый. Изучаешь серебристого журавля.
А он, между прочим, гнездится за границей, у нас бывает только пролетом.
Этот журавль в небе — вообще не наша птица.

― Вы уж не серчайте, дорогой Карпухин, серебристый журавль — птица темная,
она газет не читает, и поэтому представления не имеет, наша она или капиталистическая.

― Темная ночь! Ты, я знаю, родная не спишь…
― Этого еще не хватало, Фетисов. Замолчите!
― Перестань ты!

― Один семилетний мальчик написал стихотворение такое:
У верблюда два горба
Потому что жизнь — борьба.

Спи, моя радость, усни,
В доме погасли огни.

― Товарищи, подхватывайте.

Птички уснули в саду,
Рыбки уснули в пруду,
Мышка за стенкою спит,
Месяц в окошко глядит,
Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни…
Спи, моя радость, усни…
Усни, усни…

Все внесли одинаковую сумму, у всех одинаковые права. Вы знаете, я предлагаю бросить жребий.

― Жребий — это не наш метод.
  Мы не в карты играем, в конце концов.

― Причем, жребий должны тянуть все, даже правление.
― Верно-верно! Жребий!
― Правильно! Пусть и правление тянет!
― Правильно! Правильно, если уж жребий, пусть тянут все!

― Насколько я понимаю, полусонные мои, собрание стихийно продолжается. Ну что ж. Давайте продолжим прения, давайте, давайте!

Многоуважаемый Павел Константинович! Вы крупный ученый с мировым именем, говорят, с мировым именем, вы член-корреспондент, в институте все зависят от вас, кроме меня. Я всего навсего ветеринар. Если вас даже академиком изберут, звери от этого болеть не перестанут. Их надо лечить. Поэтому, бесценный мой, я скажу вам всю правду. У вас на одну семью два гаража.

― Ну что ж, мы с Мариной будем испытывать судьбу так же, как и все.
― Да, но правление-то имеет преимущество.
― Галантерейный мой, правление дискредитировало себя.

― Ой. Ох, Павел Константинович, я глубоко уважаю вас, как ученого, но ваш моральный облик…
― Так-так, интересно.
― Мне, как заместителю директору института, звонили из весомой организации.
В овощном магазине, шестдесят втором, люди покупали картофель в пакетах, и что они там находили?

― Неужели ананасы?
― Не шутите, мальчик, не шутите. Они находили там визитную карточку Павла Константиновича со всеми его регалиями, званиями, телефонами и домашним адресом.
Ну что это за выходка? Кто вас отправлял на эту овощную базу?

― Да, но отправили всю мою лабораторию, всех моих научных сотрудников. И я посчитал невозможным для себя не пойти вместе с ними. Причем, привык я работать добросовестно. И, если я при окладе в 500 рублей пакую картофель, то я отвечаю за каждую картофелину. Жалобы на качество были?
― Вроде нет.

― А когда вы покупаете коробку конфет, ведь там внутри всегда лежит такая бумажка «Укладчица номер такой-то». А на овощной базе ни мне, ни докторам наук, ни кандидатам никаких номеров не давали. Вот я и вынужден был класть в пакеты с картофелем свою визитную карточку.
― Хе-хе-хе.

― Восхищаюсь вашей принципиальностью, Павел Константинович. Сегодня на собрании вы раскрылись вовсю. То вы — за правление, то вы против. Я-то думал, что вы большой ученый, а вы — элементарный собственник, тьфу!

― Да, Сидорин, я собственник. Я не знаю, какой я ученый, но самое обидное, что я еще и трус. Казалось бы, чего мне бояться? Но в молодости меня много били, причем били за то, за что потом давали звания, премии. Но испугали на всю жизнь. Мне уже много лет. Пора бы уж перестать бояться кого бы то ни было.

― Грош цена вашей этой исповеди, дорогой мой. Всё это вы лепите только для того, чтобы второй гараж спасти.

― Как вы смеете так разговаривать с самим Павлом Константиновичем?
― Я всё смею, девочка.
― Да Павел Константинович — бескорыстная душа! Он плевать хотел на все эти ваши гаражи. А вы все… Все… Да вы просто озверелые мещане!

― О-о…
― Действительно, докатились. Смазливая любовница нам тут проповеди читает!

Моя Наташа
 не любовница мне, а жена! Извинитесь перед ней,  Карпухин! Немедленно.

― Извините, пожалуйста. Я не знал, что вы жена.

― Ой-ё-ёй. Чего только ни бывает в биологии.
  Мама с дочкой в школе за одной партой сидели.
  Мамочка, поздравляю! Добилась все-таки своего.
  Ухватила богатого, знаменитого.

― Ты бесстыдница, доченька. Я просто люблю твоего отца.
― Любишь, любишь. Богатых и знаменитых всегда любят.
― Что же, мне его из-за это разлюбить?

― Девочки. Девочки, не ссорьтесь.

Спи, моя милая, спи…
Где ты, родная, усни…
Я здесь сижу и пою…
Спи, моя милая, спи…

Вся правда о Карпухине и его морозоустойчивых обезьянах

― Да, Карпухин, вы чудовище.
― Ладно, всё, всё.
― Я вообще не понимаю, зачем вам гараж в Москве?
― А где же он должен быть, по вашему?
― Да в Сибири! Вы же, вы же собираетесь своих несчастных обезьян расселить в Сибирской тайге.
― А, да-да.

― Хе-хе. Что это за хреновина? Обезьяны там перемерзнут!
― Дилетантская точка зрения! Я, между прочим, занимаюсь выведением особого вида обезьян. Морозоустойчивых!
― Господи, что не приснится ночью?
― А зачем? Кому это нужно?

― Как?
― Ну как кому? Это имеет огромное значение для народного хозяйства.
― Ха-ха-ха!
― Верно?
― Да хватит, молодец, свои подковырки тут. В Индии обезьяны собирают кокосы. А мои макаки в сибирской тайге будут собирать кедровые шишки, лущить их, складывать в ящики, понимаете ли…
― Наклеивать ярлыки.
― Ну нет, наклеивать ярлыки — это мы обезьянам не отдадим.

― Что? Вы же, Павел Константинович, дали, между прочим, положительную оценку этой моей работе.
― Это лишний раз доказывает мою неразборчивость.
― Нет-нет, это лишний раз доказывает вашу принципиальность!

― Товарищи! Я предлагаю исключить Карпухина!
― Здравствуйте. За что?
― Как за что? Ему нужен гараж где-то между Томском и Хабаровском. Он будет ездить по тайге на своих жигулях и проверять, выполняют ли макаки квартальный план.
― Молодец, Леночка.

― В таком случае тебе лучше иметь гараж в пустыне, среди твоих гремучих и дремучих змей. Тебе удобнее будет добывать твой яд. Ух, лилипутка.

― Зажгите, пожалуйста, свет!
― Товарищ Хвостов!

Эх, яблочко, да куда котишься..
Попадешь ко мне в рот, не воротишься!

Заканчивайте это!

― Что это значит? Что вы нам покажете?
― Да он вам всё покажет!
― Мы вам ничего не позволим показывать!
― Замолчите!
― Мы вам сами всё покажем!

― Товарищи, уже светает. Пора подводить неутешительные итоги. А этот олух стоит с плакатом. Ну что ты тут торчишь?
― Как вам не стыдно? Что вы говорите? Он же не может ответить!
― Он же безголосый!

― Я сдаю свои позиции. Согласен на жеребьевку. Надеюсь, что всё-таки правление вы пожалеете.
― Эх…

― Сколько же мы для вас сделали, боже мой! По скольким кабинетам мы ходили, скольких людей уламывали. Сколько унижений испытали, сколько нервов, крови и здоровья мы потратили.
Когда цемента не было, всю бригаду в Большой театр на «Жизель» водили.

― По счастью, у дирижера такса в это время страдала стригущим лишаем.

― Даже закон нарушали иногда. Кому пятерку, кому десятку, кому французские духи, кому конфеты. И всё для общего блага! Ох-х-х…
― Хоть бы мне кто-нибудь французские духи подарил.

― Марин, когда эта бодяга кончится, поехали ко мне домой завтракать.
― О… На завтрак меня еще никогда не приглашали. Обычно зовут ужинать.
― Ну вот видите, значит, у нас с вами начинается новаторски.
― Я знаю, что произвожу впечатление женщины, с которой можно начать за ужином, за обедом, даже за завтраком.
― Но сейчас вы скажете, что вы не такая?
― Нет, не скажу. Но и завтракать не поеду. Я уж свое отзавтракала.
― Не рано ли?
― Мой недавний муж отбил у меня всякую охоту к еде в любое время суток.
― Марин… Ради вас я готов включиться в любую голодовку.

― Ну хватит баланду травить. Давайте жребий тянуть!
― Ладно, давайте сыграем в жребий. Только сначала избавимся от блатных. От сына, страшно сказать, самого Милосердова.
― Так, папе моему врезали ни за что, ни про что.
― И от директора рынка.

― Ах ты, какая передовая. Сколько ты дала мужику за то, что он тебе дитя сотворил, а?
Мужичонка-то храбрец попался!
― Ну знаете, вы переходите уже всякие границы! Будьте любезны, дайте мне этот плакатик.
― Пойдите отсюда вон!
― И ушла бы я, да заперто.

― Обыскивать меня обыскивали, теперь давайте в постель ко мне залезем. Мужа у меня нет. Не было, и, наверно, не будет. А насчет ребенка… Захочу — еще одного заведу. Муж на сегодня не обязательно. Главное для женщины — дети. Знаете, сколько таких, как я? И я счастлива. И мальчик мой счастлив.

А насчет денег, которые я платила. Как только ваш липкий язык повернулся такое брякнуть? Вы хотели оскорбить меня, вы же себя оскорбили.

Животные не уничтожают себе подобных

― Товарищи! Я сейчас работаю над проблемой поведения животных в условиях повышенной опасности. Так вот, животные, моя милая, не уничтожают себе подобных.
― Да ладно, отвали.
― Не ерничайте. Тигр не ест тигра, медведь не пожирает медведя, а заяц не убивает зайца. Вот, вот, к примеру, если кит, если он ранен и не может всплыть на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, тогда другие киты как бы подплывают под него и выносят его наверх. Мы же, мы… Товарищи, мы же топим друг друга!

― Я растаял. И предал моих товарищей по несчастью.
Подумать только, что со мною стало.

― Да разве на фронте я себе так позволил?
Я ведь там ни хрена не боялся. А здесь из-за этого паршивого гаража…

― Есть такая избитая фраза: «Я с ним бы в разведку не пошел».
Так вот сегодня я сам с собой в разведку не пошел бы.

― Молодец! Александр Григорьевич. Я тебя снова зауважал.

Сначала исключим так называемых блатных

Товарищи! Я согласна с общим мнением, что мы должны исключить так называемых блатных.
Но я не согласна с формулировкой, товарищи. Это не блатные. Это полезные люди.
Что такое Кушакова? Не просто директор рынка. Кушакова — это бетон, Кушакова — это железные ворота, Кушакова — это бульдозер.
― Да, да, да.
― Что такое сын Милосердова? Ну, не мне вам объяснять, товарищи.
Но что стоит услуга, которая уже оказана? Мы должны их исключить? Так объявим хотя бы благодарность людям.

― Да, вот за это спасибо.

― Я вашу благодарность видела в гробу в белых тапочках.
Ну ничего, товарищ Аникеева, мы с вами еще посчитаемся.
― Мне с вами считать нечего.
― Хм, так ли уж нечего? А вот когда у вас якобы не хватало денег на покупку «Жигулей», и вы у меня, это… заняли полторы тысячи.
― Ах, боже… Какая гадость! Какая гнусная, дешевая месть!
― Не такая уж она дешевая. Я вот зря с вас расписку не взяла.
― Боже мой. Ну что?

― Кляузница!

― Так что, значит, тю-тю? Плакали мои денежки?
― Ну, ничего, красавица, вы их очень скоро восстановите.
― Ну и нравы в этом научном кооперативе. Хуже, чем на рынке, честно слово, ха-ха-ха!
― На суде вам будет не до смеха, милая моя!

― Неужели Аникеева брала взятку?
― Вне всяких сомнений.
― Ну доктор наук все-таки, из-за денег мараться не станет.

― Хорошо. Значит, Кушакова, сын Милосердова… Третья — я думаю, дочка Смирновского, хватит им на семью одного гаража.
― Что, я? Ха-ха-ха-ха! Ну всё-таки осталась я без гаража! Я тебя, между прочим, предупреждала, чего ты высовываешься?
Впрочем, меня это мало волнует. Ты мне подарил машину, пожауйста, будь последовательным.
Я буду её ставить в твой гараж. Ты молодожен…
― Хе-хе.
― Молодожен. А с милой рай и без гаража.
― Ничего у тебя не получится, малышка.
― Да, почему же?
― Да, я лягу поперек гаража. Не переедешь же ты через родного папу.
― Эта? Эта кого хочешь переедет.
― Ха-ха-ха…

Опять Гуськов? Почему Гуськов?

― Ну и четвертый… Гуськов!
― Как? Как Гуськов? Опять Гуськов? Почему Гуськов?
― Должен же быть кто-то четвертый.

― Товарищи, предложение Аникеевой хорошее.
Значит так, двое блатных, дочка профессора и, кто там четвертый?
― Гуськов, конечно!
― Да-да, Гуськов, правильно, Гуськов! Он для этого годится! Всё!

― Толик! Ты что сегодня по географии получил? Почему у тебя джинсы опять разорваны, ты что, дрался?
― Хо-хо-хо. вы что, спятили? Какой я вам Толик?

― Толик, не груби маме!
Людочка, Людочка, доченька моя! Ну что ж ты опять не доела кашку.
В твоем возрасте обязательно надо есть овсяную кашку, чтобы была здоровая печень.

― Перестаньте паясничать, жена Гуськова.
― Неутомимая моя, перестаньте нас разыгрывать, хватит, в конце-то концов.

Гуськов, я тебя в последний раз спрашиваю, Ты почему вчера пришел после одиннадцати вечера домой, а?
Только ты мне не ври, что у тебя было собрание.
У нас же двое детей. Ты что, завел женщину? Тебе не стыдно?
Ну что ты молчишь? Что ты молчишь, тебе что, нечего сказать?

― Господи. Да она помешалась.

― Ну я, конечно, понимаю, что после всех этих забот с детьми, после этой домашней каторги я уже не такая хорошенькая, как была раньше.
Но я же не виновата! Но ведь это же твои дети! Это же наши дети!
Толик! Ну когда же ты станешь заниматься? Когда ты сядешь за уроки?

― Жуткое дело.
― Вот вы, городские, до чего вы можете человека довести.

― Разумная моя… Кроме тебя одной у меня никого нет. Не было и не будет. Я люблю тебя одну. Пожалуйста, успокойся. Пожалуйста, не нервничай. Всё будет хорошо.

― Толик, садись учить географию.
― Толик, не огорчай маму.
― Да вы что.
― А то врежем.
― Ну хорошо, папы.

― А ты, Люда, ешь кашу!
― Мама, овсяная каша — моя любимая каша.
― Гуськов, у нашей Людочки пальто совсем износилось, а девочки теперь ходят такие модные.

― Ой, господи, что это со мной? Мне что-то холодно.
― Будьте любезны.
― Спасибо.

― С тобой все в порядке. Тебя здесь никто в обиду не даст. Хочешь, я для тебя сейчас сыграю что-нибудь очень хорошее?
― Ну сыграй!

― Вы простите меня. Простите, меня, пожалуйста. Товарищи…
― Ничего.
― Товарищи, простите меня, ну пожалуйста.
― Ничего-ничего.
― Простите.

Теперь будет слово. Наконец-то

― Люди, люди! Человеки! Одумайтесь! Вон утро уже! Так мы вообще тут с ума все посходим! Заговорил…

― Чту память о моем гараже.

― Второе: переизберем правление, это два.
― Так, кажется, нас свергают.

― И третье. Давайте, кто из нас лишний, пусть все-таки решает жребий. Голосуем сразу три пункта. Кто за, прошу поднять руки.

― Я тоже за.
― Я тоже за.
― Голосуйте, голосуйте!
― Разумное решение.
― Вы что, не согласны?
― Правильно! Молодец, жених!
― Ничего не поделаешь, я из большинства.

― Понятно. Кто против? Подавляющее меньшинство.

― Так, значит нужно нарезать 30 бумажек и две из них, несчастливые, пометить, ну скажем, крестиком.
― Хорошо, но мы это сделаем без вас, ладно, многоликий вы наш. Давайте, кто пожертвует для этого торжественного случая свою шапку?
― Я!
― Спасибо.
― Согласна!
― Спасибо.

Стучат. Стучать надо громче!

― Петр Петрович!
― Несчастье! Откройте!
― О господи!
― Случилось несчастье! Откройте!
― О, господи! Неужели что-нибудь с внуком, а?
― Сейчас! Подождите! Да подождите же1

― Лидусик! Лидусик!
― Что? Что случилось, что?

― Пока ты тут заседаешь, нашу машину угнали.
― О господи, боже мой! Я-то думала, что-то с Сашенькой. Как я испугалась!
― Машина стояла, как всегда, около третьего подъезда.

― Ты в ГАИ был?
― Позвонил! Сообщил им номер нашей машины.
― Позвонил, позвонил, бежать же надо туда! Дай пальто.
― Давай одевай.

― Товарищи! Товарищи, поскольку по закону человек, не имеющий машины, не может быть членом гаражного кооператива, товарищ Аникеева автоматически выбывает, и помечать крестиком нужно только одну бумажку, товарищи.

Вовремя предать — это не предать, это предвидеть!

― Какая прелесть. Продаете, миленький мой, да?
― Неподкупная моя, вовремя предать — это не предать, это предвидеть!

― Товарищи, не надо торопиться! Машину могут найти!
― Если машина найдется, мы тут же вставим товарища Аникееву в резерв.

― Как это всё, как это все некрасиво!

― Ничего, дорогой мой, мы с вами поговорим завтра в другом месте и на другом уровне.
― Пойдем, Лидусик.
― Да что, товарищи, вы на меня накинулись? Закон есть закон, не я его писал.

― Товарищи, товарищи, вот, у всех на глазах я помечаю одну бумажку крестом.
― Вот вы увидите, что эту единственную несчастливую бумажку вытащу именно я.
― Так, приступаем к жеребьевке! Кто первый?

― Товарищи, товарищи, позвольте мне первым. У меня очень уважительная причина, а…
― Давай-давай.
― Смелее, не дождется невеста.
― Ха-ха-ха-ха, счастливая! Спасибо, спасибо, до свидания.

― Пустите, вы еще горько пожалеете обо мне.
Я добьюсь, что магистраль перенесут и она пройдет прямо по вашему участку.
А частные гаражи мы снесем, как уродующие лицо города.
И по этому месту будут мчаться автобусы и троллейбусы.
Х… Тьфу!

― Спасибо вам.
― Смотрите, она так могла попасть в глаз!

Жениха ждет невеста, остальные тянут жребий

― Пусто! Пусто!
― А-а, ой, чисто.
― Чтоб ты крестик вытянул.
― Ха-ха-ха-ха!
― Я чист.
― Конечно, чист.

― Позвольте, позвольте.
― Вот сейчас вот этому будет.
― Ну Карпухин…
― Как в очко играем.
― Правильно! Так и должно быть, потому что правда всегда на нашей стороне!

― Я боюсь.
― Давайте, смелее.
― Тьфу-тьфу-тьфу. Я боюсь.
― Ой! У меня чистая, честное слово!

По одной бумажке берите! По одной!

― У всех, у всех!
― Чистая.
― Вот пустая бумажка!
― А кто , кто же крестик-то вытянул?

― Товарищи, я не тянул.
― О, сейчас он опять голом потеряет.
― Чисто!
― Как чисто?
― Смотрите! Пожалуйста!

― Товарищи! Кто-то не тянул жребий. В шапке одна бумажка еще!
― Кто-то всё-таки не тянул!
― Товарищи! Кто не тянул жребий?

― Тяните жребий.
― Вытащите бумажку, счастливый вы наш.

Конец фильма

И ведь что интересно…

Эльдар Рязанов когда-то поучаствовал в собрании гаражно-строительного кооператива Мосфильма.

На нем как раз решался вопрос об исключении нескольких человек. Потому что через участок должна была пройти автотрасса.

Пайщики проявили себя очень затейливо. Ну, именно как в фильме. Рязанов сильно удивился. Потом задумался. Потом решил — нужно писать сценарий. Чтобы такое добро не пропало.

Вот поэтому такой точный фильм. Все это видели. все в похожем участвовали. Рязанов просто догадался перенести это на экран.

Чему как бы учит нас текст фильма «Гараж»

Иногда, если вы не можете украсть документы — можно попробовать их съесть.

Вовремя предать — это не предать, это предвидеть! Поэтому иногда главное — вовремя переметнуться. Как много возможностей открывает перед нами жизнь…

Смотрите хорошие фильмы — и будет вам счастье.
И помните: Ну нет, наклеивать ярлыки — это мы обезьянам не отдадим…

О фильме и самые-самые цитаты (Жребий — это не наш метод…)

Все цитаты (Да вы что? Как же можно меня выгонять? Я за машину Родину продал…)

Скачать цытаты с картинками! (Ключ где, паршивая моя? Pdf — 1,8 Мб)

Ссылки по теме

Гараж на Википедии.

Гараж на сайте кино-театр.ру. Сотни комментариев. Нереально доставляют.

Гараж на кинопоиске. Рецензии от почитателей.

Присмотреть на Озоне:

DVD Гараж. Жребий — это не наш метод…

Что-нибудь еще? Да, их есть у меня…

Кавказская пленница (Э, нет, торопиться не надо, торопиться не надо…)

Бриллиантовая рука (Руссо туристо — облико морале… Ферштейн?)

Даун Хаус (Человек! Виски! Мне и этому офицеру.)

Белое солнце пустыни (Господин назначил меня любимой женой!)

Звёздные войны. Империя наносит ответный удар (Оружие убери. Плохого не сделаю)

Крылья, ноги и хвосты (Эй, ты, птичка, летим со мной, там столько вкусного)

Винни-Пух и все-все-все (Сова! Открывай! Медведь пришел.)

А на посошок?..

— Как я мог сломать свой цветок любви к донне Джулии?

— Я наивная, я доверчивая. Меня легко обмануть!

— Краденая кобыла дешевле купленой!

• Кино
• Cancel