Сценарий фильма игла 1988

В двенадцать часов дня,
он вышел на улицу…
и направился в сторону вокзала.
Никто не знал, куда он идет.
И сам он тоже.
[КИНО — Звезда по имени Солнце]
Белый снег,
серый лед
На растрескавшейся земле
Одеялом лоскутным на ней
Город в дорожной петле
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет
А над городом — желтый дым
Городу две тысячи лет
Прожитых под светом звезды
по имени Солнце
И две тысячи лет — война
Война без особых причин
Война — дело молодых,
Лекарство против морщин
Красная-красная кровь:
через час — уже просто земля,
через два — на ней цветы и трава,
через три — она снова жива
И согрета лучами звезды
по имени Солнце
И мы знаем, что так было всегда,
что Судьбою больше любим,
кто живет по законам другим,
и кому умирать молодым
Он не помнит слова «да» и слова «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен,
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это — сон
И упасть опаленным звездой
по имени Солнце
Алё?
Алё?
Динка?
Ничего не слышно.
Из Москвы.
Да. Отец в Москву не собирается?
Ага. Слушай, монетки кончаются.
Алё?
Алё-ё?
Ну, пока. Пока, целую.
Пока. Пока.
а теперь мы предлагаем вам одну печальную историю
но не забывайте при этом обратить внимание
на употребление времен
[звонит звонок]
Кто там? Чего надо?
Спартак дома?
Нету вашего Спартака, чего трезвонишь ходишь?
Ходют тут целыми днями, хулиганы. Весь подъезд загадили.
Натопчут, накурят. Ну-ка, давай отсюда! Давай, иди-иди!
Ишь чего, давай! Нет, ты давай, пешком иди, а то нагадишь мне тут!
а сейчас нам хотелось бы познакомить вас
с другим молодым человеком у которого много неприятностей
потому что он всегда и всюду
[сигналы точного времени]
Где Спартак?
Не знаю. Где-то по этажам шляется.
А ты кто?
Может, передать чего?
А ну-ка, быстренько — давай в элеваторную!
Давление проверить надо. Слышь?
Ну чего, оглох, что ли?
[напевает себе под нос]
[окликнул свистом]

— Спартак?
— А?
Я давно хотел тебе сказать,
люди в мире разделяются на две категории:
одни — сидят на трубах, а другим — нужны деньги.
На трубе сидишь ты.
На.
Денег-то у меня нет.
Ты где пропадал? Я тебя искал.
Везде, везде искал столько времени.
А теперь у меня денег нет.
Давай завтра, в «Парламенте» — что-нибудь придумаем.

— Во сколько?
— В 7:37.
[напевает] А где то сердце, что полюбит…
другой случай
нам необходимо встретить одну очаровательную девушку

— Вон она, там.
— Спасибо.
[выстрелы]
Дина!
С приездом.
Всё стреляешь?
Стреляю.
Слушай, мне жить негде. У вас нельзя, на даче?
Пару дней.
А дачи нет — папа умер, и продала.
Извини.
Ничего. Я уже привыкла.
[выстрелы]
А тебе действительно негде жить?
Да.
Только двери никому не открывай и к телефону не подходи.
[брелок играет

Страна: СССР

Жанр: драма, криминал, артхаус

Год производства: 1988

Режиссёр: Рашид Нугманов

Актёры: Виктор Цой, Пётр Мамонов, Александр Баширов, Марина Смирнова

Виктор Цой — фигура воистину культовая. Всё, что связано с этим человеком, приобретает такой же статус. Конечно, единственный полнометражный фильм, в котором снялся музыкант, тоже стал объектом повышенного внимания со стороны поклонников. Смысл фильма «Игла» с Цоем — до сих пор предмет активных обсуждений и споров.

История создания

Сценарий для фильма «Игла» написали казахские кинематографисты Бахыт Калибаев и Александр Баранов. Для съёмок был приглашён режиссёр, который учился вместе с ними во ВГИКе на несколько курсов младше. Начался подготовительный период, в течение которого тот должен был подготовить и согласовать свою переработанную версию сценария. Однако киношники не нашли общий язык и режиссёр покинул проект. К этому времени на производство были потрачены немалые средства: съёмочная группа была готова, но простаивала — деньги уходили впустую.

Нужно было срочно спасать фильм. На подмогу сценаристы вызвали своего земляка Рашида Нугманова. К тому времени он снял дебютную полудокументальную короткометражку «Йя-Хха», в которой снялись ленинградские рок-музыканты: Борис Гребенщиков, Константин Кинчев, Майк Науменко, Виктор Цой. Последний показался Нугманову очень киногеничным. Поэтому когда режиссёра попросили заняться съёмками «Иглы», он поставил условие: в главной роли должен быть именно Цой. Вторым условием было участие в качестве оператора брата Рашида — Мурата Нугманова.

Рашид Нугманов ещё до приглашения на съёмки «Иглы» обсуждал с Виктором Цоем идею другого фильма — «Король Брода», посвящённого алма-атинским стилягам шестидесятых. Главным героем должен был стать Моро — по словам режиссёра, легендарная в его родном городе личность. Цой уже согласился на эту роль, но тут подвернулась «Игла». Так что режиссёр и музыкант решили перенести уже проработанного персонажа в этот фильм.

Во время съёмок Нугманов просил Цоя вести себя естественно, ни в кого не перевоплощаясь. Так что, по сути, Виктор играл самого себя. В этом создатели видели схожесть с амплуа актёров Брюса Ли и Джеймса Дина, которые были в кадре просто собой.

Другой рок-музыкант Пётр Мамонов сыграл в «Игле» злодея — доктора Артура. Для него это был дебют в кино. Александр Баширов, исполнитель роли бандита Спартака, не был на момент съёмок профессиональным актёром — он учился на параллельном с Нугмановым режиссёрском курсе во ВГИКе.

Исполнительница роли Дины Марина Смирнова была девушкой гитариста группы «Кино» Юрия Каспаряна (именно про неё песня «Когда твоя девушка больна»). Все остальные актёры в фильме, в основном жители Алма-Аты, также были любителями. Даже бандитов-наркоманов играли настоящие пациенты местного наркологического диспансера. Актёры почти не руководствовались текстом на съёмках, многие сцены были импровизацией. Обсуждение происходило в тёплой дружеской обстановке за чаем.

Содержание первоначального сценария вообще достаточно сильно пострадало. Рашид Нугманов вырезал из него множество моментов, дающих объяснение мотивов персонажей, их биографии, характеристики. Остался лишь основной сюжет про загадочного Моро, который вернулся в Алма-Ату, чтобы вернуть долг, но вынужден был спасать подругу от наркомании и бороться с бандитами.

Рашид Нугманов, снимая фильм, вдохновлялся работами Сергея Соловьёва (своего преподавателя — режиссёра не менее культовой картины «Асса»), а также Жана-Люка Годара и Микеланджело Антониони.

Виктор Цой — автор большей части саундтрека картины: в фильме звучат не только песни «Кино», но и его инструментальные композиции.

Режиссёр ожидал, что из-за сцен с употреблением наркотиков и других неоднозначных моментов «Игла» окажется на полке — он изначально готовился распространять фильм самостоятельно. Но благодаря политике гласности картину пустили в прокат, где она пользовалась большим успехом. А Виктор Цой был признан актёром года по версии журнала «Советский экран».

В 2010 году в фильм добавили несколько новых сцен, его перемонтировали и выпустили под названием «Игла Remix». Благодаря этому появилась предыстория Моро, а финал получился более однозначным. Позже вышла версия «Иглы» 2018 года — это оригинальный, но отреставрированный фильм.

О чём фильм

Моро приезжает из Ленинграда в родную Алма-Ату. Он разыскивает своего знакомого по имени Спартак, который задолжал ему немалую сумму. Вернуть деньги не получается — вместо этого герой сталкивается с другими бандитами и снова выручает непутёвого Спартака.

Моро останавливается у старой подруги Дины. Он видит, что квартира превратилась в место сбыта наркотиков, осуществляемого под руководством некого доктора Артура, а сама Дина плотно «подсела на иглу». Моро увозит её к высохшему Аральскому морю. Там Дина испытывает «ломку», но постепенно избавляется от зависимости.

Герои возвращаются в Алма-Ату. В квартиру наведывается доктор Артур. Он подставляет Моро перед подельниками, делая вид, что тот забрал ампулы.

Моро безуспешно пытается вернуть деньги у Спартака. По пути домой на него нападают бандиты-наркоманы, которые думают, что он украл ампулы. Но Моро справляется с ними. Вернувшись к Дине, он видит, что та снова «на игле». Тогда герой идёт разбираться с доктором Артуром, который уверяет, что он ни в чём не виноват, ведь наркоманы сами требуют дозу, и предлагает справляться с бедой сообща. Моро уходит ни с чем.

Мы видим героя, шагающего по заснеженной аллее. К нему подходит человек, просит дать прикурить и наносит ножевые ранения. Капает кровь, но Моро встаёт и идёт дальше.

Расшифровка сюжета

В фильме нет объяснения того, кто такой Моро, какие у него дела с местными бандитами. В «Игле Remix» режиссёр дал довольно развёрнутую предысторию. Из монолога Спартака в новом эпизоде мы узнаём, что он бывший одноклассник Моро. Деньги же были обещаны за участие в боях без правил, которые сорвались благодаря вмешательству ОМОНа.

В конце новой версии фильма оказывается, что Спартак — фокусник, у него огромный бункер с награбленным и девушкой, заточённой, словно птица в клетке, и играющей там на пиле. Но всё-таки ремикс, добавляя новые трактовки в оригинал, представляет собой, по сути, уже другой фильм, возможно, с немного другим смыслом. Да и выглядит это больше как фантазия на заданную тему, чем попытка углубить содержание первого фильма. Одно то, что Моро в ремиксе — это и есть Цой, сочиняющий и исполняющий свои песни, говорит о многом.

Рашид Нугманов осознанно сделал в оригинальном фильме Моро загадочным героем-одиночкой, смелым, боевым, иногда наглым, но не подлым и не ожидающим подлости от других. Он с лёгкостью раскидывает толпы бандитов, но принимает коварно нанесённый исподтишка удар ножом в живот. С напором пытается добиться возврата долга от Спартака, но не мстит, когда не получает обещанного. Придя к Артуру, он также оставляет его целым и невредимым.

Скорее всего, Моро совсем не прост, и с бандитами у него были общие тёмные дела. На это намекают и слова сборщика конопли, адресованные к нему: «Ты меня не узнал?». Вероятно, это штрихи, оставшиеся от стёртой биографии героя из предыдущих версий сценария. Тот же персонаж, которого мы увидели, — это такой супергерой, спасающий свою девушку и бросающий вызов мафии.

Оставив от ранних версий сюжета только его канву, Нугманов наполнил картину различными элементами артхауса: интересными и многозначительными кадрами, актёрской импровизацией, художественными приёмами на монтаже. Сюда относятся и долгие пейзажные зарисовки, и звучащие в фильме нарезки радиоэфира («… в двенадцать часов дня он вышел на улицу и направился в сторону вокзала…»), и вставки из телевизионных программ, и пламенная речь Спартака.

Всё это заставляет искать зрителей скрытый смысл, но в действительности, кроме чисто художественного эффекта, добавляющего особенной атмосферы, больше ничего в себе не несёт. Точнее, каждый штрих — это лишь небольшое дополнение к другому. Например, перекати-поле в кадре подчёркивает характер героя-одиночки Моро. Корабль в пустыне и фраза героя «А где же команда?» несут ту же функцию. Маска Дины, её искажённая речь, когда она рассказывает про свою жизнь — намёк на то, что наркотики сильно изменили её.

В интернете полно рецензий, где каждый такой элемент подвергается детальному разбору, на основе чего делаются далеко идущие выводы. Некоторые зрители видят тайный смысл в именах персонажей (Моро: итальянское «moro» – тёмный, смуглый; Спартак — раб, возглавивший восстание и т. д.). Кто-то ищет схожесть фильма с сюжетами сказок: лысоватый доктор Артур, например, прекрасно подходит на роль Кощея, чью иглу в конце, чтобы убить злодея, должен сломать добрый молодец.

Но разрозненные элементы никак не собираются в единую картину с глубоким смыслом, зато прекрасно создают нужное ощущение — каждый в своём эпизоде.

На вопрос же «О чём всё-таки «Игла»?» можно ответить однозначно: о вреде наркотиков. «Игла» погубила Дину — даже благородный, дерзкий, сильный, добрый и смелый Моро не смог её спасти. Основная сюжетная линия посвящена именно этому. Побочные же — либо описывают мир, окружающий героя, либо его самого.

Сейчас фильм с подобным сюжетом никого не удивит. Даже слоган «Наркомафия вынесла смертный приговор» звучит спустя тридцать с лишним лет как-то по-детски. Но в своё время «Игла» стала настоящим прорывом: чуть ли не впервые со зрителем откровенно заговорили о такой проблеме.

Но культовым фильм делает не это, а фигура самого Виктора Цоя, который смотрится в кадре очень органично и как бы передаёт привет своим поклонникам из такого близкого и такого далёкого прошлого.

Читайте также: В чем смысл песен Виктор Цоя.

Смысл концовки

Концовка «Иглы» логично завершает сюжетную линию Моро. Он не спас Дину и не справился с наркомафией, которая нанесла ему подлый удар. Будь всё иначе, фильм действительно стал бы похож на сказку, добрую, но не реалистичную.

Герой остался самим собой, не стал лучше или хуже. Это идёт вразрез с правилами жанрового кинематографа, где персонажи по ходу действия обязательно должны меняться — желательно, в положительную сторону. Но это не типичная криминальная драма. Артхауса здесь всё-таки больше.

Может показаться, что смысл концовки фильма «Игла» может быть связан с ответом на вопрос: выжил ли Моро? Но ответ не меняет сути: если герой мёртв — наркомафия победила, если нет — тоже.

Объяснение концовки в плане дальнейшей судьбы героя не даётся в самом фильме. Нам показывают открытый финал и будто говорят: «вот так всё случилось». Но если обратиться к интервью Рашида Нугманова, то можно узнать: Моро выжил.

Дело в том, что планировалось минимум два фильма о дальнейших похождениях этого героя.

В одном он должен был спасать цирковую династию лилипутов от бандитов, в другом — девочку по имени Алиса в охваченном новой гражданской войной почти постапокалиптическом Ленинграде. Второй фильм должен был стать совместным с кинематографистами США блокбастером с именитыми голливудскими актёрами, но после смерти Виктора Цоя и распада СССР проект заглох. Первый же был снят с немного изменённым сюжетом и другими персонажами и вышел в 1993 году под названием «Дикий восток».

В «Игле Remix» последние эпизоды перемонтированы и позволяют дать однозначный ответ: Моро выжил. Дело в том, что сцена его встречи с доктором Артуром в бассейне идёт в отличие от оригинала уже после сцены нападения в заснеженном парке. Но ремикс всё же лучше всё лучше воспринимать как отдельный фильм — некую альтернативную реальность.

From Wikipedia, the free encyclopedia

The Needle
English theatrical release poster
Directed by	Rashid Nugmanov
Written by	Aleksandr Baranov Bakhyt Kilibayev
Produced by	Kazakhfilm
Starring	Viktor Tsoi Marina Smirnova Pyotr Mamonov Aleksandr Bashirov
Music by	Viktor Tsoi
Release date	September 16, 1988
Running time	81 min.
Country	Soviet Union
Language	Russian

The Needle (Russian: Игла, romanized: Igla) is a 1988 Soviet thriller film. It stars rock musicians Viktor Tsoi (Kino) and Pyotr Mamonov (Zvuki Mu). The film premiered on 16 September 1988 in Almaty and in February 1989 in Moscow.

The Needle is known for being one of the first Kazakh new wave films, and was one of the most watched films in the Soviet Union in 1989.^[1]

Plot[edit]

An enigmatic drifter known as Moro arrives in Alma-Ata to extract a debt from a lowly criminal known as Spartak. He tracks down his ex-girlfriend, Dina, who lets him stay in her apartment. Meeting his debtor in a cafe called «Parliament», Moro learns that Spartak also owes money to a lot of other people. Later, he finds out that Dina’s employer, the surgeon Artur, is supplying her with drugs and using her apartment to store morphine. In an attempt to help Dina, Moro takes her away to the Aral Sea, which they had visited together years before. The sea is by this time a barren wasteland. Moro conceals the ampules of morphine to which Dina is addicted, and after a few weeks in withdrawal she appears to be cured, but her habit returns when they return to the city. Almost desperate, Moro confronts the drug dealers, sees Spartak go into a state of hysteria, and turns Artur’s people against him. The film ends as Moro is stabbed by one of Artur’s thugs in a snowy street as he walks home to Dina. The ending is ambiguous, with Moro’s ultimate fate unknown.

Main cast[edit]

• Viktor Tsoi as Moro
• Marina Smirnova as Dina
• Aleksandr Bashirov as Spartak
• Pyotr Mamonov as Artur Yusupovich
• Archimedes Iskakov as Archimedes

Production[edit]

The film was commissioned by state-backed studio Kazakhfilm, following the political and social reforms of Perestroika. Nugmanov agreed to direct the film on the condition that he could choose the cast and edit the script at his will. Nugamov cast close friend Viktor Tsoi as the protagonist Moro, a character they had both been developing over their studies at the Gerasimov Institute of Cinematography in Moscow. Tsoi had previously played himself in the epilogue of 1987 crime film Assa.^[2][3] On directing The Needle, Nugamov said:

«I tried to free the film (scenes, dialogues, plot) as much as possible from any symbolism, to make it like an empty vessel that each viewer could fill with their own interpretation.»^[3]

Principal photography took place across the Kazakh SSR.^[2] The ship that Moro and Dina find in the Aral Sea is a research vessel named Гидролог, or Hydrolog.

Tsoi was apparently dissatisfied with the rudeness of his character in the hospital scene. He objected to the phrase «Он тебя трахает?» («He fucks you?») and suggested removing it.^[3]

The final scene where Moro was stabbed was filmed on a street named Tulebaev (Тулебаева) in Almaty. Nugmanov claimed in an interview on Closed Screening [ru] that Moro survived the final scene, claiming a series of films about Moro were being planned.^{[citation needed]}

Legacy[edit]

Alongside Assa in 1987, The Needle, released in the age of Perestroika, helped to bring Viktor Tsoi and Kino into mainstream popularity across the USSR, as well as attracting international attention. The band would go on to play before a crowd of 70,000 at a concert in Moscow’s Luzhniki Stadium on 24 June 1990, shortly before Tsoi was killed in a car accident in Latvia.^[4]

The Needle helped to bring about the era of Kazakh new wave cinema, with films produced in Kazakhstan during this period including Nugamov’s 1993 film The Wild East. Originally, this was planned to feature Tsoi again as Moro, with a Japanese studio offering to help fund the production, however Tsoi’s death in 1990 forced Nugamov to heavily rewrite the script.^[2]

The site of the final scene along Tulebaev street in Almaty has become one of many memorials for Viktor Tsoi. In 2017, an avenue dedicated to the film was opened and metal plaques with lyrics from Tsoi’s songs were laid on a stone-tiled walkway.^[5] A statue of Tsoi was later unveiled on the avenue on June 21, 2018.^[6]

The Needle: Remix (2010)[edit]

In 2009, Rashid Nugmanov began work a new edit of The Needle that expanded on the plot of the original, entitled The Needle: Remix (Russian: Игла: Ремикс, romanized: Igla: Remiks).^[7] This edit was released on 16 September 2010. According to Nugmanov this was done in part to acknowledge the 20th anniversary of Tsoi’s passing and to also ensure that the film was available at the highest possible quality. The rough cut of the original film was over two hours long, but the unused footage had already been destroyed at Kazakhfilm.^[8] CGI studio Doping-Pong created new scenes starring Tsoi, as Nugmanov disliked the idea of ​​filming the scenes with a stand-in actor. Nugmanov also convinced the former members of Kino to create new pieces of music for the film.^[8]

Unlike the original, where it is not clear whether Tsoi’s character survived after being wounded at the end of the film, in the «Needle Remix» he is shown to survive. Of this change, Nugmanov commented:

[When making the original film] I set a condition for the studio: I will be free to handle the script, because non-professional actors will not be able to play it as written. In return, they gave me a condition: in the final, Moro dies unambiguously. And yet, Victor and I were not satisfied with such a finale, and we decided that, having been stabbed, Moro would rise from his knees and move on. Whether he survives or not is up to the audience. By the way, there is a hospital nearby, in which Moro could well have been pumped out. And if now I kill the hero in the remix, then I will indirectly come to terms with the fact that Tsoi is gone.»^[8]

See also[edit]

• A star called the Sun
• The Needle: Remix

References[edit]

External links[edit]

• Igla at IMDb
• The Needle at AllMovie

From Wikipedia, the free encyclopedia

The Needle
English theatrical release poster
Directed by	Rashid Nugmanov
Written by	Aleksandr Baranov Bakhyt Kilibayev
Produced by	Kazakhfilm
Starring	Viktor Tsoi Marina Smirnova Pyotr Mamonov Aleksandr Bashirov
Music by	Viktor Tsoi
Release date	September 16, 1988
Running time	81 min.
Country	Soviet Union
Language	Russian

The Needle (Russian: Игла, romanized: Igla) is a 1988 Soviet thriller film. It stars rock musicians Viktor Tsoi (Kino) and Pyotr Mamonov (Zvuki Mu). The film premiered on 16 September 1988 in Almaty and in February 1989 in Moscow.

The Needle is known for being one of the first Kazakh new wave films, and was one of the most watched films in the Soviet Union in 1989.^[1]

Plot[edit]

An enigmatic drifter known as Moro arrives in Alma-Ata to extract a debt from a lowly criminal known as Spartak. He tracks down his ex-girlfriend, Dina, who lets him stay in her apartment. Meeting his debtor in a cafe called «Parliament», Moro learns that Spartak also owes money to a lot of other people. Later, he finds out that Dina’s employer, the surgeon Artur, is supplying her with drugs and using her apartment to store morphine. In an attempt to help Dina, Moro takes her away to the Aral Sea, which they had visited together years before. The sea is by this time a barren wasteland. Moro conceals the ampules of morphine to which Dina is addicted, and after a few weeks in withdrawal she appears to be cured, but her habit returns when they return to the city. Almost desperate, Moro confronts the drug dealers, sees Spartak go into a state of hysteria, and turns Artur’s people against him. The film ends as Moro is stabbed by one of Artur’s thugs in a snowy street as he walks home to Dina. The ending is ambiguous, with Moro’s ultimate fate unknown.

Main cast[edit]

• Viktor Tsoi as Moro
• Marina Smirnova as Dina
• Aleksandr Bashirov as Spartak
• Pyotr Mamonov as Artur Yusupovich
• Archimedes Iskakov as Archimedes

Production[edit]

The film was commissioned by state-backed studio Kazakhfilm, following the political and social reforms of Perestroika. Nugmanov agreed to direct the film on the condition that he could choose the cast and edit the script at his will. Nugamov cast close friend Viktor Tsoi as the protagonist Moro, a character they had both been developing over their studies at the Gerasimov Institute of Cinematography in Moscow. Tsoi had previously played himself in the epilogue of 1987 crime film Assa.^[2][3] On directing The Needle, Nugamov said:

«I tried to free the film (scenes, dialogues, plot) as much as possible from any symbolism, to make it like an empty vessel that each viewer could fill with their own interpretation.»^[3]

Principal photography took place across the Kazakh SSR.^[2] The ship that Moro and Dina find in the Aral Sea is a research vessel named Гидролог, or Hydrolog.

Tsoi was apparently dissatisfied with the rudeness of his character in the hospital scene. He objected to the phrase «Он тебя трахает?» («He fucks you?») and suggested removing it.^[3]

The final scene where Moro was stabbed was filmed on a street named Tulebaev (Тулебаева) in Almaty. Nugmanov claimed in an interview on Closed Screening [ru] that Moro survived the final scene, claiming a series of films about Moro were being planned.^{[citation needed]}

Legacy[edit]

Alongside Assa in 1987, The Needle, released in the age of Perestroika, helped to bring Viktor Tsoi and Kino into mainstream popularity across the USSR, as well as attracting international attention. The band would go on to play before a crowd of 70,000 at a concert in Moscow’s Luzhniki Stadium on 24 June 1990, shortly before Tsoi was killed in a car accident in Latvia.^[4]

The Needle helped to bring about the era of Kazakh new wave cinema, with films produced in Kazakhstan during this period including Nugamov’s 1993 film The Wild East. Originally, this was planned to feature Tsoi again as Moro, with a Japanese studio offering to help fund the production, however Tsoi’s death in 1990 forced Nugamov to heavily rewrite the script.^[2]

The site of the final scene along Tulebaev street in Almaty has become one of many memorials for Viktor Tsoi. In 2017, an avenue dedicated to the film was opened and metal plaques with lyrics from Tsoi’s songs were laid on a stone-tiled walkway.^[5] A statue of Tsoi was later unveiled on the avenue on June 21, 2018.^[6]

The Needle: Remix (2010)[edit]

In 2009, Rashid Nugmanov began work a new edit of The Needle that expanded on the plot of the original, entitled The Needle: Remix (Russian: Игла: Ремикс, romanized: Igla: Remiks).^[7] This edit was released on 16 September 2010. According to Nugmanov this was done in part to acknowledge the 20th anniversary of Tsoi’s passing and to also ensure that the film was available at the highest possible quality. The rough cut of the original film was over two hours long, but the unused footage had already been destroyed at Kazakhfilm.^[8] CGI studio Doping-Pong created new scenes starring Tsoi, as Nugmanov disliked the idea of ​​filming the scenes with a stand-in actor. Nugmanov also convinced the former members of Kino to create new pieces of music for the film.^[8]

Unlike the original, where it is not clear whether Tsoi’s character survived after being wounded at the end of the film, in the «Needle Remix» he is shown to survive. Of this change, Nugmanov commented:

[When making the original film] I set a condition for the studio: I will be free to handle the script, because non-professional actors will not be able to play it as written. In return, they gave me a condition: in the final, Moro dies unambiguously. And yet, Victor and I were not satisfied with such a finale, and we decided that, having been stabbed, Moro would rise from his knees and move on. Whether he survives or not is up to the audience. By the way, there is a hospital nearby, in which Moro could well have been pumped out. And if now I kill the hero in the remix, then I will indirectly come to terms with the fact that Tsoi is gone.»^[8]

See also[edit]

• A star called the Sun
• The Needle: Remix

References[edit]

External links[edit]

• Igla at IMDb
• The Needle at AllMovie

В контексте Перестройки ореол «Иглы» был отчетливо романтическим: о герое-одиночке в экзотическом краю, о больной любви и смерти, о наркотическом проклятии, музыке и криминале, о своеволии, подрывающем гнилую систему. Спустя более четверти века «перестроечный» дух, кажется, почти растворился, пресловутая атмосфера «перемен» испарилась, и картина читается как народная сказка. Не романтическая новелла в духе Гофмана, в которой герой прыгает из реального мира в фантастических за своей раздвоенной возлюбленной, а фольклорная, ритуальная, где герои и обстоятельства четко разделены на «своих» и «чужих». Это разделение Рашид Нугманов подчеркивает гротескно: русские и казахские актеры, рок-музыка и номенклатурная речь, город и пустыня.

Где правда: в снежном лесу или среди песчаных холмов? Кто победит озеро или море? Моро (Виктор Цой) приезжает домой, в Алма-Ату. В этом мире он чужой, по крайней мере, теперь. Имена героев — древние, говорящие. Слово «моро» связано с вороной мастью лошади, с маврами (французское «moreau», итальянское «moro»). Спартак, должник главного героя (Александр Баширов), напоминает о римском рабе-смертнике, возглавившем восстание: вначале тщедушный и загнанный, позже он встанет на железную бочку и начнет рассуждать о свободе и равенстве. Возлюбленная Моро Дина (Марина Смирнова), стройная и ловкая, словно богиня охоты Диана — она прекрасно стреляет из пистолета в тире и врачует раны: охота пуще неволи. Сказочная страна зовется Алматы: с казахского — «яблоневый сад». «Домой» Моро приехал, но к родителям не поспешил: блудный сын, Иванушка-дурачок. Он вернулся с холодного Севера к Южному морю. Он смотрит на солнце — в сторону правды. Зачем приехал? Забрать причитающееся у Спартака или раздобыть «алматы» — молодильные яблочки. Рашид Нугманов, как-то отвечая на вопросы зрителей, рассказал, что Моро — герой так и неснятого «Короля Брода», легендарный, утонувший при весьма странных обстоятельствах. Это сценарий о 1960-х, «воспоминания „бродовских“ об алма-атинской жизни».

Интонация фильма фольклорная, и «рассказчиков» истории с традиционными «сказочными» формулами достаточно: рифовая музыка Цоя, изящный французский и ласковый немецкий с пластинок-самоучителей, кошачий крик из подворотни, птичий щебет в больнице, волшебные речи из радио, телефона, телевизора — из неоткуда, гусляры и вокализ, интертитры великого немого и прочее, прочее. Все эти «голоса» управляют сюжетом, дают характеристики героям. Таинственное закадровое «в двенадцать часов дня он вышел на улицу и направился в сторону вокзала. Никто не знал, куда он идёт. И сам он тоже» переходит в балладу о «Звезде по имени Солнце». Герой зажигает огниво, свет которого превращается в закатно-рассветное солнце в перспективе Дороги (пусть и железной). Реплика из телефильма «Хочешь, я убью его, мне ведь больше десяти лет не дадут…» сменяется знаменитой «She’s got it» из «Venus» Shocking Blue, а затем заставкой программы «Время» — это полифония предваряет любовную истории Моро и Дины.

Один из важных элементов сказочного сюжета — «добывание невесты», которую похитили, держат в плену, ради которой герой должен выполнить немыслимые поручения антагониста. Возлюбленная Моро, Дина, действительно в «неволе», однако неволя эта необычная: пока Моро был «за тридевять земель», она стала наркоманкой, дом превратился в притон наркодиллеров. Дина, подобно сказочным героиням, сирота, её некому защитить. Освободить и защитить Дину предстоит Моро. Есть в фольклорных текстах мотив «стирки рубашки» и «чесания волос», он иллюстрирует отношения мачехи и приемного ребенка. В фильме Дина плохо справляется с домашним хозяйством, все хлопоты берет на себя Моро: он чистит посуду песком, разжигает огонь, стирает и развешивает бельё.

В камине (который Дина запрещает топить, ведь можно сжечь «шкуру Царевны-лягушки») Моро находит гидрохлорид морфина. Это зелье в фильме Рашида Нугманова играет особую роль. В сказочных сюжетах волшебное снадобье необходимо, чтобы изменить физическое состояние героев: дать силу или умертвить; этой же функцией обладает «острый предмет»: булавка, веретено, игла. Здесь и кончается «сказочная» условность фильма с четкими границами Добра и Зла, Жизни и Смерти, Своих и Чужих. Моро должен вернуть героиню: отнять от одного мира и забрать в свой. Однако «своего» мира у Моро нет. Он человек из ниоткуда.

Моро — герой Дининого детства. Но детство кончилось со смертью отца. Моро — алматинец, вернувшийся из Ленинграда. Вероятно, в Ленинград вход заказан. Моро — романтический герой. Но его ржавый корабль застрял посреди обмелевшего моря. Спасая Дину, Моро уничтожает все ампулы с морфином, но не трогает иглы. Игла предмет сакральный. Игла — это ключ: для мертвых — от мира живых, для живых — от мира мёртвых. Иголку клали в гроб покойнику, ее втыкали в занавеску или одежду как оберег, деверь зашивал обувь невесты перед свадьбой.

В фильме Рашид Нугманов натуралистично изображает «укол». Сказочный вредитель — мачеха, ворожея, нечистый — отсутствуют. Героиня «околдовывает» себя сама. От каких сил зла должен спасти её Моро? В дурмане Дина говорит не-своим, искаженным голосом, порой сливаясь с пестрыми звуками теле-радио-мира. Она надевает очки, поскольку боится цвета крови, или белую маску. В очках не видно глаз, маска глаза подчеркивает, по крайней мере, темные впадины в черепной коробке.
Доброе пространство у моря почти бескровно: белое, голубое, золотое. Злое пространство города кровоточиво: запекшаяся кровь подъездных стен, раненые деревянные фигурки, багровая тахта, пульсирующие огни кафе.

Однако дело не в двойственности героини, в сказочной условности она невозможна. Дело, как всегда, в оптике героя, в способе его общения с внешним миром. Он смотрит на мир сквозь игольное ушко. В маленьком круглом отверстии появляется лицо антигероя, злодея — доктора Артура (Петр Мамонов): мы видим его через дверной глазок.

Наркодилер Артур, заманивший Дину в свои преступные сети, — это и знаменитый вождь бриттов из средневековых преданий (вот он слушает Моро изнутри своего круглого стола-бассейна) и сказочный лекарь (хлопает по спине одноглазого пациента и просит надеть халат). Артур — хирург, и это он ловкими и хитрыми манипуляциями изменяет точку зрения героев. Неслучайно Моро надевает черные очки, когда приходит в больничный садик. Худощавый и лысоватый, Артур напоминает фольклорного кощея.

Происхождение слова «кощей» до конца не ясно: от тюркского ли «kоšči» — «невольник», «пленник», от славянского ли «кость». Артур, конечно, худой во всех смыслах — и тощий, и скупой, и злой. Но он, как Дина, тоже пленник, загнанный в свой бассейн — с живой или мертвой водой, а то и вовсе пустой. Есть, кстати, в фильме и другой бассейн: иссохший и грязный, с надписью «The Beatles», полный желтой листвы. В этот водоём Моро спускается за Спартаком, начинающим свой маленький бунт за свободу и независимость.

Моро не лишен и сказочного плутовства: он ловко вытягивает монетки из телефонного автомата, лихо дерется, метко стреляет, возвращается за старым должком. Поединка Добра и Зла не будет. Наивен ли Моро, романтичен ли, но битва героев начинается и заканчивается его возвышенным монологом: «От меня тут ничего не зависит. Но надо бороться. Нас теперь двое. Нам будет легче. Человек ты хороший, честный, я в этом убедился. Учти, Дину мы из этого вытащим только вдвоем».

Действительно, с кем сражаться Гамлету-Моро, с призраками, с морфическими фантомами перестроечной Алма-Аты? У Моро и меча-то нет. Он пришел за иглой. Иголка и булавка — мощные орудия, словно уменьшенные меч и булава.

В советском кино тема наркотического зелья почти табуирована. Василий Катанян и Александр Зархи избавили свою Каренину (1967) от страшной зависимости, объяснив метафизическое опустошение героини исключительно любовным конфликтом. Зато в постсоветском кинематографе эта тема раскрывается объемно и широко. Алексей Балабанов в фильме «Морфий» (2008) уходит от мистической булгаковской медицины в философию. Герой фильма Ренаты Литвиновой «Богиня: как я полюбила» (2004) профессор Михаил (Максим Суханов) после смерти жены увлечен поиском хороших тонких иголок. «Что вы себе такое колете, если не наркотики?» — спрашивает его Фаина (Рената Литвинова). В этой вселенной нет проблем с поисками живой и мёртвой воды, а вот хорошая игла — редкость. Не эту ли самую иглу ищет Моро?

В фольклорных текстах языческая традиция борется с христианской. В фильме-сказке Рашида Нугманова эта борьба тоже есть. Христианских символов в картине много. Аральское море напоминает пустыню, в которой нечистый искушал Иисуса. Дина тоже борется здесь с искушениями. Корабль — символ Церкви, собрания верующих. Однако в фильме корабль сел на мель и заржавел, словно на картине Босха «Корабль дураков». В «Слове на Пасху» Иоанна Златоуста есть обращение к Смерти:

«Смерть, где твоё жало?
Ад, где твоя победа?»

Смерть жалит, она представлена как змея, аспид, василиск. Неслучайно славяне считали иголку, найденную на дороге, застывшим искусителем рода человеческого.

Моро находит скорпиона, его-то иглы он не боится, с нечистым в образе членистоногого он справляется одним пальцем, да еще и уверенно рассказывает Дине о его истинном обличье:

«Ученые утверждают, что скорпионы — самые древние животные на земле».

Смерть кощея тоже связана с иглой: «смерть его на конце иглы, та игла в яйце, то яйцо в утке, та утка в зайце, тот заяц в сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и то дерево Кощей как свой глаз бережёт» («Царевна-лягушка»).

Ломает ли «иглу» Артура Моро? Ломает ли он «иглу» Дины?

Самое страшное для Моро — близость: он боится встречи с родителями, боится спуститься в бассейн к Артуру, разговаривает с ним с суши, свысока. В фильме есть игла, но нет нити, которая прочно бы связала Моро с возлюбленной, другом, врагом. Связь Моро с Диной, Спартаком, Артуром условная: они не сшиты и разделены.

Сказка обычно заканчивается свадьбой. Последние кадры «Иглы» — снежная зима, лесная дорога, возвращающийся назад только что убитый Моро. Смерть — как идеальная невеста, бракосочетание — как убийство: белый снег и красная кровь. Это тоже фольклорная символика. Огниво, от которого герой подкуривал в начале фильма, появляется и в конце, чтобы дать прикурить «другому».

Время сказки «Игла» четко отмерено, словно в календарно-обрядовом фольклоре: зеленоватые цифры электронного табло помещают героев в часовые прямоугольники разного размера: с 9:00 — 11:00 — 11:15 — 15:00… Разнородные промежутки времени соотносятся с разнородными пространствами. 9.00-11.00 — от вокзала до городской панорамы с высоты бетонной многоэтажки, 11.00-11.15 — от панорамы до маленького подвала.

Пространства «Иглы» также архетипичны: пещера (подвал с канализационными трубами, на которых сидит, как птица, раболепствующий Спарак), ночной сад, в который герои приходят после драки, море, которое, «аки по суху» переходят Моро и Дина, городской «царский» дом-терем Дины и глиняная «крестьянская» избушка, в которую её увозит Моро.

Когда Моро первый раз после возвращения приходит в квартиру Дины, по телевизору он видит уже сцену из будущего: как они гуляют по Аральскому морю. Фольклорные тексты вариативны. И это один из вариантов финала. Многоголосный рассказчик предлагает слушателю сразу несколько версий случившегося. Этим и объясняется стилистическая неоднородность фильма, который сегодня выглядит достаточно цельным.

В перестройку Рашид Нугманов перестраивает народную сказку. Смерть Кощея — на конце иглы, верблюды проходят сквозь игольное ушко, а Иванушка-дурачок — в Царствие Небесное. Сказка со счастливым концом?..