Сценарий фильма погребенный заживо

Детально о кинофильме «Погребенный заживо»

Комментарии режиссера. БОЛЬШОЕ И МАЛОЕ

Истории бывают большие и малые. И значение истории не зависит от необъятности ландшафта, количества персонажей или масштабности постановки. «Старик и море» — большая история? Стала бы она еще больше, добавь Хемингуэй еще с десяток рыбаков и дополнительную рыбу-меч (или даже две)? Величину истории в квадратных футах и дюймах не измерить; единственное, от чего она зависит, — сама история: интересна ли она, способна ли захватить внимание зрителя и удерживать его до конца, хочется ли нам узнать, что случится дальше – точнее, насколько нам это необходимо!

Заинтригован ли я, заворожен ли? Замечаю ли я, как летит время? Захватывает ли происходящее на экране настолько, что приходится ущипнуть себя, чтобы осознать, что на самом деле все это происходит не со мной? Если такой эффект достигнут – значит, мы имеем дело с большой, с великой историей. А если она нас не увлекает, то должного эффекта не принесут ни легионы орков, ни межзвездные флотилии, ни Красная Армия, подчиняющая себе всю планету: история так и останется малой.

Благодаря блестящему сценарию Криса Спарлинга «Погребенный заживо» стал большим фильмом. Захватывающая дух гонка со временем на полтора часа полностью удерживает наше внимание. И все это достигается исключительно за счет повествования – к помощи каких-либо других средств прибегать не приходится.

ЗАДАЧА

С технической точки зрения «Погребенный заживо» ставил перед нами сложнейшую задачу, и ключ к ее решению был только один — Хичкок. Хич показал, как снять целый фильм на лодке, находящейся в открытом море («Спасательная шлюпка»), как снять целый фильм практически без монтажных склеек («Веревка»). Когда все шестеренки драматургического механизма приведены в порядок и пригнаны друг к другу, следующий шаг – придумать фильм, создать кадры, последовательность которых захватит зрителя и заставит его смотреть фильм, не отвлекаясь ни на что. Повествовательная техника должна меняться по мере развития истории. Изменения же ритма и набора выразительных средств позволяют сохранить свежесть восприятия материала и держать зрителя прикованным к экрану.

У нас было свое золотое правило: НАРУЖУ И НА ПОВЕРХНОСТЬ ВЫХОДИТЬ НЕЛЬЗЯ.

Важнейшим доводом в пользу того, что можно с неослабевающим ни на секунду интересом следить за историей, разворачивающейся исключительно под землей, был сам сценарий. И он убедительно свидетельствовал: мы ПРОСТО ОБЯЗАНЫ оставаться под землей. Разделив повествование на две параллельные истории, позволив кислороду внешнего мира просочиться в фильм, мы бы непростительно принизили тяжесть тех мук, которые переживает наш герой (а с ним и наши зрители). Если бы камера вышла на свет (чтобы показать одинокий автоответчик в прихожей залитого утренним солнцем дома или выражение растерянности на лице телефонистки, усиленно пережевывающей жвачку в бесплодных попытках придумать, что делать с этим крайне необычным звонком), мы добились бы только того, что из большого фильма получился бы незначительный, а из первосортной работы – дешевка. В итоге мы получили бы больше квадратных футов и дюймов на съемочной площадке, но куда меньшую отдачу на каждый вложенный доллар. Отличное кино с саспенсом превратилось бы в плохой телефильм.

Зрителям нужно дать возможность прочувствовать на собственной шкуре одинокое отчаяние человека, не имеющего иного выбора, кроме как полностью довериться чистой абстракции – людям, которые могут оказаться плохими или хорошими, толстыми или худыми, теми, за кого себя выдают, или – с той же степенью вероятности — совсем не ими; голосам, которые, в конечном счете, — не более чем электронные импульсы, рассылаемые каким-то спутником, безучастным и далеким. И единственной объективной реальностью для нашего героя становится чистый ужас его клаустрофобической прямоугольной вселенной, окружающая его грозная тьма и эта эфемерная связь с неизвестным внешним миром, которая только и может стать для него спасительной соломинкой.

СЪЕМКИ ФИЛЬМА

По сравнению с этим, все остальное было для нас просто цветочками. Все, что от нас требовалось, — как можно скорее забыть о гробе и, избавившись от ощущения ограниченности в пространстве, относиться к нему как к обыкновенному месту съемок. Важно было сконцентрироваться на движении, не позволять фильму застопориться. Каждое движение героя становилось подвигом, каждая перемена позы – еще одной труднодостижимой целью, каждое решение – смелой авантюрой. Мы не могли позволить законам физики, какими мы их помнили по школьным урокам, довлеть над нами – агония Пола Конроя должна была стать долгой и мучительной. Мы погрузились в мир визуальных приемов и трюков, которые позволили бы нам рассказать о попытках похороненного заживо человека спасти себя не с позиций «житейской мудрости», а в соответствии с требованиями драматургии, обусловленной предложенными в фильме обстоятельствами, избегая повторений и постоянно наращивая визуальную мощь в соответствии с неумолимой логикой повествования. Насколько необходимы были эти грубые движения ручной камеры внутри гроба? Единственное, что от нас требовалось – понять, как это сделать правильно. Для различных целей нам сделали семь разных гробов. В ходе работы мы старались творчески переосмыслить самые изобретательные кадры Скорсезе, следовали логике спилберговских картин 70-х: никаких хромакеев, никаких игр с повышением контрастности – ничего, кроме рожденной в трудах радости съемки. Все, что вы видите, было снято вживую, без компьютерных ухищрений – от тех кадров, где камера непостижимым образом крутится вокруг нашего героя, до тех, где она опускается сверху на специальном кране. Прежде всего, мы стремились дать зрителю возможность проникнуть внутрь истерзанного сознания Пола Конроя, заставить публику ощутить влагу его пота, удушающую жару, недостаток кислорода, ранящий кожу песок, грубое дерево гроба, от которого постоянно отслаиваются щепки и отваливаются расплющенные гвозди – ржавые и страшные…

Фильм должен дать зрителям ПОЛНУЮ КАРТИНУ ФИЗИЧЕСКИХ ОЩУЩЕНИЙ, сформировать у аудитории ощущение полного погружения в происходящее на экране.

РАЙАН РЕЙНОЛДС

«Погребенный заживо» снимался быстро, и для того, чтобы напитать фильм царившей на площадке суровой энергетикой с ее четкостью и напряженностью, от актера требовалась невероятная концентрация. Приходилось снимать длинные шестиминутные кадры без склеек – и в этих условиях Райану Рейнолдсу удалось добиться предельно органичной игры, показать целую гамму самых разных чувств и эмоций, от их зарождения до финального всплеска. Объективно говоря, мы располагали самым минимальным инструментарием, однако это не следует считать недостатком. Напротив, в этих ограничениях была вся наша сила, мы занимались только самым важным. Прорабатывались мельчайшие драматические детали, и на переднем плане оказалась драма заживо погребенного героя. Райан Рейнолдс – как скрипка Страдивари; он — предел мечтаний режиссера. В нашей истории очень много неожиданных эмоциональных оттенков и поворотов: тоска, паника, отчаяние, спокойствие, смирение, насилие, отрешенность, ужас, надежда, печаль, страдание, черный юмор, ожесточение, боль, усталость… И Райан стремится к истине в каждом кадре, а его чувство времени просто феноменально. Как он это делает? Как он умудрялся находиться в оптимальной зоне освещения, одновременно крича что-то в мобильный телефон, так что мурашки бежали по коже? Как ему удавалось делать своего героя решительным и вызывающим жалость одновременно? Как он мог так интонировать, что в итоге его голос срывался ровно так, как нужно и ровно тогда, когда нужно? Никто не знает, как ему удавались все эти трюки каждый день в течение трех недель. Райан вернулся в Лос-Анджелес физически истощенным. Наверняка, ему еще пришлось объяснять американским таможенникам, почему из него сыпется песок, когда он моргает. Его самоотдача превосходит любой подвиг во имя долга. Всего 17 съемочных дней, и в каждый из них – по 25 кадров (а иногда 30 или даже 35). Как мы это сделали? Сам не знаю…

Главный герой фильма Пол Конрой приходит в себя и обнаруживает, что он погребён заживо в деревянном гробу, где постепенно заканчивается кислород. При себе у него зажигалка Zippo и мобильный телефон (Blackberry 8900). Он звонит в различные американские федеральные службы, пытаясь найти выход из положения. Из разговоров становится известно, что Пол работает шофёром в Ираке по контракту с компанией «CRT». Их колонна попала в засаду, почти всех американцев расстреляли, а Пол потерял сознание и очнулся уже в ящике.

Выясняется, что Пол был без сознания, и террористы закопали его, а теперь требуют выкуп в 5 миллионов долларов к 21:00. Пол соглашается, звонит в Государственный департамент США и сообщает о террористах. Представители Госдепа отказываются платить за него выкуп и говорят, что он может позвонить некому Дэну Бренеру — главе отдела по борьбе с захватом заложников в Ираке. Бренер соглашается помочь, но ему нужно время, чтобы выяснить телефонный номер террористов и прибыть на место.

Звонит Джабир, требующий сделать на телефон видеозапись с рассказом о своём положении и прислать её, иначе пострадает одна из пленённых коллег Конроя. Полу удаётся убедить террористов снизить сумму выкупа до 1 млн долларов, после чего он отправляет видео. Однако террористы всё равно убивают его коллегу, в качестве подтверждения прислав на Blackberry видеозапись содеянного. Вскоре после этого поверхность сотрясают взрывы, из-за чего в гроб начинает просачиваться песок. Во время нового созвона с Бренером начинает проявляться скептическое отношение Пола к действиям властей, и чиновник рассказывает об одном из немногих спасённых — 26-летнем студенте-медике Марке Уайте, который был освобождён из аналогичной ситуации три недели назад и вернулся к своей семье в США.

Террористы выкладывают видеозапись Пола на Youtube, из-за чего Дэн рассержен, однако он продолжает пытаться найти Пола. Пол звонит своей матери в дом престарелых и говорит о том, что любит её. Конрою звонит управляющий компанией «CRT», который под диктофон сообщает об увольнении его из штата ко дню похищения из-за нарушения трудового договора: возможной интрижки с той самой убитой коллегой, из-за чего в случае смерти Пола его родные ничего не получат. В новом звонке Бренер рассказывает, что похитители могли погибнуть из-за бомбёжки истребителями Ф-16.

Террорист снова звонит, требует денег и просит Пола отрезать себе палец и прислать ему это видео. Пол делает так и впадает в забытье. Затем звонит Дэн и говорит, что они уже близко и знают где он, так как об этом сообщил один из осведомителей. Из-за начавшихся боёв на поверхности песок проламывает доску гроба и начинает засыпать ящик. Пол записывает для жены и сына видео-завещание. Ему звонит его жена, он говорит, что его вот-вот достанут.

Звонит Дэн, Пол слышит по телефону, как начинают копать, однако в итоге оказывается, что откапывают не его, а ящик с трупом того самого Марка Уайта, якобы спасённого три недели назад. Пол понимает, что Дэн ошибся и от смерти не спастись. Пол пытается успокоить себя и принимает свою судьбу. Песок наполняет его гроб, и он задыхается, когда свет гаснет, а экран становится черным. Камеру полностью накрывает песком.

В фильме присутствует короткая сцена после титров, в которой зажигалка на крышке гроба освещает имя «Mark White», написанное Полом ранее.

Просто мнение: Погребеный заживо (Buried) Wolfing обзор

Похожие фильмы и сериалы

Список популярных актёров, режиссёров и сценаристов.

Погребённый заживо
Buried
Жанр	триллер, драма
Режиссёр	Родриго Кортес
Продюсер	Адриан Гуерра Питер Сафран
Автор сценария	Крис Спарлинг
В главных ролях	Райан Рейнольдс
Оператор	Эдуард Грау
Композитор	Виктор Рейс
Кинокомпания	Lionsgate Warner Bros.
Длительность	94 мин.[1]
Бюджет	менее 2 млн. $[2]
Сборы	19,1 млн. $[3]
Страна	Испания[4]  США  Франция
Язык	английский
Год	2010
IMDb	ID 1462758

«Погребённый заживо» (англ. Buried) — триллер 2010 года режиссера Родриго Кортеса с Райаном Рейнольдсом в главной роли. Действие фильма целиком происходит в закрытом пространстве — деревянном ящике под землёй, в котором находится главный герой; с остальными немногочисленными персонажами он связывается только посредством мобильного телефона.

Сюжет

Главный герой фильма Пол Конрой приходит в себя и обнаруживает, что он погребён заживо в деревянном ящике, где постепенно заканчивается кислород. При себе у него зажигалка и мобильный телефон. Он звонит в различные американские федеральные службы, пытаясь найти выход из положения.

Из разговоров становится известно, что Пол работает шофёром в Ираке по контракту с компанией «CRT». Их колонна попала в засаду, почти всех американцев расстреляли, а Пол потерял сознание и очнулся уже в ящике. Внезапно звонит некий мужчина, разговаривающий с арабским акцентом.

Выясняется, что Пол был без сознания и террористы закопали его, а теперь просят выкуп — 5 миллионов долларов в ближайшие 2 часа. Пол должен также сделать на телефон видеозапись, в которой он сообщает о своём положении, и отправить её террористам. Пол соглашается, однако звонит в Государственный Департамент США и сообщает о террористах.

Однако представители Госдепа отказываются платить за него выкуп и говорят, что он может позвонить некому Дэну Бренеру — главе отдела по борьбе с захватом заложников в Ираке. Бренер соглашается помочь, но ему нужно время, чтобы выяснить телефонный номер террористов и прибыть на место. Пол спрашивает у Бренера, многих ли он спас за время своей работы. Бренер отвечает, что немногих, и называет одно имя — студента Марка Уайта.

Террорист присылает Полу видео, в котором заложницу убивают из-за того, что за неё не заплатили выкуп. В отчаянии Конрой делает запись, о которой говорил террорист. Получив её, террористы выкладывают её на Youtube, из-за чего Дэн рассержен, однако он продолжает пытаться найти Пола. Пол звонит своей матери в дом престарелых и говорит о том, что любит её. Ему звонит управляющий компанией «CRT» и говорит, что тот уволен и никакой ответственности за его здоровье он не несёт.

Террорист снова звонит, требует денег и просит Пола отрезать себе палец и прислать ему это видео. Пол делает так и впадает в забытье. Затем звонит Дэн и говорит, что они уже близко и знают где он, так как об этом сообщил один из осведомителей. Песок сыплется в ящик, его всё больше и больше. Пол записывает для жены и сына видео-завещание. Ему звонит его жена, он говорит, что его вот-вот достанут.

Звонит Дэн, Пол слышит по телефону, как кого-то откапывают, однако в итоге оказывается, что откапывают не его, а Марка Уайта. Камеру полностью накрывает песком. Наступает тишина, в которой звучит голос Дэна: «Прости, Пол. Прости». Идут титры. В конце титров показан кадр, в котором на крышке гроба в рамочке видно имя Марка Уайта, названное Дэном и записанное Полом в ходе их разговора.

В ролях

• Райан Рейнольдс — Пол Конрой
• Стивен Тоболовски — Алан Дейвенпорт (голос по телефону)
• Саманта Мэтис — Линда Конрой (голос по телефону)
• Роберт Патерсон — Дэн Бренер (голос по телефону)
• Ивана Миньо — Памела Лутти

Вокруг фильма

Фильм снят в Барселоне за 17 дней.^[5] Было использовано 7 гробов.^[6] Премьера состоялась на кинофестивале «Сандэнс» 23 января 2010 года. В США фильм вышел в ограниченный прокат 24 сентября 2010, а широкий — 29 октября. В России премьера состоялась 14 октября 2010 года.^[7]

«Погребённый заживо» получил в основном положительные оценки кинокритиков. На Rotten Tomatoes у фильма 85 % положительных рецензий из 130.^[8] На Metacritic — 65 баллов из 100 на основе 29 обзоров.^[9] Известный кинокритик Роджер Эберт оценил фильм в 3,5 звезды из 4-х.^[10] Variety отмечает производность его фабулы от знаменитого триллера «Исчезновение» (1988).^[11]

Интересные факты

• Весь фильм играет всего один актёр
• Саманта Мэтис, которая озвучивает жену Пола Конроя, в 1990 году снялась в фильме «83 часа до рассвета», в котором она была похоронена заживо.^[6]
• Продакт-плейсмент: марка телефона Пола — BlackBerry, марка зажигалки — Zippo, марка часов — Hamilton Khaki Officer Auto — H70615733.
• Детям до 17 лет просмотр не желателен.

Примечания

Ссылки

• Погребённый заживо  (англ.) на сайте Internet Movie Database
• Погребённый заживо (англ.) на сайте Rotten Tomatoes

Пол Конрой, американский водитель в Ираке, приходит в себя в гробу и пытается оттуда выбраться с помощью разряжающегося мобильного телефона, фонарика, каких-то светящихся палок и зажигалки. Все, что можно было бы сказать о сюжете сверх этого, подпадает под определение «спойлер».

После целого десятилетия, когда фильмы с бюджетом менее 100 миллионов снимали, кажется, только бомжи, все громче заявляет о себе тенденция делать кино «на коленке».

Оказывается, эпическому размаху, конным массовкам и гигабайтам дорогущей компьютерной графики вполне можно противопоставить такие устаревшие было понятия, как «оригинальность идеи» и «жесткая драматургия». Удачные образцы подобного подхода вроде «Паранормального явления» не только радуют нестандартностью, но и окупаются в десятки и сотни раз. Пример же испанца Родриго Кортеса прекрасно показывает, насколько сложно подобные проекты осуществлять.

Берем хичкоковское единство времени («Веревка» /Rope/ (1948)) и совершенно невероятное единство места (уютный гробик метр на два). В смелости замыслу не откажешь: фактически, зрителю предложено полтора часа наблюдать за сложными взаимоотношениями мужчины и его телефона.

Однако «Погребенный…» — не только эксперимент из серии «как снять интересное кино с мужиком в гробу», но и рефлексия на тему Иракской войны. Правда, в отличие от «Повелителя бури» Бигелоу или «Отредактировано» Де Пальмы, Ирака тут никакого нет. Есть песок, который сыпется сквозь щели между досками, и плохой английский в телефонной трубке. Тем не менее, до патологии ограничив себя во времени и пространстве, Кортес расскажет, если не о войне, то о человеке на войне больше многих.

В поисках выкупа за свою голову задыхающийся герой Рейнольдса будет беседовать с вежливыми консультантами чрезвычайных служб вроде «911», слушать приветливые мелодии их автоответчиков и периодически связываться с родственниками, которые либо слишком заняты, либо обижены тоном звонящего. «Надо же, какой козел, даже не поинтересовался, как у меня дела!» Едва ли в кино кто-то проводил столь осязаемую грань между человеком, попавшим в беду, и обывателем, мирно попивающим кофе. Картина ставит массу неблагодарных вопросов из серии «А как бы поступил ты?» В каком-то смысле «Погребенный…» — фильм-размышление. Но если в аристократическом артхаусе, вроде фильмов Кшиштофа Кесьлевского, наслаждавшийся собственной избранностью зритель рефлексировал под мерные звуки симфонической музыки, здесь вам придется решать вечные вопросы под неприятный рокот учащенного дыхания и истерические безадресные матюги отчаявшегося человека.

Ключевое отличие Кортеса от других киноантропологов, вроде Триера или Ханеке, состоит в том, что, забравшись со скальпелем по локоть в самое сокровенное, он и не думает прикрываться белоснежным халатом из сложных культурных пластов. Даже законченный теолог при всем желании не сможет прочитать в образе змеи, некстати заглянувшей к скучающему герою на огонек, отсылку к библейским, конфуцианским или каким-нибудь там шумерским константам. Подотряд: пресмыкающиеся, отряд: чешуйчатые, одна штука, все. Посадив человечка в деревянный коробок, режиссер подходит к задаче с точки зрения не столько философа, сколько биолога: с холодным любопытством изучая его простейшие реакции, периодически одаривая надеждой и снова отнимая ее. Объект реагирует, копошится, переживает, а исследователь бесстрастно записывает показания. У аудитории есть прекрасный шанс узнать о себе много нового, если, конечно, не испугаться.