Сценарий фильма принцесса на бобах

«Принцесса на бобах»

Автор сценария М.Мареева
Режиссер В.Новак
Оператор В.Крутин
Художник В.Гидулянов
Композитор Ш.Каллош
В ролях: Е.Сафонова, С.Жигунов, А.Назарова, В.Конкин
Одесская киностудия, киностудия «Шанс» при участии компании «ТВ Центр»
Украина — Россия
1997

В одном из интервью после премьеры актриса Елена Сафонова призналась, что не слишком стремилась сняться в этом фильме: сценарий ей не нравился, казался ничего не обещающим. Лишь на съемочной площадке сомнения звезды рассеялись, и теперь она очень довольна «Принцессой на бобах».

Высоко ценя актрису вообще и эту ее работу в частности, позволю все же с госпожей Сафоновой не согласиться. Главное, основное, определяющее достоинство картины — сценарий Марины Мареевой.

Чуть больше года прошло с того момента, как Сергей Соловьев на церемонии «Ники» торжественно предрекал скорейшую смерть кино в одной отдельно взятой стране. И вот мы присутствуем при зарождении самого настоящего кинобума. Зашевелился «Мосфильм», Киностудия имени Горького предъявляет образцы своей малобюджетной продукции. Вполне успешно прошел Московский кинофестиваль, возглавляемый, что прелестно, тем же Соловьевым. На «Кинотавре» было двадцать премьер, на «Киношоке» — десять. Новые господа, «задрав штаны», скупают студии и создают сети кинотеатров. Строятся мультиплексы и переделываются старые кинозалы. Народ стоит в очередях в «Кодаке» и вполне сносно посещает Киноцентр, «Художественный» и «Россию», переименованную в «Пушкинский»…

Драма, однако, заключается в том, что в своем подавляющем большинстве кинематографисты оказались не готовыми к возникшей ситуации. Ведь кинобум сегодня означает не просто увеличение производства. Он означает появление фильмов, которые, демонстрируясь в кинозалах, станут конкурировать с голливудской продукцией.

Эту конкуренцию отечественные творцы нового поколения (а на них, собственно, и делается ставка) понимают специфически. Эстетика боевичков категории «Б», просмотренных по видео, обильное цитирование Тарантино и Сокурова, непременное присутствие Ивана Охлобыстина в кадре и за кадром… На премьере в Доме кинематографистов сии коктейли отведать еще можно, но требовать, чтобы зрители платили за это деньги?..

В столице Украины есть кинотеатр «Киевская Русь». В Советском Союзе он был одним из самых больших. Во время актерского кинофестиваля этого года «Принцессу на бобах» показали в этом кинотеатре, рассчитывая заполнить его хотя бы до половины. Зал оказался забитым до отказа.

«Ну и что? — возразите вы. — В московском Доме кинематографистов тоже тысяча мест, и зал тоже всегда полон на отечественных премьерах». Это правда, но вряд ли следует забывать о том, кто заполняет этот престижный кинозал. Родственники, друзья и знакомые создателей кинематографического произведения, а также журналюги и прочая тусня, для которой главным событием вечера являются туалеты и спутники знаменитостей, ну и, разумеется, вожделенный банкет после сеанса.

Так что же придумала сценаристка «Принцессы…», заставив отправиться в зал обычных граждан, родственными и профессиональными узами с членами съемочного коллектива не связанными? Ничего нового. Любовь, знаете ли. А также социальное неравенство влюбленных.

В сущности, историю, рассказанную с экрана, можно было назвать «Девушка по имени Судьба» или «Дикая Роза». Или даже «Секрет тропиканки». Классические обертоны мелодраматического сюжета «мыльных опер» наличествуют в картине. Он богат, она бедна. Он начинает с ней заигрывать во имя целей, далеких от любви, но постепенно открывает в ней золотые россыпи души и влюбляется по-настоящему. Между тем обнаруживается, что беднячкой она стала в силу фатальных обстоятельств, а на самом деле наша героиня весьма благородных кровей…

Существенное отличие «Принцессы на бобах» от любимых зрелищ постсоветских домохозяек заключено во времени и месте действия. Роковые страсти разгораются не на заокеанских фазендах, а на улицах отечественного города, в подземных переходах, малогабаритных квартирах и дворцах «новых русских».

В этом-то все и дело.

Массовый зритель не просто хочет вернуться в кино. Он хочет смотреть фильмы про свою узнаваемую жизнь. Но при этом, как и положено массовому зрителю, жаждет, чтобы в родных интерьерах развивались индийско-мексиканско-бразильские сюжеты.

Когда бедный индеец Катриель оказывается благородным сеньором — это волнует. Но в тысячу раз волнительнее, когда постсоветская труженица, посудомойка и продавщица газет, оборачивается научной сотрудницей, автором диссертации про благотворное влияние трудов К.У.Черненко на сознание народа.

Ну, совсем как в жизни.

Однако погодите, это еще не все. Фамилия нашей героини Шереметева. Но не просто Шереметева, а наследница, продолжательница старинного русского рода. Только не знает она ни о чем. Когда в середине 50-х отца выпустили из лагеря, он строго запретил открывать дочери тайну да вскоре и скончался. Мать молчала сорок лет, а нынче, после краха коммунизма, стала вдруг активной деятельницей коммунистического движения, на митинги и манифестации ходит, очумевших вождей к себе в квартиру ночевать пускает.

И вот тут-то появляется этот самый Пупков. Ничего себе Дима, обыкновенный «новый русский». «Владелец заводов, газет, пароходов». Богатый. Причем не из международного отдела ЦК КПСС и не из комсомола. Сам деньги нажил…

Да ладно — «не бывает». Не бывает. Но это же кино.

Так вот Дима этот озабочен неблагозвучностью фамилии своей. Поручает он дошлому помощнику еврею отыскать что-нибудь попривлекательней. Так и встречается он с Ниночкой Шереметевой, и начинается, слово за слово, самая что ни на есть настоящая любовь.

А кончается вообще интересно.

Решила Нина Диму оставить. Но он-то жить без нее не может. И вот встретил ее в метро. Она бежать. Он движение перекрыл. Нина на эскалатор, а выход тоже закрыт, там коммунисты со своими знаменами ходят. Села она на ступени. Что делать? Вверху мамаша с флагом, внизу — Дима. Задумалась, но по всему видно, останется Нина с Димочкой.

Вот такое кино. Уж очень душевное. Не стреляют, не убивают, не насилуют. Одна красивая любовь!

Воистину, если бы отечественный кинопрокат существовал, «Принцесса на бобах» стала бы у нас культовой лентой, которую смотрели бы по нескольку раз, а затем безостановочно крутили бы по телевизору. Ведь помимо своевременного сценария — верное и точное актерское исполнение.

Елена Сафонова поражает абсолютной естественностью, отечественной ошалелостью и, вместе с тем, какой-то непридуманной, настоящей величественностью. Причем царственность эта проявляется в первой половине фильма, где Нина моет посуду, торгует газетами, отводит ребенка, мается с нескладехой мужем. Когда она узнает о своем происхождении, что-то как будто обрывается у нее внутри. Она должна понять, осознать свою новую жизнь, новое положение. Потому и определенного, счастливого конца в истории нет. Нина — Сафонова должна подумать. Слишком много свалилось на скромную исследовательницу творчества товарища Черненко. Она, конечно, примет верное решение. Ведь Диму — Сергея Жигунова оставить нельзя.

Интересно смотреть на нашего славного гардемарина в этой роли. Жигунов заматерел, округлился. Как бы сам стал немножко Пупковым. Ведь и появилась картина благодаря его продюсерским талантам… Но иногда в странноватом наклоне головы, в блеске грустных глаз проглянет вдруг озорной мальчишка лейтенантик из советско-чехословацкой ленты «Пилоты», вышедшей десять лет назад и теперь прочно забытой. Увидится вдруг актерская и человеческая судьба, вспомнятся бурные 80-е с их верой в светлое будущее нашего кино, с их надеждами, с криком «Гардемарины, вперед!»…

На смену вере и надеждам пришло осознание необходимости тяжелой каждодневной работы. Мальчишка-романтик стал основательным биз-несменом, стараниями которого возрождается отечественное кинопроизводство.

Это — жизнь.

И есть, наверное, некая справедливость в том, что народный фильм нового времени сделан типичным представителем старого «папиного» советского кино. Вилен Новак никогда не был любимцем критиков. В его картинах не сыщешь новых идей, они не развивают киноязык. Они просто рассказывают истории, рассказывают ясно, четко, понятно. Новак всегда делал репертуарное кино. Это его умение ценили прошлые начальники, доверяя ему постановку контрпропагандистских «Двух версий одного столкновения» или кинобиографию Дмитрия Ульянова «В Крыму не всегда лето». Грянула перестройка, и оказалось, что новый материал Новаку не чужд: в 1989 году «Гу-га» не потерялась среди сотен картин, представляющих гласность и новое мышление в кинематографе. А дальше — и вовсе была мелодрама «Дикая любовь».

На таких режиссерах-профессионалах держатся крупные кинематографические империи. И когда доводится слышать и читать о наличии в «Принцессе…» определенных режиссерских переборов по части нагнетания мелодраматизма, эти упреки не кажутся мне страшными.

Они справедливы. Предфинальная часть фильма, все эти розы на машине, украшенные замки и кареты у подъезда исполнены явно не лучшего вкуса. Но самое любопытное, что тот тип зрелища, на который рассчитан сценарий Мареевой, который играют Сафонова и Жигунов и который режиссирует Новак, подобные элементы дурновкусия не только не отвергает, но приветствует, «переваривает» их. Передержки эти становятся своеобразным «архитектурным излишеством», с которым можно отважно сражаться, но без которого возводимое здание не сможет быть построенным.

В конце концов, разве зрительский кинематограф вообще и мелодрама в частности не были признаны десять лет назад этаким архитектурным излишеством на здании обновленного советского кино? Вспомним знаменитую дискуссию Плахова — Говорухина. Вспомним о победе «элитарщиков» в то время, в которую и автор этих строк внес свою скромную лепту. О том, что случилось после этой победы…

Эх, да чего уж там!..

Давайте теперь, наученные горьким опытом, не разрушать, а созидать. И прощать репертуарному кино его излишества.

По крайней мере, сейчас, «в наше трудное время».