Сценарий грустного спектакля

Голос памяти

Звучит мелодия песни «Поклонимся великим тем годам…».

Выходит ведущий.

Ведущий: Потомки! Вы слышите звуки набата?
То памяти нашей голос живой Сквозь время рвётся. Год сорок пятый Рождался в суровых боях под Москвой.
Лютая стужа, сугробы по пояс И молчаливая поступь солдат,
Отлитая в пули сыновняя совесть И в сердце присяга: «Ни шагу назад!»
Ряды ополчения у стен Мавзолея,
Военный парад и последний приказ!
Смотрите, потомки! Сейчас в наше время Вновь оживет о героях рассказ!

Ведущий уходит.

Хореографический коллектив исполняет пластический этюд
«Противостояние», финал которого стоп — кадр: «черные силы» нависли
над «белыми силами», но отдельные «фигуры»: одна в «белом»,
другая — в «черном» поднимаются и подходят к микрофону.

Девушка в белом: Что случилось, скажи мне ветер?
Что за боль у тебя в глазах?
Разве солнце не так же светит.

Или вянут травы в садах?

Девушка в чёрном: Почему все люди на рассвете
Вдруг застыли, раскрыв глаза? Что случилось, скажи нам, ветер?
(Пауза)
Мир весь вздрогнул — это война?

Звучит песня «Вставай, страна огромная»,

Выходят юноши в военной форме и перекрывают.
Видеоряд: уход на войну советских войск и военные действия.

1-й юноша: С мешком заплечным по проулку,
С ребячьей радостью в груди,
Я на войну, как на прогулку,
С крыльца родного уходил.

С роднёй бы надо попрощаться,
Да на отвальную собрать…
На свете просто в восемнадцать
И пить, и петь, и умирать.

Призывники уходят, выходит «почтальон».

Видеоряд остается тот же. Звучит свист пуль, звук канонады.

Почтальон: Письмо… Держу его в руке…
Что в этом маленьком конверте?
Конечно, грусть в любой строке,
А вдруг и весть о чьей-то смерти…
Читает письмо в слух.

Почтальон: Любимая моя! Нам выпало тяжелое испытание, но, я знаю, ты сильная. Мы молоды. Мы выдержим. Главное — верь, и я вернусь, нежная моя! Сейчас у нас затишье, мы на привале развели костер, и я сразу стал тебе писать».

Инсценировка Привал.

Солдат исполняет песню «Тишина».

Санитарка: Эх, как приятно тишину послушать. Я до войны учительницей младших классов работала в Ленинграде. Так хочется увидеть своих ребятишек.
1- й солдат: А я, братцы, музыкантом был. В оркестре при Доме офицеров играл.

Наигрывает военную песню «В лесу прифронтовом»,
муз. М. Блантера, сл. М. Исаковского.

2- й солдат: Интересно, как там мои родные? Что пишут? Так за них душа болит.
Разворачивает письмо, зачитывает.

На 2 куплете на авансцену выходит девочка, она продолжит писать письмо.
На девочку направлена светопушка.

Солдат (читает письмо): Папа, пишет тебе дочка Маша.
Весточка из твоего села.
Была за фермой хата наша Была… Да спалена дотла…

Девочка: И все, кто крепок был, те покидали хаты,
Пошли в леса, в отряды партизан.
В селе остались женщины, ребята,
Да дряхлый сторож дедушка Степан.
Потом враги пришли ордою пьяной — Бьют, истязают, в грудь стволом суют.
Где муж? Где сын? Где брат? Где партизаны?
И снова истязают, снова бьют!
От страха я сховалася в сарае И слышала лишь треск очередей.
Убили нашу мамку и Митяя,
Стреляли даже в маленьких детей.
Никто не мог здесь оставаться,
Всё запоганил, всё разрушил враг.
Людей угнал, не дат и попрощаться,
А кто не мог идти — вон за селом — в овраг….

Девочка уходит. Солдат хватается за голову, вскакивает.

3- й солдат: Нет! Не уйти врагу и не укрыться

И гибели своей нс отвратить!
Мы в бой пойдем, нам не остановиться,
Прогоним всех, мы будем мстить!

Звучит песня «Нам нужна одна победа» из к/ф «Белорусский вокзал»,
муз. и сл. Б. Окуджавы.

На сцене картинка «Привал» сменяется картинкой «Госпиталь».

Перевязанный солдат карандашом пишет письмо, проговаривая вслух
написанное. Рядом медсестра перевязывает солдата.

Солдат: Здравствуйте, мои родные! Только не волнуйтесь, рана у меня легкая. Уже скоро выпишут, но 10 дней в военном госпитале помогли мне прийти в себя после страшных боёв.

Лежу здесь не один, нас тут много бойцов, что интересно, местные девчушки в свободные минутки дают нам концерты, радуют всех своими выступлениями, вот и сейчас всех зовут в красный уголок…»

На сцену выходит танцевальный коллектив и исполняет хореографический номер «Синий платочек»,
муз. Г. Петербургского, сл. Я. Голицкого и Г. Максимова.

Солдат: Танцуете больно красиво! А слышал я, что у вас есть девочка, которая сама сочиняет и поет частушки.
Выходит девчушка с косичками, в руке тряпичная кукла.
Она исполняет частушки.
По окончании частушек, солдат протягивает девочке кусочек сахара.

Солдат: Откуда ты такая звонкая?
Девочка: Я из ….. Там все голосистые!

Почтальон: Кто здесь из Подгорного? Письмо ……. от родных. Как, его нет?! А где он? Умер?
Звук метронома.

Па сцену выходит женщина в чёрном и исполняет песню -речитатив. Мать: Ой, горе ты, горе —
Лихая беда;
Ушёл мой сыночек,
Ушёл навсегда.
И знает лишь только,
Где сын мой лежит,
Трава молодая — Степной малахит.
Вот был только рядом,
Сыночек, мой свет;
Ушел ты на фронт Восемнадцати лет.
Женить собиралась,
Растила любя;
Кто знал, что уже Не увижу тебя!
Плачет
И в горе глубоком Поймет ли кто мать Теперь одинокой Мне век вековать.
Пусть Бог и земля Тебя вечно хранит,
Трава молодая — Степной малахит.
Мать остается на сцене.

На сцену выходят ведущие.

2-й ведущий: земля помнит всех, кто не вернулся с войны. Помнит своих героев!
На фоне этих слов, на сцену позади ведущих выходят четыре парня
в гимнастерках и по мере их представления делают по очереди шаг вперед.

Видеоряд: фото Героев.

Звучит фонограмма «Поклонимся…».

На фоне музыки солдаты выносят флаги воинских частей,

2-й ведущий: Вечная память и слава всем, кто сражался за нашу Родину. Низкий поклон тем, кто освобождал наш район.

На фоне фонограммы песни «День Победы»
на сцену с детьми выходит ветеран со Знаменем Победы.

Ребёнок: Отгремели взрывы, отгремели,
Те, кто воевали, поседели.
Поседел и дедушка мой тоже,
Он мне всех милее и дороже. — В даль глядит дедуля, вспоминая,
Молодость, Победу и войну.
А я руку с гордостью сжимаю Очень крепко деду своему.

1-й ведущий: Отгремели взрывы, отгремели.
Родину спасти они сумели.
Нелегко далась им та Победа.
За нее спасибо скажем дедам.

Исполняется финальная песня «День Победы»,
муз. Д. Тухманова, сл. Ю. Харитонова.

Post Views: 35 170

Сценарий спектакля «Всё начинается с любви» (9 – 11 классы)

Цели:

углубить знания учащихся об авторах и их произведениях, в которых раскрывается тема любви, о развитии темы любви в творчестве русских поэтов и писателей; повысить интерес к художественным произведениям русских классиков; воспитывать любовь и бережное отношение к русской классической литературе и к художественному слову, совершенствовать навыки     выразительного чтения учащихся, развивать их творческие способности.

Оформление сцены: стол, свеча, книги, фоно

Оборудование: мультимедийная презентация

Музыкальное сопровождение вечера: Глинка, Бетховен, Чайковский

Ведущий:

               Тайна любви… Вечная и неисчерпаемая, как сама жизнь. Нет, наверное, ничего более захватывающего, чем зрелище души, озарённой любовью. К человеку приходит любовь, и всё случайное в нём умирает, душа возвышается и очищается. Миг возвращённого счастья и горечь забвенья, и память прошлых дней, и жгучий яд страданий, и ужас разлуки… Целый мир чувств предстаёт перед нами на страницах замечательных произведений… Они излучают веру в высокий нравственный смысл любви.

1. Всё начинается с любви. Твердят: «Вначале было слово…»

А я провозглашаю снова: «Всё начинается с любви!»

2. Всё начинается с любви: и озаренье, и работа,

Глаза цветов, глаза ребёнка – всё начинается с любви.

3. Всё начинается с любви. С любви! Я это точно знаю.

Всё, даже ненависть – родная и вечная сестра любви.

4. Всё начинается с любви: мечты и страх, вино и порох…

Трагедия, тоска и подвиг – всё начинается с любви.

Ведущий:

        Слово «любовь» на всех языках мира понятно без перевода. Что может быть прекраснее

этого возвышенного, красивого, поэтического чувства? Неслучайно тема любви неисчерпаема в

литературе, музыке, живописи. Она всегда нова и неповторима для каждого, кто приходит в

этот мир.  

                                                               Музыка

Герой повести Тургенева «Ася»:

Н: Мне было тогда лет двадцать пять. Я только что вырвался на волю и уехал за границу, мне захотелось посмотреть на мир божий. Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы еще не успели завестись. Я путешествовал без всякой цели, останавливался везде, где мне нравилось. Какое-то время я проживал в немецком небольшом городке, на левом берегу Рейна. Городок этот мне понравился своим местоположением у подошвы двух высоких холмов, своими дряхлыми стенами и башнями, вековыми липами, крутым мостом над светлой речкой. Кораблики тихо бежали на слабо надувшихся парусах; зеленоватые волны скользили мимо, чуть-чуть урча. Вдруг донеслись до меня звуки музыки; я прислушался. В городе играли вальс; контрабас гудел отрывисто, скрипка неясно заливалась, флейта свистала бойко.

                                                       Звучит скрипка (флейта)

Узнав, что это студенты приехали на торжественный пир, я отыскал перевозчика и отправился на другую сторону реки. Мне было весело смотреть здесь на лица студентов; их объятия, восклицания, невинное кокетничанье молодости, это добродушное раздолье меня трогало и поджигало. Вдруг я услышал русскую речь, правду сказать, я неохотно знакомился с русскими за границей. Но Гагин и Ася произвели на меня приятное впечатление, и скоро я был у них в гостях.

Ася: Ну, рассказывайте же (разглаживает полы своего платья и укладывает их себе на ноги), рассказывайте или прочитайте что-нибудь, быть может, из «Онегина» …

(задумалась) Где нынче крест и тень ветвей над бедной матерью моей! 

Н: У Пушкина не так

Ася: (задумчиво) А я хотела бы быть Татьяной… (с живостью) Так рассказывайте.

Н: Посмотрите, как хорошо! 

Ася: Да, хорошо! Если бы мы с вами были птицы, – как бы мы взвились, как бы полетели …

       Так бы и утонули в этой синеве … Но мы не птицы.

Н: (возражая) А крылья могут у нас вырасти.

Ася: Как?

Н: Поживите – узнаете. Есть чувства, которые поднимают нас от земли. Не беспокойтесь, у вас

будут крылья.

Ася: А у вас были?

Н: Как вам сказать… Кажется, до сих пор я еще не летал.

Ася: (задумалась) Умеете вы вальсировать? 

Н: Умею

Ася: Так пойдемте, пойдемте … Мы вообразим, что мы летаем, что у нас выросли крылья.

                                          Вальсируют, Н. садит Асю и продолжает:

Н: Судьба не соединила меня с Асей, и я должен сознаться, что не слишком долго грустил по ней. Я был тогда молод – и будущее казалось мне беспредельным. Разве не может повториться то, что было, думал я, и еще лучше, еще прекраснее? Но, к сожалению,  чувство, возбуждённое во мне Асей, то жгучее, нежное, глубокое чувство, уже не повторилось. Нет! Ни одни глаза не заменили мне тех, когда-то с любовию устремлённых на меня глаз, ни на чье сердце, припавшее к моей груди, не отвечало моё сердце таким радостным и сладким замиранием! Осуждённый на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы, но я храню, как святыню, ее записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна. Он до сих пор издает слабый запах, а рука, мне давшая его, та рука, которую мне только раз пришлось прижать к губам моим, быть может, давно уже тлеет в могиле… И я сам – что сталось со мною? Что осталось от меня, от тех блаженных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стремлений?

                                                    Музыкальный номер

Ведущий: «Любви все возрасты покорны»,- сказал когда-то Пушкин. И верно. Гёте в 74 года делает предложение 19-летней Ульрике. Дважды в романтическом союзе побывал Борис Пастернак. Ольга Ивинская была младше его на 22 года. Александр Вертинский был старше Лидии Циргавы на 34 года.

Выходят гусары:

— Влюбиться в молоденькую!

— Имея полдюжины детей, примерную жену…

-…и седые кудри!

— Это, согласитесь, справедливо вызывает женский гнев!

                                                                                                            3

— Согласен, даже боевые заслуги не принимаются в расчёт.

— Ну что вы, господа! Ведь это же Денис Давыдов, легендарный герой войны с Наполеоном, гордость русской армии. Быть может, простить ему этот последний грех гусарского сердца!?

Давыдов:

Я каюсь! я гусар давно, всегда гусар,
И с проседью усов – все раб младой привычки:
Люблю разгульный шум, умов, речей пожар
И громогласные шампанского оттычки.
От юности моей враг чопорных утех, –
Мне душно на пирах без воли и распашки.
Давай мне хор цыган! Давай скорей!…

                                   Цыгане поют, танцуют…

(Гусары на сцене, с другой стороны сцены — барышни)

Давыдов: Не думал, не гадал. Ехал навестить боевого друга, а нарвался на засаду: розовое платье, локоны, быстрая, ловкая, глаза горят – фейерверк, а не девушка. Прямое попадание. В сердце. Сражён наповал.  А думал: отвоевался. Сидел в своей деревне, слушал Софьину воркотню. Тетешкал маленьких своих мальчишек. Ни строчки не написал: в чернильнице – лежбище сухих мух…

Ведущий: а теперь?

Давыдов: А теперь? Без шуток, от меня так и брызжет стихами. Золотарёва как будто прорвала заглохнувший источник. Последние стихи, сам скажу, что хороши. Да и есть ли старость для поэта? Я, право, думал, что век сердце не встрепенётся и ни один вздох из души не вырвется. Золотарёва всё поставила вверх дном: и сердце забилось и стихи явились!

(Денисов садится за стол и трещит пером по бумаге)

Денисов: Ей пишу… Ты видишь ли, друг… Мы спим, пока не любим. А полюбим – и ты бог, ты чист, как в первый день созданья…”  (Пишет)

Ведущий: Три года романа с Евгенией Золотарёвой вернули литературе ни на кого не похожего поэта и ссудили барышне из пензенского захолустья бессмертье… Кто бы о ней вспомнил, если бы не Денисовы строчки, заряженные такой энергией мужского восторга и ликования сердца!

Денисов: Я вас люблю без страха, опасенья

Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы,-

Я мог бы вас любить глухим, лишённым зренья…

Я вас люблю затем, что это – Вы!

Ведущий: Но к Евгении уже 5-ый год сватался пензенский помещик Манцев, немолодой, но весьма положительный. И когда девушка вышла за него замуж, родник, так щедро питавший поэтическое вдохновение Давыдова, иссяк. Страшная тоска овладела им, не было, кажется, нигде от неё спасения. Сердце этого человека не ведало усталости, не знало остуды. И недаром Пушкин, который был на 15 лет моложе Давыдова, писал ему: «Я слушаю тебя, и сердцем молодею».

Звучит романс на стихи Давыдова

О пощади! – Зачем волшебство ласк и слов,
Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокий,
Зачем скользит небережно покров
С плеч белых и груди высокой?

О пощади! Я гибну без того,
Я замираю, я немею
При легком шорохе прихода твоего;
Я, звуку слов твоих внимая, цепенею…

Но ты вошла – и дрожь любви,
И смерть, и жизнь, и бешенство желанья
Бегут по вспыхнувшей крови,
И разрывается дыханье!

С тобой летят, летят часы,
Язык безмолвствует… одни мечты и грёзы,
И мука сладкая, и восхищенья слёзы –
И взор впился в твои красы,
Как жадная пчела в листок весенней розы!

Ведущий: Давыдов чувствовал, что поэзия навсегда ушла из его жизни, а жизни без поэзии для него не было. Он умер, как хотел. Словно пулю в грудь получил – сердце остановилось мгновенно. До самой своей смерти, на 4 десятилетия пережив супруга, хранила в неприкосновенности кабинет своего Денисушки его жена, простив ему 19 гимнов в честь пензенской барышни.

Ведущий: Денис Давыдов похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. На могиле – бронзовый гусар. И кажется, вдруг когда-нибудь он оставит своих молчаливых соседей, выбьет шпорой искру и умчится – разве это не под силу Денису Давыдову? В нашем беспокойном мире для него нашлось бы немало дел. А нынешние девушки не менее прелестны, чем те, которых он воспевал каких-нибудь 170 лет назад.

Номер

Ведущий:

— Зажги свечу, Аня, и дай мне Евангелие», — попросил Фёдор Михайлович. Анна Григорьевна давно уже привыкла к этому – когда на мужа накатывало сомнение, он открывал наугад то своё, заветное, «каторжное», Евангелие и читал первые строки, стараясь отыскать в них ответ на мучающие его вопросы. Открылось Евангелие от Матфея: «Иоанн же удерживал его… Но Иисус сказал ему в ответ: не удерживай, ибо так надлежит нам исполнить великую правду».

-Ты слышишь: не удерживай – значит, я умру,- сказал он, закрывая книгу. Попрощался с детьми, жену попросил остаться рядом.

Ведущий:

     Она расплакалась, чувство ничем не  восполнимой, безысходной душевной сиротливости вдруг овладело ею, но она постаралась справиться с нахлынувшим, всё ещё заставляла себя верить в обещание профессоров и, видя, что муж устал, посоветовала ему поспать, не тревожить себя грустными мыслями, хотя и видела: переход в иной мир, к которому он готовился столь определённо, не страшит его.

Ведущий:

Конечно, не всегда же он был велик, чаще бывал простым, обычным человеком, со своими недостатками, больной, нервный, даже капризный временами, нуждающийся в утешении, как ребёнок, не приспособленный к жизни. Да он и был для неё большим, самым дорогим в мире ребёнком, которому хотела быть и была твёрдой опорой, к которой он всегда мог смело прислониться исстрадавшимся сердцем и знать – не пошатнётся.

Ведущий:    

      Он, кажется, спал, но внутренняя работа мысли и души не затихала и во сне. Просыпался, смотрел угасающим взглядом на своё последнее прибежище в этом безжалостно ускользающем мире… Вот и пройден путь… И он вдруг явственно ощутил, что уже почти и не здесь, и не почувствовал ни страха, ни отчаяния – только тихую боль за остающихся. И вдруг себя увидел снова, со стороны – и, кажется, вся жизнь пронеслась перед ним. Что увиделось, что вспомнилось ему тогда?

Ведущий:

       Когда стенографистке Анне Григорьевне Сниткиной было предложено помочь известному писателю Достоевскому написать менее чем за месяц роман, она не смогла скрыть своей восторженной радости. Нет, дело не в пятидесяти обещанных за работу рублях, а в том, что она могла теперь жить собственным трудом. Но главное, что она должна была помочь любимому писателю – Фёдору Михайловичу Достоевскому.

Ведущий:

       Она увидела пожилого, почти старого, среднего роста мужчину. Неужели это и есть сам Достоевский? Он не толст и без брюшка, но всё-таки он представлялся ей другим, более величественным или значительным. А он неказист, волосы гладко приглажены,  смотрит странно. И лицо – бледное, болезненное, подёргивается, будто в судорогах или от постоянной брезгливости, кажется, ужасно злое. Неужели писателю нечего надеть, кроме изношенного синего жакета? А воротничок и манжеты белоснежные – странно всё это…

Ведущий:

       Анна Григорьевна осторожно огляделась: комната довольно большая, в хмурые дни здесь, должно быть, жутковато; мягкий диван, покрытый непонятного цвета материей, круглый стол с лампой, зеркало в чёрной раме. На окнах две прекрасные китайские вазы, в углу – просторный письменный стол с двумя свечами, портрет женщины на стене – наверное, жена. Неужели так можно жить Достоевскому? И ещё писать при этом…

Ведущий:        

     Нет, напрасно он показался ей таким старым. Ему не больше тридцати семи… Лицо действительно очень больного и измученного человека, глубоко страдающего, одинокого, окружённого недобрыми к нему людьми. И вот он доверился ей, значит, посчитал её достойной своей исповеди, и ей вдруг стало просто с ним и хорошо. Служанка Федосья, прощаясь, однажды сказала Анне Григорьевне: «Бог вас наградит, Анна Григорьевна, за вашу доброту, потому что великому труженику помогаете».

Диалог (инсценировка):

     — Зачем вы, Фёдор Михайлович, вспоминаете только о грустном да о несчастьях? Расскажите лучше, как вы были счастливы.

       — Счастлив? Счастья у меня ещё как будто и не было – того счастья, о котором я всегда мечтал. Я его всё ещё жду, хоть и знаю, счастье – только мечта…

        — Ну а почему бы вам не жениться? Вы бы не были так одиноки и, может быть…

        — Жениться? Да никто не идёт за меня.

Ведущий:

       Он сказал это с такой искренностью, что Анне Григорьевне стало жаль его. А он рассказал ей всё о своей первой жене. «Спросил бы он меня,- думала Анна Григорьевна, — я бы сказала, что люблю его и буду любить всегда».

Ведущий:

        Она, по её собственному признанию, была почти подавлена громадностью счастья и долго ещё не могла в него поверить. А у него будто душа обрела пристанище, и стало ему покойно, но так, словно это не он сам схватил судьбу за руку, а она повернула его лицом к Анне Григорьевне, указала на неё перстом своим и шепнула: «Она, не сомневайся».

Музыкальный номер

Ведущий:

      Наконец-то у Фёдора Михайловича появилось время бывать с детьми: Любочкой и Фёдором, которые обожали отца. Он купил им маленький детский органчик, под который, к немалому удивлению соседей, устраивал кадрили с дочерью. Но особенно хорош был в мазурке и даже гордился, что отплясывает её, как настоящий поляк. Иногда вальсировал с Анной Григорьевной.

Пара учащихся из танцевальной группы танцует вальс

Ведущий:

       Вечная тема любви была для Куприна надеждой и радостью, прибежищем и спасением от господствующего цинизма. Она не могла не увлечь писателя, верящего в силу и красоту человека. И какие сильные поэтические аккорды были взяты Куприным в работе над этой темой уже на заре его литературной деятельности. Поистине Куприн – певец любви.

Ведущий:

       Одно из самых вдохновенных повествований Куприна о человеке, жизни и о любви – повесть «Олеся». И пусть Чехов и Бунин с их требованием сурового реализма не оценили эту повесть, ни одно юношеское сердце не останется равнодушным к этой по-весеннему радостной, чуть сказочной, но невыдуманной повести «о нежной, великодушной любви».

Запись лесных звуков…

Инсценировка:

Автор (раскрыв книгу): Незнакмка моя держалась легко и стройно. Оригинальную красоту её лица, раз увидев, нельзя было позабыть… Прелесть его заключалась в этих больших блестящих, тёмных глазах, которым тонкие, надломленные посередине брови придавали неуловимый оттенок лукавства, властности и наивности. Но не одна красота Олеси   очаровывала в ней, но также и ее цельная, самобытная, свободная натура, ее ум, одновременно ясный и окутанный суеверием. Она не уставала расспрашивать подробно обо всем, что занимало и волновало её первобытное, яркое воображение. Для своей среды, для своего воспитания она обладала изумительными способностями.

Олеся: Что такое Петербург? Местечко?

Иван: Нет, не местечко. Это огромный город, в котором много многоэтажных домов.

Олеся: Как это?

Иван: И сверху донизу дома эти набиты людьми, так что всем и воздуху-то не хватает.

Олеся: Ну, уж я б ни за что не променяла своего леса на ваш город, Бог с ним, с городом вашим, не стала бы я там жить никогда.

Иван: Ну, а если твой муж будет из города?

Олеся: Вот еще! Никакого мне мужа не надо.

Иван: Это ты теперь только так говоришь, Олеся. Почти все девушки то же самое говорят и всё же замуж выходят. Подожди немного: встретишься с кем-нибудь, полюбишь — тогда не только в город, а на край света с ним пойдешь.

Олеся: Ах, нет, нет… пожалуйста, не будем об этом. Ну к чему этот разговор?.. Прошу вас, не надо.

Иван: Какая ты смешная, Олеся. Неужели ты думаешь, что никогда в жизни не полюбишь? Ты — такая молодая, красивая. Если в тебе кровь загорится, то уж тут не до зароков будет.

Олеся: Ну что ж — и полюблю! Спрашиваться ни у кого не буду…

Иван: Стало быть, и замуж пойдешь. Священник вокруг аналоя будет водить, на голову тебе наденут венец…

Олеся: Нет, голубчик… у нас в роду никто не венчался: и мать и бабка без этого прожили… Нам в церковь и заходить-то нельзя…

Иван: Все из-за колдовства вашего?

Олеся: Да, из-за нашего колдовства. Как же я посмею в церковь показаться, если уже от самого рождения моя душа продана ему. Нет, нет… Вы этого не можете понять, а я это чувствую… Вот здесь, (крепко притиснула руку к груди)  в душе чувствую.

Автор: Несмотря на резкое разногласие в этом единственном пункте, мы все сильнее и крепче привязывались друг к другу. О любви между нами не было сказано еще ни слова, но быть вместе для нас уже сделалось потребностью, и часто в молчаливые минуты, когда наши взгляды нечаянно и одновременно встречались, я видел, как увлажнялись глаза Олеси и как билась тоненькая голубая жилка у нее на виске…

(звуки леса)

Ведущий: Светлая, сказочная атмосфера повести не меркнет даже после трагической развязки. Над всем ничтожным, мелким и злым одерживает победу настоящая, большая земная любовь, о которой вспоминают без горечи – «легко и радостно».

Ведущий: Трогательна завершающая деталь повести: нитка красных бус на углу оконной рамы среди грязного беспорядка спешно покинутой «избушки на курьих ножках». Нитка красных бус – последняя дань щедрого сердца Олеси, память «о её нежной, великодушной любви».

Ведущий: Повесть Александра Ивановича Куприна «Суламифь» — это гимн женской красоте и молодости. Главным её героем является реальное лицо — царь Соломон. Не только славой, мудростью и богатством наградил Бог Соломона, но и способностью любить. Огненные стрелы любви пронзили сердца царя Соломона и девушки из виноградника.

Восточный танец (группа учащихся 10 класса)

Ведущий: Суламифь погибает, но до последней минуты жизни она продолжала благодарить Соломона за его мудрость, за любовь. Она навсегда осталась в сердце царя Соломона, душа которого начала очищаться. Любовь сильна, и поистине могучей силой обладает человек, наделённый даром любви. Любовь способна изменить человека, очистить и возвысить его душу. И счастлив тот, в душе которого живёт это чувство.

Музыка

Ведущий: Герой повести Куприна «Гранатовый браслет» мелкий чиновник Желтков обладал редким даром – безответно поклоняться женщине. Любовь для него – громадное счастье, единственное содержание жизни. Она самоотверженна, и во имя любимой он готов умереть. Любовь этого странного, одинокого человека оказалась серьёзной и трагической. В Вере Николаевне для него воплотилась вся красота земли.

Вера Николаевна молча читает письмо.

Мужской голос за кулисами:

Глубокоуважаемая

Княгиня
Вера Николаевна!

Почтительно поздравляя Вас с светлым днём Вашего Ангела, я осмеливаюсь препроводить Вам мое скромное верноподданническое подношение».

Ведущая на сцене: «Ах, это — тот!» — с неудовольствием подумала Вера. Но, однако, дочитала письмо…

Мужской голос за кулисами: «Я бы никогда не позволил себе преподнести Вам что-либо, выбранное мною лично: для этого у меня нет ни права, ни тонкого вкуса, ни денег. Впрочем, полагаю, что и на всем свете не найдется сокровища, достойного украсить Вас. Но этот браслет принадлежал еще моей прабабке, а последняя его носила моя покойная матушка. Посередине, между большими камнями, Вы увидите один зеленый. Это весьма редкий сорт граната. По старинному преданию, сохранившемуся в нашей семье, он имеет свойство сообщать дар предвидения и отгоняет тяжёлые мысли. Вы можете сейчас же выбросить эту смешную игрушку или подарить ее кому-нибудь, но я буду счастлив и тем, что к ней прикасались Ваши руки. Умоляю Вас не гневаться на меня. Теперь во мне осталось только благоговение, вечное преклонение и рабская преданность. Я умею теперь только желать ежеминутно Вам счастья и радоваться, если Вы счастливы. Я мысленно кланяюсь до земли мебели, на которой Вы сидите, паркету, по которому Вы ходите, деревьям, которые Вы мимоходом трогаете, прислуге, с которой Вы говорите. Еще раз прошу прощения, что обеспокоил Вас длинным письмом. Ваш покорный слуга.

Г. С. Ж.».

Ведущий: Уходя из жизни, он благословляет любимую: «Да святится имя Твоё!» и благодарит её за то, что Вера Николаевна была «единственной радостью в жизни, единственным утешением, единой мыслью» его.

«Лунная соната» Бетховена (исполняет ученица)

Ведущий: Я перед тобою — одна молитва: „Да святится имя Твое“. Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь. „Да святится имя Твое“. Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью овеяны мои последние воспоминания. „Да святится имя Твое“. Жизнь могла бы быть прекрасной и для меня. Не ропщи, бедное сердце, не ропщи. В сердце я полон хвалы тебе: „Да святится имя Твое“. 

Ведущий: Княгиня Вера обняла ствол акации, прижалась к нему и плакала. Дерево мягко сотрясалось. Налетел легкий ветер и, точно сочувствуя ей, зашелестел листьями. И в это время удивительная музыка, будто бы подчиняясь ее горю, продолжала: «Да святится имя Твоё! Да святится имя Твоё! Да святится имя Твоё!».

Продолжает звучать «Лунная соната»

Ведущий: Будучи одним из самых утонченных лириков, представителем так называемой чистой поэзии, Афанасий Фет поражал современников тем, что в жизни был чрезвычайно деловитым, хватким и успешным помещиком. Творчество Фета характеризуется стремлением уйти от повседневной действительности в «светлое царство мечты». Стихотворения его отличаются тонкостью поэтического настроения и большим художественным мастерством. Глубокий след в поэзии Афанасия Фета оставил трагический роман с Марией Лазич.

Ведущий: Она — дочь мелкого помещика. Он — романтик, поступивший на военную службу,  чтобы вернуть фамилию и дворянство. Когда они встретились, ей было 24, ему — 28 лет. В марте 1849 года Фет пишет другу детства: «Я встретил существо, которое люблю и глубоко уважаю, идеал возможного для меня счастья и примирения с гадкой действительностью. Но у ней ничего, и у меня ничего…».

Ведущий: Любовь бесприданницы и офицера без состояния могла только усугубить положение двух любящих. Это значило бы для него навсегда похоронить будущее в убогом гарнизонном прозябании с детьми и преждевременно увядшей женой. И любовь Фета отступила перед прозаическим расчётом. В своих воспоминаниях он пишет: «Чтобы разом сжечь корабли наших взаимных надежд, я собрался с духом и высказал громко свои мысли относительно того, насколько считал брак для себя невозможным». Она ответила: «Я люблю с Вами беседовать без всяких посягательств на Вашу свободу». Мария все понимала и не осуждала Фета. Она любила его таким, каким он был, любила бескорыстно и самоотверженно. Любовь была для неё всем, в то время как он расчётливо и упорно шёл к своей цели: получение дворянства, достижение материального благополучия…

Ведущий: Чтобы не компрометировать девушку, Фет должен был с ней расстаться. (Подходит к столу, берёт письмо) «Я не женюсь на Лазич, — пишет он другу. — И она это знает, а между тем умоляет не прерывать наших отношений. Она передо мной чище снега…Этот несчастный гордиев узел любви, или как хочешь назови, который чем более распутываю, тем туже затягиваю, а разрубить мечом не имею духу и сил». Разрубила жизнь. 

Ведущий: Вскоре полк переводят в другое место. А осенью полковой адъютант Фет на свой вопрос о Марии услышал от приятеля изумлённое: «Как! Вы ничего не знаете?!» Собеседник, пишет поэт, смотрел на него диким взглядом. И, после паузы, видя его недоумение, прибавил: «Да ведь ее нет! Она умерла! И, Боже мой, как ужасно!» Ужасней смерть и впрямь вообразить себе трудно: молодая женщина сгорела. Заживо…Ведущий: Случилось это так. Закурив папироску, бросила она, сосредоточившись на книге, на пол спичку, которую считала потухшей. Но спичка, продолжавшая гореть, зажгла опустившееся на пол тонкое платье, и девушка только тогда заметила, что горит, когда вся правая сторона была в огне. Растерявшись, она бросилась по комнатам к балконной двери, причём горящие куски платья, отрываясь, падали на паркет. Думая найти облегчение на чистом воздухе, Мария выбежала на балкон, но струя ветра еще больше раздула пламя, которое поднялось выше головы.

Ведущий: Фет слушал, не прерывая, без кровинки в лице. Спустя сорок лет он слово в слово воспроизведет этот страшный рассказ, завершив им, по сути, свои воспоминания.

Ведущий: Но существует и другая версия случившегося. Вскоре после рокового объяснения с Фетом Мария, надев белое платье — его любимое, — зажгла в комнате сотню свечей. Помещение пылало светом, как пасхальный храм. Перекрестившись, девушка уронила горящую спичку на платье. Она готова была стать для Фета кем угодно, хоть посудомойкой, только бы не расставаться с ним. Но он решительно заявил, что никогда не женится на бесприданнице. Как признавался поэт, он «не взял в расчёт женской природы». Предполагают, что это было самоубийство.

Ведущий: Было ли это самоубийством? Если да, то она убила себя так, чтобы не затруднить жизни любимому, ничем не отяготить его совесть, — чтобы зажжённая спичка могла показаться случайной. Сгорая, Мария кричала: «Во имя неба, берегите письма!» И умерла со словами: «Он не виноват, виновата я». Письма, которые она умоляла сохранить — это фетовские письма, самое дорогое, что у неё было… Письма не сохранились. Сохранились стихи Фета, которые лучше всяких писем увековечили их любовь.

Звучит скрипка

Ведущий: Что он потерял — Фет понял гораздо позже. Тогда он лишь отдал дань скорби, ему предстояла служба в гвардии, другие заботы, цели… Но придет время — и горестная тень властно возьмет всё, в чем было отказано живой Марии Лазич. Сорок лет спустя после этих событий больной, задыхающийся старик думает о том, чего стоило 20-летней девушке то спокойное прощание:

Долго снились мне вопли рыданий твоих, —

То был голос обиды, бессилия плач;

Долго, долго мне снился тот радостный миг,

Как тебя умолил я — несчастный палач

Ведущий: Среди ночи поднимают его утаённые ею тогда слёзы — вопли рыданий стоят у него в ушах. Вновь и вновь вспыхивает видение: бежит пылающая фигура, загорается факелом и выплавляет строчки, которым предстоит войти в учебники:

Ведущий: Я верить не хочу! Когда в 

степи, как диво,

В полночной темноте, 

безвременно горя,

Вдали перед тобой прозрачно и красиво

Вставала вдруг заря.

И в эту красоту невольно взор 

тянуло,

В тот величавый блеск за 

темный весь предел —

Ужель ничто тебе в то время 

не шепнуло:

Там человек сгорел!

Ведущий: И гениальное:

Не жизни жаль с томительным дыханьем,
Что жизнь и смерть? А жаль того огня,
Что просиял над целым мирозданьем,
И в ночь идёт, и плачет, уходя.

Танец-соло (трагический) (исполняет пара 11 класса, участники танцевальной группы «Грация»

Ведущий: Всю жизнь, до конца дней своих Фет не мог ее забыть. Образ Марии Лазич в ореоле доверчивой любви и трагической участи до самой смерти вдохновлял его. Жизненная драма изнутри, как подземный ключ, питала его лирику, придавала его стихам тот напор, остроту и драматизм, которого иным недоставало. Его стихи — это монологи к умершей возлюбленной, страстные, рыдающие, исполненные раскаяния и душевного смятения.

Ведущий: Подала ты мне руку, спросила: «Идешь?»
Чуть в глазах я заметил две капельки слёз;
Эти искры в глазах и холодную дрожь
Я в бессонные ночи навек перенёс.

Музыка

Ведущий: Где только не побывал Иван Северьянович Флягин, герой повести Николая Семёновича Лескова «Очарованный странник». И в орловских поместьях, и в Пензе, в степях Заволжья и под Нижним Новгородом, на Кавказе и в Петербурге… И везде Ивана Северьяновича, артиста и художника в душе, прежде всего покоряла природа. Он очарован её красотой, он живёт не столько умом, сколько чувствами, эмоционально откликаясь на различные явления жизни. Когда Иван встречает цыганку Грушеньку, он переживает очарование женщиной и любовью.

                                                         Цыганские мелодии

                                 (господа, цыгане, цыганка Груша с подносом)

Иван Северьянович: Вхожу я на крылечко, перекрестился и вижу: двери отворены, и впереди большие длинные сени, а в глубине их на стенке фонарь со свечою светит. Я и думаю: что же это за дом: трактир как будто не трактир, а видно, что гостиное место, а какое — не разберу. Но только вдруг слышу, что из-за двери льётся песня… томная-претомная, сердечнейшая, и поёт её голос, точно колокол малиновый, так за душу и щипет. Вижу я разных знакомых господ, богатых купцов и помещиков узнаю, которые до коней охотники, и промежду всей этой публики цыганка ходит этакая… даже нельзя ее описать как женщину, а точно будто как яркая змея, на хвосте движет и вся станом гнётся, а из чёрных глаз так и жжёт огнем. Любопытная фигура! А в руках она держит большой поднос, на котором посредине куча денег страшная. И такое она со мною сразу сделала! Как увидал я, как у неё промеж чёрных волос на голове, будто серебро, пробор вьётся и за спину падает, так я и осатанел, и весь ум у меня отняло. И никак не разберу: смугла она или бела, а меж тем вижу, как у нее под тонкою кожею, на нежном виске жилка бьет… «Вот она, — думаю, — где настоящая-то красота, что природы совершенство называется…». Да с этим враз руку за пазуху, вынул из пачки сторублёвую, да и шаркнул её на поднос. А плясунья была! Я видал, как пляшут актёрки в театрах, да это, тьфу, всё равно что офицерский конь без фантазии на параде манежится, а огня-жизни нет. Эта же краля как пошла, как фараон плывёт — не колыхнётся, а в самой, в змее, слышно, как хрящ хрустит, а станет, повыгнется, плечом ведёт и бровь с носком ножки на одну линию строит… Картина! Просто от этого виденья на её танец все словно свой весь ум потеряли: у кого слёзы на глазах, а кто зубы скалит, но все кричат: «Ничего не жалеем: танцуй!» — и деньги ей под ноги мечут!

                                                                  Танец цыганский

Ведущий: В том, в чём никто не может быть уверен,

В той жизни, чей сюжет похож на сон,

Где сатаной на прочность мир проверен,

Безумно влюблены Она и Он.

Ведущий: Она, что за любовь на всё согласна,

Чьё сердце для него всегда открыто.

Она умна, красива и опасна,

Она — великий символ- Маргарита.

Ведущий: Он — Мастер, он аскет, почти монах.

Он облачён в больничное тряпьё.

Он тот, что со слезами  на глазах

Ушёл, чтоб было лучше для неё.

Ведущий: Она готова с ним несчастной жить.

Он — без неё, чтоб счастлива была.

Какие есть…  Не нам с тобой судить,

Что за любовь фортуна им дала.

Ведущий: Ведь  что такое в сущности любовь?..

Когда для дорогого человека,

Какая бы ни встретилась помеха,

Не пожалеешь свою душу, плоть и кровь!

Мастер: Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы… Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчетливо выделялись на черном её весеннем пальто.

(Идёт Маргарита, в руках — мимозы)

Она несла жёлтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах! Повинуясь этому жёлтому знаку, я тоже свернул в переулок и пошел по её следам. Мы шли по кривому, скучному переулку безмолвно, я по одной стороне, а она по другой. И не было, вообразите, в переулке ни души. Я мучился, потому что мне показалось, что с нею необходимо говорить, и тревожился, что я не вымолвлю ни одного слова, а она уйдет, и я никогда ее более не увижу… И, вообразите, внезапно заговорила она.

Маргарита: Нравятся ли вам мои цветы?

Мастер: Нет.

Маргарита: Вы вообще не любите цветов?

Мастер: Нет, я люблю цветы, но не такие.

Маргарита: А какие?

Мастер: Я розы люблю.

(Маргарита бросает свои цветы, он поднял их и подал ей, но она, оттолкнула цветы, и мастер понёс их в своих руках. Она продела свою руку в чёрной перчатке в руку мастера, и они пошли рядом…)

Ведущий: Любовь выскочила перед ними, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила их сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож! Маргарита  поглядела на мастера удивлённо, а он вдруг совершенно неожиданно понял, что  всю жизнь любил именно эту женщину!…

                                                                Номер

                                                  Запись звуков моря, плеск волн, крики чаек

Ведущий: Вряд ли в русской литературе найдётся другая поэтесса, которая так хотела быть любимой и выразила эту отчаянную жажду любви в гениальных стихах. Правда, она не любила термин «поэтесса» и предпочитала называть себя поэтом.

Ведущий: Марина Цветаева: романтизм и трагедия, мятежность и высота духа, ранимость и своеволие, и безудержная нежность… Её поэзия как сон наяву. Одна половина её стихотворений написана на краю пропасти и тянет за собой в бездну, другая – возносит к небесам.

Марина Цветаева: В детстве у нас не было богатства, но было чудо природы, было волшебство семейных праздников, рождественские ёлки, были лучшие в мире книги. (Подходит к столику, берёт книгу Пушкина). Пушкин был мой первый поэт. Пушкин меня заразил любовью. Мне было тогда шесть лет… Был рождественский вечер, давали сцену из «Евгения Онегина» и «Русалки». Понравилась не «Русалка», а «Евгений Онегин». «Но что ты могла там понять?» — удивлялась мама. А меня поразила любовная сцена – объяснение Онегина с Татьяной. Он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушёл, она осталась… Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невозможной, невзаимной любви.

Песня «Мне нравится, что вы больны не мной …»

Ведущий: В один день с Мариной, но годом позже родился её муж Сергей Эфрон.

Сергей Эфрон: Говорят, дневники пишут только очень одинокие люди. Я чувствую себя одиноким, несмотря на окружающую меня любовь. Мне кажется, что никто не понимает окружающее, как я.

Ведущий: Одиночество это разомкнула только Марина. Они встретились, семнадцатилетний и восемнадцатилетняя, на пустынном берегу в Крыму. Она собирала камешки, он стал помогать ей, юноша с поразительными, огромными глазами. Заглянув в них и всё прочтя наперёд, Марина загадала: если он подойдёт и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж. Он нашёл этот камень на ощупь, потому что не отрывал своих серых глаз от её зелёных и вложил ей его в ладонь, камень, который она хранила всю жизнь.

Марина Цветаева: 1911 год – самый счастливый в моей жизни. Обвенчались мы в январе 1912 года. И короткий промежуток времени – между нашей встречей и началом первой мировой войны – был единственным в нашей жизни периодом бестревожного счастья.

Ведущий:

Я с вызовом ношу его кольцо!

— Да, в вечности жена, не на бумаге.

Чрезмерно узкое его лицо

Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз,

Мучительно великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.

Он тонок первой тонкостью ветвей,

Его глаза — прекрасно-бесполезны! —

Под крыльями раскинутых бровей —

Две бездны.

В его лице я рыцарству верна, —

Всем вам, кто жил и умирал без страху! —

Такие в роковые времена —

Слагают стансы — и идут на плаху.

Ведущий: А дальше… дальше в их жизнь тёмным крылом вмешалась эпоха. Душой они всегда оставались вместе, даже когда Сергей пропал без вести, отправившись в отряды Добровольческой белой гвардии. Тогда Марина написала ему письмо — живому или мёртвому…

Марина Цветаева: Если Бог сделает это чудо — оставит Вас в живых, я буду ходить за Вами, как собака.

Ведущий: Молитва была услышана. Но её исполнение далось дорогой ценой — прощанием с Родиной. Их любовь была сильнее двух войн, двух революций, двух контрразведок и сотен разлук. Она отвоевала его у всех. В 1922 году Марина Ивановна получает разрешение на выезд из Советского Союза и покидает родину. В Берлине семья воссоединилась.

Исполняется романс «Я тебя отвоюю»

Ведущий: За мужем уехала на чужбину, и с сыном Георгием и дочерью Ариадной возвращается Цветаева на родину тоже вслед за мужем, которому предъявлены обвинения в совершении политического преступления. Всё последующее существование Марины Ивановны, без Сергея Эфрона, было полно видениями и картинами прошлого.

Марина Цветаева: Я, когда люблю человека, беру его с собой всюду, не расстаюсь с ним, ношу в себе…

Ведущий: (взяв в руки тетрадь) «Вот она и наступила, эта война против фрицев, — записала Цветаева в дневнике. — Теперь по крайней мере известно, где враг. Меня все считают мужественной. А я не знаю человека более робкого, боюсь всего: глаз, черноты, шага, а больше всего — себя, своей головы». Её силы были на исходе. И вскоре Марина Цветаева поставила в своей жизни точку. «По собственному желанию». Как делала всё и всегда. А он, Сергей Эфрон, тоже выполнил своё обещание — не жить без неё. Цветаева и Эфрон покинули этот мир в августе 1941 года.

Звучит романс «Уж сколько их упало в эту бездну…»

 Уж сколько их упало в эту бездну, Разверстую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну С поверхности земли!

Застынет всё, что пело и боролось, Сияло и рвалось:

И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос.

И будет жизнь с её насущным хлебом, С забывчивостью дня,

И будет всё, как будто бы под небом И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине, И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине Становятся золой,

Виолончель и кавалькады в чаще, И колокол в селе…

Меня, такой живой и настоящей, На ласковой земле!

К вам всем, что мне, ни в чём не знавшей меры Чужие и свои,

Я обращаюсь с требованьем веры И с просьбой о любви.

Ведущий: Восславь её величество  — любовь!

Она земная или не земная,

И будоражит иль морозит кровь –

О ней поют, о ней стихи слагают.

Ведущий: Придёт любовь – не закрывай дверей

И не держи напрасно на пороге,

Впусти её, и станет жизнь светлей,

Согрей её – она была в дороге.

Ведущий: Коль любишь ты – судьбу благодари,

Она тебе великий дар послала,

Любви навстречу сердце отвори,

Чтоб радость и тоску оно узнало.

Ведущий: И пусть любим ты или не любим,

В душе звучит восторженная лира,

И ты готов всего за взгляд один

Отдать все блага существующего мира.

Пьесы

Выбрать произведения по:  

Муниципальное бюджетное образовательное учреждение

дополнительного образования детей

Центр детского творчества № 1

Города Ульяновска

Сценарий спектакля для кукольного театра

«ГРУСТНЫЙ ЩЕНОК»

Автор составитель: ПДО

МБОУ ДОД ЦДТ № 1

Беляева О.Н.

Город Ульяновск-2015 год

Звучит музыка. На ширме появляется щенок Кузя.

ВЕДУЩИЙ: Жил – был на свете грустный щенок,

Добрые руки найти он не мог.

Добрые руки, чтоб взяли его

И не бросали, только всего.

Появляется Кузя.

КУЗЯ: Какое солнышко теплое! И утро чудесное! А мне грустно… А беда в том, что я не очень красивый… Вернее совсем не красивый. Какой – то разноцветный… Лохматый… Но как мне хочется кому–нибудь понравиться! Что бы меня погладили. Почесали за ушком. Просто позвали: «Кузя!» Возьмите меня, пожалуйста! Я вас очень буду любить…

Звучит музыка. По сцене идет прохожий с палкой.

Останавливается недалеко от Кузи.

ПРОХОЖИЙ: Развели собак! На цепи их надо держать в конуре! Я бы их всех, всех…

(Замахивается на Кузю палкой, тот прячется.)

ВЕДУЩИЙ: За что вы его? Неужели вам не жалко щенка? Вы никого не любите? Ни собак, ни кошек, ни птиц? Может, любите рыбок?

ПРОХОЖИЙ: (сердито): Я порядок люблю! И дисциплину! Ясно? (уходит, стуча палкой.) Развели собачье… Всех их надо…

(Кузя вылезает из – за скамейки. Появляется девочка с фотоаппаратом.)

Кузя лает и тянется к ней. Девочка хочет его погладить. Появляется мама девочки.

МАМА: Ты что? С ума сошла? Посмотри, как щенок оскалился. Может, он бешенный? Идем скорей!

КУЗЯ (с отчаянием): Я не оскалился. Это я улыбаюсь. И никогда никого не кусал и не укушу. Возьмите меня, пожалуйста, возьмите.

ДЕВОЧКА: Ах, какой смешной пес! Сейчас я его сфотографирую! Да ты не бойся, не бойся! Поди, сюда. Я тебе ничего не сделаю. Просто ты очень смешной и хорошо получишься! Ну-ка стой! (Щелкает затвором.)

Подходит мама девочки.

МАМА (недовольно): Нашла, кого снимать! Бродячего пса!

ДЕВОЧКА: Мамочка, он хороший! Ты погляди, какие у него умные глаза. Он все понимает. Возьмем его?

МАМА: Кого? Вот этого страшилу?

ДЕВОЧКА: Он не страшила. Он забавный.

МАМА: Беспородная дворняга. Учись без троек, и мы купим тебе породистого щенка с медалью.

ДЕВОЧКА: Я не хочу щенка с медалью, я хочу этого!

МАМА: Мало ли, что ты хочешь! Говорю, щенка с медалью купим! Идем!

(Тащит упирающуюся девочку)

ВЕДУЩИЙ: Извините, пожалуйста, но ведь с медалью щенки не рождаются, их вырастить, выучить надо. А этот любить вас будет не меньше. Поверьте!

МАМА: А вы чего ввязываетесь в наш разговор? Кто вас спрашивает?

ВЕДУЩИЙ: Да, трудный случай! Смотрите, бедняга Кузя и не лает больше. Не просит, чтобы его взяли…

КУЗЯ (тяжело вздыхает): А зачем? Все равно я никому не нужен. Никому…

Звучит музыка. Появляется слепая старушка, которую ведет за руку внук.

ВНУК: Садись, бабушка, отдохни на скамейке. (Замечает Кузю.) Ой, бабушка! Какой симпатичный щенок! Где же его хозяин?

КУЗЯ: Я ничей…

ВНУК: Бабушка, слышишь? Он ничей. Возьмем его? Пожалуйста!

БАБУШКА: А уроки когда делать будешь? Тебе и со мной хлопот хватает… Эх, и жалко – то ведь его!

КУЗЯ: Возьмите меня! Я вырасту, и вы будете ходить со мной на прогулку, я буду вашим поводырем.

БАБУШКА: Ишь, какой заботливый! А ты добрый пес! Красивый, умный. Ну, раз ты ничей, будешь нашим. Вот ведь как получилось. Из дому вышли вдвоем, а вернемся втроем. (Гладит Кузю.)

ВНУК: Ты будешь верным другом, я знаю. (Берет его на руки. Кузя заливается счастливым лаем.)

Кукольная пьеса-сказка в 2-х картинах с прологом

Действующие лица:

Автор — комментирует происходящее.
Надя — ученица 4-го класса, бойкая, умеет за себя постоять, член клуба «Дружок».
Саша — только что поступил в параллельный класс. Из тех, кого называют «очкарик». Дедушка — слепой старик. Внук.
Парень в собачьей шапке.
Прохожий с палкой.
Кузя — щенок, лохматый и нескладный.
Жэка — говорящий попугай.
Варфоломей — кот.
Чик — воробей.
Девочка с бантом.
Мама девочки.
Мальчик с фотоаппаратом.
Мама мальчика.
Мальчишки (двое).
Куклы.
Эпизодические роли. (Могут быть исполнены как актерами, так и куклами)

Пролог

Занавес закрыт. На авансцену выходит Автор.

Автор.- Дорогие зрители. Будем знакомы — я автор и, честно говоря, волнуюсь! Зная характер некоторых моих героев, я не уверен, что все пойдет так, как я написал. Что тогда делать — не представляю! (Оглядывается.) Тсс… Они идут… Но я вам ничего не говорил! Так сказать, строго между нами. Ясно? Итак, тсс… Я ухожу… (Скрывается за кулисами.)

На авансцену с разных сторон выходят Надя и Саша. Встречаются посередине.

Надя. Привет! А я тебя сегодня в школе видела.
Саша. Я в первый раз пришел. Мы только что переехали.
Надя. И как? Нравится?
Саша. Нормально. И квартира и школа — на уровне.
Надя. А собака у тебя есть?
Саша. Собака? Пока нет. Бабушка говорит, шерсти не оберешься. Но мама обещала купить.
Надя. Купить… Породистую, значит… С родословной. С медалью. Может, голубого пуделя?
Саша. Может, и пуделя. Мне все равно. Просто я хочу собаку. А ты что, пуделей не любишь?
Надя. Я всех люблю. И пуделей, и боксеров, и колли, и ризеншнауцеров…
Саша (с уважением). Ух ты! Я о таких и не слышал. А у тебя что?
Надя. Жулька, беспородная. А для меня она лучше всех! И тебе советую — возьми несчастную!
Саша. Не понял?
Надя. Чего не понять? Неужели не встречал ничьих собак? Идут, к стенке жмутся, от людей шарахаются. И не зря. Некоторые тут как тут.
Саша. Какие еще некоторые?
Надя. Ну, ты совсем темный! Которые на рынке шапками торгуют.
Саша. Шапками?! Ой! Не может быть!
Надя. Очень может! Вот и спаси хоть одну собачью душу. Да нет, тебе ведь голубого пуделя обещали!
Саша. Хватит про пуделя! А где я ее возьму — несчастную эту?
Надя. А ты что, вправду возьмешь? А мама? Бабушка?
Саша. Не твоя забота!
Надя. Ну тогда… тогда пойдем! На бульвар… На соседнюю улицу… Вот только физика, физика на завтра…
Саша. С физикой разберемся. Пошли скорей!
Надя. Пошли!

Оба уходят.

Конец пролога.

Картина первая

Занавес открыт. На заднике обычный городской бульвар.

Ширма. На ней деревцо, скамеечка. Из-под скамейки вылезает щенок Кузя.

Осматривается. (Свет на ширму.)

Кузя. Какое солнышко теплое! И утро чудесное. А мне грустно… А почему — сейчас поймете. Я об этом песенку сочинил… (Напевает.)

Жил-был на свете грустный щенок,
Добрые руки найти он не смог,
Добрые руки, чтоб взяли его
И не бросали — только всего!

А беда в том, что я не очень красивый… Вернее, совсем некрасивый. Какой-то разноцветный… Лохматый… Но как мне хочется кому-нибудь понравиться! Чтобы меня погладили. Почесали за ушком. Просто позвали: «Кузя!» Возьмите меня, пожалуйста! Я вас буду очень любить…

Появляется хорошенькая девочка с бантом. Кузя настораживается. Тянется к ней. Девочка хочет его погладить. Подбегает девочкина мама.

Мама девочки. Ты что? С ума сошла? Может, он бешеный? Видишь, как оскалился! Идем скорей… (Уводит девочку.)
Кузя (с отчаянием). Я не оскалился. Это я улыбаюсь. И я никогда никого не кусал и не укушу… Возьмите меня, пожалуйста! Возьмите… (Машет лапой, вздыхает и снова ложится около скамейки.)

По авансцене из одного угла в другой идет Прохожий с палкой. Останавливается около скамейки, где сидит Кузя.

Прохожий. Развели собачье! В деревне собак держать надо! В конуре. А в городе я бы их всех, всех… (Замахивается на Кузю палкой. Тот прячется за скамейку.)

Выбегает Автор.

Автор. Это не по сценарию! Я этого не писал! (Прохожему.) За что вы его? Неужели вам не жалко? Вы никого не любите? Ни собак, ни кошек, ни птиц? Может, рыбок?
Прохожий (сердито). Я порядок люблю. И дисциплину. Ясно? (Уходит, стуча палкой.) Автор разводит руками, качает головой и уходит за кулисы. Появляются С а ил а и Надя.
Надя. Странно… Кто-то лаял, а никого не видно…

Мимо них в обратном направлении снова идет Прохожий.

Прохожий (оглядываясь, бормочет). Развели собачье… Всех их! Всех… (Стуча палкой, удаляется).
Надя. Ну что с такими несознательными делать? Прямо беда!
Саша. Несознательный? Вредный! Такой и собаку палкой огреет, и дерево под окном под корень срубит… Пойдем еще пройдемся?
Надя. Ой, физика, физика! Ну ладно. Еще полчасика. А все-таки кто-то лаял…

Оба уходят.
Кузя осторожно вылезает из-за скамейки. Появляется Мальчик с фотоаппаратом.

Мальчик. Ах какой смешной пес! Сейчас я его сфотографирую. Да ты не бойся, не бойся! Поди сюда. Я тебе ничего не сделаю. Просто ты очень смешной и хорошо получишься. Ну-ка! Стой! (Щелкает затвором.)

Подходит Мама мальчика.

Мама мальчика (недовольно). Тратить пленку на всякую ерунду. Нашел кого снимать — бродячего пса!
Мальчик. Мамочка! Он очень хороший. Ты погляди, какие у него глазки умные. Он все понимает. Возьмем его?
Мама мальчика. Кого? Вот этого страшилу?!
Мальчик. Он не страшила. Он просто забавный. Таких в мультиках показывают. Одно ушко вверх, другое вниз…
Мать мальчика. Вот именно! Беспородная дворняга. Смотреть противно. Учись без троек, и мы купим породистого щенка с медалью.
Мальчик. (трет глаза кулаками). Я не хочу с медалью. Я хочу этого!
Мама мальчика. Мало что ты хочешь! Говорю, с медалью купим. Идем! (Тащит упирающегося мальчика.)
Автор (выбегает из-за кулис). Ну что ты будешь делать? Опять не по сценарию! (Маме мальчика.) Извините, пожалуйста… Но ведь щенки с медалью не родятся. Их вырастить, выучить надо. А этот (указывает на Кузю) любить вас будет не меньше! Поверьте!
Мама мальчика (разгневанно). А вы чего ввязываетесь? Я ребенка воспитываю как нахожу нужным! (Мальчику.) Пореви у меня! (Тащит его за руку к выходу.)
Автор. Да! Трудный случай! (К публике.) Смотрите, бедняга Кузя и не лает больше. Не просит, чтобы его взяли…
Кузя (тяжело вздыхая). А зачем? Все равно я никому не нужен. Никому…
Автор. Не горюй, Кузя! Прошу тебя! Пойми, не могу я рассказать тебе, что дальше будет. Ну никак не могу! (Махнув рукой, уходит.)

Появляется, подпрыгивая, воробей Чик. Он осматривается и садится на скамейку.

Чик (Кузе). Чик-чирик! Ты что здесь лежишь? Заболел?
Кузя (поднимая голову). Нет. Я здоров. Просто мне грустно.
Чик. Грустно? В такой хороший день? Но почему?..
Потягиваясь, выходит кот Варфоломей, толстый, сытый, усатый.
Варфоломей. Потому что надо уметь поставить себя с людьми…
Чик. Ой! Чик-чирик! Я, пожалуй, пойду… (Прячется за деревом.)
Варфоломей (снисходительно). Не трепещи. Я сыт. Ты мне не больно нужен. (Со значением.) Пока…
Кузя (почтительно). Вы сказали, надо себя поставить. Но как?
Варфоломей. Очень просто. Например, я требую к себе уважения. Хочу — ухожу, хочу — прихожу, никто слова не скажет. Но рыба и молоко всегда на месте! А главное — вниманием не баловать. Надоедят, и цапнуть можно…
Кузя (ужасается). Цапнуть? Хозяев?!
Варфоломей (с достоинством). А мне все равно кого. Я требую к себе уважения. (Значительно смотрит на воробья.)
Кузя. Все дело в том, что вы очень красивый. Не то что я… Никому не нравлюсь. Но если бы меня взяли, я бы так любил, так любил своих хозяев!..

Хлопая крыльями, появляется попугай Жэка.

Варфоломей (заинтересованно). Ого! Кто к нам пожаловал! (Весь напружинивается.)

Поспешно выбегает Автор.

Автор. Варфоломей! Или ты будешь вести себя прилично, или я немедленно выведу тебя из сценария…
Варфоломей (расслабляясь). А чего я сделал? У меня дома еды навалом… «Завтрак туриста» хозяйка откроет… Автор, погрозив ему пальцем, удаляется.
Но я требую к себе уважения! (Попугаю.) Представься! Почему ты такой взъерошенный? Откуда? С луны свалился?
Жэка. Ниоткуда я не свалился. В открытую форточку вылетел. Ой как я об этом сожалею!
Кузя. Зачем же ты это сделал?
Жэка. Видишь ли… Меня купили в магазине. Там было много клеток с птицами. (Начинает тараторить.) И мы все разговаривали… разговаривали… разговаривали… разговаривали… Было весело… весело… весело…
Варфоломей. Кошмар! Еще деньги за вас платят. Нормально говори! Что дальше было?
Жэка. А как нормально, если мальчишка учил меня говорить? Меня — говорящего попугая!!! И чему?! «Попка-дурак»… «Попка-дурак»… «Попка-дурак»…
Варфоломей. Я же говорю, надо уметь себя поставить!
Жэка. Я так и сделал. Сказал: «Сам дурак!» — и улетел в форточку. А что теперь делать, не знаю! Я бы вернулся, но забыл дорогу, а все дома такие похожие… похожие… похожие…
Варфоломей. Не трещи. В каком микрорайоне твой дом?
Жэка. Микрорайон? А что это такое?
Варфоломей. Вот и говори с вами! Даже не знаете, что такое и где ваш микрорайон. Я, например, живу в соседнем. Сюда пришел в гости, погощу — и домой…
Жэка (волнуется). Домой! Домой! Я тоже хочу домой, домой…
Варфоломей. Не трещи без толку. Искать свой дом надо, а не болтать попусту. Или ус-троиться где-нибудь. Вот, вдвоем с этим невезучим. (Указывает на Кузю.) Может, и возьмет вас кто-нибудь… Желаю удачи, а мне пора.
Кузя. Пожалуйста, не уходите! Вы такой умный! Вы все знаете! Мы без вас пропадем…
Варфоломей (польщенно). Ну уж… Если уж… Пожалуй, часок могу с вами пройтись. Но через час — прошу простить — обед… (Выразительно смотрит на воробья. Тот начинает нервничать.) Не суетись. Я же сказал — через час.
Кузя. Большое спасибо!
Жэка. Благодарю за внимание… благодарю за внимание… благодарю за внимание…
Варфоломей. Прекрати! Слушайте меня. Идти надо с умом, а то сразу всех…
Ч и к. Ой!
Варфоломей. Не о тебе речь. Ты, Кузя, держись стороночкой, под ногами не вертись, понял? (Жэке.) А ты не вздумай трещать да крыльями хлопать…
Жэка. А ты нас не бросишь? Нет?.. Нет?.. Нет?..
Варфоломей. Я сказал, не трещи! Идите спокойно. Я буду около. Не на виду, конечно. В моем наряде (охорашивается) так, запросто, ходить не рекомендуется. Я — сибирский!.. Если вы что-нибудь в этом понимаете…
Кузя (восхищенно). О! О!
Варфоломей (снисходительно). Это я так, между прочим… Ну что? Тронулись?
Чик (подскакивает ближе). Можно и я с вами? Чирик-чик-чик! Вдруг да пригожусь?
Варфоломей. Толку от тебя! Ладно. За мной!

Занавес.

Картина вторая

Занавес открыт. На заднике совершенно одинаковые дома- близнецы. С лоджиями, подъездами, скамеечками и чахлыми деревцами. Ширма. На ней скамейка и дерево. На авансцене непременно должна быть настоящая скамейка. Один за другим появляются путники.

Жэка (прислоняясь к дереву). Ох! Ох! Ох! Как я устал! (Оглядывается вокруг.) А дома такие похожие… похожие… похожие…
Варфоломей. Уже слышали. И не от тебя первого. Другой раз не будешь в окно соваться… Так что же мне с вами делать…

Подскакивает воробей Чик.

Варфоломей. Тебе еще чего надо?
Чик. Чирик-чик-чик! Чирик-чик-чик! Тревога! Тревога! Тревога!

Выбегают двое мальчишек.

1-й. Смотри, какой попугай красивый! Волнистый! Давай поймаем…
2-й. Сейчас я его! (Протягивает руку к Жэке.) Ох, ты! Клюется! Ну погоди…

Жэка, хлопая крыльями, увертывается. Мальчишки гонятся за ним.

Жэка (отчаянно). Кузя! Кузя! Помоги… Помоги… Помоги… Мальчишкам удается его схватить. Он вырывается.
Кузя. Я не умею кусаться… Но… (С лаем бросается на мальчишек.)
Мальчишки вопят, перебивая друг друга. Собака! Бешеная собака! Бешеная! Бешеная! (Убегают.)
Варфоломей. Плохие дела! Уходить надо. Да поживей… Жэка, Кузя… Эх, опоздали!

Через зал к сцене приближается Парень в собачьей шапке. Поднимается на сцену. Подходит к Кузе.

Парень в собачьей шапке. Кто бешеный? Вот этот? Никудышный он, а не бешеный. Ни воротника, ни шапки…
Мальчишки (издали). Он на нас накинулся! Он бешеный! Бешеный!
Парень в собачьей шапке. Подняли панику! Никакой он не бешеный. Но коли попался…
Вынимает из кармана веревку с петлей, раскручивает ее, намереваясь накинуть на Кузю. Но не успевает. Сзади на плечи ему прыгает кот Варфоломей. Спереди, вереща и хлопая, летает Жэка. Парень в собачьей шапке (взвывает). Ой, люди! Не собака — кот бешеный… Ой! Ой! И попугай…

Выбегает Автор. Оттаскивает за шиворот Кота, отталкивает Попугая.
В суматохе никто не замечает, что Варфоломей срывает с головы парня шапку и скрывается с ней за ширмой.

Автор. Чтобы я еще когда-нибудь писал о вас сценарии! Что хотите, то и делайте! Вы меня подводите!
Парень. Точно. Подводят. Под статью. Вот подам в суд за увечья. Наплачетесь. Тоже мне сценаристы! Средь бела дня у них коты на людей бросаются…
Автор. Я же еще и виноват?! Нет. Лучше я уйду…

Вбегают Надя и Саша.

Надя. Я же говорю, кто-то лаял! (Наступая на Парня.) Опять вы здесь! Ведь про рыжую лайку доказано, что вы ее украли! На рынке кто шапками торгует, а?
Парень (пятясь от Нади). Доказано… Еще вопрос… На кой мне она, твоя рыжая… (Хватается за голову.) А моя шапка где? (Саше.) Небось ты, очкарик, под шумок прихватил на дармовщинку? А ну! Отдай, не выводи меня из себя!
Саша. Не брал я ее!
Надя. Нужна она ему. Собачья. Носить стыдно!
Парень. Стыд не дым — глаза не ест. Я ношу, и другие за милую душу. (Саше.) Отдай, говорю, по-хорошему! Ну?
Саша. А вы лучше обернитесь, чем с меня спрашивать.

Все оборачиваются. Из-за ширмы слышится фырканье, урчанье. Летят рыжие клочья шапки.

Парень (ахает). Какая шапка была! Ну подожди, котище! Сам на шапку пойдешь… Ой! Братцы!! Убивают!!!

Выгнув спину, с воинственным воплем «Мяу-у!» к нему устремляется Варфоломей.

Парень бросается то туда, то сюда. Но Варфоломей не отстает, пока он не убегает, грозя на бегу кулаками.

Надя. Вот это да! Поди, котик, сюда! Я тебя поглажу! Варфоломей, не обращая на нее никакого внимания, с достоинством удаляется. Саша (осматриваясь). А где же щенок и попугай?
Надя. Где-нибудь спрятались. Испугались. Но мы их найдем! Вот только сперва Автора надо отыскать. Он так разволновался… Мы сейчас же вернемся…

Оба уходят. Осторожно оглядываясь, появляются Кузя и Жэка.

Кузя. А что делать нам? Куда идти?
Жэка (волнуется). Некуда- Некуда… Некуда…

Появляется слепой старик — Дедушка. Его ведет за руку внук.

Внук (подводя к скамейке). Садись, дедушка. Отдохни. (Замечает Кузю и Жэку.) Ой, дедушка! Откуда здесь попугай и собачка? Какие красивые! Где же их хозяева?
Жэка. Меня зовут Жэка. Я — говорящий попугай. А это — Кузя. Он ничей. Я тоже ничей. Мы оба ничьи… Ничьи… Ничьи…
Внук. Дедушка, слышишь? Они ничьи. Возьмем их? Пожалуйста!
Дедушка. А уроки когда делать будешь? Тебе и со мной хлопот хватает. А с ними… Эх! И жалко-то их!
Кузя. Возьмите нас! Возьмите! Я вырасту, и вы будете ходить со мной на прогулку.
Жэка. Правильно! Правильно! Он будет вас водить. Кузя — хороший. Жэка — хороший! Все хорошие! Ур-ра!
Дедушка. Ишь какой веселый! (Кузе.) А ты — добрый пес. (Гладит его.) Красивый, умный… Ну что же, раз вы ничьи, будьте теперь нашими. Вбегают Надя и Саша.
Надя. Нигде Автора нет! А щенок и попугай здесь. Вот, Саша, как тебе повезло. Возьмешь обоих…
Внук. А мы их уже взяли.
Надя. Правда? Вот здорово! Мы так рады, что они устроились!
Саша (без особого энтузиазма). Очень рады. Правда, щенка я думал взять себе…
Надя. Думал он! Сперва тебе бабушку и маму уговорить надо. Найдем еще, не страдай! (Внуку.) А ты теперь вступай в наш клуб «Дружок».
Дедушка. А как же! Непременно вступит. Вот ведь как получилось. Из дому вышли вдвоем, а вернемся вчетвером. (Гладит Кузю.) Ты будешь верным другом, я знаю!

Кузя заливается счастливым лаем.

Жэка. И я другом! И я другом! И я… Жэка хороший! Кузя хороший! Кот хороший!
Надя. Кот — замечательный! Но где он?
Автор (выходит на авансцену). Варфоломей, прошу! Твой выход!

С независимым видом появляется Варфоломей.

Я представить не мог, что ты станешь одним из главных героев!
Варфоломей (сохраняя достойный вид). Надо уметь себя поставить!
Саша. В самом деле — замечательный кот! Можно мне его взять?
Варфоломей (негодующе). Меня взять?! Интересно! Это я могу пойти или не пойти. И вообще, я требую к себе уважения!
Автор. Успокойся, пожалуйста. Ты его заслужил. Помог друзьям в беде. Защитил их в трудную минуту. И вообще, я доволен. Пусть не все шло гладко, но так ведь и в жизни бывает. Не правда ли, дорогие зрители? А сейчас на прощание мы споем для вас нашу песенку, теперь у нее счастливый конец!

Все поют хором.

Жил-был на свете грустный щенок,
Добрые руки найти он не мог,
Добрые руки, чтоб взяли его
И не бросали, только всего!
Горе, как дождик, глядишь — и прошел,
Пес наш хозяев хороших нашел,
Будет им долго и верно служить,
Дедушку сам на прогулку водить,
И не покинет их дом попугай,
Настежь хотя бы окно открывай!
Мы от души им желаем добра…
Жэка. Правильно! Правильно! Браво! Ур-ра!!!

Конец.

НЕСКОЛЬКО СОВЕТОВ АВТОРА

Пьеса «Грустный щенок Кузя и другие» задумана для исполнения в школьном театре или пионерском лагере. Небольшая, просто оформленная, она, однако, имеет свою особенность. При желании ее легко можно превратить в пьесу-игру. Пусть ребята пофантазируют. Придумают новых героев, создадут для них новые ситуации. Например, мог бы появиться красивый породистый пес, увешанный медалями. Пожалев невезучего Кузю, он дарит ему одну из своих золотых медалей. Уж теперь-то Кузя обязательно должен понравиться! Но Кузя возвращает подарок обратно. Награду надо заслужить самому, говорит он, чужая ему не нужна… Это только один пример. Ребята наверняка сами придумают много чего интересного, и свои, созданные ими герои станут им еще дороже. Куклы тоже должны быть сделаны своими руками в кружке «Мягкой игрушки». Можно работать с ширмой, можно и «водить» кукол по сцене. А может быть, ребята захотят надеть маски — это тоже неплохо, только они должны быть очень выразительными, нестандартными, а актеры — «в образе». Важно включить ребят в творческий процесс, и сразу появится много находок. А главное, пусть работа над пьесой пробудит в них любовь к «братьям нашим меньшим» и желание активно их защищать. И еще. Спектакль нужно дополнить музыкой, мелодиями, выбранными ребятами. Особенно нужна яркая радостная музыка в конце спектакля, когда все кончается так благополучно. Все аплодируют, и участники, как положено, выходят «на поклон».

Желаем успеха в работе будущим актерам и радости зрителям!