Сценарий про ахматову

«…В этом сумраке темно-зеленом был
предчувствий таинственный зной»

Литературная гостиная, посвященная страницам  жизни и

 творчества А. Ахматовой

Все повествование о поэтессе  сопровождается  музыкой А. Вивальди. На экран проецируется  портрет А. Ахматовой.

Чтец.

Он не траурный, он не мрачный,

Он почти как сквозной дымок,

Полуброшенной новобрачной

Черно-белый легкий венок.

А под ним тот профиль горбатый,

И парижской челки атлас,

И зеленый, продолговатый,

Очень зорко видящий глаз.

(А. Ахматова. «Рисунок на  книге стихов»)

1-й ведущий. Все, что произвела на свет Любовь — будь то ребенок или озарение мастера, — всегда прекрасно. И в этом — бессмертная Тайна Любви, которую нам, смертным, суждено разгадывать до конца дней своих.

2-й ведущий. Анна Андреевна Ахматова. Гениальный поэт, удивительная женщина… О ее жизни, прекрасной и трагической, написано немало. Сегодня мы перелистаем страницы ее последней любви. Любви, вылившейся в дивный цикл «Полночные стихи». Это не только заглавие цикла, это выражение сущности бытия стареющей, но все еще прекрасной женщины, это суть ее поздних и мудрых лет…

Звучит музыка. На экране – портрет  и фотографии А. Ахматовой.

1-й ведущий. «Полночные стихи» — какой емкий, многогранный образ. Полночь… Видения… Музыка… То «Адажио» Вивальди, то соната Бетховена… Свечи, зеркала, герой, явившийся как «Гость из Будущего»… Тайны Зазеркалья… Сквозь это просвечивают осенние и зимние дни, природа, сосна, Балтика, странный и далекий образ, того она боялась назвать, с кем боялась встретиться.

   Чтец

Не на листопадном асфальте

Будешь долго ждать.

Мы с тобой в Адажио Вивальди

Встретимся опять.

Встретимся опять.

Снова свечи станут тускло-желты

И закляты сном,

Но смычок не спросит, как вошел ты

В мой полночный дом.

Протекут в немом смертельном стоне

Эти полчаса,

Прочитаешь на моей ладони

Те же чудеса.

И тогда тебя твоя тревога,

Ставшая судьбой,

Уведет от моего порога

В ледяной прибой.

(«Ночное посещение», 1963г.)

1-й ведущий.Цикл «Полночные стихи» родился в Комарове, дачном поселке под Ленинградом, на берегу Балтийского моря. Под стихам Ахматова поставила: март-сентябрь 1963 года, под послесловием – 1965. А началось все осенью 1945 года. Ей было тогда 56 лет.

 Звучит музыка. На экране – слайды с изображением видов поселка Комарово.

1-й ведущий. Случайно (но кто может поручиться, что случай не посылает на Бог?) к ней в гости – в Фонтанный Дом – попал будущий герой ее «Полночных стихов»: «И ты сразу пришел ко мне, как бы Звездой ведом…». Она сразу почувствовала, что Он дарован ей Судьбой. Но и, как ни парадоксально, предположила: с ним «горчайшее суждено». А может быть, и погибель…

Чтец.

И запомнит крещенский вечер,

Клен в огне, венчальные свечи

И поэмы смертный полет…

Но не первую ветвь сирени,

Не кольцо, не сладость молений –

Он погибель мне принесет.

2-й ведущий. Как странно… Эта встреча казалась ей «страшным праздником мертвой листвы». Был ноябрь, поздняя осень.

1-й ведущий. Так кто же был этот герой?

2-й ведущий. Англичанин, сэр Исайя Берлин.

1-й ведущий. Историк литературы.

2-й ведущий. Философ.

1-й ведущий. Профессор Оксфорда.

2-й ведущий. Человек необычайно образованный, до глубины души любящий русскую поэзию, русскую речь.

1-й ведущий. «Гостем из будущего» назвала его Ахматова. Почему? Триумф ее мысли и интуиции в том, что она предсказала свое будущее, достаточно трагическое.

2-й ведущий. Встреча с ним вызвала у нее творческий подъем – сразу же после первого свидания, 25 ноября 1945 года. Он ушёл от нее на заре 26 ноября, и в этот же день она написала пять стихотворений, объединив их в цикл «Любовь».

Позднее она назвала его «Ginque».

Чтец.

Как у облака на краю,

Вспоминаю я речь твою,

А тебе от речи моей

Стали ночи светлее дней.

Так, отторгнутые от земли,

Высоко мы, как звезды шли.

 Ни отчаянья, ни стыда

Ни теперь, ни потом, ни тогда.

 Но, живого и наяву,

Слышишь ты, как тебя зову.

 И ту дверь, что ты приоткрыл,

Мне захлопнуть не хватит сил.

1-й ведущий. Летом 1945 года сэр Исайя Берлин, сотрудник британского посольства в Вашингтоне, был переведен на несколько месяцев в Москву — не хватало людей, знавших русский язык. А он к тому же великолепно знал Россию, ее историю, ее культуру, был консультантом на Сан-Францисской конференции, где говорилось об отношениях России и Америки, и мог быть полезен американскому посольству в Москве. Так Исайя Берлин оказался в нашей столице.

2-й ведущий. С трудом получил он разрешение властей провести два дня и две ночи в Ленинграде. Приехав, остановился в гостинице «Астория». И тотчас отправился в лавку писателей на Невском. О ней он был наслышан еще в Лондоне…

Рассказ сопровождается показом слайдов с изображением Петер6ypга.

1-йведущий. 3десь-то и узнал, что гениальная Анна Ахматова, казавшаяся ему тогда тенью из прошлого, жива.

3вучит музыка.

2-й ведущий.

— Неужели жива? — переспросил он известного литературного критика, с которым разговорился в лавке.

— Конечно. И живет здесь, рядом, на Фонтанке. Хотите, пойдем к ней в гости?

И, помедлив,  «Гость из будущего» решился на это романтическое свидание…

1-й ведущий. Вот он входит во двор старинного дома графов Шереметевых… Останавливается, рассматривает узор ворот из чугунного литья. Художественное совершенство этого узора его поражает. И кажется, что он, Исайя Берлин, имеет отношение к этому совершенству градостроительства; ведь и он имел счастье родиться в великом Петербурге (правда, на двадцать лет позже Ахматовой).

2-й ведущий. Итак, Исайя Берлин входит во двор, четырехугольный, с зеленой площадкой, ровный, напоминающий ему дворики Оксфорда или Кембриджа. Темная мраморная лестница, верхний этаж, ее квартира…

Звучит музыка.

1-й ведущий. Навстречу ему медленно поднимается стройная дама с наброшенной на плечи белой шалью. Движения ее неторопливы, держится она с поистине аристократическим достоинством. Вот она торжественно подает ему руку, маленькую и удивительно красивую, чуть улыбается.

2-й ведущий. И вдруг он слышит, что звучит музыка: это она начала читать стихи. Какое звуковое богатство, какой низкий тембр.

Звучит музыка..

1-й ведущий. Она рассказывает о своей жизни, начиная с поездки в Париж еще до Первой мировой войны. Это было ее свадебное путешествие после брака с Николаем Гумилевым. Говорит о полном очарования знакомстве с молодым Амедео Модильяни. И вот этот висящий над печкой ее портрет в духе Микеланджело — Модильяни рисовал ее своей несущейся линией так объемно, будто лепил скульптуру, — остался жить па суперобложке ее последней книги «Бег времени». И его увидели миллионы читателей.

2-й ведущий. Потом она вспоминает о своих встречах с поэтами «Серебряного века», к которому и она принадлежала, — Вячеславом Ивановым, Мандельштамом, Пастернаком, Михаилом Кузминым, Федором Сологубом, Лозинским… Она прочерчивает линии их жизни. Показывает их книги.

1-й ведущий. 3атем она читает «Реквием».

Чтец.

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,

Но только с условьем — не ставить его

Ни около моря, где я родилась.

Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду возле старого пня,

Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов,

И где для меня не открыли засов.

3атем, что и в смерти блаженной боюсь

3абыть громыхание черных марусь,

3абыть, как постылая хлопала дверь

И выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и каменных век

Как слезы, струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,

И тихо идут по Неве корабли.

2-й ведущий. Остановилась. Стала рассказывать о 1937—1938 годах, когда ее муж Николай Пунин и сын Лев Гумилев сидели в тюрьмах. Она говорила «бесстрашным тоном» о всех замученных, погибших на каторге, расстрелянных, но совершенно невинных людях. Потом замолчала, раздумывая, поймет ли собеседник ее «Реквием». Ведь он живет в другом мире, в другом человеческом измерении. Он иностранец. В Англии так сильны законы, так силен и правопорядок…

1-й ведущий. 3аговорила снова. О своем одиночестве. Даже об изоляции. О потере друзей. О том, что Ленинград стал для нее «сплошным кладбищем».

2-й ведущий. Как же случилось, что с «Гостем из будущего» Ахматова почувствовала себя свободно? Да просто он оказался тем человеком, которого она тайно и страстно ждала. Она хотела говорить. Она жаждала высказаться. А он понимал ее. И не только ее речь, величественную, царскую, но и паузы, и интонации, и слезы, юмор, и высоту духа…

1-й ведущий. Веяло холодком от ее царственной манеры держать себя. Исай5 т Берлин чувствовал поначалу некоторую неловкость. Вдруг он услышал какие-то крики с улицы, в них ему почудилось его имя… Он поспешно подошел к окну, открыл его и не поверил глазам: внизу, во дворе, задрав голову, стоял сын Уинстона Черчилля, Рандольф, и орал во все горло. Извинившись, Исайя Берлин побежал вниз, ничего не понимая. «Когда-то мы учились вместе в Оксфорде и с тех пор не виделись, — напишет потом Исайя Берлин. — Не было сомнений, что за ним следили. Его нельзя было допустить в дом Ахматовой…».

2-й ведущий. Спустившись во двор, еле-еле увел изрядно подвыпившего Рандольфа Черчилля в «Астерию». Через час, после звонка с извинениями, Исайя Берлин вернулся в дом Ахматовой. Они проговорили до утра…

Чтец.

Меж сосен метель присмирела,

Но, пьяная и без вина,

Там, словно Офелия, пела

Всю ночь нам сама тишина.

А тот, кто мне только казался,

Был с той обручен тишиной,

Простившись, он щедро остался,

Он насмерть остался со мной.

(«Предвесенняя элегия», 1963г.)

1-й ведущий. Эта роковая встреча с И. Берлиным круто изменила и без того трудную жизнь Ахматовой. Против нее, как она сама говорила – «тишайшей», была поднята недостойная кампаний лжи и клеветы. Сталин, узнав, что поэтесса осмелилась без разрешения властей встречаться с иностранцем, был разгневан: «Оказывается, наша монахиня принимает визиты иностранных шпионов!»

2-й ведущий. После отъезда Исайе Берлина в январе 1946 года из СССР, в квартире Ахматовой на Фонтанке, 34, был установлен микрофон, а подъезде введена даже пропускная система.

Он ехал в Англию через Финляндию был один день в Ленинграде. Наверное, и на этот раз она встречалась с ним, понимая всю трагичность такой встречи; но это уже было для всех тайной… А 27 января 1946 года она написала:

И увидел месяц лукавый,

Притаившийся у ворот,

Как свою посмертную славу

Я меняла на вечер тот…

1-й ведущий. Еще через несколько месяцев, в августе 1946 года, состоялось идеологическое совещание, на котором Жданов выступил с публичным разносом творчества Анны Ахматовой. Он немилосердно назвал ее, уже почти шестидесятилетнюю, «полумонашенкой, полублудницей». И в результате – постановление о журналах «3везда» и «Ленинград». Ужасное постановление! Анну Ахматову исключили из Союза писателей, следовательно, лишили ее карточек (а в то время это означало обречение на голодную смерть), несколько лет ее не печатали, выгоняли из квартиры знаменитого дома на Фонтанке…

2-й ведущий. Но она выстояла… Мужество ее было поразительным. А постановление, как это ни парадоксально, создало ей такую славу, которая и не снилась знаменитым в то время писателям. Ежедневно у ее квартиры ставили коробку, в которую опускали продовольственные карточки, иногда их насчитывалось до сорока в день. Она горевала, что люди отрывают от себя необходимое, ведь карточки (все до одной) она сдавала в жилищное управление. А цветы… Ежедневно розы и гвоздики лежали у ее дверей. А это ведь был трудный 1946 год, голодный, холодный, неуютный…

1-й ведущий. Как же надо любить поэта, чтобы так красиво выразить свой общественный протест властям!

2-й ведущий. Анна Ахматова была поэтом, как никто  в двадцатом веке воспевшим Любовь, но ей самой пришлось отказаться от этого большого чувства во имя другой любви — к сыну. Ведь летом 1956 года Исайя Берлин приехал в Москву и очень хотел с ней увидеться. Но встреча не состоялась, потому что Ахматова боялась за сына, только что вернувшегося из очередной ссылки. Она боялась даже телефонных звонков. «Разговор» с Ним шел через Бориса Пастернака.

1-й ведущий. Вот тогда-то и полились стихи о «невстрече» (большой цикл стихов «Шиповник цветет» из «Сожженной тетради»).

Чтец.

Непоправленные слова

Я слушала в тот вечер звездный,

И закружилась голова,

Как над пылающею бездной.

И гибель была у дверей,

И ухал черный сад, как филин,

И город, смертно обессилен,

Был Трои в этот час древней.

Тот час был нестерпимо ярок

И, кажется, звенел до слез.

Ты отдал мне не тот подарок,

Который издалека вез.

Казался он пустой забавой

В тот вечер огненный тебе.

А он был мировою славой

И грозным вызовом Судьбе.

И он всех бед моих предтеча, —

Не будем вспоминать о нем!…

Несостоявшаяся встреча

Еще рыдает за углом.

(«В разбитом зеркале», 1956г .

)

2-й ведущий. Ахматова раскрыла философскую суть последней, поздней Любви, когда вступает в действие то, что больше самой реальной сущности человека, дух, душа. Она раскрыла уникальное совпадение двух личностей, двух душ, которые не могут соединиться.

Чтец.

Пусть кто-то еще отдыхает на юге

И нежится в райском саду.

3десь северно очень — и осень в подруги

Я выбрала в этом году.

Живу, как в чужом, мне приснившемся доме,

 Где, может быть, я умерла,

И, кажется, тайно глядится Суоми

В пустые твои зеркала.

Иду между черных приземистых елок,

 Там вереск на ветер похож,

И светится месяца тусклый осколок,

Как финский зазубренный нож.

Сюда принесла я блаженную память

Последней невстречи с тобой –

Холодное, чистое, легкое пламя

Победы моей над судьбой.

(«Пусть кто-то еще отдыхает на юге…»,1956г.)

1-й ведущий. 1964 год. Декабрь. Ахматова едет в Италию за получением знаменитой международной премии «Этна-Таормина». Она постоянно думает о встрече с Исайей Берлином. Последний день в Риме, 24 декабря 1964 года (Сочельник), был овеян им.

Чтец.

3аключенье небывшего цикла

Часто сердцу труднее всего,

Я от многого в жизни отвыкла,

Мне не нужно почти ничего, —

Для меня комаровские сосны

На своих языках говорят

И совсем как отдельные весны

В лужах, выпивших небо, стоят.

2-й ведущий. «3аключенье небывшего цикла» — «Полночные стихи» — было написано в 1965 году.

Звучит музыка.

1-й ведущий. 1965 год… Это последний и, пожалуй, счастливый год жизни поэтессы. Вышла наиболее полная (за пятьдесят лет творчества) и, как оказалось, лебединая песнь — книга «Бег времени». Наверное, Анна Ахматова ждала ее всю жизнь. В этом, 1965 году, она в последний раз встретилась с тем, кого называла «Гостем из будущего», героем своего последнего любовного цикла.

3иучит музыка.

2-й ведущий. Итак, встреча с Исайей Берлиным состоялась. Прекрасная и светлая, в Оксфорде, в июне 1965 года.

1-й ведущий. Анна Ахматова приехала туда на церемонию вручения «Диплома почетного доктора литературы». Потом она побывала и в Лондоне, и в Париже. Увиделась с друзьями юности. Это была ее победа! Она отражалась в каждом ее поэтическом слове, в каждом жесте…

Чтец.

По волнам блуждаю и прячусь в лесу,

Мерещусь на чистой эмали,

Разлуку, наверно, неплохо снесу,

Но встречу с тобою — едва ли.

2-й ведущий. Собственное предсказание (в «Полночных стихах») сбылось. Вскоре после приезда из Англии она заболела — четвертый инфаркт. Боткинская больница. Анна Ахматова пролежала там несколько месяцев. 3атем поехала с другом Ниной Ольшевской в санаторий «Внуково».

1-й ведущий. 4 марта она еще чувствовала себя хорошо. Продиктовала письма, распорядилась, кому отослать последние экземпляры «Бега времени». А на заре 5 марта 1967 года ее не стало.

2-й ведущий. Но жизнь ее обернулась легендой.

3вучит музыка.

Чтец.

Какое нам в сущности дело,

Что все превращается в прах,

Над сколькими безднами пела

И в скольких жила зеркалах.

Пускай я не сон, не отрада,

И меньше всего благодать,

Но, может быть, чаще, чем надо,

Придется тебе вспоминать —

И гул затихающих строчек,

И глаз, что скрывает на дне

Тот ржавый колючий веночек

В тревожной своей тишине.

(«Первое предупреждение>, 1963 г.)

В ней что-то чудотворное горит…

Сценарий литературно-музыкального часа, посвященного творчеству А.А. Ахматовой

Чтец (1):

В ней что-то чудотворное горит,

И на глазах ее края гранятся.

Она одна со мною говорит,

Когда другие подойти боятся.

Когда последний друг отвел глаза,

Она была со мной в моей могиле

И пела словно первая гроза

Иль будто все цветы заговорили.

( «Музыка»)

Ведущий:

Эти строки принадлежат А.А. Ахматовой. Имя Анны Ахматовой сегодня известно, как имя одного из величайших поэтов Серебряного века. Ее творческое наследие входит в мировую поэзию четырнадцатью сборниками стихов.

Родилась Анна Ахматова (настоящие имя и фамилия Анна Андреевна Горенко) 11 июня 1889 г. под Одессой, в семье отставного инженера-механика флота. Когда ей исполнился год, она была перевезена в Царское Село, где прожила до 16-ти лет. С 5-ти лет Анна начала читать и говорить по-французски. Первые стихи начала писать с 11-ти лет. Училась Анна в Царско-сельской женской гимназии. После окончания гимназии, Анна Андреевна поступает на юридический факультет Высших женских курсов в Киеве. Вот что она сама пишет о том времени: «Пока приходилось изучать историю и особенно латынь, я была довольна; когда же пошли чисто юридические предметы, я к курсам охладела». А в 1910 г. Анна Андреевна выходит замуж за поэта Николая Гумилёва и они на месяц уезжают в Париж. В это время Ахматова много пишет. Позже эти стихи вошли  в ее первую книгу.

В 1912 г. выходит ее первый сборник стихов «Вечер». Критика отнеслась к нему благосклонно. Это была исключительно любовная лирика.

Чтец (2):

То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснёт,

Почудится в дреме левкоя…

Но верно и тайно ведёт

От радости и от покоя.

Умеет так сладко рыдать

В молитве тоскующей скрипки,

И страшно её угадать

В ещё незнакомой улыбке.

( «Любовь»)

Ведущий:

Корней Чуковский вспоминал: «Анну Андреевну Ахматову я знал с 1912 года. Тоненькая, стройная, похожая на робкую пятнадцатилетнюю девочку, она ни на шаг не отходила от мужа, молодого поэта Н.С. Гумилева, который тогда уже, при первом знакомстве, назвал её своей ученицей. То были годы её первых стихов и необыкновенных, неожиданно шумных триумфов. Прошло два-три года, и в её глазах, и в осанке, и в её обращении с людьми наметилась одна главная черта её личности: величавость. Не спесивость, не надменность, не заносчивость, а именно величавость: «царственная», монументально важная поступь, нерушимое чувство уважения к себе, к своей высокой писательской миссии».

В 1914 г. выходит ее вторая книга «Четки». Именно любовная лирика была ее главным достижением.

Чтец (3):

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Очертанья столицы во мгле.

Сочинил же какой-то бездельник,

Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки

Все поверили, так и живут:

Ждут свиданий, боятся разлуки

И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,

И почиет на них тишина…

Я на это наткнулась случайно

И с тех пор все как будто больна.

(«Двадцать первое. Ночь. Понедельник…»)

Ведущий:

Стихи Ахматовой всегда драматичны и предельно напряжены.

Чтец (4):

Сжала руки под тёмной вуалью…

«Отчего ты сегодня бледна?»

— Оттого, что я терпкой печалью

Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,

Искривился мучительно рот…

Я сбежала, перил не касаясь,

Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка

Всё, что было. Уйдешь, я умру.»

Улыбнулся спокойно и жутко

И сказал мне: «Не стой на ветру».

 («Сжала руки под тёмной вуалью…»)

Ведущий:

В этом стихотворении от читателя скрыта история любви героини. Нам не известна история взаимоотношений героев, причина их ссоры, но перед нами встает образ страдающей женщины. Любовь – это смысл ее жизни. Но герой стихотворения уже не верит ей и не вернется, хотя она по-прежнему дорога ему.

Любовь у Анны Андреевны никогда не показана спокойной. Талантливость ее стихов поражает: в них сочетание женственности и твердости духа, хрупкости и властности. Но главный мотив, который прослеживается в ее стихах – это расставание, разлука с любимым или безответное чувство. И недаром поэт, К. Чуковский называл Ахматову «поэтом сиротства». Из всех мук сиротства у Анны Андреевны – мука безнадежной любви.

Чтец (5):

Я улыбаться перестала,

Морозный ветер губы студит,

Одной надеждой меньше стало,

Одною песней больше будет.

И эту песню я невольно

Отдам на смех и поруганье,

Затем, что нестерпимо больно

Душе любовное молчанье.

Ведущий:

 Стихи поэтессы грустны, они хранят какую-то тайну, а может и скрытую радость. Тоска – это состояние, через которое Ахматова воспринимает мир.

Аудиозапись стихотворения «Я не любви твоей прошу …» в исполнении Алисы Фрейндлих.

Ведущий:

От чего поэзия о любви кажется загадочной? Возможно, это происходит от особенности видения Ахматовой чувства любви. Она ощущает любовь, как трагедию, как драму. Чем сильнее любовь, тем драматичнее и острее переживания. Ее любовь как тайная болезнь, изнуряющая и не приносящая утоления, но это любовь красоты несравненной. Это нравственно чистое и всепоглощающее чувство.

У Анны Ахматовой было много поклонников, друзей, среди которых был артист и композитор Александр Вертинский, который пел чудесные романсы. На стихи Анны Андреевны был написан один из них – «Темнеет дорога», который пользовался большим успехом у публики.

Аудиозапись романса «Темнеет дорога», сл. А. Ахматова, муз. А. Вертинского, исполняет А. Вертинский.

Ведущий:

Несмотря на то, что в лирике Ахматовой есть и «божество», и «вдохновение» Ахматова хочет для своих героев простой земной любви. Когда мир становится живым и душа оживает.

Чтец (5):

Эта встреча никем не воспета,

И без песен печаль улеглась.

Наступило прохладное лето,

Словно новая жизнь началась.

Сводом каменным кажется небо,

Уязвленное желтым огнем,

И нужнее насущного хлеба

Мне единое слово о нем.

Ты, росой окропляющий травы,

Вестью душу мою оживи, —

Не для страсти, не для забавы,

Для великой земной любви.

(«Эта встреча никем не воспета…»)

Ведущий:

Именно такая великая земная любовь является движущей силой лирики Ахматовой, именно она заставляет увидеть реальный живой мир. Поэтесса называет любовь пятым временем года, потому что в состоянии любви все чувства обостряются, и человек начинает воспринимать мир иначе.

«Ведь звезды были крупнее

Ведь пахли иначе травы»

В оценках литературных критиков Анна Ахматова является поэтом, впервые сумевшим так полно рассказать о реальной любви. Ее рисовали известные художники, великие поэты посвящали ей стихи. Но эта женщина познала и опалу. Ее стихи перестали печатать, ее имя обливали грязью, от того, что она не желала изменить ни своему таланту, ни взглядам, ни друзьям.

Анна Андреевна прожила долгую, но тяжелую жизнь.

Ее муж был расстрелян, а сын несколько раз находился в тюрьме и ссылке.

Она пережила гонения, предательство, обиды, но сердце ее не ожесточилось, с ней были ее стихи.

Анна Андреевна – поэт всемирного признания. В 1964 г. Ахматовой была присуждена одна из крупнейших литературных премий Италии «Этна-Таормина». А в 1965 г. она была в Англии, где получила почетное звание — доктора Оксфордского университета. И как итог ее жизни – вышел сборник стихов «Бег времени».

Скончалась она 5 марта 1966 года. Похоронена на кладбище в Комарово. Круглый год поклонники и почитатели  таланта несут живые цветы к ее могиле .В одной из записных книжек Ахматова отмечала: «Вся моя биография – в моих стихах». В таком случае – откроем книгу стихов Анны Ахматовой.

Аудиозапись романса «О тебе вспоминаю я редко» авт. музыки Евгений Гузеев, сл. А. Ахматова.

Список использованной литературы:

Амелина, Е.В. 100 лучших сочинений [Текст] / Е.В. Амелина. – М.: Эксмо, 2013. – 416 с.

Ахматова, А.А. Лирика [Текст] / Анна Ахматова. – М.: Астрель, 2012. – 352 с.: ил.

Ахматова, А.А. Избранное [Текст] / А.А. Ахматова. – Смоленск: Русич, 2004. – 640 с.

Любовная лирика Анны Ахматовой [Текст] // 250 новых золотых сочинений. – М.: Астрель, 2002. –С.509-510.

Любовь обманная страна…[Текст] : [тема любви в лирике А. Ахматовой] // 500 сочинений для подготовки к письменному экзамену по литературе за курс средней школы. – М.: Астрель: АСТ, 2003. – С. 684-685.

Чаус, Л.А. Мне дали имя при крещенье – Анна…[Текст] / Л.А.Чаус // Читаем, учимся, играем  / Л.А. Чаус. -2004. — № 3. –С. 73-76.

Составила сценарий: Бектерева Г.Л.

Цели:

1. Расширить и систематизировать знания учащихся о непростой судьбе и
   уникальном таланте известной поэтессы.
2. Развивать способности к литературно-театральному творчеству.
3. Воспитывать интерес к поэтическому слову

Рекомендации: Оформление сцены и костюмы участников должны
соответствовать эпохе начала XX века. Можно использовать стилизованные предметы.
Во время представления необходима работа осветителя, звукорежиссера.

Сцена 1. Свет в зале гаснет. Высвечивается портрет Анны Ахматовой и
силуэт героини, сидящей на ступеньках, ведущей в зал

Поговорить хотим мы с вами, Анна,
Мы поздно родились. Теперь вас нет,
Но говорит строкой правдивый голос ,
Как вестник торжества и вестник бед.

При жизни не пришлось. Не мы тому виною.
Литература- приглашены в ад,
Куда все радостно входили, вы не скрыли
Откуда-никому путей назад.

Не мы виной. Как мною в мире боли
Но ведь и вас мы не виним ни в чем.
Все — по случайности, все по неволе,
Как чудно жить. Как плохо мы живем.

(романс на стихи ученицы гимназии)

Ахматова:

Биографию я принималась писать несколько раз, но, как говорится, с переменным
успехом. Последний раз это было в 1946 году. Она, насколько помню, была не очень
подробной, но там были мои самые яркие впечатления о жизни. Остальное же
настолько окаменело в памяти, что исчезнет со мною вместе.

Ведущий 1:

Около 100 лет назад, в июле 1889 года, пригороде Одессы в семье отставного
инженера механика Андрея Горенко родилась дочь Анна, которой суждено было войти
в созвездие самых крупных русских поэтов. Очень мечтательная, не похожая на
других, девочка начала писать стихи в 11 лет.

Чтец 1:

Сжала руки под темной вуалью…
« От чего ты сегодня бледна?»
От того что я терпкой печалью напоила его до пьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь.
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка-
Все что было с мною, я умру»
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру»

Чтец 2:

Не любишь, не хочешь смотреть?
О, как ты красив, проклятый!
И я не могу взлететь,
А с детства была крылатой.

Мне очи застил туман
Сливаются вещи и лица,
И только красный тюльпан,
Тюльпан у тебя в теплице.

Это была ее юность, прекрасная, волшебная пора. Мечты о счастье звучат в
первых стихах. В них такая же чарующая гармония, какая пожалуй, встречается лишь
в музыке о любви.

(Вальс на муз. Е. Доги)

Ведущий 1:

Так начинался ее путь, путь к совершенству, путь познания и самопознания путь
высокой ответственности души, самый тяжелый и единственный необходимый путь
одаренных тягой к познанию творческих натур.

Ведущий 2:

Когда Анна узнала о том, что она поэт и поверила в эту неизбежность, никто
иной, как отец, запретил ей подписываться отцовской фамилией Горенко. И она
взяла фамилию своей прабабушки- Ахматова.

Ведущий 1:

В 1903 году Анна Ахматова познакомилась с Николаем Гумилевым. Его привел в
дом, ее брат, Андрей. Но лишь в 1910 году Анна Горенко дала согласие на брак с
ним. Анну подкупила искренность Гумилева, а он вечный пилигрим, путешественник,
мечтал о доме, о семье где бы его ждала любимая жена. Это были удивительные
отношения, сочетавшие в себе любовь и нежность, дружбу и сотворчество. Союз двух
поэтов, как известно, явление редкое. На многое в жизни у них был свой взгляд.
Но любовь их не смогла соединить.

ОН: «Я и вы».

ОНА: «Двадцать первое. Ночь. Понедельник».

Ведущий 1:

Состоялось венчание. Никто тогда не мог предугадать, какой будет жизнь. Все
предвещало счастье, хотя, как оба потом признаются, тайное предчувствие томило
их души.

Ведущий 2:

В 1910 году Гумилев и Ахматова поехали в Париж. Там Ахматова познакомилась с
Амедео Модильяни.

Ахматова:

Я очень верю тем, кто описывает его таким, каким я его знала, и вот почему.
Во-первых, я могла знать только какую-то одну сторону его сущности
(сияющую)-ведь я просто была чужая, вероятно, с свою очередь, не очень понятная
двадцатилетняя женщина, иностранка, во- вторых, я сама заметила в нем большую
перемену, когда мы встретились в 1911 году. Тем не менее он всю зиму писал мне.
Мне запомнилась особенно одна фраза: «Вы во мне как наваждение».

Ведущий 1:

Именно тогда вышел ее сборник «Вечер»:
Есть в близости заветная черта,
Ей не перейти влюбленности и страсти
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части,
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительней истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие поражены тоскою
Теперь ты понял отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.

Ахматова:

Их почему -то перечитали 13 раз. Появились они и на непонятном иностранном
языке. Сама я не предрекала им такой судьбы и прятала под диванные подушки
номера журналов, где они были напечатаны, чтобы не расстраиваться. Но тем не
менее российские поэтессы того времени неизменно начинали свое творчество с
подражанием знаменитому «Сероглазому королю».

(Романс)

Ведущий 1:

Вслед за «Вечером» вышли «Четки». Да, хотя жизни(второй книге было отпущено б
недель.)В начале мая литературный Петербург замирал, все па—немногу
разъезжались. На этот раз расставание с Петербургом оказалось вечным. Вы
вернулись не в Петербург, а в Петроград- все стало иным, начиная с облика
города. Казалось, маленькая книга любовной лирики должна была потонуть в мировых
событиях.

Ахматова:

Я тогда носила зеленое малахитовое ожерелье и чепчик из тонких кружев. В моей
комнате висела большая икона- Христос в темнице. Узкий диван был таким твердым,
что я просыпалась и долго сидела чтобы отдохнуть… За окном шумел ветвями сад,
пели птицы. Там встретила войну 1914 года, провела последнее лето 1917 года. Кто
знал тогда, что оно было последним. Это мы можем осознать лишь позже.

(Романс из к/ф «Дни Турбинных»)

Ведущий:

Прелесть ее стихов как раз не в надуманных, а обычных земных радостях и
печалях, не в сложных образах, а в сложности, неординарности чувства любящего
человека. В ее стихах, словно высеченных из белого мрамора, подлин пластика
образов.

Ахматова:

Из поэтов я боготворила Блока. В одно из последних воскресений 13 года я
принесла ему книги, чтобы он их надписал. На каждой из них он написал: «Ахматовой-Блок».
А на третьем томе поэт написал посвященный мне мадригал:

«Красота страшна», — Вам скажут-
Вы накинете лениво
Шаль испанскую на плечи,
Красный розан- в волосах
«Красота проста»,- Вам скажут-
Пестреет шалью не умело
Вы укрыли ребенка,
Красный розан- на полц,
Но, рассеянно внимая
Всем словам, кругом звучащим,
Вы задумаетесь грустно
И твердите про себя:
«Не страшна, и не проста я;
Я не так страшна, чтоб просто
Убивать; не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна ».

Ахматова:

У меня никогда не было испанской шали, но в это время Блок бредил Кармен и
испанизировал меня. Да это был поистине потрясающий цикл, достойный самого
Блока. В последнюю встречу за кулисами Большого Драматического театра весной
1921 г. Блок подошел ко мне и спросил: «А где испанская шаль?» Это последние
слова, которые я слышала от него. А через четверть века все в том же театре- на
вечере памяти Блока я читала:

Он прав- опять фонарь, аптека,

Нева, безмолвие, гранит…
Как памятник началу века,
Там этот человек стоит-
Когда он Пушкинскому Дому,
Прощаясь, помахал рукой
И принял смертную истому
Как незаслуженный покой.

1 Ряд:

Жизнь ее не была легкой. Чего только не выпало на ее долю: и смерть сестер, и
тяжелые болезни, две революции, расставание с Гумилевым, хотя их отношения к
1918 г. были только видимостью семейного, оба очень переживали такой поворот
событий.

(Романс «Любовь и разлука»)

С середины 2 0 годов мои новые стихи почти перестали печатать, а старые-
перечитывали. Уже готовый двухтомник издательства Гессена («Петроград») был
уничтожен, брань из эпизодической стала планомерной и продуманной. Переводы,
кроме писем Рубинса, много лет не издавали. Запрещение относилось к стихам
такова правда без прикрас. И вот что я узнаю о себе из печати: оказывается после
революции я перестала писать стихи совсем и не писала их до 40 года. Очевидно- в
этом желании меня заживо замуровать.

Чтец 1:

Мне голос был. Он звал утешно,
Он говорил: «Иди сюда,
Оставь свой край глухой и грешный,
Оставь Россию навсегда,
Я кровь от рук твою отмою
Из сердца выну черный стыд,
Я новым именем покрою
Боль поражений и обид»
Но равнодушно и спокойно
Руками я замкнула слух
Чтоб этой речи недостойной
Не осквернился скорбный дух

Ведущий 2:

Но самое страшное- арест сына.

«В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в
Ленинграде. Как- то раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с
голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени,
очнулась от свойственного нам всем оцепления и спросила меня на ухо (там все
говорили шепотом):

— А это вы можете описать? И я сказала:

— Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.

Чтец 1:

17 месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пышные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то никуда.
И прямо мне в глаза глядит
И скромной гибелью грозит
Огромная звезда.

Ахматова:

Отечественная война застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время
блокады, я вылетела самолетом в Москву. До мая 194 4 года жила в Ташкенте, жадно
ловила вести о Ленинграде, о фронте (ведь в штраф фронте воевал мой сын) . В
Ташкенте я узнала, что такое человеческая доброта: в Ташкенте я много и тяжело
болела.

В мае 194 4 года я прилетела в весеннюю Москву. В июне вернулась в Ленинград.

Мы знаем что ныне лежит на весах
И что совершается ныне.
Час мужества пробил на наших часах,
И мужество нас не покинет.
Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,-
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесем,
И внукам дадим, и от плена спасем,
Навеки!

Ахматова: я никогда не знала ничего о прозе. Первый мой опыт все очень
хвалили, но я, конечно, не верила. После ареста сына сожгла вместе со всем
архивом. В 19 62 г. закончила «Поэму без героя», которую писала 20 лет:

Были святки кострами согреты,
И валились с мостов кареты,
И весь траурный город плыл
По неведомому назначению.
И кладбищем пахла сирень.
И скромной гибелью грозит
Огромная звезда.

Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равной. И
если поэзии суждено увезти в 20 век, именно на моей Родине, я, смею сказать, что
всегда была радостной и достоверной свидетельницей.

Ведущий:

Ее похоронили под Ленинградом ,в поселке Комарово, в Карельском перешейке, на
кладбище среди соснового леса. И летом, и зимой на ее могиле всегда лежат живые
цветы. Розы. Ландыши. Цикламены. Ромашки. Ветер с залива шумит в вершинах сосен,
и они разговаривают, чуть раскачиваясь, между собой, о чем-то своем. К ней
приходит и юность, и старость, приходят и мужчины, и женщины. Такая у нее
участь. Ведь истинный Поэт живет долго, очень долго и после смерти.

И нам сегодня нужна, как никогда, такая поэзия.

Романс: «Ваше величество Анна».

(на стихи учащегося гимназии)

С грустью здесь перемешано
Неверие душах, обман ,
Ваше величество, Анна,
Да неужели вы к нам?
Яркое здесь электричество, громкие голоса,
Анна, ваше величество, как вы решились сюда?
О, Ваш приход как спасение,
Дымно и трудно дышать
Ну, заходите, пожалуйста,
Что на пороге стоять?
Анна, скажите, откуда вы?
Ах, я смешной человек
Дверь, перепутав, вошли вы
В наш непонятный век
Анна- мадонна из прошлого,
Профиль восточный и стан,
Помнят и ныне сплетники
Блоковский красный розан.
Что же так грустно смотрите?
Вы можете все понять,
Анна, ваше величество,
Вам бы нам мудрости дать.

Литература:

1. Ахматова А.А. Сочинения. В 2-х т. — М.: Худож. лит., 1990.
2. Виленкин В.Я. В сто первом зеркале (Анна Ахматова). — М.: Советский
   писатель, 1990.

Литературная гостиная

«Она была поэтом»

(посвящается 125-летию со дня рождения А.А. Ахматовой)

Цель: способствовать развитию духовного, нравственного роста учащихся

Задачи:

— учить анализировать и отбирать материал в соответствии с поставленной задачей, обучать выразительному чтению

— развитие чувства коммуникативной сообразности, навыков общения, творческих способностей учащихся

— воспитание интереса к русской литературе, чувства прекрасного

Оборудование: презентация, серия портретов А.А. Ахматовой, свечи, музыка

Ход мероприятия

Музыкальная заставка («Зелёная карета» в исп. Александра Суханова)

Ведущий:

Доколи мир стоит,

Доколи человеки жить будут на земле,

Дотоли дщерь небес – поэзия –

Для душ чистейшим благом будет.

Так сказал когда-то Карамзин, и сегодня мы приглашает всех на зелёной карете творчества отправиться в поэтический мир Анны Андреевны Ахматовой.

Вступление:

А.Ахматова. Из «Поэмы без героя» (вначале читает А.А. Ахматова — запись)

Были святки кострами согреты, 
И валились с мостов кареты, 
И весь траурный город плыл 
По неведомому назначенью, 
По Неве или против теченья — 
Только прочь от своих могил.

На Галерной чернела арка,

В Летнем тонко пела флюгарка, 
И серебряный месяц ярко 
Над Серебряным веком стыл.

Продолжает Чтец:

Оттого, что по всем дорогам,

Оттого, что ко всем порогам

Приближалась медленно тень,

Ветер рвал со стены афиши,

Дым плясал вприсядку на крыше,

И кладбищем пахла сирень.

И, царицей Авдотьей заклятый,

Достоевский и бесноватый

Город в свой уходил туман,

И выглядывал вновь из мрака

Старый питерщик и гуляка!

Как пред казнью бил барабан…

Чтец:

И всегда в духоте морозной,

Предвоенной, блудной и грозной,

Жил какой-то будущий гул,

Но тогда он был слышен глуше,

Он почти не тревожил души

И в сугробах невских тонул…

Словно в зеркале страшной ночи,

И беснуется и не хочет

Узнавать себя человек.

А по набережной легендарной

Приближался не календарный —

Настоящий Двадцатый Век.

Окололитературные сплетники. Беседа в быстром темпе. (под музыку Прокофьева, начало 7-ой симфонии)

— Вы слышали? Ахматова и Зощенко исключены из Союза писателей?

— Правильно, они давно исписались.

— Эти декадентские стишки Ахматовой никому не нужны.

— Да, вы правы, коллега, соцреа­лизмом там и не пахнет.

— А в войну из блокадного Ленингра­да сбежала. И ни одного стихотворения о наших воинах не написала.

— Вся страна на грани великих собы­тий. Восстановление хозяйства, в колхо­зах работы невпроворот, а она про любовь…

— Правильно, правильно. Ахматова, что-то фамилия знакомая…

— Какая-то странная фамилия.

— Почему же странная? Впрочем, это псевдоним Анны Горенко. Ахматова— фамилия прабабки Анны Андреевны, татарки.

Толпа сплетников застывает в луче про­жектора.

Ахматова:

Я родилась в один год с Чарли Чаплиным, с «Крейцеровой сонатой» Толстого, Эйфелевой башней и, кажется, Элиотом. В это лето Париж праздновал столетие падения Бастилии — 1889 год. В ночь моего рождения справлялась и справляется древняя Иванова ночь — 23 июня. Назвали меня Анной. В честь бабушки Анны Егоровны Мотовиловой. Её мать была татарской княжной Ахматовой, чью фамилию я сделала своим литературным именем.

Первое стихотворение написала, когда мне было 11 лет. Стихи начались для меня не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина («На рождение порфирородного отрока») и Некрасова («Мороз, Красный нос»). Эти вещи знала наизусть моя мама. Училась я в Царскосельской женской гимназии. Сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно. В 1905 году мои родители расстались, и мама с детьми уехала на юг. Мы целый год прожили в Евпатории, где я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии, тосковала по Царскому Селу и писала великое множество беспомощ­ных стихов. Отзвуки революции Пятого года глухо доходили до отрезанной от мира Евпатории. Последний класс прохо­дила в Киеве, в Фундуклеевской гимна­зии, которую я окончила в 1907 году. Я поступила на Юридический факуль­тет Высших женских курсов в Киеве. Пока приходилось изучать историю права и особенно латынь, я была довольна. Когда же пошли чисто юридические пред­меты, я к курсам охладела.

Разговор за одним из столиков:

— Позвольте, говорят, Ахматова не приняла революцию.

— Конечно, декадентские настроения сказались…

ЧТЕЦ (на фоне музыки Шуберта «Ave Maria»).

Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам.

Их грубой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам.

Но вечно жалок мне изгнанник,

Как заключенный, как больной.

Темна твоя дорога, странник,

Полынью пахнет хлеб чужой.

А здесь, в глухом чаду пожара

Остаток юности губя,

Мы ни единого удара

Не отклонили от себя.

И знаем, что в оценке поздней

Оправдан будет каждый час…

Но в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас.

(Июль 1922, Петербург)

Толпа окололитературных сплетников вновь оживает.

— К вашему сведению, у нас возникла поэтическая Академия символизма. Её возглавил Иванов. Блок, Мандельштам, Гумилёв, Ахматова вначале были с ним, а затем создали свой «Цех поэтов», своё поэтическое течение — акмеизм,

— Анна Ахматова вчера выступала в Академии. Успех полный.

— Да что она вообще собой представляет?!! Видел как-то: вся в чёрном, туфли столетней давности, но держится, я вам скажу…

Продолжая разговор, рассаживаются на свободные места у столиков.

— Простите, а что она читала?

— «Русалку» Ну, помните, «У пруда русалку кликаю…».

ЧТЕЦ

«Русалка»

Разговор возобновляется.

— Я давно наблюдаю за ней: очень стройная, очень юная, патрицианский профиль…

— Да что вы всё: Ахматова, Ахматова. Кто она вообще?

ЧТЕЦ (Под музыку Бетховена (соната «Патетиче­ская»)

Появляется человек в военной форме,

— Забытой? Никогда… Разрешите представиться, Евгений Добин, в про­шлом военный журналист, сейчас — ли­тературовед. В начале 1943 года по пути к фронту я и один писатель-моряк застряли на три дня в Ташкенте. Спеша на вокзал, мы проходили тенистой малолюдной улочкой.

Из-за угла появились две женщины. Мы столкнулись. В одной я узнал (по портре­там) А. Ахматову. Вытянуться в струнку, отдать честь по всем правилам было делом одной секунды. В тот момент я действовал безотчётно. Два года спустя в библиотеке ле­нинградского Дома писателя Ахматова зорко вгляделась в меня и припомнила эту встречу: «Я шла с Фаиной Раневской, мы поравнялись с двумя флотскими офи­церами, один из них громко сказал: «Это Ахматова». Раневская, кажется, была чуточку уязвлена: «В первый раз узнают не меня, а тебя».

Голоса из зала.

• Большая радость: узнали! Уехала из блокадного Ленинграда, и ни одного патриотического стихотворения.

• Неправда.

ЧТЕЦЫ (Стихотворения из цикла «Ветер войны»). Звучит «Лунная соната» Бетховена

«Щели в саду вырыты…»

Щели в саду вырыты,

Не горят огни.

Питерские сироты,

Детоньки мои!

Под землей не дышится,

Боль сверлит висок,

Сквозь бомбежку слышится

Детский голосок.

«ПОБЕДИТЕЛЯМ»

Сзади Нарвские были ворота,

Впереди была только смерть…

Так советская шла пехота

Прямо в желтые жерла «Берт».

Вот о вас и напишут книжки:

«Жизнь свою за други своя»,

Незатейливые парнишки —

Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки,—

Внуки, братики, сыновья!

29 февраля 1944, Ташкент

«Птицы смерти в зените стоят»

«Мужество»

Ахматова

Отечественная война 1941 года застала меня в Ленинграде. В конце сентября, уже во время блокады, я вылетела на самолёте в Москву. До мая 1944 года я жила в Ташкенте, жадно ловила вести о Ленинграде, о фронте. Как и другие поэты, часто высту­пала в госпиталях, читала стихи раненым бойцам. В Ташкенте я впервые узнала, что такое в палящий жар древесная тень и звук воды. А ещё я узнала, что такое человеческая доброта: в Ташкенте я мно­го и тяжело болела.

В мае 1944 года я прилетела в ве­сеннюю Москву, уже полную радостных надежд и ожидания близкой победы. В июне вернулась в Ленинград.

Страшный призрак, притворяющийся моим городом, так поразил меня, что я описала эту мою с ним встречу в прозе.

Звучит песня А. Розенбаума «На дороге жизни».

Разговор за одним из столиков.

— Простите. Все спорят-спорят о чём-то, а я так и не пойму, какой же была Ахматова?

— А что вас интересует: внешность или стихи?

— Всё. Впрочем, Ахматова, говорят, была очень эффектной женщиной.

— Она была поэтом.

ЧТЕЦ встаёт из-за столика, читая стихи М. Цветаевой, медленно подходит к портрету Анны Ахматовой, кладёт к нему красную розу.

М. Цветаева. «О, Муза плача…»

19 июня 1916

Разговор за тем же столиком продолжа­ется.

— Итак, вы хотите знать, какой была Ахматова?

ЧТЕЦЫ (не вставая из-за столиков, как бы беседуя между собою, делясь воспоминаниями)

1. Характерный рот с резко выраженной верхней губой. Тонкая и гибкая, как ивовый прутик, с очень белой кожей. В царскосельской купальне она прекрас­но плавала и ныряла. Она казалась русалкой, случайно заплывшей в тёмные и недвижные воды царскосельских пру­дов».

2. Александр Блок «Анне Ахматовой» (отр.)

3. Осип Мандельштам. «Ахматова» (отр.)

В пол-оборота, о печаль, 
На равнодушных поглядела…

«У Ахматовой наметилась одна глав­ная черта её личности: величавость. Не спесивость, не надменность, не заносчи­вость, а именно величавость».

4. Сергей Городецкий. «Анне Ахматовой» (отр.)

В начале века профиль странный
(Истончен он и горделив)
Возник у лиры.

Прожектор высвечивает человека, сидяще­го за одним из столиков и печатающего на машинке

Я — писатель Виленкин, был, не скажу другом, но хорошим знакомым Анны Андреевны: Общение с ней всегда было нелёгким. Трудность эта даже переходила в какую-то тяжесть. В её беседах пол­ностью отсутствовала болтовня и чув­ствовалась какая-то невольная ответ­ственность за свои слова. В свои миры впускала с большой осторожностью, только на мгновение. А знаете, какой у неё был постоянный тост? Выпьем за то, что мы опять сидим вместе, что мы опять встретились.

ЧТЕЦ

Я пью за разоренный дом, 
За злую жизнь мою, 
За одиночество вдвоем, 
И за Тебя я пью! 
За ложь меня предавших уст, 
За мертвый холод глаз, 
За то, что мир жесток и пуст, 
За то, что Бог не спас!

Писатель продолжает свои воспоминания.

А знакомство с Ахматовой у меня состоялось на одном званом обеде. Анна Андреевна вошла в столовую, и мы встали ей навстречу. Первое, что за­помнилось, то ощущение лёгкости ма­ленькой, узкой руки, протянутой явно не для пожатия, но при этом удивительно просто, совсем не по-дамски; сначала мне померещилось, что она в чём-то на­рядном, но то, что я было принял за оригинальный выходной костюм, оказа­лось чёрным шёлковым халатом с какими-то вышитыми дракончиками и очень стареньким. В этом своём странноватом халате Анна Андреевна, по-видимому, чувствовала себя среди нас, парадно выходных, как в самом элегантном туале­те. Всегда, когда Ахматова приходила в гости, она спрашивала: «А музыка будет?». Ей было всё равно, что ставили.

Но всё же больше всего любила Стравин­ского, Прокофьева, Моцарта, Бетховена. Часто под музыку сочиняла стихи.

ЧТЕЦ

«Музыка» (посвящено  выдающемуся русскому композитору Шостаковичу. Ахматова была потрясена его «Седьмой» (Ленинградской) симфонией, первая часть которой была написана в блокадном Ленинграде)

В ней что-то чудотворное горит,
И на глазах её края гранятся.
Она одна со мною говорит,
Когда другие подойти боятся.

Когда последний друг отвел глаза,
Она была со мной в моей могиле
И пела словно первая гроза
Иль будто все цветы заговорили.

1958

Разговор за столиком.

— Ахматова была всегда горделиво прекрасна.

— Да, говорят, что даже мёртвая, она вызывала чувство преклонения.

Арсений Тарковский. «Ахматовой»

Когда у Николы Морского
Лежала в цветах нищета,
Смиренное чуждое слово
Светилось темно́ и сурово
На воске державного рта.

Звучит песня Вероники Долиной «Форму­ла».

Разговор за одним из столиков.

— Наверное, главной чертой Ахмато­вой была любовь к жизни, к людям, к близким.

— Да, она умела не только сама глубоко любить, но и выразить это чувство в стихах.

ЧТЕЦЫ (музыкальная иллюстрация Свиридова к повести Пушкина «Метель»)

А.Ахматова

Анна Ахматова
«Я и плакала и каялась» Я и плакала и каялась,
Хоть бы с неба грянул гром!
Сердце темное измаялось
В нежилом дому твоем.
Боль я знаю нестерпимую,
Стыд обратного пути…
Страшно, страшно к нелюбимому,
Страшно к тихому войти,
А склонюсь к нему нарядная,
Ожерельями звеня;
Только спросит: «Ненаглядная Где молилась за меня?» Анна Ахматова
«Проводила друга до передней» Проводила друга до передней,
Постояла в золотой пыли,
С колоколенки соседней
Звуки важные текли.
Брошена! Придуманное слово —
Разве я цветок или письмо?
А глаза глядят уже сурово
В потемневшее трюмо.

А. Ахматова. «Вечером»

Ведущий:

«Что такое слава? Слава бывает двух типов, — вспоминала Ахматова. — Одна: когда ты в парижском наряде едешь в ландо, и вслед несётся: «Ахматова едет!» И другая: когда стоишь в очереди за ржавой селёдкой, отворяется дверь, из неё пахнет этой самой селёдкой, и кто-то тебе в спину говорит: «Свежо и остро пахли морем на блюдце устрицы во льду…». Какая слава была ей ближе? Конечно же, вторая.

ЧТЕЦ

Ахматова написала самую короткую в мире балладу «Сероглазый король». Сама она эту балладу не любила. Поче­му? Неизвестно.

«Слава тебе, безысходная боль…»

Слава тебе, безысходная боль!

Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,

Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,

Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..

За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел

И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,

В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:

«Нет на земле твоего короля…»

1910

Разговор за столиком продолжается

— Судьба была безжалостна к этой » женщине. Сначала она потеряла мужа,

поэта Гумилёва.

— Кажется, что все стихотворения А. Ахматова пишет о себе и о Гумилёве.

— Это был удивительный человек. Он мечтал исследовать Африку и объединить

африканские племена, создать для них общий язык. Три путешествия в Аф­рику Гумилёв предпринял на собственные средства.

— Поэт был обвинён в причастности к контрреволюционному заговору и рас­стрелян. Остались его стихи. Многие из них посвящены Ахматовой.

Н. Гумилёв

«Сон» («Застонал я от сна дурного…»)

Застонал я от сна дурного
И проснулся, тяжко скорбя.
Снилось мне — ты любишь другого,
И что он обидел тебя.

Вот стою перед дверью твоею,
Не дано мне иного пути,
Хоть и знаю, что не посмею
Никогда в эту дверь войти.

Он обидел тебя, я знаю,

Хоть и было это лишь сном,

Но я всё-таки умираю

Пред твоим закрытым окном.

1914

Разговор за столиком.

— Анны Андреевны остался сын Лев.

— Да, его могла постичь участь отца, но он, пройдя ад сталинских лагерей, всё- таки выжил.

А.Ахматова. «Легкие летят недели…»

Легкие летят недели,

Что случилось, не пойму.

Как тебе, сынок, в тюрьму

Ночи белые глядели,

Как они опять глядят

Ястребиным жарким оком,

О твоем кресте высоком

И о смерти говорят.

Продолжается разговор за столиком.

— Как-то Ахматова стояла в длинной очереди к тюремному окошку, чтобы передать сыну тёплые вещи и продукты. Какая-то женщина с синими губами спросила её: «Говорят, Вы стихи пишете?

А вот об этом Вы могли бы написать?»

— Да, я знаю. Ахматова ответила, что могла бы.

А.Ахматова. «Семнадцать месяцев», отр.

Семнадцать месяцев кричу, 
Зову тебя домой, 
Кидалась в ноги палачу, 
Ты сын и ужас мой. 
Все перепуталось навек, 
И мне не разобрать 
Теперь, кто зверь, кто человек. 

1939

ЧТЕЦ

«Реквием». Долгие годы Анна Ахмато­ва хранила эту поэму в памяти. Чтобы в стихах, полных страдания, прозвучал измученный, но требовательный материн­ский голос, необходимо было всё муже­ство поэтессы. Трагическая исповедь, лирическое за­клинание, горестный вопль обретают эпический характер. «Посвящение», на­писанное в марте 1940 года, рассказывает о судьбе матери, у которой отняли сына:

«Звёзды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами чёрных «марусь».

Горе матери беспредельно. И гнев матери беспределен. Но трагедия развёр­тывается в Истории, и оттого остаётся Надежда, ибо преступления влекут за собою неминуемое Возмездие.

Из «Реквием». IX. «Уже безумие крылом…»

Ни сына страшные глаза —
Окаменелое страданье —
Ни день, когда пришла гроза,
Ни час тюремного свиданья,
Ни милую прохладу рук,
Ни лип взволнованные тени,
Ни отдалённый лёгкий звук —
Слова последних утешений.

4 мая 1940

Появляется английский корреспондент

• О, госпожа Ахматова. Думаете ли вы, что после революции люди стали счастливее?

Ахматова

• Я не очень компетентна в том, что касается счастья, об этом надо ещё кого-нибудь спросить. Но одно знаю. У нас люди научились теперь гораздо больше помогать друг другу, чем прежде.

Из-за столиков шумно поднимаются около­литературные сплетники.

— Да что вы кричите Ахматова, Ахма­това.

• Ерунда, ничего особенного.

• Стих неплохой, но мысли, мысли маловато.

• Это всё для слезливых.

• Да кем она вообще была-то, Ахма­това?

Голос из зала

• Она была поэтом.

Сплетники замирают в лучах прожектора.

Ахматова (под «Ave Maria»)

Из «Опять поминальный приблизился час»

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,

Но только с условьем — не ставить его

Ни около моря, где я родилась

(Последняя с морем разорвана связь),

Ни в царском саду у заветного пня,

Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов

И где для меня не открыли засов.

Затем, что и в смерти блаженной боюсь

Забыть громыхание черных марусь,

Забыть, как постылая хлопала дверь

И выла старуха, как раненый зверь.

И пусть с неподвижных и бронзовых век

Как слезы струится подтаявший снег,

И голубь тюремный пусть гулит вдали,

И тихо идут по Неве корабли.

1940

Ведущий:

Анна Андреевна Ахматова. Её слово, прозвучавшее в поэзии, вне сомнения, было царственным. Как и облик, запечатленный многими художниками. Как и внешность, и манеры, сделавшие ее на десятилетия не только предводительницей русского литературного Олимпа, но и подлинной его музой. Можно бесконечно складывать мозаику ее жизни из неисчислимого числа ярких или темных кусочков, людей и картин, городов и дорог, времен и безвремений, но ответ о ее смысле — только в самих стихах, и нигде более.

В этом году, в июне, исполняется 125 лет со дня её рождения. Но до сих пор её стихи находят отклик в сердцах читателей.

14