Сценарий шолоховской весны

Мы Шолоховы можем лишь гордиться

1-й ведущий: Величавая, ласково—светлая, под белой кипенью облаков, бескрайняя

степь…

Снежным блеском сияет цветущая гряда хуторских садов, а на буграх и увалах среди

стрельчатого невызревшего ковыля и мертвой прошлогодней полыни диво пунцовеют

дикие степные тюльпаны, лазоревые цветы…

2-й ведущий: На высоком берегу Дона облюбовала место станица Вешенкая, живописно

легли ее длинные улицы вдоль Дона.

1-й чтец: «На пологом песчаном левобережье, над Доном, лежит станица Вешенская,

старейшая из верховых донских станиц, перенесенная с места разоренной при Петре 1

Чигонацкой станицы, переименованная в Вешенскую. Вехой была когда—то по большому

водному пути Воронеж—Азов.

Против станицы выгибается Дон кабаржиной татарского сагайдака, будто

заворачивается вправо прямится, несет зеленоватые, просвечивающие голубизной воды

мимо меловых отрогов правобережных гор, мимо сплошных с правой стороны станиц до

моря, до синего Азовского…

Вешенская — вся в засыпи желто — песков. Невеселая, плешивая, без садов станица. На

площади – старый, посеревший от времени собор, шесть улиц разложены вдоль по

течению Дона. Там, где Дон, выгибаясь, уходит от станицы к Базкам рукавом в заросли

тополей, отходит озеро, шириной с Дон в мелководье. В конце озера кончается и

станица».

1-й ведущий: Нынешний облик Вешенской сродни уютному среднерусскому городку, в

котором великолепно уживаются старое и новое: старинные дома с высокими каменными

фундаментами, низкими жестяными крашеными крышами стоят рядом с двух— и

трехэтажными зданиями.

Площадь, улицы, набережную покрыли асфальтом, бетоном и камнем. В скверах и

парках могуче разнеслись тополя, ели, клены, березы. В каждом дворе – сад и цветник.

Понаслышке знает о тех песках, которые когда—то угрожали засыпать станицу.

Звучит «Песня о Вешенской» Ю. Теличенко.

2-й ведущий: Отсюда, из древней казачьей станицы, с берегов тихого Дона более

полувека звучит страстный голос истинно народного писателя.

Оттого он и выбрал, облюбовал раз и навсегда это место на вешенском крутояре над

Доном, чтобы сердцем быть ближе к этой земли, на которой трудно искали правду его

герои, на которой оставлено столько дорогих могил и на которой рождено новое

поколение Мелеховых, Ушаковых, Соколовых…

2-й чтец: «Степь родимая! Горький ветер, оседающий на гривах косячных маток и

жрецов. На сухом конском храпе от ветра солоно, и конь, вдыхая горько—соленый запах,

жует шелковистыми губами и ржет, чувствует на них привкус ветра и солнца.

Родимая степь под низким донским небом! Вилюжины балок и суходолов,

красноглинистых яров, ковыльный простор с затравевшим гнездоватым следом конского

копыта, курган, в мудром молчании берегущие зарытую казачью славу… Низко кланяюсь

и по — сыновьи целую твою пресную землю, донская, казачьей, не ржавеющей кровью

политая степь!»

3-й чтец: (Ст. В. П. Муховикова «На родине Шолохова»)

Года уходят тихо, как вода в песок,

И на душе теперь больнее все утраты.

Уж легким инеем осыпало висок,

А мне все кажется – мы в чем—то виноваты

Не надо строго в жизни прошлое судить,

Для всех людей судьбой отмерены дороги.

Так будем по – сыновьи преданно любить

Свой отличий край и дома милого пороги.

Горит по—прежнему малиновый рассвет

И гаснут за Альшанкой лунные закаты,

А летний длинный день жарою перегрет,

И все мельчей под Куликовской перекаты.

Над Белогоркой бронзовый орел парит,

Над древним сонным шляхом, кА живой, поверьте,

И с поймой Дона он расстаться не спешит,

Как Шолохов, лежит в свое бессмертье.

Никто не видел тот трагический восход,

Когда с Григорием он хоронил Аксинью.

До дней последних жил в кругу людских забот

И, как никто, любил он пламенно Россию.

Ух легким инеем осыпало висок,

А мне все кажется – мы что—то потеряли.

Чтоб гения познать, найти его исток—

Увидеть надо Дон, лазоревые дали.

1-й ведущий: Известно признаки молодого Льва Толстого: «Без своей Ясной Поляны я

трудно могу себе представить Россию и свое отношение к ней».

Для Михаила Шолохова Вешенская стала именно той малой Родиной, которая

неотделима от всей России, от судеб Родины.

2-й ведущий: Степь…

«Земля гудит, реки мутно текут, пыль поля прикрывает, стяги говорят…»

Эхом «Слова о полку Игореве» и «Задонщины» через века могучие отозвался

древний. Дон в «Тихом Доне»,— отозвался и мощно раскатился по всему миру.

1-й ведущий: Явление Шолохова в литературе подобно русской равнинной реке,

проложившей русло от Куликова поля через Среднюю Россию. Глубоки и прозрачны

воды степной реки, бездонно небо, опрокинутое в донской волне, тягучи и величественны

песни, сложенные на этих берегах, прекрасны легенды и стихи, которые живут в хуторе и

станицах.

4-й чтец: В. М. Пискарева.

Слово о Шолохове.

Над Доном тихим гордо, величаво

Орел крылами сильными взмахнул,

Окинул взором степь, луга, дубравы

И грудью полной сладко так вздохнул…

Он был когда—то человеком гордым—

Теперь же птицей реет в облаках,

Когда—то на земле стоял он твердо—

И трепетно перо держал в руках.

Его душа пером водила этим,

А душу грела к Родине любовь.

Зла не терпел сильней всего на свете,

А за добро по капле б отдал кровь.

Он презирал людей ничтожных, лживых,

Готовых душу дьяволу отдать,

Из—за корысти, выгоды, наживы

Способных мать и Додину продать.

Он свысока смотрел на злые лица

И раны в сердце прятал глубоко…

Недаром воспарил он гордой птицей

Над тихим Доном, вольною рекой

Мы Шолоховым можем лишь гордиться,

Его заслугам просто нет цены.

Он сделал и из Вешенской станицы

Жемчужину и Дона, и страны.

Он знал людей и жизнь, что здесь бурлила,

И в книгах мудрых все запечатлел,

И никакая в мире злая сила

Стереть не сможет то, о чем он пел.

Хулителей недобрых мир забудет,

Его твореньям жить и жить в веках!

И сам всегда он гордой птицей будет

Над Доном тихим реять в облаках…

2-й ведущий: Солнечна, благодатна и очаровательна древняя русская река, батюшка

тихий Дон. Столетиями складывали о нем легенды, сказания, чарующие своей

поэтичностью, глубиной и эпическим размахом песни. По признанию Михаила

Александровича, эти старинные казачьи песни вдохновляли его при работе над «Тихим

Доном», и одна из них стала эпиграфом, запевом шолоховского эпоса.

5-й чтец: Ой, ты наш батюшка тихий Дон!

Ой, что же ты, тихий Дон, мутнехонек течешь?

Ай, как мне, тиху Дону, не мутну течи!

Со дна меня, тиха Дона, студены ключи бьют,

Посередь меня, тиха Дона, белела рыбица мутит.

1-й ведущий: «Гляжу на Дон, а по нем зыбь, и от солнца он чисто серебряный, так и

переливается весь, аж глазам глядеть на него больно. Повернусь кругом, гляну… красота—

то какая…—Михаил Александрович Шолохов о Доне, с которым у него связана вся жизнь

и все творчество.

2-й ведущий: Великий писатель дал новую жизнь былиной реке, вознеся ее на гребень

исторических бурь и созиданий человечества. Тихий Дон, как и сама вешенская земля,

стал источником его могучей и всепокоряющей силы.

Звучит песня «Дон, мой Дон»

2-й ведущий: Узкая дорога, сплошь заросшая березкой—вьюнком, виляет по балкам,

минует степные речушки и пруды, ведет по хуторам речки Большой.

Здесь, в казачьем хуторе Пономареве, произошла одна из самых кровавых трагедий

на Дону. Брат убивал брата. Фронтовики, сидевшие в одних окопах в

империалистическую войну,— однокашники, кумовья,— остервенело стреляли в своих

односумов.

6-й чтец: «Тучи обложили небо. Позванивал редкий дождь. На край хутора густо валили

казаки и бабы. Население Пономарева, оповещенное о назначенной на шесть часов казни,

шло охотно, как на редкое веселое зрелище. Казачки вырядились, будто на праздник,

многие вели с собой детей. Толпа окружила выгон, теснилась около виселицы и длинной—

до двух аршин глубиной — ямы. Ребятишки топтались по сырому суглинку насыпи,

накиданной с одной стороны ямы; казаки, сходясь, оживленно обсуждали предстоящую

казнь; бабы горестно шушукались.

… По сбитой плечо к плечу огромной толпе загуляли шепот и сдержанный гул, когда от

лавки тронулась первая партия приговоренных, окруженная конвоировавшими их

казаками.

… Идут быстро. … Спиридонов командует:

—Стой!

И сейчас же Подтелков делает шаг вперед, говорит глухо, но внятно:

—Старики! Позвольте нам с Кривошлыковым поглядеть, как наши товарищи будут смерть

принимать. Нас повесите опосля, а зараз хотелось бы нам поглядеть на своих друзей –

товарищей, поддержать, которые духом слабы.

… Старики несогласно, вразброд выкрикивают:

— Дозволяем!

— Нехай побудут!

— Отведите их от ямы!

Кривошлыков и Подтелков шагают в толпу…

Десять приговоренных, подталкиваемые прикладами, подошли к яме…

После второго залпа в голос заревели бабы и побежали, выбиваясь из толпы,

сшибаясь, таща за руки детишек. Начали расходиться и казаки.

… Григорий Мелехов, протискиваясь сквозь раздерганную толпу, пошел в хутор и лицом к

лицу столкнулся с Подтелковым. Тот, отступая, прищурился:

— И ты тут, Мелехов?

Синеватая бледность обнимала щеки Григория, он остановился.

— Тут. Как видишь…

— Вижу… —вкось улыбнулся Подтелков, с вспыхнувшей ненавистью глядя на его

побелевшее лицо. – Что же, расстреливаешь братов? Обернулся? … Вон ты какой… —Он,

близко подвинувшись к Григорию, шепнул:— И нашим и вашим служишь? Кто больше

даст? Эх ты! …

Григорий пойман его за рукав, спросил, задыхаясь:

— Под Глубокой бой помнишь? Помнишь, как офицеров стреляли… По твоему приказу

стреляли! А? Теперича тебе отрыгивается! Ну, не тужи! Не одному тебе чужие шкуры

дубить! Отходился ты, председатель Донского Совнархома! Ты, поганка, казаков жидам

продал! Понятно? Ишо сказать?

Христоня, обнимая, отвел в сторону взбесившегося Григория.

… Они пошли, потом остановились, заслышав голос Подтелкова. Облепленный

Фронтовиками и стариками, он высокими страстным голосом выкрикивал:

— Темные вы… слепые! Слепцы вы! Заманули вас офицерья, заставили кровных братов

убивать! Вы думаете ежели нас побьете, так этим кончится? Нет! Нынче ваш верх, а

завтра уж вас будут расстреливать!… Зря кровь вы чужую льете! Глупые вы люди!

— Мы и с энтими этак управимся!— выскочил какой—то старик.

— Всех, дед, не перестреляете, — улыбнулся Подтелков. – Всю Россию на Виселицу не

вздернешь. Береги свою голову! Всхомянетесь вы после, да поздно будет!

— Ты нам не грози!

— Я не грожу. Я вам дорогу указываю.

— Ты сам, Подтелков, слепой! Москва тебе очи залепила!

Григорий, не дослушав, пошел, почти побежал к двору, где, привязанный, слыша

стрельбу, таился его конь. Подтянув подпруги, Григорий и Христоня наметом выехали

через бугор.

А в Пономареве все еще пыхали дымками выстрелы: вешенские, каргинские, боковские,

краснокужские, милютинские казаки расстреливали казанских, мигулянских, раздорских,

кумшатских, баклановских казаков…»

2-й ведущий: Кто бы мог себе представить, что в расказаченной России найдется некий

московский профессор, всю свою жизнь занимавшийся зарубежной литературой, и что

именно он и напишет кровью выплеснувшееся на бумагу стихотворение, и тихим плачем

прилежит оно на Дон, к великому страдальцу и певцу русской истерзанной души, и болью

и состраданием отзовется в нем? …

7-й чтец: Ты, выкорчеванное начисто,

ты, изведенное под корень,

былое русское казачество—

незаживающее горе.

И память о тебе всезнайками

Заплевана теперь по брови—

корят казачьими нагайками,

не помнят о казачьей крови…

Да, пусть тебе землею плачено и пусть гордилось ты по праву — но сколько же тебя

потрачено за триста лет российской славы!

Побеги Дуба Запорожского,

Ветвилось ты, с врагами споря,

От моря теплого волошского

До желтого лихого моря.

Каймило степь станицей русскою, песками шло, текло рекою,

Яицкое и Оренбургское, Донское, Волжское, Терское, Сибирское и Семиречье, по всем

границам барсом порскало, звенело дерзкой русской речью, цвело лампасом, шашкой

лязгало, папаху набекрень носило—

Амурское и Забайкальское, и сколько вас еще там было

Тот шел в тебя, кому ни в пахари, ни в толстосумы, ни в юроды— зато и жаловали плахами

тебя паны и воеводы.

Кто песню пропоет печальную

О гибели хмельной и зряшной,

В столетья книгу поминальную

Кто занесет

твой жребий страшный?

И вам, потомкам, не припомнится ль при споре с Братом Желтолицым та Богом посланная

конница, которая не возвратиться?

1-й ведущий: Эти стихи были присланы в станицу Вешенскую вдовой профессора

Самарина и, по отзывам родных Шолохова, очень нравились Михаилу Александровичу.

2-й ведущий: Шолохов будто самой природой был рожден, чтобы на века запечатлеть

трудный путь казачества на самых крутых поворотах истории.

8-й чтец: «…Австрийские окопы в сорока саженях от наших… Стала мне колом в голове

мысля, чтоб погутарить с австрийцами. Ихние солдаты по— нашему гутарят. Иной раз

шумят: «Пан, вы что воюете?» — «А вы что?»— шумим. Не могем порешить за дальностью

расстояния. Думаю: вот бы собраться по— доброму, погутарить. Нету возможностьев.

Разделили народ проволокой, как скотину, а ить австрийцы такие же, как и мы. Всех нас

от земли отняли, как дитя от сиськи. Должон у нас ить один язык быть.

И вот утром раз просыпаемся, а караульный шумит: «Гля, братцы, за нашу

проволоку зверь зацепился!» Я это высунул Трошки голову, а супротив меня стоит лось,

зверь такой – навроле оленя, рога кустом. И зацепился за проволочные заграждения

рогами. Левей нас по фронту сильные бои шли, вот стрельба и нагнала его промеж

окопов.

Австрийцы шумят: «Пане, выручайте животную, мы стрелять не будем!» Я шинель

с себя – на насыпь. Глянул на ихние окопы, а там одни головы торчат. Толечко я к зверю,

а он— в дыбы, аж колья, укрепы зашатались. Мне на помогу ишо трое казаков

повыскакивали. Ничего не могем поделать – он к себе и близко не подпускает! Гдядь,

австрийцы бегут – без интовок, и у одного ножницы.

Тут— то мы и загутарили. Не могли нас офицеры разогнать, и повели мы австрийцев

гостями в свои окопы. Зачал я с одним говорить, а сам ни слова ни по— ихнему, ни по—

нашему не могу сказать, слеза мне голос секет. Попался мне немолодой австриях,

рыжеватый. Я его усадил на патронный ящик и говорю: «Пан, какие мы с тобой

неприятели, мы родня! Гляди, с рук – то у нас музли не сошли.» Он слов – то не разберет,

а душой, вижу, понимает, ить я ему на ладони мозоль скребу! И собралась округ нас куча

казаков и ихних. Я и говорю : «Нам, пан, вашего не надо, а вы нашего не трожьте. Давай

войну кончать!» Он опять, вижу, согласен, а слов не разумеет и зовет нас руками к себе…

Пришли мы в австрийские окопы… Братались и кохвей у них пили. И такой мы язык

нашли один для всех, что слово им скажу, а они без переводчика на лету его понимают,

шумят со слезами и целоваться лезут.

— Погоди, — перебил рассказчика молодой казак, а как же зверь?

— Зверь? Ему что, зверя мы выручили. Пыхнул, по тех пор его и видали. Беремя

колючей проволоки на рогах унес. Тут не в звере дело. Тут люди одним языком

загутарили…»

2-й ведущий: великий писатель сложил о родной земле, о ее людях вдохновенные песни –

«Донские рассказы», «Тихий Дон», «Поднятую целину», «Судьбу человека», «Они

сражались за Родину».

9-й чтец: В краю донском пристало мне родиться,

Что шолоховским край наш наречен:

Тут Бог назначил гению родиться,

И путь земной свой здесь окончил он.

В его твореньях зло с добром сражалось

И с правдой – ложь, — ведь было так всегда.

В них новь из старого упрямо пробивалась,

Круша заплот, как вешняя вода…

Навек страну родную он прославил

И сердцу милый край воспел донской,

Он «Тихий Дон» в наследство нам оставил

С бессмертною «Поднятой целиной».

О Родине свое сказали «Слово…»

Писатель и герои нам с тобой:

«Они за Родину сражались, словно

«Наука ненависти» двигала их в бой!

С «Судьбою человека» мы знакомы…

«Донских рассказов» ценим глубину…

Он показать сумел судьбы изломы,

Чтоб нам усвоить заповедь одну:

Что человек – не просто капля в море—

И море состоит из капель ведь…

Да, истина рождается лишь в споре,

А за нее не грех и умереть.

1-й ведущий: «Я видел и вижу свою задачу как писатель в том, чтобы всем, что написал и

напишу, отдать поклон этому народу— труженику, народу— строителю, народу – герою,

который ни на кого не нападал, но всегда умел с достоинством отстоять созданное им,

отстоять свою свободу и честь, свое право строить себе будущее по собственному

выбору.»

На фоне песни «Эх, дороги…» звучит стихотворение Е Виноградова «Тихий Дон».

10-й чтец: Опускала крылья золотые

Осень над зеленою дубравой.

Уходили дали голубые

К фронтовой понтонной переправе.

Враг пришел тогда зарей кровавой,

Сети черные над Доном опрокинул

Над понтонной нашей переправой,

Над степями вольными донскими…

Не забыть, как встретился в Кумылге

Шолохов с печальными глазами

И поведал: «В Вешках мать погибла…

Схоронил…» Мол, понимайте сами.

Бьют враги по мельницам крылами,

Поднимая черные фонтаны,

Рвутся бомбы по буграм горбатым,

На колхозных фермах и майданах.

Битва начиналась спозаранок,

День и ночь гремела канонада.

Как сестрица, омывала раны

У левады тихая прохлада.

Шли вперед мы по пескам Еланским,

Ериком ползли над тихим Доном,

Чтоб не быть немецким, итальянским

Здесь всему: дубравам и затонам.

Есть мечта: попить воды из Дона,

Посмотреть родные хутора,

Побродить немного у Затона

Я хочу до самого утра.

И взглянуть на хутора в обновке,

Что из пепла встали у реки.

Так живут у Дона Тикановка,

Два Матвеевских, и Вешки, и Базки.

Я хотел бы средь густой пшеницы,

Там, где в небо смотрит обелиск,

Всем бойцам погибшим поклониться,

Что сражаться насмерть поклялись.

2-й ведущий: От них бежал Наполеон,

Их Гитлер проклинал.

Не раз, друзья, наш тихий Дон

Победу приближал.

И пусть внесут в грядущий век,

Невзгодам вопреки,

Святую силу русских рек

Донские казаки!

Звучит песня «Казаки»

Казачий танец.

Новости

Отчаянное мужество и великий подвиг

02.02.2023

Сталинград. Название этого города известно во всем мире. 80 лет назад, 2 февраля 1943 года, завершилась битва на Волге, ставшая одной из ключевых в ходе Великой Отечественной войны и Второй мировой в целом.

Битва, продолжавшаяся 200 героических дней и ночей, была отмечена самыми кровопролитными уличными боями в разрушенном Сталинграде и невероятным героизмом советских солдат трех фронтов: Сталинградского, Донского и Юго-Западного.

Михаил Александрович Шолохов – истинный патриот своей Родины – был военным корреспондентом и стремился быть на передовой. Он восемь месяцев войны был приписан к Сталинградскому фронту. 22 декабря 1942 года М.А. Шолохов, как и другие участники битвы, был награжден медалью «За оборону Сталинграда».

В одной из бесед с друзьями писатель сказал: «Я обязан быть на фронте. Помните, что Некрасов сказал: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан…»? Как гражданин считаю своим святым долгом защищать Родину. Да и как художник, я должен быть на фронте, все видеть своими глазами. Иначе не смогу писать о народе на войне…»

Командующий 62-й армией В.И. Чуйков вспоминал: «…В тяжелые дни и ночи Сталинградской битвы советские воины видели в своей среде писателей М. Шолохова, К. Симонова, А. Суркова, Е. Долматовского и других бойцов «литературного полка». Их слова можно сравнить с боевым снарядом, разящим самую опасную цель в стане врага…».

Одному из участников Сталинградской битвы М.А. Шолохов сказал: «…Хочется хорошо написать и думаю, что напишу…как вы сражаетесь за Родину…» Вдохновившись отчаянным мужеством и великим подвигом защитников Сталинграда, писатель начал работу над романом о войне. В апреле 1943 года рукопись нового произведения Шолохова была передана для чтения Маленкову, а 5 мая 1943 года газета «Правда» опубликовала первые главы нового романа М. Шолохова «Они сражались за Родину». В музее-заповеднике хранится книга, пробитая осколком мины. Он была найдена в вещевом мешке геройски погибшего солдата, который, по словам боевых товарищей, не расставался с этой книгой, перечитывал, старался подражать героям романа.

Массовый героизм, мужество, трудовая и боевая доблесть, которую проявили защитники Сталинграда, даже спустя 80 лет остаются ярким примером любви к своей Родине.

Юлия Туркина

Сценарий литературно-музыкальной композиции « Певец «тихого» Дона»

Клип « Станица Вешенская»

Ведущий 1: 24 мая 1905 года в хуторе Кружилине, Вешенской станицы, Области Войска Донского в семье служащего торгового предприятия Александра Михайловича Шолохова и дочери крестьянина Анастасии Даниловны Кузнецовой, родился первенец, и нарекли его Михаилом. Миша рос довольно шустрым и непослушным мальчиком. Своего ребенка родители баловали, прощая многие шалости. И вот наступил день, когда Миша впервые услышал от казачат и принес домой незнакомое и оскорбительное слово «нахаленок».

Трудным было детство сына Анастасии. Для родственников отца он с рождения был «пригульным сыном Александра Михайловича, нахаленком». Потребовались годы, прежде чем Мишу, впоследствии Михаила Александровича, признали и стали поддерживать с ним родственные отношения.

Чтец 1:

Край родной, горжусь я тобой,

Седой стариной, Землею Донской,

Где Шолохов жил, где счастлив он был,

Церквей медный звон да батюшка Дон!

Чтец 2:

Место рождения —  Дон  Могучий,

Род —  Шолохов, Михайлом нарекли.

Он —  сын казачьей силушки кипучей,

В его крови —  вся кровь Донской Земли!

Не человек родился —  человечище!

Талант огромный, твердая рука!

И не на век, а на века вообще

Мы будем помнить имя земляка!

(клип «Добро пожаловать в Шолоховский край» )

Ведущий 1.
У каждого человека на Земле есть самый дорогой сердцу уголок.
Люблю свой край, простор родимый,

Станицы, рощи, хутора,

Широкий Дон, ковыль, гонимый

Низовым ветром. До утра.

Вокруг простор степи бескрайней,

Весь зеленеющий в цветах,

И аромат необычайный

В глубоких тает небесах

Ведущий 2 (Ролик). Донская степь… Она осталась в своем первозданном виде лишь в балках да буераках, на каменистых буграх и увалах. Среди бескрайних полей едва приметные сторожевые курганы — молчаливые свидетели минувших веков. Если взойти на один из таких курганов, перед глазами открывается неоглядная ширь Обдонья.
Медленно и величаво пересекает Тихий Дон аквамариновую зелень поймы. Поэтому и называется наш край Землей Донской.
Ведущий 1. А степь зовется шолоховской.
Одухотворенная гением художника, древняя казачья земля открыла миру кладези невиданной красоты. Словно столетиями томилась здесь сокрытая от человеческого глаза поэзия. И впервые со времен «Слова о полку Игореве» страстным голосом нового певца разбужена степь. Она задышала широко и вольно, с исполинским размахом, изумляя величием красок.

Картина 1.(Инсценировка)
Корреспондент. Да, красивые места! Был я там не однажды. Первый раз попал на берега Тихого Дона по заданию редакции, чтобы рассказать читателям о Шолохове, а потом не раз возвращался по велению сердца. Появились у меня и друзья, особенно среди стариков. Кто, как Не они, много знает и рассказать может, только слушать их некому…
Помню, как-то летней порой остался я ночевать в хуторе Черновском, что неподалеку от Вешек, у своего давнего знакомого мельника. Мы сидели с ним на сухой поваленной буреломом вербе, беседовали о житье-бытье, когда к нам подошел щуплый старичок.

Появляется старик, кланяется, садится рядом.

Мельник. Откуда это ты, Макарыч!
Старик. Из Вешек.
Мельник.Али от Шолохова?
Старик. От него самого.
Мельник. Какая нужда носила?
Старик. Нужда не нужда, а у каждого человека свое горе случается, свои думки наплывают, а он, Лександрыч, против каждого горя слово имеет.
Корреспондент. Что же это за слово?
Старик. Оно волшебное. Ты видел дуб-то, что у Зыбучего Бугра? Эге, паря, это не простой дуб. Он бессмертный. Ему столько веков, сколько воды унес в море Тихий Дон-батюшка. Он много мудрости набрался, потому и стал бессмертным. Хочешь, мил-человек, расскажу тебе о дубе том сказку-быль, а ты — хочешь верь, хочешь — не верь.

Корреспондент. Расскажи…
Старик (вздыхая). О-хо-хо. Давно это, паря, было. Гуляли в ту пору по Дону банды. Житья от них мирному люду не было. Со-брался тогда из трудового люда отряд — и навстречу банде. Сошлись на Зыбучем Бугре, шашки скрестили. Да так, что остался от отряда того один-одинешенький молодой боец, парнишка лет 15. Чудом, стало быть, уцелел. Пошел он к дубу, сел под ним и обхватил голову руками. Слышит, дуб что-то шепчет, спрашивает:
— Что ты приуныл, паря, какие у тебя думки в голове?
— Командира моего зарубили бандиты, весь наш отряд уничтожили. Как теперь могу я своему бедному люду помочь?
И тогда еще ниже склонился дуб своими ветвями к парнишке, зашептал:
— Вижу, мать дала тебе хорошее, доброе сердце, светлый ум, а я тебе дам волшебное слово. Бери его и неси людям. Для врага оно будет страшнее шашки и длиннее пики, для друзей — студеным родником. С тех пор и стал приходить парнишка к тому дубу. Я сам видел его там однажды. Иду по тропинке, слышу: шепчет, шепчет дуб, а под ним — Он.

Корреспондент. Видно, в самом деле подарил Шолохову дуб-великан свою тайну, слово волшебное, которое проходит через сердца людей.
Нет, пожалуй, ни одной страны мира, где бы произведения донского писателя не издавались и не производили ошеломляющего впечатления. Сказать только: произведения Шолохова знают в Европе и США, в странах Латинской Америки, в Китае, Индии, Японии.
Вот и не верь после этого легендам.
А дуб, он и сейчас стоит, «свидетель» событий, происходящих на Дону. Ему, как считают лесоводы, около 400 лет. Высота его 23 м, а окружность — почти 7. Уникальное дерево взято под охрану государства. А местные энтузиасты-краеведы огородили ствол дерева частоколом и на металлическом щитке вывели: «Памятник природы».

Ведущий 2 : В семье Шолохова не жалели средств, чтобы дать единственному сыну хорошее образование. Александр Михайлович, отец писателя, был человеком интеллектуально развитым, хотя сам получил лишь низшее образование, любил книгу и много читал. Рано потянулся к знаниям и маленький Миша. Уступая его просьбам, родители пригласили в 1911 году сельского учителя, и за несколько месяцев он прошел с Мишей курс первого года обучения.

В 1912 году Миша был принят в мужское приходское училище по второму году обучения. Ученику едва исполнилось 9 лет, как грянула первая мировая война. Из-за развития у сына заболевания глаз, Александр Михайлович вынужден был прервать его учебу в церковно-приходской школе и, несмотря на трудное время, используя свои знакомства и связи, повез сына на лечение в Москву. Врачи, осмотрев мальчика, признали его заболевание возрастным и пообещали, что со временем зрение восстановится. В Москве будущий писатель пробыл почти год и, чтобы не отстать в учебе, обучался в частной гимназии. Потом Шолохов учился в Богучаре и в станице Вешенской, но окончить гимназию ему так и не довелось.

Произошла Великая Октябрьская революция, а за ней и гражданская война, особенно ожесточенная на юге России. Юный Шолохов с оружием в руках защищал Советскую власть, в его груди вспыхнула жажда битвы за счастье трудящихся. Еще юношей участвовал в «раскулачивании». В своих произведениях писатель всегда на стороне революционной бедноты.

( звучит песня «Веселая беседушка», заходит молодая девушка с хворостинкой в руках, Нюрка, навстречу ей парень, Васька)

Васька: Здорово, раскрасавица!

Нюрка: (с улыбкой): Здорово, коль не шутишь!

Васька:Чего ищешь, Нюра?

Нюрка:Телок запропастился… Не видал где?

Васька:Табун давно прошел в станицу, а вашего телка не примечал. Когда ты успела, девка, вымахать такой здоровой? Давно ли в пятишки на песке игралась, а теперь — ишь…

Нюрка:Что нам делается, Василий Тимофеевич. Вот и ты вроде как недавно без штанов бегал в степь скворцов сымать, а теперь уж в хате, небось, головой за перекладину цепляешься…

Васька:Что ж замуж – то не выходишь?

Нюрка(шутливо вздохнув): Женихов нету!

Васька:А я чем не жених?

Нюрка:Рябоват вот ты маленько, а то бы всем ничего…

Васька:С лица тебе не воду пить…

Нюрка (улыбнулась, помахивая хворостинкой): И то справедливо!…. Что ж, ежели нравлюсь – сватов присылай.

( поворачивается и уходит)

Васька(долго смотрит ей вслед): Смеется, аль правду гутарит?

(уходит)

Ведущий 1: Первый рассказ Шолохова из донской жизни увидел свет в конце декабря 1924 года на страницах газеты «Молодой ленинец».

В ранних рассказах Михаил Александрович реалистически, зримо, с идейных позиций писателя нового мира, объясняет социальный смысл событий, происходивших на Дону, в первые годы становления Советской власти.

Для первой книги Шолохов черпает материал из жизни донского казачества, чьи искания в революции оказались более длительными и сложными, в отличие от остальной части русского крестьянства.

Ученик: Клинок и седло да конёк быстроногий-

Казачья судьбина- судьба…

Зовёт казака из станицы в дорогу,

В поход боевая труба.

Гей, гей, казаки, по полкам, эскадронам,

Питомцы студёной волны;

Мы тихого Дона, родимого Дона

И в жизни, и в смерти сыны.

Чтец 2:

Пусть “ Алешкино сердце “ бьется,

“ Николка  Кошевой” пусть оживет,

И  “ Минька – нахаленок” засмеется,

И “Шебалково семя” растет!

Чтец 1:

Встает над Доном алая заря, туман клубится розовато-синий,

А мимо дома деда Щукаря к реке выходит с ведрами Аксинья.

Пастух побудку стаду проиграл, пропел петух на хуторе спросонок,

По большаку куда-то проскакал лукавый , конопатый «нахалёнок»! Инсценировка отрывка из рассказа “ Нахаленок”.

Дед ( снимает ремень ) : А ну иди сюда, Михайло Фомич, я те полохану по тем  местам, откель ноги растут!!

Мишка: За что, дедуня?

Дед: А за то, что ты в курятнике из гнезда чубатой курицы все яйца покрал.

Мишка: Дедуня, я не брал…

Дед: Ложись, постреленыш, и спущай портки!..

Мишка: Да, еще чего! Бить будешь!

Дед ( ласково, заманивая внука) : Ну, подойди ко мне, голубь мой!

Мишка: А пороть не будешь?

Дед: Нет, не буду, по голове поглажу да сказку расскажу…

Мишка ( осторожно и тихо подходит к деду) : Дедуня, дедуня, а на небе черти бывают?

Дед ( хватает внука за вихор): Я тебе зараз всыплю чертей!..Поплюю в кой-какие места да хворостиной высушу!..Ах, ты, лихоманец вредный, ты на что ж это на супоросной свинье  катался?

Мишка:А-а-а! Отпусти! Отпусти!

Дед ( просовывает Мишкину голову промеж колен и начинает пороть) : Не езди на свинье! Не езди…

Мишка брыкается, старается вырваться.

Дед:Сиди тут, сто чертов твоей матери! Я тебе по-дедовски шкуру спущу!

Мишка кусает деда за ногу и вырывается.

Дед:Ах, лихоманец зубастый, покалечил деда!( Застегивает ремень поверх рубахи).

Мишка: Ну, дедунюшка…попомни!

Дед: Ты что ж это, поганец, деду грозишь?( Снова расстегивает ремень.) Значит, ты мне грозишь?

Мишка ( исчезая за калиткой, выглядывая в щелку, караулит каждое движение  деда ): Погоди, погоди, дедунюшка!.. Вот  выпадут у тебя зубы, а я жевать тебе не буду!.. Хоть не проси тогда!

Дед: За такие слова, Михайло Фомич, иди, я тебе уши-то оболтаю!

Ведущий 2 : Во время работы над рассказами Шолохов задумывает большое произведение о Доне и народе в революции. До этого он жил и работал в Москве. Но, начав работу над романом «Тихий Дон», писатель возвращается на родину. Во время работы над романом Михаил Александрович много читает, близко знакомится с классической литературой. В поисках материала автор ездит по донским хуторам и станицам, внимательно выслушивает местных старожилов, изучает казачью старину, собирает народные песни, выезжает в архивы Москвы и Ростова.

Песня народная «Пчелочка златая»

Ведущий 1: Первая книга романа «Тихий Дон» опубликована в журнале «Октябрь» в январе 1928 года. Там же, уже в октябре месяце завершилась публикация второй книги романа.

ЧтецДонские

Сердцу милые пейзажи!

Луга, изгибы берегов крутых…

Я изменился, стал с годами старше,

Но мне и часа не прожить без них.

Уже в базках волнуешься немножко,

И в душу веет свежею волной.

Паром пересекает Дон.

Здесь Вёшки раскинули сады передо мной.

Слепят пески, влекут деревьев шорохи,

Зеленокрылых елей торжество…

Здесь «Тихий Дон» писал

Великий Шолохов,

И я во власти волшебства его.

(А. Гарнакерьян)

Чтец:Есть в этой книге века –

Правда,

Что потрясёт весь белый свет,

Страстей такое колыханье,

Постичь какое не спеши,

Самой истории дыханье

И очарованность души.

Уж сколько лет тебе не спится!

С какою болью на столе

Любовью светятся страницы

К былинке каждой на земле…

И завершающего мига

Неумолимый срок настал.

На стол ложится третья книга.

И лист «магический кристалл».

Вот и финал великий пройден,

Где, прогибая талый лёд,

К сынку и к выстраданной правде

Григорий Мелихов идёт…

Идёт по Вёшкам вдоль забора,

Стучит художнику в жильё…

— Кто там ещё в такую пору?

— А я – бессмертие твоё.

(В. Жуков)

Ведущий 1: В 1932 году появляется третья книга «Тихого Дона» и первая книга романа «Поднятая целина». Работе над четырехтомной эпопеей Михаил Александрович посвятил пятнадцать лет жизни. «И писалось трудно – вспоминает Шолохов, — и жилось трудно, но, в общем, писалось».

ВИДЕО Отрывок из «Тихого Дона»

Чтец:

…Куда уйти от нестерпимых пыток,

От зачерствевшего солончака?

Но вот несут, несут её копыта

Вскипающего пеной дончака.

По выгонам, по взгорьям

По оплечью кургана, задремавшего в степи,

Несут её, несут её навстречу

Последней торжествующей любви!

Так никогда не мчалась, не скакала,

Но вдруг, как дикий свист из-за угла, —

Не для неё отлитая, догнала

Её слепая пуля, подсекла.

Пахнуло черной гарью, черным пеплом,

Дохнуло горькой-горькою травой.

Большое солнце встало и ослепло

Над чьей-то одинокой головой

Над тихим Доном небо сине-сине,

И месяц все такой же молодой.

И часто снится, как она, Аксинья, Идет за свежей чистою водой.

А кто-то, от беды своей не прячась,

Рожденный вольной песенной рекой,

Слепое солнце вспомнит и заплачет

Над только что написанной строкой.

(Ф. Сухов. Аксинья)

Песня «Любимый мой»

Ведущий 1: Много времени занимается писатель благоустройством родной станицы. Из далеких хуторов приходят к нему за советом и за помощью. Михаилу Александровичу приходилось работать над книгами только по ночам, так как днем он принимал посетителей: казачки, колхозники, рабочие, командиры, студенты, старухи, дети, писатели, поэты, композиторы, зарубежные гости. Люди едут на машинах, лошадях, пароходах. И всех Шолохов ласково принимает, поговорит, поможет. Советское правительство за выдающиеся успехи в развитии художественной литературы наградило писателя орденом Ленина.

Чтец, одетый в казачий костюм, читает стихотворение Г. Сухорученко:

У нас на Дону, где под ветром пшеница

Колышется морем, – гутарь не гутарь! –

А в хуторе каждом и в каждой станице

Живет свой Давыдов, живет свой Щукарь.

Глядишь , и Майданников тропкой росной

На зорьке рассветной к комбайну пройдет,

И ярый Нагульнов о жизни колхозной

В правленье беседу с народом ведет.

Унас на Дону… Здесь я рос и учился.

Бил ветер в лицо – непокорен и крут…

Но как я мозолями в детстве гордился,

Как будто медалью «За доблестный труд!»

Солому на стог я забрасывал рьяно.

Как солнца лучи, застилая мой взгляд,

Она осыпалась, искрилась, и пьяно

Поил меня хлебный ее аромат.

И мускулы рук каменели буграми,

Вздувались на скулах моих желваки…

Как жадно хватал я сухими губами

Холодные струи стозвонной реки!

Река моей юности… Берег полого

Сбегает к воде, а на нем – молочай…

Не я ли пришел из Гремячьего Лога?

Не тот ли мы трудный берем урожай?

Полит он и потом, и кровью казацкой,

Упорство и мужество колос впитал.

Недаром горит над могилою братской

Звезда хлебороба, что воином стал.

…Унас на Дону светят зори, алея

Над шапками кленов, над звонкой рекой,

Над полем безбрежным, что Шолохов сеял,

Что названо «Поднятой целиной».

Ведущий 2:

В мае 1943 года на страницах газеты «Правда» начал печататься новый роман М. А. Шолохова «Они сражались за Родину». Со страниц мужественной книги встает образ воюющего народа, силы которого подверглись жестокой проверке в годы военных испытаний.

Ведущий 1:

Сила Шолохова в том, что для него и заблудший человек – человек. И любое падение человека, гибель человеческого в нём острой болью отдаётся в писательском сердце. А уж если речь идёт о людях, близких автору, о таких как Давыдов, или Разметов из «Поднятой целены», или Андрей Соколов из «Судьбы человека», восхищение писателя красотой и богатством человеческой души беспредельно.

Чтец:В этом маленьком рассказе

Вся боль прошедших лет войны,

Солдата исповедь расскажет

Страданье гибнущей страны.

Где русский храбрый дух не сломлен,

Где честь – высокая цена,

Где дружбы подвиг не отравлен –

Победа нам одна нужна!

Любовь страну не покидает –

Солдат их жёны дома ждут,

Детишки быстро подрастают,

Но смерть объявится и тут.

А в лагерях сидят ребята –

Их долг отчизну защищать,

Но немцы-звери,

И солдаты готовы с ними воевать.

Рок зло над теми посмеялся,

Кого лишил родной семьи

Но в сердце чьём огонь остался,

Тот выстоял благодаря любви.

Великое произведенье

Запало прямо в душу мне.

Я стану старше и мудрее,

Но не забуду о войне.

Ведущий 2 : После окончания Великой Отечественной войны М. А. Шолохов продолжает работу над романом «Они сражались за Родину», завершает роман «Поднятая Целина», удостоенный в апреле 1960 года Ленинской премии. Пишет рассказ «Судьба человека». ВИДЕО Ведущий 1 : Как прекрасны Шолоховские пейзажи, как «всамделишна» живая речь, казачья особинка в песнях, в шутках, в домашнем обиходе, а более того — в трудовых сценах, на косовице, ловле рыбы. Как богаты его произведения человеческими типами, как метки детали.

В последующие годы Шолохов работал над окончанием романа «Они сражались за Родину», но постоянно браковал работу. Роман так и остался незаконченным. Тем, кто с нетерпением ждал новых его произведений, писатель откровенно говорил: « Вы не ждите от меня ничего более значительного, чем «Тихий Дон». Я сгорел, работая над «Тихим Доном», сгорел…». В 1961 году Михаил Александрович перенес первый инсульт, но продолжал писать вплоть до 1975 года.

Ведущий 2: В 1965 году Шолохов был удостоен Нобелевской премии по литературе – «За художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». К этому времени тираж шолоховских книг в мире приближался к 130 миллионам, а он сам был одним из самых читаемых за рубежом из русских писателей. Видео Вручение премии

Ведущий 1:В 1980 году у писателя было обнаружено онкологическое заболевание. После двух лет безуспешного лечения в Москве он уехал в родную станицу. М. А. Шолохов умер глубокой ночью 21 февраля 1984 года.

ЧТЕЦ Россия спала, 
Как заснеженный улей,
Привычным покоем жила.
Россия не знала,
Что Шолохов умер,
Иначе б она не спала.

Падучей звезды не узрели над Доном,
Над волгой, Днепром, над Невой,
Для каждой избы
И для каждого дома
Был Шолохов только живой.
На зябком рассвете
Россия проснулась,
Отринув привычный покой,
И сердце её 
В этот час содрогнулось
От общей потери людской.
Россия
В бессмертном стоит карауле,
Успев на года постареть.
Россия не верит,
Что Шолохов умер …..
Ему, как и ей,
Не судьба умереть.

В1Туманным морозным днем похоронили Михаила Александровича во дворе под деревьями. С тех пор не увядают живые цветы на могиле писателя. Так же живы герои, созданные Шолоховым, они живут на страницах его произведений, с которыми ежедневно знакомятся в мире сотни и сотни читателей.

Вед 2:

Высшая мера шолоховского гуманизма – отношение писателя и его героев к детям. От Миньки-Нахалёнка до мелеховского Мишатки, до Вани из «Судьбы человека» протянута в книгах Шолохова нить надежды и вера в то, что «около отцовского плеча вырастит тот, который, повзрослев, сможет всё вытерпеть, всё преодолеть на своём пути, если к этому позовут его».

Пройдут годы. Мы станем взрослыми. Но снова и снова будем вчитываться в станицы книг Шолохова, быть может, самого большого писателя XX века. И наше повзрослевшее сердце будет вновь, как и в детстве, закипать счастливой гордостью и сжиматься от боли за тех, кто многие годы назад жил, радовался и страдал, боролся и погибал, завоёвывая для нас сегодняшний мир. Эта боль за шолоховских героев делает нас мудрее перед лицом жизни, твёрже перед атаками зла, а главное – мягче, добрее, нежнее к людям. Ведь как сказано в рассказе «Наука ненависти», написанном Шолоховым в самый трудный год войны, «Ненависть к врагу мы носим на кончиках штыков», «а любовь к Родине хранится у нас в сердцах, и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются…».

Чтец:Заоблачных лампад

Струится вечный свет,

Над Доном листопад,

А Шолохова нет.

Вздымая гриву волн,

Бессмертной славе в след,

К Азову рвётся Дон,

А Шолохова нет.

Причалив к яру струг,

С серьгою в ухе дед,

Скликает всех на круг,

А Шолохова нет.

И так слепит глаза

Лампасов вёшных цвет,

Что катится слеза,

А Шолохова нет.

( А. Калинин)

(на фоне музыки и видео2Донская сторона):

ВЕД . 1Даль бесконечная… Бескрайняя, неоглядная, многострадальная донская земля.

Испокон веков жили на ней вольные, свободолюбивые люди – казаки. Добывали славу России, прикрывали от недругов, кормили хлебом. Гордые, сильные, независимые, храбрые до безрассудства, за что и поплатились.

Расказачивание. Слово-то, какое нелепое и страшное. Казалось, что и духа казачьего не будет на Донской земле. Но наше с вами счастье, что из недр казачьего народа вышел человек, вобравший в себя этот дух и выплеснувший на страницы своих книг. И такой силы, такого талантища был этот человек, что словно живой водой оросил он помертвевшие листья казачьего древа, и дало оно побеги, зазеленело, наполнилось живительным соком.

Поклонимся же ему за это в пояс, возгордимся тем, что мы его современники и что он наш земляк, будем в сердце хранить, как самое дорогое, память о нём.

Финальная песня: «Край ты наш привольный»

Адрес публикации: https://www.prodlenka.org/metodicheskie-razrabotki/430520-vecher-pamjati-m-sholohova