Сценарий удмуртского праздника акашка

Многие праздники здесь связаны с земледельческими обрядами и… православной культурой. О том, как православная культура если не насаждалась, то проникала и распространялась на территории Удмуртии в начале XIX в., увлекательно пишет Н. С. Лесков в своей повести «На краю света» (первая публикация 1875, «На краю света. Рождественский рассказ»).

В период становления были, конечно, и сложности, и необыкновенные истории. До распространения православия на территории нынешней Удмуртии местные жители отдавали дань Инма́ру — верховному божеству в удмуртской мифологии, богу-творцу. Этот демиург, создатель всего созидательного, положительного и перспективного, в том числе погоды и урожая, противостоит Вукузё (Луду, Шайтану).

Интересно, что удмуртская культура традиционно связана с финской и другими родственными. Инмар по значению и всемогуществу родственник финскому Ильмаринену, марийскому Йыну и коми Ену. Наряду с Инмаром верховными божествами в традиционных верованиях удмуртов являются Кылдысин, Куазь, Инву.

Так или иначе история праздников земледелия имела смысл ритуального действа для привлечения помощи высших сил — для обеспечения будущего урожая, и гармонично вписалась в православные традиции (и наоборот). Начало нового земледельческого года у удмуртов приходилось на праздник Быдзыннал, или Быдзым нунал (Великий день), после распространения православия предваряющий или совпадающий по срокам с Пасхой. Весенние ветреные, сухие и ясные дни, наступавшие с середины апреля-начала мая — самое время для Акаяшки. По некоторым сведениям, праздник продолжался три дня (вывоз сохи, проводы льда и чествование сохи) и сливался с Пасхой («Акашка уй» — «Пасхальная ночь»).

Любопытно, что в удмуртско-русском этнографическом словаре 1983 года со словом «акашка» дан вариант «акаяшка», а их значение растолковывается не только как праздник первой борозды, но и как Пасха. Однако названия двух праздников разделены в словаре Борисова.

В этнографических работах смешиваются две разные лексические единицы — акашка и акаяшка, которые на самом деле различаются и по значению (акаяшка употребляется только для обозначения праздника первой борозды), и по происхождению (акашка — булгаризм, а акаяшка — поздний чувашизм).

Что же за слово такое акаяшка? Если рассмотреть наиболее вероятную версию: ака от — «плуг», и яшка — «суп», получится ритуальный «суп в честь плуга» или, в общем, «праздничное угощение».

Таков праздник встречи весны — самый долгожданный и массовый в календарном цикле. Народные праздники не только в удмуртской культуре, но и повсеместно представляют яркую демонстрацию народного творчества: устно-поэтического, музыкального, хореографического, прикладного, с элементами постановочного и театрального искусства.

Развлекательная функция таких праздников второстепенна, она служила привлечением интереса людей, как, к примеру, детей воспитывают через игру. Главная задача праздника — приобщить всех к установившемуся укладу жизни, создать массовую вовлеченность как норму жизни; такова задача любой традиции. Но у удмуртов были особенности.

Весенний обряд по традиционному сценарию состоял из отдельных действий. Обязательная импровизация на тему весны и солнца, торжественное хоровое пение, праздничное ритуальное моление в честь Инмара, хождение по домам своей и соседних деревень, где гостям предоставлялось домашнее угощение. Не в том смысле, что всех пришедших запускали в дом, а в том, что праздновали широко — все соседи вместе, на воздухе, с большими длинными столами и лавками.

Кстати, по той же аналогии праздновали «дни деревни» и праздники в исконно русских деревнях. К примеру, на Вологодчине и в Архангельской области, где я это все еще застал лет 20 назад. Теперь же, в наше турбулентное время, такая традиция на Русском Севере трансформировалась в массовые праздники во время традиционных ярмарок (пример — Верховажская, Верховская на Вологодчине). Иные же сельскохозяйственные праздники более широко не отмечают, только локально. А в Удмуртской республике эти традиции массовости сохранились сильнее, и их пытаются возрождать.

Акаяшку также позиционируют как праздник земледелия в честь начала сева (в том числе яровых культур), мероприятия традиционно сопровождает катание на лошадях, соревнования удальцов. Обычно парни показывают свое искусство верховой езды и удаль перед девушками. А еще качание на качелях, ролевые игры, связанные с ухаживаниями и прятками, и, конечно, национальные танцы. Жгли костры. Все это делается по традиции — в национальных костюмах.

Упражнения и соревнования во время праздника весны не были случайны. Доступными методами визуализации и массовой вовлеченности люди свидетельствовали о силе пробуждающейся природы посредством солнечного тепла и света; эстетика национальной культуры прививалась молодежи, и так передавались традиции в веках. Это сближало людей в прямом и переносном смыслах.

Если не побояться и посмотреть на доступную статистику, то мы увидим даже в наше время, что примерно на январь (и «около дела» — как говорят северяне, вкладывая в понятие смысл, аналогичный слову «примерно») приходится много новорожденных детей. Поэтому традиционные национальные праздники с массовым участием в любой культуре (не исключая удмуртскую) приводили через девять месяцев к пику деторождения и несли с собой еще и этот, не всегда видимый и комментируемый, смысл для роста населения.

Ритуальная часть праздника по древней традиции не отставала от «развлекательной» и также несла функцию объединяющей. К празднику готовились: специально выпекали хлеб, предназначенный для божества, клали его повыше — на ветки ели, жилище и посуду убирали березовыми или еловыми ветками. Жрец проводил моления в белом костюме, этот респектабельный во всем мире цвет наиболее почитается среди удмуртов.

В разных районах Удмуртии праздник со значением «акаяшка» (варианты акайашка, акашка) называется по-разному. К примеру, гырыны потон (выход на пахоту, варианты гэры поттон, гэръ поттон, гырыны потон, гърънъ потон), или «Праздник первой борозды» — гэрысайтон, гыронпотон.

Это неудивительно, так как удмурты традиционно разговаривают на нескольких диалектах, в которых зафиксированы лексемы, служащие для выражения смысла праздника. Если «паска» и «акашка» не имеют фонетических вариантов, то «быдзымнунал» насчитывает более трех десятков модификаций, они перечислены далее.

Паска, вэл’иктэм, быз»з»ым нунал, быззым нунау, быз»з»ымнал, бъззъмнал, быззыннал, быззыннау, быззынал, бъззънал, бы’зынал, быдзым нунал, бъдзъмнал, бы’зымнал, бы’зымнау, бъ’зъмнау, бы’зымноу, быдзыннал, быччынал, буззым нунал, буззим нунал, буззын нунал, буззин нунал, буззънал, буззынау, бу’зынал, бу’зънал, буззиннал, буззинал, будзыннал, буд’зд’зънал, буд’д’ънал, бу’зънал, буззинал, бу’зинал, бучън нуна, буччъннал, буччинал.

Примечание. Сведения с разными названиями праздника взяты из исследования удмуртской культуры https://onknrb.bashmusic.net/component/content/article?id=1983:7-udmurtskij-prazdnik-bydzynal-paskha&Itemid=101 (исследователи: Миннияхметова Т. Г — этнограф, кандидат исторических наук, Садиков Ранус Рафикович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник отдела этнографии в институте этнологических исследований им. Р. Г. Кузеева, Христолюбова Людмила Степановна — старший научный сотрудник УИИЯиЛ УрО РАН, кандидат исторических наук, Заслуженный деятель науки Удмуртской Республики и др.).

Скачать:

До праздника ходили по домам, где жили девушки, которые должны были выйти замуж в этом году. У них брали платки, полотенца, вышитые кисеты, предназначенные для будущего мужа. Вешали на шест. Затем парни устраивали скачки на лошадях. Они должны были их достать.

Женихи должны были у своей невесты узнать вещь. Были, что находили. Снимали с помощью кнута, аж со свистом. Бесермяне выходили на конец деревни, стелили скатерти, угощали друг друга выпечкой.

В первую борозду бросали крашеные яйца. Мы дети их собирали. В Ворцах детей тогда было много

– делится воспоминаниями Галина Яковлевна Иванова, 1949 года рождения.

Родилась в семье Данилова Якова Дмитриевича (1903 г.) и Вершиной Февронии Трофимовича(1913 г.). Отец прошел две войны. Вернулся хромой. Мать всю жизнь работала на тракторе «Фордзон», который топили дровами.

Детей в семье было восемь человек! Представляю, как им было трудно, но, в беседе с Галиной Яковлевной, осознаю, что они жили дружно, понимая и помогая друг другу. Уважали родителей, семейные традиции.

Попова Е.В., этнограф, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела исторических исследований Удмуртского института истории, языка и литературы РАН УР в одной из своих работ в разделе «Обряды начала весенних полевых работ» подробно описывает об обряде акашка как о сложном обрядовом комплексе.

В описанной форме обряд проводился до середины 20 века. В одних селениях он сохранял еще сложную структуру, в других – сокращался до одного дня, объединяя в себе самые важные элементы предыдущих дней.

Но важным элементом является крашеное яйцо, это свидетельствует о продуцирующей функции яйца, характеризует его как символ урожая. Яйцо входило в состав многих блюд, приготовленных к этому дню. Наконец, взаимный обмен крашеными яйцами и угощение ими были важным элементом трапезы.

…Хозяин складывал в небольшое углубление, сделанное заостренной палкой, крашеное яйцо, хлеб, лил напитки: здесь каждый пахарь, благословясь словами своего наречия: Оста – козма и, положив крестное на себе знамение, начинает пахать на столько, сколько привез семян, никогда не более четверика, что, засеяв и заборонив, оканчивает работу дня этого;

Потом хозяин полосы, сделав на пашне углубление заостренным колом, кладет туда красное пасхальное яйцо, приговаривая: «вот, матушка земля, благодарю я тебя, кормила ты меня прошлый год, – не поскупися – уроди хлеба и ныне»

(Сатрапинский, архив РГО, р.10, оп.1, д.48, л.30).

В короб зерном клали крашеные яйца, иногда их количество определялось числом домочадцев. Разбрасывая яйца по пашне, обращались к Хозяину межи и произносили имена всех членов семьи, подчеркивая, что оно жертвуется именно этим человеком (Биянова, архив УИИЯЛ, оп.2Н, д.391, л.6).

«Первое яйцо в землю прячут, чтоб у овса колос был размером с яйцо. Остальные, раскиданные по полю, подбирают дети, их подзывают каждого по имени» (Антуганов, архив УИИЯЛ, оп. 2Н, д.391, л.120).

Продуцирующее значение яйца старались усилить словами: «Пусть вырастет (хлеб – Е.П.) с это яйцо! (мэд йалчоз та курэгпуз кадь)».

Во время акашка назначали и крестных родителей… Девушки, взявшись за руки, вставали в ряд, а дети пробегали между ними, и каждая пыталась поймать одного, который потом и считался её крестником. Он получал от своей крестной матери небольшой поарок и яйцо (ПМА, 1991. ЗЕГ, д. Турчино).

Каждый год во время акашка крестные дарили крестникам по яйцу: «Вареных яиц приносили много. Раздавали своим крестникам. У меня тридцать четыре крестника. И обязательно тридцать четыре яйца надо дать во время акашка» (ПМА, 2000. БВН, д. Шамардан). Называя этих крестных, говорили: «крестные родители, назначенные на акашка» (акашка кутэм кирос анай – атай).

Самым ярким моментом, конечно, были скачки на лошадях. Скакали по прямой до определенного места и возвращались обратно. Наездника, прибывшего первым, «парни подбрасывали на руках, чтоб колос вырос размером с пядь» (ПМА, 1991. ЗЕГ, д.Турчино).

Скачки также имели продуцирующую функцию: «как мы соревнуемся, пусть так и хлеб наперегонки растет». Подарки в виде полотенец получали все участники скачек, но особая честь была победителям. полотенца обычно приносили молодухи, а кое-где победитель получал их от тещи или сестер жены (д.Турчино).

Возвращаясь с поля, посещали односельчан, которые угощали участников моления пивом и выпечкой. Наездников принимали с большим почетом: они въезжали верхом в ограду, проезжали по ней и, не слезая с коней, принимали угощение.

Девушки с песнями обходили деревню вечером, и эта часть обряда называлась уй йуъса «пить ночь». Кроме пения и пляски, они желали хозяевам урожая в новом году, а в благодарность получали угощение.

Был и третий день обряда акашка. Называли акащка кэлян «проводы акашка», чорог сийон «есть рыбу». Он включал визиты родственников, приготовление рыбной похлебки.

Обязательно варили суп с взбитым яйцом «пуштэм», продукты для которого собирали в складчину… Вечером шли на берег реки.

Обряды, проходившие там, считались акашка кэлян «проводы акашка». У воды клали ломоть хлеба, лили в реку квас и самогон. Отправляли нитки, ветки хвойных деревьев, а если они начинали тонуть, говорили,что это предвещает болезнь и смерть.

Считалось, что только после проведения обряда акашка земля готова к севу: «Акашка проведена, теперь земля готова, так говорили. Земля уже полностью становится готова после проведения акашка» (ПМА, 2000. БВН, д. Шамардан). Землю до этого не копали и не рыхлили….