Сценарий уроки фарси

До наших кинотеатров наконец дошел фильм Вадима Перельмана «Уроки фарси», ставший хитом еще в прошлом году: его мировая премьера состоялась на Берлинале, российская — на ММКФ, а китайская — в Пекине, после чего картину прокатали там на тысячах экранов. Оригинальность ее сценарного и жанрового решения оценил Андрей Плахов.

Сценарий «Уроков фарси» написан Ильей Цофиным, нашим соотечественником, живущим в Германии, на основе сюжета, имеющего реальную основу, ставшего апокрифом и использованного в рассказе Вольфганга Кольхаазе. Бельгийский еврей Жиль, попавший в нацистский концлагерь, выдает себя за перса; немецкий офицер Клаус Кох сохраняет ему жизнь, требуя взамен давать уроки фарси, что тот и делает, только изобретая несуществующий язык. Фильм поставлен голливудским режиссером (и тоже нашим бывшим соотечественником) Вадимом Перельманом с помощью московского продюсера Ильи Стюарта и студии «Беларусьфильм». В титрах значится также имя Тимура Бекмамбетова в качестве сопродюсера. Снял картину оператор Владислав Опельянц, музыку написали живущие во Франции композиторы Евгений и Саша Гальперины.

Но в фильме, где так много именитых российских участников, нет русского языка, есть французский и немецкий. К счастью, не английский, которым принято «причесывать» европейские копродукции, в том числе и на материале Второй мировой, что полностью лишает их аутентичности. Протагонистов, каждый на своем родном языке, играют немец Ларс Айдингер и франко-аргентинский актер Науэль Перес Бискаярт. Языковая правда особенно важна в сюжете, ключевой герой которого язык: псевдоперсидский, придуманный специально для этого фильма и имеющий еще одну важную задачу. Он строится на именах узников лагеря, многие из которых не доживут до конца войны и должны быть запечатлены в истории.

Айдингер и Бискаярт, исполнители разных школ и поколений, образуют выразительный дуэт, а их персонажи вступают в интеллектуальную дуэль не на жизнь, а на смерть. Причем один из дуэлянтов безоружен и рискует всем, другой чувствует, что его дурят, и готов пустить жертву в расход, но подспудное уважение к искусному противнику заставляет тянуть эту игру в кошки-мышки. В итоге она превращается в извращенную дружбу потенциального палача и потенциальной жертвы.

Ларс Айдингер, звезда театра «Шаубюне», наконец выступает в кинороли, достойной его таланта. Заведующий лагерной кухней Кох в его исполнении — это образ-гротеск и образ-фарс, до предела заостряющий тему «обыкновенного фашизма» и «банальности зла». Не лишенный артистизма обыватель мечтает как-то побыстрее пережить войну и заняться кулинарным бизнесом — открыть ресторан в Тегеране (для этого и нужны уроки персидского). Он не какой-нибудь инфернальный садист или зоологический антисемит, он просто выполняет положенную работу, и, конечно же, не его вина, что местом этой работы оказался концлагерь, а материалом — человеческие жизни. Однако, заостряя типажность своего героя — в нем много немецкой гремучей смеси жестокости и сентиментальности, романтизма и психопатии,— Айдингер не превращает его в карикатурного злодея; он намеренно редуцирует жирные актерские краски, уместные в театре, но чрезмерные для кино. Серьезность, с которой он произносит слова на псевдофарси, побуждает вспомнить лучших актеров-комиков мирового кино.

Аутентичность как принцип находит продолжение и в том, как решена визуальная среда фильма: туманные редкие леса Средней Европы и унылые бараки разбитого здесь, аккуратно спроектированного концлагеря. Конечно, это никакая не реконструкция, и слава богу, но это и не символический ад. Фильм избегает экспрессионизма, даже в варианте спилберговского «Списка Шиндлера». При этом нет сомнений, что Вадим Перельман внимательно изучал опыт своих предшественников, радикально трансформировавших за последнюю четверть века тему концлагерей и холокоста. Поворотной на этом пути стала картина Роберто Бениньи «Жизнь прекрасна», где эта тема дала сильный крен в сторону не только сказки или мелодрамы, но и комедии. Этот жанровый микс на первый взгляд кажется кощунственным, но на самом деле он отражает тупик, в который зашли попытки развития больших трагических форм в ХХ веке. После Освенцима оказалась невозможна, во всяком случае в прежнем виде, не только поэзия, но и трагедия. Ни Софокла, ни Шекспира эпоха массовых боен и фабрик смерти породить не могла. Трагедия мутировала в трагифарс, в данном случае — в трагикомедию положений. Ведь это действительно смешно и жутко: как в самом сердце Европы, в разгар войны еврей вынуждает немца зубрить выдуманный язык, причем составленный из имен тысяч узников.

Быть может, Перельман еще больше преуспел бы в этом рискованном жанровом эксперименте и сделал фильм эстетически более изощренным — такие возможности были в сценарии. Однако режиссер предпочел демократический вариант — дать зрителю возможность, сопереживая истории, извлечь простые, но ценные уроки. Искру человечности можно высечь даже во мраке фанатизма и террора. Судьба помогает смелым, а смех скорее страха помогает преодолевать ужас.

Фильм Вадима Перельмана «Уроки фарси», выходящий весной в российский прокат, привлечет, возможно, публику, даже не заинтересованную в теме кровно. Просто как крепкое кино, сделанное по голливудскому шаблону, в сложившейся традиции картин про Холокост.

Процесс лучше результата

Вадим Перельман, с 14 лет живущий на Западе — семья эмигрировала из Киева в конце 1970‑х, — в США стал режиссером и заслужил высокую репутацию в среде профессионалов. Он также снискал в мире известность, чему свидетельство — три номинации на «Оскар» и знаменитости (Бен Кингсли, Ума Турман) в главных ролях.

Вот и тут как минимум одна звезда — блистательный немецкий актер Ларс Айдингер в роли офицера СС Клауса Коха, ведающего продовольствием концлагеря во Франции и ответственного за учет заключенных. Говорящая фамилия (Koch в переводе с немецкого — повар) указывает на его довоенную профессию : Клаус был шеф‑поваром и рассчитывает после окончания войны отправиться в Тегеран, куда еще в 1930‑х сбежал его брат, и открыть там ресторан. Выучить фарси за время, оставшееся до победы Третьего рейха, — его навязчивая идея, и очень кстати среди задержанных на швейцарской границе евреев обнаруживается Жиль, сын раввина из Бельгии — его отлично сыграл бельгийский актер Науэль Перес Бискаярт.

Какой‑то парень выклянчивает у Жиля хлеб в обмен на книгу персидских сказок, оставленную бежавшими из города иранцами. В последний момент Жиль вспоминает о ней — хватаясь за соломинку, он называет себя персом и остается жив.

Отныне Жиль должен учить лагерного интенданта фарси, о котором не имеет представления, и заодно вести учет зеков — прибывающих и отправленных на восток. Из последних слогов их фамилий он сочиняет лексику псевдофарси — постепенно, в течение многих месяцев, количество придуманных слов и предлогов разрастается до масштаба настоящего языка, на котором ученик даже пишет стихи. Тысячи фамилий, которые Жиль таким образом сохранит в памяти, станут его вкладом в победу над фашизмом — лагерные гроссбухи будут уничтожены, но он впишет в историю имена погибших людей.

Такова в общих чертах основа сюжета, который можно рассказывать без ущерба для впечатления будущих зрителей. Спойлеры не страшны — все и так понятно через пять минут после начала, предсказав развитие истории, едва ли кто ошибется. И финал очевиден, но за процессом — взаимодействием персонажей, очеловечиванием нациста, принятием евреем жертвы, которую потребует его спасение, — наблюдать местами интересно.

Вне правды

Концлагерь, куда попадает Жиль, построили в крепости Бобруйска — во время войны там действительно располагались два пересыльных концлагеря для военнопленных. Все превосходно снято — оператор Владислав Опельянц много работал, в частности, с Кириллом Серебренниковым. Минимум крови, мертвые тела — только издалека, с воздуха, сцена с арестантами, бегающими по двору лагеря с тачками, — чистый Брейгель. Это красивое и, что называется, крепко сбитое кино: ни одна сюжетная линия не повисает никчемным хвостом, каждому слову, каждой шутке, пусть и глуповатой, прилетает ответ.

Для составления лжефарси пригласили лингвиста из МГУ Антона Кирова, который сочинял слова, основываясь на выданном ему режиссером списке настоящих жертв, — в фильме использованы реальные имена и даты рождения. Сценарий написал Илья Цофин, соавтор нескольких сериалов и полнометражных картин, включая «Елки 1914», снятые к очередному Новому году для канала «Россия» продюсером Тимуром Бекмамбетовым, — он стал и продюсером «Уроков фарси».

Более того, Бекмамбетов, специалист по зрелищным отечественным блокбастерам, собирался снимать «Уроки фарси» сам, признавался, что сценарий попал к нему в 2012 году, но руки не доходили. А поработав с Перельманом над очередным то ли сиквелом, то ли приквелом «Елок» (телевидение производило их ежегодно), увидел в нем подходящего режиссера для такого фильма, подобного многим, сделанным по одним и тем же лекалам. Насколько они удачны, другой вопрос.

Забавно, что отечественные кинокритики, оценивая «Уроки фарси», чаще проводят параллели со «Списком Шиндлера» и «Пианистом». Хотя ближайшая аналогия — «Жизнь прекрасна». Почти четверть века назад Роберто Бениньи снял картину, в которой мальчик верит выдумке отца, будто концлагерь, куда они попали, — часть большой игры. При всей популярности этого фильма Клод Ланцман не включил его в составленный им рейтинг лучших фильмов про Холокост, объяснив свое решение абсолютно нереалистичным сюжетом. Авторитет автора «Шоа» можно подвергнуть сомнению после того, как Ланцман несправедливо обвинил в антисемитизме Анджея Вайду, за «Корчака». Но в отношении фильма «Жизнь прекрасна» с ним трудно не согласиться.

Это не значит, что отступление от правды наказуемо — придуманная, альтернативная реальность давно вошла в арсенал кинематографистов, но тут же перед нами не постмодернистская фантазия уровня «Бесславных ублюдков». Все в «Уроках фарси» выдержано в надежных традициях реализма. Тупой немец — почти как в ранних послевоенных фильмах. Кадры с мартирологом в финале должны бы выжимать слезу, как в финале «Списка Шиндлера», но за Спилбергом — правда жизни, а за Перельманом ее нет.

Расчет оправдался

Тут самое время поговорить о литературной основе картины — рассказе Вольфганга Кольхаазе. Писатель и сценарист, Кольхаазе жил в ГДР, работал в молодежном издании Junge Welt, имел ордена и национальные премии. После объединения Германии он успел, правда, поработать с Фолькером Шлендорфом. Но его старый рассказ «Персидский для капо» — чистая выдумка, а некоторые изменения в статусе героев, допущенные в фильме, и вовсе сместили акценты.

Зато итог выглядит толерантно и точно просчитан. За основу картины о Катастрофе взят рассказ, написанный немцем (в ГДР, напомню, нацистские преступники не преследовались — после 1961 года было сказано, что все выжившие нацисты остались за стеной). Кино снято при участии немецких студий LM Media и One Two Films, выступивших партнерами российской Hype Film. В ролях известные актеры — помимо Ларса Айдингера здесь снималась Леони Бенеш, известная по «Белой ленте» Ханеке и сыгравшая, среди прочего, как и Айдингер, в сериале «Вавилон‑Берлин», не выходящем из хитов три года подряд. На прошедшем онлайн последнем Берлинале, куда при таких выходных данных «Уроки фарси» не могли не попасть, фильм показали в программе Special, второй по значимости после конкурса. Что отчасти указывает на его не фестивальный, а чисто зрительский формат. Вместе с «Дау. Наташа» Ильи Хржановского картину отобрали в номинанты премии Европейской киноакадемии.

Не оправдался, правда, расчет на «Оскар» — из списка претендентов на премию Американской киноакадемии фильм, заявленный от Беларуси (он считается копродукцией России, Германии и Беларуси), исключили, потому что в съемочной группе не хватило граждан этой страны. Зато уже год назад, сразу после демонстрации в Берлине, права на прокат в Северной Америке приобрела Cohen Media Group. И тут снова уместно вспомнить, как американские прокатчики дружно отказались от «Корчака» Вайды.

Мы знаем при этом, зачем Вайда снимал свой фильм. Нам понятно, зачем снимал «Пианиста» Полански, а «Войну Анны» и «Давида» — Алексей Федорченко. Зачем делали «Ночного портье» Лилиана Кавани и Сидни Люмет — своего «Ростовщика». Помимо желания небанально и неформально рассказать уникальную честную историю, большой режиссер, снимая даже фильм‑документ, решает и чисто художественную задачу.

Тут она даже не стоит. На вопрос, зачем сняты «Уроки фарси», кроме желания удивить кунштюком (лжефарси) и попробовать себя в модной теме, ответов нет.

Продюсеры «Уроков фарси» — в их числе и режиссер, и сценарист — едва ли прогорят, хотя ковид, конечно, разрушил их ожидания. Но в памяти публики фильм если и задержится, то лишь как очередное кино про Холокост.

Грузовик, набитый евреями, несётся по ухабистой дороге. Один из пассажиров обращается к щуплому бельгийцу Жилю и спрашивает, хочет ли он обменять часть еды на редкую персидскую книжку. Видимо, из жалости тот соглашается, а потом ещё и из любопытства узнаёт значение нескольких слов с первых страниц — это решение окажется для него судьбоносным. Вскоре машина остановится, первую половину пленников поставят в ряд и расстреляют. Жиль, затесавшись во вторую группу и картинно упав перед выстрелами, слёзно умоляет сохранить ему жизнь и клянётся, что он не еврей, а чистокровный перс. По счастливому совпадению офицер Кох давно ищет учителя фарси, чтобы после войны открыть ресторанчик в Тегеране. Так герой становится репетитором языка, на котором сам знает не больше двух слов.

В центре этой истории два монументальных образа: Жиль и Кох. Первый — хитрый, но простодушный, с каждым днём пребывания в лагере всё острее чувствующий вину перед другими узниками, которые, в отличие от него, обречены на смерть. Во время занятий говорит он о себе мало: скажи что-то не то — получишь пулю в лоб. Другое дело — Кох. Самоуверенный, грубый, поначалу не доверяющий Жилю, он устраивает ему экзамен и, к счастью, спрашивает про одно из немногих слов, которые ушлый псевдоперс умудрился выучить ещё в грузовике. Через некоторое время нацистский повар смягчается и во время уроков начинает делиться деталями своей трагичной судьбы.

Однако и в привычную историю дружбы это не развивается: в системе «пленник- тюремщик» она существовать не может из-за национального долга последнего. Отношения Коха и Жиля скорее зеркалятся. Эксплуатация одного замещается эксплуатацией другого, и вот уже еврей вынуждает представителя высшей расы помогать заключённым и идти на компромиссы. Уроки фарси для немца — психотерапия, шанс рассказать об упущенном прошлом (в частности, о том, как он вступил в нацистскую партию из-за внушающего вида её участников) и заиметь единственного товарища в лагере. Для другого — выжить.

У Перельмана образы нацистов нисколько не рафинированные. Кох — жертва своего инфантилизма, а его коллегам не чуждо понятие любви и ревности. Немцы наделены сложными чувствами, не остаются характерами-масками, однако и здесь есть одна оговорка. След нацизма настолько силён, что их ощущения извращаются: убийство докучливого еврея, который занял пост возлюбленной, — такая же незначительная преграда для отношений, как шантаж и обман. Идеология у Перельмана превыше желания сделать комплексные образы, контекст и среда в любом случае подчинят себе личность и извратят все ценности.

Для мейнстримного кино о холокосте «Уроки фарси» необычайно комичен. И в этом, а не в системе образов кроется главный успех фильма. От шуток ниже пояса (персонаж Айдингера шантажирует начальника, узнав о размере его члена) до словесных ассоциаций (когда Жиль придумывает целый язык, коверкая чужую лексику) — Вадим Перельман и сценарист Илья Цофин не меняют типичное жанровое пространство холокост-муви с его заборами и расстрелами, но наполняют привычное окружение юмором, делая из истории о выжившем скорее трагичную комедию положений. Главный её эпизод происходит, когда у Жиля заканчивается фантазия и он решает составлять слова из имён в журнале заключённых: так фамилии жертв холокоста увековечиваются в псевдофарси, который по иронии судьбы учит один из нацистов.

Память в фильмах Перельмана вообще играет довольно важную роль. В его дебютной работе героиня Дженнифер Коннелли пыталась вернуть дом, потому что он был тесно связан с историей семьи, а персонаж Бена Кингсли, купивший его, грезил мечтами о потерянном прошлом знатного человека. В «Мгновениях жизни» мотив памяти ушёл в немного другую сторону: Диана Макфи в исполнении Умы Турман проживала взрослую жизнь с грузом травмы после стрельбы в школе. Бунтарка, не желающая становиться обывательницей захолустного городка и примерной мамой, будто бы искупая вину прошлого, претворила мечты умершей подруги и приняла судьбу, которую избегала больше всего (финальный твист, правда, кардинально менял восприятие, но механизм памяти всё ещё смотрелся внушительно).

В «Уроках фарси» ситуация другая. Не только жить, чтобы помнить (в финале Жиль перечисляет всех пленников лагеря, реконструируя их имена из своего псевдофарси), но и помнить, чтобы жить, не быть раскрытым немцами и держать в голове гигантский словарь из несуществующей лексики. И победит в этой войне тот, кто найдёт баланс между ужасающим прошлым и будущим, которое тянут на дно старые травмы истории.

Детально о кинофильме «Уроки фарси»

О ПРОИЗВОДСТВЕ ФИЛЬМА

“Работа над проектом началась в 2013 году после того, как Тимуру Бекмамбетову попал в руки набросок сценария “Уроки фарси”, написанный Ильей Цофиным. Изначально Тимур Бекмамбетов хотел снять эту историю сам, но впоследствии планы изменились. Режиссерское кресло оказалось свободно и только в 2017 году к проекту присоединился Вадим Перельман”,  — говорит продюсер картины Илья Стюарт.

В  2018 году разработкой проекта занялась кинокомпания Hype Film, которая привлекла европейскую ко-продукцию и финансирование, а также предложила сделать фильм на немецком и французском языках. Фильм «Уроки фарси» является продуктом совместного производства России, Германии и Белоруссии, на территории которой прошли съемки. Одним из консультантов фильма стал известный   немецкий историк и писатель Йорг Мюлльнер (среди его известных исследований — «Сталинград. Подлинная история», в котором собраны документальные свидетельства воевавших по обе стороны фронта).  

Часть съемок проходила на территории Бобруйской крепости, которая  сыграла огромную роль в событиях войны 1812 года, а во времена Второй мировой на ее территории располагалось два пересыльных концлагеря для советских военнопленных.

Композиторами картины выступили Евгений и Александр Гальперины (“По воле Божьей”, “Нелюбовь”, “Тело Христово”). Все музыкальное сопровождение фильма состоит из оригинальных произведений, записанных с симфоническим оркестром. 

СОЗДАТЕЛИ О ФИЛЬМЕ

«Конечно, то, что мировая премьера нашего фильма состоится на Берлинском фестивале — это огромная честь для нас,   —  говорит режиссер Вадим Перельман. — Берлинале всегда был фестивалем серьезных тем и открытого разговора о самых сложных вещах. Наша картина рассказывает о временах Холокоста и об истории выживания человека в условиях концлагеря.

Это очень драматичная история,  но для нас было важно сделать  ее гуманистической, с верой в жизнь. И я очень надеюсь, что эта выбранная нами интонация будет близка и понятна людям во всем мире».

«Мы очень рады, что новое руководство Берлинского фестиваля обратило внимание на нашу картину, — говорит продюсер Илья Стюарт. — «Уроки фарси» стали для нашей кинокомпании  новым и очень интересным опытом. Картина рассказывает о событиях в Европе, она  снята в Белоруссии на немецком и французском языках,  в ней снялись ведущие международные актеры, но ключевой состав создателей картины —  это российские кинематографисты:  продюсеры, автор сценария, оператор, художники-постановщики, художники по костюмам, по гриму, звукорежиссер и многие другие члены съемочной группы.  Для нас это  — огромная гордость.

Нам всегда было интересно ориентироваться на глобальные территории и на глобального кинозрителя, и я всегда считал, что у кино нет границ. В настоящий момент картина уже продана для проката более, чем в 30 стран мира, но мы надеемся, что премьера на Берлинском фестивале  — это только начало длинного и интересного пути”.