Содержание статьи
Немой восторг греков
В декабре 1886 года Генрих Семирадский писал конференц-секретарю Академии художеств Петру Федоровичу Исееву: «…Не знаю до сих пор, примет ли Россия официальное участие в парижской Всемирной выставке? На всякий случай готовлю большую картину, крупнее Нероновых светочей. Сюжет ее — Фрина, являющаяся в роли Афродиты во время празднеств Посейдона в Элевзине. Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал! Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, восторг народа-художника, ни в чем не похожий на современный цинизм обожателей кокоток».1
___________________________________
1ОР РГБ. Ф. 498, ед. хр. 17, л. 17.
Жан-Леон Жером. Фрина перед судьями. Холст, масло. 1861.
Гамбургский кунстхалле, Гамбург
Последние слова, видимо, намекали на работу Жан-Леона Жерома «Фрина перед судьями» (1861), которую критика обвинила именно в смаковании наготы, трактованной слишком современно. Семирадский хотел дистанцироваться от салонной слащавой продукции, заполонившей жанр ню в европейском искусстве второй половины ХIХ столетия.
Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. 1889. Холст, масло. Государственный Русский музей. Вид экспозиции выставки «Генрих Семирадский. По примеру богов» в Государственной Третьяковской галерее, 2022
Государственная Третьяковская галерея. Фото: Юлия Захарова.
Сюжет картины Семирадского «Фрина на празднике Посейдона в Элевзине» весьма показателен для атмосферы 1880-х годов. Выбран сюжет, исключающий морализирование, что встречается в ранних произведениях художника. Античная гетера Фрина (в переводе с греческого «белокожая»), с которой по преданию Пракситель изваял статую Афродиты Книдской, а живописец Апеллес изобразил Афродиту Андиомену, жила в IV веке до н. э. в городе Мегары. Во время одной из элевсинских мистерий, посвященных богу моря Посейдону, Фрина сняла с себя одежды и вошла в море, изображая богиню любви Афродиту. Тем самым она хотела совершить акт благочестия, но красавицу-гетеру обвинили в кощунстве, в «оскорблении богов». На суде Фрина была оправдана. Судебное разбирательство только способствовало прославлению красоты Фрины. Сюжет «Фрины» был взят Семирадским из «Пира софистов» древнегреческого автора Афинея Навкратийского. Фрина Семирадского этически не нагружена, горда совершенной красотой своего тела, спокойно позволяет восхищаться и любоваться собой толпе.
Говоря о симптоматичности появления такого программного холста, как «Фрина» Семирадского, именно в 1880-е годы, имеет смысл вспомнить и о тяготении к «языческим» ценностям образованного общества этого времени. «Язычником, не чуждым добродетели» стал называть себя в эти годы Репин.2 Причем репинское «язычество» в его размышлениях всегда выступает как антитеза аскетизма, самоотречения, добровольного смирения, насилия над природой человека. В письмах к Т.Л. Толстой, В.Г. Черткову, В.В. Стасову Репин постоянно возвращается к теме своего «язычества»: «В природе все индивидуально, эгоистично, альтруизм она допускает только в отживших формах… Жизнь так прекрасна, широка, разнообразна, меня так восхищает природа и дела человеческие, и искусство, и наука…»3; «Я, как язычник, как обожатель природы и жизни в ней, глубоко возмущаюсь всякими добровольными аскетическими мудрствованиями… Из-за чего же человек ломает себя?! Сама природа не прощает ему уклонений и грозно карает его за аскетизм, как и за излишество… Я обожаю природу всю, как она есть. Радуюсь ее культуре во всем. Все должно улучшаться? облагораживаться, но ничего не должно атрофироваться».4
_______________________
2 Этой теме посвящена статья Г.Ю. Стернина: Христианское и «языческое» в творчестве Репина // Вопросы искусствознания. 1-2/95. М., 1995. С. 353–367.2
3 Репин И. Избранные письма. 1867–1930. В 2-х т. М.; Л., 1969. Т. 1. С. 385.
4 Там же. С. 362.
Выпрямила
Венера Милосская. Около 130-100 гг. до н.э. Мрамор.
В 1885 году был написан очерк Глеба Успенского «Выпрямила», в котором луврская статуя Венеры Милосской оказывает целительное, «выпрямляющее» воздействие на душу сельского учителя Тяпушкина «…До сих пор я был похож… вот на эту скомканную в руке перчатку… Что-то, чего я понять не мог, дунуло в глубину моего скомканного существа и выпрямило меня… наполнило… весь… организм свежестью и светом». Жгучая потребность припасть к античному памятнику как к источнику спасения своей души возникает после удручающих картин как российской, так и западной действительности с их социальными язвами, пороками, нищетой, казнями, проституцией, грубостью: «…я ощущал, что в результате всей виденной мною “правды” получилось ощущение какой-то холодной… промозглой дряни. Что-то горькое, что-то страшное и в то же время, несомненно, подлое угнетало мою душу». Статуя Венеры Милосской подарила «радость сознания себя человеком».
Создателю Венеры Милосской «нужно было… вековечно и нерушимо запечатлеть в сердцах и умах огромную красоту человеческого существа, ознакомить человека… с ощущением счастья быть человеком, показать всем нам и обрадовать нас видимой для всех нас возможностью быть прекрасными — вот какая огромная цель владела его душой и руководила рукой». Статуя дарила надежду на светлое будущее: «И желание выпрямить теперешнего человека для этого светлого будущего, даже и очертаний уже определенных не имеющего, радостно возникает в душе».5
___________________
5 Успенский Г.И. «Выпрямила» (Отрывок из записок Тяпушкина) // Нравы Растеряевой улицы. Рассказы. М., 1984.
Валентин Серов. Девочка с персиками. 1887. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Чувственность, солнечность, красочность «Фрины» — долгожданный ответ на ожидания появления органичного искусства, откликающегося на естественные потребности человека в свете, добре, красоте. Знаменательно, что в годы, когда Семирадский работал над «Фриной», Валентин Серов, написавший в 1887 году свою знаменитую «Девочку с персиками», в письме из Венеции тогда же сформулировал свое кредо, ставшее знаковым для искусства 1880–1890-х годов: «Я хочу таким быть — беззаботным; в нынешнем веке пишут все тяжелое, ничего отрадного. Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное».6
_____________________
6 Валентин Серов в переписке, документах и интервью. В 2-х т. М., 1982. Т. 1. С. 90.
История Фрины была достаточно популярна в искусстве второй половины ХIХ века, и Семирадский не был первооткрывателем этого сюжета. Как правило, он брал сюжеты, уже интерпретировавшиеся ранее другими художниками, и часто делал это более удачно. Как уже было сказано, задолго до «Фрины» Семирадского в 1861 году была написана «Фрина перед судьями» Ж.-Л. Жерома. Но «Фрина» Жерома не производит того эффекта победной женской красоты, в ней нет блеска «Фрины» Семирадского, который вывел действие на солнце, окружил нарядной толпой, прекрасной природой.
Дыхание морского бриза
Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. Фрагмент (пейзаж). 1889. Холст, масло.
Государственный Русский музей
Пейзаж, для написания которого Семирадский хотел специально поехать в Грецию, в Элефсис, где некогда устраивались знаменитые мистерии, — одно из несомненных достоинств картины. Семирадскому удалось передать ощущение самого воздуха Греции, дыхание морского бриза, развевающего волосы юношей и девушек, наполняющего складки хитонов, сражающегося с пламенем жертвенника. Семирадский оживляет античную историю, а через нее и античный миф. Тем не менее статичность поз, выделение отдельных замкнутых групп фигур возвращает к общим местам академической рецептуры.
Искусство античной Греции и ее природа — не единственные источники вдохновения для Семирадского. Сама фигура Фрины с каскадом распущенных золотых волос кажется живым воспоминанием о женщинах Тициана, Рубенса, Тьеполо. В искусстве салонного академизма страны, не имевшие предыстории классического европейского искусства, проживают отсутствующие этапы мировой истории и культуры.
Реванш
Генрих Семирадский. По примеру богов. 1888.
Национальная галерея Армении, Ереван
«Фрина» стала главным событием персональной выставки Семирадского 1889 года в залах Санкт-Петербургской академии художеств, где также экспонировались четыре другие работы художника: «Перед купаньем», «У фонтана», «По примеру богов» и «Искушение святого Иеронима». Выставка Семирадского в академии пользовалась большим успехом, ее посетило более 30 000 человек. Для эффектной подачи произведений и привлечения публики Семирадский прибег к ряду экспозиционных ухищрений: «Все окна рафаэлевской залы наглухо задрапированы плотной черной материей… Перед картиной… на верху установлены Яблочковым четыре электрические лампы, также прикрытые. В обширном зале полумрак, а сама “Фрина”, расположенная в глубине его, эффектно освещается электричеством».7
Методы организации экспозиционного пространства призваны были, во-первых, усиливать эффект иллюзии реальности изображенного на холсте, во-вторых, добиться максимально психологического включения зрителя в происходящее. В данном случае направленный электрический свет усиливал иллюзию солнечного света в картине.8
___________________
7 Художественные новости // День. 1889. 28 января. № 242.
8 Об экспозиционных «протодизайне» второй половины ХIХ века см.: Карпова Т. У истоков выставочного и музейного дизайна. Передвижники и П.М. Третьяков в роли экспозиционеров // Русская галерея. 2001. № 2. С. 4–10.
История продажи «Фрины» сложилась намного более благополучно, чем «Светочей христианства», которые так и не были приобретены в России и затем демонстративно подарены Семирадским Кракову в основание будущего художественного музея. Семирадский наконец-то получил возможность реванша. «Фрина» была приобретена с персональной выставки художника Александром III. При покупке этого полотна император впервые публично высказал желание создать в Петербурге музей русского искусства. Заявление Александра III вновь всколыхнуло старую ревность к Семирадскому в стане передвижников. Но оказать какое-либо влияние на решение императора эти мнения уже не могли. Император выступал за объединение лучших художественных сил в стенах Академии художеств, куда пригласил преподавать крупнейших передвижников, и на стенах будущего Русского музея, в основу которого была положена личная коллекция императора. «Борьба воззрений, самолюбий, кошельков — все отступало перед главной идеей алексадровского царствования — идеей единства России, где русское, польское и какое угодно другое должно было сложиться в “общий” букет. В этом смысле “русское” не являлось для императора определением национальным, а скорее обозначением государственной принадлежности. Именно поэтому справедливо предположить, что Александр III, покупая “Фрину” и делая заявление о необходимости создании музея, тем самым ненавязчиво декларировал приоритет государственного над национальным».9
_____________________
9 Климов П. Г.И. Семирадский и Александр III // Творча постать Г. Семирадського у контекстi вiтчизняноi та свiтовоi культури. Збiрник наукових праць Мiжнародноi науково-практичноi конференцii. Вiсник Харкiвськоi Державноi Академii дизайну i мистецтв. Харкiв. 2002. № 9. С. 73.
Покупая «Фрину» у художника польского происхождения, Александр III тем самым подчеркивал, что Семирадский — гражданин многонациональной империи, что он, Александр III, император не только русских, но глава империи, где люди разных национальностей имеют равные права. Это было не только проявление эстетических предпочтений государя, но и шаг, имеющий политический подтекст.
Классицизм
Илья Репин. Прием волостных старшин императором Александром III во дворе Петровского дворца в Москве. 1885-1886. Холст, масло.
Государственная Третьяковская галерея
Покупку Александром III «Фрины» Семирадского можно также рассмотреть в контексте пропаганды классического образования в России, которое имело идеологическую подоплеку. «“Восстановление русского духа”, характерное для всей эпохи царствования Александра III, ни в коей мере не затронуло гимназического “классицизма” — наоборот, именно в эту эпоху преподавание древних языков пользовалось наиболее активной поддержкой со стороны правительства. “Классицизм” стал своего рода идейной программой консервативно-охранительного лагеря российской общественности… восстановление “классицизма” в системе среднего образования отстаивалось столь страстно не в последнюю очередь потому, что воспринималось в среде “истинных патриотов” как символ имперской государственности».10
___________________
10 Носов А.А. К истории классического образования в России (1860-е — начало 1900-х годов) // Сб. Античное наследие в культуре России. Под ред Г.С. Кнабе. М., 1995. С. 217–218.
Творчество Семирадского вводило зрителя в мир античности, знакомило прежде всего с бытовой стороной древней жизни; это была визуализация обычаев, будней и праздников внешнего вида, костюмов, утвари, занятий людей античной эпохи. Семирадский работал в эпоху завоевания бытовым жанром ключевых мест в жанровой иерархии изобразительного искусства. Отказавшись от социальных тем, от отражения «язв» современности, он не избежал интереса своего времени к народному быту, найдя почву для своего интереса в отдаленной эпохе Античности и окрасив быт древних в идиллические тона.
Для Семирадского, прошедшего через гимназическое образование, античная культура была доступна в подлиннике. Его зрители в России — это в том числе и выпускники классических гимназий, которые владели двумя языками — латынью и греческим, ставили в школах на сцене трагедии и комедии древних авторов, сами участвовали в написании декораций, изображающих улицы древних Афин.
«За древними языками стоит целый исторический мир, который лежит в основе цивилизации»,11 — писал последовательный защитник классического образования М.Н. Катков. Классическое образование давало возможность через язык проникнуть в мир античной культуры. Читая классиков, ученики гимназий учились стилю. Неслучайно все поэты, определившие лицо поэзии русского Серебряного века, будут иметь за плечами учебу в классической гимназии.
Творчество Семирадского, столь ценимое и поощряемое Императорской Академией художеств и двором, можно рассматривать и как часть программы «педагогического классицизма», культивируемого в России второй половины ХIХ столетия. Семирадский, как и его «коллеги» — живописцы-историки, работавшие в стиле неогрек (С.В. Бакалович, Ф.А. Бронников, В.С. Смирнов, В.А. Котарбинский, братья А.А. и П.А. Сведомские), иллюстрирует античных авторов, инкрустируя полотна древними памятниками, знакомит публику с реалиями истории и быта времени поздней Античности, популяризирует открытия археологии и исторической науки, сооружает своеобразный мост между современностью и далеким прошлым, развлекая, поучает и просвещает зрителя.
__________________
11 Цит. по: Носов А.А. Указ. соч. С. 203–229.
Античность — традиция и современность
Генрих Семирадский. Канатоходка. 1898. Холст, масло.
Музей Фаберже, Санкт-Петербург
Главной темой творчества Семирадского на протяжении всей жизни оставались история и быт Античности — эпохи с VIII века до н. э. до III–IV веков н. э., сосредоточенной вокруг исторических событий и судеб Древней Греции и Древнего Рима, объединившихся в I–II веках н. э. в составе Римской империи — колоссальном государственном образовании. Античная традиция воспринималась Семирадским, как и многими его современниками, как исток, основание европейской цивилизации («Западную Европу по своему образу и подобию создал Рим» (Ф.И. Тютчев)). Выбор Семирадским античной тематики позволил ему быть наднациональным, ощущать себя не поляком или русским, но европейцем в широком смысле слова, пить из источника всей европейской цивилизации, выращивать свое искусство из «корня западного мира».
Эта тема олицетворяла для него не только понятие красоты, но и понятие свободы. Безусловно, идея античной гражданской общины, чьи члены не подчинялись чьей-либо личной власти, но в сознании которых понятие свободы сочеталось с чувством долга перед полисом, была близка Семирадскому. Люди на его полотнах не только красивы, они ведут себя и чувствуют как свободные люди. В этом смысле красота Фрины — это красота не только ее тела, или лица, или роскошных волос, это красота свободного, естественного и прекрасного прежде всего своей естественностью человека.
Лев Бакст. Саломея. Эскиз костюма к пьесе О.Уайльда «Саломея». 1908. Бумага, графитный карандаш, гуашь, белила.
Государственная Третьяковская галерея
Творчество Семирадского, казавшееся Стасову и передвижникам пыльной академической рутиной, примером скудоумия и равнодушия к реальной боли жизни, воспроизведением штампов академического образования, на рубеже ХIХ и ХХ веков оказывается востребованным молодым поколением живописцев. Так, Врубель к числу художников (из русских) относил только Иванова, Куинджи, Семирадского, с оговорками Репина. На заре организации «Мира искусства» Лев Бакст читал своим друзьям лекции по русской живописи и качестве первых тем выбрал творчество Г.И. Семирадского, Ю.Ю. Клевера и К.Е. Маковского. Этому нетрудно найти объяснение, так как в эпоху противопоставления и конфронтации академизма и передвижнического реализма, красоты внутренней и красоты внешней, этики и эстетики, академизм и его глава в 1870–1890-е годы Генрих Семирадский воплощали программу панэстетизма, побуждали публику к восприятию эстетики формы. Салонно-академическая живопись в искусстве ХIХ века в лице наиболее талантливых своих представителей была хранительницей заветов мастерства, внимания к формальным свойствам искусства.
Любование живописным приемом, эстетизация фактуры живописной поверхности, рано проявившиеся в произведениях мастеров салонно-академического типа, также готовили искусство к трансформациям рубежа веков, когда сюжет, тема, характер отступят на второй план, а цвет, линия, форма станут главными «героями» картины.
Фото на превью: Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. 1889. Холст, масло. Государственный Русский музей. Вид экспозиции выставки «Генрих Семирадский. По примеру богов» в Государственной Третьяковской галерее, 2022, Фото: Юлия Захарова.
Выразить одобрение автору публикации!
Рассказываем обо всем через призму русского искусства
Семирадский остался в истории русского и европейского искусства как вдохновенный певец античности. Незаурядное живописное мастерство художника, глубокое знание им древней археологии, умение соединить в произведении броскую эффектность исполнения с занимательностью темы неизменно привлекали зрителей к его полотнам. Сюжет картины заимствован художником из древнегреческой истории. Изображенное событие переносит нас в 364 год до нашей эры. Знаменитая своей красотой гетера Фрина, излюбленная модель скульптора Праксителя, изображает на одном из элевзинских празднеств богиню любви и красоты Афродиту. Под восхищенными взглядами собравшихся Фрина сбрасывает с себя одежды, чтобы, спустившись по ступеням, погрузиться в морские волны. Слева – поэты, воспевающие ее красоту, справа – народ, бросающий цветы к ногам девушки. О замысле своей картины Генрих Семирадский писал: «Я хотел запечатлеть восторг народа-художника при виде красивейшей женщины своего времени».
Сцена, построенная наподобие театральной, разворачивается на фоне пышной южной природы, напоенной солнцем. Разноликая яркая толпа, многочисленные предметы „античной роскоши“ сливаются на полотне в огромный натюрморт, где каждый предмет занимает строго определенное ему место. Выстраивая композицию, Семирадский стремился создать видимость реальности происходящего события. Тем не менее картина содержит в себе все типичные черты живописной системы позднего академизма.
Русский музей. От иконы до современности. 2005. С. 184-185.
Примечательно также, что идея создания в Петербурге музея национального искусства впервые стала достоянием общественности после посещения Александром III выставки Генриха Семирадского, с которой император купил «Фрину на празднике Посейдона в Элевзине».
Генрих Семирадский. Фрина на празднике Посейдона. Е.В.Яковлева
Часть 1.
У Генриха Семирадского после успеха его картин из древнеримской жизни появилась мечта — написать произведение не менее значительное, чем, скажем, «Светочи христианства», но только из жизни Древней Греции. Идея окончательно оформилась, когда он увидел картину Жана Леона Жерома «Фрина перед ареопагом» 1861 года. Семирадскому очень понравилась тема, но вот ее исполнение показалось совершенно неприличным.
Сам он оставил свидетельство о первлм этапе своих творческих поисков в письме к конференц-секретарю Академии художеств Петру Исееву:
«…Не знаю до сих пор, примет ли Россия официально участие в парижской Всемирной выставке?.. На всякий случай готовлю большую картину, крупнее Нероновых светочей. Сюжет её — Фрина, являющаяся в роли Афродиты во время празднеств Посейдона в Элевзине. Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал! Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, — восторг народа-художника, ни в чём не похожий на современный цинизм обожателей кокоток. Картина уже подмалёвана…»
Дело в том, что «Фрину» Жерома обвиняли в излишнем эротизме, «чрезмерном смаковании наготы». И вот Семирадский, не отказываясь полностью от эротического мотива, столь явно звучащего в картине Жерома, решил создать произведение, которое оставалось бы в рамках приличий, и которое можно было бы демонстрировать на публичных выставках, а не только на закрытых показах для любителей клубнички. В общем, он хотел пройти по канату над пропастью, сохраняя при этом баланс.
Фрина была реальным персонажем античной истории, известной афинской гетерой, вокруг имени которой сложилась масса легенд. Основным ее достоянием считалось идеальной красоты тело, которое ей удалось сохранить до преклонных лет. В юности она позировала самому Праксителю (и спала с ним), а в зрелые годы вдохновляла художника Апеллеса (и с ним тоже спала). Плутарх писал о ней: «Фрина говорила, будучи уже в преклонных летах, что она получала самую высокую цену от своих поклонников именно за репутацию».
Одна из легенд о Фрине, которую как раз и проиллюстрировал Жером, касалась ее работы с Праксителем. Рассказывали, что когда скульптор ваял образ Афродиты со своей возлюбленной, её отвергнутый поклонник Евфий (или Евтиас) донес на нее властям, обвиняя гетеру в безбожии, кощунстве и создании нового религиозного культа. Для суда над Фриной собрался ареопаг, перед которым её защищал знаменитый оратор Гиперид (также ее любовник). Увидев, что его речь не производит на суд особого впечатления, Гиперид сдёрнул с Фрины её одеяние (по другой версии свои одежды сбросила сама Фрина по знаку защитника), и гетера предстала перед ареопагом обнаженной либо полностью, либо до пояса. Красота Фрины произвела такое впечатление на судей, что её оправдали, поскольку согласно греческим представлениям о прекрасном, такое совершенное тело, какое было у гетерв, не могло скрывать несовершенную душу, а потому она не могла быть ни в чем виновна по определению.
Семирадский предпочел обратиться к другой легенде о Фрине. Считалось, что гетера отличалась стыдливостью, и никто из посторонних даже случайно не мог увидеть ее обнаженной. Она не посещала общественные бани, одевалась в плотные одежды, прикрывала волосы, прятала запястья, и даже любовников предпочитала принимать в темноте. Но два раза в год, во время Элевсинских и Посейдоновых мистерий, она вставала в портике храма обнажённой с распущенными волосами, а затем шла через толпу прямо в море, чтобы воздать почести богам. А затем изображала новорождённую богиню Афродиту, выходящую из волн.
Как рассказывали, именно эта сцена, которую наблюдал художник Апеллес, навела его на мысль запечатлеть образ Афродиты, рождающейся из морской пены. И тогда он написал с Фрины свою знаменитую картину «Афродита Анадиомена», предназначенную для храма Асклета.
Вне всякого сомнения, Семирадский тщательно проштудировал все источники, рассказывающие о Фрине, прежде чем определиться с сюжетом. Он всегда подходил к работе системно, вот и на этот раз, прежде, чем засесть в своей римской мастерской, он отправился на этюды в Грецию, в Элевсин.
Продолжение следует…
На рубеж 1880—1890-х годов приходится наивысший пик популярности Семирадского, который неизменно получал награды на академических выставках в Петербурге. Публика в живописи Семирадского ценила увлекательность и занимательность сюжетов. Даже названия полотен, по выражению Е. Нестеровой, «звучат как заглавия дамских романов, бьют наверняка и поражают сердца жаждущих приключений обывателей».
Сбросила ризы с себя, и лицом повернувшись к народу
Медленно, словно заря, погрузилась в лазурную воду.
Ахнули тысячи зрителей; смолкли свирель и пектида;
В страхе упав на колени, все жрицы воскликнули громко:
«Чудо свершается, граждане! Вот она, матерь Киприда!»
Так ослепила своей олимпийской красой незнакомка…
Эти строки из стихотворения Льва Мея переносят нас в Афины, в 364 год до нашей эры, где на празднике морского бога Посейдона прекрасная гетера Фрина изображала рождение богини красоты и любви Афродиты из пены волн.
О Фрине
Через века до нас дошла легенда о прекрасной Фрине. известной своей красотой греческой гетеры,жившей в IV веке до нашей эры.
По свидетельству греческого писателя Афинея Навкратийского, в IV веке до н. э. в древнегреческом городе Мегары жила молодая женщина по имени Фрина (греч. — «белокожая»), своей красотой напоминающая богиню.
Скульптор Пракситель — ее возлюбленный — изваял с нее Афродиту Книдскую (по названию древнего города Книда, где изваяние было поставлено в храме Афродиты), а живописец Апеллес написал Афродиту Анадиомену (лат. — «выходящая из воды»).
Возгордившись, Фрина решила бросить вызов самой богине любви и красоты — Афродите. В день Элевсинских празднований красавица пришла к берегу моря, где, по преданию, вышла из вод сама богиня, рожденная из пены морской. Когда процессия двинулась из святилища Посейдона к морю, Фрина сбросила с себя одежду, представ перед замершим в восторге народом, чтобы тотчас же спуститься к морю. За это она была обвинена в «оскорблении богов».
Замысел картины.
Сюжет картины был взят художником из книги «Пир софистов» (или «Пир мудрецов») древнегреческого автора Афинея Навкратийского. Семирадский хотел создать чувственное произведение, которое, однако, будучи эротическим, останется в рамках приличий.
Когда Семирадский начинал работу над этой картиной в конце 1886 года, он писал конференц-секретарю Академии художеств П. Ф. Исееву:
Не знаю до сих пор, примет ли Россия официально участие в парижской Всемирной выставке? На всякий случай готовлю большую картину, крупнее Нероновых светочей. Сюжет её — Фрина, являющаяся в роли Афродиты во время праздненств Посейдона в Элевзине.
Давно я мечтал о сюжете из жизни греков, дающем возможность вложить как можно больше классической красоты в его представление. В этом сюжете я нашел громадный материал!
Солнце, море, архитектура, женская красота и немой восторг греков при виде красивейшей женщины своего времени, — восторг народа-художника, ни в чем не похожий на современный цинизм обожателей кокоток. Картина уже подмалёвана.
Прежде ,чем писать картину художник съездил В Грецию и посетил Элевсин.
Описание
Шумный, пестрый праздник выплеснулся на огромное полотно, все словно пронизанное лучами средиземноморского солнца. Яркие пятна одежды и гирлянды цветов как будто расступаются перед красотой Фрины.
В центре картины, практически разделяя её на две равные части, изображена Фрина со своими прислужницами. Фрина уже сбросила свои одежды — сначала художник изобразил её совершенно обнажённой, но потом решил оставить часть соскальзывающего с неё платья. Одна из прислужниц держит её одежду, другая помогает снять сандалии, а третья держит зонтик, загораживающий её от солнечных лучей.
Фигура Фрины вместе с окружающими ее служанками четко вырисовывается на фоне залива, покрытого гребешками волн с парящими над ним чайками, узкой полоски гор острова Саламин и массива голубого неба, затянутого легкой мглой.
В правой части картины изображена многолюдная процессия, спускающаяся к морю от виднеющегося на заднем плане храма Посейдона. Люди, изображённые на переднем плане, остановились и смотрят на обнажённую Фрину — некоторые с удивлением и восхищением, а другие с неодобрением и даже негодованием
Менее многочисленная группа людей, окружающих скульптурную колонну, изображена на переднем плане в левой части картины. Здесь, судя по всему, царит единодушное одобрение и восхищение. За ними видны морские волны Саронического залива и горы острова Саламин.
В нижнем левом углу изображена девочка, рассматривающая приоткрытый ларец с драгоценностями. Её поторапливает служанка, спускающаяся к морю и несущая на голове мису и вазу.
Женский образ, созданный Семирадским, величественен и спокоен, Фрина буквально излучает благородство, и в ее поступке не ощущается ничего предосудительного. Образ Фрины – один из самых восторженных гимнов женской красоте в изобразительном искусстве.
Пейзаж, изображённый на картине, считается одним из лучших в творчестве Семирадского.
История картины
Зимой 1889 года картина впервые выставлена в рафаэлевском зале Академии художеств в Санкт-Петербурге. Поскольку Семирадский беспокоился о том, что недостаток света может приглушить богатство красок картины, он позаботился о дополнительном искусственном освещении. Вместе с «Фриной на празднике Посейдона» на выставке были показаны другие картины Семирадского — «По примеру богов», «Перед купанием», «Искушение святого Иеронима» и «У фонтана».
Выставка имела большой успех и привлекла тысячи посетителей. Картина стала главным экспонатом выставки Семирадского в Академии художеств 1890 года; её посетило около 30 000 человек
Творчеству Семирадского был посвящён специальный выпуск «Правительственного вестника», где, в частности, даже было утверждение о том, что новая картина художника была «новым блестящим доказательством того, что ложно-реальное направление в искусстве, одно время нашедшее себе отклик в нашем обществе, недолго устояло в борьбе с провозвестниками вечных начал изящного и вскоре, вероятно, сделается достоянием истории как одна из особенностей современной культуры». Как известно, это предсказание не оправдалось.
Примечательно, что Антон Павлович Чехов писал сестре (с иронией отзываясь о популярности своих рассказов):
«В Петербурге теперь два героя дня — нагая Фрина Семирадского и одетый я»
После этой выставки Академия художеств назначила Семирадского внештатным членом совета академии, выразив тем самым своё признание заслуг художника. Его картины «Фрина на празднике Посейдона» и «По примеру богов» были приобретены императором Александром III. По условиям покупки, картины были отправлены в турне по ряду европейских городов
Европейские экспозиции «Фрины» добавили Семирадскому наград: он стал членом Туринской академии и членом-корреспондентом Французской Академии изящных искусств.
«Фрина на празднике Посейдона», Семирадский — описание картины
Год: 1889
Содержание статьи:
Описание картины:
Фрина со служанками (Фрина на празднике Посейдона в Элевзине) — Генрих Ипполитович Семирадский. Холст, масло. 390 x 763,5 см
Генрих Ипполитович Семирадский в своем творчестве всегда придерживался классического академического стиля живописи. Его любимыми темами были античные, библейские и исторические сюжеты.
Одним из шедевров является полотно «Фрина со служанками («Фрина на празднике Посейдона в Элевзине»), написанное в 1889 году, в самый расцвет творчества Семирадского.
Вдохновением для художника послужило сказание древнегреческого автора о гетере Фрине, которая жила в четвертом веке до нашей эры и славилась своей красотой и белизной кожи.
На картине изображено праздничное шествие в греческом городе Элевзине, в честь морского бога Посейдона. Фрина, уверенная в собственной неотразимости, решает сравниться с самой богиней любви Афродитой, показав свое совершенное, необыкновенной красоты тело.
Для этого, во время шествия, она сбрасывает одежды и спускается к морю. Живописец как бы разделяет полотно на три части. В центре гетера со своими служанками, которые помогают снять одежды и сандалии, защищают зонтиком ее кожу от жгучего солнца. Сама Фрина распускает свои золотистые локоны, которые через секунду упадут каскадом на ее плечи.
Процессия справа, идущая от храма Посейдона, остановилась. И кто с восторгом, а кто и с неодобрением смотрит на обнаженную Фрину. Группа слева, состоящая, возможно, из музыкантов, поэтов и просто праздных молодых людей, пребывает в единодушном восхищении от классически прекрасного тела греческой девушки.
И вся эта картина на фоне великолепно выписанного моря, с его переливами от бирюзового до переходящего в глубокую синеву оттенками. Мощный платан на берегу своей листвой еще больше подчеркивает прозрачность неба.
Все полотно дышит восторгом перед проявлением красоты женской, красоты моря, красоты природы.
Картина была выставлена в Санкт-Петербурге и имела громадный успех у зрителей. И более того, ее сразу же приобрел за 30000 рублей император Александр III.
Другие картины Семирадского
#3
Семирадский Г.И.
Фрина на празднике Посейдона в Элевзине. 1889
#5
Я хотел запечатлеть восторг народа-художника при виде красивейшей женщины своего времени.
Генрих Семирадский
#6
Семирадский остался в истории русского и европейского искусства как вдохновенный певец античности. Незаурядное живописное мастерство художника, глубокое знание им древней археологии, умение соединить в произведении броскую эффектность исполнения с занимательностью темы неизменно привлекали зрителей к его полотнам.
Сюжет картины заимствован художником из древнегреческой истории. Изображенное событие переносит нас в 364 год до нашей эры. Знаменитая своей красотой гетера Фрина, излюбленная модель скульптора Праксителя, изображает на одном из элевзинских празднеств богиню любви и красоты Афродиту.
Сцена, построенная наподобие театральной, разворачивается на фоне пышной южной природы, напоенной солнцем. Разноликая яркая толпа, многочисленные предметы «античной роскоши» сливаются на полотне в огромный натюрморт, где каждый предмет занимает строго определенное ему место.
Выстраивая композицию, Семирадский стремился создать видимость реальности происходящего события. Тем не менее картина содержит в себе все типичные черты живописной системы позднего академизма.
#7
Государственный Русский музей