Что остается от спектакля после того , как сцена опустела ? Иногда : «эх..», или «вау!», или фотографии и текст рецензии.
« Танцы на празднике урожая»
Спектакль Центра Драматургии и Режиссуры
Постановка режиссёра Михаила Фейгина одной из главных пьес современного ирландского классика Брайана Фрила переносит зрителя в 1936 год. История – от лица семилетнего Майкла (Виктор Сапёлкин) , выросшего в доме своих тетушек. На сцене Майкл появляется то в роли ребенка, то уже взрослым человеком, печатающим на машинке свою повесть. Историю семьи из маленького захолустного городка. Обыкновенных людей, живущих под одной крышей , без особых событий, , без особых радостей и надежд, едва сводя концы с концами
И все же автор уверен, есть что-то очень важное даже в этой обыденности. Обитатели дома с огромным вниманием наблюдают за каждой страницей их жизнеописания, появляющейся из пишущей машинки. Трансформация героя из взрослого в мальчика происходит легко, достаточно завязать на шарфе узел , и вот уже он – ребенок, играющий со змеёй, забирается на чердак, чтобы удобнее было наблюдать за взрослыми.
Сцена представлена большой общей комнатой, где и происходит все действие пьесы. Комната огорожена забором и бельевыми веревками, строгими границами жизни внутри пространства . Внутри немного мебели, покрытой домоткаными половиками, такие можно встретить и у нас в деревнях, их ткут из старых вещей, распущенных на разноцветные ленты, стол, несколько стульев, тут же что-то от кухни и тумба с главным богатством дома — важным приемником по имени «Маркони»..
Собственно, вокруг него и крутится вся жизнь дома. Этот полированный ящик , с весьма дурным характером, он включается только по собственному желанию, — главный, почти обожествляемый предмет в доме.
Пять женщин, целый день занятые бытом, вязанием рукавиц на продажу, мелкими перепалками, забывают о суетности, когда из него, если повезет, вдруг звучит музыка. И они танцуют, забывая все распри , обиды, своё одиночество и неустроенность. Моменты танца – смысл и главная радость их жизни. И еще все они ждут , 1 августа, в праздник « Лугнаса», кельтского языческого бога Луга, бога плодородия. В этот день древняя традиция, идущая от язычества, позволяет сбросить унылую личину благочестия. После одного из таких праздников и появился на свет сам рассказчик, сын Крис, главной лирической героини ( Изабелла Карсанова). Сегодня же взрослые сёстры озабочены тем, что на праздник впервые собирается младшая из них, по детски наивная и глуповатая Роуз (Алёна Гирель). Конечно, они не в смогут её уберечь. Пришло её время. Но ещё больше их гнетёт то, что они не смогут и отвести на себя опасность – их время уже прошло. Одна из сетстер , сельская учительница Кейт ( Елена Соловьева) постоянно подогревает себя, отхлебывая из фляжки. Кейт, чуть пьяненькая старая дева оказывается самой близкой и маленькому Майклу. У них даже могут быть общие секретики. Впрочем, общая фляжка с еще одной сестрой (Светлана Васина), дарит зрителю искромётные, забавные, милые и безопасные ( со сцены) женские диалоги. В противовес остальным сестрам выступает Агнес ( Раиса Тхагапсоева), воплощение умеренности и строгого разума. Но это не делает её счастливее остальных сестер.
Спектакль получился очень женский. Даже в линиях мужских персонажей. Появление отца Криса — Джери ( Андрей Стоянов), отчаянного обольстителя, и бестолкового в жизненных делах коммивояжера по продаже швейных машинок вызывает переполох в доме. Самые яркие черты женского коллективизма предстают во всех красках. От презрительно поджатых губ, до подглядывания, подначивания и беззастенчивого вторжение в чужую личную жизнь. Они, привыкшие постоянно быть вместе, даже не думают, что может быть и личное, если все живут под одной крышей. При появление мужчины, они изо всех сил демонстрируют своё презрение, к безнравственному обольстителю, готовому потеряться в своих симпатиях между двумя сестрами. Все, кроме самой Крис. Она сможет простить мужчине все, если тот захочет быть рядом. Фанфарон, хвастун : «- Сегодня в одном доме хотели взять четыре швейные машинки! Взяли – сразу четыре рекламных проспекта». Порядочный по своему, с точки зрения мужчины, Джери с гордостью спрашивает Крис, сказала ли он мальчику, что он – его настоящий отец. И снова исчезает, Уже не на год. Мужчине, не нашедшему своего места в семье, единственный славный путь – на войну. В Испанию. Чтобы потом потеряться навсегда, потому что так сложились обстоятельства. Он останется в памяти мальчика , обнимающим Крис перед тем, как уйти.
Еще один мужской персонаж – отец Джек (Дмитрий Костяев). Странноватый бывший миссионер, возвращенный из Африки за симпатии к языческим культам аборигенов. Он единственный мужчина, живущий в доме Никчемный и беспомощный, сплачивает вокруг себя всех женщин в доме. Сестры видят в нем особое, «высшее» создание, немножечко идола, и окружают то почти материнской нежностью , то дочерним восхищением. И Отец Джек принимает их заботу как должное, с непосредственностью идолища мужского пола.
Отдельно хочется сказать о работе художника-декоратора. Большинство камерных театров, где зал рассчитан на 50 зрителей, стараются минимизировать обстановку сцены. Акцент на актерскую подачу отодвигает роль предметов на третьестепенный, часто даже условный план. В «Танцах на празднике урожая» достигается взаимодействие, изменение качества вещей на сцене по ходу пьесы, даже в рамках одной сцены. На протянутой по авансцене веревке, занавески становятся развешенным для сушки бельем. И подглядывающие за Крис и Джери сестры – с их острыми язычками реплик, явно копаются в «чужом белье». Буквально сразу они преображаются в кукол над ширмой, которыми управляет их женская злобная язвительность , уверенность болванчиков в «лучше всех знаю». Но, по ходу этой яркой лирической сцены, ширма становится еще и Греевскими парусами, несущими героиню в объятьях любимого.
Ещё одно достоинство спектакля , то, что он смотрится на одном дыхании. Жизнь, проживаемая героями на сцене, во многих интонациях настолько узнаваемая, что течение времени становится общим для актеров и зрителей. Элементы архаичного, языческого, уживаются в персонажах с формальным католичеством, и одно другому никак не мешает. Переживания персонажей из 1936 года абсолютно современны. В отдельности каждый персонаж так же беспомощны , так же плывут по течению, как и зритель в зале. И вызывают искреннее сочувствие в своих простых судьбах, в желании изменить убогость быта, ожидании Танцев на Празднике. Но , в отличии от зрителя, персонажи живут только словами пьесы и лишены возможности посмотреть на себя со стороны и что-то изменить , покуда занавес не опустился. 
За пьесу «Танцы на празднике Луга» Брайан Фрил получил Премию Лоренса Оливье театрального сообщества Лондона в 1991 году, еще годом позже – премию Тони в Нью Йорке. На наших театральных подмостках пьесу можно было увидеть в театре П.Фоменко в 2001 году. Постановка Михаила Фейгина в Центре Драматургии и Режиссуры — еще одна возможность получить удовольствие от добротной работы и хорошо сыгранного актерского ансамбля.
Драма в 2-х действиях, продолжительность: 3 часа 20 минут с 1 антрактом, премьера 20 мая 2001
Цена билетов от 100 до 1000 руб.
- Автор — Брайан Фрил
- Режиссер-постановщик — Прийт Педаяс
- Художник-сценограф — Владимир Максимов
- Художник по костюмам — Алена Сидорина
- Хореограф — Рамуне Ходоркайте
Несколько дней из жизни одной семьи, состоящей из пятерых сестер, в ирландском захолустье. История, рассказанная по детским воспоминаниям сыном одной из них. Смех и слезы, возвышенное и пошлое, любовь и ненависть ежеминутно перемешиваются в этом доме, где пятеро женщин, отрываясь от домашней работы, самозабвенно танцуют под звуки музыки из древнего радиоприемника…
ПрессаВидеотека
- Танцы до экстаза
- «Танцы на праздник урожая»
«Афиша», 29.10.2001
- Танцы у костра
Олег Дуленин, 24.10.2001
- Бабье царство по-ирландски
Марина Мурзина, «Аргументы и факты, № 24», 07.2001
- Пять сестер и один ребенок
Саша Канноне, «Московские новости», 07.2001
Показать все
- Женщины Педаяса
Елена Ковальская, «Афиша», 25.06.2001
- Дансинг в пустыне
Екатерина Васенина, «Новая газета», 25.06.2001
- Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы
Игорь Вирабов, «Комсомольская правда», 8.06.2001
- «Танцы на празднике урожая»
Маша Иванова, «Итоги», 5.06.2001
- Между Пиусом и Лунасом
Глеб Ситковский, «Вечерний клуб», 1.06.2001
- Сестер стало пять
Олег Зинцов, «Ведомости», 1.06.2001
- Тоскливый праздник
Елена Губайдуллина, «Независимая газета», 1.06.2001
- Чужие на «празднике урожая»
Ирина Леонидова, «Культура», 31.05.2001
- Мастерская без мастера
Роман Должанский, «Коммерсант», 31.05.2001
- Танцующие на свету
Мария Седых, «Общая газета», 31.05.2001
- Мастерская успеха
Ольга Романцова, «Вести.Ru», 31.05.2001
- Танцующие в тесноте
Марина Давыдова, «Время новостей», 30.05.2001
- Пять сестер
Ольга Фукс, «Вечерняя Москва», 30.05.2001
- Танцы в сельских интерьерах
Ирина Корнеева, «Время МН», 29.05.2001
- Танцы по-ирландски
Алексей Филиппов, «Известия», 29.05.2001
- Сладкий яд большого мира
Елена Дьякова, «Газета.Ru», 28.05.2001
- Капустник, часть 2. Спектакли с двадцать восьмого по первый, 13 января 2019 г.
1936.44 Мб, 01:03:42
01.06.2001 00:00:00
Тоскливый праздник
Тэги: фрил, фоменко, театр, пьеса
«Танцы на праздник урожая» современного ирландского драматурга Брайена Фрила — пьеса-воспоминание. Противоречия между желаемым и действительным, правильным и ненормальным, порядком и необузданной стихией могли бы стать главной темой нового спектакля театра «Мастерская П.Фоменко», поставленного по этой пьесе. Но режиссер Прийт Педаяс, приглашенный на постановку из Эстонии, проигнорировал глобальные обобщения. Философские выводы заслонила житейская мораль. А история большой семьи, изложенная в пьесе, рассыпалась на несколько перетекающих друг в друга новелл, наполненных обаятельными мелочами и подробностями.
В ирландском захолустье бедствуют пять незамужних сестер. Действие происходит в августе 1936 года. Вот-вот разразится мировая катастрофа. Но семейство Мундэй переживает другие драмы. Все несчастные сестры несчастливы одинаково. Они тоскуют по большому светлому чувству, способному переменить жизнь, так же, как чеховские сестры — по Москве. Но женское счастье проходит стороной. В спектакле «Мастерской Петра Фоменко» горести заданы как неизбежность, факты и их причины не слишком интересуют режиссера и актрис. Что тем более странно, поскольку у каждой героини — свой характер и своя история. Почему крепкая и сметливая домохозяйка Мегги (Мадлен Джабраилова) обделена судьбой так же, как и другие сестры — нежная, но безвольная Роуз (Полина Кутепова) и более сильная Агнес (Ксения Кутепова), Кейт (Галина Тюнина) — школьная учительница, убежденная католичка, и самая младшая Крис (Полина Агуреева), осмелившаяся родить без брака и запятнавшая семью несмываемым позором?
Их жилище похоже на большую клетку — маленькое пространство сцены огорожено высоким забором (художник Владимир Максимов). Далеко-далеко, за холмами — воля вольная, костры до небес и игрища бесовские. А здесь — изнуряющая поденщина надомной работы. Ужин на всех, состряпанный всего из двух помидоров. Занудные нотации старшей сестры, рекомендующей полезный рыбий жир и поучительные книжки о неудачном замужестве. Уход за старшим братом (Карэн Бадалов), бывшим священником-миссионером, высланным из Африки за интерес к языческим культам. И танцы под радио — не от веселья, а от безысходности (балетмейстер Рамуне Ходоркайте). Самое большое приключение — переполох в курятнике из-за лисы. Явление отца Майкла переживается как событие, значительнее которого в жизни уже не будет. Встреча Крис и ее возлюбленного Джерри (Рустэм Юскаев) — одна из самых ярких сцен спектакля. Записной деревенский обольститель завлекает в медленный танец свою простодушную пастушку. А сестры с боязнью и завистью подглядывают в щелочки дощатых стен. Агнес, в отличие от обаятельной растрепы Крис, даже надела самое нарядное платье.
В противопоставлении христианской морали и дикарского язычества ирландский драматург не допускает компромиссов. Существование на стыке двух мировоззрений лишает рассудка, сводит в могилу. Но из этих противоречий состоит мир. К сожалению, эта важная для Брайена Фрила тема в спектакле Прийта Педаяса отошла на задний план. Может быть, поэтому Майкл, рассказывающий о жизни своей матери и теток, так до конца и не может понять, почему жизнь не бывает такой, какой должна быть. Герой Кирилла Пирогова с истовостью Гамлета пытается восстановить связь событий. Но не столько переживает и проживает свои воспоминания, сколько объясняет что к чему. Философская притча о танцах в католическом доме в день языческого праздника урожая оборачивается серией милых бытовых зарисовок.
Комментарии для элемента не найдены.
Читайте также
Брайен Фрил
Праздник урожая
[=
Dancing at Lughnasa by Brian Friel (1990)
перевод с английского Валентина Хитрово-Шмырова
Действующие лица:
Майкл, молодой человек, рассказчик.
Кейт, сорока лет, школьная учительница
Мегги, тридцати восьми лет, домохозяйка.
Агнес, тридцати пяти лет, вязальщица
Роуз, тридцати двух лет, вязальщица.
Крис, двадцати шести лет, мать Майкла.
Джерри, тридцати трех лет, отец Майкла.
Джек, пятидесяти трех лет, священник-миссионер.
Майкл, от лица которого ведется повествование, произносит слова и Майкла — мальчика семи лет.
Действие первое
Когда действие начинается, МАЙКЛ стоит на авансцене слева, ярко освещенный светом прожекторов. Остальная часть сцены не освещена. Когда МАЙКЛ начинает свой монолог, сцена постепенно освещается.
По периметру всей сцены неподвижно стоят персонажи пьесы. МЕГГИ у кухонного окна (справа.) КРИС у входной двери. КЕЙТ на самом краю сцены справа. РОУЗ и ДЖЕРРИ сидят на скамейке в саду. ДЖЕК стоит позади РОУЗ. АГНЕС стоит в задней части сцены слева. Пока МАЙКЛ ведет рассказ, все остаются на своих местах.
Майкл. Когда я бросаю внутренний взор на лето далекого тридцать шестого года, моя память воскрешает несколько семейных событий. Тем летом мы купили наш первый радиоприемник, вернее нечто похожее на радиоприемник, и он полностью завладел нашим вниманием. А поскольку мы его приобрели в конце июля, тетушка Мегги, большая шутница, предложила назвать его. Она хотела назвать его «Ло», в честь кельтского Бога урожая. Ведь в давние времена первое августа было праздничным днем и называлось Лонаса, в честь языческого Бога Ло. И все дни и недели сбора урожая, собираемого в августе назывались праздником Лонасы. Но тетушка Кейт, известная на всю округу как учительница и женщина твердых убеждений, посчитала давать радиоприемнику имя делом для христианина грешным. Так что мы его назвали просто «Маркони», название красовавшееся на самом приемнике. А за три недели до появления радиоприемника первый раз за последние много лет из Африки приехал мамин брат, дядюшка Джек. В течение двадцати пяти лет он проработал в лепрозории в отдаленной деревушке под названием Райанга, в Уганде. Только раз он покинул эту деревню, когда началась Первая мировая война и он отправился на восток Африки, чтобы служить в британской армии капелланом. Через полгода он вернулся в свою унылую богадельню и проработал там без перерыва еще восемнадцать лет. И вот сейчас в свои пятьдесят с небольшим лет, с подорванным здоровьем он вернулся домой в Баллибег и так уж вышло, чтобы вскоре умереть.
И когда я бросаю свой мысленный взор на лето тридцать шестого эти два события, наш первый радиоприемник и возвращение дядюшки Джека, оказываются прочно связанными. Так что в тот момент, когда я вспоминаю лицо дядюшки и пережитый от увиденного шок, оно было иссохшим и желтым от малярии, я тут же вспоминаю свое восхищение, нет, священный трепет от радио, этого обладающего колдовскими чарами ящика. Я вспоминаю кухню и грохочущую ритмичную музыку ирландского танца, передача велась из Атлона, мою мать и ее сестер, которые, дружно взявшись за руки, начинали вдруг выделывать замысловатые па, при этом смеясь и пронзительно крича, как ошалелые школьницы. Тут же вспоминаю внушающую жалость фигуру Отца Джека, бродящего шаркающей походкой из комнаты в комнату как бы в поисках какой-то забытой вещи. И хотя мне было в то время всего семь лет, меня не покидало чувство тревоги, осознания того, что все быстро меняется, даже слишком быстро, может быть, отчасти поэтому что в реальной жизни дядюшка Джек оказался так далек от его идеального образа, который рисовало мое воображение. Отчасти оттого, что под действием колдовских чар «Маркони» эти милые, уравновешенные женщины словно сходили с ума и становились совсем чужими. А может быть, отчасти и потому что в дни праздника нас дважды навещал мой отец, Джерри Эванс, и у меня был шанс первый раз в жизни лицезреть его.
На сцене включается свет. Кухня и садик освещены ярким летним солнцем. Тепло.
МАЙКЛ, КЕЙТ, ДЖЕРРИ и ОТЕЦ ДЖЕК уходят со сцены. Остальные заняты каждый своим делом. МЕГГИ готовит корм для кур. АГНЕС вяжет перчатки. РОУЗ приносит корзину с торфом и вываливает его в коробку стоящую за плитой. КРИС гладит на кухонном столе. ВСЕ молча работают. Затем КРИС, закончив свою работу, подходит к малюсенькому прикрепленному к стене зеркальцу и тщательно рассматривает свое лицо.