Сретенье народный праздник

По предвечному Совету Божию спасение падшего человека должно было совершиться искуплением явив­шегося в мир во плоти Сына Божия. Воплощение или рождение Искупителя от Пренепорочной Девы, ожидаемое много веков и тысячелетий, наконец, совершилось в стране Палестине, в небольшом городе Вифлееме, 25-го декабря 5508 года, от сотво­рения Богом мира. Посланный на землю и принявший плоть человеческую Сын Божий, по плану всепромышляющего Промысла Божия, должен был не только принять плоть человеческую, но пожить в мире с людьми и за время этой земной жизни, как Богочеловек, совершить дело спасения чрез прине­сение Себя в жертву за грехи всего мира. Спаситель явился на землю не разорить закон человеческий, как и сказал Он о Себе, а исполнить его (Мф. 5: 17), возвести к лучшему пониманию. Поэтому и зем­ная жизнь Его от самого рождения и до крестных страданий была совершенным исполнением того за­кона, который существовал в то время среди народа еврейского.

Каждый новорожденный младенец мужеского пола у Евреев подвергался обрезанию крайней плоти в восьмой день после рождения и Христос был обре­зан в восьмой день по рождении Своем (Лк. 2: 21).

В сороковой день по рождении новорожденный первенец, по закону еврейскому, приносился впервые в храм, и Христос Спаситель, как точный испол­нитель закона, в сороковой день по рождении Своем принесен Преблагословенною Мариею в храм Иеру­салимский. Это последнее событие – принесение нашего Спасителя Пречистою Матерью Его во храм и по­читается Православною Церковью дванадесятым празд­ником «Сретения Господня».

Из истории детства Иисуса Христа евангелисты рассказывают только о четырех событиях: об об­резании в восьмой день после рождения Его (Лк. 2: 21); принесении Его во храм в сороковой день (Лк. 2: 22 – 39); поклонении волхвов и бегстве в Египет (Мф. 2: 1 – 15).

«По прошествии восьми дней, когда над­лежало обрезать младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде за­чатия Его во чреве» (Лк. 2: 21).

Обрезание, совершенное над Богомладенцем Иису­сом в восьмой день по рождении Его, было одним из священных действий Ветхого Завета, установленное Самим Богом. Оно служило памятником завета, заключенного Богом с родоначальником еврейского народа – Авраамом (Быт. 17: 10) и подтвержденное потом через Моисея.

Этот священный обряд состоял в обрезании камнем или каменным ножом (Исх. 4: 25) крайней плоти младенца, что составляло знак вечного завета Божия с потомством Авраама. Обрезание, подобно крещению в христианской Церкви, служило дверью, вводящею обрезанного в общество еврейского народа Божия. По высокому значению своему, обрезание было вменяемо в обязанность всем вступающим, в об­щество народа Божия, не исключая рабов и домочад­цев (Быт. 17: 10 – 14).

Каждый еврей мог совершать обрезание, но пре­имущественно – семейства (Быт. 17: 23); в слу­чае нужды обрезание могли совершать даже и жен­щины (Исх. 4: 25). За несоблюдение же обряда обре­зания виновные в этом осуждались на лишение жизни (Быт. 17: 14).

Обрезание служило отличительным признаком народа Божия, отделяя его от всех других народов, и глубоко уважалось евреями, как знак народного превосходства (Быт. 34: 4; Нав. 5: 2; Суд. 14: 3 и др.).

Вместе с тем этот обряд имел другое нрав­ственное значение, указывая на внутреннюю потреб­ность духовной чистоты и святости, которые должны отличать избранный народ от других народов (Втор. 10: 16; 30:6).

Получив свое начало в лице Авраама, закон обрезания был подтверждаем на Синае (Лев. 12: 3); и сам Моисей дознал необходимость его потому что Бог угрожал и ему смертью за необрезание сына его (Исх. 4: 24).

Имя, принятое Божественным Младенцем при обрезании, означало, что рожденный есть Спаситель или Искупитель грешного рода человеческого, как изъяснил Ангел (Мф. 1: 21). Какою силою облечено было это благодатное имя, видно как из обетований Самого Спасителя (Мат. 10:20; Мар. 16: 17; Ион. 14: 14), так и из деяний св. апостолов, творивших этим именем знамения и чудеса (Деян. 4: 30) и почерпав­ших в нем силу для своей спасительной пропо­веди.

Св. Церковь так воспевает обряд обрезания Господня: «не устыдеся всеблагий Бог плотским об­резанием обрезатися но даде Самаго Себя образ и начертание всем ко спасению: ибо закона Творец законная исполняет»¹ и «всех Господь обрезание терпит, и человеческая прегрешения, яко благ, обрезует»².

Обрезание Господне Православною Церковью празд­нуется 1-го января, как, один из великих (хотя не дванадесятых) праздников.

Вторым событием из детства Иисуса Христа было принесение Его сорокодневного от рождения во храм Иерусалимский.

В народе еврейском во времена ветхозаветные все перворожденные дети мужеского пола, по заповеди Божией, должны были посвящаться на служение Богу. Эта заповедь Божия дана была по случаю чудесного избавления от смерти первенцев Еврейских при выходе Евреев из Египта.

Избранный народ Божий, изнемогая под Египет­ским игом, в молитвенном вопле взывал к Богу отцов своих о своем освобождении. Господь, услы­шав этот вопль, внушил Моисею требовать от фараона освобождения народа еврейского. Но когда ни кроткие убеждения его, ни видимое предстательство Божие за Евреев не тронули сердца фараона, тогда Всемогущий Господь, желая наказать ожесточенное упорство фараона и явить милость Свою к избран­ному народу Своему, чудесным образом поразил смертью всех первенцев египетских, пощадив при этом всех первенцев Еврейских (Исх. 13: 12–16). В благодарность Богу за спасение своих первенцев, евреи и должны были отдавать их Богу на служение при скинии (Исх. 13: 2).

В последствии вместо первенцев Господь избрал Себе одно колено Левиино, которое и служило Ему при скинии, а затем и храме. А перворожденные младенцы мужского пола в сороковой день обыкно­венно приносились в храм Иерусалимский. Здесь они искупались все, кроме младенцев из колена Левиина, от служения Богу особою платою, которая состояла из пяти сиклей серебра и поступала на содержание служащих при храме (Числ. 3: 47; 18: 16; Исх. 13: 13). Еврейский сикль равняется четырем драхмам, а драхма = 22 ½ коп. серебра, отсюда сикль = 90 коп. Сле­довательно цена выкупа за первенца мужского пола равняется на наши деньги 4 р. 50 к.³ Выкуп про­изводился и за младенцев женского пола и равнялся 3 сиклям еврейским, на наши деньги 2 р. 70 коп.

Кроме положенной платы за младенца, в сороковой день по рождении мать его должна была и за себя приносить в храм очистительную жертву. Богатые матери обыкновенно приносили в жертву Богу годо­вого ягненка, а бедные – пару горлиц или двух птенцов голубиных (Лев. 12: 6 – 8). Эта очистительная жертва исходила из того, что, по закону еврейскому, женщина, после рождения младенца, считалась нечи­стою в продолжении сорока дней. В эти дни, назы­вавшиеся днями очищения, она не должна была при­ходить ко храму, участвовать в общественном богослужении и прикасаться к чему либо священному. По истечении этого срока, она являлась в храм и приносила очистительную жертву (Лев. 12). На осно­вании выше изложенного закона еврейского Пресвятая Богородица вместе с обручником Своим Иосифом в сороковой день приносит во храм Своего Пер­венца, чтобы представить Его пред Господом и принести за Него положенный выкуп, а за Себя – жертву Богу. «До этого времени святое семейство в продолжении 40 дней пребывало в вертепе, где ро­дился Спаситель»⁴.

«Когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его во Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужскаго пола разверзающий ложесна (новорожденный), был посвящен Господу» (Лк. 2: 22 – 23).

Такая причина и цель закона о первенцах явно нисколько не касалась Великого Первенца Марии. Как Сын Божий, Он свободен был от законов человеческих. Но, как пришедший на землю не на­рушит закон, а исполнить, то он и исполняет его со всею точностью.

И хотя Пресвятая Дева, родивши Христа наитием Св. Духа без всякой болезни, не только не имела обыкновенной рождающим женщинам нечистоты, но еще более очистилась, родивши воплотившегося от Нее Сына Божия; однако, чтобы явиться точною исполнительницею закона, пришла очиститься, не тре­бующая никакого очищения. Пресвятая и Непорочная, сделавшись Матерью Господа, освятилась рождением Его, «яко нескверная, неблазная, нетленная и Пречистая Дева»⁵.

Мать Господа всей вселенной по своему глубочайшему смирению, не гордясь нетленною Своею чистотою, стала, как будто нечистая, на месте нечистых женщин пред дверьми храма, держа на руках Бого­младенца Иисуса Христа⁶.

Преблагословенная Мария принесла Своего Первенца во храм Иерусалимский и, исполняя полностью закон еврейский, явилась с положенною жертвою за Себя, чтобы священник принес молитву Богу о Ея очищении.

«Чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных» (Лк. 2: 24).

Принесла жертву Богу, но жертва Марии была не такова, какую приносили люди богатые. Жертва Марии была жертвою убогих и состояла из двух птенцов Но недостаток внешнего вида жертвы восполнялся внутренним настроением Принесшей: то, чего недоставало для этой смиренной жертвы в ценности, с избытком было вознаграждено чувствами чистейшей души Богоматери. Св. Димитрий Ростовский представляет Марию при этом случае говорящею Богу Отцу такие слова: «се Сын Твой, Отче предвечный! Се Сын Твой, Котораго Ты послал воплотиться от Меня для спасения человеков! Ты родил Его прежде веков без матери; а Я, по Твоему благоволению, родила Его без мужа! Се единственный плод Мой, зачатый во Мне Духом Твоим Святым; и Ты один ведаешь, как Он произошел от Меня! Он Мой Первенец; но Твой первейший, Тебе единосущный и собезначальный, сошедший от Тебя, но не отшедший от Божества Твоего! Приими же Первенца Твоего, с которым Ты сотворил века и повелел, возсиять свету! Приими воплотившееся от меня Слово Твое, которым Ты утвердил небеса, поставил землю и собрал воды морей! Приими Сына Твоего, от земной матери Его! Устрой Его и Меня по воле Твоей Святой, и да искуплен будет Его плотию и кровию весь род человеческий»⁷.

В храме Иерусалимском, как единственном в то время святилище, в часы молитв и жертвоприно­шений собиралось много народа. И в то время, когда Пресвятая Дева с обручииком Своим Иосифом при­несла сюда своего Божественного Младенца, дворы храма наполнены были толпами молящихся, среди которых находились праведный Симеон и пророчица Анна.

Иосиф и Мария, повинуясь закону, пришли в Иерусалим с Младенцем Иисусом наряду с другими родителями, не богатыми, но бедными. Бедность не позволила им даже принести в жертву овна, а при­несли они две горлицы, или двух птенцов голуби­ных. По-видимому, все было обыкновенно, и ничто не отличало святого семейства от других бедных семейств, пришедших во Иерусалим для испол­нения того же долга. Но не так совершилось на самом деле. Как в Вифлееме пастухи и восточные волхвы, или мудрецы, наставленные чудесным обра­зом, явились проповедниками славы дивного рождества единородного Сына Божия, благоволившего об­лечься в естество человеческое: так и в Иерусалиме Бог приготовил проповедников великого таинства. Праведный Симеон и пророчица Анна возвещают, о тайне, проповедуют наступление спа­сения, и прославляют Иисуса, Спасителя мира.

«Тогда Был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был в нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня» (Лк. 2: 25–26).

В то время, когда Пречистая Дева Матерь пред­стала в храме для исполнения того, что следовало по закону очищения и искупления первородного, пришел сюда и убеленный сединами старец Симеон, как – бы представлявший в лице своем Ветхий Завет, столь пламенно ожидавший пришествия Мессии. Имя Симеон означает услышание (Быт. 29: 33).

Евангелие не указывает, какому званию при­надлежал Симеон; но основываясь на том, что он принял в храме младенца Иисуса на свои руки, и при этом восхвалил Бога и благословил Марию и Иосифа (Лк. 2: 28 – 34), можно полагать, что он был один из священников Иерусалимского храма. В церковных песнопениях он называется «священнодетелем»⁸, «священником»⁹, даже «святите­лем»¹⁰, «приносившим законныя жертвы»¹¹ и «очищавшим кровными жертвами люди Израилеве»¹². Но Евангелие, умолчав о звании Симеона, изо­бражает нравственные качества его, говоря, что, он был человек «праведный и благочестивый», (Лк. 2: 25), исполнял все обязанности в отношении к Богу и ближнему и имел живую веру в грядущего Избавителя, с нетерпением ожидая дня Его при­шествия; почему и сделался избранным сосудом Святого Духа: «Дух б Свят в нем» (Лк. 2: 26). Подобно другим ветхозаветным праведникам (Евр. 11: 13), Симеон готовился умереть с верою в не­преложность обетований Божиих; но Дух Святой возвестил ему лучший жребий, что он не умрет, не увидев Христа Господня (Лк. 2: 26).

Старец Симеон был человек праведный, бла­гочестивый, исполненный даров Св. Духа, глубоко понимающий Св. Писание, и всем сердцем ожидав­ший обещанного Избавителя мира. Он ожидал первого пришествия Христа подобно тому, как истин­ные христиане, исполненные благодати Св. Духа, ожи­дают второго страшного пришествия Христа, когда Он со славою придет судить живых и мертвых и воздаст каждому по делам его. И вот в награду за это ожидание и святую благочестивую жизнь Си­меона, ему обещано было Духом Святым, что он не увидит смерти до тех пор, пока не увидит Христа Господня.

Древнее Церковное предание свидетельствует, что Симеон получил это обещание за 270 лет до Рож­дества Христова при следующих обстоятельствах.

Египетский царь Птоломей Филадельф, по совету знаменитого Димитрия Фалерского, своего библиотекаря, пожелал собрать в свою библиотеку (Александрий­скую) священные книги всех народов, а следова­тельно и еврейские, но только переведенные с еврей­ского на греческий язык. Еврейский первосвященник, исполняя доброе желание царя, отправил ему все книги на своем родном языке, а для перевода их на греческий язык послал туда – же семьдесят два переводчика или толковника (по шести человек с каждого колена). В числе этих семидесяти пе­реводчиков свящ. Писания Ветхого Завета с еврей­ского языка на греческий и был праведный Симеон. Ему пришлось, между прочим, переводить книгу Исаии. Переводя эту книгу, он обратил внимание на то место в ней, где сказано: «се Дева во чреве приимет и родит Сына» (Исаии 17: 14). Считая слово – «Дева» ошибочным, могущим ввести в заблужде­ние, он хотел выскоблить слово – «Дева» и напи­сать слова – «замужняя жена». Но вдруг пред ним явился Ангел Господень и, удержав его руку, ска­зал: «верь написанному, ты сам увидишь исполне­ние этих слов, и не умрешь, пока не узришь Христа Господа, рожденного от чистой Девы!»¹³. Симеон уверовал словам Ангела и Пророка и, предавшись, весь делам благочестия, стал с радостным нетер­пением ожидать пришествия в мир Христа Спа­сителя.

Обещано видеть Господа, рожденным от Девы, но не сказано–как, когда и где? Это, вероятно, потому, чтобы и вера и упование старца не ослабли, но постепенно увеличивались, дабы он достойным обра­зом мог встретить Христа. Можно судить, чем сделалась после этого жизнь для Симеона, прожив­шего весь предел земной жизни, уставшего от жизни, исполненной множеством своих и народных испытаний; загорается у него сильнее, чем когда – либо, живая надежда избавления; с каждым часом он ожидает явления в мир давно желанного Мессии, с каждым восходом солнца старец ожи­дает востока с высоты, а с каждым заходом – вспоминает о своем западе и чем ближе к концу склоняется его жизнь, тем живее и напряженнее становится его ожидание. Когда Иисус был прине­сен в 40-й день Св. Девою во храме, то Симеон, будучи уже тогда 360 лет, как говорить предание, пришел во храм по внушению Св. Духа.

Пришел Симеон по вдохновению в храм. И когда родители принесли Мла­денца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взяв Его на руки, благословил Бога и сказал» (Лк. 2: 27, 28).

Праведный Симеон в это время жил за горо­дом, в предместии Иерусалима; по старости лет и слабости здоровья он уже не посещал храма, как раньше, но по внушению Духа Божия сегодня соби­рается с последними силами, идет в храм для встречи Богомладенца Иисуса, так как он полу­чил откровение, что Матерь Божия принесет Мла­денца в храм, чтобы представить пред Господа (Лк. 2: 22).

Исчезли немощь и старость: Симеон в храме ждет Владыку… Входят Иосиф и Мария с Богомладенцем на руках. Пресвятая Дева Мария, как и раньше мы уже сказали, остановилась пред дверьми храма, считая себя по закону нечистою. Но архи­ерей Захария, отец Иоанна Предтечи, которому Пресвятая Дева, при совершении им обряда очищения, отдала своего Сына, как бы Богу, поставил Пресвятую Деву с Младенцем в храме на месте девиц, как повествует об этом Свв. Григорий Нисский, Кирилл Иерусалимский и Андрей Критский. Когда же книжники и фарисеи, увидевши это, стали роптать на Захарию, то он сказал им: «всякое соз­дание покоряется своему Создателю и исполняет Его волю; от Его всемогущества зависит устроить тварь, как Ему угодно и сотворить, чтобы Дева родила и по рождении осталась Девою; и так, как эта Мать и по рождении Своего Сына осталась чистою Девою, то я и поставил Ее на месте девиц»¹⁴. На эти убеждения книжники и фарисеи отвечали громким ропотом, но Захария не изменил своего намерения.

Видя эту картину, праведный Симеон на мгнове­ние останавливается в немом благоговении пред чудным Младенцем, который сиял, как лучезарный столп на руках Своей Матери. Затем Боголепный старец Симеон, благословив Бога, берет Мла­денца себе на руки, он не целует Его, не ла­скает Его, как делают обыкновенно с детьми: он держит Его только пред собою и с любовью и радостью смотрит на Него, потому что это его Спаситель, его утешение и мир. Он держит в своих старческих руках Того, Кого ожидал и желал видеть не только он, но и весь мир, все люди. Дух Святой открывает ему в сем Мла­денце обетованного Мессию, и святой, убеленный сединами старец, подобно лебедю, поющему свою последнюю песнь, объятый священным восторгом, произносит свой чудный предсмертный гимн.

«Ныне отпускаешь раба твоего Владыко, восклицает старец, по слову Твоему, с миром; ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты у уготовил пред лицом всех народов, свет к просвещению язычни­ков, и славу народа Твоего, Израиля» (Лк. 2: 24 – 32).

Долго я ждал Тебя, как бы так говорил старец, желая зреть Твое пришествие, и вот наступил тот блаженный час, о котором Ты предсказал мне, Владыка жизни и смерти! Теперь нет уже более причин держать меня на земле; ровно как и для меня нет уже отныне более целей жизни, ибо главнейшая мною уже достигнута: я увидел Тебя, и теперь могу успокоиться! Обрадованный, иду я благовествовать радость праотцам и отцам моим, яко видесте очи мои спасение Твое! «Адаму известити хотяй, иду, во аде живущему и Еве принести благо­вестие»¹⁵. Я видел Того, Кого так пламенно же­лали видеть патриархи и цари наши (Иоан. 8: 56; Евр. 11: 13). Не блаженнее ли я всех их? Не блажен­нее ли я и самого отца верующих, Авраама, который здесь же на горе Мориа видел только образ Хри­ста Твоего (Быт. 22: 9)? Не блаженнее ли великого законодателя Моисея, который с горы Навав ви­дел лишь страну (Втор. 34: 1), где надлежало явиться Тебе? А я в объятиях своих вижу не образ и не сень, а самое спасение Твое, еже еси уготовал пред лицом всех людей! О, если бы все люди познали, что это Тот, о котором Ты, Боже, говорил устами Св. Пророка Твоего: «дах Тя в завет рода, во свет языком, еже быти Тебе во спасение, даже до последних земли» (Исаи. 49: 6,42; 60: 3). О, всеблагий Отец светов! пред грядущим мне мраком смерти я вижу спасительный свет Твой: он воссиял здесь, но разольется по всему миру и осияет все народы; это свет во откровение языков, имеющий разогнать гибельную тьму их (Исаии 49: 9): он явит им Тебя, истинного Бога и Спасителя (Иоан. 1:18; 17:3) и, происходя из среды Тобой хранимого народа, по­служить в славу людей Твоих – Израиля! От во­стока солнца и до запада, народы всех стран и колен отныне и до века ублажат патриархов наших, веровавших в грядущего Искупителя; про­славят пророков, предсказывавших о пришествии Его; прославят и ублажат Пресвятую Матерь Твою; боголепно почтут и Твою, о Иегова, божественную вечную славу! Так Владыко Господи, я вижу теперь и осязаю жизнь и свет всего мира, славу Израиля и Утеху всех верующих. Чувствую, что, приложив это сокровище к моему сердцу, я соединился с ним духом; и потому нет уже для меня более жизни зем­ной, а открыта жизнь новая бесконечная! Отпусти же, Владыко, раба Твоего по глаголу Твоему с миром!¹⁶

Какие чистые и возвышенные мысли о Спаси­теле высказывает в своем священном гимне праведный Симеон. Он видит в Младенце Иисусе Спасение или Спасителя людей не от внешнего рабства, но от, рабства дьяволу, – от грехов их. Он видит назначение сего спасения для всего мира; оно не ограничится одними Евреями, как думали сии последние; оно уготовано для всех людей. Предвидеть он и те блага, которые Мессия дарует людям. Он освободит их от заблуждений, суеверий и страстей, и просветит светом истинного Богопочтения. Видит в Нем и славу народа Израиль­ского, так как Спаситель мира среди этого народа жил, учил, творил чудеса и из него же избрал апостолов – просветителей вселенной.

«Иосиф же и Матерь Его дивились ска­занному о Нем» (Лк. 2: 33). Но ни одно только радостное и утешительное из жизни Божественного Младенца возвестил праведный Симеон.

«И благословил их Симеон , и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на па­дение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, (и Тебе Самой оружие пройдет душу) да откроются по­мышления многих сердец» (Лк. 2: 34 – 35).

«Зачем же ты, старец, спрашивает Св. Фео­дот Анкирский, мешаешь с веселым печальное? Доселе ты говорил о свете и славе, а теперь возвещаешь о падении и предсказываешь оружие для ро­дившей? Да, отвечает Св. Отец церкви, все будет в свое время. Не все воспользуются спасением, принесенным на землю Божественным Сыном Твоим: для тех, которые, уверуют и последуют за Ним, Он будет восстанием от падения; для тех же, которые, по упорству во зле, отвергнут Его, Он послужит к конечному падению и гибели их»¹⁷.

Краткими, но многознаменательными словами Симеон предвещал Богоматери всю будущую жизнь Ее Сына. Сколько высоких мыслей, сколько глу­боких чувствований, сколько благоговения возродилось в душе Богоматери при этих пророческих словах. Он еще Младенец, а праведный Симеон называет Его Ветхим деньми; Он еще слаб, а уже имеет власть живота и смерти! Он еще в пеленах, а Ему кланяются, яко Богу!

После слов, сказанных святым родителям Си­меоном, являет присутствие свое во храме, престарелая пророчица Анна, которая также указывала мно­гим на Богомладенца Иисуса, как на обетованного Мессию Христа.

Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Ассирова, достиг­шая глубокой старости, проживши с му­жем от детства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время, подошедши, славила Господа и говорила о Нем всем ожидавшим избавления в Иерусалиме» (Лк. 2: 36 – 38).

Вторым свидетелем столь дивного события явле­ния в храм Иерусалимский Богомладенца Иисуса была пророчица Анна. Святая Анна пророчица, дочь Фануилова, происходила из колена Ассирова, кото­рое отличалось богатством, силою и, вместе с тем, кротостью и миролюбием (Быт. 49: 20; Втор. 33: 24 – 25). От роду Анна имела 84 года и обладала даром пророчества. С мужем она прожила только семь лет, сохранив при этом для брака девство. Не до­вольно было евангелисту сказать: «проживши с му­жем семь лет», но он прибавляет «от девства своего». Следовательно, в представлении евангелиста, образ Анны был еще возвышеннее от того, что она была чистою девою до брачного состояния.

Старая, слабая, Анна с трудом могла ходить во храм и однако земным отечеством ее был дом Божий; отечество небесное, вечное, которого ожидала душа ее с святым нетерпением, было еще впереди. Теперь она ждала величайшего, мирового события – явления во плоти своего Господа, Утехи Израилевой; она знала, что когда, наконец, придет Сын Божий во плоти, тогда Его узрят и обрящут в доме Божием, во храме. Посещая храм, куда стремилось сердце ее днем и ночью, она надеялась, хотя и на закате дней своих, встретит в нем Господа славы. Надежды ее оправдались. Приходит во храм согбен­ная от старости и постоянного поста старица, и ее сердце забилось. Сердце старицы еще раз сделалось юным, ее глаза заблистали, но руки дрогнули, по чему она и не берет в свои объятия Избавителя. Постигнув духом, кого видит пред собою, она славит Бога за исполнение древних обетований в слух Св. семейства, и не только здесь во храме, но и везде, где только были люди, жившие верою в Иисуса Христа и ожидавшие Его скорого явления для спасения людей.

В церковных песнопениях Св. Анна назы­вается «всехвальною вдовою»¹⁸, «целомудренною, пре­подобною и старицею»¹⁹, «пророчицею»²⁰, «непороч­ною и славною»²¹, «Богодухновенною»²².

«И когда они совершили все по закону Господню, возвратились в Галилею в го­род свой Назарет» (Лк. 2: 39).

Святое семейство с Божественным Младенцем Иисусом возвратилось из Иерусалима в город Вифлеем. А отсюда, избегая преследования Ирода, Иосиф, по откровению от Ангела, берет Младенца и Матерь Его и уходит в Египет (Мф. 2: 14).

Эта страна, бывшая некогда убежищем для де­тей Иакова, теперь поступила убежищем для Бого­младенца, скрыв Его от убийц царя Ирода. После смерти Ирода, Господь воззвал Сына Своего из Египта (Мф. 11: 19 – 21), подобно тому, как Он раньше вывел сынов Израилевых из Египта и ввел их в землю обетованную. По возвращении из Египта Иосиф и Мария отправились в Галилею, в род­ной свой город Назарет (Лук, 2: 39), да сбудется реченное чрез пророков, что Он (Христос) Назореем наречется (Мф. 2: 23).

В этом то незначительном, но живописном городке и воспитывался Иисус Христос до тридцатилетнего возраста, преуспевая в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. 2: 52). Здесь то в тиши семейной, вдали от шумной сто­личной жизни, вдали от земной и ложной учености, Иисус Христос готовился к великому служению, которое Он принял на Себя, как исполнение воли Отца Небесного.

Торжественная и чудная встреча Богомладенца Иисуса праведными Симеоном и Анною во храме Иерусалимском не могли не подействовать на помыслы, слышавших и видевших это евреев. Сама Пресвя­тая Дева Матерь и Св. Иосиф удивлялись, как говорит евангелист: «и бе Иисус и Мати Его чудящася о глаголемых о Нем» (Лк. 2: 33). Удивлялись Иосиф и Матерь Божия словам Симеона о предвечном Младенце не по незнанию своему, а по чувству глубочайшего благоговения к Богу, удостоившему Деву Марию быть Матерью Господа, а Иосифа попечителем Её. Не могли не удивляться произошедшему также и все присутствовавшие во храме. С одной стороны, торжественная в храме встреча Христа и пророче­ское приветствие Симеона, с другой стороны, явление в Иерусалиме восточных мудрецов, вопрошающих: где родившийся царь Иудейский (Мф. 2: 2)? напол­няют молвой весь многолюдный Иерусалим; молва доходит до ушей царя Ирода. Все встрепенулось во Израиле, все впадают в тревогу от этого известия. Одни ищут рожденного Христа, чтобы принести дары, как Царю и Господу Своему, и поклониться Ему; другие встревожились Его явлением, ищут Его по­губить, как, напр., Ирод царь.

Поднимаются среди евреев толки и суждения о рожденном Христе, об Его уничиженном рождении, противоречащем их духу и ожиданиям; результатом же всех суждений явилось и самое осуждение Иисуса Христа, чем всецело оправдалось пророче­ство Симеона. Земные мудрецы и ученые, каковыми были еврейские первосвященники и книжники, начали соблазняться о Нем, неправильно изъяснять писание о Его рождении и явлении миру; Ирод царь зара­жается ложным умствованием о Мессии книжников и фарисеев, впадает в тревогу за неприкосновен­ность и целостность царского трона, не медля прини­мается защищать свои права на царский трон и употребляет, для того грубую физическую силу, или насилие над невинным Младенцем: издает указ, отыскать и убить Его. Таким образом, этот Боже­ственный Младенец, родившийся не для земного царствования, а для поднятия крестных мук, согласно ясному пророчеству Исаии (43: 53) и Давида (Псал. 21, 39, 40, 41), за грехи мира, становится еще в пеленах повитый на падение многих во Израиле, и в пред­мет противоречия, как сказал праведный Симеон. Пришедший Мессия, вместо общей радости и благих надежд на спасение, становится для Евреев пред­метом противоречия, и чрез то на падение многих.

А это изгнание Богомладенца в чужую землю, вместе с Матерью, эта вражда против Ее Сына от колыбели до гроба от сильных мира сего, это поругание Его первосвященниками – Анною и Каиафою, царем Иродом (Иоан. 18; Лк. 23), это предание Его на смерть самую позорную и ужасную, «это терние венца Его, гвозди, копие, Его прободающее, Его раны. Его болезненный вопль и умирающий взор»²³, не это ли тот меч для пречистой и любящей души Бого­матери, который имел пройти ее душу насквозь. «И Твое сердце, Нетленная, оружие пройдет, Симеон Богородице провозгласи, на кресте зрящи Твоего Сына»²⁴, поется в церковных песнопениях.

Даже и тогда, когда свет славного воскресения Христова озарил мир, и проповедь Евангелия, подобно волнам моря, быстро и неудержимо развилась в концы вселенной, Преблагословенной Марии неодно­кратно приходилось проливать слезы по тому или дру­гому случаю, каковы например: гонение, воздвигнутое на юную Церковь Христову, убиение первомученника Стефана, смерть Иакова, брата Иоаннова, Ее родствен­ника, убитого Иродом и другие. Поистине слова Бо­гоприимца Симеона тогда, быть может, не для всех слышавших понятные, впоследствии были объяснены вполне земною жизнью Спасителя.

После события Сретения Господня св. Симеон вскоре скончался, имея от роду более 360 лет.

По народному верованию св. Симеону Богоприимцу молятся о здоровье младенцев.

Из рассмотрения события Сретения Господня нельзя не видеть чудного примера смирения и послушания закону Божию, уставам и предписаниям закона со стороны Богомладенца. Сам законодатель, Сам Ветхий деньми, давший древле на Синаи закон Моисею, «днесь Младенец видится и, закон исполняя, в храм приносится». Тот, Который устами псалмо­певца Давида взывал: к Тебе привержен есть от чрева Матери Моея (Псал. 21: 119), приносится для особого посвящения Господу. Тот, которому надлежало освятить и искупить всех людей, был Сам прежде посвящен Богу и искуплен, положенным законом выкупом.

По примеру Спасителя нашего, принесенного в сороковой день во храм Иерусалимский, и каждый из нас сорокадневным от рождения приносился в храм, и этот священный обряд называется воцерковлением. Чрез воцерковление новорожденный представляется св. Церкви и вводится в нее, как новый ее член. Для этого, после положенных молитв, священник, взяв на руки принесенного матерью младенца подобию Симеону, три раза изображает им крест: входя во храм, среди храма и пред Царскими дверьми, каждый раз произнося: «Воцерковляется раб божий (или раба Божия) во имя Отца и Сына и Святого Духа» и пр. Нужно заметить, что младенцы мужского пола вносятся священником в алтарь, а затем уже как те, так и другие возвращаются матерям, при чтении молитвы Симеона Богоприимца: ныне отпущаеши раба Твоего… С молитвами о мла­денце соединяются молитвы и о самой матери, дабы восстановить ее союз с Церковью, прерванный бо­лезнями.

В воспоминание встречи Господа Иисуса Симеоном и Анною по храме Иерусалимском в сороковой день по рождении Его Православною Церковью установлен, дванадесятый праздник Сретения Господня.

Об этом празднике упоминают свв. Отцы Церкви III, IV и V века. В III в. о празднике Сретения говорит Мефодий Тирский или Патарский, в своем слове о Симеоне, Анне и Богоматери. В IV в.–св. Василий Великий, Кирилл Иерусалимский, св. Амфилохий епископ Иконийский, Амвросий Медиоланский, Григорий Нисский и Иоанн Златоуст. В V в. – Феодот епископ Анкирский. Из этого же века Право­славная Церковь имеет песнопения на день Сретения, изложенные Анатолием, епископом Константинопольским.²⁵ Но за все это время праздник Сретения Господня не был всеобщим, и не составлял большого церковного торжества. Уже в VI веке, в царствование Юстиниана праздник этот сделался торжественным и повсеместным, по следующему случаю.

В конце октября месяца 542 года в Константинополе и прилежащих к нему областях появилась страшная моровая язва, длившаяся три месяца и от которой ежедневно умирало от 5 до 10 тысяч чело­век. Не говоря уже о простолюдинах, тела самых знатных и богатых граждан оставались не погребенными. Разумеется, как и в наше время, так и в древности, при народных бедствиях, обращались к Богу с усердной молитвой о помиловании. Тогда Гос­подь открыл одному из благочестивых мужей, что бедствия, постигшие народ, прекратятся, как скоро установлено будет торжественное празднование Сре­тения Господня. Объявление этого Богоугодного предложения всеми было принято с радостью. И когда наступил второй день февраля 543 года и совершено было торжественное церковное празднество со всенощ­ным бдением и крестным ходом, моровая язва прекратилась. Вслед за этим греческий император Юстиниан повелел по всей империи день этот причислить к торжественнейшим дванадесятым празд­никам Церкви.

Свв. Отцы и Учители Церкви своими бессмертными трудами украсили Богослужение настоящего празд­ника соответствующими событию молитвословиями и песнопениями, которыми и доселе Православная Цер­ковь восхваляет празднуемое событие. Так, стихиры на Господи воззвах – произведение Германа, патриарха Константинопольского и Иоанна Дамаскина; стихиры на Литии – творчество Анатолия, патриарха Константинопольского, Иоанна Монаха, Андрея Пирра, Германа и Андрея Критского. Стихиры стиховны составлены монахом Козьмою и Андреем Критскими. Составле­ние всего канона на этот день принадлежит Козьме, епископу Маиумскому. Из хвалитных стихир последняя принадлежит Герману, а остальные неиз­вестно кем написаны.

Сретение Господне в Православной Церкви празднуется 2-го февраля и, по уставу Церкви, принадле­жит к числу дванадесятых Богородичных праздников. Что к Богородичным, а не Господским праздникам принадлежит Сретение Господне, видно из того, что если этот праздник случится в воскресенье, то воскресная служба не оставляется, как это и бывает во все Богородичные праздники; тогда как в Господские праздники, случившиеся в воскресенье, воскресная служба опускается. Иногда праздник этот называется – Сретением Пресвятой Богородицы.²⁶

Последнее наименование праздника дает большее право причислить настоящее событие к числу двана­десятых Богородичных праздников. Что может быть подтверждено и самим фактом принесения Богомладенца во храм. Сорокадневный Младенец Иисус именно был принесен Мариею во храм по закону еврейскому. Главным действующим лицом настоящего священно – исторического события является Богоматерь, а отсюда и празднуемое событие должно отнести более к Ней, чем к Богомладенцу Иисусу, что и увидим ниже из богослужебных песнопений на сей день.

Еще с 15 января Церковь начинает напоминать чадам своим о приближении праздника (Сретения Господня пением ирмосов этого праздника «Сушу глубокородительную землю».

Предпразднство Сретения Господня начинается 1-го февраля, а попразднство оканчивается 9-го февраля, если не случится в это время великого поста, потому что тогда Сретение празднуется столько дней, сколько до поста остается. Если же сам праздник случается в первые дни Великого поста, то церков­ное празднование переносится на предыдущее воскре­сение пред постом и тогда попразднственных дней не бывает.

На всенощном бдении праздника читаются три паримии: первая (Исх. 12: 51; 13: 1 – 3; 13: 10 – 16; Лев. 12) об избрании первенцев Еврейских на служение Богу и о древнем законе очищения; вторая (Исаии 16) о духовном очищении от грехов, виденном пр. Исаиею в прикосновении горящего угля к устам Исаии; третья (Исаии 19: 1 – 21) о видении Исаиею Египта, куда приидет Господь, и сотрясутся рукотворения египетские от лица Его и ведом будет Господь Египтянам: что вскоре после Сретения Го­спода действительно и исполнилось, когда Он с Мариею, Матерью Своею, и Иосифом удалился от Ирода в Египет.

На всенощном бдении этого праздника бывает лития, благословение хлебов и елепомазание верующих при целовании иконы праздника. Пением тро­паря праздника Церковь прославляет Христа Бога нашего с участниками празднуемого события – Приснодевою Богородицею и праведным Симеоном. «Радуйся Благодатная Богородице Дево, воз­глашает Церковь в день Сретения, из Тебе бо возсия Солнце правды Христос Бог наш, просвещаяй сущыя во тме: веселися и ты, старче праведный, приемый во объятия Свободителя душ наших, да­рующаго нам воскресение²⁷.

В кондаке праздника Церковь прославляет из­бавление от бед, некогда постигших жителей Во­стока и по милости Божией прекратившихся при императоре Юстиниане, – «и ныне спасл еси нас Христе Боже, восклицает Церковь; но умири во бранех жительство, и укрепи императора, его же возлюбил еси, едине человеколюбче»²⁸.

Евангелие на всенощном бдении читается от Луки (2: 25 – 32) и оканчивается словами праведного старца, что он видел «Свет во откровение язы­ком, и славу людей твоих Израиля».

В день 2-го февраля на литургии читается Апо­стол – послание апостола Павла к Евреям (7: 7 – 17) о вечном превосходнейшем священстве Христовом по чину Мелхиседекову пред священством ветхозаветным. Евангелие на литургии читается от Луки (2: 22 – 40).

В некоторых местах пред началом литургии, в воспоминание избавления от моровой язвы, бывшей в 542–543 гг., исходят с литиею вне обителей и, но время крестного хода, поют стихиры и канон праздника.

Как на особенность в совершении Богослужения можно указать следующее. Хотя Сретение принадле­жит к Богородичным праздникам, но в этот день, как бывает в праздник Господень, поло­жено – «входное», после которого поется тропарь и кондак праздника; но праздничные антифоны не положены, а поются изобразительны с блаженными, после же служб – всенощной и литургии положен особый отпуст, как и в праздники Господни.

На другой день Сретения – 3-го февраля Церковь совершает память Симеона Богоприимца и Анны пророчицы.

Общая нравственная мысль описываемого нами праздника – внушение смирения и беспрекословного повиновения воле Божией. В частности поступок родителей Иисуса Христа научает всех родителей тому, что они должны прежде всего обращаться с плодом благословения Божия к Богу, Который один дает дыхание и жизнь, и в деснице коего заклю­чается вся участь человека. Пример Преблагословенной Матери Сына Божия, исполнившей, подобию обык­новенным женам, обряд очищения, внушает каждому из нас заботиться об очищении себя от вся­кой скверны плоти и духа, каковым сквернам мы действительно более или менее подвергаемся.

В некоторых местах России существует обычай в день Сретения освящать в церкви воду от «пристрита», т. е. от сглаза – дурной встречи с чело­веком, могущим причинить своими глазами вред встретившемуся. Всякая болезнь человека и живот­ных, необъяснимая и непонятная для простолюдина, относится им к области «пристрита» и лечится чрез кропление Сретенской водой и впрыскивание солью; этою же водою вспрыскивают при самом рождении дитя и животное, чтобы предупредить над ними «пристрит». Началом этого обычая, может быть, послужило известное в древне – христианской церкви обыкновение освящать воду в начале каждого месяца, в противодействие суеверным не христианским обрядам, которыми сопровождались празднования новомесяца. Непонятно, почему именно Сретенской, а не Богоявленской воде приурочено исключительное значение и действие от «пристрита». Думают, что на это имело влияние самое название праздника – Сре­тение, т. е. встреча, откуда «пристрит». Во всяком случае вера в «пристрит» есть суеверие, и освя­щение воды от «пристрита» есть поддержка этому суеверию. Тем менее имеет для себя это освяще­ние оснований, что церковным уставом не установ­лено торжественное и нарочитое освящение воды в день Сретения.

Что касается магического значения человеческих глаз вообще, то явление это наблюдается у разных народов и даже в самом священном писании. По этому вопросу подробную справку дает о. Архиман­дрит Мефодий (Великанов) в статье: «Молитвы св. Церкви жене-родильнице».

– «У разных народов глаза с заключающеюся в них какою-то магнетическою, магическою силою могут служить и служат поводом к соблазну, прель­щению, чарам, порче, и т. п. Недаром великий наш поэт и знаток сердца человеческого по отношению к женщине (ам) сказал: «Твои (ваши) плени­тельные очи яснее дня, темнее ночи». По словам пророка Исаии «вознесошася дщери Сиони и ходиша высокою выею и помизанием («стрелянием») очес… и ногама купно играющия» (Исаии 3: 16). По народному же поверью следует опасаться вообще всякого «злого глаза», недоброго, лихого человека. Он может «сглазить». Средством против этого «сглазу» служит для народа «вспрыскивание чрез уголек».

Сильное влияние, или воздействие, при посредстве глаз на других наблюдается у многих знаменитых людей. Известно, что у Петра Великого были гениаль­ные, «прядающие» глаза. У великого князя Иоанна Третьего были такие проницательные, «магнетические» глаза, что робкие, нервные женщины, по свидетель­ству Карамзина, падали в обморок при взгляде на них государя. Император Николай Первый тоже имел пронзительные, «острые» глаза. Многие лица трепетали пред жгучим, «магическим» взором приснопамятного святителя Московского Филарета.

Подобная являемость усматривается в нашей эпи­ческой поэзии и вообще в разных родственных между собою арийских языках: «отверзлись (у пророка) вещия зеницы, как у испуганной орлицы» (Пуш­кин). Имя древне – русского князя «Димитрий» сопро­вождается украшающим эпитетом Грозные – очи. В скандинавской мифологии, в Эдде, встречается выражение: «Sigurdr ormr I anga» = 3игурд с змием в очах. То же воззрение лежит в основе гре­ческих речений: «δράχων» (одного корня с глаголом δέρχω, δέρχομαι = взирать, смотреть) и       οφβαλμòς = глаз (‘όφεως + λαμυοζ = жилище змия²⁹).

Нравственно испорченной природе человека есте­ственно отражаться в глазах: «И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь?… (Мф. 7: 3 – 5); «С тех пор, как Вечный Судия мне дал всеведенье про­рока, в очах людей читаю я страницы злобы и порока» (Лермонтов). Значит, истинно вековечное мудрое изречение: «Глаза (sive лицо) есть зеркало души». Нечистая и сожженная совесть у людей ха­рактеризуется нередко дико блуждающими или не прямо смотрящими в лицо очами, или же так назы­ваемыми «кровавыми мальчиками». Адам и Ева, пре­ступившие заповедь Творца своего и мучимые укоряющею совестью, не могли более лицезреть Господа Бога, убоялись и скрылись от лица Его между де­ревьями рая (Быт. 3: 6, 8). «Как молотком стучит в ушах упреком, – Борис Годунов,– и все тошнит и голова кружится, и мальчики кровавые в глазах» (Пушкин). После всего сказанного касательно «глаз» сами собою становятся понятными слова молитвы о жене-родильнице: «со­блюди ю… ей Господи, от ревности и зависти, и от очес призора». Здесь изобра­жается исконное поверье и некую таинственную для людей силу глаз…

На северо-западе праздник Сретения известен под именем громниц, от обычая в этот день освящать в церкви свечи, называемые громницами, которые, будто бы, имеют силу против грома, молнии, проливного дождя и града, низводимых ча­родеями или волшебницами. Эти свечи дают и уми­рающим для поражения и отогнания сатаны. Просто­людины этими свечами в день Сретения обжигают друг другу крестообразно на голове волосы в пре­дупреждение и излечение головной боли. Все эти воз­зрения на значение Сретенских свечей достаточно говорят против обычая освящения их в церкви.

Простой народ по дню Сретения предсказывает будущую погоду и урожай. На Сретение снежок, весной дожжок. Какова погода на Сретение, такова будет и весна. На Сретение капель – урожай пше­ницы, На Сретение утром снег – урожай ранних хлебов; если к вечеру – поздних. Вероятно, в виду такого значения в сельскохозяйственном отношении дня Сретения, в некоторых местах крестьяне, по суеверному расчету, при начале косьбы, стараются закосить в тот день, в какой было Сретение; если оно было в воскресенье, то стараются вечером хотя несколько раз махнуть косою по траве. Посту­пая так, они думают через это сделать уборку сена более легкой и удобной. Выражения: в Сре­тение солнце на лето, зима на мороз поворотили; на Сретение зима с летом встретилась, – показывают, что для простолюдина день Сретения служит грани­цею между зимой и весной³⁰.

В виду приведенных заблуждений и суеверий простого народа касательно великого дванадесятого праздника «Сретения Господня», не мешает кому следует обратить особенное внимание на заблуждаю­щихся пасомых и не только устною проповедью, но и кратким печатным словом укрепить в умах и сердцах простого народа истинное понятие о на­званном празднике.

Перенесемся мысленно к тому второму храму Ие­русалимскому, в который впервые внесен был со­рокадневный Богомладенец Иисус и посмотрим, что представлял собою храм в то время, когда праведный Симеон встретил Господа, и что нахо­дится в настоящее время на месте древнейшего еврейского святилища.

В то время, когда родился и жил на земле Господь Иисус Христос, в Иерусалиме стоял об­ширный великолепный так называемый второй Иерусалимский храм, построенный Заровавелем, после возвращения евреев из плена Вавилонского, на месте прежнего, разрушенного Навуходоносором, храма Соломонова. По сведениям, сохранившимся в книгах Ездры и Неемии, а также в повествованиях книг Маккавейских и в замечаниях Гетакея, приводимых Иосифом Фланием в его сочинении, храм Заровавеля построен, как выше было за­мечено, на месте Соломонова храма, потому же плану, но в меньших размерах. Определенный стиль но­воустроенному храму вавилонские пленники заимствовали частью из воспоминаний о Соломоновом храме, частью из сохранившихся до них значительных его развалин. Хотя и значительно по объему умень­шен был храм Заровавеля, но имел два двора, внешний и внутренний, с притворами, хранилищами богослужебных принадлежностей и помещениями от­дельных лиц, имевших отношение к храму. Уже Неемия упоминает здесь помещение первосвящен­ника Елияшива; помещение Товии, внука первосвященника, его жены и детей, переделанные из кладовых. Эти помещения главным образом были во внеш­нем дворе, особенно у ворот с притворами, охра­нявшимися по древнему обычаю левитами. Ворота, как и в Соломоновом храме, были на всех четы­рех сторонах.

Во внутреннем дворе стоял жертвенник, по­строенный, согласно с законом Моисея, из нетеса­ных белых камней в виде четырехугольника 20 локтей длины и ширины и 12 локтей высоты. Сам храм был построен, как и Соломонов, из боль­ших камней и дерева; камни были те же самые, которые входили и в стены Соломонова храма, а дерево, сгоревшее при пожаре храма, во время его разрушения, было заменено новым. В первом от­делении храма, подобно как и в скинии Моисея, находился, по свидетельству Гетакея, один жертвен­ник каждений и один светильник, а по свидетель­ству 1 Макк, жертвенник фимиамов, светильник и трапеза хлебов. Но существенное отличие храма Заровавеля от Соломонова и далее от скинии Мои­сея представляло внутреннее отделение храма. Хотя, по древнему образцу, место, соответствовавшее святому святых, и здесь было отделено завесою, как завесою же закрывался и вход в первое отделение храма, но бывших некогда здесь священных при­надлежностей – ковчега с очистилищем и херувимами, теперь здесь не было. Таким образом, ковчег завета был только один для всего ветхозаветного периода, и его потеря, во время вавилонского плена, не могла быть вознаграждена другим ковчегом. Утвердилось верование, что ковчег завета вместе, с другими остатками скинии Моисеевой, хранившимися при хра­ме Соломоновом, во время разрушения Иерусалима, по повелению Божию, был сокрыт пророком Иере­миею в некоторой ближайшей пещере, где он должен был оставаться в неизвестности до последних времен; так как, по этому верованию, ковчег Мои­сеев не переставал невидимо присутствовать среди народа, то какому либо новому ковчегу не было места. Святое Святых после пленного храма было совер­шенно пусто; на том месте, где некогда стояли херувимы и ковчег завета, виднелся ничем не покры­тый простой камень. Указывая на этот камень, свя­щенники говорили: «там, под скалою, глубоко, в земле, есть пещера, а в пещере стоит сокрытый от человеческих взоров ковчег завета». Во вся­ком случае, тяжелая картина пустоты Святаго Свя­тых давала знать имеющим очи видеть, что второй Иерусалимский храм был святилищем осиротелым, что народ Иудейский, хотя и возвращенный из плена, не возвратил всего прежнего благоволения Иеговы. Известно, что начатый постройкою в 534 году, храм Заровавеля, после многих препятствий к постройке, был, наконец, окончен в шестом году Дария Гистаспа в месяце Адаре, в третий день месяца (516 г. до Р. X.).

Так как храму Заронавеля много не доста­вало в сравнении с Соломоновым храмом, то и после его постройки продолжались в нем разные дополнительные работы, по образцу того же храма Соломонова. Особенно большие работы были произве­дены первосвященником Симоном праведным. Во время Симона дворы храма сравнялись с простран­ством дворов первого храма во всех пунктах. Кроме того Симоном были возобновлены некоторые сосуды, не достававшие второму храму. Им было сде­лано медное море по образцу Соломонова, место кото­рого до селе заменял большой каменный сосуд для воды или далее одно из водохранилищ по дворе храма. В связи с медным морем стоит исправ­ление Симоном водопровода, имевшего значение для храма. По всей вероятности, Симоном были сде­ланы и золотые венцы и другие золотые украшения, бывшие в притворе храма. В описании Соломонова храма венцов мы не встречали. Вероятно они были сделаны теперь.

Далее следует целый ряд опустошений Иерусалимскаго храма и затем его исправлений, при чем каждый раз прибавляется нечто новое в видах укрепления и украшения храма. В одно из таких исправлений храма получил происхождение особенный праздник: «обновление храма». Самое большое опустошение в храме было произведено Антиохом Епифаном; все сокровища и сосуды храма были в то время похищены, а самый храм осквернен идолослужением, на большом каменном жертвеннике Заровавеля был поставлен малый жертвенник Юпитера Олимпийского.

Восстановление храма последовало при Иуде Мак­кавее. Он построил новый жертвенник всесож­жений из новых камней, а камни жертвенника, оскверненного Антиохом, разобрал и сложил в особом месте во дворе храма, где они оставались во все время существования храма. Затем были сде­ланы Иудою остальные священные сосуды; фронт храма опять был украшен золотыми венками, к которым прибавлены еще щиты, как символ переживаемого беспокойного времени. Приведен был также в порядок и внешний двор, и окружающие его стены, пострадавшие в разных местах, были снова исправлены и возвышены. Затем стены внеш­него двора снова были повреждены Антиохом V Евпатором и опять восстановлены Ионафаном Маккавеем, и особенно Симоном Маккавеем. Нако­нец, при завоевании храма Иродом великим была сожжена западная галерея внешнего двора и храм осквернился кровопролитием. Но Ирод, чтобы из­гладить свои проступки и желая угодить евреям, капитально перестроил храм Заровавеля, велико­лепно украсил его, употреблявши на постройку самые лучшие строительные материалы и громадные камни в сорок локтей длины. Об этих то кам­нях и сказал Господь ученикам, обращая взор Свой к Иерусалиму, что настанет время, когда от этой колоссальной постройки не останется камня на камне.

Таким образом первым побуждением к пере­делке храма для Ирода было желание исправить те повреждения, какие он сам сделал на святом месте, и которых не могли ему простить не только ближайшие служители храма, но и весь народ. Но это естественное побуждение реставрировать храм, в планах Ирода слилось с другими честолюби­выми побуждениями – создать себе в истории славу Соломона, строителя храма, наложить на храм пе­чать своего вкуса, и чрез реставрацию храма высту­пить в глазах народа исполнителем пророчества Агея о имеющем открыться величии второго храма, понятом Иродом в смысле внешнего великолепия.

Не будем детально касаться внешнего пере­устройства Иродом храма: поднятия его стен в высоту, устройства его крыши и дворов, так как подробное описание займет слишком много времени и места в описываемом нами событии. Заметим только, что реставрированный Иродом храм принял вид большого великолепия, сравнительно с прежним храмом, а величина дворов и объем самого храма достигли в полном составе площади Соломоновского храма. Что же касается внутренней отделки храма, то предание указывает, кроме принадлежностей богослужения и сосудов, только отдель­ные украшения, которые были развешены здесь, не зависимо от архитектурной отделки храма.

Внутри притвора богослужебным законом не предписывалось содержать какие-нибудь богослужеб­ные сосуды. Но в период Иродова храма здесь находим два мраморных стола; один по правую, дру­гой по левую руку. По позднейшему преданию здесь, в притворе, еще висел меч, сделанный из таланта золота с надписью: «дерзнувший взойти сюда иностранец да будет казнен смертью». Из при­твора в залу святого вела, так называемая «вели­кая дверь». Название «великой двери» дано ей только для отличия от находившейся рядом с нею малой боковой двери.

Не смотря на свое сложное устройство «великая дверь» храма закрывалась еще снаружи богатейшею завесью, висевшею на золотом пруте и состоявшею из четырех цветов завесы скинии с новыми изо­бражениями небесных звезд; Иосиф Флавий назы­ваете выделку этой завесы вавилонскою. Некоторые исследователи относят к внешней завесе храма, а не к завесе святаго святых Евангельское свиде­тельство о завесе, раздравшейся на двое сверху до низу в час смерти Иисуса Христа, на том основа­нии, что чудесные явления этого часа совершились на глазах всех, а между тем раздрание одной вну­тренней завесы пред святым святых не было бы заметно народу и было бы чудом для одних свя­щенников.

Об украшении самого помещения храма Иосиф Флавий делает только общее замечание, что Тит, осмотрев его, нашел, что оно превосходит все описания; но в чем состояло его великолепие Иосиф не показывает. Резные изображения херувимов на сте­нах были разве только на некоторых выдающихся пунктах, потому что вся внутренность храма белилась перед Пасхою. Следовательно и золотой обкладки, какую имели стены Соломонова храма, здесь не было. Среди храма висела большая виноградная кисть из золота. Что касается богослужебных принадлежностей средней части храма, то стол и светильник, увеличенные в числе Соломоном, теперь снова были сокращены до того минимума, который был назначен Моисеем для скинии; они стояли на 26-м локте от входа, один по правую, другой но левую сторону храма. Замечательно, что жертвенника каждений римские по­бедители, ворвавшиеся во храм, не нашли. По крайней мере в числе трофеев, взятых Титом из Иеру­салимского храма, упоминается только светильник и стол предложений. И на арке Тита в Риме нет жертвенника каждений. Нужно думать, что он, как наиболее драгоценный сосуд, был сокрыт священ­никами где-нибудь в подземельях храма во время осады Иерусалима. Но важнейшим трофеем, взятым из Иерусалимского храма, Тит считал свиток Иудейского закона. Внутреннее отделение храма или святое святых не получило никаких украшений и в храме Ирода было совершенно пусто. Если по преданию здесь были херувимы, то не херувимы, осе­нявшие ковчег, а вероятно резные изображения на стенах, сделанные по примеру Соломонова храма, так как ковчега завета здесь не было.

Начавшийся постройкою в 18 году царствования Ирода, храм строился полтора года в своем глав­ном корпусе, отделка же дворов продолжалась 8 л. Таким образом торжественное освящение храма нужно полагать зимою 12-го года до Р. Христова. Но объявленное официально окончание постройки храма не было полным окончанием. Некоторые работы про­должались в нем еще очень долго, до прокуратора Альбина, 62 или 64 года по Р. X. В этот то реставрированный Иродом второй храм Иерусалимский и внесен был сорокадневный Богомладенец Иисус, где принял Его на руки свои праведный, маститый старец Симеон, получивший от этого название Бо­гоприимца. Проследим кратко дальнейшую историю второго храма Иерусалимского до его окончательного разрушения и посмотрим на площадь бывшего храма в настоящее время.

Не долго суждено было стоять ветхозаветному храму по его обновлении Иродом. В 70 году по Р. X. ис­полнилось над ним пророчество Иисуса Христа. Тридцатого апреля Тит, уже владевший так назы­ваемою третью и второю стеною Иерусалима, обратил свои усилия против храма и прежде всего против башни Антония, столь ненавистной иудеям прежде, но теперь представлявшей последний оплот спасения. Сильные наступательные движения римлян были сначала успешно отражены евреями; но чрез два месяца, 23-го июня, крепость Антония была уже в руках римлян. Впрочем внешний двор храма вме­сте с этим не перешел еще во власть римлян, и только 15 и 16 июля римляне с большими поте­рями овладевают западною и северною частью внеш­него двора. Теперь осажденные заключились во внут­реннем дворе храма. Двадцать первого августа рим­ские стенобитные машины были придвинуты к север­ной стороне, внутреннего двора и после шестидневной работы не принесли ни какого вреда стене и воротам. Но 3-го сентября один римский воин, подня­тый своими товарищами, успел незаметно для заклю­ченных вбросить в высокое окно одной из камер двора горящую головню, которая скоро зажгла камеру, а затем и всю окружность внутреннего двора. Среди произошедшего при этом между осажденными смятения, римляне проникли в последнее убежище Иудеев и, не смотря на желание Тита сохранить храм, сожгли его, как говорить Иосиф Флавий, в тот самый день, в который первый храм был сожжен вавилонянами.

От разрушения Иерусалима Титом до императора Адриана ветхозаветный храм был грудою развалин, в которой однако ж ясно можно еще было отличить значительную часть каменных стен корпуса храма, дворовых камер и наружной стены. Сюда заходили для сетования и молитв иудейские книжники. Первое свидетельство о так называемом плаче евреев на развалинах храма, продолжающемся до ныне, нахо­дим у Иосифа Флавия, который говорит о некоторых старцах, сидевших на пепелище храма и оплаки­вавших его участь.

Император Адриан, который, изгнав из Иеру­салима всех без исключения иудеев и запретив им под страхом смерти приближаться к городу и храму, основал здесь римскую колонию Элия Капи­толина, а развалины храма Иеговы переделал в храм Юпитера Капитолийского.

С воцарением императора Константина Великого, храм Юпитера в Иерусалиме был разрушен, и опять площадь храма обратилась в огромное поле развалин. И только чрез вековое безмолвие, царство­вавшее на площади разрушенного ветхозаветного храма при императоре – богоотступнике Юлиане было приступлено к возобновлению древнейшего храма. По распоряжению Юлиана было собрано много пожертвований от иудейских общин для постройки святилища по его древнему плану. Но едва было приступлено к закладке оснований, как страшное землетрясение, соединенное с извержением пламени из древних катакомб храма, навело такой ужас на работников храма, что уполномоченный по постройке, Алипий, при­нужден был оставить свое предприятие в самом начале. Явление было понятно всеми, не только христианами, но и язычниками и иудеями, как выражение небесного гнева, так как Иисус Христос предска­зал бывшему храму всегдашнее разрушение.

В VII в. по завоевании св. града Калифом Ома­ром, арабы магометане связали это место с именем Магомета и, сделав его своим третьим, после Мекки и Медины, святилищем, воспретили вход христианам под страхом смертной казни. Только в прошлом столетии после посещения площади храма Соломонова великим князем Константином Николаевичем доступ туда христианам был открыт. Вся обширная площадь до 1½ версты в окружности, вымощена ши­рокими каменными плитами и обнесена с восточной стороны древнею стеною, а с остальных сторон разными частными домами.. В восточной стене нахо­дятся, ныне заложенные, золотые ворота, стоящие, по преданию, на месте тех врат, чрез которые Спа­ситель торжественно вступил в Иерусалим пред своими крестными страданиями. По средине площади возвышается восьмиугольная, великолепно разукрашен­ная снаружи и внутри, мечеть Скалы или Омара с огромным куполом. Это и есть центр мусульманских святилищ, занявших площадь ветхозаветного храма, называемого у местных арабов Куббет ес – Сахра, т. е. купол скалы, а у еврейских писателей «мечеть Омара» Внутри мечети, посредине находится природная скала, на которой, по преданию, стоял жертвенник пред «святое святых» еврейского храма. Между арабскими надписями, входящими в состав украшений мечети, нельзя не указать надписи, опре­деляющей время построения мечети, решающей все новейшие споры о национальности и религии ее строи­телей: «во имя Бога милостивого и Милосердного! Раб Божий, Обдалла Имам ель – Мамун, повелитель всех верующих построил храм сей в 72 году Гиджары (691 году по Р. Хр.).

Приведенные нами сведения о втором Иерусалим­ском храме, его запустении и окончательном упразднении восполним впечатлениями паломника, посетив­шего площадь древнего храма и находящиеся на ней постройки в настоящее время.

В воскресение, 19 Марта, в конторе русских построек в Иерусалиме объявили подписку желающим посетить «Святое святых», на месте которого теперь находится мечеть Омара и огражденный двор при ней. Для наших паломников, конечно, не инте­ресны мусульманские мечети, но им дорого то место, где стоял священный храм Соломонов, а главное где находилось «Святое святых», в которое имел доступ только один раз в год первосвященник. Сколько я мог заметить русский богомолец постольку чтит библейские места, поскольку они связаны с новозаветными событиями; так, при воспоминании храма Соломонова, они не говорят о том, что в нем стоял Ковчег завета, что в нем являлась «Слава Господня» и друг. Нет, они приурочивают к «Святому Святых» главным образом священное придание о вхождении в него Божией Матери.

Желающих посетить это святое место оказалось не мало. Каждый должен был предварительно вне­сти в контору Палестинского общества небольшую плату, потому что заведывающие мечетью Омара пу­скали в нее христиан только за деньги. После посе­щения Гроба Господня меня особенно сильно тянуло увидеть, место храма Соломонова, в доподлинности которого не может быть никакого сомнения. Я тоже записался в конторе и мне выдали, как и всем билетик для свободного прохода в мечеть Омара. По числу этих билетиков Палестинское общество платило туркам договоренную плату. После обеда объявлено было, чтобы все, записавшиеся на осмотр «Святаго Святых», собирались к персиковому дереву на дворе Палестинского Общества. Это персиковое дерево очень красивое, тенистое и раскидистое, всегда привлекает к себе массу паломников для отдыха и бесед. Здесь происходит перепродажа вещей паломников, здесь можно услышать пророческую заповедь о кончине мира, здесь же собираются и караваны богомольцев. Когда собралась толпа при­близительно сотни в две паломников, черногорец – кавас (турецкий жандарм) повел ее через весь го­род, мимо храма Воскресения к мечети Омара. Часть дороги проходила по так называемому «Страст­ному пути» и в настоящее время к нему применимо название «страстный», потому что до сих пор нельзя пройти по нем спокойно, без содрогания при виде такого множества слепых, прокаженных, увечных и вообще страдающих от разных болез­ней людей. Все они шпалерами вытянулись вдоль улицы и отчаянно вопят о милостыне – «Я слабу! Я слабу»! (т. е. я слепой!); чаще всего слышится среди общего шума просьба. Но если вы остановитесь и окажете внимание одному убогому человеку, как мигом окружит вас толпа нищих с протяну­тыми руками. Перед стеною обширного двора Омаро­вой мечети произошла задержка. Посылали извеще­ние о паломниках магометанским властям. Тут я заметил горбатенького грека-монаха, который присое­динился к нам в качестве проводника и истолкова­теля святых мест. Я уже имел случай послушать его беседы. Он изъясняется довольно свободно по-русски и приобрел большую сноровку в обращении с нашими паломниками. Прежде чем начать объяснение, он не мало потратил слов на приглашение к тишине. Ему, как видно, надоело ждать перед воротами и он, энергично поговорив с кавасом и с турецкими солдатами, смело двинулся вперед, а за ним вошла во двор вся толпа. Это чисто восточ­ный прием с разными задержками и препятствиями, сколько я мог заметить в своем путешествии по городам Сирии и Палестины.

Мечетью Омара я уже любовался издали. Собственно в ней красива верхняя часть и особенно купол. Это не наши ординарные полушария или старинные лу­ковки на вытянутых шейках. В грандиозном куполе мечети поражаешься сколько гармоней, столько красо­той и благородством линий. При входе в мечеть нам подали легкие туфли и чехлы для сапог. Кто оставлял свои сапоги у дверей, а кто их брал с собою под мышку. Пользуясь суматохой, некоторые женщины вовсе не снимали башмаков и прохо­дили свободно среди других паломников. У дверей стояла толпа магометан. Они бесцеремонно хватают каждого и отбирают билет на пропуск. Вторые и третьи ряды турок грубо требуют бакшиш (плату за услугу – на чай) особенно от женщин. Не подозревая, что это не законное требование, неко­торые дают им деньги. Я поспешил за греком, чтобы послушать его объяснений, многие в особен­ности простые женщины разбрелись по мечети и про­должали отдавать дань туркам. И как грубо они эксплуатируют религиозное чувство наших паломников! Забежит перед толпою женщин турок и, указывая на первую попавшуюся колонну, скажет им: – Христос, Христос! Женщины целуют ка­мень и дают туру деньги. Далее он покажет бли­жайшую стенку и скажет им с нескрываемой ехид­ной улыбкой: – «Мария, Мария!» И опять летят ему в руки деньги. И это в магометанской мечети, построенной спустя шесть, семь веков после Евангельских событий! Внутренняя отделка мечети чрез­вычайно богата и красива при эффектном освещении чрез цветные стекла гигантских окон. Конечно, самою дорогою святынею в ней была священная скала, на которой стоял жертвенник при Соломоновом храме. Потому и мечет эта, великая святыня в глазах мусульман, обыкновенно зовется в Иеру­салиме Куббет – эс -Сахра, т. е. «Купол скалы». Наш толкователь горбатенький монах остановился около священной скалы, выждал, когда столпившийся около него народ успокоился и начал повествовать о свя­том месте – горе Мориа, на котором мы находились. Его объяснение не шло дальше русских брошюрок для народа о святых местах, но спасибо ему и за это. Приятно вспомнить хотя вкратце повествования о каком либо событии на самом месте его происшествия. Никто не сомневался, что здесь прошла вся священная история от Давида до Иисуса Христа на протяжении слишком одиннадцати веков, т. е. во все время владения евреями Иерусалимом. Сюда был принесен Божественный Младенец Иисус Христос своею Пресвятою Матерью, «что бы представить его пред Господом» и что бы принести установленную жертву по закону; здесь была боговдохновенная встре­ча праведным Симеоном Богоприимцем и Анною пророчицею Спасителя народов, Света мира, Славы Израиля. Предание указывает, что праведный Си­меон Богоприимец жил тоже на горе Мориа, где в настоящее время находится подземная мечеть. Те­перь здесь за деньги турки показывают христианам «Колыбель Христа». Когда мы выходили из подземелья, один дервиш (мусульманский монах), пока­зывая на нишу, кричал паломникам «Обрезание! Обрезание!» И в его руку сыпались деньги.

Кстати о подземелье. Что бы выровнять вершину горы Мориа, на которой предназначался двор для храма, Соломон покрыл это место гигантскими сооружениями, состоящими из множества сводов, а уж поверх их была выровнена на пространстве около двенадцати десятин красивая площадь, извест­ная в настоящее время под названием Харам – Эш – Шериф, т. е. благородное святилище. Подземные своды хорошо сохранились до сих пор и образуют огромное решительно ничем не занятое помещение. Во времена крестоносцев здесь содержались их лоша­ди. Смотря на эти колоссальные каменные сооружения, простоявшие около трех тысяч лет и выдержавшие вероятно не одно землетрясение, невольно вспоми­наешь предсказания пророков об «останке Израиле» (Ис. 10; 20: 22). В нынешнее время, говорит апо­стол Павел, по избранию благодати сохранился остаток. И к этому остатку, к этому корню дерева прививались другие народы, другие религии. Так и на сводах Соломоновых по разрушении еврейского храма Иеговы, стояли и языческие храмы (юпитера Капитолийского при императоре Адриане) и магоме­танские (при эмире и его преемниках), и христианские (по времена крестоносцев); от христианских хра­мов на площади Харам – Эш – Шериф осталась, полагают, Юстиниановская базилика, превращенная маго­метанами в мечеть. Она известна здесь под назва­нием Эль-акса («удаленная»).

Проводник – грек подвел нас к двум рядом стоящим колоннам и рассказывал, что они слу­жили для испытания греховности людей. Грешный человек, не мог пройти между ними. Но с тех пор, как один неудачник застрял между колон­нами, приказано было загородить проход металли­ческими прутьями.

Хотя мы сделали беглый обзор всего, что поме­щалось на площади Харам – Эш – Шериф и под нею, но и он нас утомил. А большинство женщин давно уже уселось в кружок и мирно разговаривали между собой, в ожидании окончания осмотра. Многие, выйдя из ворот двора, сейчас же поспе­шили отправиться домой, но нашлись и такие неутомимые, которые последовали за проводником – греком по Кедронскому потоку, чтобы видеть снаружи стены Харам – Эш – Шерифа и заложенные в них, так называемые Золотые ворота, т. е. те самые, через которые, по преданию, въехал Иисус Христос на осляти в Иерусалим³¹.