Суд над сократом сценарий

Деловая
игра «Суд над Сократом» ориентирована
на студентов 2 года обучения.

Это
и судебный процесс, в котором студенты
используют сегодняшнее законодательство
для разрешения судебного дела, а также
и театральный спектакль, в котором
участники могут продемонстрировать
таланты ораторского искусства. Они
воспроизводят события минувших веков,
либо принимая сторону Сократа, либо его
обвинителей.  Однако интрига в том,
что независимо от того, как была решена
участь философа много лет назад, здесь
судьба Сократа вновь в руках судей, и
итог процесса обусловлен исключительно
тем, как проявят себя защита и обвинение.

Подготовительный
этап:

• Предварительное
  распределение ролей между студентами.

• Ознакомление
  с соответствующими источниками и
  исторической справкой.

Историческая
справка:

Дело
Сократа подлежало рассмотрению в одном
из отделений гелиэи — афинского суда
присяжных. Гелиэя состояла из 6000 членов,
ежегодно избиравшихся по жребию из 10
афинских фил. Судьями могли быть лишь
афиняне, достигшие 30 лет, не отягощенные
государственными долгами и не лишенные
гражданской чести. Дело Сократа подлежало
рассмотрению в одном из отделений гелиэи
— афинского суда присяжных. Гелиэя
состояла из 6000 членов, ежегодно
избиравшихся по жребию из 10 афинских
фил. Судьями могли быть лишь афиняне,
достигшие 30 лет, не отягощенные
государственными долгами и не лишенные
гражданской чести. Из 6000 членов гелиэи
1000 гелиастов были запасными, а остальные
5000 по жребию распределялись на 10 судебных
отделений по 500 человек в каждом. На
случай равенства голосов «за» и «против»
в каждое на 10 судебных отделений
добавлялся еще один гелиаст. Обычно —
так было и в случае с Сократом — гелиэя
рассматривала подсудные ей дела на
одном из своих отделений в составе 501
гелиаста. По некоторым наиболее важным
делам число гелиастов могло быть доведено
до 1001 и даже до 1501. Председатель судебного
отделения и прочие руководители процесса
избирались по жребию. Чтобы избежать
подкупа, пристрастности и прочих
возможных нарушений правил судопроизводства,
только в день слушания дела путем жребия
определялось, какое именно судебное
отделение будет рассматривать его. Хотя
афинские суды и были завалены множеством
дел, однако, по существовавшим правилам,
в одном судебном отделении за день могли
быть рассмотрены лишь четыре дела
частного производства либо одно дело
государственного характера.

Распорядок
судебного разбирательства, очередность
и продолжительность прений сторон,
процедура определения судом вины, меры
наказания и т. п. были подробно
регламентированы, особенно строго в
тех случаях, когда за данное преступление
в законе предусматривались заключение
в тюрьму, смертная казнь, изгнание,
лишение гражданской чести, конфискация
имущества. К этому разряду процессов
относились и так называемые не оцененные
дела, наказание по которым не было
конкретно предусмотрено в законе и
определялось самим судом (с учетом
предложений сторон). Таким не оцененным
процессом было и дело Сократа.
Продолжительность судебного дня в
Афинах была установлена с ориентировкой
на самые короткие дни в году в месяце
посейдон (декабрь — январь) и равнялась
9 1/2 часам или в пересчете на воду для
клепсидр (водяных часов) — 11 амфорам.
За это время суду предстояло полностью
разобрать соответствующее дело, выслушать
стороны и вынести приговор. Кстати, сам
Сократ полагал, что один день — слишком
краткий срок для окончательного разбора
уголовного дела, в частности и его дела.
Намекая на судоговорение у спартанцев,
он заметил на суде, что вопрос о смертной
казни следовало бы решать в течение
нескольких дней.

Время
прений сторон определялось клепсидрами,
причем для обвинителя и подсудимого с
их свидетелями и помощниками имелись
соответственно два отдельных сосуда с
одинаковым количеством воды. Клепсидра
запускалась, когда слово предоставлялось
соответствующей стороне.

Процедура
слушания дела Сократа
была в соответствии с требованиями
афинского судоговорения:

• Оглашение
  обвинительной жалобы Мелета.

• Выступление
  обвинителей (Мелета, Анита, Ликона) и
  подсудимого (Сократа).

• Тайное
  голосование судей по вопросу о виновности
  или невиновности подсудимого.

• Вынесение
  приговора (в случае с Сократом —
  обвинительного).

• Предложения
  сторон (после признания судом вины) о
  мере наказания.

• Тайное
  голосование судей по вопросу о мере
  наказания.

• Оглашение
  избранной меры.

• Последнее
  слово осужденного.

Источники:

1. Аристотель.
   Афинская полития. Государственное
   устройство афинян. Изд. 2-е. М., 1937.

2. Диоген
   Лаэртский, О жизни, учениях и изречениях
   знаменитых философов. «Мысль»: М.,
   1983.

3. Платон.
   Собрание сочинений в 4-х томах. «Мысль».
   М., 1990. Т. I.

4. Плутарх.
   Сочинения. «Художественная литература».

Дополнительная
литература:

1. Кессиди
   Ф. X. Сократ. М., 1976.

2. Колобова
   К. М. Древний город Афины и его памятники.
   Л., 1961.

3. Лосев
   А. Ф. Жизненный и творческий путь Платона.
   Изд.: Платон. Собр. соч. Т. 1.

4. Нерсесянц
   В. С. Сократ. М., 1977.

5. Сиповский
   В. Д. Сократ и его время. СПб., 1914.

6. Ксенофонт.
   Сократические сочинения. АО «Комплект».
   СПб., 1993.

7. Libanius.
   Apobgie des Socrates. Verlag oer philosophischen Bibliothek.
   Leipzig, 1922.

8. Суд
   над Сократом. Сб. исторических
   свидетельств. http://lib.rus.ec/b/225048/read

Примерный
сценарий проведения игры:

Слово
ведущего:
Идёт 399 год до н.э. Прошло всего пять лет,
как закончилась поражением

долгая
война со Спартой. Государство с трудом
приводило себя в порядок. Греки
задавали себе один и тоже вопрос: как
случилось, что при отцах и дедах Афины
были самым красивым городом Эллады,
а теперь этот город оказался на краю
гибели? Может быть, в этом виноваты такие
как Сократ? Что бы выяснить это, мы и
собрались сегодня на суд. Сократ известен
не только афинянам, но и за пределами
нашего города. Для начала послушаем
Платона, его ученика.

Платон:
Я — ученик Сократа! Меня зовут Платон. Я
немного знаю о жизни своего учителя,
но больше — о его суждениях и мыслях.
Сократ родился в 470 году до нашей эры
в бедной семье каменотёса Софроникса
и повитухи Фенариты, в Афинах. Я не знаю,
кто он по профессии, он никогда ни говорил
об этом, но слышал, что люди говорили,
что он помогал отцу и был скульптором.
Но это было не для него. Он стал ходить
по городу и проповедовать свои идеи
на площадях. Первые его выступления
относятся ко времени великого и
мудрого Перикла. Сократ любил вести
беседы о смысле жизни, о сущности
знания. Он изобрёл особый вид беседы,
который мы называем сократовским. Суть
её в том, что каждый вопрос разбивается
на несколько мелких, так, чтобы на них
можно было ответить либо да, либо нет.
Сократ строил свою беседу так, что
всегда доказывал своему собеседнику,
что тот ничего не знает. Но делал он
это не для того, чтобы унизить или
посмеяться, сам про себя он говорил:
Я знаю только то, что ничего не знаю, и
добавлял, что первым шагом к познанию
мира является познание самого себя.
Сократ был и есть сторонник Афинской
демократии, но критикует её. Не за это
ли теперь его судят? Сам Сократ
называет себя не мудрецом, а любящим
мудрость, отсюда и произошло понятие
философия, которое означает — любовь
к мудрости.

Демонстрируются
написанные на доске афоризмы принадлежащие
Сократу:

1.
Я ем, чтобы жить, а остальные живут, чтобы
есть.

2.
Говорят что боги ни в чём не нуждаются,
так вот: чем меньше человеку надо, тем
больше он похож на бога.

3.
Как приятно, что есть столько вещей, без
которых можно обойтись.

4.
Если бы мы брали всё, что дают, нам бы
ничего не давали, даже если бы мы
просили.

Слово
ведущего:

Обратите
внимание на количество судей — 500. это
сделано для того, чтобы затруднить их
подкуп, к тому же, этот суд особый. Такого
не было уже лет двадцать. Судят философа!
Посмотрите на него (демонстрируется
портрет). Сократу семьдесят лет, это
невысокий крепкий старик, в грубом
бедняцком плаще и босой. Когда-то в
Афины приехал учёный знахарь, умевший
по чертам лица определять характер

человека.
Его привели к Сократу, и он сразу
сказал: «Жаден, гневлив и необуздан
до бешенства». Афиняне расхохотались
и уже собирались побить знахаря,
потому, что не было в Афинах человека
добродушнее и неприхотливее, чем Сократ.
Но философ остановил их: «Граждане,
он сказал вам чистую правду: я
действительно чувствовал в себе жадность
и гнев, но сумел взять себя в руки,
воспитал себя и вот — стал таким, каким
вы меня знаете». Так что о воровстве,
обиде, обмане или государственной измене
и речи идти не может. Так за что же
судят Сократа? Послушаем трёх главных

обвинителей
— Милета, Анита и Ликона.

Анит:
Я гражданин Афин, Анит. Я обвиняю Сократа
в том, что он не признаёт государственных
богов и поклоняется новым богам, что
недопустимо для гражданина города
великой Афины Паллады. Сократ — уважаемый
человек в нашем городе, много говорит,
много беседует с людьми. А что если,
другие станут поклоняться новым богам
или уже делают это? И, может быть,
из-за того мы проиграли войну со
Спартой, что некоторые наши граждане
недостаточно стойко защищали наших
богов.

Прокл:
Я считаю эти обвинения против Сократа
несправедливыми. Ведь во всех обрядах
и жертвоприношениях он всегда участвовал
вместе со всеми, и каждый видел это.
Говорят, что он поклоняется новым богам
— это про то, что у него есть внутренний
голос который он постоянно слышит и
слушается. Но вы ведь знаете, что
дельфийская пророчица Пифия слышит
голоса богов с Олимпа и что предсказатели
умеют разгадывать знамения богов
дающиеся в полёте птиц и пламени
жертвенного костра. Почему вы не верите,
что и Сократу боги могут что-нибудь
говорить?

Ликон:
Меня зовут Ликон, и я обвиняю Сократа в
том, что он — враг народа! Наша демократия
стоит на том, чтобы всякий гражданин
имел доступ к власти. Всюду мы выбираем
себе начальников по жребию, чтобы все
были равны. Сократ говорит, что это
смешно, причём так смешно, как кормчего
выбирать на корабль по жребию, а не по
знаниям и опыту.

Голос
из толпы:
Но это же неправильно! Нельзя заниматься
каким-либо делом, не научившись ему.
Нельзя хорошо управлять государством
потому, что принадлежишь к власти по
рождению!

Ликон:
Но у кого из граждан есть досуг, чтобы
приобрести в политике знания и опыт?
Только у богатых и знатных. Вот они и
трутся около Сократа, слушают его
уроки, а потом губят государство. Когда
была война, нас чуть не погубил честолюбец
Алкивиад, уведя наш флот в гибельный
поход на Сицилию, а когда война
закончилась — нас чуть не извёл
жестокий Критий, глава «тридцати
тиранов». Но ведь оба они — ученики
Сократа.

Клеоним:
Я, Клеоним, утверждаю, что Сократ — не
враг народа, а его друг. И Алкивиад и
Критий были хорошими гражданами, пока
слушали Сократа, и стали опальными лишь
когда отбились от него. Разве тридцать
тиранов любили Сократа? Они боялись
его, утверждая, что он портит нравы
юношества. Тайных уроков он не давал,
жил у всех на виду, разговаривал со
всеми запросто, даже с рабами, если тем
было интересно. Он всегда говорил, что
государством должны управлять хорошие
люди, но не говорил, что хорошим можно
быть только по рождению. Он как раз и
учил людей быть хорошими, лишь бы сам
человек хотел учиться этому.

Голос
из толпы:
Сократа несправедливо обвиняют в том,
что он портит нравы юношей, он не учит
ничему плохому. Он не учил их
изнеженности, тщеславию, жадности. Ведь
он сам беднее всякого нищего. Я сам
слышал как на рынке Сократ приговаривал:
«Как приятно, что есть столько вещей,
без которых можно обойтись».

Другой
голос из толпы:
И я слышал. Жена Сократа укорила мужа:
«Что скажут люди о нашей бедности?».
Он ответил улыбнувшись: «Если люди
разумные, то им всё равно, а если не
разумные, то нам всё равно». Сократ
может быть чудак, но никак не враг народа!

Фокион:
Я Фокион, тоже считаю, что Сократ не
портит нравы молодёжи. Разве он учит
неповиновению властям? Он говорит:
«Если законы вам не нравятся, введите
новые, а пока не ввели, повинуйтесь
этим».

Милет:
Я, Милет, считаю, что Сократ — чудак, и
все его разговоры о справедливости и
добродетели не только пусты, но и
опасны. Он задаёт вопросы и не даёт
ответов на них. Сколько не отвечай на
его вопросы, всё равно чувствуешь себя
в тупике. Ему мало выполнять законы
государства, он доискивается что такое
истинная справедливость.

Голос
из толпы:
Сократ — насмешник, он считает себя
умнее всех и насмехается над остальными.
Другие мудрецы говорят: «Думай то-то»,
а он: «Думай так-то». Додумаешься до
чего-нибудь, скажешь ему, а он переспросит
раз, и видишь, что нужно дальше думать.
Но нельзя же думать до бесконечности,
надо когда-то и дела делать.

Зевксис:
Я считаю, что Сократ невиновен в том, в
чём его обвиняют. Он мудрец, и мудрее
его не сыщешь по всей Элладе. Недаром
дельфийский оракул прямо сказал: «Сократ
мудрее всех меж эллинов». Он не
философствует, а говорит: «О столяре
судят не потому, как он рассуждает о
столах, а потому, как он их делает. Я
могу рассуждать о Солнце и звёздах, но
разве я могу в доказательство сделать
хоть одну маленькую звезду? Когда я
рассуждаю о хороших и плохих поступках,
то я сам стараюсь делать хорошие и не
делать плохих, и это лучшее доказательство
моих рассуждений». Рассуждает он только
о делах человеческих, зато так тонко,
как никто.

Голос
из толпы:
Я согласен с Зевксисом. Однажды я завёл
разговор с Сократом.

—
Хорошо ли красть? — спросил он у меня.

—
Нехорошо, — ответил я.

—
Всегда?

—
Всегда, — ответил я.

—
А украсть оружие врага перед сражением?

—
Да, надо уточнить: «У друзей красть
нехорошо».

—
А украсть меч у больного человека, чтобы
тот в отчаянии не бросился

на
него? — продолжал допытываться Сократ.

—
Да, надо уточнить, но как?

Этими
вопросами он учит нас понимать все
предметы глубже, чем раньше.

Слово
ведущего:
Мы выслушали речи и обвинителей и
защитников, а теперь представим слово
самому Сократу.

Сократ:
Граждане Афиняне! Против меня выдвинуты
два обвинения, но оба они такие надуманные,
что о них трудно говорить серьёзно.
Наверное, дело не в них, а в чём-то другом.
Нет, афиняне привлекли меня к суду
по другой причине, и я даже догадываюсь
по какой. Сегодня мои защитники уже
вспоминали слова оракула, когда он
сказал странную вещь: «Сократ мудрее
всех меж эллинов». Я очень удивился,
ведь я то знал, что этого не может
быть — ведь я ничего не знаю. Но оракула
надо слушаться, и я пошёл по людям
учиться уму-разуму: к поэтам, политикам,
гончарам и плотникам. И что же
оказалось? Каждый в своём ремесле знал
гораздо больше меня. Однако, каждый

считал
себя знающим абсолютно во всём и очень
обижался, когда мои вопросы ставили
его в тупик. Тут-то я и понял, что хотел
сказать оракул: я знаю хотя бы то, что
ничего не знаю, а они и этого не знают,
вот поэтому я мудрее, чем они. С этих
пор я и хожу по людям с разговорами и
расспросами: ведь оракулу надо
повиноваться. И многие меня за это и
невзлюбили. Неприятно убеждаться, что
ты ничего не знаешь. Эти люди и выдумали
обвинение, будто бы я учу чему-то
нехорошему. А я вовсе ничему не учу,
потому что сам ничего не знаю. И ничего
не утверждаю, а только задаю вопросы и
себе и другим. Задумываясь над этими
вопросами никак нельзя стать дурным
человеком, а хорошим можно. Потому я
думаю, что совсем не виноват.

Слово
ведущего: Судьи
начали совещаться. Обвинений Милета,
Анита и Ликона всерьёз никто не принимает.
Однако, судьи, как и многие другие, не
раз вставали в тупик в беседах с Сократом
и становились посмешищем толпы,
следившей за этими спорами. Сейчас
подвернулась хорошая возможность
отомстить. К тому же, кто-то должен
стать виновным в том, что Афины
проиграли войну со Спартой и оказались
на краю гибели.

Судьи:
Мы признаём Сократа виновным. Теперь
надо проголосовать за меру наказания.
Закона на такие случаи нет, поэтому
обвинители должны предложить свою меру
наказания, а обвиняемый — свою.

Обвинители:
Предлагаем мерой наказания избрать
смертную казнь.

Сократ:
Граждане судьи! Как же я могу предлагать
себе наказание, если я считаю себя
невиновным. Я даже думаю, что я полезен
государству тем, что разговорами своими
не даю умам вашим впасть в спячку и
тревожу их, как овод тревожит зажиревшего
коня. Поэтому, я бы назначил себе не
наказание, а награду. Ну, например, обед
за казённый счёт, потому что я человек
бедный. Могу предложить штраф, но какой
же штраф я могу заплатить, если всего
добра у меня и на пять мин не наберётся.

Слово
ведущего:
Речь Сократа вызвала бурную реакцию.
Сторонники остались довольны, противники
— восприняли её как издевательство над
собой. Судьи проголосовали и назначили
Сократу смертную казнь.

Сократ:
Граждане, я старый человек и смерти
боятся мне не пристало. Что приносит
людям смерть, я не знаю. Возможно, она
избавит меня от тяжкой дряхлости и
это хорошо, возможно, я смогу за гробом
встречаться с великими мужами древности
и обратится к ним со своими расспросами,
и это будет ещё лучше. Поэтому давайте
разойдёмся: я — чтобы умереть, вы — чтобы
жить, а что из этого лучше — нам неизвестно.

Слово
ведущего:
Казнили Сократа не сразу. Был праздничный
месяц и все казни

отложили.
Друзья предлагали Сократу бежать, но
на это он ответил: «Куда? Разве есть
такое место, где люди не умирают?». Его
спросили, как он хочет быть похороненным.
На это Сократ ответил: «Похоже, плохо
вы меня слушали, если так говорите.
Хоронить вы будете не меня, а моё мёртвое
тело». Казнили Сократа в Афинах. Ему
подали чашу с вином, в котором был яд
— он выпил её до дна. Друзья заплакали,
а он сказал: «Тише,

тише,
умирать надо по-хорошему». Когда холод
подступил к его сердцу, он тихо
произнёс: «Принесите жертву богу
здоровья». Когда последний вздох
покидал его тело, многим послышался
голос, который горько молвил: «Я
ожидал, о мужи-офиняне, что вы будете
оправдываться».

Тема 3. Суд над Сократом (игровой семинар)

Игровой семинар предполагает не
последовательный разбор ряда вопросов, а состязание нескольких сторон, выстроенное
по строгому регламенту. Основой для полученной информации в прениях служат тексты
источников, приведённые в списке. Студенты разбиваются преподавателем на
следующие подгруппы: судьи, адвокаты Сократа, адвокаты обвинителей, адвокаты
афинского народа. Цель заседания: прояснить вину сторон в произошедшем
социальном конфликте, усвоить их культурные установки и причины трагических
последствий судебного заседания 399
г. до н.э. Заседание, тем самым, не является
инсценировкой реального суда над Сократом, а пытается понять его (суда)
культурную значимость путём диалогического раскрытия мотивов сторон. Судьи
обязаны в первую очередь организовывать заседание и следить за его ходом,
адвокаты трёх сторон – дать обоснование позиции их подзащитных и показать
слабость позиций других участников процесса.

Регламент:

1. Определение темы. Судьи. Сообщение об особенностях афинской
правовой системы (порядок ведения суда, особенность применения законов) и об
исторических условиях в Афинах после окончания Пелопоннесской войны. Выступают
1-2 человека (8-10 минут).

2. Выступления сторон. Адвокаты. Адвокаты должны сказать
вступительную речь в пользу своих подзащитных, в которой необходимо вкратце
пересказать основные события с точки зрения их подзащитных, обозначить роль
подзащитных в произошедшем конфликте, определить основных виновников конфликта.
От каждой из сторон выступает 1-3 адвоката (6 минут каждой из сторон).

(перерыв 3-5 минут для подготовки
к прениям)

3. Прения сторон. Адвокаты. Каждая из сторон вправе задать
любой из двух других пять (но не менее трёх) последовательных вопросов,
касающихся выяснения позиции противоположной стороны, ответ на каждый из
которых не может превышать 1 минуты. Таким образом, каждой группе задается по
десять вопросов, на которые она подряд отвечает. Помимо этого, каждый судья имеет право задать любой из
сторон один дополнительный вопрос в течение прений.

(перерыв 3-5 минут для подготовки
заключительных речей)

4. Заключительные выступления сторон. Адвокаты. Адвокаты говорят
заключительную речь, в которой ещё раз обосновывают позиции своих сторон,
учитывая результаты прений, а также обосновывают несостоятельность точки зрения
их противников, анализируя доводы последних. От каждой из сторон выступает 1
адвокат (длительность речи – 5 минут).

5. Подведение итогов. Судьи, тайно проголосовав, вправе выступить до объявления результатов
голосования и дополнить аргументацию сторон, а также дать общий анализ
прошедшего заседания; речь судьи не должна превышать 2 минут.

В дальнейшем происходит подведение итогов семинара, определение
победивших подгрупп.

Методические рекомендации:

Судьи определяют ход заседания в целом.
Они должны жёстко фиксировать все удачи и недочёты выступающих, особенно
поощряя чёткие формулировки, владение историческими реалиями, логичность
аргументов, кроме того, считать недочётами превышение отпущенного регламента
или, напротив, неуместную краткость выступлений сторон, некорректное поведение
по отношению к противникам. В конце заседания происходит тайное голосование
судей, которые должны отдать первое, второе и третье места той из сторон,
которая наилучшим образом аргументировала поведение своих «подзащитных». Судьи
за работу на семинаре (голосование не считается) получают 1 балл.

Адвокаты являются не участниками
событий, о чём им всегда надлежит помнить, а только сторонниками той или иной
точки зрения на конфликт, поэтому для них является недопустимым использование
собственных домыслов, не основанных на непосредственно высказанных в источнике фактах. Адвокаты должны
стремиться к корректности и ясности высказываний, к учёту исторических реалий.
Работа на семинаре для адвоката
будет оценена в 0,5-1,5 балла, в зависимости от того места, которое займёт его
группа. Работой считается любое произнесение речей в рамках регламента или
ответ на заданный вопрос, но не сам факт зачитывания вопроса другой стороне.

Преподаватель
имеет право на окончательное решение в вопросе о победившей подгруппе, если
голоса судей в каком-либо случае распределятся поровну. Преподаватель имеет
право добавить или снять 0,5 балла участнику семинара в зависимости от
активности личной работы последнего и вне зависимости от места, занятого его
группой. В любом случае, баллы соответственно занятому группой месту получают
только те студенты, которые выступали в течение семинара; промолчавшие не
получают никаких баллов, хотя бы их группа победила. Ещё раз отметим, что
голосование со стороны судей или
просто озвучивание вопроса со стороны адвокатов
не считаются участием.

МБОУ «Хову-Аксынская СОШ»

Урок-игра с элементами дискуссии

Суд над Сократом (6 класс)

Выполнила: учитель истории и обществознания Куулар Ч.А.

Хову-Аксы-2014

Урок-игра с элементами дискуссии

Суд над Сократом (6 класс)

Познавательное задание на весь урок:

·     Были ли справедливы и обоснованы обвинения выдвинутые против Сократа?

·     Почему всеми уважаемый человек предстал перед судом?

·     Считаете ли Вы справедливым смертный приговор Сократу?

Ход игры

Слово ведущего:

Идёт 399 год до н.э. Прошло всего пять лет, как закончилась поражением долгая война со Спартой. Государство с трудом приводило себя в порядок. Греки задавали себе один и тоже вопрос: как случилось, что при отцах и дедах Афины были самым красивым городом Эллады, а теперь этот город оказался на краю гибели? Может быть, в этом виноваты такие как Сократ? Что бы выяснить это, мы и собрались сегодня на суд. Сократ известен не только афинянам, но и за пределами нашего города. Для начала послушаем Платона, его ученика.

Платон: Я — ученик Сократа! Меня зовут Платон. Я немного знаю о жизни своего учителя, но больше — о его суждениях и мыслях. Сократ родился в 470 году до нашей эры в бедной семье каменотёса Софроникса и повитухи Фенариты, в Афинах. Я не знаю кто он по профессии, он никогда ни говорил об этом, но слышал, что люди говорили, что он помогал отцу и был скульптором. Но это было не для него. Он стал ходить по городу и проповедовать свои идеи на площадях. Первые его выступления относятся ко времени великого и мудрого Перикла. Сократ любил вести беседы о смысле жизни, о сущности знания. Он изобрёл особый вид беседы, который мы называем сократовским. Суть её в том, что каждый вопрос разбивается на несколько мелких, так, чтобы на них можно было ответить либо да, либо нет. Сократ строил свою беседу так, что всегда доказывал своему собеседнику, что тот ничего не знает. Но делал он это не для того, чтобы унизить или посмеяться, сам про себя он говорил: Я знаю только то, что ничего не знаю, и добавлял, что первым шагом к познанию мира является познание самого себя. Сократ был и есть сторонник Афинской демократии, но критикует её. Не за это ли теперь его судят? Сам Сократ называет себя не мудрецом, а любящим мудрость, отсюда и произошло понятие философия, которое означает — любовь к мудрости.

Демонстрируются написанные на доске афоризмы принадлежащие Сократу:

1.    Я ем, чтобы жить, а остальные живут, чтобы есть.

2.    Говорят что боги ни в чём не нуждаются, так вот: чем меньше человеку надо, тем больше он похож на бога.

3.    Как приятно, что есть столько вещей, без которых можно обойтись.

4.    Если бы мы брали всё, что дают, нам бы ничего не давали, даже если бы мы просили.

Учащимся предлагается обдумать и объяснить эти выражения.

Слово ведущего:

Обратите внимание на количество судей — 500. это сделано для того, чтобы затруднить их подкуп, к тому же, этот суд особый. Такого не было уже лет двадцать. Судят философа!

Посмотрите на него (демонстрируется портрет). Сократу семьдесят лет, это невысокий крепкий старик, в грубом бедняцком плаще и босой. Когда-то в Афины приехал учёный знахарь, умевший по чертам лица определять характер человека. Его привели к Сократу, и он сразу сказал: «Жаден, гневлив и необуздан до бешенства». Афиняне расхохотались и уже собирались побить знахаря, потому, что не было в Афинах человека добродушнее и неприхотливее, чем Сократ. Но философ остановил их: «Граждане, он сказал вам чистую правду: я действительно чувствовал в себе жадность и гнев, но сумел взять себя в руки, воспитал себя и вот — стал таким, каким вы меня знаете».

Так что о воровстве, обиде, обмане или государственной измене и речи идти не может. Так за что же судят Сократа? Послушаем трёх главных обвинителей — Милета, Анита и Ликона.

Анит: Я гражданин Афин, Анит. Я обвиняю Сократа в том, что он не признаёт государственных богов и поклоняется новым богам, что недопустимо для гражданина города великой Афины Паллады. Сократ — уважаемый человек в нашем городе, много говорит, много беседует с людьми. А что если, другие станут поклоняться новым богам или уже делают это? И, может быть, из-за того мы проиграли войну со Спартой, что некоторые наши граждане недостаточно стойко защищали наших богов.

Прокл: Я считаю эти обвинения против Сократа несправедливыми. Ведь во всех обрядах и жертвоприношениях он всегда участвовал вместе со всеми, и каждый видел это. Говорят, что он поклоняется новым богам — это про то, что у него есть внутренний голос который он постоянно слышит и слушается. Но вы ведь знаете, что дельфийская пророчица Пифия слышит голоса богов с Олимпа и что предсказатели умеют разгадывать знамения богов дающиеся в полёте птиц и пламени жертвенного костра. Почему вы не верите, что и Сократу боги могут что-нибудь говорить?

Ликон: Меня зовут Ликон, и я обвиняю Сократа в том, что он — враг народа! Наша демократия стоит на том, чтобы всякий гражданин имел доступ к власти. Всюду мы выбираем себе начальников по жребию, чтобы все были равны. Сократ говорит, что это смешно, причём так смешно, как кормчего выбирать на корабль по жребию, а не по знаниям и опыту.

Голос из толпы: Но это же неправильно! Нельзя заниматься каким-либо делом, не научившись ему. Нельзя хорошо управлять государством потому, что принадлежишь к власти по рождению!

Ликон: Но у кого из граждан есть досуг, чтобы приобрести в политике знания и опыт? Только у богатых и знатных. Вот они и трутся около Сократа, слушают его уроки, а потом губят государство. Когда была война, нас чуть не погубил честолюбец Алкивиад, уведя наш флот в гибельный поход на Сицилию, а когда война закончилась — нас чуть не извёл жестокий Критий, глава «тридцати тиранов». Но ведь оба они — ученики Сократа.

Клеоним: Я, Клеоним, утверждаю, что Сократ — не враг народа, а его друг. И Алкивиад и Критий были хорошими гражданами, пока слушали Сократа, и стали опальными лишь когда отбились от него. Разве тридцать тиранов любили Сократа? Они боялись его, утверждая, что он портит нравы юношества. Тайных уроков он не давал, жил у всех на виду, разговаривал со всеми запросто, даже с рабами, если тем было интересно. Он всегда говорил, что государством должны управлять хорошие люди, но не говорил, что хорошим можно быть только по рождению. Он как раз и учил людей быть хорошими, лишь бы сам человек хотел учиться этому.

Голос из толпы: Сократа несправедливо обвиняют в том, что он портит нравы юношей, он не учит ничему плохому. Он не учил их изнеженности, тщеславию, жадности. Ведь он сам беднее всякого нищего. Я сам слышал как на рынке Сократ приговаривал: «Как приятно, что есть столько вещей без которых можно обойтись».

Другой голос из толпы: И я слышал. Жена Сократа укорила мужа: «Что скажут люди о нашей бедности?». Он ответил улыбнувшись: «Если люди разумные, то им всё равно, а если не разумные, то нам всё равно». Сократ может быть чудак, но никак не враг народа!

Фокион: Я Фокион, тоже считаю что Сократ не портит нравы молодёжи. Разве он учит неповиновению властям? Он говорит: «Если законы вам не нравятся, введите новые, а пока не ввели, повинуйтесь этим».

Милет: Я, Милет, считаю, что Сократ — чудак, и все его разговоры о справедливости и добродетели не только пусты, но и опасны. Он задаёт вопросы и не даёт ответов на них. Сколько не отвечай на его вопросы, всё равно чувствуешь себя в тупике. Ему мало выполнять законы государства, он доискивается что такое истинная справедливость.

Голос из толпы: Сократ — насмешник, он считает себя умнее всех и насмехается над остальными. Другие мудрецы говорят: «Думай то-то», а он: «Думай так-то». Додумаешься до чего-нибудь, скажешь ему, а он переспросит раз, и видишь, что нужно дальше думать. Но нельзя же думать до бесконечности, надо когда-то и дела делать.

Зевксис: Я считаю, что Сократ невиновен в том, в чём его обвиняют. Он мудрец, и мудрее его не сыщешь по всей Элладе. Недаром дельфийский оракул прямо сказал: «Сократ мудрее всех меж эллинов». Он не философствует, а говорит: «О столяре судят не потому, как он рассуждает о столах, а потому, как он их делает. Я могу рассуждать о Солнце и звёздах, но разве я могу в доказательство сделать хоть одну маленькую звезду? Когда я рассуждаю о хороших и плохих поступках, то я сам стараюсь делать хорошие и не делать плохих, и это лучшее доказательство моих рассуждений». Рассуждает он только о делах человеческих, зато так тонко, как никто.

Голос из толпы: Я согласен с Зевксисом. Однажды я завёл разговор с Сократом.

—      Хорошо ли красть? — спросил он у меня.

—      Нехорошо, — ответил я.

—      Всегда?

—      Всегда, — ответил я.

—      А украсть оружие врага перед сражением?

—      Да, надо уточнить: «У друзей красть нехорошо».

—      А украсть меч у больного человека, чтобы тот в отчаянии не бросился на него? — продолжал допытываться Сократ.

—      Да, надо уточнить, но как?

Этими вопросами он учит нас понимать все предметы глубже, чем раньше.

Слово ведущего: Мы выслушали речи и обвинителей и защитников, а теперь представим слово самому Сократу.

Сократ: Граждане Афиняне! Против меня выдвинуты два обвинения, но оба они такие надуманные, что о них трудно говорить серьёзно. Наверное дело не в них, а в чём-то другом. Нет, афиняне привлекли меня к суду по другой причине, и я даже догадываюсь по какой. Сегодня мои защитники уже вспоминали слова оракула, когда он сказал странную вещь: «Сократ мудрее всех меж эллинов». Я очень удивился, ведь я то знал, что этого не может быть — ведь я ничего не знаю. Но оракула надо слушаться, и я пошёл по людям учится уму-разуму: к поэтам, политикам, гончарам и плотникам. И что же оказалось? Каждый в своём ремесле знал гораздо больше меня. Однако, каждый считал себя знающим абсолютно во всём и очень обижался, когда мои вопросы ставили его в тупик. Тут-то я и понял, что хотел сказать оракул: я знаю хотя бы то, что ничего не знаю, а они и этого не знают, вот поэтому я мудрее чем они.

С этих пор я и хожу по людям с разговорами и расспросами: ведь оракулу надо повиноваться. И многие меня за это и невзлюбили. Неприятно убеждаться, что ты ничего не знаешь. Эти люди и выдумали обвинение, будто бы я учу чему-то нехорошему. А я вовсе ничему не учу, потому что сам ничего не знаю. И ничего не утверждаю, а только задаю вопросы и себе и другим. Задумываясь над этими вопросами никак нельзя стать дурным человеком, а хорошим можно. Потому я думаю, что совсем не виноват.

 Слово ведущего: Судьи начали совещаться. Обвинений Милета, Анита и Ликона всерьёз никто не принимает. Однако, судьи, как и многие другие, не раз вставали в тупик в беседах с Сократом и становились посмешищем толпы, следившей за этими спорами. Сейчас подвернулась хорошая возможность отомстить. К тому же, кто-то должен стать виновным в том, что Афины проиграли войну со Спартой и оказались на краю гибели.

Судьи: Мы признаём Сократа виновным. Теперь надо проголосовать за меру наказания. Закона на такие случаи нет, поэтому обвинители должны предложить свою меру наказания, а обвиняемый — свою.

Обвинители: Предлагаем мерой наказания избрать смертную казнь.

Сократ: Граждане судьи! Как же я могу предлагать себе наказание, если я считаю себя невиновным. Я даже думаю, что я полезен государству тем, что разговорами своими не даю умам вашим впасть в спячку и тревожу их, как овод тревожит зажиревшего коня. Поэтому, я бы назначил себе не наказание, а награду. Ну, например, обед за казённый счёт, потому что я человек бедный. Могу предложить штраф, но какой же штраф я могу заплатить если всего добра у меня и на пять мин не наберётся.

Слово ведущего: Речь Сократа вызвала бурную реакцию. Сторонники остались довольны, противники — восприняли её как издевательство над собой. Судьи проголосовали и назначили Сократу смертную казнь.

Сократ: Граждане, я старый человек и смерти боятся мне не пристало. Что приносит людям смерть, я не знаю. Возможно она избавит меня от тяжкой дряхлости и это хорошо, возможно, я смогу за гробом встречаться с великими мужами древности и обратится к ним со своими расспросами, и это будет ещё лучше. Поэтому давайте разойдёмся: я — чтобы умереть, вы — чтобы жить, а что из этого лучше — нам неизвестно.

Ученик: Казнили Сократа не сразу. Был праздничный месяц и все казни отложили. Друзья предлагали Сократу бежать, но на это он ответил: «Куда? Разве есть такое место где люди не умирают?». Его спросили, как он хочет быть похороненным. На это Сократ ответил: «Похоже, плохо вы меня слушали, если так говорите. Хоронить вы будете не меня, а моё мёртвое тело».

Другой ученик: Казнили Сократа в Афинах. Ему подали чашу с вином, в котором был яд — он выпил её до дна. Друзья заплакали, а он сказал: «Тише, тише, умирать надо по хорошему». Когда холод подступил к его сердцу, он тихо произнёс: «Принесите жертву богу здоровья». Когда последний вздох покидал его тело, многим послышался голос, который горько молвил: «Я ожидал, о мужи-афиняне, что вы будете оправдываться».

Цель занятия: реконструировать в игровой ситуации историческое событие, бывшее, в действительности — суд над мудрецом Сократом. Игра строится на основе включения выступлений вымышленных и реальных персонажей, действия и речи которых призваны нюансировать происходящее событие с точки зрения с точки зрения греков и современных людей. Урок является реконструкцией по характеру воображаемой ситуации, ибо суд над мудрецом действительно имел место, но основан не только на воспроизведении спора обвинителей и защитников Сократа, но и включает в себя элементы дискуссии. Занятие призвано способствовать развитию образных, логических и оценочных умений школьников.

Опережающее задание и подготовка. Повторить материал о Сократе и греческой философии. Заранее распределяются роли участников: самого Сократа, его судей, главных обвинителей — Милета, Анита и Ликона, а также его защитников. Остальные ребята готовят свое оценочное мнение по поводу приговора суда над Сократом.

Список дополнительной литературы:

1. М.Л. Гаспаров. Занимательная Греция. М, 1995.

2. Великий греческий мудрец. М, 1991.

3. Плутарх. Великие греки. Любое издание.

4. В.С. Нерсеянц. Сократ. М, 1984.

5. Ю.А. Франкин. Осуждение Сократа. М, 1986.

6. А. И. Немировский. Суд над Сократом в кн: Книга для чтения по истории Древнего мира. М, 1981.

Познавательное задание на весь урок. Были ли справедливы и обснованы обвинения, выдвинутые против Сократа? Почему уважаемый человек в Греции престал перед судом? Считаете ли вы справедливым смертный приговор Сократу?

Ход занятия. Вступительное слово ведущего. Идет 399 год до н.э. Всего прошло пять лет, как закончилась поражением долгая война со Спартой. Государство с трудом приводило себя в порядок. Греки задавали себе один и тот же вопрос: как же случилось, что при отцах и дедах Афины были самым красивым городом Эллады, а теперь оказались на краю гибели? Может быть, в этом виноваты такие, как Сократ? Чтобы выяснить это , мы и собрались на суд. Сократ известен не только афинянам, но и за пределами нашего города. Для начала мы послушаем Платона, его ученика.

Платон: Я — ученик Сократа. Меня зовут Платон. Я немного знаю о жизни своего учителя, но больше о его суждениях и мыслях. Сократ родился в 470 году до н.э. бедной семье каменотеса Софроникса и повитухи Фенариты, в Афинах. Не знаю, кто он по профессии, он никогда не говорил об этом. Я слышал, что люди говорят, что он помогал отцу и был скульптором. Но это было не для него. Он стал ходить по городу и проповедовать свои идеи на площадях. Первые его выступления относятся ко времени великого и мудрого Перикла. Сократ любил вести беседы о смысле жизни, о сущности знания. Он и изобрел особый вид беседы, которую теперь называют сократовской. Суть ее в том, что каждый вопрос разбивается на несколько мелких так, чтобы на них можно было ответить либо да, либо нет. Сократ строил свою беседу так, что в конце концов доказывал своему собеседнику, что тот ничего не знает. Но делал он это не для того, чтобы унизить и посмеяться над ним. Ведь он сам говорил про себя: » Я знаю только то, что я ничего не знаю» И добавлял, что первым шагом к познанию мира является познание самого себя. Сократ был и есть сторонник афинской демократии, но критиковал ее. Не за это ли теперь судят его? Сам Сократ называл себя не мудрым, а любящим мудрость, отсюда произошло само понятие «философия», которое означает любовь к мудрости.

На доске демонстрируются афоризмы Сократа.

«Я ем, чтобы жить, а остальные живут, чтобы есть».

«Говорят, что боги ни в чем не нуждаются, так вот, чем меньше человеку надо, тем больше он похож на бога».

«Как приятно, что есть столько вещей, без которых можной обойтись».

«Если бы мы брали все, что дают, нам бы ничего не давали, даже если бы мы просили».

«Если люди разумные, то им все равно, а если не разумные, то нам все равно».

Учащимся предлагается обдумать и объяснить эти выражения.

Учитель обращает внимание учащихся на количество судей -500. Такое количество судей было необходимо, чтобы всех невозможно было подкупить. Но этот суд — особый, таких не бывало уже лет двадцать. Судят философа. Посмотрите на него. (Учащимся демонстрируется портрет). Сократу 70 лет. Это невысокий крепкий старик в грубом бедняцком плаще, босой. Лысый череп, крутой лоб, курносый нос, толстые губы. Когда-то в Афины приехал ученый знахарь, умевший по чертам лица определять характер человека. Его привели к Сократу, и он сразу сказал: «Жаден, гневлив, необуздан до бешенства». Афиняне расхохотались и уже собирались побить знахаря, потому что не было человека в Афинах добродушнее и неприхотливее, чем Сократ. Но Сократ сам остановил их: «Он сказал вам, граждане, чистую правду: я действительно чувствовал в себе и жадность, и гнев, но сумел взять себя в руки, воспитать себя и вот — стал таким, каким вы меня знаете».

Учитель подчеркивает, что речь идет не о воровстве, не об обиде, не об обмане, не о государственной измене. Так за что же судят этого мудреца? Послушаем трех его обвинителей — Милета, Анита и Ликона.

Анит: Я гражданин Афин, Анит, обвиняю Сократа в том, что он не признает государственных богов и поклоняется новым богам, что недопустимо для гражданина города великой Афины Паллады. Сократ — человек уважаемый в нашем городе, много говорит, беседует с людьми. А что, если и другие станут вслед за ним поклоняться чужим богам или уже делают это? И, может быть, из-за этого мы проиграли войну со Спартой, что некоторые граждане наши недостаточно уверенно защищали наших богов.

Прокл: Я считаю эти обвинения против Сократа несправедливыми. Ведь во всех обрядах и жертвоприношениях он всегда участвовал вместе со всеми и каждый видел это. Говорят, будто он поклоняется новым богам — это про то, что у него есть внутренний голос, которого он слушается. Но вы ведь знаете, что дельфийская пророчица Пифия слышит голоса с Олимпа и что гадателям боги дают знамения и полетом птиц, и жертвенным огнем. Почему же вы не верите, что и ему боги могут что-нибудь говорить?

Ликон: Меня зовут Ликон и я обвиняю Сократа в том, что он — враг народа. Наша демократия стоит на том, чтобы всякий гражданин имел доступ к власти. Всюду мы выбираем себе начальников даже не голосованием, а по жребию, чтобы все были равны. Сократ говорит, что это смешно, причем также смешно, как кормчего выбирать на корабле по жребию, а не по знаниям и опыту.

Голос из толпы: Но это же правильно. Нельзя заниматься каким-либо делом, сначала ему не научившись. Нельзя управлять хорошо государством только потому, что принадлежишь к власти по рождению.

Ликон: Но у кого из граждан есть досуг, чтобы приобрести в политике знания и опыт? Только у богатых и знатных. Вот они и трутся около Сократа, слушают его уроки, а потом губят государство. Когда была война, нас чуть не погубил честолюбец Алкивиад, уведя весь наш флот в гибельный поход на Сицили, а когда закончилась война, нас чуть не извел жестокий Критий — глава «тридцати тиранов». Но ведь оба они — ученики Сократа.

Клеоним: Я, Клеоним, утверждаю, что Сократ — не враг народа, а его друг. И Алкивиад, и Критий были хорошими гражданами, пока слушали Сократа, и стали опальными лишь, когда отбились от него. Разве тридцать тиранов любили Сократа? Они боялись его и уверяли, что он портит нравы юношества. Тайных уроков он не давал, жил у всех на виду, разговаривал со всеми запросто, даже с рабами, если тем было интересно. Он всегда говорил, что «государством должны управлять хорошие люди», но не добавлял, что хорошим быть можно только от рождения. Он как раз и учил людей быть хорошими, лишь бы сам человек хотел учиться.

Читайте также:

1. II. Искупление как защита
2. Административно-правовая защита прав и свобод граждан.
3. Анодная защита
4. Атака и Защита
5. Билет 33. Защита права собственности.
6. Билет 54. Защита трудовых прав работника.
7. БОНИТАРНОЕ ОБЛАДАНИЕ. ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ. ЗАЩИТА
8. Борьба с рудничных пылью и пылевзрывозащита
9. Б№- 25 Осуществление и защита гражданских прав.
10. Б№-37 Защита права собственности и иных вещных прав.
11. В основном же, защита должна выстраиваяться сознательно, системно и постоянно.
12. Вещно-правовая защита владения

Ксенофонт

«Приняв такое решение… Сократ в ответ на обвинение своих противников, будто он не признает богов, признаваемых государством, а вводит другие, новые божества и будто развращает молодежь, выступил на суде и сказал:

«А я, афиняне, прежде всего удивляюсь тому, на каком основании Мелет утверждает будто я не признаю богов, признаваемых государством: что я приношу жертвы в общие праздники и на народных алтарях, это видели все, бывшие там в то время, да и сам Мелет мог бы видеть, если бы хотел.

И тем не менее в результате двух туров голосования Сократ был осужден. За смертную казнь было подано 421 голос из 501. (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе. — М.: Наука, 1993. с. 153-156).

Задание 5.6

Внимательно прочтите предлагаемый текст речи Ф.Н. Плевако и определите:

1. Как и какими аргументами, он оправдывает поступок своей подзащитной?

2. Какие факты из жизни своей подзащитной приводит адвокат в доказательство того, что у подсудимой не было расчета, умысла убить Байрашевского?

3. Какие средства убедительности воздействия на присяжных заседателей использовал Плевако для вынесения оправдательного приговора?

15 марта 1879 года дворянка Прасковья Качка выстрелом из револьвера убила дворянина Байрашевского. Защищал обвиняемую присяжный поверенный Ф.Н. Плевако.

Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет

1. Судебный процесс над Сократом

По ходу изложения мы неоднократно говорили о причинах и обстоятельствах, повлекших за собой преследование философа в судебном порядке. Поэтому начнем с того, что назовем имена тех, кто возбудил судебный процесс против Сократа: молодой и честолюбивый Мелет, посредственный трагический поэт; Анит – владелец кожевенных мастерских, влиятельное лицо в демократической партии, заклятый враг софистов, к которым он причислял Сократа. Этот приверженец авторитета традиций видел в деятельности Сократа посягательство на религию и мораль, угрозу идеалам государственной и семейной жизни. Третьим обвинителем был оратор Ликон[33].

Фактически главным обвинителем Сократа являлся Анит, но формально таковым выступил Мелет. (По-видимому, Анит не был уверен в успехе возбуждаемого процесса, а поэтому возложил функции официального обвинителя на Мелета, на случай оправдания Сократа.) Текст обвинения гласил: «Это обвинение написал и клятвенно засвидетельствовал Мелет, сын Мелета, пифеец, против Сократа, сына Софрониска из дема Алопеки. Сократ обвиняется в том, что он не признает богов, которых признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется он и в развращении молодежи. Требуемое наказание – смерть» (Диоген Лаэрций, II, 40)[34].

Как отмечалось, Сократ постоянно «испытывал» людей и приводил их в замешательство тем, что обнаруживал их невежество в вопросах, в которых они считали себя компетентными. Более того, из «Апологии» (23с-d) Платона мы узнаем также, что молодые люди, особенно сыновья богатых граждан, следуя примеру Сократа, подвергали «испытанию» старших и ставили их в неловкое положение. Естественно, что те, кто оказывались жертвой этого «испытания», считали Сократа человеком, который «портит молодежь». Кроме того, многие из афинян, видя в Сократе «наставника» врагов отечества – Алкивиада и Крития, возлагали на него ответственность за их преступления. Правда, такого рода политические обвинения нельзя было выдвигать лишь на основании связей Сократа с этими лицами. Как-никак Сократ был противником Тридцати тиранов во главе с Критием и чуть было не поплатился головой за отказ исполнить их приказ.

Сократ не переставал подвергать критике некоторые стороны афинской демократии, в частности нападал на практику выбора должностных лиц по жребию. Критику Сократа многие были склонны расценивать как подрыв государственного строя. Таким образом, мотивы, которыми руководствовались обвинители Сократа, были по преимуществу политическими. Однако выдвигать их в качестве основания для обвинения помимо всего прочего не позволяла и амнистия, объявленная восстановленной демократией (см. Аристотель. Афинская полития, XIV, 39, 5).

Итак, весной 399 г. до н. э. Сократ предстал перед одной из 10 палат суда присяжных (гелиеи). В состав суда входило 6 тысяч человек, из которых 5 тысяч были действительными и 1 тысяча запасными судьями. Выбор судей (гелиастов) происходил ежегодно по жребию из числа граждан не моложе 30 лет по 600 человек от каждой от 10 фил Аттики. Судебная палата, где разбиралось дело Сократа, состояла из 500 человек, точнее 501, поскольку к четному количеству судей присоединяли еще одного приемного для получения нечетного числа при голосовании.

Справедливости ради следует сказать, что Анит и другие обвинители не жаждали крови Сократа, не добивались его смерти. Они были бы вполне удовлетворены, если бы Сократ, не подвергнутый аресту, добровольно удалился из Афин и на суд не явился. Но вопреки предупреждению Анита, он пришел на суд, вполне сознавая грозящую ему опасность.

Текстов обвинительных речей не сохранилось, но предполагается, что обвинители обращали внимание судей главным образов на разлагающий, по их мнению, характер деятельности Сократа. По сообщению Платона, после выступления обвинителей взял слово Сократ и сказал, что он защищается только потому, что этого требует закон. Содержание защитительной речи Сократа, общий ее дух и тон, переданные Платоном, по мнению большинства исследователей наиболее близки подлинной речи самого Сократа, произнесенной перед судьями[35].

Эта речь состоит из трех частей: защитительной речи перед судьями, речи о мере наказания, обращения к судьям после вынесения смертного приговора.

В первой части (см. Платон. Апология, 17а – 35d) речи Сократ говорит о своих прежних и нынешних обвинителях: первые из них – это те не известные ему люди, которые по своему невежеству, зависти или злобе распространили измышления о том, что он занимается натурфилософскими проблемами, т. е. тем, что находится под землею и что на небесах, и учит тому, как выдавать ложь за правду. Отвергая это обвинение, Сократ заявляет, что, во-первых, он не видит ничего предосудительного в исследовании натурфилософских проблем; во-вторых, он может найти сколько угодно свидетелей, в том числе среди его судей, которые подтвердят его непричастность к такого рода исследованиям; в-третьих, воспитание людей он считает полезным делом, но если воспитателями считать софистов, т. е. тех, кто берет плату за обучение, то всем известно, что он никакой платы за свои беседы не брал и в роли учителя никогда не выступал.

Далее, на возможные заявления о том, что «не бывает дыма без огня», Сократ отвечает в том смысле, что многие из почитаемых в городе граждан, будь это правители, поэты, ремесленники или кто другой, невзлюбили его вследствие того, что он подвергал их «испытанию» и обнаруживал их невежество в том, в чем они мнили себя наиболее знающими.

Затем Сократ переходит к своим новым обвинителям (Аниту, Мелету и Ликону) и указывает на необоснованность обоих пунктов их обвинения: развращение молодежи и непризнание богов. Сократ говорит, что нелепо считать его развратителем молодежи и одновременно признавать, что все остальные граждане, в том числе судьи или сами обвинители, никого не развращают, а наоборот, воспитывают. Сократ замечает, что если даже допустить, что он кого-нибудь и развратил, то требуется доказать, что это развращение было умышленным; невольного же развратителя к суду не привлекают, а частным образом наставляют и исправляют (см. там же, 24-26а).

Переходя ко второму пункту обвинения, Сократ вскрывает противоречивость утверждений о «непризнании богов» и «введении новых богов». Отвергать одних богов и признавать других, замечает Сократ, – вовсе не значит быть безбожником, в чем его обвиняет Мелет. И если, продолжает Сократ, Мелет согласен, что «гениев-то я признаю», а гении – дети богов, то «какой же человек, признавая детей богов, не будет признавать самих богов?» (там же, 27d).

Хотя Сократ ограничился формальным опровержением обвинения» его в атеизме, тем не менее он верно указал на двусмысленность понятия «неверие в богов». Религия древних греков, не знавшая строгой догматики так называемых исторических религий, признавала безбожником того, кто вообще отрицал бытие богов, и карала за проявление внешнего неуважения к ним, т. е. за несоблюдение религиозных обрядов, не говоря уже об оскорблении богов, например, осквернении их изображений. Правда, признание и почитание государственных богов так или иначе вменялось в обязанность гражданам, поскольку боги в глазах верующего народа были охранителями государства и находящихся в храмах государственных сокровищ. Кроме того, считалось, что вера в одних и тех же богов и в одни и те же клятвы, объединяя граждан, порождает чувство равенства, укрепляет их доверие друг к другу.

С этой точки зрения, у обвинителей Сократа были некоторые, хотя и шаткие, основания считать его «безбожником». Мы говорим «шаткие», потому что мифы о богах, которые заменяли грекам религиозную «догматику», каждый мог трактовать по-своему; позволялось верить в одних из них и не верить в других. Наконец, в первой части своей речи на суде Сократ сообщает о миссии, возложенной на него богом, – воспитывать своих граждан в духе добродетели (см. там же, 31а-b).

Сократ говорил на суде не как обвиняемый, а как наставник, призывающий своих сограждан ценить духовные блага выше материальных. И потому он считал недостойным для себя и для судей, а также «для чести всего города» (см. там же, 34е) просить суд и самих афинян об оправдании, слезно упрашивать их о помиловании. По той же причине он не пытался привести с собой «своих детей и множество других родных и друзей», чтобы разжалобить судей, хотя и отдавал себе отчет о грозящей ему опасности. Предъявленное обвинение приравнивалось к государственным преступлениям и каралось смертью.

Решение суда было не в пользу Сократа. Он был признан виновным – при соотношении голосов 280 против 221 (по сообщению Диогена Лаэрция, соотношение голосов было 281 против 220). Таким образом, не хватало 30 голосов для его оправдания, поскольку для этого было достаточно получить 251 голос из 501. Впрочем, Сократ и не рассчитывал на оправдание. Но он был удивлен признанием его виновным со столь незначительным перевесом в голосах. Небольшой перевес объясняется, по-видимому, тем, что произнесенная Сократом речь произвела впечатление, равно как и тем, что многие из рядовых афинян при всей своей нелюбви и подозрительном отношении к софистам и натурфилософам мирились с их деятельностью. Почти с уверенностью можно утверждать, что философ не был бы приговорен к смертной казни и дело кончилось бы уплатой штрафа, заключением в тюрьму на определенный срок или же изгнанием из Афин, если бы не одно обстоятельство, о котором мы узнаем из второй части речи Сократа на суде (см. там же, 35е – 38b).

В практике судопроизводства греческих полисов было принято, чтобы обвиняемый после признания его виновным сам предлагал себе меру наказания, которую он заслуживает в собственных глазах. Это право, предоставляемое подсудимому, не будучи формально апелляцией, давало возможность смягчить наказание. Оно свидетельствует о гуманности судопроизводства афинян. Суд же присяжных выбирал между двумя (предложенными обвинителем и обвиняемым) мерами. Третий вариант исключался. Так вот, вместо назначения себе какого-либо наказания Сократ предложил нечто совершенно неожиданное для суда.

Он сказал, что для него, человека заслуженного, но бедного, нуждающегося в досуге для назидания своих сограждан, «нет ничего более подходящего, как обед в Пританее!» (там же, 36d), т. е. возможность получать обед на общественный счет в знак почета и особых заслуг перед государством. Предложение Сократа шокировало суд и было воспринято как дерзость. Сократ, не видя в этом ничего оскорбительного, говорил: «Убежденный в том, что не обижаю никого, я ни в коем случае не стану обижать и самого себя, наговаривать на себя, будто я заслуживаю чего-нибудь нехорошего, и назначать себе наказание (там же, 37b). Но если тем не менее, продолжал Сократ, необходимо назначить какое-то наказание, то он готов уплатить одну мину серебра (около 25-30 руб.), ибо он беден. Однако более состоятельные его друзья (Платон, Критон, Критобул, Аполлодор) уговаривают его увеличить штраф до 30 мин (около 750-800 руб.), которые они поручаются уплатить за него.

Возбудив недовольство и гнев многих из судей неуместным предложением о назначении ему бесплатного обеда, Сократ не нашел поддержки и своему предложению об уплате штрафа. Суд присяжных вынес ему смертный приговор большинством уже в 80 голосов (см. Диоген Лаэрций, II, 42).

Третья часть речи (см. Платон. Апология, 38с – 42а) Сократа обращена к судьям и друзьям, оставшимся на суде после вынесения смертного приговора. По мнению некоторых исследователей, прощальное слово, вложенное Платоном в уста Сократа, представляет собой всецело поэтическую или «стилизованную» правду, а не исторический факт: Сократ мог бы сказать это сообразно ситуации и логике вещей, но не сказал на самом деле. Однако даже если это так, то вряд ли стоит подвергать сомнению ценность этой правды. Как бы то ни было, правдоподобно, что всегда верный себе, Сократ не меняет тона и в своем, пусть предполагаемом, последнем слове к судьям: «Я скорее предпочитаю умереть после такой защиты, чем оставаться в живых, защищавшись иначе» (там же, 38е). «Я ухожу отсюда, приговоренный вами к смерти, а мои обвинители уходят, уличенные правдою в злодействе и несправедливости. И я остаюсь при своем наказании… и не думается, что это правильно» (там же, 39b).

Обычно смертный приговор приводился в исполнение сразу же после его вынесения, но в случае с Сократом исполнение приговора было отложено на 30 дней в связи со следующим обстоятельством. Ежегодно афиняне отправляли на остров Делос к храму Аполлона священное судно с дарами, исполняя клятву Тезея, данную им богу Аполлону после уничтожения чудовища Минотавра на Крите и избавления Афин от уплаты дани (семь юношей и семь девушек на съедение Минотавру) критскому царю Миносу. Со дня отплытия священного посольства и до его возвращения в Афины смертная казнь запрещалась.

Друзья Сократа, воспользовавшись этим обстоятельством, навещали его в тюрьме, где он пребывал в ожидании казни, вели с ним беседы и готовили ему побег. Осуществить побег было несложно. Об этом мы узнаем из слов давнего друга, ровесника и земляка Сократа Критона, по имени которого назван один из диалогов Платона. В «Критоне» описывается встреча Критона с Сократом, их беседа за день до возвращения священного судна. Критон пытается уговорить Сократа бежать из тюрьмы. Но Сократ отклоняет настойчивую просьбу друга и остается верным отечественным законам.

Источники:
http://studopedia.su/16_21932_zashchita-sokrata-na-sude.html
http://fil.wikireading.ru/25111

В Афинах заседает суд. В Афинах любят
судиться, за это над афинянами давно все подшучивают. Но этот суд —
особенный, и народ вокруг толпится гуще обычного. Судят философа Сократа
— за то же, за что судили тридцать лет назад Анаксагора и двенадцать
лет назад Протагора. Его обвиняют в том, что он портит нравы юношества и
вместо общепризнанных богов поклоняется каким-то новым.

Сократу семьдесят лет. Седой и босой, он
сидит перед судьями и с улыбкой слушает, что говорят один за другим три
обвинителя: Мелет, Анит и Ликон. А говорят они сурово, и народ вокруг
шумит недоброжелательно. Ведь всего пять лет, как кончилась тяжелая
война со Спартой, всего четыре года, как удалось сбросить власть
«тридцати тиранов», государство с трудом приводит себя в порядок. Как
это случилось, что при отцах и дедах Афины были сильнее всех в Элладе, а
теперь оказались на краю гибели? Может быть, в этом виноваты такие, как
Сократ?

— Сократ — враг народа, — говорят одни. —
Наша демократия стоит на том, чтобы всякий гражданин имел доступ к
власти: всюду, где можно, мы выбираем начальников по жребию, чтобы все
были равны. А Сократ говорит, будто это смешно — так же смешно, как
выбирать кормчего на корабле по жребию, а не по знаниям и опыту. А у
кого из граждан есть досуг, чтобы приобрести в политике знания и опыт?
Только у богатых и знатных. Вот они и трутся около Сократа, слушают его
уроки, а потом губят государство. Когда была война, нас чуть не погубил
честолюбец Алкивиад; когда кончилась война, нас чуть не погубил жестокий
Критий; а оба они были учениками Сократа.

— Сократ — друг народа, — говорят
другие. — И Алкивиад, и Критий были хорошими гражданами, пока слушали
Сократа, и стали опасными, лишь когда отбились от него. Разве «тридцать
тиранов» любили Сократа? Нет, они тоже боялись его и тоже уверяли, будто
он портит нравы юношества. Тайных уроков он не давал, жил у всех на
виду, разговаривал со всеми запросто. Да, он всегда говорил:
«Государством должны управлять только люди хорошие», — но он никогда не
добавлял, как это любят знатные: «Нельзя научиться быть хорошим, можно
только быть хорошим от рождения». Он как раз и учил людей быть хорошими,
будь ты богач или бедняк, лишь бы сам хотел учиться. А что это трудно —
его ли вина?

— Сократ — чудак и насмешник, —
соглашаются и те и другие. — Он задает вопросы и не дает ответов;
сколько ни отвечай, а все чувствуешь себя в тупике. Другие философы
говорят: «думай то-то!», а он: «думай так-то!» Додумаешься до
чего-нибудь, скажешь ему, а он переспросит раз, и видишь: нужно дальше
думать. А нельзя же без конца думать, надо когда-то и дело делать.
Начнешь, недодумав, а он улыбается: «не взыщи, коли плохо получится».
Понятно, что так ни дома, ни государства не наладишь. Интересно с ним,
но неспокойно. Обвинители говорят: «Казнить его смертью»; это, конечно,
слишком, а проучить его надо, чтобы жить не мешал.

Но вот обвинители кончили, и Сократ встает говорить защитительную речь. Все прислушиваются.

«Граждане афиняне, — говорит Сократ, —
против меня выдвинуты два обвинения, но оба они такие надуманные, что о
них трудно говорить серьезно. Наверное, дело не в них, а в чем-то
другом.

Говорят, будто я не признаю
государственных богов. Но ведь во всех обрядах и жертвоприношениях я
всегда участвовал вместе со всеми, и каждый это видел. Говорят, будто я
поклоняюсь новым богам, — это про то, что у меня есть внутренний голос,
которого я слушаюсь. Но ведь верите же вы, что дельфийская пифия слышит
голос бога и что гадателям боги дают знамения и полетом птиц, и
жертвенным огнем; почему же вы не верите, что и мне боги могут что-то
говорить?

Говорят, будто я порчу нравы юношества. Но
как? Учу изнеженности, жадности, тщеславию? Но я сам ведь не изнежен,
не жаден, не тщеславен. Учу неповиновению властям? Нет, я говорю: „Если
законы вам не нравятся, введите новые, а пока не ввели, повинуйтесь
этим». Учу неповиновению родителям? Нет, я говорю родителям: „Вы ведь
доверяете учить ваших детей тому, кто лучше знает грамоту; почему же вы
не доверяете их тому, кто лучше знает добродетель?»

Нет, афиняне, меня здесь привлекают к суду
по другой причине, и я даже догадываюсь, по какой. Помните, когда-то
дельфийский оракул сказал странную вещь: „Сократ — мудрее всех меж
эллинов». Я очень удивился: я-то знал, что этого быть не может, — ведь я
ничего не знаю. Но раз так сказал оракул, надо слушаться, и я пошел по
людям учиться уму-разуму: и к политикам, и к поэтам, и к гончарам, и к
плотникам. И что же оказалось? Каждый в своем ремесле знал, конечно,
больше, чем я, но о таких вещах, как добродетель, справедливость,
красота, благоразумие, дружба, знал ничуть не больше, чем я. Однако же
каждый считал себя знающим решительно во всем и очень обижался, когда
мои расспросы ставили его в тупик. Тут-то я и понял, что хотел сказать
оракул: я знаю хотя бы то, что я ничего не знаю, — а они и этого не
знают; вот потому я и мудрее, чем они.

С тех самых пор я и хожу по людям с
разговорами и расспросами: ведь оракула надо слушаться. И многие меня за
это ненавидят: неприятно ведь убеждаться, что ты чего-то не знаешь, да
еще столь важного. Эти люди и выдумали обвинение, будто я учу юношей
чему-то нехорошему. А я вовсе ничему не учу, потому что сам ничего не
знаю; и ничего не утверждаю, а только задаю вопросы и себе и другим; и,
задумываясь над такими вопросами, никак нельзя стать дурным человеком, а
хорошим можно. Потому я и думаю, что совсем я не виноват».

Судьи голосуют. Как видно, они тоже не
принимают всерьез обвинений Мелета и Анита — правда, они признают
Сократа виновным, но лишь малым перевесом голосов. Теперь надо
проголосовать за меру наказания. Закона на такие случаи нет: обвинитель
должен предложить свою меру наказания, обвиняемый — свою, а суд —
выбрать. Обвинители свою уже предложили: смертную казнь. Пусть Сократ со
своей стороны предложит достаточный штраф, и наверняка он этим и
отделается. Но Сократ говорит:

— Граждане афиняне, как же я могу
предлагать себе наказание, если я считаю, что я ни в чем не виноват? Я
даже думаю, что я полезен государству тем, что разговорами своими не даю
вашим умам впасть в спячку и тревожу их, как овод тревожит зажиревшего
коня. Поэтому я бы назначил себе не наказание, а награду — ну, например,
обед за казенный счет, потому что я ведь человек бедный. А то какой же
штраф могу я заплатить, если всего добра у меня и на пять мин не
наберется? Пожалуй, одну мину как-нибудь заплачу, да еще, может быть,
друзья добавят.

Это уже похоже на издевательство. Народ
шумит, судьи голосуют и назначают Сократу смертную казнь. Приговоренному
предоставляется последнее слово. Он говорит:

— Я ведь, граждане, старый человек, и
смерти мне бояться не пристало. Что приносит людям смерть, я не знаю.
Если загробного мира нет, то она избавит меня от тяжкой дряхлости, и это
хорошо; если есть, то я смогу за гробом встретиться с великими мужами
древности и обратиться со своими расспросами к ним, и это будет еще
лучше. Поэтому давайте разойдемся: я — чтобы умереть, вы — чтобы жить, а
что из этого лучше, нам неизвестно.

Его казнили не сразу: был праздничный
месяц, и все казни откладывались. Друзья предлагали ему бежать из
тюрьмы; он сказал: «Зачем? Чтобы нарушить закон и вправду заслужить
наказание? И куда? Разве есть такое место, где не умирают?» Ему сказали:
«Но ведь больно смотреть, как ты страдаешь незаслуженно!» Он ответил:
«А вы бы хотели, чтобы заслуженно?» Его спросили: «Как тебя похоронить?»
Он ответил: «Плохо же вы меня слушали, если так говорите: хоронить вы
будете не меня, а мое мертвое тело».

Казнили в Афинах ядом. Сократу подали чашу
— он выпил ее до дна. Друзья заплакали — он сказал: «Тише, тише:
умирать надо по-хорошему!» Тело его стало холодеть, он лег. Когда холод
подступил к сердцу, он сказал: «Принесите жертву богу выздоровления».
Это были его последние слова.