Свои люди сочтемся сценарий

Сценарий по произведению А.Н. Островского  

«Свои люди – сочтемся»

(в вольном переложении)

  Действующие лица:

Большов Самсон Силыч, купец, отец Липочки

Аграфена Кондратьевна, жена Большова

Липочка, их дочь, девица на выданье

Подхалюзин, приказчик

Рисположенский, стряпчий

Фоминишна, ключница

Тишка, мальчик

     Большов сидит за столом, перед ним  Аграфена Кондратьевна и Липочка (разряженная).

       Аграфена   Кондратьевна.  Ступай,   ступай,   моя  крошечка;   дверь-то

  побережнее,  не зацепи. Посмотри-ко, Самсон Силыч, полюбуйся, сударь ты мой,

  как  я дочку-то  вырядила! …………..Что твой розан  пионовый!  (К

  ней.) Ах  ты, моя ангелика, царевна, херуимчик ты мой! (К нему.) Что, Самсон

  Силыч, …только бы ей в карете ездить шестерней.

       Большов. Проедет и парочкой — не великого полета помещица!

       Аграфена  Кондратьевна. Уж известно,  не генаральская  дочь, а все, как

  есть, красавица!……  Уж нынче Устинья Наумовна жениха обещала привести,  расставаться скоро приходится, а  ты и доброго слова не вымолвишь…(усаживает Липочку)…………………………………..

       Липочка. Ах, отстаньте, маменька! Измяли совсем…..Нельзя одеться порядочно.

       Аграфена Кондратьевна. Ну, так я на тебя издальки посмотрю!

      Липочка. Вот вы вдруг и расплакались! Право, как  не  стыдно, маменька!

       Большов. Что ты это  разрюмилась?  Вот спросить  тебя,

  так сама не знаешь.

       Аграфена Кондратьевна. (плача).  Не знаю, батюшка, ох, не знаю: такой стих нашел.

        Большов. То-то вот сдуру. Слезы у вас дешевы.

       Аграфена Кондратьевна. Ох, дешевы,  батюшка, дешевы;  и сама знаю,  что

  дешевы, да что ж делать-то? ‘,

       Липочка. Фи,  маменька, как вы вдруг! Полноте! Ну, вдруг приедет — что

  хорошего!

       Аграфена Кондратьевна. Перестану, дитятко, перестану; сейчас перестану!

       Тишка  (входит).  Сысой  Псович приказали  спросить  можно ли, дескать,

  взойти. Они тамотка, у Лазаря Елизарыча

       Большов. Пошел, зови его сюда, и с Лазарем.

       Тишка уходит.

              Входят  Лазарь, Рисположенский и Фомииишна (у дверей)

       Рисположенский.  Здравствуйте,  батюшка  Самсон   Силыч!  Здравствуйте,

  матушка Аграфена Кондратьевна! Олимпиада Самсоновна, здравствуйте!

       Большов.  Здравствуй, братец,  здравствуй!  Садиться,  милости  просим!

  Садись и ты, Лазарь!

……………………………………………………………………………………………………………………………..

       Большов. …..Лета наши подвигаются преклонные, здоровье  тоже

  ежеминутно прерывается, …………………… и положили  мы еще при жизни  своей  отдать  в замужество единственную  дочь   нашу,………………………………— Липа, поди сюда.

       Липочка. Что вам, тятенька, угодно?

       Большов. Поди ко мне, не укушу,— небось. Ну, теперь ты, Лазарь, ползи.

       Подхалюзин. Давно готов-с!

       Большов. Ну, Липа, давай руку! Липочке. Как, что это за вздор?

       Липочка. С чего это вы выдумали?

       Аграфена Кондратьевна. Господи, да что ж это такое?

       Липочка. Не хочу, не хочу! Не пойду я за такого противного.

       Подхалюзин.  Видно,  тятенька, не видать мне  счастия  на  этом  свете!

  Видно, не бывать-с по вашему желанию!

       Большов (берет  Липочку насильно  за руку  и Лазаря). Как же не бывать,

  коли я того хочу? На что ж я и отец, коли  не приказывать? Даром, что  ли, я

  ее кормил?

       Аграфена Кондратьевна. Что ты! Что ты! Опомнись!

       Большов.  Знай сверчок  свой шесток!  Не твое  дело! Ну, Липа! Вот тебе

  жених! Прошу любить да жаловать! Садитесь рядком да  потолкуйте  ладком — а

  там честным пирком да за свадебку.

       Липочка. Как же,— нужно мне очень с неучем сидеть! Вот оказия!

       Большов. А не сядешь, так насильно посажу да заставлю жеманиться.

       Липочка. Где это  видано,  чтобы воспитанные  барышни выходили за своих

  работников?

       Большов. Молчи лучше! Велю, так и за дворника выдешь. (Молчание.)

       Липочка плачет

       Аграфена Кондратьевна. За что ж вы это, душегубцы, девку-то опозорили?

       Большов.  Да, очень  мне  нужно  слушать вашу фанаберию. Захотел выдать

  дочь  за приказчика, и поставлю на своем, и разговаривать не смей; я и знать

  никого не хочу. Вот  теперь…….они  пусть  побалясничают, может быть и поладят как-нибудь. А нам пора и закусить.

       Встают   и   уходят  все,   кроме   Липочки,  Подхалюзина   и  Аграфены

  Кондратъевны.

       Липочка. Да  что же  это, маменька,  такое? Что я им,  кухарка, что ли,

  досталась? (Плачет.)

       Подхалюзин.  Маменька-с!  Вам  зятя такого, который  бы  вас уважал  и,

  значит, старость вашу покоил,— окромя меня, не найтить-с.

       Аграфена Кондратьевна. Да как это ты, батюшке?

       Подхалюзин.  Маменька-с! Да другой вас, маменька-с, и знать  не захочет, а я по гроб моей

  жизни (плачет) должен чувствовать-с.

       Аграфена Кондратьевна. Ах, батюшко! Да как же это быть?

       Большов. (из двери). Жена, поди сюда!

       Аграфена Кондратьевна. Сейчас, батюшко, сейчас!

       Подхалюзин. (провожая Аграфену Кондратьевну)  Вы, маменька, вспомните это слово, что я сейчас сказал

       Аграфена Кондратьевна уходит.

       Молчание.

       Подхалюзин. Алимпияда Самсоновна-с! Алимпияда Самсоновна! Но,  кажется,

  вы  мною  гнушаетесь!  Скажите  хоть  одно  слово-с!  Позвольте  вашу  ручку

  поцеловать.

       Липочка. Вы дурак необразованный!

       Подхалюзин. За что вы, Алимпияда Самсоновна, обижать изволите-с?

       Липочка. Я  вам один раз навсегда скажу,  что не  пойду я за  вас,— не

  пойду.

       Подхалюзин. Это как вам будет угодно-с! Насильно мил не будешь.  Только

  я вам вот что доложу-с…

       Липочка.  Я вас слушать  не хочу, отстаньте от меня!  Как  бы  вы  были

  учтивый  кавалер:  вы видите,  что я ни  за какие  сокровища не хочу за  вас

  идти,— вы бы должны отказаться.

       Подхалюзин.   Вот   вы,  Алимпияда   Самсоновна,   изволите   говорить:

  отказаться. Только если я откажусь, ,что потом будет-с?

       Липочка. А то и будет, что я выйду за благородного.

       Подхалюзин. За благородного-с! Благородный-то без приданого не возьмет.

       Липочка.  Как без приданого? Что вы городите-то! Посмотрите-ко, какое у

  меня приданое-то,—в нос бросится.

       Подхалюзин.   Тряпки-то-с!    Благородный    тряпок-то   не    возьмет.

  Благородному-то деньги нужны-с.

       Липочка. Что ж! Тятенька и денег даст!

       Подхалюзин.  Хорошо,  как  даст-с!  А  как  дать-то  нечего?  Вы дел-то

  тятенькиных  не  знаете,  а  я  их  очен-но  хорошо  знаю:  тятенька-то  ваш

  банкрут-с.

       Липочка. Как банкрут? А дом-то, а лавки?

       Подхалюзин. А дом-то и лавки — мои-с!

       Липочка. Ваши?! Подите  вы! Что вы меня дурачить  хотите?  Глупее  себя

  нашли!

       Подхалюзин. А вот у нас законные документы есть! (Вынимает.)

       Липочка. Так вы купили у тятеньки?

       Подхалюзин. Купил-с!

       Липочка. Где же вы денег взяли?

       Подхалюзин. Денег! У нас,  слава богу,  денег-то побольше, чем у какого

  благородного.

       Липочка.  Что  ж это  такое  со мной  делают? Воспитывали, воспитывали,

  потом и обанкрутились!

       Молчание.

       Подхалюзин.  Ну, положим, Алимпияда Самсоновна,  что вы  выйдете  и  за

  благородного —  да  что  ж в  этом  будет  толку-с? Только одна  слава, что

  барыня,     а приятности никакой нет-с. Вы извольте рассудить-с: барыни-то часто

  сами на рынок пешком ходят-с. А если и выедут-то куда, так только слава, что

  четверня-то, а  хуже одной-с купеческой-то. Ей-богу, хуже-с.  Одеваются тоже

  не больно пышно-с. А если за меня-то  вы,  Алимпняда  Самсоновна, выйдете-с,

  так первое слово: вы и дома-то будете в шелковых платьях ходить-с, а в гости

  али в  театр-с  — окромя бархатных, и  надевать  не  станем…………. фрак

  наденем……….. Лошадей заведем  орловских. (Молчание.) 

       Липочка. Да вы все перед свадьбой так говорите, а там и обманете.

       Подхалюзин. С места не сойти, Алимпияда Самсоновна! Анафемой хочу быть,

  коли лгу! Да это  что-с, Алимпияда Самсоновна, нешто  мы в эдаком доме будем

  жить? В Каретном ряду  купим-с, распишем как: на  потолках это райских  птиц

  нарисуем, сиренов, капидонов разных — поглядеть только  будут

  деньги давать.

       Липочка. Нынче уж капидонов-то не рисуют.

       Подхалюзин. Ну,  так мы букетами  пустим. (Молчание.) Было бы только  с

  вашей стороны согласие, а то  мне в жизни ничего не надобно. (Молчание.) Как

  я несчастлив в своей жизни, что не могу никаких комплиментов говорить.

       Липочка. Для чего вы, Лазарь Елизарыч, по-французски не говорите?

       Подхалюзин. А для того, что  нам не для чего. (Молчание.) Осчастливьте,

  Алимпияда Самсоновна……… Прикажите   на колени стать.

       Липочка. Станьте!

       Подхалюзин становится

       Вот у вас какая жилетка скверная

       Подхалюзин. Эту я  Тишке подарю-с, а  себе  на Кузнецком  мосту закажу,

  только не погубите! (Молчание.) Что же, Алимпияда Самсоновна-с?

       Липочка. Дайте подумать.

       Подхалюзин. Да об чем же думать-с?

       Липочка. Как же можно не думать?

       Подхалюзин. Да вы не думамши.

       Липочка. Знаете что, Лазарь Елизарыч!

       Подхалюзин. Что прикажете-с?

       Липочка. Увезите меня потихоньку.

       Подхалюзин. Да зачем же  потихоньку-с, когда  так тятенька с  маменькой

  согласны?

       Липочка. Да так делают. Ну, а коли не хотите увезти, — так уж, пожалуй,

  и так.

       Подхалюзин. Алимпияда Самсоновна!  Позвольте ручку поцеловать! (Целует,

  потом вскакивает и подбегает к двери.) Тятенька-с!..

       Липочка. Лазарь Елизарыч, Лазарь Елизарыч! Подите сюда!

       Подхалюзин. Что вам угодно-с?

       Липочка. Ах, если бы вы знали, Лазарь Елизарыч, какое  мне житье здесь!

  У  маменьки семь пятниц  на неделе;  тятенька как не пьян, так молчит, а как

  пьян, так прибьет того и гляди. Каково это терпеть абразованной барышне! Вот

  как  бы я вышла за благородного, так я бы и уехала  из дому  и забыла бы обо

  всем этом. А теперь все опять пойдет по-старому.

       Подхалюзин. Нет-с, Алимпияда Самсоновна, не будет  этого! Мы, Алимпияда

  Самсоновна, как  только  сыграем свадьбу, так перейдем в свой дом-с. А уж мы

  им-то командовать  не дадим-с. Нет, уж теперь кончено-с!  Будет-с  с них  —

  почудили на своем веку, теперь нам пора!

       Липочка.  Да вы такие робкие, Лазарь  Елизарыч, вы не посмеете тятеньке

  ничего сказать, а с благородным-то они немного наговорили бы.

       Подхалюзин.  Оттого и робкий-с, что было дело подначальное — нельзя-с.

  Прекословить  не смею. А как заживем  своим  домом, так никто нам не указ………..

       Липочка. Так смотрите же, Лазарь Елизарыч, мы будем жить сами по  себе,

  а они сами по себе. Мы заведем все по моде, а они — как хотят.

       Подхалюзин. Уж это как и водится-с.

       Липочка.  Ну,  теперь зовите  тятеньку.  (Встает и охорашивается  перед

  зеркалом.)

       Подхалюзин. Тятенька-с! Тятенька-с! Маменька-с!..Алимпияда Самсоновна согласны-с!

Сцены из купеческой жизни

Спектакль по мотивам произведений А.Островского

Ты живи себе безбоязненно и делай то, к чему назначен. А человек назначен для устроения жизни на земле. Человек — капитал… он, как рубль, составляется из дрянных медных грошей да копеек. Из персти земной, сказано… А по мере того, как обращается он в жизни, впитывает в себя сальце да маслице, пот да слезы, — образуются в нём душонка и умишко… И с того начинает он расти и вверх и вниз… то, глядишь, цена ему — пятак, то пятиалтынный, то сотня рублей… а бывает он и выше всяких цен…» (отрывок из романа М. Горького «Фома Гордеев»

Портретный ряд купцов русских, вологодских (Леденцов, Милютин, Немиров-Колодкин, Колесников, Яков Бурлов.

Голос за сценой рассказ про Бурлова

Ведущий. Эти люди своим умом, энергией и талантом выбивались из бедности и убожества, становились хозяевами земли русской

Вот он типичный русский купец — вологодский заводчик Яков Бурлов прошел путь от простого крестьянина до владельца вологодских кожевенных — юфтяных заводов. В 31 году открыл под Вологдой, в селе Кобылино свой первый завод, второй — на Фрязиновской набережной через 6 лет. О его природной сметке и предприимчивости повествует такой факт в биографии: Бурлов приобретает у петербургского купца Васильева завод, нуждавшийся в реконструкции, и сооответственно, значительных средствах.И на них Бурлов уже через день после оформления купчей закладывает тому же П. В. Васильеву за 6 тысяч рублей с рассрочкой выплаты денег на 6 лет. Полученные таким образом деньги он направляет на реконструкцию производства.

В 1896 году в Новгороде на Всероссийской художественно-промышленной выставке бурловская юфть была отмечена золотой медалью!

СЦЕНА ПЕРВАЯ

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Свои люди – сочтемся

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Большов и Рисположенский.

Большов. А что, Сысой Псоич, чай, ты с этим крючкотворством на своем

веку много чернил извел?

Рисположенский. Хе, хе… Самсон Силыч, материал не дорогой. А я вот

забежал понаведаться, как ваши делишки.

Большов. Забежал ты! А тебе больно знать нужно! То-то вот вы подлый

народ такой, кровопийцы какие-то: только б вам пронюхать что-нибудь эдакое,

так уж вы и вьетесь тут с вашим дьявольским наущением.

Рисположенский. Какое же может произойти, Самсон Силыч, от меня

наущение? Да и что я за учитель такой, когда вы сами, может быть, в десять

раз меня умнее? Меня что попросят, я сделаю. Что ж не сделать! Я бы свинья

был, когда б не сделал, потому что я, можно сказать, облагодетельствован

вами и с ребятишками. А я еще довольно глуп, чтобы вам советовать: вы свое

дело сами лучше всякого знаете.

Большов. Сами знаете! То-то вот и беда, что наш брат, купец, дурак,

ничего он не понимает, а таким пиявкам, как ты, это и на руку. Ведь вот ты

теперь все пороги у меня обобьешь таскамшись-то.

Рисположенский. Как же мне не таскаться-то! Кабы я вас не любил, я бы к

вам и не таскался. Разве я не чувствую? Что ж я, в самом деле, скот, что ли,

какой бессловесный?

Большов. Знаю я, что ты любишь,— все вы нас любите; только путного от

вас ничего не добьешься. Вот я теперь маюсь, маюсь с делом, так измучился,

поверишь ли ты, мнением только этим одним. Уж хоть бы поскорей, что ли, да

из головы вон.

Рисположенский. Что ж, Самсон Силыч, не вы первый, не вы последний;

нешто другие-то не делают?

Большов. Как не делать, брат, и другие делают. Да еще как делают-то:

без стыда, без совести! На лежачих лесорах ездят, в трехэтажных домах живут;

другой такой бельведер с колоннами выведет, что ему со своей образиной и

войти-то туда совестно; а там и капут, и взять с него нечего. Коляски эти

разъедутся неизвестно куда, дома все заложены, останется ль, нет ли

кредиторам-то старых сапогов пары три. Вот тебе вся недолга. Да еще и

обманет-то кого: так, бедняков каких-нибудь пустит в одной рубашке по миру.

А у меня кредиторы все люди богатые, что им сделается!

Рисположенский. Известное дело. Что ж, Самсон Силыч, все это в наших

руках.

Большов. Знаю, что в наших руках, да сумеешь ли ты это дело сделать-то?

Ведь вы народец тоже! Я уж вас знаю! На словах-то вы прытки, а там и пошел

блудить.

Рисположенский. Да что вы, Самсон Силыч, помилуйте, нешто мне в первый

раз! Уж еще этого-то не знать! хе, хе, хе… Да такие ли я дела делал… да

с рук сходило. Другого-то за такие штуки уж заслали бы давно, куда Макар

телят не гонял.

Большов. Ой ли? Так какую ж ты механику подсмолишь?

Рисположенский. А там, глядя по обстоятельствам. Я, Самсон Силыч,

рюмочку выпью… (Пьет.) Вот, первое дело, Самсон Силыч, надобно дом да

лавки заложить либо продать. Это уж первое дело.

Большев. Да, это точно надобно сделать заблаговременно. На кого бы

только эту обузу свалить? Да вот разве на жену?

Рисположенский. Незаконно, Самсон Силыч! Это незаконно! В законах

изображено, что таковые продажи недействительны. Оно ведь сделать-то

недолго, да чтоб крючков после не вышло. Уж делать, так надо, Самсон Силыч,

прочней.

Большов. И то дело, чтоб оглядок не было.

Рисположенский. Как на чужого-то закрепишь, так уж и придраться-то не к

чему. Спорь после, поди, Против подлинных-то бумаг.

Большев. Только вот что беда-то; как закрепишь на чужого дом-то, а он,

пожалуй, там и застрянет, как блоха на войне.

Рисположенский. Уж вы ищите, Самсон Силыч, такого человека, чтобы он

совесть знал.

Большев. А где ты его найдешь нынче? Нынче всякий норовит, как тебя за

ворот ухватить, а ты совести захотел.

Рисположенский. А я вот как мекаю, Самсон Силыч, хотите вы меня

слушайте, хотите вы — нет: каков человек у нас приказчик?

Большев. Который? Лазарь, что ли?

Рисположенский. Да, Лазарь Елизарыч.

Большов. Ну, а ни Лазаря, так и пускай на него; он малый с понятием, да

и капиталец есть.

Рисположенский. Что же прикажете, Самсон Силыч: закладную или купчую?

Большов. Ас чего процентов меньше, то и варгань. Как сделаешь все в

акурате, такой тебе, Сысой Псоич, могарыч поставлю, просто сказать, угоришь.

Рисположенский. Уж будьте покойны, Самсон Силыч, мы свое дело знаем. А

вы Лазарю-то Елизарычу говорили об этом деле или нет? Я, Самсон Силыч,

рюмочку выпью. (Пьет.)

Большов. Нет еще. Вот нынче потолкуем. Он у меня парень-то дельный, ему

только мигни, он и понимает. А уж сделает-то что, так пальца не подсунешь.—

Ну, заложим мы дом, а потом что?

Рисположенский. А потом напишем реестрик, что вот, мол, так и так, по

двадцати пяти копеек за рубль: ну, и ступайте по кредиторам. Коли кто больно

заартачится, так можно и прибавить, а другому сердитому и все заплатить…

Вы ему заплатите, а он— чтобы писал, что по сделке получил по двадцати пяти

копеек, так, для видимости, чтобы другим показать. Вот, мол, так и так, ну,

и другие, глядя на них, согласятся.

Большов. Это точно, поторговаться не мешает: не возьмут по двадцати

пяти, так полтину возьмут; а если полтины не возьмут, так за семь гривен

обеими руками ухватятся. Все-таки барыш. Там что хоть говори, а у меня дочь

невеста, хоть сейчас из полы в полу да с двора долой. Да и самому-то, братец

ты мой, отдохнуть пора; проклажались бы мы лежа на боку, и торговлю всю эту

к черту. Да вот и Лазарь идет.

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Те же и Подхалюзин (входит).

Большов. Что скажешь, Лазарь? Ты из городу, что ль? Как у вас там?

Подхалюзин. Слава богу-с, идет помаленьку. Сысою Псоичу! (Кланяется.)

Рисположенский. Здравствуйте, батюшка Лазарь Елизарыч! (Кланяется.)

Большев. А идет, так и пусть идет. (Помолчав.) А вот ты бы, Лазарь,

когда на досуге баланц для меня исделал, учел бы розничную по панской-то

части, ну и остальное, что там еще. А то торгуем, торгуем, братец, а пользы

ни на грош. Али сидельцы, что ли, грешат, таскают родным да любовницам; их

бы маленичко усовещевал. Что так, без барыша-то, небо коптить? Аль сноровки

не знают? Пора бы, кажется.

Подхалюзин. Как же это можно, Самсон Силыч, чтобы сноровки не знать?

Кажется, сам завсегда в городе бываю-с, и завсегда толкуешь им-с.

Большов. Да что же ты толкуешь-то?

Подхалюзин. Известное дело-с, стараюсь, чтобы все было в порядке и как

следует-с. Вы, говорю, ребята, не зевайте: видишь чуть дело подходящее,

покупатель, что ли, тумак какой подвернулся, али цвет с узором какой барышне

понравился, взял, говорю, да и накинул рубль али два на аршин.

Большов. Чай, брат, знаешь, как немцы в магазинах наших бар обирают.

Положим, что мы не немцы, а христиане православные, да тоже пироги-то с

начинкой едим. Так ли, а?

Рисположенский смеется.

Подхалюзин. Дело понятное-с. И мерять-то, говорю, надо тоже

поестественнее: тяни да потягивай. только, только чтоб, боже сохрани, как не

лопнуло, ведь не нам, говорю, после носить. Ну, а зазеваются, так никто

виноват, можно, говорю, и просто через руку лишний аршин раз шмыгануть.

Большой. Все единственно: ведь портной украдет же. А? Украдет ведь?

Рисположенский. Украдет, Самсон Силыч, беспременно, мошенник, украдет;

уж я этих портных знаю.

Большов. То-то вот; все они кругом мошенники, а на нас слава.

Рисположенский, Это точно, Самсон Силыч, а то вы правду говорить

изволите.

Большов. Эх, Лазарь, плохи нынче барыши: не прежние времена.

(Помолчав.) Что, «Ведомости» принес?

Подхалюзин (вынимая из кармана и подавая). Извольте получить-с.

Большов, Давакось, посмотрим. (Надевает очки и просматривает.)

Рисположенский. Я, Самсон Силыч, рюмочку выпью. (Пьет, потом надевает

очки, садится подле Большова и смотрит в газеты.)

Большов. (читает вслух). «Объявления казенные и разных обществ: 1, 2,

3, 4, 5 и 6, от Воспитательного дома». Это не по нашей части, нам крестьян

не покупать. «7 и 8 от Московского новерситета, от Губернских правлений, от

Приказов общественного призрения». Ну, и это мимо. «От Городской

шестигласной думы». А ну-тко-сь, нет ли чего! (Читает.) «От Московской

городской шестигласной думы сим объявляется: не пожелают ли кто взять в

содержание нижеозначенные оброчные статьи». Не наше дело: залоги надоть

представлять. «Контора Вдовьего дома сим приглашает…» Пускай приглашает, а

мы не пойдем. «От Сиротского суда». У самих ни отца, ни матери.

(Просматривает дальше.) Эге! Вон оно куды пошло! Слушай-ко, Лазарь!

«Такого-то года, сентября такого-то дня. по определению Коммерческого суда,

первой гильдии купец Федот Селиверстов Плешков объявлен несостоятельным

должником; вследствие чего…» Что тут толковать! Известно, что вследствие

бывает. Вот-те и Федот Селиверстыч! Каков был туз, а в трубу вылетел. А что,

Лазарь, не должен ли он нам?

Подхалюзин. Малость должен-с. Сахару для дому брали пудов никак

тридцать, не то сорок.

Большов. Плохо дело, Лазарь. Ну, да мне-то он сполна отдаст

по-приятельски.

Подхалюзин. Сумнительно-с.

Большов. Сочтемся как-нибудь. (Читает.) «Московский первой гильдии

купец Антип Сысоев Енотов объявлен несостоятельным должником». За этим

ничего нет?

Подхалюзин. За масло постное-с, об великом посту брали бочонка с три-с.

Большов. Вот сухоядцы-то, постники! И богу-то угодить на чужой счет

норовят. Ты, брат, степенству-то этому не верь! Этот народ одной рукой

крестится, а другой в чужую пазуху лезет! Вот и третий: «Московский второй

гильдии купец Ефрем Лукин Полуаршинников объявлен несостоятельным

должником». Ну, а этот как?

Подхалюзин. Вексель есть-с!

Большов. Протестован?

Подхалюзин. Протестован-с. Сам-то скрывается-с.

Большов. Ну! И четвертый тут, Самопалов. Да что они, сговорились, что

ли?

Подхалюзин. Уж такой расподлеющий народ-с.

Большов (ворочая листы). Да тут их не перечитаешь до завтрашнего числа.

Возьми прочь!

Подхалюзин (берет газету). Газету-то только пакостят. На все купечество

мораль эдакая.

Молчание.

Рисположенский. Прощайте, Самсон Силыч, я теперь домой побегу: делишки

есть кой-какие.

Большов. Да ты бы посидел немножко.

Рисположенский. Нет, ей-богу, Самсон Силыч, не время. Я уж к вам завтра

пораньше зайду.

Большов. Ну, как знаешь!

Рисположенский. Прощайте! Прощайте, Лазарь Елизарыч! (Уходит.)

СЦЕНА ВТОРАЯ

Свои люди – сочтемся

Явл. 2,4,5

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Липочка и Аграфена Кондратьевна.

Аграфена Кондратьевна (входя). Так, так, бесстыдница! Как будто сердце

чувствовало: ни свет ни заря, не поемши хлеба божьего, да уж и за пляску

тотчас!

Липочка Как, маменька, я и чай пила, и ватрушку скушала. Посмотрите-ка,

хорошо? Раз, два, три… раз… два…

Аграфена Кондратьевна (преследуя ее). Так что ж, что ты скушала? Нужно

мне очень смотреть, как ты греховодничаешь!.. Говорю тебе, не вертись!..

Липочка Что за грех такой! Нынче все этим развлекаются.— Раз… два…

Аграфена Кондратьевна Лучше об стол лбом стучи, да ногами не озорничай!

(Бегает за ней.) — Да что ж ты, с чего ж ты взяла не слушаться!

Липочка. Как не слушаться, кто вам сказал! Не мешайте, дайте кончить,

как надобно! Раз… два… три…

Аграфена Кондратьевна. Долго ль же мне бегать-то за тобой на старости

лет! Ух, замучила, варварка! Слышишь, перестань! Отцу пожалуюсь!

Липочка. Сейчас, сейчас, маменька! Последний кружок! Вас на то и бог

создал, чтоб жаловаться. Сами-то вы не очень для меня значительны! Раз,

два…

Аграфена Кондратьевна. Как! ты еще пляшешь, да еще ругаешься! Сию

минуту брось! Тебе ж будет хуже: поймаю за юбку, весь хвост оторву.

Липочка. Ну, да рвите на здоровье! Вам же зашивать придется! Вот и

будет! (Садится.) Фу… фу… как упаточилась, словно воз везла! Ух! Дайте,

маменька, платочка пот обтереть.

Аграфена Кондратьевна. Постой, уж я сама оботру! Ишь, уморилась! А ведь

и то сказать, будто неволили. Коли уж матери не почитаешь, так стен-то бы

посовестилась! Отец, голубчик, через великую силу ноги двигает, а ты тут

скачешь, как юла какая!

Липочка Подите вы с своими советами! Что ж мне делать, по-вашему!

Самой, что ли, хворать прикажете? Вот другой манер, кабы я была докторша!

Ух! Что это у вас за отвратительные понятия! Ах! какие вы, маменька,

ей-богу! Право, мне иногда краснеть приходится от ваших глупостей!

Аграфена Кондратьевна Каково детище-то ненаглядное! Прошу подумать, как

она мать-то честит! Ах ты, болтушка бестолковая! Да разве можно такими

речами поносить родителей? Да неужто я затем тебя на свет родила, учила да

берегла пуще соломинки?

Липочка. Не вы учили — посторонние; полноте, пожалуйста; вы и сами-то,

признаться сказать, ничему не воспитаны. Ну, что ж? Родили вы — я была

тогда что? Ребенок, дитя без понятия, не смыслила обращения. А выросла да

посмотрела на светский тон, так и вижу, что я гораздо других образованнее.

Что ж мне, потакать вашим глупостям! Как же! Есть оказия.

Аграфена Кондратьевна. Уймись, эй, уймись, бесстыдница! Выведешь ты

меня из терпения, прямо к отцу пойду, так в ноги и брякнусь, житья, скажу,

нет от дочери, Самсонушко!

Липочка. Да, вам житья нет! Воображаю.— А мне есть от вас житье? Зачем

вы отказали жениху? Чем не бесподобная партия? Чем не капидон? Что вы нашли

в нем легковерного?

Аграфена Кондратьевна. А то и легковерного, что зубоскал! Приехал,

ломался, ломался, вертелся, вертелся. Эка невидаль!

Липочка. Да, много вы знаете! Известно, он благородный человек, так и

действует по-деликатному. В ихнем кругу всегда так делают.— Да как еще вы

смеете порочить таких людей, которых вы и понятия не знаете? Он ведь не

купчишка какой-нибудь. (Шепчет в сторону.) Душка, милашка!

Аграфена Кондратьевна. Да, хорош душка! Скажите, пожалуйста! Жалко, что

не отдали тебя за шута за горохового. Ведь ишь ты, блажь-то какая в тебе;

ведь это ты назло матери под нос-то шепчешь.

Липочка. Видимый резон, что не хотите моего счастия. Вам с тятенькой

только кляузы строить да тиранничать.

Аграфена Кондратьевна. Ну, как ты хочешь, там думай. Господь тебе

судья! А никто так не заботится о своем детище, как материнская утроба! Ты

вот тут хохришься да разные глупости выколупываешь, а мы с отцом-то денно и

нощно заботимся, как бы тебе хорошего человека найти да пристроить тебя

поскорее.

Липочка. Да, легко вам разговаривать, а позвольте спросить, каково

мне-то?

Аграфена Кондратьевна. Разве мне тебя не жаль, ты думаешь? Да что

делать-то! Потерпи малость, уж коли много лет ждала. Ведь нельзя же тебе

вдруг жениха найти; скоро-то только кошки мышей ловят.

Липочка. Что мне до ваших кошек! Мне мужа надобно! Что это такое! Срам

встречаться с знакомыми, в целой Москве не могли выбрать жениха — все

другим да другим. Кого не заденет за живое: все подруги с мужьями давно, а я

словно сирота какая! Отыскался вот один, так и тому отказали. Слышите,

найдите мне жениха, беспременно найдите!.. Вперед вам говорю, беспременно

сыщите, а то для вас же будет хуже: нарочно, вам назло, по секрету заведу

обожателя, с гусаром убегу, да и обвенчаемся потихоньку.

Аграфена Кондратьевна. Что, что, беспутная! Кто вбил в тебя такие

скверности! Владыко милосердый, не могу с духом собраться… Ах ты, собачий

огрызок! Ну, нечего делать! Видно, придется отца позвать.

Липочка. Только и ладите, что отца да отца; бойки вы при нем

разговаривать-то, а попробуйте-ка сами!

Аграфена Кондратьевна. Так что же, я дура, по-твоему, что ли? Какие у

тебя там гусары, бесстыжий твой нос! Тьфу ты, дьявольское наваждение! Али ты

думаешь, что я не властна над тобой приказывать? Говори, бесстыжие твои

глаза, с чего у тебя взгляд-то такой завистливый? Что ты прытче матери

хочешь быть! У меня ведь недолго, я и на кухню горшки парить пошлю. Ишь ты!

Ишь ты! А!.. Ах матушки вы мои! Посконный сарафан сошью да вот на голову

тебе и надену! С поросятами тебя, вместо родителей-то, посажу!

Липочка. Как же! Позволю я над собой командовать! Вот еще новости!

Аграфена Кондратьевна. Молчи, молчи, тарант Егоровна! Уступи верх

матери! Эко семя противное! Словечко пикнешь, так язык ниже пяток пришью.

Вот послал господь утешение! Девчонка хабальная! Мальчишка ты, шельмец, и на

уме-то у тебя все не женское! Готова, чай, вот на лошадь по-солдатски

вскочить!

Липочка. Вы, я воображаю, приплетете скоро всех будочников. Уж молчали

бы лучше, коли не так воспитаны. Все я скверна, а сами-то вы каковы после

этого! Что, вам угодно спровадить меня на тот свет прежде времени, извести

своими капризами? (Плачет.) Что ж, пожалуй, я уж и так, как муха какая,

кашляю. (Плачет.)

Аграфена Кондратьевна (стоит и смотрит на нее). Ну, полно, полно!

Липочка плачет громче и потом рыдает. Ну, полно ты, полно! Говорят тебе,

перестань! Ну, я виновата, перестань только, я виновата. Липочка плачет.

Липочка! Липа! Ну, будет! Ну, перестань! (Сквозь слезы.) Ну, не сердись ты

на меня (плачет)… бабу глупую… неученую… (Плачут обе вместе,). Ну,

прости ты меня… сережки куплю.

Липочка (плача). На что мне сережки ваши, у меня и так полон туалет. А

вы купите браслеты с изумрудами.

Аграфена Кондратьевна. Куплю, куплю, только ты плакать-то перестань!

Липочка (сквозь слезы). Тогда я перестану, как замуж выду. (Плачет.)

Аграфена Кондратьевна. Выдешь, выдешь, голубчик ты мой! Ну, поцелуй

меня! Целуются. Ну, Христос с тобой! Ну, дай я тебе слезки оботру

(Обтирает.) Вот нынче хотела Устннья Наумовна прийти, мы и потолкуем.

Липочка (голосом, еще не успокоившимся). Ах! кабы она поскорей пришла!

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Те же и Фоминишна.

Фоминишна. Угадайте-ко, матушка Аграфена Кондратьевна, кто к нам

изволит жаловать?

Аграфена Кондратьевна. Не умею сказать. Да что я тебе, бабка-угадка,

что ли, Фоминишна?

Липочка. Отчего ж ты у меня не спросишь, что я, глупее, что ли, вас с

маменькой?

Фоминишна. Уж и не знаю, как сказать; на словах-то ты у нас больно

прытка, а на деле-то вот и нет тебя. Просила, просила, не токмо чтобы что

такое, подари хоть платок, валяются у тебя вороха два без призрения, так все

нет, все чужим да чужим.

Аграфена Кондратьевна. Вот уж этого, Фоминишна, я до скончания не

разберу.

Липочка. Ишь она! Знать, пивца хлебнула после завтрака, налепила тут

чудеса в решете.

Фоминишна. Вестимо так; что смеяться-то? Каково скончание, Аграфена

Кондратьевна, бывает и начало хуже конца.

Аграфена Кондратьевна. С тобой не разъедешься! Ты коли уж начнешь

толковать, так только ушами хлопай. Кто ж такой там пришел-то?

Липочка. Мужчина али женщина?

Фоминишна. У тебя все мужчины в глазах-то прыгают. Да где ж это-таки

видано, что мужчина ходит в чепчике? Вдовье дело — как следует назвать?

Липочка. Натурально, незамужняя, вдова.

Фоминишна. Стало быть, моя правда? И выходит, что женщина!

Липочка. Эка бестолковая! Да кто женщина-то?

Фоминишна. То-то вот, умна, да не догадлива: некому другому и быть, как

не Устинье Наумовне.

Липочка. Ах, маменька, как это кстати!

Аграфена Кондратьевна. Где ж она до сих пор? Веди ее скорей, Фоминишна.

Фоминишна. Сама в секунду явится: остановилась на дворе — с дворником

бранится: не скоро калитку отпер.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Устинья Наумовна.

Устинья Наумовна (входя). Уф, фа, фа! Что это у вас, серебряные,

лестница-то какая крутая: лезешь, лезешь, насилу вползешь.

Липочка. Ах, да вот и она! Здравствуй, Устинья Наумовна!

Устинья Наумовна. Не больно спеши! Есть и постарше тебя. Вот с

маменькой-то покалякаем прежде. (Целуясь.) Здравствуй, Аграфена

Кондратьевна, как встала-ночевала, все ли жива, бралиянтовая?

Аграфена Кондратьевна. Слава создателю! Живу —хлеб жую; целое утро вот

с дочкой балясничала.

Устинья Наумовна. Чай, об нарядах все. (Целуясь с Липочкой.) Вот и до

тебя очередь дошла. Что это ты словно потолстела, изумрудная? Пошли, творец!

Чего ж лучше, как не красотой цвести!

Фоминишна. Тьфу ты, греховодница! Еще сглазишь, пожалуй.

Липочка. Ах, какой вздор! Это тебе так показалось, Устинья Наумовна. Я

все хирею: то колики, то сердце бьется, как маятник; все как словно тебя

подмывает али плывешь по морю, так вот и рябит меланхолия в глазах.

Устинья Наумовна (Фоминишне). Ну, и с тобой, божья старушка, поцелуемся

уж кстати. Правда, на дворе ведь здоровались, серебряная, стало быть и губы

трепать нечего.

Фоминишна. Как знаешь. Известно, мы не хозяева, лыком шитая мелкота, а

и в нас тоже душа, а не пар!

Аграфена Кондратьевна (садясь). Садись, садись, Устинья Наумовна, что

как пушка на колесах стоишь! Поди-ко вели нам, Фоминигана, самоварчик

согреть.

Устинья Наумовна. Пила, пила, жемчужная; провалиться на месте — пила и

забежала-то так, на минуточку.

Аграфена Кондратьевна. Что ж ты, Фоминишна, проклажаешься? Беги, мать

моя, проворнее.

Липочка. Позвольте, маменька, я поскорей сбегаю, видите, какая она

неповоротливая.

Фоминишна. Уж не финти, где не спрашивают! А я, матушка Аграфена

Кондратьевна, вот что думаю: не пригожее ли будет подать бальсанцу с

селедочкой.

Аграфена Кондратьевна. Ну, бальсан бальсаном, а самовар самоваром. Аль

тебе жалко чужого добра? Да как поспеет, вели сюда принести.

Фоминишна. Как же уж! Слушаю! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же без Фоминишны.

Аграфена Кондратьевна. Ну что, новенького нет ли чего, Устинья

Наумовна? Ишь, у меня девка-то стосковалась совсем.

Липочка. И в самом деле, Устинья Наумовна, ты ходишь, ходишь, а толку

нет никакого.

Устинья Наумовна. Да ишь ты, с вами не скоро сообразишь, бралиянтовые.

Тятенька-то твой ладит за богатого: мне, говорит, хоть Федот от проходных

ворот, лишь бы денежки водились, да приданого поменьше ломил. Маменька-то

вот, Аграфена Кондратьевна тоже норовит в свое удовольствие: подавай ты ей

беспременно купца, да чтобы был жалованный, да лошадей бы хороших держал, да

и лоб-то крестил бы по-старинному. У тебя тоже свое на уме. Как на вас

угодишь?

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

«ЛЕС»

Гурмыжская. Ты меня извини, я про тебя и забыла.

Восмибратов. Ничего-с. Племянничек приехал?

Гурмыжская. Да, племянник.

Восмибратов. Дело хорошее-с.

Гурмыжская. Ты принес?

Восмибратов. Как же, свое дело помним-с.

Гурмыжская. Так как же, много ль там?

Восмибратов. Пожалуйте-с.

Гурмыжская. Что?

Восмибратов. Записочку-с, условьице-то наше.

Гурмыжская. Да как же, право; я не знаю, куда я ее дела.

Восмибратов. Поищите-с.

Гурмыжская. Где ж ее искать! Я, право, не знаю; я, должно быть, ее потеряла.

Восмибратов. Как же это так-с? Ведь вы меня таким манером можете обидеть.

Гурмыжская. Что за вздор! Как я тебя обижу?

Восмибратов. Да как только вам угодно, так и обидите. Вы записочку потеряли, я тогда с вас тоже, по глупости, не взял. Вы скажете, что за десять тысяч продали: ведь уж я лес-то срубил и вывез, торговаться теперь не станешь.

Гурмыжская. Ну, вот еще! Разве ты меня не знаешь?

Восмибратов. Уж я на вас в надежде-с; потому я теперь весь в ваших руках-с.

Гурмыжская. А впрочем, что ж тебе сомневаться, Иван Петрович; я тебе записку приготовила новую.

Восмибратов. Приготовили-с?

Гурмыжская. Да. Что деньги я все сполна получила.

Восмибратов. Да-с. Это дело другое-с. Много вами благодарен. Однако же позвольте эту самую записочку полюбопытствовать.

Гурмыжская. Вот она! (Подает записку.)

Восмибратов (принимая). Без очков-то я не очень-с, а в очках-то еще хуже. Да вот сын прочитает. Петр, читай! (Отдаст записку Петру.)

Петр (читает). За проданный мною калиновскому купцу, Ивану Петрову Восмибратову…

Восмибратов. Да-с, это так точно-с!

Петр (читает). …на сруб лес в пустошах: Горелой и Паленой…

Восмибратов. Они самые-с.

Петр (читает). …и деньги все сполна получила, калиновская помещица Раиса Гурмыжская.

Восмибратов (берет записку). Очень хорошо-с. (Вынимает бумажник и

тщательно укладывает в него записку.) Извольте получить-с. (Вынимает деньги и считает.) Тысяча… тысяча триста, пятьсот, семьсот… (задумывается и как будто вспоминает) восемьсот. Пожалуйте-с! (Подает Гурмыжской.)

Гурмыжская. Как же тысяча восемьсот? Да ведь мне нужно…

Восмибратов. Виноват-с, простите великодушно! Вот память-то! (Вынимает деньги и подает.) Еще двести рублей! Теперь так точно. Кажется, так? Петрушка, так? Что ж ты молчишь? (Грозно.) Говори, дерево стоеросовое!

Петр. Так-с!

Гурмыжская. Иван Петрович, ты шутишь со мной? Три, а не две.

Восмибратов (обидясь). Какие три! Что вы, помилуйте!

Гурмыжска я. Разве ты забыл? За один полторы и за другой полторы.

Восмибратов. Нельзя этому быть-с, по расчету не выходит-с.

Гурмыжская. По какому расчету?

Восмибратов. Где же у меня глаза-то-с! Нешто такой лес за три тысячи покупают? Ведь мы тоже норовим чтоб без убытку.

Гурмыжская. Я на тебя надеялась, я тебя всем хвалила, что ты хороший,семейный человек…

Восмибратов. Это в состав не входит-с.

Гурмыжская. Если ты так, я не согласна.

Восмибратов. Как вам угодно-с. Прощения просим. Пойдем, Петр!

Гурмыжская. Да я не согласна продать тебе за эту цену Паленую и Пылаеву. Ну, рассуди сам. Ведь есть у тебя рассудок?

Восмибратов. Как не быть? Нам без него нельзя-с. Это вот вашей милости точно что рассудку не требуется, потому вы за готовым и так проживете. Если не согласны продавать, пожалуйте деньги назад; надо какой-нибудь конец сделать.

Гурмыжская. Полторы тысячи за Горелую оставлю, а пятьсот возьми.

Восмибратов. Нет, я вижу, нам долго торговаться-с. Я за Паленую и Пылаеву меньше двух тысяч не возьму, и то с вас только.

Гурмыжская. Как не возьмешь?

Восмибратов. Да так же-с. Я их купил у вас; за что, значит, хочу, за тои продаю.

Гурмыжская. Если я тебе отдам две тысячи, мне за Горелую ничего неостанется.

Восмибратов. Это уж ваше дело-с.

Гурмыжская. Нет, нет, не хочу, не хочу.

Восмибратов. Ежели бы вы для нас, так и мы бы для вас; а вы нашим родом и купеческим званием гнушаться изволите…

Петр. Тятенька!

Восмибратов. Убью

Гурмыжская. Нет, нет. Ты возьми пятьсот рублей.

Восмибратов. Чего ежели невозможно, зачем говорить! Пойдем, Петр!

Гурмыжская. Так как же?

Восмибратов. Это и малый ребенок поймет. Лес я у вас купил, деньги вам отдал, вы мне расписочку дали; значит, лес мой, а деньги ваши. Теперьпоклон, да и вон. Прошенья просим! (Уходит; за ним Петр.)

Гурмыжская. Что ж это такое? Денной грабеж! Удивительное дело,ничего-то мне в жизни не удалось ни купить,не продать, чтоб меня не обманули.

(Входят Несчастливцев и Буланов.)

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Гурмыжская (кричит) Алексис!!…Представь,Алексис, я продала Ивану Петрову лес за три тысячи, а получила только две.

Буланов. Как же это-с

Гурмыжская. Я сама виновата: я ему вперед расписку отдала, что я все сполна получила,ну он и дал только две.

Несчастливцев (грозно). Ах, анафема!

Буланов. Зачем же вы так-с? Ах, какая жалость! Лучше бы…

Гурмыжская. Уж теперь нечего делать, мои друг; хорошо, что и две-то дал.

Несчастливцев (с жаром). Как нечего? Воротить его! (Поднимая глаза к небу.) Что я с ним сделаю! Боже, что я с ним сделаю!

Буланов. Да ведь у него расписка.

Несчастливцев. Толкуй еще! Нужно мне очень расписки знать! Где он? Подайте его сюда! Что я с ним сделаю!

(Входят Карп и Счастливцев.)

Гурмыжская (Буланову). Ах, какой он страшный! Пойдем, пойдем!

Буланов. Позвольте, я останусь; любопытно-с»

Гурмыжская уходит.

Ушел Иван Петров?

Карп. Нет еще, здесь, на дворе-с.

Несчастливцев. Вороти этого мошенника! Я его!.. За ворот тащи!

Аркашка, подай мои ордена!

(Счастливцев уходит.)

Буланов. Что же вы с ним будете говорить?

Несчастливцев. Почем я знаю, братец, что я буду говорить!

Буланов. Да разве можно против документов-с?

Несчастливцев. А вот я тебе покажу, что можно. Что мне за дело до документов, я не подьячий. Да отстань ты от меня, мне теперь, братец, не до тебя.

(Счастливцев приносит бутафорские ордена.)

Несчастливцев надевает их

Буланов. Какие же это ордена-с? Иностранные?

(Входят Карп, Восмибратов и Петр)

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

(Несчастливцев, Буланов, Счастливцев, Восмибратов, Петр, Карп.)

Восмибратов. Чего еще? Какая такая надобность? У нас тоже свое дело

есть, разговоры-то уж нам надоели.

Карп. Пожалуйте! Мне что, коли требуют.

Несчастливцев. Поди сюда!

Восмибратов. Желаю здравствовать, ваше высокородие! Имени, отчества не знаю-с…

Несчастливцев. Поди сюда, говорят тебе!

Восмибратов (сыну). Петрушка, Отойди маненько! Вот так-то! (Несчастливцеву.) Что же будет вам угодно-с?

Несчастливцев. Не могу же я с тобой за версту разговаривать.

Восмибратов. Может, на ухо крепки-с, так мы подойдем, важности не состоит.

Несчастливцев. Как же ты посмел подумать.

Восмибратов. Позвольте-с!

Несчастливцев. Молчи! Такая женщина! И ты…

Восмибратов. Какая женщина? Позвольте-с…

Несчастливцев. Какая женщина! Он спрашивает! Молчи, говорят тебе!Женщина, перед которой все, все, даже я… я благоговею! И ты, презренный алтынник!..

Восмибратов. Насчет чего же это-с?

Несчастливцев. Не перебивай меня! Благодари бога, что у меня еще естькапля терпения! Горе тебе, если его не будет! (Грозит пальцем.)

Несчастный! Не становись между львом и его жертвой…

Восмибратов. Что же вы кричите! Вы будете кричать, я буду кричать,будет базар, а толку не выдет.

Несчастливцев. Ты, ты?.. Ты будешь кричать?

Восмибратов. Да отчего ж не кричать, коли здесь такое заведение? Мы промеж себя говорим тихо, потому у нас глухих нет.

Несчастливцев (Буланову). Что он говорит? Что он говорит? Что он смеет говорить?

Буланов. Да-с.

Несчастливцев. Боже великий! И он жив еще? Я еще не убил его?

Восмибратов. Это на что же-с! А вы позвольте, что вам угодно? Потому мне тут даром гостить нечего.

Несчастливцев. Что мне угодно? Он спрашивает, что мне угодно! А! Ха,ха, ха! Мне угодно сказать тебе, что ты мошенник.

Восмибратов. Нет, вы уж это оставьте! По нынешнему времени это лишнее.

Петр. Какие комплименты!

Восмибратов. Петрушка, поди сюда!

Петр. Я здесь, тятенька.

Восмибратов. Коли есть дело, так говорите, а нет, так прощенья просим Да вот что, лучше ко мне пожалуйте, мне дома-то слободнее разговаривать. Петр, пойдем!

Несчастливцев (грозно). Постой!

Несчастливцев. Как же ты обманул честную женщину!

Восмибратов. Обман! Говорить-то все можно. Отчего же вы Тетеньке верите, а мне нет?

Несчастливцев. Он спрашивает… Она кроткая, как ангел, и он…(Всплеснув руками.) Он еще разговаривает! Посмотрите на

него! Одна рожа-то твоя, богопротивная, чего стоит!

Восмибратов. Петрушка, стань тут!

Петр. Однако, тятенька, уж довольно бы этих куплетов слушать…

Несчастливцев. Кротость! Олицетворенная кротость!

Восмибратов. Этого у них никто не отнимает, только что рассудку… в умалении.

Несчастливцев. Что твой рассудок! На что твой рассудок! А вот честь !! И ее-то у тебя нет!!.

Восмибратов. Нет уж, барин, ты что хочешь говори, а чести не трожь; судиться буду. Как так у меня чести нет? Да про меня спроси на сто верст, все тебе то же

скажут.

Я сам про себя скажу, что я — честный человек. Уж насчет там чего другого я не хвалюсь, а насчет чести я вот что скажу, барин: я не человек, я- правило.

Несчастливцев (садится к столу и опускает голову). Ступай!

Восмибратов. Чего ступай?

Несчастливцев. Довольно! Пошел вон! О, люди, люди!

Восмибратов. Чего довольно? Нет, погоди. Хочешь, барин, я тебя одним

словом убью?

Несчастливцев. Меня?

Восмибратов. Да, тебя. (Подходит, вынимает бумажник и бросает на стол.)

Видал ты это?

Несчастливцев. Что такое?

Восмибратов. Может, твоя тетенька сама забыла; ну, да бог с ней, ты ей

веришь, бери на свою совесть, бери, сколько хочешь! Я не препятствую, бери.

Буланов. Берите скорей!

Несчастливцев (Буланову). Пошел прочь! (Восмибратову, отдавая

бумажник.) Отдай сам!

Восмибратов. То-то сам. (Отсчитывает деньги.) Вот я какой человек. В

поминанье меня запишите!

Несчастливцев. Руку!

Восмибратов. Чего руку! (Подает руку.) Давно бы так. Я какой человек?

Ты, должно быть, барин, знаешь мой характер? Коли меня раздразнить, я в

задор войду — все отдам. Точно, что мы торговались за три, кажись, а

наверное не скажу… Документов нет, моя воля. На вот, отдай им тысячу

рублей. А все-таки скажу: не порядок.

Входит Гурмыжска Несчастливцев,

Буланов,

Счастливцев, Восмибратов, Петр и Карп.

Несчастливцев (подавая Гурмыжской деньги). Вот ваши деньги, получите.

(Отходит к стороне и стоит, скрестя руки и спустя голову.)

Гурмыжская. Очень тебе благодарна, мой друг!

Восмибратов. Получили-с? А только, если б не барин, не видать бы вам

этих самых денег. Да и я-то бы против себя виноват был; потому тоже совесть.

Гурмыжская. Ты на меня не сердись, Иван Петрович! Я женщина, с меня

строго взыскать нельзя. Сделай милость, приезжай ко мне завтра обедать.

Восмибратов. От хлеба, от соли не отказываются. Да там еще насчет

пеньков…

Гурмыжская. Ну, и насчет пеньков.

Восмибратов. Прощения просим! Прощай, барин сердитый! Петр, пойдем.

(Уходит; за ним Петр и Несчаст Гурмыжская Буланов.)

Голос за сценой ( выходит) Господа, Купечество!

Пример нашей любви к делу, — города! Все эти огромные пароходищи, баржи — чьи они? Наши! Кем удуманы? Нами! Тут всё — наше, тут всё — плод нашего ума, нашей русской сметки и великой любви к делу! Никто ни в чём не помогал нам!

Какой лучший город на Волге? В котором купца больше… Чьи лучшие дома в городе? Купеческие! Кто больше всех о бедном печётся? Купец! По грошику-копеечке собирает, сотни тысяч жертвует. Кто храмы воздвиг? Мы! Кто государству больше всех денег даёт? Купцы!.. Господа! Только нам дело дорого ради самого дела, ради любви нашей к устройству жизни, только мы и любим порядок и жизнь!

Газета «Русские ведомости за 1907 год сообщала: «На этих днях скончался в Женеве Христофор Семенович Леденцов, оставивший по духовному завещанию все свое состояние, превышающие по слухам 2 миллиона рублей в собственность Московского университета и Императорского технического училища с тем, чтобы проценты с этого капи тала шли на поддержку и развитие основанного им, Леденцовым Общества содействия успехам опытных и их практических применений. Идей этого Общества зародилась у покойного Христофора Семенович много лет назад, но практическое ее осуществление задерживалось формальными препятствиями по утверждению Устава, который и до сего времени остался неутвержденным. По мысли основателя Общество это имеет целью оказывать пособия тем открытиям и изобретениям, которые при наименьшей затрате капитала могли бы принести возможно большую пользу для большинства населения причем пособия эти должны содействовать осуществлению и проведению в жизнь упомянутых открытий и распространяться на всех лиц независимо от их пола, звания , ученой степени и национальности….

Господа купечество! Видя в вас первых людей жизни, самых трудящихся и любящих труды свои, видя в вас людей, которые всё сделали и всё могут сделать, — вот я всем сердцем моим, с уважением и любовью к вам поднимаю этот свой полный бокал — за славное, крепкое духом, рабочее русское купечество… Многая вам лета! Здравствуйте во славу матери России! Ура-а!

16

• Полный текст
• Действующие лица
• Действие первое
• Явление первое
• Явление второе
• Явление третье
• Явление четвертое
• Явление пятое
• Явление шестое
• Явление седьмое
• Явление восьмое
• Явление девятое
• Явление десятое
• Явление одиннадцатое
• Явление двенадцатое
• Действие второе
• Явление первое
• Явление второе
• Явление третье
• Явление четвертое
• Явление пятое
• Явление шестое
• Явление седьмое
• Явление восьмое
• Явление девятое
• Явление десятое
• Действие третье
• Явление первое
• Явление второе
• Явление третье
• Явление четвертое
• Явление пятое
• Явление шестое
• Явление седьмое
• Явление восьмое
• Действие четвертое
• Явление первое
• Явление второе
• Явление третье
• Явление четвертое
• Явление пятое
• Примечания

(Коме­дия в четы­рех действиях)

Действующие лица

Сам­сон Силыч Боль­шов, купец.

Агра­фена Кон­дра­тьевна, его жена.

Олим­пи­ада Сам­со­новна (Липочка), их дочь.

Лазарь Ели­за­рыч Под­ха­лю­зин, при­каз­чик.

Усти­нья Нау­мовна, сваха.

Сысой Псоич Риспо­ло­жен­ский, стряп­чий.

Фоми­нишна, ключ­ница

Тишка, маль­чик

Действие первое

Гости­ная в доме Большова.

Явление первое

Липочка (сидит у окна с кни­гой). Какое при­ят­ное заня­тие эти танцы! Ведь уж как хорошо! Что может быть вос­хи­ти­тель­нее? При­е­дешь в Собра­ние али к кому на сва­дьбу, сидишь, нату­рально – вся в цве­тах, разо­дета, как игрушка али кар­тинка жур­наль­ная; вдруг под­ле­тает кава­лер: «Удо­стойте сча­стия, суда­рыня!» Ну, видишь: если чело­век с поня­тием али армей­ской какой – возь­мешь да и при­щу­ришься, отве­ча­ешь: «Извольте, с удо­воль­ствием!» Ах! (с жаром) оча-ро-ва-тельно! Это про­сто уму непо­сти­жимо! (Взды­хает.) Больше всего не люблю я тан­це­вать с сту­ден­тами да с при­каз­ными. То ли дело отли­чаться с воен­ными! Ах, пре­лесть! вос­хи­ще­ние! И усы, и эпо­леты, и мун­дир, а у иных даже шпоры с коло­коль­чи­ками. Одно убий­ственно, что сабли нет! И для чего они ее отвя­зы­вают? Странно, ей-богу! Сами не пони­мают, как блес­нуть оча­ро­ва­тель­нее! Ведь посмот­рели бы на шпоры, как они зве­нят, особ­ливо если улан али пол­ков­ник какой раз­ри­со­вы­вает – чудо! Любо­ваться мило-дорого! Ну, а при­цепи-ка он еще саблю: про­сто ничего не уви­дишь любо­пыт­нее; одного грома лучше музыки наслу­ша­ешься. Уж какое же есть срав­не­ние: воен­ный или штат­ский? Воен­ный – уж это сей­час видно: и лов­кость, и все; а штат­ский что? Так, какой-то неоду­шев­лен­ный! (Мол­ча­ние.) Удив­ля­юсь, отчего это мно­гие дамы, под­жавши ножки, сидят? Фор­мально нет ника­кой труд­но­сти выучиться! Вот уж я, на что сове­сти­лась учи­теля, а в два­дцать уро­ков всё реши­тельно поняла. Отчего это не учиться тан­це­вать! Это одно только суе­ве­рие! Вот маменька, бывало, сер­дится, что учи­тель все за коленки хва­тает. Все это от необ­ра­зо­ва­ния! Что за важ­ность! Он танц­мей­стер, а не кто-нибудь дру­гой. (Заду­мы­ва­ется.) Вооб­ра­жаю я себе: вдруг за меня посва­та­ется воен­ный, вдруг у нас парад­ный сго­вор: горят везде свечки, ходят офи­ци­анты в белых пер­чат­ках; я, нату­рально, в тюле­вом либо в газо­вом пла­тье, тут вдруг заиг­рают вальс. А ну, как я перед ним окон­фу­жусь! Ах, страм какой! Куда тогда деваться-то? Что он поду­мает? Вот, ска­жет, дура необ­ра­зо­ван­ная! Да нет, как это можно! Однако я вот уж пол­тора года не тан­це­вала! Попро­бую-ко теперь на досуге. (Дурно валь­си­руя.) Раз… два… три… раз… два… три…

Явление второе

Липочка и Агра­фена Кондратьевна.

Агра­фена Кон­дра­тьевна (входя). Так, так, бес­стыд­ница! Как будто сердце чув­ство­вало: ни свет ни заря, не поемши хлеба Божьего, да уж и за пляску тотчас!

Липочка. Как, маменька? я и чай пила, и ватрушку ску­шала. Посмот­рите-ко, хорошо? Раз… два… три… раз… два…

Агра­фена Кон­дра­тьевна (пре­сле­дуя ее). Так что ж, что ты ску­шала? Нужно мне очень смот­реть, как ты гре­хо­вод­ни­ча­ешь!.. Говорю тебе, не вертись!

Липочка. Что за грех такой! Нынче все этим раз­вле­ка­ются. Раз… два…

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Лучше об стол лбом стучи, да ногами не озор­ни­чай! (Бегает за ней.) Да что ж ты, с чего ж ты взяла не слушаться!

Липочка. Как не слу­шаться, кто вам ска­зал! Не мешайте, дайте кон­чить как надобно! Раз… два… три…

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Долго ль же мне бегать-то за тобой на ста­ро­сти лет! Ух, заму­чила, вар­варка! Слы­шишь, пере­стань! Отцу пожалуюсь!

Липочка. Сей­час, сей­час, маменька! Послед­ний кру­жок! Вас на то и Бог создал, чтобы жало­ваться. Сами-то вы не очень для меня зна­чи­тельны! Раз… два…

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Как, ты еще пля­шешь да еще руга­ешься! Сию минуту брось! Тебе ж будет хуже: пой­маю за юбку, весь хвост оторву.

Липочка. Ну да рвите на здо­ро­вье! Вам же заши­вать при­дется! Вот и будет! (Садится.) Фу… фу… как упа­то­чи­лась, словно воз везла! Ух! Дайте, маменька, пла­точка пот обтереть.

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Постой, уж я сама обо­тру! Ишь умо­ри­лась! А ведь и то ска­зать, будто нево­лили. Коли уж матери не почи­та­ешь, так стен-то бы посо­ве­сти­лась. Отец, голуб­чик, через вели­кую силу ноги дви­гает, а ты тут ска­чешь, как юла какая!

Липочка. Подите вы с сво­ими сове­тами! Что ж мне делать, по-вашему! Самой, что ли, хво­рать при­ка­жете? Вот дру­гой манер, кабы я была док­торша! Ух! Что это у вас за отвра­ти­тель­ные поня­тия! Ах! какие вы, маменька, ей-богу! Право, мне ино­гда крас­неть при­хо­дится от ваших глупостей!

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Каково детище-то нена­гляд­ное! Прошу поду­мать, как она мать-то честит! Ах ты бол­тушка бес­тол­ко­вая! Да разве можно такими речами поно­сить роди­те­лей? Да неужто я затем тебя на свет родила, учила да берегла пуще соломинки?

Липочка. Не вы учили – посто­рон­ние; пол­ноте, пожа­луй­ста; вы и сами-то, при­знаться ска­зать, ничему не вос­пи­таны. Ну, что ж? Родили вы – я была тогда что? ребе­нок, дитя без поня­тия, не смыс­лила обра­ще­ния. А выросла да посмот­рела на свет­ский тон, так и вижу, что я гораздо дру­гих обра­зо­ван­нее. Что ж мне, пота­кать вашим глу­по­стям! Как же! Есть оказия.

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Уймись! эй, уймись, бес­стыд­ница! Выве­дешь ты меня из тер­пе­ния, прямо к отцу пойду, так в ноги и бряк­нусь, житья, скажу, нет от дочери, Самсонушко!

Липочка. Да, вам житья нет! Вооб­ра­жаю! А мне есть от вас житье? Зачем вы отка­зали жениху? Чем не бес­по­доб­ная пар­тия? Чем не капи­дон? Что вы нашли в нем легковерного?

Агра­фена Кон­дра­тьевна. А то и лег­ко­вер­ного, что зубо­скал! При­е­хал, ломался, ломался, вер­телся, вер­телся. Эка невидаль!

Липочка. Да, много вы зна­ете! Известно, он бла­го­род­ный чело­век, так и дей­ствует по-дели­кат­ному. В ихнем кругу все­гда так делают. Да как еще вы сме­ете поро­чить таких людей, кото­рых вы и поня­тия не зна­ете? Он ведь не куп­чишка какой-нибудь. (Шеп­чет в сто­рону.) Душка, милашка!

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Да, хорош душка! Ска­жите пожа­луй­ста! Жалко, что не отдали тебя за шута за горо­хо­вого. Ведь ишь ты, блажь-то какая в тебе; ведь это ты назло матери под нос-то шепчешь.

Липочка. Види­мый резон, что не хотите моего сча­стия. Вам с тятень­кой только кля­узы стро­ить да тиранничать.

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Ну, как ты хочешь, так и думай. Гос­подь тебе судья! А никто так не забо­тится о своем детище, как мате­рин­ская утроба! Ты вот тут хох­ришься да раз­ные глу­по­сти выко­лу­пы­ва­ешь, а мы с отцом-то и дённо и нощно забо­тимся, как бы тебе хоро­шего чело­века найти да при­стро­ить тебя поскорее.

Липочка. Да, легко вам раз­го­ва­ри­вать, а поз­вольте спро­сить, каково мне-то?

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Разве мне тебя не жаль, ты дума­ешь! Да что делать-то! Потерпи малость, уж коли много лет ждала. Ведь нельзя же тебе вдруг жениха найти: скоро-то только кошки мышей ловят.

Липочка. Что мне до ваших кошек! Мне мужа надобно! Что это такое! Страм встре­чаться с зна­ко­мыми; в целой Москве не могли выбрать жениха – всё дру­гим да дру­гим. Кого не заде­нет за живое: все подруги с мужьями давно, а я словно сирота какая! Отыс­кался вот один, так и тому отка­зали. Слы­шите, най­дите мне жениха, бес­пре­менно най­дите!.. Впе­ред вам говорю, бес­пре­менно сыщите, а то для вас же будет хуже: нарочно, вам назло, по сек­рету заведу обо­жа­теля, с гуса­ром убегу, да и обвен­ча­емся потихоньку.

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Что, что, бес­пут­ная! Кто вбил в тебя такие сквер­но­сти? Вла­дыко мило­серд­ный! не могу с духом собраться! Ах ты соба­чий огры­зок! Ну, нечего делать! Видно, при­дется отца позвать.

Липочка. Только и ладите, что отца да отца; бойки вы при нем раз­го­ва­ри­вать-то, а попро­буйте-ка сами!

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Так что же, я дура, по-тво­ему, что ли? Какие у тебя там гусары, бес­сты­жий твой нос! Тьфу ты, дья­воль­ское нава­жде­ние! Али ты дума­ешь, что я не властна над тобой при­ка­зы­вать? Говори, бес­сты­жие твои глаза, с чего у тебя взгляд-то такой завист­ли­вый? Что ты, прытче матери хочешь быть? У меня ведь недолго, я и на кухню горшки парить пошлю. Ишь ты! Ишь ты! А!.. Ах, матушки вы мои! Поскон­ный сара­фан сошью да вот на голову тебе и надену! С поро­ся­тами тебя, вме­сто роди­те­лей-то, посажу!

Липочка. Как же! Поз­волю я над собой коман­до­вать! Вот еще новости!

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Молчи, молчи, таранта Его­ровна! Уступи верх матери! Эко семя про­тив­ное! Сло­вечко пик­нешь, так язык ниже пяток при­шью. Вот послал Гос­подь уте­ше­ние! Дев­чонка хабаль­ная! Маль­чишка ты, шель­мец, и на уме-то у тебя все не жен­ское! Готова, чай, вот на лошадь по-сол­дат­ски вскочить!

Липочка. Вы, я вооб­ра­жаю, при­пле­тете скоро всех буточ­ни­ков. Уж мол­чали бы лучше, коли не так вос­пи­таны. Все я скверна, а сами-то вы каковы после этого! Что, вам угодно спро­ва­дить меня на тот свет прежде вре­мени? изве­сти сво­ими капри­зами? (Пла­чет.) Что ж, пожа­луй, я уж и так, как муха какая, каш­ляю! (Пла­чет.)

Агра­фена Кон­дра­тьевна (стоит и смот­рит на нее). Ну, полно, полно!

Липочка пла­чет громче и потом рыдает.

Ну, полно ты, полно! Гово­рят тебе, пере­стань! Ну, я вино­вата, пере­стань только, я виновата.

Липочка пла­чет.

Липочка! Липа! Ну, будет! Ну, пере­стань! (Сквозь слезы.) Ну, не сер­дись ты на меня (пла­чет)… бабу глу­пую… неуче­ную… (Пла­чут обе вме­сте.) Ну, про­сти ты меня… сережки куплю.

Липочка (плача). На что мне сережки ваши, у меня и так полон туа­лет. А вы купите брас­леты с изумрудами.

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Куплю, куплю, только ты пла­кать-то перестань!

Липочка (сквозь слезы). Тогда и пере­стану, как замуж выду. (Пла­чет.)

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Выдешь, выдешь, голуб­чик ты мой! Ну, поце­луй меня! (Целу­ются.) Ну, Хри­стос с тобой! Ну, дай я тебе слезки обо­тру! (Обти­рает.) Вот нынче хотела Усти­нья Нау­мовна прийти, мы и потолкуем.

Липочка (голо­сом, еще не успо­ко­ив­шимся). Ах, кабы она поско­рей пришла!

Явление третье

Те же и Фоминишна.

Фоми­нишна. Уга­дайте-ко, матушка Агра­фена Кон­дра­тьевна, кто к нам изво­лит жаловать?

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Не умею ска­зать. Да что я тебе, бабка-угадка, что ли, Фоминишна?

Липочка. Отчего ж ты у меня не спро­сишь? что я, глу­пее, что ли, вас с маменькой?

Фоми­нишна. Уж и не знаю, как ска­зать; на сло­вах-то ты у нас больно прытка, а на деле-то вот и нет тебя. Про­сила, про­сила, не токмо чтобы что такое, подари хоть пла­ток, валя­ются у тебя вороха два без при­зре­ния, так все нет, все чужим да чужим.

Агра­фена Кон­дра­тьевна. Вот уж этого, Фоми­нишна, я до скон­ча­ния не разберу.

Липочка. Ишь она! Знать, пивца хлеб­нула после зав­трака, нале­пила тут чудеса в решете.

Эпиграф:

«Обман тут — явление нормальное, необходимое,
как убийство на войне». Н.Добролюбов

Тип урока: обобщение и
систематизирование знаний.

Форма проведения: урок-спектакль с
анализом художественного произведения.

Обучающие цели:

• организовать групповую деятельность учащихся
  по прочтению, осмыслению и перевоплощению в
  литературного героя с последующим
  инсценированием отдельных актов произведения
  Островского «Свои люди-сочтёмся!»;
• учить проявлять творческую активность и
  самостоятельность;
• грамотно строить монологическое высказывание,
  самостоятельно анализировать художественное
  произведение и его фрагменты.

Цели, ориентированные на развитие личности
учащихся:

• в процессе представления и анализа
  художественного произведения показать
  нравственные основы героев пьесы
  А.Н.Островского;
• воспитывать эстетические вкусы;
• уметь видеть эстетическую функцию языковых
  средств и художественных деталей.

Воспитательные цели:

• оказывать влияние на формирование гражданских
  и общечеловеческих нравственных качеств
  личности: честности, порядочности, осуждение
  стяжательства, лицемерия;
• взглядов, необходимых современному человеку;
• помочь учащимся осознать ценность совместной
  деятельности.

Оформление доски и кабинета:

• класс оформлен в виде лож в театре,
• театральный занавес,
• афиша спектакля с действующими лицами и
  исполнителями,
• на доске — эпиграф и высказывания критиков о
  пьесе «Свои люди-сочтёмся!»:
  • «Обман тут-явление нормальное,
    необходимое, как убийство на войне», — Н. А.
    Добролюбов;
  • «Основная идея её развита вполне:
    необразованность, и вследствие ее совершенное
    отсутствие всех нравственных правил и самый
    грубый эгоизм резко обнаруживается в каждом
    лице»,- А.Ф.Писемский.
• Стенд «А.Н.Островский и театр», музыка народных
  песен в исполнении Кадышевой.
• Портрет писателя, «Литературная газета» по
  данной теме.

Ход урока

I. Организационный момент. Цели и задачи
урока.

II. Повторение ранее изученного.

Учитель.- Середина Х1Х века:Русская жизнь
кипит, нарождается новое в науке, искусстве, в том
числе и в театре. Что значил тогда театр для
обыкновенного человека?

Какую роль в жизни общества он играл ?

Театр — это то место, откуда зритель уходил
вдохновлённый, готовый преодолеть в себе всё
мелочное и эгоистичное. Молодёжь, стремясь
попасть в театр, гримировалась,—иначе не пустят.
Критики видели в театре мир страстей и судеб
человеческих. Сами зрители говорили: «У нас учат
в гимназиях, а воспитывают в театре».

«Театр!… Любите ли вы театр так, как я люблю
его, т.е. всеми силами души вашей, со всем
энтузиазмом, со всем исступлением, к которому
только способна пылкая молодость, жадная и
страстная до впечатлений изящного? Здесь ваше
холодное Я исчезает в пламенном эфире любви»,-
так писал В.Г.Белинский в «Литературных
мечтаниях».

Во времена Островского более всего ставились
игриво — фривольные шутки-водевили,
водевили-фарсы. Островский на смену мелодрам и
водевилей представил бытовые пьесы.

В чем же он видел назначение своих пьес?

Учитель: — В сентябре 1853 года Островский в
письме к Погодину перечислял причины, из-за
которых он отказывался хлопотать о цензурном
разрешении «Своих людей». Какие это были
причины?

Ученик: —«Во-первых, не хочу нажить себе не
только врагов, но даже и неудовольствия;
во-вторых, направление моё начинает изменяться;
в-третьих, взгляд на жизнь в моей первой комедии
кажется мне молодым и слишком жёстким; в
-четвёртых, пусть лучше русский человек
радуется, видя себя на сцене, чем тоскует.
Исправители найдутся и без нас. Чтобы иметь право
исправлять народ, не обижая его, надо ему
показать, что знаешь за ним хорошее; этим-то я
теперь и занимаюсь, соединяя высокое с
комическим«.

Учитель: —Представим себе, что мы в театре
времени Островского. Здесь жизнь протекает
быстро: за 3 часа зритель видит судьбы людей в
развитии, характеры их раскрываются ярко, полно,
своеобразно. Всё здесь необычно: зал, зрители,
актёры. Всё готово к представлению Зрители знают
актёров по именам: часто, восхищённые игрой
актёров, кричат: «Катя! Вера! Ира!»- и бросают на
сцену кошельки с деньгами: Актёрское мастерство
показывает жизнь. И пьесам и жизни стали
произведения Островского.

III. — По материалам учебника и
дополнительному материалу расскажите об
отношении современников к пьесам Островского.
Можно представить это в диалоговой форме .

Итак, говорят зрители, современники писателя:

1-ый: —Здравствуйте, Иван Иванович! Чем
занимаетесь?

2-й: —Да вот моцион делаю, никак в себя прийти не
могу от статьи нашего критика, этого
просветителя, господина Добролюбова.

1-ый. -Чем же он тебя так взбудоражил?

2-й. -Ты что, не читал его отзыв о пьесах
Островского? Помнишь, несколько лет назад в
газете «Очерки Замоскворечья» была напечатана
одна всего сцена из пьесы «Банкрут», а позже
появилась полностью в «Москвитянине», но под
другим названием : «Свои люди-сочтёмся!»

1-ый.-С чего же он переменил название?

2-й. -Да я так думаю: По названию «Банкрут»
можно сразу понять, что речь идёт о разорившемся,
обанкротившемся человеке. А вышло совсем не так.
Тут скорее речь идёт о купце, потерявшем и честь,
и совесть, и вообще душу человеческую. Да не
только о купце. Другие лица не лучше его.

1-ый.-А вот ещё есть статья Добролюбова. Недавно
в журнале «Современник» появилась. В ней о
тёмном царстве идёт речь. Раскритиковал
обывателей и купцов критик Добролюбов.

3-ий вступает в разговор.-Да это что! Вот критик
Григорьев, говорят, в письме к Ивану Тургеневу
знаешь, что написал? Что, дескать, «слово
Островского — обличение самодурства в нашей
жизни».

1-ый. -Ну, вот и дописался Островский. Говорят,
теперь свою пьесу «Свои люди-сочтёмся!» он
никак поставить не может.. Купцы на него в суд
подали. Дескать, опозорил, на посмешище выставил.
Чем теперь дело кончится, не знаю.

2-й.-Ясно, чем. У нас всегда так: без вины
виноватым будешь. А Островский— прежде всего у
нас драматург. Он создаёт знаешь какие характеры
и типы—ой-ой-ой. Не для меня, не для тебя, не для
кого-нибудь, а для массы, для которой он и друг, и
учитель, и поэт народный.

3-ий.: —А говорят, царь запретил эту пьесу. Якобы
написал на её сценарии: «Напрасно печатано.
Играть-запретить». А потом и со службы уволили:

1-ый. -И откуда люди всё знают?. Один
скажет-другие подхватят.

3-ий. -А чего гадать? Вон ценитель литературы
В.Ф.Одоевский знаешь, как отнёсся к его пьесе?

У нас, говорит, в театрах -одни пустые водевили.
«На Руси, говорит, есть 3 стоящие трагедии:
«Недоросль», «Горе от ума» и «Ревизор». На
«Банкруте» я ставлю № 4″. Так-то: А ты
говоришь:

2-й. -Да! Сколько толков, споров, разговоров! И
откуда он это взял?

1-ый.-Как откуда? Да он смолоду в суде служил, да
и отец его там же трудился. Вот он и понаблюдал за
нашим купечеством. Всю напыщенность, пустоту и
чванство теперь и высмеял. Всё это он знает
дотошно.

2-й.- Вот я и говорю. Теперь все ополчатся против
писателя. Нет никого бесправнее в нашем обществе.
Недавно генерал Назимов вызвал его к себе и давай
внушать ему:»Цель таланта, дескать, должна
состоять не в карикатуре, но:в
противопоставлении пороку добродетели». А
Островский и скажи генералу: «Согласно понятиям
моим и пишу. Считаю комедию лучшею формою к
достижению нравственных целей: Я должен или
написать комедию, или ничего не писать».

3-ий. -Да, искромсали его пьесы: А в театрах
любят их смотреть. Говорят, и у нас будут ставить.
Давай сходим , посмотрим. Ведь его пьесы-это
пьесы жизни. Всё истинная правда.

1-й. -Да, посмотреть можно. Идём.

IV. Учитель. Итак, мы в театре.
Внимательно смотрите, переживайте с героями,
смейтесь:Смотрите и запоминайте:- Понаблюдайте
за речью героев. Выскажите своё мнение о
характерах героев, этот материал вам пригодится
для написания сочинения .

V. (Представление. Действие 1, явление 1.,
2-е выборочно,4,5.

Действие 2. Явление 1,2, 10. Действие 3, явление 5.
Действие 4, явление 4)

VI. После представления. Учитель:—
Перед вами А.Н.Островский. Вы можете задать ему
несколько вопросов, которые вас интересуют.

Вопросы из зала:

—Господин Островский, Вас часто называют
русским Мольером. Как вы считаете, Ваши пьесы
похожи на его?

Островский:—Я думаю, мы с ним совершенно разные,
характеры нашего купечества я изображаю по
особой причине. Это очень большой и деятельный
класс, он постоянно находится в столкновении с
другими слоями общества. Он живёт по старым
законам., в нём вы увидите все русские обычаи,
выработанные в России веками, и наружу выходят
все его народные черты. Мой театр-это народный.

—А есть ли у вас последователи, ученики?

Островский.-К сожалению, господа, я этого
сделать не смог:. Не создал своей школы, которая
продолжила бы моё дело. Но думаю, найдутся в
России имена, которые сделают истинно
художественный вклад в театральное искусство.
Другие искусства имеют школы, академии, высокое
покровительство, меценатов; :у нашего
драматического искусства есть только один я. Я-
всё: и академия, и меценат, и защита.

— В Москвитянине писали, что вы создали
превосходное творение. В чём вы видите такой
успех?

— Мне кажется, всё дело в том, что играли, как вы
заметили, самые талантливые актёры: Щепкин,
Садовский, Серг. Васильев, Стрепетова,
Никулина-Косицкая и др.

—Спасибо Вам, господин Островский, за Ваш
талант, мы все считаем Вас новым драматическим
светилом в русской литературе. Спасибо за Ваши
пьесы жизни.

Островский: -Этому я посвятил жизнь.

VII Учитель:—Итак, побеседуем о
прочитанном и увиденном. Подумаем над комедией и
образами. Где же происходит действие?

—Сначала в доме Большова, в гостиной.-дейст.1,3.
Потом в конторе, в доме Большова-дейст.2. Дейст. 4- в
доме Подхалюзина.

—Сколько времени проходит с начала действия до
конца всех событий? (несколько месяцев)

—Итак, требования классицизма (единство места,
времени и действия) не соблюдены. Как вы думаете,
почему? Вступление как бы растянуто, кроме
основных действующих лиц немало и
второстепенных. Зачем?

— Вступление несколько затянуто. Это
необходимо для того, чтобы ввести зрителя в
обстановку событий. Одновременно дать
характеристику героям.

—Что вы можете сказать по первому монологу Липы
о самой героине? (Дайте ей краткую
характеристику)

—Вот появляется мать героини Аграфена
Кондратьевна. Какая она? Что в её характере
главное? (

— Какими предстают главные герои Большов и
Подхалюзин? Каков язык персонажей?

—Обратим внимание на Устинью Наумовну.
Расскажите о ней, что вы узнали.

—В записке к Островскому А.Ф.Писемский выразил
своё мнение: «Про Устинью Наумовну и говорить
нечего,—я очень хорошо помню этот глубоко
осознанный Вами тип из Ваших рассказов. Её
поговорки: серебряный, жемчужный, брильянтовый,
как нельзя лучше обрисовывают эту подлянку:»

—Вам была поручена роль:. Что вы хотели
раскрыть в образе? (Например, образ Тишки или др.
Большов)

Итак, что объединяет всех героев комедии?
(Жадность, стремление к власти, нажива,
накопительство, обман:) См. эпиграф к уроку.
Н.Добролюбов о пьесе. («Обман тут-явление
нормальное, необходимое, как убийство на войне»)

VIII . «Своеобразие стиля писателя-в
длиннотах»,—отмечал И.С.Тургенев.

В самом деле, почувствовали ли вы это при
постановке спектакля?

—Какие проблемы затрагивает комедия? (Проблему
взаимоотношений «отцов и детей», проблему
стяжательства, накопительства; чести и
достоинства, продажности и бесчестия, верности и
предательства.. Это далеко не полный перечень
затронутых автором проблем.) О главной мысли в
пьесе высказался А.Ф.Писемский: «Основная идея
её развита вполне: необразованность, и
вследствие её совершенное отсутствие всех
нравственных правил и самый грубый эгоизм резко
обнаруживается в каждом лице:»

IX . — У меня на доске-несколько цитат,
стихотворений. Какие из них, по-вашему, можно
отнести к тому или иному персонажу пьесы? Эти
цитаты можно использовать как эпиграф к
сочинению. (Задания у каждого из вас на парте)

1.

Себя не уважает тот, кто в понедельник, вторник,
среду,
Без приглашенья, словно кот,
К чужому явится обеду. (Гамзат Цадаса).

2.

Проси, коль надо, но без лести,
Когда ты сам себе не враг,
И никогда ценою чести
Не обретай житейских благ. (Г.Цадаса)

3.

Но боль и зло тебя подкараулят.
Непонимание укусит вдруг, как зверь,
И так бывает трудно достучаться,
Когда душа, как запертая дверь. (В.Балакина)

4. «Вся разодета, как игрушка какая:»

5. Власть одного человека над другим губит
прежде всего властвующего. (Л.Н.Толстой)

6. Вор не может быть гражданином.

7. Честь-это внутренняя совесть, а совесть-это
внутренняя честь». (А.Шопенгауэр)

X.—Подведём итоги. Сделайте
вывод: почему эта комедия Островского не
потеряла своей значимости и сегодня?

XI. —Домашнее задание у вас на партах.
Прочтите. Возьмите этот инструктаж с собой. Какие
у вас возникли вопросы?

Подумаем вместе над произведением. Домашнее
задание.

Ответьте на вопросы

Перечитайте дейст.2, явл.3. Ответьте на вопросы:

1. Как характеризует данный монолог главного
героя?.

2. Какие тайные помыслы он раскрывает? Какую
цель в жизни ставит перед собой герой?

3. Найдите слова, характеризующие персонаж как
личность (добрый, злой, жестокий, милосердный,
умный, глупый или др.)

4. Дайте сравнительную характеристику героям : В
чём схожи или несхожи?(работа по группам)

Липа-Митрофанушка (Фонвизин. «Недоросль»)

Аграфена Кондратьевна—мать Митрофанушки,
г. Простакова.

Подхалюзин-Молчалин (Грибоедов, «Горе от
ума»)

Тишка-Осип (Гоголь, «Ревизор»)

5. Дайте характеристику главным героям. (1-я
группа.-Большову; 2 группа-Подхалюзину; 3
группа-Липе; 4 группа-Аграфене Кондратьевне; 5
группа-Тишке; 6 группа-Устинье Наумовне.)

6. Готовя в 1858 г. своё первое собрание сочинений,
Островский, по договоренности с цензурой вносит
ряд изменений, смягчающих её сатирическую
направленность. «Чувство, которое я испытывал,
перекраивая «Своих людей» по указанной мерке,
можно сравнить разве только с тем, если бы мне
велели самому себе отрубить руку или ногу». Какие
моменты, на ваш взгляд, были изъяты из текста?

7. В чем актуальность пьесы «Свои
люди-сочтёмся!» сегодня?

8. Н.Добролюбов назвал пьесы А.Н.Островского пьесами
жизни. Как вы понимаете эти слова?

9. В пьесе довольно большая развёрнутая
экспозиция. Зачем автор использует такой приём?

10. В чем состоит кульминация пьесы?

11. Какова развязка?

12.Почему Островский вводит в пьесу
второстепенных лиц?

13.Какие герои олицетворяют конфликт?

14. Выразительное чтение 4 действия, явл.5.

15. Домашнее сочинение. «Каким предстаёт в
комедии:» («Мне поручена роль:») Принести
через урок.

ХII. Оценки за урок.

Урок-игра по пьес А.Н. Островского « Свои люди — сочтемся!»

«Все на свете подвержено переменам — от людских мыслей до покроя платья; не умирает только правда, и какие бы ни являлись новые направления, новые настроения, новые формы в литературе — они не убьют творений Островского, и к этому живописному источнику правды «не зарастет народная тропа»

М. П. Садовский

Ведущая: Не всякому большому писателю выпадает на долю при жизни услышать слова полного и заслуженного признания. Островский узнал это счастье. В 1882 году, когда праздновался 35-летний юбилей его литературной деятельности, Гончаров прислал драматургу письмо, в котором были такие слова:

« Вы один достроили здание, в основание которого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь. Но только после Вас мы, русские, можем с гордостью сказать: « У нас есть свой русский, национальный театр». Он, по справедливости, должен называться: «Театр Островского».

Как, наверное, волновался Островский, когда читал это письмо, как дрожал в его руке листок почтовой бумаги! Ведь какую долгую дорогу, состоящую из борьбы за свое признание, обид непонимания и прямой клеветы, счастливых и изнурительных трудов, должен был он пройти, прежде чем завоевал заслуженное им место на российских подмостках.

Новаторство Островского проявилось во многом, в том числе и в тематике его произведений. Он круто повернул драматургию к жизни, к её повседневности. Именно с его пьес содержанием отечественной драматургии стала жизнь, как она есть.

Александра Николаевича Островского — создатель национального репертуара для русского театра, автор прославленных пьес «Свои люди — сочтемся!», «Гроза», «Доходное место», «Бесприданница» и десятков других известный нескольким поколениям зрителей и читателей в нашей стране.

Каждый выбирает для себя

женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку –

Каждый выбирает для себя.

Каждый выбирает для себя

Слово для любви и для молитвы.

Шпагу для дуэли, меч для битвы

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает по себе

Щит и латы. Посох и заплаты.

Меру окончательной расплаты

Каждый выбирает по себе.

Каждый выбирает для себя.

Выбираю тоже – как умею.

Ни к кому претензий не имею

Каждый выбирает для себя

Ю. Левитанский

Именно Александру Николаевичу Островскому обязан своим рождением русский национальный театр. Со своим неповторимым лицом, колоритом, жанровыми предпочтениями. И самое главное – со своим репертуаром.

Видео о биографии писателя.

Чтение пьесы «Свои люди сочтемся».

Вывод по рассказу

Пьеса Островского Александра описывает обычную купеческую семью. Отец семейства, Большов, неимоверно скуп и жаден, поэтому хочет скрыть свое хорошее материальное состояние. Он имеет капризную и избалованную дочь по имени Олимпиада. Глава семейства настаивает на ее замужестве с Лазарем Подхалюзиным, потому что он стал владельцем его состояния. Молодая семья купается в роскоши, а отец в это время банкрот. Ему очень горько осознать, что собственная единственная дочь жестока и эгоистична.

Островский Александр Николаевич в пьесе «Свои люди — сочтемся» обличает эгоизм и жадность. Классик второй половины 19 века стремится показать читателю, что дети – это зеркало родителей. Поэтому важно обращать внимание, в первую очередь, на себя, когда мы имеем собственных детей. Приходит на ум известная поговорка: «Нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая».

Тест по произведению

1. Первоначальное название комедии:

А) «Банкрот»

Б) «Банкир»

В) «Подлец»

2. Олимпиаду Самсоновну в комедии называют:

• А) Липочка

• Б) Душенька

1. Имя Подхалюзина:

А) Елизар

Б) Лазарь

В) Лука

4. Ключницу в доме Большова звали

• А) Аграфена Кондратьевна

• Б) Устинья Наумовна

• В) Фоминична

5. Сысой Псоич Рисположенский – это

• А) стряпчий

• Б) приказчик

• В) повар

6. За кого мечтала выйти замуж Липочка?

• А) за стряпчего

• Б) за приказчика

• В) за купца

• Г) за военного

7. Кто в комедии объявил себя банкротом?

• А) Тишка

• Б) Большов

• В) Подхалюзин

8. Для чего?

• А) чтобы не платить кредиторам

• Б) чтобы не попасть в долговую яму

• В) чтобы погасить все долги

9. Какому герою комедии принадлежат эти слова:

• «Знаешь, Лазарь, Иуда – ведь он тоже Христа за деньги продал, как мы совесть за деньги продаем…»

• А) Подхалюзину

• Б) Большову

• В) Аграфене Кондратьевне

• Г) Рисположенскому

10. Кто из героев в конце произведения оказался в долговой яме?

• А) Большов

• Б) Рисположенский

• В) Подхалюзин

Ответы:

• 1. а

• 2. а

• 3. б

• 4. в

• 5. а

•  6. г

• 7. б

• 8. а

• 9. б

• 10. а

Ведущий: Островский вошел в русскую литературу как национальный драматург, сделавший речь народа мощным средством художественной выразительности. Островский в течение более чем сорока лет ежегодно печатался в лучших журналах России. Его пьесы ставились на сценах императорских театров Петербурга и Москвы. Не случайно Ян Неруда сказал об Островском: «В истории драматургии Островскому будет отведено почетное место… благодаря правде изображения и подлинной человечности он будет жить в веках».

Он думал о людях, чем дышат они, чем живут.

Пусть зрители будут и чаще в театры идут.

Талантам поможет, научит актёрами стать.

И он это сможет и сможет театр создать.

Ах, это счастье в театре быть,

С актёром вместе на сцене жить.

Смеяться шутке и сострадать,

Игре актёров рукоплескать.

Вот годы промчались, прошли незаметно века.

Сменилось и время, как воды меняет река.

А пьесы Островского вновь собирают аншлаг-

Луч света способен рассеять сгустившийся мрак.