Япония сценарий развития

Предыдущие десятилетия Япония делала ставку на экономическую мощь, но перманентная нестабильность на Корейском полуострове и риск обострения ситуации вокруг Тайваня, похоже, заставляют Токио взяться за наращивание мощи военной. В скором времени оборонный бюджет страны будет увеличен вдвое, а у Сил самообороны Японии появится возможность и средства наносить превентивные удары вглубь территории противника. Все это вызывает серьезную обеспокоенность у соседей. В новой оборонной стратегии Китай и Россия увидели возврат к милитаристскому прошлому Японии, а Северная Корея назвала визит генерального секретаря НАТО Йенса Столтенберга в Токио прелюдией к войне. В Японии, напротив, заявляют, что эти действия — вынужденная реакция на угрозы со стороны соседей. Почему Япония решила отказаться от пути пацифизма, по которому шла последние 75 лет, и правда ли, что растущий военный потенциал Страны восходящего солнца опасен для России — разбиралась «Лента.ру».

Отчаянные меры в отчаянные времена

Политические потрясения минувшего года не прошли бесследно ни для одной страны мира, включая Японию. С тревогой наблюдая за боевыми действиями на Украине и неспокойной обстановкой в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в середине декабря 2022 года японское правительство приняло обновленную Стратегию национальной безопасности. Документ констатировал: Япония столкнулась «с самой тяжелой и сложной ситуацией в сфере безопасности с момента окончания Второй мировой войны», а потому вынуждена пойти на беспрецедентное наращивание военной мощи.

Для этого Японии понадобятся новое оружие, способное поражать цели на большом расстоянии: власти приняли решение увеличить дальность действия собственных ракет Type 12 и закупить американские крылатые ракеты «Томагавк» с дальностью полета около 1600 километров.

К установке новых ракет приступят в 2026 году. Всего же под военные нужды к 2027 году будет выделено 43 триллиона йен (315 миллиардов долларов): власти постепенно увеличат военный бюджет в два раза — с 1 до 2 процентов от ВВП, — тем самым встав на один уровень со странами НАТО. Только лишь на исследования и разработки в военной сфере в текущем году будет выделено в три раза больше средств, чем в 2022-м. По подсчетам экспертов, к 2027 году ежегодный оборонный бюджет Японии приблизится к 80 миллиардам долларов — третий по величине показатель в мире, при условии, что в течение пяти лет другие страны не увеличат свои оборонные расходы. Сейчас больше тратят только США и Китай.

В январе 2023 года премьер-министр Японии Фумио Кисида отправился в турне по странам-участницам «Группы семи» (G7), саммит которой в этом году состоится в Хиросиме. Так, во время визита в Лондон политик заключил с премьер-министром Риши Сунаком знаковое соглашение, которое позволит Великобритании и Японии размещать войска на территории друг друга. Годом ранее Япония подписала аналогичное соглашение с Австралией.

11 января этого года в Вашингтоне прошла встреча министров иностранных дел и министров обороны США и Японии в формате «два плюс два», где стороны условились расширить сферу действия союзного договора до атак из космоса. До январской встречи договор охватывал атаки на суше, в море и в воздухе, а также в киберпространстве.

Кроме того, министры договорились сфокусироваться на развитии интегрированной противовоздушной и противоракетной обороны, повышении потенциала союзных сил для борьбы с вражескими кораблями, подлодками и минами, а также при осуществлении совместных амфибийных и десантных операций, при разведке, наблюдении, рекогносцировке и целеуказании. Стороны также решили и дальше развивать совместную разработку вооружений и оборонных технологий.

13 января президент США Джо Байден принял в Белом доме премьер-министра Японии Фумио Кисиду. Хотя саммит не был богат на практические договоренности (все они были заключены на предшествующей министерской встрече), первая полноформатная встреча двух лидеров имела важное политическое значение и стала символом нового этапа двусторонних отношений.

Кроме того, Япония активизировала сотрудничество с Североатлантическим альянсом. 31 января в Токио с двухдневным визитом прибыл генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг. На встрече с правительством он назвал Японию «ближайшим и наиболее способным» из всех партнеров альянса и договорился наладить сотрудничество как в традиционных сферах, так и в киберпространстве, космосе и военных технологиях. Премьер-министр Фумио Кисида, в свою очередь, объявил, что Япония откроет представительство при штаб-квартире НАТО в Брюсселе.

Столтенберг провел ряд встреч с представителями власти, посетил военную базу неподалеку от Токио, где позировал фотографам в кабине истребителя F-2, и пообщался со студентами престижного университета Кэйо.

Япония не поставляет наступательное оружие на Украину, но направила солдатам Вооруженных сил Украины (ВСУ) беспилотники, бронежилеты, каски, зимнее обмундирование, палатки, фотоаппараты, средства гигиены, а также выделила несколько траншей финансовой помощи и 300 электрогенераторов. Ожидается, что японская делегация посетит Украину в феврале.

Новый союз в новых реалиях

Союз с США был во многом навязан Японии после поражения во Второй мировой войне.

При этом США разрешалось задействовать свой контингент во всей Восточной Азии без предварительных консультаций с японскими властями.

Новый договор, подписанный в 1960 году, немного выровнял ситуацию: в него включили положения, обязывающие США защищать Японию в случае нападения на нее третьей страны и предупреждать местные власти перед мобилизацией дислоцированных на архипелаге сил. Но союз по-прежнему оставался неравным.

Находясь на посту президента США, Дональд Трамп неоднократно призывал Японию нарастить военные расходы и возмущался: «Если на Японию нападут, нам придется сражаться в третьей мировой войне (…) Но если нападут на нас, Япония совсем не обязана помогать нам. Они будут смотреть по телевизору Sony, как нас атакуют».

В обеих странах уже сменились главы государств, но в последние месяцы Япония, кажется, максимально приблизилась к тому, чего от нее требовал Трамп. Все ее недавние шаги — укрепление собственного военного потенциала, растущая вовлеченность в региональную повестку и безоговорочная поддержка курса США в отношении России и Китая — свидетельствуют о том, что альянс вышел на качественно новый уровень, отметил профессор Университета искусств Тама (Токио) Брэд Глоссерман.

При этом и сама Япония высоко ценит союз с США и не ищет альтернативы дальнейшему укреплению военных связей, считает главный научный сотрудник Института США и Канады РАН, бывший посол России в Японии Александр Панов. «Они не видят, как могут обеспечить свою оборону без Соединенных Штатов», — объяснил ученый в беседе с «Лентой.ру».

А угроз своей безопасности в Японии видят немало. По соседству — Северная Корея, запустившая в минувшем году рекордное количество ракет в сторону японского архипелага, — один из снарядов даже пролетел над территорией страны и упал в море у противоположного побережья.

В Японии боятся, что боевые действия на Украине могут послужить вдохновением для Китая, и тот решится радикально решить вопрос статуса острова.

Власти страны осознают: если в регионе все же разгорится конфликт, то Япония, где десятилетиями дислоцированы основные силы США в Азиатско-Тихоокеанском регионе, неизбежно окажется под прицелом. Наконец, Китай и Япония уже многие годы спорят о статусе островов Сэнкаку (кит. Дяоюйдао) — китайские корабли регулярно курсируют у берегов спорного архипелага.

Хотя де-юре Япония все так же не обязана вступать в войну на стороне США, де-факто она уже начала подготовку к такому развитию событий и демонстрирует готовность защищать американские интересы в том числе и военными средствами. С этой целью обе страны ускорили интеграцию командных структур своих вооруженных сил, рассказал газете Financial Times генерал-лейтенант Джеймс Бирман, командующий Третьим экспедиционным корпусом морской пехоты США, дислоцированным на Окинаве.

Хотя боевые действия на Украине сыграли не последнюю роль в пересмотре Японией своей оборонной политики, здесь считают угрозой не столько Россию, сколько ее военное сотрудничество с КНР, а также совместные маневры военно-морских и военно-воздушных сил у японских берегов, отмечает Александр Панов. Да и Россия пока не видит в усилении Японии существенной опасности и имеет достаточно военных средств на Дальнем Востоке для ее сдерживания, хотя и обвиняет соседа в милитаристских устремлениях.

При этом, безусловно, отношения между Россией и Японией сейчас оказались даже не на нуле, а в минусе.

От пацифизма к «нормальности»

Гнетущая международная обстановка, разумеется, сыграла решающую роль в пересмотре Японией своей оборонной стратегии и решении существенно нарастить военный потенциал. Однако подобные устремления не возникли из ниоткуда и не стали продуктом паники или личной политической воли премьер-министра Фумио Кисиды. Этот процесс начался далеко не вчера: десятилетиями среди японских политиков и в экспертном сообществе велись дискуссии о том, что Японии необходимо стать «нормальной страной» (futsu no kuni) — то есть государством, наделенным правом на использование военной силы для защиты своих интересов.

Главная помеха в этой трансформации — Конституция Японии, принятая в 1946 году под руководством штаба оккупационных войск. 9-я статья Основного закона закрепляла полный отказ страны от использования военной силы и создания армии — так США пытались предотвратить возрождение милитаристской Японии.

Вместо полноценной армии в 1954 году были созданы Силы самообороны, которые могли быть использованы, как следует из их названия, только в оборонительных целях и — до недавнего времени — только на территории Японии.

С окончанием холодной войны Япония оказалась на перепутье: в отсутствие главного идеологического врага США в лице СССР будущее альянса с американцами выглядело туманным. В условиях меняющегося миропорядка и растущей неопределенности все громче звучали голоса тех, кто считал, что в ее нынешнем «ненормальном» статусе Япония не способна защищать свои национальные интересы и выступать в качестве полноценного члена международного сообщества.

Для внесения поправок в Конституцию Японии необходима поддержка двух третей членов обеих палат парламента и большинства граждан в ходе референдума. Первое условие не представляло особой проблемы для Либерально-демократической партии Японии (ЛДПЯ), которая практически бессменно руководит страной более полувека. А вот широкой общественной поддержкой идея отказа от «мирной» статьи не пользовалась: в стране до сих пор живы свидетели ужасов Второй мировой войны, а послевоенным поколениям десятилетиями внушали, что отказ их страны от обладания вооруженными силами — предмет национальной гордости.

Поэтому элитам пришлось искать лазейки. В 1990 году, в разгар войны в Персидском заливе, ЛДПЯ предприняли попытку провести в парламенте закон, который позволил бы отправить в зону боевых действий корабли для материального обеспечения многонациональных сил во главе с США. Потерпев неудачу, правительство решило помочь союзнику хотя бы финансово и выделило 13 миллиардов долларов, а после завершения активной фазы боевых действий отправило в Персидский залив минные тральщики. Но власти понимали: это все равно далеко от полноценного участия в операции, и Япония в столь решающий момент оказалась на обочине мировой арены.

В 2003 году правящей партии удалось провести в парламенте закон «О специальных мерах по восстановлению Ирака», и в следующем году туда был направлен контингент Сил самообороны Японии — впервые за послевоенную историю страны японские военные были дислоцированы за рубеж без разрешения Совета Безопасности ООН. Впоследствии под давлением общественности правительство все же решило вывести войска, а в 2008-м Верховный суд Нагои постановил, что отправка контингента в Ирак нарушила 9-ю статью Конституции Японии.

Но японские правящие элиты не изменили намеченному курсу.
В последующие годы были внесены поправки в законодательство о Силах самообороны, теперь возводившие в ранг основных обязанностей участие в миссиях ООН и «обеспечение мира и безопасности в прилегающих к Японии районах». А затем был принят новый закон, позволяющий беспрепятственно направлять корабли Военно-морских сил Самообороны за рубеж под предлогом борьбы с пиратством.

Правительство премьер-министра Синдзо Абэ пошло еще дальше: в 2014 году парламент принял резолюцию, изменявшую интерпретацию 9-й статьи Конституции Японии: теперь подразделения Сил самообороны разрешалось направить за рубеж для защиты дружественных стран, даже если сама Япония при этом не находится под ударом. В Силах самообороны было сформировано подразделение морской пехоты, а бывшие вертолетоносцы стали переделывать под авианосцы — ни того, ни другого у Японии не было со времен Второй мировой войны.

Одной из главных политических амбиций Синдзо Абэ было окончательное решение вопроса с неудобной статьей, навязанной еще в годы американской оккупации. Политик был убежден: за 70 лет изменилась не только Япония, но и мир вокруг нее, и прежние конституционные нормы просто не отвечают современным реалиям. В июне 2020 года политик рассказал, что хотел бы в ближайший год провести всенародный референдум по введению в основной закон страны положения о Силах самообороны.

Это стало бы промежуточном шагом на пути к полноценному пересмотру статьи, к которому общественное мнение пока было не готово, и положило бы конец любым дискуссиям о том, что сам факт существования Сил самообороны противоречит Основному закону. От планов пришлось отказаться — в сентябре Синдзо Абэ ушел в отставку с поста премьер-министра из-за обострения язвенного колита, но вплоть до его убийства в июле 2022 года продолжал призывать к пересмотру статьи.

Его курс продолжил нынешний премьер-министр страны Фумио Кисида. Возглавив правительство в октябре 2021 года, он пообещал провести конституционную реформу до истечения своего мандата в 2024-м. Но времени у него осталось мало: проект нового документа необходимо подготовить до конца текущего года. Шансы на это невелики, учитывая крайне низкие рейтинги правительства, считает профессор Глоссерман.

Скорее всего, власти просто продолжат следовать намеченному курсу, все больше наращивая военный потенциал, чтобы доказать остальным странам: Япония — надежный партнер и с ней можно иметь дело.

Разумеется, в данном случае можно было использовать название многих государств, которые обладают определенным набором свойств, и вследствие этого – особой судьбой. Но Япония, ИМХО, важна там потому, что в свое время именно она считалась одним из наиболее ярких примеров «Рая, созданного оккупацией». И именно японский пример заставлял позднесоветских интеллигентов мечтать о том, как «натовских военный кулак» прекратить их унылую родину в место передовых технологий и высокой производительности труда.

Впрочем, данный момент – т.е., восхищение Японией – касался не только нашей страны. В том смысле, что пресловутое «японское чудо» на долгое время стало символом не просто вестернизации, и даже не просто вестернизации успешной, а символом благости именно что того пути, который предлагали человечеству США. (США 1950 годов, разумеется.) При этом так же, как и «к нас» важнейшим источником благополучия страны рассматривалось именно ее подчиненное и оккупированное состояние. Которое – по мнению многих – позволило избавиться от «самурайского шовинизма» и обратить все силы на «внутренние проблемы». (На то самое «мытье тротуаров с шампунем» и конструирование бытовой техники.)

Кстати, забавно тут то, что довоенная (не оккупированная) Япония в подобном контексте рассматривалась всегда, как нечто отсталое и косное. Дескать, была агрессивная милитаристская страна, которая только и мечтала, что о завоеваниях соседей – но пришли добродетельные янки (которые сбросили две не менее добродетельные ядерные бомбы) – и создали передовую экономическую систему. Про то, что эти самые «отсталые милитаристы» в 1941 году имели передовую авиацию, способную с легкостью выносить американские истребители, а так же одно из самых развитых в мире судостроение (третье после британского и американского), разумеется, умалчивалось. (У нас, кстати, было еще страннее, поскольку было поражение России от Японии в Русско-Японской войне аж в 1905 году.)

Но это будут уже ни влияющие тонкости. Поскольку тогда – в позднесоветское время – по любому получалось, что поражение в войне и оккупация иностранными войсками есть благо. И что получивший контроль над вашей территорией «гегемон» — а сдаваться предлагалось исключительно ему – просто обязан думать о том, чтобы превратить ее в Рай земной. Поскольку иначе… Вот о том, что «иначе», и чем это «иначе» объясняется обычно не задумывались. (А зря, поскольку – как уже не раз говорилось – это самое интересное во всем этом.) Впрочем, в данном случае указанный момент так же можно опустить, указав только на то, что данный фактор – а именно, воздействие на мир «Советской тени» — прекратилось во второй половине 1980 годов. Вызвав уже описанное изменение отношения оккупанта – то есть США – к оккупированным ими территориям.

В том смысле, что поддержание на последних высокого (относительно) уровня развития потеряло необходимость: вероятность перехода на «сторону вероятного противника» стала нулевой. (В связи с отсутствием последнего.) А вот вероятность конкуренции этих самых «оккупированных» с собственной экономикой, напротив, возросла очень сильно. Последний момент, кстати, стал очевиден еще в конце 1980 годов, когда «вдруг» оказалось, что японская электронная промышленность практически уничтожила электронную промышленность американскую, по крайней мере, в сфере бытовой электроники. Разумеется, подобный момент отмечали еще в начале 1970 годов, однако до самого конца Холодной войны он никого не волновал: американский бизнес был по уши загружен военными и связанным с ними заказами. (Скажем, в космической или авиационной промышленности.)

Однако в связи с гибелью СССР поток подобных заказов стал снижаться, и производители в США начали посматривать и на менее выгодные рынки. С указанным выше результатом. Кстати, это касалось не только бытовой техники, но и той же «IT-сфере», в которой начало конец последнего-начало предпоследнего десятилетий прошлого века стало временем активной японской экспансии. Например, Штаты оказались вытеснены с рынка микросхем оперативной памяти, из области производства матриц для видеокамер, и – как это не странно прозвучит – существенно потеснены на рынке суперкомпьютеров. Более того, подобная агрессивная «игра» японцев происходила и на других важных рынках – скажем, на рынке легковых автомобилей, на рынке металлопродукции, судостроения и т.д.

Ну, а самое главное – японцы начали активно приобретать активы в самих США, стараясь занять ведущее положение в экономике последних. Подобный момент привел к появлению в американском обществе известной «японофобии», а американскую элиту заставило сменить отношение к данной стране. Правда, решить проблему «в лоб», через введение запретительных пошлин и прочие варианты «торговых войн» не удалось: японское производство оказалось настолько эффективнее экономически производства американского, что с легкостью парировало данные меры. (Эффективность была выше потому, что американские производители – как уже было сказано – закладывали иные критерии развития, связанные с Холодной войной.) Однако «особое положение» Страны Восходящего Солнца давало в руки Штатам иное – гораздо более эффективное – оружие.

Эти оружием выступала возможность прямого давления на японских элитариев, заставляющее последних принимать решения, выгодные для противника. Например, исполнять требования МВФ – которые, как уже не раз говорилось, являются одним из самых «популярных» механизмов неоколониального порабощения. Подобный момент очень хорошо проявился в 2000 годах, когда Японии был навязан завышенный курс местной валюты – что, понятное дело, резко снизило конкурентоспособность производимых товаров. Вторым хорошо известным механизмом снижения японской конкурентоспособности стало навязывание покупки американских «трежерис» и прочих государственных ценных бумаг. Наверное, тут не надо говорить, что, во-первых, это позволяло данную страну, фактически, поддерживать американскую экономику. А, во-вторых, позволяло «стерилизовать» те самые деньги, которые иначе пошли бы на скупку тех же американских акций. (Которые – в отличие от «трежерис» — дают контроль над реальными предприятиями.)

Кстати, Япония и по сей день выступает основным «кредитором» США – она «владеет» долговыми обязательствами на 1,3 трлн. долларов. Разумеется, за это США и МВФ «дозволяет» ей наращивать свой собственный долг, который достигает 250% от ВВП – что на самом деле так же выступает… механизмом «стерилизации» японской активности. Ну да: большая часть «собственных» долговых обязательств находится так же у японцев, что снижает их возможность в реальные инвестиции. В результате чего страна продолжает оставаться одной из крупнейших экономик мира – но возможности этой экономики «в железе» сейчас много меньше, нежели 30 или хотя бы 20 лет назад. То есть, сейчас японцы имеют меньшие возможности производить «физическую» продукцию – хотя с учетом спекулятивного сектора их экономика намного больше.

Самое же интересное происходило в секторе продукции высокотехнологичной (но не военной, коя «запрещается» оккупированным состоянием) – той самой, через которую в свое время «местная элита» хотела преодолеть свое зависимое положение. Дело в том, что в данной отрасли важны не только «финансовые» инвестиции – которые в 1970-1980 годы делались в огромных размерах. Но и уже не раз описанное образование – а точнее, образование, во-первых, массовое, а во-вторых, научно-техническое. Так вот: развернутая еще в 1960 годах массовая образовательная программа позволяла надеяться на то, что в области перспективных направлений науки и техники японцы займут высокие места. Что до определенного времени прекрасно подтверждалось практикой – японские ученые и инженеры уже в 1980 годах заняли высокие позиции в научной иерархии. Однако уже к концу следующего десятилетия в японском образовании начали замечаться некоторые «странности». А именно: опережающий рост т.н. «гуманитарных» специальностей, которые оттягивали на себя лучшие кадры.

Подобный момент, кстати, оказался настолько важен, что вызвал реакцию министерства образования – которое в 2015 году приступило к закрытию гуманитарных факультетов в ведущих вузах. Правда, довершить данное действие министерству не дали: под действием международного давления «дегуманитаризация образования» была прекращена. Показав еще раз, для кого и оно на самом деле ценно. В том смысле, что для «своей нации» массовый выпуск специалистов-гуманитариев принес исключительно проблемы – начиная с уже указанного оттока абитуриентов и заканчивая вопросами трудоустройства отучившихся «специалистов». И одновременно – наличествующий дефицит «технарей» резко снизил не только возможности развития технологических отраслей. Но и привел к опасности потери уже имеющегося положения – в том числе и в ключевых областях. (См. аварию на Фукусимской АЭС и проблемы с ликвидацией ее последствий.)

И да, самое забавное: указанная «гуманитарная сила» при этом позволила Японии реально обзавестись нехилой «мягкой силой». Сиречь – создать свой привлекательный образ для иных культур в виде пресловутого «анимэ», «японской попсы» и прочих «кошкодевочек». (Увлечение которыми наличествует даже в глухих сибирских деревнях.) Только вот получить что-то с этой самой «силы» у Японии не получилось. В том смысле, что, конечно, все эти мультфильмы, ролики, песни, игрушки, видеоигры и прочие элементы «молодежной культуры» прекрасно продаются, но размер этих продаж для общей экономики невелик. «Повелевать» же волей фанатов всего этого «японостиля» у Японии не получается. Впрочем, не только у ней одной: так же Индия не имеет практически ничего от огромного количества «индийской» философии и религии, охватывающей десятки, если не сотни миллионов людей по всему миру. (Туристические потоки в разнообразные ашрамы не сказать, чтобы сверхвыгодны в государственных масштабах.) То же самое можно сказать про огромное количество иных культур – от «тибетского буддизма» до псевдомексиканской мифологии Кастаньеды. (Реальная польза от которых для данных регионов нулевая.)

Так что действия японского министерства образования по сокращению «гуманитарного вектора» выглядят разумными. Однако, во-первых, они серьезно запоздали: в стране уже был создан значительный слой «гуманитариев», которые не производят ничего ценного для ее экономики, однако имеют значительные претензии. А, во-вторых, как уже было сказано, просто так взять – и отменить тенденцию не удается из-за специфического положения японской элиты. Коя очень сильно зависит от элиты «международной» — в смысле, американской. Которая, разумеется, вовсе не заинтересована в том, чтобы их конкуренты выбрались из указанной ловушки.

Так что к настоящему времени положение Страны Восходящего Солнца выглядит далеко не так блестяще, нежели лет 20 назад. (Не говоря уж о более раннем времени.) В том смысле, что вот уже более 10 лет японская экономика находится в жесткой рецессии – а если смотреть по «физическому производству», то в жестком же кризисе. (Положение поддерживается исключительно за счет роста спекулятивного сектора.) Более того – на этот кризис накладывается кризис образовательный, характеризующийся «перетеканием» направления образования в «гуманитарную сферу». (В значительной мере связанную с указанным спекулятивным сектором.) Ну, и до всего прочего, не стоит забывать про кризис демографический, связанный с резким падением рождаемости – которая упала ниже уровня воспроизводства еще в середине (!) 1970 годов. (И сейчас составляет порядка 1,4 рождения на женщину.)

Впрочем, о демографии надо говорить отдельно. (Если кратко – то указанное сокращение было следствием сознательного решения японских элитариев. Правда, принятое под программу, которая была уничтожена американцами.) Тут же можно только еще раз указать, что совокупность всего этого показывает крайне неблагоприятную картину происходящего в японском обществе. Которое находится на очевидном пути потери базовых компетенций технологического общества – то есть, того, что в свое время подняло Японию наверх и позволило говорить о вхождении ее в «клуб цивилизованных стран». (То есть, о признании японцев «белыми людьми».) Что, разумеется, было ошибкой: на самом деле никто никого не признавал. Поскольку «белый человек» или «цивилизованный человек» — это просто тот, у кого есть военная сила. И конечно же, страна, находящаяся под оккупацией, сюда приписана быть не может.

Поэтому единственной причиной японского благополучия можно считать наличие СССР и его «тени». Ну, а когда СССР исчез – то исчез и этот источник, а значит, исчезла и возможность нахождения данной страны «наверху». Со всеми вытекающими последствиями. Ну, а после того, как самые «мощные» и инерционные последствия данной «тени» начали открыто разрушаться – как это происходит сейчас – вопрос о японском развитии и месте среди «высших» не просто перестал быть актуальным. Но начал меняться на вопрос о самой возможности существования данной страны, поскольку текущая ее социальная структура требует для этого наличие достаточно мощного технологического производства. (При разрушении которого острова просто не прокормят столько народа – даже с учетом идущей депопуляции.)

Но обо всем этом надо будет говорить уже отдельно.

P.S. Кстати, на этом фоне высказывания типа: «японцы отберут у РФ Курильские острова» — выглядят чистым бредом. Поскольку странно было бы ожидать, что какое-нибудь государство делало бы «территориальные приобретения», находясь при этом в жестком кризисе.

Библиографическое описание:

Кравцова, К. Ю. Высокие темпы экономического роста в послевоенной Японии / К. Ю. Кравцова. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2022. — № 22 (417). — С. 186-188. — URL: https://moluch.ru/archive/417/92602/ (дата обращения: 03.02.2023).

Данная статья посвящена высоким темпам экономического роста в послевоенной Японии. Рассмотрены основные факторы, лежавшие в основе «экономического чуда». Кроме того, приведён сравнительный анализ экономических показателей Японии и развитых западных держав.

Ключевые слова



: экономическое чудо, высокие темпы экономического роста, послевоенный период, менеджмент, научные технологии.

В результате различных факторов, в особенности благодаря удачному складыванию экономической конъюнктуры в период Корейской войны, уже к 1953 г. Японии удалось восстановить ВВП до уровня 1935 г. Таким образом, можно считать, что период послевоенного восстановления к этому времени был завершён. Однако перед тем, как приступить к анализу реформ и процессов, происходивших параллельно с японским «экономическим чудом», кажется важным сперва рассмотреть некоторые последствия реформ оккупационного периода не только в контексте восстановления страны, но и в качестве важных факторов, повлиявших на развитие Японии в долгосрочной перспективе.

Начать следует с роспуска

дзайбацу (яп. дзайбацу

財閥

)

— монополистических объединений. Это событие имело далеко идущие последствия. По итогам реформы претерпело изменения не только общее соотношение предприятий малого, среднего и крупного бизнеса, но и внутреннее устройство японских фирм. Они, таким образом, адаптировались к новым условиям и стали более гибкими. Так, впоследствии было решено отказаться от старой системы дзайбацу, при которой владелец компании являлся в то же время ее управляющим. Вместо этого появилась профессиональная прослойка менеджеров, получивших специальное образование и релевантный опыт. Именно эти новые менеджеры сыграли огромную роль в том, что Япония стала конкурентоспособной на международном рынке. Заслугой нового поколения менеджеров стало учреждение новой системы трудоустройства и взаимоотношений в рамках компании.Новой системе менеджмента были присущи следующие характеристики:

— управление, целью которого являлось качество и успех в долгосрочной перспективе, а не кратковременный прирост прибыли;

— управление, основой которого является сбор и подробный анализ данных;

— поддержка ценностей фирмы на всех уровнях;

— система

нэнко

(яп.

нэнко: дзёрэцу

年功序列), суть которой заключается в том, что размер зарплаты повышается по мере накопления стажа работы [2, с. 4].

В этот период получили распространение такие явления как массовое трудоустройство работников родом из одних населенных пунктов (что делало коллектив более сплоченным), система пожизненного найма и т. д. Кроме всего вышеперечисленного, была установлена шестидневная рабочая неделя, продлены рабочие часы, начала складываться крайне известная сейчас система обязательных переработок, был урезан социальный пакет работников.

Помимо роспуска дзайбацу, одной из центральных реформ начального периода оккупации была аграрная реформа. По ее результатам были значительно сокращены масштабы арендуемой земли, а уже к началу 1970-х гг. в деревне почти не осталось безземельных крестьян. Таким образом, у крестьян возник свободный капитал, который был использован для модернизации техники и повышения урожайности, что привело к росту общего объема сельскохозяйственного производства за 1950-1970-е гг. в полтора раза. А. Е. Жуков по этому поводу писал следующее: «В то же время по потреблению химических удобрений к концу 60-х годов она вышла на одно из первых мест в мире. Благодаря интенсивному использованию удобрений, ядохимикатов, а также улучшению агротехнических методов производства японским крестьянам удалось значительно повысить урожайность, и в конце 60-х годов по средней урожайности риса, батата, лука и т. д. Япония занимала одно из первых мест в мире. Улучшилось и материальное положение крестьян. Средний совокупный доход крестьянской семьи в 1957–1973 гг. вырос почти в 7 раз, но при этом доля в нем от сельского хозяйства сократилась с 56,6 % в 1957 г. до 32,1 % в 1973 г., а удельный вес побочных доходов соответственно возрос с 43,4 % до 67,9 %. К началу 70-х годов лишь 15 % хозяйств обходились доходами, полученными от занятия сельским хозяйством, а 85 % в той или иной мере прибегали к побочным заработкам (от работы по найму до открытия собственного дела). В целом облик японской деревни сильно изменился. В быт крестьян вошли холодильники, пылесосы, стиральные машины, не говоря уже о телевизорах и радиоприемниках; многие семьи смогли приобрести даже автомобили. В конце 60-х годов между городом деревней уже не наблюдалось такого резкого контраста, какой существовал перед войной и даже в конце 50-х годов» [1, с. 585]. Рассуждая об эффективности аграрной реформы и ее результатах, следует также учитывать, что с начала 1950-х гг. в Японии начинается массовый отток сельского населения в города, что привело, например, к «вымиранию» некоторых деревень и неравномерном распределению рабочей силы по стране. Однако даже несмотря на это, последствия аграрной реформы помогли добиться увеличения производства уже к середине 1950-х годов.

К тому времени послевоенное восстановление страны было завершено. Тем не менее оставалось много экономических трудностей. Одной из наиболее серьезных проблем была нехватка накоплений, иными словами, средств, которые можно было бы использовать для инвестиций. С целью решения этой проблемы правительство начало проводить политику, основой который были следующие три направления:

1. Во-первых, активно развивался институт финансовых посредников, деятельность которых помогла бы активизировать развитие промышленности. С этой целью правительством было учреждено три крупных кредитных банка;
2. Во-вторых, начала проводиться фискальная инвестиционно-кредитная программа с целью стимуляции недавно образованных финансовых институтов для поддержки передовых отраслей промышленности (например, металлургии и машиностроения). Основным источником финансов этой программы на начальном этапе являлись средства залоговых фондов;
3. В рамках третьего направления Государственный Банк Японии начал активно предоставлять кредиты мелким коммерческим банкам. Форма выдаваемых кредитов получила название «мадогути сидо:» (窓口指導), что буквально переводится как «открытие окон». Суть этой политики заключалась в том, что центральный банк избегал жесткого ограничения числа кредитов, возможных для выдачи, расширяя таким образом поле экономической деятельности [3, с. 20].

В результате этого в стране была разработана программа государственных займов и инвестиций, основными источниками которой был специальный счёт Бюро доверительного фонда, а также специальный счёт промышленных инвестиций. Финансирование осуществлялось на льготной основе по специальным ставкам для приоритетных производств.

Для того, чтобы оптимизировать производство и таким образом занять твёрдые позиции на мировом рынке, Япония решила пойти проверенным путём: следовать примеру передовых западных стран. Как известно, эта же тактика была использована в конце XIX века, во времена революции Мэйдзи, и оказалась для страны очень успешной. Изменив политическую и экономическую систему по западным принципам, Япония начала активно заимствовать результаты передовых научных разработок. За 1950-е -1970-е гг. Япония приобрела свыше 15 000 иностранных патентов и лицензий [1, с. 580]. Более половины из них принадлежали США. Особенно активно новые технологии применялись в тяжелой промышленности. В частности, в судостроении стала применяться новая технология сооружения сухогрузов и танкеров, а в чёрной металлургии перешли от мартеновского способа выплавки к кислородно-конверторному способу выплавки стали. Однако важно отметить, что все это не являлось слепым копированием. Заимствуя первоначальную технологию, японцы изменяли и улучшали ее таким образом, чтобы ее можно было наиболее эффективно применить в нужных условиях. Более того, японцы не просто производили западные разработки в своей стране — на основе анализа и синтеза они создали ряд совершенно новых технологий. Уже к середине 1960-х гг. зависимость Японии от поставок машин из Европы существенно снизилась, а десятилетие спустя доля подобных товаров в импорте составляла не менее 10 % [1, с. 582]. Такая своего рода научно-техническая революция оказала огромное влияние на развитие ряда отраслей (в частности, сталелитейного дела и автомобильной индустрии), в связи с чем ряд исследователей, к числу которых относится Масахиро Такада считают это одним из тех факторов, которые обусловили «экономическое чудо» Японии [4, с. 13].

Тем временем, как было сказано выше, очень активно шёл процесс обновления тяжелой промышленности. К концу 1960-х гг. ее доля повысилась с 51,7 % до 67,8 % [4, с. 580]. Наиболее высокими темпами развивались машиностроительные производства. Таким образом, уже к концу 60-х гг. Япония стала крупнейшим в мире производителем важных видов продукции тяжелой промышленности. По объёму производства судов, электрооборудования и автомобилей Япония вышла на второе место в мире после США, обогнав Великобританию и Западную Германию. Это не могло не сказаться на внешней торговле. За период 1957–1973 гг. объём японского экспорта увеличился почти в 10 раз при резком увеличении доли товаров тяжелой промышленности [1, с. 581].

Не менее быстрыми темпами развивалась и обрабатывающая промышленность. Так, с 1955 по 1960 гг. объемы производства увеличились на 132.48 %.

Таким образом, обобщая опыт Японии можно сделать вывод, что решающими факторами в создании японского «экономического чуда» стали:

1. Активная роль государства в финансировании производств;
2. Использование новейших научных технологий;
3. Крайне продуманная система управления (менеджмента).

Литература:

1. Жуков А. Е. История Японии Том 2. 1868–1998. М.: Институт Востоковедения РАН, 1998. — 703 с
2. Акиясу Ёси. Нихон кигё: но сэйка сюги дзиндзи сэйдо но гэндзё: то кадай (Текущее состояние и проблемы менеджмента в японских компаниях). Саппоро: Саппоро дайгаку кэйэй гакубу, 2013. — 25с. 明泰淑．日本企業の成果主義人事制度の現状と課題．札幌:札幌大学経営学部、2013年．ー25頁．
3. Ритя:до Вэруна:. Нихон ни окэру мадогути сидо: то бабуру но кэйсэй (Японская политика «открытия окон» и формирование «экономического пузыря» в Японии)// Гэндай файнансу. No.5, 1999 («Современные финансы». № 5, 1999). Оксфорд: Оксфордский университет, 1999. — С. 17–40. リチャードヴェルナー.日本における窓口指導と「バブル」の形成.現代ファイナンス.No.5,1999年.オックスフォード: オックスフォード大学、1999年.ー 頁17–40頁.
4. Masahiro Takada. Japan’s Economic Miracle: Underlying Factors and Strategies for the Growth. New York, Professor Wylie, 1999. — 18 p